И снова - жить (гет)

На этот раз выздоровление затянулось. Мадам Помфри сделала все от нее зависящее, она не могла понять, почему Медея оставалась без сознания. Действие заклятия уже нейтрализовали, должна была последовать какая-нибудь реакция – либо возвращение к жизни, либо смерть, но…

Драко не отходил от постели Медеи ни на секунду. Он забывал о пище, не позволял себе спать, Вите приходилось идти на хитрость – по велению Дамблдора она добавляла в пищу слизеринцу снотворное зелье, заставляла его есть. Когда он отказывался есть, напоминала, что так он умрет и не сможет больше ухаживать за молодой мисс. Действовало. Хотя ел он совсем мало.

Вот уже второй месяц Гермиона не приходила в сознание. Она застряла между двумя мирами. Небо пока отказывалось принять ее, считая, что время не пришло, ад – с удовольствием бы, но… за что? Возникла дилемма. Тело принадлежало ведьме, которая убила. Душа – той, которая была убита ею.

Где-то высоко-высоко.

Облака создали комнату. В центре сидела девушка в белом. Внешность ее невозможно было описать – казалось, тело было бесплотным, контуры – расплывчатыми.

Девушка раскачивалась из стороны в сторону, обхватив себя руками.

Ребенок в короткой тунике направился к ней.

— И долго ты здесь сидеть будешь?

Она вздрогнула. Перестала раскачиваться.

— Кто ты?

— Это и есть то, что так для тебя важно, что так волнует?

— Нет… — равнодушно произнесла она.

— Почему ты здесь? – напомнил о себе ребенок.

— Я не знаю…

— Не лги… — поморщился малыш. – Тебя здесь никто не держит. В любой момент можешь вернуться на землю. Ты нужна там.

— Кому нужна? – столько горечи было в ее словах, что ребенок отшатнулся.

— Драко… — тихо напомнил он.

Она вздрогнула.

— Он не знает, кто я…

— Так скажи. – Пожал плечами.

— Что – так просто?

— А зачем усложнять?

— Он не поверит.

— Почему? – изумление такое искреннее, такое… детское…

— Я в теле другой… а душа моя – той, кого он привык ненавидеть…

— Он же говорил, что это была не ненависть, а привычка.

— Сейчас война. Мы не имеем права любить.

— Для любви нет подходящего времени. Она просто есть.

— Другие… Гарри… он никогда не назовет меня другом. Джинни… тоже не сможет доверять…

— Опять не понимаю – откуда такая уверенность в этом?

Она неопределенно пожала нечеткими плечами, облака поменяли расположение, пара косых солнечных лучей рассекла небесную твердь.

Ребенок оказался совсем рядом.

— Что еще тревожит тебя?

От мягкости в его голосе она заплакала. Давно она не ощущала такой нежности. Забыла, что такое вообще может быть.

— Мое тело…

Ребенок раздраженно поморщился.

— Тебе ли не знать, что это – просто оболочка? Ну, хочешь, ты будешь похожа на себя прежнюю? Твое старое тело, к сожалению, уже мертво и тленно…

Она начала понимать всю глупость своих переживаний.

— Нет. – уверенно сказала она, подумав.

— Хочешь, сотрем твою память, и ты вообще ничего помнить не будешь? Мы сами не очень понимаем, почему ты не забыла своего прошлого. Видимо, вернулась в мир, в котором слишком недолго отсутствовала, да еще к людям, которые были неотъемлемой частью твоей жизни…

— Нет, — с той же твердостью повторила Гермиона свой ответ.

— Так чего же ты ждешь?? – нетерпеливо, чересчур мощно для того маленького тела, в которое был заключен, прогремел Голос. – Спеши туда, там нужна твоя помощь!!

Гермиона вздрогнула, встала, оглянулась, но ребенка уже не было. Только ощущение улыбки и тепла, согревающего ее изнутри. Силуэт ее стал четким, внешность Медеи уже не угадывалась – это было именно ее тело, к материальной оболочке которого и устремилась душа Гермионы, раскинув руки-крылья.

В это время на земле разверзнулся ад. Воландеморт узнал о местонахождении тела своей дочери. (Когда Драко с Медеей оказались в доме, юноша был слишком озабочен состоянием девушки, потому элементарно забыл поставить защитные чары на поместье Снейпа.)

Темный Лорд не сразу примчался за дочерью только потому, что в это время Гарри начал активное наступление на отряды Упивающихся, не до дочери было.

Наконец, Поттеру стало известно о местонахождении Воландеморта. Собрав все силы, Орден Феникса во главе с Мальчиком-который-должен-собрать-все-силы-и-наконец-то-избавить-мир-от-темного-мага-не-дающего-нормально-жить напал на убежище Упивающихся.

И был страшный, изнурительный для обеих сторон бой. Воздух переполнился копотью пожарищ, вспыхивающих то тут, то там. Кровь смешалась с потом, градом лившим с измученных тел. Силы были на исходе, но сдаваться никто не желал. Заклятия произносились с особой жестокостью, чтобы бить на поражение, чтобы меньше было осечек.

И, наконец, столкнулись в бою Гарри и Темный Лорд, и пересеклись линии света, вырвавшиеся из их палочек. И равными были силы. Но Лорд остался один, а с Гарри были люди, поддерживающие его до конца. И любовь их была так огромна, что Лорд почувствовал, как слабеет. И вспомнил о той, кто была его последним козырем – дочери, созданной им и Темной Магией.

Он аппарировал, а вместе с ним – и Гарри, связанный с ним магией скрестившихся палочек.

Они оба оказались в комнате, в которой лежала без сознания Медея, а рядом с ней был ненавистный Лорду сын Люциуса Малфоя. Предатель.

Драко спал непробудным сном и не мог постоять за себя и ту, которую полюбил. Слишком сильным было снотворное зелье, которое дала ему Витя.

— Проснись, дочь моя! – приказал Воландеморт и направил свободную руку к лежавшей на кровати девушке.

В этот миг душа Гермионы достигла тела. Глаза Медеи открылись. Она встала, влекомая рукой отца.

— Ты должна помочь мне! – снова приказал Воландеморт. – Любовь той, в чьем теле течет моя кровь, должна сделать меня сильнее.

— Разве любви ты учил меня? – с издевкой спросила девушка.

Лорд вздрогнул, и Гарри почувствовал новый прилив сил, его палочка снова стала побеждать.

— Ты исполняла мои приказы, ты проявляла свое уважение ко мне! – напомнил Лорд, не веря в то, что происходит.

— Я боялась тебя. Ты внушал страх, а не уважение. Твои действия ужасали и вызывали брезгливость. – Гермиона не знала этого точно, но чувствовала, что все так и было. Медея была с Воландемортом не по своей воле. – И, позволь напомнить, ты бросил меня на произвол судьбы, когда понял, что я не могу быть тебе полезна. Я лежала в подвале и умирала… если бы не Драко… Никакой отец не отказался бы от своего ребенка, каким бы он ни был…

— Поттер, она убила твою подругу, — вдруг сказал Лорд, обращаясь к Гарри, который старался удержать свою палочку. Она так сильно вибрировала, что кисть его руки, казалось, онемела от напряжения.

Теперь настал черед Гарри вздрагивать.

— Она уже доказала свою верность Ордену, — сцепив зубы, выкрикнул он в ответ.

— Я сделала это не по своей воле, — Гермиона почти не удивилась, сказав это. Как будто там, на небесах, решили, что ей не помешает кое-что узнать, и добавили воспоминания Медеи к ней в память. – Ты проклял меня «Империо», чтобы я тогда убивала вместе с вами. Именно тогда я и пришла к Нарциссе, чтобы она помогла мне избавиться от той Злой сути, которую ты вселил в меня. Так вот. Я – уже не Медея.

При этих словах на Гермиону направилось сразу три пары глаз – Воландеморта, Гарри и Драко, который к этому времени стал приходить в себя.

— Я – Гермиона Грейнджер. Именно моя душа заместила душу Медеи, когда Нарцисса попыталась помочь Медее избавиться от Злой Сути. И именно я буду свидетелем твоей смерти. Давай же, Гарри!! – Закричала она, точно уловив тот момент, когда Лорд понял, что всему пришел конец.

Гарри собрался с силами и выкрикнул:

— Да познаешь ты силу Добра! – луч света, исходивший из его палочки, стал ярко-белым, поглотил свет, излучаемый палочкой Воландеморта, а затем – и самого Темного Лорда.

Со страшным криком Темный Маг бесследно исчез.

— Ну, вот и все, — тихо сказал Гарри и упал. Слишком много сил – физических и моральных – было потрачено на эту битву.

В комнате появилась Джинни, за ней – другие члены Ордена. На ее обеспокоенный взгляд Гермиона ответила:

— Все в порядке. Это просто обморок. – а потом, когда наконец осознала, что произошло, широко улыбнулась, глядя на присутствующих, — Мы победили! Темный Лорд повержен!