Я не буду целовать холодных рук... (гет)

В коридоре было темно: даже жёлтый полукруг месяца был не в силах хоть немного разогнать эту тяжёлую мглу, сгустившуюся по углам...

Гермиона с предельной осторожностью ступала по скрипучим половицам, боясь кого-нибудь разбудить. Шёл дождь, и на чердаке что-то печально выло в трубу...

– Гарри... – она тихонько поскреблась в дверь кабинета, искренне надеясь, что друг ещё не спит.

Щёлкнул замок, и от неожиданно яркого света, ворвавшегося во мрак коридора, защипало глаза. Гарри стоял на пороге в бордовом байковом халате с вечерней газетой в одной руке, а другой растерянно ерошил волосы.

– Гермиона? – удивился он. – Я думал, ты давно спишь...

– Не спится, – девушка неопределённо повела плечом. – Всё время мысленно возвращаюсь к нашему сегодняшнему разговору...

– Герм, – он примирительно поднял руки вверх, – не стоит вновь поднимать эту тему.

– Нет, я... – Она задумчиво провела пальцами по линии бровей к вискам и, глубоко вздохнув, пробормотала: – Ты тогда поехал за Крисом, и мы не успели договорить... А пара так и не разрешённых вопросов не даёт мне уснуть.

Молча пропустив её внутрь, Гарри прикрыл дверь и спокойно ответил:

– Герми, если ты боишься, что я как-то изменю своё отношение к тебе или к твоему сыну, то здесь не о чём беспокоиться.

– Погоди. Это всё хорошо, конечно... – Гермиона была крайне серьёзна, хотя и хотела выглядеть как можно более непринуждённо. – Но, раз уж ты позволил нам задержаться здесь ненадолго, я хочу быть уверена, что вы с Северусом не станете искать поводы для конфликтов.

– Мерлин, Герм! – воскликнул Гарри. – Ты прекрасно знаешь, как я отношусь к Снейпу! И тебе также известно, почему!.. Извини, – он перевёл дыхание и продолжил уже спокойнее: – Более того: я просто не знаю, как его теперь воспринимать.

– Воспринимай его как человека, которого я люблю.

– Если бы это было так просто, – тихо произнес он. – Ты можешь считать это упрямством... Но мне нужно время, чтобы привыкнуть, понимаешь? Это ведь Снейп, которого я ненавидел шесть лет, потом поклялся убить, потом едва не убил... А теперь я узнаю такое, за что, в принципе, его опять-таки убить мало!

– Гарри, – девушка бросила на него осуждающий взгляд.

– Но ради тебя я буду стараться не лезть на рожон, – поспешно добавил молодой человек.

– Спасибо, – с облегчением выдохнула Гермиона. – Мы с Джинни уже совсем скоро найдём решение твоей проблемы, и всё опять пойдёт своим чередом.

– Да уж, – он покачал головой. – Глупо было думать, что Джи ни о чём не догадается. А самое странное в том, что она не шарахается от меня после всего.

– Гарри Поттер, – рассмеялась Гермиона, – ты порой говоришь такие глупости...

– Хочешь чего-нибудь? Пина-Коладу? Или ликёр? – неожиданно предложил Гарри.

– От ликёра я бы не отказалась, – согласилась девушка, опускаясь в кресло у камина...

Когда десятью минутами позже они наслаждались горьковатым вкусом школадного «Моцарта», Гермиона всё же решилась задать давно мучавший её вопрос:

– Гарри... А какие ещё были изменения в твоей внешности? – Верхний свет был выключен, но даже в тусклых отблесках каминного пламени она заметила, как он помрачнел.

– Ты имеешь в виду за последние дни?

Герм кивнула.

– Я тебе так, в отдельности, не скажу, но в целом... Ну, вроде, волосы перестали топорщиться... Теперь приходится их гелем укладывать.

– Чтобы сохранить сходство с собой прежним?

– Да, – прошептал он, прикрывая глаза.

Гермионе вдруг стало ужасно жалко его. Жалко, как человека, который не понимает, что с ним происходит, наверняка мучается страхами, а ему никто не желает рассказать правду. Какой бы ни была истина, но он имеет право знать!.. Она сама испытала на себе, что это такое – потерять контроль над собственной жизнью, и не могла допустить...

– Гарри... – Девушка крепко сжала руками подлокотники кресла. – Зная, какой сейчас будет твоя реакция... То есть... Я не могу знать наверняка, но примерно представляю, что ты почувствуешь. И всё-таки я не могу больше молчать.

Она старалась не смотреть на него, но боковым зрением всё же уловила, как он подался вперёд и застыл в тревожном ожидании.

– Я искала разные заклятия, пытаясь выбрать подходящее, но потом до меня вдруг дошло, что, возможно... – Гермиона замолчала.

– Возможно... Что?

Дождь с новой силой хлестнул по стеклу, разбрызгивая по его гладкой поверхности россыпь бриллиантовых капель, которые тут же вобрали в себя глубокий, естественный свет огня и безжалостно разорвали его на фотоны...

– Возможно, попавшее в тебя заклятие не имеет никакого отношения к изменениям внешности. Всё дело в том, что своей энергией оно сломало некий магический блок. В общем, судя по всему, сейчас к тебе возвращается твоя настоящая внешность.

– Что?! – вскричал Гарри, подскакивая на месте. – Прости, конечно... Но что за бред ты несёшь, Гермиона?!

– Учитывая, что изменились только унаследованные от твоего отца черты, я могу предположить, что Джеймс Поттер на самом деле...

– Нет...

– А твоя мама по некой причине...

– Нет! – Он вскочил на ноги и принялся нервно мерить шагами комнату. – Это не может быть правдой!

– Но подумай, Гарри, – изо всех сил взывая к его благоразумию, продолжала Гермиона, – ведь твои глаза не изменились!

– Я в курсе! – с долей отчаяния в голосе воскликнул он. – Касательно тех черт, которые я абсолютно точно получил от матери, ты права: они остались прежними. Но как может быть, что Джеймс Поттер – не мой отец?!

– Гарри, всякое бывает, – как можно спокойнее попыталась объяснить ему Герм. – Вот кто бы мог подумать, кем окажется отец Криса?..

– О, да! Ты ещё и Снейпа своего вспомнила! – не унимался Гарри. – Может, он ещё и моим отцом окажется, а?!

– Не говори глупостей! – не выдержала девушка и, со стуком поставив пустой фужер на кофейный столик, поднялась на ноги. – К твоей истории он не имеет никакого отношения!

– Как знать!

– Я так и думала, что тебе нельзя говорить. А Джинни ещё настаивала!..

Гермиона, путаясь в длинных полах халата, направилась к двери и, когда она уже почти переступила порог, её остановил голос Гарри.

– Ты не представляешь, что это означает, – со странной хрипотцой сказал он. – Все, что было прежде – это уже, выходит, не моя жизнь...

– Не говори ерунды! – возмущённо воскликнула она, разворачиваясь к другу. Волосы блестящей волной взметнулись в воздух и безжизненно опустились на плечи.

– Вся моя жизнь связана с ним: отец был для меня примером, надеждой... Потом я разочаровался в нём, но тогда его образ только приобрёл больше реалистичности, он ожил в моём сознании. Отношения мамы и папы были для меня нерушимым образцом в построении собственной семейной жизни. Бесстрашие отца вселяло в меня уверенность... Я существовал памятью о нём! А что теперь? Ничего нет! Всё иллюзия. – Он закрыл лицо руками и тихо застонал.

– Гарри, – прошептала Гермиона, бросаясь к нему. – Гарри...

Она несколько минут молча стояла рядом, легонько гладя его по волосам и пытаясь утешить, как утешала бы собственного ребёнка.

– Может быть, мои слова прозвучат наивно, Гарри, – произнесла она наконец, – но я действительно считаю, что нельзя всё измерять лишь... родственными связями. Ты ведь в первую очередь тот, кто ты есть, кем ты стал... А не просто чей-то сын, что само по себе отнюдь не определяющий фактор.

– Ты права... – вдруг согласился парень. – У меня просто с детства такая дурацкая особенность – сначала прокричаться, а потом подумать... – он улыбнулся. – Твой ненаглядный Снейп сказал бы, что это типично гриффиндорское свойство.

– И был бы по-своему прав, – резонно заметила Гермиона. Её губы тронула лёгкая улыбка, когда она поняла, что только что сумела справиться с первой частью поставленной задачи...

* * *

Стараясь не скрипеть дверью, Герм тихонько пробралась в гостевую спальню и, повесив на спинку стула халат, аккуратно опустилась на кровать.

– Это вы с Поттером так орали друг на друга? – неожиданно раздалось в тишине.

Гермиона вздрогнула:

– Ты не спишь?

– Уснёшь здесь, – усмехнулся Северус, поворачиваясь к ней лицом. – Так кто из вас так надрывался?

– Большей частью Гарри, – вздохнула Герм.

– Неужели мне вновь выпала честь стать причиной столь бурного излияния эмоций? – он был заметно обеспокоен, хотя, наверняка, опять пытался это скрыть. «В который раз – безуспешно», – подумала Гермиона.

– Нет. Просто я... – она замялась. – Я всё ему рассказала.

– В смысле?

– Что, скорее всего, Джеймс Поттер не его биологический отец.

Гермиона с ужасом отметила, что в глазах Северуса блеснул неприятный огонёк.

– Зачем ты это сделала? – прошипел он, резко приподнимаясь в кровати.

– Затем, что он имел право знать! – раздражённо ответила она. – Ты опять собрался меня обвинять?

– Нет, – буркнул он, ложась обратно. – Конечно, нет... Но не говори мне, что ты не знала, к чему это приведёт.

– Знала, – отмахнулась Герм. – Но было бы только хуже, если бы он всё понял сам.

– Не понял бы.

– Ты думаешь?

– Можно было обновить чары, и всё вернулось бы в норму.

– Но тогда это было бы враньём, и... – она вдруг замолчала, что-то обдумывая. – Подожди-ка... А как ты собирался обновлять чары, если ни Лили, ни Джеймса уже нет в живых?

– Заклятие не обязательно накладывать матери. Подойдёт и любой другой близкий родственник. И, полагаю, что в принципе можно обойтись и без Поттера-старшего, если разыскать настоящего отца.

– Но тогда тебе пришлось бы... – начала Гермиона, но вовремя прикусила язык.

Профессор, тем не менее, вопросительно выгнул бровь и с явным подозрением в голосе поинтересовался:

– Что?

– Ну... – она замолчала на несколько мгновений, подбирая подходящие слова. – Выдать то, что ты тоже в курсе.

– Вот уж чего не пришлось бы, так именно этого, – язвительно ответил Северус, но в его голосе Гермиона уловила явное облегчение.

– Давай лучше спать, а? – зевнув, предложила она, после минутного раздумья.

– Доброй ночи, – проворчал он, переворачиваясь на другой бок. – И не смей опять оттягивать себе всё одеяло.

– Ага, – неопределённо прошептала Герм, погружаясь в какие-то свои мысли...