Повернуть вспять (гет)

Гермиона вскочила, чувствуя, как горло сдавило от бессильной злости. Чертов Малфой! Он только попусту дразнит ее всеми этими намеками, но не говорит ни слова о своей цели. На этот раз Гермиона решила не доставлять ему удовольствия своими расспросами — все равно ей пока ни разу не удалось его перехитрить. Раз уж ни огневиски, ни доверительные беседы не смогли склонить его к откровенности, то и сейчас вряд ли удастся что-нибудь выпытать. Сжимая кулаки, Гермиона едва сдержалась, но все же промолчала.

С интересом наблюдая за ее внутренней борьбой, Малфой откинулся назад и насмешливо протянул:

— Что, Грейнджер нечего сказать? Неужели ни одного хотя бы ма-а-аленького вопросика?

— Как будто ты бы ответил!..

Притворно удивившись, Малфой покачал головой и одобрительно хмыкнул:

— Поглядите-ка, а ты умнеешь на глазах! Еще пару дней назад ты бы меня просто извела допросом об этом оружии.

Не желая поддерживать этот издевательский диалог, Гермиона сердито поджала губы, уселась обратно на скамью и буркнула:

— В конце концов, мы можем до скончания веков скитаться по Хогвартсу и так и не попасть в Тайную комнату.

— Ошибаешься, Грейнджер, не можем. — Отвечая на вопросительный взгляд, он продолжил: — У меня очередная приятная новость — у нас закончилась еда. Остался всего один волшебный обед, а потом всё, голодовка.

Словно не веря услышанному, Гермиона потрясенно уставилась на него:

— И ты молчал?! Что теперь делать? Как так вообще вышло?

Не отвечая, Малфой пожал плечами. Гермиона, впрочем, и сама понимала, что глупо его винить, ведь он и так подготовился к походу с максимальной тщательностью. А если бы она не увязалась за ним, то еды хватило бы на вдвое большее время. Хотя, будь Малфой в замке один, он, возможно, и не продержался бы так долго… Гермиона тряхнула головой, прогоняя эти мысли.

По-прежнему нужно было что-то решать с Лабиринтом Отражений. Все, что она помнила из той книги, приводило к однозначному выводу: им его не преодолеть. Она покосилась на Малфоя. Ему-то точно не удастся пройти Лабиринт. Гермиона помнила, сколько ужасов довелось пережить ей во время войны, но ей хотя бы есть, что противопоставить этим воспоминаниям. Чего не скажешь о Малфое, которому пришлось испытать наверняка не меньше, чем ей. И это сделало ее выбор окончательным. Не глядя на него, Гермиона произнесла:

— У нас не получится. Ни одного шанса, что мы будем в состоянии идти дальше после этого. Придется остаться здесь и подождать, пока сменится комната. Тогда выйдем через ту же дверь, что и…

Гермиона указала в направлении входа, но замолчала на полуслове. Малфой взглянул в ту же сторону и сейчас же вскочил, прорычав:

— Какого черта? Куда она делась?!

Двери, через которую они вошли, больше не было. Абсолютно пустая стена, крепкая каменная кладка. Стараясь не поддаваться панике, Гермиона поднялась со скамьи и подошла ближе. Не доверяя глазам, провела ладонью по холодным гладким камням. Ничего — словно там никогда и не было прохода.

— Отойди, Грейнджер. Надо проверить на потайные двери.

Судя по голосу, Малфой был необыкновенно зол, и Гермиона понимала его в этом. Не успели они освоиться с хогвартскими сюрпризами вроде неуправляемой магии и перемещающихся комнат, оказалось, что и двери не остаются на месте. Пока она думала об этом, Малфой провел палочкой вдоль стены, потом обратно, но уже ниже. Мягкое золотистое сияние на мгновение осветило полутемную комнату и погасло. Обоим было ясно — никаких секретных дверей здесь нет. Выход им оставался только один — и сегодня, и завтра, и сколько угодно времени спустя. Не говоря ни слова, и Гермиона, и Драко одновременно заглянули в зал с Зеркалами.

Это был совсем небольшой зал — восемь массивных Зеркал, расположенных по периметру, образуя круг, не давали возможности обойти их сзади. Там, где был вход в зал, между ними был проход в середину помещения — и такой же проход открывался напротив, к выходу. Если бы не Зеркала, то, двигаясь строго по прямой через центр зала, можно было бы быстро оказаться у следующей двери.

Хотя сейчас в Лабиринте было пусто, множащиеся друг в друге отражения, мерцающие огни факелов, блуждающие в глубине Зеркал тени — всё наводило тревогу. Гермиона поежилась. В эти Зеркала даже отсюда, снаружи, не хотелось смотреть…

— Стоп, Малфой! Это же так просто! — обрадованно воскликнула Гермиона, но тут же осеклась: — Нет, не может быть все так легко…

Драко недоверчиво на нее покосился и спросил:

— Ну, и что ты придумала? Вряд ли простой выход здесь есть.

Гермионе и самой трудно было поверить в то, что она собиралась сказать, но она продолжила:

— Может быть, никто и не догадался, потому что так просто. Чтобы увидеть свою сущность в Зеркале, что нужно? — Малфой непонимающе нахмурился, потому она ответила на свой вопрос сама: — Нужно в него смотреть!

— Это, конечно, верх гениальности, но чем…

Гермиона перебила его, окрыленная своей идеей:

— А мы не будем смотреть! — С этими словами она схватила сумку и начала что-то искать, продолжая объяснять: — Мы пройдем по очереди с закрытыми глазами. Ты будешь мне говорить, куда идти, а я тебе, если отклонимся от прямого пути. Просто преодолеем комнату, как будто она пуста. Диффиндо!

Она взмахнула двумя кусками материи, отрезанными от найденного в сумке пледа, чтобы завязать глаза. Лицо Малфоя озарилось несмелой улыбкой — надежда еще была слишком слаба, но он уже понял, что стоит попробовать. Взяв из ее рук полоску ткани, он сказал:

— Пожалуй, может сработать. Действительно, Грейнджер, хорошая мысль!

Посмотрев ткань на просвет и убедившись, что через нее ничего не разглядеть, он заявил:

— Что же, я готов. Поможешь? — он вопросительно взглянул на Гермиону, указав на кусок ткани.

Она отрицательно покачала головой. Ей нужна была еще хотя бы пара минут, чтобы придумать, как убедить Малфоя пойти вторым. Она по-прежнему была уверена в том, что ее шансы пройти невредимой в разы больше, чем его, но не знала, как об этом сказать. Пожалуй, придется схитрить.

— Нет, Малфой. Я должна идти первой, а ты будешь говорить мне, куда идти. Если что-то пойдет не так, — она отвела глаза, стараясь выглядеть смущенной этим признанием, — я уверена, ты сможешь меня вытащить.

Не поднимая глаз на Драко, Гермиона не знала, сработал ли ее план. Прошло несколько секунд, но ей показалось, что намного больше. Она уже почти продумала новый спор на случай, если Малфой все равно откажется, но его глубокий вздох позволил ей понять — все удалось. Пожалуй, даже слишком легко удалось.

— Ладно, может, ты и права. В таком случае, прошу!

Наигранно галантным жестом он указал ей на вход в Лабиринт Отражений. На самом пороге Гермиона остановилась и подождала, пока Драко завяжет ей глаза. Прежде чем отступить, он на мгновение сжал ее плечи. Она вспомнила собственные слова: «Я уверена, ты сможешь меня вытащить». Теперь они не показались такой уж уловкой — скорее, правдой, и от простого ободряющего движения на глаза навернулись слезы.

Гермиона с силой зажмурилась, хотя ткань была такой плотной, что создавала ощущение непроглядной темноты. Она немного постояла на месте — не видя ничего вокруг, она ощутила легкое головокружение. Привыкнув к невозможности видеть, она сделала первый шаг вперед, затем второй, третий… Малфой молчал, а это значило, что пока все идет хорошо. «Ну вот, ничего страшного», — подумала Гермиона и почувствовала, как колючая ткань трется о кожу, вызывая нестерпимое желание почесать глаза под повязкой. Она сделала еще шаг и остановилась. Тут же раздался голос Малфоя:

— В чем дело, Грейнджер? Что-то не так? Ты хорошо идешь, не меняй направления.

Его было слышно плохо, и Гермиона чуть повернула голову, чтобы разобрать слова. Показалось, что это повязка мешает услышать, но такого, конечно, быть не могло — она не закрывала уши. Гермиона продолжала медлить. Что-то было не так, к голосу Драко примешивались какие-то звуки. Пока это было похоже на далекий шум моря, но отчего-то звук очень пугал. Она изо всех сил боролась с желанием сорвать повязку и осмотреться. Напоминая себе, что она уже внутри Лабиринта и открыть глаза будет просто самоубийством, она крикнула:

— У тебя все нормально? Что там за шум?

— Нет никакого шума. Здесь полная тишина. Главное, иди вперед, не останавливайся!

Значит, ей это только кажется. Гермиона надеялась, что Малфой сказал правду, но тогда выходило, что это хитрости Лабиринта, чтобы заставить ее взглянуть в Зеркала. Она почувствовала раздражение. Думая о том, что ни за что не попадется на эту удочку, она сделала еще пару шагов вперед. Гермиона с удовлетворением отметила, что шум отступил, как и назойливый зуд под материей. Но следующий же шаг заставил ее взмахнуть руками, удерживая равновесие — она едва не упала. Неустойчивая ориентация в пространстве была в секунду утрачена. Не понимая, куда двигаться, она растерянно позвала:

— Малфой! Малфой, куда мне идти? Я… Я оступилась, кажется.

Он отозвался:

— Все в порядке, ты идешь правильно. Будь осторожнее, и двигайся в том же направлении.

Голова непреодолимо кружилась. Гермионе показалось, что ее вращает в воздухе. Голос Малфоя звучал немного успокаивающе, но устойчивости в пространстве не придавал. Она вытянула руки вперед и сделала несколько шагов. Ощущения были такие, будто она не сделала и шагу прямо — ее шатало то вправо, то влево. Но Малфой развеял ее опасения:

— Грейнджер, все хорошо. Осталось совсем чуть-чуть, еще несколько шагов.

С новой силой ворвался шум, да так громко, что окончание фразы в нем утонуло. Вернулся и зуд — показалось, что по коже под повязкой ползают тысячи крохотных жучков. Но теперь Гермиону было не сбить с толку. Она услышала слова Драко и поняла, что почти достигла цели. Даже головокружение не помешало ей преодолеть расстояние до выхода из Лабиринта.

В одну секунду всё, мешавшее ей идти, исчезло — Гермиона поняла, что оказалась за границей Зеркал, но не торопилась открывать глаза. Вдруг это очередная хитрость, чтобы заставить ее взглянуть в отражение? Осторожность оказалась излишней, что подтвердил голос Драко:

— Все, ты на месте. Можешь снимать повязку, моя очередь!

Испытывая невероятное облегчение, Гермиона сорвала повязку. Перед ней и впрямь оказалась дверь выхода из зала. Не сдерживая улыбку, — и пусть план удался пока лишь наполовину — она обернулась. На другом конце Лабиринта Малфой уже приложил повязку к глазам и затягивал ее концы на затылке. Как только покончил с приготовлениями, он крикнул:

— Всё, я иду!

Гермиона не отводила от него взгляда. Факелы на стенах давали неверное колеблющееся освещение, и на какое-то мгновение ей показалось, что на месте повязки на его лице зияет темный провал. Стало жутко. В несколько решительных широких шагов Малфой преодолел почти половину разделяющего их расстояния, но вдруг резко остановился. Решив, что с ним происходит то же, что было с ней, Гермиона поспешила подсказать:

— Малфой, не останавливайся! Тебе все это только кажется, это Лабиринт пытается тебя обмануть. Иди дальше, прямо!

Но он не двигался. Словно сомневаясь, он спросил:

— Еще далеко? Сколько я уже прошел?

— Ты почти на середине, до центра зала остался шаг или два.

Время замедлилось. Гермиона с нарастающим ужасом увидела, как Малфой сделал эти два шага, отделявшие его от центра Лабиринта, снова остановился и протянул руку к повязке. Она вскрикнула и попыталась остановить его, но он перебил ее. Голос звучал твердо, почти жестко:

— Не вмешивайся, Грейнджер. Я должен сделать это, — и добавил уже тише, обращаясь больше к самому себе, чем к ней: — Я должен узнать.

Гермиона не успела сделать и шага, как он сорвал повязку и замер, обводя взглядом Зеркала. Их гладкие поверхности на секунду вспыхнули слепящим холодным светом. Гермиона успела посмотреть в его глаза — зрачки сжались в едва заметные точки. Она поняла, что он уже не видит ни ее, ни зала вокруг — власть над его сознанием полностью захватила магия Зеркал. Несмотря на это, она попробовала докричаться до него, но безуспешно — Малфой ее не слышал.

Заметавшись по маленькой площадке перед дверью, Гермиона судорожно пыталась придумать выход. Она выхватила палочку, но тут же бессильно опустила ее. Не могло быть и речи, чтобы ей соперничать в магии с Ровеной Рейвенкло. Из круговорота сумбурных мыслей ее выдернул мучительный стон за спиной. Оглянувшись, она увидела, как Малфой, пошатнувшись, упал на колени, впиваясь ногтями в каменные плиты пола. Раздался еще один стон, и Гермиона заметила струйку крови, стекающую из уголка его рта. Времени раздумывать больше не было. Она прикинула расстояние до него — шагов десять. Убеждая себя, что все получится, что все просто обязано получиться, она схватила свою повязку и плотно приложила к лицу. Торопливо завязывая ее, она выдернула у себя, наверное, целый клок волос, но даже не поморщилась — все ее мысли были сейчас в центре зала, с Малфоем. Сосредоточившись на том, чтобы не отклониться в сторону, она сделала шаг в Лабиринт.

План провалился сразу же. Головокружение при ее собственном проходе показалось Гермионе просто мелочью — сейчас ее зашатало так, что она сделала не один, а три шага в сторону и даже не могла понять в какую. Все вертелось вокруг с невероятной скоростью, само пространство, казалось, взбесилось. Она попыталась пройти хоть немного вперед, но почувствовала, что теряет равновесие и падает. Больно ударившись о камень локтем, Гермиона вдруг разозлилась. Ей стало совершенно безразлично, кто и зачем создал эти Зеркала, захотелось расколотить их вдребезги, лишь бы найти Драко. Она оперлась руками о пол, думая, что если не может стоять, то отыщет его даже ползком. Головокружение немного отступило. Гермиона абсолютно потеряла направление, но твердо решила, что обшарит весь зал вслепую, если потребуется. Лишь бы только не было поздно!..

Нельзя сказать точно, сколько времени она, словно слепой котенок, натыкаясь на зеркальные поверхности, искала Малфоя. Время не существовало сейчас — когда и прошлое, и настоящее, и будущее пересекались в отражениях. Наткнувшись на что-то рукой, Гермиона побоялась поверить, что ей удалось. Она ощупала свою находку, и сомнений не осталось — это был Драко. Он лежал на полу без движения. По всей видимости, пока Гермиона искала его, Зеркала продолжали мучить. Вцепившись изо всех сил в свитер на его плечах, она наугад потянула его за собой. С трудом поднявшись на ноги, она вытянула одну руку, надеясь так не врезаться в одно из Зеркал. Поминутно теряя равновесие, она наконец нащупала гладкое стекло под ладонью. Двигаясь вдоль него, Гермиона чувствовала, что выбивается из сил: чтобы тащить Малфоя, ей приходилось прикладывать нечеловеческие усилия.

Проскользнув по стеклу, а затем по широкой деревянной раме, ее ладонь внезапно потеряла опору. Гермиона не знала, проход ли это к выходу, или обратно к комнатке без дверей, но сейчас ей было все равно — главное, что ей удалось вырвать Малфоя из зеркальной ловушки.

Почти упав, она села на пол, подтаскивая к себе Драко. Голова продолжала кружиться, но уже по-другому, лишь от усталости и напряжения. Сдернув с лица повязку, Гермиона зажмурилась. В Лабиринте происходило что-то невообразимое. Пока Малфой был внутри, Гермиона не видела в отражениях ничего, кроме самих Зеркал, но теперь каждое из них ожило. В их зыбких глубинах множились смутные образы, мелькали фигуры и вспышки, в отдалении слышались крики, стоны, взрывы. Внезапно из середины одного из Зеркал полыхнуло заклинание и вылетел пронзительно-зеленый луч, встречаясь со своим отражением. Поочередно каждое Зеркало отразило убийственный луч, и все они сошлись в центре, потрескивая и разбрасывая вокруг искры. Почти не думая, подчиняясь лишь инстинкту, Гермиона выхватила палочку и рассекла воздух, выкрикнув: «Протего!» И вовремя — она успела в последнюю секунду. Сияющий зеленый сгусток в том месте, где пересекались лучи заклятья, ослепительной вспышкой разлетелся, разбивая Зеркала на мириады искорок-осколков. Даже под щитом Гермиона закрылась рукой от серебристо-зеленого взрыва, но заклинание надежно сработало, уберегая ее и Малфоя от опасности.

Не дожидаясь, пока осядет пыль осколков, Гермиона повернулась к неподвижному Драко и села рядом с ним. Он дышал так часто, словно задыхался от бега, и, прикоснувшись, Гермиона почувствовала, что его сердце стучит с сумасшедшей скоростью. Она потрясла его за плечо, но он не приходил в себя. Даже через свитер его кожа была холодной как лед, и Гермионе пришлось сделать усилие, чтобы не отдернуть руку, дотронувшись до его ладони.

— Малфой, очнись, пожалуйста! Да очнись же! — шепотом умоляла она, боясь подумать о том, что он может и не открыть глаза. — Драко, пожалуйста…

Как часто за последние дни Гермионе приходилось сталкиваться с тем, что она, всегда знавшая ответы на все вопросы, не представляет, что предпринять, но именно сейчас ей показалось, что она на грани. Стараясь не поддаваться отчаянию, она снова начала тормошить и трясти Малфоя. Наконец, его ресницы дрогнули, он открыл глаза и приподнялся на локтях.

Обшаривая пространство вокруг, безумный взгляд Драко остановился на лице Гермионы. Резким движением он схватил ее за запястье и дернул на себя. Впиваясь в нее взглядом, он спросил неестественно звонко:

— Гермиона? Это ты, Гермиона? Не может быть!

Весело и как-то зло рассмеявшись, он покачал головой:

— Нет. Не-е-ет, ничего у вас не выйдет! — и снова засмеялся.

От его смеха у Гермионы пробежали мурашки по коже. Она потянула на себя руку, но Малфой держал крепко, хотя его и колотила крупная дрожь, а на лбу выступила испарина. Теперь он взглянул на нее без тени улыбки, и безумие в его глазах стало еще страшнее.

В руке Гермиона по-прежнему сжимала палочку, и, мысленно попросив у него прощения, она нацелила ее и произнесла почти шепотом:

— Петрификус Тоталус.

С трудом высвободив руку из ладони Малфоя, она стянула с его плеча сумку и призвала успокаивающее зелье. Ничего не произошло. Гермиона чуть не застонала — у нее совершенно не было времени сейчас варить зелье, даже если бы ингредиенты нашлись. Надеясь лишь на чудо, она снова взмахнула палочкой:

— Акцио, успокоительное!

На этот раз с тихим шуршанием из сумки вылетели и легли перед ней один за другим пять бумажных пакетиков. Те чудодейственные порошки, которыми так хвастался Малфой в самом начале! Схватив один из них, Гермиона покрутила его в руке. Чувствуя, как поднимается волна раздражения, она чертыхнулась под нос — ни инструкции, ни хотя бы названия! Придется импровизировать, решила Гермиона и, наколдовав кружку с водой, размешала в ней порошок. Стараясь не смотреть Малфою в глаза, она влила смесь ему в рот и, подождав с минуту, отменила Петрификус. Драко сейчас же обмяк, его глаза закрылись. Гермиона прислушалась к дыханию и с облегчением отметила, что оно спокойное и ровное. Сердцебиение тоже замедлилось — теперь он просто спал. И хотя его руки были пока такими же холодными, порошок явно сработал. Опасаясь повторного приступа безумия, она нашарила в кармане Малфоя палочку и убрала ее в сумку. Оставалось только ждать.

Гермиона наконец осмотрелась. В кои-то веки им повезло — они оказались у двери. Напряжение отпустило ее, отхлынуло опустошающей волной, унося остатки сил и самообладания. Она опустилась на пол у двери и прижалась к прохладному камню лбом. Сейчас Гермионе показалось, что она не может сделать больше ни шагу, не пройдет и одной комнаты дальше. Она обернулась и взглянула на спящего Драко. Сколько он будет спать? Проснется ли он прежним, или Зеркала свели его с ума? И что означали его слова? Эти и многие другие вопросы роились в голове Гермионы, не позволяя успокоиться. Она не представляла, что будет делать, если Малфой не придет в себя, и гнала эту мысль прочь, но она неизменно возвращалась.

Наконец вспомнив о Лабиринте, Гермиона заглянула внутрь через легкий туман своего защитного заклинания и испуганно отшатнулась. За щитом Протего творилось нечто странное, и Гермиона поспешила усилить щит. Крошечные сверкающие осколки, на которые разлетелись Зеркала, вопреки всем законам физики не осыпались на пол — они замерли в воздухе. Но в то же самое время они не были и неподвижны. Словно пылинки в луче солнца, они зависли, слегка покачиваясь. То тут, то там между искорками осколков с громким потрескиванием проскальзывали разряды пронзительно зеленых молний. Эти молнии казались угрожающими, и Гермиона вновь порадовалась, что щит устоял. Она пристально вгляделась в серебристую взвесь осколков…

Внимание Гермионы привлек тихий скрип. Направив палочку на дверь, она настороженно замерла. Готовая ко всему, она как можно тише сделала шаг в сторону — так, чтобы оказаться между Малфоем и дверью. Медленно, очень медленно дверь открывалась. Когда образовавшаяся щель достигла нескольких дюймов, движение прекратилось. Гермиона занесла палочку… И опустила ее, как только в проем протиснулась кошка.

— Миссис Норрис! Как же ты меня напугала! Разве так можно, я же могла навредить тебе… — запричитала Гермиона, протягивая руку к кошке. Та смерила ее по-кошачьи равнодушным взглядом и направилась прямиком к Малфою.

Гермиона замахала на нее руками:

— Брысь, брысь! Не подходи к нему, кыш!

Ответный взгляд Миссис Норрис был строгим и высокомерным. Кошка тут же напомнила директора МакГонагалл. Гермиона прекратила попытки отогнать кошку от Малфоя и с изумлением наблюдала, как та тщательно обнюхала его лицо, несколько раз фыркнула и как ни в чем ни бывало улеглась у него на груди. Выждав с минуту, Гермиона поняла, что кошка спит. По-прежнему не зная, как реагировать на происходящее, она устроилась у стены и стала ждать. Время от времени ей приходилось подпитывать ослабевающий щит — знакомиться с зелеными молниями ближе Гермионе не хотелось.

Она не смогла бы ответить, сколько прошло времени. Одни и те же мысли и вопросы нескончаемым хороводом кружили в ее голове. Придет ли Малфой в себя? Сможет ли он идти дальше? Где раздобыть еды? Гермиона вдруг заметила, что шепотом повторяет слова, совсем этого не осознавая: «Нам нужна помощь». Губы пересохли. Она поняла, что повторяет это уже давно, но почти не удивилась — ею овладело странное оцепенение.

Миссис Норрис пошевелилась. Сонно потянувшись, она зевнула и, спрыгнув на пол рядом с Малфоем, принялась умываться. Гермиона равнодушно наблюдала, как кошка тщательно вылизывает лапку и трет ею мордочку, раз за разом повторяя эту процедуру. Едва она закончила и направилась к двери, Малфой застонал и открыл глаза. От оцепенения Гермионы не осталось и следа — в одну секунду она уже стояла на ногах, направив на него палочку. Нерешительно позвала:

— Малфой… Ты слышишь меня? Ты в порядке?

Морщась от боли, Драко прижал руку к голове и сел. С удивлением покосился на направленную на него палочку, затем в его глазах мелькнуло понимание, и он взглянул на Гермиону. Глядя ему в глаза, она почти с уверенностью могла бы сказать, что от прежнего безумия ничего не осталось, но она ждала ответа и не опускала палочку. Наконец, Малфой сказал:

— Все нормально, только голова раскалывается. Правда, Грейнджер, я в порядке. Помоги мне подняться.

Опустив, но не убрав палочку, Гермиона шагнула к нему и протянула руку. Ладонь Драко больше не была такой холодной, как прежде. Поднявшись на ноги, он вдруг резко отшатнулся, не отпуская руки, и потрясенно уставился на их соединенные ладони.

— Что случилось? В чем дело, Малфой?

Не говоря ни слова, он поднял глаза на Гермиону. Нет, его взгляд не был взглядом сумасшедшего — казалось, он вспомнил что-то, что доставляет ему нестерпимые страдания. Он попытался заговорить, но остановился. Лишь со второй попытки он произнес:

— Нам нужно поговорить, Грейнджер. Прямо сейчас.

Раздалось требовательное мяуканье. Гермиона обернулась. Оказалось, Миссис Норрис не ушла обратно в приоткрытую дверь, а уселась на пороге и ждала там все это время. Вновь привлекая к себе внимание, Малфой резко дернул Гермиону за руку.

— Немедленно, Грейнджер!

Ничего не понимая, Гермиона попробовала высвободить руку, но у нее не вышло. В громком мяуканье кошки послышались рычащие нотки. Снова повернувшись к ней, Гермиона обнаружила, что шерсть кошки стоит дыбом, а хвост нервно движется из стороны в сторону. Проследив за ее взглядом, она заглянула в зал с разбитыми Зеркалами и ощутила холодок страха. Зеленые разряды, мелькавшие между осколками, теперь сосредоточились у самой границы щита, ежесекундно вспыхивая. Гермиона готова была поспорить, что теперь их стало гораздо больше — все пространство позади защитного барьера было сейчас испещрено молниями. Но что самое ужасное — по щиту уже поползли трещины.

— Мы успеем поговорить потом. Нужно убираться отсюда! — Гермиона потянула руку на себя. — Отпусти, Малфой, мы должны уходить!

Драко наконец понял, о чем она говорит. Увидев, как расползаются трещины по поверхности щита, он мгновенно оценил опасность и, подхватив с пола сумку, шагнул к двери. На ходу спросил:

— Где палочка?

— В сумке.

Выхватив ее, он распахнул дверь. Миссис Норрис мгновенно шмыгнула в следующую комнату, Гермиона скользнула вслед за ней. Последним вошел Малфой, захлопывая за собой дверь. Прежде чем она закрылась, раздался звук лопнувшего щита и громкий треск сотен одновременных разрядов. Едва дверь захлопнулась, все стихло.

Помещение, в котором они оказались теперь, не пострадало во время битвы, и не узнать его было просто невозможно. Они оказались в святая святых Хогвартса — на кухне. В очаге горел огонь, а на стенах тепло светились лампы. Поварешки и кастрюльки ровными рядами висели над массивной плитой, а тарелки стопками высились на полках. Создавалось ощущение, что вот-вот появятся домовые эльфы и примутся за готовку. Гермиона перехватила палочку поудобнее и выставила ее перед собой. Миссис Норрис совершенно спокойно проследовала к одному из тюков у стены, запрыгнула на него и завозилась, уютно устраиваясь. Малфой сделал несколько шагов к центру помещения, обводя пространство вокруг себя палочкой. Все было спокойно. Повернувшись к Гермионе, он вдруг замер и нахмурился.

— Ну-ка, это еще что?.. — пробормотал он себе под нос.

Гермиона напряглась. Что еще у него на уме? Но, быстро подойдя ближе, Малфой отстранил ее от двери. На затертом до гладкости дереве были глубоко выжжены слова. Он прочитал вслух:

— «Здесь, в Хогвартсе, тот, кто просил помощи, всегда ее получал». И что бы это могло значить? Я не просил ни о какой помощи…

Гермионе едва удалось расслышать его слова — он будто бы обращался к самому себе. Твердо и четко произнося слова, она прервала размышления Малфоя:

— Это я просила.

— Что просила?

— Я просила о помощи.

Драко нахмурился еще сильнее, не понимая ее слов. Он уточнил:

— И у кого же?

Гермиона опустила палочку и прошла к табурету возле стола. Присев, она вновь почувствовала ту же давящую усталость. Не отрывая глаз от своих рук, она глядела на них, как на чужие — обломанные ногти, несколько царапин, на запястье наливается синяк… Ее словно окунуло в те беспросветные дни, когда они с Гарри и Роном искали крестражи — искали, сами не зная, что и где. Все повторялось: бесконечные поиски, постоянная опасность, безысходность и усталость. Она ответила:

— Не знаю. Пока ты был без сознания, я не знала, что и делать. Я не знала, что будет дальше, не знала, очнешься ли ты. Сама не понимая, я попросила помощи, не у кого-то конкретно, а так… — Не находя подходящего слова, она махнула рукой и закончила: — Хоть у кого-нибудь.

В ее словах прозвучало эхо того отчаянного страха, который Гермиона чувствовала за Драко в зале Лабиринта. Услышав его, он направился к ней, но замер на полушаге. Смятение на его лице сменилось решимостью. С твердой убежденностью он повторил сказанные им уже слова:

— Нам нужно поговорить.

Усталость в душе Гермионы отозвалась на эти слова злостью. Хлопнув по столу ладонью, она почти крикнула:

— Да, Малфой, тут ты угадал. Нам действительно нужно поговорить. Какого черта ты устроил в Лабиринте? Что это было? Ты едва не погиб там, я чудом тебя вытащила. А потом ты, по-моему, и вовсе спятил. Ты хотя бы понимаешь, как нам повезло, что ты пришел в себя? Я чуть с ума не сошла, пока ждала, что ты очнешься! А теперь — «нам нужно поговорить». О чем, позволь спросить? Вот я бы хотела поговорить о том, что спрятано в Тайной комнате и зачем мы туда идем. Может, ты об этом хочешь поговорить?..

— Да.

Гермиона замолчала так резко, что у нее перехватило дыхание. Не может быть, это невозможно, ей просто послышалось. Тихо-тихо, боясь услышать ответ, она переспросила:

— Что ты сказал?

— Да. Я расскажу тебе все о Тайной комнате.

Усевшись напротив, Малфой посмотрел на нее необыкновенно серьезно, и Гермиона вдруг засомневалась, стоит ли ей знать. Слишком непроницаем был взгляд Драко, слишком тверд его голос... Отбросив все сомнения, Гермиона приготовилась узнать правду.

Несколько раз проведя ладонью по столешнице, Малфой улыбнулся и сказал:

— Я… Честно говоря, я даже не знаю, с чего начать.

Он казался очень спокойным, как будто готовился к этому разговору давным-давно. А ведь несколько часов назад он и не собирался ей ничего рассказывать!

— Ладно. Начну издалека. Философский камень. Ты, разумеется, считаешь, что Дамблдор уничтожил его. Но это не так.

Увидев, что Гермиона собирается возразить, Малфой жестом остановил ее и с усмешкой продолжил:

— То ли еще будет, Грейнджер. Насколько я помню, на третьем курсе ты пользовалась хроноворотом. А потом все хроновороты были уничтожены во время сражения в Отделе Тайн. Но это не так.

Гермиона возмущенно нахмурилась. Неужели он хочет задурить ей голову? Какие-то глупые выдумки! Разгадав причину ее недовольства, Драко заговорил вновь:

— Ты можешь не верить мне сколько угодно, но я говорю правду, по крайней мере, ту, что знаю сам. И от нее зависит твоя жизнь. Так что возвращаюсь к Тайной комнате. Надеюсь, ты не думаешь, что хитрец Дамблдор оставил бы неиспользованными лабиринты подземелий Хогвартса? Для его целей они подходили как нельзя лучше. Проникнуть в Тайную комнату мог далеко не каждый — для этого нужно было знать хоть несколько слов на парселтанге. А уж найти в путанице коридоров ту самую комнату, где Дамблдор устроил свою секретную лабораторию-мастерскую, и вовсе было почти невозможно. Как ты сама убедилась, он еще и Зеркала перед входом поставил. Чтобы уж наверняка.

Гермиона по-прежнему недоверчиво прищурилась и спросила:

— Что еще за лаборатория?

— Как раз там Дамблдор проводил исследования философского камня, который все считали уничтоженным. Когда речь заходит о философском камне, принято говорить о бессмертии и превращении предметов в золото. Но это не совсем верно. При помощи камня можно приготовить эликсир продления жизни и зелье для обращения в золото. Но кроме этого можно сделать и множество других, не менее полезных вещей. В частности, Дамблдора интересовали перемещения во времени. Несколько лет у него ушло на то, чтобы понять, как приспособить камень к этому. И нужно отдать ему должное — он таки это сделал. Ты помнишь, как выглядит хроноворот? В середине у него песочные часы. Так вот Дамблдор придумал вместо песчинок засыпать туда измельченный философский камень. К сожалению, я не знаю, как запустить этот механизм, но предполагаемый результат мне известен: тот, кто запустит этот хроноворот, сможет вернуться в любой момент прошлого — но не так, как это было, например, с тобой. Возвращаясь в прошлое, человек станет собой в том времени, но сохранит все воспоминания о произошедшем. Грубо говоря, если я захочу вернуться в первое сентября девяносто первого года, мне снова будет одиннадцать, но я буду помнить все, что произошло до этого момента. Собственно, я иду в Тайную комнату, чтобы запустить хроноворот. Это все.

По мере того, как Малфой рассказывал, Гермиона все острее понимала, что все, сказанное им, — правда. Такая нереальная, нелогичная, неправдоподобная, но правда. Смириться с этим было почти невозможно. Она помотала головой из стороны в сторону и спросила:

— Даже если все так, откуда ты мог узнать об этом?

Малфой откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

— А ты думаешь, Снейп успел поделиться своими воспоминаниями только с Поттером? К счастью, мне досталось кое-что получше слезливых откровений. Дамблдор показал Снейпу хроноворот незадолго до своей смерти, но не сказал, как заставить его работать. А Снейп передал воспоминание мне, когда понял, что при любом исходе ему не остаться в живых.

Гермиона поднялась со своего места и прошлась по кухне из конца в конец. В голове теснились все сведения о времени и перемещениях в нем, которые ей когда-либо встречались. Обрывки этих воспоминаний переплетались с тем, что рассказал Малфой. Картинка никак не складывалась, рассыпаясь на противоречащие друг другу факты. Обернувшись к Драко, она почти обвиняюще заявила:

— Малфой, послушай, но это же просто невозможно! Во-первых, это противоречит всем теориям о путешествиях во времени. Во-вторых, это противоречит моему личному опыту в этой области. А в-третьих, что мешает, к примеру, нам, добравшись до Тайной Комнаты, вернуться в прошлое и уничтожить Волдеморта, когда он был еще ребенком?

Драко скептически улыбнулся и бросил на нее насмешливый взгляд:

— Сама не догадываешься? Тебе некуда для этого возвращаться, как и мне. Когда Волдеморт был ребенком, нас еще не было на свете. Переместиться можно только в момент собственного прошлого.

— Но Дамблдор же мог!

Малфой развел руками:

— Мог. Но кроме него самого никто не сможет сказать, почему он этого не сделал.

Гермиона снова прокрутила в голове рассказ Драко. Даже если допустить, что Дамблдор создал такое устройство, даже если отбросить бесконечные теоретические вопросы, оставались вопросы практические, еще более пугающие. В тишине кухни Гермиона собрала воедино крупицы информации, которые были у нее до этого разговора. Оговорки Малфоя о том, что скоро ситуация с его родителями и поместьем изменится, что он знает, как исправить разрушенную жизнь его семьи… Гермиона зябко повела плечами. Она не была уверена, что хочет знать ответ на этот вопрос, но все же спросила:

— В какой момент своей жизни ты намерен вернуться, Малфой? Что ты собрался изменить?

Драко решительно поднялся из-за стола, словно подводя черту под этим разговором, и ответил:

— А вот это тебе знать ни к чему, Грейнджер. Я рассказал тебе все это только затем, чтобы ты могла выбраться отсюда, даже если я буду мертв. В таком случае тебе нужно будет добраться до Тайной Комнаты и вернуться в любой момент своего прошлого до попадания сюда. И жить долго и счастливо, как будто ничего не случилось. Можешь не благодарить.

С этими словами он отвернулся от опешившей Гермионы и начал искать что-то в сумке. Гермиона едва сдержала стон. Да, пусть теперь она знала о цели их путешествия, но она же ничего не узнала о целях Малфоя! Как он собирается все исправлять? Неужели он собирается помочь Волдеморту победить? Нет, это было бы слишком ужасно! Но вдруг… От этих мыслей Гермионе стало тошно. Оставалось лишь надеяться, что Малфой решит поделиться с ней своими планами так же внезапно, как это случилось сейчас. Гермиона вдруг задумалась о том, что это и впрямь было совершенно неожиданно. С чего вдруг такая перемена? От размышлений ее отвлек голос Малфоя:

— Предлагаю заночевать здесь — похоже, вполне безопасное местечко. Я поищу еду, а ты найди что-нибудь, на чем можно будет поспать. Кухню совершенно напрасно не оборудовали спальными местами.

Гермиона огляделась. Из кухни вели несколько низких проемов, занавешенных шторами — видимо, кладовые. Она было удивилась — почему занавески, а не двери? — но тут же сообразила, что через закрытую дверь было бы не удобно призывать продукты во время готовки. А вот через шторки вполне удобно. Заглянув за полог одного из проемов, Гермиона обнаружила крошечную кладовку с уходящими вверх полками, заставленными бесчисленными рядами банок. Всевозможные варенья, джемы, соленья и консервы тускло поблескивали пузатыми боками в темноте. Разочарованно вздохнув, она заглянула в следующий проем, и на нее сразу повеяло холодом. В длинной узкой комнате к потолку было подвешено множество туш — свиные, говяжьи, бараньи. Полки по стенам ломились от разделанного мяса. Гермиона поморщилась и отступила обратно, в тепло кухни.

В третьей комнатке ей повезло больше. Она была точной копией первой, но нижние полки были заняты небольшими деревянными коробками с названиями различных круп, а вот повыше, футах в семи от пола, начинались полки с громоздкими мешками, подписанными так же. Гермиона сразу сообразила, что такой мешок вполне можно было бы трансфигурировать в тюфяк или даже матрас и отлично выспаться. Она протянула руку к ближайшему мешку — нет, не достать. Вытащив палочку, она взмахнула и произнесла: «Акцио, мешок!» — но тот не сдвинулся с места. В кладовке было довольно темно, но Гермионе удалось разглядеть надпись на нижнем мешке: «Горох». Она повторила попытку: «Акцио, мешок с горохом!» И снова ничего не вышло. Не успела она придумать новую формулировку, как в кладовую заглянул Малфой.

— Что-то нашла? Похоже, палочки не работают, ты в курсе?

Гермиона вздохнула. В любом случае, ее находка лучше, чем ничего. Даже на нетрансфигурированном мешке с крупой спать приятнее, чем на голом полу, о чем она и сообщила Малфою.

— Но мне не дотянуться до полок с мешками, — добавила она, указав вверх.

— Зато для меня это не проблема, — заявил Драко и решительно шагнул в кладовую.

И сразу же обнаружилась проблема другого характера — места для двоих людей было совершенно не достаточно. Рассчитанная на малюток-эльфов, комнатка оказалась слишком тесной. Гермиона попыталась отступить хотя бы на шаг назад, но уперлась спиной в ряды полок. Малфой замер. Когда он вошел, штора опустилась, и теперь в кладовой стало совсем темно. Он стоял очень близко, почти вплотную, и хотя в темноте Гермиона не видела его лица, ей отчего-то показалось, что он смотрит на нее. Она собралась что-то сказать, но тут же передумала. Захотелось убежать, а сердце застучало так быстро, будто она уже бежала. Не двигаясь, Гермиона застыла, чувствуя, как загустел воздух. Вот-вот что-то должно было случиться, она знала это с пугающей ясностью, она почти призналась в этом самой себе… Громкий звон и грохот на кухне заставил Гермиону едва ли не подпрыгнуть от неожиданности. Пробормотав что-то невнятное, она выскользнула из кладовки, каким-то чудом ухитрившись даже не коснуться Малфоя.

Несколько разбитых тарелок и упавший на пол котелок указывали на то, что Миссис Норрис тоже решила поучаствовать в поисках провизии. Сама виновница случившегося обнаружилась под столом, слегка напуганная произведенным шумом. Гермиона выдохнула. Причина грохота оказалась вполне безобидной, и она испытала облегчение. К тому же, это дало ей возможность ускользнуть из кладовой, но мысль об этом кольнула тревогой. Так ли уж рада была Гермиона этой возможности? Она не успела подумать об этом. Занавесь качнулась, и один за другим из темноты появились два больших мешка. Следом вышел Малфой, недовольно отряхивая руки, и поинтересовался:

— Ну что, мисс Грейнджер, на чем желаете опочивать — на горохе или на рисе?

Тон его был таким же, как всегда, — немного насмешливый, немного язвительный. Могло показаться, что ничего и не случилось, но Гермиона не могла не заметить, что он упорно старается не смотреть ей в глаза.

Кулинарные таланты Гермионы были, конечно, далеки от талантов той же Джинни, но приготовить сносный ужин на зачарованной кухне Хогвартса оказалось не так уж сложно. Правда, первую порцию мяса пришлось выбросить как непоправимо сгоревшую, но дальше все пошло лучше. К немалому удивлению Гермионы, подколки Малфоя по этому поводу и ее ответные выпады смогли разрядить напряженную атмосферу. К концу вечера Малфой смотрел ей в глаза так же издевательски, как и раньше, а ее щеки не заливал поминутный румянец. Но теперь, когда Гермиона безуспешно пыталась устроиться на мешке гороха, воспоминания нахлынули с новой силой. Прошедший день показался бесконечным — сначала Лабиринт, потом рассказ о хроновороте, потом… Гермиону бросило в жар. Все это казалось как-то связанным, частями одного целого, но найти общую ниточку не удавалось. Рассказ Малфоя казался вовсе не похожим на правду, но врать ему было совершенно ни к чему. И почему он так резко передумал, решив рассказать ей все? Он изменил решение после Лабиринта. Гермиона постаралась вспомнить все подробности происходившего там. Не оставалось сомнений — Малфой увидел в отражениях что-то, что заставило его передумать.

Прежде чем лечь спать, они погасили лампы, но очаг еще горел, давая немного теплого света. Гермионе было видно, что Драко неподвижно лежит на своем мешке по другую сторону стола. «Наверное, уже уснул», — подумала она, но все же тихонько позвала:

— Малфой, ты спишь?

— Еще нет, — отозвался он сразу. — А что?

Набрав побольше воздуха, она спросила на одном дыхании:

— Что такого ты увидел в Лабиринте, что решил рассказать мне о хроновороте?

Малфой не отвечал так долго, что Гермиона уже не рассчитывала, что он скажет хоть что-то. Наконец, он произнес:

— Знаешь, Грейнджер, я передумал. Я уже давно сплю, чего и тебе желаю.