Омертон (гет)

Утро она встретила в одиночестве, и это её немного обрадовало. Троица, конечно, никуда не делась, но, по крайней мере, она не очнулась в руках Далтона, и день начнётся не с очевидных неловкостей. Если уж хладнокровный Малфой позволил себе некоторые намёки на её счёт, страшно представить, что она могла бы услышать от Далтона!

— Доброе утро, — донеслось до неё.

Видимо, её шевеление не осталось незамеченным. Вылезать из спальника совсем не хотелось, но смысла лежать дальше и притворяться спящей тоже не было. Остался только Снейп, и Гермиону чрезвычайно занимали мысли о том, через что её заставят пройти ради его магии. Одно она знала абсолютно точно: больше никогда и никого она не поведёт в Омертон. Несмотря на всю её подготовку, как физическую, так и моральную, на весь её опыт лазания по самым опасным местам, у неё почти не осталось сил, в основном душевных, чтобы продолжать это путешествие.

— О чём думаете?

Гермиона скривилась, похоже, её ждёт очередное утро вопросов:

— О вас.

Снейп вопросительно посмотрел на неё.

— Я гадаю, что это место подкинет мне в расплату за вашу магию.

— Этот вопрос занимает не только вас, Гермиона, — ответил Северус. — Вставайте. Завтрак готов.

Гермиона нехотя выбралась из мешка и подошла к костру, на нём булькал котелок с кашей. Есть не хотелось, но было бы глупо идти дальше голодной. Она подтащила свою лежанку ближе к огню, снова опустилась на неё и взяла протянутую ей ложку.

— Жалеете, что ввязались в это? — спросил Снейп.

Гермиона вздохнула:

— Поесть без общения с вами, видимо, не удастся, да?

— Видимо, — отозвался он.

— Немного жалею. — Она поковыряла кашу. — Потому что… — Гермиона запнулась, пытаясь правильно сформулировать мысли. — Я не рассчитала сил. Нет, не совсем так, — поправилась она, заметив его взгляд. — Я была немного самонадеянной и не представляла, что мне здесь устроят.

— А на что вы рассчитывали? Если помните, я вас предупреждал, что это будет не так легко как вам кажется.

— Только не надо учительского тона! — ощерилась Грейнджер. — Я прекрасно осознавала и трудности, и даже опасность! Просто они слишком эмоционально выматывающие.

— Нам всем повезло, — вклинился Далтон, — что вы не кисейная барышня. И, по крайней мере, в физическом плане подготовлены к такому путешествию.

Гермиона фыркнула:

— Ну да вам повезло, что я не леди, а мужик в юбке! Так вы вроде меня охарактеризовали.

— Было дело, — не стал отпираться Далтон.

Гермионе захотелось зачерпнуть ложкой кашу и залепить ему в лицо. Мог бы быть хоть чуть-чуть благодарнее, пожирательская скотина!

— Что с вами вчера произошло внизу? — спросил Малфой.

У Гермионы появилось стойкое желание не отвечать просто из вредности. Интересно если она промолчит, они отстанут? И так сказала лишнее, не стоило ещё расписывать, как она вчера испугалась. Конечно, ей довелось в юности грабить и Министерство, и Гринготтс, она даже умудрилась побывать на войне с Волдемортом и его приспешниками. И это не считая похождений в школе, один василиск чего стоил! А ещё Квиррелл, анимаг и оборотень, Поттер и турнир. Но жизнь не подготовила её к тому, чтобы висеть на раскачивающемся столбе над бездной, цепляясь за него одной рукой и ногами. Как обезьяна! Даже если пропасть и была иллюзорная. У неё и сейчас от воспоминаний шевелились волосы на затылке. Все трое с интересом смотрели на неё, и желание швырнуть в них кашей увеличилось. Ни с сочувствием, ни с заботой или беспокойством, а с интересом! Пожирательские сволочи!

— Там были столбы, — скупо выдала она, опустив ложку от греха подальше. — Пришлось по ним прыгать.

— Это все что вы нам поведаете?

— Да. Дайте поесть.

Дальнейший завтрак прошёл в молчании, и Гермиона была им искренне благодарна за то, что они перестали донимать её вопросами. Вяло поковыряв кашу, она взяла пачку печенья и отошла в сторону. Побродив по поляне, Грейнджер немного расстроилась, что на ней не было даже маленького ручейка — после вчерашних приключений неплохо было бы освежиться. Но требовать себе ещё один водопад, наверное, будет не совсем своевременно, в любой момент могла появиться дорога.

Троица по-прежнему следила за ней, она чувствовала их взгляды на своей спине. Интересно, какие мысли посещали их головы? Ответили бы они ей, вздумай она сейчас спросить? Гермиона решила не заморачиваться. Не все ли равно, что они думают о ней, о походе, да, вообще, обо всём! В любом случае, если они выберутся отсюда, она покинет Хогвартс сразу по возращении. Оставит Минерве вместо себя Поттера, ничего страшного не случится, а ей впечатлений от этого года хватит на несколько лет вперёд. Подальше от Снейпа, и как можно скорее! А в качестве благодарности она потребует с него никогда больше не попадаться ей на глаза. Она потребует это со всех троих! Это будет замечательная плата — больше никогда их не видеть. Это будет самым верным решением.

Гермиона вскрикнула и чуть не подавилась печеньем. Прямо у её ног выросли кусты. Они появлялись так быстро, что она застыла на месте от удивления, разглядывая, как те, переплетаясь между собой, образовывали что-то похожее на зелёные стены.

— Что это? — спросил Далтон.

Все трое тут же подошли к ней и встали рядом, рассматривая разворачивающуюся перед ними картину.

— Почему вы у меня спрашиваете? Я вижу то же, что и вы. Ни больше, ни меньше.

— На лабиринт похоже, — отозвался Малфой. — Скорее всего, это для нас.

— Больше не для кого, — Гермиона вернулась к своему рюкзаку. — Собирайтесь. Пошли.

Вступив в лабиринт, они нерешительно остановились, за их спинами выросла стена, закрывая выход. Гермиона попыталась вспомнить все что знала о лабиринтах, в голову лезло только о Минотавре и нити Ариадны. У них, к сожалению волшебного клубка не было, но пройти лабиринт и как-то выбраться было нужно.

— У меня есть кусок мела. Ещё у нас есть печенье, которым можно помечать места, где мы были.

— Предлагаете оставлять за собой крошки? — насмешливо поинтересовался Далтон.

— Если придётся, — ответила она. — Ещё воспользуемся правилом левой руки.

— Поворачиваем только налево?

— Да. Если возвращаемся, то направо.

Перед ними выскочило синее нечто. На высоких ногах, похожих на цапельные, сидело шарообразное тело, покрытое синими перьями, прямо из тела торчал длинный клюв. Хвоста и крыльев не наблюдалось, хотя с небольшой натяжкой создание можно было принять за птицу.

— К-ш-ш! — неуверенно махнула на него рукой Гермиона.

Шар флегматично посмотрел на них и зашагал по проходу между кустами.

* * *

— Сколько мы ходим тут уже? — спросил Далтон.

— Не знаю, — ответила Грейнджер.

По её ощущениям бродили они по этой зелёной ловушке уже полдня точно. Они пробовали правило левой руки, но постоянно натыкались на тупики, пробовали оставлять метки мелом, но они странным образом просто исчезали, и Гермиона бросила эту затею. Трюк с крошками также не увенчался успехом, птица или что там это было, с настырностью гиппогрифа крутилась рядом и подъедала все, что они успели накрошить и набросать. Гермиона даже пыталась, встав на сцепленные в замок руки Снейпа и Далтона, подняться над кустами и посмотреть где выход. Но стоило ей чуть приподняться, как стены росли выше. Гермиона устала бродить в этом лабиринте и честно не представляла, как им выйти.

— Привал! — объявила она и устало опустилась прямо на землю в узком проходе.

— Поддерживаю, — Далтон тоже сел и достал бутылку с водой.

— Как будем выбираться отсюда? — спросил Малфой.

С каждым часом блуждания здесь, этот вопрос стоял все острее.

— У меня нет идей. — Гермиона достала из кармана оставшееся печенье и протянула магам. За спиной щёлкнули клювом. — Да что ж ты такая настырная то?! Ты что, не наклевалась ещё? И так все сожрала, собака проклятая… — зашипела она на перьевой шар.

— По-моему, больше на птицу похоже, чем на собаку. — подметил Малфой.

— Я про мерзкий нрав, а не про вид, — огрызнулась Грейнджер.

— О, хотите историю про птицу? — спросил Далтон.

— Нет, — устало ответила Гермиона.

— Отлично рассказываю. Был у нас с сестрой попугай, он обожал находиться в кругу всеобщего внимания, этакий маленький Нарцисс. Средствами добиться своего он не затруднялся. Звали его Бэрримор, шантажист был ужасный. Поэтому мы с сестрой всегда придерживались принципа: «Чем бы попугай ни тешился, лишь бы не орал». Сидим мы как-то вечером дома, все домашние, включая меня, заняты своими делами, на попугая ноль внимания, а бедная птичка, лезет из перьев вон, чтобы добиться оного. В конце концов, я поддаюсь и выпускаю его из клетки…

— Я прошу, не надо, Далтон! — простонала Гермиона — Давайте просто помолчим?

— … а попугай мгновенно вылезает из неё и садится на шкаф. Посидев немного на шкафу, он начинает по очереди домогаться внимания всех, кто находится в комнате. Сначала он сел на плечо кузена, который не стал с ним церемониться и просто-напросто согнал. Птичка, недолго думая, переориентировалась на мать и стала приставать к ней. Но Бэрримор сильно просчитался! Мать небрежным жестом тоже согнала несчастную птичку. Попугай в расстроенных чувствах бросился искать утешения на моем плече. Сидит и ждёт, что я с ним хотя бы поговорю. А мне не до того! Тогда Бэрримор, совсем отчаявшись, задумчиво погрыз мои волосы, своих-то нету, и прямо мне в ухо орет: «Совсем охамели!»

— Вот бы с некоторыми людьми, как с попугаями: накрыл человека полотенцем — и он сразу заткнулся, — кисло произнесла Гермиона.

— Я вот тут подумал, — Далтон пропустил ее слова мимо ушей и кинул в птицу печеньем, — ведь каждое испытание ассоциируется у тебя с кем-то из нас?

— Допустим.

— Тогда это должно отражать то, как ты воспринимаешь Северуса.

— На что ты намекаешь, Томас? — Снейп приподнял бровь.

— Я не намекаю, а говорю открытым текстом. Я хочу, чтобы Грейнджер подумала об этом, и тогда, возможно, мы найдем выход отсюда.

— Хотите сказать, что я воспринимаю Снейпа как какой-то чертов лабиринт? — Грейнджер задумалась. — Возможно. Мистер Снейп — совсем непростой человек, к себе никого не подпускает. Чтобы понять, что у него внутри, нужно приложить массу усилий. Но даже эти усилия ничего не гарантируют.

— Спасибо за лестный отзыв. Возможно, я и не открытая книга, но людям, которые мне дороги, я всегда даю подсказки с какой стороны ко мне подойти так, чтобы не убило, — усмехнулся Снейп.

Гермиона поперхнулась водой и ойкнула, наглая птица подкралась совсем близко и выхватила у неё из пальцев кусок печенья.

— Что такое, Грейнджер? Я так сильно удивил тебя этим? Думаешь, у меня нет друзей? Или я не умею общаться с людьми?

Северус заботливо постучал ей по спине, помогая откашляться.

— Нет! — Гермиона глубоко вдохнула. — Я про подсказки. Вы ведь действительно словно лабиринт, вас тяжело понять, с вами, вообще, непросто. — Гермиона встала. — Пойдёмте.

— Куда?

— На выход, — она закинула на плечо рюкзак.

— Вы поняли, как нам выйти? — спросил Люциус.

Все трое недоверчиво смотрели на неё.

— Нет. Я поняла, кто нас выведет! — Гермиона показала пальцем на птицу. — Хозяйка лабиринта. Ну или хозяин.

— Звучит не очень убедительно, — заметил Малфой.

— Да бросьте! Если этот лабиринт — отражение Снейпа, то эта гадина, — Гермиона снова ткнула пальцем в синий шар, — и есть та самая подсказка. Она часть этого места и отирается рядом с нами с самого начала.

— Если это место отражает меня, тогда я бы попросил вас не оскорблять птичку.

Северус поднялся на ноги, а Гермиона фыркнула и вызывающе посмотрела на птицу. Та посмотрела на ведьму и вальяжно зашагала по коридору. Грейнджер не стала уговаривать их верить ей, она просто пошла следом, уверенная, что они вряд ли останутся на месте в бездействии. В конце концов, у неё не было других вариантов — как и у них. Ходить и искать выход все равно придётся, почему бы не попробовать для разнообразия походить за эти существом?

Перьевой шар шёл медленно, птица явно никуда не торопилась, она останавливалась поковыряться в земле, засовывала клюв в кусты, а иногда просто садилась посреди коридора. Но часа через два (по её ощущениям) ходьбы за синей гадиной, они всё-таки выбрались из этого давящего на нервы зелёного кошмара.

Покинув лабиринт, все четверо оказались на берегу небольшого озера, песчаный берег был усыпан валунами и поваленными трухлявыми стволами деревьев. Само озеро было идеально круглым, поверхность воды была настолько гладкой, что напоминала зеркало. Посередине над водой висела чаша, в которой мерцала магическая сфера, и это совершенно точно была магия Северуса Снейпа. Опустив рюкзак на берег, Гермиона подошла к кромке воды, разглядывая озеро, которое станет её испытанием. Снейп остановился неподалёку, рассматривая ведьму, которой предстояло вернуть ему часть себя и сделать своим должником навечно.

— Ваша магия, — без нужды сообщила Гермиона.

— Моя, — подтвердил Снейп.

Это и так было понятно, он остался последним. Его больше волновало, чем обернётся для неё такое показное спокойствие озера, То, что ей непременно придётся туда лезть, тоже не требовало сложных вычислений. Сейчас все выглядело слишком просто, а если испытание олицетворяло его, то простым оно быть не должно. Он сложный человек, какой смысл отрицать и отмахиваться от этого факта.

— Слишком просто, — подтвердила Грейнджер его мысли. — У меня почему-то мурашки по коже, — добавила она.

— Предполагаете, что, как только зайдёте в воду, все усложнится?

— Вы предполагаете по-другому?

— Я не знаю, Гермиона, — неожиданно обратился он к ней по имени, — но надеюсь, что вреда вам не причинят. Я никогда не хотел причинить вам вред. По крайней мере, серьёзный.

— Спасибо. Но мне абсолютно точно не хотелось бы, чтобы там кто-то плавал.

Грейнджер поёжилась, вспомнив рассказ Поттера об озере Волдеморта с инферналами. Но это ведь мир Мерлина, здесь ведь не будет такого... Она сняла куртку и ботинки, положила их на берег.

— Отойдите подальше! — Гермиона указала ему в сторону валунов, почти у самого лабиринта, где стояли Малфой и Далтон.

Подождав, пока Снейп отойдёт, она попробовала зайти в озеро, но у неё ничего не вышло. Её словно отталкивали, не подпуская к воде.

— Что такое? — спросил Малфой.

— Не пускают.

Гермиона стояла, рассматривая зеркальную гладь. Чего от неё хотели? Если Снейп для неё озеро, хотя она его так никогда не представляла, то чего может от неё хотеть Снейп-озеро? Или что он готов с ней сделать, если ставить вопрос по-другому...

— Вы можете отвернуться? — попросила она.

— Зачем? — не понял Далтон.

— Просто отвернитесь!

Далтон и Малфой послушно повернулись спинами. Снейп продолжал стоять к ней лицом, не двигаясь с места.

— Что такое, вы плохо слышите?!

— Мой слух в порядке. Мне не дают отвернуться.

Гермиона ощутила, как у неё неприятно засосало под ложечкой. Она подумала, что озеро её не пустит, пока она не разденется. Почему её посетила эта мысль, Гермиона сейчас гадать не собиралась, но то, что это чертово место вынуждает ее раздеваться на глазах Снейпа, заставляло нервничать и злиться. Она не хотела раздеваться перед ним! Гермиона отошла ближе к берегу, ища глазами валун способный укрыть её, но, конечно, ни один из них не был достаточно высок. Вздохнув, она стянула свитер с футболкой и взялась за ремень брюк.

— Вы смотрите?

— Да. Даже если бы я хотел облегчить вам задачу и отвернуться, мне не дадут.

— А вы не хотите?

— Что именно? Отворачиваться или облегчать задачу?

— Первое.

Северус помолчал.

— Нет, не хочу.

Она повернулась к нему, прикрыв грудь майкой.

— Почему? Помнится, вас когда-то ужасала перспектива увидеть меня голой.

— Вы хотите поговорить об этом сейчас? — спросил он.

— Раз мы начали, не вижу причины не выяснить.

Действительно, почему бы не выяснить? Семь лет назад он плевался в неё ядом, а сейчас стоит и говорит, что не хочет отворачиваться.

— Вы тогда были слишком юны. Я мог бы дать понять вам это намного вежливей, но ваш упрямый нрав вынудил пойти меня на радикальные меры.

«Какая откровенность!» — подумала Гермиона.

— И оскорбить меня.

Она не спрашивала, скорее утверждала.

— Именно. В ваши восемнадцать лет вам совсем не нужно было связывать себя чувствами с мужчиной старше вас вдвое. И, тем более, если этот мужчина я. Сознательный выбор в том возрасте для вас не был возможен.

— Как мило. То есть тогда это была забота обо мне? Не отвечайте! — остановила она его. — Это все давно в прошлом, сейчас мне не восемнадцать, и ваша забота мне больше не требуется. Даже если вам есть что добавить, я не хочу слушать это сейчас. Молчите.

Снова отвернувшись, она бросила на песок футболку и сняла брюки.

— Постарайтесь смотреть в район моей причёски, — сказала она.

— А она у вас есть? — удивился Снейп.

Уголки его губ чуть дёрнулись.

— И молчите!

Подойдя к воде, Гермиона ещё раз попробовала зайти в озеро, но её снова не пускали.

— Дерьмо! — выругалась Грейнджер. — Вам этого мало?!

— Чего?

— Того что я уже стою перед вами в белье, вам надо ещё больше содрать с меня кожи?!

— Мужчинам нравится смотреть на женщин.

— Вы серьёзно?! Это все ,что вы мне можете сказать?

— Вам нужно что-то ещё?

Стоя к нему спиной, она стянула трусики и лифчик, кинула их на кучу вещей и передёрнула плечами. Её сейчас распирало столько эмоций, что она не знала на какой остановиться, чтобы не взорваться. Она злилась, была озадачена его откровениями, нервничала и, чёрт побери, где-то в глубине ее души проклёвывалась радость. Ему хотелось смотреть на неё?! Она ощущала на себе его взгляд, он буквально жёг ей спину. Гермиона вошла в озеро по пояс и поплыла.

Добравшись до парящей над поверхностью чаши, она помедлила, прежде чем протянуть руку к сфере. Пока её никто не пытался съесть или утопить, но где гарантии, что этого не случится, когда она возьмёт её? Кто встанет на её пути? Какой зверь может олицетворять для неё внутренний мир Снейпа? Протянув руку, она аккуратно взяла шар и поплыла обратно. Чем ближе Грейнджер приближалась к берегу, тем отчётливее ощущалось облегчение, ей никто не препятствовал, никто не пытался утащить её на дно. Гермиона остановилась и встала на ноги. По её расчётам глубина тут должна быть по шею. Но на деле вода еле прикрыла ей грудь.

— Сейчас можете отвернуться? — поинтересовалась она, понимая, что зря спрашивает, но слабая надежда теплилась.

— Нет.

— Чудесно… — пробормотала Грейнджер.

Ей было неловко выходить из воды под его пристальным взглядом, она была не из тех женщин, кто свободно чувствует себя в своей наготе и, тем более, раскованно демонстрирует её мужчинам. Снейп не скрываясь, разглядывал её. Выйдя на берег, Гермиона приблизилась к нему, стараясь не поднимать на него глаза. Принцип «если я не вижу, значит, и меня не видят» тут совершенно точно не сработает, но ведь можно и притвориться?

— Ты очень красивая.

У Северуса перехватило дыхание, когда она подошла совсем близко. Он протянул руки, чтобы принять свою магию.

— Каждый ваш взгляд, жест, слово, если вы обратили на кого внимание, заставляет выворачиваться наизнанку. Вы не щадите никого, обнажая чужие души.

— Таким ты меня видишь?

— Я стою перед вами в чём мать родила. Как ещё это можно видеть?!

Взяв его за руки, Гермиона помогла сфере войти в грудь Снейпа.

— Нам уже можно поворачиваться? — спросил Далтон.

— Нет! — рявкнула Грейнджер. — Только попробуйте, и я выжгу вам глаза!

Она отошла обратно к своим вещам и села на валун. Нужно было чем-то вытереться, наверное, лучше свитером, чтобы не ходить в мокрой майке. На плечи ей накинули куртку, и Гермиона поморщилась. Неужели так тяжело понять, что сейчас ей надо побыть несколько минут наедине с собой? Что ей надо собрать в кулак волю и мысли? Да просто набраться храбрости посмотреть ему в глаза! Разве тяжело постоять в стороне и не лезть?! Ей протянули из-за спины футболку.

— Возьми мою, вытрись.

— Спасибо. А теперь отойдите от меня.

— С тобой все в порядке?

— Нет…

Ей хотелось крикнуть на него, но получилось довольно жалко.

Снейп сел перед ней на корточки.

— Послушай, то, что я видел тебя обнажённой…

— Это я переживу как-нибудь.

Гермиона запахнула куртку, стараясь скрыть то, что он уже и так видел, не желая показывать снова.

— Тогда что?

— Я не собираюсь изливать тебе душу!

Ну в самом деле, не говорить же ему какие сильные эмоции она испытывает рядом с ним! К чему все это, если их ожидает тупик? Она не нужна ему, а он ей. Не нужен! Я сказала! Переживём, переборем!

— Ты заметила, что мы все время скачем с «вы» на «ты»? Может, остановимся на чём-то одном? И я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке.

— Со мной все в порядке. Если не сейчас, то будет.

— Тогда одевайся.

— Отойди и отвернись.

— Я уже все видел.

Уголки его губ снова дрогнули.

Мерлин, он что, собрался ещё и подразнить ее?! Отвратительный человек! Сволочь и скотина! У Гермионы вырвался из горла рык.

— Это не значит, что я и дальше буду сверкать перед тобой голым задом!

Северус поднял руки в примиряющем жесте и отошёл от неё.

Гермиона вытерлась его запасной футболкой, оделась и осмотрелась вокруг. Выход им не открыли, а, значит, их ещё не собирались отпускать. Следовательно, она не внесла свою плату за магию Снейпа или за всю взятую магию целиком. Она слишком много взяла у Омертона. И её страшила расплата. Несмотря на надежду, что это будет та же цена, что и два предыдущих раза, что-то нашёптывало ей: в этот раз она так легко не отделается.

— Можно поворачиваться-то?

— Можно, Далтон.

— Что дальше? — спросил он, подходя к ней ближе, к нему присоединились Малфой и Снейп.

— Я так понимаю, что выхода пока не видно? — спросил Северус. — Поэтому могу предположить, что нас ждёт ночь расплаты.

— Не вас, а меня.

— Как думаете, это будет так же невинно, как и в предыдущие разы?

Гермиона посмотрела на него. Он что, пытается задеть её, напомнить о своих предупреждениях накануне всей этой авантюры? Напомнить о проявленном ею легкомыслии, с которым она тогда от них отмахнулась? Это было не совсем честно с его стороны, ведь магию возвращали им, а не ей. И она отчетливо предчувствовала расплату, только не могла представить, что это будет.

— Почему мне кажется, что вы что-то знаете? — спросила она Снейпа.

— Я могу предположить, что у вас могут попросить. Но лишь опираясь на свой жизненный опыт в таких вещах и некоторые познания в устройстве подобных мест.

— Не просветите?

— Пока я оставлю свои домыслы при себе. Но, уверен, убивать вас не будут.

— Спасибо, мне прямо легче сейчас стало! — прошипела Гермиона.

— Так что дальше-то? — прервал их Далтон.

— Привал, — решила Грейнджер, — я хочу поесть и подумать.

— Привал так привал. Прямо здесь?

— Да, пусть будет на берегу.

Грейнджер расстелила свой спальник и, усевшись, отвернулась от них. Конечно, подумать в тишине не дадут, но хоть ненадолго абстрагироваться от их присутствия хотелось. Далтон развел костёр и заварил чай. Рядом с ней поставили кружку, положили галеты и упаковку солонины. Гермиона вяло жевала мясо, пытаясь воскресить в памяти все, что знала об Омертоне, о том, сколько можно просить и забирать за один раз, и пыталась просчитать свою цену. Она не могла придумать, что у неё попросят взамен трёх магий или, если в переносном смысле, фактически взамен трёх жизней для этих мужчин. Ведь кого ни спроси в магическом мире, любой ответит, что для них без магии жизни нет. Над озером опускались сумерки, время здесь летело довольно быстро, хотя, казалось, не прошло и половины дня. Наверное, не было смысла высчитывать и дальше, лучше всего просто лечь спать. В любом случае, что бы дальше ни произошло, её разбудят — либо они, либо сам Омертон. Она сняла куртку и залезла в спальник.

— Смотрите!

— Что такое? — Гермиона вскинула голову.

— Местность меняется. Лабиринт пропал.

Гермиона посмотрела туда, где ещё несколько минут назад росли кусты, и увидела появляющиеся на их месте скалы и большие валуны. Скалы окружили их на берегу озера и теперь, даже если бы они захотели, они не смогли бы уйти с берега. Грейнджер пожала плечами. За три дня это не первое изменение местности, ничего удивительного в этом она уже не видела. Вот если бы им открыли выход, тогда было бы другое дело.

— Я собираюсь спать, — заявила она.

— Как вы находите такие места? — спросил Далтон. — Мне каждый раз не по себе от этого мира и его причуд.

— Обычно случайно, а если нет — с помощью мозгов и упорства.

— И каким из способов вы нашли Омертон?

Гермиона вздохнула.

— Вопросы, вопросы, вопросы. Искали умом, нашли везением, — ответила она. — Вообще, везение — это самый главный инструмент в таком деле. И им в совершенстве владеет Полумна. Она у нас что-то вроде магического компаса, хотя мы до сих пор не знаем, как у неё это получается. Возможно, просто природный талант. Ещё вопросы?

— Уверены, что вам надо спать?

— Уверена. А вы посторожите.

Гермиона забралась в мешок и отвернулась. Конечно, ей не стоило спать, но сидеть и ждать своего часа икс, словно ты овца на заклание, было невыносимо. Поэтому она решила попробовать хотя бы подремать, чтобы не метаться в раздумьях. Гермиона закрыла глаза. Она слышала, как троица тихо переговаривается, иногда к ней подходили и дотрагивались до лица проверяя, не мёрзнет ли она, а потом она всё-таки заснула.

* * *

— Чь-я… чь-я…

— Чь-я, чь-я…

Похоже, что разбудил её именно этот скрежущий шёпот. Гермиона открыла глаза и инстинктивно дёрнулась — над ней парили непонятные существа, похожие на больших серых головастиков. Только с руками, на которых шевелились длинные пальцы с огромными когтями.

— Чь-я…

Если бы Гермиона могла вжаться в землю ещё сильнее, она, несомненно, сделала бы это. Серые уродцы кружили на ней, их было довольно много, и все их внимание занимала только она. Гермиона осторожно повернула голову. Трое магов стояли поодаль, явно не зная, что это за существа и чего они хотят. В глазах читалась растерянность, и только у Снейпа что-то мелькнуло во взгляде, но Гермиона сейчас не в силах была сосредоточиться и определить, о чём он думал. Гермиона не понимала, что от неё хотят, их вопрос чья — по крайней мере, ей казалось, что это вопрос — не вносил ясности, о ком или о чем идет речь.

— Чь-я…

Один из головастиков приблизился настолько, что Гермиона почувствовала окатившую ее волну паники. Невозможно решить задачу и попробовать выжить, зная лишь одно вводное, да и то не имеющее смысла.

— Кто чья?

Её голос дрожал. Возможно, ей, по крайней мере, намекнут ещё на что-то.

— Чья ты-ы… — прошелестело создание.

Гермиона сглотнула. Она ничья, она сама по себе. Что они хотят?

— Чья ты… — повторили над её головой.

Интересно, если она скажет, что ничья, её убьют или отпустят? Врать, наверное, не имело смысла, она действительно была ничья, рядом не было никого, по крайней мере, здесь. Если бы она была с Поттером и Уизли, Гермиона сказала бы что она их: друг, сестра, может, им этого хватило бы, а среди присутствующих с ней в данный момент, она ничья.

— Чья, чья, чья…

— Моя!

Грейнджер повернула голову туда, откуда донеслось восклицание. Какого черта он говорит? Она не его. К ней подошёл Снейп и опустился рядом на колени.

— Тво-я, тво-я…

— Моя, — повторил он.

— Докаж-и-и-и, — раздалось сверху.

Доказать! Как он собрался это доказывать? У него что, бумаги есть на владение ею? Её спальник расстегнули, Гермиона замерла, боясь дёрнуться, чтобы ни одна из их этих тварей, не дай Мерлин, не среагировала неправильно. Она посмотрела Снейпу в глаза, и ей не понравилось появившаяся в них решительность. Что он задумал? Он что-то понял, он догадался, что им надо? И почему она не могла этого понять? Её мозг отказывался работать, потому что, кроме ужаса, она сейчас ничего не испытывала, и это чувство забивало все остальные эмоции и мысли.

— Докажи, докажи…

Снейп приподнял её голову за затылок и, особо не церемонясь, поцеловал. Гермиона вцепилась рукой в ворот его свитера, она не собиралась ломаться, возможно, он действительно знает, что делает, и, может быть, это сработает. Но, как только над ними послышались каркающие звуки, видимо, обозначающие смех, стало понятно, что не сработает.

— Докаж-и-и-и, — донеслось до них снова.

— Гермиона, — прошептал Снейп ей на ухо, — как ты думаешь, какова достойная плата за магию, которую ты забрала?

Да откуда она знала?! В любом другом месте это была бы кровь, часть её крови, кровь можно считать универсальной платой, потому что кровь — это часть тебя, кровь — это жизнь. Гермиона мысленно запнулась. Они хотят её крови?! Так почему сразу не задрали своими когтями, зачем спрашивать, чья она?! Если только… Она посмотрела Снейпу в глаза.

— Умная девочка, — прошептал он снова, — поняла. Я предупреждал тебя, Гермиона, о плате, и я рад, что это посильная плата с твоей стороны. В тебе есть более сильная кровь, чем та, что течёт по венам. Просто отдай её Омертону, и он выпустит тебя.

Северус, не отрываясь, смотрел на неё. Грейнджер сглотнула. Это не то, что она ожидала. Это совсем не то, что ожидала! Расплатиться так?!

— Разве не этого ты когда-то хотела?

— Семь лет назад!

Сейчас она хотела, чтобы это был шёпот, но получился визг.

— Просто представь, что тогда я сказал тебе «да».

Гермиона перехватила его руку, принявшуюся расстёгивать её брюки. Она тяжело выдохнула.

— Гермиона?!

Что он хочет, чтобы она ему сейчас сказала? Что ей страшно, стыдно. Что она не готова к такому развитию событий. Что она действительно когда-то мечтала об этом, но представляла по-другому, не в полевых условиях, не на глазах двух бывших Пожирателей и непонятных тварей. Что мечтала она с ним по любви, как бы глупо это сейчас ни звучало. Или, по крайней мере, в присутствии хоть каких-нибудь эмоций с его стороны. Что он, вообще, сейчас хочет услышать? Её разрешение? У них есть выход. Вернее, разве есть у нее выход, когда это обозначили как плату? Что будет, если она не заплатит? Эти существа разорвут её на кусочки прямо здесь или утащат куда-нибудь и там разорвут. Какая разница, что она думает или хочет, с этим она будет разбираться потом, долго и мучительно. Сейчас все, что от неё требуется — заплатить, а от него — помочь внести эту плату. Вот только как все это непросто!

Гермиона убрала руку, надеясь, что Снейп воспримет это как молчаливое согласие и сам замолчит. Не хватало только, чтобы он принялся сейчас утешать её или что-нибудь ещё нести в этом духе. Снейп повернул голову к Малфою и кивнул в сторону. Правильно поняв его, Люциус взял Далтона за плечо, развернул и повёл к ближайшему большому валуну.

Северус снял с Гермионы ботинки, потом избавился от своих и, расстегнув её брюки, стащил их вместе с бельём, Грейнджер дёрнулась, но не стала устраивать истерик. Где-то на задворках сознания долбилась мысль, что их не будут ждать вечно, не будут ждать, пока он её успокоит и сможет настроить на то, что сейчас произойдёт. Он лёг рядом с ней, и Гермиона уткнулась ему лицом в шею, крепко вцепившись руками в плечи. Северус с трудом представлял, что ему делать с ней, никому в здравом уме не придет в голову, что она полностью расслабится в таких условиях. Он аккуратно отодвинул её голову и заставил лечь, надавив на плечи. Поцеловал её в уголок рта, в подбородок, погладил лицо. Она должна понять, что нужно успокоиться хоть немного. Положив руку ей на живот, он погладил нежную кожу пальцами. Грейнджер притянула его ближе и сама поцеловала. Она всегда была умной девочкой. Он опустил руку ниже, погладил внутреннюю сторону бедра и накрыл ладонью лобок. Ему хотелось, чтобы они сейчас были в кровати, возможно, после пары бокалов вина, чтобы Грейнджер сама хотела этого. Хотелось медленно раздевать её. А не стаскивать варварски только штаны. Он мог бы сделать её первый раз значительно приятнее и легче. Но они имели то, что имели.

Скользнув пальцами внутрь, Северус раздвинул её, слегка погладил и продолжил целовать. Эти твари могут взорваться от своего нетерпения, но он не будет спешить и сознательно делать ей больно. Пока она не будет готова, он не даст им то, чего они хотят. Почувствовав первую влагу, он растёр её по складочкам и поцеловал Грейнджер в шею. Гермиона попыталась притянуть его к себе, и Северус был уверен, что это лишь от желания как можно быстрее покончить со своим позором. Но было ещё слишком рано, этого не хватит, ей будет слишком больно. Грейнджер вытащила из-за пояса его футболку и потянулась к ремню брюк. Стянув их, она неуверенно дотронулась до него, и Северус резко выдохнул ей в шею. Она удивилась, что он готов, что хочет её? Он и сам был удивлён, что в таких-то условиях член моментально встал. И что ему приходиться сдерживать себя, чтобы просто не лечь сейчас между её ног и не войти в неё одним толчком.

Обхватив его член ладонью, она нерешительно задвигала рукой верх вниз, Северус ещё раз выдохнул ей в шею и надавил на самую её чувствительную точку. Грейнджер под ним всхлипнула и приподняла бедра. Он лёг между её ног и впился губами в рот. Ей в любом случае будет больно, а недовольный ропот над их головами все нарастал и нарастал, давая понять, что их время на исходе. Он направил себя рукой и вошёл в неё одним движением. Грейнджер застонала ему в рот, застонала болезненно, а не от удовольствия, но он продолжал её целовать. Просунув между ними руку, он приласкал её. Гермиона попробовала расслабиться под ним и, как только она прекратила попытки сжать ноги, Северус наполовину вышел из неё и снова толкнулся, продолжая поглаживать пальцами ее чувствительное место. Было чертовски неудобно держаться на одной руке, но по-другому она под ним не кончит. А если она не кончит, это будет просто долбаным насилием с его стороны и ничем иным. Гермиона просунула руку между ними и оттолкнула его пальцы. Северус не стал спорить — они оба в одной лодке. Он привстал над ней на вытянутых руках и принялся двигаться, глядя, как она ласкает себя сама своими маленькими пальчиками. Северус зарычал, зрелище лишь сильнее завело его.

— Не останавливайся, маленькая моя… — простонал он, сквозь стиснутые зубы.

Гермиона под ним запрокинула голову, двигая пальцами все быстрее и быстрее, и он больше не сдерживал себя, почувствовав лёгкую пульсацию её мышц. Это было не то удовольствие, которое он мог ей доставить, это было жалким подобием оргазма, но все равно гораздо лучше, чем его полное отсутствие. Северус кончил и тяжело опустился на неё.

— Тво-я, тво-я… — послышалось со всех сторон.

Выйдя из неё, Северус перекатился и лёг рядом. Проведя рукой между ног Гермионы, он собрал на ладонь её кровь со своим семенем и вытер руку о землю. На мгновение мир вокруг них стал ярче, воздух тоненько зазвенел.

— Плата-а принята-а, — раздалось над их головами. Парившие над ними сущности растворились в воздухе.

Северус устало опустился рядом с Гермионой и закрыл глаза. Грейнджер зашевелилась, и он, нашарив рукой её одежду, протянул ей её брюки. Она поспешно оделась и, сев спиной к нему, принялась натягивать ботинки. Застегнув свои штаны, Северус сел рядом, глядя, как Грейнджер с остервенением терзает шнурки на обуви. Он протянул руку, собираясь ей помочь, но она только зашипела на него в ответ, и Снейп, почему с тоской, подумал, что обниматься они точно не будут.

— Хочешь поговорить?

— О чём?

Гермиона постаралась не расплакаться. Она не жеманная барышня, глупо закатывать истерики. Каждый имеет право на ошибку. А у неё как у женщины, вообще, безлимит. Она не собиралась устраивать разбор полётов ни себе, ни ему.

— О том, что только что между нами произошло.

— Бывают такие события, после которых амнезия пришлась бы очень кстати. И мне не десять лет, я знаю что произошло. Или ты хочешь услышать от меня оценку событиям?! Это было непередаваемо! Все?!

— Гермиона…

— Мы больше не будем это обсуждать. Не здесь и не сейчас!

— Чаю хочешь?

— Хочу. — Она продолжила мучить шнурки. — И домой хочу.

— Все хотят.

Северус подхватил свою обувь и отошёл от неё к костру.

— И скажи своим товарищам: если сейчас кто-нибудь посмеет отпустить хоть один комментарий, я убью их! Оживлю и снова убью! Я не шучу!