↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона

Показывать иллюстрации
  • Большие
  • Маленькие
  • Без иллюстраций

Вопреки року (гет)



А что, если с самого начала после высадки нолдор в Эндорэ события пошли не так, как было зафиксировано в летописях? Что, если Лехтэ, жена Куруфина, проводив своих близких в Исход, решила все же их потом догнать? Как бы выглядел тогда Сильмариллион?
QRCode
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑

Рассказы. Отразилась роса в пламени

— Когда мы все жили в далеком Белерианде под властью тени, я и мечтать не смел, что помимо Эрейниона у меня будут еще дети. А теперь родилась дочка, — Финдекано склонился над узорчатой серебряной колыбелью и, взяв на руки малышку, обернулся к Майтимо.

Сквозь распахнутое окно залетал теплый ветер, едва заметно шевеля легчайшие занавеси. Переселившиеся вместе в Перворожденными соловьи и сойки удивленно чирикали, пытаясь осознать тот мир, где им с недавних пор предстояло жить. Мягко струившийся рассеянный белый свет озарял простую комнату с деревянными стенами, столом, парой стульев, комодом в углу и с кроваткой новорожденной эллет, очевидно сделанной с нежностью и любовью.

Старший Фэанарион подошел к кузену и, ласково посмотрев на его дочь, осторожно погладил рукой ее серебристые локоны.

— Уже решил, как назовешь? — поинтересовался он.

— Да, — кивнул Нолофинвион. — Налтарин.

— «Отраженье росы», — перевел Майтимо, и во взгляде его отразилось неподдельное удивление. — Почему так?

— Потому что в ней, как в зеркале, отразилась красота ее отца, — ответила за мужа вошедшая в комнату Армидель.

Финдекано сощурился и, глянув на любимую, покачал головой. Впрочем, глаза его смеялись.

— А росинкой я еще до свадьбы начал называть ее мать, — закончил он и, приобняв жену одной рукой, легко поцеловал ее в висок.

Майтимо перевел взгляд с кузена на его супругу и, чуть заметно усмехнувшись, пригляделся внимательнее к малышке. Вскоре он понял, что Армидель права — несмотря на нежный возраст, в чертах Налтарин отчетливо прослеживалось сходство с ее отцом. Серые глаза она явно унаследовала от него же, и лишь серебристые волосы, которым еще только предстоит стать косами, достались малышке от матери.

— Как там Эрейнион? — тем временем спросил жену Финдекано.

— Возится с сыном, — охотно ответила та, — и все смеется, что его собственный ребенок и родная сестра получились ровесниками.

— Он сам виноват, — не удержался от ехидной реплики Финдекано, — без малого год лазил по горам вместе со своим тестем, выискивал образцы минералов. Вот и задержался.

Армидель рассмеялась и, протянув руки, забрала у мужа дочку. Тот с благодарностью кивнул любимой и уже серьезно обернулся к кузену:

— Когда ты уезжаешь?

Майтимо вздохнул и задумчиво, серьезно посмотрел за окно:

— Сегодня. Прямо сейчас.

На одно долгое мгновение в спальне малышки эльфиечки повисло молчание, густое и немного томительное, так что вдруг отчетливо стал слышен разноголосый гул, удары молотов о металл и глухой треск ломаемого камня.

— Пройдемся? — предложил Финдекано и выразительно поглядел на дверь.

Майтимо кивнул и первым направился к выходу.

Очутившись на улице, он вдохнул тягучую пряную свежесть.

— Я рад, — немного невпопад начал неслышно приблизившийся Финдекано, — что Эрейнион и Тьелпэ в конце концов по-настоящему подружились.

— У них много общего, — с улыбкой в глазах ответил Майтимо.

Нолофинвион фыркнул:

— Индилимирэ, например.

Оба вдруг замолчали и некоторое время шли, глядя под ноги, на покрытую неровно оструганными досками мостовую. В мыслях Фэанариона мелькали картины далекой аманской юности. Их прогулки по окрестностям Тириона и долгие дальние поездки. И, поглядев на родича, Майтимо понял, что тот думает о том же.

Они шли по оживленным улицам, уже привычно уворачиваясь от торопливо снующих туда-сюда мастеров. Контуры будущего города нолдор, его дома и дворцы и площади, пока были едва намечены, однако уже можно было представить, как засияют они совсем скоро.

— С тех пор, как мы покинули Аман, — заметил Финдекано и, подняв взгляд, внимательно оглядел будущую главную площадь, на которой они теперь стояли, — мы с тобой проводили времени вдвоем очень мало. Так складывались обстоятельства. У каждого своя жизнь, свои заботы, свой долг. Так должно быть. И все же я, признаться, скучаю по аманской юности.

— Я тоже, — серьезно ответил Майтимо и посмотрел на друга. В глазах его светилось понимание и тот настойчивый, неумолчный зов, который можно было назвать долгом.

— Теперь ты снова уезжаешь. Скорее всего, надолго.

— Нолдор должны исследовать край, что волею судьбы нам достался в наследие.

— Разумеется. Кто еще, как не мы. А я остаюсь¸и, не буду кривить душой, я этому рад. У меня дочка. Но мы с тобой снова порознь. Должно быть, это судьба.

Майтимо тихонько вздохнул:

— Мне тоже жаль, мой друг, поверь. Не буду назвать это судьбой, но позволь выразить надежду, что однажды все изменится.

— Когда? — серьезно спросил Финдекано.

— Не знаю, — признался Фэанарион. — И не могу угадать, при каких обстоятельствах это случится. Но верю, что однажды так будет.

— Тогда в добрый путь, — Нолофинвион остановился и, смерив друга взглядом, крепко обнял его. — Не забывай присылать с дороги вести.

— Обещаю, — серьезно ответил Майтимо. — Палантир при мне. Передавай от меня привет Армидель. И не грусти, пожалуйста, брат. Я вернусь.

Они еще раз обнялись, и старший Фэанарион отправился туда, где его уже ждали верные и собранные для дальнего похода вещи.

Край, что простирался теперь перед народом Перворожденных, был поистине огромен, и тысячи дорог уверенно, настойчиво звали Майтимо вперед. Туда, где за тонкой завесой грядущего, пряталась тайна.


* * *


— Что ж, мой лорд, кажется, в этот раз мы сделали все, что могли? — спросил Норнвэ.

— Да, — кивнул в ответ Майтимо и бросил задумчивый взгляд на сумки, полные образцов пород, путевых заметок и карт местности, что в последние семьдесят лет старательно составляли нолдор.

В отдельной папке были собраны засушенные травы. Фэанарион еще раз мысленно прикинул, все ли взято с собой, и уверенно сказал:

— Собираемся. Путь до города нолдор теперь не близкий — мы исследовали всю южную часть материка. Дома отдохнем пару месяцев, и снова в дорогу. На север.

Глаза стоявших вокруг лорда верных блеснули огнем предвкушения и восторга. Каждый из них изрядно вымотался за прошедшие годы, однако необозримые пространства нового мира, простиравшиеся окрест, неумолимо манили вперед, отдаваясь в глубинах фэар настойчивым, неумолчным зовом.

Сам Нельо, хотя и беседовал с родичами частенько по палантиру, уже давно мечтал обнять каждого из братьев, а заодно и многочисленных племянников. Родившегося не так давно сына Карнистира он и вовсе еще ни разу не видел. А еще у их нолдорана Тьелпэринквара подрос сын Аркалион. И стоило, наконец, познакомиться по-настоящему с дочкой Финдекано.

«Теперь, впрочем, она стала уже взрослой девой», — напомнил он себе и подхватил ближайшую из сумок.

Слегка примявшиеся было травы радостно встрепенулись, устремившись вверх, и покачали головками, словно прощались. Фэанарион наклонился и ласково провел ладонью по бархатистым, изумрудным с голубоватым отливом стебелькам. Неожиданно все они, по крайней мере те, кто входил в его отряд, привыкли к новым оттенкам олвар довольно быстро. Никто уже не вздрагивал, видя над головой белесый с сиреневым отливом свет, а непривычные рисунки созвездий призывали взять в руки перо и пергамент, чтобы зарисовать их.

Кони нетерпеливо перебирали копытами, уже предвкушая дорогу домой, и скоро отряд, погрузив вещи, снялся в места и устремился на север. Туда, где в центре широкой, простиравшейся на многие тысячи лиг равнины, с каждым годом все увереннее рос и ширился город, возводимый нолдор для всех эльдар, что пожелают в нем жить.


* * *


— Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть! — выехавший навстречу кузену Финдекано соскочил с коня и порывистым движением крепко обнял его, прижав к груди.

Майтимо сдавленно охнул, и широкая, радостная, словно свет местного солнца, улыбка осветила его лицо.

— Ты так думаешь? — уточнил он весело. — Мне кажется, что представляю, потому что сам рад так же сильно.

Они еще раз обнялись и, позвав за собой коней, неспешно направились в сторону видневшегося впереди города.

— Ну, как дела у нолдор? — спросил Матимо. — Рассказывай все в подробностях. Сам знаешь, по палантиру многое не обсудишь.

— Разумеется, — согласно кивнул Финдекано и, несколько мгновений помолчав, заговорил: — Наша новая столица Менирин растет. Ты скоро сам ощутишь, как хорошо, как приятно здесь жить. Кажется, что сама земля рада нас видеть, а до неба можно достать рукой. Оно такое близкое здесь, как нигде не бывало прежде, хотя мы с тобой повидали много разных земель.

Фэанарион кивнул:

— Я вспоминаю похожее ощущение, хотя до отъезда у меня было мало времени, чтобы прислушиваться к душе. Теперь надеюсь наверстать.

Финдекано продолжал:

— Город только начал строиться, однако многое уже возведено. Площади, дворец короля, часть улиц и скверов.

Они все шли вперед, и контуры будущих башен, уже сейчас возвышавшиеся над крышами наполовину возведенных домов, представали перед глазами. Мраморные стены сияли собственным нежным, немного призрачным светом, и нолдор казалось, что это мерцание, проникая в самую душу, успокаивает мятущиеся мысли, призывая к созерцанию и покою.

— Менирином хочется любоваться, — признался Майтимо, — как драгоценной картиной.

— Согласен с тобой, — кивнул Финдекано. — Во мне он будит такие же чувства. Хотя, быть может, это из-за того, что прежде мы с тобой в Белерианде многие столетия жили под сенью зла и даже мечтать не могли ни о чем подобном.

Майтимо не ответил, лишь взгляд его, устремленный к деревьям над головами и камням мостовой, казался еще более задумчивым, чем прежде.

— С Аманом связь наладить пока не удалось, — тем временем продолжал рассказывать Нолофинвион. — Твои отец и брат стараются, но расстояние до палантира Финвэ чересчур далеко, и вряд ли стоит ждать успеха в ближайшие столетия.

— Понимаю, — согласился Нельо. — И все же, убежден, что когда-нибудь он заговорит.

— Наверняка, — не стал спорить кузен. — Вот только как много времени до тех пор пройдет?

— Должно быть, немало.

— А с Налтарин тебе в этот раз познакомиться не удастся, — уже совсем другим, веселым тоном сообщил Финдекано.

— Почему? — удивился Майтимо.

— Она с недавних пор подалась в ученицы к твоему племяннику Элемару. Теперь они вместе с верными путешествуют по окрестным землям и помогают привезенным из Арды келвар и олвар стать единым целым с Элмирель.

— Очень жаль, — не стал скрывать Фэанарион. — Признаться, увидеть твою дочь было одним из моих желаний. А что такое Элмирель?

— А ты еще не слышал? — удивился кузен. — Так некоторые нолдор стали с недавних пор называть этот новый мир. Звездная драгоценность эльдар. Король сказал, что это имя ему подходит.

— Что ж, я с ним согласен. Элмирель. Звучит красиво.

Он повторил это имя еще раз, не спеша, словно пробуя на вкус, и улыбнулся.


* * *


Годы все летели и летели вперед, словно оторвавшиеся от веток листья. Немного отдохнув, Майтимо с товарищами вновь отправился в путь. На этот раз им предстояло исследовать северную половину материка. Дорога уводила их все дальше за горизонт. Сперва они ехали лесами, потом переправлялись через реки. Поля сменялись высокими горными хребтами. Все более подробной становилась карта земель, которую возили за собой нолдор. В сумки бережно укладывались собираемые по пути образцы.

Так минуло еще сто тридцать два года. Наконец, весь материк был обследован отрядом Майтимо полностью.

— Конечно, вскорости, уже после нас, — заметил он вслух, — сюда вернутся те, кто захочет забраться в недра скал или вырастить на полях пшеницу. Но это будет потом. А нам пора возвращаться домой.

— А после куда? — серьезно уточнил Норнвэ.

Фэанарион запустил пальцы в волосы и небрежным движением взлохматил их.

— Новэ говорит, что там, за проливом, раскинулся другой материк. Полагаю, что нам стоит его осмотреть.

Верный помолчал мгновение, а затем кивнул:

— Согласен. Так тому и быть.

Нолдор, не медля более, свернули лагерь и отправились на юг. Домой, в Менирин.


* * *


— Как стал теперь красив твой дом, брат, — не скрывая восхищения, воскликнул Майтимо.

Финдекано немного насмешливо прищурился:

— Только теперь?

Фэанарион с улыбкой покачал головой, и оба вышли на каменный резной балкон, словно паривший в воздухе сам по себе, без всяких опор.

Город казался окутанным мягким жемчужным сиянием. Светились камни мостовых, резные колонны дворцов, украшенные искусной резьбой стены. Деревья оттеняли это мерцание, даря уединение и укрытие. Журчали многочисленные фонтаны, выбрасывая в небо струи.

На главной площади Менирина застыл, подобный небывалому цветку, дворец нолдорана Тьелпэринквара, а в обе стороны от него, словно два огромных крыла, раскинулись дворцы его родичей, окруженные густыми садами. Направо от королевского — дворцы Куруфина, их отца Фэанаро, затем Тьелкормо и Амбаруссар. Его собственный расположился слева, затем шли жилища Макалаурэ, Карнистира, Нолофинвэ и его сыновей. На самом конце этих двух небывалых крыльев возвышались жилища членов Третьего дома.

«По крайней мере тех, кого так называли в Белерианде», — поправил сам себя Майтимо.

Он давно заметил, что здесь, в Элмиреле, прежние разделения были не в ходу. Да он и сам упомянул их впервые за последние двести лет.

— Как дела у Налтарин? — тем временем поинтересовался Майтимо.

— Несколько месяцев они с Элемаром гостили дома, — охотно заговорил Финдекано, — а за три года до твоего возвращения снова уехали.

— Когда их ждать назад?

— Не знаю.

Нолофинвион пожал плечами, и старший кузен посмотрел на него с удивлением. Тот усмехнулся, чуть сощурив глаза, и вдруг достал из-за пазухи свернутое в трубочку письмо.

— Это тебе, — пояснил Финдекано. — От Налтарин.

Послание оказалось незапечатанным, и Майтимо, развернув его, увидел несколько строк, написанных твердым, уверенным почерком:

«Приветствую тебя, о старший и все еще неведомый родич мой. Ибо, конечно же, то единственное свидание у моей колыбели мы считать не будем. Пишу затем, чтоб передать привет и выразить надежду, что когда-нибудь наше знакомство все-таки состоится. Ведь должно же это однажды случиться, правда?»

Майтимо читал, и ему вдруг почудилось, что он, словно наяву, слышит веселый, задорный смех девы, и сам охотно улыбнулся.

— Что скажешь? — спросил Фэанариона кузен.

— Скажу, что тоже надеюсь однажды познакомиться с ней. Забавно, что вот уже двести лет дороги упорно разводят нас.

— У каждого из вас свой путь, — заметил уже серьезно Финдекано.

— И судьба? — уточнил Старший и посмотрел родичу в глаза.

Тот в ответ покачал головой: — Не знаю.

Майтимо еще раз перечитал послание и, бережно свернув его, убрал во внутренний карман котты.

— Теперь твой путь лежит за пролив? — немного помолчав, спросил Финдекано.

— Да, — подтвердил Майтимо. — Полагаю, это путешествие продлится дольше обычного, но вы все же ждите меня. Я вернусь. Обещаю.

И, взяв со стола чистый лист, размашисто написал: «Я тоже очень жду нашей встречи».

— Вот, передай, пожалуйста, своей дочери, — попросил он кузена.


* * *


— Вы построите для нас корабль, Владыка? — спросил Майтимо.

Кирдан кивнул и сделал приглашающий жест. Оба пошли плечо к плечу вдоль берега широкой реки.

— Красиво здесь, правда? — заговорил телеро. — Вода почти такая же, как в Арде, и все же немного другая. Чуть тяжелее, немного степеннее.

— Может быть, дело в том, что ее не мутят никакие майяр?

— Не знаю пока. Нам всем еще только предстоит в этом разобраться. Но вкус у нее замечательный, и сил она придает больше, чем земная. А на вид ничем не отличается.

Птица с желто-черным оперением, немного похожая на чайку видом, села у самой кромки воды и, смешно склонив голову на бок, в упор посмотрела на эльфов. Очевидно, ей было очень любопытно, что за существа пожаловали к ней в гости. Корабел улыбнулся и продолжил:

— Конечно, корабль мы вам сделаем. Однако вы должны будете помочь нашим мастерам.

— Для того, чтобы плавание оказалось успешным? — догадался Майтимо.

— Верно. Так вы и корабль лучше будете чувствовать друг друга.

— Хорошо, Владыка. Я согласен.

И работа закипела.


* * *


Когда судно, первым построенное морским народом в Элмирель, вновь коснулось лебединым носом родного причала, минуло уже без малого три столетия.

Майтимо спрыгнул, не дожидаясь, пока перебросят сходни, и пристальным, цепким взглядом оглядел берег.

Город телери вырос на побережье, раскинувшись в обе стороны, насколько хватало взгляда. Он был почти таким же, каким был в далекой теперь Арде Бритомбар, и все же совершенно другим. Планировка домов и улиц, высота башен, два маяка, колокола, парки… Фэанарион оглядывался по сторонам с восхищением и едва уловимой растерянностью и думал, как же изменилась гавань за прошедшее время.

— Вам стоит поторопиться, — сообщил Новэ, когда с взаимными приветствиями было покончено. — Нолдоран устраивает бал в честь пятисотлетия переселения народа квенди в Элмирель, и состоится празднество совсем скоро.

— Может, хотя бы там я познакомлюсь с дочерью Финдекано, — заметил Майтимо, и Корабел рассмеялся.

— Налтарин тоже давно этого ждет, поверь, — сообщил ее дед. — Она недавно как раз направилась в Менирин, так что жди. На этот раз вы не должны разминуться.

Скоро нолдор отдохнули и, собрав сумки с результатами исследований, направили лошадей в сторону столицы. Дорога мягко стелилась под ноги. Травы обнимали, словно приветствовали, и фэа старшего Фэанариона пела, радуясь чему-то неведомому. Тому, что, несомненно, ждало его впереди.


* * *


Майтимо разгладил складки алой, расшитой золотом котты и, задумчиво оглядев себя в зеркало, покачал головой:

— Отвык я уже от подобной роскоши, матушка.

— И ты не представляешь, как меня это расстраивает, — Нерданэль покачала головой и, не сдержав улыбки, просияла, совершенно очевидно довольная тем, как выглядит ее старший сын. — Ты появляешься дома раз в два-три столетия и ходишь в это время в каких-то выцветших от долгой носки рубахах. Пора исправляться.

— Хорошо, я постараюсь, — пообещал Фэанарион и, подойдя к аммэ, поцеловал ее в лоб. — Пора.

— Да, давно уже, — охотно согласилась она и поглядела сквозь распахнутые окна на залитый золотыми и серебряными огнями сад дворца нолдорана. Доносившееся оттуда пение флейт и арф бередило душу, будя не то какие-то неясные мысли, мечты.

— Пятьсот лет, — покачал головой Майтимо. — Даже не верится. Словно несколько дней пролетели.

За разговором мать и сын спустились вниз и, выйдя в сад, пошли туда, где должен был состояться праздничный бал. Дворец Тьелпэринквара поражал красотой, невиданной доселе даже среди жилищ эльдар, и одновременно изяществом. Колонны в форме мэллорнов, устремленные к небесам, поддерживали легкую, подобно облакам в ясный летний день, крышу, и будто парили в воздухе сами по себе. Казалось, что идешь по невиданному, светящемуся мягким жемчужным светом, саду. Музыка плыла, обнимая и обвивая, и Майтимо, погрузившись в легкие и приятные, словно окружающий воздух, думы, не заметил, когда мать покинула его. Вновь увидел он ее спустя всего четверть часа под руку с Фэанаро.

Войдя в широкие, обрамленные плющом и розами двери, он оказался в главном зале дворца, и взгляды присутствующих обратились к нему.

Те, кто родился уже в Элмирель, разглядывали его с неподдельным интересом. Для них он был живой легендой. Один из тех, кто жил в Амане и видел свет Древ.

Вновь заиграла музыка, величественная и торжественная, и Майтимо, кивком приветствовав знакомых, обратился к небольшому возвышению в конце зала. Распахнулись высокие, ажурные двери, и взорам собравшихся на праздник гостей предстал король нолдор Тьелпэринквар и его королева, прекрасная Ненуэль. Раздались приветственные возгласы, и нолдоран с улыбкой на устах и лаской во взгляде начал отвечать, а старший Фэанарион подумал, сколь разительна разница между тем малышом, каким он был в Амане, и нынешним владыкой квенди.

Тем временем в зал вошли дети короля. Появилась принцесса Индилимирэ с супругом Эрейнионом и сыновьями Эрдемиром и Сулемиром. Вошел старший сын Тьелпэ, принц Аркалион, величественный и прекрасный, с волосами золотыми, как у его матери, в ало-золотых одеждах и с золотыми венцом в волосах, в самом центре которого сиял некогда снятый с вершины Миндон Эльдалиэва камень. Он улыбнулся широко и одновременно мягко, и каждому показалось, будто эта ласка обращена к нему одному.

За братом следом показались младшие сыновья Тьелпэринквара Лайтион и Анарион. Музыка взвилась победной песнью, будто хотела рассказать всем о жизни квенди в новом краю, а Майтимо, украдкой переведя дух, внимательно оглядел зал, выискивая родичей и знакомых.

Помимо братьев и кузенов пришли на праздник и их дети: сын Макалаурэ Сурелайтэ и его сестра Салмариэль, сын Карнистира Куллион, дети Тьелкормо Элемар и Тиндомиэль. Среди гостей в зале Майтимо обнаружил сыновей Эктелиона Фонтанного, Эртуилона и Эктариона.

«Значит, и дочь Финьо должна быть здесь», — подумал он и вдруг застыл, до самой глубины фэа пораженный представшим ему видением.

Через весь зал к нему шла, глядя прямо в глаза, одетая в синее с серебром дева с длинными серебряными косами.

Сердце Фэанариона часто забилось, и он сам поразился этому, и все же не мог отвести глаз. Неспешно, огибая по пути гостей, пошел он к ней, и оба смотрели друг на друга, не отрываясь.

— Ну, вот мы и встретились, наконец, — мягко улыбнулась ему Налтарин, ибо это, без всяких сомнений, была она.

— Узнала? — охрипшим голосом спросил Майтимо.

— Разумеется. Атто часто рассказывал мне о юности в Амане и показывал его осанвэ.

Серые глаза девы мерцали, и Фэанариону казалось, что в них отражаются таинственно сверкавшие за окнами звезды. Он поднял руку, вытянув ее ладонью вперед, но не завершил движение, а застыл. Тогда Налтарин подняла свою руку в ответ, и их ладони соприкоснулись. От девы почему-то веяло теплом и уютом.

— Потанцуем? — спросил он тихо, по-прежнему не отрывая глаз.

Она кивнула, и тогда Фэанарион обнял деву, настойчивым, уверенным и бережным движением прижав ее к себе.

Музыка сменилась, став более плавной, и листья цветов, подхваченные легкими, игривыми ветерками, закружились в воздухе. Король с королевой спустились в зал и, став в самом центре, начали танцевать, их примеру последовали остальные, однако ни старший Фэанарион, ни Налтарин не замечали этого.

Они кружились, все так же глядя друг другу в лицо, а после, когда мелодия сменилась, отправились в сад. Туда, где было уединенно и тихо, и где разноцветные огоньки мерцали, паря между крон деревьев.

— Расскажешь мне когда-нибудь о том, что видел? — спросила дева спутника, и тот охотно кивнул.

— Разумеется. Однако повесть выйдет длинной.

— Я не тороплюсь.

Налтарин посмотрела прямо на него, и в глазах ее блеснуло веселье. Фэа старшего Фэанариона вздрогнула, с новой силой потянувшись к ней.

Тропинка петляла, убегая в более дикую, поросшую кустарником и лесными цветами часть сада. Нэр и нис шли, окруженные пением цикад и собственным молчанием, и обоим было легко и уютно, словно знали они друг друга уже многие и многие годы.

— Значит, ты путешествуешь с Элемаром? — спросил он Налтарин, откровенно любуясь ею.

— Да, — подтвердила она и вновь улыбнулась спутнику.

Остановившись у яблони, она погладила ласково ствол и пояснила:

— Это я вырастила. И вон ту аллею, — она указала на видневшиеся вдалеке деревья вишни. — А кусты сирени мы с Элемаром растили вдвоем.

Майтимо все стоял и стоял, разглядывая деву, и чувствовал, как в душе сдвигаются какие-то глубинные слои. Как рождается и прорастает в ней то, чего не существовало прежде. Странное, непривычное, и, оказывается, такое упоительно волшебное чувство, когда одна единственная нис становится необычайно важна. Становится центром мироздания.

Он медленным, задумчивым движением погладил ствол яблони, и рука его коснулась запястья Налтарин. Пальцы их переплелись, и они еще долго стояли и молчали, глядя друг на друга и слушая доносившуюся из окон дворца музыку.


* * *


В этот приезд Майтимо задержался в Менирин дольше обычного, почти на два года. Он никак не мог заставить себя собрать вещи и, оставив Налтарин, отправиться в путь. Однако неисследованные острова на северо-востоке материка настойчиво звали его. Пришла пора прощаться.

— Я когда-нибудь вернусь, — сказал он твердо, гладя по шее коня и глядя в глаза той, что занимала в последнее время все его мысли.

— Я знаю, — ответила просто она. — Меня и саму давно ждет Элемар, чтобы продолжить наше общее дело. Пшеница отчего-то приживается труднее всего. Давно пора что-нибудь с этим сделать.

Фэанарион кивнул, неуловимым движением подался вперед, но тут же выпрямился, решительно тряхнув головой:

— До скорой встречи.

— Namárië.

Они разошлись, но каждая дорожка, по которой отныне ехал Майтимо, напоминала ему те, что исходил он за два года с дочкой Финдекано. Перед внутренним взором его стояли ее глаза, а в ушах звучал веселый, ласковый смех.

Корабль нес его вместе с верными от одного острова до другого, года летели вперед и таяли вдали, подобно стае быстрокрылых птиц. Тоска в груди то слабела, то усиливалась, становясь почти нестерпимой, и тогда молот, долото и карты валились из рук. Наконец, Норнвэ не выдержал и спросил:

— Скажите, лорд, не пора ли нам вернуться домой?

С тех пор, как отряд Фэанариона покинул столицу нолдор, минуло почти двести лет.

— Должно быть, пора, — согласился тот и, поправив над огнем котелок, поднялся и поглядел на широкое море, тяжело плескавшееся у подножия скал. — Когда я покидал Менирин в последний раз, дед Лехтэ Нольвэ сказал мне: «Иногда то, что нам нужно, находится не где-то за горизонтом, а совсем рядом». Я тогда не понял его и спросил: «Почему все те, кто видел предначальный свет, так любят говорить загадками?»

— И что он ответил? — усмехнулся Норнвэ.

— Что так интереснее жить.

Слушавшие разговор верные рассмеялись, и Майтимо вдруг отчетливо, до глубины души понял, что и в самом деле пора отправляться домой. Что больше он не может жить вдали от той, что заняла так много места не только в мыслях его, но в самом сердце.

Норнвэ приблизился и дружеским жестом положил руку на плечо Фэанариону:

— Хватит уже, мой лорд, набегались. Далекие земли от нас никуда не денутся. Но иногда необходимо остановиться и понять, что действительно важно. В конце концов, у вашего младшего брата Атаринкэ уже взрослые правнуки, и вы никак первого ребенка не приведете. А на острова когда-нибудь потом вернетесь. Вместе с леди Налтарин.

«Я люблю ее, — подумал Майтимо в ответ на эту речь, — и хочу быть с ней. А, значит, пора уже делать что-то».

— Ты прав, — заметил он вслух. — Собираемся.

И корабль, сорвавшись с места, понес нолдор к родным, таким желанным берегам. Отдохнув в гостях у Владыки Кирдана, Майтимо и его верные пересели на коней и продолжили путь. Травы стелились под ноги, лаская и обнимая. Сердце звало Фэанариона вперед, но не прямо к городу, а немного правее, к исхоженным на пару с Налтарин березовым рощам, и он слушал этот зов, неотступно следуя ему.

Зашелестели нежно покрывшиеся изумрудной листвой белоствольные деревья, и Майтимо, увидев знакомую фигуру, соскочил с коня.

— Родная! — воскликнул он и бросился к деве.

Налтарин кинулась к нему навстречу, а Фэанарион, заключив ее в объятия, прошептал: «Люблю тебя» и припал к губам, как истосковавшийся по воде путник.

Долго стояли они так, не в силах оторваться. Руки Майтимо ласкали тело девы, дыхания не хватало, но он все целовал и целовал ее. Пальцы ее зарылись в его порядком растрепавшиеся по дороге волосы.

Верные спешились и отпустили коней пастись. Наконец, старший Фэанарион и дочь Финдекано вернулись в реальный мир.

— Ты выйдешь за меня? — спросил Майтимо.

— Да, — уверенно и просто ответила Налтарин.


* * *


На свадьбу того, кто видел свет Древ, пришли не только нолдор, но и телери, и синдар, и даже ваниар с авари. Места в городе не хватало, и торжества выплеснулись в окрестные поля и рощи. Играла музыка, неспешно и величественно плывя над Менирином, кружились в танцах пары. От обильных угощений ломились столы. Нолдоран был первым, кто после обмена кольцами произнес поздравительную речь, затем были Фэанаро и Финдекано, а после них остальные.

Когда же над садами сгустилась ночь, Майтимо подхватил свою любимую на руки и понес во дворец. Укрытая мягкими покрывалами постель приняла их в свои объятия. Сквозь распахнутые окна лился нежный жемчужный свет, звучала музыка, и стоны, то тихие, то громкие до самого утра оглашали покои.

С тех пор, как народ Перворожденных покинул Арду ради Элмирель, минуло ровно семь сотен лет.

Глава опубликована: 02.08.2024
КОНЕЦ
Обращение автора к читателям
Ирина Сэриэль: Автор очень старался, когда писал эту историю, и будет бесконечно благодарен за фидбек.
Отключить рекламу

Предыдущая глава
5 комментариев
Приветствую, дорогой автор!
И вот я снова с вами, готова погрузиться в новую историю "что, если...". В стихах, обращенных друг к другу, как летящей через пространство и миры осанве, Куруфинве и Тэльмиэль пытаются выразить свои чувства - отчаяние, усталость и скорбь.
Мне интересно, как сложится их история на новый лад?
И да начнется новое путешествие! Увидимся в следующих главах)))
5ximera5

Мы с соавтором обязательно будем ждать встреч с вами в новых главах! И от души надеемся, что вам понравится история!
Приветствую, дорогой автор!
Тяжело пришлось ушедшим Эльдар: все они постоянно в опасности, это выматывает и тела и души. Им нужна помощь, но откуда ее взять, исторгнувшимся из дома, последовавших за Клятвой... Остаётся только держаться, стиснув зубы и кулаки. Куруфинве тоже держится из последних сил. Одна только мысль о том, что он в любой момент может потерять тех, кто ему дорог, ввергает его в ужас! Хорошо, что Тьелпэ отделался только раненой рукой и шишками, да ссадинами. Все могло закончиться гораздо хуже.
Тем временем его мать тоже не знает покоя. До появления на небесах нового светила, мир эльфов был покрыт мраком, совсем так же, как и душа самой Тэльмиэль. Но вот, случилось чудо и, возможно, откроется новое дыхание и придёт время для новых решений!
Фэа Куруфинве и Тэльмиэль тянутся друг к другу. Так хочется увидеть их воссоединение!!!
Спасибо большое за главу и до встречи в новых!
5ximera5

Новые светила зажгли свет не только в небесах! Эльдар сделают все, чтобы преодолеть трудности, какими бы они не были! И не только Курво с Лехтэ ) Апереди речь пойдет о многих и многих ) надеемся, вам понравится история!
Спасибо вам огромное за внимание к истории!
До встречи в новых главах!
Приветствую, дорогие автор и соавтор!
Как же пронзительно описаны метания и сомнения Тэльмиэль! Как разлука с сыном и мужем буквально убивает ее: пьет силы, крадет радость, вселяет неуверенность. Она хочет все исправить - хоть пешком через льды, хоть бы и полетела к родным... Если бы могла. И даже во сне боль не оставляет ее и она видит все злоключения семьи. Наверное, именно это жгучее желание все исправить и исцелиться, помогло Тэльмиэль проникнуть сквозь пространство и намекнуть Куруфинве о том, как помочь их сыну. Бедный Тьелпэ так мучается, коварный яд течет в его крови... Только забота отца и матери стоят между ним и смертью.
В который раз я поражаюсь тому, как филигранно описываете вы процесс исцеления у эльфов: это и травы, и заветные песни и слова, даже магия жестов здесь имеет значение!
И нельзя не отметить, как динамично и четко прописаны батальные сцены. Схватка с тёмными силами, где эльфы теряют родных и близких. Каждое слово на месте, картинка рисуется в голове, как кадры кинофильма!
Огромное спасибо за ваш труд!
Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх