Солнце в тени (гет)

Ветер разбушевался не на шутку.

Рассвет, пробиваясь сквозь ночные тучи, понемногу начал отвоёвывать лес у темноты. Ущелье тоже вынырнуло из мрака.

Маркус долго смотрел вслед уходящему Лео — с его женой на руках. С мёртвой женой.

Теперь его мысли должны были переключиться на Виктора, но Маркуса не покидало чувство безнадёжности. Это была та непереносимая безвыходная ситуация, с которой человеческая душа просто не способна вот так сразу смириться и принять. Эвелин, горячо любимая и самая родная женщина, погибла так рано и так глупо, что осознание этого разрывало Маркуса на части не хуже голода или холода. Маркус, толком не понимая, что им движет, двинулся прямиком в ущелье.

Он шагнул в темную и сырую пещеру — наперекор своему затаенному страху вновь остаться здесь взаперти.

Он шёл медленно, но твёрдо, ступая по камням, острым и холодным, не обращая внимания на боль. Однако он не спускал свой взгляд с лежащего на земле человека.

Виктор лежал неподвижно. Но сразу было заметно, что он очнулся, потому что сменил позу на более удобную, хотя, — Маркус знал точно — как ни ложись на этот каменистый пол, удобно не будет.

— Что будем делать, Маркус? Ты повел себя некрасиво. Совсем не по-мужски, — послышался хриплый и наглый голос Виктора.

— Сначала я убью тебя, а потом уйду отсюда, — сказал Маркус, подойдя ближе и оглядывая пещеру. Он не подходил ближе к Виктору, зная что тот именно этого и ждет. — С такой травмой головы, — Маркус покачал головой, — далеко ты не убежишь.

— Я даже встать не могу, Марк. Ты победил, признаю, — произнёс Виктор.

Маркус слишком хорошо знал своего врага, поэтому сразу уловил нотки лжи в его голосе.

— Нет, Виктор. Ты можешь встать, и ты уже вставал. Ты думаешь, что можешь ещё что-то провернуть в этом проклятом месте, но ты ошибаешься. Я знаю в этой пещере каждый камень, — глядя куда-то на потолок пещеры, сказал Маркус.

— Маркус, ты уже ошибся, вернувшись, — улыбнулся Виктор. — Каждый, кто войдёт сюда, уже никогда не сможет выбраться.

Маркус метнул резкий взгляд на Виктора. "Он блефует, нужно лишь убить его", — подумал он, продолжая смотреть на своего врага, а тот всё трепал языком, лишь бы потянуть время, Маркус был в этом уверен.

— Мне уже не победить, но я буду знать, что ты угодил в мой капкан, — продолжал Виктор. Он пытался запутать мысли Маркуса, заставить его переживать за сына и дочь, которые вскоре найдут пещеру и войдут сюда.

— Сейчас ты закроешь свой рот и послушаешь меня, — Маркус сделал паузу, чтобы его фраза как следует запечатлелась в разуме Виктора. — Я двадцать лет думал, что убил ребёнка, младенца, крохотное и беззащитное существо. Он лежал в пелёнках, окружённый материнским теплом. А я просто испепелил его адским огнем. Знаешь, лучше бы он сжигал всё, а не только тело. Тогда бы я не узнал, что совершил. Мне пришлось пронести воспоминания об этом через всю свою жизнь. Глядя на своих младенцев, я всегда видел в тени твоего. А что чувствовал ты? Ты как шакал зализывал свои раны в укрытии. Тебя не было двадцать лет. Никому не нужна твоя месть, и ничего она тебе не принесла. Ты убил столько людей только для того, чтобы заявить о себе, месть была твоим прикрытием. А теперь ты умрешь здесь, и никто о тебе не вспомнит.

После этих слов Маркус накинулся на Виктора и начал бить его кулаками по лицу.

Но Виктор терпел удары, не отворачивая свое окровавленное лицо, пока из рукава его юркой рыбкой не выскользнул маленький серебряный нож.

* * *

Лео шёл долго и насквозь промок. Волосы прилипли к его лицу, руки онемели от холода и тяжести — хоть тело женщины и выглядело иссохшим, оно всё же имело вес, и когда несёшь его мучительно долго по сугробам, пробираешься через упавшие и гнилые стволы деревьев в лесу, стараясь при этом не заблудиться, оно становится ещё тяжелее.

Он осторожно, в который раз, чуть подбросил в руках её тело, чтобы было удобней держать. Сквозь деревья он наконец увидел горящие фары своей машины. Он прибавил шагу и уже через минуту открывал заднюю дверь. Лео осторожно положил тело Эвелин на сиденье, захлопнул дверь и открыл багажник. Там он отыскал среди кучи всякого хлама свою старую чёрную кожаную куртку и с радостью накинул её на плечи, потому что тонкий свитер абсолютно не спасал его от холода.

Перед тем, как закрыть багажник, Лео увидел торчащую из вещей рукоять своей биты. Он несколько секунд смотрел на неё, и вдруг почувствовал, как к его затылку приставили что-то холодное.

* * *

Алан нажал на педаль тормоза и выключил фары. Подъезжая к месту встречи с Джозефом, он увидел следы от машины, ведущие в чащу, и следы — кто-то прошёл в ту сторону леса, что рядом с рекой.

— Здесь есть кто-то ещё, — произнёс Алан.

— Как ты их заметил, я бы не обратила внимания, их почти замело, — тихо сказала Лили, рассматривая в окно следы от шин.

Алан и Гарри переглянулись.

— Эти следы появились явно позже, ты прав, сюда кто-то приехал, помимо нас, — кивнул Гарри.

— Я посмотрю, кто там, — сказал Алан и вышел. Но сначала он направился к багажнику и что-то вытащил оттуда. Следом за ним покинул машину и Гарри.

Ветер становился сильнее. Холод мог пробрать до костей любого, но только не Алана, ему было даже жарко. Он весь горел, словно в лихорадке. Пот выступил на лбу, глаза покраснели. Он держал в руках пистолет. Его холодная сталь приятно остужала горячую ладонь. Он шел по еле видимым следам туда, вглубь леса, ожидая увидеть кого-нибудь из помощников Виктора или его самого.

Лес начинался через сотню метров от дороги и возвышался над людьми, сливаясь с горой, верхушка которой была укрыта туманом и облаками. Высокие хвойные деревья скрывали небо в своих ветвях, голоса птиц и шум ветра заглушал шаги Алана — это было его преимуществом.

Когда Алан уже думал, что потерял след, он увидел неподалеку свет от фар. А когда приблизился, то скрылся за деревьями, потому что заметил тот самый джип, который подрезал его при въезде в Хайгейт, совсем недалеко отсюда. А через несколько минут он увидел, как кто-то выбрался из глубины леса.

* * *

Лили осторожно вышла из машины. Её руки ещё дрожали после приступа боли, а голос был слаб. Она старалась молчать, но Гарри, стоявший рядом с машиной и смотревший на уходящего в лес внука, негодовал.

— Послушай, Гарри, — начала Лили. — Алан таков, и его не изменить, он наверняка делает то, что велит ему его сердце, не разум.

— Тогда спроси у него, что он нашёл, — велел Гарри.

— Хорошо, я попробую, — сказала Лили и закрыла глаза.

Лили сконцентрировалась на своем вопросе, повторяя его в голове несколько раз, и вот, словно перышко, слова брата нежно легли на поверхность её сознания. Она услышала его мысли, эхом раздававшиеся в голове.

"Где ты, Алан?"

"Я нашёл машину, жду её хозяина. Оставайся с Гарри, езжайте к Джо."

"Я отправила Гарри, а сама иду к тебе."

"Ты можешь заблудиться!"

"Ты же не заблудился."

Лили улыбнулась и посмотрела на Гарри, который всё это время не сводил с неё глаз.

— Ты будто уснула, — произнёс он. А потом подошел к ней и вытер ладонью капельку крови. — У тебя из носа течёт кровь.

— Это всё Алан, — сказала Лили спокойно, вытерев кровь рукавом куртки.

— Ну так что? — было видно, как Гарри нервничает.

— Приведи сюда крёстного, покажи ему следы, что ведут в лес, и идите за нами. Мы найдём родителей, Гарри. Алан знает, что делает.

Лили убедила деда поступить именно так, и Гарри послушался. А она отправилась вслед за братом.