Поподанка в Поттера и совсем этому не рада (джен)

* * *

Чуть позже я успокоилась благодаря объятьям уже всей семьи. Да, оказалось, на вокзале была не только мама, но и папа с братом, хотя в письме они писали, что Вернон не сможет встретить меня из-за работы, а брат из-за того, что в его школе каникулы начинаются на пару дней позже. Но на самом деле они так специально написали, чтобы сделать мне сюрприз, который им удался.

Когда эмоциональная разрядка и формальности встречи прошли, настал черёд знакомиться моим родителям с Элис. Всё прошло мирно. Хогванс вела себя, на моё удивление, вежливо, не выказывая и толики неприязни к Дурслям. Хотя чего я ожидала? Что она будет так же язвить и дерзить, как сверстникам, а может того и хуже? Я знала, что они ей не нравились... То есть каноничные Дурсли ей не нравились, но благодаря моим рассказам о моих Дурслях, в которые она сперва даже не верила, мне мало помалу удалось уверить её, что они не такие как в каноне, а лучше. Намного лучше.

Чуть позже уже Хогванс представляла меня родителям. И тогда я поняла, в кого пошла Элис и что в будущем она будет очень красивой. А пошла она, определённо, в свою красавицу маму. Лис мне сказала, что её родителям по тридцать четыре года, но, смотря на миссис Хогванс, столько ей не дашь, максимум двадцать семь. Элизабет, так зовут её маму, покоряла своей воздушностью и мягким светом, который будто исходил от неё. Скорее всего такое ощущение создавалось из-за её светлых, как лунный свет, волос, что в причудливой причёске спадали с её плеч. Лучики света будто попадали в добровольный плен её волос, отскакивая от бриллиантовых серёжек, распыляя радугу по светлой коже. Льдисто-голубые глаза, обрамлённые светлыми ресницами, несмотря на цвет, были полны теплоты и нежности, а когда смотрела на своего мужа и дочь, то в них отчётливо сверкали искры бескрайней любви. Волшебный образ завершала мечтательная улыбка с пухловатыми губами и белоснежными зубами.

Отец галантно поцеловал руку миссис Хогванс, при знакомстве сказав мимолётный комплимент, Дадли смущённо кивнул, покраснев ушами и не вымолвив ни слова, скорее всего пребывая в некотором шоке от её красоты, поэтому его пришлось представлять маме. Петунья же обменялась комплиментами, начиная обсуждать что-то насчёт какого-то Домашнего Совета. Чуть позже оказалось, что дамы условно знакомы, потому что входили в этот самый Совет. Я же просто повторила за Верноном.

Мистер Хогванс же ждал нас у их машины. Он тоже был как с обложки модного журнала. Надетое серое пальто (такое же пальто, но разных размеров, было и у жены, и у Элис, что выглядело мило) поверх синего костюма тройки, которое прекрасно подчёркивало подтянутую фигуру. И так тонкие губы были сжаты чуть ли не в линию, а блондинистые волосы были зачёсаны так, что ни один волосок не торчал, подчёркивая высокие скулы, что очень подходило жёсткому и хладнокровному джентльмену, который был как хищник, готовый в любую минуту напасть на неприятеля. Но таким он казался только на первый взгляд, точнее он таким был, пока в его поле зрения не появились жена и дочка. Как только его стальной взгляд синих глаз коснулся их, то он тут же из закалённого бизнесмена превращался в мягкого, ласкового отца и мужа, до одури любившего свою семью.

Но что меня заинтересовало, так это то, как папа отреагировал на отца Элис. Он на секунду остановился, шокировано смотря на него, и открыл было рот, но тут же его закрыл, когда Лис кинулась к мистеру Хогвансу в объятия, а тот поднял её, расцеловывая и крутя, на что моя подруга звонко смеялась. Потом он обнял жену и втянул в долгий поцелуй, из-за которого стало неловко, а нам с Дадли даже закрыли глаза, хотя это не очень помогало. Зато Элис смотрела на это светящимися от счастья глазами и широкой улыбкой. Кстати, хоть она похожа на уменьшенную версию миссис Хогванс, глаза и губы у неё были папины.

Знакомство прошло просто прекрасно. Главы семей крепко пожали друг другу руки, перекидываясь чёткими фразами, которые почему-то перерастали в диалог о бизнесе и чём-то смежном. Хотя папа любит поговорить о таком, да и Ричард, как я вижу, тоже. Дамы активно обсуждали образование. Однако, несмотря на всё хорошее, когда Элис представляла меня своему папе и я пожала руку мистеру Хогвансу, то он посмотрел так, будто хотел отправить меня на северный полюс и тот час засвежевать. Я непроизвольно сглотнула комок нервов, не сразу ощутив хватку капкана его огромной лапищи руки на моей крохотной, особенно по сравнению с его, ладошкой. Он сквозь зубы познакомился со мной, и, кажется, даже Снейп мою фамилию произносил более дружелюбно, чем он. А это попросту невозможно! Ситуацию не улучшала Лис, которая как только меня отпустил её отец, от радости обняла меня. В тот момент я не смотрела в глаза мистеру Хогвансу, но явственно ощущала, что если бы он был магом, то первый в мире смог бы беспалочковую и невербальную Аваду кастануть. И уж её я не смогла бы пережить. Почему-то к Дадли он так не отнёсся, хотя и смотрел на него как-то предупреждающе, но определённо не хотел убить, как в моём случае.

После чета Хогванс пригласила нас в какой-то ресторан, но наши с Элис и Дадли громкие зевки заставили их просто дать обещание, что мы непременно отужинаем семьями. Поэтому мы, распрощавшись, расселись по машинам. В ней-то Вернон и рассказал, что мистер Хогванс большая шишка в мире бизнеса, чуть ли не легенда, поэтому папа и был так шокирован его увидеть, особенно то, какой он с семьёй, ведь столько слухов ходит вокруг его жёского и холодного нрава, что его все за спиной и в жёлтой прессе называют китовой акулойКитовая акула — самая большая акула на данный момент. Папа также сказал, что если заключит с ним сделку, то... Тут он замолчал, гулко сглотнув, и даже на секунду зажмурился от, похоже, открывающихся перспектив. Мама же добавила, что миссис Хогванс — учительница престижного частного лицея, занимается благотворительностью, а также является главой того самого Домашнего Совета. Вернон ещё не мог не упомянуть полковника Роджера Хогванса, брата Ричарда и дядю Элис, у которого много наград за заслуги перед королевой.

Чем больше я слушаю, тем больше становятся мои глаза от шока. Но, если честно, это никак не влияет на моё отношение к Лис. Просто теперь я знаю, что она родилась в этом мире с золотой ложкой во рту и всё. Возможно, моё эмоциональное состояние ещё сглаживается за счёт того, что я с минуты на минуту усну, особенно когда Барсик, свернувшись в клубочек, тарахтит у меня на коленях.

* * *

Мы с Дадли спали до самого дома, и хоть папа пытался нас аккуратно поднять, чтобы отнести в комнаты, но мы всё равно проснулись. Когда мы все разместились в гостиной и меня с плохо скрываемой тревогой спросили о Хогвартсе, сон как рукой сняло. Я им в письмах многое рассказывала, но не всё. Например, не рассказывала о том, что у меня долго не было магии. Не знаю почему я утаивала это от родителей... Или о том, что до сих пор магия является для меня чем-то странным и даже чутка неприятным. Почему-то когда я смогла колдовать, то при использовании заклинания всегда чувствовала неправильность происходящего. Как будто всё это происходит не со мной, а с кем-то другим, я же смотрю на это всё будто в виар-очках. Будто вот я наиграюсь, наконец-то сниму эти чёртовы очки, которые так болезненно сжимают голову в тиски, словно врастая в мою черепную коробку, и наконец-то пойду заниматься своими обыденными делами, забывая об этой ужасающей штуке, как о страшном сне... Поэтому всё, что я не высказала в письмах, взахлёб рассказала вслух, прижимаясь к маминому боку.

После сокрушённых охов и ахов мамы, недовольного покачивания головы от папы и нахмуренного лица брата в течение всего моего рассказа о том, что Хогвартс совершенно не такой, каким его описывают или представляют. Потом я всё же рассказала и о хороших сторонах, коих оказалось меньше, чем я предполагала. И то эти плюсы связаны либо с друзьями, либо с тем, что я выбрала правильный для себя факультет. Например я могу в любое время, кроме после отбоя конечно же, прийти на кухню к домовикам и попросить их приготовить что-нибудь вкусного. О занятиях и предметах тоже упомянула, но в основном вскользь, потому что говорить-то и нечего.

Большая часть, несмотря на магическое происхождения, всё равно являлись скучными и запутанными. Взять ту же Трансфигурацию: для меня она как геометрия, такая же непонятная с кучей формул и исключений. В принципе, для меня все уроки примерно такие как Трансфигурация. И все они теоретические. Насчёт Истории Магии, которую я про себя окрестила как "Тихий час", вообще молчу. Мы что-то делаем лишь на трёх из семи предметов мы что-то делаем. Это Зельеварение, Травология и Чары. Причём последнее туда можно занести с натяжкой, потому что то, что мы изучаем, сложно назвать хоть чуточку полезными заклинаниями. Например, зачем мне заставлять ананас танцевать? Незачем, а нас этому учат. Хотя Флитвик нам больше рассказывает, что нельзя делать при произношении заклинаний и их классификацию, чем о чём-то по настоящему стоящем. На Травологии мы возимся в земле, и хотя я помогаю маме с клумбой, но копаться в грязи не люблю. На этих уроках спасает задорная мадам Спраут. А готовка Зельеварение хоть и даётся легко, но... Сами понимаете. Итог: из трёх практических предметов один более-менее.

Позже уже Дадли рассказывал насчёт своей школы. У него всё было более позитивно, поэтому гостиная, которая во время моей тирады погрязла в тревоге, как будто стала светлее и дышать стало легче, а от стен отталкивался смех всей семьи.

* * *

Подготовка к Рождеству прошла именно так, как я представляла, что не могло не радовать. День подарков тоже прошёл прекрасно. Родители хоть и косились на волшебные подарки от меня, но с радостью их приняли, поняв, что не такие уж они и волшебные. Брат как только открыл мой подарок, так тут же продегустировал всё. На посмеивающегося отца, который подтрунивая спросил его, а как же его форма, Дадли ответил, что тренер на Рождество разрешил. Потом тихо добавил мне, чтобы я в следующий раз привёз побольше котелков и шипучек, которые взрываются во рту определённой незатейливой мелодией. Брат же мне торжественно вручил не слишком тяжёлые утяжелители, которые можно скрыть под одеждой и носить в повседневной жизни для каждодневной тренировки. В принципе хороший подарок, которым я определённо буду пользоваться, потому что, чтобы сбегать от неприятностей, нужна какая-никакая, но выносливость, а её у меня с гулькин нос. Папе он подарил боксёрские перчатки, а маме собственноручно сделанную скалку. Там даже было с помощью выжигания написано: "Лучшей маме от Дадли". Естественно, Петунья прослезилась от этого, а Вернон задумчиво переводил взгляд от перчаток к своему животу и обратно. Нам родители ничего не подарили, потому что мы, сговорившись с Дадли, решили, что лучше сэкономленные деньги потратить на отдых где-нибудь не в Англии. Кстати, подарком на двенадцатилетние будет как раз таки каникулы заграницей.

Многие ребята из Хогвартса, с которыми я была знакома или дружила, подарили мне сладкие наборы. За сахарные перья особое спасибо, ведь я вообще не замечаю, когда начинаю грызть ручки или те же перья. Точнее, когда я всё же одёргиваю перья, которые, задумавшись, начинаю пожёвывать и то только из-за того, что перья щекочут нёбо. И хотя я не боюсь щекотки, но это всё равно неприятненько. У меня от этого мурашки по телу пробегают. Джастин подарил красивые и однозначно дорогие карандаши. Терри подарил... Я прижучу этого мальчишку! Он подарил мне книгу "Зельеварение для самых-самых маленьких" в нём в детской манере объясняют что такое зельеварение и зелья, а также парочка безобидных и простейших "зелий", которые и на первом курсе было бы стыдно стыдно варить, ведь их рецепт больше напоминал реальные супы, чем что-то действенное.

Меня удивили подарки Элис и Драко, точнее записки от них. Малфой зачем-то спрашивал мои замеры, рост, обхват талии и т.д. а чуть ниже написано, чтобы я их написала под вопросом. В записке Хогванс она просила прощения за то, что подарок она отдаст только при встречи, потому что он пока не готов. И если в случае Драко я ещё мало-мальски догадываюсь для чего он спрашивает, то вот с Лис эта записка скорее настораживает, особенно учитывая её... интересную родословную, которую я недавно узнала. Этим подарком могло быть буквально всё, что угодно.

Но ещё больше меня удивил не примеченный, никак и никем не подписанный свёрток, завёрнутый в крафтовую бумагу. Он был очень легкий, почти невесомый. Когда недоумённая я развернула его, то нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Я прикоснулась к очень странной на ощупь ткани, которая как будто частично состояла из воды. Почему-то только прочитав выпавшую записку меня накрыло осознанием того, что это. А в записке было написано вот что:

Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне.

Пока никто не увидел, я запихнула свёрток подальше под ёлку. Весь оставшийся день я была как на иголках, а потом встрепенулась и подумала, а чего это я нервничаю? Ну подумаешь Мантия-невидимка, что таково-то? К сожалению это краткая бравада мне ничем не помогла. Я не могла объяснить почему этот волшебный кусок ткани Пха! Наверное никто никогда не называл один из даров смерти так фамильярно! меня так тревожил, но факт остаётся фактом. Даже после того, как судорожно запихнула мантию на самое дно чемодана, я всю ночь вскакивала в постели в холодном поту, не помня из-за чего проснулась, да и сон тоже.