А свет торжествует над мраком (джен)

Сборы в Министерство, показалось сначала, отнимут считанное по пальцам время. Не возникнет и малейших протестов на приказ министра зарегистрировать главную мощь Ордена Феникса. Сразу, как только появятся сомнения, нужно ли идти, вспомнится — при ином поведении всем светит ссылка.

На деле обстоятельства шли иначе.

— Мы собрались, чтобы сражаться с Орденом Белой Вечности. Так зачем выбрасывать самих себя из страны, когда ещё никаких военных действий? — на Гермионины рассуждения Гарри, идущий за её спиной, обронил:

— Точно.

Визит к министру волновал каждого по-разному. Ван Дрейки не задумывались о важности и считали — указание есть указание, Джордж мысленно их поддерживал. Рон захватил писчее перо, будто бы министра на своё обделили. С первого этажа те, у кого нервов надолго не хватало, сбежали, что зайцы, ведь там...

— Авгуриус рвёт и мечет, — утро до момента, как зельевар взвился в первый раз, было добрым. В какое место в доме не уходи, его слышно. — Выхожу из спальни и слышу его бас: "Какая дрянь поставила подставку для зонтов перед кофейным столиком?! Чуть ногу не сломал! Кто следующий?"

— Эйв, не спорь с нами. Мы только пришли снизу, — выговорил Гарри, как чем-то напуганный, не отрывая глаз от Шэрон. От лестницы чуть глуше, чем есть на самом деле, прозвучало:

— Прибыв сюда, я думал, что буду проживать с организованными, адекватными, рассудительными людьми. Пока меня застаёт лишь обратное: эти организованные не могут прибраться, спокойно держат у себя кузена убийцы и в ус не дуют! Ни по одному поводу! — конечно же, снова Сальвадор.

— Дальше... — взялся подслушивать Гарри.

— Можешь отдохнуть от нас. Если хочешь, не иди в Министерство. Я скажу, тебе нездоровится, — ответила Белозёрова. Голоса стали громче — они приблизились к лестнице. — Но вместо тебя будет Эйдан. Хорошо?

— Заткнись, — слегка остыл Авгуриус. — Кто угодно, хоть призрак Сейн-Лорен Дауэр, но не этот комок моих подозрений.

На том и порешили. Гермиона, побаиваясь за собственный слух и сдержанность профессора вернулась на первый этаж, где последствиями причитаний Сальвадора была подставка для зонтов, со стороны похожая на лапу дракона, поваленная на бок, один ботинок у двери — в кого он его бросил? — и разбитая на зелёные черепки бутылка из-под красного вина, вынутая из-под стола.

— И почему у меня дурное предчувствие? — Гарри принялся мерить шагами гостиную. — Раз в Министерстве есть шпион Белой Вечности, отслеживающий перемещения через камины, то не смутит ли его, что второй день одни и те же люди мельтешат сначала между двумя домами, а потом вдруг всей гурьбой к министру?

— Об одних и тех же я с вами не согласен, Поттер, — прозевал Вальтон, клюнув носом. — Это вы сейчас про половину, которая в "Норе", сказали, в основном. Мы едва ли пользовались британской Каминной сетью и можем не бояться.

— И, чём ещё поинтересуюсь: почему вчера Гермиона единственная полетела на метле, когда остальных затолкали в камин?

— Гарри, не преувеличивай, — сказал Рон.

— До какого-то времени мы не можем обсуждать это всем Орденом, — растолковал Френсис, шагнув в очаг с летучим порохом в руке. — Министерство магии!

Зелёное пламя поглотило его с ног до головы, в камине фукнуло. Место, где он стоял, вновь опустело.

— Ну, давайте по очереди? — Сорен исчез следом. За ушедшей в конец Гермионой увязался Джерри, который, как утверждает, вот-вот впервые воспользуется летучим порохом. Будучи последними, они собрались перенестись вместе, но их отвлекло шипение, дошедшее с дивана. По-свойски окликнул их, видимо, кот, правда на глаза попался Эйдан.

— Не попадите в неприятности, — посоветовал он, развалившись в вальяжной позе, глядя под стол, где Авгуриус хранил вино. — Министерство теснее, чем кажется, и вражеский человек может быть не один. Министра, скорее всего, будет кто-то сопровождать, так не дайте ему подсмотреть ваши имена.

Джерри утянул Гермиону с паркета гостиной — ему, признался он уже в Министерстве, сделалось не по себе.

У американцев, как только увидели они здание правительства, разбежались глаза. Они удивлялись просторности и оживлённости внутри. Иссиня-чёрные стены, меж которых идёт будто бесконечный поток волшебников и волшебниц. Сотрудники, обычные посетители — кто-то выходил из лифта, а кто-то выскакивал из каминов. Вторых было, несомненно, больше.

— Хотел бы я здесь работать, — поделился мнением Джерри. — Я не знаю, как в МАКУСА, но впечатляет.

— МАКУСА гораздо больше, — встрял Вальтон. — и обустроено — это моё личное мнение — лучше. Один вход, залы шире, никаких объектов не стоит, — кивок на фонтан Волшебного братства. — И, моё любимое: прибор, говорящий об уровне опасности в здании.

— Да и во всём Нью-Йорке, если не ошибаюсь, — добавил Сальвадор после столкновения с полноватой женщиной-магзоологом — видно по клетке с шишугой, которую она несла и книгой "Фантастические твари...", торчащей из сумки. — Был там единожды, но ты со школы знаешь, что у меня...

— Болтливая натура, — раздражённые Лика и Френсис пихнули Сальвадора, одна слева, другой справа. Белозёрова скомандовала: — Левее, все левее!

Однако, мелкое разочарование ждало ещё за стенами кабинета Кингсли. На двери синими, тускло светящимися буквами проступала надпись "Занят".

— Вызвал — и занят. Круто... — отойдя на пару шагов назад, Рон скосил глаза на надпись, неизменно светящуюся. — Сколько мы обязаны его ждать?

— Не придёт через минут пятнадцать — уйдём, — поставила Белозёрова, и в голосе её мелькнули нотки подозрения: — Обычно Кингсли вешает табличку на дверь, где она на сей раз?

За время, пока ждали министра, а за установленный Ликой срок оно дважды перевалило, обошлось без чудес в решете. Глава всей магической Британии пришёл, чем-то крайне недовольный. Около него шествовал мужчина, неимоверно похожий на Сальвадора, и их двоих отличало лишь то, что министерский сотрудник был белобрысым.

— Добрый день, — произносил Кингсли, пожимая руку каждому орденцу. — Прошу прощения за задержку, не ожидал вас столь рано. А он — Найджел Блэквелл, новый член Аврората.

— Здравствуйте, — сказал Найджел. — Я переведён из Соединённых Штатов. Один из старших авроров, имею честь быть постоянным охранником министра магии. И да, кое-кто из вас мне давно знаком.

— Твоего братца звали Чарльз, я точно помню! — заметил Френсис, услышав от Сальвадора о его близком родстве с Найджелом.

— Мы сводные, — вмешался Найджел. — Но разве это сейчас имеет место?

Министр устроился в своём кресле, положил переплетённые руки на стол. Он приподнял брови, словно ожидая от гостей первого слова, на деле же вспоминая, что из его речи позабыл.

— Ага, — собрался наконец он. — Как знаем мы все, здесь присутствующие, в магической Великобритании объявлено военное положение, начиная с мая. Произошло оно при следующих обстоятельствах: в Министерство вошли сначала в капюшонах, а затем раскрывшие себя, двое женщин. Одному из моих людей удалось их запечатлеть.

Кингсли выложил перед собой два снимка. Ту, что в больших круглых очках, Гермиона увидела в первый раз, но Рейес с ней... Нет, это не отмашка, вроде "Чёрт с ней". С обеих колдографии Элма глядела точно в объектив. За случайность это не сочтёшь.

— Объявление войны принадлежало ей, с перьями в волосах. О спутнице нет никаких сведений, — не было, пока со своим словом не влез Джейсон:

— Аурелия? Бьюсь об заклад, это она! — вырвалось у него, пришедшего в лёгкий ужас. — Она растила меня с сестрой, как родная мать.

— Пополнение в коллективе имеющих родню в Ордене Белой Вечности, — ехидно произнёс Рон, полностью уверенный, что ни один Уизли за всю историю рода не предавал светлую сторону в войнах.

— О, мой... — Вальтон поперхнулся словом. — Лилиана? Милая... как ты могла?

Гермиона прокашлялась. Френсис с ней в отношениях был? Любопытно узнать, до чего они дошли.

— Вы тоже в коллективе? — присоединился Гарри к Рону. — Родственники — одно дело, но любовь... По-моему, вам с еей не повезло.

— Я возьму у вас, ничего? — Вальтон схватил со стола министра длинную железную подставку для перьев и погрозил ею парням, пополнившим перечень. Министр смирно смотрел за каждым движением орденцев, оставляющих свой почерк на пергаменте под именами, занесёнными ранее. Усмирив дух перебранки, шедшей в своём ключе, Найджел вышел из кабинета за руку с Сальвадором.

— Ты мало в чём изменился, — завёл Найджел. — Всегда замечал тебя слегка угрюмым.

— Я знаю, но не проболтался всем: ты мне не брат, ибо Найджел мёртв уже как десять лет.

Лже-Блэквелл скривил губы в ухмылке, изъял из чехла палочку, провёл ею вдоль переносицы, и на его месте оказался долговязый слепой волшебник. Затянутые белёсой плёнкой глаза бросали в дрожь, взирая из-под капюшона. Сальвадору захотелось провалиться сквозь землю, стоя перед бывшим однокурсником. Имя, как и внешний вид, было страшным. Азефадор.

— Вырос, Риверс? — ладно, в коридоре, куда слепец завёл Авгуриуса, людей не обозначалось. Для такого оживлённого, как Министерство, места, это парадокс. В школе Риверс не мог использовать магию без руки помощи, которую в большинстве случаев протягивал младший брат Френсиса. Вторая причина у Сальвадора не терпеть его — у него с Диланом был роман, что не шокировало никого, кроме него. Эти двое были неразлучны с первого курса.

— Как видишь, в Дилане я больше не нуждаюсь, — произнеслось двояко. "Вы расстались? Радость-то какая!" — выдал Сальвадор с ядовитой улыбкой. — Мы и не пара, и колдую я, как видел, сам. А ты все ещё педантичный зельевар, возмущающийся направо и налево? Вдобавок, сделался собачкой Луари и до сих пор, как я понимаю, гомофоб?

— Ты нынче остряк, стал увереннее, — принялся подмечать Сальвадор, — но не можешь определиться с профессией и до сих пор гомосексуал.

— Определиться с профессией? — переспросил Азефадор. — Колоро!

Его мантия на несколько секунд сменила цвет на белый, расписанный чёрными витиеватыми узорами.

— И выбрал тёмную дорожку, — тихо заключил Авгуриус. — Мантия стратега?

— А представь себе слепого бойца! Её величество не видела во мне иного, кроме как автора идеальных планов. С Аурелией я, разумеется, не вровень — у неё за место пера под рукой волшебство и мысли, которые за счёт него она переносит на бумагу.

Сальвадор тут же опомнился — приходя в облике Найджела, Азефадор увидел список орденцнев и многих из них в лицо. Даже не скажешь точно, что хуже.

— Слушай сюда... — но Риверс вдруг пропал с глаз долой. Ни шагов не слышалось, ни мантия не шелестела. В такой-то организации превосходного мага из него сделали, поди, вскоре после его вступления. Из бывших студентов Ильверморни хорошие в меньшинстве, а те, кто выбрал Орден Белой Вечности, ждут школьных знакомых с распростертыми руками. "Пожалуй, я не был бы для них лишним", — задумался Сальвадор. Сайкамор, он мог оттаять к близнецу. Аурелия, Дилан и Азефадор не отказались бы от его дружбы, не свяжись они с Лилианой. Или Элмой?

Да плевать. Она осталась тем же человеком, жаждущим лидерства и послушания со всех сторон, величия. Воспоминания о взаимной любви с ней, случается, посещают Сальвадора, но очень редко и коротко, как сны, приходящие утром.

Из омута мыслей его вытянули Ван Дрейки, с горем пополам нашедшие его, и хором сообщившие, что пора уходить. Джерри обратился к нему, как назло, через "профессор Авгуриус".

— Я сейчас тебе не профессор, — младший из братьев чуть не провалился сквозь землю. — Ты можешь звать меня Сальвадором... Странно, вас не интересует, куда подевался Найджел?

— С языка снял, — заявил Сорен. Джерри коротко кивнул ему.

— Я... — у Сальвадора вертелось на языке: "Изначально понимал, что Найджел — лишь маскировка", но понятно, что если скажет правду, его начнут подозревать в некоторых секретах, непосредственно связанных с противником на войне. — Я не видел, как он исчез после нашего разговора. На мантию Дезиллюминационное наложил, походу. И передай Белозёровой или Вальтону, или кто за мной вас послал: я задержусь, пусть не беспокоятся.

Братья так и поступили, а Сальвадор, разрываясь между мнениями о себе как о нормальном или сумасшедшем человеке, немного погодя, направился искать Азефадора. Далеко он не мог уйти, и мантию наверняка расколдовал.

Вернувшихся орденцев, спасибо богу, не подстерегали неожиданности. Не знающие о Сальвадоре, оставшемся в Министерстве, оглядывались и гадали, кого же потеряли. Внезапный грохот со второго этажа побудил четверых ринуться на его источник — упавшие вердро и три швабры, одна из которых, кажется, стукнула Эйдана по голове. Непонятно, что ему понадобилось в чулане.

— Я думал убрать весь хлам и наложить заклятие Незримого расширения. Одиночной комнаты мне не досталось, вот и нашёл выход, — пояснил волшебник, вытаскивая из комнатушки кучу старого тряпья, пахнущего кошками. — Кто вообще раньше владел домом?

— Мюриэль Уизли. Да, она жила побогаче всех, и я ей чутка завидовал, — высказался Рон, приобняв за плечи Гермиону. Тут ей стало не то, чтобы стрёмно, а стыдно: Джерри, стоящий у стены, скрестил на груди руки, смирив Рона неодобряющим взглядом. Гермиона подёргала плечами, надеясь избавиться от чужих рук, но те только обняли крепче. — Чего вы на меня пялитесь?

Обращение было сразу к троим, и если с Джерри всё было ясно, и в нём проснулась ревность, то Джордж прищурился, с горем пополам удерживаясь от смеха, а Эйдан с долей отвращения на Рона косился.

— В другом месте — никак? — наконец прошипел он, продолжая разгребать чулан. — Мерлин, если Авгур не соизволит притащить свою чёртову задницу, я его спальню сегодня же передвину! Пусть потом не жалуется!

— Ну, коли не притащит, за ним должны кого-то отправить, — рассуждал Джордж, параллельно прислушиваясь к голосам этажом ниже.

— И, мне кажется, что уже обсуждают, кого, — Рон несмело шагнул в чулан. Покидать дом по причине пропавшего человека ему вдруг не захотелось. — Я не имею что-то против Авгуриуса, или как его там, но мало ли Орден Белой Вечности замешан?

— Тогда что ты забыл в сильной половине Ордена, братишка? — осуждающе спросил Джордж, заглядывая за распахнутую дверь, прямо Рональду в глаза.

— Гермиона!

— Мисс Грейнджер! — прозвучало два выкрика вслед убегающей вниз по ступенькам, отбивая дробь туфлями, Гермионе. Грудь её сдавило странное ощущение, будто Авгуриус уже нарвался на большие неприятности, и всё ещё не решено, кто отправится на выручку. Медлить нельзя. В конце концов, идёт война, или Рейес решила расслабиться? Под рукой ничего, кроме волшебной палочки, в голове никаких мыслей, кроме как о спасении...

— Ты куда намылилась?! — у самого камина Джерри изловчился схватить Гермиону за запястье. — Не пытайся выбраться из дома! Это может быть опасно!..

— Чем скорее кто-то из нас доберётся до профессора, тем быстрее пропадёт опасность, пойми! — свободной от хватки рукой Гермиона потянулась к сосуду с летучим порохом. Пальцы зацепили, но опрокинули чашу.

— Вингардиум Левиоса! Акцио летучий порох! — фоном восклицал Вальтон, и горстку пороха, лишь она оказалась у него, бросил в камин. Очаг охватили языки зелёного пламени.

— Френсис, поторопитесь! Не дайте ей уйти! — как в американском кино сгоряча крикнул Бренир. Увы, с опозданием. Мысленно извинившись, Гермиона ткнула коленом в живот Джерри, затем со всех ног бросилась в очаг...

— Министерство магии! — и остался за ней лишь голос, отдающийся эхом, да выпавшая из кармана волшебная палочка, прокатившаяся по паркету до ноги Френсиса, облачённой в чёрный лакированный ботинок.

Взгляды замерли, обращённые на последнее пламя, слабо играющее на дне камина.

* * *

Толпы в здании Министерства поприбавилось, поняла Гермиона, очутившись в одном камине ещё с двумя людьми. Выбравшись из тесноты, девушка направилась по коридору к холлу, то и дело наступая кому-нибудь на ноги и отпуская "простите", "извините".

— Юная леди, что за спешка? — строго спросил некий впечатлительный мужчина, которого Гермиона задела локтем по щеке. — Вы мне зуб выбить собирались?

— Нет, сэр! Прошу прощения, сэр! — откликнулась Гермиона, пробегая спиной вперёд по более-менее свободному от людей кусочек. Не Сальвадор, так пусть Найджел встретится! Он был с ним, разве нет? Девять уровней здания, и Гермионе остаётся надеяться, что на самый верх, в отдел Международной Конфедерации Магов, или на самое "дно", где располагался отдел Тайн, профессор не уехал. Чувство глупости посетило её и... и, чёрт, не желало уходить! Остановившись у фонтана волшебного братства, Гермиона опустилась на его золотой борт. Действительно, следовало оставить эту работу взрослым. Искать отдельное лицо в таком людном месте — всё равно, что искать иголку в стоге сена. Знать всё нереально, вот и она не знает, может ли помочь ей в её деле магия.

Тут в фонтане отразились белокурые волосы, обильно покрытые лаком и подёрнутое загаром мужское лицо.

— Здравствуйте... ещё раз, мистер Блэквелл, — подняв глаза от воды, Гермиона отчётливее увидела Найджела. Он смотрел на неё хитро, многозначительно, будто искусный вор. — Вам что-нибудь от меня нужно?

— Хотел спросить, не видала ли ты случайно Сала, — почти пропел Блэквелл, вложив ладонь Гермионы в свою. — Так, может, мимо пробегал?

— Я сама его ищу, — сглотнув, пробормотала Гермиона. Его поведение ничего хорошего не внушало. — И, нет, не пробегал, как вы выразились.

Стоило заговорить о том, пробегал ли он, как он сам плюхнулся на бортик по другую сторону от Гермионы, схватил за плечи, разворачивая на себя.

— Это не Найджел. Уходим!

— Кто, в таком случае? — вопрошала Гермиона уже в лифте, медленно тянущемся вниз. — Приспешник этой?..

— Главы Белой Вечности? Да, он самый, — Сальвадор сполз по стенке. Говорил он, запыхавшийся, быстро. — Не знаю, имеет ли смысл спрашивать, но вдруг тебе знакомо имя Азефадор Риверс?

Гермиона отрицательно помотала головой.

— Кто, кто, Риверс?

— Азефадор. Слепец, но не стоит его недооценивать, потому что волшебник из него за восемнадцать лет вышел достойный. Он — мой бывший однокурсник, и в школе, когда дело доходило до магии, был почти полностью немощен... Меня больше волнует лишь то, что в здании можно аппарировать, и что мы одни в этом лифте. Тут несколько лифтов, надеюсь?

Гермиона и сама с перепугу едва не соврала, что их четыре. Кабина неожиданно сотряслась, остановилась, а посреди неё после оглушительного хлопка появился мужчина со слепыми голубыми глазами, облачённый в белую, расписанную незамысловатыми чёрными узорами мантию.

— Остолбеней! — по приказу Сальвадора из его палочки вылетела красная струя и ударила слепца в живот. — Вот же... Мы дальше не уедем, что ли?

— Право, — хрипло ответил Риверс, направляя палочку в пол. — А почему ты не сопротивляешься, а, девчонка?

В глазах Гермионы стояла полутьма, и лишь слова сподвигли её лезть в карман. Ни дерева, ни формы палочки не нащупывалось. "Я точно её несла с собой! Потеряла где-то?"

— Решила меня позлить? — загнул Азефадор, подкрадываясь к Гермионе. Не видит, а соображает, где находится, по дыханию. На то они и слепые, что обделены зрением, зато другие органы чувств у них развиты хоть куда! — Ты кто такая, чтобы так насмехаться над силой её величества?

— Ваша "мамочка", кем бы она ни была, напрасно послала своего орденца в Министерство. Лифт ждут люди, так что... Отключись! — Сальвадор попал бы, но Азефадор окружил себя щитом. Гермиона продолжала импровизировать, старательно копаясь во всех карманах.

— А что могу сделать я? Да про́пасть всего! Оглохни! — от звона в ушах Гермиона задрожала, а затем перестала слышать любые звуки. Скрип верёвок, стянувших Авгуриуса... Собственный крик также не был слышен, а Риверс от него уши заткнул.

— Ах ты, баньши недоделанная, — ругнулся тот, набрасывая путы на Гермиону. Расположившись между схваченными, Азефадор аппарировал.

* * *

Ошеломлённо глядя на камин, орденцы схватили друг друга за руки, как в последний миг жизни. Пламя, наконец, догорело, и в гостиной стоял едва ощутимый копчёный запах. Первым из потрясения вышел Рон, подёргавши носом от голода.

— Убежала... — Джерри же первым подал признак, что язык не проглотил. — И палочку оставила. Господи! — он зажмурился, закрыл глаза рукой. Сорен похлопал его по плечу, а Шэрон одарила полным сочувствия взглядом. Гарри, глубоко вздохнув, обернулся сначала на дверь в кухню, следом на вино под столом, и чёрт поймёт, чего он в итоге хочет.

— Вы же знаете Гермиону, — невесть к кому обратился Джордж. — Она решительнее каждого из нас... Ну, сверстников или почти, я имею ввиду. Плюс, если она встретит Авгуриуса, то вдвоём они точно справятся.

— Особенно учитывая, что одна волшебная палочка с малой вероятностью защитит двоих человек от, например, десяти опытных членов Ордена Белой Вечности, — дополнила Белозёрова, свалившись на диван. — И ладно, сейчас полдень, но вдруг они не вернутся до темноты...

— Иногда ты напоминаешь мне многодетную мамашу в возрасте, вроде Молли Уизли, откровенно говоря, — раскритиковал Лику Эйдан, подпихнув, отчего она слегка смутилась. — И главный, за кого переживать, небось, Сальвадор в его тридцать восемь — или тридцать девять? — лет!

— Тебе чем моя мать не угодила? — ни к селу ни к городу возник Рон, после добавив шёпотом: — Напыщенный ублюдок. Все аристократы одинаковые...

— Я не сказал ничего более того, что у вашей матери семеро детей, Рональд. Даже не обвинял её. Но если хотите между нами неприязнь... — не выдержав напора, Рон вспылил:

— А чего бы хотели вы? Наверное, просиживать штаны в своём кабинете в поместье и быть как можно дальше от войны?

— Найти Гермиону с Авгуром, — кивнув, сказал Эйдан, — и не продолжать перепалку с вами.

Глядя на часы, Джерри задумал подождать до четырёх — оставалось два часа с лишним, — и, мало ли, не дождутся двоих до истечения времени — пойдут на поиски всей гурьбой. Отвратительное, конечно, чувство, будто чего-то не хватает... Кого-то, в данных обстоятельствах. За кого Джерри беспокоился больше — ясно без слов. На неделе, когда он вновь прибыл в Америку, раздумья о Гермионе его почти не оставляли. В Штатах, прежде всего в районах, мало подверженных влиянию Конгресса, например, Мэн или Орегон, кто-то из Белой Вечности может затаиться за любым углом. Большая часть из них, наверное, махнула в Великобританию, и Джерри попросту разрывался между мнением, кто находится в более тесных кле́щах. Не проведи последние семь дней до вчерашнего Гермиона с волшебниками, с ней могло случиться что угодно, хоть не представляй ни в жизни, ни во смерти. Может, противник на войне и благодушно принимает детей не-магов и полукровок, но лишь тогда, когда они не сопротивляются.

Игнорируя очередную разборку, назревающую в центре гостиной, Джерри выскочил на крыльцо. Свежий воздух, ветер перед серым дождём, опалил лицо. Сойдя на ступеньки, ведущие затем на садовую дорожку, он поднял голову: тучи недвижимо нависали над городком, название которого ещё стоит спросить... Да что там! Джерри без понятия, как его родная деревня называется, и не раздумывая называл "Дырой орегонской".

С пелены неба упали первые тяжёлые капли. Джерри не думал уходить: напротив, он встал, раскинув руки, словно ожидал дождя не первый год. Пока не усилится, мокрая погода хороша, и попасть в самое её начало... Ассоциировалось с неким пробуждением. Когда Джерри был под дождем, его посещали надежды, что не всё потеряно. Колкие переживания за Гермиону ослабли, но лишь на время, пока его окропляла чистейшая вода свысока. Как только он вошёл в прихожую, его вновь настигла тревога...

— О, нехило же ты промок, — оценила Кирия, усевшись на спинку дивана и положив ноги на плечи Джейсона, которому моментально захотелось сбежать. — Хотя, чего я удивляюсь? Всё время, как дождь, ты под него выбегаешь. Ребячество в заднице играет?

— Сорен и... русская с чёрт те какой фамилией ушли в Министерство, — Бренир завёл другую пластинку. — Буквально, когда ты вышел. А ещё Поттер и Эйвери...

— Который из?

— Шэрон. Они сидят над письмом во второй штаб, на всякий случай и оттуда двоих послать стоит.

Сорен... Что сегодня вообще такое? Почему все дорогие люди, недоумевал Джерри, идут в полымя? Не дай Мерлин, дядя туда же соберётся!

— Спасибо, мой день заранее испорчен вдвойне, — разочарованно буркнул Ван Дрейк, разворачиваясь на каблуке туфли. И пусть кто-то спросит, отчего он желает ото всех спрятаться.

В комнате не вышло — Джордж нечаянно поднял там фиолетовый смог из-за некой штуки, именуемой Отвлекающей Обманкой. Джерри унёс оттуда ноги, как в глазах всё приобрело лиловый оттенок. Дым, плюс к этому, имел зловонный запах. Моющие средства где-нибудь в чулане и то ароматнее. Завалившись именно туда, парень покрылся холодной испариной — обернувшись назад...

Чулана точно и не было. На его месте находилась просторная спальня, освещаемая свечами на столе и резном комоде из красного дерева. Посередине, у стены, располагалась одноместная кровать, застеленная шёлковым зелёным постельным бельём. На стенах — полки, сплошь заставленные разномастными книгами. Окна не хватало для полной картины.

— Ничего себе... — в голове не укладывалось, как можно было расширить чулан настолько и поместить столь громоздкие вещи? И откуда Эйвери, чёрт возьми, их взял?

— Известно тебе такое понятие, как Уменьшающее заклятие? — вспомнил хозяина комнаты, а он возьми да появись. — Я его обожаю, но приходится применять усилия, чтобы, например, кровать умещалась на ладони и в чемодан, собственно.

— Я думал, вас заинтересует, что я здесь делаю, — Джерри попятился к стенке. Аристократ, господи! Не дай бог выскажется, и погорячее.

— Это тоже. Однако, могу додумываться, так как сам попал в фиолетовый дым от какой-то чертовщины — и сюда как можно быстрее.

— Джордж до сих пор с ним не разделался... — вполне предсказуемо, что от эффекта этой Обманки ещё многие разбегутся.

— Больше меня волнует, что ты тут первый, кто меня, очевидно, боится. И почему же?

— Вы ко мне обращаетесь?

— Нет, к самому себе!

Отведя взгляд от Эйвери, Джерри чуть ли не по слогам рассказал о страхе предвзятого отношения к себе. Собеседник тихонько рассмеялся, приблизился на пару шагов и насколько для него возможно убедительным тоном, ответил:

— Аристократов или отбросов здесь нет. Мы в одной лодке, и, к тому же, после паршивого прошлого я не смею относиться предвзято к волшебникам, ниже по чистоте крови. Я понятно объяснил? И кажется, моего имени ты не знаешь, Джеррард.

— С каких пор мы на "ты"?

— Зови меня Эйданом. Если хочешь — останься на чай.