Новая Кровь (джен)

Гарри признавал, что, несмотря на всю его решимость, ему был необходим перерыв. Эмоций в нем было слишком много, а они были плохим советчиком, когда от него требовалось быть максимально отстраненным и расчетливым. Потому Рождественские каникулы стали для него своеобразным спасением, к тому же, начни он с ходу пытаться начать общаться со своими сокурсниками, это могло выглядеть слишком странно, а вот если он вернется от семьи уже более-менее пришедшим в себя, это будет более естественно.

Тем более, Эванс уже успел сильно соскучиться по своей матери.

* * *

Мальчик, с нетерпением ждавший, когда поезд, наконец, прибудет на платформу 9¾, задумчиво смотрел в окно. Он был в купе совершенно один и, по правде говоря, его это полностью устраивало — Эванс не был уверен, что ему удалось бы остаться столь же умиротворенным и спокойным, как сейчас.

Гарри был заинтригован письмами Лили, так как та делала не один намек, что она на этих каникулах сможет отвести сына на одно крайне любопытное по ее мнению мероприятие, успокаивая мальчика тем, что оно никоим образом не связано с квиддичем. Вообще, Эванс был рад тому, что уговорил мать начать жить в магической части страны вновь, так как ее это сильно приободрило, что было видно даже по почерку в письмах — буквы стали ровней и крупней, создавалось впечатление, будто уверенность женщины росла изо дня в день. Да и само содержание писем, если сравнивать последние с самыми первыми, стало заметно оптимистичней и веселей, шутки, которые отпускала на бумаге Лили, уже не выглядели измученными и горькими. К тому же, последние новости, о которых сообщала мисс Эванс, вселяли надежду, что в скором времени им удастся оставить старую полуразвалившуюся лачугу, в которой они сейчас живут, позади. Гарри искренне надеялся, что это произойдет в скором времени.

Вот в поезде заметно потемнело, лишь освещение в купе позволяло разглядеть находившиеся за толстым стеклом окна кирпичи туннеля. Раздался визг тормозов и Гарри, сидящий в последнем купе последнего вагона, смог увидеть, как постепенно замедляющий движение поезд плавно остановился у перрона, на котором находилось множество пар взрослых, ждущих своих детей. А в дальнем углу, на одной из скамей, была и Лили.

Гарри повезло, так как его вагон был почти пустой, в нем находилось еще от силы пара человек, потому на выходе ему не пришлось толпиться с другими студентами. А учитывая его достаточно тяжелый чемодан, то столкновение с кем-то из учеников стало бы неприятней вдвойне.

— Гарри! — Радостно воскликнула Лили, как только заметила направляющегося к ней мальчика. — Как доехал, дорогой?

Пожалуй, его мать — единственный человек, чьи милые прозвища он может не только стерпеть, но и наслаждаться ими. Мисс Эванс была по натуре очень нежным человеком, а ее забота никогда не душила, лишь приятно согревала, но Гарри, если уж быть честным, не знал, что являлось тому причиной: избиения мужа или же природная черта характера. Если судить по рассказам матери, то в школе она была довольно бойкой девочкой… Что никак не вязалось с нынешним обликом этой измученной жизнью женщины. Хотя надо было отдать Лили должное, ведь она не только окончательно не сломалась, но и помогла встать на ноги сыну.

Уже сейчас, рассматривая свою мать вблизи, Гарри мог видеть множественные детали в ее внешности, которые вместе образовывали картину, совершенно отличную от той, что мальчик мог видеть перед отъездом в Хогвартс. Зеленые глаза, бывшие раньше потускневшими, теперь согревали каким-то внутренним огоньком, которого он никогда ранее не наблюдал. Неяркие рыжие волосы теперь выглядели куда ухоженней, как, впрочем, и одежда. Теперь при взгляде на Лили Эванс можно было увидеть хрупкую женщину, от которой мягко веет печальной нежностью.

— Хорошо, мам, — слабо улыбнувшись, кивнул Гарри, позволяя своей матери взмахнуть ее новой палочкой, которая, к сожалению женщины, слушалась ее несколько хуже предыдущей, и наложить чары левитации на багаж. Рядом с мамой ему становилось куда лучше, а выражать эмоции — легче. Будто с его плеч снимали тяжелый груз. — Как твоя работа?

Лили удалось все же найти работу спустя месяц неустанных поисков или, вернее будет сказать, работа нашла ее. Женщина была нанята одним чистокровным аристократом на должность личного зельевара, после проверки, конечно же. Лорд Гамп был пожилым магом, которому, из-за специфики его увлечений, постоянно требуются различные зелья, чаще всего лечебные. Мама Гарри, как оказалось, была очень и очень неплохим зельеваром, потому мужчина нанял ее без лишних вопросов, подписав с ней контракт, стандартный для волшебников, работающих на постоянной основе у той или иной аристократической семьи. Таким нехитрым способом Лили получила надежную работу, а лорд Гамп заимел умеющего держать рот на замке хорошего изготовителя зелий для своего рода.

Коротко хмыкнув, мисс Эванс с заметным весельем посмотрела на сына.

— Как и всегда, Гарри, — живо ответила она, — ты же знаешь.

Женщину откровенно забавляло любопытство мальчика, который каждый раз пытался узнать хоть какие-нибудь подробности о работе матери. Но из-за подписанного контракта та не имела права распространяться по этому поводу без личного согласия лорда Гампа, да и сама Лили не жаждала посвящать Гарри в подробности, умело увиливая от ответов.

— Да, конечно, как всегда, — закатив глаза, едко проговорил мальчик, впрочем, нисколько не обижаясь на поведение матери. Если та таким образом может сделать себя счастливой, значит, пусть оно так и будет. — Кстати, — прищурив глаза, сказал он, — а что по поводу того таинственного мероприятия, о котором ты писала?

Пара неспешно продвигалась уже по маггловской части вокзала, успешно направляясь к выходу, где на парковке их уже ждало такси. Подумать только, а ведь раньше такси было для них непозволительной роскошью.

Тихо хихикнув, Лили потрепала сына по голове.

— Оно проводится два раза в году — зимой и летом. Это, если можно так выразиться, командная игра, — Гарри поморщился, за что получил легкий шутливый подзатыльник, — и, насколько мне известно, в этой игре будет участвовать около сотни человек.

Мысленно присвистнув, мальчик посмотрел на мать.

— И все равно, мне это ни о чем не говорит, — упрямо заявил он, надеясь все же выудить из Лили прямой ответ на свой невысказанный вопрос.

Женщина, весело улыбаясь, пожала плечами. Сегодня у Лили было на редкость игривое настроение, что Гарри даже немного растерялся.

— Узнаешь, как только мы сходим на прогулку на Диагон Аллею, — сказала она, усаживаясь в машину вместе с сыном.

Что-то неразборчиво буркнув, равенкловец захлопнул за собой дверь и устроился на сидении поудобней, ожидая, когда таксист уложит в багажнике вещи и, наконец, повезет его с мамой домой.

Рядом с Лили Гарри всегда забывал все свои проблемы, только с ней он мог отдохнуть. А подумать над тем, что ему стоит делать в школе, он еще успеет. В конце концов, время еще есть, а сейчас он мог насладиться долгожданным отдыхом с единственным человеком, который имел для него значение.

А когда Лили обняла его, внутри у него стало так тепло-тепло.

* * *

Дом встретил Эвансов уже привычной серостью и унылостью. Гарри сразу заметил, что улыбка Лили несколько потускнела при виде чернеющей на фоне серой стены двери. У них обоих были связаны не лучшие воспоминания с этим местом, но, увы, это место все еще оставалось их домом, ничего с этим поделать было нельзя.

Гарри, повесив на вешалку свою не слишком теплую куртку, отстраненно подумал, что, несмотря на наличие четырех стен и крыши над головой, ему все равно прохладно. Хотя он не видел смысла жаловаться, да и не хотелось, ведь, в общем-то, он всегда любил зиму и холод. Это ему всегда казалось ближе, нежели жаркое лето с его палящим солнцем, от которого хотелось спрятаться в ближайшую тень.

— Будешь чаю? — Приглушенно донесся из другой комнаты голос Лили.

— Да, спасибо, — повысив голос, ответил мальчик, разуваясь на ходу и проходя в гостиную, которая являлась для семьи Эвансов еще и кухней.

Поежившись, Гарри решил, что как бы он не любил холод, но и тепло ему тоже нравится. Хотя теперь для них погода не являлась особой проблемой: хоть Лили и не могла использовать всю свою силу с новой палочкой, но простейшие заклинания для изменения климата в помещениях и не требовали особого напряжения.

— Вот, — поставив на стол две чашки, из которых шел пар, и пачку овсяного печенья, женщина уселась на один из хлипких стульев.

Вдыхая запах мяты, идущий от горячего чая, Гарри сжимал в руках источник тепла, греясь. И сейчас, в гостиной, где был приглушен свет, где через окно просачивался морозный воздух, но и там, где напротив сидит самый близкий человек, мальчик чувствовал себя счастливым, имеющим возможность забыть обо всех проблемах и просто наслаждаться бесконечно тянущейся минутой безмятежности и тепла.

Лениво приоткрыв ранее плотно закрытые глаза, Гарри перевел задумчивый взгляд на мать, которая, казалось, и не отводила взгляда от сына.

— Что? — Скрывая смущение, достаточно грубо спросил он, хотя Лили и он сам знали, что это все наносное, а мальчик обидеть никого не хотел.

— Ничего, — просто ответила она, пожав плечами и счастливо улыбнувшись, — я соскучилась, — добавила, отпив немного чая из своей чашки.

Фыркнув, Гарри отставил чашку на стол и впился любопытствующим взглядом в спокойные глаза мамы.

— Кстати говоря, мам, — мальчик положил голову на согнутую в локте руку, — а когда ты планируешь устроить нам прогулку по Диагон Аллее?

Была у него одна мысль… Если она подтвердиться, а он на это очень надеялся, то ему не придется гадать над подарком для матери.

— А что, так не терпится? — Посмеиваясь, спросила Лили.

А ответом ей была уверенная, но немного странная, будто бы говорящая немного об ином, улыбка.

— Ага.

Допив свой чай, Гарри неуверенно посмотрел на мать. В груди у него что-то скреблось, просясь наружу, а в глазах подозрительно защипало.

«Знаешь, мам, а ведь Хогвартс ничем не лучше моей предыдущей школы».

Закусив внутреннюю сторону губ, мальчик опустил взгляд на неровно окрашенную поверхность стола.

«Знаешь, мам, а ведь твой сын пережил настоящую пытку».

На его губах против его же воли расползлась кривая болезненная ухмылка, больше похожая на гримасу боли. А во рту стало подозрительно солоно.

«Знаешь, мам?»

— Что-то не так, Гарри? — Удивленно спросила Лили, не могущая встретиться с сыном взглядом. Он, наклонив голову, спрятал свои глаза под челку.

«Но знаешь еще что, мам… Я их не прощу. Никогда. Ни за себя, ни за тебя. Они все ответят».

— Нет, все в порядке, мам.

Очередная улыбка озарила обычно несколько печальное лицо женщины, которая, просто кивнув, начала убирать со стола.

Откуда же ей было знать, что глаза ее сына сейчас полыхали кроваво-красным цветом, отражающим гнев?

* * *

С темного вечернего зимнего неба падали пушистые снежинки, что происходило в Англии не так часто, все же зима в Британии обычно была совсем не снежная. Гарри с мамой решили отправиться в это время на Диагон Аллею, потому что, по словам Лили, именно в вечернее время главная волшебная улица Лондона выглядела лучше всего. И сейчас, стоя посреди заснеженных домов, от которых мягко шел свет, мальчик не мог с ней не согласиться. Еще не было темно, но и солнца уже не было видно, потому были зажжены немногочисленные магические фонари, которые своим теплым желтым свечением освещали пространство вокруг, красиво дополняя яркие вывески магазинов, которые по случаю наступления каникул были украшены всевозможными способами. К тому же Гарри не мог не радоваться тому, что, по сравнению с его последним визитом, на Диагон Аллее было значительно спокойней, народу стало гораздо меньше, в основном по улице мерно прогуливались пары, которые рассматривали витрины в поисках чего-то интересного. Основное же скопление людей находилось в «Чайном пакетике Розы Ли», уютной чайной в самом конце Диагон Аллеи, где та переходила в жилой магический квартал, в котором, в основном, находились дома богатых волшебников, потому как для обычных жителей Магической Британии жилье там стоило слишком дорого.

— Зная тебя, сынок, предлагаю нам сразу же разделиться, — вздохнув, сказала Лили, мгновенно тем самым обращая внимание Гарри на себя.

— С чего бы это? — Скептически приподняв брови, спросил он, — к тому же, ты разве не боишься, что твоего одиннадцатилетнего сына украдут или чего похуже со мной случится?

Женщина весело фыркнула.

— Во-первых, с того, что ты вряд ли захочешь со мной ходить выбирать подарки людям, которых ты, по сути, не знаешь, — ответила она, — а во-вторых, если ты не будешь ходить с подозрительными людьми и приближаться ко входу Ноктюрн Аллеи, то с тобой ничего не случится, — дав сыну шутливый подзатыльник, сказала Лили.

Возмущенно засопев, Гарри потер пострадавшую голову.

— Кого я не знаю? — Ухватился он за самую важную, как ему казалось, фразу, поинтересовался мальчик. Ему всегда казалось, что он был вхож в ее круг общения.

— Да, — кивнула его мама, — благодаря моей работе мне пришлось познакомиться со многими весьма милыми людьми. Потому мне следует выбрать им подарки на Рождество, да и, чего уж утаивать, мне хотелось бы приобрести подарок и тебе, но это должен быть сюрприз, понимаешь?

Обреченно вздыхая, Гарри согласно кивнул, подставляя Лили раскрытую ладонь. Его мать вопросительно приподняла бровь.

— Я остаюсь один, так почему бы мне не прогуляться по магазинам, купить чего-нибудь, — намекающее смотря в глаза женщины, сказал он, все так же протягивая ладонь, на которую Лили со смешком отсыпала десять золотых монет.

— Это тебе на все каникулы, вымогатель, — весело промолвила женщина, — встретимся через час здесь же.

Гарри только и оставалось, что согласно кивнуть. Первым делом он собирался заглянуть в лавку Олливандера.

* * *

Снаружи магазинчик был все таким же потрепанным, казавшимся заброшенным. Видимо, хозяин не видел какого-либо смысла во всех предпраздничных традициях, потому ни ярких разноцветных огней, ни хвойных ветвей не было. Лишь пыльная витрина, на которой все так же была одна-единственная палочка на выцветшей пурпурной подушечке.

По сравнению с остальными лавками эта выглядела крайне уныло и неприветливо, при взгляде на нее становилось как-то тоскливо, будто все разом забыли о чем-то очень важном.

Когда мальчик вошел внутрь, как и в прошлый раз, где-то слабо звякнул колокольчик, рождая где-то внутри некое чувство ностальгии. А ведь еще только летом он здесь покупал свою первую и, как он надеялся, единственную на всю жизнь палочку. Ведь ни одна палочка на свете не будет слушаться лучше, чем самая первая.

— Добрый вечер, мистер Эванс, — раздался сбоку от Гарри голос, который, без сомнений, принадлежал хозяину лавки. Гарик Олливандер, сидевший за столом у окна, пил что-то горячее из белой кружки, казалось, даже не обращая внимания на посетителя и, конечно же, нисколько не удивившись неожиданному визиту.

— Здравствуйте, мистер Олливандер, — все еще немного сомневаясь в том, стоило ли приходить, поздоровался мальчик, но тут же себя одернул — сомневаться смысла никакого не было, ведь он уже пришел. — У меня возник один вопрос, и мне показалось, что никто лучше вас не сможет мне ответить на него. И… с наступающим, — наблюдая за абсолютно невозмутимым стариком, вежливо сказал он. Вообще, Гарри раньше никогда никому не говорил «с наступающим», даже матери, так как в этом просто никогда не было нужды, ведь одноклассники в его маггловской школе его не любили, как и учителя, в общем-то, а маму он поздравлял всегда в сам день праздника.

— И вас, мистер Эванс, — добродушно улыбнувшись, с кивком ответил старик, — и что же вас интересует? Ваша палочка вам верно служит, — отстраненно произнес пожилой маг, абсолютно уверенным тоном, даже нисколько не сомневаясь в своей правоте, что в очередной раз заставляло удивляться Гарри — откуда же он всегда все знает? И, кажется, этот вопрос слишком явно читался по лицу мальчика, потому как хозяин лавки мягко рассмеялся, — я знаю все о палочках, которые я изготовил, мистер Эванс.

Неловко кашлянув в кулак, Гарри переступил с ноги на ногу.

— Мистер Олливандер, вы ведь помните мою мать? — Не ожидая ответа, задал он риторический вопрос, — вы же знаете о том, что все палочки магглокровок, когда тех депортировали в маггловский мир, отбирались Министерством…

У Гарри были определенные подозрения о том, куда же они все пропали, так как его однокурсники вскользь упоминавшие своих родственников, рассказывали иногда и об их палочках, что считалось у магов жестом доверия — палочки были продолжением мага, раскрывали силу и характер владельца. И порой мальчик слышал о том, что некоторые магглокровные родственники студентов каким-то неведомым образом были при своих первых палочках. Хотя не лишиться их они не могли, так как, к примеру, в войне пожилая и грузная миссис Доррис, которую он мельком совершенно случайно видел на колдографии, не могла принимать активного участия, а сотрудником Министерства точно не была, иначе ее сын непременно бы об этом упомянул.

Но вся эта информация была подслушанной, потому Гарри не знал, правда ли это.

— Да, я помню это, — грустно вздохнув, сказал Олливандер, отпивая из своей кружки, — глупые министерские работники хотели их уничтожить, но мне удалось их отговорить, в результате чего огромное количество палочек было перевезено на склад моего магазинчика.

Гарри скрыл обрадованную улыбку, хотя готов был поклясться, что пожилой маг все равно знал бы о ее наличии на лице мальчика. Как и обо многом другом.

— Мистер Олливандер, в таком случае, не могли бы вы…

* * *

Выходил из магазинчика Олливандеров Гарри довольным, чувствуя приятную тяжесть коробки с палочкой во внутреннем кармане куртки. Это будет хорошим подарком к Рождеству.

Теперь он мог просто побродить по магазинчикам, заглянуть в интересующие его лавки, хотя теперь количество его карманных денег заметно уменьшилось: вместо десяти галлеонов осталось только четыре, так как, оказалось, что палочку надо было выкупить, что было прописано законом. Впрочем, и четырех галеонов было вполне достаточно, ведь никаких особых затрат мальчик не планировал.

* * *

Прогуливаясь по Диагон Аллее и жуя шоколадный кекс, Гарри вдруг обратил внимание на странную доску, которая, как подозревал Эванс, была доской объявлений, если судить по многочисленным приклеенным к ней бумажкам.

Пройти мимо, даже не посмотрев поближе, он не мог.

И это действительно оказалась доска с объявлениями. Кто-то искал помощника для сортировки ингредиентов, кому-то нужен был посыльный, чтобы доставлять какие-то вещи из рук в руки… Множество различных бумажек совершенно разных цветов предлагали на обозрение случайным прохожим различные объявления или новости. Но был один большой плакат, который располагался на правой стороне доски, возле него вертелось пара детей и несколько подростков.

С интересом вчитавшись в текст, напечатанный на цветастой поверхности, Гарри удивленно хмыкнул. Прямо в преддверии Рождества, вот совсем уже скоро, будет проводиться некое мероприятие, которое, судя по всему, проходило летом и зимой, а большая надпись «Зимний кубок» говорила именно об этом. Но что больше интересовало мальчика, так это то, что само мероприятие называлось очень просто и, одновременно с этим, странно, порождая этим энное количество вопросов в голове Гарри — Войны.

«А не об этом ли говорила мне мама?»

Вспомнив о матери, мальчик посмотрел на циферблат старых карманных часов и сразу же выкинул из головы все посторонние мысли — он задерживался, Лили могла начать волноваться.

* * *

— Ты опоздал, — обвиняющим тоном сказала Лили, как только ее запыхавшийся сын подбежал к ней. Подняв вверх указательный палец, тем самым прося минутку на отдышку, Гарри уперся ладонями в колени.

Выдохнув, он распрямился, раздраженно поморщившись — мальчик ненавидел опаздывать, о чем сама Лили прекрасно знала.

— Прости, — хотя сожалеющим его голос назвать было сложно, — просто наткнулся на доску объявлений, где увидел очень любопытный плакат, — уставившись пытливым взглядом на свою мать, сказал он, — Войны, мм?

Лили не могла сдержать короткого смешка.

— Мерлин, вот и первая часть моего подарка раскрылась.

Довольно хмыкнув, Гарри почесал висок.

— Ну, — добавил он, — если быть совсем честным, то я совершенно не понял, что это. Точнее, просто не успел.

— Тогда узнаешь прямо там, — заключила его мама, — иначе будет не интересно. Но, думаю, тебе понравится. Войны состоятся всего через пару дней.

— Ага, — закатив глаза, ответил Гарри.

Остаток дня семья Эвансов провела в той самой чайной «Розы Ли». Как оказалось, шоколадные трюфели там были очень вкусными, а любимый мятный чай Лили также был прекрасен.

Примечания:

Дорогие читатели, в этот раз я выставляю две главы сразу, так как велика вероятность, что я ни черта не выставлю в следующее воскресенье — дела, дела и еще раз дела. Ошибки и прочее я не особо вычитывала, потому стучитесь в ПБ, всем рада буду.

И да, я оставила Войны, но этому есть некоторые объяснения. Первое — мне обидно убирать то, что я так продумывала. Второе — оно необходимо для сюжета. Правда.