... Не узнаешь (гет)

Осаму прислонился к стене, выкуривая уже десятую сигарету. Ему ещё никогда не было так плохо. Телефон был разряжен, поэтому он не знал, что Айя звонила ему всю эту неделю.

Парень бездумно наблюдал за тем, как в воздухе медленно растворяется струйка синаретного дыма.

Окно было приоткрыто, хотя сам шатен не помнил, чтобы открывал его, поэтому в комнате было прохладно. Только вот Осаму это совершенно не волновало.

Сегодня он ночевал в дешевом отеле, но и обслуживание в нем было под стать цене. Но разве это важно? С работы парень ушел. Осаму слегка улыбнулся, вспоминая свой уход. Рано утром он вошел в офис, абсолютно пустой, и положил заявление на стол напарника… Уже бывшего напарника. Почему именно ему, а не Директору? Этого Дазай не мог объяснить. Возможно, он предвидел укоризненный взгляд Фукузавы, который мог повлиять на решение парня. А может просто хотел уйти так же тихо, как в своё время из Мафии. А может быть потому, что Доппо он доверяд больше, чем остальным.

Грустная улыбка появилась на его лице.

— Только и умею, что доставлять неудобства.

Шатен ещё раз затянулся и его взгляд непроизвольно зацепился за дату на запястье. Осталось совсем чуть-чуть.

— Может, так оно и лучше? — тихо, хрипло произнес Дазай.

Осаму не мог сказать этого наверняка. Но в голове прочно засела мысль, что такой, как он приносит только боль дорогим людям. Да и окружающим в принципе. Эта мысль уже давно посещала парня, но лишь сейчас она была навязчивой. Так почему бы не избавить мир от такого человека? Надо лишь выбрать способ, которым это сделать. Благо, Дазай знал их множество. Правда, ни один пока не сработал. Он, казалось, перепробовал уже всё. Даже шутка была в Мафии, что постоянными попытками самоубийства он уже получил иммунитет к смерти. Тогда это казалось смешным, но сейчас… Сейчас как никогда хотелось прервать свою жизнь. Вешаться он не хочет, свежи воспоминания о недавних кошмарах. А вот снотворное… Это кажется более приемлемым вариантом. Заснуть и больше не проснуться…

Только необходимо достать достаточно таблеток. Осаму тяжело поднялся и пошел к одному из шкафчиков. Насколько он помнил, именно там должна находиться аптечка. Но нужных лекарств он не нашел, зато нашёл полупустую бутылку виски, наверное, осталось от прошлых жильцов. Хотелось чего-нибудь ещё, но покрепче. Но приходится довольствоваться тем, что есть.

Осаму сделал глоток и поморщился. Алкоголь оказался далеко не лучшего качества. Хотя, бывшему мафиози приходилось пить и хуже.

Сев возле окна, он продолжил поглощать жидкость, которую и виски назвать было можно лишь обладая очень хорошей фантазией и полным отсутствием вкусовых рецептеров. Парень вздохнул, вспоминая…

В тот день было довольно холодно, хотя была почти середина лета. Осаму вздохнул и посмотрел на Айю, которая явно замерзла, но из чистого упрямства отрицала это. И приспичило ей одеться так легко.

Мальчик снял с себя кофту и накинул на плечи сестры.

— Мне не холодно! — сказала девочка, снимая её и отдавая назад брату.

— Не спорь. Иначе заболеешь.

Девочка насупилась и отвернулась. Осаму тихо рассмеялся ее упертости.

— Не будь такой букой, Аи…

Девочка фыркнула.

— Осаму… А куда мы идем? — она недоуменно посмотрела на брата, видя, что они совсем в незнакомом для неё месте.

— Сюрприз, — улыбнулся мальчик. — Тебе понравится.

Девочка улыбнулась, полностью доверяя старшему брату. Тот остановился на одной из развилок, вспоминая, куда надо повернуть, а потом уверенно пошёл направо.

Айя побежала за ним.

— Осаму, ты идешь слишком быстро, у меня ножки маленькие! — возмущенно произнесла шатенка.

Дазай улыбнулся и притормозил.

— Прости. Просто я не хочу опоздать.

— Куда?

— В одно очень интересное место, — загадочно улыбнулся Осаму.

— Осаму! — малышка топнула ножкой. — Скажи.

— Я же сказал. Это сюрприз.

Девочка снова топнула ножкой.

Тем временем дети уже шли по одной из многочисленных дорожек парка, двигаясь вглубь. Туда, где практически никто не гулял и где располагалась небольшая сцена. Айя вновь недоуменно посмотрела на брата.

— Что ты задумал, Осаму? — маленькая дернула шатена за рукав.

— Тише. Сейчас всё увидишь, — ответил ей парень, улыбаясь.

Шатен улыбнулся и показал девочке на сцену, где заканчивались последние приготовления.

Вот и начало… На сцену вышли актёры — пока не профессионалы, но скоро они ими станут — и осмотрев свою аудиторию приступили к игре. Начался танец. Женщины и мужчины плавно двигались по сцене. Это было своеобразным вступлением.

Айя удивленно моргнула. Она не думала, что брат приведет её на представление. Тем более на постановку любимой сказки девочки.

Актеры начали негромко говорить:

— Какой прекрасный персик! Вот бы выловить его…

Девочка захлопала в ладошки.

— Смотри, Осаму! — девочка указала в сторону актеров. — Дети появляются из персиков, правда? Я тоже появилась из персика?

Мальчик закашлялся.

— Да, Аи, — он улыбнулся. — Только это секрет. Когда станешь старше, всё узнаешь сама.

— Нууу почемууу? — Айя надула губки.

— Потому, — Осаму усмехнулся и погладил сестру по голове.

— Ну ты и… и… — малышка не смогла найти подходящие слово.

Мальчик чуть наклонился, а Айя выпалила:

— Король чертей, — и отвернулась.

Тот лишь негромко засмеялся.

— Пусть так.

Девочка фыркнула.

Осаму грустно усмехнулся.

— Король чертей значит… — он отпил немного из бутылки.

Следом парню вспомнился ещё один день.

Тогда он сильно задержался в школе, сказав сестре, чтобы не ждала его. Было уже довольно темно и парень решил срезать дорогу. Маршрут был привычным и Осаму ничего не опасался. Однако, именно в этот день Мафия устранила предателя, сделав Дазая невольным свидетелем.

Осаму исполнители, которые занимались своей работой, не заметили. Всё же мальчик находился в тени дерева и был одет в темную одежду. Тот сглотнул, быстро уходя из переулка.

Только оказавшись на освещенном участке улицы, шатен выдохнул и немного замедлил шаг. Было страшно. Несмотря на то, что его не заметили, парня трясло от осознания, насколько близко от него прошла Смерть.

Ему очень сильно повезло остаться незамеченным, чему Дазай был невероятно рад.

Умирать ему совсем не хотелось.

Мальчик передернул плечами и поспешил домой. Хоть в школе завтра и выходной, но вставать всё равно придется рано. Он должен был прийти в госпиталь.

Дазай хрипло засмеялся. Тогда он был таким добрым и наивным, не стремящимся к смерти… А кто он сейчас? Убийца, садист, суицидник… Неудобный. Умереть для такого человека было бы лучшим выходом.

— Я приношу только проблемы, — тихо, почти неслышно, проговорил он. — Скольких людей я убил? Физически сто тридцать… И это только по официальным данным… На самом деле больше, много больше… А морально? Скольких я морально уничтожил? Тысячи… Но я все еще жив… Почему я такой человек, как я, всё еще живой?

Парень прикрыл глаза.

Когда же он попытался исправить это?

Вечер. На улице уже стемнело. Люди давно сидели по домам, некоторые (те, кому не повезло) приступили к ночной смене. Осаму стоял на мосту, облакотившись о перила, и смотрел на темную воду.

Буквально минуту назад его заставили пытать человека. Он кричал, бился в агонии и проклинал его. Парень не мог ничего сделать, кроме как один раз «случайно» уколоть не в то место, лишив тем самым пленника жизни… Смерть милосерднее, чем его страдание.

Работая в госпитале, Осаму прекрасно знал, куда и как нужно нанести удар. Сложнее было все обставить случайностью. Но он это сделал. И его не раскрыли. Сейчас в руках он держал тот самый скальпель, которым зарезал человека.

— Разве я имею право на жизнь после этого?

Дазай думал об этом достаточно долго, чтобы прийти к определенному выводу. Нет. Не имеет. А значит, нужно это исправить. Он задрал рукав рубашки и аккуратно коснулся лезвием тонкой кожи. Всего одно движение и всё закончится. Тут безлюдно и тело не найдут до утра.

Лезвие обжигало кожу и парень на мгновение замер в нерешительности.

Как же Айя? Что будет с ней? Кто согласится ее забрать? Разве что Мори… Нет. Ей точно не стоит пересекаться с этим человеком. Не надо, чтобы девочка узнала, в какую грязь вляпался её брат.

Но и оставить всё, как есть Дазай тоже не мог.

— Что мне делать дальше? — на глазах появились слезы, а скальпель упал в холодную морскую пучину, которая манила шатена за собой. Лишь одно его держало. Айя. Если бы не она, шатен бы не стал даже задумываться об иных вариантах.

А сейчас… Сейчас сестра его ненавидит. Осаму закрыл глаза, чувствуя горячие дорожки на щеках.

— Меня больше ничто не держит здесь. Почему я всё еще живой?

Шатен посидел в тишине ещё какое-то время, а после чуть ли не до крови прикусил губу и встал. Раз уж всё решил, то следует, наконец, найти чертовы таблетки и закончить с этим. Он подошел к шкафу, где оставил пальто и, порывшись в карманах, извлек на свет упаковку снотворного. Дазай слегка улыбнулся, вспомнив, как его получил. Сам Куникида положил перед ним эти таблетки, попросив не использовать их для того, чтобы снова покончить с собой. Вот только сейчас всё изменилось и у него больше нет выбора. Вместе со снотворным он достал и визитку.

Забытый когда-то (по сути, не так уж и давно) в кармане плотный прямоугольник. Вспомнился вечер знакомства с Есениным и то, как он дал Дазаю эту визитку.

В другом кармане была зарядка от телефона. Сама судьба словно подталкивала его к свершению этого плана.

— Неужели, ты стала благосклонной к такому, как я?

Парень тихо усмехнулся. Раз уж всё сложилось так… Почему бы не позвонить? Так сказать, в последний раз выговориться.

Осаму ещё раз, более внимательно, посмотрел на визитку и решился. Если его не поймёт этот человек, то не поймёт больше никто. Поставив телефон на зарядку, он набрал номер… Друга? Пусть так.

Длинные гудки немного сбивали настрой, но вскоре они прекратились и послышался тихий голос.

— Да? Слушаю.

— Доброй ночи… Эта действительно станет доброй для этого мира. Ведь он избавится от обузы в виде меня.

— Что? — голос Есенина посерьезнел. — Дазай, что-то случилось?

— Моя сестра узнала всё. И ненавидит меня за это. А она… Она была моим смыслом жизни, — голос шатена сорвался и он заплакал. Впервые за многие годы.

— Постой, — судя по звукам, русский встал. — Ты уверен, что она тебя ненавидит? Она говорила тебе это?

— Не нужно быть предсказателем, чтобы понять это. У неё есть причины меня ненавидить. Хотя бы то, что я лгал ей все это время.

— Дазай, ты ведь умный человек, неужели ты думаешь, что твоя сестра возненавидит тебя за то, что ты скрывал?

— У неё есть причины. Я лишь доставляю всем неудобства. Так не лучше ли, если меня не станет? Сегодня уже 26 ноября. Мое время пришло.

— Где ты сейчас?

Осаму назвал адрес отеля и отключился. После, он сжал зубы и снял телефон с зарядки. После подошел к окну. Медлить дальше было нельзя.

Шатен грустно улыбнулся и раскрыл упаковку с таблетками. Но прежде… Он шире раскрыл створку окна выбросил телефон. Теперь всё. Никто больше ему не позвонит, а тело заберет Есенин. Все прекрасно.

Осаму сел прямо на пол рядом с окном и проглотил сразу несколько таблеток. Он уже как-то пытался умереть подобным образом и теперь учтет предыдущие ошибки.

Парень запил их глотком виски и снова положил на язык три таблетки. Таким образом он методично «уничтожил» почти всю упаковку. И выпил всю бутылку. Голова начала кружиться, а к горлу поступать неприятный комок.

Парень поморщился. Если бы не это, смерть была бы легкой. А так…

Он быстро зашел в уборную. Едва успел дойти, как его вывернуло.

Осаму закашлялся и тяжело оперся рукой о стену.

— П-проклятье, — его снова вывернуло, но на этот раз в унитаз.

Это парень ненавидел больше всего. Однако, вскоре его слегка отпустило. Глаза начали слипаться.

— Прощайте.

На периферии сознания мелькнула мысль, что он всё-таки смог это сделать.

Есенин вышел из номера и поймал ближайшее такси. Назвав адрес, он попросил водителя ехать как можно быстрее.

— Нет. Я не могу превышать скорость, — водитель отъехал от парковки и остановился на светофоре.

— А так? — блондин ухмыльнулся и дал таксисту три тысячи йен.

— Нет.

— А так? — у водителя оказалась еще три тысячи.

— Л-ладно. Еще четыре сверху и я согласен. Это все ради жены.

Сергей кивнул.

— В таком случае, давайте поторопимся.

Как только на светофор е загорелся зеленый, машина резко рванула с места.

«Да, видимо, жена ему все мозги выпилила, раз он за десять тысяч йен готов так меня катать».

Таксист немного попетлял по улицам и в скором времени остановился почти на окраине города.

— Всё, — выдохнул мужчина. — Приехали.

Есенин заплатил за проезд и отдал водителю еще четыре тысячи.

— Надеюсь, ваша жена будет довольна.

— Я тоже на это надеюсь, — пробормотал тот. — Она хорошая, но иногда на неё накатывает.

Сергей слегка улыбнулся и кивнув таксисту, быстрым шагом направился ко входу в здание. Подойдя к стойке регистрации, он спросил номер комнаты, где остановился его друг, горе-суицидник.

— Номер четыре, — ответила ему девушка.

— Спасибо.

Блондин подошел к нужной двери и постучал. Не дождавшись ответа, он надавил на ручку, обнаружив, что комната не заперта, и вошёл.

Быстро осмотрелся.

Обнаружив Дазая в уборной, он грязно выругался, мешая русский и японский мат в этот эмоциональный коктель.

— Придурок! — закончил Есенин короткую, но крайне содержательную речь.

Сергей наклонился, быстро нащупывая пульс. Он был, хотя и слабый.

Есенин снова выругался и подхватил шатена.

Далее он набрал номер скорой помощи.

— Человеку плохо. Скорее всего передозировка снотворным. У моего друга были проблемы со сном, видимо, не расчитал для себя нужное количество препарата.

Он назвал адрес и, быстро ответив на несколько вопросов, отключился.

А пока скорая не приехала, стоило перетащить Осаму на кровать. Это он и сделал.

— Твою ж маму, дурак, что же ты творишь?

Тут его взгляд зацепился за дату на руке, которая сейчас слабо мерцала. На лице блондина отразился испуг.

— Н-не может быть… Значит… Информаторы не врали…

Мафиози поморщился. Как же ему хотелось, чтобы это была лишь игра воображения, но, похоже, это было не так.

— Юлия… Какая же всё-таки жестокая… Ты не любишь убийства, но заставляешь людей умирать при помощи своего дара… И умирать в мучениях. Лишь потому, что они преступники.

Может, Дазай и сможет выжить. Если девушка отменит свою способность. Но она слишком упряма и не согласится на это.

Тем временем подъехала скорая и две медсестры зашли в номер. Сергей отошел к окну, чтобы не мешать их работе.

— Пожалуйста, помогите нам донести его до машины. Нужно подключить оборудование, дальше мы сможем промыть желудок и он выживет.

Есенин кивнул и снова взял шатена на руки. Тот был несколько тяжелее, чем показалось в прошлый раз.

Одна из девушек пошла впереди, показывая дорогу. Вскоре они добрались до кареты скорой помощи и уже фельдшеры подключили Дазая к приборам.

— Я еду с вами.

Сказано было так, что возражать блондину не решились.

Он сел рядом с койкой, на которой лежал его… Друг. Да, за эти полгода, проведенных в обществе Дазая, Есенин смог признать в нем не только родственную душу, но и друга. Сейчас он был таким… Беспомощным. Слабым и безащитным. Парню лишь хотелось ему помочь. Только вот сейчас Сергей мог только ждать. И ничего больше.

Хотя… Дазай говорил о сестре. Можно попробовать связаться с ней и мягко узнать её позицию. Вот только как? Телефона шатена в номере не было, где мог быть записан ее контакт. Видимо, парень об этом позаботился.

Сергей вздохнул.

«Что ж тебе, идиоту, спокойно не сиделось…»

Наконец карета подъехала к зданию больницы. Дазая быстро осмотрел дежурный врач и, что-то быстро сказав коллеге, скрылся в одном из коридоров. Следом за ним отправили Дазая.

Есенина за ними не пустили и тот остался ждать в приемной. Выглядил он очень злым и раздраженным.

— М-может вам чай с ромашкой принести? — робко поинтересовалась молоденькая медсестра.

Блондин медленно выдохнул.

— Благодарю, но не стоит.

Девушка кивнула и скрылась за стойкой. Этот человек ее сильно встревожил, к тому же, он явно был иностранцем, однако неплохо владел японским.

— В-вы иностранец? — брюнетка хотела быть точно уверенной в своих предположениях.

Есенин прищурился и кивнул.

— Да.

Хоть он и был на нервах, но старался не слишком явно это показывать. Да и отвлечься, хотя бы совсем немного, не помешает.

— Вы очень хорошо владеете японским… — она не успела договорить, как её грубо перебили.

— Японский не настолько сложный, как многие думают. Писменность, конечно, несколько тяжелая, но научиться свободно разговаривать довольно просто, особенно, если память хорошая, — в голосе блондина проскользнули едва заметные нотки раздражения, однако не на девушку… Ситуация в целом была довольно плачевна.

Сергей тряхнул головой.

Он ведь мог догадаться, что Дазай выкинет что-то подобное. Всё же они общались уже довольно продолжительное время и блондин неплохо узнал детектива.

— П-простите, — девушка совсем поникла. — Я не хотела вас обидеть.

Блондин махнул рукой.

— Все в порядке… Я слишком волнуюсь за друга.

— Понимаю… Передозировка снотворным довольно опасна, — брюнетка все же решила сделать чай для иностранца.

Есенин не особо обращал внимание на то, что она делает. Мысли блондина были заняты совсем другим. Поэтому для него стало неожиданностью, когда ему предложили чашку чая. Мужчина криво улыбнулся и аккуратно взял её.

— Благодарю.

На лице медсестры появилась едва заметная улыбка.

— Я просто хочу помочь.

— Всем помочь невозможно, — тихо сказал Сергей.

— Я знаю… Но хочу помочь как можно большему количеству людей.

— Вы очень добры.

— Это не так. На самом деле я помогаю, потому что так надо. Я не могу по-другому. Если бы с меня сняли это обязательсво, то вряд ли бы я продолжила помогать.

— И тем не менее. Вы делаете свою работу, вкладывая в неё кое-что ещё. Многие бы и не обратили внимания на очередного сидящего здесь человека. Уж поверьте мне, я знаю.

— Может и так. Однако можно назвать человека добрым, если он делает это добро по обязательству?

— Добро невозможно делать по обязательству. Добро это не обязанность, а дар. Не все люди способны совершать добрые поступки. Возможно, их просто не научили, а может, они просто не хотели учиться.

Девушка наклонила голову. Блондин говорил очень убедительно.

— Вы так говорите…

— Как? — Есенин с интересом посмотрел на медсестру, делая глоток чая. Та смутилась и отвела взгляд.

— Словно знаете об этом по своему собственному опыту.

— Почему словно? Я достаточно долго прожил, чтобы понять эту простую истину.

Брюнетка пожала плечами.

— Возраст — не показатель. Человек может понимать такие вещи, как очень рано, так и не узнать о них в принципе.

— Это правда. Вы до сегодняшнего дня этого не понимали, — с улыбкой ответил Есенин, допивая чай. — Чай был просто восхитителен.

Девушка улыбнулась ему в ответ.

— Рада, что вам понравился.

Тем временем каталку, на которой лежал Дазай, перекатили в коридор.

— Все в порядке. Сейчас он просто спит.

Сергей встал и облегченно выдохнул.

— Когда он проснется?

— Через полчаса, не раньше.

— Хорошо… Надеюсь, я смогу с ним поговорить?

— Да, но только когда он проснется.

— Конечно, — Сергей тихо усмехнулся.

Каталку покатили в свободную палату, где позже аккуратно уложили парня на койку. Сергей взял ближайщий к нему стул и сел, положив руки на спинку стула и опустив на них голову. Он не заметил, как быстро прошло время и шатен начал медленно открывать глаза.

Парень вздохнул и тихо застонал. Голова раскалывалась и немного кружилась.

Есенин тут же вырвался из объятий полудремы и перевел взгляд на Дазая.

— Придурок, блять.

С одной стороны, Сергей понимал, что на Дазае вина лежит лишь отчасти. Способность Юлии не менее коварна, чем все остальные, ведь она подталкивает людей к смерти, заставляет их мучать себя, но с другой ему было очень неприятно, что Осаму все же решил так… Эгоистично поступить.

Парень поморщился от неожиданно громкого голоса и перевел взгляд на блондина.

— Что…

— Придурок ты, вот что, — Есенин встал со стула и подошел к койке. — Эгоистичный придурок.

— Да. Ты прав. И без меня было бы намного лучше… Зачем ты вытащил меня?

— Идиот! — Сергей едва удержался, чтобы не запустить в стену стул. Не стоит портить больничное имущество, тем более в другой стране. — Ты спрашиваешь зачем? Подумай головой пожалуйста, а не тем, чем обычно думаешь и ответь на свой вопрос. А пока ты думаешь, вот тебе ещё один вопрос. Ты пытался отменить способность?

Несмотря на преотвратное состояние, Осаму быстро понял суть вопроса. И сильно удивился, что Сергей знает об этом. Ведь о своей способности шатен не рассказывал.

— Пытался, — Дазай посмотрел в окно.

— И ничего? — Сергей снова перешел на спокойный тон.

— Как видишь, — шатен приподнял руку, на которой все еще была дата.

— Значит… Я не ошибся.

Осаму снова посмотрел на друга.

— Не ошибся в чём?

— Я знаю, что за способность у Юлии. Лучше бы ошибся. Потому что это пиздец.

Шатен не до конца понял последнюю фразу, произнесенную на русском. Но смысл до него дошел.

— И… В чём она заключается?

— Заставляет человека мучаться, а затем смерть. Все очень индивидуально, в твоем случае мучения и суицид. Ты антидар, твоя способность работает без исключений… Однако, именно исключения подтверждают правила, а значит, должно быть исключение. И «Смерть поэта» является твоим исключением.

Дазай внимательно выслушал русского. Теперь стало более менее понятно, почему он так и не смог аннулировать эту способность. Только…

— И давно ты знаешь о моей силе? — прищурился парень.

— Уже четыре месяца как. Ты забыл, что я информатор?

Осаму тихо рассмеялся.

— Разве забудешь тут…

Есенин слегка улыбнулся.

— Как твоя сестра вообще узнала о твоем прошлом?

Осаму помрачнел.

— Чуя. Оказалось, что они знакомы и… Сам понимаешь, он не упустил возможности.

— Ясно, — Сергей недовольно цыкнул. — Его можно понять, однако это… Довольно жестоко с его стороны. Думаю, вам все же стоит расставить все точки над i. Иначе хуже будет.

— Не уверен, что мы придем хоть к какому-то согласию.

— Надо пробовать. Всё как есть вы уже не можете оставить, разве не ясно?

Осаму поморщился.

— Да понятно это. Думаю, он тоже это понимает.

— Ты сам ему позвонишь или мне помочь?

— Что, прямо сейчас?

— Да.