Кузены (джен)

Гарриет понимала, что это выглядит по-идиотски.

Взрослый хмурый мужик в труселях в сердечко и растянутой футболке и она, вся такая худющая, с пучком на башке и в пижаме с мишками, ходят тут по газону туда-сюда, как пара зомбированных тараканов в два часа ночи, но что поделать? Нужда выяснить, как далеко они все же могут отойти друг от друга была слишком велика, как показали сегодняшние забеги за беглыми андроидами. Гарриет не собиралась говорить это вслух, да и высокомерно было так думать, но она не могла избавиться от настойчиво мыслишки, что если бы не эти долбанные узы, то им с Коннором удалось бы поймать того девианта на крыше. Ей было приятно осознавать, что несмотря на свое не лучшее состояние, бегала она все так же быстро, как в детстве, и вполне могла соответствовать скорости последней новинки «Киберлайф». Вот только когда они выбежали на крышу, оставляя позади хрипящего Хэнка, Гарриет сумела добежать только до середины поля, которое было для нее полной неожиданностью, как вдруг ее скрутило от боли, и она шлепнулась прямиков в траву.

Отдаленно она слышала, как позади нее захрипел и кузен.

Немного придя в себя, Гарриет доползла в ту сторону, где слышала его стоны, а потом, когда им одновременно полегчало, они побежали в обход, где Хэнк чуть не шлепнулся с крыши, спасибо Коннору, который его вовремя успел схватить. Вот только девиант ушел, а чувство того, что они налажали было настолько сильным, что хотелось кричать и крушить.

Ну, или пить.

Едва Коннор их покинул, чтобы вернуться туда, где он обитал, пока не было очередного вызова, а они вернулись домой, то кузен собрался заняться именно этим. Сначала Гарриет закрыла на это глаза, желая только принять душ, перекусить и, может быть, поспать.

И ей это даже удалось.

Но ее сон был краток. Она проснулась ближе к часу ночи, страстно желая глотнуть водички, но войдя на кухню увидела своего успевшего нахрюкаться кузена, и сон как руком сняло. Гарриет решительно отобрала тару у протестующие заверещавшего кузена, а потом потащила его на задний двор, чтобы провести испытания и узнать дальность действия их уз. Конечно, можно было прочесть ему лекцию на тему пьянства и придумать другой способ его отвлечь, но это было первое, что пришло в голову.

— Мы выглядим как идиоты, — пьяно протянул Хэнк, усевшись на ступеньки крылечка заднего входа.

— Это твое обычное состояние, — проворчала Гарриет и плюхнулась рядом. — Ну, да ладно. Что мы имеем?

Хэнк насмешливо хрюкнул.

— Оскорбительное отсутствие виски? — саркастично проворчал он и почесал бороду.

— Ты правда так стремишься умереть от алкогольного передоза, кузен? — хмуро проворчала Гарриет.

— Я самоубийца, — мрачновато сказал Хэнк и тем самым совсем ее не успокоил хотя бы потому, что она подозревала, что это совсем не шутка.

Гарриет же не настолько слепа, чтобы не заметить пистолет, который лежал на столе, перед кузеном, когда она продрала глаза и вошла на кухню. И он явно там лежал не для антуража и дополнению композиции «алкаш в процессе достижения полного отключения от мира сего посредством дешевого вискаря».

Но почему?

Она не могла понять, что именно могло сподвигнуть ее кузена на этот путь саморазрушения и суицидальных наклонностей. Честно говоря, в особо мрачные моменты своей жизни, Гарриет думала, что если и доживет хотя бы до двадцати, то именно она кончит так, как сейчас стремился покончить с собой ее родственник. Все же думать, что у тебя в будущем, без Волды Морды и все такое, все будет расчудесно — это одно, а смотреть на вещи трезвым взглядом: она чертова сирота без образования как в маггловском мире, так и в магическом, имеющая в навыках только выборочный набор выживания, знания кулинарии и не более того — это другое.

— Обычно это моя реплика, — пробормотала она, продолжая пристально смотреть на кузена, который не торопился заполнить тишину. — Ну, и долго мне ждать, когда ты объяснишь мне с чего так торопишься на тот свет?

Хэнк презрительно фыркнул.

— Тебе не понять, балда, — сурово проворчал он. — Ты все еще застряла в подростковом возрасте, а я уже жизнь прожил и поверь…

— …она была паршивой? — едко закончила Гарриет, которую больно резануло то, что по мнению кузена только он тут от суки-судьбы настрадался. — Позволь тебе напомнить, кузен. Я может и застряла в одном возрасте, но вряд ли по своей вине. Я лишилась родителей будучи еще мальком в колыбельке, и росла с хреновыми родственниками, которые меня ненавидели, что ты не можешь отрицать, как бы не хотел. Так же я жила на скудном пайке в гребаном чулане под лестницей первые десять лет свой жизни, в школе меня хотели убить каждый год разными способами, а потом я приняла участия в войне, которая мне совсем не уперлась и загремела в тюрьму, из-за дружков-предателей, позарившихся на мое наследство. И ты все еще думаешь, что твоя жизнь-дерьмо?

Гарриет устало покачала головой и отвернулась.

— У тебя хотя бы были счастливые моменты, которые можно вспомнить, — глухо добавила она, пустым взглядом смотря на забор перед собой. — А я первые семнадцать лет предпочла бы забыть, а последующие почти тридцать меня заставили забыть. Так что не ной тут, что твоя жизнь…

— Было скользко, — вдруг произнес Хэнк, резко протрезвевшим голосом. — Мы ехали с ярмарки, на которую Коул очень хотел и упрашивал меня туда его отвезти целую неделю. Я не смог справиться с управлением, и мы съехали в кювет. На мне ни царапины, а мой сын… Его можно было спасти, но именно в тот вечер хирург обдолбался Красным льдом, и оперировать отправили андроида, которые только-только начали входить в обиход.

Он повернулся голову к ней, и Гарриет увидела в его мутных от виски глаза застывшие слезы.

— Коул умер, не приходя в сознание, — хрипло произнес Хэнк. — Ему было шесть, а в этом году было уже девять.

Гарриет сглотнула, ощутив укол стыда за то, что ранее донимала его насчет сына, и за свою недавнюю отповедь.

— Поэтому ты ненавидишь андроидов? — тихо спросила она, сцепив перед собой руки.

Хэнк горько усмехнулся.

— Да причем здесь они-то? — устало сказал он. — И нет, я не поэтому ненавижу эти чертовы пластиковые машины. Я ненавижу людей, который добровольно травят себя всякой дрянью и рискую покалечить при этом других.

Гарриет вскинула бровь.

— Но, кузен, ты же сам сейчас делаешь то же самое, — аккуратно заметила она. — Ты травишь себя алкашкой, забивая на дела об убийствах, который к тебе на стол сыпется как из рога изобилия, и приходишь на работу, а ты, на минуточку, работаешь копом, только по великому одолжению. Так чем ты лучше того хирурга, который допустил смерть твоего сына?

Хэнк сердито нахмурился, а потом резко сдулся.

Кажется, он никогда еще не думал об это в таком свете, и Гарриет не могла не подумать, что может тем самым она хоть чуть-чуть вправила ему мозги, и кузен, наконец, перестанет так бухать, губя при этом свою бедную печенку.

— Я тебе ненавижу, — беззлобно пробурчал он, явно не наслаждаясь тем, что она тут грузит его пьяный мозг.

Гарриет закатила глаза.

— Нет, это не так, — с ухмылкой сказала она и хлопнула его по плечу. — Вставай, алконавт. Пойдем пожрем и по кроваткам, а утром потопаем на работку, где тебя ждет много дел и гора отчетов.

Хэнк насупился.

— Не хочу я есть, и отчеты — это твоя забота, помнишь? — пробурчал он, пошатываясь, вставая на ноги.

Она фыркнула.

— Нет, дорогой, отчеты — это все еще твоя работа, — многозначительно сказала Гарриет. — А я будут просто сидеть рядышком и создавать вид бурной деятельности, поскольку мы явно не можем отойти друг от друга примерно метров десять-пятнадцать, как минимум.

— Ну и нафига мне такой помощник? — проворчал Хэнк, пытаясь подняться по ступенькам.

— Иди уже, — закатив глаза, сказала она и толкнула кузена в спину, отчего тот едва не врезался в косяк. — На улице дождик начинается, и я не хочу тут мокнуть в своей пижаме, ожидая, пока ты впишешься в дверной проем, алкаш.

Хэнк что-то пробормотал себе под нос, но она не слушала, поскольку едва они оказались под крышей дома, то в дверь главного входа постучали.

Они переглянулись.

В такой поздний час гостей не предполагалось, по крайней мере так думала Гарриет. Впрочем, когда через пару секунд, вслед стуку, до них донесся голос Коннора, она немного расслабилась, а вот ее кузен начал ругаться себе под нос, явно не желая сейчас видеть их напарника.

— Поди надень штаны, а я открою, — решительно сказала Гарриет, за что получила только вскинутую бровь и выразительный взгляд в сторону своей пижамы.

Она закатила глаза.

— Моя пижама — это не твои стремные труселя со стопроцентным проветриванием твоих причиндалов, балда, — насмешливо сказала Гарриет и вновь толкнула кузена в сторону спальни, чтобы он надел, наконец, чертовы штаны.

А сама пошла поприветствовать их гостя.

— Привет, Коннор, — радостно сказала Гарриет, едва распахнула дверь и увидела как всегда безупречно выглядевшего парня на пороге с вытянутой для еще одного стука кулаком.

Его бровь едва заметно дернулась, а взгляд быстро прошелся по ней с ног до головы. Наверное, она должна была смутиться, но чаще всего эта ее черта спала сном давно мертвого сурка, поэтому Гарриет даже не обратила на этого особого внимания. Не голая же в самом деле открыла дверь, верно?..

— Здравствуйте, мисс Абернати, — вежливо произнес Коннор, и заглянул ей за плечо. — Лейтенант Андерсон.

Она тоже обернулась, но успела только увидеть, как зад ее кузена скрывается в ванной, откуда тут же донеслись многозначительный звуки блевоты. Ну да сам виноват. Пить в следующий раз меньше будет.

— Заходи, — добродушно сказала Гарриет так, будто стены дома не сотрясали нелицеприятные звуки, являющиеся результатом употребления многих литров алкоголя за раз. — Это займет минут десять, как минимум. Так что пока наш дорогой лейтенант извергает из себя результат своего запоя, ты можешь поделиться со старой мной, чего тебя нелегкая принесла сюда в два часа ночи.

Коннор выше поднял бровь и зашел в дом.

— В три часа двадцать семь минут, — педантично поправил он ее, на что Гарриет только закатила глаза и потопала в сторону кухни.

Она едва по привычке не предложила гостю что-то выпить, но вспомнив, что тот человеческой едой не питается, прикусила губу. Вместо этого, Гарриет направилась к полке, где видела аптечку, и стала искать шипучий аспирин и что-нибудь от тошноты своему запойному родственнику.

— И вы не старая, — вдруг добавил Коннор, когда они вошли в кухню. — Хотя сканирование ваших физических характеристик меня смущают.

Гарриет подняла бровь и удивленно посмотрела на него.

— То есть? — спросила она, и немного напряглась.

Все же не хотелось бы чтобы сейчас раскрылся весь этот обман с документами, потому что она хотела бы сначала сама разобраться, а уже потом…

— То есть ты хреново выглядишь, — хрипло произнес Хэнк, появившийся из ванной.

Его голова была мокрая, как и футболка, лицо было приятного салатового оттенка, а полотенце, которым он вытирал рот, еще больше дополняли образ похмельного товарища, ненавидящего этот трезвый мир всеми фибрами своего существа.

— Чего приперся-то посреди ночи, сраный андроид? — сказал кузен, обращаясь уже к Коннору, к которому начал подкрадываться проснувшийся Сумо, и плюхнувшись на стул.

Рука Хэнка тут же потянулась к стакану, где на дне еще плескалось виски, но Гарриет быстро выхватила тот в миллиметре от его руки, и вместо этого поставила перед ним кружку с уже шипящим в воде аспирином. Тот сердито на нее зыркнул, но она едва ли была впечатлена его взглядом, который даже в подметки не годился самому слабому взгляду отвращения и злости, которыми виртуозно владел профессор Снейп.

Коннор немного неловко потрепал по косматой голове сенбернара, который его начал заинтересованно обнюхивать, обходя по дуге, бросил короткий взгляд на стол, где все еще лежал пистолет и фотография Коула, а потом ответил:

— Сорок три минуты назад сообщили об еще одном убийстве. Я не нашел вас по барам и решил проверить дома.

— Надо было позвонить, — рассеянно сказала Гарриет, убирая остатки «пира», который устроил тут себе Хэнк, пока она спала.

Свинота.

Она же только убралась!

Коннор моргнул, вероятно, не учтя то, что вместо Хэнка, который наверняка бы трубку не взял, могла ответить она и сразу сказать ему, где таскается его напарник-человек, склонный к утоплению своего здравомыслия в большом количестве спиртного.

— И че ты хочешь? — поморщившись, сказал Хэнк, проглотив все то, что было в кружке. — Чтобы я помчался на вызов? Хренушки! У меня…

— Он сейчас оденется, Коннор, — прервала его Гарриет, закончив вытирать стол.

— Неа, — упрямо сказал кузен, сложив руки на груди и сцепившись с ней в битве взглядов. — Только утром.

— Я запрограммирован вести дело, а для этого мне нужны вы, — рационально сказал Коннор, наклонив голову чуть на бок.

Именно так, как Гарриет считала, что выглядит в его исполнение довольно мило. Как большой щенок, у которого мозгов больше, чем у хозяина, но он не хочет на это указывать.

— Да насрать мне на твое гребанное дело! — раздраженно сказал Хэнк.

— Лейтенант, вы не в себе, — спокойно сказал Коннор.

— Он всегда такой, — мило сказала Гарриет, а потом шикнула на кузена, было открывшего рот, и совсем уже не мило рявкнула: — Быстро пошел и оделся! Мы идем и будем расследовать это дело, пока еще кого не убили. Или ты забыл, что я тебе только что сказала про то, что ненавидя чужое контрпродуктивное поведения, ты сам себя так же ведешь?

Хэнк поджал губы и предпочел промолчать, как большой надутый малыш.

— Это дело не особо интересное, — фальшиво-пренебрежительно начал вдруг Коннор, отведя взгляд и махнув рукой. — Просто в секс-клубе в центре города убили клиента. Думаю, они и без нас разберутся.

Нужно ли говорить, что после этого кузен «внезапно» решил сменить праведный гнев, да ослиное упрямство на милости и ушел, наконец, чтобы одеться и отправится в пути? То-то же.

Мужики.

Примечания:

Хочешь узнать, что будет дальше первым? Следуй за мной на Бусти! Ссылка есть в профиле.