Мы бросим вызов всем законам (гет)

На следующий день, попрощавшись с Ниной, Маттиасом и Уайленом, они покинули Кеттердам. До сих пор Каз по морю плавал только из Белендта в Кеттердам и обратно, так что предстоящее путешествие наполняло его нетерпеливым предвкушением.

Правда, плавание по Истинноморю оказалось не таким увлекательным, как ему представлялось. Первый день пути прошел совершенно спокойно. «Зимородок» бодро рассекал волны — Инеж пока не поднимала его в воздух, приберегая это для особых случаев. Экипаж занимался своей работой, а вот пассажирам делать было нечего, кроме как любоваться морем, гулять по палубе и общаться между собой. Ну, то есть Каз старался не отвлекать команду от работы, общаясь исключительно с Джеспером — Джеспер подобной щепетильностью не отличался и успел поболтать со всеми: от первого помощника до последнего матроса. Каз подозревал, что к концу пути у них возникнет желание его прибить.

Вечером Каз стоял на корме, любуясь красочным закатом. Надо сказать, в море он выглядел гораздо более впечатляющим, чем на земле. Полыхающее яркими красками небо отражалось в спокойном море, почти сливаясь с ним.

— Скучаешь? — спросил рядом знакомый голос.

Каз не слышал, как она подошла — Инеж всегда двигалась бесшумно, — но каким-то шестым чувством почувствовал ее приближение и не вздрогнул, а только улыбнулся, повернув к ней голову.

— Нет, — ответил он. — Любуюсь.

Инеж улыбнулась в ответ и встала рядом.

— Да, я тоже люблю закат на море.

— Думаешь, твои родители примут меня? — решился Каз озвучить свое беспокойство.

Инеж немного подумала, а потом пожала плечами.

— Не могу гарантировать. Как я говорила: сулийцы не любят чужаков.

Не слишком успокаивает. Но не успел Каз придумать, что сказать, Инеж плавным движением переместилась, чтобы встать между ним и перилами, и обвила руками за талию, подняв к нему голову.

— Но что бы они ни сказали, это не изменит моего решения. Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Никто не может мне этого запретить.

Каз в свою очередь обнял ее, притянув к себе чуть ближе, и так и не сумев подобрать подходящих слов, просто поцеловал ее.

Их уединение нарушил первый помощник Инеж Петр.

— Капитан, — позвал он.

Они поспешно отстранились друг от друга, и Инеж повернулась к Петру.

— Что случилось?

— Прямо по курсу «Арабелла». Если поднимемся в воздух, догоним ее за пару минут.

Инеж тут же подобралась, настроившись на рабочий лад.

— Поднимаемся. Всем боевая готовность.

Петр кивнул и ушел выполнять приказ, а Инеж повернулась к Казу. Но, прежде чем она успела предложить ему спуститься в каюту, он сказал:

— Я хочу поучаствовать. Может, у меня нет опыта в таких делах, но стрелять я умею. Правда, до сих пор стрелял только из охотничьего ружья. Я могу помочь.

Инеж секунду колебалась, а потом кивнула.

— Хорошо. Только… пожалуйста, будь осторожен.

— Обещаю, — ответил Каз и, поднеся ее руку к губам, поцеловал пальцы.

Он не собирался путаться под ногами у более опытных и привыкших к сражениям членов команды, но лишний стрелок никогда не помешает.

— Джеспер наверняка тоже захочет помочь. И он великолепный стрелок.

Инеж снова кивнула.

— Только не лезьте в самое пекло.

У «Зимородка» было преимущество возможности атаковать с воздуха, тем не менее работорговцы защищались яростно и отчаянно. Особенно когда команда «Зимородка» под предводительством Инеж спустилась на вражеский корабль, перейдя к ближнему бою. Конечно, они вполне способны были потопить «Арабеллу», но не могли этого сделать, чтобы не погубить вместе с работорговцами похищенных детей.

Каз с Джеспером держались в стороне, как и просила Инеж, ведя по противнику огонь. Каз знал, что Инеж старалась никого не убивать, после отдавая работорговцев под суд. Да и он в свою очередь не стремился становиться убийцей, так что стрелял не на поражение, а только чтобы вывести врагов из строя. Джеспер придерживался той же тактики. С той лишь разницей, что если Каз временами промахивался, то Джеспер всегда попадал четко в цель. Хорошо быть Гришем.

Как вдруг Каз увидел, как к Инеж, занятой схваткой с одним из работорговцев, сзади подобрался другой. Он уже занес нож, готовясь ударить ее в спину. На мгновение кровь в жилах застыла от ужаса, а в следующую секунду Каз, не задумываясь, вскинул пистолет и выстрелил. Он даже не целился особенно — просто некогда было, — но попал прямо в голову.

Пуля оставила в виске круглую дырку, и нападавший упал как подкошенный. Обезвредив своего противника, Инеж повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как он рухнул к ее ногам. Подняв взгляд, она увидела Каза и благодарно улыбнулась ему, после чего снова включилась в сражение. Каз облегченно выдохнул. С этого момента он поставил себе целью прикрывать Инеж спину и следил только за теми работорговцами, которые подбирались к ней слишком близко.

И только когда всё закончилось — работорговцев связали и погрузили в трюм, детей освободили и разместили в каютах, несколько человек из команды «Зимородка» остались на «Арабелле», чтобы отвести ее к Равке, а остальные вернулись на свой корабль, — на Каза обрушилось осознание, что он впервые в жизни убил человека. Это был дурной человек, и он заслужил то, что получил, и всё равно в желудке поселилось жуткое леденящее ощущение.

Под предлогом того, что устал и хочет спать, Каз отделался от торжествующего и фонтанирующего энергией Джеспера и забрался в воронье гнездо на фок-мачте, сейчас пустовавшее. К этому моменту совсем стемнело, в небе мягко мерцали звезды, а по темной воде протянулась лунная дорожка. «Зимородок» снова спустился на воду и теперь шел впереди захваченной «Арабеллы», словно указывая ей путь.

Каза немного трясло от понимая, что он собственными руками отнял у кого-то жизнь. Каким бы ужасным ни был тот человек, он был человеком. Это оказалось так легко — просто нажать на спусковой крючок, и человека уже нет. От этого становилось еще страшнее. И всё же он сделал бы это снова, чтобы защитить Инеж. Не колеблясь. Каз прошептал короткую молитву Гезену, прося понимания и прощения.

— Ты спас мне жизнь, — вдруг раздался рядом мягкий голос.

Каз вздрогнул. Погрузившись в переживания, он не заметил, как в воронье гнездо забралась Инеж, хотя обычно чувствовал ее появление.

— Спасибо, — добавила она, глядя на него с полным пониманием в темных глазах.

Каз пожал плечами.

— Я сделал бы это снова. Но…

— Но отнять жизнь — тяжелое бремя, — с грустной улыбкой закончила вместо него Инеж. — Я знаю.

— Знаешь? — Каз удивленно посмотрел на нее.

Инеж кивнула и встала рядом, опершись о край вороньего гнезда.

— Я стараюсь этого избегать, но бывает, что другого выхода нет. Так что да — я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Я могла бы тебе сказать, что ты сделал правильный выбор, ты спас меня. Но ты и сам это знаешь. Поэтому я просто скажу, что люблю тебя и всегда буду рядом, что бы ни случилось.

С этими словами Инеж повернулась к нему, посмотрев прямо в глаза, будто заглядывала в душу, а потом плавным движением переместилась, крепко обняв его. Каз в свою очередь прижал ее к себе, уткнувшись лицом в черноволосую макушку, чувствуя, как противный узел в животе постепенно расслабляется.

— Спасибо, сокровище, — прошептал он.

Инеж ничего не ответила, но, хотя он не видел в этот момент ее лица, он чувствовал, что она улыбается.

* * *

Сулийский караван расположился на поляне неподалеку от небольшого равкианского города. Всё здесь было буйством красок и звуков: яркие цвета фургонов, нарядов, большого шатра цирка; громкие голоса, смех, детские крики и время от времени ржание лошадей. Привыкший к керчийской сдержанности Каз чувствовал себя несколько ошеломленным. Зато Джеспер аж засветился.

— Потрясающе! — воскликнул он. — Я уже хочу здесь жить.

Инеж с Ашей насмешливо покосились на него, но ничего не сказали.

— Родители, наверное, готовятся к выступлению, — Инеж мотнула головой в сторону шатра. — Судя по афишам, оно начнется через три часа.

Аша согласно кивнула, и, жестом пригласив Каза с Джеспером следовать за ними, они пошли к шатру. Уже через пару шагов их заметили — каждый встречный радостно приветствовал Инеж и Ашу, подозрительно покосившись на Каза и Джеспера. А поскольку каждый стремился перекинуться с девушками хотя бы парой слов, до шатра они добрались нескоро. Каз прислушивался к этим разговорам ради тренировки в языке. Но они говорили слишком быстро, и он сумел различить только отдельные слова.

Внутри шатра царила деловая суматоха последних приготовлений. Но и в таких условиях девушек сразу заметили.

— Инеж! — воскликнула похожая на нее женщина лет сорока, которая что-то делала под куполом.

Она соскользнула вниз по веревке с такой головокружительной скоростью, что Каз слегка испугался. Но она уже была на земле и обнимала Инеж, а та, смеясь, обнимала ее в ответ. К ним тут же присоединился крепкий мужчина, который обнял обеих сразу. Одновременно еще один мужчина с той же горячностью приветствовал Ашу. Через пару мгновений все находившееся в шатре обнимали и целовали девушек.

Когда после первых приветствий все разошлись продолжать готовиться к выступлению и остались только родители, Инеж взяла на себя представления и сказала на сулийском:

— Папа, мама, это наши друзья из Кеттердама: Каз и Джеспер.

Она говорила гораздо медленнее, чем до этого — явно, чтобы Каз понял. А потом продолжила на керчийском — чтобы понял Джеспер:

— Ребята, это мои родители — Виджей и Амина Гафа. И родители Аши — Радж и Эльмира Гафа.

— Счастливы познакомиться с вами, — с широкой улыбкой ответил Джеспер.

Старательно выговаривая слова, Каз то же самое сказал на сулийском, не дожидаясь, пока Инеж переведет реплику Джеспера. Сулийцы посмотрели на него с удивлением и чем-то еще, что Каз не сумел определить.

— Друзья? — с намеком спросила Амина.

Она была немного повыше Инеж, но такой же гибкой и изящной. Такая же черная коса спускалась по ее спине, и такие же большие темно-карие глаза внимательно изучали Каза. Ее муж был выше нее на целую голову, подтянутый и жилистый, он двигался с непринужденным изяществом акробата. От него Инеж унаследовала рисунок губ и форму носа. И он смотрел на Каза с не меньшим вниманием, что Амина. Каз невольно подобрался, ожидая их приговора.

Инеж очаровательно покраснела.

— Ну, не совсем, — призналась она. — То есть Джеспер — друг. А Каз... — она бросила на него быстрый взгляд, а потом снова посмотрела прямо на родителей и, расправив плечи, словно перед выступлением, заключила: — Каз — мой жених.

Амина с Виджеем переглянулись, но, прежде чем они успели что-то сказать, Инеж решительно продолжила:

— Мы обручились по керчийским традициям, и мне хотелось бы провести обручение и по сулийским.

Каз кивнул. Они с Инеж обсуждали этот вопрос и решили, что и обручение, и — в будущем — свадьбу проведут дважды: согласно обычаям обоих их народов.

— Даже так, — протянула Амина не то позабавленным, не то неодобрительным тоном.

А Виджей одарил Каза пронзительным взглядом, будто пытался понять, что за человек перед ним.

— На самом деле, — сказал Каз, — я собирался просить у вас руки вашей дочери, как положено. Но Инеж решила устроить демонстрацию.

Амина удивленно приподняла брови. Инеж фыркнула и скрестила руки на груди.

— Знаете, сколько в Керчии красивых девушек, которые так и вьются вокруг него?

— Всего одна, — заметил Каз, подавив улыбку.

— Это я встретила одну, — возразила Инеж. — Наверняка были и другие.

Тут Каз порадовался, что Джеспер не говорит по-сулийски. Иначе наверняка вставил бы свой ценный комментарий. Амина вдруг прыснула, а Виджей весело ухмыльнулся.

— Что ж, дочка, нам хотелось бы познакомиться с твоим женихом поближе, — и многозначительно добавил, посмотрев Казу в глаза: — Чтобы убедиться, достоин ли он тебя.

Каз сглотнул, но взгляда не отвел. Зато Инеж заявление отца встретила с веселой улыбкой. Аша тем временем тоже общалась с родителями — Каз не прислушивался, поскольку не настолько хорошо знал сулийский, чтобы следить за еще одним диалогом, но, кажется, речь шла о Джеспере. Наверное, родители интересовались, не привезла ли она тоже жениха.

И тут раздался грохот, заставивший всех подпрыгнуть. Каз понял, что совершил стратегическую ошибку, не приняв в расчет неугомонную энергию Джеспера, который, не понимая разговоров, заскучал, принялся оглядываться в поисках развлечения и… что-то опрокинул.

Когда все подбежали к нему, Джеспер сидел в белом облаке чего-то похожего на муку и яростно отплевывался. К счастью, рухнувшим мешком его не зашибло, зато он стал весь белый — с ног до головы. Убедившись, что Джеспер не пострадал (если не считать его гордости), они начали смеяться. Джеспер оскорбленно надулся.

— Что это вообще такое? — вопросил он.

— Мел, — с широкой улыбкой ответила Инеж. — Мы посыпаем им руки, чтобы не скользили. Как ты умудрился его опрокинуть?

Джеспер пожал плечами, спровоцировав еще большее веселье. Он с ворчанием встал и принялся отряхиваться.

— Инеж, Аша, — спросил Виджей, — не хотите поучаствовать в представлении?

Аша покачала головой, на ее лицо словно набежало облако. А вот Инеж наоборот засветилась и с энтузиазмом согласилась.

— Мы можем посмотреть? — спросил Каз, когда она убежала переодеваться.

— Конечно, дорогой зять, — с ехидством ответила Амина. — Для вас — лучшие места.

Каз усмехнулся и, подавив желание назвать ее в ответ дорогой тещей, ответил:

— Спасибо большое.

Кажется, родители Инеж приняли его благосклонно.

Очистив Джеспера от остатков мела, они в сопровождении Аши пошли погулять до начала представления, оставив Инеж разминаться. Хотя Аша улыбалась, болтая с ними, она выглядела расстроенной.

— Что-то не так? — спросил Джеспер, на секунду опередив Каза, который собирался спросить то же самое.

Она печально покачала головой.

— Всё хорошо. Просто мои родители более консервативные, чем дядя Виджей и тетя Амина. Они с большим трудом приняли то, что, едва вернувшись домой, я снова уехала вместе с Инеж, отказавшись выходить замуж. А теперь, когда я им сообщила, что я все-таки не против идеи как таковой, но нашла себе чужака, вместо того чтобы как все приличные девушки выбрать благочестивого сулийца… В общем, они очень мною недовольны.

Каз понимающе кивнул. На самом деле, он ожидал подобной реакции от родителей Инеж. И то, что они ни слова не сказали против, стало большим облегчением. Конечно, она настояла бы на своем в любом случае, но Каз знал, как ей важно их одобрение и принятие.

Начали собираться люди, пришедшие на представление и в ожидании его гулявшие по окрестностям и покупавшие сладости и сувениры. Нарядно одетая, веселая публика создавала ощущение праздника.

— Мне здесь нравится! — воодушевленно воскликнул Джеспер и повернулся к Аше: — Как думаешь, мне разрешат остаться? Я метко стреляю, могу тоже выступать с собственным номером.

— Может, и разрешат, если понравишься, — засмеялась Аша. — Но ты точно уверен, что хочешь такой жизни?

— Жить в вечном празднике? Конечно, хочу! — само собой разумеющимся тоном ответил Джеспер.

Аша только головой покачала с крайне снисходительным выражением лица.

— Ты что, собрался бросить учебу? — спросил Каз.

— Ну-у, — протянул Джеспер. — Она никогда меня сильно не привлекала — мне просто хотелось свалить с фермы.

Каз уже открыл рот, чтобы попытаться вбить в его легкомысленную голову немного благоразумия, но Аша его опередила:

— Да пусть попробует. Могу поспорить: и года не пройдет, как запросится обратно в университет.

— А вот и нет! — возмущенно возразил Джеспер.

Аша не стала с ним спорить, но весь ее вид говорил: посмотрим. Каз усмехнулся. Жизнь бродячего цирка наверняка не такая веселая, как кажется на первый взгляд.

Представление произвело на Джеспера еще большее впечатление. И надо признать, оно было красочным и захватывающим. Аша провела их на действительно лучшие места, откуда они в полной мере могли наслаждаться зрелищем.

И там было на что посмотреть, но Каз забыл обо всем остальном, когда появилась Инеж. Одетая в яркий красно-синий костюм, она выделывала под самым куполом невозможные трюки с такой легкостью, будто у нее за спиной были крылья. Казу вспомнился тот момент, когда она шла по проволоке между двумя силосными башнями. Тогда казалось, будто она идет по воздуху. Сейчас казалось, будто она по воздуху летает.

Когда она плавно спустилась на арену и поклонилась, ее дядя объявил:

— Инеж Гафа, дамы и господа!

Зрительный зал взорвался бурными аплодисментами. На арену посыпались цветы, некоторые из которых Инеж ловила прямо в воздухе и с улыбкой подносила к губам, будто посылая дарителю воздушный поцелуй. Каз нахмурился и проследил взглядом, откуда прилетели цветы. И нахмурился еще больше. Среди зрителей было немало молодых парней, которые смотрели на Инеж чуть ли не влюбленно.

— Невероятно, — пробормотал Джеспер.

Каз мог только кивнуть. Аша улыбнулась:

— Инеж всегда была лучшей среди нас, — и, покосившись на Каза, весело добавила: — Не хмурься так, Каз. Ни один из поклонников ее таланта на самом деле не заинтересован в ней. Даже если равкианцы с радостью приходят на наши представления, они ни во что не ставят сулийцев.

Каз удивленно посмотрел на нее:

— Почему?

Аша пожала плечами.

— Так исторически сложилось, наверное. Не знаю, на самом деле.

Тем временем Инеж уже исчезла, объявили следующий номер. И Каз решил пойти найти ее — смотреть дальше ему стало неинтересно. Аша подсказала, куда заглянуть, а Джеспер проводил его насмешливым взглядом, который Каз старательно проигнорировал.

Инеж он обнаружил за шатром. Она уже переоделась в традиционное сулийское платье с широкими яркими юбками. Но была она там не одна — разговаривала с каким-то парнем, видимо, из их же каравана. Каз остановился вне поле их зрения.

— Почему бы тебе не вернуться в караван, Инеж? — говорил парень. — Ты же любишь выступать. Это твоя жизнь. Жизнь, к которой тебя готовили.

Инеж устало вздохнула и покачала головой.

— Я уже объясняла тебе, Карим, но ты не слушаешь.

— Ты злишься из-за того, что я тогда сказал тебе? — он шагнул вперед, оказавшись почти вплотную к ней. — Что отказался поехать с тобой? Я сто раз уже пожалел об этом…

— Карим, — Инеж плавным движением отступила назад, снова увеличивая расстояние между ними. — Я вовсе не злюсь. Да, мне было обидно тогда, но потом я поняла, что у нас просто разные пути.

— Но, Инеж… — он снова шагнул к ней.

И тут Каз не выдержал.

— Инеж? — окликнул он, выйдя из тени.

Она стремительно обернулась к нему и улыбнулась с явным облегчением:

— Каз, — в следующую секунду она оказалась уже рядом с ним. — Тебе понравилось представление?

Он кивнул.

— Особенно твой номер. Ты была просто невероятна.

Инеж польщено улыбнулась, а вот наблюдавший за ними Карим нахмурился, пронзая Каза недружелюбным взглядом.

— Не познакомишь нас? — с намеком спросил он.

— Конечно, — легко согласилась Инеж. — Каз, это Карим — друг детства. Карим, это Каз — мой жених.

Карим остолбенел и уставился на Инеж в откровенном шоке. В его глазах так и читалось: «Как это возможно?» Каз не смог сдержать торжествующей усмешки.

— Ты обручилась? С чужеземцем? — наконец смог выдавить он.

— По керчийским традициям, да, — спокойно ответила Инеж. — А скоро проведем обручение и по сулийским.

Карим открыл рот, словно собирался что-то сказать (судя по выражению его лица, нечто прочувствованное), но передумал и, резко развернувшись, умчался прочь.

— Вокруг меня, значит, девушки вьются, — заметил Каз. — А вокруг тебя парни — нет?

Инеж улыбнулась — смущенно, но и с едва заметным кокетством.

— Ревнуешь?

Секунду подумав, Каз ответил:

— Нет, проявляю бдительность.

Инеж рассмеялась, и Каз довольно улыбнулся. Неприятное чувство, поселившееся в груди, немедленно растаяло.

* * *

В Крибирске караван выступал еще несколько дней. И на третий день Джеспер умудрился уболтать их позволить ему тоже выступить. Надо признать, его умение обращаться с пистолетами, было впечатляющим. Инеж знала, что он меткий стрелок, но до сих пор ей не предоставлялось случая увидеть это собственными глазами. Он, конечно, участвовал в недавнем морском сражении, но тогда Инеж было не до того, чтобы наблюдать за ним. Другое дело сейчас.

Храбрая Шанти вызвалась быть той, на ком Джеспер продемонстрирует свои умения, хотя остальные отказались доверять столь опасный трюк человеку, о котором ничего не знали.

Джамал, отец Шанти, угрожающе предупредил:

— Если ты ее ранишь, тебе не жить.

Инеж перевела Джесперу эти слова, но тот только самоуверенно улыбнулся:

— Не раню.

— Не беспокойтесь, — вставил Каз. — Джеспер никогда не промахивается, — и тихонько для Инеж добавил: — Потому что он Фабрикатор.

Инеж хихикнула, но подтвердила его слова, чтобы успокоить Джамала. Шанти повисла вниз головой на лентах, спускающихся с купола, зажав в зубах карту.

— Любой может выстрелить, — заявил Джеспер, поднимая револьвер и взводя курок, — но не каждый может прицелиться.

Пуля прошла ровно по центру карты.

— Впечатляет, — одобрительно произнес папа.

Джеспер пожал плечами:

— Я могу сделать то же самое, стоя к ней спиной.

Шанти выплюнула пробитую карту, перевернулась в воздухе, зацепившись за ленту и грациозно спрыгнула на арену.

— Здорово! — воскликнула она. — Папа, я хочу такой номер! Вместе мы произведем фурор.

Шанти было всего четырнадцать и, как когда-то Инеж, она жила представлениями — дай ей волю, целыми днями летала бы под куполом цирка. И, кажется, Джеспер ее очаровал.

Джамал, конечно же, уступил своей любимице и разработал для них новый номер. Так вот Джеспер и начал выступать. Шанти оказалась права: они произвели фурор. Хотя Каз на полном серьезе уверял Инеж, что с ней всё равно никто не сравнится.

Их помолвку назначили после окончания выступлений, чтобы ничто не мешало отпраздновать как следует.

Если на ферме в Керчии на празднование собрали всех соседей, то в караване набралось людей не меньше, а то и больше. И в отличие от керчийцев, сулийцы праздновали шумно — с песнями и танцами. Инеж надела свое самое красивое платье из радужных шелков, браслеты на руки и ноги, которые мама берегла как раз для такого случая. На шею ей надели ожерелье, а волосы распустили, и они спускались по спине густой темной волной.

— Ты настоящая красавица, — с улыбкой сказала Аша, которая помогала ей одеваться.

— Спасибо, — благодарно улыбнулась в ответ Инеж.

В сердце вспыхнуло горькое сострадание к Аше, у которой отняли саму возможность подобного праздника. Не потому, что она не захотела бы заключить помолвку традиционно, а потому что после «Зверинца» она так и не смогла заставить себя надеть шелк, а уж тем более браслеты с колокольчиками. Потому что она уже никогда не сможет наслаждаться праздником с легким сердцем. Словно прочитав ее мысли, Аша развернула ее к себе от зеркала, вынуждая посмотреть прямо в глаза.

— Не печалься обо мне, сестра. Это твой день. И я счастлива за тебя.

— Спасибо, — повторила Инеж и порывисто обняла ее.

Аша тихонько засмеялась и обняла ее в ответ.

— Это тебе спасибо. Я обязана тебе своей свободой.

Инеж немного отстранилась и покачала головой.

— В семье не бывает долгов, сестра.

— В семье не бывает долгов, — серьезно повторила Аша.

Потом Инеж приносили подарки — как правило, какие-нибудь мелочи: гребни, недорогие украшения, ленты для волос, — но на каждом было написано пожелание: счастья, любви, здоровья, процветания, успехов, детей. Аша на задней стороне круглого зеркальца написала: «Уничтожить всех работорговцев». Инеж засмеялась и снова обняла ее.

Тем временем большую поляну заставили разнообразными угощениями, над которыми весь день трудились женщины семьи, подготовили место для танцев. Когда-то, еще девочкой, Инеж присутствовала на помолвке и свадьбе, мечтая о том времени, когда окажется на месте невесты. И вот эта мечта стала реальностью. Начали спускаться сумерки, повсюду зажгли фонари, которые придавали всему сказочный вид.

При виде Каза у Инеж перехватило дыхание. Ему нашли традиционный сулийский наряд, и в белых шароварах и красном с золотой вышивкой шервани он выглядел потрясающе. Но дело было даже не в том, насколько к лицу ему был шервани, а в том, что Каз, одетый как сулиец, что-то будоражил в душе Инеж. Они родились в разных странах, разделенные Истинноморем, были воспитаны в совершенно разных культурах, и всё же нашли друг друга в этом огромном мире. Инеж со всей ясностью осознала, что они вполне могли никогда не встретиться. Она прожила бы всю жизнь, не зная Каза. Возможно, даже вышла бы за кого-нибудь замуж, или всю себя посвятила бы охоте на работорговцев. Инеж передернулась, испытывая одновременно священный ужас и глубокую благодарность. Ее жизнь без Каза была бы пустой, она в этом не сомневалась. Прошептав короткую благодарственную молитву Святым, она пошла к нему.

За спиной Каза маячил Джеспер, который оставался в своей обычной одежде, но Инеж едва обратила на него внимание. Особенно когда Каз заметил ее, и в его глазах вспыхнуло восхищение. Они шли навстречу друг другу, улыбаясь и не разрывая зрительный контакт.

— Ты невероятно прекрасна, — сказал Каз, когда они встретились.

— Ты тоже ничего, — весело ответила Инеж, и он фыркнул.

Она бросила быстрый взгляд туда, где расположились музыканты, и, поняв намек, они начали играть.

— Первый танец наш, — сообщила Инеж.

На лице Каза появилась легкая паника.

— Я не знаю ни одного сулийского танца — опозорюсь перед твоими родственниками.

Инеж засмеялась и, взяв за руку, потянула его к открытой площадке.

— Не беспокойся. Они и не ждут от тебя глубоких знаний нашей культуры. И это несложно — просто следуй моему примеру.

Каз неуверенно кивнул.

Вопреки своим страхам, справился он прекрасно. А потом и вовсе осмелел, вошел во вкус, и они танцевали один танец за другим, пока совсем не выдохлись. К тому моменту вся поляна уже заполнилась танцующими парами, и на жениха с невестой перестали обращать внимание.

Один Карим угрюмо стоял в стороне, потягивая из бокала тонгбу. Секунду Инеж раздумывала, не пойти ли поговорить с ним. Все-таки Карим оставался для нее дорогим другом, и ей хотелось эту дружбу сохранить. Но она быстро отмела эту идею. Он не захотел ее понять, когда она начинала охоту на работорговцев. Он первый отказался от нее, так что не имел никакого права жаловаться, что она в итоге выбрала другого — того, кто понимал ее и принимал такой, какая она есть.

От размышлений Инеж отвлек шум и громкие голоса. Она повернулась в ту сторону, но к этому моменту совсем стемнело, и она не смогла разглядеть, что происходит. И тут Инеж осознала, что давно не видела Джеспера.

— А где Джес? — спросила она Каза.

Тот пожал плечами, но ответил понимающим взглядом.

— На него очень похоже ввязаться в очередную неприятность. Пойдем проверим?

Они поспешили в направлении шума, куда уже начали собираться остальные. И, конечно же, Джеспер обнаружился именно там. Они с Ишрамом увлеченно мутузили друг друга, а неподалеку стояла Шанти, наблюдая за происходящим широко распахнутыми глазами, в которых одновременно читались ужас и восхищение.

— Что здесь происходит? — Каз решительно прошагал к Джесперу, чтобы оттащить его от противника.

Одновременно Джамал схватил Ишрама, не давая ему снова броситься в драку.

— Пусти, — дернулся Джеспер, но Каз держал крепко. — Этот придурок получил по заслугам — он оскорбил девочку.

— Оскорбил? — нахмурилась Инеж, а потом перешла на сулийский: — Шанти, что случилось?

Та быстро поморгала, словно пытаясь прийти в себя, и, боязливо покосившись на Ишрама, ответила:

— Ишрам дразнил меня: сказал, что у меня зубы, как у лошади. Джеспер вступился, ну и они подрались.

Джамал отпустил Ишрама, чтобы отвесить ему хорошую затрещину, и пробормотал:

— Мало тебе еще досталось. Когда только научишься думать головой, прежде чем языком трепать?

А Каз пронзил его убийственным взглядом, после чего повернулся к Джесперу.

— Ты-то как понял, что он ей сказал?

Джеспер пожал плечами:

— Я и не понял. Но его тон был достаточно красноречивым, не говоря уже о выражении лица Шанти и о том, что у нее глаза наполнились слезами.

Ишрама тем временем увели, и народ разошелся, осталась одна Шанти. А когда Инеж объяснила, что именно сказал Ишрам, Джеспер возмущенно вскинулся, повернулся к Шанти, потом вспомнил, что она его не поймет и обратился к Инеж:

— Инеж, переведи ей. Во-первых, только дурак будет дразнить девочку из-за ее внешности, а дураки не стоят ее внимания и уж тем более слез. Во-вторых, у нее замечательные зубы, которые делают ее только еще более очаровательной.

Инеж фыркнула:

— Не знала, что ты такой рыцарь.

Но с готовностью перевела. Шанти порозовела и заулыбалась.

— Nays, — сказала она и, подскочив к Джесперу, схватила его руку, чтобы с благоговением прижать ее к своему лбу, после чего тут же убежала.

Джеспер ошарашенно поморгал ей вслед.

— Что это было? — спросил он.

— Тебе сказали «спасибо» и выразили глубочайшее почтение, — со смехом ответила Инеж.

Джеспер покачал головой, снова посмотрев в ту сторону, куда умчалась Шанти. Вид у него при этом был совершенно очарованный. Инеж обменялась с Казом веселым взглядом. Похоже, у Джеспера появилась еще одна причина остаться в караване. Конечно, Шанти пока слишком юна, но всего через пару лет это изменится, и Джеспер ей явно понравился.

Прерванный неприятным инцидентом праздник продолжился. Совсем скоро Инеж снова покинет семью, чтобы продолжить свою миссию. Ее ждет разлука с Казом, который вернется в Кеттердам. И впереди им наверняка предстоит еще немало трудностей. Но сейчас, в это хрупкое мгновение безмятежности посреди жизненных бурь, она была счастлива.