Затерянные в Камелоте (гет)

Окруженный восхищенной толпой, посреди всеобщего внимания, Мерлин чувствовал себя, мягко сказать, не в своей тарелке. Если точнее, как осел. Еще точнее — венценосный. Но винить кого-то кроме себя было попросту невозможно.

Дня не прошло с момента, когда он позволил втянуть себя в обман королевского масштаба, добровольно согласившись притвориться прославленным принцем Камелота. И если изначальная подготовка вызывала в душе одну лишь обоснованную тревогу, сейчас Мерлина поглощал подлинный ужас. О чем он только думал? Кто в здравом уме поверит в этот… маскарад? Единственное утешение: отсутствие короля на балу.

Мерлин в сотый раз поправил маску, которая, казалось, нарочно сползала с носа. А ведь для ее создания пришлось помучиться и применить ни одно могущественное заклинание. И, если судить без лишней мнительности, результат получился настолько выдающимся, что под ней его не узнал даже извечно бдительный Агравейн.

— Неплохо, — протянул тогда Артур, увидев конечный результат. — Но все равно, я намного шире в плечах и… — он самодовольно цокнул, — красивее.

То была наглая ложь. Учитывая, что копия ничуть не отличалась от оригинала, в чем его мнение абсолютно совпадало с наблюдениями Гермионы. Именно ее знания из будущего помогли скрепить эффект чар, задействовав волос с головы Артура.

— Это просто невероятно! — ее восхищению не было границ. — Между прочим, Оборотное зелье в нашем времени настаивается не менее одного лунного цикла! А у нас получилось создать практически идентичный аналог всего за несколько часов! Мы должны детально задокументировать наш бесценный опыт пока ничего не забыли! Малфой, передай мне, пожалуйся, перо.

— Собираешься подать заявку на Премию Зигмунда БаджаЗигмунт Бадж (англ. Zygmunt Budge) — волшебник и искусный зельевар, живший в XVI веке. сразу по прибытию домой? — обыденно ворчал Драко. — Надеюсь, ты придумаешь достаточно веское оправдание, откуда добыла корень этого доисторического растения.

— В тебе говорит зависть.

Однако если Гермиону всецело занимали результаты общих стараний, Драко меж тем заинтересовался магической книгой, прежде надежно скрытой в комнате, под деревянными досками. Мерлин даже не заметил, когда именно его единственно-верный источник знаний оказался в руках любопытного соседа. Но что-то подсказывало: заполучить гримуар обратно в ближайшем будущем без жертв — невозможно.

Мерлин тяжко вздохнул, возвращаясь к более насущным проблемам. Пытаясь успокоиться, он в очередной раз напомнил себе о том, что с достоинством выдержал немало уроков этикета на светских торжествах от самого Артура Пендрагона; да и наблюдал за ним в течении многих лет службы. Усилиями Гермионы в память плотно впечатались имена всех важных гостей, кружащихся вокруг под разнообразными масками, в ожидании часа, когда наследный принц обратит на них свой взор.

Но вряд ли какое бы то ни было слово могло в полной мере передать всю степень неудобства от невыносимо мягкой, шелковистой одежды Артура, богато усеянной золотом и камнями. С тем могла посоперничать лишь тяжелая корона, стискивающая виски так сильно, что болела высокомерно приподнятая голова. Впрочем, этому также способствовали громкая музыка, веселый хохот и навязчивое шипение Агравейна под ухом:

— Обрати внимание, Артур, — кивнул он на самозабвенно танцующую девушку, разодетую в пунцово-розовое платье, больше напоминающее сладость из дальних земель, с волосами до каменных плиток и необычайно выдающейся грудью. — Разве она не прекрасна?

— Боюсь, у нас разные вкусы, — пренебрежительно ответил Мерлин, имитируя вежливо-надменную манеру Артура.

— Ну а принцесса с Северных островов? — не сдавался «любимый дядя». — Слышал, ее отец готов отдать в приданное дочери не только половину земель, но и значительное состояние.

Мерлин нехотя перевел взгляд влево, где сидела тощая леди в черном. Даже маска не могла скрыть длинного крючковатого носа и многочисленных морщин над тонкими губами.

— Сколько ей лет? — поинтересовался Мерлин.

— Готов поручиться, она не так стара, как кажется.

— Тогда, возможно, вам следует попытать удачу? — с наигранной искренностью предложил лже-Артур. — Я бы мог посодействовать…

— Нет-нет, — скромно, но категорично возразил Агравейн. — Твой отец приложил столько усилий для организации данного торжества, и, уверен, не хотел бы, чтобы ты провел в скуке весь вечер. Понимаю, тебе сложно выбрать, поэтому позволь помочь.

К сожалению, Мерлин не успел возразить. Заботливый дядя уже встал с места, постучал ножом в стакан и громко провозгласил на весь тронный зал:

— Любезные гости Камелота! Мы счастливы приветствовать вас на балу и надеемся, что вам по вкусу музыка и угощения! — он дождался громких аплодисментов и лишь после продолжил: — Как десница короля, возьму на себя смелость объявить: наш дорогой, всеми любимый принц, готов выбрать даму для первого танца.

Несомненно, если бы не сковывающий запрет на применение магии, Агравейн бы давно превратился в большую, мерзкую жабу, густо покрытую бородавками. Но за неимением лучшего варианта, скрепя зубами, Мерлин поднялся с трона, одарив интригана вымученной улыбкой, затем устремил взор к многочисленной, пестрой толпе претенденток.

Что бы сделал Артур? Как бы поступил на его месте, если бы пришлось выбирать наименее опасный выход из сложившейся ситуации? Чем бы ответил на плотоядные взгляды и ничем неприкрытое внимание? Если он привык к подобному с детства, неудивительно, почему стал таким ослом…

Гордо приподняв голову, Мерлин начал обходить гостей по кругу, стараясь не обращать внимания на трясущиеся ноги, и, решив не тянуть, наугад выбрал гостью под разочарованные вздохи остальных. Однако так и не успел приблизиться к цели, когда почувствовал, как в ладонь вцепилась тонкая рука с железной хваткой, а вслед перед глазами материализовалась миниатюрная девушка в роскошном белом платье, бледно-желтыми локонами, рассыпанными по изящным плечам, и тонкой короной на голове.

— Позвольте украсть ваш первый танец, — настойчиво произнесла она, не оставив никаких шансов на побег, и повлекла Мерлина за собой в середину зала.

Когда зазвучала музыка, он растерянно замер, пытаясь скрыть охвативший внутренности ужас.

— Боюсь, мое искусство танца не столь блистательно, как владение мечом.

— Не беспокойтесь, — обворожительно улыбнулась девушка. — Просто возьмите меня за талию. Вот так, крепче, Артур… Я не кусаюсь. — Что-то знакомое в ее голосе обратилось в недоброе предчувствие еще прежде, чем она лукаво хихикнула и спросила: — Ты меня не узнал?

Затем, улучив удобный момент перед очередным круговым движением, приподняла маску, приоткрыв миловидное лицо, до сих пор снившееся Мерлину в кошмарах.

— Леди Вивиан? — изумился он, оглядываясь. Естественно, взор каждого был направлен в их сторону. — Как ты здесь оказалась? Твой отец в курсе?

— Конечно, нет, — легкомысленно ответила она, сильнее прижимаясь к Мерлину. Точно совсем не подозревала о готовности короля Олафа убить любого за один только неосторожный взгляд в сторону своей ветренной дочери.

Мерлин же был готов взвыть от злости. Ему ведь стоило стольких трудов расколдовать Артура, находившегося под могущественными любовными чарами вместе с Вивиан, спасти его — от расправы Олафа, Камелот — от войны! И вот она вновь здесь, ставит под угрозу мир в Пяти Королевствах, да еще среди многочисленных свидетелей!

— Это было очень, очень неосмотрительно! — прошипел Мерлин, пытаясь убрать настойчивые руки со своих волос.

— Он несколько месяцев держал меня в заточении, — ничуть не смутившись, пожаловалась Вивиан. — Не представляешь, как сложно уживаться с таким тираном! Он даже отнял у меня твой портрет, который я украла еще во время нашего последнего визита в Камелот. Помнишь, то замечательное время? — в ее голосе появились сладостно-мечтательные нотки. — Клянусь, не проходило и дня, чтобы я не думала о тебе, Артур! Каждый день, по ночам я выжидала подходящий случай для побега, и вот он представился. Я сразу же отправилась к тебе, чтобы быть вместе с тобой, любимый. Навсегда!

Черт. Пораженный неожиданной догадкой, Мерлин едва не хлопнул себя по лбу посреди танца. Артура расколдовал поцелуй искренней любви Гвиневры, однако Вивиан никто по-настоящему не любил… Черт.Черт.Черт. Как он мог не предвидеть подобный исход?! Принцесса все еще заколдована!

— Послушай, Вивиан…

— Сначала поцелуй меня! — потребовала принцесса, выжидательно надув пухлые губы.

— Это очень важно, — Мерлин в ужасе попятился назад. — Ты, похоже, все еще находишься под любовными ча…

Не успел он закончить фразу, как его резко, почти грубо, потянули за рукав. К прискорбной случайности, похитительницей оказалась та самая леди в розовом и с железной хваткой. Вероятно, вконец растерявшая терпение в ожидании, пока принц обратит на нее взор, она решила взять удачу в собственные руки. Буквально.

— Теперь моя очередь! — потребовала она властно. Ее воле не смогла воспротивиться даже Вивиан, поэтому уже спустя пару секунд Мерлин кружился в быстром, изматывающем танце, изо всех сил стараясь не попасть под ноги массивной партнерши.

Но то было лишь начало. Заразившись примером, остальные охотницы за сердцем принца и богатством в придачу, осмелели и позабыли о всякой стеснительности. Приглашения посыпались на Мерлина одно за другим, не оставляя и минуты на передышку. Претендентки сменялись, оставляя после себя список имен длиной в родословную Артура и шлейф всевозможных цветочных духов. Не сдержалась даже та самая пожилая и неприлично богатая невеста, к которой столь настоятельно рекомендовал присмотреться подлый Агравейн. Впрочем, к сомнительной радости Мерлина, она оказалась либо излишне скромной, либо безнадежно немой.

Зато девушка в белых мехах восполнила короткую тишину, без умолку рассказывая о дальних краях, откуда приехала по, как она сама выразилась, совету созвездий. Если верить ее словам, в их королевстве — загадочной Атлантиде — катастрофически не хватает мужчин из-за постоянных нападений огромных, смертоносных чудовищ.

— Я буду счастлива, если наихрабрейший рыцарь Камелота однажды решит посетить наше славное королевство.

Может, Артуру подобная лесть пришлась бы по вкусу, но Мерлину неприятностей хватало и в родных краях. Вот, к примеру, принцесса с хищным оскалом из восточных земель, неприлично и совершенно бесстыдно поглаживающая его спину. Уж лучше бы та неуклюжая дама в розовом… Или чистка конюшни…

Наконец, после неизвестно какой по счету партнерши, обессиленному принцу удалось добраться до трона, где его ждали мягкая подушка, стакан прохладного вина и, вишенка на торте, — утешительное отсутствие Агравейна.

Однако не успел Мерлин всецело насладиться затишьем, как на соседний стул опустилась Гермиона. На ней было ярко-красное платье из шелка, заимствованное из придворного гардероба, изящные туфли на каблуках, а также — тонкая черная маска, едва ли скрывающая черты взволнованного лица.

— Прекрасно выглядишь! — заметил Мерлин.

— Спасибо, — пробурчала Гермиона, затем аккуратно взяла бокал с вином и, зажмурившись, сделала несколько терпких глотков. — Ужасный вечер.

— В чем дело? — участливо спросил Мерлин. Будто ему своих проблем не хватало.

— Некоторые мужчины просто не способны понять слово «нет» и смириться с принятым решением, — пожаловалась она.

Совсем как Вивиан, прожигающая его жалобно-ревнивым взглядом, стоя у колонны.

— Ты говоришь о?..

— Гавейн весь вечер не дает мне проходу! Хотя я несколько раз объяснила, что между нами ничего нет и быть не может! — вспыльчиво взмахнув рукой, она даже не заметила, как часть бордового напитка выплеснулась в лицо собеседника и стекла по его носу. — Почему он не оставит меня в покое?

Мерлин осторожно отобрал у Гермионы кубок, вытер пролитое вино рукавом и только после заключил:

— Гавейн не привык признавать поражение.

Что уж там. Весь предшествующий торжеству день, бедняга настойчиво пытался добиться прощения, из-за чего дом Гаюса стал напоминать цветочную лавку.

— Оно и видно, — буркнула Гермиона, кивнув на Гавейна с бутоном алой розы. — Если он так щедр с каждой, удивительно, что в Камелоте все еще не закончились цветы.

— Вообще-то, такое с ним впервые. По крайней мере, на моей памяти.

Ее гнев немного смягчился.

— Возможно, если бы я могла объяснить, что рано или поздно мне придется вернуться в двадца… О нет, он идет сюда! — воскликнула она и попыталась спрятаться за высокой, но отнюдь не массивной спинкой трона. — Помоги мне, Мерлин!

— Но как? — от нелепости происходящего вконец растерянный Мерлин вскочил с престола, мысленно перебирая все известные заклинания. Но не мог же он превратить Гермиону в птицу или крохотную мышь прямо на глазах у собравшихся?

Гавейн тем временем уже преодолел расстояние и решительно встал прямо перед их столом. Его было не узнать, и дело было не в маске. Вместо привычных доспехов — изящная черная рубашка и кожаный жилет, искусно обшитый серебряными нитями. Никаких грубых ботинков и выпирающих из пояса мечей. Обычно взлохмаченные длинные волосы аккуратно зачесаны назад; серебряная маска прикрывает лицо, но отнюдь не нахальную улыбку.

— Ваше высочество, разве вам недостаточно присутствующих здесь дам? — обратился он к Мерлину с наигранным упреком. — С вашего позволения, я украду Гермиону на следующий танец.

— Передайте рыцарю, что я не горю желанием оказаться украденной, — воспротивилась она, одарив Гавейна строгим взглядом.

— Боюсь, леди Гермиона не слишком склонна ответить согласием, — закатив глаза, сообщил Мерлин.

— Понимаю, у нее есть полное право злиться, однако если она окажет мне милость, то, обещаю, я ее не разочарую.

— Ваше Высочество, скажите, пожалуйста, этому…

— Нет уж, достаточно! — не выдержал Мерлин, властно взмахнув рукой. — Уверен, вы способны разговаривать и без посторонней помощи, а мне, наследному принцу и виновнику торжества, нужно заниматься… королевскими делами!

Гермиона ахнула, очевидно, пораженная столь неожиданным предательством, и Мерлин даже ощутил укол вины. Прежде чем это чувство заставило его передумать, по залу разнесся громкий голос придворного трубадура:

— Следующая баллада посвящается леди Гермионе из Элдора сэром Гавейном, — под оглушительные аплодисменты он заиграл на лютне и запел:

Во времена драконов, под лунным светом,

Сорву я розу и сложу печаль в песнь:

О самой прекрасной из всех известных мне леди,

О той, что неприступна, как скалы и ветер.

Воспользовавшись временным замешательством Гермионы, Гавейн протянул ей сорванный цветок в качестве приглашения. Похоже, его ничуть не волновало ни внимание гостей, ни ехидные ухмылки друзей, ни что бы то ни было еще, кроме ее ответа. Может, именно поэтому Гермиона, хоть нехотя, приняла розу и протянула руку навстречу, позволяя увести себя в центр зала и закружить в такт музыке.

Коль рифм не хватит, вскочу на коня,

В доспехах сверкающих, голову сломя,

Сквозь бурю мечей и чудовищ, презрев саму смерть,

Ради улыбки милой леди, живу я отныне и впредь.

Наблюдая за сияющим Гавейном, тем, с какой осторожностью он касался Гермионы под звуки лютни, губы Мерлина тронула печальная улыбка. Никаких отчаянных подвигов бы не хватило, чтобы залатать пропасть, сотканную временем. Или смертью. Уж он-то давно об этом знал. Его научила Фрея. И хоть часть его разбитого сердца давно смирилась с потерей, другая — возвращалась к прошлому всякий раз, стоило увидеть похожие чувства на лицах других. Тех, кому не предначертано вечное одиночество.

Взгляд сам собой переместился на Вивиан, терпеливо поджидающей у ближайшей колонны. Из-за любовного приворота она оказалась в той же лодке несчастливцев, однако расколдовать ее Мерлин не мог даже при всем желании. Вот если бы она кому-то нравилась… Пусть даже тайно. Если подумать, должен же быть кто-то, кому принцесса приглянулась хотя бы за милое личико и шелковистые волосы? Впрочем, беря во внимание, какой надменной и эгоцентричной она была до заклятия, верилось с трудом. Интересно, кто этот страж с гербом черного медведя, который принес ей вино в хрустальном бокале?..

Коль и подвигов не хватит, взгляни мне в глаза,

Прочтешь, как в книге, только ты мне нужна.

Пусть изменится мир, пройдут годы, века,

Мое сердце будет вечно биться для одной тебя…

«Кто бы знал, что Гавейн окажется таким романтиком» — умилился Мерлин.

— Некоторые женщины абсолютно лишены вкуса. — Рядом, словно по волшебству, материализовался Драко, чье недовольство можно было разглядеть даже сквозь маску.

— Гавейн не так уж плох, — возразил Мерлин. Отвлеченный от мрачных мыслей, он начал искоса поглядывать за реакцией собеседника. — И крайне популярен среди женщин.

— Очевидно, в средневековье весьма заниженные стандарты, — поморщился Драко. — Впрочем, как и у Грейнджер…

Мерлин вздохнул, неуверенный, хочет ли вновь вступать на опасно скользкую дорожку, именуемую Гермионой загадочным словом «психоанализ». С его собственной точки зрения, притяжение между этой несносной парочкой было настолько очевидным, что не требовало каких-либо доказательств. Однако то, с какой настойчивостью и остервенением Драко доказывал отсутствие ревности, заставило его вовремя прикусить язык и пойти менее болезненным путем:

— Уверен, она мечтает, чтобы ее спасли от ухаживаний этого… — он почесал подбородок, вспоминая нужное слово, — дикаря.

— Она выглядит вполне довольной.

— Это из-за маски, — заверил Мерлин. — Вот если бы ее пригласил кто-то вроде тебя…

— Да ты спятил! — фыркнул Драко. — С чего бы мне танцевать с этой… ведьмой?

— А если бы она тебя не узнала под маской? Вообще-то, я бы мог это устроить…

— Ни.За.Что. — по слогам отчеканил Драко и, словно пытаясь вконец убедить самого себя, вспыльчиво воскликнул: — Я лучше съем корзинку плотоядных слизняков!

Тяжко вздохнув, Мерлин уперся подбородком в ладонь и устремил взор к позолоченному светильнику с горящими свечами. Еще ни разу ему не доводилось наблюдать за столь отчаянным сопротивлением собственным чувствам. С тем же успехом можно было разговаривать со стеной или хуже — с Артуром.

— Как скажешь, — признал он поражение. — И раз ты не занят, я бы мог предложить, как скрасить скуку. Видишь вон того здоровяка рядом с длинноволосой девушкой у колонны? — как можно незаметнее он указал на Вивиан. — Кажется, они приехали на бал вместе, и мне нужно знать все о том, что их связывает. А еще — есть ли у принцессы Вивиан поклонники.

— С чего такой интерес? — спросил Драко, сорвав с огромного подноса виноградную гроздь. — О… Кажется, понял… — он едва не подавился собственной усмешкой. — Что, Мерлин, решил воспользоваться обликом принца ради собственной выгоды?

— Что?! — возмутился Мерлин. — Как ты мог предположить нечто настолько безнравственное?!

Драко невозмутимо потянулся к кубку с вином. Кажется, обвинения в аморальности его ничуть не смутили.

— Не беспокойся. Ты далеко не единственный, кто предпочитает блондинок.

— Все совсем не так! — вспыхнул Мерлин. — Нет времени погружаться в детали, но замечу, что от этого, между прочим, зависит жизнь Артура и мир в Камелоте!

— Какая неожиданность… — фыркнув, Драко закатил глаза. — Моя версия была куда интереснее, но да ладно… — он махнул рукой. — Если хочешь, чтобы я в этом участвовал, тебе придется придумать более вескую причину.

Мерлин угрюмо покачал головой:

— Что ты хочешь?

— Раз ты сам спросил… — он выдержал паузу, точно не продумал заведомо, о чем просить. Затем изобразил пальцами загадочное нечто в воздухе: — Обучи меня здешнему колдовству. Нет, подожди! Не отказывай сразу. Сам подумай… У нас все еще нет волшебных палочек, что заметно уменьшает наши шансы выжить в этом жестоком мире, заполненном чудовищами.

— Я согласен.

— А учитывая, что никому из нас не известно сколько еще придется пробыть под твоей защитой… Что ты сказал?

— Я согласен, — нетерпеливо повторил Мерлин. О том, что он, вообще-то, собирался обучить их без торгов и угроз, решил пока и вовсе не сообщать.

— Надо же… — Драко разочарованно цокнул. — Я что, зря подготовил целую речь?

— Вовсе нет! — успокоил его Мерлин. — Можешь опробовать свои таланты к хитрости, чтобы выведать необходимое. — Он кивнул в сторону стражника Вивиан, который, как раз, угрожающе рычал на кого-то под орлиной маской за непозволительно долгий взгляд в сторону госпожи.

— Она не сводит с тебя голодных глаз, — не без ехидства заметил Драко. — Тебе не составит труда ее отвлечь.

— Ни за что!

— Ради блага Камелота, — напомнил невыносимый сосед.

И Мерлин, стиснув челюсти, встал, чтобы добровольно шагнуть прямо в лапы принцессы Вивиан. Вероятно, приятнее было бы отправиться в пещеру, где обитало голодное семейство вельдеринов. Или даже мантикор. Все лучше этой приторно сладкой улыбки на ослепительно розовых губах. «Ради блага Камелота» — напомнил он себе, проклиная стечение обстоятельств. Ради блага Камелота. Ради блага Камелота. Уж лучше на тот свет… Ради блага Камелота…

— Вы заставили меня ждать, — защебетала Вивиан в обычно-капризной манере. — Я даже успела приревновать вас к той высокой особе в очках. — Она противно ухмыльнулась.

— Разве она может соревноваться с вами, принцесса? — он едва не подавился собственной лестью. Ради блага Камелота… — Здесь так шумно, что я не слышу собственных мыслей. Окажите мне честь, составив компанию в прогулке по… — он неопределенно махнул рукой, соображая, затем покровительственным жестом уточнил: — моим владениям.

— Конечно, любовь моя! — Вивиан обвила его локоть, точно дикий плющ. — Отныне нас не разлучит даже армия моего отца!

Решив не доводить до подобных крайностей, Мерлин повел ее в сторону выхода, искренне надеясь, что Драко удастся выведать подробности до неминуемой катастрофы.

Одного он не учел: главная, неизбежная катастрофа — сама Вивиан. Стоило оказаться с ней наедине, посреди пустого коридора, Мерлин в полной мере осознал всю суть словосочетания «удушающие объятия». Любвеобильная принцесса запрыгнула на него, обвив шею руками и попыталась поцеловать в шокированно-приоткрытые губы. К счастью, намерения не увенчались успехом. К несчастью, отбиваясь, он не удержал равновесия и упал на спину, погрузившись головой в ковровую дорожку.

Воспользовавшись сложностью его щекотливого положения, Вивиан, глухая ко всяким протестам, нависла над ним и вновь потянулась за желанным трофеем.

— Подожди, Вивиан! — сдавленно воскликнул Мерлин, пытаясь высвободиться из цепкой хватки. Еще никогда он не чувствовал себя столь беспомощным. Даже находясь без магии в плену у разбойников. — Нас могут услышать и неверно истолковать!

— Я и так слишком долго ждала! — все с той же пылкостью возразила упрямая принцесса. — И мне совершенно неважно жалкое мнение простолюдинов.

— Ты совершаешь ошибку! — Мерлин перевернул ее на спину, оказываясь сверху, и сковал тонкие руки, запрещая себе представлять унизительную картину со стороны.

— Ошибались все, кто думал, что смогут нас разлучить! — Вивиан, зажала его ногу коленом, затем резко дернулась вправо, из-за чего они вновь поменялись местами.

— Черт… — болезненно взвыл Мерлин, уворачиваясь от ее жалящих поцелуев. — Не знал, что ты такая сильная…

— Не сильнее тебя, любимый…

— Мы даже не знакомы! — Еще одна насильственная попытка добиться поцелуя.

— У нас впереди все время мира. — Еще одна неудача.

Мерлин успел стократно пожалеть о том, что согласился притвориться Артуром, и даже прочувствовать тяжесть королевского бремени, когда под ухом донесся треск порванной резины. Спустя же полсекунды в реальность воплотились его наихудшие опасения.

— Ты не Артур, — грозным шепотом произнесла Вивиан. Ее глаза, прежде заполненные страстью, округлились в мрачном потрясении.

— Вивиан, ты находишься под заклятьем, — осторожно начал Мерлин, словно успокаивал взбесившуюся львицу. — Я могу тебе помочь… Только не кричи. Пожалуйста…

— Где Артур?! — завопила принцесса на весь Камелот. — Что ты сделал с моим принцем, грязный прислужник?! Ты, мерзкий!.. — Поддавшись панике, Мерлин зажал ей рот ладонью. — Мммф, отпусти ммм… ммерзавец! Или ммм… тебе мм…!!!

Он схватил ее под локоть, чтобы оттащить подальше от бального зала. Но Вивиан продолжала щедро сыпать угрозами, дергаться, и даже впилась зубами глубоко под кожу. Мерлин выругался. Остатки терпения покинули его. Поэтому, не медля, он прошипел заклинание, сверкнул глазами. Тогда, наконец, принцесса замолкала и, закрыв глаза, обмякла в его руках.

Черт! Черт! Черт! Что я наделал?!

Из противоположного конца длинного коридора раздались чьи-то шаги. Что теперь делать?! Как объяснить, почему он, слуга принца, находится в коридоре с бессознательной девушкой на руках?! Не придумав лучшего, Мерлин приподнял с пола порванную маску, бросился к коморке для швабр и прочего уборочного инвентаря, затем, не трудясь предварительно избавиться от пыли, скрылся в густом слое паутины вместе с Вивиан.

И почти сразу же оглушительно чихнул. Звуки шагов сделались громче, кто-то целенаправленно приближался к их крохотному, ненадежному убежищу. Остановился прямо перед дверью, заставив затаить дыхание. Дернул ручку лишь секундой позже того, как Мерлин воспользовался запирающей магией. Грохот учащенного сердцебиения стучал по барабанным перепонкам, грязный воздух невозможно было вдохнуть. Все мысли сосредоточены на одном: лишь бы не чихнуть.

Ради блага Камелота, чтоб его…

Стоило расслышать долгожданный звук удаляющихся шагов, Мерлин первым делом позволил себя отчихаться и только после — приоткрыл дверь, чтобы облегченно вздохнуть. С помощью заклинания он восстановил маску и, надев ее, вновь стал принцем Камелота и безоговорочным фаворитом знатных дам по совместительству. Во избежание новых инцидентов, крепко связал Вивиан, выбрался из тесной кладовки. Но, подумав, вернулся, добавив озлобленно дремавшей кляп и заглушающие чары.

После чего бросился назад, в зал, изо всех сил стараясь не поддаваться подступающей панике и не представлять кровопролитные войны за честь принцессы. Неутешительно, но вся надежда теперь — на красноречие Драко и милость изменчивой фортуны. Мерлин так спешил, что забыл стряхнуть праздничный костюм от пыли. Кое где в его волосах даже остались клочки паутины, на что ему услужливо указала дама в черной накидке и красной шапочке с разноцветными перьями.

Сбежав прежде, чем в качестве благодарности с него потребовали танец, Мерлин, не без помощи магии, отыскал глазами Драко, как раз беседующего с сопровождающим Вивиан. Заметив вернувшегося, он двинулся к нему навстречу.

— Нам повезло!

— У нас проблема!

Одновременно воскликнули они, встретившись посередине зала.

— Сначала ты, — уступил Мерлин, махнув рукой.

— У Вивиан нет ухажеров! — воодушевленно сообщил Драко.

— И что в этом хорошего? Если мы не найдем хоть кого-то, влюбленного в принцессу — нам конец!

— Тогда нам повезло, — Драко выдержал эффектную паузу, в течении которой Мерлин едва не взорвался от нетерпения, и перешел на доверительный шепот: — Мне доподлинно известно, что ее верный слуга, Геральт из Мерсии, влюблен в нее по уши, и именно поэтому вызвался сопровождающим несмотря на возможную расправу со стороны ее отца. Сперва этот влюбленный болван, конечно, все отрицал, так что пришлось пустить в ход мой дар убеждения. Толика вина, унция природного коварства и — вуаля! — он признался, что тайно изнывает от неравной любви с самого детства. А оно, к слову, у Геральта выдалось крайне невеселым. Взять к примеру его отца и…

— Замечательно! — обрадовался Мерлин.

— Ты прервал меня, — обиженно вскинул бровь Драко.

— Прости, но у нас мало времени. Я усыпил Вивиан и оставил лежать в кладовке.

— Что? — нахмурился друг. — Зачем ты это сделал?

— А что мне оставалось? Она набросилась на меня и порвала маску, — оправдывался Мерлин. — Пришлось вырубить принцессу до того, как на ее крики бы сбежалась толпа любопытных зевак под предводительством Агравейна.

— Твой дядя был бы в восторге от такого скандала, — присвистнул Драко.

— Он не мой дядя…

— Артур, где ты пропадал? — точно почуяв неладное, Агравейн — помяни черта — возник за спиной, очевидно, материализовавшись прямиком из-под земли.

Нехотя обернувшись, Мерлин проглотил вертевшееся на кончике языка проклятие и натянул на лицо принца учтивую улыбку:

— Дядя! — он постарался придать голосу больше тепла и доброты, чем имелось у него в сердце. И шутливо усмехнулся: — Могу задать вам тот же вопрос.

Пока Агравейн молчал, подозрительно долго размышляя над ответом, Мерлин подал незаметный знак Драко, чтобы тот вывел Геральта в коридор. Как раз к тому моменту дядя, глухо засмеявшись, выдал:

— Как бы там ни было, раз мы оба здесь, думаю, пора подавать торт.

— Ни в коем случае! — возразил Мерлин, прикидывая, сколько драгоценного времени будет потрачено на сладости.

— Как принц и хозяин торжества ты должен отрезать первый кусок, — настаивал подлый Агравейн. — К тому же… — Он хлопнул Мерлина по плечу, изображая трогательную заботу. — Я приказал кухаркам подготовить твой любимый — с клубнично-карамельной начинкой.

— Но еще слишком рано для десерта, — сменил тактику Мерлин. — Позволим гостям насладиться танцами. Только посмотри, сколько в них веселья!

Он воодушевленно провел рукой по помещению. Как на зло, танцующих можно было посчитать на пальцах одной руки. Даже Гермиона, видно устав от лирических баллад, уединилась с Гавейном за дальним столом, где они о чем-то увлеченно беседовали.

Впрочем, спорить с взбалмошным племянником Агравейн не стал. Только смиренно вздохнул и незамедлительно указал на рыжеволосую девушку, одиноко восседавшую у широкой арки к выходу в сад.

— В таком случае могу посоветовать тебе леди Катарину. Твой отец давно рассматривал ее, как одну из возможных претенденток на роль твоей невесты.

— Чудесно! — выдавил из себя Мерлин. — Пойду приглашу ее на танец…

А что ему оставалось? Гнусный Агравейн.

Он не сводил с Мерлина пытливого взгляда, вынудив закружить рыжую даму в танце. И даже после — пристроившись с бокалом за высоким канделябром, точно черная тень. Сбежать от его навязчивого внимания не удавалось, а минуты текли вместе с остатками терпения. Пришлось прибегнуть к отчаянным мерам.

По левую сторону от Агравейна, увлеченно щебетали три леди, а по правую — гордо стояли их личные стражи. Недолго думая, Мерлин, замаскировав заклинание под чих, прошептал нужные слова, и жидкость вылилась из кубка Агравейна прямо на приоткрытое декольте одной из дам. Она подняла визг, привлекший стражников, а подруги, пылая справедливым возмущением, тут же указали пальцами на виновника неприятного инцидента.

Воспользовавшись растерянностью Агравейна и зародившейся неразберихой, Мерлин ускользнул от своей партнерши по танцу, скрывшись в толпе. Он поспешил в коридор, где его заждались Драко и их единственная надежда — мрачновато-серьезный Геральт.

— Ваше высочество, — он почтительно склонил голову. Маски на нем не было, поэтому Мерлин смог детально разглядеть густые брови, волевой подбородок и раскрасневшиеся от вина щеки. — При всем уважении, прошу вас объяснить, что происходит и где принцесса Вивиан?

— С ней все в порядке, — соврал Мерлин. — Но ей нужна твоя помощь.

— Простите, но я запутался, — нахмурился здоровяк. — Если с ней все хорошо, зачем понадобилось мое вмешательство?

— Да, будет сложнее, чем я предполагал… — не желая растрачивать время впустую, Мерлин прошел вперед, призывая следовать за собой, и начал объяснять на ходу: — Дело в том, что принцесса подверглась страшному заклятию. Еще во время своего первого пребывания в Камелоте. И до сих пор находится под чарами, и именно поэтому решила… — Они как раз добрались до кладовки. — Давай я лучше покажу.

Мерлин отпер дверь в холодную, темную комнату, где на мешках, в том же виде, в котором он ее оставил, спала Вивиан.

— Моя госпожа! — ужаснулся Геральт. За секунду он добрался до принцессы, тревожными движениями проверяя, жива ли она. — Проснитесь, прошу вас… во имя всего святого…

— С ней действительно все в порядке? — опасливо поинтересовался Драко.

— Конечно, — виновато прошептал Мерлин. — Действие сонных чар пройдет через пару минут…

— Она выглядит какой-то бледной…

— Я же уже сказал — с ней все в прекрасно!

Геральт гневно покосился в их сторону.

— Как вы посмели связать мою госпожу?! — закричал он, заботливо вынимая кляп из рта Вивиан и швырнув им под ноги.

— Это ради ее же безопасности, — ответил Драко. — Верно, Мер… Ваше Высочество?

— Разумеется…

— Моя бедная, хрупкая принцесса! — Геральт упал на колени перед Вивиан и прислонил тыльную сторону ладони к ее щеке. Сквозь сон она озлобленно смахнула его руку, перевернувшись на другой бок. — Я освобожу вас, моя милая госпожа.

— Это было бы ошибкой, — покачал головой Мерлин.

— Почему же? — Геральт грозно вздернул бровь.

— Она находится во власти любовного заклятия, которое и заставило ее явиться в Камелот, несмотря на здравый смысл, — попытался Мерлин. — Ее может спасти только поцелуй истинной любви, поэтому мы и обратились за твоей…

— Хватит с меня ваших баек! — угрожающим шепотом прорычал влюбленный. — Думаете, я куплюсь на подобную чушь?

— Следи за языком, ты разговариваешь с принцем, — предостерегающим тоном напомнил Драко. — Наследным, между прочим.

Но, похоже, волнение за возлюбленную оказалось столь велико, что превысило всякую почтительность.

— Долгие, тяжкие месяцы принцесса страдала от любви к вам, чахла, запертая в высокой башне собственным отцом! — заговорил Геральт, нежно поглаживая Вивиан по смешавшимся волосам. Могло показаться, но в уголке его темных глаз сверкнула одинокая слеза. — День за днем она рвалась в Камелот, навстречу своему… — он скривился в отвращении, — любимому. Даже меня убедила переступить через закон чести и привезти ее сюда. К своему, как она сама не раз выражалась, «единственному и неповторимому смыслу жизни»… А вы мне заявляете, что все это было колдовством?

Обращаясь к ним, он неотрывно глядел на Вивиан, будто она, только она, являлась наипрекраснейшим существом, о котором он думал, стоило закрыть глаза. И после, ночью, пока веки слипались под тяжестью ненастного дня… Будто за одну ее улыбку, ласковое слово, он бы без раздумий прыгнул в пасть огнедышащего дракона. Да что там драконы… Ради Вивиан он, ее верный слуга, спустился бы в адские глубины.

Возможно, у них действительно есть шанс ее расколдовать.

— Геральт, — начал Мерлин, вновь переполнившись надеждой. — Поверь, я понимаю, как дорога тебе принцесса. Потому прощу непозволительный тон, а также оскорбительные сомнения относительно моей честности и мотивов, — он добавил в голос побольше королевской надменности. — Но, попытайся отбросить чувства и подумай. Зачем мне лгать?

Минута сменялось минутой, но нарушать напряженного молчания не спешил даже Драко — слишком многое оказалось поставлено на кон и зависело теперь исключительно от их нового знакомого. По ощущениям прошла целая вечность, прежде чем Геральт, наконец, испустил тяжелый вздох смирения.

— Приношу извинения за неуместные подозрения, — он склонил голову в смиренном поклоне.

— Отлично, — проворчал Драко. — Теперь, раз уж мы во всем разобрались, тебе, Герман, осталось ее поцеловать.

Лицо стража сделалось белее смерти. Он активно замотал головой.

— Невозможно! Исключено!

— Почему, черт тебя возьми? — пожал плечами Драко. — Ты же говорил, что без ума от… прости, забыл имя сонной блондинки… — он пощелкал в воздухе пальцами. — Вивиен?

— Вивиан, — подсказал Мерлин.

— Плевать. Важно то, что вот он — твой, вероятнее всего, единственный шанс воплотить желания в реальность. Давай же, приятель, только посмотри на нее… — искушал он настойчиво. — На эти пухлые, приоткрытые губы… Ты ведь так этого хочешь!

— Нет-нет! Я не осмелюсь осквернить свою госпожу рабским прикосновением. Я всего лишь страж, несчастный сын бедного сапожника!..

— Послушай меня, сын бедного сапожника, — презрительно прошипел Драко. — Если ты ее не поцелуешь, она так и останется влюблена в этого высокомерного, испорченного роскошью и девицами принца! Без обид, Ваше Высочество… — он подмигнул Мерлину, затем вновь накинулся на жертву. — Ты имеешь хоть отдаленное представление, какими тяготами будет наполнена жизнь той, кто, совершив фатальную ошибку, решит выйти замуж за Артура Пендрагона? Распутные женщины, увеселительные вакханалии только верхушка айсберга! Этого ты хочешь для своей, — он откашлялся, копируя голос Геральта, — «наипрекраснейшей и наичистейшей леди»? А говорил, что душу заложишь, чтобы ее спасти…

Драко брезгливо фыркнул, бросив сочувственный взгляд в сторону похрапывающей принцессы. Заметив вполне объяснимую растерянность на лице Геральта, Мерлин добавил:

— Клянусь королевской честью, происходящее в этой комнате останется строго между нами.

— Что ж… — вздохнул Геральт, точно смиряясь перед неизбежным. — Будь, что будет.

И поцеловал ее. Коротко, неловко, почтительно. Но сердце Мерлина все равно замерло, как всякий раз, когда перед ним свершалась какая-нибудь могущественная магия. Дождавшись, когда Геральт отстраниться от губ Вивиан, он прошептал контрзаклинание в сжатую ладонь, и принцесса, раскрыв веки, протяжно зевнула.

— Получилось? — поинтересовался Драко.

Мерлин пожал плечами, опасливо приблизившись к пробужденной принцессе. Она выглядела такой потерянной и уязвимой после магического сна, что невозможно было не проникнуться сочувствием.

— Как ужасно болит спина! — пожаловалась она и всхлипнула. — Я что, спала на булыжниках? Где моя кровать?.. — осмотревшись повнимательнее, она ужаснулась: — Где я?

Затем Вивиан оглушительно завопила:

— Развяжите меня немедленно! — она зашевелилась, в безуспешных попытках избавиться от веревок на руках и ногах. На лоб ее легла гневная складка, глаза, секундой ранее беспомощно блестящие от слез, заметали молнии. — Вы что, оглохли?! Сейчас же! Что вы стоите, как истуканы?! Артур, любимый, прикажи этим тупицам пошевеливаться! Или мой отец обо всем узнает!

— Дело дрянь, — заключил Драко.

* * *

Кладовая комната кишела разочарованием. Воздух, пыльные предметы обветшалой мебели, грязные, никому не нужные тряпки… Разочарование сочилось даже из-под мешка с соломой, где гордо восседала Вивиан, сыплющая брань и угрозы сквозь промокший кляп. Пусть слов было не разобрать, в грозном, осуждающем мычании ясно угадывалась печальная судьба всякого, кто по глупости оказался замешан в этом деле.

Между тем виновники случившегося сидели на почерневшем полу, понурив головы.

— Ты же говорил, что влюблен? — не выдержал Драко.

— Так и есть, — совсем неуверенно подтвердил удрученный Геральт.

— Если бы это было правдой, заклятие бы пало, — покачал головой Мерлин.

— Может попробовать еще раз? — зевнув, предложил Драко.

— Конечно, — с готовностью отозвался Геральт и даже привстал с места, отчего заколдованная принцесса с ужасом задергалась на своем мешке.

— Вряд ли тринадцатая попытка что-то изменит… — апатично буркнул Мерлин.

Все трое синхронно вздохнули, окутанные шлейфом тяжкого отчаяния. И только Вивиан облегченно фыркнула, даже притихла, скорее всего, восстанавливая силы для новых усилий к освобождению. Интересно, что бы сказал Артур, если бы увидел, чем его слуга занимается на балу под его обличием? Смог бы придумать дипломатичное решение проблемы, в которую они по глупости угодили по самое горло?

— Может, нужно чтобы чувство было обоюдным? — предположил Геральт.

— Нет, — ответил Мерлин. — Нужен всего только поцелуй истинной любви.

— Какое расплывчатое понятие, — закатил глаза Малфой. И, пожалуй, в словах его присутствовала крупица правды. В конце концов, не потому ли некоторые заклятия столь сложно разрушить?

— До сегодняшнего дня, я был уверен, что оно вполне определенное, — проговорил Геральт. В голосе его отчетливо сквозила горечь и разочарование в собственных чувствах. — Я любил… — он поспешил исправиться: — По крайней мере, думал, что любил ее Высочество всю свою жизнь, — его исполненный сожалением взгляд скользнул к презрительно сощурившийся Вивиан. — С того самого счастливого момента, когда меня выбрали из сотен в качестве ее верного слуги. Гордость семьи, шанс вырваться из низшего сословия… Все эти мысли обратились в пепел, когда я впервые увидел принцессу на лестнице, подобно ангелу, спускающемуся с небес…

— Как банально, — сморщился Драко. — Лучше уж признай, что ты польстился на ее шелковистые волосы, изысканные наряды и прочую вычурную мишуру.

— Да как ты смеешь?! — обиделся Геральт. — Ты ничего не понимаешь в возвышенных чувствах!

— Как и ты, — спокойно ответил Драко. Вивиан активно закивала в подтверждении его слов. — Скажи, приятель, что ты вообще знаешь о «любви своей жизни»? Можешь назвать ее любимый цвет или блюдо? Места, куда она предпочитает сбегать, когда расстроена? Причину, заставляющую ее улыбаться или дрожать от злости? Да хоть что-то, что делает ее особенной, кроме, разумеется, милого личика и неплохой фигуры. Нет? Так я и думал…

Геральт нахмурился, обдумывая услышанное с явным желанием заспорить. Однако протест так и остался в его мыслях, а изо рта вырвался один только вздох. Исполненный ни то гневом, ни то смирением.

— Разве того, что я готов отдать за нее жизнь не достаточно?

— Нет, для подобного нужно просто быть недальновидным придурком.

— Я бы мог узнать ее получше, если бы она только позволила…

Драко в очередной раз закатил глаза, не удосужившись продолжить бессмысленные, обреченные на хождение по кругу рассуждения. И тогда Мерлин, неожиданно для самого себя, произнес то, что давно вертелось в голове, отзываясь в нем неопределенной тревогой и сожалением:

— Что если не все способны испытывать истинную любовь? Возможно, некоторым это просто не суждено, — он пожал плечами в ответ на вопросительно изогнутые брови сообщников. — Если предположить, что моя догадка верна, Вивиан обречена вечно страдать от неразделенной любви, а Камелот, скорее всего, будет втянут в кровопролитную бойню.

— Маловероятно, — ответил Драко. Геральт был слишком подавлен, чтобы вымолвить хоть что-то. — В конце концов, если не найдется слабоумного, готового подарить принцессе поцелуй истинной любви, у нее останется… Точно! — он замер, будто пораженный громом неожиданной догадки. Затем встал с места и заметался по тесной кладовке. — Знаю, может показаться чистым абсурдом, но…

— Ты что-то придумал? — спросил Мерлин с надеждой.

Не обратив внимание ни на него, ни на жалостливый писк Вивиан, Драко продолжил шагать по комнате, точно в поисках чего-то конкретного. И только спустя одну долгую, напряженную минуту, наконец, остановился, держа в победно приподнятой руке старое, местами треснувшее зеркало. Осторожно расчистив пыль и паутину рукавом, он лукаво улыбнулся:

— Кого больше всего любит Вивиан? — спросил он у них, и, не дождавшись реакции, продолжил: — На кого готова любоваться от заката до рассвета? Чьего появления с нетерпением ждет с утра до ночи в зеркальной поверхности?..

— Это — она сама! — Мерлин вскочил с места, разгадав, что именно пришло в голову хитрого друга. — Как я раньше не догадался!

— Думаете, сработает?.. — подключился Геральт.

Драко пожал плечами, многозначительно намекая: «Терять нам все равно нечего», шагнул поближе к Вивиан и заговорил необычайно ласковым голосом:

— Посмотри, как ты прекрасна, — он выставил перед ее лицом старое зеркало. Принцесса воспротивилась, задергалась, похоже, ничуть не доверяя новой затее похитителей. Однако сопротивление продлилось совсем недолго. Ровно до того момента, пока она не разглядела собственное отражение. — Ты — воплощение изящества и очарования! Верно, Ваше Высочество?

— Еще бы! О, Вивиан, твои волосы блестят ярче солнца… — продолжил Мерлин. — А кожа гладкая, как… как… — Он беспомощно защелкал пальцами. — Каменные плиты под ногами!

Вивиан презрительно посмотрела в его сторону, ничуть не польщенная подобным сравнением. Но, к счастью, «почти-влюбленного» Геральта отличало красноречие достойное самых востребованных и прославленных бардов:

— Его Высочество имел в виду, что ваша кожа, изящнейшая госпожа, нежна, как шелка из дальних, загадочных стран. Глаза похожи на бескрайнее море, лицо — на лик луны. Улыбка, точно ветер, приносящий на своих крыльях счастье, а губы… — протянул он с особой мечтательностью. — Ваши губы алея всех роз, когда-либо выращенных искуснейшими из садоводов…

— Да-да, угомонись уже, Ромео… — прервал его Драко и взмахнул рукой, будто отмахиваясь от назойливого шума. Или мухи. А потом, состроив ложную доброжелательность, обратился к Вивиан: — Так вот, обобщая все, что мы хотели донести до Вашего Сиятельного Высочества… Поймите, вы настолько хороши, что, уверен, отлично обойдетесь без какого-то там самовлюбленного принца, исключительное достоинство которого заключено в его мече.

И под опасливые взгляды остальных, он осторожно убрал кляп из рта принцессы. Мерлин даже закрыл уши, так, на всякий случай. Однако Вивиан, казалось, даже не заметила освобождения. Все ее внимание было сосредоточено исключительно на зеркале, будто она видела свое отражение впервые. И лишь когда Драко демонстративно откашлялся, она вырвалась из оцепенения и тихо прошептала:

— Я действительно прекрасна. Лучше всех заурядных девиц на этом жалком сборище.

— Вы на свете всех милее, всех румяней и белее, — услужливо кивнул Геральт.

— Но… — она бросила на Мерлина задумчивый взор. — Я люблю тебя, Артур…

Мерлин покачал головой.

— Позволь мне тебе доказать, — прежде чем она успела заспорить, он приблизил зеркало к губам Вивиан.

Стоило им соприкоснуться с холодной поверхностью, как принцесса тотчас же замерла, прикрыв веки. В наступившей тишине Мерлин отчетливо слышал удары собственного сердца. Только бы сработало. Казалось, к нему присоединились и голоса друзей. Затем, когда терпеть дальше ни у кого не осталось сил, Драко убрал подальше зеркало.

И Вивиан раскрыла глаза, где плескалось искреннее недоумение. Мерлин облегченно выдохнул — точно таким же потерянным выглядел и Артур, освободившись от того же проклятья. И все же, не мешало бы проверить:

— Я принц Артур из Камелота, — улыбнулся он. — Помнишь меня?

Заметив его, принцесса скривилась:

— Что ты делаешь в моей комнате? И почему здесь так пыльно? — возмущенно поинтересовалась она без намека на какие-либо теплые чувства. — Имей в виду, если мой отец узнает об этом, он убьет тебя вместе с этой чернью! — она кивнула в сторону его друзей.

Мерлин едва не запрыгал от радости. Дело оставалось за малым.

— Геральт, у тебя отвратительный вкус на женщин, — заметил тем временем Драко.

— Она просто напугана…

— Она просто злобная су…

— Не смей!..

— Эй, — окликнул их Мерлин, не в силах стереть победную улыбку с лица. Потому что Вивиан мирно спала, вновь погруженная в магический сон. — Получилось.

* * *

Стоило Мерлину вернуться в бальный зал, как его окружила праздничная суета, так плохо сочетавшаяся с происходящим в запыленной кладовке, что он невольно застыл на месте. И с опозданием осознал, как сильно утомился за вечер, несомненно, самый долгий в его жизни. Бесконечные танцы, знакомства; вынужденная лесть и откровенная ложь; заколдованные принцессы, обычные принцессы; разнообразные маски, нелепые костюмы, кружащиеся вокруг пестрым пятном; а в эпицентре безумия — Агравейн с чертовым тортом.

Мерлин не выпил ни капли, однако, бродя среди гостей, ощущал себя, как в тумане. Словно уже не просто находился под чужим обличаем, но научился смотреть на происходящее со стороны. А все мысли вращались исключительно вокруг теплой постели, уютной тишины и сна. Пусть даже ночью, он в этом не сомневался, его будут мучать кошмары с участием Вивиан и сотней других воинственно настроенных принцесс.

Краем сознания он заметил, как сменилась музыка. Нежные звуки флейты привлекли еще несколько пар, среди которых особо выделялось красное платье Гермионы. Она вошла в круг танцующих, держась за руку Геральта. По крайней мере, пригласивший ее на танец молодой человек походил на стражника Вивиан, как две капли воды. Та же темная одежда, тот же волевой подбородок; те же волосы, зачесанные назад и черная маска с длинным вороньим клювом. И никому, кроме, разумеется, Мерлина не пришло бы в голову, что настоящий Геральт сейчас скачет на коне, увозя спящую принцессу из Камелота, облаченный в одежду, позаимствованную из гардероба самого наследного принца.

Прислонившись к мраморной колонне, Мерлин улыбнулся, наблюдая, как Драко водил Гермиону в такт медленной мелодии, крепко придерживая рукой за талию; плавно наклонил, не отрывая взгляда от ее озадаченного лица; прошептал что-то под ухо, и потянул вверх, чтобы закружить. Иногда для храбрости требовались только маски и унция волшебства. И, может, когда этот вечер, наконец, закончится, у них появится время обсудить все, отбросив притворство.

Интересно, когда гости начнут расходится? Уже далеко за полночь.

— Красиво, правда? Даже жаль, что скоро все закончится.

Слова, донесшиеся будто из далекого прошлого и ласковый голос заставили Мерлина вздрогнуть. Затем обернуться к девушке в темно-синем платье, стоявшей прямо за спиной. Волны каштановых волос спадали по обнаженным плечам, обрамляя лицо под маской в форме двух лун. Голову покрывала тонкая серебряная тиара с украшениями в форме звезд, а губы — загадочная улыбка, лишившая Мерлина дара речи.

Но… откуда он знал ее голос?

— Заставите меня просить о танце? — спросила незнакомка.

И сковывающие его чары рассыпались. Разумеется. Еще одна охотница за сердцем Артура — решил он, испытывая странное разочарование.

— Прошу, окажите мне честь, — Мерлин протянул руку, с какой-то тайной надеждой рассчитывая сделать именно этот танец последним. — Леди?..

— Морриган. — Она вложила обтянутую черной перчаткой ладонь в его, позволив увлечь себя в центр расступающейся перед ними толпы. — Скажите, вам нравится мое платье?

— Оно прекрасно, — смущенно отозвался Мерлин, добавив мысленно: «Как и вы».

— Я специально подобрала синее, под цвет ваших глаз.

Желая скрыть смущение, он осторожно коснулся ее талии, подстраиваясь под знакомую мелодию. И в тот же миг вспомнил: та же самая мелодия звучала в его сне. Тот же самый голос… Те же слова… Могло ли это быть простым совпадением? Или предчувствие?..

— Откуда вы прибыли? — спросил Мерлин, охваченный смутной тревогой. Голос прозвучал резко, поэтому он поспешил исправиться: — Уверен, что заметил бы ваше присутствие на балу.

— Я приехала недавно, — ответила она, совершив вокруг него изящный круговорот, в течении которого он успел разглядеть звезды, усыпанные по всему покрову ее платья. — К сожалению, мое приглашение задержалось.

— Какое чудовищное недоразумение, — покачал он головой, наклонившись к ней в танцевальном поклоне и выставив вперед руку. — Придется четвертовать гонца на главной площади.

Мерлин сам не знал, что заставляло его говорить в подобном тоне или изображать из себя красноречивого принца, тогда как на самом деле сердце было готово вот-вот выскочить из груди, спасаясь от затопившего внутренности волнения. Он не доверял этой девушке, возникшей из ниоткуда: сначала во сне, теперь — наяву. Но когда она рассмеялась, одарив его ослепительной улыбкой, вопросы вдруг показались слишком несущественными, чтобы задавать их вслух.

— Верится с трудом, — сказала Морриган, переплетая его пальцы со своими. — Храбрый и милосердный принц Артур не способен на подобную жестокость.

— Вы столь хорошо меня знаете? — он недоверчиво сощурился, разглядывая кольцо с сапфиром на ее пальце, после чего притянул Морриган к себе.

Они даже не танцевали. Просто стояли посреди кружащихся гостей, не замечая ничего кроме друг друга. Мерлин был уверен, что запомнил бы эту девушку, если бы ему довелось видеть ее в реальности. Дело было не в маске; не во сне. Что-то иное витало вокруг нее, привлекая подобно сгустку магии. Что-то, одновременно настораживающе-опасное и… волшебное. Подобрать более подходящее слово у Мерлина все никак не выходило.

— Мне кажется, будто я знакома с вами всю жизнь, — находясь всего в сантиметре от его лица, она пристально посмотрела ему в глаза, будто собиралась прочесть всю душу до самого дна. Или разрушить до основания. Она бы могла. Почему-то Мерлин в этом не сомневался.

— Взаимно, — пробормотал он, не в силах оторвать взгляда от ее глаз. Зеленых, как неизведанные леса; глубиной — в бесконечную пропасть.

— О нас шепчутся, — вдруг заметила она.

— И смотрят. — Он ощущал это кожей.

— Давайте сбежим отсюда? — предложила она лукавым шепотом. — Только вдвоем.

Мерлин не воспротивился. Возможно, впервые за весь вечер он позволил себе совершить то, чего не требовала роль принца. Только собственное сердце.

Морриган увела его сквозь каменную арку и, к облегчению Мерлина, за ними никто не последовал. Поэтому, оказавшись в ночном саду, они остались совсем одни. Мягкая тишина, нарушаемая только переливающимися фонтанами; безмолвные статуи в окружении зеленых кустов; густое, чернильное небо; блеклый свет луны и святличков — вот и все свидетели их прогулки.

Морриган устроилась на самой дальней скамье, рядом с прудом, где плавали кувшинки. Складывалось ощущение, что она знала территорию замка не хуже самого Мерлина.

— Кто ты? — спросил Мерлин.

— Морриган, — нетерпеливо ответила она, приглашая его сесть рядом. — Я же уже говорила.

— Да, но я имел в виду отку…

— Обещаю, я отвечу на все твои вопросы, но прежде… — оборвала она его на полуслове. — Позволь мне тебе кое-что показать.

Прежде чем Мерлин успел среагировать, Морриган приблизилась к нему вплотную и, обвив его шею руками, нежно повернула его лицо к своему.

— Что ты?..

Она приложила к его рту палец, после чего, усмехнувшись, поцеловала в озадаченно раскрытые губы. Коротко и жестко, без намека на страсть или нежность. Расчетливо, будто соприкосновение требовалось для дела, никак не из теплых чувств. Затем Морриган так же быстро ускользнула, вскочив со скамьи, и теперь возвышалась над изумленным Мерлином высокой тенью. Она была так красива и величественна на фоне ночи, в платье, усыпанном звездами, и маске — в форме лун, что он не сразу обратил внимание на внезапную слабость, охватившую его изнутри.

Мерлин понял, как сильно облажался, только когда стало трудно дышать. Он попытался встать, но ноги не слушались его, легкие стиснуло тугим обручем, в голове стремительно разрасталось густое облако токсичного тумана.

— Не сопротивляйся, Артур, — произнесла Морриган тоном сладким, как мед, навевая мысли о плотоядных растениях, заманивающих добычу, чтобы спустя секунду — задушить в железных тисках. — Яд на моих губах уже проникает в твою кровь, ты еще долго не сможешь двигаться.

— Кто ты на самом деле? — заплетающимся языком, спросил Мерлин.

Впрочем, ответ ему был известен еще до того, как Морриган, презрительно фыркнув, сняла маску.

— Теперь ты меня узнаешь, братец? — Моргана наклонилась, позволяя разглядеть свое лицо вблизи. До боли знакомое, с острыми скулами; обрамленное вмиг потемневшими волосами чернее вороного крыла; холодными, изумрудными глазами, до края наполненными ненавистью.

— Решила меня убить? — сощурился Мерлин. Странно, но часть его при этом испытала облегчение.

— Убить? — Моргана рассмеялась. Звонко, самозабвенно, откинув голову назад. — Нет, Артур, не надейся, что отделаешься так просто, — она вынула из кармана бронзовый амулет в форме неправильного овала с изображенным на нем пятиглавым змеем. — Ты знаком с Фоморра?

Она произнесла заклинание и артефакт в ее ладони вспыхнул, объятый пламенем. Не задевая саму ведьму, он горел, отражая огонь в зеленых глазах. Затем погас, а из амулета появилось маленькое живое чудовище — точная копия бронзовой миниатюры. Змеи устрашающе шипели и извивались, но вскоре почтительно склонились перед хозяйкой, которая, вооружившись ритуальным ножом, обезглавила одну из них резким взмахом.

— Это создание тьмы, — продолжила Моргана, ласково поглаживая отсеченную голову по черной скользкой чешуе. — Их нельзя убить, отрезав головы, потому что на месте старой вырастит новая. Именно поэтому во времена господства Старой религии, Верховные Жрицы использовали эту малютку, чтобы управлять разумом человека. Хм… Наверняка тебе интересно, зачем я посвящаю тебя в детали. Верно, Артур?

Она провела пальцем по осветленным волосам Мерлина, улыбнулась, откровенно наслаждаясь его беспомощностью. К тому моменту он не мог шевельнуться, лишь чудом удерживаясь на скамье, но больше всего жалел о том, что яд сковал язык, не позволяя поведать Моргане, как сильно она ошибалась в своем триумфе. Никчемный, верный слуга — вот и вся ее добыча.

Тем временем ведьма дернула Мерлина за волосы, заставив склонить голову, и приложила скользкого змея к его шее.

— Фоморра высосет из тебя все эмоции, пока не останется ничего, кроме пустой оболочки. — Два маленьких острых зуба тут же вцепились в кожу, вырвав из уст Мерлина неразборчивый вопль. Тело пронзила острая вспышка боли. — Их место займет одна единственная цель, которая станет смыслом всей твоей жизни и, в конечном итоге, поглотит тебя. Ты не успокоишься, пока ее не достигнешь. А цель эта крайне проста…

Боль уступила леденящему внутренности ужасу. Мерлин слышал крики, доносившиеся откуда-то издалека, вместе с тем настолько отчаянные, истошные и громкие, что отдавались в висках барабанной дробью. Он плохо осознавал происходящее, едва слышал Моргану, но чувствовал, как ее пальцы, царапая, скользят по шее, поднимаются к затылку, и, в конце концов, срывают с его лица маску. Затем — душат, царапают с новой силой и ненавистью; замирают, вместе с криками обманутой ведьмы.

— Мне очень хотелось увидеть, как Артур убьет своего отца и будет казнен за узурпирование власти, — прошептала она в его ухо. — А раз ты мне помешал, займешь его место. Почти, — она злорадно усмехнулась. — Слушай внимательно, Мерлин. Вот, что ты должен сделать…

Слова потонули в ночи, однако Мерлин не сомневался: змей их запомнит.

— Надеюсь, ты насладился моим поцелуем сполна, — прошипела она сквозь зубы. — Ведь этого больше никогда не повторится. — Она обернулась и стала последним, что он видел прежде, чем закрылись глаза. — Сладких снов, Мерлин…