Фалькрум (гет)

Кайло нашел ее сидящей на полу, спиной к стене, неотрывно глядящей на портрет его давно почившей бабки. Рей утопала в его черном халате, ее влажные волосы были зачесаны назад. Должно быть, под ним она голая и чистая. Смывшая грязь Сопротивления. Смывшая следы прошлой ночи с ним.

Прошло много часов с того момента, как он уложил бессознательную Рей на свою кровать, запер дверь и ушел прочь. Ему требовалось время, чтобы остыть. И решить, что делать дальше.

Не было нужды выяснять детали происшедшего на ДиʼКуаре. Не после того, как Шив улыбнулся и поднес руку отца к своему виску, приглашая Кайло в свои воспоминания. Глазами мальчика Кайло наблюдал все. Оскорбления, брошенные отчаявшимся предателем Рей, манипуляции его матери, предложившей объятия, прежде чем броситься в атаку, уловки Силы старого джедая, чтобы увести их мальчика. Даже последнюю безнадежную попытку Рей поторговаться его шаттлом за шанс ускользнуть.

А затем наступила часть, смотреть которую было сложнее всего.

Горькие рыдания Рей, пока она говорила Шиву, что у них не осталось хороших вариантов, поэтому им лучше жить с отцом. Она добавила, что отец не так уж плох. Не настолько. И у Шива будет семья, семья, которой никогда не знала сама Рей.

Она умоляла мальчика, пожалуйста, не испытывать к ней ненависти, когда он повзрослеет, чтобы понять ее выбор. Все будет хорошо, надеялась она.

Рей уверяла его, что бы ни случилось, мамочка всегда будет его любить, даже если сможет быть с ним только в Силе. С этими последними словами Рей отправила его первым по трапу, напутствуя закрыть глазки, если папочка достанет свой красный меч.

Шив крайне мало понимал из того, что происходило на самом деле. Только глубокие эмоции, исходившие от участников событий. «Мама сердится. Мне не нравится человек, который кричит на маму. Сила толкнулась. Мама кричит. Едем домой, к папочке. Мама боится. Очень боится. Не делай больно моей маме. Я убью тебя, если ты сделаешь больно маме».

Даже с расплывчатыми деталями, события впечатлили его сына. И наблюдая за происходившим через детские глаза, Кайло понимает, что и сам остался впечатлен.

Он испортит своего ребенка. Именно так, как и предполагал.

Кайло видел, как ссорились его собственные родители столько раз, что и сосчитать не мог. То и дело в запале они обменивались упреками. И порой били тарелки. Но его отец никогда не поднимал руку на мать. Хан Соло делал то, что умел лучше всего: он уходил.

Что вернуло Кайло в настоящее. К Рей. К девушке, которая тоже ушла от него.

Но вернулась.

Кайло встал над ней, край его одежд, качнувшись, задел ее, но Рей не повернула головы, ее глаза упорно смотрели на портрет его бабки. Если она и боялась, то не показывала этого. Ее аура в Силе казалась странно опустошенной, словно все эмоции были вытянуты из нее событиями прошлой ночи и этого дня.

Это был первый раз, когда Рей при нем выглядела побежденной. И это стало неприятным открытием.

Похоже, он слегка перегнул палку.

Рей здесь, как и Шив, они в безопасности. Даже корабль вернулся на место. Если Рей права и его бывшей семье уже была известна правда о Шиве, нет особого вреда, кроме раскрытия этого факта перед генералом Хаксом и лжи о браке. Раз уж Сопротивление в курсе связи в Силе между ним и сыном, это может оказаться преимуществом, в виде сдерживающего фактора. Скайуокер и его ма… Лея Органа крепко подумают, прежде чем явиться за его ребенком.

За этими размышлениями ярость Кайло поостыла, и доводы разума одержали верх.

Пришло время для широких жестов. Время для великодушия в отношении проступка Рей. Время закрыть глаза на боль от отказа и поприветствовать ее возвращение домой. Урок усвоен, дело сделано, прошлое не имеет значения, нет нужды продлевать мучения.

Но Кайло Рену не хватало нужных слов для такой ситуации. Он привык отдавать приказы, требовать исчерпывающих ответов на свои вопросы и выносить приговор. Ему были присущи два тона: сарказм и насмешка. Он не извинялся и редко утруждал себя объяснениями. И открыто признавался в своих чувствах.

Неудивительно, что любезность не давалась ему, когда требовалось больше всего. Стоило Кайло начать говорить — с его губ сорвался угрожающий рык. Старые привычки искоренить тяжело.

— Мне нужно снова надеть на тебя рабский ошейник?

— Нет, — Рей вздрогнула, с заметным трудом заставляя губы двигаться. Ее рука по наитию взлетела к ссадине справа на челюсти. Голос звучал едва ли громче шепота. — Я останусь.

Кайло опустился рядом с ней, и Рей шарахнулась от него, стоило ему приблизиться, чтобы осмотреть ее лицо. Она робела под его прикосновениями, хотя прошлой ночью жаждала их. Еще один отказ, но на сей раз Кайло понимал его смысл и моментально отвел руку. Это делу не поможет, только внушит больший страх.

Он оставил на Рей свою отметину. Ее губа опухла, на лице расцвел отвратительный синяк. Но в действительности Рей должна быть благодарна, учитывая обстоятельства. Любая другая женщина на ее месте была бы мертва. И все же, глядя на нее сейчас: на опущенные глаза, на дрожащие разбитые губы — Кайло понимал, что Рей не оценила милости, выказанной ей сегодня.

— Ты открыла голокрон? — он почувствовал любопытство. Даже странный оттенок надежды.

— Да.

— Хорошо, — он встал на ноги. — Тогда позволь мне посмотреть, как ты исцелишь себя.

Он почти хотел, чтобы она закатила глаза и отказалась, а потом свирепо впилась в него взглядом. Но боевой дух покинул Рей. Или, возможно, теперь она увидела преимущество в том, чтобы подчиняться его требованиям. Твою ж мать. Еще никогда он не ощущал себя большим тираном, но сегодня это не приносит никакого темного удовлетворения. Совсем не такой он хотел видеть свою Рей. Не такой запуганной и подавленной.

Он наблюдал, как ее ресницы опускаются, и она призывает Силу. И, ох, как она была прекрасна в этот момент, с сиреневыми бликами на лице. Воздух будто электризовался, когда Сила разнеслась вихрем вокруг них. Это длилось считанные секунды, но комната мерцала, и воздух звенел, а ее раны медленно исчезали.

Лицо Рей вернуло свое очарование, словно ничего не случилось, и в очередной раз грехи Кайло Рена были очищены ее Светом.

Целительная мощь Силы. Она успокаивала боль. Возрождала. Обещала надежду. Прощала грехи. Делала все то, во что он окунулся прошлой ночью с Рей.

— Как красиво, — Кайло больше выдохнул это, чем произнес. Таков был его восторг при виде этой новообретенной способности, что далась ей так легко. После прошлой ночи это уже не удивляло. Свет будто сам спешит ей подчиниться. — Отлично, Рей. Молодец.

Похвала привлекла ее внимание, и наконец Рей подняла на него глаза.

— Кайло Рен, никогда больше не смей меня бить, — суровое выражение ее лица должно было сделать это предупреждением, но невыплаканные слезы превратили слова в мольбу.

Блять.

— Я не буду, — бессознательно согласился он.

— Никогда больше не бей меня, — Рей смотрела на него, не моргая. — Я поклялась себе много лет назад, что никому не позволю поднимать на меня руку.

Блять. Блять. Блять.

— Я знаю, Рей. Я видел шрамы.

Она моргнула еще раз, и по щекам покатились слезы. И их становилось все больше и больше.

Не требовалось иных доказательств, что она не ценит милость, оказанную ей сегодня. Рей скорее бы предпочла, чтобы он убил ее этим утром, а не наградил побоями, словно кто-то другой уже поднимал на нее руку до него.

Он был самым большим мерзавцем в галактике, и он находился в полной растерянности, не зная, как справиться с этой ситуацией. Кайло понимал: нужно что-то сделать. Что-то сказать. Может, обнять ее? Принести извинения? Посочувствовать? Упасть на колени? Что еще? Но он остался стоять, в полном ступоре от боли, которую причинил.

Кайло Рен не привык иметь дело с последствиями своих действий.

Это часть его обучения, понял он во вспышке осознания. Сноук никогда не играл в простые игры. Кайло намеревался отправить Рей в тюремный лагерь, но его Учитель настоял на ином, убеждая, что ученику придется иметь с ней дело. Поскольку иметь дело с Рей означало иметь дело с последствиями.

Она с трудом поднялась на ноги и побрела мимо него, остановившись перед портретом его бабки. Через мгновение Рей справилась с собой. Собралась.

— Ты был прав. Ты был прав насчет них. Твоя мать… Твой дядя… Они хотели забрать Хана. Вырастить его и воспитать из него джедая. Повторить жизнь твоего дяди, — Рей расправила плечи, плотнее закутываясь в его халат. Его халат казался до смешного огромным на Рей, а она — совсем маленькой. — Мне следовало верить тебе, Кайло, — признала она, поворачиваясь к нему с гримасой отвращения на лице. — Думаю, я ненавижу твою проклятую семью.

— Теперь нас двое, — сухо отметил он.

— Они говорили, ты превратишь Хана в чудовище. В такое же, как ты сам. Ты ведь сделаешь это, да? — Рей отвела взгляд и пробормотала: — Я знаю, что да.

Кайло оставалось только пожать плечами. Да, он — чудовище, если кто-то решит судить его по общепринятым моральным меркам. Судить со стороны людей с ограниченной жизнью, меньшими амбициями и меньшей ответственностью. Кайло Рен был лидером, а лидерам свойственно делать то, чего требует долг. Его обязанность — предпринимать действия, которые любой другой человек побоится совершить. Он — ситх, в конце концов.

— Я то, что я есть, Рей. Это не изменится. Однажды наш сын будет таким же.

Она наклонила голову.

— Ладно, какими бы ни были твои амбиции в отношении Хана, по крайней мере он не станет враждовать с собственным отцом. И, возможно, это поколение будет на одной стороне.

Да, она впрямь собралась остаться. Слова Рей были горькой уступкой, но они его воодушевили. Кайло вспомнил свое спонтанное заявление Хаксу о том, что они женаты.

— Если пожелаешь, мы можем быть семьей, Рей, — предложил он. — Ты, я, наш мальчик. Настоящей семьей.

На ее лице отразилось явное сомнение.

— Хоть кто-то выживал в семье Скайуокеров? Или это значит — убей сам или убьют тебя? Твоя бабушка не пережила врагов Вейдера. Твой отец не пережил тебя. Вейдер не пережил твоего дяди. Лишь вопрос времени, когда вы с дядей убьете друг друга. Может, к ним присоединится и твоя мать.

Справедливое замечание.

— Мы, Скайуокеры, ненадежная партия, — согласился он. Список жертв вполне можно продолжить, просто Рей не знала об этом. Мысленно он добавил к нему Беру и Оуэна Ларсов, Бреху и Бейла Органа. Возможно, сюда следовало включить и Бена Кеноби, ведь джедай был Вейдеру почти братом.

— Я выживу, — тихо и горько поклялась Рей. — Я выживала на Джакку много лет. Я переживу и тебя, Кайло Рен. Тебя и твою семью.

— Хорошо, потому что я рассчитываю на это, — ее яростная убежденность вызвала у него неподдельную улыбку. Какой бы побежденной она ни казалась, в глубине души Рей оставалась стойкой. Любая другая женщина билась бы в истерике, но не его Рей. Она смахнет слезы и будет двигаться вперед.

Но его удручало, насколько безвольно прозвучал ее ответ.

Кайло подошел к ней, и — будь все проклято! — она продолжала пятиться от него. Не позволяя смутить себя этим, он остановился перед ней.

— Ты должна жить. Наш мальчик нуждается в тебе. Теперь я понимаю, Рей.

Он видел это сегодня, когда Шив бросился на него, чтобы защитить мать. Не может быть более истинного проявления любви, чем вид того, как малыш стоит на своем и смело преграждает путь своему отцу-ситху. Враги и союзники дрожали перед яростью Кайло Рена, но его маленький Рен — нет. Шив угрожал убить за нее, припомнил он с гордостью. Как подобает маленькому ситху. Да, его мальчик сделает ему честь, и он никогда не лишит своего сына возлюбленной матери. Не важно, какое тупое дерьмо Рей натворит в будущем, Кайло будет держать ее рядом. Хотя бы ради своего сына.

Сыновьям нужны матери, с оттенком тоски размышлял он, что побудило его снова обратиться к ней.

— Мы могли бы стать семьей, Рей. Все вместе, все втроем. Настоящей семьей, — он поднял руку, обхватывая ее щеку, игнорируя то, как содрогнулась Рей. — Ведь это — то, зачем ты вернулась, да?

— Что это значит — быть настоящей семьей? — не избавившись от сомнений, спросила она.

Вопрос на миг озадачил его. Что за семья выйдет из деструктивной свадьбы по залету двух одаренных Силой?.. Из поспешного союза с девчонкой из Сопротивления, кричащей «Я ненавижу тебя!», и малыша, готового убивать людей? Союза, корни которого выстроены на его жестоком порыве и ее детской травме брошенного родителями ребенка. Но их маленькая семья хотя бы будет целой и на одной стороне. Это уже гораздо больше того, чем обладало любое поколение Скайуокеров до них.

У него встало перед глазами то, как Шив бежал к нему, протягивая руки, крича «Папочка!». И он помнил, как сам обнимал Рей в одну из ночей после ужина. Просто стоял и держал ее в своих руках. Кайло едва ли было больше тринадцати, когда он в последний раз чувствовал объятия другого человека. Ведь от этого так хорошо… Так что, возможно, идея о свадьбе и семье не столь уж неудачная.

И кто знает? Вдруг они на самом деле смогут быть счастливы? Как в том будущем, о котором прошлой ночью грезил Кайло, опьяненный ярким соприкосновением с ее Светом и головокружением от сияния ее тела после.

Будущем, где он правит вселенной, как ситх легендарной власти и могущества. Ситх, воплотивший видение Дарта Вейдера в жизнь, остановивший разрушительный конфликт и вернувший порядок в галактику. И его Рей будет довольна, находясь подле него, растя его маленьких ситхов. Со всем удобством, безопасностью, уважением и статусом, которых она никогда не знала и которые заслужила. Вместе они будут Скайуокерами, которые встали на верный путь и получили все, чего добивались. Империю, династию и баланс Силы, с ее целительным Светом под руку с его Тьмой.

Но Кайло не сказал ей об этом. Пока нет. Ведь ситхи не раскрывали свои планы — таков урок Дарта Сидиуса. Ситхи позволяли будущему постепенно следовать намеченному плану.

Так что же в итоге значит: быть настоящей семьей? Кайло не знал, как правильно облечь в слова то, о чем думал. Но он нашел в себе смелость попытаться:

— Это означает, что мы будем верны друг другу. Мы разделим наши жизни, вместе создадим наше будущее, — пожалуй, это были самые витиеватые фразы, которые Кайло Рен говорил за свою жизнь, от них он мысленно содрогнулся. Его слова были не лучше текста с открытки.

— Как ситхи в Первом ордене? — хотела знать она.

— Я — ситх, наш мальчик будет ситхом. Но ты — нет, — нет, Рей не обернется ситхом. Он не позволит померкнуть Свету, которым был так одержим. «Пока ты не ходишь в падаванах у моего дяди, — думал он про себя, — все будет хорошо».

— А Орден?

В его планы входила власть над Первым орденом, но она спрашивала не о нем.

— Я не позволю тебе сражаться за Орден, Рей. Твое место здесь, с нашим мальчиком, в безопасности. Но тебе запрещено вмешиваться в дела Ордена, — он бросил на нее серьезный взгляд. — Никакого шпионажа в пользу Сопротивления. Никаких побегов в Сопротивление. Все это осталось в прошлом.

— Чем же это отличается от того, как мы жили раньше? — удивилась она.

Хороший вопрос. Кайло осознал, что и сам особо не думал над этим.

— Полагаю, образом мыслей. Ты примешь то, что живешь здесь со мной. И перестанешь ненавидеть меня за это, — он искоса взглянул на нее. — Возможно, сейчас ты понимаешь, что отчасти это ради твоей собственной защиты.

Она молча кивнула.

— Еще позади ты оставишь «Старкиллер», — он знал, тот допрос еще горел в ней. Пора покончить с этим, ведь с тех пор прошли годы.

— Я могу попытаться, — признала она, и это был честный ответ. — Что насчет тебя? Ты простишь меня за то, что я забрала Хана и сбежала? За то, что дралась за Сопротивление? За шрам?

Шрам?! Рей явно переживала из-за шрама сильнее, чем он. Когда Сноук увидел его рану впервые, то рассмеялся и сообщил, что ученик, наконец, стал похож на мужчину и разве не гордился бы им теперь его дедушка. После этого Кайло даже стал нравиться шрам. Его мало заботило, что Рей была на стороне Сопротивления. Она не была фанатичной революционеркой, и у нее не будет особой роли в Ордене. Побег?.. Что ж, она вернулась, и это все, что действительно имело значение.

— Это в прошлом, Рей. Мы оба должны отпустить прошлое и сосредоточиться на будущем, — Кайло задержал на ней оценивающий взгляд. — Ты сумеешь сделать это? — у него самого была долгая практика хоронить прошлое. Это стало привычкой. Или было таковой, пока не явились Рей и Шив, чтобы бередить его старые воспоминания.

— Я могу попытаться, — повторила Рей, нервно поглядывая на него. — А как насчет нас? — Ей не надо было заканчивать вопрос, ее краснеющие щеки позволяли понять смысл ее слов.

Каким бы соблазнительным ни казалось поставить условия, он сдержал себя. Кайло удовлетворяла та степень перемирия, которой они достигли за сегодня.

— Выясним это позже.

Рей, кажется, разделяла желание поддержать этот перерыв. Кайло вздохнул с облегчением. Он подозревал, что прошлая ночь была основной причиной, по которой Рей сбежала, но это было тем бревном в глазу, которое он предпочел бы не замечать. Пока что. Не в этот момент, когда она дергалась от каждого шороха.

Но он мог сказать, что добился успеха.

— Я обещаю обращаться с тобой лучше, Рей. Если ты позволишь, я буду заботиться о тебе. Вместе, мы сможем заботиться друг о друге. Как и положено семье.

Она подняла на него глаза, полные почти детской надежды. Да, Рей готова была согласиться.

— Значит, мы будем настоящей семьей?

Он знал, что, вероятно, она думала о своих дурацких сериалах, которые смотрела в голонете. С неуклюжим отцом семейства, которого никто не уважал, с властной мамашей и выводком невоспитанных нахалов-детей. Где все проблемы сводились к тому, куда отправиться на выходные, и склокам с надоедливыми соседями. Никакой Силы и покорения галактики.

Смогут ли они когда-нибудь стать обычной семьей? Ни малейшего шанса. Он — Скайуокер. Не в его силах подарить ей такую мечту, но Кайло все равно кивает.

— Конечно, — солгал он с улыбкой. — Мы будем настоящей семьей, как и положено. Все будет хорошо, вот увидишь.

Рей улыбнулась. Легко, мимолетно, но это все, на что он надеялся. Да, она согласится.

Воодушевленный этим, Кайло продолжил:

— Это будет новым началом, — после событий прошедшего дня они оба отчаянно нуждались в этом. — Мы можем изменить только наше будущее. Мы не в силах изменить прошлое.

Рей кивнула, поворачиваясь спиной к портрету Падме Скайуокер, обреченной тайной жены из прошлого его семьи.

— Если бы мы умели менять прошлое, я бы это сделала. Сейчас, после встречи с твоим дядей, я бы очень хотела, чтобы тогда сама отдала тебе ту карту, — Кайло видел, что она говорит на полном серьезе. Да, столько всего не случилось бы.

Невесело усмехнувшись, Кайло встал рядом с ней перед картиной. Если бы он умел менять прошлое… У него имелись собственные сожаления о памятном допросе на «Старкиллере», правда, вряд ли он был готов признаться в том Рей.

— Скрытность Скайуокера всегда была более впечатляющей, чем он сам, — задумчиво произнес Кайло. — Может, поэтому он держался в изгнании так долго.

Он покосился на Рей, прежде чем почувствовал, что наступил черед бросить приманку:

— Но я хотел бы знать, где прятался Скайуокер, даже если он давно покинул свое убежище. Если джедай когда-нибудь похитит нашего сына, для него будет вполне логичным спрятать его там. Поэтому, если ты в настроении отдать мне карту, Рей, я готов ее принять.

Она подняла голову, встречая его взгляд.

— Вот, — подозвала она, и он сделал шаг вперед, чтобы взять ее на руки. Ох, он и забыл, как хорошо чувствовать ее в своих объятиях. Кайло прижал ее голову к своей груди, позволяя прислониться к нему. — Возьми ее, Кайло, — прошептала Рей, закрывая глаза. — Пусть она тоже станет прошлым.