Мотыльки сгорают в полночь (джен)

Дерек наблюдал, как медленно к Коррин возвращалось сознание. Оглушение и успокоительное не пошли ей на пользу, но он слышал, как изменилось ее сердцебиение и глубокое дыхание при пробуждении. Она еще не открыла глаза, вероятно, считая, что никто не заметил изменений, а может, просто проверяла обстановку, скорее всего, уже поняв, что находится не на корабле — по запахам, звукам и окружающей температуре.

— Очнулась, спящая красавица? — промурлыкал Дерек, сидя на стуле напротив, откинувшись на спинку. Руки и ноги Коррин были привязаны к не самому комфортабельному железному стулу, и Хейл лично проверил надежность креплений.

Веки женщины затрепетали, затем неспеша глаза приоткрылись. Она сощурилась и скорчила гримасу, судя по всему, испытывая боль. Ее внимание сразу же привлекла пострадавшая конечность, на которой обнаружилась свежая чистая повязка, и лишь затем подняла взгляд на Дерека. Она нахмурилась, помрачнев. Похоже, его не слишком-то рады видеть. Он усмехнулся. В приглушенном мягком свете лофта, погруженного в полумрак, черты ее лица казались резкими, травмы и синяки — хорошо заметными темными некрасивыми пятнами, а растрепавшиеся волосы упали на глаза, закрывая часть обзора. Мотнув головой, пытаясь убрать неудобную прядь, но не добившись никакого результата, Коррин раздраженно вздохнула. Дерек сжалился над ней, наклонился и заправил за ухо выбившуюся прядь. В качестве благодарности получил лишь тихий звук, похожий на рычание за то, что посмел ее коснуться.

— Хорошо спалось? — учтиво поинтересовался Дерек, лениво покачивая ногой. — А то я уже было забеспокоился, что с дозировкой успокоительного просчитались.

— Не очень-то вежливо держать девушку связанной, — хмыкнула Коррин, неспеша скользя взглядом по помещению. Дерек внимательно следил за тем, как она оценивала обстановку и искала каждую мелочь, любую уязвимость, что могла бы ей дать подсказку, как сбежать отсюда.

— Не наблюдаю тут девушек. Только опасную женщину, принесшую в жертву своему эго десятки безобидных кроликов и едва не убившую собственную дочь. — Он наклонился чуть ближе, поставив локти на колени и посмотрел ей в глаза. Было много вопросов, которые так и хотелось задать, но ему нужно действовать осторожно, чтобы ничего не испортить. Легко заставить человека замкнуться в себе, особенно, если он не боится и нет рычагов давления, а Коррин — не из пугливых, она знает, что ему нечем на нее надавить. — Зачем ты связалась с врачевателями?

— Дочь? — Коррин сипло засмеялась, но этот смех казался каким-то нездоровым и озлобленным. — Эта паршивка украла мою силу. То, что принадлежит мне по праву! — опасно прошипела она, оскалив зубы. — А врачеватели могут мне вернуть ее.

— Ты правда в это веришь? В то, что они способны на такое? — От интереса Дерек приподнял бровь и терпеливо ждал ответа.

— Дерек, — мягко произнесла она, — ты не видел того, что видела я. Моя помощь им — малая цена за те возможности, что они могут подарить. Врачеватели — воплощение трансгуманизма и их исследования зашли так далеко, что ни один человек даже и подумать о таком не осмеливался. Я уверена, что они могут дать мне желаемое. А ты — нет.

Врачеватели — непредсказуемые психи: это просто факт, и он в нем не сомневался. Судя по имеющейся информации, у врачевателей было не одно столетие на совершенствование своих навыков. За такое время можно придумать не просто сотни, а тысячи безумных идей, и найти способы их реализовать. Возможно, раньше их ограничивали технологии своего времени, однако сейчас, когда человечество сделало столько открытий в области инженерии и биохимии, их возможности практически безграничны. Если они способны воспроизводить, возвращать или отнимать, иными словами, всячески манипулировать способностями оборотней, то это крайне опасно и он обязан узнать подробности. Созданные врачевателями химеры уже достаточно плохи, доставляли, пусть пока мало, но заметные проблемы; Рега, несмотря на свой болезненный внешний вид, казалось, была способна разорвать кого угодно, а сколько еще этих экспериментальных тварей они скрывают? При таких вводных ничто не мешает им создать самую настоящую машину для убийств, лишенную недостатков и слабостей оборотней и химер. Контролируемая эволюция в своем устрашающем действии. А если речь идет о десятках таких?..

Голос Коррин плавно вывел его из лабиринта собственных мыслей — и он понял, что отвлекся. Его рассеянный взгляд вновь сфокусировался на ее лице, но, казалось, Коррин даже ничего не заметила.

— Вот почему мне интересно, к чему все это приведет. Я хочу стать свидетельницей их успеха. — Закончила свою мысль она.

— И они уже дали что-то за твою лояльность?

— Я над этим работала, — женщина пожала плечами.

— Хорошо. — Дерек кивнул. — Тогда поговорим о другом. Что такое Рега?

Смена темы пошла на пользу, по крайней мере в выражении лица Коррин что-то промелькнуло и Дерек желал ухватиться за возможность узнать больше. Женщина прыснула со смеху. Это… неожиданная реакция. Дерек терпеливо ждал, пока она успокоится, вопросительно сверля Коррин взглядом. Что ее так рассмешило в этом простом вопросе?

— Спасибо, посмеялась, я бы даже слезки вытерла, не будь мои руки связаны. — Она хмыкнула и легко улыбнулась. — Оборотень, очевидно же.

Дерек закатил глаза. То, что Рега оборотень было понятно с первого взгляда, но ее модификации и запах было чем-то… странным. Уникальным. И по истине ужасающим. Такого тяжелого зловония он еще ни от кого не чуял, а ведь даже не контактировал с ней напрямую, просто находился в одном помещении. Когда они выбирались с корабля, Дерек попросил Скотта рассказать все, что тот смог понять о ней, и тот поделился своими мрачными наблюдениями. Трансгуманизм, говорите? Просто пытки.

— Это мы и без твоего гения поняли. Что она такое? Что с ней сделали, во что пытались превратить?

Коррин стала серьезна, раздраженно фыркнула и начала более открыто и пристально осматривать помещение, будто стеллажи — самое интересное, что она видела на свете, одновременно с этим пару раз дернув руками и ногами, проверяя крепость своих оков.

— Послушай, — начал не спеша говорить Дерек. Он вообще сегодня на удивление терпеливый, наверное, это от усталости после дуэли с гуралем или из-за Сатурна в Марсе, пойди разберись… — то, что произошло с Регой неправильно, никто не должен переживать нечто подобное и любой заслуживает помощи. Она ведь медленно умирает, ведь так? В ее запахе чувствуется разложение. Мы могли бы ей помочь.

— С чего ты взял, что я хочу, чтобы ей помогали? — расслабленно спросила Коррин, возвращаясь взглядом к его лицу.

— Ты очень разозлилась, когда ее ранили и, что удивительно для такой стервы как ты, это комплимент, если что, за нее явно переживала.

Коррин ничего не ответила. Дерек усмехнулся и решил продолжить давить на нее.

— Родную дочь ты яростно пытаешься убить, я понимаю — жажда вернуть свои способности и снова стать той, кем когда-то была очень сильна. Но с Регой вас связывают какие-то другие отношения. Ты была удивительно внимательна к ней. Не подумай, я не особо осуждаю ваши с Малией отношения, иногда самому хочется прибить этих наглых самоуверенных подростков, особенно когда лезут не в свои дела, но я могу отличить раздражение, ненависть и привязанность друг от друга.

Они несколько минут молча сверлили друг друга взглядом. Будто что-то искали. Шестеренки в голове Коррин несколько напряженных тихих минут крутились, будто она пыталась найти какой-то выход из сложившейся ситуации. Ей явно не хотелось делиться информацией, но спустя еще мгновение она вздохнула и, наконец, заговорила. Ну вот же, это не так сложно…

— Почему бы тебе не спросить об этом дружка вашего истинного альфы? — Женщина бросила ему кость, а он и заглотил.

— Какого дружка? — Дерек заинтересованно подался вперед.

— Тео, — почти одними губами произнесла Коррин, слегка ухмыльнувшись.

Тео? Он был одним из тех, кого подозревал Стайлз и все время об этом говорил, но он много о ком высказывался подобным образом. Дерек не смог вспомнить, чтобы в Тео было что-то странное или привлекающее внимание: он вел себя, как обычно, никуда особо не лез, и вел себя также, как и любой другой оборотень-подросток в его возрасте.

— Почему его? Как он связан с врачевателями?

Коррин помотала головой и, не скрывая зубастой улыбки, больше не произнесла ни слова. Дерек вздохнул. Все прошло куда лучше, чем он рассчитывал. Ему даже не пришлось применять к ней силу, чтобы она заговорила.

К тому же она выдала довольно много полезной информации. Во-первых, Рега действительно оборотень, а не химера или какой-то гибрид. Во-вторых, он оказался прав, что оборотень умирает. Коррин не опровергла его слова, остановившись исключительно на фразе о помощи. В-третьих, врачеватели, похоже, зашли в своих смелых начинаниях гораздо дальше, чем все думали изначально, и это, пожалуй, самая важная часть их диалога, самая тревожная. И в завершении всего: Тео. Он может быть как свидетелем, так и соучастником, что еще предстояло выяснить. Ему нужно договориться с кем-нибудь, чтобы за Коррин присмотрели и пообщаться со Скоттом и Крисом. Его вечер перестает быть томным, а список дел увеличивается в геометрической прогрессии. В голове вертелась мысль, что придется ничего не говорить о Тео кому-либо еще, кроме этих двоих, чтобы не спугнуть его. Придется приглядывать за стаей…

Дерек поднялся со стула, бросив оценивающий взгляд на женщину и, размяв затекшие мышцы, вышел из комнаты, заперев дверь. Он уверен, что лишил Коррин возможностей к побегу, но ему все равно предстояло найти кого-нибудь, кто мог бы присмотреть за ней, и, учитывая прошлое Питера и Коррин, а также ее жизненный опыт и возможности к словесным манипуляциям, его список претендентов на эту великолепную должность существенно сократился.

* * *

Стайлз действительно стремительно восстанавливался: хорошее питание, физиотерапия и биостимулятор творили чудеса. Он больше спал, чаще чувствовал голод и, кажется, действительно ощущал, как регенерация усердно лечит его травмы. Больше всего ему хотелось узнать, что из себя представляет биостимулятор. Эта золотистая жидкость имела странный резковатый растительный запах и прекрасно воздействовала на его организм: начав с самой малой дозы, на ней же сразу и остановились.

Дитон, что было неожиданно, навестил пострадавших, искренне интересуясь их здоровьем. Стайлз не припоминал, чтобы тот раньше делал что-то подобное, но о причинах спрашивать не стал. Дитон познакомился с Джошем и, к удивлению Аллена, они очень быстро нашли общий язык. Образ двух заинтересованных взрослых, увлеченно беседующих, казалось, на инопланетном языке, был чем-то странным и новым. Сначала Стайлз думал, что Дитон пришел лишь потому, что это связано со сверхъестественной сущностью пострадавших и тот переживал, как те восстанавливаются в обычной человеческой больнице. Однако затем его посетила мысль, что на самом деле Дитона интересовали методы лечения и сам стимулятор. Стайлз смог напрячь волчий слух, чтобы мельком подслушать их разговор, постепенно переместившийся в коридор. К разочарованию Дитона, Джош отказался раскрыть формулу и ему.

Прошло несколько спокойных, наполненных отдыхом дней. Когда самочувствие улучшилось, Стайлз и Аллен не знали, чем заняться: им было некуда выплеснуть накопившуюся энергию. Скотт смог выкроить немного времени между школой и работой, чтобы пересказать последние новости, а еще принес учебники и тетради, чтобы те не отставали по учебе, но это ничуть не развеяло скуку.

— Скотт, будь осторожен. Присматривай за Кори. — Напомнил ему Стайлз, когда тот уже уходил. Скотт молча кивнул и выскользнул за дверь.

По какой-то причине Стайлз часто ловил себя на мысли, что новость о Кори выбила его из колеи. Никто точно не знал, является ли Кори химерой или оборотнем, или же обычный, избыточно любопытный, человек, но нельзя отрицать, что он был своего рода невидимка. Если так подумать, его никогда особо не замечали, даже когда он крутился рядом. Постепенно это привело Стайлза к более мрачным мыслям: они понятия не имеют ни о численности стаи химер, ни о врачевателях, ни о наемниках с корабля, ни о том, как вообще они связаны между собой и чем все эти люди заняты. Каковы их цели? Планы? Ради чего вообще были созданы химеры? Что еще хуже — незнание заставляет подозревать всех. Химеры ничем не выделяются, любой человек, находящийся рядом, мог оказаться врагом.

Стайлз вздохнул. Подобные мысли доведут его до паранойи, а это точно не принесет никакой пользы. Он уверен — постепенно они во всем разберутся, нужно лишь набраться терпения и быть наблюдательным.

В следующее мгновение в голове щелкнула мысль: если химер, как известно, несколько, и врачеватели создали Регу, то как давно они в Бейкон Хиллс? Месяцы? Годы? И что именно их привлекло в этом городе? Где они были раньше и почему ушли? Отсутствие информации напрягало.

К счастью, быстро возникающие мысли прервала чуть позже Мелисса, которая решила разнообразить досуг пациентов. Она предоставила книги, телефоны и даже скудный набор настольных игр. Стайлз обрадовался, что теперь ему было, чем заняться, кроме учебы. И благодаря этому узнал, что Аллен не умеет играть в карты до такой степени, что победа над ним не приносила удовольствия. Зато тот хорошо играет в тактические игры. Он, может, даже пару раз победил бы, будь его соперником кто-нибудь другой, а не Стайлз. Вот кто истинный король стратегии и тактики, заставивший себя звать Арагорном, сыном Араторна, королем Гондора, обыграв самого Дерека. Странно, почему после этого с ним никто не хотел играть… Однако Аллен еще не знал, на что подписывался.

— Что ж, с тебя еще один апельсин, — ухмыльнулся Стилински, объявляя очередную победу и перекладывая кубики, фигурки и карты со своего переносного столика обратно в коробку. — Можешь называть меня «мой король».

— Грабеж, — возмутился Аллен, но апельсин отдал. Последний. Итоговый выигрыш Стайлза составил два яблока, два, точнее, уже три апельсина и банан. Теперь в качестве ставок Аллен мог использовать виноград, но ни один из них не был готов столько играть, судя по количеству ягод на ветке. — И не мечтай, я не буду тебя так называть. Ни за что.

— Ты сам согласился на эти условия, когда я предложил первую партию, — Стайлз оскалился в улыбке, ожидая, когда его противник признает поражение и на этом уровне. — Целую неделю, между прочим, проиграл.

— Черт, — выругался Аллен и что-то проворчал себе под нос на испанском. Стайлз не расслышал все, но подозревал, что его только что назвали, как угодно, но не королем.

Несмотря на развлечения и редких посетителей, дни шли медленно, тянулись, как застывающая смола. Стайлз не мог дождаться, когда ему скажут, что можно ходить. Он не привык сидеть так долго на одном месте, ему казалось, что время пролетает мимо впустую. Постоянный анализ имеющейся информации не помогал расслабиться, скорее наоборот. Старые записи остались дома на доске, без них никак не получалось составить единую картину, и уже начинало раздражать, что у него никогда не бывает достаточно данных.

И без того паршивое настроение ухудшала еще и пасмурная, дождливая погода. К вечеру поднялся сильный ветер. Ветки деревьев хлестали стекло от резких порывов и этот звук действовал на нервы. Ночью разразилась гроза. Яркие вспышки и громовой грохот не способствовали сну, постоянно вырывая из полудрема и Стайлз понял, что поспать не получится. В итоге он просидел до самого утра, читая книги.

Еще через день их навестила Лидия. Приближался вечер, погружая палату в теплые нежные цвета, и рыжие волосы Лидии играли яркими медными и огненными оттенками. Она присела на край кровати у ног Стайлза и, порывшись в сумочке, достала тетрадь, открыв ее на нужной странице.

— Похоже, у нас появилась зацепка, — без особого энтузиазма сообщила она и протянула тетрадь Стайлзу. Он долго изучал открытую страницу и покачал головой, потому что сначала ничего не понял. Какой-то бессвязный мелкий текст, написанный настолько ровным почерком, что могло показаться, что он распечатан, а не написан вручную.

— Ты же это не серьезно? — оценив текст, с надеждой спросил Стайлз, взглянув на Лидию, и вздохнул, когда понял, что все-таки серьезно.

Ему потребовалось полтора дня, чтобы продвинуться. Лидия снова пришла к вечеру, ведя себя тихо, чтобы не отвлекать и занималась своими делами, вероятно, тоже пытаясь понять, что за ерунду выдало ее чутье банши. Стайлз тратил много времени на этот текст и раздражался, когда его отвлекала хоть одна живая душа, случайным образом сбивающая концентрацию. В такие моменты, ворча себе под нос, он скорее был похож на обиженного кота, готового нашипеть на всех, и это не выглядело ни капли угрожающе. Однако этого было достаточно, чтобы посетители и сосед вели себя тихо.

Стайлз вчитывался в текст, пытаясь сначала уловить смысл предложений. Какая-то бессвязная тарабарщина, не имеющая ценности. Он быстро понял, что это шифр, и большую часть времени пытался подобрать ключ. Когда-то давно Стайлз интересовался шифрами, но обычно они были связаны с тем, чтобы расшифровать последовательность букв; шифрование слов было более редким для него увлечением.

Его вдруг осенило. В руку легко легла ручка, и на очередной чистой странице он начал привычным для себя методом перебирать варианты, то и дело вычеркивая их. Это заняло неприлично много времени, но он получил невероятное удовольствие, наконец, разгадав этот шифр.

— Я понял, — нетерпеливо сообщил новость Стайлз, случайно разбудив задремавшую в кресле Лидию, а Аллен едва не подпрыгнул на своей койке от неожиданности. — Это нулевой шифр. — продолжил он все также воодушевленно. На его лице появилась самодовольная ухмылка и, убедившись, что его слушают, Стайлз затараторил, объясняя. — Если исключить кучу повторов, фонового шума и названий небесных тел, которые использованы в определенном порядке, но, как оказалось, особо не несут какой-то важной информации, то мы получаем место и срок: обитель игр и знаний — это точно школа, а четыре серебрящихся тика — лунная фаза — четыре ночи растущей луны. У нас есть четверо суток, чтобы понять, верны ли мои выводы, определить точное место и личность жертвы.

— И ты понял это из целой страницы какой-то бессмыслицы? — Удивился Аллен. — А если ты ошибаешься?

Стайлз пожал плечами. Он уже думал об этом.

— Значит, так и будет, — согласился Стайлз, — но больше в тексте нет никаких подсказок. Упоминание небесных тел довольно настойчиво, минимум четыре раза в разных вариациях и метафорах упоминается луна и лунный цикл, дважды все, что связанно с солнцем. Марс, Меркурий, Венера — вскользь. Тик — это как шаг стрелки часов, я думаю. А иначе почему их четыре? «Серебрящихся» … По-моему, очевидно, позавчера было новолуние. Сложнее всего с местом, конечно. Были бы просто «знания», я бы предположил библиотеку, но поскольку упомянуты игры, я предположил, что это школа из-за лакросса.

Он тихо фыркнул, задумчиво глядя на лист.

— Через четыре дня запланирован матч по лакроссу, людей будет много. Думаю, не совпадение. Но как мы узнаем, кто жертва? И главное — человек или оборотень?

Лидия задумчиво прикусила кончик ногтя на большом пальце, а затем вздохнула.

— Придется разделиться и следить за всеми, кто будет казаться подозрительным. Обычные люди, как правило, погибали после полнолуния, так что я бы предположила, что нам нужен оборотень. — Она раздраженно фыркнула. — Прямо как в прошлом году, когда на оборотней охотились из-за списка Мередит. — Довольно резким движением откинув рыжую прядь, Лидия вновь посмотрела на Стайлза. — Я расскажу Скотту и, похоже, придется привлечь Лиама и Киру. А еще, в таком случае, у вас всего четыре дня, чтобы выписаться из больницы. — Она вздохнула, глядя то на одного, то на другого. — Как вы вообще себя сейчас чувствуете?

— Мы успеем. — Поспешил заверить Лидию Стайлз. Он был уверен: с биостимулятором они восстановятся быстрее. По крайней мере он точно.

На самом деле Стайлз уже хорошо себя чувствовал. Оставалась лишь досадная хромота, которая доставляла весьма неприятные ощущения. Когда Аманда и Мелисса изучили сканы и начали постепенно его подготавливать и нагружать, первые шаги дались трудно. И довольно неприятно. Сначала он даже решил, что они обе ошиблись и поспешили, но нет. Судя по тому, как улыбалась Мелисса и весело кивала Аманда, тряся своими светлыми кудрявыми волосами, когда ставили его на ноги, все было по плану. Джош также предупредил, что хромота может сохраняться еще какое-то время из-за характера травмы, что тоже не улучшало его общего настроения. Впрочем, перспектива поскорее выбраться из больницы определенно радовала. Стайлз впервые смог признаться себе, что рад, став оборотнем — лечить бедро несколько месяцев у него не было ни малейшего желания, и времени, кстати, тоже. Его, времени, оставалось в обрез — таймер неумолимо вел обратный отсчет, отмеряя, когда начнется новый раунд сражения за контроль.

Если так подумать, Стайлз все время был напряжен даже не из-за самого грядущего полнолуния, а просто из-за ожидания.

Им и правда потребовалось гораздо меньше четырех дней, чтобы выписаться из больницы, что даровало возможность насладиться спокойным, исключающим любые странные заброшенные места и новые сомнительные знакомства, пребыванием дома. Для разнообразия. Аллен уже покинул палату, оставив Стайлза в гордом одиночестве в окружении выигранных фруктов собирать сумку и переодеваться в повседневную одежду. Кинув больничную надоевшую рубашку на аккуратно заправленную кровать, погруженный в свои мысли, Стайлз лениво рылся в сумке, пытаясь найти где-то на дне свежую рубашку.

— Стайлз, у нас… О. — Неловко произнесла Лидия, казалось, на мгновение растерявшись, что ей делать: продолжить, отвернуться или выйти. Стайлз рефлекторно повернулся в сторону источника шума и застыл. Их взгляды встретились, а он наблюдал, как беззастенчиво ее взгляд скользил по нему, пока сам, смутившись, напряженно сжимал край раскрытой сумки.

Лидия наклонила голову, будто оценив его и тут же одернула себя, собравшись с мыслями.

— Я подожду за дверью. — Наконец, решила она и вышла, закрыв дверь. Стайлз слышал, как на секунду участился ее пульс и смутился. Он быстро перерыл почти все содержимое сумки, найдя то, что хотел, торопливо надел рубашку, и, путаясь в пальцах, застегнул пуговицы.

Стайлз обвел взглядом палату, убеждаясь, что все забрал, застегнул сумку, и, закинув ее на плечо, выскользнул в коридор, где, прислонившись к стене, его терпеливо ожидала Лидия.

— Так о чем ты хотела поговорить?

Они не спеша шагали к лифту, пропуская снующий по коридорам персонал. Еще только обеденное время, а в больнице было необычайно оживленно. На секунду он забеспокоился, что что-то пропустил, но это чувство быстро улетучилось.

— У нас есть план, — сказала она, нажимая на кнопку вызова лифта. — Как ты и говорил, мы продолжаем наблюдать за Кори. Так что ему составит компанию Лиам, Скотт будет играть, как и полагается, а мы с тобой — выслеживать подозрительных личностей. Кира и Тео согласились помочь и будут наблюдать за обстановкой внутри школы.

Лифт раскрыл свои двери и Стайлз был уже на грани своего терпения, чтобы поскорее покинуть больничные стены. Ему казалось, что все происходит медленно, и лифт тоже медленный, а воздух вокруг будто замороженный и тягучий.

— Слушай, — вспомнил вдруг Стайлз, — я как-то не спрашивал: а что с Регой?

— Ничего. — покачав головой, ответила Лидия. — Ее никто не видел с того момента, как вы столкнулись с ней на корабле. И пока ты не спросил, Коррин до сих пор составляет компанию Дереку. Каким-то образом он заставил ее помогать в ветклинике, пока для нее готовили комнату, поэтому там немного оживленнее, чем обычно, но мер предосторожности, которые они со Скоттом и Дитоном приняли, похоже, пока достаточно. Она не очень разговорчива, но не доставляет много проблем.

Стайлз кивнул. Это хорошие новости. Он немного расслабил напряженные плечи, чувствуя себя более уверенно перед грядущими событиями.

* * *

— Пойдешь со мной? — спросил Стайлз, накидывая куртку поверх футболки. Сегодняшний день решил не радовать солнечной или теплой погодой: ленивый дождь капал с самого утра и царила прохлада. Ветра практически не было, что точно приятный бонус, но надоедливая морось немного раздражала.

— Пойдем, почему бы и нет.

Стайлз кивнул Скотту, подозревая, что тот согласился скорее ради результатов обследования. Прошел всего день после выписки, но Мелисса настойчиво попросила прийти, чтобы убедиться, что все хорошо заживает. Стайлза все еще мучила и утомляла легкая хромота; его бедро глубоко поднывало и слегка болело после нагрузок, но Мелисса заверила, что это скоро пройдет.

Точно. Мелисса и Аманда.

Он вернулся на кухню, где на столе ждали своего часа две коробки шоколадных конфет и две банки прекрасного кофе. Стайлз надеялся, что обе женщины оценят его благодарность. Несмотря на помощь Скотта в выборе и заверениях, что все будет хорошо — и с подарками, и с бедром, все равно одолевали легкие переживания.

Неспешная легкая прогулка до больницы помогла проветрить мысли. Дорога показалась короткой, либо они разгадали секрет телепортации. Шутки и рассказы Скотта о них с Кирой и происходящем в ветклинике подняли настроение. Одна история была нелепее другой.

— У вас действительно многое происходит, — фыркнул Стайлз, — как вы не заметили, что ваш кот на самом деле кошка?

— Ну, знаешь, языковой барьер: они не очень хорошо разговаривают на человеческом, а я все-таки из псовых. — Улыбнулся Скотт, заходя в лифт и нажимая кнопку нужного этажа.

«Что ж, ветеринария в безопасности с такими специалистами», — подумал Стайлз.

Короткая пауза, в которой не хватало классической лифтовой музыки, а затем двери открылись, и лекарственный запах усилился в разы, неприятно щекоча чувствительный нос.

Стайлз нашел дверь нужного кабинета, стукнул по поверхности костяшками пальцев и открыл дверь. Его едва не сбил с ног ураган. Он замер в дверях, пока Скотт не толкнул его в спину, заставляя зайти внутрь. Кабинет очень светлый и аккуратно обставленный, Мелисса склонилась над столом, стоящим перпендикулярно центральной части левой стены; у наполовину закрытого жалюзи окна Дитон и Джош что-то обсуждали и их разговор был очень тихим. Оба выглядели заинтересованными, будто решали сложную головоломку. К чему Стайлз был не готов — так это к двум сгусткам энергии лет шести, которые носились по кабинету, прыгали и прятались за шкафами, стеллажами и прочей мебелью. Они вели себя относительно тихо, но тяжелое дыхание ясно выдавало, что дети развлекаются так уже некоторое время. В очередной забег, Джош подхватил одного из мелких, развернул его в противоположном направлении, а тот, будто ничего не заметив, продолжил побег от брата. Стайлз обернулся и заметил, что Скотт в таком же недоумении, что и он.

— О, Стайлз, ты как раз вовремя, — тепло поприветствовала его Мелисса и легко улыбнулась им обоим. Улыбка коснулась добрых глаз Мелиссы, и ее лицо просияло. — Проходи к кушетке.

Она указала на кушетку неподалеку и Стайлз быстро юркнул к ней, едва не сбитый с ног одним из детей. Движение в этой части кабинета было оживленным.

— Пр-ростите, — крикнул мальчик и весело улыбнулся своим неполным набором белых маленьких зубов, быстро возвращаясь к игре со своим напарником.

— Какие воспитанные молодые люди, — ухмыльнулась Мелисса, вставая перед Стайлзом. Она окинула его внимательным взглядом и кивнула своим мыслям. — Мне нужно посмотреть твою ногу. Пожалуйста, приспусти штаны до колен и ляг на кушетку. Сразу скажи, если почувствуешь боль.

Стайлз сделал, как она велела и слегка поморщился, когда Мелисса натянула перчатки и начала пальцами исследовать его ногу. Это было… странное, глубокое ощущение — не приятное, но и не болезненное, просто очень необычное и непривычное, будто ее пальцы проникали под кожу, манипулируя мышцами.

Осмотр закончился также быстро, как и начался: Стайлз даже не успел решить, как относиться к этим ощущениям. Мелисса кивнула сама себе, явно удовлетворенная результатом, и отошла к столу.

— Можешь одеваться. Мышцы немного напряжены, так что, если тебя будут беспокоить неприятные ощущения, можешь записаться на лечебный массаж. — Она сделала жест, выражающий невероятное восхищение и широко улыбнулась. — Результат от него — восхитительный, мышцы так расслабляются, будто узелки развязываются. Ох. — Вдруг оборвав себя и убрав мечтательное выражение лица подальше, Мелисса обратно переключилась в режим доктора. — Ты отлично восстанавливаешься, так что скоро о травме останутся только воспоминания.

Не теряя времени, Стайлз натянул штаны обратно и забавно фыркнул, думая о массаже. А потом вспомнил о задолженности. Он резко подскочил, заставив Мелиссу подпрыгнуть на месте от неожиданности, а двух серьезных взрослых и Скотта повернуть в его сторону головы. Добравшись до рюкзака, Стайлз быстрым движением выудил коробку конфет и банку кофе, периферийным зрением заметив явное удовлетворение на лице Джоша и его одобрительный кивок.

— Спасибо за все, и простите за нервы, — быстро пролепетал Стайлз, ставя на стол подношение. Мелисса внимательно изучила перечень вкусов шоколадных конфет, бросила быстрый взгляд на Скотта, делающего вид, что впервые видит коробку и посветлела.

— Всегда пожалуйста, милый, но больше так не делай, — серьезно проворчала она, переключив внимание на банку кофе, воодушевлённо покачав головой, соглашаясь с выбранным сортом. — Мне больше нравится видеть тебя в сознании, целым и невредимым.

— Я постараюсь, — ответил Стайлз. Ему действительно не хотелось еще хоть раз видеть отца таким, как в тот вечер в больнице — с противоречивыми эмоциями и тяжелой усталостью.

— Следи за ним, — скрывая улыбку, наказала Мелисса Скотту, на что тот лишь решительно кивнул, пожав плечами. Будто он не занимается защитой своей стаи сутки напролет.

— Дядь, вы пор-ранились? — старательно проговаривая сложный звук, спросил один из малышей, стоящий прямо перед ним. И когда он тут только появился? Стайлз посмотрел на одного, затем на второго ребенка, подмечая их невероятное сходство. Разница была лишь в оттенках золотистых глаз и более ярких веснушках у второго.

«А, — заметил он, — и в наборе передних зубов».

— Неудачно упал. Или удачно — смотря, как посмотреть. — Стайлз присел на корточки перед ребенком, оказавшись почти на его уровне и добродушно улыбнулся. — Как вас зовут? Вы братья?

— Мы — двойняшки! — серьезно сказал второй, с предельной внимательностью изучая содержимое шкафа. Он бросил на Стайлза взгляд, излучающий неодобрение тем, что тот не заметил очевидного. Будто этот взрослый совсем безнадежен и глуп.

— Я Джестил, а он Мевил.

Малыш перед Стайлзом внезапно нахмурился, сердито цокнул языком, по-всякому разминая губы, и вновь предпринял попытку представиться.

— Джес-тер, — разбив имя на слоги, он указал на себя, а затем на брата, — Мевель. — Он снова фыркнул и Стайлз изо всех сил старался не смеяться от раскрасневшегося, предельно серьезного мальчика. — Ме-Ме-ре-ель.

Наконец, удовлетворившись, Джестер повернулся к брату, уперев руки в боки.

— Тебе нужно прозвище! Твоё имя невыносимо. — пробурчал он, а затем обратился к собеседнику. — Приятно поздноко… познакомиться. А как тебя зовут, дяденька?

— Меня — Стайлз, — улыбнулся он, протягивая руку для рукопожатия, — а моего друга — Скотт.

Джестер энергично пожал руку сначала ему, потом приблизился к Скотту и пожал ему руку, а затем подбежал к брату, оттаскивая его от ящиков к Мелиссе, предлагающей им конфеты. Мереель неохотно оторвался от своего занятия, сначала сопротивляясь и едва не вытащив ящик окончательно, но Джестер хлопнул его по рукам и тот разжал пальцы. Они покачнулись, споткнувшись, когда сопротивление резко исчезло, но Скотт ловко подхватил их, а затем закрыл ящик.

— Откуда вы тут? — Стайлзу было интересно, как здесь оказались два энергичных ребенка, но вместо них ответила Мелисса.

— Их отец работает здесь, попросил присмотреть — оставить не с кем. — Не успел Стайлз спросить, почему их папа не наймет кого-нибудь для присмотра, как Мелисса, с нежно играющей улыбкой на губах, ответила. — Они кусаются. И они волчата.

Бровь Скотта так энергично поползла вверх, что Стайлз за него забеспокоился. Он не смог скрыть удивленное выражение лица от двух внимательных мелких: Джестер смотрел на него с некой гордостью, в то время как Мереель выглядел оценивающим.

— Я думал, кроме Хейлов чистокровных семей очень мало, — вдруг заговорил Скотт, склонив голову от любопытства. — Вы же не укушенные, верно?

Мереель важно закивал, сложив руки на груди. Затем он понял, что после конфеты пальцы испачканы шоколадом и вытер их о штанину Джестера. Тот закатил глаза со стоном уставшего человека, быстро отпихивая руки брата. Мелисса молча подала им пару влажных салфеток для рук, а сама, все еще сидя за столом, подцепила Джестера рукой за пояс брюк, подтащив ближе и развернула его к себе лицом. Она взяла новую салфетку, пытаясь аккуратно очистить шоколадные пятна. Мереель посмотрел на брата, затем на свои руки и на себя, и сам подошел к ней.

— А я футболку запачкал, — пожаловался он, ожидая своей очереди. — Но шоколадка вкусная была. — А затем какое-то время сверлил Скотта взглядом и вдруг лучезарно улыбнулся. — Ты альфа?

Стайлз наблюдал за тем, как расцвел и немного смутился Скотт — явно не ожидал, что такая знаменитость. Как вообще ребенок так быстро и легко признал в нем альфу? И почему бы немного не помочь своему другу?

— Истинный альфа, — поправил Мерееля Стайлз. А потом самодовольно ухмыльнулся, бросив на Скотта насмешливый взгляд, когда выражения лиц детей сменились на откровенно восхищенные: глаза расширились, улыбки расцвели, у Джестера даже золотистые радужки блеснули желтым цветом беты. От восторга у обоих аж дыхание сбилось. Действительно. Почему бы немного не помочь своему другу увязнуть еще больше?

Скотт одарил Стайлза таким кислым выражением лица, в котором так и читалось: «ну и что ты наделал, гад такой?»

Стайлз пожал плечами и сложил руки, ясно показывая, что помогать не намерен. Впрочем… Вероятно все же придется скоро оказать кое-какую тактическую поддержку, судя по тому, как оба мелких резко подорвались с места, едва Мелисса им это позволила, и подлетели к Скотту, как маленькие вихри, начав возбужденно гарцевать вокруг него, задавая тысячи вопросов, перебивая друг друга.

— Стойте, спокойно! Давайте по одному, — взмолился Скотт.

— А вы укушенный?

— А у вас есть суперспособности?

— А правда, что истинный альфа умеет те-ле-пор-тиро-ваться?!

— Дядь, а если ты нас укусишь, мы тоже альфами станем?

— Можно тебя укусить?

Скотт беспомощно мотал головой, ища поддержки хоть у кого-нибудь из присутствующих. В то время, как Стайлз откровенно забавлялся, а Мелисса пыталась сохранять достоинство, скрывая подрагивающие от смеха плечи, оставшиеся взрослые сделали неожиданно серьезные сосредоточенные лица, разглядывая какую-то запись в тетради и важно кивая, будто составляли план вторжения в соседнюю галактику.

Мелисса окончательно потеряла рабочий настрой. Она подперла голову рукой и наблюдала за происходящим, заодно готовая остановить детей, если те зайдут слишком далеко.

Мереель стащил с койки все, что казалось мягким, вернулся к ящику, который изучал раньше и в котором, как оказалось, были чистые одеяла и устроил гнездо на полу. Джестер же воспользовался замешательством Скотта и эффектом неожиданности, и повалил альфу в образовавшееся гнездо. Скотт боролся за равновесие, размахивая руками, но Мереель ткнул его в пупок, и альфа оказался повержен. Оба волчонка беззастенчиво забрались к нему, окружив с боков, излучая чистую гордость от своей победы.

— Теперь можешь отвечать на вопросы.

Скотт фыркнул. Он немного поерзал в попытке найти полусидячее положение поудобнее, обнял обоих, и принялся отвечать.

— Меня укусил великий альфа, о котором ходят городские легенды. Вы наверняка их даже слышали. У него длинные уши, как у эльфа, острейшие клыки, как у саблезубого тигра, и крылья, как у феи…

— А еще блестит на солнце и все время ворчит, — подхватил Стайлз.

Скотт важно закивал в подтверждение его слов и продолжил.

— Истинно известно, что его укус опасен для всех, кроме тех, кто ведет себя хорошо.

— Такого не бывает, — разочарованно пробурчал Мереель, надув щеки и скрестив руки. Джестер перевел взгляд с брата на Скотта, а затем на Стайлза и нахмурился.

— Враки. — заключил он.

Скотт вздохнул, сначала взлохматил одного светловолосого мальчика, потом второго, получив неодобрительное ворчание одного и довольное хихиканье другого.

— Ладно, вы нас раскусили. Слишком умные для своих… Сколько вам? Лет шесть? — Джестер закивал на это утверждение. — Для своих шести лет. Но он действительно укусил меня и очень хмурый.

— А как становятся истинным альфой?

Скотт задумался на секунду, а затем улыбнулся Мереелю. Стайлз подозревал, что Скотт каким-то образом был подготовлен к подобному вопросу.

— Нужно поступать по совести, верить в себя и своих близких, быть стойким и отважным. Быть добрым и верным — значит быть сильным. — ответил он, решив, что честность — лучший выход.

Джестер задумчиво погрыз губу, после чего, переглянулся с братом и энергично кивнул, принимая ответ.

— А что насчет теле-пор-та-а-ции? — спросил Джестер.

Стайлз скрыл смешок и ответил за друга.

— В природе телепортация не предусмотрена, но вот полеты…

— Полет? — Заинтересовался Мереель. В его глазах вспыхнула искорка заинтересованности, будто он готов на целую лекцию, желательно с пошаговой инструкцией по выращиванию крыльев.

— Да, как птицы или ведьмы. Или Баба Яга.

— Оборотни-птицы? — Глаза Мерееля расширились.

— Ага, — подтвердил Стайлз. — Как вальравн или данху, или как там остальные называются. — Внезапно на лице Стайлза появилось заинтересованное выражение. — Интересно, а они как чайки? Я имею ввиду, делают ли они…

— Стайлз, чему ты их учишь? — проворчал Дитон, на что Стайлз лишь невинно улыбнулся.

— Совсем ничему. Всего лишь рассказываю о мифологических оборотнях-чайках. Птицах. В общем, о мифологии.

Очевидно, придя к какому-то решению, Дитон подошел к Мелиссе, приковав тем самым к себе заинтересованные взгляды четырех внимательных органических камер наблюдения. Немного пошептавшись, она кивнула, явно на что-то согласившись. Стайлза изъедало любопытство, но как бы он ни пытался подслушать их разговор, ничего не вышло. Нужно больше практиковаться.

Джош, получив одобрение в виде кивка Дитона, подошел к удобно устроившимся детям. Он присел на корточки рядом с гнездышком и добродушно улыбнулся.

— Мы можем взять у одного из вас образец крови?

— А разве вам не нужно разрешение родителей? — спросил Стайлз. Зачем им мог понадобиться образец крови? Тем более у маленьких детей. — Зачем вам их кровь?

— Оно у нас есть, просто мы надеялись обойтись без этого, но решать, конечно, ребятам. Если они не захотят, мы ничего не будем делать, а просто изучим более сложные варианты. — ответил Джош. — Если все получится, мы расскажем, для чего брали кровь. Ну так что?

Джестер бросил на брата предупреждающий взгляд, чтобы тот не двигался с места, со всем серьезным видом выбрался из одеял и протянул руку Джошу.

— Если после этого мы получим шоколадки.

— Как только пообедаете, — пообещала Мелисса и для убедительности достала из коробки две шоколадки в индивидуальных упаковках.

Джестер кивнул ей и позволил Джошу отвести себя к кушетке и посадить на нее, а затем наблюдал, откуда и что доставали взрослые. Взгляд внимательный, запоминающий. У Стайлза возникло нехорошее предчувствие…

Как только дело было сделано, а дети получили обед и заслуженное вознаграждение, Стайлза и Скотта ожидал очередной удар под дых.

— Мне нужно отлучиться где-то на тридцать минут. Пожалуйста, присмотрите за ними.

С этими словами вся делегация в лице взрослых покинула кабинет. И разверзся Ад, широко раскрыв свои врата.

Скотт никогда не предполагал и даже не задумывался, что больничные шкафы такие высокие, и что один ребенок может легко сдвинуть потолочную панель, вызвать у двух подростков сердечный приступ от того, что он какое-то время ползал где-то в пустом пространстве потолка и едва не выпал, выбив из гнезда другую плитку и сдвинув соседние. Скотт в последний момент успел поймать Джестера, в то время как Стайлз уже отбирал у Мерееля упаковку мармеладных мишек. Лекарственных. Он съел штуки три и Стайлз боялся, что произойдет дальше, лихорадочно пытаясь вчитаться в упаковку. Он облегченно выдохнул, поняв, что они всего лишь с витамином С и безопасны.

Пока Стайлз изучал упаковку, а Скотт пытался что-то сделать с потолочными панелями, Мереель уже достал резиновую перчатку, а Джестер нашел целый пакет с ватными шариками. Пока один натягивал пальцы перчатки, используя их, как рогатку, второй подсовывал снаряды. Стайлзу пришлось ретироваться за стол, а Скотт — за стеллаж, прихватив с собой подушку, готовый отбиваться.

Спустя тридцать минут, как и обещала, Мелисса вернулась в то, что когда-то называлось кабинетом. Все четверо сидели в гнезде, причем Стайлз и Скотт, вспотевшие, уставшие, тяжело дышали и пытались перевести дух, а между ними сидели близнецы. Джестер рисовал в тетради, но Мереелю явно не терпелось тоже порисовать и все время пытался протянуть руки, за что получал по пальцам. Он потянулся, чтобы укусить брата за плечо, но тот вовремя увернулся и подсунул карандаш. Мереель нахмурился, мгновение озадаченно посидев с карандашом в зубах, после чего выплюнул его Джестеру на колени. Их лица исказились в гримасе отвращения. Джестер двумя пальцами, поморщившись, аккуратно отложил карандаш в сторону, а Мереель фыркнул и вытер губы рукавом. Фу, слюни!

Стайлз наблюдал, как вытягивалось ошарашенное лицо Мелиссы по мере изучения масштабов разрухи ее кабинета. В груди кольнуло чувство вины, но он был слишком уставшим, чтобы к нему прислушаться. Две потолочные плитки оказались на полу, причем одна из них сломалась пополам. Несколько — сдвинуты и теперь виднелись черные щели в потолке. Ящики шкафов были открыты, пол усеян пылью, ватой, нарезанной марлей, синтетикой из подушки и несколькими резиновыми перчатками, изодранными в клочья. На столе появилась пара упаковок мармеладных мишек и упаковка имбирных конфет, зато исчезло несколько ручек и тетрадь. Та самая, в которой сейчас рисовал Джестер и в которой Мелисса вела важные записи.

— Я, кажется, просила присмотреть за детьми, а не присоединяться к ним! — Охнула Мелисса, уперев руки в бока. — Убираться будете сами!

Стайлз и Скотт застонали, зато дети явно были довольны тем, как провели время. Черт возьми.