Наставники тоже ошибаются (джен)

Лето заканчивалось; с деревьев уже слетали первые золотистые листья; стаи стрижей улетали вдаль на юг; на рынке прилавки ломились от кабачков и свежесобранных грибов. Надо бы туда зайти, взять яблок для Констанции; но Патрик всё ещё сидел у кампуса, разглядывая пожелтевшие кроны дубов. Оппенгеймер, столь же беспокойный, сколь и талантливый, должен был уезжать. Возможно, стоило бы попрощаться. Всё же чужим Патрик назвать его бы не мог.

— Значит, уезжаете, — Блэкетт разглядывал чемоданы из добротной кожи, которые сейчас небрежно пылились на земле.

— Да. Решил вот в Гёттинген, с мистером Борном, — Роберт улыбнулся, затем осторожно достал из чемодана нужную коробку, стараясь не замечать заинтересованный взгляд Блэкетта.

— В общем... Это вот... Вам... Правда, в этой части истории я не слишком смыслю, но...

— Уверенность вам больше к лицу... — Блэкетт, потрясённо разглядывающий подарок, ответил не сразу. «Арк Ройял», один из великих кораблей своей эпохи... Ещё и в виде столь искусно выполненной модели. «Даже в кабинет поставить не стыдно...» И как только догадался? Неужели с той прогулки?

В тот майский день Блэкетт вспоминал товарищей из прошлой, морской, жизни — некоторые из них так и остались около Ютландии. Тот бой стал первым для Патрика, получившего тогда звание младшего лейтенанта — и выдалось сражение тяжёлым...

...Орудийная башня, которую покинул девятнадцатилетний младший лейтенант Патрик Блэкетт, осталась целой — не иначе как чудом. О двух других так сказать было нельзя; впрочем, останавливаться и разглядывать обуглившийся и искорёженный металл Блэкетт не стал. И так отсюда, с палубы, было видно, как почернел борт «Бархэма», где последний год и служил Патрик. «А ведь наверно снарядов пятьсот выдержал — наверно, столько в нас и выпустили...»

— ...Каковы наши потери? — Блэкетт старался сдерживать дрожь, что мешала говорить, и не смотреть вниз, под ноги, где оставались размытые и потускневшие кровавые пятна.

— Двадцать восемь погибших. Ранены тридцать семь. И это мы ещё легко отделались, — вздохнул офицер.

«Легко отделались?» Патрик вздрогнул, представляя, что творилось на других кораблях.

— Остальные? — дрожь в голосе, кажется, унялась, но запах крови и тротила всё ещё оставался невыносимым.

— «Непобедимый» и «Королева Мэри» погибли. И это не считая...

«Паршиво». Оба эти корабля были сильными линейными крейсерами. Но как уцелеть им, если даже его «Бархэм», один из самых современных линкоров, мог здесь погибнуть?

— Потери врага известны?

— Не очень, — признался офицер. — Но по данным с «Вэлиента» многим вроде как удалось уйти.

«Куда больше, чем нам», хотел договорить Патрик, но сдержался.

— Кстати, палубы расчистили от обломков. Можете пройти в столовую...

— Не до столовой, — Блэкетт покачал головой. Даже если бы сейчас была не его вахта, обедать младшему лейтенанту не хотелось. «А ведь это ещё повезло...»

Да, тогда им повезло — повезло вернуться из боя, чтобы готовиться к новым сражениям. Почти два года прошло после Ютландии, когда объявили долгожданный мир; и именно в десятилетие со дня той битвы Патрик и навестил бывших товарищей. Оппенгеймер увязался тогда следом; прогонять его Блэкетт не стал. Впрочем, случайный попутчик не мешался с разговорами и обошёлся без глупых вопросов — уже хорошо. «Чего тут удивительного... Дураком уж его не назвать. И ведь пришёл... Попрощаться...»

— Благодарю, Роберт, — Блэкетт слегка улыбнулся, бережно принимая «Арк Ройял». — Удачи вам в Германии.

— И вам здесь... — пробормотал юноша, смущённо хватая чемодан.