Танцуй-танцуй заварушка (джен)

Эта история относится к фанфикам. Будучи таковым, она в неоплатном долгу перед создателями используемых ниже персонажей: Румико Такахаси, Мэтт Бозон, Эрин Белл Бозон, творческие команды Kitty Films и WayForward.

* * *

Франшиза "Пол Ранмы" — из восьмидесятых, смена пола главгероем в ней — а) против его воли, б) обратимая, хоть по дюжине раз на дню (ещё раз, в реальной жизни магии нет) и служит, в первую очередь, испытанием для главгероя — типичного мачо, заставляя его прочувствовать мужской шовинизм с обратной стороны и стать через это более достойной личностью. Главный герой относится к смене своего пола отрицательно, хватается за каждый шанс избавиться от проклятия. Откуда, данная франшиза — и фики по ней, строго следующие канону — не являются пропагандой смены пола.

* * *

Шантэй собиралась самую трудную часть взять на себя, не до конца уверенная, что друзья вообще увидят вход в потусторонний мир, а если увидят — то смогут там сориентироваться. И вообще, в жизни не собиралась никого туда слать. Только сама. Три сложнейших, смертоноснейших подземелья, которые надо пройти одно за другим — а потом пройти в обратном порядке, и это — при том, что целебных зелий — кот наплакал. Казавшийся таким большим запас, когда растянули на всю тусовку — вышел вдруг крошечным, а тут ещё деньги начали кончаться, внезапней обычного, а до зарплаты — недели две ещё, и поисками сокровищ заниматься некогда. В результате, за камнем пекла — только сама. Ну, ещё Ранма мог бы, но тот уже ускакал с невестами в Големью шахту.

Боло тоже убежал на Русальи водопады, Скай и Шантэй торговались с рыбаками, нанимая два баркаса...

И тут вдруг планы пришлось менять! Заявилась Риски Бутс на пару с Гипно-бароном и оба потребовали, чтобы Шантэй вот срочно — ноги в руки — отправлялась на остров Линии загара, глушить неожиданно ядрёный источник тёмной магии там. Если не хочет иметь дело с Владыкой Пиратов, пробудившимся уже к вечеру.

Просто беда!

Полуджинни заметалась было, не зная что делать, кого послать на опасную миссию. Стала в спешке вспоминать, как там… И вспомнила-таки, что в Деревню потерянных душ просто так не войдёшь. Надо найти на острове Паутины ритуальную маску смерти, которую тоже не просто надеть, а чтобы Боло её сначала выколупал из куска окаменелости… Как в прошлый раз справилась-то?..

По любому выходила задержка.

В финале всех метаний, на остров Паутины за маской отправились кто попало — то есть, Набики и Гнилушка. Шантэй же отправилась на остров Линии загара, комкая в руках слегка обгрызенную карту. Нетренированная, ни разу сама на приключения не ходившая Аканина сестра, чьи умения появились из ниоткуда волшебным образом — тут кто хошь за неё изведётся. А Гнилушка, конечно, местность знает — но из неё порой такая помощница... С зелёной девицы станется столько дополнительных приключений найти, что обеим выше головы хватит.

Вот и переживала Шантэй, грызла мимодумно, что под руку подвернётся.

* * *

— По крайней мере, больше не придётся маяться от жары, — заметила Набики, решительно вылезая на пирс и осматриваясь.

Издалека, с моря, остров Паутины скрывал размытый ореол серого тумана, словно клок плохой погоды, застрявший посреди солнечных тропиков. Изнутри, как и ожидалось, царила промозглая сырость, пасмурное небо сеяло мелкой моросью. Лодочник поёжился, натягивая какую-то хламиду поверх своей легкомысленной жилетки на голое пузо. Потом натянул над баркасом брезент и спрятался под ним, словно в палатке.

— Тут всегда так.. облачно? — уточнила Набики, поправляя мокрую шляпу. Скалистый остров весь зарос лесом. Если под открытым небом было сумрачно, то под деревьями — откровенный полумрак.

— Ну… ночами может развиднеться, — откликнулась Гнилушка, оживая на глазах. — Особенно лунными. Но ночью тебе сюда лучше не соваться. Ты слишком… — Она окинула Набики оценивающим взглядом — ..съедобная.

— До вечера задерживаться я не планирую, — ответила средняя Тендо, осторожно ступая под деревья. — Как там? Прямо, через холм, который слева от причала, потом вдоль по первой же расселине до огромного дерева, которое из неё растёт, по ветвям на правую сторону — и там саженей полтораста, не пропустим?

Она сосредоточилась на своих знаниях археолога, но ничего не обнаружила. Лес как лес, под редко растущими деревьями — земля, сплошь заросшая пучками мясистых листьев по щиколотку, тут и там — пышные соцветия красных цветов. Единственное рукотворное сооружение — маяк, невысокая башенка обветренного кирпича цвета глины. Под стоящей на тонких опорах луковицей крыши бесшумно пляшут языки мистического голубого пламени.

— Вроде, было в ту сторону, — неуверенно показала рукой Гнилушка. — Климат тут — просто курорт, мы с братьями иногда бываем, поправить.. здоровье. Но в остальном — скука же полнейшая! Эти, из замка — зануды, достопримечательности — за пол-месяца приедаются. И дальше делать совершенно нечего. Покрытие паутины, конечно, зверское — но нельзя же всю смерть провести, залипая в сети!

Должно быть, то же самое, что «залипать на телефоне», подумала Набики, вспомнив про способности зомби. А паутина для них — аналог нашей телефонной сети. Вслух же спросила о насущном:

— Что тут водится? Живность, не-живность?

В полумраке под деревьями царила тишина, нарушаемая лишь еле различимым шёпотом мороси по листьям. Стылый воздух пах гнилостью — вроде, как, прелой листвой, но слишком уж насыщенно.

— Ну, зомби дикие, — начала перечислять Гнилушка. — Скучные — тьфу, не стоят того, чтобы на них кофе тратить. Но они только ночью вылазят, днём закапываются… Вон, видишь, макушка торчит? — Она указала пальцем на что-то зелёное, сморщенное, выглядывающее из прелых листьев. Набики тут же ощутила себя, словно на минном поле, с утроенной бдительностью вглядываясь под ноги. — Привидения разные — тоже по ночам. Пауки…

— Как те, ядом плюющиеся? — уточнила Набики.

— Не, те — мелкие, — легкомысленно отмахнулась зомбяшка. — Тут водятся средние, большие и очень большие. Они ядом не плюются, сеть натянут — и высиживают. Но их рассадник дальше, в чащобе, которая выше в гору. Нам туда не надо, к сожалению.

— К сожалению? — подозрительно спросила Набики, всё внимание — под ноги. Тут — из листьев торчит чья-то зелёная грабка без половины пальцев, там — невинный пучок травы оказывается и вовсе не травой, а чьими-то зелёными вихрами. Весь этот каменистый холм, похоже, был начинён зомби, словно булка — изюмом. Один неверный шаг — и… И что? С какой скоростью они хватают, с какой откапываются? А заметить их торчащие вершки в полумраке, где цвета начинают превращаться в серый — весьма непросто.

— Ну я ж говорила, покрытие — зверское, — объяснила Гнилушка. — Хотя да, можно в самом буквальном смысле залипнуть, если лопухнёшься. До некоторых же паучил только с третьего раза доходит, что зомби — несъедобные. Хотя, казалось бы, бок о бок живут! Вот, помню, из-за одного такого мне левую ногу лишний раз менять пришлось. Весь свой яд на меня извёл, дурачина!

Набики невольно представила, как паук размером с пони изводит весь яд — который на самом деле желудочный сок — на неё. Ещё раз нутром осознав, что профессия искателя приключений — очень, очень опасная. Например, разжижением изнутри.

Но не сдаваться же?

Прокрались успешно через холм — то есть, Набики прокралась, ощущая, что ей это стоило дня жизни, не меньше. Ротти беззаботно дефилировала вперёд, только что не вприпрыжку, совершенно не глядя, на кого там наступает.

Спустились в овраг, постепенно превратившийся в расселину, зажатую отвесными скальными обрывами. И вот тут уже стало по настоящему темно, до того, что стало трудно различать цвета. Пара поворотов — и вот впереди высится ствол масштабов хорошей такой секвойи. Опознав его, как дерево, по ветвям которого надо залезть наверх, Набики примерилась. Ага, при таком расстоянии между сучьями — тут только с прыгучестью Шантэй можно «залезть в два счёта». Пожала плечами, размотала кнут, захлестнула за нижний сук, даже не задумавшись, как это сделала. Подёргала — вроде, держится. А Гнилушка-то как?

Ухмыляясь до ушей, зомбяшка оторвала себе голову, примерилась, словно баскетбольный мяч бросала — и зашвырнула куда-то наверх, двумя сучьями выше. Через секунду вокруг безголового тела выметнулись костяные руки — и утянули, словно под землю. Но следа на земле не осталось.

Пожав плечами, Набики полезла вверх по хлысту. Который был совсем не канат. Врезался в ладони, врезался в ноги даже сквозь плотные штаны. Пыхтя, вылезла на толстенный сук — а впереди таких было ещё пять или шесть.

Но не сдаваться же?

На третьем суку, когда руки уже подрагивали, а расстояние до земли увеличилось до «перелом будет сложный», на неё внезапно выскочила страхолюдная призрачная харя, подсвеченная сбоку свечкой в коротенькой лапке и только благодаря этой подсветке различимая.

Волосы дыбом, Набики каким-то чудом смогла шарахнуться назад, к стволу, не свалившись и не затянув, а наоборот, ослабив кнут, чтобы размотался. Шарообразный призрак со свечкой в ручном подсвечнике попёр на неё, заставляя пятиться дальше. Наконец, кнут размотался, она смогла хлестнуть — из неловкой позиции, послав волну снизу вверх. Резкий щелчок по страхолюдине… Которая даже не дрогнула, удар прошёл, как сквозь пустое место!

Один миг, и под лопатками — бугристая кора ствола, ледяное дыхание прозрачной пасти в лицо…

Призрак резко просел, припечатанный по темечку прилетевшей головой Ротти. Выскочившая под собственной головой зомбяшка оторвала себе ногу, замахнулась — и приложила призрака от души, держа конечность за бедренную кость, словно дубину за ручку. Тот скуксился и размотался на ленточки, растаяв в воздухе, когда упавшая свечка перестала его подсвечивать.

— Ты… удваиваешь силу удара... — озвучила своё наблюдение глотающая воздух Набики, — за счёт того, что сгибаешь ногу в момент удара?

— Вот! — восхитилась зелёненькая, демонстративно сгибая и разгибая отделённую от тела ногу. — Ты — первая, кто догадался! Шантэй — никогда не замечает. — Она вставила ногу обратно — это, естественно, оказалась та, что со скрепками вокруг бедра. — Но чего он днём вылез? Оттого, что тут сумрачно? — Оторвав себе голову, зелёная девушка снова запулила ею куда-то ввысь и была такова.

— Себе на заметку, — пропыхтела Набики, примериваясь к следующему суку. — Спросить у Шантэй, как они бьют такую нематериальную гадость. Хотя — кого я обманываю? Она наверняка не подозревает о подобных трудностях. Либо ки, либо её магия, либо ещё что — и выяснится, что она их с детства просто волосами.

Долгое, трудное, выматывающее нервы восхождение — аж вспотела, невзирая на холод — было вознаграждено... Ещё одной страхолюдной рожей, высветившейся в нависающей кроне. Рванула — и откуда только силы взялись — перепрыгнув на вершину скалы. И припустила на подгибающихся ногах. Взгляд через плечо — призрак как раз задувал свечу. Та погасла — и он исчез, более не подсвечиваемый. Уже устал преследовать?

— Эти не любят далеко от нычки своей отходить, — подтвердила догадку Гнилушка.

Чуть дальше в лес — и двое достигли цели своего похода. Неглубокая промоина обнажила свод подземного хода — внутри которого искомая маска, по всей видимости, и покоилась.

Одна махонькая проблемка: каменные плиты свода, потрескавшиеся и искрошившиеся, всё ещё оставались каменными плитами. Сдвинуть с места — тут не две девушки, тут подъёмный кран нужен. В щели между плитами ладонь — пролезала, но Роттина голова — нет.

— Как Шантэй-то внутрь проникла? — раздосадованно бросила Набики, пытаясь заглянуть внутрь. — Не отвечай, это был реторический вопрос. Либо слоном проломила, либо мышью пролезла.

— Похоже, придётся искать, куда этот ход ведёт, и лезть оттуда, — легкомысленно предложила Ротти.

Набики сосредоточилась на умениях археолога. Направо ход углублялся в монолит холма, налево... Налево виднелся край какого-то ущелья.

— Нам туда, — уверенно указала.

— О! — оживилась зомбяшка. — Через весёлую часть леса, значит!

Набики от такого энтузиазма продрало холодом по хребту.

* * *

Вырубленные в блескучем, стекловидном камне проходы озаряло тусклое оранжевое свечение, идущее от неровных пятен искрящегося, светящегося камня и от пузырящейся, исходящей жгучим жаром лавовой реки, текущей несколькими уровнями ниже.

— Сямпу, ты же должна была остаться синей, — устало отмахивался светящийся синим Ранма, пытаясь отлепить от себя скудно одетую, светящуюся красным девушку. При этом не хватая её где не надо. Задача осложняласть тем, что за какое место ни возьми — там окажется голое тело, а магический магнетизм притягивал их, противоположно заряженных, друг к другу. Всё равно, что два магнита разлеплять, если другой магнит — фигуристая девушка, неубедительно изображающая попытки рассоединиться.

Светящаяся синим Аканэ под боком, с давно подёргивающимся веком, душевному спокойствию совершенно не способствовала.

— Я примагничу! — в конце концов фыркнула немиленькая, подходя к прорези в полу и начиная вести за собой красный, притягивающийся к ней сундучок — Ага... вот... вот... Ай! Ааа, па.. ма.. ги.. те.. е.. е..

Подкравшийся двуногий магнит-подкова притянул её — потому что, конечно же, это оказался красный — обхватил обеими руками и начал энергично трясти, словно бутылку с молоком взбалтывал.

Рывком-кувырком отлепившись от Сянь Пу, Ранма отпнул магнитообразного монстра. Тот попытался отпрыгнуть и атаковать сверху, но примагнитился к противоположно заряженному Ранме, был бит, рассыпался на кусочки и угас, утратив заряд.

— И хватит уже, правда, — продолжил косатый, осторожно обходя Аканэ, чтобы сила отталкивания между ними не столкнула ту в пропасть. — Один раз — можно было поверить, когда ты со стены сорвалась. Второй раз — что поскользнулась — уже с натяжкой. Но ты потом два раза споткнулась на ровном месте, а потом вообще наступила на острый камушек.

— Но он и правда был острый, — китаянка в бикини изогнулась, балансируя на одной ноге, протягивая ему ступню. — Вот. Очень чувствительное место.

— Ага, верю. — Ранма скептически скрестил руки. — Аж два раза. С твоими лужёными ступнями — оно конечно, чувствительно. Особенно после того, как ты босиком через каменистую пустыню с колючками пробежала, танцуючи. И намагничена в противоположную от меня полярность ты оказываешься ну чисто случайно, хотя завесы эти намагничивающие — попробуй обойди.

— Когда она успевает-то? — поддакнула Аканэ.

— Ладно, пошли, — вздохнул косатый, нагибаясь в боковой колодец за притянутым туда магнитным сундучком и извлекая из него ключ.

— Зачем вообще вешаться так пошло? — Аканэ потопала дальше, задрав нос. — Не пойму я тебя. — Зевнув ловушку, получила по ногам выскочившим из пола пучком пружинных лезвий, уже в запоздалом кувырке-перекате. — Уй... — Сев прямо, подтянула к себе ноги, стала осматривать икры. Ничего серьёзного, отделалась рваными штанами борцовки и парой неглубоких порезов. — Как будто это что-то решает.

— Фе, наивная! Может быть, потому, что «Ранма, я ношу под сердцем твоё дитя» — это автоматическая победа? — Сянь Пу выгнулась вызывающе. — Кроющая любые мезальянсы, договорённости и прочие объединения школ, словно бык хомячка? — Она нагнулась к Аканэ, угрожающе глядя той в глаза. — И не надейся, что буду откладывать до победы. Мы по любому справимся раньше, чем проявятся любые последствия беременности.

— Как будто он купится на такие... Такие... Дешёвые трюки! — пыхнула Аканэ, густо краснея.

— Сразу видно, что ты рыбу никогда не ловила, — отмахнулась Сянь Пу, направляясь дальше по вырубленному в скале коридору, гибко покачивая бёдрами. — Терпение и труд — всё перетрут! И ещё раз терпение. Подводишь, манишь, усыпляешь бдительность, а потом — раз! — подсечка.

— Эй, я, вообще-то тут, — возмущённо напомнил Ранма, следуя за ней но старательно отводя взгляд.

— Да куда ты денешься, — чарующе улыбнулась Сянь Пу, обернувшись назад вполоборота. — Рано или поздно расслабишься, зевнёшь — и хоп. — Она сделала хватательное движение рукой. — Кошечка тебя сцапала своими коготками.

Косатый поёжился.

* * *

Ущелье оказалось длинной пещерой с обвалившимся потолком. Уклон стен — издевательски отрицательный, рваными уступами глубже от края. Не оставалось другого выхода, как идти вдоль этого провала, искать где можно спуститься.

Пришлось красться через рощу вековых дубов, по стволам которых ползали странные зелёные твари с шипастыми фиолетовыми панцирями, норовящие съехать зазевавшемуся путнику на голову. Пролезать, затаив дыхание, сквозь ячейку гигантской паутины под застывшим взглядом одноглазого паука размером с дом — и попробуй догадайся, спит это чудище с открытым глазом, или просто ленится, ждёт, пока добыча прилипнет. Потом пришлось отбиваться от диких зомби, которые, к счастью, отлично валились кнутом. Лихо сшибив голову одному и увернувшись от утопавшего прочь тела, Набики наступила ещё на двух, разбудив их. Попутно выяснилось, что выкапываются дикие зомби шустро, но увернуться вполне получается, если не зевать.

И только после этого удалось отыскать доступный спуск в подземную каверну, из которой тянуло гнилью и разложением. Облепившая все уступы растительность казалась серо-синей в густом сумраке.

Раздражённо зыркнув на Гнилушку, посетовавшую, что до самой интересной части леса не дошли — хоть и тут ничего — средняя Тендо спрыгнула на уступ ниже. Ну, что сказать? Полцарства за фонарь. Хоть за примитивную масляную лампу. Но — не взяли. Ни ламп, ни верёвок, ни кирок.

Прислушиваясь, внимательно изучая местность, Набики спрыгнула на следующий уступ. Здесь по узкой полочке вдоль скалы шла еле заметная тропка. Тут и там виднелись следы примитивных каменотёсных работ. Ниши углублены, спрямлены, кое-где прорублены ходы сквозь скальные выступы. На противоположной стене пещеры, за тонущим во тьме провалом в который улетали капли моросящего дождя, то же самое можно было разглядеть получше. Хлипкие деревянные мостки через некоторые провалы, надгробные камни, какие-то смутно белеющие в темноте статуи в доспехах.

И — мёртвая тишина, которую еле слышный шёпот мороси по листьям лишь подчёркивал. Ничто не двигалось, призрачных рож не выпрыгивало. Промозглая сырость, темнота да запах тления, усилившийся тут, в почти замкнутом пространстве. Оставалось лишь двигаться вперёд.

Тропка вывела на поросшую травой площадку, уставленную надгробными камнями — приземистыми, словно квадратные каменные столбики. Ни на японские столбы, ни на традиционные западные плиты с полукруглым верхом они что-то не походили.

— Странное, на первый взгляд, место для кладбища, — заметила Набики, просто чтобы прервать молчание.

— Ну нет, место, наоборот, хорошее, — не согласилась Гнилушка. — Приятственное. Вот кто в норках сидит...

— Сидит, значит. — Набики обвела взглядом очередное минное поле. Которое надо было пересечь: тропа продолжалась за ним. Надписи на надгробиях были, вроде бы, на местном языке, но читались, как полный бред вроде «Непокойка некатись-ка залежайка мимокрыска» и тому подобного. Вычленить какую-либо закономерность не получилось.

Начала красться через маленькое кладбище, остро ощущая себя неумелой — полной бесшумности не получалось, по мокрой траве-то — и не знающей. Забыла уже, каково это — начинать с низов. Обленилась, выбирая те ситуации, где блистали именно её сильные стороны, а остальное — спихивая на кого попало.

Едва не проморгала, когда вместо выкапывающихся зомби один могильный камень вдруг приподнялся и шустро засеменил, сближаясь. Из под кромки поблескивали глаза.

Шарахнувшись, словно вспугнутая лань, Набики раскрутила кнут и хлестнула, уже споткнувшись, заваливаясь назад.

И попала точно в щель под надгробием. Противно визгнуло, камень-обманка хлопнулся обратно на землю, а она пребольно впечаталась задницей в подвернувшееся надгробие. Морщась, поразилась собственной ловкости. Всё-таки не совсем с низов. Умения одного киношного археолога — вполне себе на уровне. Просто не покрывают кучу всего, что только в магическом мире встречается.

И тут пришло внезапное осознание, что это не в отбитой заднице у неё дёргает, что это надгробие дёргается, на которое она по прежнему опирается, полу-сидя, полу-привалившись. У твари внутри просто не хватало сил приподнять её вес!

Задача: за секунды придумать, как выкрутиться. Просто встать — тяпнут за пятки. Пытаться отпрыгнуть — поза не та и упора нет, успеют тяпнуть за пятки. Остаётся...

Смотав кнут и зацепив на пояс, с неловкой позиции смогла взгромоздить себя задом наперёд на надгробие, приподнявшись на руках. Слава аэробике и упражнениям на растяжку. А дальше — примериться и прыгнуть, оттолкнувшись.

Прыжок вышел смазанным, чуть не навернулась лицом, отчаянно пропрыгав на одной ноге: надгробие оказалось неожиданно лёгким и от толчка опрокинулось!

В тёмном нутре копошилась помесь краба с мумией. Мелькнул истлевший полузамотанный бинтами череп, отчаянно мельтешащие лапки, похожие на обмотанные бинтами костяные пальцы — и тварь заныкалась глубже, не дав себя рассмотреть. Только глаза поблескивали.

— Интересный метод, — заметила Ротти. — Не лупить, а опрокидывать?.. Надо взять на заметку.

За следующим поворотом обнаружился деревянный мостик, ведущий на ту сторону провала, куда им было не надо. Где стояла одна из этих белых статуй, изображавших то-ли робота, то-ли самурая в шлеме. Бочкообразное туловище, кургузые ножки с явно выраженными шарнирами, единственный глаз в пол-лица закрыт веком.

— Это не статуи, это монстры, — заключила Набики. — Ноги — функциональные, стоит — подозрительно... Чего от них ожидать?

— Поцелоботы-то? — легкомысленно ответила Гнилушка. — Просто увернись, иначе засос выйдет глубокий. Но бить его не надо, сам убьётся.

Оторвала себе голову, зашвырнула вперёд по тропе за начало моста.

— Поцелоботы?.. Засос?.. — Набики подозрительно воззрилась на монстра. Тот продолжал стоять, словно статуя. Кнутом — не достанешь, бросить в него — нечего. Оставалось лишь задействовать ловушку.

Стоило поравняться с началом моста — монстр распахнул жёлтый глаз и понёсся на неё неуклюже-деревянным аллюром, вытянув грабки и громко поскрипывая. Губы его вытягивались трубочкой, с таким размахом, какой она только у Шарденов видала. Тут не засос, такой прицелуется — штукатурку со стены сдерёт!

Спешно раскручивая кнут, отступая задом в направлении, куда ушла Гнилушка — ударить Набики не успела. Рекомый «поцелобот» с разбега впечатался в скалу, отскочил, теряя детали, неуклюже дёрнул ногами и кувырнулся в пропасть с грацией бревна.

— И правда сами убиваются, — прокомментировала, дивясь дурости тех, кто такими штуками пользуется. Они же одноразовые, а хоть сколько-нибудь умелый боец от такого увальня с завязанными глазами увернётся!

Прикинула, сколько до цели. У неё никогда с пространственным воображением проблем не было, но сейчас — словно мысленная карта развернулась, со всеми разведанными ходами и даже предполагаемыми продолжениями корридоров. Вот как, значит, воспринимает подземелья тот, кто лет двадцать на их исследование положил? Не то, что заблудиться — пропустить малозаметный отвилок надо специально стараться.

Набики собиралась эксплуатировать это умение по полной.

А потом по тропе перед ними с Гнилушкой хлестнул толстенный корень, с бревно толщиной, усаженный толстенными шипами. Вздрогнув, Набики сбилась с мысли.

Гнилушка дождалась, пока корень вздымется снова — и прошла под ним прогулочным шагом, резко остановившись, когда ещё один такой же впечатался в землю перед ней.

— А это что за явление? — хладнокровно осведомилась Набики, видя, что немёртвая спутница ленится применять трюк с головой.

— Корни-давилки?.. — пожала плечами та, делая шаг вперёд, когда корень перед ней со скрипом поднялся, а тот, что перед Набики — ударил снова. — Сторожевые корни?.. Без понятия, как эти штуки называются, но они реально тупые. Лупят с неизменным интервалом, словно гвоздь заколачивают. Первый раз пробираться — приключение, тридцать первый — скукотища.

— Ага, — взяла на заметку Набики, наблюдая ритмическое движение корней. Они не только двигались предсказуемо, они ещё на долю секунды высовывались из скрывающей их листвы прежде, чем вдарить. Как раз достанет отшатнуться, если не зевать. Но если зевнуть — попадёшь под такой отбивной молоток на слона, и тебя придётся отскребать.

И чем это отличается от стояния на краю платформы метро, если подумать?

* * *

Запалив огонёк на кончике пальца, Шантэй пробиралась через полузаваленные подземные залы. Так глубоко даже монстров почти не встречалось, если не считать раздражительных, медленно просыпающихся мумий — которых запросто обойдёшь, пока просыпаются.

Тьма царила под древними сводами — тьма и тишина, пронизанная вездесущим шёпотом вечно сочащегося струйками песка. Ряды квадратных колонн тонули в пыльном мраке, едва разгоняемом её крошечным огоньком. Песок сыпуче шуршал-подавался под ногами на каждом шаге, наваленный неудобными кучами.

А в конце — очередной пролом. Свежий: песок усыпан крошками дроблёного камня.

В отличие всех ранее встречавшихся боссов, этот странный источник тёмной магии словно убегал от неё. Каждый раз, как думала — вот, нашла — или пролом в очередной лабиринт, или просто ничего, словно он исчез, чтобы ощущаться совсем с другой стороны.

— Надеюсь, это не призрак, — пробормотала полуджинни, заглядывая в пролом. Свет её огонька высветил бездонный провал, из которого вздымались колонны, уходя во тьму вверху. Горизонтальные балки перечёркивали невеликое освещённое пространство тут и там, создавая настоящий лабиринт. — Нет, если бы призрак — он бы тогда стены не ломал, а сквозь них просачивался бы.

Вздохнув, полуджинни погасила огонёк и начала танцевать в кромешном мраке. К счастью, у неё на подобный случай была форма летучей мыши, которая отлично ощущает стены эхолокацией безо всякого света.

* * *

— Да вы издеваетесь! — воскликнула Скай, уже начиная дрожать от холода.

Мимодумный совет Шантэй «просто надо двигаться энергично» здесь, на месте, казался изощрённым издевательством. Глубокий снег хрустел под ногами, набиваясь в легкомысленные летние сапожки. Мороз пощипывал за голые ноги, ввинчивался под две шерстяные шали, словно их и не было. Припорашивая сосны и ёлки, снежок бодро сыпался с низких облаков, среди которых парило какое-то гигантское, смутно различимое сооружение.

Ренч придушенно крякнул, распушившийся до почти шарообразного состояния.

— Хотя... — Скай выдохнула. — Зная Шантэй — она вполне могла. С её-то выносливостью!.. — Она стиснула кулак так, что кожаная перчатка сокольничьего заскрипела. — Ладно! Не время пока отступать, попытаемся всё-таки найти этот вход. Ренч! Разведывай с воздуха, чтобы мне на монстров не напороться!

Мрачно кивнув, боевой попугай поднялся на крыло. Лютая холодрыга иль нет — им предстояла работа.

* * *

— Кто бы думал, что на Русальих водопадах — столько русалок! — бурчал Боло, карабкаясь по скале к тому месту, где на карте был отмечен вход на фабрику. — Хотя, стойте... Может, они поэтому так и называются?..

Несколько русальих тушек, плавающих в заводи под скалой, вопрос прояснить не могли, вырубленные напрочь и красующиеся шишками на головах.

* * *

— Аканэ, слева! — предупредил Ранма, с натугой швыряя очередную каменную гориллу через плечо. Голем хрустнул, но выдержал. Свернулся в каменный шар и попытался задавить бойца. Тот играючи перепрыгнул, догнал и добил монстра, не дав развернуться обратно в двуногую форму.

Аканэ схватила пёршего на неё яйцевидного мини — големчика обеими руками, с натугой подняла над головой и швырнула в своего оппонента с резким выкриком. Тот рассыпался кучей булыжников.

— Вот в одном случае из ста когда палицы были бы удобнее — их под рукой нет, — прокомментироваля Сянь Пу, впечатывая булыжник в затылок ещё одного голема, потом сбивая каменную образину с ног мощным толчком ноги.

— В одном из ста? — удивилась Аканэ, примериваясь, которого голема раскатать следующим. Потом уворачиваясь от катящегося шара, поскольку какой-то голем уже примерился раскатать её. — Зачем тогда носишь их?

— Так тренировочный гандикап же! — как о чём-то очевидном объяснила китаянка. — Палицы нивелируют мои сильные стороны, замедляя движения и вынуждая использовать негибкий силовой стиль. Как жаль, что кто-то, не будем показывать пальцем, оказался слишком медленным даже для этого, да?

Аканэ лишь набычилась в ответ, саданув по следующему голему кулаком так, что раскровянила костяшки, а каменный монстр развалился с одного удара.

— Аканэ, сзади! — предупредил Ранма.

Младшая Тендо обернулась, увернулась от выблеванных големом четырёх каменюг — а потом стала уворачиваться от мини-големчиков, в которых эти каменюги развернулись по приземлении. Большой голем свернулся в шар, покатился на неё — смехотворно-медленный, в сторону отскочить ничего не стоило. Мини-големчики уворачиваться не умели и их всех раскатало.

— Погодите, я, кажется, нащупал способ получше! — Ранма схватил развернувшегося в каменную гориллу голема за ногу, поднял над головой, раскрутил немного — и шарахнул с размаха об пол. Монстр рассыпался.

— Впечатляюще, — похвалила Сянь Пу, — но я так не осилю.

— Я только маленьких поднять могу, — поддакнула Аканэ, подбирая сподручную каменюгу. — Давайте просто раздолбим их без затей?

И раздолбили, не особо даже напрягаясь. Големы скоро кончились, их с самого начала было не больше дюжины.

— Камень — наш! — с удовлетворением заявил Ранма, направляясь к пьедесталу в центре зала. Сянь Пу — за ним следом.

— Погодите! — остановила их Аканэ. — Что Шантэй имела в виду под «строят нового короля»?

— Вон тот барельеф? — Сянь Пу указала в торец зала, где из задней стены высекали, да так и не высекли, массивную фигуру с тяжёлой челюстью, низкими надбровными дугами, во всём облике которой сквозила первобытная мощь.

— Не говорите мне... — пробормотал Ранма. — В ём же десять метров росту...

— Да не, не может быть, — авторитетно отмахнулась Сянь Пу. — Это просто часть стены.

Видно было, что работа не закончена. Големы, верно, планировали полноценную статую, заодно прорубив зал чуть длиннее. Но успели вырубить лишь наполовину — а теперь и не закончат никогда: все скульпторы усыпали пол слоем крошёного камня.

— Как эту штуку ухватить поудобнее? — спросила Аканэ, подходя к пьедесталу и примериваясь к прямоугольной плитке, непрерывно сочащейся чем-то вроде пурпурной глины. Осторожно потрогала пальцем.

Камень вдруг взмыл на воздух, полетел к незавершённой статуе и исчез у неё во лбу.

Раскатился низкий, угрожающий рокот, особо пугающий в подземном зале под кто знает, сколькими тысячами тонн камня. Пол под ногами начинал подрагивать, с потолка — сыпаться крошка.

Барельеф открыл глаза и зашевелился под резкий, словно выстрелы, хруст ломающегося камня.

— Не может быть, говоришь? — съязвил Ранма.

— Ай-яааа... — только и смогла ответить Сянь Пу, непроизвольно пятясь.

Король големов выламывался из стены, с которой минуту назад составлял единое целое. Те части, которые не были вырублены, выглядели крайне грубо, необработанный обломанный камень. Кулаки размером со слона от этого не становились менее внушительными.

— Ну, — подбодрил невест Ранма, непроизвольно сглотнув, — Шантэй ведь как-то его раскатала, в одиночку...

* * *

Ряды корней-давилок шириной с комнату, ряды синхронно бьющих корней с обманчиво-безопасными широкими промежутками, в которых внезапно оказывается ещё один синхронно бьющий ряд и уцелеть удаётся почти впритирку. Хитро скрытые корни, от которых уворачиваешься лишь наитием. Всё вышеперечисленное в комбинации с заныканными в незаметных нишах поцелоботами — уже совсем не смехотворными.

Страх выгорел, постоянное напряжение перешло в состояние, подобное безмятежности просветления. Набики с ледяным спокойствием пробиралась вперёд, к цели. Смертельный риск и занятие искателя сокровищ — они по любому ходят парочкой, одно без другого — никак.

Оставалось пройти лишь метров пятьдесят этого лабиринта, постепенно превращающегося в подземелье. Впереди показался тёмный проём, прорубленный в скальной стене, за которым — всё тот же серый сумрак полупещеры. Ни корней, ни других ловушек. Вот только, перед самым проёмом на земле светилось что-то зеленовато-бесформенное.

— Эй, Ротти! — окликнула. — Это что за новая напасть?

— Где? — Зелёная девица закрутила головой. — А! Этой — берегись, это — грабка-хваталка. Зевнёшь — и обхватит тебя всю!

Эти её непрестанные двусмысленности приелись уже, чесслово.

Пробросив голову через проём, Ротти ускакала вперёд.

Набики опасливо приблизилась, спровоцировав метровую призрачную ладонь выметнуться из земли. Цапнув в пустоту, конечность пошла хватать и шарить вокруг, прощупывая воздух резкими взмахами узловатых пальцев.

Откатившись подальше из лежачего положения, в котором оказалась после отчаянного прыжка назад, Набики поднялась на ноги, отряхивая грязь.

Никого не поймав, призрачная рука угомонилась, втянувшись обратно в землю. И как это преодолевать? Нет, Шантэй перепрыгнула бы. Аканэ, наверно, тоже. Набики была девушкой спортивной, но до настоящих бойцов... Перепрыгнуть — отпадает. Обойти — однозначно нет, всё пространство перед дверью — в радиусе хватания. И не проскочить — рука быстрая.

Ну, вывозите, умения археолога!

В обход — сомнительный шанс, если проделать пол-пути назад через все корни-давилки. Кнутом... Попытка призрачную хваталку побить провалилась: кнут опять проходил насквозь. Прям хоть иди в ближайший храм его от духов заговаривать. Перелезть... Над головой торчало весьма сподручное бревно, когда-то бывшее частью моста уровнем выше. Знание, что сможет как захлестнуть кнутом, так и отпустить с лёгкостью — обнадёживало. Но бревно — одно. Перелететь монстра, как на тарзанке — та же проблема, что с перепрыгиванием: слишком низко. А... Ах, оказывается, можно и так?

Кто бы мог подумать, что археология включает в себя акробатику!

Примерившись — и остро осознав при этом, что не сдаётся только из гордости, что до маски отсюда одна Гнилушка добралась бы без труда — Набики разбежалась, захлёстывая бревно, кувырнулась подтягиваясь всем телом и сжимаясь в комок, ноги выше головы. Руки явственно хрустнули, взвыв болью, по спине мазнуло ледяное дуновение от близости призрачной руки — а она уже разворачивалась, летя вниз, посылая по кнуту волну, чтобы отцепился, приземляясь в проёме и уходя перекатом вперёд — пока чудовищная рука махнула в другую сторону.

Получилось! Вскочила на ноги вне досягаемости призрачной конечности, страхи и сомнения отступили под напором торжества и уверенности в себе.

— Ха! Я смогла! Я...

Гордость — она, зараза, приходит перед поражением. На пару работают, разводя салаг, вообразивших себя мастерами.

Шкурное чувство самосохранения взвыло, заставив поднять взгляд, краем глаза заметить, как сверху разворачивается-падает широкая лента упругой плоти, липко поблескивающая во мраке.

* * *

Наконец-то! Облегчённый выдох Скай повис облачком пара в морозном воздухе. Вот они, ворота!

Засунув замёрзшего Ренча подмышку, стуча зубами, девушка поковыляла в направлении пристани. Снег хрустел под ногами, которых она уже не чувствовала, переступая, словно деревянными колодками. Холод запускал когти всё глубже в тело прямо сквозь две шерстяных шали, вытягивал последнее тепло из стиснутых в кулаки пальцев. Уши давно уже не щипало, они просто одеревенели.

Прочь, прочь с этого острова! Пока есть ещё силы шагать, чтобы не остаться здесь с Ренчем двумя промороженными тушками!

* * *

— Да где же он! — в отчаяньи воскликнул Боло. Металлические коридоры вокруг были завалены разбросанными, перевёрнутыми бочками. Ни в третьей правого штабеля, ни в десятой, ни в среднем, ни в левом — искомого камня нигде не было. Может, он сбился с пути, пока отбивался от дежурного крокодила?

Боло в очередной раз сверился с картой.

Нет, иных толкований быть не может. Вот она, дальняя производственная линия, вот он, штабель бочек. Разбросанный сейчас ровным слоем по полу, каждая проверена раза по три. А камня — нет.

Может быть, посмотреть в другом зале?..

Но уже раздавался слитный топот по металлическому полу. Скрипя зубами, парень был вынужден отступить. Одного-двух крокодилов в спецовках он ещё мог побить своим шипастым шаром на цепи — хоть и с трудом: крепкие они были, крокодилы такие. Но, судя по звукам, к нему в гости ломилось минимум полдюжины.

* * *

Наконец-то! Чувствуя источник тьмы вот прямо за углом, Шантэй нырнула в очередной пролом... И обнаружила себя в тупике. Тысячелетия не ступала нога человека в этот древний зал, до того, что даже паутина давно распалась, а вылезшие из саркофагов мумии рассыпались в труху и лохмотья истлевших тряпок.

— Да что за мо́рок! Куда он деться отсюда мог!

* * *

Набики стояла, замерев раскорякой, на выходе из проёма, боясь даже вздохнуть. За спиной бесновалась-шарила призрачная рука, обдавая спину порывами леденящего ветра. Перед лицом покачивался, роняя тягучие липкие капли, трёхметровый язык, уходящий в венчик кривых зубов под потолком пещеры — тварь таилась выше потолка проёма, идеальное место для засады.

Уклониться удалось абсолютно чудом — растратив, наверно, все запасы удачи на год вперёд.

Ангел смерти на этот раз не просто похлопал по плечу, а стоял за спиной, требовательно выжидая. Язычище покачивался перед самым носом — вот качнётся чуть дальше...

— Эй, долго ты там... — прорезалась впереди Гнилушка. — О...

— А эта, полагаю, — съязвила Набики надтреснутым голосом, — способна облизать меня всю?

Фатальный косяк или нет, дышащий в затылок ангел смерти или нет — лицо сохранять она собиралась до последнего вздоха, пока не погаснет свет и не проступит впереди река мёртвых.

— Ээ, ты это... — Ротти не нашлась, что ответить. — Как близко-то... Там же места между ними совсем нет...

Тварь устала ронять слюни, втянула язык... Потом снова вывесила, болтнув кончиком так, что едва не коснулся. На башмаки упала пара липких капель.

— Ты давай, выбирайся, — занервничала Гнилушка. Не иначе, представив, что ей скажет Шантэй, когда вернётся одна. — Ну, поднырни просто, когда опять втянет!

Ага, просто.

Отогнав назойливые мысли о том, что скажет маме и не подсуропила ли уже себе со всеми этими играми в злодейку так, что вместо брода ей придётся пересекать реку поперёк омута с голодными змеями — на парадный мост она давно уже махнула рукой, превращать жизнь в сплошную мороку ради одного раза было, по её мнению, чудовищно неэкономичным выбором — подгадала момент и поднырнула под ушедшим вверх языком. Причём, едва не накосячила по времени: доля секунды ушла, чтобы продавить гаденькую дрожь в неожиданно отказавшихся повиноваться ногах. Падающий на место язык успел капнуть слюной на поясницу.

Отринувшись, выполнив ненужный, наверное, перекат — вскочила на ноги, спешно разматывая кнут.

Тварь оказалась здоровенным, бугристым перевёрнутым конусом с пастью в вершине и огромным жёлтым глазом, воровато бегающим по сторонам. Видя, что добыча ускользнула, монстр втянул язык и снова стал почти незаметным в темноте. Только слюни из венчика тупых зубов капали.

Набики хлестанула кнутом, сама поразившись слепящему бешенству, вдруг охватившему её. Удар, ещё удар — неспособный перемещаться бугроконус задёргался в конвульсиях. Потом выблевал в потоках зелёной слизи кучу костей, среди которых особо бросался в глаза человеческий череп.

Вонь шибанула такая, что защипало в глазах.

— Ну ты просто зверь, — жизнерадостно заметила Ротти.

— Много тут таких... Потолочных сюрпризов? — спросила средняя Тендо, зажимая нос и пятясь от этой гадости.

— Тут — не знаю, — пожала плечами зомбяшка. — А вот в весёлой части леса...

— Как хорошо, что я не люблю веселье, — сухим, как Сахара, тоном съязвила Набики.

* * *

Короля големов ухайдакали лишь когда догадались, что бить надо точно в лобешник. По любым другим частям тела — ни у кого из троих ни силы ни спецтехник не было, почти монолитный камень крошить. Может быть, Рёга с его Уязвимой точкой легче бы справился — но Ранма сомневался на этот счёт. С кораблём же не сработало, а голем тоже, вроде как, живой.

Был.

Несколько разрядов Тигриного превосходства, метаемые Аканэ и Сянь Пу каменюги, ещё бо́льшие каменюги, которыми каждая из девушек долбила уже врукопашную, запрыгнув на голову по уступам боковых галерей, пока Ранма отвлекал — вот и нету у мега-голема башки.

Покачавшись, безголовая громада завалилась и рухнула на спину, вызвав такое сотрясение, что стало страшно, как бы потолок не последовал.

— Куда камень отлетел, кто-нить видел? — спросил боец с косичкой, кашляя и отмахиваясь от поднявшейся пыли.

* * *

Опять тупик! Шантэй аж зарычала от досады, пытаясь ощутить, куда паразитский источник тёмной магии сместился на этот раз.

Выпершаяся из ближайшего саркофага мумия огребла от всей широты её накопившегося раздражения.

* * *

— А Шантэй что, ещё не вернулась? — спросила Набики, заходя в мастерскую Мимика.

— Не-а, — мрачно ответил сизоволосый парень, уныло сидящий у верстака. — Но я уверен — у неё всё получится. Она — настоящая героиня, в отличие от меня, бесполезного и косорукого...

— Что, не удалось пробиться?.. — нахмурилась средняя Тендо.

— Нет, пробиться-то удалось, — Боло вздохнул. — Где прокрался, где крокодилов вырубил. Камня вот только найти не смог. Три штабеля бочек перерыл — и ничего.

Вот жеж.

Приложив титаническое усилие воли, Набики придала лицу неестественное, ненатуральное выражение — сиречь, искреннюю, дружескую улыбку — и сказала ободряющим голосом:

— Не пили себя, я уверена — это всё Ранма виноват. Неправильно запомнил, или ещё чего. Как бы то ни было, у тебя по плану, — она грохнула перед ним на верстак бесформенную каменюгу, добытую с таким риском для жизни, — превратить вот это в ритуальную маску смерти, которую Шантэй сможет надеть. Давай, мы верим в тебя!

Тот подхватился, начал возиться с булыжником — отскребая по милиметру, пропитывая какими-то вонючими жидкостями и отскребая снова. Про депрессию он как-то позабыл. И то хорошо, одним головняком меньше.

Отыскав среди завалов барахла гамак, Набики прицепила тот за два подвернувшихся крюка — не для того, явно, предназначенных, ну да демоны с ними — и оплыла в него вымотанной тряпочкой. Лишь одним глазом поглядывала, следя за ситуацией.

Время для кого тянулось, для кого — летело.

Вернулась Скай, чихающая и кутающаяся в шаль — по такой жаре-то?.. Ренч у неё на плече старательно изображал пушистый шар. Доложилась об успехе, оставила карту с пометками и ушла. Сказала, что — в баню, отогреваться. По такой жаре-то?..

Набики провела какое-то время, пытаясь представить, что за филиал северного полюса на том острове, чтобы вызвать подобную реакцию.

Вернулся пыжащийся от гордости Ранма с невестами: вешающейся на него, еле одетой Сянь Пу и шкворчащей от раздражения Аканэ. Смутно побеспокоившись за сестрёнку — та имела видимые синяки, порезы и держалась слегка деревянно — Набики отправила косатого отнести первый добытый волшебный камень злодейскому альянсу.

Боло закончил отскребать маску. Ну и страхолюдина! Велела приделать завязочки. Как? Да хоть кверху каком! Ты тут технарь — ты и крутись!

Вернулся праздношатающийся Ранма, улизнувший от невест.

Шантэй всё не было. От нечего делать устроила с Саотоме-куном военный совет. Сошлись на том, что сейчас — самое время бегать по соседним островам, подчищать одиночных хаппобатов и прочие мелкие хвосты. Но лампа-то у Шантэй!

Устав ждать, Ранма похватал записи и почеркушки по Слякотному острову и Зиндану страданий, похватал маску — и отправился добывать Камень пекла. Особо напирая, чтобы остальным пока не говорила, ибо увяжутся за ним — сварятся ни за грош.

Пришли Аканэ и шпыняющая её Сянь Пу. Сестрёнка ничего, ершилась в ответ. Набики закрыла глаз и старательно притворилась бессознательной тушкой. Сянь Пу пыталась вытрясти из Боло, куда делся Ранма. Вытрясла вместо этого самоуничижительный монолог о том, какое он, Боло, ничтожество, по сравнению с настоящими героями.

Сянь Пу ушла. Аканэ посидела рядом, жалуясь спящей — как она думала — сестре за жизнь.

А потом Набики как-то сама не заметила, как уснула по настоящему.

* * *

Наконец-то! Чувствуя источник тьмы вот прямо за углом, Шантэй сломя голову нырнула в очередной пролом, оказавшись в высоком сводчатом зале. Свет лился сверху. Ряды квадратных колонн, обрамляющих сводчатые ниши до потолка, где-то там, наверху — невидимые с её позиции окна в правой стене, впускающие солнечный свет, от которого верхушки арок левой стены полыхали слепящими изгибами. Песчаный нанос, поднимающийся к дальнему торцу зала пологим холмом.

И — Рёга, стоящий посреди зала, мрачно зыркая по сторонам.

«Только не говорите мне...»

Но — нет, ощущение тьмы шло именно от него. Понятно теперь, отчего такая тёмная силища.

Шантэй сглотнула. Рёга в роли босса... Напрашивалось выражение «раскатало в тонкий блинчик». Целых два авто-зелья в загашнике сразу ощутились какими-то неадекватными.

Может, уговорить?.. Однозначно, надо его уговорить!

— Привет! — дружелюбно поздоровалась.

Рёга в ответ зыркнул волком.

Шантэй ненавязчиво изучала его. Вся одежда — местная, кроме банданы: драные, в заплатах, серо-бежевые шаровары, подвязанные кушаком, жилетка на голое тело. И на этом — всё. Ноги — босы, голова — не покрыта. На плечо закинута здоровенная железная палица — это у какого монстра он такую добыл?

— Давай уже возвращаться — попробовала начать диалог. — В этих подземельях ничего полезного нету, только пыль да злые спросонья мумии. А у нас в городе — и ужин, и банька...

— Только не делай вид, что вы мне рады, — окрысился боец в крапчатой бандане.

— Ну, почему? — возразила. — Твоя помощь нам очень бы пригодилась. Особенно теперь, когда решающая битва близится.

Рёга лишь больше окрысился:

— Ага, как только — так сразу! А потом: иди потеряйся где-нибудь, не мешайся под ногами!

Это что, Ранма его так?.. Ой-ёй. Себе на заметку: эти двое ладят, как кошка с собакой. Вместе их лучше не ставить. Тяжкий вздох. Мальчики.

Попыталась зайти с другой стороны:

— Твоя помощь очень пригодилась бы Аканэ. Она сейчас с Сяньпу и Ранмой на задании, добывают Големий камень. Но Сяньпу к ней плохо относится: соперницы же. Я бы предпочла, чтобы это был ты.

Против ожидаемого, Рёга лишь больше озлился:

— Ранма, сволочь, — прорычал. — На задание наедине с Аканэ-сан! — Слова о Сяньпу очевидно, в одно ухо влетели, из другого вылетели. — Теперь, когда я, наконец, свободен от свиньи и мог бы признаться Аканэ-сан в своих чувствах!

«Свободен от»?..

И тут паззл в голове Шантэй щёлкнул, сложившись. Все недомолвки, странности, возня вокруг поросёнка...

— Так Пи-чан — никакой не йокай! — обвиняюще воскликнула полуджинни, наставив на него указующий перст. — Это такое же проклятие, как у Ранмы или Сянь Пу! Только почему-то они все это от Аканэ скрывают... А ты трёшься у неё на руках...

Рёга замер, в глазах — ужас, зрачки сужены в точку. Потом выкрикнув яростно:

— Не смей об этом говорить, слышишь? Ранма слово чести давал! Теперь, когда я наконец-то свободен от свиньи!..

— И не подумаю! — рассвирепела в ответ Шантэй. — Не знаю, как ты их всех убедил, но так поступать — низко! Как если бы я свой танец обезьянки использовала, чтобы изображать несмышлёного зверя и втираться в доверие к красивым мальчикам... Подло и недостойно! Всё как есть Аканэ расскажу!

— Ранма... Шантэй... Будьте вы прокляты! — взревел Рёга, хватаясь за волосы и начиная светиться тошнотно-зелёным.

Опаньки.

— Дали мне шанс быть свободным от свиньи, шанс признаться Аканэ... Только чтобы отобрать у меня всё?.. — рычал теряющийся парень, держа перед собой руки со скрюченными пальцами, словно собирался разорвать что-то — или вцепиться себе в голову. — Не прощу!

Глаза у него светились багровым, над бугрящимися мускулами спины и плеч слоями поднимались эманации тьмы, словно чёрное марево над костром.

Шантэй приняла боевую стойку, нервно качая маятник на полусогнутых. Та часть её, что не обмирала от ужаса, уже составляла боевые планы. Только дистанция, только магией! Развешивать на путях подхода Штормовые облачка, бить молниями — и отступать, отступать!

Нервно сглотнув, сорвала бандану и водрузила на лоб магическую диадему. Маны понадобится много. Если удастся дожить её тратить.

Рёга, тем временем, светился всё интенсивнее, потом схватился за голову, закричал от душевной боли и отчаяния — аж мороз по коже. Давящая депрессивно-зелёная тяжесть всё сгущалась вокруг него, начав собираться в шар человеческой магии. Уже раза в три больше чем те, которыми они с Ранмой швырялись в Риски — и рос всё больше, наливаясь негативом!

Шантэй сглотнула, продолжая качать маятник на подгибающихся, ватных ногах. Он это собирается запустить? Или подорвать себя с окружающей местностью?.. В голове почему-то крутилась всякая глупость. Например, как будет выглядеть её некролог.

Рёга, тем временем, упал на колени, заламывая руки, воя от тоски и безнадёги. Всё растущий шар депрессивной энергии коснулся боковых стен зала, кроша колонны в труху, начиная взмывать вверх.

Вверх?..

Шантэй бросила один взгляд на потолок, поняла, что уйти не успеет — и начала один из выученных в будущем танцев. Ну, вывози, родимый!

Заряд депрессии взмыл, вызвав камнепад смертоносно огромных обломков. На какие-то мгновения стало ярко, свет солнечного дня без помех вливался в дыру на месте бывшего потолка. Потом болотно-зелёный шар затмил солнце, падая обратно с гибельной неизбежностью — и грянул, плюща песчаную осыпь, дробя стены, вбивая в песок крабика, словно кувалдой...

Зубодробительно приложило. Почище, чем от Дакрона хвостом получать.

С замиранием сердца прислушалась к себе: треснул панцирь или не треснул?

Вроде, жива.

Пыль медленно оседала, пронизанная солнечным светом. Проступил Рёга, безразличный ко всему, засыпанный струящимся сверху песком уже по пояс. Камни падали сверху, смертоносно-огромные и неожиданные в густой дымке. Шантэй осторожно выпростала одну клешню, потом другую, начиная выкапываться. Песок лился водопадом, угрожая засыпать развороченные остатки подземного зала.

Превратилась обратно в девушку, подбежала к безответному Рёге. Не растормашивается, ноль реакции. Крякнув от досады — начала выдирать его из песка, словно морковку из грядки. При этом у неё самой ноги уходили в песок, песок насыпался новый — он что, ускоряется? Еле вытащила, остолопа такого. Камни падали всё чаще и всё крупнее — однозначный намёк сваливать. Утащила Рёгу в подземный коридор — а потом ещё пришлось возвращаться и засасывать тёмную магию. Которой из него с этим его разрядом депрессии, вышло просто немеряно. Где столько взял-то, на каждом шагу на себя проклятия наматывал, что-ли?

* * *

Проклинатель — та ещё страхолюдина, думал Ранма, обшаривая Деревню потерянных душ в поисках входа в ад. Но для стража на входе в загробный мир — самое оно. Кого не надо — одним своим видом отпугнёт так, что будут удирать впереди собственного визга.

Испещрённые жилыми пещерами обрывы уходили в дымку, подсвеченную далёкими озёрами огня. Отменно крепкие наги и внезапно выскакивающие из воздуха мрачные жнецы с косами так и кишели, норовя оттяпать голову. Как, бишь, там это место считается, чистилище или типа того?

Играючи уклонившись, запрыгнув на очередной утёс, боец с косичкой похлопал заплечный мешок, убеждаясь, что на месте кузнечные клещи, позаимствованные в мастерской. Сколько трое не умеющих технику скрытого оружия на произвольные предметы бойцов намаялись с Големьим камнем, вечно сочащимся едкой глиноподобной субстанцией — это песня. Стоило готовиться к худшему: что Камень пекла будет сочиться магмой или типа того, в заплечном мешке не унесёшь.

А это что там за девушка с подозрительно похожей причёской и манерами?.. Как она сказала — Роттина душа?.. Обходим, обходим подальше, чтобы не заметила!

Выглядели души неотличимо от живых. Недолго и перепутать. Может, в этом самый смысл?

* * *

Набики успела проснуться, Сянь Пу типа как помириться с Аканэ — скорей всего, устала ту подкалывать — все успели поужинать, даже Ранма уже успела вернуться, покрасоваться добытым Камнем пекла — раскалённой пластиной, которую вечно лизали язычки пламени. Солнце успело коснуться горизонта, окрасив небо алым заката. И только тогда Шантэй, наконец, вернулась, решительно волоча за собой мрачного Рёгу на верёвке.

— Теряющийся — я ещё могу понять, — пожаловалась. — Но это уже какой-то сверхъестественный талант получается... Куда опять тянешь? За мной, не отклоняйся!

— Не надо меня на верёвке вести, словно бычка какого! — возмутился тот. — Я сам дойти способен!

— Способен, — устало съязвила Шантэй. — На другой конец земли. Три раза уже пробовали, измоталась тебя отлавливать.

И тут их заметила Ранма.

— Рёга! — зычно гаркнула рыжая, имитируя любимое восклицание рекомого. — Из-за тебя я видел ад!

— Издеваешься, Ранма?! — набычился тот, сжимая кулаки.

— Ничуть, — язвительным тоном возразила девушка на пол-ставки, беззаботно закидывая руки за голову, от чего желание врезать ей только усиливалось. — Самый настоящий ад, полный огня, кипящей смолы, и душ грешников, которые там упорно страдают. Где, ты думаешь, камень пекла оказался запрятан?.. Только добраться туда — целое приключение... И не возражай! Твоя вина — тоже чистая правда! Кем Шантэй оказалась так занята, что лезть в ады пришлось мне одному, м?

И дальше в красках живописала полные огня бездны, не давая Рёге и слова вставить и привирая без зазрения совести.

* * *

— Выплыла одна... некрасивая история, касающаяся тебя напрямую, — сказала Шантэй Аканэ, отозвав ту в сторонку. — Мне очень хотелось бы тебе всё рассказать, но... Мы не можем себе позволить в раскол в команде. Только не сейчас. Но как только спасём мир — кто следует тебе сразу во всём признается, обещаю. А не признается — я заставлю. Слово даю!

— Эээ, ладно, — неуверенно согласилась младшая Тендо, гадая, что такого могло случиться, что подруга не решается прямо об этом сказать. Сямпу очередную приворотно-отворотную гадость применила? Ранма очередную былинную дурость совершил?

* * *

Проверив напоследок, не передрались ли злодеи — нет, не передрались, собачились чисто по делу, как лучше своё супероружие мастерить — Сянь Пу порыскала по окрестностям кошкой, нашла бесхозную комнату с ростовым зеркалом — жутко редкие штуки, только в самых богатых домах! — и вернулась, прокравшись, уже девушкой.

Повторяла танец обезьянки с упорством достойным, наверно, лучшего применения, пока не довела до совершенства, как могла, по памяти. И — ничего.

Ожидаемо, в общем-то, хоть и обидно: танцующая девушка должна быть магическим существом. А у неё магическим существом была кошачья ипостась. Осталась малость — приспособить танец для кошки. Облилась, попробовала для очистки совести на задних лапах. Только себя рассмешила так, что по полу каталаясь, мявая.

Нет, тут без наставника — никак. А значит — что? Значит — одна надежда, на духа танца который живёт где-то там, в глубине подземелья Кальмар-барона. Оставались сущие мелочи: выкроить время от спасения мира — запороть которое было бы верхом глупости, ибо тогда Ранма непременно угробится, пытаясь поддержать Шантэй, которая непременно угробится, пытаясь удержать на собственных плечах падающее небо. Она такая. Вот, а выкроив время — найти духа в подземелье и как-то ещё убедить помочь.

Сянь Пу муркнула, хлестнув хвостом. Не попробуешь — не узнаешь.

Улизнула из чужого особняка как раз вовремя, чтобы пойти вместе со всеми в баню.

* * *