Чентра: Штошекалипсис (джен)

— Сдаётся мне, ты всё-таки преувеличиваешь, — сказал Каст Ушастому, тщательно развешивая на нём оружие. — Не все же такие суеверные. Есть ведь ещё и Шуся, и Асат. И даже Лухыт должен был бы уж сообразить. Уж, я думаю, они остальным-то растолкуют... — Каст приладил к доспехам последнюю обойму, и отступил на шаг, критически осматривая свою работу.

— Разъяснят, как же, — глухо отозвался Ушастый из-под опущенного забрала. — Да хорошо ещё, если их в первые минуты не затоптали... Ты лучше подумай, что мы будем делать, если штоши к астошам всем стадом сбежали. И ведь вполне может быть. Куда, ты думаешь, та гигантская стаища привидений делась, когда мы свет включили, а?.. Наверняка же наружу вылетела. А всё остальное на фоне этого для штошей — уже никому не интересные мелочи. — Ушастый, скрипя и дребезжа, стал проверять, свободно ли сгибаются руки в суставах.

— Нда... если уж они так серьёзно ударились в панику — тебе ещё придётся доказывать, что ты не человек или ещё какое исчадие... Кстати, как ты думаешь, куда привидения-то делись? Ведь назад, сколько я заметил, так ни одно и не вернулось...

— Боюсь, как бы они по лесам да во внешней части замка не осели. Хотя, сколько помню, они с рассветом не отступают назад откуда прилетели, а просто гаснут, прямо на месте. Так что, вполне может быть, что мы с тобой ненароком всю популяцию извели... Ладно, шут с ними, я по этим напастям слёз лить не буду. Пойду лучше, а то неизвестно, может крышка на том конце чем-нибудь завалена, ещё дорогу заново искать придётся... Ты тут поосторожнее, ладно? Я, может, несколько дней с ними заниматься буду.

И Ушастый направился к лифту. Подождал кабины, вошёл и долго отыскивал на панели кнопку нужного этажа, сверяясь по бумажке, и путаясь в буквах незнакомого алфавита: не хватало ещё попасть в очередной рассадник вместо зала транспортного узла. Помахал рукой Касту на прощание, коснулся названия — двери бесшумно закрылись — и начал слюнявить карандаш, чтобы подписать соответствующую кнопку. Карандаш на панели держаться не желал. Бумажку, что-ли, приклеить?

* * *

Трусливый Угука чувствовал себя не лучшим образом: один, да ещё в столь страшном месте: возле древних развалин, на полпути от замка к штошнику.

— Паразиты они, всё-таки, — проворчал штош в адрес собратьев, назначивших его сегодня дежурным по привидениям. Да ещё одного.

"Не надо наверно было так отзываться о Лухыте," корил себя Угука, "глядишь, и не один бы сегодня дежурил. Или вообще бы дома сидел". Он встрепенулся, привстал со своей колоды и начал прислушиваться. Дни стояли ясные, жаркие. Болотистый осиновый лес вокруг совсем почти высох, и даже слегка пожух. Хотя Угука и пристроился в самом затенённом месте, жаркие солнечные лучи всё же проникали сквозь редкую листву, подсвечивая лес изменчивым узором. Изредка налетавший ветерок лишь сухо шелестел листьями, ничуть не разгоняя духоту.

«Хорошо ещё, что рядом с замком, в чистом поле да на самом солнцепеке дежурить не поставили,» философски подумал Угука, усаживаясь обратно на колоду. К возможности прилёта привидений ясным днём он лично относился скептически, предпочитая дрожать от страха ночью, а днём отсыпаться. Коллектив, однако, разделял иную точку зрения. А с коллективом, как известно, не поспоришь...

Вот древние руины — совсем другое дело. Что из них даже днём привидения вылетают — многократно подтверждённый факт. Хвостуса когда-то — давно, правда — едва не утащило. А Синий недавно так напугался, что даже рассказать толком не смог... Поэтому-то Угука и прислушивался подозрительно, и расположился так, чтобы всё время видеть руины. Он снова встрепенулся:

— Что, уже?.. Нет, это опять комар-кровопивец. Штоб им всем сдохнуть! — Угука быстро обернулся, и схватил ветку-хлесталку. Тихо подкравшийся на малых оборотах, комар взревел на форсаже и ринулся в атаку, но был метко сшиблен на землю и тщательно раздавлен ботинком. — Кажется, действительно становятся всё крупнее, как Ушастый предсказал... Может, и правда конец света скоро, — пробормотал Угука, приложив к комару растопыренные большой и указательный пальцы, которые не охватили размаха крыльев насекомого. Хищное, размером с мизинец, жало продолжало конвульсивно подергиваться...

Занятый созерцанием комара, Угука вдруг понял, что уже некоторое время слышит глухой рокот за спиной. Он судорожно обернулся — и застыл, от ужаса не в состоянии даже орать: посреди древних руин земля разверзалась, словно огромные челюсти. С рокотом катились камни, шурша сыпалась земля, с глухим хрустом рвались вековые корни. Угука придушенно вспискнул, и дёрнулся бежать к штошнику. Ноги не послушались.

Сломавшись с сухим треском, повалилась осина на краю провала. Металлически блеснули открывшиеся створы ворот, поднялись вертикально, и замерли. Длинный проем озарился слабым зеленоватым светом и оттуда начала медленно, зловеще подниматься смутно видимая в полумраке фигура... "А землю они открыли чтоб штошей тащить удобней было," болталась где-то в Угукиной голове одинокая мысль, как горошина в пустой кастрюле. Поднявшийся из земных глубин Некто в блестящих доспехах медленно подошёл к парализованному ужасом штошу, поднял забрало...

— А ты то тут что делаешь? — сердито спросил Ушастый.

Угука слабо скрипнул.

— Ну что молчишь? Где остальные штоши? Как у вас дела?.. Да не молчи же, ответь что нибудь! — Ушастый постепенно начинал злиться.

Угука молчал.

— Да будешь ты говорить, или мне до самого штошника тащиться в незнании?! — рявкнул, наконец разозлившись, Ушастый.

Угука сипло пискнул раз, потом другой, потом в Ушастого вонзился зубодробительной силы визг, от которого потемнело в глазах. Когда Ушастый, протирая заложенные уши, поднялся с земли — штоша уже не было. Медленно кружась, опадали на землю сорванные вихрем листья...

— Ну, теперь там точно паника начнется, — мрачно пробормотал Ушастый.

* * *

Паника — слабо сказано.

Когда Угуку растрясли-таки до стадии, когда он смог говорить, Угука сообщил примерно следующее: привидения разверзли преогромную дыру на тот свет, из дыры вылез Ушастый, и теперь хочет всех штошей утащить за собой.

Единственные сохранившие рассудок Шуся с Асатом держали за шиворот дежурного, пока все остальные следовали общепринятой процедуре панических метаний и хоровых воплей.

— Ты что плетёшь, остолоп!!! — тряс полубесчувственного Угуку сам порядком перетрусивший Шуся. — Какой Ушастый?.. Какой Ушастый, я тебя спрашиваю?! Его же съели! Какая дыра?.. Где ты тот свет разглядел, суеверец!.. Я кого трясу, тебя или нет?..

Угука пассивно болтался, мотаемый за ворот, потом возмутился:

— Да ничгде я его не разглядел! Было у меня время! Да если б я к той дыре разглядывать подошёл, меня б давно утащили!.. А на тот свет — потому что посреди руинины той, где привидения живут, куда она ещё вести может? Жутью оттуда веет, такой жутью, что аж волосья шевелятся! Не иначе, Ушастый и правда этим... ампиром возродился! Напустит на нас привидений полчища, всех утащат! Бежать же...УУУУ!!! — Шуся хорошенько треснул паникёра.

— Ушастый. Откуда же он взялся?.. Того света же нет, яго человеки придумали, — ошарашено пробормотал Шуся. — Может это не Ушастый?.. Его же определённо съели...

— Раз Ушастый, и раз того света нет, значит — либо не съели, либо уже переродиться успел, — логически заключил рассудительный Асат. — И ещё: уходил он в катакомбы без доспехов. А сейчас в них. Либо нашёл там, надел, и его завры даже укусить не смогли, в отличие от Каста — либо после перерождения войноё идёт, сам не помнит, на кого. Меня больше волнует, почему Каст не переродился ещё... Может, в замке?.. А вся эта дыра несусветная — наверняка какой-нибудь люк, из которого Ушастый вылез. Да, ты знаешь, у человеков высказывание есть: у страха глаза широки. Вот Угуке люк огромной дырой и привиделся. А если...

— Ты понимаешь что ты сказал?.. — нервно перебил Асата Шуся. — Если его из-за доспехов не съели — то Каста уж съели наверняка. А если Каста съели, Ушастый придёт, и спросит: почему не спасали? А что мы ему скажем?.. Разъярённый же наверняка! Или того хуже — не помнящий, кто такие штоши и с чем их едят! — и Шуся побежал прятаться к остальным, в штошник.

Тут из-за сарая высунулся Пуз. Увидел, что Асат на поляне один и набрался наглости обратиться к нему:

— Что за шум? Привидения, что ли, летят?

— Лично для тебя — хуже! — с отвращением обернулся к предателю Асат. — Видишь ли, Ушастый идёт. Разбираться. Чисто гипотетически, как думаешь, что наш Хранитель сделает с тем, из-за кого его любимого и преданного соратника съели пастезавры?.. Может скормит тем же заврам? Или, может, придумает что-нить поинтереснее, чего нам и не вообразить?..

Пуз мертвенно посерел и затравленно заозирался вокруг, ясно понимая, что спрятаться не удастся.

— Шусь, а Шусь! — крикнул в направлении замершего штошника Асат. — А давай мы Ушастому этого на блюдечке поднесём! Тогда уж нас точно только похвалят. Ушастый Пузом займется, про нас и не вспомнит... А?

В штошнике распахнулось окно, высунулся рыжий взлохмаченный Шуся без кепки.

— Давай! — отозвался он. — А ты знаешь, где он спрятался?

Асат повернулся со словами:

— Да вот он стоит... то есть стоял... Убёг, гад. Что делать будем?

Со стороны замка донеслось лязганье доспехов.

— Поздно! — с сожалением крикнул Шуся, и захлопнул окно.

На поляну вывалился запыхавшийся Ушастый с поднятым забралом.

— Так.. А остальные штоши где?.. Впрочем, неважно. Главное — паники не возникло. А то я уж опасался, что этот недодумок тут такого наговорит... — обратился Ушастый к одиноко торчащему посреди поляны Асату.

— А он, собственно, и наговорил, — поправил Асат. — Что ты с того света вылез и всех штошей хочешь туда утащить. А тихо так потому, что они все уже спрятались в штошнике. А Каста не съели?

— Не съели, не съели. Он сейчас технику предков изучает, в куполе, — ответил Ушастый. — Кстати... Ты, случаем, не знаешь, почему мы без света в рассаднике завров остались?.. — спросил он вдруг подозрительно.

— Знаю, — ответил Асат. — Это Пуз вместо лампочки в патрон ложку засунул. Его как раз крокодилам скормить собирались, да тут привидения налетели, он во время паники и удрал. И, кстати, имел наглость вблизи штошника ошиваться. Минуту назад вот слинял. — Он услужливо показал пальцем направление.

Ушастый в ответ издал нечленораздельный рёв, взвёл арбалет, и помчался по окрестностям — искать Пуза.

Когда он описал уже несколько кругов вокруг штошника — перед ним возник Шуся со словами:

— А лодка с Раытом и этим.. Стататом вместе исчезла. И вроде, вниз по ручью кусты сломаны, — и едва успел отскочить с пути разъярённого Ушастого.

Расплёскивая жидкую грязь, Ушастый с трудом продирался вдоль ручья. Троица беглецов — астоши и Пуз с ними — плюхала совсем рядом: волокли тяжёлую лодку по мелкому, заболоченному ручью, всё никак не могли выбраться на чистую воду. Если бы не доспехи — Ушастый давно уже догнал бы их. Впрочем, если бы не лодка, он бы даже следов их не увидел: штошеобразные-то бегают гораздо быстрее.

Лодка заскребла по галечной отмели. Ушастый издал торжествующий рёв: расстояние быстро сокращалось. Торжество его, однако, было недолгим: астоши последним усилием перевалили лодку через отмель и впрыгнули в неё уже на плаву. Лес вдруг сменился бескрайними тростниками и Ушастый понял, что вышел к реке. Астоши, бестолково толкаясь и мешая друг другу, прилаживали вёсла, на расстоянии вытянутой руки. Ушастый по инерции вломился в редкий тростник, остановившись только когда вода дошла до пояса. Астоши суматошно гребли, путаясь веслами в тростнике, и медленно удаляясь. Ушастый вставил в арбалет обойму со спецстрелами — с динамитной боеголовкой — прицелился, и открыл огонь. Лодка уже скрылась в тростниках, обнаруживаясь только по заполошному шуршанию, так что попасть Ушастому не удалось. Стрелы тихо тонули, или взрывались в воде, поднимая фонтаны грязи.

Ушастый перестал стрелять и прислушался. Даже шороха не было слышно, лодка скрылась вдали. Он зло плюнул, и выбрался на берег. Обернулся напоследок — и едва поверил удаче: недооценив дальнобойность арбалета, астоши подняли парус. Ушастый хищно потёр руки и вставил вторую обойму...

Хоть, каким-то чудом, в саму лодку он и не попал — плыть дальше беглецам пришлось, натянув клочья паруса на огрызок мачты.

Когда мокрый и зверски разочарованный Ушастый вернулся в штошник — наиболее сознательные штоши уже собрались на поляне, извещённые о том, что Хранитель — живой, рубить всех без разбора не собирается и даже нежитью-кровососом не стал. Наименее сознательные опасливо наблюдали через щелочку.

Ушастый повернулся лицом к народу, положил арбалет на ящик и произнёс короткую речь:

— Дорогие товарищи вассалы! Спешу обрадовать вас, пребывающих в сомнениях, что меня не съели. И Каста тоже не съели, к огорчению этого гнусного ренегата и мерзкого предателя, Пуза... Нет, однако, предела злодействам мерзавца. Желая отнять у вас последние надежды на светлое будущее, он подговорил перевоспитуемых, Сатаата и Раыта, отвезти его в лодке на озеро. Вы, наверно, уже знаете, что тамошние штоши нас всех очень не любят. И что их гораздо больше, — на поляне началось движение. — И вот, в этот трудный момент, я призываю вас организованно, подчеркиваю — организованно! — готовиться к обороне. Мы все сейчас должны сплотиться, как никогда... Эй! а это что за движение?!

Через поляну взмокший Ратаб тащил очередной мешок картошки к штошнику.

— Некоторые здесь уверены, что штошник выдержит длительную, планомерную осаду, — остановил его Ушастый. — Так вот, я вас разочарую: не выдержит. Прятать всё ценное, а в первую очередь себя самих, следует исключительно в замке. Он снабжён высокими стенами, и... Что, Синий? Привидения?.. Ах, привидения!.. А вот привидений, товарищи вассалы, опасаться как раз и не следует. Мой верный соратник Каст включил освещение в куполе, и привидения все разом повывелись. Это был их последний вылет... Что, Асат? Ах, электричество выключится? Ты мне тут панику не нагнетай! Предки тебе, знаешь, не человеки какие-нибудь. Они так освещение устроили, что никакое электричество не нужно! Так что сейчас все организованно, без паники, грузим ценное на трамвай, и начинаем возить к той руине, на полпути к замку. Эй... куда!.. — не успел Ушастый окончить последнюю фразу, как отягощенные предрассудками и суевериями штоши начали в панике разбегаться.

— Тьфу, ну и остолопы!!! — выразил он о них своё, далеко не лестное, мнение. Пристыженные штоши неохотно затормозились, и с опаской стали слушать дальше.

— Вышеупомянутые руины, — терпеливо разъяснил им Ушастый, — не более, чем останки каменного сарая, накрывавшего подземный ход, по которому ездит трамвай, не чета нашему, на котором совершенно безопасно можно доехать до самой середины замка... Да, Угука, в трамвае светло. Бери у Ратаба картошку, и клади в трамвай. В наш, я имею в виду. Да, привидения просачивались в руинину через подземный ход... Да, днём. А ты вспомни, каким днём! Мокро было, пасмурно, темно. А теперь на небо посмотри. Видишь облака?.. Правильно, не видишь. Потому что их там нету. А теперь бери картошку, и неси спасать. Ну живо все, живо! Ренегат с Сатаатом с Раытом на лодке за полдня до озера доплывут, да вторые полдня оттуда армия плыть будет!.. А астошей там штук триста живет, а любят они вас сами знаете, как... Вот именно, что «ой»!.. Давайте, шевелитесь, а то и половины добра спрятать не успеете! — и Ушастый пошёл вдоль сараев, лично наблюдать за ходом эвакуации.

Промотивированные извечным страхом лишиться припасов, который почти без борьбы пересилил страх перед привидениями, штоши вскоре деловито сновали туда-сюда, словно цепочка муравьев, волочащих добычу в муравейник. Аналогию усиливала на глазах растущая куча ценного: трамвай не справлялся с потоком вещей. Ушастого постепенно начали одолевать сомнения: удастся ли переправить всё это в замок в кабине хотя бы за неделю?

— Так.. значит, объём у нас девять кубометров... — прикидывал он вслух. — Допустим, забиваем не до потолка, остаётся шесть... Чёрт, и ещё кнопки — на боковой стенке, надо делать пролаз. Так, это ещё два кубометра долой... ЧТО, АСАТ? Не видишь — я думаю!.. Как — еле тянет?.. — и, сопровождаемый обеспокоенными штошами, Ушастый побежал смотреть, что случилось с трамваем, на который как раз закончили громоздить очередную порцию скарба. Гора ящиков, бочек и мешков чуть не задевала за контактный провод.

Свирепо отчитав первого подвернувшегося под руку, Ушастый сгрузил пару мешков с цементом — этого-то добра и на складе не меньше тоны — и нажал кнопку. Трамвай заискрил, загудел и тронулся с места с прытью, сделавшей бы честь одряхлевшей, больной черепахе. Ездового Горобдана, как назло, нигде не было видно: видать, смотался за огороды в самом начале паники.

«Ну почему никогда Каста рядом нет, именно когда он нужнее всего?» с тоской подумал Ушастый. И стал усиленно чесать в затылке: «Первое. Трамвай работает на электричестве. Второе. Электричество берётся из генератора. Третье. Генератор вращаем посредством Штошьего ручья. Четвёртое. Погода нынче жаркая, и ручей наверняка обмелел»

И Ушастый послал Шусю к генератору, посмотреть на прибор. Шуся через минуту вернулся с путаным докладом, что стрелка почти на нуле, «даже левее шкалы», и уж двухсот двадцати вольт никак не показывает. Ушастый с минуту мучительно раздумывал, что же ему делать, опасаясь за свой авторитет, а потом (в качестве предварительной меры) отправил группу наиболее сознательных штошей обшарить штошник, выключить все электроприборы, в том числе и лампочку в сортире, буде таковые будут замечены во включённом состоянии.

Через пару минут трамвай ожил и резво побежал к замку. Штоши вернулись, и доложили о пресечении попытки кухонной автоматики разогреть обед.

Через несколько часов, как ни странно, поток ценного иссяк, и Великую Пирамиду Барахла удалось окончательно перевезти к руинине с лифтом. Ведущий под землю облицованный металлом проход, если судить по реакции штошей, выглядел очень страшно. Вообще-то Ушастому верили, но какая-то тень сомнения всё ещё гнездилась в штошах. Чтобы развеять все сомнения, Ушастый взял с собой в лифт наиболее сознательных — Шусю, Асата, Волосатого и Проныра — строго-настрого предписал остальным ждать их, и обещал через десять минут привезти Каста, для руководства погрузкой. Захватив с собой мешок овощей, они вошли в трамвай предков, напоминавший изящно изукрашенный прямоугольный ящик чуть меньше двух метров в поперечнике и чуть больше трёх в длину. Равномерно светящийся потолок, мягкие диванчики вдоль стен — впечатление на штошей оказало сильное. Пройдя к торцевой стенке, Ушастый вдавил нужную кнопку из множества, разбросанных по разветвлённой схеме маршрутов. Увы, светились из них две: этой станции и центральной. Остальные тоннели, надо полагать, были завалены.

Двери бесшумно закрылись, едва ощутимый толчок ускорения — и тишина.

— Интересно, а мы движемся, или на месте стоим? — поинтересовался Шуся, осматриваясь вокруг. — Что-то уж тихо очень.

— Движемся, и весьма резво, — ответил Ушастый. — Весь путь до станции в середине замка занимает около трёх минут. Там мы пересядем в лифта — в которой, будь добр, не трогай никакие кнопки без моего ведома. Этажей там — огромное множество, от мобов мы пока зачистили далеко не везде. Да-да, поехав наугад — можно приехать прямо в пасть. И.. А, вот, кажется, прибываем...

Штоши невольно вздрогнули, когда дверь открылась, напуганные лекцией Ушастого про «прямо в пасть». Прибыли они, однако, куда надо. Огромный подковообразный зал центральной был ярко освещён и совершенно пуст, вход тоннеля, из которого прибыли — уже закрыт массивными створками, как и выходы множества других. Ушастый быстро погнал штошей в кабину лифта, где долго, нервируя их, отыскивал нужную кнопку: карандашные пометки каким-то образом уже стёрлись. Затем длительный, полный тревожного ожидания, подъём наверх...

— Ну, вот мы и на месте! — излишне жизнерадостно произнёс Ушастый. — Где же, однако, -Каст?..

Зал под куполом был не очень большим — метров двадцать в диаметре — но был довольно густо уставлен заумными машинами, с которых усердный Каст уже снял пыльную мешковину, и невпопад расставленными книжными шкафами. Проплутав минут десять и так и не найдя Каста, Ушастый уже начал было волноваться, но тут Шуся воскликнул:

— Ой, смотрите, что это там такое страшное висит?..

Ушастый поднял голову и обнаружил в самой середине купола огромный радужный пузырь. Под пузырём в неудобной позе висел Каст, подвешенный за ногу.

— Эй, что случилось? — окликнул его Ушастый.

— Снимите мня, как нибудь!!! Срочно!.. А то я тут уже второй час вишу... А как штоши? — невпопад ответил Каст.

— Всё в порядке, скоро будут все здесь, с преогромной горой барахла... Но что с тобой случилось?.. Ты не пострадал?.. Кто затащил тебя на такую верхотуру? И что это за хреновина под потолком? — забеспокоился Ушастый.

— Ну, это.. Помнишь, я вчера начал изучать машину, которая была обозначена «фабрикатор воздухоплавателя»? Ну, так я сегодня сумел её запустить — и получил эту вот сволочь... Пузырь, то есть. И кто бы думал, что у него такая подъёмная сила... Ну зазевался я, короче, ногой в верёвке запутался — и вот теперь вишу здесь, наверху. А пострадаю только если эта сволочь лопнет... Ну да он, похоже, долговечный... А это кто там, мне отсюда плохо видно... Шуся?.. Здравствуй, Шуся. У тебя, случаем, верёвки длинной с собой нет?

План снятия Каста с тридцатиметровой высоты разрабатывали почти полчаса. С верхней галереи добросили до него длинную верёвку, хорошенько закрепили её на противоположных сторонах зала, затем Ушастый тщательно прицелился, и прострелил пузырь из арбалета. Все ожидали, что тот лопнет, и даже уши заткнули предусмотрительно, но "сволочь" оказалась феноменально прочной, и решила продлить удовольствие, выпуская газ постепенно, и с рёвом вращая орущего Каста вокруг горизонтальной верёвки. Верёвка, по счастью, выдержала. Сдувшись до полуметрового размера, пузырь бессильно повис, напоминая сморщенный сухофрукт.

— Нда, эту бы прочность да в мирных целях! — тут же размечтался Каст, когда его, наконец, сняли. — Кстати... Ты, случаем, остальным штошам не обещал вернуться через десять минут?.. Обещал?.. Ну, тогда десять против одного, что ты их больше уже никогда не увидишь... Нет, не надо, лучше я к ним поеду.

И свежеспасённый Каст отправился на лифте с Шусей, Асатом, Волосатым и Проныром за остальными штошами. И как оказалось, вовремя: когда он прибыл на место — штошья масса уже была в критическом состоянии...

День выдался на редкость хлопотный: пока Каст руководил перевозкой ценного и акклиматизацией штошей в замке — Ушастый расширял жизненное пространство: открывал очередную дверь, включал свет, и зачищал от пастезавров все сообщающиеся помещения. Затем закрывал все ведущие дальше двери и заклеивал их бумажными полосками с надписью «Не входить!», а перед входом в зачищенное помещение вешал табличку «Проверено, мобов нет». Таблички изготавливал ленившийся таскать мешки Риласт, у которого неожиданно прорезалась способность к каллиграфии.

Как выяснилось — к центральному залу примыкало множество помещений, иногда довольно странно спланированных, но обычно довольно уютных. На штоший вкус угодить, однако, оказалось непросто. В первую очередь — из-за полного отсутствия кроватей. Не любящие вытирать ноги штоши считали, что стелить постель на полу — это противоестественно. Даже если пол — с подогревом. Пришлось Касту импровизировать на ходу, и битый час все штоши занимались только тем, что перетаскивали книги в штаб, на верхнюю галерею, и складывали штабелями. Зато из шкафов, положенных лицом вниз, получились отличные кровати...

Пришёл босиком Ушастый, держа в руке мокрые ботинки, и поинтересовался у Каста:

— У тебя никаких догадок не возникает, для чего понадобилась маленькая комнатка, в которой жутко холодно, а пройти в неё можно только через соседнюю, у которой пол залит горячей водой по щиколотку?..

— Не знаю, — опешил Каст. — А ты что, в ботинках по воде шёл?

— Ну, ты здешнюю технику знаешь. За полтыщи лет всё уснуло мёртвым сном, а как чье приближение почует — постепенно оживает. Ну, и у той комнаты пол был просто пылью покрыт, а по углам — дырки. Только я успел удивиться: везде пыли и следа нет, а тут — на тебе, как вода и хлынула. А в дальнем углу — вообще, как из шланга. Хорошо, я в эту комнату недалеко успел зайти, с головой бы окатило... Ну а теперь течет себе спокойно... Такие вот дела.

— Ну, насчёт того, для чего всё это было нужно — не знаю, — ответил Каст, — а вот от одной головной боли ты меня избавил. Через воду перекинем мостки, а в той холодной комнатке устроим овощехранилище, до тех пор, пока не расчистим дорогу на склад. Да, пока не забыл! Тут, кстати, Ыт и Ут открыли дверь, на которой «не входить» написано было, хорошо — обошлось. Они, оказывается, неграмотные, читать не умеют... Так что запустили мы с тобой культурно-массовую работу, надо будет при первой же возможности исправить.

Ушастый в ответ только спросил:

— И ещё. Как бы нам окрестности обозреть, не приближается ли неприятель?.. А то ведь до сих пор, чтобы во внешнюю часть замка попасть, за километр ездить надо...

— А это я уже выяснил, — ответил Каст. — Сопоставил планы, нашёл на схеме катакомб прямой ход без отвилок, там винтовая лестница наверх ведёт, с уровня катакомб прямо внутрь дворца. А выход с неё — каменной кладкой замурован. Я уже проверил — не дёргайся так, это в зачищенной части, ворота, обозначенные крестиком и двумя загогулинами. Мы с Шусей до конца прошли и дырку в той замурованной стенке продолбили. Оказалось — прямо в тронный зал выходит! Вот, как говорится, знать бы заранее - давно бы уже сюда добрались.

Короче. Если ты не поленишься немного поработать ломом — можем хоть прямо сейчас сходить, с надвратной башни окрестности осмотреть.

Ушастый согласился, и они, взяв фонарь и подзорную трубу, поехали на лифте на четвёртый подземный этаж к нужным воротам во внешнюю среду, преодолев затем утомительный подъём по тёмной винтовой лестнице. Ушастый быстро раздолбил хлипкую стенку и они вдвоем с Кастом не спеша преодолели знакомый маршрут от тронного зала до надвратной башни. Пока Ушастый, шумно пыхтя, поднимался на четвёртый этаж — сколько ж по лестницам ноги бить! — Каст обогнал его, установил подзорную трубу, приставил табуретку к опоре, чтобы достать до окуляра, и начал прочесывать окрестности, иногда отрываясь от трубы, чтобы сориентироваться.

Ушастый, наконец, вылез на крышу, плюхнулся на верхнюю ступеньку и начал шумно отдышиваться.

— Ну как там, неприятель не показался? — спросил он через некоторое время.

— Неприятель-то не показался, — задумчиво ответил Каст. — Если бы они хоть один костер на обозримом пространстве развели — я бы его невооружённым глазом заметил... А вот мысль ко мне пришла какая, Ушастый ты мой: А когда в последний раз мы осматривали горизонт ночью?..

— Да вообще никогда не осматривали, — недоуменно отозвался Ушастый. — Так ведь что ночью увидишь?.. Темень одну. Трубой этой по ночам только Шуся баловался, на звезды смотрел, кольца какие-то искал сатурновые. До экспедиции дело ещё было. Да... А потом, помнится, до трубы Ратаб дорвался, инвентаризировал, и с тех пор ей, считай что, и не пользовались.

— Вот именно, что темень, — саркастически заметил Каст. — И огни далёкие тоже видно, дымка не мешает. Я вот сейчас, например, имею счастье созерцать огонёк в астошьей крепости. За полсотни километров видно, между прочим... И год назад тоже было видно. И вообще, даже у человеков написано, что лучший способ найти жильё в лесу — осмотреть ночью горизонт. А теперь прикинь, насколько наш мир отличается от человекского. Таким образом, между прочим, можно не только жилье отыскать, но и многие вещи, от предков оставшиеся. Свет, Ушастый, это интереснейший признак...

Вот, взять к примеру деревни эти заброшенные, которых все штоши боятся, а Проныр вдесятеро больше боится. Ну, помнишь, мы на одну такую наткнулись, когда Врата ходили закрывать... Так вот, я как то раз не поленился сходить туда ночью. И что бы ты думал?.. Все дома потихоньку светились, белым таким светом. Жуткое, надо сказать, зрелище. От неизвестности жуткое. И дома стоят, как новые. А деревня, судя по летописям, лет сто как заброшена... Так что за боязнь развалин я штошей не виню, тем более, что светилось там очень похоже на привидение. Я, знаешь ли, еле себя заставил назад шагом идти — он в задумчивости умолк.

Ушастый, под впечатлением от его слов, задрал голову и осматривал горизонт, сверяясь по компасу. Когда глаза его окончательно привыкли к темноте — он заметил на востоке красноватое свечение. Собственно, это даже свечением нельзя было назвать. Так, ощущение на грани различимости... Ушастый направил в ту сторону трубу, и вскоре явственно различил гребень Великого кольца, чёрной тенью на чуть просветлённом, усыпанном звёздами небе. А потом различил ближний, более низкий гребень, тёмным силуэтом на фоне дальнего. Словно кто-то развел между гребнями костёр, ронявший неровные отблески на склоны хребта...

Ушастый недоверчиво отстранился, и тщательно протёр оптику. В последнее время, Каст специально провел серию наблюдений, изучая крепостную стену Гиблоземья. И однозначно доказал, что Кольцо состоит из двух неравной высоты хребтов, с глубокой долиной между ними. И высота хребтов, и ширина долины измерялись многими километрами, чтобы осветить такую махину, требовался, по меньшей мере, целый пожар...

Ушастый посмотрел туда снова. Красноватые отсветы всё ещё имели место, но уже угасали. Он долго и старательно чесал в затылке, пока Каст не вывел его из задумчивости, высказав предположение, что в долине между гребнями извергался вулкан.

У Ушастого упоминание о вулканах вызвало неприятные воспоминания о том, как его чуть не затоптали очумевшие от страха штоши.

— Да, мало хорошего сулит твое предположение, — пессимистично отозвался он. — Раз под ближним хребтом есть ров с водой, то есть озеро, на котором астоши живут — то почему между хребтами не быть рву, заполненному расплавленной лавой? Уж для того, кто такие горы воздвиг, это было бы сущим пустяком.

И, в таком случае, пешком нам туда точно уж не добраться... — Ушастый, пригорюнившись, снова уселся на ступеньку.

— Смотри, звезда падает! — вывел его из задумчивости Каст.

Ушастый спешно вывернул голову, не надеясь ничего увидеть, так как падающие звезды в мгновение гаснут... Но эта падала долго, почти две секунды, оставляя за собой красивый искристый след. Потом вдруг вспыхнула ярче, описала плавную дугу, и скрылась за стенами Гиблоземья.

— По крайней мере, кажется, туда есть ещё, за чем стремиться, — пробормотал еле слышно Ушастый.