Творец чужих жизней (гет)

За завтраком Пэнси заняла себя чтением рождественских открыток в «Ежедневном пророке». Она намеревалась проштудировать газету от первой и до последней страницы, потому что в её времени каждый год редакция проводила розыгрыш разных крутых вещиц, достать которые в обычное время было затруднительно. Когда она заносила в рот ложку с клубничным пудингом, на глаза попалось очередное поздравление. Ничего необычного. Всего три строки. Но от них по телу девушки прокатилась тёплая волна, ложка сама опустилась на стол.

«Поздравляю с Рождеством мою приставучую подругу Паркинсон! Пусть удача всегда будет с тобой, что бы ты ни задумала. СС».

— Какой же ты милый! — улыбнулась Пэнси.

— Давненько я не слышал в свой адрес такой характеристики, — перекинув через скамейку одну ногу, рядом с девушкой приземлился Сириус.

— Тебе понятие скромности вообще не знакомо, да?

— Если бы я знал, о чём ты, но я не знаю, о чём ты.

— Северус в «Ежедневном пророке» написал мне поздравление. И это он милый, а не ты.

Парень театрально схватился за грудь.

— Ты ранила меня прямо в сердце, — Пэнси закатила глаза и вернулась к пудингу.

Сириус, недолго думая, схватил вилку и утащил из десерта клубнику. Пэнси даже не успела возмутиться.

— А если я посвящу тебе поздравление, то стану милым? — поинтересовался гриффиндорец, пережёвывая ягоду.

— Нет, — Паркинсон отодвинула тарелку — Ты спёр у меня клубнику.

— Ладно, в качестве извинений и благодарности за вчерашнюю помощь я приглашаю тебя в Хогсмид.

Девушка с подозрением воззрилась на Блэка.

— В чём подвох? Что тебе от меня ещё надо?

— Я же сказал: в качестве извинений и благодарности. Тебе стоит попроще ко всему относиться.

— Хочешь сказать, это не очередной способ подкатить ко мне?

— Просто я умею быть благодарным. Так что, принимаешь приглашение?

Слизеринка задумалась. И внезапно поняла, что может использовать Блэка.

— Принимаю, — согласилась слизеринка, стараясь не обращать внимание на бабочек, тихо встрепенувшихся где-то в животе.

Через пару часов молодые люди сидели в пабе «Три метлы».

— Ты просто обязана попробовать местное сливочное пиво, — рекламировал Сириус.

— Обойдусь горной водой, спасибо.

— Горной во… Погоди-ка, ты же не ходила на Хэллоуин в Хогсмид. Откуда ты знаешь, что здесь есть горная вода?

«А вот и первый прокол, путешественница во времени», — мелькнуло в голове Пэнси.

— Она везде есть. Это не фирменный напиток, — нашлась девушка.

— Ты права, — «клюнул» Блэк. — А фирменные у Розмерты сливочное пиво и медовуха. Поэтому если ты не возьмёшь что-то из этого, это будет неуважением к хозяйке.

«Вот пристал же! Ладно, от одной пинты ничего не будет».

— Хорошо, тогда медовуха.

— Не ожидал.

— А я вообще непредсказуемая.

— Это я уже понял, — ответил Сириус, делая заказ. — Итак, мисс Паркинсон, расскажите мне, как же американка оказалась в наших краях?

«Да за что ж мне такое наказание в виде твоего любопытного носа?!»

— И ты это спрашиваешь, потому что…?

— Да брось, ты знаешь ответ.

— Почему я тебе так интересна?

— Я знаю про каждого в Хогвартсе. По крайней мере, всё, что хотел бы знать. Но не про тебя. Про тебя никто ничего не знает. Не у кого выведывать.

— Спросил бы Северуса, — Пэнси специально провоцировала Блэка, и её провокация имела успех. Сириус кривовато усмехнулся и невольно царапнул ногтями по ладони.

— Ты же в курсе, что у нас с ним… особые отношения.

— Кстати, почему? Чем он вам не угодил?

— Не думаю, что это хорошая тема для обсуждения.

— Почему? Мне вот интересно.

Сириус стиснул зубы и пристально уставился в глаза своей спутницы. Она выдержала взгляд.

— Я же не спрашиваю, что между вами.

— А ты спроси, и я отвечу. Мы друзья.

— Между тобой и Римусом?

— Мы друзья.

— Питер?

— О, мы на пути к дружбе, — максимально мило улыбнулась Пэнси, наслаждаясь тем, как выходит из себя Блэк.

— Какая ты дружелюбная.

— Что есть, то есть. Но надо признать, ты более дружелюбный. И с твоей стороны так мило записывать имена всех своих подруг в специальную тетрадь.

У Сириуса внутри всё похолодело. «Она знает про тетрадь трофеев? Вот почему она так ко мне относится. Но откуда?». По изменениям в его лице Паркинсон догадалась, что он понял.

— В отличие от меня, про тебя тут многим известно, — ответила она на его немой вопрос.

В это время принесли заказ. Пэнси с удовольствием отпила из пинты. «Всё такая же вкусная. Розмерта великолепна во все времена».

Пока Паркинсон смаковала напиток, Сириус сидел в напряжении, перебирая варианты, что делать дальше. Он никак не ожидал, что девушка, которая в короткий срок стала для него дорога, осведомлена о его скверных поступках.

— Признаю, сначала я действительно хотел тебя соблазнить и переспать, потому что ты бесила меня своей самоуверенностью и дерзостью. Я хотел поставить тебя на место. Большинство девчонок ведутся на смазливое лицо и минимум подкатов, некоторые мазохистки падки на игнор и грубость. Но у каждой есть место, выше которого ей не забраться.

Жёсткая правда Сириуса словно ушатом помоев окатила Пэнси. Но вместе с тем она понимала, что этим признанием он капитулирует. И её гордость ликовала.

— Дико извиняюсь, что прерываю твою душещипательную исповедь, но мне стало любопытно: а какое место ты определил для девушки твоего лучшего друга? Я о Лили, если ты вдруг не понял.

Гриффиндорец вновь усмехнулся, но уже без злобы.

— Ты даже сейчас меня бесишь, Паркинсон.

— Мне уже начинать бояться, что ты сейчас сорвёшься и изнасилуешь меня?

Сириус рассмеялся.

— Ты удивительная, Пэнси. Нет, серьёзно. Ты смелая и можешь за себя постоять. Это дорогого стоит.

— Раз пошли комплименты, то ради вселенского равновесия отмечу, что ты, оказывается, можешь быть непротивным, и с тобой можно вести диалог.

— Тогда, — Сириус поднял пинту, — за начало нашего диалога.

Пэнси поддержала тост.

— В его продолжение хочу спросить: как вы подружились с Джеймсом, Римусом и Питером?

— Э, нет. Диалог имеет место быть, когда оба собеседника получают информацию. Ты же на мой вопрос ещё не ответила. Думала, я не замечу, как ты ловко уходишь от вопросов о себе?

«Чего ж ты такой внимательный, зараза?»

— Память девичья, — невинно пожала плечами Паркинсон. — Не напомнишь?

— Как ты из Ильверморни попала в Хогвартс?

«Хорошо, что Дамблдор придумал легенду за меня. Теперь не придётся сочинять. Разве что приукрасить».

— Моя опекунша решила выскочить замуж. Хотя непонятно, кто вообще захотел жениться на этой грымзе. Она из кожи вон вылезла, чтобы спихнуть меня на кого угодно. Удивлена, что она не сделала этого раньше. Думаю, дело в пособиях, которое она получала за меня как за сироту. На счастье горгоны, нашёлся дядя Альбус. Ты не представляешь, как он офигел, когда я ему как снег на голову свалилась.

— Так ты без родителей. Мне очень жаль, — участливо заметил Сириус. Хоть его и распирало узнать, что же случилось с её родителями, он воздержался, побоясь разворошить рану. Как, впрочем, и от того, чтобы в знак поддержки взять Пэнси за руку.

— Всё нормально. Они давно погибли, я совсем маленькая была, не помню даже.

— А твоя опекунша... почему тебя отдали ей, если ей не было до тебя дела?

— Не так быстро, Блэк, это уже другой вопрос. Сейчас твоя очередь.

— Окей. С Джеймсом мы познакомились ещё до распределения по факультетам. Юный Трэверс имел неосторожность начать докапываться до Джеймса. Трэверсы — приверженцы чистоты крови, а Поттеры всегда были дружелюбны к магглам. Видимо, Трэверс думал самоутвердиться за счёт Джеймса, но не на того напал. Уже в одиннадцать он был готов в одиночку всем противостоять. Это впечатлило меня. А ещё его редкая колкость и остроумие. Далеко не каждому в таком возрасте удастся тонко опустить противника. Я поддержал Джеймса. Чем вызвал явное недовольство Трэверса, а потом и своей матери, которая на пару с родителями этого придурка хотела, чтобы мы стали лучшими друзьями. После этого Джеймс познакомил меня с Питером, с которым сам познакомился в поезде. Поскольку Пит всегда был стесняхой, Джеймс чувствовал ответственность за него, поэтому всегда садился с ним на занятиях. Как-то на З.О.Т.И. я сел с Римусом, он оказался весёлым парнем, хоть иногда и до ужаса занудным. Ну а потом я познакомил его с Джеймсом и Питером, и с тех пор мы стали друзьями.

«Так-так, Поттер чувствовал ответственность за Петтигрю, по сути, это он втащил Питера в компанию, и это ему Петтигрю обязан за друзей. Что же произошло, что Петтигрю пошёл против него?»

— Довольно скучная история для такой отбитой компашки, — как можно равнодушнее заметила слизеринка. — Так что, рассказываю байку о легендарной горгонской алчности?

— Нет, у меня другой вопрос. Кто такой Фред?

Сердце пропустило удар и начало наполняться горечью. «Мордред тебя подери! Лучше бы спросил про смерть родителей».

— Это… мой друг, — голос слегка дрогнул, и Пэнси поспешно добавила: — Из Ильверморни.

Пэнси всегда считала Фреда Уизли именно другом. Но не могла отрицать, что между ними было нечто ещё: что-то неуловимое и сакральное, большее, чем просто дружба, похожее на единение душ.

— Ты всегда выбираешь в друзья парней?

— Это он меня выбрал. За что я ему благодарна. Он изменил мою жизнь.

«Точнее, изменил меня. Жизнь мне изменил Поттер».

По теплоте, с которой Паркинсон говорила об этом Фреде, Сириус понял, что тот дорог для неё. Намного дороже Северуса. И Блэк не хотел представлять, что их может связывать.

— Каким же образом?

— Дал мне смысл. Научил ценить настоящее, видеть позитивные моменты, показал, что значит быть нужной просто потому, что ты это ты.

— Я вижу, он очень важен для тебя.

— Да. Был, — возвращение к реальности вызвало злость и напомнило, зачем она пошла с Сириусом в «Три метлы». — Фред погиб прошлой весной в результате несчастного случая. Моей вины в том нет, но я всё равно чувствую себя виноватой. Будто подвела его. У вас такое было? Вы когда-нибудь подводили друг друга?

Сириус вдруг как-то с напряжением поднёс к губам пинту.

— И кто это был? — поняв без слов, спросила девушка.

— Питер, — Пэнси молча продолжала смотреть на парня, стараясь психологически вынудить его говорить дальше. Приём сработал. — На шестом курсе ему понравилась одна девчонка. Кейли Престон. Но он был слишком застенчивый, ещё и внешне не красавец, вот мы с Джеймсом и решили ему помочь. Правда, выяснилось, что она без ума от Джеймса. Пит не пережил бы это, Джеймс и так постоянно купался в женском внимании. Тогда Джеймс назначил ей свидание, но отправил туда Питера, которому, естественно, не сказал о её симпатии к себе. Не знаю, на что мы рассчитывали. Разумеется, всё открылось, едва они встретились. Питер был оскорблён и унижен, он неделю с нами не разговаривал. Но Римус всё разрулил. С тех пор мы ещё больше сплотились.

— Это было жестоко, ты ведь понимаешь?

— Да. И хотел бы, чтобы этим только и ограничилось.

Пэнси мигом уловила что-то неладное. И дело было не столько во фразе, сколько в сожалении в голосе Сириуса. У этой истории определённо было нерадужное продолжение.

— Что ты имеешь в виду?

— Забей.

«Так-так, мистер Блэк. Похоже, не только у меня есть тёмные секреты. И, возможно, твой прольёт свет на мотивы Петтигрю».

— Что-то мы перешли на слишком серьёзные темы.

— А ты против?

— Нет, пока ты за откровенность платишь откровенностью.

— Неужели есть сомнения в моей честности?

— Ты же слизеринка. Кстати, почему определили на Слизерин?

— Так и быть, пропущу твой едкий стереотипный комментарий по поводу факультетской принадлежности и сразу отвечу на вопрос. По аналогии с факультетами Ильверморни. Я училась на Птице-громе, на котором учатся студенты, в которых преобладает дух авантюризма.

Пэнси мысленно поблагодарила профессора Флитвика, что он когда-то выставил ей неуд и заставил сделать доклад по историям создания всех магических школ. Хотя тогда он поплатился за это чесоточным пирожным.

— Вот как? Тогда вся наша компашка училась бы там же.

— Гриффиндору больше соответствует Вампус, факультет воинов. Хотя, может, тебе выказали бы расположение и Вампус, и Птица-гром.

— Как насчёт двух других?

— На Пакваджи учатся те, кто умеет сострадать и заботиться о посторонних, что, будем говорить откровенно, тебе чуждо. А для Рогатого змея ты неусидчив, оттуда выходят учёные, которые тратят всё своё время на исследования.

— Тогда Римус точно учился бы на Пакваджи, он у нас чрезмерно сердобольный. Джеймс — на Птице-громе. А Питер… а Питер даже и не знаю.

— Давай подумаем. Опиши его кратко.

— Вот так задачка, — загрузился парень. — Ну, он скромный, когда-то даже чересчур, осторожный, но при этом всегда поддержит наши затеи, какими бы безумными они ни были. Ещё он внимательный, замечает разные мелочи, которые мы можем пропустить. И ужасно брезгливый. Не выносит всё липкое и склизкое. Поэтому отказался на зелья идти, потому что там разных живых существ резать надо. Представляешь, однажды он упал в обморок, когда Рим препарировал лягушку. Ещё Хвост любит в чём-то копаться, разбираться, ради этого готов кучу времени не выходить из помещения, чтобы не сбиться.

— Всё понятно, он учился бы на Рогатом змее. Я не ослышалась, ты сказал «Хвост»?

Сириус понял, что сболтнул лишнего. Хотя на самом деле он и не подозревал, сколько полезной информации вытянула из него Пэнси.

— Это прозвище Питера. Он весь первый курс всюду таскался за Джеймсом, вот и получил прозвище.

— А у тебя оно есть? — спросила Пэнси, прекрасно зная ответ, но ей было любопытно, скажет ли Сириус.

— Ээ… Бродяга, — нехотя признался Блэк.

— Кто, я извиняюсь? У тебя что, нет дома?

Расслабившийся на разговоре о факультетах Ильверморни Сириус вновь напрягся при очередной смене темы.

— Можно и так сказать, — хмуро отозвался он, откинувшись на спинку стула.

Пэнси поняла, что надавила на больную мозоль. «Да уж, с серьёзностью мы сегодня и правда перегнули», — подумала она.

— Прости, — тихо проронила она.

— Всё нормально. Меня никто не выгонял, если ты об этом подумала. Я сам ушёл, потому что не разделяю взглядов моих родителей.

— Дай угадаю: они за чистоту крови? — заметив вопрос в лице гриффиндорца, девушка продолжила: — Ты сказал, твоя мать и Трэверсы хотели, чтобы их дети дружили, а Трэверсы за чистоту крови. При этом ты общаешься с Лили и Джеймсом.

— Ты очень внимательная, Пэнси, — улыбнулся Сириус уголком губ.

— Не напрашивайся на очередной комплимент, — незаметно для себя Паркинсон улыбнулась в ответ. — Я нового ничего не придумала.

— Что ж, у тебя ещё будет время.