Творец чужих жизней (гет)

Раздался очередной раскат грома. Но, как и другие до него, он потонул в лавине более страшных звуков. Вспышки заклинаний, треск палочек, стук падающих тел, отчаянные крики. Через каждые два метра кто-нибудь умирал.

— Авада Кедавра, — прогремело у дверей Большого зала, ставших развалинами.

Из палочки Джагсона вылетела зелёная молния, и прямо перед ним упало грузное тело.

— Хагрид! Нет! — в ужасе воскликнула Гермиона и бросилась к убийце своего друга.

— Экспеллиа…

— Круцио, — и палочка юной волшебницы выпала из рук, а сама девушка скорчилась от нестерпимой боли.

— О, ты слишком молода, чтобы умереть так просто, — склонился над Гермионой мерзкий Пожиратель. — Я не буду милосердным и не использую смертельное заклинание.

— Зато я использую, — сказал внезапно появившийся Невилл. — Авада Кедавра!

Зелёный свет озарил лица присутствующих, но не попал в цель. Джагсон озверел и кинулся вступить в схватку с Долгопупсом. Гермиона увидела четыре залпа, которые отразили голубые глаза Невилла, прежде чем навсегда погаснуть.

— Невилл, — рыдания пробились наружу. — Прости меня, Невилл.

Гермиона принялась шарить по земле в поисках своей палочки, но ничего не могла найти. Слёзы застилали ей глаза, а в руках не осталось сил. Она почувствовала, что внимание Джагсона вновь обратилось к ней, и он вот-вот вернётся к мучительным пыткам. Не в состоянии подняться Грейнджер поползла.

— Куда же ты, милая? — лицо Пожирателя исказила страшная улыбка. Он наслаждался её беспомощностью и пониманием своего всевластья над её жизнью. — Куда ты так торопишься? Бежать всё равно некуда. — Джагсон мерзко захихикал. — Мы сотрём ваш Хогвартс в порошок.

— Не говори «гоп», — едко выплюнула Гермиона.

За секунду до того она заметила приближающуюся Пэнси Паркинсон, которая прокрадывалась у Пожирателя за спиной. Головой Гермиона осознавала, что Пэнси не может идти на помощь ей, гриффиндорке, тем более, лучшей подруге Поттера, учитывая её-то репутацию, но вспомнившиеся отзывы близнецов Уизли дали надежду.

— Хватит играть с ней, — вдруг раздался грозный командный голос. Гермиона с ужасом повернула голову.

К ним приближался Амикус Кэрроу. Он не видел Пэнси, которая вздрогнула от его голоса и резко остановилась. Страх пронизывал до мельчайших клеточек. Девушку и Пожирателя разделяла стена Большого зала, но через каких-то пару шагов у слизеринки не останется шансов. И Грейнджер приняла отчаянное решение, хотя и понимала, как это глупо: Паркинсон ни за что бы на свете не стала рисковать собой ради самой Гермионы. Но, тем не менее, гриффиндорка не могла поступить иначе. Она собрала последние силы и с яростью вцепилась в Джагсона, повалив его на землю. Она царапалась и кусалась, не позволяя ему подняться, а также сосредотачивая внимание второго Пожирателя полностью на себе.

Пэнси не могла сделать и шага. Страх буквально парализовал её. Она в ужасе смотрела, как Пожиратель сужает тиски вокруг Грейджер. В какой-то момент раздался треск. Руки Гермионы вдруг обессилено отпустили Джагсона. Когда тот поднялся, Пэнси увидела её остекленевшие карие глаза, устремлённые в мрачные небеса, куда только что улетела душа. Эта заучка ужасно раздражала Паркинсон, но она не заслужила такой смерти. Такой… маггловской. Минутное замешательство стоило Пэнси скрытности: Джагсон её заметил. И оскалился.

— Петрификус Тоталус! — воскликнула Паркинсон.

Молния поразила Джагсона. Он мгновенно замер и упал рядом с мёртвой Гермионой с тем лишь отличием, что он был всё ещё жив.

— Экспеллиармус!

— Ступефай!

Два заклинания перекрестились и оба поразили цель. Палочка Пэнси перелетела в руки Кэрроу, а сам Пожиратель, перевернувшись дважды в воздухе, приземлился на груду камней.

— Пэнси, скорее бежим отсюда, — воскликнула Полумна, использовавшая против злодея сшибающее заклинание.

Слизеринка не заставила себя ждать и поспешила к Лавгуд.

— Маленькая дрянь, — взревел Амикус, поднимаясь.

— Быстрее, Лавгуд, — Пэнси схватила девушку за руку и потянула за собой.

— Редукто! — яростный голос прогремел по ушам.

В этот момент ощущение руки Полумны куда-то исчезло, и Пэнси в панике обернулась. Кошмар — это мягко сказано. Куда проще было бы сказать, что Полумна просто бесследно испарилась, однако следы как раз и были видны. На землю медленно и тихо опускались невесомые частички, когда-то составляющие когтевранку Полумну Лавгуд. Вопль ужаса вырвался из Пэнси, и она бросилась бежать. Паркинсон спиной чувствовала, как по пятам следует Кэрроу, у которого в отличие от неё была палочка. Она перескакивала через ступени и тела, которые покрывали их. Парвати Патил, профессор Флитвик, Дин Томас, женщина с фиолетовыми волосами, из Ордена, кажется. Повсюду царили хаос и смерть. Пэнси не разбирала дороги, бежала по коридорам. У неё не было ни времени, ни возможности посмотреть по сторонам и понять местоположение. Настигающий Амикус Кэрроу без передыху стрелял заклинаниями, и девушке каким-то чудом ещё удавалось уворачиваться. Она молила об одном: лишь бы не упасть.

Но в какой-то момент удача изменила ей, и ноги не смогли пересечь очередное препятствие. Не меняя скорости, Пэнси полетела вниз, пересчитывая всеми конечностями ступеньки. Когда она остановилась и с трудом подняла голову, то слёзы навернулись на глаза. В метре от неё лежал молодой парень, рядом с которым валялась палочка, которой хозяин уже никогда не воспользуется. Он был значительно потрёпан, на лице читалась усталость. Он лежал и ничем не отличался от остальных, такой же хмурый и серый, с ног до головы покрытый грязью и пылью. Но даже они не могли скрыть пробивающийся огонь густых волос.

— Нет, пожалуйста, — сквозь слёзы прошептала Пэнси, — только не ты.

Фред Уизли. Лучший друг последних трёх лет и соратник, бывший когда-то врагом. Как истинные гриффиндорец и слизеринка, они ненавидели друг друга. Близнецы неоднократно затевали проделки в отношении неё, но по какому-то невероятному стечению обстоятельств ей удавалось выйти сухой. Ребята называли это везением и с каждым разом уменьшали интервал между вредительствами. И однажды их коварный план осуществился. Ликованию не было предела, правда, длилось оно недолго, потому что Паркинсон в долгу не осталась. А после одного случая Фред стал активно стараться с ней подружиться, несмотря на недовольство Джорджа, который со временем всё-таки принял её, хотя и не особо продолжал поддерживать с девушкой связь после их фееричного срыва экзаменов. В отличие от Фреда. Старший брат регулярно интересовался её жизнью и делился событиями из своей. Несколько раз по его инициативе близнецы неожиданно приезжали в Хогсмид и по тайным ходам пробирались в замок, чтобы увидеться с подругой и провернуть какую-нибудь шалость.

Сейчас Пэнси смотрела на мертвенно-бледное лицо Фреда, а в голове проносились счастливые моменты, прожитые вместе с ним. Совместное продумывание приколов, ночные вылазки из Хогвартса, изучение перерисованной братьями карты Мародёров, прогулки по Хогсмид. А ещё тайные переписки, неловкие взгляды и робкие касания. Пэнси подозревала, что нравится Фреду, но больше всего боялась, что он это подтвердит, и они не смогут общаться так, как прежде. Зато теперь она готова была отдать, что угодно, стать для него кем угодно, лишь бы это вернуло его с того света.

— Поднимайся, Пэнс, — резкий рывок вернул девушку в реальность и поставил на ноги.

«Пэнс». Только один человек так урезал конечную букву в её имени. Рядом стоял профессор Люпин, всегда на удивление хорошо относившийся к несносной принцессе Слизерина. Он совал ей в руку палочку Фреда.

— Раз уж ты не в подземелье, помоги Гарри и Рону на пятом.

Пэнси ещё раз взглянула на Уизли. «В последний раз», — подумала она. Мысли о том, что она может выжить в этой битве, даже не допускалось.

— Эй, Пэнс, — Люпин тронул её за плечо, — а ты Тонкс не видела?

— Тонкс? — в полузабытье переспросила девушка.

— Да. Такая маленькая, худенькая. С фиолетовыми волосами.

«Фиолетовые волосы. О, Боже!»

— Нет, не видела, — солгала она.

— Ну ладно, беги.

Паркинсон кинулась по коридору к следующей лестнице, напрочь забыв предупредить профессора о преследующем её Пожирателе. Только она повернула назад, как заметила на стенах отражающиеся вспышки. Слизеринка ускорилась, но слишком поздно. Из-за колонны показалась рука с обручальным кольцом, безжизненно упавшая на пол, а в следующий момент из-за той же колонны вынесся Амикус, лицо которого исказила озлобленная гримаса. Он не успел ничего предпринять.

— Авада Кедавра! — впервые в жизни выкрикнула Пэнси, поглощённая адреналином и бешеным страхом.

Заклинание сработало, и Кэрроу тут же рухнул, не выпуская палочку. Паркинсон отпрянула от ужаса. «Я убила его. Господи, я же убила его!». Голова закружилась, чтобы удержаться на ногах, она оперлась на стену.

— Я теперь убийца, — не отводя взгляда от мёртвого лица, прошептала слизеринка. — Такая же, как они.

Она не могла перестать смотреть на труп убитого ею человека. Ей стало мерзко от себя самой. Пусть Кэрроу был редкой мразью, но никто не вправе становиться богом и решать, кому когда умирать. Она совершила самый страшный грех и уже знала, что он будет преследовать её всю жизнь.

Шум вывел Пэнси из состояния транса, на «ватных ногах» она добралась до груды камней, бывших ещё недавно вестибюлем. Там продолжали гибнуть люди. Друзья, учителя, члены Ордена — все падали под натиском врага, который с каждой секундой приближался к победе. Внезапно округу огласил истерический смех. Беллатриса Лестрейндж только что убила Джинни Уизли.

— Девочка моя! Джинни!

Миссис Уизли бросилась к дочери и упала рядом с ней. Она обхватила её обеими руками и прижала к себе уже мёртвое тело. Недалеко от них лежал и мистер Уизли, а чуть дальше — их ещё один сын. Но храбрая женщина не собиралась сдаваться. Она ударила по злобной мерзавке заклинанием, которое та успела отразить. Началась самая настоящая дуэль. Но дуэль без правил. И спустя несколько минут Беллатриса вышла бесспорной победительницей.

Добро проигрывало, эпоха Хогвартса уходила в небытие. А тем временем Пожиратели продолжали наступать, и их становилось всё больше. Ничего другого не оставалось, кроме как бежать. Но куда? Они повсюду. Что делать?

«Помоги Гарри и Рону на пятом», — напомнил голос Люпина в голове.

«Поттер! Он всегда знает, что делать. Он уже победил однажды. Так что пускай сделает это ещё раз», — подумала Пэнси и поспешила навстречу спасению.

По крайней мере, ей хотелось так думать.

Слизеринка неслась, нигде не останавливаясь. От того, что она видела, по телу пробегал леденящий холод. Кругом ходила смерть. Волшебники безжалостно убивали волшебников.

Внезапно Пэнси во что-то врезалась. Во что-то, что было слишком тёплым и слишком мягким для стены. Первая мысль: Пожиратель. Пэнси быстро отскочила и направила на препятствие палочку.

— Воу. Осторожно, — произнёс Гарри Поттер.

— Поттер, — облегчённо выдохнула Паркинсон и опустила палочку.

— Паркинсон? Я думал, все слизеринцы отсиживаются в подземелье.

— Не сегодня.

— Поттер! — яростно прогремел голос.

Гарри испуганно обернулся, потом схватил Пэнси за руку и бросился бежать. Она не сопротивлялась, лишь подстроилась под его ритм.

— Это он? Это Волдеморт?

— Да.

— Куда мы бежим?

В эту секунду над головами молодых людей пролетели две вспышки. На ходу обернувшись, Пэнси увидела отряд людей в чёрных мантиях. Они не особо торопились, оттягивали кульминационный момент. То, ради чего они всё и затевали, осуществилось: Министерство магии захвачено, Хогвартс разрушен, грязнокровки и магглы на грани истребления. Единственное, что не хватало для сокрушительной победы, это казни Мальчика, который выжил. Поэтому Пожиратели намеренно не использовали смертельное заклинание, стремясь лишь покалечить и вволю потешиться над бегством предводителя врагов.

Гарри и Пэнси бежали так быстро, как только могли. Но безостановочные залпы не прекращались. В ход шли самые разные заклинания, Пожиратели просто забавлялись и выкрикивали первое, что взбредёт в голову, создавая в коридорах Хогвартса цветовую какофонию.

— Куда мы бежим, Поттер? — в отчаянии повторила Пэнси.

Ответить Гарри не успел. Очередное заклинание разбило их руки. Вреда Паркинсон оно не причинило никакого, но на кисти Избранного недоставало трёх пальцев.

— О, Боже мой! О, Боже! — завопила слизеринка.

— Не останавливайся, — прокряхтел Гарри, закутывая раненую руку в футболку.

— Да чёрт возьми, Гарри, куда мы бежим?

Вдруг Поттер резко остановился и метнулся обратно. Пэнси в растерянности остановилась, но Гарри тут же вернулся к ней, а пустая стена перед ними обрела очертания большой узорчатой двери. Гриффиндорец потянул ручку на себя и пропустил вперёд девушку, которая сразу же услышала изменения за спиной.

— Не дайте ему зайти внутрь, — в бешенстве вопил Волдеморт.

Участились вспышки, послышался топот приближающихся Пожирателей смерти. В дверном проёме показались руки с чёрными метками.

— Инсендио, — воскликнула Пэнси, мантии вмиг воспламенились, и руки убрались назад.

— Протего тоталум, — тихо прошептал Гарри.

Когда он повернулся к Паркинсон, она увидела насквозь пропитанную кровью футболку. А под ней кровоточащие резаные раны. Девушка в ступоре смотрела на Гарри. В голове всё перемешалось, она не знала, что делать. А тем временем Гарри истекал кровью, вместе с которой из него уходила и жизнь.

— Акцио, шкаф, — прокряхтел он, сползая по стенке на пол, после чего перед ними из ниоткуда возник огромный платяной шкаф.

— Ты ведь не умрёшь? — со смесью отчаяния и надежды спросила Пэнси.

Вдруг раздался мощный грохот в стену. Пожиратели атаковали всевозможными способами. Хотя Пэнси не понимала, как это возможно, как Пожиратели могли знать, какой Выручай-комната стала для неё и Гарри.

— Портус магикус экстремус. Портус магикус экстремус. Портус магикус экстремус, — еле слышно повторял Поттер.

— Давай я попробую, — сказала Пэнси, наконец, заставив себя опуститься рядом с гриффиндорцем.

— Нет, должен я. Только я. Портус магикус экстремус.

Щель между дверцами начала отдавать голубым светом, означая, что Гарри только что создал портал. Но портал куда, Пэнси не знала. Она понимала лишь одно: куда бы Гарри не создавал портал, вряд ли ему там успеют помочь.

— Тебе нужно остановить кровь.

Сильный удар, за ним ещё и ещё. Под потолком образовалась трещина.

— Фенестрам темпора, — произнёс Гарри, слегка касаясь кончиком палочки щели, за которой голубой свет перешёл в ослепительно-белый.

Потом он достал откуда-то пыльную пузатую банку. Он коснулся палочкой своего виска и стал медленно её оттягивать. Очередной удар и разросшаяся трещина, за которой уже начинали проблёскивать разноцветные вспышки. Через несколько секунд Гарри опустил в банку извивающийся сияющий сгусток непонятной материи, после чего закупорил банку и вручил её Пэнси.

— Шкаф, — выдохнул он, глядя ей прямо в глаза.

В них было столько мольбы, боли и отчаяния, что Пэнси не могла не подчиниться. Она открыла дверцу и переступила порог. В ту же секунду трещина превратилась в разлом, а потом в пыльное облако, сквозь которое проступили чёрные тени.

— Измени, — сказал Поттер, толкнув её в глубь шкафа и плотно закрыв дверь.

— Ну, здравствуй, великий Гарри Поттер, — услышала Паркинсон голос Тёмного лорда. — И прощай. Авада Кедавра! Достать девчонку!

Пэнси попятилась назад. В ожидании, что вот-вот её выволокут навстречу смерти. Она не хотела умирать. Несмотря на то, что уже всё потеряно и нет путей для отступления, она хотела жить. Пальцы девушки коснулись задней стенки шкафа, а тем временем дверцы, отделяющие её от Пожирателей, начали открываться. Дыхание перехватило, и Паркинсон зажмурилась. Но ничего не последовало. Она продолжала стоять в полной темноте, которая вдобавок потонула в давящем безмолвии. Девушка открыла глаза: дверцы были закрыты, и её окружала кромешная тьма. Ожидание убивало ещё сильнее, чем страх, и Пэнси решилась, наконец, выйти. Она осторожно толкнула дверцу, и свет тут же ослепил глаза.

Когда они привыкли, слизеринка увидела то, что никак не ожидала и то, что не поддавалось объяснению. Она находилась всё в той же Выручай-комнате, среди кучи всякого хлама… Но не было ни Гарри, ни Волдеморта, ни Пожирателей смерти. Даже стены были на месте, хотя после случившегося вместо них определённо должна была остаться огромная дыра. Ничего не понимая, девушка направилась к выходу. Но когда она вышла, непонимание возросло.

От руин не осталось и следа, коридоры ярко освещались, давая возможность заметить непустые картины и улыбки на лицах изображённых людей. Вокруг кипела жизнь, туда-сюда сновали студенты, которые оживлённо что-то обсуждали, смеялись, махали руками, на что-то указывали в книгах. И ни одного знакомого лица. Пэнси "на автомате" спускалась по лестнице, но её не особо волновало, куда переносит её последняя, она просто передвигала ноги, в шоке озираясь по сторонам. Хогвартс был цел и невредим, словно самого страшного кошмара никогда и не было.

— Как такое возможно? — прошептала Пэнси, наконец, остановившись.

Проходившим мимо ученикам не было до неё никакого дела, хотя некоторых заинтересовало, что делает слизеринка на этаже, ведущем в гостиные Когтеврана и Гриффиндора.

Пока Пэнси наблюдала ошеломительные изменения, из-за угла появилась компания. Компания, отличающаяся от других. Этих ребят знала вся школа, одни любили их и восхищались, другие завидовали и ненавидели. Но никого они не оставляли равнодушными. И сейчас они сразу привлекли внимание Пэнси Паркинсон, всё ещё находящейся в некотором замешательстве.

Справа шёл худощавый высокий шатен, не отличающиеся густотой волосы которого беспрестанно лезли ему в глаза, и он время от времени мотал головой, чтобы их убрать. Всё, лишь бы не доставать рук из карманов и не перекладывать из-под подмышек учебники. Он периодически вставлял какие-то фразы, в большей же степени мило и непринуждённо улыбался, наблюдая за выходками своего друга, который шёл крайним с противоположной стороны.

Это был длинноволосый задира, который не умолкал и приставал к каждому, кто встречался ему на пути. Он никак не мог идти спокойно, постоянно жестикулировал и перескакивал с места на место. С его лица не сходила самодовольная улыбка, он определённо знал себе цену, знал, что вызывает интерес, и умел этим пользоваться. Весь его внешний вид говорил о том, что он известный ловелас и оторва.

Поэтому у Пэнси в голове не укладывалось, как этот бойкий брюнет мог дружить с парнем, идущим рядом. Светленький, маленький, с лёгкими признаками полноты. Он обнимал книжки и вообще не участвовал в разговоре. Безусловно, он был частью компании, но то, как он держался, говорило о том, что он не ощущает себя этой частью. Он отличался от них, он не был таким же смелым, весёлым, уверенным в себе, да и внешность подвела. Скорее, он смотрел на друзей снизу вверх, не понимая, почему они вообще с ним дружат.

Несмотря на такую разношёрстную троицу, интерес Паркинсон больше всего вызвал четвёртый участник, точнее участники, составляющие единое целое. Это была пара. Рыжеволосая красавица с великолепной фигурой и лучезарной улыбкой и высокий широкоплечий парень в очках с взъерошенными чёрными волосами. Они шли в обнимку, он нёс всего две тетрадки, в то время как у неё на плече висела сумка. Типичная ситуация: отличница и шалопай. Однако было кое-что, что их объединяло — безмерная нежность по отношению друг к другу.

Пэнси почти сразу уловила внешнее сходство. Юноша в очках на удивление сильно напоминал несколько минут назад погибшего Гарри Поттера. На первый взгляд можно было бы сказать, что он восстал из мёртвых и зажил новой жизнью. Второй же позволял заметить, что это вовсе не Гарри. Этот парень смотрел дерзко, уверенно, он чувствовал себя лидером и хотел им быть, Поттер же нуждался в верных советчиках, его взгляд был мягким и робким. Как у рыжей девушки.

— Твою мать! — воскликнула Пэнси, осенённая внезапной догадкой.

Она была наслышана о внешнем сходстве Гарри с отцом, маминых глазах, знала о четырёх друзьях-мародёрах. Они стали своеобразным культом для неё и близнецов Уизли, от которых Паркинсон, в принципе, и узнала о них. Девушка видела перед собой молодых родителей Гарри Поттера, а также его крёстного Сириуса Блэка, которому ещё только предстояло отсидеть тринадцать лет в Азкабане, подлого предателя Питера Петтигрю, который совсем скоро перевернёт судьбы всех своих друзей, и Римуса Люпина, одного из самых отзывчивых преподавателей, который через двадцать лет отдаст жизнь в борьбе со злом.

— Что это за выражения, юная леди? — послышался недовольный голос за спиной Паркинсон.

Она мгновенно стянула с себя опознавательный зелёный галстук. Привычка, выработанная за год правления в Хогвартсе Пожирателей смерти. Принадлежность к Слизерину автоматически делала студентов сообщниками садистов, которые требовали исполнение карательных мер для неподчиняющихся. Но эта мера не всегда срабатывала, со временем Пожиратели начали запоминать лица бунтовщиков и слизеринцев. И чтобы не оказаться в числе наказанных Пэнси причиняла боль другим студентам, в основном однокурсникам: мучить младших рука не поднималась, потому она изо всех сил изображала удовольствие от пыток тех, с кем сидела в одних кабинетах. К концу года старшеклассники стали её специализацией.

Слизеринка медленно обернулась и увидела перед собой живую и помолодевшую Минерву МакГонагалл. Как и всегда, в утончённой чёрной униформе с гигантской шляпой на голове. Что-то никогда не меняется.

— Профессор МакГонагалл? — вырвалось у Пэнси. Она была рада лицезреть невредимого преподавателя Трансфигурации, хоть отношения с ней всегда были напряжёнными.

— И как вы выглядите? — продолжала Минерва, осматривая девушку с ног до головы. — Это школа, если вы помните. С какого вы факультета? Не припоминаю вас среди моих студентов.

— Слизерин, — ответила Пэнси.

— О, неудивительно. Гораций слишком распустил вас. Минус десять очков.

«Слизнорт! Он жив!» — пробежало в голове Паркинсон, сердце учащённо забилось. А ведь ещё час назад она была свидетельницей того, как Нагайна забирает из него жизнь.

— И я буду вынуждена сообщить о вашей выходке директору Дамблдору. А пока отправляйтесь к своему декану. И приведите себя в порядок.

— Есть, мэм, — отрапортовала одухотворённая Пэнси.

Она услышала важную вещь: единственный человек, который мог хоть что-то ей разъяснить и помочь, тоже жив. И он здесь, в замке. Паркинсон не собиралась заставлять его ждать, хотя почему-то боялась его до жути.

Не дожидаясь, пока МакГонагалл скажет что-либо ещё, Пэнси быстро развернулась и понеслась по коридору. Она была слишком сосредоточена на припоминании места расположения кабинета директора. За всё время обучения в Хогвартсе Пэнси ни разу не оказывалась там и сейчас не знала даже, хорошо это или плохо. Так или иначе, но она обдумывала дальнейший план действий: как попадёт к Дамблдору, с чего начнёт, как объяснит ситуацию — всё, только не то, куда её несло в данный момент. А несло её прямо на мародёров. Она и глазом не повела, когда столкнулась с Сириусом Блэком, а потом сразу же налетела на Петтигрю, у которого одновременно выпали все книжки. Лили с Сириусом бросились помогать собирать их.

— Осторожнее никак? — крикнул Блэк, но Пэнси всё так же удалялась. У неё возникла мысль остановиться и извиниться, но что-то её удержало. Видимо, слизеринское начало. — Эй, марафонка, я вообще-то к тебе обращаюсь.

Повернувшись, девушка невозмутимо заметила:

— Марафонцы бегают километры, а здесь явно метры. Так что в данном контексте уместнее слово «спринтер». Учи понятия, милашка, — после чего не дожидаясь какого-либо ответа, скрылась за поворотом.

— Это кто вообще? — возмутился Джеймс.

— Не знаю, — протянул Сириус, заворожённо глядя в пустой коридор. Никто раньше не смел отвечать ему в подобном тоне. Кто-то из страха, кто-то из преклонения. А эта девица явно из другой породы.

— Наверняка, из Слизерина, — пробубнил Питер. — Только они считают, что им всё дозволено и можно ни за что не извиняться.

— Если она из Слизерина, то что она делает на нашем этаже? — спросил Римус.

Вопрос оказался риторическим.

— Не волнуйся, Питер, — сказал Сириус, похлопывая товарища по плечу. — Она извинится. Обещаю.

И Блэк действительно собирался выполнить обещание. А заодно включить её имя в свой список «трофеев».

* * *

— Проклятая горгулья! — прошипела Пэнси, в очередной раз тщетно пытаясь привести в движение каменную статую.

Ни физическая сила, ни магическая тут не помогали. Найти путь к кабинету Дамблдора оказалось куда проще, чем попасть в него. Староста Когтеврана, от которой Пэнси и узнала, куда идти, предупреждала, что без пароля не подняться и что этот пароль меняется каждую неделю. Однако не было ещё такого случая, когда слова «нельзя» или «невозможно» могли остановить Паркинсон, если ей что-то было нужно (если, конечно, не считать неудачу с Малфоем, но здесь сопротивление оказалось столь же упёртым). Так и сейчас, девушка не собиралась сдаваться, а в случае необходимости была готова прождать появления профессора хоть всю ночь.

— Ну, давай, фортуночка! Ты же меня любишь. Я точно знаю. Как и всех, кто на Слизерине. Ну, давай же! — воскликнула Пэнси, вновь ударяя по невозмутимой бронзовой птице, которая по-прежнему никак не реагировала.

Девушка беспомощно опустилась на каменный пол, поджала ноги и уронила голову на колени. Слизеринка понятия не имела, сколько прошло времени, прежде чем позади неё послышался шум. Когда Паркинсон обернулась, рядом с ней стоял высокий парень с чёрными спадающими на лицо волосами и с самыми печальными глазами на свете. Он был одет во всё чёрное, лишь зелёный с серебристыми полосками уголок у шеи нарушал мрачную гармонию и заодно сообщал о факультетской принадлежности.

— Привет, — поздоровалась Пэнси, поднимаясь.

— Привет, — удивлённо ответил он и после некоторой паузы продолжил: — Ты чего здесь сидишь?

— Хотела попасть на аудиенцию к Дамблдору.

Брови парня слегка дрогнули в удивлении, но уже через секунду на девушку вновь смотрела печаль.

— Скажешь пароль? — улыбнулась Пэнси.

— Переверни страницу.

— Что?

— Пароль. «Переверни страницу».

— Спасибо.

— Пожалуйста, — буркнул парень и двинулся прочь.

«Переверни страницу, — подумала Пэнси. — Как символично. Только вот книгой я ошиблась». Уже шагнув на ступеньку и произнеся пароль, Паркинсон окликнула слизеринца:

— Я — Пэнси.

Незнакомец остановился и через плечо, не поворачиваясь, произнёс:

— Северус, — после чего вновь возобновил путь.

«Снейп?!». Горгулья поднимала Пэнси вверх, а она так и продолжала ошеломлённо смотреть на спину удаляющегося будущего профессора зельеварения и по совместительству следующего декана её родного Слизерина, а потом и директора Хогвартса.

Когда статуя остановилась, Паркинсон открылось небольшое каменное пространство, прямо по курсу находилась резная дубовая дверь, с обеих сторон от которой стояли мощные колонны с факелами. Пэнси постучалась. В ответ последовала тишина. Коридор огласил более громкий стук. И вновь ничего. Девушка нажала на ручку и толкнула дверь, та беззвучно отворилась.

— Профессор Дамблдор? — позвала Паркинсон. — Профессор?

Пэнси осторожно вошла и огляделась. Кабинет имел круглую форму, в обе стороны от двери тянулись полутораметровые шкафчики с решётчатыми дверцами, за которыми проглядывались разные скляночки, бутылочки, свитки, необычные сувениры и фигурки. В центре круга стоял лакированный стол, заполненный кучей непонятных невероятных вещиц. Они без конца шевелились и издавали разные звуки. Пэнси прошла вперёд, стараясь не держаться слишком близко ни к шкафчикам, ни к столу. Она заворожённо смотрела на стены, вплоть до потолка усеянные портретами директоров прошлого. Вдруг девушка поняла, что они тоже изучают её, она буквально ощутила на себе пристальные взгляды. В некоторой неловкости она опустила глаза и ещё раз позвала профессора. Пэнси знала, что он в кабинете, скрыт за занавесом, разделяющим комнату как минимум на две части, но заходить за него она не решалась.

Зато рискнула подойти к столику рядом с занавесом и взять в руки горшок с незнакомым цветком. Хотя для Пэнси все цветы были незнакомыми, она уже давно поняла, что растения у неё не живут, из-за чего постоянно имела проблемы с травологией. Первые два года с неохотой и миной вечного одолжения и превосходства ей помогал Малфой, а после их ссоры Паркинсон приходилось то и дело искать кого-нибудь, кто выращивал бы за неё растения. Это оказалось довольно сложным, потому что в школе было не так много волшебников, способных не напортачить и при этом согласных помогать принцессе Слизерина. Как правило, «жертвами» Пэнси выбирала незаметных заучек с разных факультетов. Не все они и не сразу шли навстречу, но у Пэнси был талант к общению с аутсайдерами.

Слизеринка неспроста взяла именно этот цветок: с прочным толстым стеблем без листьев, переходящим в роскошные жёлтые лепестки, окантованные замысловатыми узорами тыквенного цвета. Как будто их лизало пламя. Цветок был прекрасен. И несчастен — если так можно сказать о растении. До того, как Пэнси его взяла, он стоял в центре; справа к нему клонились другие цветы, а эта прелесть с шипением выпрямляла лепестки и открывала чернейшую сердцевину, словно огрызалась. Зато сама потом во всём блеске тянулась влево, однако все растения с той стороны делали то же, тем самым, отодвигаясь от неё. В жёлтом цветке Пэнси увидела себя: она нужна тем, кто был ей не нужен, а тем, кто был нужен ей, не нужна была она.

— Если не хотите остаток дня и ночь провести без чувств, советую не прикасаться к сердцевине.

Дамблдор стоял в паре метров от посетительницы и говорил в своей привычной умиротворенной, ненавязчивой манере. Тем не менее, Паркинсон всё равно вздрогнула. Горшок выпал из рук, стремительно полетел вниз и разбился бы вдребезги… если бы не своевременная реакция профессора. Одним взмахом палочки он вернул цветок на место, после чего незаметно для взгляда Пэнси, спрятал её в мантии.

— Это было… потрясающе, — сдержанно восхитилась девушка.

— Годы практики, — усмехнулся Дамблдор. — Чем могу быть полезен?

— Мне нужна ваша помощь, — Паркинсон шагнула вперед. — Я попала в очень сложную и непонятную ситуацию, и считаю, только вы сможете в ней разобраться.

— Каждый человек нуждается в помощи, но далеко не каждый готов это признать. А тех, кто сознательно её просит, на Слизерине можно пересчитать по пальцам.

«И снова пространные речи. Интересно, с каких пор он начал говорить с пустотой?» — мелькнуло в голове девушки.

— В чём же дело? — продолжил Дамблдор.

Паркинсон собралась с духом и выпалила:

— Я из будущего.

Директор сощурил один глаз и долго смотрел на Пэнси. После томительных минут молчания он разъединил скрещенные до этого руки и одной из них пригласил за таинственный занавес.

— Боюсь, беседа грозит затянуться до глубокой ночи и нам определённо стоит присесть.

За занавесом оказался огромный рабочий стол директора на когтистых лапах. Слева от него располагалась полка во всю стену, заполненная редкими магическими экспонатами.

Дамблдор взмахнул палочкой, пуф под занавесом трансформировался в просторное кресло, которое хозяин предложил Паркинсон, сам же опустился за стол.

— Итак, кто же вы, мисс?

— Я Пэнси Паркинсон, чистокровная волшебница из Англии. Родилась в 1980-м, прибыла из 1998-го, потому что Тот-Кого-Нельзя-Называть одержал верх.

Дамблдор изменился в лице.

— Значит, он победил. Спустя двадцать лет, — удручённо произнёс он. Казалось, его ничуть не удивил тот факт, что перед ним сидела девочка из будущего. — Как это произошло?

Слизеринка в красках описала роковой день, рассказала всё, что знала, при этом стараясь не упоминать подробности, не связанные с Волдемортом, но способные изменить будущее. Пока Пэнси говорила, Альбус не проронил ни слова. Он с пугающим вниманием ловил каждое её слово. Когда она замолчала, он спросил:

— В вашем рассказе большое место занимает Гарри Поттер, который в этом времени ещё не родился, но совсем скоро должен остановить Волдеморта. Я верно вас понял?

— Верно.

— Что же помешало этому Гарри Поттеру остановить его вновь через двадцать лет?

— Я… я не знаю, сэр, — вопрос поставил девушку в тупик, но почти сразу же её осенило. — Но, быть может, вот это даст ответ?

Пэнси достала из кармана мантии светящийся пузырёк и протянула его Дамблдору.

— Далеко не любому подвластно искусство извлечения собственных воспоминаний, — заинтересованно произнёс профессор. — По всей видимости, Гарри Поттер действительно уникальный волшебник.

С этими словами профессор вышел из-за стола и скрылся с пузырьком в руке за занавесом. Пэнси ничего не оставалось, как последовать за ним. В то время как девушка только появилась в первой части кабинета, Дамблдор уже колдовал над непонятной ёмкостью, скрывавшейся до этого в одном из магических шкафов. Пэнси понятия не имела, что это за штука, которая, тем не менее, так непреодолимо тянула к себе, и уже через пару секунд слизеринка стояла, склонившись над парящим сосудом, подобно Дамблдору.

— Что это? — прошептала Паркинсон, заворожённо вглядываясь в яркое, серебристое, непрерывно движущееся вещество.

— Это Омут памяти. Он хранит ключевые события истории. И он позволит оказаться в голове мистера Поттера.

Альбус вылил в сосуд содержимое пузырька, и серебристое вещество принялось описывать упорядоченные круги. До Пэнси не сразу, но всё же дошёл смысл сказанного. Она резко выпрямилась и сделала шаг назад.

— Когда вы вернётесь? — спросила она.

— Когда я вернусь? — Дамблдор посмотрел на Паркинсон поверх очков. — О, нет, дорогая, вы пойдёте со мной.

Тут профессор внезапно схватил Пэнси за руку, потянул на себя и решительно окунул её с головой в Омут. Паркинсон почувствовала головокружение, она летела в пустоту, словно скатываясь по спирали. В какой-то момент она перестала лететь и с грохотом шлёпнулась на холодный каменный пол.

Пэнси быстро вскочила и скрупулезно начала искать укрытие. Она даже не пыталась понять, где находится, глаза застилала паника. Внезапно плеча коснулась твёрдая рука профессора, который повернул девушку к себе лицом.

— Успокойтесь, Пэнси. Вы в безопасности. Мы в воспоминании, и нас никто не видит. Смотрите.

Дамблдор отступил в сторону и дал Пэнси возможность убедиться в его словах. Это были апартаменты Слизнорта, по всей видимости, та часть, где проводились его элитные собрания. И одно из них шло прямо сейчас. В комнате сидело несколько учеников, у большинства из которых на лицах читалась уверенность в собственной уникальности и непревзойдённости. Особенно отличался пугающе красивый юноша с серебристо-зелёным галстуком, расположившийся в самом центре. Чувствовалось, что окружающие признают в нём лидера и готовы делать всё, что он скажет. Слизеринец же принимал это как должное. Сейчас он был полностью сосредоточен на поедающем ананасы профессоре Слизнорте.

Пэнси совсем не понимала, почему Гарри отправил их именно в это воспоминание и как это вообще могло очутиться в его голове, ведь Паркинсон видела лицо обладателя воспоминания в отражающейся дверце шкафчика напротив. Это был Слизнорт.

— Профессор, а как Гарри..., — слизеринка обратилась было к стоявшему рядом Дамблдору, но сразу поняла, что ответ не получит. Директора совсем не волновало, как, что и почему Гарри, он с чрезвычайным вниманием наблюдал за происходящим. Пэнси решила последовать его примеру.

— Что вам известно о… о крестражах? — спросил юноша.

Тут возникла следующая картинка, но она абсолютно не состыковывалась с предыдущей. Парень молча стоял навстречу и ловил каждое слово профессора зельеварения.

— Словом «крестраж» обозначается материальный объект, в который человек прячет часть своей души, — прозвучал голос Слизнорта. — …вы раскалываете свою душу и прячете часть её в объект, находящийся вне вашего тела. После этого, если на тело кто-либо нападёт или даже уничтожит его, вы все равно умереть не можете, поскольку часть вашей души остаётся привязанной к земле, неповреждённой.

— О, Гораций, — сокрушённо произнёс Дамблдор.

Пэнси не успела предположить, что имел в виду её наставник, потому что дальше слизеринец вновь заговорил, и нужно было успеть уловить суть его слов. Правда, изображение опять не соотносилось, словно оно должно было следовать после какого-то вырезанного куска.

— … разве семь — не самое могучее магическое число…

Лицо молодого человека расплылось, и на его месте материализовалось задумчивое лицо Дамблдора, чтобы сказать:

— Думаю, идея разделить душу на семь частей обладает для лорда Волдеморта огромной притягательной силой.

Едва прозвучало его последнее слово, как Пэнси оказалась за столом в гриффиндорской гостиной. Перед ней лежал дневник, в котором детская рука выводила: «Привет. Меня зовут Гарри Поттер». Слова исчезли, словно дневник полностью впитал чернила, и на их месте возникли совсем другие: «Здравствуй, Гарри Поттер, меня зовут Том Реддл».

Далее Пэнси обнаружила себя на мокром холодном полу, тишину прорезал звук капающей воды. Это было жуткое место: позади находилась вымощенная плитами дорога, с обеих сторон ограждённая десятками статуй змей, которая вела к круглой двери, украшенной семью змеями, а перед глазами возвышалось каменное изваяние человеческого лица, чья борода состояла из змей. Рядом без чувств лежала рыжеволосая девочка. Джинни Уизли. Сомнений не возникло: это та самая Тайная комната, в которой пять лет назад Гарри убил наследника Слизерина, лорда Волдеморта. Невольно Пэнси ахнула. А тем временем из ниоткуда вышел молодой Том Реддл.

— Это ты! Ты наследник Слизерина! Ты лорд Волдеморт! — произнёс шокированный двенадцатилетний Поттер.

Вспышка. Огромный зуб в детской руке, пронзающий дневник. Волдеморт, хватающийся за лицо. Вспышка.

Появился неизвестный брюзжащий старик, который яростно тряс своей морщинистой рукой. Пэнси поначалу не поняла, зачем Поттер выудил это воспоминание, и какое вообще отношение этот человек имеет к Волдеморту. Просить разъяснений у Дамблдора было бессмысленно, так как он полностью погрузился в наблюдаемое, к тому же это значило бы самой что-то упустить. Но Гарри обо всём позаботился.

Изображение со стариком закружилось-завертелось и в конечном итоге преобразовалось в одиноко лежащее на столе угловатое кольцо с чёрным камнем-квадратом, внутри которого вырисовывался странный, непонятный знак. Однако непонятный только для Пэнси. Потому что Альбус сразу узнал символ Даров Смерти.

— В развалинах дома Мраксов я и наткнулся на это кольцо, — сообщил фоном голос директора.

— Оно было ограждено ужасным заклятием, — кольцо «взорвалось» клубами дымки, после столь же стремительного рассеивания которой путешественникам по памяти открылась неестественно чёрная рука.

По рукаву и Пэнси, и Дамблдор безошибочно признали самого профессора. В отличие от слизеринки, белый волшебник прекрасно понял, что означает чёрная рука и о каком заклятии говорил будущий он. Тень обречённости скользнула в старческих глазах. Пэнси же молча загнула второй палец.

Настал черёд третьего крестража. Тот же старик, носящий, по-видимому, фамилию Мракс теперь тряс перед носом хозяина воспоминания массивным медальоном на серебряной цепочке. Пэнси не успела разглядеть, что на нём изображено, потому что уже через секунду перед наблюдателями сидели друг напротив друга красивый парень, в котором они узнали повзрослевшего Тома Реддла, и престарелая женщина, с интересом наблюдающая за реакцией молодого человека, который открывал антикварную шкатулку. Волдеморт вытащил тот самый медальон, и теперь слизеринка увидела в самом центре эмблему своего факультета, изогнутую в букве S.

Вспышка. Скала. Пещера. Каменный островок, окружённый тёмными водами. Лодка. Кубок, наполненный прозрачной жидкостью. Слизеринский медальон на дне кубка. Но уже без эмблемы. Снова вспышка. Рука достала из медальона клочок пергамента. Изображение задержалось, чтобы можно было прочесть содержимое:

«Тёмному Лорду.

Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал — это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты уже снова обратишься в простого смертного.

Р. А. Б.»

«Р.А.Б.? Что ещё за Р.А.Б.? — не поняла Пэнси. — Это что же получается — кто-то забрал крестраж до Поттера? Он поэтому не смог остановить Волдеморта?»

Разумеется, развить мысль она не смогла. Вновь возникла сцена с Волдемортом и престарелой женщиной. Теперь юноша извлёк из шкатулки золотую чашу с двумя узорчатыми ручками. Приглядевшись, Паркинсон разобрала барсука, поднявшегося на задних лапах. Значит, чаша принадлежала Пенелопе Пуффендуй.

«Сначала реликвии Слизерина, теперь Пуффендуй. Что дальше? Когтевран? Гриффиндор?» — подумала Пэнси.

Любопытство переросло в пугающий интерес. А тем временем уютная комната сменилась холодными стенами банка Гринготтс. Хранилище на самом нижнем уровне.

— В хранилище Лестрейндж то, что вам нужно, — шепнул какой-то голос на фоне чаши, появившейся на самой верхней полке в хранилище.

«Серьёзно?! — изумилась Пэнси. — Ячейка одной из самых опасных Пожирателей смерти?! А лорд знал, куда их прятать!»

Чаша растаяла в полупрозрачной дымке, обернувшейся прекрасной печальной девушкой. Её черты показались Паркинсон знакомыми, осознание, кто это, пришло лишь когда в куче хлама, просвечивающего сквозь девушку, блеснуло серебро расправленных крыльев орла, соединённых огромным синим сапфиром. Диадема.

— Призрак Когтевран, — вылетело из уст слизеринки.

— Нам, скорее, нужно то, что за ним, — произнёс Дамблдор.

Разумеется, он был прав. Елена Когтевран растворилась, а диадему обуял Адский огонь.

Огонь был настолько сильным, что путники кожей ощущали его жар, несмотря на то, что это было лишь воспоминание. Причём чужое.

Дальше последовала череда отдельных фраз и картинок. Меч, Годрикова впадина, пророчество, предательство. Всё шло единым потоком, и Пэнси окончательно запуталась. Ей оставалось лишь надеется, что Дамблдор всё уловил и понял.

Хаос воспоминаний внезапно оборвался. Пэнси вновь стояла в кабинете директора рядом с ним самим.

— Что всё это значит? Я пришла за помощью, ответами, а это что? — принялась причитать Пэнси.

— Мисс Паркинсон, мистер Поттер передал вам чрезвычайно сильное оружие. То, которое способно изменить всё.

«Измени», — вспомнила Пэнси последние слова Гарри.

— Думаю, он именно это и хотел. Только вот я тут при чём?

Дамблдор с минуту, прищурив глаза, смотрел на слизеринку. К нему приходило осознание того, что перед ним совсем не тот человек, которому под силу вступить в неравную схватку.

— К сожалению, на вас возлагается ответственнейшая миссия: вы должны собственноручно уничтожить Волдеморта.

Брови студентки медленно поползли наверх. Постепенно до неё доходил смысл слов директора.

— Что?! Вы что, серьёзно?! Это же самоубийство! Почему вы не можете это сделать? У вас побольше опыта и сил будет. Следовательно, шансов тоже.

— Вы не просто так оказались в этом месте и в это время. Ваш друг пожертвовал собой, чтобы дать вам возможность спасти множество жизней. Его миссия стала вашей. И только выполнив её, вы сможете вернуться в своё время.

— О, Боже, — удручённо произнесла Пэнси, чувствуя, как ноги стали подкашиваться.

Девушка опустилась в уже знакомое кресло. Дамблдор остановился напротив неё.

— И как…, — она держалась рукой за голову и пыталась всё переварить. — Как, по-вашему, я, студентка, даже не окончившая школу, совершенно не разбирающаяся в тёмной магии, должна уничтожить самого сильного тёмного волшебника всех времён?

Сама мысль казалась Пэнси нелепой и смехотворной.

— Мистер Поттер об этом позаботился. Вы поняли, что представляют собой крестражи?

— Вместилище души. Точнее, её части. Если убить человека, у которого есть крестраж, то он не умрёт. То есть крестраж — ключ к бессмертию?

В процессе ответа она начинала понимать истинный смысл.

— Всё верно. У Волдеморта их пять. По всей видимости, он ещё не создал последний крестраж и не завершил начатое. Гарри упростил нам задачу: он показал, что именно Волдеморт сделал крестражами и где их искать. Теперь мы должны уничтожить их прежде, чем встретиться с самим Волдемортом. И убить его.

Повисла зловещая тишина. Пэнси чувствовала, как на неё обрушивается громадная бетонная плита. В её настоящем только смерть. Она застряла в прошлом, где также идёт война. Первая война волшебников. Пэнси задумалась. Если она сделает то, о чём говорит директор, Второй войны может и не быть.

— А вы точно не можете всё сделать без меня?

— Могу. Но неизвестно, какие у этого будут последствия. Неслучайно, в прошлое должен был отправиться именно мистер Поттер. Он был готов столкнуться с Волдемортом лицом к лицу.

— А кто же ещё должен был отправляться, если там вы…, — Пэнси осеклась.

— Мёртв, — хладнокровно закончил её мысль Дамблдор. — Верно. Вижу, вы ещё не понимаете, насколько опасная вещь игры с временем. Изменение одной детали может привести к глобальной катастрофе. По сути, я не должен был знать о будущем, если бы в прошлое переместился Гарри Поттер. Но всё так, как есть. Прибыли вы, и вам нужны были ответы. Пэнси, больше никто не должен узнать об этом. Ни одна живая душа. Я буду вам помогать, обучу тёмной магии. Это будет нелегко. Очень нелегко. Вам придётся вытащить самые ужасные свои качества, воспоминания, эмоции, очернить свою душу. Но всё ради того, чтобы вы могли справиться с самым сложными испытаниями даже в одиночку.

Каждое новое слово профессора сильнее вдавливало Пэнси в землю, не давая и шанса выбраться.

— Том Реддл всегда был непредсказуем в своих действиях и передвижениях, — продолжал Дамблдор, игнорируя становящееся всё белее лицо Паркинсон. — Из ваших слов и воспоминаний мистера Поттера мы знаем наверняка, где и когда он точно будет: Годрикова впадина, тридцать первое октября тысяча девятьсот восемьдесят первого. Именно в этот вечер Волдеморт должен исчезнуть навсегда. Думаю, неслучайно для перемещения была выбрана сегодняшняя дата: чтобы было время найти и уничтожить все крестражи.

Пэнси глубоко вздохнула. «Прожить четыре года в прошлом? Пф, проще некуда».

— Правда, — продолжил профессор, — есть нюанс. Даже два. Чтобы Волдеморт появился в доме Поттеров в указанное время, он должен узнать о пророчестве, о котором ему должен сообщить Северус Снейп. Я знаю этого молодого человека, и, насколько мне известно, он на данный момент не состоит в рядах Пожирателей смерти. Следовательно, ни при каких условиях никоим образом нельзя вмешиваться в судьбу мистера Снейпа.

— То есть, вы хотите пожертвовать им?! Позволить ему стать Пожирателем? — внезапно разозлилась Пэнси. Дамблдор выносил её школьному отцу всё равно что смертный приговор. — Это неправильно. Он потом будет сожалеть об этом. Не дайте ему загубить свою жизнь.

Директор в изумлении поднял брови.

— Откуда такое рвение к спасению мистера Снейпа? В будущем вас что-то связывает?

— Он… он… Мне небезразлично, что с ним будет. И раз у меня появился шанс что-то изменить, то я хочу хоть попытаться.

— Это, конечно, похвально. Но в таком случае необходимо найти другой способ передачи информации о пророчестве.

— Я что-нибудь придумаю.

— Что ж, время ещё есть. Теперь о втором нюансе. Питер Петтигрю. К нему вы также испытываете тёплые чувства, и тоже будете пытаться встать между ним и Пожирателями?

— Петтигрю выдал Тёмному лорду местонахождение Поттеров, которое они сами ему и доверили. Этот человек предал своих друзей, а потом подставил другого друга. Он гнусный мерзавец и не заслуживает второго шанса.

— Громкое заявление. Вы понимаете, что сейчас творите чужие жизни? Считаете, у вас есть такое право?

— Гарри Поттер дал мне это право, — сталь в голосе шокировала саму Пэнси. — Раз я пройду через все круги ада, мне решать, кого я потащу с собой.

Дамблдор, не говоря ни слова, пронзительно всмотрелся в слизеринку. «Может, мы и не совсем пропали», — на секунду мелькнуло в его голове.

— Всё равно приглядывайте за ним, — произнёс директор. — Постарайтесь не допустить отхождений от истории. И, самое главное, не привлекайте к себе излишнего внимания.

«Ну да, легко сказать «не привлекать внимания». В Хогвартсе же каждый день новенькие из других школ появляются», — с сарказмом подумала Пэнси, но вслух задала последний волнующий её вопрос.

— Профессор, а что это за Р.А.Б. опередил Поттера с медальоном?

— А это одна из задач, которые нам предстоит решить, мисс Паркинсон.

Когда разговор был окончен, Дамблдор вызвал к себе профессора Слизнорта, которому представил Пэнси как новую студентку Слизерина, переведённую из Ильверморни. Так как директор понимал специфичность ситуации Паркинсон, он принял решение взять её под своё крыло. Отныне она стала дальней родственницей самого Альбуса Дамблдора, и этот факт безумно разозлил её.

«Прекрасное начало непривлечения внимания. Спасибо, профессор. Быть связанной с Дамблдором — худшей кары для слизеринца не придумаешь»

Слизнорт всю дорогу от кабинета до подземелья пытался выудить из Пэнси какие-нибудь подробности. По факту Дамблдор ничего ему не дал, кроме бывшей школы и принадлежности к роду Дамблдоров. Пэнси умело избегала прямых ответов, умудряясь при этом не соврать ни слова, она предпочла бы вообще идти молча.

Когда они подошли к гостиной, Слизнорт произнёс пароль:

— Заживёт как на гадюке, — дверь поползла вправо. — Будьте внимательны, мисс Паркинсон, пароль меняется каждые три дня. Новый пароль вывешивается старостой в гостиной. Староста у нас Ивис Клиффорд. Прошу, — профессор жестом пригласил войти, — осторожнее, там ступеньки.

Войдя в гостиную, Пэнси поняла, то та практически не изменилась. Разве что диван и кресла поменялись местами. В помещении сидели несколько студентов, которые занимались своими делами. Тихо, мирно, никого не беспокоя. Но Слизнорта это не устраивало. Он подошёл к углу, достал с полки колокол, знакомый Пэнси ещё с её шестого курса, и начал в него бить. Девушка прекрасно знала, что он делает: собирает всех студентов факультета.

«Так значит он ещё двадцать лет назад придумал этот маразм», — мелькнуло в голове Пэнси. Паркинсон никогда не нравилась идея колокольного созыва, потому что Слизнорт обожал бить в колокол и собирал людей по каждому пустяку.

Сейчас Пэнси видела, как в гостиную медленно и неохотно стягиваются слизеринцы. Каждый считал необходимым оглядеть новенькую с ног до головы. По мере заполнения помещения ей всё больше казалось, что она — мельчайший жук под микроскопом тысячи учёных. Наконец слизеринцы перестали прибавляться, а декан прекратил мучить уши присутствующих.

— Леди и джентльмены, благодарю за столь быструю ответную реакцию. Я созвал вас в связи с необычайнейшим явлением. Господа! У нас новенькая. Позвольте представить… Пэнси Паркинсон, бывшая студентка школы чародейства и волшебства Ильверморни и член семейства Дамблдор.

Как только с уст слетела известная фамилия, атмосфера в гостиной резко накалилась. Никто не любил здесь Дамблдора. По разным причинам. Кто-то завидовал, кто-то боялся, кто-то считал, что он предвзят. Так или иначе, с давних времён уже сложилось, что на Слизерине директора признавали одним из сильнейших волшебников истории, но относились к нему всё же негативно.

А теперь на факультете появилась его кровь. И Пэнси задалась вопросом, кого будут гнобить слизеринцы больше: гриффиндорцев, грязнокровок или единственного известного живого родственника Альбуса Дамблдора?

— Со всеми ребятами вы познакомитесь в процессе. А пока представлю вам нашу замечательную старосту — Ивис Клиффорд. Она введёт вас в курс дела.

Ивис Клиффорд оказалась девушкой с весьма необычной внешностью. Худая, но не тощая. Не среднего роста, но и не высокая. Волосы светло-русые или цвета блонд, густые тёмные брови, высокие скулы. Взгляд её серых то ли зелёных глаз прожигал насквозь, а когда она улыбалась, они оставались ледяными.

Раздался колокольный звон, пронёсшийся по всей гостиной. Студенты закатили глаза, но с места не сдвинулись. «Что-то новенькое», — подумала Пэнси.

— Чья сегодня очередь? — с приторной улыбкой обратился Слизнорт к аудитории.

От дальней стенки отделился хмурый парень и, ссутулившись, побрёл к двери, за которой оказался Филч, доставивший два больших чемодана.

— А вот и ваши вещи, мисс Паркинсон. Что ж, всем спасибо за внимание, все свободны. Мистер Снейп, будьте любезны: помогите мисс Паркинсон отнести чемоданы в её комнату. Мисс Клиффорд, на вас заселение.

Профессор так быстро менял объект своей речи, что ребята только с запозданием на долю секунды понимали, к кому именно он обращается.

Гостиная пришла в оживление. Студенты, разговаривая друг с другом, разбредались по своим делам. Слизнорта уже и след простыл.

— Итак, Пэнси, — пронзил, словно игла, слух высокий голос Ивис, которая жестом велела новенькой следовать за собой, — как ты уже поняла, я староста факультета. Я первое лицо на Слизерине после декана.

— Разве ты единственная староста? — перебила Паркинсон, которая сама была старостой, и её напарником бессменно являлся Драко Малфой.

Клиффорд резко остановилась и с явным раздражением сверкнула на девушку глазами. Пэнси поняла свою ошибку. Ивис Клиффорд оказалась типичной слизеринкой, жаждущей непоколебимого превосходства и одиночной власти. Она сама была такой. Правда, амбициозный Малфой ничуть не уступал и держал в тонусе.

— Ну… я слышала, что в Хогвартсе на факультетах по двое старост.

— Верно, — фыркнула Клиффорд и продолжила идти. — Второй староста — Маркус Оуэн. И он лишь формальный староста. Все обязанности и ответственность лежат на мне. Поэтому повторю, — Ивис повернулась на каблуках и взглянула Пэнси прямо в глаза, — я первое лицо на факультете после декана.

Между девушками повисло молчание, в котором рождалось напряжение. Ни одна не опускала взгляда, тем самым давая понять, что ни за что не отступит перед другой. Зрительную дуэль прервал шум позади Паркинсон. Это Снейп уронил один из её чемоданов.

— Снейп! — возмутилась Ивис, потому что невольно проиграла «битву», и из-за этого ещё больше разозлилась. — Как можно быть таким медленным?! Донести два чемодана — разве так сложно? Пэнси, — обратилась староста с наигранной улыбкой, — это твоя комната. Здесь живут две пятикурсницы. Я думаю, вы поладите.

Пэнси взглянула на номер комнаты. Шестая. Комната изгоев женского пола. Для мальчишек был номер четырнадцать.

«Войны хочешь? — подумала Паркинсон. — Сначала пройди через настоящую, фифа, а потом зубы на меня оскаливай».

— Спасибо, — задушив в зачатке возмущение, улыбнулась она. — Ты очень добра. Дальше я справлюсь.

Ивис ещё несколько секунд осматривала с ног до головы новенькую, но, не дождавшись никакой реакции, безмолвно удалилась. Когда она скрылась за углом, Пэнси дёрнула ручку двери и открыла своё новое жилище. На неё сразу обрушился запах книг, мяты и жжённых свечей. По всей комнате: на столах, на тумбочках, на шкафах — стояли пресловутые свечи.

«Они сектантки что ли? Ну, где пентаграммы?»

— Куда поставить? — произнёс парень, перетащив чемоданы через порог.

— Поставь у крайней кровати. Ты ведь Северус, верно?

— Да.

— А я Пэнси. Помнишь, мы встретились у кабинета директора?

— Ты сидела на полу, — буркнул юноша и двинулся к выходу.

— Северус? — окликнула его Пэнси. Он остановился, полуобернувшись. Девушка подошла к нему, став лицом к лицу. — Проведёшь мне завтра экскурсию по школе?

— Этим обычно староста занимается.

— Она стерва. А мне хотелось бы познакомиться с новым местом в обществе более приятного человека.

Лоб слизеринца дрогнул в удивлении.

— Я не лучшая компания, — равнодушно заметил Северус.

— Это уже мне решать.

— Если хочешь чего-то здесь добиться, со мной лучше не связываться.

Снейп шагнул к двери, давая понять, что разговор окончен. Пэнси так не считала. Она намеревалась перевернуть его жизнь. И к тому же нужно было за кого-то зацепиться. Девушка преградила ему путь, всем видом демонстрируя, что так просто не отступит.

— Меня не любят на Слизерине, — вновь попытался Снейп. — Я изгой.

— Серьёзно? Я — родственница Дамблдора, учащаяся на Слизерине. Ты, правда, думаешь, что студенты проникнуться ко мне симпатией? — Северус ничего не ответил. — Изгоям нужно держаться вместе.

Снейп задумался.

— Жду тебя в двенадцать в гостиной, — выдал он, после чего беспрепятственно покинул комнату и оставил Пэнси наедине с самой собой. Только терпеть такое общество она точно не собиралась: не тратя ни на что время, слизеринка без сил рухнула в объятия новой, но уже любимой постели. Последние два дня были непростыми.

* * *

На следующий день на занятия Пэнси не пошла. Вместо этого она разобрала оба чемодана, при этом удивляясь каждой извлечённой вещи. Она догадалась, что багаж — дело рук Дамблдора. Но она так и не смогла понять, как ему удалось угадать её вкус, размер и потребности. Паркинсон даже всерьёз задумалась о том, что слухи о его способности читать мысли вовсе не слухи.

В комнате ничего не изменилось: по-прежнему вонючие свечи и куча начинающей вянуть мяты. Несмотря на то, что Пэнси семь лет прожила в подземелье, она не привыкла, чтобы это было подземелье в полном смысле слова. Поэтому она отыскала пустую коробку и сложила туда все свечи, которые только имели место быть в комнате. Она не поленилась даже заглянуть под шкафы и кровати. К свечам отправились и связанные в пучки листья мяты.

— А чёрт с ними! Ненавижу мяту! — решила Пэнси и выбросила листья в мусорное ведро.

Когда комната стала более-менее соответствовать вкусу и предпочтениям леди Паркинсон, доходило уже двенадцать часов. Девушка быстро переоделась в новую форму, привела себя в порядок и спустилась в гостиную, где её уже дожидался Северус Снейп. При виде такой пары по помещению пронеслась волна перешёптывания.

— Смотрите, наш тихоня нашёл подружку.

— Неужели он не гей?

— Да нет, вы что? Он же сохнет по Лили Эванс.

— По гриффиндорской старосте?

— Да. Но, похоже, у неё появилась конкурентка.

— Вы серьёзно? Эванс по уши влюблена в Поттера. А новенькая явно не из тех, кто мутит с неудачниками.

— Вообще-то Снейп самый сильный на зельях и один из лучших по З.О.Т.И.

— А ещё он самый нелюдимый и самый стрёмный чувак в Хогвартсе, у которого никогда не было девушки. Филч не в счёт.

Шёпот сменился хихиканьем, под которое Пэнси и Северус и вышли из гостиной.

Молодые люди торопливо прогуливались по замку. Поначалу юноша молчал, Пэнси в буквальном смысле приходилось вытягивать из него слова. Но постепенно Северус начал сам выбирать, что говорить и какое давать описание. Обмен репликами получил форму нормального разговора, когда речь зашла о зельеварении. Вот тут вечно печальные глаза слизеринца загорелись огнём воодушевления.

Паркинсон хорошо знала этот предмет, потому что всегда внимательно слушала преподавателя, будь то Снейп или Слизнорт. Ведь зельеварением увлекался Малфой. В первые три с половиной года обучения Пэнси прочитала и выучила всю литературу на эту тему, даже ту, которая предназначалась для старших курсов. Так она могла поддержать разговор с Драко и не выглядеть в его глазах полной дурой. Правда, он всё равно умудрялся задевать её. А потом это превратилось в своеобразное орудие мести: поскольку Пэнси изучила семилетнюю программу, на каждой новой теме она блистала, не оставляя шансов ни заучке Грейнджер, ни снейповскому любимчику Малфою. Разве что на шестом курсе Поттер неожиданно вырвался вперёд. Теперь эти знания вновь играли на руку Паркинсон.

— Ты первая среди студентов, кто знает столько о зельеварении. У тебя, видимо, был хороший преподаватель.

Губ Пэнси коснулась печальная улыбка.

— Да, он был просто потрясающий. Очень умный и внимательный.

— Был? С ним что-то случилось?

Улыбка медленно сползла с лица.

— Он погиб, — глухо отозвалась Пэнси. — Его убили.

— Что? — Снейп резко остановился и встал прямо перед девушкой. — Кто?

Слизеринка подняла на Северуса зелёные глаза, в которых зарождалась ярость.

— Сам-Знаешь-Кто.

Северус изменился в лице, а по телу пробежали мурашки.

— Я не думал, что он добрался так далеко. Зачем ему Америка?

— Ему нужен весь мир. Мир чистокровных волшебников.

Северус стоял с по-детски серьёзным лицом. Он ещё не связал себя Чёрной меткой. Пэнси не знала, когда это произойдёт и что его толкнёт на это. На мгновение она задумалась, что бы было, если бы Снейп не стал Пожирателем. Возможно, он не был бы вечно холодным, мрачным, лишённым положительных эмоций. Возможно, он женился бы и создал семью. А возможно, никогда бы не пришёл в Хогвартс на должность преподавателя зельеварения и не стал бы школьным отцом самой Пэнси. Существовала целая масса вариантов дальнейшего будущего Снейпа, не поддайся он влиянию Волдеморта. Но каждый из них виделся Пэнси намного лучше того, который он однажды уже прожил.

Приложив усилие, девушка вернулась к другому, молодому, Снейпу и кое-как выдавила из себя улыбку.

— Северус, это страшный человек, не стоит о нём. Лучше скажи, когда здесь обед?

— Хоть сейчас.

— Правда? О, я умираю с голода. Даже не помню, когда последний раз ела, — поймав недоумённый взгляд Северуса, Пэнси быстро продолжила: — Долгая дорога, вчера так устала, что ни на что сил не хватило.

Слизеринка не знала, поверил ли юноша или нет, но такое объяснение было более понятным, логичным и реальным, чем истина. Незачем Северусу знать о двух сутках без сна, еды, спокойствия, о двух сутках непрекращающегося страха и смерти.

— В Хогвартсе хорошая кухня. Что странно, — сказал незнакомый мужской голос. — Ведь к ней имеют прямое отношение эльфы.

Пэнси повернулась в сторону говорящего. Это был высокий, очень высокий, на две головы выше девушки, брюнет, волосы которого были идеально уложены и зачёсаны с гелем назад, с иголочки одетый, несмотря на то, что вся школа на занятия ходила в единой форме. Впрочем, это особенность всех слизеринцев: выделяться среди одинаковых. Рядом с ним стояли ещё трое, каждый из которых чем-то запоминался. Пэнси мгновенно по этим приметам дала про себя им прозвища: Больной котёнок (большие синие глаза, болезненный цвет лица, доля милоты), Золотой зуб (единственный ненастоящий зуб во рту) и Дёрганый (постоянно стучал носком ботинка об пол).

— Я — Джейкоб Трэверс.

«Трэверс, Трэверс, Трэверс, — повторяла Пэнси в голове. — Где я уже слышала эту фамилию?»

— А ты наша новенькая. Пэнси Паркинсон, — парень словно пробовал имя на вкус. — Пэнси — это сокращённо от чего?

— Ни от чего, — резко ответила Паркинсон. Трэверс ей не нравился. — Просто Пэнси.

— Знаешь, просто Пэнси, — сказал он, кривя рот в полуулыбке, — я буду рад помочь тебе в знакомстве с новой школой.

— Очень мило с твоей стороны, но я уже получила помощь.

— Его что ли? — Трэверс с пренебрежением кивнул в сторону Снейпа.

— Да, его. Но знаешь, Джейк, мне приятно твоё участие.

— Я — Джейкоб, — поправил он. — Что ж, удачи, — он повернулся, чтобы уходить, но в последний момент добавил: — Хотя можешь о ней забыть, если будешь с ним.

— Видишь: и он тоже так думает, — сказал Северус, когда Трэверс ушёл на достаточное расстояние.

— Чушь, — воскликнула Паркинсон. — И не смей верить в этот бред. А теперь идём, иначе я реально сейчас грохнусь от голода в обморок.

Губы Северуса дрогнули в намёке на улыбку. Пэнси была единственной, кто пытался нормально с ним общаться. Кроме Лили Эванс. Но после случая на берегу озера они оборвали все связи. Лили стала девушкой Джеймса Поттера и перестала быть другом Северуса. Он ненавидел её, но одновременно понимал, как она ему нужна. И тут он получает возможность её заменить.

«Но возможно ли это? — гадал Снейп. — Как вообще можно заменить Лили?»

Северус смотрел на одну девушку, но мучился мыслями о другой. В этот момент настоящая Лили что-то оживлённо обсуждала с подругами и весело смеялась. Как только её глаза поймали до боли знакомый и всё ещё отчасти дорогой взгляд, задор стал медленно угасать, а грудь начала наливаться странной тяжестью. На долю секунды оба прониклись прошлым и былой привязанностью друг к другу, обоих охватило желание вернуться в то время, когда не было недомолвок и непонимания…

Однако всего на долю секунды. Потому что Северусу вспомнилась её симпатия к гнусному Поттеру, а Лили — его мерзкое оскорбление в её адрес. Этого хватило, чтобы рот юноши презрительно скривился, а сам он полностью перевоплотился в мистера Заботу по отношению к Пэнси. Лили сразу заметила повышенное внимание, обида тихонько кольнула сердце, и девушка торопливо отвернулась.

Пэнси же и не догадывалась, какие страсти и волнения кипят вокруг её персоны. Она не подозревала, что является предметом обсуждения всех студентов, заметивших её в Большом зале. Наиболее эмоциональную и судьбоносную беседу она вызвала за гриффиндорским столом.

— Эй, а это не та девчонка, которая сбила вчера Пита? — спросил Римус.

— Где? — сразу оживился Сириус.

— Вон там, — Римус указал рукой, — со Снейпом.

— Ха, она самая. Что она делает с этим идиотом? Хотя неважно, — Блэк оценивающе проскользил по ней взглядом и вынес вердикт. — Горячая штучка. Фигурка что надо, да и личиком симпотная.

— Как раз в твоём вкусе, Бродяга, — заметил сидящий рядом Джеймс.

— О, да.

— Только вот она на Слизерине, — вставил Люпин.

— Я же не встречаться с ней собрался.

— То есть ты хочешь просто с ней переспать?

— Почему бы и нет?

— Сириус, она такой же человек, как и мы. Подло так использовать девушек.

— Только не включай моралиста, Рим. Она слизеринка, значит всё человеческое ей чуждо.

— Лили бы с тобой не согласилась, — тихо произнёс в бокал Джеймс. Но Сириус его услышал.

— Что? И ты туда же? Кто бы говорил? — возмущенно повернулся к другу Блэк, а потом шёпотом добавил: — Помнишь Кейли Престон?

— Это было давно, — изменившись в лице, буркнул Джеймс. — И у меня сейчас Лили.

— Но всё же это было, — Сириус взял бокал и поднёс к губам. — К тому же эта чертовка должна получить за Питера. Эй, Хвост, ты же на моей стороне?

— Она тебе не по зубам, — невозмутимо произнёс Петтигрю, чем вызвал бурю эмоций внутри Сириуса.

— Вот как? — самоуверенно скрестив на груди руки, заявил тот. — Ты знаешь хоть одну девчонку, которая устояла передо мной, если я брался за неё?

— Отстань от него, Бродяга, — хлопнул друга по плечу неискренно улыбающийся Джеймс. — Он сам не знает, что говорит.

— Нет, постой, — не успокаивался Сириус. — Ты специально это сказал. Чтобы растравить меня. Чтобы я переключился на неё и не трогал МакКинонн. Ох, Хвост, имеешь виды на подружку Лили, а? Ты спалился.

— Не имею я никаких видов, Бродяга, — с вызовом глядя в глаза другу, сказал Петтигрю. — Просто та новенькая похожа на тебя. А тебя никто не обуздал.

Римус и Джеймс замерли, переводя взгляды между Сириусом и Питером. Они прекрасно знали, куда всё идёт. И Питер тоже знал.

— Как насчёт пари, Питер? — Блэк протянул руку. — Она будет моей к концу семестра.

— Посмотрим, — ударил Питер по его руке.