Творец чужих жизней (гет)

Раздался очередной раскат грома. Но, как и другие до него, он потонул в лавине более страшных звуков. Вспышки заклинаний, треск палочек, стук падающих тел, отчаянные крики. Через каждые два метра кто-нибудь умирал.

— Авада Кедавра, — прогремело у дверей Большого зала, ставших развалинами.

Из палочки Джагсона вылетела зелёная молния, и прямо перед ним упало грузное тело.

— Хагрид! Нет! — в ужасе воскликнула Гермиона и бросилась к убийце своего друга.

— Экспеллиа…

— Круцио, — и палочка юной волшебницы выпала из рук, а сама девушка скорчилась от нестерпимой боли.

— О, ты слишком молода, чтобы умереть так просто, — склонился над Гермионой мерзкий Пожиратель. — Я не буду милосердным и не использую смертельное заклинание.

— Зато я использую, — сказал внезапно появившийся Невилл. — Авада Кедавра!

Зелёный свет озарил лица присутствующих, но не попал в цель. Джагсон озверел и кинулся вступить в схватку с Долгопупсом. Гермиона увидела четыре залпа, которые отразили голубые глаза Невилла, прежде чем навсегда погаснуть.

— Невилл, — рыдания пробились наружу. — Прости меня, Невилл.

Гермиона принялась шарить по земле в поисках своей палочки, но ничего не могла найти. Слёзы застилали ей глаза, а в руках не осталось сил. Она почувствовала, что внимание Джагсона вновь обратилось к ней, и он вот-вот вернётся к мучительным пыткам. Не в состоянии подняться Грейнджер поползла.

— Куда же ты, милая? — лицо Пожирателя исказила страшная улыбка. Он наслаждался её беспомощностью и пониманием своего всевластья над её жизнью. — Куда ты так торопишься? Бежать всё равно некуда. — Джагсон мерзко захихикал. — Мы сотрём ваш Хогвартс в порошок.

— Не говори «гоп», — едко выплюнула Гермиона.

За секунду до того она заметила приближающуюся Пэнси Паркинсон, которая прокрадывалась у Пожирателя за спиной. Головой Гермиона осознавала, что Пэнси не может идти на помощь ей, гриффиндорке, тем более, лучшей подруге Поттера, учитывая её-то репутацию, но вспомнившиеся отзывы близнецов Уизли дали надежду.

— Хватит играть с ней, — вдруг раздался грозный командный голос. Гермиона с ужасом повернула голову.

К ним приближался Амикус Кэрроу. Он не видел Пэнси, которая вздрогнула от его голоса и резко остановилась. Страх пронизывал до мельчайших клеточек. Девушку и Пожирателя разделяла стена Большого зала, но через каких-то пару шагов у слизеринки не останется шансов. И Грейнджер приняла отчаянное решение, хотя и понимала, как это глупо: Паркинсон ни за что бы на свете не стала рисковать собой ради самой Гермионы. Но, тем не менее, гриффиндорка не могла поступить иначе. Она собрала последние силы и с яростью вцепилась в Джагсона, повалив его на землю. Она царапалась и кусалась, не позволяя ему подняться, а также сосредотачивая внимание второго Пожирателя полностью на себе.

Пэнси не могла сделать и шага. Страх буквально парализовал её. Она в ужасе смотрела, как Пожиратель сужает тиски вокруг Грейджер. В какой-то момент раздался треск. Руки Гермионы вдруг обессилено отпустили Джагсона. Когда тот поднялся, Пэнси увидела её остекленевшие карие глаза, устремлённые в мрачные небеса, куда только что улетела душа. Эта заучка ужасно раздражала Паркинсон, но она не заслужила такой смерти. Такой… маггловской. Минутное замешательство стоило Пэнси скрытности: Джагсон её заметил. И оскалился.

— Петрификус Тоталус! — воскликнула Паркинсон.

Молния поразила Джагсона. Он мгновенно замер и упал рядом с мёртвой Гермионой с тем лишь отличием, что он был всё ещё жив.

— Экспеллиармус!

— Ступефай!

Два заклинания перекрестились и оба поразили цель. Палочка Пэнси перелетела в руки Кэрроу, а сам Пожиратель, перевернувшись дважды в воздухе, приземлился на груду камней.

— Пэнси, скорее бежим отсюда, — воскликнула Полумна, использовавшая против злодея сшибающее заклинание.

Слизеринка не заставила себя ждать и поспешила к Лавгуд.

— Маленькая дрянь, — взревел Амикус, поднимаясь.

— Быстрее, Лавгуд, — Пэнси схватила девушку за руку и потянула за собой.

— Редукто! — яростный голос прогремел по ушам.

В этот момент ощущение руки Полумны куда-то исчезло, и Пэнси в панике обернулась. Кошмар — это мягко сказано. Куда проще было бы сказать, что Полумна просто бесследно испарилась, однако следы как раз и были видны. На землю медленно и тихо опускались невесомые частички, когда-то составляющие когтевранку Полумну Лавгуд. Вопль ужаса вырвался из Пэнси, и она бросилась бежать. Паркинсон спиной чувствовала, как по пятам следует Кэрроу, у которого в отличие от неё была палочка. Она перескакивала через ступени и тела, которые покрывали их. Парвати Патил, профессор Флитвик, Дин Томас, женщина с фиолетовыми волосами, из Ордена, кажется. Повсюду царили хаос и смерть. Пэнси не разбирала дороги, бежала по коридорам. У неё не было ни времени, ни возможности посмотреть по сторонам и понять местоположение. Настигающий Амикус Кэрроу без передыху стрелял заклинаниями, и девушке каким-то чудом ещё удавалось уворачиваться. Она молила об одном: лишь бы не упасть.

Но в какой-то момент удача изменила ей, и ноги не смогли пересечь очередное препятствие. Не меняя скорости, Пэнси полетела вниз, пересчитывая всеми конечностями ступеньки. Когда она остановилась и с трудом подняла голову, то слёзы навернулись на глаза. В метре от неё лежал молодой парень, рядом с которым валялась палочка, которой хозяин уже никогда не воспользуется. Он был значительно потрёпан, на лице читалась усталость. Он лежал и ничем не отличался от остальных, такой же хмурый и серый, с ног до головы покрытый грязью и пылью. Но даже они не могли скрыть пробивающийся огонь густых волос.

— Нет, пожалуйста, — сквозь слёзы прошептала Пэнси, — только не ты.

Фред Уизли. Лучший друг последних трёх лет и соратник, бывший когда-то врагом. Как истинные гриффиндорец и слизеринка, они ненавидели друг друга. Близнецы неоднократно затевали проделки в отношении неё, но по какому-то невероятному стечению обстоятельств ей удавалось выйти сухой. Ребята называли это везением и с каждым разом уменьшали интервал между вредительствами. И однажды их коварный план осуществился. Ликованию не было предела, правда, длилось оно недолго, потому что Паркинсон в долгу не осталась. А после одного случая Фред стал активно стараться с ней подружиться, несмотря на недовольство Джорджа, который со временем всё-таки принял её, хотя и не особо продолжал поддерживать с девушкой связь после их фееричного срыва экзаменов. В отличие от Фреда. Старший брат регулярно интересовался её жизнью и делился событиями из своей. Несколько раз по его инициативе близнецы неожиданно приезжали в Хогсмид и по тайным ходам пробирались в замок, чтобы увидеться с подругой и провернуть какую-нибудь шалость.

Сейчас Пэнси смотрела на мертвенно-бледное лицо Фреда, а в голове проносились счастливые моменты, прожитые вместе с ним. Совместное продумывание приколов, ночные вылазки из Хогвартса, изучение перерисованной братьями карты Мародёров, прогулки по Хогсмид. А ещё тайные переписки, неловкие взгляды и робкие касания. Пэнси подозревала, что нравится Фреду, но больше всего боялась, что он это подтвердит, и они не смогут общаться так, как прежде. Зато теперь она готова была отдать, что угодно, стать для него кем угодно, лишь бы это вернуло его с того света.

— Поднимайся, Пэнс, — резкий рывок вернул девушку в реальность и поставил на ноги.

«Пэнс». Только один человек так урезал конечную букву в её имени. Рядом стоял профессор Люпин, всегда на удивление хорошо относившийся к несносной принцессе Слизерина. Он совал ей в руку палочку Фреда.

— Раз уж ты не в подземелье, помоги Гарри и Рону на пятом.

Пэнси ещё раз взглянула на Уизли. «В последний раз», — подумала она. Мысли о том, что она может выжить в этой битве, даже не допускалось.

— Эй, Пэнс, — Люпин тронул её за плечо, — а ты Тонкс не видела?

— Тонкс? — в полузабытье переспросила девушка.

— Да. Такая маленькая, худенькая. С фиолетовыми волосами.

«Фиолетовые волосы. О, Боже!»

— Нет, не видела, — солгала она.

— Ну ладно, беги.

Паркинсон кинулась по коридору к следующей лестнице, напрочь забыв предупредить профессора о преследующем её Пожирателе. Только она повернула назад, как заметила на стенах отражающиеся вспышки. Слизеринка ускорилась, но слишком поздно. Из-за колонны показалась рука с обручальным кольцом, безжизненно упавшая на пол, а в следующий момент из-за той же колонны вынесся Амикус, лицо которого исказила озлобленная гримаса. Он не успел ничего предпринять.

— Авада Кедавра! — впервые в жизни выкрикнула Пэнси, поглощённая адреналином и бешеным страхом.

Заклинание сработало, и Кэрроу тут же рухнул, не выпуская палочку. Паркинсон отпрянула от ужаса. «Я убила его. Господи, я же убила его!». Голова закружилась, чтобы удержаться на ногах, она оперлась на стену.

— Я теперь убийца, — не отводя взгляда от мёртвого лица, прошептала слизеринка. — Такая же, как они.

Она не могла перестать смотреть на труп убитого ею человека. Ей стало мерзко от себя самой. Пусть Кэрроу был редкой мразью, но никто не вправе становиться богом и решать, кому когда умирать. Она совершила самый страшный грех и уже знала, что он будет преследовать её всю жизнь.

Шум вывел Пэнси из состояния транса, на «ватных ногах» она добралась до груды камней, бывших ещё недавно вестибюлем. Там продолжали гибнуть люди. Друзья, учителя, члены Ордена — все падали под натиском врага, который с каждой секундой приближался к победе. Внезапно округу огласил истерический смех. Беллатриса Лестрейндж только что убила Джинни Уизли.

— Девочка моя! Джинни!

Миссис Уизли бросилась к дочери и упала рядом с ней. Она обхватила её обеими руками и прижала к себе уже мёртвое тело. Недалеко от них лежал и мистер Уизли, а чуть дальше — их ещё один сын. Но храбрая женщина не собиралась сдаваться. Она ударила по злобной мерзавке заклинанием, которое та успела отразить. Началась самая настоящая дуэль. Но дуэль без правил. И спустя несколько минут Беллатриса вышла бесспорной победительницей.

Добро проигрывало, эпоха Хогвартса уходила в небытие. А тем временем Пожиратели продолжали наступать, и их становилось всё больше. Ничего другого не оставалось, кроме как бежать. Но куда? Они повсюду. Что делать?

«Помоги Гарри и Рону на пятом», — напомнил голос Люпина в голове.

«Поттер! Он всегда знает, что делать. Он уже победил однажды. Так что пускай сделает это ещё раз», — подумала Пэнси и поспешила навстречу спасению.

По крайней мере, ей хотелось так думать.

Слизеринка неслась, нигде не останавливаясь. От того, что она видела, по телу пробегал леденящий холод. Кругом ходила смерть. Волшебники безжалостно убивали волшебников.

Внезапно Пэнси во что-то врезалась. Во что-то, что было слишком тёплым и слишком мягким для стены. Первая мысль: Пожиратель. Пэнси быстро отскочила и направила на препятствие палочку.

— Воу. Осторожно, — произнёс Гарри Поттер.

— Поттер, — облегчённо выдохнула Паркинсон и опустила палочку.

— Паркинсон? Я думал, все слизеринцы отсиживаются в подземелье.

— Не сегодня.

— Поттер! — яростно прогремел голос.

Гарри испуганно обернулся, потом схватил Пэнси за руку и бросился бежать. Она не сопротивлялась, лишь подстроилась под его ритм.

— Это он? Это Волдеморт?

— Да.

— Куда мы бежим?

В эту секунду над головами молодых людей пролетели две вспышки. На ходу обернувшись, Пэнси увидела отряд людей в чёрных мантиях. Они не особо торопились, оттягивали кульминационный момент. То, ради чего они всё и затевали, осуществилось: Министерство магии захвачено, Хогвартс разрушен, грязнокровки и магглы на грани истребления. Единственное, что не хватало для сокрушительной победы, это казни Мальчика, который выжил. Поэтому Пожиратели намеренно не использовали смертельное заклинание, стремясь лишь покалечить и вволю потешиться над бегством предводителя врагов.

Гарри и Пэнси бежали так быстро, как только могли. Но безостановочные залпы не прекращались. В ход шли самые разные заклинания, Пожиратели просто забавлялись и выкрикивали первое, что взбредёт в голову, создавая в коридорах Хогвартса цветовую какофонию.

— Куда мы бежим, Поттер? — в отчаянии повторила Пэнси.

Ответить Гарри не успел. Очередное заклинание разбило их руки. Вреда Паркинсон оно не причинило никакого, но на кисти Избранного недоставало трёх пальцев.

— О, Боже мой! О, Боже! — завопила слизеринка.

— Не останавливайся, — прокряхтел Гарри, закутывая раненую руку в футболку.

— Да чёрт возьми, Гарри, куда мы бежим?

Вдруг Поттер резко остановился и метнулся обратно. Пэнси в растерянности остановилась, но Гарри тут же вернулся к ней, а пустая стена перед ними обрела очертания большой узорчатой двери. Гриффиндорец потянул ручку на себя и пропустил вперёд девушку, которая сразу же услышала изменения за спиной.

— Не дайте ему зайти внутрь, — в бешенстве вопил Волдеморт.

Участились вспышки, послышался топот приближающихся Пожирателей смерти. В дверном проёме показались руки с чёрными метками.

— Инсендио, — воскликнула Пэнси, мантии вмиг воспламенились, и руки убрались назад.

— Протего тоталум, — тихо прошептал Гарри.

Когда он повернулся к Паркинсон, она увидела насквозь пропитанную кровью футболку. А под ней кровоточащие резаные раны. Девушка в ступоре смотрела на Гарри. В голове всё перемешалось, она не знала, что делать. А тем временем Гарри истекал кровью, вместе с которой из него уходила и жизнь.

— Акцио, шкаф, — прокряхтел он, сползая по стенке на пол, после чего перед ними из ниоткуда возник огромный платяной шкаф.

— Ты ведь не умрёшь? — со смесью отчаяния и надежды спросила Пэнси.

Вдруг раздался мощный грохот в стену. Пожиратели атаковали всевозможными способами. Хотя Пэнси не понимала, как это возможно, как Пожиратели могли знать, какой Выручай-комната стала для неё и Гарри.

— Портус магикус экстремус. Портус магикус экстремус. Портус магикус экстремус, — еле слышно повторял Поттер.

— Давай я попробую, — сказала Пэнси, наконец, заставив себя опуститься рядом с гриффиндорцем.

— Нет, должен я. Только я. Портус магикус экстремус.

Щель между дверцами начала отдавать голубым светом, означая, что Гарри только что создал портал. Но портал куда, Пэнси не знала. Она понимала лишь одно: куда бы Гарри не создавал портал, вряд ли ему там успеют помочь.

— Тебе нужно остановить кровь.

Сильный удар, за ним ещё и ещё. Под потолком образовалась трещина.

— Фенестрам темпора, — произнёс Гарри, слегка касаясь кончиком палочки щели, за которой голубой свет перешёл в ослепительно-белый.

Потом он достал откуда-то пыльную пузатую банку. Он коснулся палочкой своего виска и стал медленно её оттягивать. Очередной удар и разросшаяся трещина, за которой уже начинали проблёскивать разноцветные вспышки. Через несколько секунд Гарри опустил в банку извивающийся сияющий сгусток непонятной материи, после чего закупорил банку и вручил её Пэнси.

— Шкаф, — выдохнул он, глядя ей прямо в глаза.

В них было столько мольбы, боли и отчаяния, что Пэнси не могла не подчиниться. Она открыла дверцу и переступила порог. В ту же секунду трещина превратилась в разлом, а потом в пыльное облако, сквозь которое проступили чёрные тени.

— Измени, — сказал Поттер, толкнув её в глубь шкафа и плотно закрыв дверь.

— Ну, здравствуй, великий Гарри Поттер, — услышала Паркинсон голос Тёмного лорда. — И прощай. Авада Кедавра! Достать девчонку!

Пэнси попятилась назад. В ожидании, что вот-вот её выволокут навстречу смерти. Она не хотела умирать. Несмотря на то, что уже всё потеряно и нет путей для отступления, она хотела жить. Пальцы девушки коснулись задней стенки шкафа, а тем временем дверцы, отделяющие её от Пожирателей, начали открываться. Дыхание перехватило, и Паркинсон зажмурилась. Но ничего не последовало. Она продолжала стоять в полной темноте, которая вдобавок потонула в давящем безмолвии. Девушка открыла глаза: дверцы были закрыты, и её окружала кромешная тьма. Ожидание убивало ещё сильнее, чем страх, и Пэнси решилась, наконец, выйти. Она осторожно толкнула дверцу, и свет тут же ослепил глаза.

Когда они привыкли, слизеринка увидела то, что никак не ожидала и то, что не поддавалось объяснению. Она находилась всё в той же Выручай-комнате, среди кучи всякого хлама… Но не было ни Гарри, ни Волдеморта, ни Пожирателей смерти. Даже стены были на месте, хотя после случившегося вместо них определённо должна была остаться огромная дыра. Ничего не понимая, девушка направилась к выходу. Но когда она вышла, непонимание возросло.

От руин не осталось и следа, коридоры ярко освещались, давая возможность заметить непустые картины и улыбки на лицах изображённых людей. Вокруг кипела жизнь, туда-сюда сновали студенты, которые оживлённо что-то обсуждали, смеялись, махали руками, на что-то указывали в книгах. И ни одного знакомого лица. Пэнси "на автомате" спускалась по лестнице, но её не особо волновало, куда переносит её последняя, она просто передвигала ноги, в шоке озираясь по сторонам. Хогвартс был цел и невредим, словно самого страшного кошмара никогда и не было.

— Как такое возможно? — прошептала Пэнси, наконец, остановившись.

Проходившим мимо ученикам не было до неё никакого дела, хотя некоторых заинтересовало, что делает слизеринка на этаже, ведущем в гостиные Когтеврана и Гриффиндора.

Пока Пэнси наблюдала ошеломительные изменения, из-за угла появилась компания. Компания, отличающаяся от других. Этих ребят знала вся школа, одни любили их и восхищались, другие завидовали и ненавидели. Но никого они не оставляли равнодушными. И сейчас они сразу привлекли внимание Пэнси Паркинсон, всё ещё находящейся в некотором замешательстве.

Справа шёл худощавый высокий шатен, не отличающиеся густотой волосы которого беспрестанно лезли ему в глаза, и он время от времени мотал головой, чтобы их убрать. Всё, лишь бы не доставать рук из карманов и не перекладывать из-под подмышек учебники. Он периодически вставлял какие-то фразы, в большей же степени мило и непринуждённо улыбался, наблюдая за выходками своего друга, который шёл крайним с противоположной стороны.

Это был длинноволосый задира, который не умолкал и приставал к каждому, кто встречался ему на пути. Он никак не мог идти спокойно, постоянно жестикулировал и перескакивал с места на место. С его лица не сходила самодовольная улыбка, он определённо знал себе цену, знал, что вызывает интерес, и умел этим пользоваться. Весь его внешний вид говорил о том, что он известный ловелас и оторва.

Поэтому у Пэнси в голове не укладывалось, как этот бойкий брюнет мог дружить с парнем, идущим рядом. Светленький, маленький, с лёгкими признаками полноты. Он обнимал книжки и вообще не участвовал в разговоре. Безусловно, он был частью компании, но то, как он держался, говорило о том, что он не ощущает себя этой частью. Он отличался от них, он не был таким же смелым, весёлым, уверенным в себе, да и внешность подвела. Скорее, он смотрел на друзей снизу вверх, не понимая, почему они вообще с ним дружат.

Несмотря на такую разношёрстную троицу, интерес Паркинсон больше всего вызвал четвёртый участник, точнее участники, составляющие единое целое. Это была пара. Рыжеволосая красавица с великолепной фигурой и лучезарной улыбкой и высокий широкоплечий парень в очках с взъерошенными чёрными волосами. Они шли в обнимку, он нёс всего две тетрадки, в то время как у неё на плече висела сумка. Типичная ситуация: отличница и шалопай. Однако было кое-что, что их объединяло — безмерная нежность по отношению друг к другу.

Пэнси почти сразу уловила внешнее сходство. Юноша в очках на удивление сильно напоминал несколько минут назад погибшего Гарри Поттера. На первый взгляд можно было бы сказать, что он восстал из мёртвых и зажил новой жизнью. Второй же позволял заметить, что это вовсе не Гарри. Этот парень смотрел дерзко, уверенно, он чувствовал себя лидером и хотел им быть, Поттер же нуждался в верных советчиках, его взгляд был мягким и робким. Как у рыжей девушки.

— Твою мать! — воскликнула Пэнси, осенённая внезапной догадкой.

Она была наслышана о внешнем сходстве Гарри с отцом, маминых глазах, знала о четырёх друзьях-мародёрах. Они стали своеобразным культом для неё и близнецов Уизли, от которых Паркинсон, в принципе, и узнала о них. Девушка видела перед собой молодых родителей Гарри Поттера, а также его крёстного Сириуса Блэка, которому ещё только предстояло отсидеть тринадцать лет в Азкабане, подлого предателя Питера Петтигрю, который совсем скоро перевернёт судьбы всех своих друзей, и Римуса Люпина, одного из самых отзывчивых преподавателей, который через двадцать лет отдаст жизнь в борьбе со злом.

— Что это за выражения, юная леди? — послышался недовольный голос за спиной Паркинсон.

Она мгновенно стянула с себя опознавательный зелёный галстук. Привычка, выработанная за год правления в Хогвартсе Пожирателей смерти. Принадлежность к Слизерину автоматически делала студентов сообщниками садистов, которые требовали исполнение карательных мер для неподчиняющихся. Но эта мера не всегда срабатывала, со временем Пожиратели начали запоминать лица бунтовщиков и слизеринцев. И чтобы не оказаться в числе наказанных Пэнси причиняла боль другим студентам, в основном однокурсникам: мучить младших рука не поднималась, потому она изо всех сил изображала удовольствие от пыток тех, с кем сидела в одних кабинетах. К концу года старшеклассники стали её специализацией.

Слизеринка медленно обернулась и увидела перед собой живую и помолодевшую Минерву МакГонагалл. Как и всегда, в утончённой чёрной униформе с гигантской шляпой на голове. Что-то никогда не меняется.

— Профессор МакГонагалл? — вырвалось у Пэнси. Она была рада лицезреть невредимого преподавателя Трансфигурации, хоть отношения с ней всегда были напряжёнными.

— И как вы выглядите? — продолжала Минерва, осматривая девушку с ног до головы. — Это школа, если вы помните. С какого вы факультета? Не припоминаю вас среди моих студентов.

— Слизерин, — ответила Пэнси.

— О, неудивительно. Гораций слишком распустил вас. Минус десять очков.

«Слизнорт! Он жив!» — пробежало в голове Паркинсон, сердце учащённо забилось. А ведь ещё час назад она была свидетельницей того, как Нагайна забирает из него жизнь.

— И я буду вынуждена сообщить о вашей выходке директору Дамблдору. А пока отправляйтесь к своему декану. И приведите себя в порядок.

— Есть, мэм, — отрапортовала одухотворённая Пэнси.

Она услышала важную вещь: единственный человек, который мог хоть что-то ей разъяснить и помочь, тоже жив. И он здесь, в замке. Паркинсон не собиралась заставлять его ждать, хотя почему-то боялась его до жути.

Не дожидаясь, пока МакГонагалл скажет что-либо ещё, Пэнси быстро развернулась и понеслась по коридору. Она была слишком сосредоточена на припоминании места расположения кабинета директора. За всё время обучения в Хогвартсе Пэнси ни разу не оказывалась там и сейчас не знала даже, хорошо это или плохо. Так или иначе, но она обдумывала дальнейший план действий: как попадёт к Дамблдору, с чего начнёт, как объяснит ситуацию — всё, только не то, куда её несло в данный момент. А несло её прямо на мародёров. Она и глазом не повела, когда столкнулась с Сириусом Блэком, а потом сразу же налетела на Петтигрю, у которого одновременно выпали все книжки. Лили с Сириусом бросились помогать собирать их.

— Осторожнее никак? — крикнул Блэк, но Пэнси всё так же удалялась. У неё возникла мысль остановиться и извиниться, но что-то её удержало. Видимо, слизеринское начало. — Эй, марафонка, я вообще-то к тебе обращаюсь.

Повернувшись, девушка невозмутимо заметила:

— Марафонцы бегают километры, а здесь явно метры. Так что в данном контексте уместнее слово «спринтер». Учи понятия, милашка, — после чего не дожидаясь какого-либо ответа, скрылась за поворотом.

— Это кто вообще? — возмутился Джеймс.

— Не знаю, — протянул Сириус, заворожённо глядя в пустой коридор. Никто раньше не смел отвечать ему в подобном тоне. Кто-то из страха, кто-то из преклонения. А эта девица явно из другой породы.

— Наверняка, из Слизерина, — пробубнил Питер. — Только они считают, что им всё дозволено и можно ни за что не извиняться.

— Если она из Слизерина, то что она делает на нашем этаже? — спросил Римус.

Вопрос оказался риторическим.

— Не волнуйся, Питер, — сказал Сириус, похлопывая товарища по плечу. — Она извинится. Обещаю.

И Блэк действительно собирался выполнить обещание. А заодно включить её имя в свой список «трофеев».

* * *

— Проклятая горгулья! — прошипела Пэнси, в очередной раз тщетно пытаясь привести в движение каменную статую.

Ни физическая сила, ни магическая тут не помогали. Найти путь к кабинету Дамблдора оказалось куда проще, чем попасть в него. Староста Когтеврана, от которой Пэнси и узнала, куда идти, предупреждала, что без пароля не подняться и что этот пароль меняется каждую неделю. Однако не было ещё такого случая, когда слова «нельзя» или «невозможно» могли остановить Паркинсон, если ей что-то было нужно (если, конечно, не считать неудачу с Малфоем, но здесь сопротивление оказалось столь же упёртым). Так и сейчас, девушка не собиралась сдаваться, а в случае необходимости была готова прождать появления профессора хоть всю ночь.

— Ну, давай, фортуночка! Ты же меня любишь. Я точно знаю. Как и всех, кто на Слизерине. Ну, давай же! — воскликнула Пэнси, вновь ударяя по невозмутимой бронзовой птице, которая по-прежнему никак не реагировала.

Девушка беспомощно опустилась на каменный пол, поджала ноги и уронила голову на колени. Слизеринка понятия не имела, сколько прошло времени, прежде чем позади неё послышался шум. Когда Паркинсон обернулась, рядом с ней стоял высокий парень с чёрными спадающими на лицо волосами и с самыми печальными глазами на свете. Он был одет во всё чёрное, лишь зелёный с серебристыми полосками уголок у шеи нарушал мрачную гармонию и заодно сообщал о факультетской принадлежности.

— Привет, — поздоровалась Пэнси, поднимаясь.

— Привет, — удивлённо ответил он и после некоторой паузы продолжил: — Ты чего здесь сидишь?

— Хотела попасть на аудиенцию к Дамблдору.

Брови парня слегка дрогнули в удивлении, но уже через секунду на девушку вновь смотрела печаль.

— Скажешь пароль? — улыбнулась Пэнси.

— Переверни страницу.

— Что?

— Пароль. «Переверни страницу».

— Спасибо.

— Пожалуйста, — буркнул парень и двинулся прочь.

«Переверни страницу, — подумала Пэнси. — Как символично. Только вот книгой я ошиблась». Уже шагнув на ступеньку и произнеся пароль, Паркинсон окликнула слизеринца:

— Я — Пэнси.

Незнакомец остановился и через плечо, не поворачиваясь, произнёс:

— Северус, — после чего вновь возобновил путь.

«Снейп?!». Горгулья поднимала Пэнси вверх, а она так и продолжала ошеломлённо смотреть на спину удаляющегося будущего профессора зельеварения и по совместительству следующего декана её родного Слизерина, а потом и директора Хогвартса.

Когда статуя остановилась, Паркинсон открылось небольшое каменное пространство, прямо по курсу находилась резная дубовая дверь, с обеих сторон от которой стояли мощные колонны с факелами. Пэнси постучалась. В ответ последовала тишина. Коридор огласил более громкий стук. И вновь ничего. Девушка нажала на ручку и толкнула дверь, та беззвучно отворилась.

— Профессор Дамблдор? — позвала Паркинсон. — Профессор?

Пэнси осторожно вошла и огляделась. Кабинет имел круглую форму, в обе стороны от двери тянулись полутораметровые шкафчики с решётчатыми дверцами, за которыми проглядывались разные скляночки, бутылочки, свитки, необычные сувениры и фигурки. В центре круга стоял лакированный стол, заполненный кучей непонятных невероятных вещиц. Они без конца шевелились и издавали разные звуки. Пэнси прошла вперёд, стараясь не держаться слишком близко ни к шкафчикам, ни к столу. Она заворожённо смотрела на стены, вплоть до потолка усеянные портретами директоров прошлого. Вдруг девушка поняла, что они тоже изучают её, она буквально ощутила на себе пристальные взгляды. В некоторой неловкости она опустила глаза и ещё раз позвала профессора. Пэнси знала, что он в кабинете, скрыт за занавесом, разделяющим комнату как минимум на две части, но заходить за него она не решалась.

Зато рискнула подойти к столику рядом с занавесом и взять в руки горшок с незнакомым цветком. Хотя для Пэнси все цветы были незнакомыми, она уже давно поняла, что растения у неё не живут, из-за чего постоянно имела проблемы с травологией. Первые два года с неохотой и миной вечного одолжения и превосходства ей помогал Малфой, а после их ссоры Паркинсон приходилось то и дело искать кого-нибудь, кто выращивал бы за неё растения. Это оказалось довольно сложным, потому что в школе было не так много волшебников, способных не напортачить и при этом согласных помогать принцессе Слизерина. Как правило, «жертвами» Пэнси выбирала незаметных заучек с разных факультетов. Не все они и не сразу шли навстречу, но у Пэнси был талант к общению с аутсайдерами.

Слизеринка неспроста взяла именно этот цветок: с прочным толстым стеблем без листьев, переходящим в роскошные жёлтые лепестки, окантованные замысловатыми узорами тыквенного цвета. Как будто их лизало пламя. Цветок был прекрасен. И несчастен — если так можно сказать о растении. До того, как Пэнси его взяла, он стоял в центре; справа к нему клонились другие цветы, а эта прелесть с шипением выпрямляла лепестки и открывала чернейшую сердцевину, словно огрызалась. Зато сама потом во всём блеске тянулась влево, однако все растения с той стороны делали то же, тем самым, отодвигаясь от неё. В жёлтом цветке Пэнси увидела себя: она нужна тем, кто был ей не нужен, а тем, кто был нужен ей, не нужна была она.

— Если не хотите остаток дня и ночь провести без чувств, советую не прикасаться к сердцевине.

Дамблдор стоял в паре метров от посетительницы и говорил в своей привычной умиротворенной, ненавязчивой манере. Тем не менее, Паркинсон всё равно вздрогнула. Горшок выпал из рук, стремительно полетел вниз и разбился бы вдребезги… если бы не своевременная реакция профессора. Одним взмахом палочки он вернул цветок на место, после чего незаметно для взгляда Пэнси, спрятал её в мантии.

— Это было… потрясающе, — сдержанно восхитилась девушка.

— Годы практики, — усмехнулся Дамблдор. — Чем могу быть полезен?

— Мне нужна ваша помощь, — Паркинсон шагнула вперед. — Я попала в очень сложную и непонятную ситуацию, и считаю, только вы сможете в ней разобраться.

— Каждый человек нуждается в помощи, но далеко не каждый готов это признать. А тех, кто сознательно её просит, на Слизерине можно пересчитать по пальцам.

«И снова пространные речи. Интересно, с каких пор он начал говорить с пустотой?» — мелькнуло в голове девушки.

— В чём же дело? — продолжил Дамблдор.

Паркинсон собралась с духом и выпалила:

— Я из будущего.

Директор сощурил один глаз и долго смотрел на Пэнси. После томительных минут молчания он разъединил скрещенные до этого руки и одной из них пригласил за таинственный занавес.

— Боюсь, беседа грозит затянуться до глубокой ночи и нам определённо стоит присесть.

За занавесом оказался огромный рабочий стол директора на когтистых лапах. Слева от него располагалась полка во всю стену, заполненная редкими магическими экспонатами.

Дамблдор взмахнул палочкой, пуф под занавесом трансформировался в просторное кресло, которое хозяин предложил Паркинсон, сам же опустился за стол.

— Итак, кто же вы, мисс?

— Я Пэнси Паркинсон, чистокровная волшебница из Англии. Родилась в 1980-м, прибыла из 1998-го, потому что Тот-Кого-Нельзя-Называть одержал верх.

Дамблдор изменился в лице.

— Значит, он победил. Спустя двадцать лет, — удручённо произнёс он. Казалось, его ничуть не удивил тот факт, что перед ним сидела девочка из будущего. — Как это произошло?

Слизеринка в красках описала роковой день, рассказала всё, что знала, при этом стараясь не упоминать подробности, не связанные с Волдемортом, но способные изменить будущее. Пока Пэнси говорила, Альбус не проронил ни слова. Он с пугающим вниманием ловил каждое её слово. Когда она замолчала, он спросил:

— В вашем рассказе большое место занимает Гарри Поттер, который в этом времени ещё не родился, но совсем скоро должен остановить Волдеморта. Я верно вас понял?

— Верно.

— Что же помешало этому Гарри Поттеру остановить его вновь через двадцать лет?

— Я… я не знаю, сэр, — вопрос поставил девушку в тупик, но почти сразу же её осенило. — Но, быть может, вот это даст ответ?

Пэнси достала из кармана мантии светящийся пузырёк и протянула его Дамблдору.

— Далеко не любому подвластно искусство извлечения собственных воспоминаний, — заинтересованно произнёс профессор. — По всей видимости, Гарри Поттер действительно уникальный волшебник.

С этими словами профессор вышел из-за стола и скрылся с пузырьком в руке за занавесом. Пэнси ничего не оставалось, как последовать за ним. В то время как девушка только появилась в первой части кабинета, Дамблдор уже колдовал над непонятной ёмкостью, скрывавшейся до этого в одном из магических шкафов. Пэнси понятия не имела, что это за штука, которая, тем не менее, так непреодолимо тянула к себе, и уже через пару секунд слизеринка стояла, склонившись над парящим сосудом, подобно Дамблдору.

— Что это? — прошептала Паркинсон, заворожённо вглядываясь в яркое, серебристое, непрерывно движущееся вещество.

— Это Омут памяти. Он хранит ключевые события истории. И он позволит оказаться в голове мистера Поттера.

Альбус вылил в сосуд содержимое пузырька, и серебристое вещество принялось описывать упорядоченные круги. До Пэнси не сразу, но всё же дошёл смысл сказанного. Она резко выпрямилась и сделала шаг назад.

— Когда вы вернётесь? — спросила она.

— Когда я вернусь? — Дамблдор посмотрел на Паркинсон поверх очков. — О, нет, дорогая, вы пойдёте со мной.

Тут профессор внезапно схватил Пэнси за руку, потянул на себя и решительно окунул её с головой в Омут. Паркинсон почувствовала головокружение, она летела в пустоту, словно скатываясь по спирали. В какой-то момент она перестала лететь и с грохотом шлёпнулась на холодный каменный пол.

Пэнси быстро вскочила и скрупулезно начала искать укрытие. Она даже не пыталась понять, где находится, глаза застилала паника. Внезапно плеча коснулась твёрдая рука профессора, который повернул девушку к себе лицом.

— Успокойтесь, Пэнси. Вы в безопасности. Мы в воспоминании, и нас никто не видит. Смотрите.

Дамблдор отступил в сторону и дал Пэнси возможность убедиться в его словах. Это были апартаменты Слизнорта, по всей видимости, та часть, где проводились его элитные собрания. И одно из них шло прямо сейчас. В комнате сидело несколько учеников, у большинства из которых на лицах читалась уверенность в собственной уникальности и непревзойдённости. Особенно отличался пугающе красивый юноша с серебристо-зелёным галстуком, расположившийся в самом центре. Чувствовалось, что окружающие признают в нём лидера и готовы делать всё, что он скажет. Слизеринец же принимал это как должное. Сейчас он был полностью сосредоточен на поедающем ананасы профессоре Слизнорте.

Пэнси совсем не понимала, почему Гарри отправил их именно в это воспоминание и как это вообще могло очутиться в его голове, ведь Паркинсон видела лицо обладателя воспоминания в отражающейся дверце шкафчика напротив. Это был Слизнорт.

— Профессор, а как Гарри..., — слизеринка обратилась было к стоявшему рядом Дамблдору, но сразу поняла, что ответ не получит. Директора совсем не волновало, как, что и почему Гарри, он с чрезвычайным вниманием наблюдал за происходящим. Пэнси решила последовать его примеру.

— Что вам известно о… о крестражах? — спросил юноша.

Тут возникла следующая картинка, но она абсолютно не состыковывалась с предыдущей. Парень молча стоял навстречу и ловил каждое слово профессора зельеварения.

— Словом «крестраж» обозначается материальный объект, в который человек прячет часть своей души, — прозвучал голос Слизнорта. — …вы раскалываете свою душу и прячете часть её в объект, находящийся вне вашего тела. После этого, если на тело кто-либо нападёт или даже уничтожит его, вы все равно умереть не можете, поскольку часть вашей души остаётся привязанной к земле, неповреждённой.

— О, Гораций, — сокрушённо произнёс Дамблдор.

Пэнси не успела предположить, что имел в виду её наставник, потому что дальше слизеринец вновь заговорил, и нужно было успеть уловить суть его слов. Правда, изображение опять не соотносилось, словно оно должно было следовать после какого-то вырезанного куска.

— … разве семь — не самое могучее магическое число…

Лицо молодого человека расплылось, и на его месте материализовалось задумчивое лицо Дамблдора, чтобы сказать:

— Думаю, идея разделить душу на семь частей обладает для лорда Волдеморта огромной притягательной силой.

Едва прозвучало его последнее слово, как Пэнси оказалась за столом в гриффиндорской гостиной. Перед ней лежал дневник, в котором детская рука выводила: «Привет. Меня зовут Гарри Поттер». Слова исчезли, словно дневник полностью впитал чернила, и на их месте возникли совсем другие: «Здравствуй, Гарри Поттер, меня зовут Том Реддл».

Далее Пэнси обнаружила себя на мокром холодном полу, тишину прорезал звук капающей воды. Это было жуткое место: позади находилась вымощенная плитами дорога, с обеих сторон ограждённая десятками статуй змей, которая вела к круглой двери, украшенной семью змеями, а перед глазами возвышалось каменное изваяние человеческого лица, чья борода состояла из змей. Рядом без чувств лежала рыжеволосая девочка. Джинни Уизли. Сомнений не возникло: это та самая Тайная комната, в которой пять лет назад Гарри убил наследника Слизерина, лорда Волдеморта. Невольно Пэнси ахнула. А тем временем из ниоткуда вышел молодой Том Реддл.

— Это ты! Ты наследник Слизерина! Ты лорд Волдеморт! — произнёс шокированный двенадцатилетний Поттер.

Вспышка. Огромный зуб в детской руке, пронзающий дневник. Волдеморт, хватающийся за лицо. Вспышка.

Появился неизвестный брюзжащий старик, который яростно тряс своей морщинистой рукой. Пэнси поначалу не поняла, зачем Поттер выудил это воспоминание, и какое вообще отношение этот человек имеет к Волдеморту. Просить разъяснений у Дамблдора было бессмысленно, так как он полностью погрузился в наблюдаемое, к тому же это значило бы самой что-то упустить. Но Гарри обо всём позаботился.

Изображение со стариком закружилось-завертелось и в конечном итоге преобразовалось в одиноко лежащее на столе угловатое кольцо с чёрным камнем-квадратом, внутри которого вырисовывался странный, непонятный знак. Однако непонятный только для Пэнси. Потому что Альбус сразу узнал символ Даров Смерти.

— В развалинах дома Мраксов я и наткнулся на это кольцо, — сообщил фоном голос директора.

— Оно было ограждено ужасным заклятием, — кольцо «взорвалось» клубами дымки, после столь же стремительного рассеивания которой путешественникам по памяти открылась неестественно чёрная рука.

По рукаву и Пэнси, и Дамблдор безошибочно признали самого профессора. В отличие от слизеринки, белый волшебник прекрасно понял, что означает чёрная рука и о каком заклятии говорил будущий он. Тень обречённости скользнула в старческих глазах. Пэнси же молча загнула второй палец.

Настал черёд третьего крестража. Тот же старик, носящий, по-видимому, фамилию Мракс теперь тряс перед носом хозяина воспоминания массивным медальоном на серебряной цепочке. Пэнси не успела разглядеть, что на нём изображено, потому что уже через секунду перед наблюдателями сидели друг напротив друга красивый парень, в котором они узнали повзрослевшего Тома Реддла, и престарелая женщина, с интересом наблюдающая за реакцией молодого человека, который открывал антикварную шкатулку. Волдеморт вытащил тот самый медальон, и теперь слизеринка увидела в самом центре эмблему своего факультета, изогнутую в букве S.

Вспышка. Скала. Пещера. Каменный островок, окружённый тёмными водами. Лодка. Кубок, наполненный прозрачной жидкостью. Слизеринский медальон на дне кубка. Но уже без эмблемы. Снова вспышка. Рука достала из медальона клочок пергамента. Изображение задержалось, чтобы можно было прочесть содержимое:

«Тёмному Лорду.

Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал — это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его, как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты уже снова обратишься в простого смертного.

Р. А. Б.»

«Р.А.Б.? Что ещё за Р.А.Б.? — не поняла Пэнси. — Это что же получается — кто-то забрал крестраж до Поттера? Он поэтому не смог остановить Волдеморта?»

Разумеется, развить мысль она не смогла. Вновь возникла сцена с Волдемортом и престарелой женщиной. Теперь юноша извлёк из шкатулки золотую чашу с двумя узорчатыми ручками. Приглядевшись, Паркинсон разобрала барсука, поднявшегося на задних лапах. Значит, чаша принадлежала Пенелопе Пуффендуй.

«Сначала реликвии Слизерина, теперь Пуффендуй. Что дальше? Когтевран? Гриффиндор?» — подумала Пэнси.

Любопытство переросло в пугающий интерес. А тем временем уютная комната сменилась холодными стенами банка Гринготтс. Хранилище на самом нижнем уровне.

— В хранилище Лестрейндж то, что вам нужно, — шепнул какой-то голос на фоне чаши, появившейся на самой верхней полке в хранилище.

«Серьёзно?! — изумилась Пэнси. — Ячейка одной из самых опасных Пожирателей смерти?! А лорд знал, куда их прятать!»

Чаша растаяла в полупрозрачной дымке, обернувшейся прекрасной печальной девушкой. Её черты показались Паркинсон знакомыми, осознание, кто это, пришло лишь когда в куче хлама, просвечивающего сквозь девушку, блеснуло серебро расправленных крыльев орла, соединённых огромным синим сапфиром. Диадема.

— Призрак Когтевран, — вылетело из уст слизеринки.

— Нам, скорее, нужно то, что за ним, — произнёс Дамблдор.

Разумеется, он был прав. Елена Когтевран растворилась, а диадему обуял Адский огонь.

Огонь был настолько сильным, что путники кожей ощущали его жар, несмотря на то, что это было лишь воспоминание. Причём чужое.

Дальше последовала череда отдельных фраз и картинок. Меч, Годрикова впадина, пророчество, предательство. Всё шло единым потоком, и Пэнси окончательно запуталась. Ей оставалось лишь надеется, что Дамблдор всё уловил и понял.

Хаос воспоминаний внезапно оборвался. Пэнси вновь стояла в кабинете директора рядом с ним самим.

— Что всё это значит? Я пришла за помощью, ответами, а это что? — принялась причитать Пэнси.

— Мисс Паркинсон, мистер Поттер передал вам чрезвычайно сильное оружие. То, которое способно изменить всё.

«Измени», — вспомнила Пэнси последние слова Гарри.

— Думаю, он именно это и хотел. Только вот я тут при чём?

Дамблдор с минуту, прищурив глаза, смотрел на слизеринку. К нему приходило осознание того, что перед ним совсем не тот человек, которому под силу вступить в неравную схватку.

— К сожалению, на вас возлагается ответственнейшая миссия: вы должны собственноручно уничтожить Волдеморта.

Брови студентки медленно поползли наверх. Постепенно до неё доходил смысл слов директора.

— Что?! Вы что, серьёзно?! Это же самоубийство! Почему вы не можете это сделать? У вас побольше опыта и сил будет. Следовательно, шансов тоже.

— Вы не просто так оказались в этом месте и в это время. Ваш друг пожертвовал собой, чтобы дать вам возможность спасти множество жизней. Его миссия стала вашей. И только выполнив её, вы сможете вернуться в своё время.

— О, Боже, — удручённо произнесла Пэнси, чувствуя, как ноги стали подкашиваться.

Девушка опустилась в уже знакомое кресло. Дамблдор остановился напротив неё.

— И как…, — она держалась рукой за голову и пыталась всё переварить. — Как, по-вашему, я, студентка, даже не окончившая школу, совершенно не разбирающаяся в тёмной магии, должна уничтожить самого сильного тёмного волшебника всех времён?

Сама мысль казалась Пэнси нелепой и смехотворной.

— Мистер Поттер об этом позаботился. Вы поняли, что представляют собой крестражи?

— Вместилище души. Точнее, её части. Если убить человека, у которого есть крестраж, то он не умрёт. То есть крестраж — ключ к бессмертию?

В процессе ответа она начинала понимать истинный смысл.

— Всё верно. У Волдеморта их пять. По всей видимости, он ещё не создал последний крестраж и не завершил начатое. Гарри упростил нам задачу: он показал, что именно Волдеморт сделал крестражами и где их искать. Теперь мы должны уничтожить их прежде, чем встретиться с самим Волдемортом. И убить его.

Повисла зловещая тишина. Пэнси чувствовала, как на неё обрушивается громадная бетонная плита. В её настоящем только смерть. Она застряла в прошлом, где также идёт война. Первая война волшебников. Пэнси задумалась. Если она сделает то, о чём говорит директор, Второй войны может и не быть.

— А вы точно не можете всё сделать без меня?

— Могу. Но неизвестно, какие у этого будут последствия. Неслучайно, в прошлое должен был отправиться именно мистер Поттер. Он был готов столкнуться с Волдемортом лицом к лицу.

— А кто же ещё должен был отправляться, если там вы…, — Пэнси осеклась.

— Мёртв, — хладнокровно закончил её мысль Дамблдор. — Верно. Вижу, вы ещё не понимаете, насколько опасная вещь игры с временем. Изменение одной детали может привести к глобальной катастрофе. По сути, я не должен был знать о будущем, если бы в прошлое переместился Гарри Поттер. Но всё так, как есть. Прибыли вы, и вам нужны были ответы. Пэнси, больше никто не должен узнать об этом. Ни одна живая душа. Я буду вам помогать, обучу тёмной магии. Это будет нелегко. Очень нелегко. Вам придётся вытащить самые ужасные свои качества, воспоминания, эмоции, очернить свою душу. Но всё ради того, чтобы вы могли справиться с самым сложными испытаниями даже в одиночку.

Каждое новое слово профессора сильнее вдавливало Пэнси в землю, не давая и шанса выбраться.

— Том Реддл всегда был непредсказуем в своих действиях и передвижениях, — продолжал Дамблдор, игнорируя становящееся всё белее лицо Паркинсон. — Из ваших слов и воспоминаний мистера Поттера мы знаем наверняка, где и когда он точно будет: Годрикова впадина, тридцать первое октября тысяча девятьсот восемьдесят первого. Именно в этот вечер Волдеморт должен исчезнуть навсегда. Думаю, неслучайно для перемещения была выбрана сегодняшняя дата: чтобы было время найти и уничтожить все крестражи.

Пэнси глубоко вздохнула. «Прожить четыре года в прошлом? Пф, проще некуда».

— Правда, — продолжил профессор, — есть нюанс. Даже два. Чтобы Волдеморт появился в доме Поттеров в указанное время, он должен узнать о пророчестве, о котором ему должен сообщить Северус Снейп. Я знаю этого молодого человека, и, насколько мне известно, он на данный момент не состоит в рядах Пожирателей смерти. Следовательно, ни при каких условиях никоим образом нельзя вмешиваться в судьбу мистера Снейпа.

— То есть, вы хотите пожертвовать им?! Позволить ему стать Пожирателем? — внезапно разозлилась Пэнси. Дамблдор выносил её школьному отцу всё равно что смертный приговор. — Это неправильно. Он потом будет сожалеть об этом. Не дайте ему загубить свою жизнь.

Директор в изумлении поднял брови.

— Откуда такое рвение к спасению мистера Снейпа? В будущем вас что-то связывает?

— Он… он… Мне небезразлично, что с ним будет. И раз у меня появился шанс что-то изменить, то я хочу хоть попытаться.

— Это, конечно, похвально. Но в таком случае необходимо найти другой способ передачи информации о пророчестве.

— Я что-нибудь придумаю.

— Что ж, время ещё есть. Теперь о втором нюансе. Питер Петтигрю. К нему вы также испытываете тёплые чувства, и тоже будете пытаться встать между ним и Пожирателями?

— Петтигрю выдал Тёмному лорду местонахождение Поттеров, которое они сами ему и доверили. Этот человек предал своих друзей, а потом подставил другого друга. Он гнусный мерзавец и не заслуживает второго шанса.

— Громкое заявление. Вы понимаете, что сейчас творите чужие жизни? Считаете, у вас есть такое право?

— Гарри Поттер дал мне это право, — сталь в голосе шокировала саму Пэнси. — Раз я пройду через все круги ада, мне решать, кого я потащу с собой.

Дамблдор, не говоря ни слова, пронзительно всмотрелся в слизеринку. «Может, мы и не совсем пропали», — на секунду мелькнуло в его голове.

— Всё равно приглядывайте за ним, — произнёс директор. — Постарайтесь не допустить отхождений от истории. И, самое главное, не привлекайте к себе излишнего внимания.

«Ну да, легко сказать «не привлекать внимания». В Хогвартсе же каждый день новенькие из других школ появляются», — с сарказмом подумала Пэнси, но вслух задала последний волнующий её вопрос.

— Профессор, а что это за Р.А.Б. опередил Поттера с медальоном?

— А это одна из задач, которые нам предстоит решить, мисс Паркинсон.

Когда разговор был окончен, Дамблдор вызвал к себе профессора Слизнорта, которому представил Пэнси как новую студентку Слизерина, переведённую из Ильверморни. Так как директор понимал специфичность ситуации Паркинсон, он принял решение взять её под своё крыло. Отныне она стала дальней родственницей самого Альбуса Дамблдора, и этот факт безумно разозлил её.

«Прекрасное начало непривлечения внимания. Спасибо, профессор. Быть связанной с Дамблдором — худшей кары для слизеринца не придумаешь»

Слизнорт всю дорогу от кабинета до подземелья пытался выудить из Пэнси какие-нибудь подробности. По факту Дамблдор ничего ему не дал, кроме бывшей школы и принадлежности к роду Дамблдоров. Пэнси умело избегала прямых ответов, умудряясь при этом не соврать ни слова, она предпочла бы вообще идти молча.

Когда они подошли к гостиной, Слизнорт произнёс пароль:

— Заживёт как на гадюке, — дверь поползла вправо. — Будьте внимательны, мисс Паркинсон, пароль меняется каждые три дня. Новый пароль вывешивается старостой в гостиной. Староста у нас Ивис Клиффорд. Прошу, — профессор жестом пригласил войти, — осторожнее, там ступеньки.

Войдя в гостиную, Пэнси поняла, то та практически не изменилась. Разве что диван и кресла поменялись местами. В помещении сидели несколько студентов, которые занимались своими делами. Тихо, мирно, никого не беспокоя. Но Слизнорта это не устраивало. Он подошёл к углу, достал с полки колокол, знакомый Пэнси ещё с её шестого курса, и начал в него бить. Девушка прекрасно знала, что он делает: собирает всех студентов факультета.

«Так значит он ещё двадцать лет назад придумал этот маразм», — мелькнуло в голове Пэнси. Паркинсон никогда не нравилась идея колокольного созыва, потому что Слизнорт обожал бить в колокол и собирал людей по каждому пустяку.

Сейчас Пэнси видела, как в гостиную медленно и неохотно стягиваются слизеринцы. Каждый считал необходимым оглядеть новенькую с ног до головы. По мере заполнения помещения ей всё больше казалось, что она — мельчайший жук под микроскопом тысячи учёных. Наконец слизеринцы перестали прибавляться, а декан прекратил мучить уши присутствующих.

— Леди и джентльмены, благодарю за столь быструю ответную реакцию. Я созвал вас в связи с необычайнейшим явлением. Господа! У нас новенькая. Позвольте представить… Пэнси Паркинсон, бывшая студентка школы чародейства и волшебства Ильверморни и член семейства Дамблдор.

Как только с уст слетела известная фамилия, атмосфера в гостиной резко накалилась. Никто не любил здесь Дамблдора. По разным причинам. Кто-то завидовал, кто-то боялся, кто-то считал, что он предвзят. Так или иначе, с давних времён уже сложилось, что на Слизерине директора признавали одним из сильнейших волшебников истории, но относились к нему всё же негативно.

А теперь на факультете появилась его кровь. И Пэнси задалась вопросом, кого будут гнобить слизеринцы больше: гриффиндорцев, грязнокровок или единственного известного живого родственника Альбуса Дамблдора?

— Со всеми ребятами вы познакомитесь в процессе. А пока представлю вам нашу замечательную старосту — Ивис Клиффорд. Она введёт вас в курс дела.

Ивис Клиффорд оказалась девушкой с весьма необычной внешностью. Худая, но не тощая. Не среднего роста, но и не высокая. Волосы светло-русые или цвета блонд, густые тёмные брови, высокие скулы. Взгляд её серых то ли зелёных глаз прожигал насквозь, а когда она улыбалась, они оставались ледяными.

Раздался колокольный звон, пронёсшийся по всей гостиной. Студенты закатили глаза, но с места не сдвинулись. «Что-то новенькое», — подумала Пэнси.

— Чья сегодня очередь? — с приторной улыбкой обратился Слизнорт к аудитории.

От дальней стенки отделился хмурый парень и, ссутулившись, побрёл к двери, за которой оказался Филч, доставивший два больших чемодана.

— А вот и ваши вещи, мисс Паркинсон. Что ж, всем спасибо за внимание, все свободны. Мистер Снейп, будьте любезны: помогите мисс Паркинсон отнести чемоданы в её комнату. Мисс Клиффорд, на вас заселение.

Профессор так быстро менял объект своей речи, что ребята только с запозданием на долю секунды понимали, к кому именно он обращается.

Гостиная пришла в оживление. Студенты, разговаривая друг с другом, разбредались по своим делам. Слизнорта уже и след простыл.

— Итак, Пэнси, — пронзил, словно игла, слух высокий голос Ивис, которая жестом велела новенькой следовать за собой, — как ты уже поняла, я староста факультета. Я первое лицо на Слизерине после декана.

— Разве ты единственная староста? — перебила Паркинсон, которая сама была старостой, и её напарником бессменно являлся Драко Малфой.

Клиффорд резко остановилась и с явным раздражением сверкнула на девушку глазами. Пэнси поняла свою ошибку. Ивис Клиффорд оказалась типичной слизеринкой, жаждущей непоколебимого превосходства и одиночной власти. Она сама была такой. Правда, амбициозный Малфой ничуть не уступал и держал в тонусе.

— Ну… я слышала, что в Хогвартсе на факультетах по двое старост.

— Верно, — фыркнула Клиффорд и продолжила идти. — Второй староста — Маркус Оуэн. И он лишь формальный староста. Все обязанности и ответственность лежат на мне. Поэтому повторю, — Ивис повернулась на каблуках и взглянула Пэнси прямо в глаза, — я первое лицо на факультете после декана.

Между девушками повисло молчание, в котором рождалось напряжение. Ни одна не опускала взгляда, тем самым давая понять, что ни за что не отступит перед другой. Зрительную дуэль прервал шум позади Паркинсон. Это Снейп уронил один из её чемоданов.

— Снейп! — возмутилась Ивис, потому что невольно проиграла «битву», и из-за этого ещё больше разозлилась. — Как можно быть таким медленным?! Донести два чемодана — разве так сложно? Пэнси, — обратилась староста с наигранной улыбкой, — это твоя комната. Здесь живут две пятикурсницы. Я думаю, вы поладите.

Пэнси взглянула на номер комнаты. Шестая. Комната изгоев женского пола. Для мальчишек был номер четырнадцать.

«Войны хочешь? — подумала Паркинсон. — Сначала пройди через настоящую, фифа, а потом зубы на меня оскаливай».

— Спасибо, — задушив в зачатке возмущение, улыбнулась она. — Ты очень добра. Дальше я справлюсь.

Ивис ещё несколько секунд осматривала с ног до головы новенькую, но, не дождавшись никакой реакции, безмолвно удалилась. Когда она скрылась за углом, Пэнси дёрнула ручку двери и открыла своё новое жилище. На неё сразу обрушился запах книг, мяты и жжённых свечей. По всей комнате: на столах, на тумбочках, на шкафах — стояли пресловутые свечи.

«Они сектантки что ли? Ну, где пентаграммы?»

— Куда поставить? — произнёс парень, перетащив чемоданы через порог.

— Поставь у крайней кровати. Ты ведь Северус, верно?

— Да.

— А я Пэнси. Помнишь, мы встретились у кабинета директора?

— Ты сидела на полу, — буркнул юноша и двинулся к выходу.

— Северус? — окликнула его Пэнси. Он остановился, полуобернувшись. Девушка подошла к нему, став лицом к лицу. — Проведёшь мне завтра экскурсию по школе?

— Этим обычно староста занимается.

— Она стерва. А мне хотелось бы познакомиться с новым местом в обществе более приятного человека.

Лоб слизеринца дрогнул в удивлении.

— Я не лучшая компания, — равнодушно заметил Северус.

— Это уже мне решать.

— Если хочешь чего-то здесь добиться, со мной лучше не связываться.

Снейп шагнул к двери, давая понять, что разговор окончен. Пэнси так не считала. Она намеревалась перевернуть его жизнь. И к тому же нужно было за кого-то зацепиться. Девушка преградила ему путь, всем видом демонстрируя, что так просто не отступит.

— Меня не любят на Слизерине, — вновь попытался Снейп. — Я изгой.

— Серьёзно? Я — родственница Дамблдора, учащаяся на Слизерине. Ты, правда, думаешь, что студенты проникнуться ко мне симпатией? — Северус ничего не ответил. — Изгоям нужно держаться вместе.

Снейп задумался.

— Жду тебя в двенадцать в гостиной, — выдал он, после чего беспрепятственно покинул комнату и оставил Пэнси наедине с самой собой. Только терпеть такое общество она точно не собиралась: не тратя ни на что время, слизеринка без сил рухнула в объятия новой, но уже любимой постели. Последние два дня были непростыми.

* * *

На следующий день на занятия Пэнси не пошла. Вместо этого она разобрала оба чемодана, при этом удивляясь каждой извлечённой вещи. Она догадалась, что багаж — дело рук Дамблдора. Но она так и не смогла понять, как ему удалось угадать её вкус, размер и потребности. Паркинсон даже всерьёз задумалась о том, что слухи о его способности читать мысли вовсе не слухи.

В комнате ничего не изменилось: по-прежнему вонючие свечи и куча начинающей вянуть мяты. Несмотря на то, что Пэнси семь лет прожила в подземелье, она не привыкла, чтобы это было подземелье в полном смысле слова. Поэтому она отыскала пустую коробку и сложила туда все свечи, которые только имели место быть в комнате. Она не поленилась даже заглянуть под шкафы и кровати. К свечам отправились и связанные в пучки листья мяты.

— А чёрт с ними! Ненавижу мяту! — решила Пэнси и выбросила листья в мусорное ведро.

Когда комната стала более-менее соответствовать вкусу и предпочтениям леди Паркинсон, доходило уже двенадцать часов. Девушка быстро переоделась в новую форму, привела себя в порядок и спустилась в гостиную, где её уже дожидался Северус Снейп. При виде такой пары по помещению пронеслась волна перешёптывания.

— Смотрите, наш тихоня нашёл подружку.

— Неужели он не гей?

— Да нет, вы что? Он же сохнет по Лили Эванс.

— По гриффиндорской старосте?

— Да. Но, похоже, у неё появилась конкурентка.

— Вы серьёзно? Эванс по уши влюблена в Поттера. А новенькая явно не из тех, кто мутит с неудачниками.

— Вообще-то Снейп самый сильный на зельях и один из лучших по З.О.Т.И.

— А ещё он самый нелюдимый и самый стрёмный чувак в Хогвартсе, у которого никогда не было девушки. Филч не в счёт.

Шёпот сменился хихиканьем, под которое Пэнси и Северус и вышли из гостиной.

Молодые люди торопливо прогуливались по замку. Поначалу юноша молчал, Пэнси в буквальном смысле приходилось вытягивать из него слова. Но постепенно Северус начал сам выбирать, что говорить и какое давать описание. Обмен репликами получил форму нормального разговора, когда речь зашла о зельеварении. Вот тут вечно печальные глаза слизеринца загорелись огнём воодушевления.

Паркинсон хорошо знала этот предмет, потому что всегда внимательно слушала преподавателя, будь то Снейп или Слизнорт. Ведь зельеварением увлекался Малфой. В первые три с половиной года обучения Пэнси прочитала и выучила всю литературу на эту тему, даже ту, которая предназначалась для старших курсов. Так она могла поддержать разговор с Драко и не выглядеть в его глазах полной дурой. Правда, он всё равно умудрялся задевать её. А потом это превратилось в своеобразное орудие мести: поскольку Пэнси изучила семилетнюю программу, на каждой новой теме она блистала, не оставляя шансов ни заучке Грейнджер, ни снейповскому любимчику Малфою. Разве что на шестом курсе Поттер неожиданно вырвался вперёд. Теперь эти знания вновь играли на руку Паркинсон.

— Ты первая среди студентов, кто знает столько о зельеварении. У тебя, видимо, был хороший преподаватель.

Губ Пэнси коснулась печальная улыбка.

— Да, он был просто потрясающий. Очень умный и внимательный.

— Был? С ним что-то случилось?

Улыбка медленно сползла с лица.

— Он погиб, — глухо отозвалась Пэнси. — Его убили.

— Что? — Снейп резко остановился и встал прямо перед девушкой. — Кто?

Слизеринка подняла на Северуса зелёные глаза, в которых зарождалась ярость.

— Сам-Знаешь-Кто.

Северус изменился в лице, а по телу пробежали мурашки.

— Я не думал, что он добрался так далеко. Зачем ему Америка?

— Ему нужен весь мир. Мир чистокровных волшебников.

Северус стоял с по-детски серьёзным лицом. Он ещё не связал себя Чёрной меткой. Пэнси не знала, когда это произойдёт и что его толкнёт на это. На мгновение она задумалась, что бы было, если бы Снейп не стал Пожирателем. Возможно, он не был бы вечно холодным, мрачным, лишённым положительных эмоций. Возможно, он женился бы и создал семью. А возможно, никогда бы не пришёл в Хогвартс на должность преподавателя зельеварения и не стал бы школьным отцом самой Пэнси. Существовала целая масса вариантов дальнейшего будущего Снейпа, не поддайся он влиянию Волдеморта. Но каждый из них виделся Пэнси намного лучше того, который он однажды уже прожил.

Приложив усилие, девушка вернулась к другому, молодому, Снейпу и кое-как выдавила из себя улыбку.

— Северус, это страшный человек, не стоит о нём. Лучше скажи, когда здесь обед?

— Хоть сейчас.

— Правда? О, я умираю с голода. Даже не помню, когда последний раз ела, — поймав недоумённый взгляд Северуса, Пэнси быстро продолжила: — Долгая дорога, вчера так устала, что ни на что сил не хватило.

Слизеринка не знала, поверил ли юноша или нет, но такое объяснение было более понятным, логичным и реальным, чем истина. Незачем Северусу знать о двух сутках без сна, еды, спокойствия, о двух сутках непрекращающегося страха и смерти.

— В Хогвартсе хорошая кухня. Что странно, — сказал незнакомый мужской голос. — Ведь к ней имеют прямое отношение эльфы.

Пэнси повернулась в сторону говорящего. Это был высокий, очень высокий, на две головы выше девушки, брюнет, волосы которого были идеально уложены и зачёсаны с гелем назад, с иголочки одетый, несмотря на то, что вся школа на занятия ходила в единой форме. Впрочем, это особенность всех слизеринцев: выделяться среди одинаковых. Рядом с ним стояли ещё трое, каждый из которых чем-то запоминался. Пэнси мгновенно по этим приметам дала про себя им прозвища: Больной котёнок (большие синие глаза, болезненный цвет лица, доля милоты), Золотой зуб (единственный ненастоящий зуб во рту) и Дёрганый (постоянно стучал носком ботинка об пол).

— Я — Джейкоб Трэверс.

«Трэверс, Трэверс, Трэверс, — повторяла Пэнси в голове. — Где я уже слышала эту фамилию?»

— А ты наша новенькая. Пэнси Паркинсон, — парень словно пробовал имя на вкус. — Пэнси — это сокращённо от чего?

— Ни от чего, — резко ответила Паркинсон. Трэверс ей не нравился. — Просто Пэнси.

— Знаешь, просто Пэнси, — сказал он, кривя рот в полуулыбке, — я буду рад помочь тебе в знакомстве с новой школой.

— Очень мило с твоей стороны, но я уже получила помощь.

— Его что ли? — Трэверс с пренебрежением кивнул в сторону Снейпа.

— Да, его. Но знаешь, Джейк, мне приятно твоё участие.

— Я — Джейкоб, — поправил он. — Что ж, удачи, — он повернулся, чтобы уходить, но в последний момент добавил: — Хотя можешь о ней забыть, если будешь с ним.

— Видишь: и он тоже так думает, — сказал Северус, когда Трэверс ушёл на достаточное расстояние.

— Чушь, — воскликнула Паркинсон. — И не смей верить в этот бред. А теперь идём, иначе я реально сейчас грохнусь от голода в обморок.

Губы Северуса дрогнули в намёке на улыбку. Пэнси была единственной, кто пытался нормально с ним общаться. Кроме Лили Эванс. Но после случая на берегу озера они оборвали все связи. Лили стала девушкой Джеймса Поттера и перестала быть другом Северуса. Он ненавидел её, но одновременно понимал, как она ему нужна. И тут он получает возможность её заменить.

«Но возможно ли это? — гадал Снейп. — Как вообще можно заменить Лили?»

Северус смотрел на одну девушку, но мучился мыслями о другой. В этот момент настоящая Лили что-то оживлённо обсуждала с подругами и весело смеялась. Как только её глаза поймали до боли знакомый и всё ещё отчасти дорогой взгляд, задор стал медленно угасать, а грудь начала наливаться странной тяжестью. На долю секунды оба прониклись прошлым и былой привязанностью друг к другу, обоих охватило желание вернуться в то время, когда не было недомолвок и непонимания…

Однако всего на долю секунды. Потому что Северусу вспомнилась её симпатия к гнусному Поттеру, а Лили — его мерзкое оскорбление в её адрес. Этого хватило, чтобы рот юноши презрительно скривился, а сам он полностью перевоплотился в мистера Заботу по отношению к Пэнси. Лили сразу заметила повышенное внимание, обида тихонько кольнула сердце, и девушка торопливо отвернулась.

Пэнси же и не догадывалась, какие страсти и волнения кипят вокруг её персоны. Она не подозревала, что является предметом обсуждения всех студентов, заметивших её в Большом зале. Наиболее эмоциональную и судьбоносную беседу она вызвала за гриффиндорским столом.

— Эй, а это не та девчонка, которая сбила вчера Пита? — спросил Римус.

— Где? — сразу оживился Сириус.

— Вон там, — Римус указал рукой, — со Снейпом.

— Ха, она самая. Что она делает с этим идиотом? Хотя неважно, — Блэк оценивающе проскользил по ней взглядом и вынес вердикт. — Горячая штучка. Фигурка что надо, да и личиком симпотная.

— Как раз в твоём вкусе, Бродяга, — заметил сидящий рядом Джеймс.

— О, да.

— Только вот она на Слизерине, — вставил Люпин.

— Я же не встречаться с ней собрался.

— То есть ты хочешь просто с ней переспать?

— Почему бы и нет?

— Сириус, она такой же человек, как и мы. Подло так использовать девушек.

— Только не включай моралиста, Рим. Она слизеринка, значит всё человеческое ей чуждо.

— Лили бы с тобой не согласилась, — тихо произнёс в бокал Джеймс. Но Сириус его услышал.

— Что? И ты туда же? Кто бы говорил? — возмущенно повернулся к другу Блэк, а потом шёпотом добавил: — Помнишь Кейли Престон?

— Это было давно, — изменившись в лице, буркнул Джеймс. — И у меня сейчас Лили.

— Но всё же это было, — Сириус взял бокал и поднёс к губам. — К тому же эта чертовка должна получить за Питера. Эй, Хвост, ты же на моей стороне?

— Она тебе не по зубам, — невозмутимо произнёс Петтигрю, чем вызвал бурю эмоций внутри Сириуса.

— Вот как? — самоуверенно скрестив на груди руки, заявил тот. — Ты знаешь хоть одну девчонку, которая устояла передо мной, если я брался за неё?

— Отстань от него, Бродяга, — хлопнул друга по плечу неискренно улыбающийся Джеймс. — Он сам не знает, что говорит.

— Нет, постой, — не успокаивался Сириус. — Ты специально это сказал. Чтобы растравить меня. Чтобы я переключился на неё и не трогал МакКинонн. Ох, Хвост, имеешь виды на подружку Лили, а? Ты спалился.

— Не имею я никаких видов, Бродяга, — с вызовом глядя в глаза другу, сказал Петтигрю. — Просто та новенькая похожа на тебя. А тебя никто не обуздал.

Римус и Джеймс замерли, переводя взгляды между Сириусом и Питером. Они прекрасно знали, куда всё идёт. И Питер тоже знал.

— Как насчёт пари, Питер? — Блэк протянул руку. — Она будет моей к концу семестра.

— Посмотрим, — ударил Питер по его руке.

— Привет, Северус, — Пэнси приземлилась за стол напротив Снейпа, старательно выводящего что-то в толстой тетради. — Как жизнь?

— Вот не пойму, — парень отложил перо и взглянул на однокурсницу. — Вроде я познакомил тебя со школой, ввёл в предметы, рассказал всё и вся про всех студентов. А ты всё никак не отвяжешься.

— Даже не мечтай, — глядя прямо в глаза, заявила Пэнси, уже две недели ходящая хвостом за парнем. Северус усмехнулся и продолжил писать. — И кстати, ты не про всех мне рассказал.

Снейп вопросительно приподнял бровь.

— Шайка Поттера. Ты ни словом о них не обмолвился.

— И не обмолвлюсь, — буркнул заметно напрягшийся Северус. — Это не те, кто достоин хоть какого-то внимания.

— Шутишь? Про них весь Хогвартс только и говорит.

— Ну, а я не скажу.

— Ладно, ладно, не кипятись. Лучше угадай, куда я сегодня иду после уроков.

— Не знаю. На свидание с Трэверсом?

— Фу! Нет.

— На поиски в школе мифических тайных путей, которыми ты, кстати, меня уже замучила.

— Снова мимо.

— О, знаю. Ты напичкаешь кошку Филча валерьянкой, чтобы он потом гонялся за ней, обезумевшей, по всему замку.

— Северус, откуда такие мысли?

— За то время, что ты от меня не отлипаешь, я понял, что ты, Паркинсон, можешь выкинуть что угодно.

— А что если я выкину Поттера с метлы во время квиддича?

Снейп с подозрением сощурил глаза.

— Продолжай.

— Сегодня отбор в команду, я собираюсь попробовать.

— Ты? В квиддич? Ты хоть представляешь, что это?

Пэнси представляла. И даже очень. Она целый год тренировалась с близнецами Уизли в качестве охотника. Они многому её научили, но применить навыки в настоящей игре девушке так и не удалось. Команда Слизерина по квиддичу со второго её курса была тесно связана с Малфоями, а потом Драко и вовсе стал её капитаном. К тому времени гордость Пэнси уже была ущемлена, поэтому она не хотела иметь с заносчивым блондином ничего общего. Даже если это стоило своего рода мечты. Теперь она получила второй шанс и не собиралась его упускать.

— Да, гений. И я даже успела набить руку. Ну или ногу. Или всё вместе. В общем, ты понял.

— Это я понял. Только не понял, когда ты успела.

— Всё тебе скажи, — хитро улыбнулась Пэнси и поднялась из-за стола. — Как только закончу — найду тебя.

— А, может, дашь мне от себя отдохнуть?

— Уже, — кинула девушка, удаляясь. — Время пошло.

* * *

— Да не гони, — Сириус швырнул в Питера подушкой.

— Говорю, что видел: Паркинсон стояла в куче тех, кто пробовался в команду.

— Что, Бродяга, такой прыти ты не ожидал? — смеялся Римус, не отрываясь от книжки, которую держал в руках.

— Она здесь без году неделю. А до этого училась в школе, где нет квиддича, у них там повсеместно кводпот. Она не может пробоваться в команду по квиддичу.

Люпин продолжал смеяться при виде недоумевающей физиономии Блэка.

— Чего ты ржёшь? Эй, Питер, разве это не логично?

— А я тебе говорил, что она не так проста, — не глядя на друга, Питер вытряхивал содержимое рюкзака.

— Уже слышали новость? — воскликнул с порога вошедший Джеймс. — У Слизерина пополнение в команде. И одно из них…

— Паркинсон, — выдал Римус, невозмутимо переворачивая страницу.

— Значит, слышали.

— Что?! Её взяли в команду? У Трэверса вообще мозги съехали? Зачем он её взял? — не понимал Сириус.

— Полагаю, не мозги подсказали ему это, а кое-что пониже.

— Рисковать результатами факультета, чтобы подцепить девчонку? Идиот!

— Как бы то ни было, теперь она охотник, и это нам на руку. Минус игрок, больше шансов.

— Я бы так рано не радовался, — растянуто протянул Люпин.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Поттер.

Римус отложил книгу и посмотрел на друзей.

— Никто и подумать не мог, что Паркинсон спустя две недели в Хогвартсе попадёт в команду по квиддичу. Теперь вы думаете, что она их слабое звено. Дождитесь игры и уже потом радуйтесь.

— Вот именно! — поддержал Петтигрю, откусывая батончик.

— А чего ты её так защищаешь, Рим? — заинтересовался Сириус. — Втюрился?

— Будь на её месте любой другой, я сказал бы то же самое. И вообще, хватит нести фигню, лучше б делом занялись.

— Как скажешь, Мародёрская Совесть, — хором воскликнули парни и синхронно поклонились. Впрочем, как и всегда, когда Люпин пытался донести до них какую-то разумную мысль. Пока безуспешно.

* * *

— Счёт: пятьдесят — сорок в пользу Слизерина. Новый состав, определённо, даёт жару. Трэверс не ошибся в выборе. Вот, что значит меткий глаз капитана.

А тем временем охотники Грифффиндора предпринимают очередную атаку. Мяч у Поттера, он несётся к кольцу, передача Майлзу, и… не удалась. Мяч перехватила Паркинсон, которая теперь стремглав мчится к кольцу противника. Ух ты! Вот это было круто! Бладжер пролетел над самым ухом Паркинсон, которая блестяще ушла от прямого попадания. И… Паркинсон роняет мяч! Хотя, стойте… нет, это была передача. Мяч у Фостера. На которого летят сразу два бладжера. Фостер резко уходит вниз, выныривает из-под кольца, бросок… Но Стивенс отбивает квоффл. Мяч у Майлза, передача МакКиннон. Трэверс атакует МакКиннон. Бладжер попадает в цель: квоффл у Кэрри, МакКиннон вне игры.

Кажется, себя показал снитч, Ричардсон и Блэк рванулись с места и устремились на борьбу с метлоприкладством. Блэк вылетает с поля, но мгновенно возвращается и продолжает гонку.

Поттер у кольца Слизерина, бросок. Говард отбивает. Прямо в руки Майлза. Снова бросок. И гол! Дезмонд Майлз приносит десять очков Гриффиндору и выравнивает счёт. Мяч у Паркинсон, она летит к воротам противника и останавливается. Стоп, она останавливается? Передаёт квоффл Кэрри и несётся вниз. Кэрри уворачивается от бладжера Тэйлор, пасует Фостеру, он снова Кэрри. Тем временем Паркинсон делает поворот у самой земли и мчится вверх, правда, в противоположном от её коллег с мячом направлении. Эй, Пэнси, игра в другой стороне! Бросок. Ах, какая печаль. Обманка Кэрри и Фостера не удалась, квоффлом завладел Поттер.

Эй, погодите-ка. Паркинсон на всех парах летит прямо на ловцов. Расстояние уменьшается! Она всё ближе! Ближе! Ближе! Неминуемо столкновение! Боже, Паркинсон, ты что творишь?! Оба ловца резко и синхронно меняют траекторию движения. Паркинсон перерезает путь Ричардсон, едва не касаясь её метлы. Ричардсон делает кувырок в воздухе, чуть не свалившись. А Регулус Блэк ловит снитч. Сто пятьдесят очков Слизерину. Игра окончена со счётом двести — пятьдесят. Слизерин победил.

— Стоит говорить, что мы же говорили? — победно заметил Римус, наклонившийся вместе с Питером к Сириусу с двух сторон.

— Римус, — сказал Сириус, следя взглядом за Пэнси, — заткнись.

* * *

Ликованию Пэнси не было предела. Первая игра и первая победа. Девушка и не подозревала, что способна вытворять подобное на поле. Фред и Джордж гордились бы ею. Несмотря на то, что они долгое время играли за команду противника. А вот Драко кипел бы от ярости, помоги ему Пэнси поймать снитч. Он предпочёл бы проиграть и потом поливать соперника грязью, чем молча позволить всем думать, что он принёс победу благодаря какой-то Паркинсон.

Драко Малфой. Сейчас Пэнси не представляла, как она могла влюбиться в эту сволочь, но то время, когда она млела от одного его голоса, помнила прекрасно. И от этого на душе становилось мерзко. Она была глупа и не хотела замечать очевидного.

С первых лет обучения в Хогвартсе она попала под его влияние, он помыкал ею, сделал практически слугой, ничего не мешало вытирать ему о девочку ноги. А тот факт, что они были во многом похожи, ещё больше бесил Драко, и он решил уничтожить Пэнси совсем. Видимо, Малфой сильно боялся конкуренции с её стороны, потому много сил прикладывал на то, чтобы сделать Паркинсон своей блёклой тенью.

И, тем не менее, он ей нравился. Как же он ей нравился в те далёкие одиннадцать-тринадцать лет! Три года слизеринка благоговела перед ним, ловила каждое слово, стремглав неслась выполнять то, что хотел его величество. Три года… Пэнси кичилась тем, что являлась единственной девочкой в его компании и наивно думала, что это потому, что нравилась ему. Но всё изменил Святочный бал. На который Малфой отправился со студенткой из Шармбатона. Паркинсон застала его целующимся с ней, а когда решилась подойти и выяснить, что это всё значит, услышала жестокую правду.

— Отец попросил приглядывать за тобой, так как общается с твоим отцом. Как девушка ты мне омерзительна. Ты тряпка, Пэнси, у тебя никогда не будет парня. Да и кто захочет встречаться с той, кто позволяет унижать себя.

Мир рухнул. Девушка не знала, что делать. Она осталась одна. Её единственные друзья были друзьями Драко. Но после его слов ей уже не казалось, что они вообще дружили. Всё было обманом, чудовищной маской. «Я сама была чудовищем», — вдруг осознала Паркинсон. Неизвестно, что случилось бы с ней дальше, если бы не они. В год, когда Пэнси потеряла мнимых друзей, она обрела друзей настоящих. Слизеринка так и не смогла понять, что толкнуло Фреда подойти к ней в тот пасмурный день, когда она лила слёзы под деревом у Чёрного озера. В тот день, когда её жизнь перевернулась с ног на голову.

— Эй, Пэнси, — вырвал девушку из воспоминаний догоняющий её Трэверс. — Отличная работа. Ты забила два? Из пяти мячей?

— Три. Два других забил Фостер. С моей подачи.

— Ух, ты! Ты прямо находка. Знаешь, Пэнси, — Джейкоб левой рукой обнял Паркинсон и продолжил вместе с ней идти, — думаю, ты должна мне свидание.

— Что? С чего бы?

— Я взял тебя в команду.

Пэнси остановилась и сбросила с плеча руку Трэверса.

— Ты взял меня в расчёте на свидание?

— Ну-у, — протянул Джейкоб, медленно скользя взглядом по Паркинсон сверху вниз, — и не только.

— Значит так: нас с тобой связывает только квиддич. Ты — капитан, я — охотник. Больше ничего. Общаемся только на тренировках и играх. Больше нигде. Всё понятно?

— На твоём месте лучше быть посговорчивее. Я быстро могу найти нового охотника.

— Я на это посмотрю. Особенно после того, как старый охотник забил больше половины мячей за матч и помог ловцу поймать снитч на глазах у всей школы. И это при условии, что этот охотник перевёлся из школы, где квиддич вообще не развивается.

— На что ты намекаешь?

— На то, Джейк, что после сегодняшней игры тебе просто не позволят убрать меня. Ни команда, ни декан.

Глаза слизеринца, направленные на Паркинсон, наливались злобой. Он понимал, что она права, и уже жалел о своём выборе. Каким бы простофилей не был Слизнорт, для него всегда был важен имидж: факультета, курса, собственный. Он не сместит курицу, снёсшую золотое яйцо. И команда, опьянённая лёгкой победой, не откажется от короткого пути к Кубку по квиддичу.

— Я — Джейкоб, — процедил сквозь зубы слизеринец.

— Я так и сказала, Джейк.

Она провоцировала его. Нагло глядя в глаза. Что-то подсказывало Трэверсу, что эта девица вполне способна переворошить всё его «грязное бельё», если ей дать малейший повод. Пока он не совершил ошибку, слизеринец широкими шагами удалился в сторону замка, вскоре его скрыли десятки ребят, идущих в том же направлении.

В гостиной Слизерина студенты поздравляли друг друга, жали руки, улыбались. Но, как и спустя много лет, всё это не было искренним. Для многих квиддич вообще был безразличен, для них существовало лишь соперничество с другими факультетами. Главное — выиграть, неважно в чём и зачастую неважно как. Пэнси любила свой факультет, но иногда за действия его студентов ей было стыдно. Она всегда была частью Слизерина, сейчас же она меньше всего ощущала себя ею. Быстро переодевшись, девушка протиснулась сквозь толпу и тихо вышла из гостиной.

Пэнси шла по коридорам Хогвартса, в котором она проучилась целых семь лет. С семьдесят седьмого он ничуть не изменился, но был каким-то не таким.

«Интересно, сколько человек перемещалось во времени?» — подумала Паркинсон и резко сменила направление в сторону четвёртого этажа.

Когда она была в двух метрах от лестницы, мимо промчалось нечто чёрное и едва не сбило её с ног, не остановись она вовремя. Всё произошло настолько быстро, что у Пэнси и слов возмущения не нашлось, она просто продолжала стоять.

— Вот чёрт! — раздосадовалось нечто чёрное, оказавшееся Сириусом Блэком. — Прости, я не… Эй, это ты.

Сириус с интересом посмотрел на неё и решил отложить розыгрыш над Филчем.

— А разве ты не должна сейчас отмечать победу вместе с остальными? Или на Слизерине это не принято?

— А тебе разве не должно быть всё равно? Ты ненавидишь Слизерин, — буркнула Пэнси и возобновила движение.

— С чего ты взяла? — парень тут же подстроился под её шаг.

Пэнси взглянула на собеседника, скептически приподняв бровь.

— Ладно, бессмысленно отрицать. Но тебя я не ненавижу.

— В связи с чем исключение? — равнодушно поинтересовалась Паркинсон.

— Ты милашка, — улыбнулся уголком рта Сириус и посмотрел на Пэнси своим излюбленным дон-жуанским взглядом, от которого девчонки сходили с ума, но, увидев, что он не возымел успеха, быстро продолжил: — И круто играешь в квиддич. Кстати, где ты научилась? В Ильверморни, как я знаю, нет квиддича.

Сириус вопросительно уставился на Пэнси. Девушка почувствовала на себе его прожигающий взгляд, а в его вопросе услышала подозрение.

«Вот ты единственный, кого это заволновало. Не сидится что ли молча? — подумала Паркинсон. — Так, ладно, как говорили Уизли, чтобы скрыть правду, нужно говорить правду».

— Друзья научили.

— Это какие же?

— Те, которые умеют играть в квиддич.

— Как их зовут?

— Слушай, Блэк, давай уже говори, что тебе от меня нужно.

— Воу! Ты знаешь мою фамилию. Значит, интересовалась мной.

Блэк расплылся в самодовольной улыбке.

— Довольно трудно не знать твоей фамилии, когда на каждом уроке её произносят учителя, пытаясь найти должников или косячников.

— Вот какого ты мнения обо мне: вечно отстающий раздолбай?

— Надо же, Блэк, у тебя прямо способности к телепатии.

— Знаешь, к чему у меня ещё способности? — Сириус придвинулся ближе к Пэнси и произнёс почти на ухо: — К удовлетворению женщин.

— Да, я слышала о твоих похождениях. Ты супермачо всех времён и народов.

Самодовольство гриффиндорца лилось через край.

— Хотя я не понимаю почему. Почему девчонки ведутся, прекрасно зная, какой ты говнюк.

Сириус поднялся на ступеньку выше и преградил дорогу Пэнси.

— Хочешь сказать, тебя не тянет ко мне? Не верю. Всех тянет.

— Верь, во что хочешь, — сказала слизеринка. — Но из вашей компании, ты был бы последним, на кого я обратила бы внимание.

— И кто же возглавляет список?

— Не знаю, — Пэнси обошла Сириуса, сошла с лестницы и, поворачивая в сторону библиотеки, через плечо бросила: — Быть может, Люпин.

Пэнси прекрасно понимала, что какое бы имя она ни назвала, оно в любом случае ударило бы по его самолюбию, поэтому не смогла удержаться. И она не ошиблась: это задело Блэка больше, чем отказ Джеймса от традиционных вылазок с Сириусом в пользу занятий по нумерологии с Лили.

«Быть может, Люпин. Люпин?! В смысле Люпин? Он же правильный заучка. Хорошим девчонкам должны нравиться плохие парни. Где мир свернул не туда? Или же ты не такая уж и хорошая, а, Пэнси Паркинсон?»

Сириус повернул назад, но уже напрочь забыл, куда шёл до встречи с Паркинсон.

Пэнси и Северус сидели за завтраком, когда к ним подошёл незнакомый второкурсник и передал парню конверт. Северус молча вскрыл его и прочитал содержимое.

— Что там? — поинтересовалась Пэнси, отправляя в рот кусочек сыра.

— Ничего особенного, — буркнул Снейп, сложив записку обратно.

— Нет, правда, что? — девушка потянулась за конвертом, но Северус спрятал его в мантию.

— Северус, прости, — она достала палочку. — Акцио конверт. Так что у нас тут? Тебя вызывают к директору. И ты собирался это от меня скрыть? Почему?

— Потому что, — Северус отнял записку, — я не хочу рассказывать всё подряд.

— Но ведь так и делают друзья. Рассказывают всё подряд.

«И плевать, что ты знаешь меня без году неделю, — мысленно добавила Паркинсон. — Ты должен рассказывать мне всё. Чтобы я смогла спасти тебя».

Северус закатил глаза.

— Как думаешь, это надолго? Успеешь на урок?

— Не знаю, — Снейп взглянул на часы. — Займёшь место?

— Что за вопрос?

Пэнси пришла на занятие одна. Одна дошла до кабинета, одна села за второй стол, в одиночестве достала учебник и тетради. Самое интересное, что вокруг было много народа. Практически весь курс собрался в аудитории. Но ни с одним из них Пэнси не общалась. Единственный, с кем она поддерживала контакт, сейчас сидел у директора.

«Интересно, зачем Дамблдор его позвал? Неужели Северус успел накосячить? И если да, то почему не сказал мне? Ах, ну да! Он же не хочет рассказывать всё подряд. Чёртов интроверт! И как от него можно что-то добиться, если он постоянно молчит? Господи, ну что мне с ним делать?!»

Внезапно слизеринка почувствовала движение слева от себя.

— Я боялась, что ты не успеешь, — сказала Пэнси, поворачиваясь к соседу.

— Я польщён тем, что ты волновалась, — ответил сияющий Сириус, который с удобством расположился рядом.

— Ты что тут делаешь? — спросила Паркинсон.

— Пришёл на занятие.

— Здесь занято.

— Да. Мной.

— Я серьёзно. Это место Северуса.

— Что-то я здесь Нюниуса не наблюдаю. Да и в аудитории тоже.

Обидное прозвище Снейпа мигом вывело из себя Пэнси.

— Блэк! — Сириус обратил своё смазливое лицо к девушке. — Сваливай!

— Пытаешься быть грубой, Пэнси. Что ж, продолжай. Мне это нравится.

— Доброе утро, студенты, — в класс вошла профессор Одли.

— Уходи!

— Тш-ш-ш, урок начался.

Сириус невозмутимо обратился лицом к профессору Одли и изо всех сил стал делать вид, что слушает её. На самом деле все слова профессора пролетали мимо ушей, потому что Блэк наслаждался маленькой победой. Пэнси тоже ничего не слушала, её переполняло возмущение, и только факт начавшегося урока сдерживал её гневные восклицания.

Раздался стук, а после него знакомый голос:

— Простите. Можно?

Пэнси мгновенно повернулась в сторону двери.

— Проходите, мистер Снейп. Меня предупредили, что вы задержитесь.

Северус сделал два шага и остановился. Всего на пару секунд. За которые Сириус насмешливо помахал ему рукой, а Пэнси беззвучно прошептала «прости». Северус, презрительно окинув обоих взглядом, прошёл на другой ряд.

Всё занятие Пэнси то и дело оборачивалась, чтобы посмотреть, как там Северус. Но каждый раз он сосредоточенно изучал руны. Точнее, пытался изучать, потому что продолжал в них путаться.

— Ну, мистер Снейп, что говорят вам руны? Почему я сегодня решила прийти в зелёном?

Северус молчал, опустив глаза.

— Что же вы молчите? Что это за руна?

— Фе… Феу? — неуверенно произнёс слизеринец.

— Это Ансуз, мистер Снейп, — вздохнула с сожалением профессор Одли. — Так продолжаться не может, ваши результаты ничуть не улучшаются, хотя вы сами выбрали мой предмет. Вам требуется помощь. Поговорите с сокурсниками, которые разбираются в прорицании, в частности, в рунах. В противном случае я буду вынуждена выставить вам «неудовлетворительно».

— Можно я? — привлекла внимание учителя Пэнси, поднимая руку.

— Что вы?

— Можно я помогу Северусу с рунами?

— О, разумеется, — обрадовалась профессор. — Видите, как всё удачно складывается, мистер Снейп.

Одли взглянула на часы.

— Спасибо за занятие, все свободны, — проверещала она и сразу принялась собирать руны по коробкам.

— Ну и зачем тебе это? — спросил Сириус Пэнси.

— За тем, что он мой друг, — ответила она.

— Господи, это же Нюниус, полное недоразумение! Как ты с ним можешь дружить?

— А ты полный придурок, но Римус же как-то с тобой дружит.

Не дожидаясь ответа, Пэнси побежала догонять Северуса. Парень уже практически полностью спустился с лестницы.

— Стой, подожди. Я должна тебе всё объяснить, — девушка потянула Снейпа за рукав.

— Не стоит. И помогать мне с прорицанием тоже.

— Слушай, ты лучше меня знаешь Блэка. Он делает, что хочет и никак не реагирует на возражения. Северус?

Пэнси не давала Северусу идти, дожидаясь, пока он посмотрит на неё.

— Извини, что не отстояла тебе место. Я пыталась, правда. Но потом пришла Одли, и я не смогла его выгнать. — Северус по-прежнему молчал. — Ты простишь меня? Пожалуйста, Северус, ты мой единственный друг.

— Ну ладно. Ещё разноешься сейчас, — смущённо улыбнулся Снейп.

— Значит, мир?

— Мир. И никакого Блэка.

— Знаешь, мне приятно, что ты ревнуешь к Блэку. Ведь это значит, что тебе на меня не всё равно, и ты боишься потерять мою дружбу.

— Что? — возмутился Северус. — Я не ревную. И уж точно не к этому нарциссу.

— Да, конечно. Ты прав, — наигранно засмущалась девушка. — Дура, ляпнула тоже. Ты просто не хочешь делить меня с Сириусом, верно?

— Да, — с воодушевлением воскликнул парень, Пэнси же медленно расплылась в широкой улыбке. Северус понял подвох. — То есть, нет.

— Спалился, — ликовала Паркинсон. — Так что прекращай свои якобы отделывания от меня и дружи нормально. И с завтрашнего дня начинаем занятия по прорицанию.

* * *

Как выяснилось, Северуса вызывали к директору, потому что по его душу приезжал профессор из дублинского Института магии, который посредством Горация Слизнорта был наслышан о способностях и успехах Северуса в зельеварении. Профессор предложил ему пройти стажировку с последующим принятием на работу по окончании школы. Стажировка предполагала месяц в Дублине в Институте магии с углублённым изучением курса зельеварения. Это был уникальный шанс, выпадающий только чрезвычайно талантливым студентам. Однако Северус попросил время, чтобы подумать.

После долгих уговоров и сотни аргументов Паркинсон удалось его убедить дать согласие. Теперь они проводили времени вместе ещё больше. Поскольку для стажировки нужно было сдать по зельям вступительный экзамен, который должен был состояться уже через месяц, Снейп ежедневно штудировал учебники, повторял изученное и открывал новое. Пэнси ему в этом помогала. А ещё она брала на себя большую часть домашней работы по общим предметам и подтягивала его по прорицанию.

— Как ты всё успеваешь? — спрашивал иной раз Северус. — Как можно одинаково хорошо учиться по всем предметам? А ты ведь ещё и в квиддич играешь.

— Это талант, — отмахивалась Пэнси и переводила разговор на другую тему.

Приближался Хэллоуин, а вместе с ним и предхэллоуинский выход в Хогсмид. Дамблдор как опекун Пэнси подписал ей разрешение, хотя она и не просила. В тот день ей вспомнилось, как на четвёртом курсе ей пришлось уговаривать родителей отпустить её в Хогсмид, потому что она дважды завалила тест по травологии. Именно тогда в её жизни появилась пуффендуйка Сьюзен Боунс, вторая после Грейнджер на курсе профессора Стебль.

Их общение началось с вынужденной помощи Пэнси, которой она добилась угрозами распустить слух о чувствах Сьюзен к лорду Драбену, призраку, слоняющемуся по Хогвартсу, при жизни бывшим кавалером-роялистом, сторонником короля Карла I и его сына Карла II во время Английской гражданской войны. Пэнси тогда придумала это прикола ради, но позже поняла, что попала в самое яблочко. Поначалу Сьюзи всерьёз боялась осуществления угрозы, она знала, на что способна стервозная слизеринская принцесса. Правда, потом сама начала откровенничать на эту тему, считая, что Паркинсон и так раскрыла её секрет. Пэнси было жаль доверившуюся ей наивную девчонку, но в то же время она ей завидовала. От Сьюзи веяло теплотой и уютом, она была открытой и доброй и постоянно улыбалась. Пэнси бурчала, чтобы та прекратила танцевать на радуге с единорогами и посыпать на неё волшебной пыльцой, на что Боунс смеялась и говорила, что в глубине души Пэнси тоже добрый человек. Она добровольно продолжала помогать с травологией, хотя вне её девушки не общались. Пэнси не считала Сьюзен подругой, но почему-то эта до ужаса примитивная кудрявая девчонка ей нравилась.

"Интересно, она выжила? — думала Паркинсон. — А выжили ли мама и папа? Их там не было, может, они успели уехать? Хотя нет, мама ни за что бы не бросила меня, а папа наверняка рванул в самое пекло, когда узнал о нападении на школу. Боже мой... неужели их тоже больше нет?" Подобные мысли посещали слизеринку в основном перед сном, слёзы бесшумно скатывались на подушку и пропитывали её до тех пор, пока Пэнси не засыпала. Поэтому она не жалела себя в помощи Северусу и квиддиче. Чтобы мысли не успевали залезть в голову.

Правда, работа на пределе не могла быть бесконечной: копившаяся усталость давала о себе знать. Слизеринка не отказалась бы покинуть территорию Хогвартса, отдохнуть от непрекращающейся учебной загруженности и развеяться. Однако тот, с кем она могла бы это сделать, был настроен категорически против и высказал предложение завершить последние темы по прорицанию.

Пэнси, уже подготовив материал и ответы на каверзные вопросы Северуса, ожидала его в библиотеке и листала книгу «Временная телепортация: теория» Праймуса Таньери. Краем глаза она заметила, как напротив сели, и, отложив книгу, мигом настроилась на объяснения.

— Ты! — выдохнула Пэнси, увидев перед собой Сириуса Блэка.

— Идёшь в Хогсмид? — спросил он, улыбаясь.

— Нет, другие планы, — ответила девушка, вновь открывая книгу.

— Какие планы могут быть увлекательнее выхода в Хогсмид?

— Более увлекательные.

— Ну серьёзно, что будешь делать?

Пэнси подняла глаза на Сириуса.

— Подтягивать Северуса по прорицанию.

— Ты будешь учиться с Нюниусом вместо Хогсмида? Ты же шутишь?!

— Нет. И прекрати называть так Северуса.

— Это же его второе имя.

— Нет, это кличка, и весьма идиотская, — Пэнси откинулась на спинку стула. — Хотя смысл ожидать большего от таких, как вы.

— А вот это было обидно.

— Извиняться не буду.

В этот момент в библиотеку зашёл Джеймс.

— Сириус, вот ты где. Мы тебя повсюду ищем. Ты идёшь? Здравия желаю, Паркинсон, оно тебе понадобится. Ещё не заразилась убожеством от Нюниуса?

— Нет, а вот подхватить от тебя чванливость сейчас имею все шансы. Как показывает опыт, это очень заразная штука, — Пэнси недвусмысленно посмотрела на Блэка. — Тебя зовут.

Сириус ещё несколько секунд молча смотрел на Пэнси.

— Да, брат, иду, — сказал он, поднимаясь из-за стола.

Пэнси снова уткнулась в книгу, а друзья направились к выходу. В самых дверях они столкнулись с Северусом.

— Эй, Нюниус, — предвкушая очередную пакость, воскликнул Джеймс и потянулся за палочкой.

Сириус резко остановил его и подтолкнул к порогу, после чего окинул Северуса презрительным взглядом. Впрочем, Снейп ответил ему тем же.

— Чувак, что это было? — спросил Поттер, как только они с Сириусом оказались в коридоре.

— Ничего, — буркнул Блэк.

— Да ну? Ты раньше никогда меня не останавливал, когда я хотел поржать над Нюниусом. В основном подколы над ним ты и придумываешь. Так что объясняй давай.

— Я же сказал: ничего.

— Не хочешь говорить? Ладно, — Сириус вздохнул, но спустя пару секунд Джеймс добавил: — Только, прошу, скажи, что это не из-за Паркинсон.

— Спятил что ли?! — возмутился Сириус.

— А как ещё объяснить твою выходку?! — развёл руками Джеймс.

— Слушай, у меня столько девушек было. Хоть одной удалось повлиять на мои решения?

— Нет.

— Вот именно. И это никогда не случится. Ни одна девчонка не обретёт власть над Сириусом Блэком.

— И ты по-прежнему хочешь только переспать с ней и её дружба с Нюниусом тут не причём?

— Слово друга.

— Ладно, я тебе поверю.

— Ещё бы ты мне не поверил, — сказал Сириус, хлопнув друга по плечу, и молодые люди, толкаясь и подзадоривая друг друга, побежали к воротам, где уже стояли Римус и Питер.

Когда Поттер и Блэк скрылись за поворотом, Северус медленно подошёл к столу, где сидела Пэнси, и с грохотом вытащил тетради.

— Эффектно, — заметила слизеринка. — Выпендрился?

— Он же к тебе приходил? — спросил Снейп, явно не собираясь садиться.

— Допустим, — ответила она, глядя снизу вверх.

— И сидел на этом стуле?

— Да, Северус, именно на нём.

Юноша взял стул, перенёс его к соседнему столу, а оттуда забрал другой. И после этого спокойно сел… справа от Пэнси.

— Что ему было надо?

— Поздороваться.

— Не верю. Так что ему было надо?

— Ничего.

— Мы должны всё рассказывать друг другу. Мы же друзья, — стал кривляться Северус, передразнивая Пэнси.

— Окей, он хотел узнать, иду ли я в Хогсмид. Я сказала, что нет, и он ушёл. Теперь веришь?

— Итак, глава тридцать два, — выдал парень, открывая учебник.

Когда Пэнси вернулась в комнату, то обнаружила на тумбочке запечатанный конверт с крохотным изображением пламени в верхнем правом углу, означающем, что в случае попытки вскрыть конверт не-адресатом, он начнёт жечься.

«Умно. Но не мог же Дамблдор ограничиться лишь этим», — подумала слизеринка. И оказалась права.

Внутри было послание-загадка: «Когда зацветёт папоротник, из трёхсот останутся двое».

— Когда зацветёт папоротник? При чём тут папоротник? — недоумённо свела брови Пэнси.

«Стоп, «когда»! Это же указание на время! Так, «цветёт» — значит, это растение. Откуда мне знать, когда цветёт эта трава?! Ненавижу травологию! Ладно, что дальше? «Из трёхсот останутся двое» — как это понимать? А может… может, если есть время, то есть и место? Где могут вместиться триста? Триста чего?...»

— Господи, да чего угодно! — обречённо воскликнула девушка, хлопнув себя по коленке, но вдруг её осенило.

«Минуточку! Раз речь о крестражах, то двое — это я и Дамблдор, соответственно, триста человек. Где в Хогвартсе могут вместиться триста человек? Элементарно! Большой зал! Место встречи именно там. Осталось выяснить, в какое время цветёт несчастный папоротник. Кто может знать эту ерунду? Ну, конечно, Эванс. И, конечно, я к ней не пойду. Кто ещё?»

Губы Пэнси медленно расплылись в улыбке.

Прежде чем дать ответ, Северус не мог упустить возможность поехидничать.

— Ты не знаешь, когда цветёт папоротник?! Шутишь что ли?! Ты безупречно справляешься со всем, что даёт Слизнорт. Ты ни разу не ошиблась, какой бы каверзный вопрос он или я ни задали. Ты никогда не медлила и секунды при выборе компонентов для любого зелья и всегда выбирала верно. Ты — самый настоящий ас в зельеварении. После меня, разумеется. И при всём при этом ты не знаешь, когда цветёт папоротник.

— Зачем мне это знать? Это область травологии, а я её терпеть не могу.

— А тебя не смущает, что в некоторые зелья входят растения. А в некоторые — растения, сорванные в определённый период.

— Я знаю. Но папоротника ни в одном нет.

— Если ты их не встречала, это не значит, что их нет.

— Хватит умничать, — Пэнси бросила в Северуса карандаш. — Говори давай.

— Ну ладно. Ночь на седьмое июля, ровно в полночь.

«Большой зал. Полночь. Ясно».

В назначенное время Пэнси была в назначенном месте. Дамблдор стоял в центре спиной к двери и совершал палочкой какие-то манипуляции.

— Что вы делаете? — поинтересовалась Паркинсон.

— Снимаю блокировку на трансгрессию.

— Мы будем трансгрессировать? Прямо из Хогвартса? Так можно?

— Возможно? Да. Можно? Нет.

— Профессор, но… я не умею трансгрессировать. Я не сдала экзамен и потом больше месяца пролежала в больнице.

— От вас ничего не потребуется, только крепко держаться за меня.

Пэнси нервно сглотнула.

— А меня не разделит надвое?

— Мисс Паркинсон, у меня достаточно опыта, чтобы перенести нас обоих, поэтому смею заверить: опасения бессмысленны.

По тону Дамблдора Пэнси поняла, что он несколько задет проявленным недоверием. Ну, ещё бы! Какая-то пигалица сомневается в его возможностях! Где это видано! Слизеринка поспешила сменить тему.

— Куда мы отправляемся?

— За кольцом Волдеморта. Держитесь.

Пэнси взяла Дамблдора за рукав.

— А куда именно…

Девушка не успела договорить, как всё вокруг завертелось. Пэнси показалось, что она попала в эпицентр урагана, единственное, что она различала, это сине-белый узор директорского рукава. В какой-то момент всё резко оборвалось, а Паркинсон обнаружила себя на каком-то пустыре. Благодаря руке профессора ей удалось удержать равновесие, а через секунд десять и вестибулярный аппарат пришёл в норму.

— А это карусельное состояние всегда после трансгрессии? — произнесла Паркинсон, проверяя руками, на месте ли голова.

— Со временем привыкаешь. Кстати, о времени: не будем его терять, мисс Паркинсон.

Дамблдор решительно двинулся вперёд, и Пэнси ничего не оставалось, кроме как следовать за ним. По ходу она пыталась разглядеть что-нибудь в ночной глуши. Благо, убывающая луна ещё давала свет.

Они шли по просёлочной дороге, которая вела к морю огней. Это была долина с раскинувшейся в ней деревней. "И чего им не спится в такой час? Может, праздник какой?" — мелькнуло в голове Паркинсон. Там, внизу, царила жизнь, чего не скажешь о возвышенности. Дорога пересекала два холма. По левую руку Пэнси смогла различить большое, предположительно четырёхэтажное, строение, напоминающее готический замок. Глазу были видны лишь очертания, плющ, заполонивший весь фасад, и осыпающаяся черепица. Здание было давно заброшено и запущено, но, несмотря на это, разило величием и… страхом. Пэнси поспешно отвернулась.

Внезапно Дамблдор нырнул в темноту. Буквально. Потому что по правую руку на много метров вверх расстелилась тьма. Пэнси мгновенно остановилась.

— Профессор? — осторожно позвала она.

Он показался сразу же.

— Не отставайте, — сказал он и вновь скрылся.

Пэнси с опаской приблизилась к тьме и обнаружила узкую тропинку, выложенную камнем. Она вела в глубь чащобы. "И чего он палочку не зажигает? — подумала девушка. — Всё переломаешь, пока семенишь в этих джунглях". Вокруг были лишь кромешный мрак и лабиринт деревьев. А ещё неизвестность, которая пугала до чёртиков. Невольно вспомнились родители, которые всегда оберегали её от монстров в шкафу и каждый вечер, целуя перед сном, включали ночник. Грусть не вовремя начала подкрадываться к сердцу. Хоть в последние годы Пэнси уже не была с ними так близка, как в детстве, она продолжала чувствовать безоговорочную любовь с их стороны. В семьдесят седьмом и отец, и мать уже окончили школу, их не было в Хогвартсе, потому существовала вероятность больше их никогда не увидеть. А ей так хотелось... настолько, что она рискнула спросить.

— Профессор? — тихо начала слизеринка. — А мои родители...

— Забудьте, — тут же откуда-то справа оборвал её Дамблдор.

— Что?

— Забудьте о своей семье, пока находитесь не в своём времени. Здесь их для вас не существует. Так же, как и вас для них.

— Я знаю, но можно хоть...

— Нельзя. Мне стоило больших усилий убедить вашего деда в вашей непричастности к их семье.

— Что?!

Дамблдор окончательно перестал скрываться в темноте и возник прямо перед Паркинсон.

— Ваша игра в квиддич произвела впечатление на учеников. Некоторые даже упомянули об этом в письмах родне. Среди них оказались хорошие знакомые Джонатана Паркинсона. Так до него и дошёл слух, что в Хогвартсе внезапно появилась никому не известная девушка, виртуозно играющая в квиддич и носящая его фамилию. Признаю, это моё упущение. Не надо было использовать ваше настоящую фамилию. Думаю, не нужно напоминать, как ваш дед рьяно относится к собственному наследию.

"Ой, можно подумать, это возможно забыть. О том, что в его семье никаким образом не могут рождаться девочки, что девочки — это проклятие Мордреда, неспособное продолжить род, я слушаю все свои восемнадцать лет. И всегда только в его исполнении. Старый маразматик. А ничего что рожают и продолжают род вообще-то именно женщины? Как бы ты свои сперматозоиды без бабушки выращивал?"

— Что он сделал? — вздохнула Пэнси, примерно представляя ответ.

— Каждый день присылал мне сов, поджидал везде, где я бы ни появлялся, помимо школы, и требовал, к слову, весьма громко, объяснений, а потом публичного признания, что вы не имеете к нему никакого отношения.

— Полагаю, вы послали его куда подальше, — усмехнулась девушка. Джонатан Паркинсон отличался бездумной наглостью, напыщенностью и редкой целеустремлённостью, но ещё и трусостью. Перед тем, кто явно был сильнее его. А Дамблдор именно им и был.

— Я нарушил закон, чтобы закрыть рот вашему деду, — несмотря на темноту, Пэнси увидела или, скорее, почувствовала грозность, исходящую от профессора. — Теперь вы сирота, родители которой безвременно скончались ещё в вашем детстве. Вашему опекуну, уроженке Уинчелси, мечтающей о жизни в мегаполисе, не особо было до вас дела, и она обрадовалась, когда в одиннадцать вы, как и положено волшебникам, получили письмо из Ильверморни. А не так давно ей наконец-то предложили выйти замуж, и она приложила немало усилий, чтобы найти хоть какого-нибудь родственника опостылевшей воспитанницы и отдать вас ему. Мисс Паркинсон, одному Богу известно, ко скольким людям мне пришлось влезть в голову, чтобы построить ваше прошлое для Джонатана Паркинсона.

— Разве это не вызовет эффект бабочки?

— Именно поэтому я непрерывно наблюдаю за всеми этими людьми.

— Даже сейчас?

— Вам следует серьёзнее относится к миссии и моим словам. Помнится, я просил не привлекать внимания, вы же сделали обратное. Я рассчитываю, вы вынесите урок из ситуации и не станете создавать ей подобных. А теперь вернёмся к тому, зачем мы сюда пришли.

Не дожидаясь ответа, Дамблдор устремился вглубь чёрных джунглей. Оставшуюся часть пути Пэнси думала о том, что сказал директор, и о том, почему он не рассказал о её деде раньше. Однако Дамблдор явно не собирался просвещать на этот счёт.

Тропинка вывела волшебников к еле живой лачуге. Казалось, при малейшем дуновении ветра она развалиться. «Серьёзно? И это великий тайник?» Но, подойдя ближе, Пэнси поняла, что это именно он и есть: на деревянной, начавшей плесневеть, двери во всю её длину красовался символ Салазара Слизерина.

— А эта хибара не обрушиться на нас, когда мы будем внутри? Или внутри нас не сожрёт что-нибудь?

— Вашему инстинкту самосохранения можно позавидовать. Будем надеяться, что сегодня он не окажется прав, — выдал профессор и, предварительно проверив защиту, толкнул дверь.

Она протяжно заскрипела. И скрипела до тех пор, пока не отворилась достаточно, чтобы можно было войти. Увиденное ничуть не удивило Пэнси. Это был тот случай, когда внутреннее полностью соответствовало внешнему. Грязь, мрак, развалины. По отдельным уцелевшим столбам приходилось догадываться о наличии тут когда-то стен. Но незваных гостей здорово выручали воспоминания Поттера, ставшие уже их собственными.

— Как нам найти кольцо, профессор? — поинтересовалась Пэнси. — Не мог же он оставить его на видном месте.

— Думаю, как раз это он и сделал, — ответил Дамблдор и проследовал в дальнюю комнату, где через лачугу просматривалась небольшая шкатулка.

На пороге он резко остановился. Вся комната была усыпана змеями. Самыми настоящими змеями. Они не шевелились и не издавали ни звука, но они были настоящими. Пэнси нутром это чуяла.

Альбус медленно занёс ногу над ними.

— Не проверите на предмет защитного заклинания? — спросила девушка.

— Они и есть защита, — произнёс Дамблдор и так же медленно стал опускать ногу.

Когда она коснулась одной из тварей, все остальные мгновенно оживились и пошли в нападение. Разумеется, среди них не оказалось ни одной неядовитой. Профессор быстро вернул ногу за порог. Змеи постепенно вернулись в свой анабиоз.

— Какие наши действия, профессор?

— Мне нужна ваша рука.

Пэнси ошарашенно взглянула на Дамблдора.

— Зачем вам моя рука?

— Проверить догадку.

— Я пострадаю при этом?

— Только если случилось невероятное, и Распределяющая шляпа вдруг ошиблась.

Паркинсон протянула директору руку, он тут же перенаправил её в комнату прямо над змеями, прежде, чем девушка успела что-либо сообразить. Страх со скоростью света сменился в ней изумлением. Потому что змеи никак не отреагировали.

— Почему на вас они зашипели, а на меня нет? — спросила Пэнси.

— Так заложено магическим заклинанием.

— Что это значит?

— То, что за крестражем пойдёте вы.

— В этот террариум?! А другого варианта нет?

— Боюсь, что нет.

— Они же все ядовитые. Один укус — и мгновенная смерть. Я умру в семьдесят седьмом! Мне только восемнадцать, и я умру ещё до своего рождения в вонючем сарае! И обо мне никто не вспомнит.

Дамблдор посчитал разумным ничего не говорить и дать Пэнси осознать собственное положение. Он отступил в сторону, а слизеринка встала на его место. Мысли в её голове мельтешили и путались, девушка пыталась отыскать в памяти случай, когда ей было страшнее, чем сейчас. И она его нашла. Второе мая девяносто восьмого. Ярость захлестнула сердце, и Пэнси решительно переступила порог.

Ничего не произошло, змеи не шелохнулись. Это несколько расслабило и придало уверенности. Пэнси продолжала ступать по противно скользким телам рептилий, постоянно твердя себе, что это уничтожит Волдеморта и вернёт её домой. Добравшись до шкатулки, она попыталась её открыть. Но напрасно: та не поддалась. Зато раздалось шипенье.

— Пэнси, остановитесь, — предостерёг Дамблдор, но Паркинсон не обратила на него и шипенье внимания и попробовала открыть шкатулку ещё раз, а потом ещё, но уже магией.

— Бесполезно, — воскликнула девушка и повернулась к Дамблдору.

И ужаснулась. Потому что змеи, которых она только что миновала, пришли в движение и устремили на неё свои холодные, пристальные взгляды.

— Почему они все на меня уставились? — Пэнси попятилась назад.

Нащупав рукой шкатулку, она скрупулёзно принялась вертеть её в руках в поисках способа открытия. Чем больше она пыталась, тем большее количество змей оживлялось и приходило в агрессию, что усилило панику.

— Успокойтесь, мисс Паркинсон, — вмешался Дамблдор, — положите шкатулку и не открывайте её.

— Как же забрать кольцо?

— Сосредоточьтесь и повторяйте за мной. Всё в точности.

Он произнёс набор каких-то непонятных звуков, которые и в слова-то связать было сложно.

— Что вы сказали? Я не разобрала.

— Не пытайтесь понять, просто повторяйте звук в звук.

Из его уст снова прозвучала билиберда. Пэнси сделала то, что просил профессор, и — о, чудо! — рептилии стали медленно, но верно возвращаться в спячку. Когда сомкнулись глаза последней змеи, Дамблдор произнёс новую абракадабру. Паркинсон решила не спрашивать, что это значит, и просто повторила. За спиной щёлкнул замок, Пэнси откинула крышку шкатулки и извлекла оттуда золотой перстень с чёрным камнем в форме ромба. Тот самый из воспоминания Гарри Поттера. И символ был на месте.

Когда Пэнси и Дамблдор покинули лачугу Мраксов, девушка задала безумно волнующий её вопрос:

— Что и на каком языке вы говорили?

— Это парселтанг. Змеиный язык. Сначала вы убедили змей, что вы своя, а потом велели замку открыться.

— Ну, конечно, — осенило девушку. — Волдеморт же змееуст, а они большая редкость. Поттер справился бы быстрее.

— Сомневаюсь, — отозвался профессор. — Змеи не случайно не отреагировали на вас, мисс Паркинсон. С мистером Поттером была бы такая же ситуация, как и со мной. Змеи пропустили истинного слизеринца. Шляпа не ошиблась в выборе.

Последние слова приятно поразили Пэнси. Она всегда была патриоткой своего факультета, а теперь получила подтверждение, что это не просто формальность.

— Как будем уничтожать крестраж? — попыталась отвлечься от переполнявшей гордости слизеринка.

— Как поведал мистер Поттер, существует три способа уничтожения. И два из них для нас недостижимы. Поэтому остаётся лишь Адское пламя.

Дамблдор остановился и обратил к Пэнси свой пронзительный взгляд.

— Пэнси, придётся погрузиться во тьму, поскольку вызывание Адского пламени — чрезвычайно сильная чёрная магия.

— Я читала о нём. Его практически невозможно контролировать, и оно уничтожает всё на своём пути. Думаю, безопаснее будет, если вы уничтожите крестражи.

— О крестражах знаем только мы с вами, и, значит, только мы можем остановить Волдеморта. Если со мной вдруг что-нибудь случится, вы должны уметь вызывать и контролировать Адское пламя.

Пэнси задумалась. Альбус Дамблдор — один из самых умных и сильных волшебников, и обнаружь Волдеморт пропажу крестражей, он сразу бы подумал на него. Тёмному лорду и в голову не пришло бы, что к его свержению приложила руку обычная студентка. Причём студентка факультета, выпускники которого составили большую часть армии Пожирателей смерти.

— Что ж, значит, придётся погрузиться во тьму.

* * *

Пэнси вернулась под утро. Спрятав кольцо в носок, а носок запихнув подальше в комод, она рухнула спать. Девушка так и не поняла, почему директор настоял, чтобы крестраж остался у неё.

На самом деле Дамблдор побоялся повторения увиденного в воспоминаниях Гарри. Он видел собственную почерневшую руку и понял, что натворил: не удержался и пытался использовать Дар Смерти в своих интересах. Пусть девочка юна и неопытна, но она не осознавала, чем на самом деле являлся крестраж.

Через два часа пришло время просыпаться. Пэнси кое-как разлепила глаза и поднялась с постели. Из-за недостатка сна настроение было паршивое с самого утра. Особо не заморачиваясь насчёт внешнего вида, она проследовала в Большой зал, где плюхнулась за стол напротив Северуса.

— Боюсь спрашивать, что ты делала ночью, — задорно улыбнулся парень.

— Вот и не спрашивай, — буркнула Пэнси.

— У-у, у кого-то хорошее настроение.

— Заткнись, Снейп.

— Эй, а мне ничего не грозит? — Паркинсон метнула на него злобный взгляд. — Нет, а то мало ли.

— Если не заткнёшься, то гарантирую разбитый нос.

На что Снейп лишь рассмеялся. Его смех прервала внезапно влетевшая в зал чёрная сова, которая, достигнув Пэнси, сбросила ей прямо в руки прямоугольный свёрток.

— Ты вроде говорила, что не получаешь почту, — заметил Северус.

— Я и не получаю. Должно быть, это ошибка.

Но ошибки не было. Перевернув посылку, Пэнси обнаружила кривовато выведенное «Паркинсон». Причём каждая буква фамилии была неоднократно обведена. Грубая, резковатая манера письма навела Пэнси на мысль об отправителе.

— Чего ждёшь? — поинтересовался Северус. — Открывай.

— Что-то не хочется.

— Пэнси, прости, — Северус достал палочку. — Акцио посылка.

— Эй, так нечестно, — запротестовала Паркинсон, пока Снейп распаковывал свёрток. — Ты воруешь мои идеи.

— Смотри-ка, это набор перьев. Причём тех самых, универсальных, которые замучили везде рекламировать. Они подходят подо всё. И срок эксплуатации намного больше. С этим набором ты можешь не думать о письменных принадлежностях до конца года. Но, похоже, ты недовольна.

— Я знаю, кто его отправил. И этот человек мне совсем не нравится.

К защите от тёмных искусств настроение Пэнси улучшилось, о чём она сожалела. Лучше реализовать то, что она задумала, в отвратном настроении. Тем не менее, ждать она не собиралась.

Как только слизеринка подготовилась к уроку, то сразу устремилась к гриффиндорской компашке. Римус вытаскивал учебник, сидя за партой; Сириус восседал на ней и, перекатывая во рту соломинку, смотрел на других двух друзей, которые изучали содержимое какого-то листка. Подойдя ближе, Пэнси заметила, что это тест с отметкой «А».

«А»? У Петтигрю? Да он же и боггарта не прогонит», — подумала девушка.

— Спасибо, Джеймс. Я твой должник, — тихо сказал Питер.

— Нет проблем, — ответил Поттер, похлопав Петтигрю по плечу.

«Вот жулики, — возмутилась Пэнси. — Попробуй в наше время такое провернуть».

Однако она шла не уличать их в нечестной сдаче теста.

— Твоя работа? — привлекла внимание Паркинсон, подняв коробку с перьями.

— Понравились? — победно обнажил зубы Блэк.

— Ну, как сказать, — Пэнси открыла крышку и начала перечислять: — Это скорее кисть, а не перо. Вот это неудобно из-за этой выступающей штучки. Это мажет. Это быстро высыхает. А вот это вообще похоже на мини-метлу. А так спасибо.

Пэнси закрыла крышку, поставила коробку перед Сириусом и демонстративно развернулась, чтобы вернуться на своё место.

— Это от чистого сердца, — громко воскликнул Сириус.

После этого на них с интересом смотрели уже все, кто был в кабинете.

— Чистого ли, Блэк? — не оборачиваясь, парировала Пэнси.

Она не видела, как у Блэка напряглись желваки. Он был уязвлён. Да ещё на глазах целого потока. Уже к следующему уроку весть о том, что его опустили, пройдёт по всей школе. Однако это не единственное, что выводило гриффиндорца из себя. Его бесил тот факт, что подарок отвергла девушка, которая дружит с мерзким Нюниусом. Самолюбие Сириуса жаждало крови Паркинсон, а мозг перебирал варианты, как её пустить.

Пэнси села рядом с Северусом, не обращая ни на Сириуса, ни на людей, глазеющих на неё, никакого внимания, будто ничего и не произошло.

— Он прилюдно заявил о своём интересе к тебе.

— А я прилюдно этот интерес задвинула.

— Он не отстанет. Теперь это дело принципа. И лишний повод меня доставать.

— Что ж, удачи. Хотя она ему не поможет, и рано или поздно ему надоест.

— Нет, Пэнси, — девушка увидела в глазах Северуса тревогу. — Блэк никогда никому ничего не дарит. Он только берёт. Всегда. Будь осторожна.

Пэнси подняла глаза на Сириуса, он испепелял её взглядом.

«Насколько оправданы предостережения Северуса? — подумала она. — И чего именно он боится? Того, что Сириус меня обидит? Или заберёт у него, подобно тому, как Джеймс забрал Лили?».

Через пару дней Дамблдор начал обучать Пэнси заклинанию Адеско Файр. Разумеется, ничего толкового не выходило. Пэнси затрачивала силу и энергию, но у неё не получалось создать и маленького костерка. Профессор подбадривал её, правда, особого эффекта это не оказывало. Девушка работала на износ: изводила себя ради Адского пламени, выкладывалась на тренировках по квиддичу, по-прежнему делала домашку за себя и Северуса и помогала ему с подготовкой к вступительным экзаменам.

Будь она магглом, то давно бы сошла с ума. Но Пэнси была волшебницей, и довольно неплохой. Конечно, не Гермиона Грэйнджер, однако в способностях они могли бы посостязаться. К тому же ей здорово помогало то, что она уже прошла седьмой курс в своём времени. Пусть и несколько в извращённом виде.

Правда, со сном выходило сложновато: постоянно находились какие-нибудь обстоятельства, которые мешали Пэнси нормально высыпаться. Вот и сейчас она возвращалась после очередной встречи с директором, мечтая о моменте соприкосновения головы с подушкой, как в поле зрения появился Петтигрю с мешком за плечом.

«И куда это ты собрался на ночь глядя?»

Пэнси отправилась вслед за ним. Шаг за шагом, поворот за поворотом Петтигрю вывел Паркинсон из замка и привёл на задний двор. А потом он исчез. Поскольку Пэнси знала, что Питер вместе с друзьями является Мародёром и создателем карты с тайными ходами, она направилась к Гремучей иве. Пэнси было известно и о специальном сучке, нейтрализующем дерево и открывающем подземный путь к Визжащей хижине.

Но воспользоваться этими знаниями она не успела. Она уже почти подобралась к сучку, как услышала голоса и поспешила спрятаться. Это оказалась когтевранская парочка.

«Умалишённые что ли? — возмутилась Пэнси. — Чего они в полночь разгуливают?»

И «разгуливают» было очень подходящим словом. Парочка еле передвигала ноги. И совсем в небезопасном направлении. Пэнси сидела за большим камнем и перебирала варианты, как заставить их уйти отсюда как можно быстрее. И ничего, кроме как напугать, в голову не приходило.

Внезапно раздался глухой отдалённый вой. Через пару секунд ещё один, но уже ближе. Пэнси с ужасом взглянула на небо. Полнолуние. Пазл сложился.

— Твою мать! Люпин! — прошептала девушка.

Разумеется, она знала о секрете профессора З.О.Т.И. В конце третьего курса декан Снейп даже собрание созвал, чтобы предостеречь своих студентов. Теперь, когда Пэнси увидела их отношения воочию, она начала думать, что за действиями Снейпа стояли ещё и старые счёты.

В этот момент из-под Гремучей ивы выскочил монстр. Пэнси окатила ледяная волна. А тем временем оборотень заметил парочку и устремился к ним. Парень и девушка с воплями побежали в сторону замка. Девушка споткнулась и упала, выронив палочку. Парень даже не обернулся, предпочтя бросить подругу.

— Хорош рыцарь, — процедила сквозь зубы Паркинсон и вылезла из укрытия.

— Инкарцеро! — выпалила она, и всё тело оборотня обвили верёвки, что обрушило его на землю.

Паркинсон подбежала к девушке и помогла ей подняться.

— Беги к профессору Дамблдору. Ни к кому другому, слышишь? И не дай своему приятелю разболтать про это кому-то. Ты всё поняла?

Девушка стояла и молчала, словно в оцепенении. Пэнси тряхнула её за плечи.

— Ты всё поняла? К кому ты сейчас бежишь?

— К Дамблдору, — пролепетала она, а потом пронзительно закричала.

Пэнси обернулась и увидела, что Люпин разорвал верёвки.

— Ваддивази! — в монстра полетел камнепад. — Беги!!!

Когтевранка со всех ног помчалась к замку. Камни продолжали бить Люпина.

— Римус, успокойся. Ты сильнее проклятия.

Это лишь разозлило зверя. Не обращая внимания на камни, он бросился на слизеринку. Она успела увернуться, и на Люпина обрушились ветки ивы.

— Римус, пожалуйста, — взмолилась Пэнси. — Не вынуждай меня.

Оборотень уже поднялся и предпринял новую атаку.

— Ступефай!

Не допрыгнув до цели, зверь отключился и грузно рухнул на землю.

— Простите, профессор. Я, правда, не хотела.

Послышались голоса. Пэнси мгновенно юркнула в убежище за камнем. Из-под ивы появились Джеймс, Сириус и Питер.

«Да, ребята, молодцы, очень вовремя. Что ж не утром появились?».

Со стороны замка замаячили огни, которые становились всё ближе. Гриффиндорцы, не говоря ни слова, затащили товарища в тайный проход. К тому моменту, когда у ивы оказались профессор Дамблдор, профессор МакГонагалл и мадам Помфри, дерево уже вновь колотило ветвями воздух.

Пэнси наблюдала за происходящим из своего укрытия, но даже на расстоянии она чувствовала пронзительный взгляд Дамблдора. Она знала, что он знает о её присутствии. Оставалось лишь гадать, что он теперь предпримет.

А предпринял он то, что она никак не ожидала. Особенно учитывая его же приказы. На следующий день на завтраке на глазах всей школы директор сделал выговор студентам Когтеврана с угрозой отчисления и лишил факультет сотни баллов. А затем, повернув всё так, будто Пэнси выполняла его поручение за пределами замка, наградил её пятьюдесятью баллами за необычайную смелость и хладнокровие.

Слизеринцы отреагировали неоднозначно. Большинство радовались прибавлению к общему счёту. Но были и те, кто заподозрил неладное. Впрочем, такие нашлись на каждом из факультетов. Ну, ещё бы: слизеринка, рискуя собой, бросается на защиту незнакомых людей от дикого монстра. Бездумное геройство, скорее, качество гриффиндорцев, а никак не представителя Слизерина.

Пэнси сидела в окружении первых. Они хвалили её и поздравляли, хотя сквозь хвалебные песни до неё всё равно доносились презрительные отзывы со стороны Ивис Клиффорд и её приспешников. Но Паркинсон было плевать.

— Поздравляю, — тихо обратился к Пэнси Северус. — Теперь ты под тройным прицелом всеобщего внимания.

— В смысле «под тройным прицелом»?

Снейп выставил вперёд руку.

— Забила три из пяти мячей в квиддиче, при том, что в твоей старой школе такая игра не развивается, — загнул он палец. — Вынудила Блэка раскошелиться на подарок, что ни одной девушке не удавалось, — загнул он второй. — Защитила слабых, что ни один бы слизеринец не сделал, — загнул он третий. — Кто-то учится в Хогвартсе семь лет и выпускается невидимкой, ты же за полтора месяца стала новой знаменитостью. И, похоже, тебе это нравится.

— Ты кое-что забыл, — Северус вопросительно приподнял брови. — Я — родственница Дамблдора.

— Определённо, нравится, — усмехнулся юноша, на что Пэнси рассмеялась.

«Простите, профессор Дамблдор. Не ту девушку вы просили не высовываться»

Паркинсон была слишком поглощена собственным чествованием, что долго не замечала, как её сверлит пронзительный взгляд. В какой-то момент девушка, наконец, почувствовала его силу и, подняв глаза на стол Гриффиндора, увидела его обладателя. Он сидел в компании своих друзей. И неотрывно смотрел на Пэнси. Сегодня он не был похож на себя обычного. Всё тело было напряжено, словно натянутая струна, а тревога переполняла настолько, что слизеринка даже на расстоянии смогла её заметить. Она поняла, что он догадался. Подняв бокал, Пэнси ему улыбнулась.

— Она знает, — обречённо выдохнул Римус.

— Кто и что знает? — поинтересовался сидящий по правую руку Джеймс.

— Что? — не понял Люпин.

Некоторое время он пребывал не в реальности, а в своих мыслях, в воспоминаниях о последнем превращении. Точнее, о том, что ему рассказали Мародёры. Он чуть с ума не сошёл от чувства вины, когда узнал, что едва не покалечил людей. Джеймс всё утро успокаивал его тем, что директор вовремя успел остановить его, поэтому никто не пострадал и тайна осталась тайной. А на завтраке вдруг выяснилось, что Дамблдор тут совсем не при чём. У Римуса перехватило дыхание, он, сдерживая нарастающую панику, уставился на Пэнси и не сводил глаз, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из ночи.

— Ты сказал: «Она знает», — пояснил Джеймс. — Ну, кто и что?

— Что за тема? — спросил Сириус, поглощающий пирожное с малиновым джемом.

— Какая-то она что-то знает, — пожал плечами Поттер.

— Кто она и что знает?

— Сам пытаюсь выяснить.

И оба воззрились на Лунатика.

— А, неважно, забейте, — отмахнулся тот, решив ничего им не говорить. По крайней мере, пока.

— Точно? — уточнил Джеймс.

— Ты какой-то бледный, — заметил Сириус.

— Всё в порядке, — заверил Римус и украдкой вновь обратил взор на Пэнси.

Она больше не смотрела на него, она смеялась, беспечно болтала со Снейпом… Словом, ничего не выдавало, что ночью ей пришлось встретиться с настоящим монстром. И Римус не мог понять: она на голову больная или видела ужасы похуже этого.

* * *

— Ты будешь писать мне? — спросила Пэнси Северуса. — Обещай, что будешь.

Они стояли у главных ворот Хогвартса и ждали, когда подъедет упряжка, которая должна была увезти Северуса на вокзал. Пэнси, с одной стороны, радовалась, что ему выпал шанс пройти стажировку, которая, возможно, повернёт его жизнь в иное русло; с другой же стороны, она совершенно не представляла, как будет месяц жить в Хогвартсе без него.

— Хорошо, обещаю, — заверил парень. Пэнси знала, что он не любит писать письма, и теперь ей стало интересно, выполнит ли он обещание.

— Всё взял?

— Да.

— Точно? Все свои книжонки, бумажонки, котелки, трубочки?

— Да, ты же сама помогала мне класть их в чемодан.

— Я клала в чемодан то, что ты говорил, так что… Ты бы проверил.

— Я уже проверял.

— Проверь ещё.

— Это лишнее.

— Эх, Северус, — печально вздохнула Пэнси, — бросаешь меня тут одну. Нет, я рада за тебя. Но с кем я общаться целый месяц буду?

— Ну, тут, думаю, как раз проблем не будет, — скрючив недовольную гримасу, заметил Снейп.

Разумеется, он имел в виду Сириуса Блэка.

— Ты опять?

— Сама подумай: раньше ты отговаривалась планами со мной. А теперь чем будешь? Квиддичем? Так он и до этого был.

Пэнси понимала, что Северус прав, что у Сириуса действительно появится больше возможностей для подкатов, и он непременно ими воспользуется.

— Будь осторожна, Паркинсон. У Блэка нет сердца. Не отдавай ему своё.

И тут Пэнси не выдержала. Она подошла к Северусу и крепко обняла его. В эту секунду для неё в нём слились и друг, к которому она сама не без труда нашла подход, и наставник, который смог раскрыть её. В любом случае перед ней стоял очень близкий человек. Снейп поначалу растерялся, а потом несмело всё-таки окольцевал руками её плечи.

— Карета подана, милорд, — с ехидством процедил подъехавший на упряжке Филч.

Молодые люди молча расцепились, Северус молча загрузил чемодан, молча сел в упряжку. Филч ударил вожжами, и повозка тронулась. Пэнси с грустью смотрела на уезжающего Северуса. Вдруг он обернулся, улыбнулся уголком рта и крикнул:

— Жди письмо, Паркинсон.

— Замётано, — рассмеялась девушка.

Она стояла и смотрела вслед упряжке, пока та не скрылась из вида, а потом в гордом одиночестве побрела к замку.

Во внутреннем дворике Пэнси заметил Сириус. Её появление мгновенно отвлекло его от разговора, который он вёл. А поскольку говорил в тот момент именно он, то, что он внезапно замолк, насторожило остальных. Поколебавшись пару секунд, он небрежно бросил: «Сейчас вернусь» и спешно направился за Пэнси, что в некоторой степени изумило присутствующих.

— Что происходит с Сириусом? — спросил Дин Мартин Джеймса.

Поттер и сам видел, что Бродяга творит не свойственные ему вещи, но менять репутацию друга без его ведома он не собирался.

— Как и всегда, — пожал плечами Джеймс. — Охота.

— Похоже, зверя он выбрал непосильного, — прохихикал Адам Коулман.

— Перед Сириусом ни одна не устоит. Он кремень, — вставил Петтигрю с иронией, заметной только ему. Он с удовлетворением наблюдал за действиями друга.

«Хотелось бы верить, Хвост», — подумал Джеймс, глядя, как Сириус перемахнул через перила и приземлился прямо перед Паркинсон.

— Проводила принца из трущоб? — задорно начал Сириус.

— Чего тебе, Блэк? — скрестив на груди руки, недовольно спросила Пэнси.

— Да так… узнать, как ты.

— Знаешь, не очень. Мало того, что друг уехал, так ещё ты достаёшь.

— В тебе столько агрессии ко мне. Почему?

— Наверное, из-за твоей репутации, — сказала девушка с намёком, что действительно виной всему репутация и никакое «наверное» не нужно. — Я терпеть не могу таких, как ты. У тебя нет сердца.

Только когда прозвучало последнее слово, Пэнси поняла, что точь-в-точь повторила Северуса. И она задумалась: не слишком ли сильно он начинает влиять на неё. Любопытно, что именно снейповские слова неслабо задели Сириуса, ему стоило больших усилий, чтобы скрыть это и продолжить улыбаться. Его уже начинало бесить, как легко эта девчонка могла затрагивать за живое.

— А я думал, ты не из тех, кто верит слухам.

— Я и не верю. Если не вижу им подтверждения.

Незаметно улыбка всё же растаяла.

— Ты не знаешь меня.

— Согласна. Но я и не горю желанием тебя узнать.

Сириус несколько секунд молча смотрел на Пэнси. А потом так же молча ушёл, оставив в девушке некоторый осадок, но вместе с тем и мысль, что он больше не потревожит её. К собственному удивлению Паркинсон восприняла это равнодушно, хотя стоило радоваться.

Тем же вечером Пэнси ждал ещё один разговор. По степени серьёзности из всех разговоров в семьдесят седьмом сравнимый разве что с ночными беседами с Дамблдором.

Она шла по коридору, как вдруг кто-то схватил её за руку и потянул в сторону. Она оказалась в темноте между двумя колоннами лицом к лицу с Римусом Люпином.

— Если ты хотел познакомиться поближе, мог бы придумать что-то менее грубое, — воскликнула девушка.

Люпин быстро зажал ей рот рукой и толкнул её вглубь мрака к холодной стене. Пэнси со злостью отбросила его руку.

— Эй, полегче.

— Откуда ты знаешь? — со смесью злости и страха спросил Римус.

— Что я знаю?

— Ты прекрасно понимаешь, о чём я.

— Нет, я ни черта не понимаю. Уйди.

— Можешь не притворяться, я знаю, что тебе всё известно.

Пэнси пораскинула мозгами и сложила дважды два.

— Если ты о проклятии полнолуния, то да, мне о нём известно.

Римус изменился в лице и сделал шаг назад.

— Откуда? — выдохнул он.

— Какая разница? Я тебя не выдам, можешь не париться.

— С чего мне тебе верить?

— А у тебя есть выбор? — Он промолчал, понимая её правоту. — Твои друзья знают обо мне?

— Нет.

— Я думала, у вас нет секретов друг от друга, — с намёком проронила Пэнси.

— Погоди, ты и о них знаешь?

— Ты о чём именно?

— Что они анимаги.

— Они анимаги?! — округлила глаза Паркинсон.

— Святой Мерлин! — схватился за голову Римус. — Вот болван! Что же ты о них знала?

— Что они помогают тебе в полнолуние. Я видела, как они тебя затащили под иву, когда я тебя вырубила.

— Так это тебе я обязан шишкой на голове. Что ж, спасибо.

— Всегда пожалуйста. Слушай, а в кого они превращаются? Ну, Петтигрю, должно быть, в крысу. — Разумеется, Пэнси была в курсе прогремевшей на весь волшебный мир новости об осветлении имени Сириуса Блэка через разоблачение Петтигрю. — А Блэк и Поттер?

— Про крысу-то ты откуда узнала? — с отчаянием воскликнул гриффиндорец.

— Ты погромче ори, и об этом буду знать не только я.

— Я… я не понимаю. Ты учишься в Хогвартсе несколько месяцев, а знаешь столько, сколько и Дамблдор не знает.

— О, значит, моему дядюшке неизвестна твоя тайна? — Пэнси внимательно следила за собеседником и угадала ответ по его поведению. — Тайна твоих друзей? — Римус сглотнул. — Понятно: они незарегистрированные анимаги.

— Знаешь, Паркинсон, ты нравишься мне всё меньше и меньше. Ты хитрая и чересчур умная.

— Как когтевранка? — лукаво улыбнулась слизеринка.

— Хуже.

— Звучит как комплимент, спасибо.

Это несколько разрядило напряжённую обстановку.

— Ты, правда, никому не скажешь?

— Обещаю.

— Никому. Даже Снейпу. Нет, не так. Ни в коем случае Снейпу.

— Тебе поклясться на мизинчике?

Римус усмехнулся.

— Можешь на меня рассчитывать, Люпин.

— Посмотрим.

На следующий день в перерыве между историей магии и трансфигурацией Пэнси сидела на снегу под деревом во внутреннем дворике и читала книгу о реликвиях Салазара Слизерина, в частности, о медальоне, который ей предстояло найти и уничтожить. Пэнси настолько погрузилась в содержание, что не заметила склонившегося над ней профессора Слизнорта.

— Патриотизм, достойный похвалы, — заметил он.

Девушка вздрогнула и подняла глаза.

— Здравствуйте, профессор, — поздоровалась она, поднимаясь.

— Что сподвигло вас взять в руки эту книгу?

— Патриотизм.

— Скажу по секрету, — профессор понизил громкость голоса, — я считаю студентов Слизерина самыми патриотичными в школе. Думаю, случись какая беда, Хогвартсу придётся рассчитывать именно на них.

Пэнси слушала его, мысленно закатив глаза. Когда случилась беда, слизеринцы первыми предали Хогвартс, а выпустившиеся слизеринцы и были этой бедой.

— Мисс Паркинсон, я хотел бы уточнить: известно ли вам о Клубе Слизней?

«О, Боже! Только не это!» — взмолилась Пэнси.

На шестом курсе ей с трудом удалось избежать вступления в это сумасбродное сборище любимчиков. Птичка напела, что Слизнорт желает пополнить ею свою коллекцию, поэтому она постоянно была настороже: на уроках с головой погружалась в работу, а при появлении профессора вне урока поспешно ретировалась. Теперь удача от неё отвернулась.

— Эм…нет. Это место выращивания моллюсков? — не удержалась от подкола Паркинсон.

— Нет, — недоумённо возмутился Слизнорт. — Клуб Слизней — элитарное сообщество для одарённых людей, которые достигли или в скором времени достигнут больших высот. Видите ли, у меня дар распознавать потенциал, который я потом помогаю реализовывать.

Весь его надутый вид кричал, что Клуб является предметом его гордости.

— Как?

— Что «как»? — Пэнси заметила, что Слизнорт выглядел очень забавно, когда что-либо не понимал.

— Как вы помогаете реализовывать потенциал?

— Я свожу одарённых студентов с нужными людьми, по большей части, тоже моими студентами.

— Получается, вы лишь посредник.

Пэнси отдавала себе отчёт, что говорит с преподавателем. Она уважала Слизнорта как специалиста по зельям, но его человеческие причуды считала полнейшей глупостью и не желала с ними мириться. К везению слизеринки, профессор не уловил сарказма ни в голосе, ни во фразе, ни в выражении лица.

— Верно, — добродушно улыбаясь, кивнул он. — И я вижу в вас потенциал, Пэнси. Вы очень волевая личность, а с такими способностями у вас впереди великое будущее. Я могу помочь на пути к величию.

«Бла-бла-бла. А реклама-то страдает».

Он подправился, принял максимально важный вид, чтобы официально сообщить:

— Мисс Паркинсон, я приглашаю вас в наше сообщество. Собрание каждый второй четверг месяца в семь часов вечера.

«Поразительно. Даже не рассматривает вариант отказа. И что трагичнее: не понимает смехотворности так называемой элитарности. Интересно, кто-нибудь ходит туда не вынужденно?»

— Профессор, я польщена, но по четвергам у меня тренировки по квиддичу.

— Завтра как раз второй четверг месяца, — продолжал он, как ни в чём не бывало. — Но собрание не будет обычным. Я планирую торжественный приём по случаю приближения Рождества. Стиль одежды — праздничный. Также необходима пара.

— Но я…

— Жду вас завтра на приёме. Не забудьте про молодого человека. И да, его можно выбрать не из Клуба.

Пока Пэнси не успела возразить, отказаться, найти отмазки, что угодно, лишь бы не идти, Слизнорт поспешил оставить её и тут же заговорил с другими студентами.

— Блеск! Просто шикарно! Мне же заняться завтра больше нечем, — говорила сама с собой Паркинсон, сдерживая рвущиеся изнутри вопли возмущения.

Закатив глаза уже не мысленно и скрючив недовольную гримасу, она принялась осматривать двор.

«Ну и где мне найти парня? — подумала Пэнси. На глаза попались парни с серебристо-зелёными шарфами. — Всем слизеринцам известно, какой он нудный. А остальным факультетам вообще плевать на меня и мои просьбы. Что очень логично, я бы тоже послала куда подальше. Никто не согласится на такую жертву ради той, кого в принципе не знает. Чёрт, может быть, зря я не общалась с кем-то, кроме Снейпа?»

Тут взгляд Пэнси натолкнулся на знакомую компашку. Несмотря на то, что Хогвартс был далеко не маленький, она постоянно где-нибудь их встречала. Словно сама судьба сводила её с ними.

Девушка ничуть не удивилась бы, если бы увидела, что на неё пялится Блэк, к этому она уже привыкла. Но смотрел на неё совсем другой Мародёр.

«Кто следующий? Поттер? Не дай Мерлин, этот склизкий Петтигрю, его я не вынесу».

Поняв, что его заметили, Римус быстро опустил глаза и сделал вид, что активно участвует в разговоре. Пэнси вдруг осенило. «Эй, а ведь я знаю твой маленький секрет, и ты знаешь, что я знаю. Кажется, за кем-то должок».

С этой мыслью слизеринка устремилась напрямую к гриффиндорцам.

— Компанией не ошиблась? — съязвил Сириус, когда она приблизилась.

— Да ладно, чего ты? — тихо обратилась Лили, после чего с любопытством стала наблюдать за Пэнси.

Сириус ничего не ответил. Он был всё ещё обижен на неё, хотя ему было приятно, что она сама подошла. Правда, недолго он радовался.

— Всем привет. Римус, мы завтра идём на вечер Слизнорта. Так что не строй планов. Или меняй, если уже построил.

— У кого-то, кроме Сириуса, будет свидание, надо же. Поздравляю! — воскликнул Питер, провоцируя Блэка.

Реакция остальных отличалась. Лили, пребывающая не в курсе ситуации Блэка, просто удивилась. А вот Джеймс заметно напрягся, предчувствуя грозу. И не зря. Сириус со злостью пожирал глазами Люпина, стараясь не переводить взгляд на Пэнси, чтобы ещё больше не выходить из себя. Римус же обескураженно уставился на Пэнси не в силах ничего сказать. А Паркинсон всем своим видом требовала капитуляции. Люпин не знал, что делать. С одной стороны, он не мог идти, потому что это означало бы вмешательство в охоту его лучшего друга, а Мародёры когда-то поклялись не встревать в личную жизнь друг друга. Но с другой стороны, он должен был идти, так как это задобрило бы Паркинсон, ведь парень ещё не рассказал товарищам о её осведомлённости. И вообще его сильно тревожил тот факт, что эта девчонка знает тайну, а доверять её заверению о молчании он не мог.

— Я же не состою в его убогом сборище.

— Эй, — возмутилась Лили, — вообще-то я член Клуба.

— Детка, — встрял Джеймс, приобнимая свою девушку. — Ну, ты же вынуждена ходить на эти тухлые посиделки.

— Они не всегда такие. И не называй меня деткой, Джеймс Максвелл Поттер.

Лили резко скинула с плеча руку Джеймса.

— О-оу, — выдал Питер. — Опасность.

Пэнси недоумённо свела брови, но решила не вникать и вновь обратилась к Римусу:

— Начало в семь, так что давай встретимся без пятнадцати. Зайдёшь за мной?

— Пэнси, я не могу…

— Ау-у, — протянула слизеринка, имитируя вой оборотня, а потом хлопнула себя по плечу. — Меня что-то ударило. И кто знает, что.

На последней фразе она многозначительно посмотрела на Люпина. Он понял её намёк. Точнее, угрозу.

— Прости, я перебила. Ты не можешь что?

— Не могу тебе отказать, — наигранно улыбнулся Римус. — Конечно, я пойду с тобой.

— Отлично.

На этой прекрасной ноте Пэнси вдруг взбрело в голову позлить Блэка. За то время, что она пребывала в Хогвартсе, он достаточно попил её кровушки, и это не считая того, сколько лет он высасывает её из Северуса. Она быстро подошла к Римусу, быстро чмокнула его в щёку и, бросив «До встречи», так же быстро удалилась, пока остальные не успели отреагировать.

Римус достаточно быстро сумел отойти от некоего шока и взять себя в руки. Чего не скажешь о Сириусе. Хотя он и старался сдерживаться.

— Серьёзно? Пойдёшь туда? — процедил он.

— Почему нет? — отозвался Римус.

— Потому что это полная херня!

— Сириус! — возмутилась Лили, не понимая истинный смысл.

Блэк не обратил никакого внимания. Между ним и Люпином происходила зрительная дуэль. Буря эмоций против абсолютного спокойствия. Джеймс всерьёз начал беспокоиться. А Питер с огромным интересом следил за происходящим.

— Я уже пообещал, — сказал Римус.

— А ты же у нас никогда не нарушаешь обещаний.

— Верно. А ты что, против?

— Разумеется, нет. С чего бы?

— Вот и я думаю.

Не говоря ни слова, Сириус покинул друзей.

Римус прекрасно понимал, что Бродяге небезразлична Паркинсон. Когда он выходил на охоту, всё вокруг на некоторое время теряло первостепенное значение, а теперь азарт подогревало ещё и пари с Питером. Сириус всегда умело избавлялся от всех препятствий, появлявшихся на пути к достижению цели. Сейчас целью была Пэнси и, к слову, весьма трудной, а препятствием становился Римус. И Лунатик задался вопросом: как далеко способен зайти Блэк, чтобы завершить задуманное? С каждым разбитым сердцем Римусу всё сложнее было забывать, что причина тому его лучший друг, а он сам пообещал не вмешиваться. Сейчас Блэк в кои-то веки встретил достойную противницу, и Люпин, несмотря на всю братскую любовь, отчаянно хотел, чтобы друг получил отпор. Так что у него было как минимум две причины идти на вечер Слизнорта.

— Эй, ты же знаешь, что делаешь, верно? — ткнул Люпина локтем в бок Джеймс, как только Лили и Питер разошлись по своим урокам.

— Конечно. Почему ты спрашиваешь?

— Потому что на всё, что связано с Паркинсон, Сириус бурно реагирует. А ты его провоцируешь. Зачем ты согласился идти с ней на вечер?

— Потому что меня достало, что Сириус постоянно использует девушек, — вспылил Римус. — Может, хоть раз получив отказ и тем самым подпортив репутацию, он, наконец, прекратит это делать.

— Мы же поклялись не вмешиваться, Рим.

— Да знаю я. Только не могу по-другому. У тебя есть Лили, и поэтому ты не замечаешь или просто не придаёшь значения. Питеру так вообще до фонаря, мне кажется, он живёт в какой-то своей вселенной. А эти девушки, Джеймс… в чём они виноваты, что западают на смазливое лицо и красивые ухаживания? Ты понимаешь, что не каждая может справиться с тем, как он с ними поступает? После таких травм люди становятся закрытыми и слабыми. И их легче сделать Пожирателями.

— Так, стоп, остановись, пока не ляпнул лишнего.

— Ты о Кейли, Джеймс?

— Не начинай, Римус, — предостерегающе попросил Поттер.

— Ты всегда задвигаешь разговор о ней. Предпочитаешь молчать и не вспоминать. Но после случая именно с ней ты перестал делать то, что продолжает делать Сириус. Хочешь, чтобы до него дошло таким же образом?

Поттер заговорил не сразу.

— Твоя правда, брат. Но мы обещали. Он должен сам понять.

Римус скептически усмехнулся.

— Меня интересует другое: почему сейчас? — продолжал Джеймс. — Почему ты психанул именно в случае с Пэнси? К тебе ведь обращались и другие девчонки Сириуса, но ты держал нейтралитет.

Римус понял, что пора раскрывать карты. Он вздохнул и стал уводить Джеймса за пределы школы. «Римус собирается прогулять урок? — промелькнуло в голове Поттера. — Похоже, дело серьёзное».

— Она знает, — выдал Люпин, когда они остались совершенно одни.

— У тебя со вчерашнего дня пластинку заело?

— Пэнси знает, кто я. Это она вырубила меня в ту ночь.

— Эта девчонка?! — не своим голосом воскликнул Поттер.

— Это не всё. Я случайно сболтнул, что вы анимаги.

Шок и ужас смешались в Джеймсе. Он подыскивал слова, чтобы точнее описать свои эмоции и не мог их подобрать.

— Прежде, чем ты начнёшь орать, — виновато заметил Римус, — скажу, что это дело не исправит. Единственный способ: стереть память, но я не знаю заклинания, которое стирает память выборочно.

— Эта девчонка? — обескураженно повторил Поттер.

— Она пообещала молчать.

Джеймс рассмеялся.

— Слизеринка и о таком молчать? Когда ты стал таким наивным, Рим? А она ещё и якшается с Нюниусом. Ты хоть представляешь, что будет, если он узнает?

— Но я всё ещё здесь.

Сохатый недоумённо сдвинул брови.

— Если бы Пэнси хотела рассказать, то уже бы это сделала, и меня не было бы в Хогвартсе.

— Зачем от тебя избавляться, если можно использовать. Вынудить идти к слизнякам, например.

Римусу нечем было возразить.

— Как это ни прискорбно, — продолжал Джеймс, — но теперь мы все с ней связаны. Не только тебе придётся дружить с Пэнси Паркинсон. Чёрт, а я думал, после игр Сириуса мы с ней распрощаемся.

Пэнси довольно быстро нашла вечернее платье. Точнее, она нашла девушку, у которой было вечернее платье. Нужного размера, и даже не одно. Сильвия Уорнингтон, самая модная и стильная на Пуффендуе (по её же словам), вытащила все свои платья, а их оказалось не меньше десяти, стоило Паркинсон заикнуться о приёме Слизнорта. Сильвия всё надеялась, что профессор почтит её приглашением, не понимая собственную для него бесполезность.

Девушка весьма упорно уговаривала Пэнси надеть красное платье в пол в стиле русалки. Пэнси столь же упорно отказывалась. Она любила быть в центре внимания, но это было слишком. И дело заключалось не только в цвете. Оно сверкало, словно новогодняя ёлка, и полностью оголяло спину. К тому же Пэнси до смерти не хотелось следить за тем, чтобы не наступить на шлейф.

— Сильвия, я благодарна тебе за помощь, но прошу, услышь меня: мне нужно что-то не такое привлекающее.

— Ну, хорошо, мисс монашка, — наконец, сдалась пуффендуйка. — Надевай зелёное.

— Оно тоже с открытой спиной. Мне больше приглянулось кремовое.

— Открыта только половина спины. И я не позволю тебе идти в кремовом. В нём ты моль.

Пэнси прекрасно это понимала и именно поэтому хотела его. В нём она не выделялась, что повышало шансы провести вечер более-менее спокойно, без назойливости Слизнорта. Тем не менее, она облачилась в то платье, которое предложила Сильвия. Зелёное кружево облегало стройную фигуру, обнажая плечи и половину спины. Это её не очень устраивало, однако девушке безумно нравились рукава, кружевной узор на которых прерывался вкраплениями прозрачной ткани.

— Да, Пэнси, сегодня ты сведёшь с ума не одного парня, — с некой гордостью заметила Сильвия.

— Мне это совершенно не нужно, — не отрываясь от зеркала, сказала Паркинсон, мысленно отмечая, что чертовски круто выглядит в этом платье.

— Ну да, ты же со Снейпом.

— Ты о чём?

— О самой странной паре, которая только могла случиться в Хогвартсе. И как ты его окрутила? Я сколько ни пыталась — не вышло.

— Ты подкатывала к Северусу? — изумилась Паркинсон.

— Было дело. Мне всегда нравились длинноволосые.

— К Северусу? — всё ещё не верила Пэнси.

— Да, он мой типаж. Я бы и сейчас не отказалась попробовать. Если бы не ты, конечно.

— Мы с ним просто друзья.

— Ну да, ага, — закатила Сильвия глаза. — Дружбы между парнем и девушкой не существует.

— Мы, правда, друзья. К тому же мы не во вкусе друг друга.

— А кто в его вкусе? — в глазах пуффендуйки загорелся огонёк.

— Пока не раскрыла. Северус до жути скрытный.

— Это точно. Ты единственная после Лили Эванс, с кем он тесно общается.

— Гриффиндорка? — опять удивилась Пэнси и мысленно продолжила: "Мать Поттера, которого Снейп не выносил?"

— Да. Они с первого курса были не разлей вода. А на пятом жутко разругались.

— Что произошло?

— О, это было ужасно. Северус прилюдно назвал Лили грязнокровкой.

Новость Пэнси ошарашила.

— С чего бы вдруг?

— Я не знаю подробностей. Знаю только, что там как-то замешан Поттер.

— Просто уточняю: тот самый Поттер, который сейчас является парнем Лили и не даёт покоя Северусу?

— Он самый, — подтвердила Сильвия.

— А у вас тут всё веселее и веселее.

Когда Пэнси определилась с платьем, осталось найти туфли. У девчонок был разный размер, поэтому Уорнингтон стащила туфли у своей соседки по комнате. Когда Пэнси увидела каблук, то не сдержала ругательств.

— Сильвия, ты с ума сошла?! Я, конечно, ношу каблуки, но не такие же. Здесь сколько? Двадцать сантиметров?

— Ну извини, ботаничка, — скрючила пуффендуйка недовольную рожицу. — Я услышала, как кто-то идёт, не было времени особо выбирать.

— Ладно, давай сюда. Но если я сломаю ногу, ты делаешь за меня все домашки.

— Что прямо все?

— Мы пересекаемся на трёх предметах, так что да, все.

— Вот связалась же с тобой!

Без пятнадцати семь Пэнси вышла из гостиной Слизерина. В коридоре недалеко от двери стоял Люпин в костюме. Услышав стук каблуков, он повернулся. И застыл. Он понимал, что должен что-то сказать, но мозг словно забыл все слова.

— Вижу, я произвела впечатление, — улыбнулась Пэнси.

— Потрясающе выглядишь, — заметил Римус.

— Знаю. Ну что, идём?

— Идём.

И они по собственной воле отправились в личную камеру пыток.

Пытки начались с самого порога. Не успела за молодыми людьми захлопнуться дверь, как их ослепила вспышка. Затем вторая, третья, четвёртая… Колдограф никак не хотел успокоиться и продолжал скакать вокруг, беспрестанно нажимая кнопку колдоаппарата.

— Может, хоть дадите нам принять позу? — возмутилась Пэнси.

— Отличная идея, — согласился колдограф, наконец, остановившись.

— Обними меня, — шепнула девушка Римусу.

Парень вопросительно приподнял бровь.

— Все девочки хотят хорошую колдографию, — пожала она плечами.

Люпин улыбнулся уголком губ и осторожно положил руку на талию своей спутнице. Пэнси повернулась полубоком и расположила обе руки на плече Римуса.

— Вторую руку засунь в карман, — сказала она.

— Зачем?

— Будем круче смотреться.

— Ты же понятия не имеешь, как мы сейчас смотримся.

— Ты, может, и не имеешь, а я знаю, что мы бесподобны. Достаточно заметить, как на нас пялятся.

— Как зовут молодую пару? — спросил колдограф.

— Пэнси Паркинсон и Римус Люпин, — ответила слизеринка.

— Колдографии будут уже завтра.

— Большое спасибо. Вы очень любезны, — сказал Римус.

Колдограф оставил их в покое и отправился доставать других гостей.

— Любезен? Он едва не сбил нас с ног и чуть не ослепил.

— В любой ситуации нужно оставаться джентльменом. Ну, в твоём случае, леди.

— Но это же так скучно.

— О, мисс Паркинсон, вот и вы, — подлетел к ним Слизнорт. — Добрый вечер, мистер Люпин. Теперь, когда все собрались, мы можем начинать.

Прежде чем Пэнси и Римус успели что-либо сообразить, Слизнорт принялся звенеть в колокольчик.

— Мне это не нравится, — с опасением произнёс Римус.

— Да, ты прав: оформление отстой, — согласилась Пэнси, осматривая помещение; в это время заиграл какой-то средневековый мотив. — И музыка тоже.

— Я не об этом.

— А о чём?

— Танцы! — воодушевлённо воскликнул профессор.

— Вот об этом, — выдохнул парень, понимая, что круто попал.

— Оу. Ну, потопчешься на месте, ничего страшного.

— Венский вальс! — торжественно объявил Слизнорт.

— Ладно, не совсем на месте. Но тоже ничего страшного. Ты же умеешь танцевать.

Пэнси так точно была в этом уверена, потому что когда-то, на далёком четвёртом курсе именно Люпин научил её танцевать венский вальс. Она не могла никому признаться в неумении, а Святочный бал неумолимо приближался, и ей ужасно хотелось поразить Драко. Поэтому в обмен на ингредиенты из подсобки Снейпа для приготовления аконитового зелья девушка обратилась к тому, с кем её никогда бы не связали. Она все каникулы убила на обучение. Но танцевальные па не единственное, что она вынесла из занятий с Люпином. На них Пэнси поняла, что чуткость и внимание, проявляемые им в Хогвартсе, исходили не из желания понравиться или избежать проблем в дальнейшем, а из его доброй натуры. Римус Люпин помог бы и без ингредиентов, просто потому что был создан для того, чтобы помогать другим. Замечательный человек с совсем не замечательной судьбой.

— Эм… нет, — вдруг выдал гриффиндорец, совершенно ошарашив свою спутницу.

— В смысле «нет»?!

— В прямом. Я не умею танцевать вальс.

— Не может быть. Это же обычный вальс.

— Ну, извини, не того партнёра выбрала.

— Ну прекрасно, — всплеснула руками Паркинсон.

Остальные пары уже заняли места на площадке. Пэнси бегло осматривала их, подумывая о том, чтобы никуда не идти. В какой-то момент она поймала на себе взгляд Лили, которая стояла напротив смутно знакомого гриффиндорца. Странно, что не Поттера. Хотя... он же презирает клуб Слизней, наверняка, посчитал ниже собственного достоинства заявляться туда даже ради своей девушки. Эгоист. Кивком головы Лили посоветовала Пэнси всё-таки выйти танцевать.

«Была — не была, — подумала Пэнси. — Ты же меня, корову неповоротливую, как-то научил».

Пэнси взяла Римуса за руку и вывела на танцпол.

— Ты, видимо, давно не позорилась.

— Мы не опозоримся, потому что ты прекрасно танцуешь.

— Я не умею, Пэнси, — настойчиво прошипел Люпин.

— Пока что. В основе три шага: правой, левой, правой. Сначала правой вперёд, левой в сторону, правую к левой, потом заново. Слушай музыку и следи за ногами.

— Ничего не выйдет. Так быстро ничего не учится.

— Учится, если к этому есть способность. А теперь дай мне левую руку, а правую положи на лопатку.

— Начали! — с восторгом провозгласил Слизнорт.

И пары закружились в вальсе. Как выяснилось, Люпин был не единственным, кто не умел танцевать, но в сравнении с ними он действовал очень даже неплохо. Пэнси руководила каждым его движением. Правда, недолго. После двух кругов по комнате Римус понял схему и с лёгкостью её воспроизводил, а потом и вовсе стал ведущим, а не ведомым, как и положено в венском вальсе. Внутри Люпин ликовал: ещё ничего не давалось ему столь просто. Пэнси же гордилась собой.

— Великолепно! Потрясающе! Брависсимо! — захлопал в ладоши Слизнорт, как только смолкла музыка. — Дорогие гости, прошу к столу.

— Римус, я и не знала, что ты танцуешь, — заметила покинувшая своего сегодняшнего кавалера Лили.

— Я и сам не знал.

— Видимо, всё дело в девушке, — улыбнулась она и протянула Пэнси руку. — Я Лили. Лили Эванс.

— А я Пэнси, — слизеринка пожала руку гриффиндорки. — Паркинсон.

— Да. Пэнси Паркинсон. Наша новая знаменитость.

По телу Пэнси пробежали мурашки. Именно с такой фразой обратился Снейп к Гарри на первом уроке зельеварения. Слизеринка не думала, что когда-нибудь вновь услышит её точное воспроизведение. И уж тем более в отношении себя.

— То есть?

— Новенькие из других школ большая редкость.

— Лили, в Хогвартсе никогда не было новеньких из других школ, — вставил Римус.

— Вот как с ним можно работать? — взмахнула рукой Эванс. — Он постоянно умничает.

— Кто бы говорил, мисс отличница.

Пэнси невольно улыбнулась.

— Лили, Пэнси, Римус, ждём только вас, — напомнил Слизнорт.

— Конечно, профессор, — отозвалась Лили и поспешила присоединиться к другим гостям.

— Кажется, привлекать внимание через опоздание становится традицией, — чуть склонившись к Пэнси, произнёс Римус. — Хотя ты привлекаешь внимание не только опозданием.

Пэнси резко подняла голову и посмотрела на парня. Вопрос почти сорвался с языка, но она его прикусила. Ей было ужасно любопытно, но одновременно она не хотела знать.

Остаток вечера ознаменовался заунывными разговорами за столом, очередной партией танцев и коллективной колдосессией. Пэнси не могла определить, что из всего этого было утомительнее. Когда профессор с огорчением объявил об окончании приёма, Паркинсон внутри принялась вытанцовывать чечётку. Взглянув украдкой на лицо Римуса, она поняла, что он выделывает то же самое. Они одни из первых покинули апартаменты Горация Слизнорта и полной грудью вдохнули запах свободы.

— Наконец-то это закончилось, — облегчённо выдала Пэнси.

— Я думал, тебе нравятся танцы, — заметил Римус.

— Танцы да, но то, что устраивает Слизнорт, просто курам на смех.

— А мне вальс понравился.

— Зато ныл, что танцевать не умеешь. Стой, подожди.

Пэнси остановилась и, взяв Римуса под руку, стянула с себя туфли.

— Боже, какое наслаждение.

— Ничего себе каблучок! — присвистнул гриффиндорец.

— Единственное, что нашла Сильвия.

— Так они ещё и не твои?

— Можешь смело придумывать мне прозвище, потому что платье тоже не моё.

— Но оно тебе идёт.

Комплимент смутил Пэнси, тем не менее, она заставила себя самоуверенно посмотреть на Римуса.

— Знаю. Думаю, может, соврать, что я его испортила.

Парень рассмеялся. Девушка улыбнулась в ответ.

— Ладно, идём. Мне ещё шесть этажей спускаться.

— Погоди, ты что босиком собираешься идти? — изумился Римус.

— Поверь мне, лучше босиком, чем в них.

— Я не пущу тебя так.

— Да? И что ты сделаешь?

— Ну…я…

Римусу пришла в голову идея перекинуть слизеринку через плечо и таким образом доставить её до подземелья. Однако он отбросил её сразу, как она появилась. Во-первых, потому что Пэнси неправильно поняла бы его действия. А во-вторых — и это представляло большую опасность — Сириус его бы прибил. Поэтому вопрос остался без ответа.

— Вот именно, — Пэнси невозмутимо пошлёпала по голому полу.

Её ноги настолько устали на каблуках, что холод пришёлся как нельзя кстати.

— Знаешь, Паркинсон, мне совесть не позволяет смотреть, как девушка идёт по ледяному полу.

Пэнси улыбнулась, закатив глаза, и обернулась. Как раз в тот момент, когда Римус стаскивал второй ботинок.

— Ты что делаешь? — изумилась девушка.

— Проявляю солидарность.

— А, по-моему, ты сходишь с ума.

— А что, тебе можно, а мне нет?

— Да Бога ради. Только потом не говори, что заболел из-за меня.

Несмотря на протесты Пэнси, Люпин настоял на том, чтобы проводить её до коридора, ведущего в гостиную Слизерина. Он аргументировал своё упорство фразой: «Откуда забрал, туда и доставлю». В обмен на позволение Пэнси взяла с него слово, что он вернётся на седьмой этаж уже в обуви.

— Ты такая, какой я тебя и представлял, — выдал неожиданно гриффиндорец вместо прощания.

— Что ты имеешь в виду?

— Не такая уж и слизеринка.

Пэнси на секунду смутилась, как частенько смущалась от комплиментов Фреда. Но она тут же взяла себя в руки.

— Спокойной ночи, Римус, — попрощалась девушка, после чего скрылась за поворотом.

На следующее утро Римус отказался идти на завтрак и засел в гостиной переписывать домашнее задание по заклинаниям, потому что не успел это сделать накануне из-за приёма Слизнорта. Он был уже на половине, когда в пустую гостиную влетел Сириус и яро рухнул рядом.

— Вытанцовывал с Паркинсон, значит? — начал он возмущаться.

Римус с досадой закрыл глаза.

— Думал, я ни о чём не узнаю? Лили всё рассказала Джеймсу, а я, представь себе, услышал. Хороший ты друг, ничего не скажешь.

— Сириус, ничего не было.

— Ну да, заливай. Ещё скажи, что не обжимался с ней, когда колдографировался, а твои руки касались воздуха, когда вы выплясывали.

— Это просто формальность.

— Да? — Блэк приблизился к Римусу. — Вы вышли сразу за МакКалкином, а это было в половине десятого. Вот только вернулся ты в десять. Где ты был столько времени?

Римус понял, что бессмысленно что-либо доказывать. Он отложил перо и откинулся на спинку стула.

— Я провожал Пэнси до гостиной.

— Он провожал Пэнси до гостиной. Как мило. Ты провожал её шесть этажей полчаса? И не ври мне, что лестницы меняли направление.

— Они не меняли направления. Мы не особо торопились.

Что-то кольнуло у Сириуса в груди.

— Она тебе нравится? — холодно спросил Блэк, хотя внутри бушевало пламя.

— Слушай, Бродяга, думаю, пора заканчивать этот разговор.

— Нравится? — более настойчиво повторил Сириус.

— Нет.

— Поклянись, что больше не будешь вставать у меня на пути.

— Я и не вставал.

— А что ты вчера сделал?

— Оказал любезность девушке, у которой единственный друг уехал и не мог помочь.

— Ой, вы только посмотрите, — загримасничал Блэк. — Благородный выискался. С каких пор ты помогаешь Слизерину?

— Я помогаю людям, которые обращаются ко мне за помощью.

— Она — слизеринка! — выплюнул Сириус.

Блэк уже давно слыл расистом в отношении их и не скрывал этого. Неприязнь к представителям змеиного факультета со временем стала для него делом принципа. А принципиальность он считал своей гордостью.

— Тогда почему ты так жаждешь заполучить её? — отрывисто произнёс Люпин. — Изменяешь себе?

Слова ударили Сириуса, будто пощёчина.

— Не будь ты моим другом, Рим, я бы тебе вмазал.

Римус не шелохнулся, продолжая смотреть Блэку прямо в глаза. Неизвестно сколько бы они ещё могли сверлить друг друга взглядом, если бы не послышались голоса заходящих в гостиную гриффиндорцев. Сириус резко поднялся и вынесся из комнаты так же быстро, как и влетел.

* * *

На заклинаниях, как правило, Джеймс садился с Лили, предоставляя Сириусу выбор между Римусом и Питером. И, как правило, Блэк выбирал Люпина. Только не в этот раз. Едва они вошли в кабинет, как Сириус сразу плюхнулся рядом с Петтигрю, чем удивил окружающих. Римус, мысленно закатив глаза, проследовал на своё привычное место. Джеймс глубоко вздохнул от наблюдаемой картины. Лили, ни о чём не спрашивая, заботливо погладила его по плечу.

Ситуация была отвратной. Но не для Пэнси. Как только она вошла в класс и увидела свободное место рядом с Римусом, а Сириуса на соседнем ряду с Питером, сразу же устремилась туда.

— Привет, — поздоровалась она. — Не занято?

Римус повернул голову и в некотором удивлении посмотрел на девушку.

— Привет, — протянул он. — Нет.

Он украдкой взглянул на Блэка. Тот кипел и пенился, скрестив руки на парте. И только Питер мог заметить побелевшие костяшки его сжатых кулаков. И Петтигрю заметил, но, скрыв улыбку, сделал вид, что полностью погружён в повторение домашки.

— Быстро нашла замену, — произнёс Римус, возвращаясь к Паркинсон, которая раскладывалась.

— Ты не замена. Северуса не будет всего месяц. Мне же надо с кем-то ещё общаться.

— Я и говорю: замена.

— Замена — это когда она исчезает при возвращении оригинала, а мы можем продолжать общаться и после возвращения Северуса.

— Ага, только тогда тебя Снейп пошлёт.

— Ты к нему слишком категоричен.

— Он ненавидит меня и моих друзей.

— Не думаю, что он ненавидит тебя. Вот презирает Поттера и Блэка — это да.

— Кстати, о последнем. Сириус меня отпинает, когда узнает, что мы всё ещё общаемся.

Паркинсон понимала, что он шутит, но всё же задумалась. Её уже давно интересовал один вопрос. Спустя пару секунд она всё-таки решила спросить.

— Римус? Зачем Блэк клеит меня?

— Сказал, что хочет заставить тебя извиниться перед Питером.

— А если честно?

— Он так и сказал, — улыбнулся Люпин.

— Римус!

Что-то в выражении лица Пэнси не позволило ему солгать.

— Он хочет внести тебя в свой список, — вздохнул он.

— Дай угадаю. Список девушек, с которыми он переспал?

Римус ничего не ответил. Но сочувствующий взгляд сказал за него.

«Ясно. В принципе, ожидаемо. И как хоть на секунду мне в голову могло прийти, что он мог заинтересоваться мной не ради секса? Идиотка! Хотя неважно. В этом времени заводить любые отношения — опасная идея».

— Слушай, — обратилась Пэнси вновь к Люпину, пытаясь отвлечься от непрошенных не очень приятных мыслей, — а ты замечал, что когда Ричардсон слушает препода, у неё лицо, словно она держит во рту огромную жабу?

Римус вслед за соседкой по парте с интересом уставился на Ричардсон и начал медленно расплываться в улыбке, когда понял, что Паркинсон права.

— Почему ты решила, что там именно жаба?

— А ты подожди. Каждые тридцать секунд её подбородок дёргается как язык у жабы, когда та ловит насекомых.

— Ты что засекала? — Римус уже улыбался во все тридцать два зуба.

— Ага. Ты не представляешь, как бывает скучно на рунах. Вот сейчас, — Пэнси схватила парня за руку. — Три, два, один.

Подбородок Ричардсон действительно дёрнулся. А Римус быстро зажал рот рукой, чтобы не рассмеяться в голос. Но мимо Флитвика это всё равно не прошло, и он сделал их парте замечание.

— Погоди, это ещё не всё. Она язык высовывает, когда пишет. Там такая лопата, что ею за день Хогвартс закопать можно. А она его ещё и приподнимает.

— Пожалуйста, Пэнс, хватит, — попросил Люпин, еле сдерживаясь.

— Нет, ну, ты если начал смотреть спектакль, надо и закончить. Иначе это неуважение к актёрам. О, — Паркинсон снова схватила руку Римуса, — она взяла перо. Дамы и господа, внимание!

В следующую секунду класс разразил хохот. Пэнси изо всех сил пыталась не рассмеяться, но смех Римуса был слишком заразителен. Профессор был крайне возмущён, он выказал своё недовольство подобным поведением и настоятельно попросил молодых людей больше не садиться вместе. Римус и Пэнси задорно переглянулись, но больше не нарушали тишину.

* * *

Джеймс нашёл Сириуса в одном из коридоров четвёртого этажа сидящем на скамейке, поджав к груди одно колено, и читающим «Временную телепортацию» Праймуса Таньери.

— Ничего себе ты заныкался! — воскликнул Поттер. — Я тебя еле нашёл. Идёшь есть?

— Да, погоди, — Сириус поднялся.

— Давай быстрее, Римус и Питер уже в Зале.

— Хотя, знаешь, — Сириус неохотно отступил, — я не голоден.

— Может, хватит уже? Долго ты будешь дуться на Лунатика и избегать его?

— Пока он не вспомнит, кто его настоящий друг.

— Да брось, он не сделал ничего антидружеского.

— Вот как? — вскипел Блэк. — Если бы Лили позвала меня к слизням, а потом ещё бы и поцеловала, а потом весь вечер танцевала бы со мной, забыв обо всём на свете, а на утро мило бы хохотала, держа меня за руку. Что бы ты сделал?!

— Я бы тебе врезал.

— Вот видишь!

— Только Лили — моя девушка. А кто тебе Паркинсон?

Блэк с досадой стиснул зубы и, взявшись за волосы, опустился на скамейку.

— Я не знаю, Джеймс. И меня жутко это достало.

Поттер сочувственно вздохнул и сел рядом.

— Часто о ней думаешь?

— Постоянно.

— Снилась?

— Почти каждую ночь.

— Сердце колотится, когда её видишь?

— Как будто вот-вот выпрыгнет.

— И врезать хочешь любому парню, которому она улыбается.

— Ты даже не представляешь как.

— О, вот как раз я-то и представляю, — рассмеялся Джеймс. — Дай угадаю: то, что она дерзит, тебя до смерти бесит и одновременно заводит. Ты безумно хочешь поцеловать её и продолжать целовать, даже если она будет тебя бить, оскорблять, кусаться. Ты хочешь быть рядом с ней, когда она будет плакать, чтобы утешить. Хочешь, чтобы она знала, какой ты настоящий, потому что тебе не всё равно, что она думает о тебе. Хочешь, чтобы твоё имя стало её любимым. И это лишь малая часть того, что ты от неё хочешь.

Сириус с надеждой взглянул на друга.

— Ты влюбился, Бродяга.

Блэк, закрыв глаза, обречённо повесил голову.

— За мной увивается куча девчонок и ещё больше по-тихому пускают слюни. Я плохой парень, который делает всё для себя, нарушает правила и всё оборачивает в шутку. Потому я и популярен. Даже парни пытаются мне подражать.

— Да, практически все знают тебя таким. Но я знаю и другую твою сторону. Тебе выбирать, что важнее: репутация или девушка?

Спустя несколько минут Поттеру всё же удалось уговорить Сириуса спуститься на обед и попытаться вновь общаться с Римусом. Когда они пришли в Большой Зал, то обнаружили, как Хвост поглощает куриную ножку, а Лунатик сидит напротив, «захваченный» Лили. Она тыкала во что-то, лежащее на столе и в чём-то попутно убеждала соседа. Она совершенно не обращала внимания на расположившуюся с другой стороны и откровенно скучающую Марлин МакКинонн.

Марлин была лучшей подругой Лили, их редко видели не вместе. За исключением тех случаев, когда около Эванс крутился Поттер. МакКинонн сама подталкивала подругу к отношениям с ним. Ведь он дружил с Сириусом, пределом её мечтаний. У неё были все шансы стать очередной его подружкой, считавшей, что с ней он изменится. Юноша уже даже начал «обрабатывать» Марлин, чем несказанно обрадовал наивную блондинку. Но через два дня появилась Паркинсон…

— Чем ты мучаешь бедного Римуса? — поинтересовался Джеймс, возлагая руки на плечи своей девушке.

— Прислали колдографии с рождественского приёма. Смотри, — Лили протянула Поттеру изображение. — Скажи же, что Риму очень идёт костюм.

— Ого, чувак, да ты тут министр, — заключил Джеймс.

— Ну-ка, дай сюда, — протянул руку через стол Сириус. — Министр целомудрия, — вынес он вердикт, а потом, приблизив колдографию, всмотрелся. — Ты чего там руками делаешь? — Сириус с ехидной улыбкой поднял глаза на Римуса. — Пытаешься скрыть «особый» интерес к когтевранке, что перекрыла собой и тебя, и Лили?

— Смотрю, у кого-то вернулось хорошее настроение, — заметил Люпин.

— Оно бы и не уходило, если бы кто-то не творил херню, — огрызнулся Блэк.

— Сириус, — вмешалась Лили, предчувствуя новый накал страстей, — а когда мы тебя увидим в костюме?

— Ну, уж нет, Лилс. Костюмчики не по мне. Я же не джентльмен.

На последнем слове он недвусмысленно посмотрел на Римуса. Тот в ответ усмехнулся.

— Почему? Мне кажется, он тебе очень пойдёт. И я думаю, — Эванс приставила руку ко рту, делая вид, будто пытается скрыть следующую информацию от остальных, — ты будешь в нём выглядеть гораздо эффектнее других.

Сириус обнажил белоснежные зубы в широкой улыбке.

— Ладно, так и быть, — парень схватил стакан с морсом, — я надену костюм на твою свадьбу. Но на свадьбу Джеймса я приду в трениках.

Лили сощурила глаза, пытаясь понять смысл сказанного. Когда до неё дошло, Сириус победно отпил из стакана.

— Вот ты жук! — воскликнула девушка.

— Эй, Люпин? — произнёс голос, и все присутствующие повернулись на него.

Рядом стоял худой гладковыбритый парень с вьющимися угольно-чёрными волосами, собранными на затылке. Небрежно перекинутый через плечо шарф с чередующимися зелёными и грязно-белыми полосами сообщал о факультете.

— Тебе чего, Рег? — спросил Сириус.

— Я не к тебе обращался, — огрызнулся тот.

Блэк-старший поднял руки, демонстративно отвернувшись.

— Я слушаю, Регулус, — сказал Люпин.

— Слизнорт просил передать, — он протянул конверт. — Это индивидуальные колдографии с приёма. Вы, кстати, классно получились на парной. Продолжай в том же духе.

— С каких пор мой брат общается с тобой, словно он твой кореш? — забыл обиду Сириус, когда Регулус ушёл. По всей видимости, дали о себе знать собственнические мотивы.

— Он просто злит тебя, как обычно ты это любишь делать с другими.

Сириус состроил ему гримасу.

— Рим, давай уже открывай. Мне не терпится посмотреть на вас, — верещала в предвкушении Лили.

— А с кем ты ходил? — подала голос Марлин.

Римус замялся, не зная, как отреагирует Сириус на напоминание о Паркинсон.

— С новенькой. Пэнси Паркинсон, — ответила за него Эванс. — Чего ты тянешь, Римус?

Но Люпин так и не распечатывал конверт.

— Ой, дай сюда, — Лили забрала его и сама открыла. — Ничего себе! Вы просто потрясающие! Марлин, смотри.

— О, Мерлин! Откуда у неё такое платье? Мне кажется, я видела что-то похожее у Сильвии Уорнингтон. Хотя на ней оно сидело гораздо лучше, чем на Паркинсон.

— Не знаю, как Сильвия, но Пэнси в нём бесподобна. Верно, Римус? — Эванс обратила на Люпина лукавый взор. — Рекомендую прислушаться к совету Регулуса.

Римус недоумённо свёл брови. От задора Сириуса не осталось и следа. Джеймс принялся с досадой тереть лоб, наблюдая за Блэком, и молился, чтобы Лили не повторяла слов Регулуса и не усугубляла и без того паршивое настроение Сириуса. Но молитвы не были услышаны. Наоборот, его девушка подлила ещё больше масла в огонь.

— «Продолжай в том же духе». Вы были бы прекрасной парой.

И тут Блэк не выдержал. Он резко встал и огромными быстрыми шагами направился вон из Большого Зала.

— Что я сделала? — виноватым голосом спросила Лили Джеймса, но тот с удручённым видом уставился в пол и ничего не отвечал. Она безмолвно обратилась к Римусу, но он с таким же лицом сверлил взглядом стол. Питер, не желая ничего объяснять, лишь пожал плечами. — О, Боже! Вот я идиотка! Как я раньше не поняла?

— Не поняла что? — с тревогой задала вопрос Марлин, хотя знала ответ, но отчаянно хотела получить опровержение.

— Сириусу нравится Пэнси. Всерьёз нравится.

Блэк не спал всю ночь. Из головы не выходила эта чёртова Паркинсон. Он злился на неё, злился на Римуса, на Слизнорта, но больше всего на себя. Его бесило, что он не может подобрать к ней ключик. И дело было вовсе не в том, что он испробовал все способы, нет. Дело было в том, что ему не приходилось раньше сталкиваться с такими, как она. Были и выпендрёжные стервы, и помешанные гринписовки, и озабоченные искательницы адреналина, и неадекватки с семью пятницами на неделе. Одних он укрощал, в других перенаправлял их огонь. Для каждого типа девушек у него существовала своя схема, которая всегда работала безотказно. До случая с Паркинсон. Она не подходила не под один тип. Поэтому Сириус понятия не имел, как к ней подступиться, чтобы это подействовало.

В конце концов, он решил пробовать всё, оставалось придумать поводы, чтобы как можно чаще оказываться с ней рядом. И к утру один такой повод осенил гриффиндорца.

* * *

— Эй, Паркинсон, — воскликнул Блэк, завидев Пэнси, идущую по коридору.

Слизеринка мгновенно остановилась и неосознанно стала искать глазами, куда бы ей сбежать. Сириус улыбнулся фирменной широкой улыбкой, но в этот раз её не сопровождал завлекающий пошловатый взгляд карих глаз, каким он обычно смеривает своих потенциальных жертв.

— Расслабься, — сказал он. — Я не буду тебя доставать, у меня к тебе дело.

Пэнси скептически приподняла бровь.

— Ты в курсе, что у Римуса через два дня днюха? — продолжил Сириус.

Девушка мгновенно сменила гнев на милость.

— Теперь в курсе.

— Мы с ребятами организуем небольшую вечеринку. Ты в деле?

Пэнси насторожилась.

— А кто там ещё будет? — поинтересовалась она.

— Только близкие Римуса.

— И как в это число попала я?

— Ну, вы… вроде как в последнее время с ним сблизились.

Сириус кое-как преодолел комок, вставший поперёк горла на слове «сблизились». Настороженность Паркинсон только возросла. Блэк, который не давал ей прохода, теперь вот так вот зовёт её на вечеринку Римуса?!

— В чём подвох, Блэк? — склонила голову набок Пэнси.

— В смысле?

— За время этого разговора ты ни разу не включил дон-жуана. Подустал? Или ты готовишь «сюрприз»?

Сириус был готов к такому вопросу, поэтому выдал заготовленную фразу:

— Я, наконец, понял тебя, Паркинсон. Так, ты в деле или как?

— В деле, — заверила Пэнси.

Внутри Блэка затрубили фанфары: именно на такую реакцию он и рассчитывал. Внешне он никак не выдал своего ликования.

— Отлично. Время и место сообщу, когда точно определятся, — максимально равнодушно произнёс Блэк.

С редкой невозмутимостью он развернулся и уже начал уходить, как Пэнси его окликнула:

— Моя помощь в чём-нибудь нужна?

Блэк сдержал улыбку.

— Нет. Главное — приходи. Риму будет приятно.

«Ну, не совсем Риму» — продолжил он мысленно.

Через пять минут гриффиндорец активно сколачивал команду для проведения декабрьского дня рождения, который на самом деле должен наступить только в марте. На недоумённые взгляды товарищей он отвечал одно и то же: «Хочется затусить, а поводов не предвидится». Девчонки же просто верили Сириусу на слово, либо не решались задавать вопросы, боясь, что он отзовёт приглашение. Главную банду сообщников Блэк оставил на сладкое.

Питер первым согласился участвовать в плане, аргументируя это желанием лично лицезреть провал Сириуса. За ним последовал и Джеймс, который наоборот был в группе поддержки Блэка. Упёрлась только основа всей операции.

— Это твой шанс заслужить прощение, — заявил Сириус.

— Ты хочешь моими руками обмануть стольких людей? Обмануть декана? Ради одной девчонки?

— Но какой девчонки!

— Нет, Сириус, я не собираюсь участвовать в твоих плэйбойских делишках, — отрезал Римус. — И, кстати, мог использовать и свой день рождения. Тебе же совсем недавно стукнуло восемнадцать. Зачем придумывать мой подставной?

— Мать твою, Римус! Осёл ты упрямый! На мою днюху она в жизни бы не пришла. Я не сделаю Пэнси ничего плохого. Я же… Джеймс, как там то слово, которое звучит как диагноз?

— Влюбился?

— Точно. Я влюбился, Лунатик.

У Питера батончик выпал из рук.

— Ты понимаешь, что если это правда, то ты уже проиграл пари? — сказал он.

— С чего это? Семестр ещё не окончен, время у меня есть.

— Да с того, что не она стала твоей, а ты её. Если, конечно, ты сейчас не врёшь, чтобы уговорить Римуса.

Люпин со скепсисом уставился на Блэка. Он тоже сомневался в искренности его слов.

— И что ты на это скажешь, Бродяга?

— То, что меня впервые так сильно зацепила девчонка. И я не перестану её добиваться даже без пари. Но твой проигрыш, Хвост, и, соответственно, выполнение моего самого безумного желания станет приятным бонусом.

— Я всё ещё тебе не верю, — заключил Люпин.

— Я больше не могу, — Сириус поднялся с кровати. — Сохатый, может, у тебя получится убедить этих ослов?

Поттер отделился от косяка, у которого стоял до этого, скрестив руки и ноги.

— Может, и получится, — хитро улыбнулся он и прежде, чем кто-то успел что-либо сообразить, схватил подушку и принялся ею дубасить Люпина.

Римус стал отбиваться таким же образом. Питер быстро определился со стороной и через секунду обрушивал удары на Лунатика. Да и Сириус не был бы Сириусом, если бы не принял участие. Начался настоящий бой подушками. Но парни били слишком сильно, и подушки не выдерживали. Спустя несколько минут комната погрязла в перьях, как впрочем, и сами бойцы.

— Вы совсем придурки?! — в ужасе воскликнул только что вошедший Дин Мартин. — Хотя тупой вопрос. Разумеется, да.

— Ты чего разорался? — невозмутимо поинтересовался Поттер, поправляя очки.

— Чего я?! Посмотрите, что вы сделали с комнатой! Кто будет всё это убирать? — Дин возмущённо упёр руки в бока.

Мародёры синхронно, не сговариваясь, указали на Сириуса, в то время как он сам обвинил Римуса.

— Предатели, — буркнул Блэк.

— Это твоя плата, — выдал Люпин.

Брюнет резко повернулся к нему.

— Так ты согласен?

— Обидишь её — не посмотрю, что ты мой друг, — серьёзно предупредил Римус.

* * *

Пока Сириус организовывал мнимый день рождения, Пэнси ломала голову, что подарить имениннику. Она совершенно не знала его. Она могла бы предположить, что нравится профессору Люпину, и то — без особой уверенности, а чем жил семнадцатилетний Люпин вообще не имела представления.

«Семнадцатилетний. Ведь ему семнадцать? — задумалась Паркинсон. — Или только будет семнадцать? Хотя в любом случае я старше его как минимум на год. Мой профессор младше меня. Дурдом!»

Пэнси решила посоветоваться с Лили. Она нашла её в теплице номер один, где Эванс бережно расправляла лепестки неоновой кусачке и осторожно опрыскивала их какой-то вонючей дрянью, которую называла питательными веществами.

— Как ты можешь находиться в этой вони? — морщилась у входной двери Пэнси, не стремящаяся сделать и шага дальше.

— На самом деле, это полезно, — засмеялась Лили.

— Прости, что полезно? Отравлять организм?

— Всё совсем наоборот. Мы вдыхаем пары этих веществ, они очищают воздух в лёгких.

— Буээ! — Пэнси в очередной раз высунула голову за дверь, при этом оставаясь в теплице, сделала огромный вдох и быстро захлопнула, ведь «холодный воздух выветривает питательные вещества».

— Лили, я хотела кое-что у тебя спросить.

— Я так и подумала, — пожала плечами гриффиндорка. — Вряд ли ты стала бы терпеть запах просто так.

— Так вот, что ты будешь дарить Римусу?

— Дарить Римусу? — удивилась Эванс.

— Ну да. На день рождения. Или ты не пойдёшь к нему завтра?

Лили мгновенно отвлеклась от работы и подняла глаза на Паркинсон. Голова быстро перебирала пазлы, пытаясь собрать единую картинку. Лили осенила одна догадка, но её вероятность была слишком мала. «Не мог же он пойти на это? Хотя… он ещё тот самодур. Неужели настолько заморочился?».

— Тебя Сириус же пригласил? — стараясь ничем себя не выдать, поинтересовалась Эванс.

— Да, а что? — насторожилась Пэнси.

— Да ничего. Видимо, в этом году он у них в курьерах, — с некоторой долей возмущения заявила гриффиндорка. — Потому что меня звал тоже он. А Джеймс даже словом не обмолвился.

Лили подумала, что привязка чего-то личного собьёт Пэнси. И не прогадала.

— Оу, — смутилась слизеринка. — Так ты пойдёшь?

— Ну, разумеется.

— И что подаришь?

— Эм… книгу. Римус давно её хотел. Но она редкая, существует ограниченное количество экземпляров. Вот… я её нашла.

Лили придумывала на ходу. Она поняла, что затеял всё Сириус ради достижения Пэнси, и друзья не могли не помочь. Только вот саму Лили никто не предупредил. За что Джеймса ждала хорошая взбучка. Им бы, конечно, всем не помешало, но девушка не видела смысла: Сириус всё равно сделает по-своему, Питер всё равно пойдёт на поводу, а Римус и сам в состоянии остановиться, и если он согласился, значит, на то была причина. Которую Эванс, несомненно, намеревалась выяснить. Потому что только что сама себя загнала в угол, сказав Пэнси о подарке, который теперь придётся дарить.

И не просто подарок, а ту самую книгу, которую Римус действительно очень сильно хотел и давно искал. Впрочем, как и Лили. Но она нашла, а он нет. И он неоднократно уже пытался выкупить книгу или обменять, и всегда слышал категоричное «нет». А теперь по прихоти Блэка и собственной глупости Лили вынуждена отдать свою прелесть.

— А я второй день всё никак определиться не могу, — Пэнси вновь распахнула дверь, вдохнула и закрыла. — Может, что-то посоветуешь? Ты его давно знаешь.

— Знаешь, Пэнси, за годы знакомства с Римусом я поняла одно: неважно, какой подарок ты ему подаришь, главное, что его подаришь именно ты.

«Именно ты, — мысленно повторила Паркинсон. — Что может напоминать ему обо мне? Что нас связывает?». Внезапно её осенило.

— Спасибо, Лилс, я побежала, — проверещала довольная слизеринка и помчалась доставать подарок.

«Лилс?! Ну, прекрасно! Теперь они вдвоём будут так коверкать моё имя. Два сапога пара».

* * *

Пэнси с удовлетворением закрыла крышку подарочной коробочки и подошла к зеркалу. Несмотря на то, что дядюшка Альбус не обеспечил её вечернем платьем, повседневное в гардеробе нашлось. Причём того самого оттенка шоколада, который так любила Пэнси.

«Дамблдор точно умеет читать мысли, — думала девушка, расправляя волосы по плечам. — Ух, ты! Вот это они отросли. Интересно, если я не буду стричься четыре года, длина в моём времени сохранится?»

Пэнси покружилась из стороны в сторону перед зеркалом, пару раз взмахнула волосами.

— А я неплохо выгляжу. Даже, я бы сказала, отлично. Это плохо. Там же будет Блэк. Хотя… пошёл он в пекло. День рождения-то не у него.

В приподнятом настроении слизеринка спустилась в гостиную. Где сразу привлекла внимание факультетских лидеров.

— Для кого вынарядилась, Паркинсон? — принялся язвить Трэверс.

— Тебе-то какая разница? — не останавливаясь, парировала она.

— Не для львиного ли старостишки?

— Даже если и так, то тебя это волновать не должно.

Трэверс резко вскочил и через мгновение стоял вплотную к Паркинсон.

— Вообще-то должно, — выплюнул он со злобой.

— Да, и с чего бы? — пристально глядя ему в глаза, задала вопрос Пэнси. Внутри она начинала кипеть.

— С того, что слизеринцы не ходят на вечеринки других факультетов, — отозвалась сидящая на диване Клиффорд. — И уж тем более к Гриффиндору.

Лицо Ивис скривилось в презрительной усмешке. Пэнси так и захотелось всё вправить на место… стулом, например.

— Так вас и не приглашали.

— Ты — слизеринка, Пэнси, — Клиффорд медленно поднялась и грациозно приблизилась. — Ты — часть коллектива, не выбивайся из него.

— Я бы не выбивалась, если б он был. Но как раз это не удивительно. Ведь коллектив формируют старосты, — Паркинсон широко улыбнулась. — Удачного вечера.

И девушка в таком же приподнятом настроении покинула гостиную.

— Да что она себе позволяет?! — возмутилась Ивис.

— А я думал, в стервозности ты вне конкуренции, — заявил Трэверс. — Смотри, ещё переплюнет.

— Хватит ею восхищаться! — ополчилась на него за неимением объекта злости Клиффорд.

— Я и не восхищаюсь.

— Ну да, конечно. А то я не вижу, как ты пялишься на неё.

— Так пялиться и восхищаться — не одно и то же.

— Ты будешь мне загонять, что тебе башку не сносит её дерзость? Мне? Да я знаю тебя как облупленного, Джейкоб, и твои больные фантазии в том числе. Ты вообще до смерти благодарен должен быть, что я до сих пор тебя не выдала. Правда, молчание моё может оказаться бессмысленным, если ты не бросишь затею с Паркинсон.

— А чего это ты за неё вступаешься? Ты же ненавидишь её.

— Это не отменяет факта, что у неё ветер в чердаке свищет, и ей абсолютно плевать на тебя. Ты же из-за неё загремишь в Азкобан. Если мазохист, валяй дальше.

Трэверсу нечем было ответить, и он, злобно нахмурившись, молча рухнул в кресло.

* * *

Около восьми Пэнси была у кабинета трансфигурации. Мёртвая тишина, доносившаяся оттуда, навела на мысль о колоссальном обмане.

«Развели! Поверить не могу! Вот идиотка! Как я могла довериться? Нет, серьёзно, как?! Ещё и вырядилась, дура! Кого собралась очаровывать? Пивза? Аха-ха. Действительно, единственная достойная пара».

Паркинсон уже намеревалась уйти, как сквозь дверь просочился голубоватый патронус в виде оленя. Остановив взгляд на девушке, он заговорил:

— Ваше имя?

— Пэнси Паркинсон, — ничего не понимая, ответила она.

Без слов олень прошёл сквозь дверь обратно, и через мгновение та отворилась и открыла взору Пэнси пустой кабинет.

«Лучше рискнуть и выглядеть глупо, чем не рисковать и выглядеть скучно», — вспомнила слизеринка одну из фраз близнецов Уизли, которой они оправдывали свои проделки.

«Ладно, Фред, была-не была», — подумала она и перешагнула через порог.