Гермиона Грейнджер и Сон Кассандры (гет)

Гермиона лежала в кровати и честно пыталась уснуть уже третий час. Ничего не выходило.

За неимением другого приемлемого занятия девушка вспоминала один из тех диалогов, что были обусловлены приступами неоправданной смелости местной Гермионы.

Обычно это происходило из-за невольной провокации самого Северуса. Как раз в те моменты, когда он прекращал попытки превратиться в стену, увитую ядовитым плющом.

Разговор тот, или скорее, злой монолог, был, как обычно это и водится, о Поттере.

Злой же, монолог-то. Да и Поттер — опять покалеченный по долгу службы. Так что — ничего удивительного.

Тема плавно переезжала на огрехи воспитания неуемного пацаненка, для которого в котле булькало хитромудрое Восстанавливающее по спецзаказу из Сент-Мунго.

Затем прошлись по халатному отношению парня к безопасности, которую он перенял у папаши и Крестного.

Гермионе поддакнула только первой части пламенной речи. А потом — затихла. Потому что ей было, что сказать о самом Северусе в плане самосохранения. Но она, тем не менее, просто слушала, изображая покорную заинтересованность этому, красиво построенному, литературно-матному, но все таки — брюзжанию.

Зелье булькало. Обретший благодарного, не пытающегося его увещевать и опротестовывать, слушателя, зельевар все не затыкался.

Говорил мужчина тихо, емко, эмоционально. Но все — об одном. Ожидаемо свернув уже на неприглядную личность Сириуса Блэка. Прекрасная логическая связка потонула в сознании Гермионы, задушенная осознанием того, что Северуса совершенно не смущает факт смерти оного.

Последней каплей для безусловного принятия Мией сих речей явилась справедливая, но грубая, одна-единственная, фраза.

Про кобеля, который шлялся по сукам, пока воевать бежали дети.

Грейнджер не стала спрашивать, откуда такие подробности.

И во имя Гарри, который так любил безбашенного Крестного, вклинилась в речь аккурат на аргументированном пассаже о том, что все люди одинаковы, а как Блэка вообще женщины терпели, он, Северус, и вовсе ума не приложит.

«- Не все и ничего не одинаковы! А девушкам типаж плохих парней, вообще-то нравится. Очень распространенная история. Стандартная даже. И, если нечего вписать в этот стандарт лично, любое суждение становится субъективно и некорректно автоматически.

Снейп вдруг замер и впервые за полчаса посмотрел на Грейнджер. Будто только сейчас осознав, что она все ещё сидит за столом в углу и никуда не ушла. И замолк, плотно сжав губы и осознав, что лишнего наговорить все же умудрился.

А вдохновленная такой нетипичной реакцией девушка, уже было собиравшаяся пугаться сказанного, чинно сложив ручки на бумагах, всем своим видом давала понять, что ждёт ответа.

— Ну так что?

Черные глаза опасно блеснули, и всполох пара над котлом отразился в темных радужках. Голос, тем не менее, звучал осторожно. Почти шелково.

— Я убил Альбуса Дамблдора. Этого достаточно для того, чтобы получить право судить и высказываться о недопустимых действиях?

На выдохе. Недобро. Со злым прищуром. Но Миа лишь делано-легкомысленно сморщила нос и серьёзно сообщила:

— Думаю, это можно засчитать. Но все-таки… слишком круто для первого впечатления. Что ещё? У Бродяги был мотоцикл.

Заслышав откровенную подсказку и заинтересованно оглядев изо всех сил хлопавшую пушистыми ресницами девушку, волшебник, кажется, понял, что тему безбожно переводят.

И, с сомнением покосившись на гору свитков, он изогнул бровь и вопросительно предположил:

— Патент на ядови...

Гермиона снова отрицательно покачала головой, улыбаясь. И, подбавив в голос наставительных ноток, присущих Минерве, пояснила:

— Это очень на любителя. Синие чулки, понимаешь?

— Ты имеешь ввиду всяких… заучек?

Сдержанное веселье искренним интересом разлилось по комнате. Гермиона вдруг, сама не зная, почему, покраснела и опустила глаза.

Она только что сама себя переиграла. Кто её просил открывать рот?..

— Что-то вроде того... Кофе?

В комнате почему-то ощутимо похолодало и разом стало неуютно. Отвечали девушке настолько спокойно и нейтрально, насколько вообще можно произносить буквы.

— Если угодно.

— Я сделаю».

М-да. Ну, она дура. Очень сильно — дура.

А ещё — трусишка. Тот вечер, как и многие другие, мог бы кончиться иначе. Не умела она ловить момент, как ни крути.

Но как же все таки восприятие влияет на судьбу! Сейчас она старше, и вот, ей категорически стыдно за подобную тупость.

Сон все еще не шел.

Для разнообразия Миа попыталась думать о чем-либо, никак не затрагивающем одиозную личность Северуса Снейпа.

Выбор свой девушка остановила на Роне. И снова, как и на той вечеринке, одновременно и обрадовалась, и расстроилась. Что показательно, по одной и той же причине.

Рон пришел в гости к Поттерам вместе с Лав-Лав. И выглядел невероятно, почти преступно счастливым. Сияя так, как никогда не сиял рядом с ней.

А значит, именно СЕЙЧАС, а не в своем замужнем прошлом, она, Гермиона, поступает верно. И делает верный выбор.

И опять ассоциативная цепочка размышлений сворачивает в сторону Северуса.

Вот что ты будешь делать.

Рассерженно цокнув языком с досады, девушка перевернулась на бок и настороженно прислушалась.

Внизу царила мертвецкая тишина.

Грейнджер неуютно поерзала и — вздохнула, окончательно решаясь.

Спустилась. Никого не нашла.

Ещё раз спустилась. Но уже — в подвал.

И тщательно спрятала укоризненную гримасу, затолкнув поглубже желание поморщиться. Злость на крепкий алкоголь была привычна до оскомины еще с замужества, но — неуместна.

На ее памяти подобных выходок Мастер Зелий не демонстрировал. Но кто сказал, что он, как и любой другой мужчина, не способен напиться?

В отличие от Рональда, пьяный совершенно незаметно глазу, но — обличенный наметанным нюхом Грейнджер, мужчина бездвижно сидел на неудобном высоком лабораторном стуле перед горящим вхолостую магическим огнём горелки. Прямой, как проросшая в пол палка.

Большая бутыль тонкого стекла выглядела вопиюще пустой.

Гермиона подошла ближе. И никакой реакции на её телодвижения не последовало. Зельевар все также бездумно созерцал синее пламя.

Волшебница нахмурилась. Но совсем не по причине невменяемого состояния мага. В конце концов, каждый проживает потрясения так, как ему удобнее их прожить. Не то, чтобы она была в восторге, но оправдание у мужчины было.

А в бар не пошел… Ну, он не слишком социальное животное.

— Спирт?

Вздрогнув от неожиданности, в ее сторону голову Северус повернул немного заторможено. И подтвердил очевидное с совершенно ясными глазами, отточенным кивком.

— Да.

Слишком односложно, чтобы верить в трезвость.

Но Грейнджер сейчас мало волновал этот сомнительный по своей наполненности диалог. Её планы на ночь резко изменились в доли секунды, скрашенные новой пугающей переменной.

По позвоночнику уже катился неожиданный приступ боли, вгрызаясь в магию и намекая, что неплохо бы выставить вокруг себя Щиты.

Да вот только палочка осталась наверху. На прикроватной тумбочке. В знак абсолютного доверию хозяину дома, которого отправилась разыскивать ранее Герм.

У нее оставалось мало времени. Даже на скомканное прощание его не было.

Плевать. Объяснит форс-мажор позже.

Рванув на выход, Грейнджер замешкалась, совершенно нелепо запутавшись в предательски ослабевших ногах.

И случилось то самое закономерное, что уже с ними не раз происходило. Но, благодаря ловкости и скорости реакции обоих, с менее драматичным исходом.

Грянул взрыв.