Берлинская кровь 4 (гет)

Зигфрид улыбался Беккер, однако видел в милом лице напротив неприязнь и ненависть.

Она выдавила из себя тихое «Здравствуй», а затем её спутник, взяв её под локоть, быстро попрощался и увёл Ильзу в неизвестном направлении.

Зигфрид ещё долго смотрел ей вслед, пока Ильза не завернула за угол в начале коридора. Зигфрид хмыкнул. А ведь сначала он подумал, что его подвело зрение и ему показалось, будто бы на последнем ряду сидела Ильза Беккер — его давняя подружка из прошлого. Человек, к которому он, вроде как, что-то испытывал в далёкой юности. Теперь же ему было любопытно, что Ильза забыла на судебном заседании. Наверняка она приехала ради одного из заключённых. Но вот только ради кого? Об этом стоило подумать.

Он развернулся и отправился в сторону своего кабинета. День был сложным, и господин Мая решил, что ему необходимо проверенное средство для расслабления.

Зайдя в свой кабинет, Зигфрид включил свет, и помещение озарил яркий свет. Мая прошёл к столу, отодвинул стул и сел на него, откидываясь на спинку. Голова немного побаливала от голода, от усталости и от непогоды за окном.

Зигфрид отодвинул верхний ящик стола и достал из его недр металлическую фляжку. Он всегда хранил её на случай нелёгких дней. Открутив крышку, Зигфрид поднёс флягу к губам и сделал два внушительных глотка. Коньяк обжёг горло, но Зигфрид обожал вкус этого напитка.

Он вдруг вспомнил молодого себя и совсем юную Ильзу. Они встретились в одной компании общих знакомых. Зигрифда тогда не интересовали никакие отношения, но он видел, что Ильза проявляла к нему знаки внимания, он знал, что был симпатичен ей.

И Зигфрид, особо не углубляясь в отношения, всё же позволил себе провести время в компании Ильзы. К тому же, она была мила и красива, с ней он не стыдился выходить в свет.

Поначалу всё это напоминало несерьёзный флирт, в который играл Зигрифд, но в который не играла Беккер. Мая думал развлечься на пару-тройку месяцев и свести всё на нет, как вдруг их отношения затянулись. Зигфрид, не привыкший к такому раскладу, ведущий жизнь одинокого Казановы, даже не заметил, как Ильза Беккер утянула его в свои сети и всё крепче завязывала узлы.

И Зигфрид решил, что пора с этими узлами заканчивать. Они провели в отношениях почти целый год, и в очередную совместную ночь, когда страсти улеглись, а сон уже подбирался к глазам, Зигфрид вдруг созрел для серьёзного разговора. Он не стал ждать до утра, ему нестерпимо хотелось закончить всё здесь и сейчас. Он честно сказал Ильзе о том, что никогда её не любил, что все их отношения для него не больше, чем игра и что Ильза взяла на себя слишком много.

Он помнил её лицо, когда вывалил на неё свои мысли. От счастливой улыбки не осталось и следа, её словно стёрли ластиком. Лицо помрачнело, в глазах застыли слёзы. Ильза молча собралась и пулей вылетела из квартиры Зигфрида, не забыв громко хлопнуть дверью, да так, что штукатурка посыпалась с потолка. Но, что больше удивило Зигрифда, так это то, что она стойко держалась и не стала закатывать скандалов.

Зигфрид знал, что сделал ей больно, знал, что она не захочет быть его другом, после всего того, что между ними было, знал, что, скорее всего, больше её никогда не увидит. Но Мая считал, что поступил благородно и правильно. Они и так заигрались в несуществующие чувства (по крайней мере, со стороны Зигрифда их точно не было) длинной в год, и дальше продолжать эту игру было нельзя и невозможно.

Шли годы. За это время он повстречал многих девушек, которыми пользовался также, как и Ильзой, но у него была одна беда: ни одна из них не была похожа на Ильзу. Зигрифд почему-то часто сравнивал свои новые пассии с Беккер и не мог найти объяснения дурацкой привычке. И никто за столько лет не отнёсся к нему с той теплотой, с которой относилась Ильза Беккер.

Он снова открыл первый ящик стола. Пошарил рукой по дну, где под кучей бумаг лежала старая фотография Ильзы. Зигрифд не знал, зачем он хранил её все эти годы, но у него не поднялась рука выкинуть или сжечь подаренное фото непосредственно самой Ильзой.

Достав его на свет, Зигфрид невольно улыбнулся, смотря на озорную улыбку ещё совсем молодой Ильзы. На фотографии ей было не больше пятнадцати. Волосы заплетены в два смешных хвостика, топорщащиеся в разные стороны; красивый летний сарафан с принтом сидел по тоненькой фигуре и смотрелся на Ильзе просто потрясно, а её небесные глаза глядели прямо в камеру, не прячась и не смущаясь.

Зигфрид, как заворожённый, провёл кончиками пальцев по застывшему лицу Ильзы на плёнке. Он погрузился в свои думы, среди которых блуждала мысль: «зачем я с ней так поступил». Увидев её сегодня, Мая вдруг ощутил острое желание поговорить с ней, взять её за руку, поцеловать и обнять. У него как будто проснулись те юношеские желания, к которым добавились зрелые чувства.

Ильза выглядела недоступной, снежной королевой, и от её стен, которые она возвела вокруг себя, просыпался азарт захвата этой крепости, в которую Ильза себя заточила.

* * *

На часах не было и пяти утра, а город уже окутал туман, словно кто-то напустил большое количество дыма: настолько он был непроглядным.

Зигфрид проснулся рано и уже стоял на ногах с чашкой горячего чёрного кофе в руках, наблюдая через окно за случайными прохожими.

Вот, немного шатаясь, прошла ночная бабочка с какой-то очень уж весёлой вечеринки: ноги её то и дело заплетались, а глупый пьяный смех раздавался через каждую секунду. Следом за жрицей любви шёл пьяненький мужичок с мешковатой сумкой наперевес. Он был грязным, с порванной одеждой, хромающим.

Зигфрид долго наблюдал за улицей, думая о чём-то своём, а когда на часах стукнуло семь ноль-ноль, Мая начал собираться на работу.

Он пришёл одним из первых и проводил время в своём кабинете, размышляя о сегодняшнем дне.

Сегодня состоится заключительное слушание, и судья вынесет приговор четверым обвиняемым. Зигфрид надеялся засудить всех четверых. Умом он понимал, что они всего лишь жертвы, что они не нацисты, что они волею судьбы оказались в рядах истребителей человечества. Но для Зигфрида победа в этих делах была важна. Во-первых, для успокоения своего самолюбия, во-вторых, для хорошего послужного списка. Ведь чем больше нацистов окажется за решёткой или приговорено к смерти, тем выше у него шансы подняться по карьерной лестнице и заработать в жаловании.

Время к началу суда подобралось очень близко, и, взяв необходимые документы, Зигфрид отправился в зал. В помещении было мало людей, меньше, чем вчера, однако Мая успел увидеть Ильзу в компании того же мужчины, с которым она была накануне. Сердце прокурора вдруг ёкнуло при виде леди, и он посмотрел на неё, запоминая её не изменившиеся черты лица. Ильза повернула голову в его сторону, и господин Мая встретился с её глазами, которые когда-то смотрели с нежностью и любовью, а теперь вместо этих чувств пришли холодность и равнодушие. И от этого стало как-то не по себе.

Зигфрид подошёл к столу и начал раскладывать документы, краем уха слушая разговор Ильзы и её спутника, которых было прекрасно слышно.

— Ильза, вы какая-то дёрганная, — проговорил мужчина, — быть может, вам принести кофе? Ещё полчаса до начала процесса.

— А, да, спасибо. — Пробормотала Ильза, и мужчина, кивнув, спешно удалился из зала. Зигфрид наблюдал за тем, как Ильза заняла свободное место на стуле в ожидании своего спутника. Сначала он хотел подойти к ней, но не решился тревожить её при людях. Он украдкой наблюдал за ней, отмечая про себя, что выглядела Беккер не очень-то и выспавшейся.

Наконец, к ней вернулся её спутник и подал девушке кружку с кофе. Ильза тихо его поблагодарила и с удовольствием принялась поглощать напиток. Чуть позже, когда чашка её опустела, Зигфрид услышал, как она бросила молодому человеку, что пойдёт прогуляться перед началом слушания.

Это было на руку Маю, и он решил последовать за Беккер, чтобы поговорить с ней.

Она вышла из зала, и Зигфрид, выждав несколько минут, отправился следом. Ильза стояла чуть дальше от дверей, возле окна, пейзаж которого выходил во внутренний двор.

Зигфрид подошёл к ней, борясь с желанием дотронуться до её плеча.

— Доброе утро, Ильза. — Проговорил он чётко и немного волнительно. Ильза вздрогнула и обернулась через плечо.

— Зигфрид. — Сдержано кивнула Беккер в ответ.

— Почему ты здесь?

— А тебе какая разница?

— Здесь окно открыто, и ты можешь простыть.

Ильза усмехнулась.

— Неужели тебя интересует, заболею я или нет? Ты же вроде тут для того, чтобы вершить свою справедливость, а не беспокоится о какой-то барышне. Вот и иди, верши.

Зигфрид опешил от такого тона.

— Ильза, я…

— Не вздумай ничего говорить мне. Я не хочу поддерживать с тобой беседы.

— Ильза, я понимаю, что ты злишься на меня, но давай отбросим все старые обиды и попытаемся снова быть вместе.

— Зачем? Зачем ты предлагаешь мне начать всё сначала, когда сам закрыл дверь? Зачем?

— Тогда на это у меня были свои причины, я был слишком молод и не готов ни к чему такому. — Мая махнул рукой. — И думал, что у меня всё ещё впереди.

Ильза кивнула, а потом внезапно перешла на угрожающий шёпот:

— Позволь уточнить, кто-нибудь знает о том, что ты сотрудничал с нацистами, поставляя информацию в руки фюрера? Или ты прикрыл этот момент? — Зигфрид постарался остаться спокойным, но вид у него стал серьёзным и суровым. Откуда, чёрт возьми, ей было это известно? А потом в голове всплыли картинки того, как он в одном из бункеров видел Ильзу со спины, но тогда он был уверен, что ему показалось. Теперь же нет. Это точно была она. И раз она была здесь, значит среди подсудимых точно есть её любовник.

— Нет, не знают. — Грозно прошипел в ответ Мая. — И они никогда об этом и не узнают, к тому же теперь, я прекрасный прокурор и засажу твоего любовника на всю его жизнь.

Но Ильза только усмехнулась.

— Кто бы сомневался. И что тебе это даст? Потешишь собственное самолюбие? Какой же ты жалкий.

— А кто-нибудь знает, что ты служила у Гитлера в бункере? — Зигфрид решил перейти в наступление, думая, что заденет этим фактом Беккер.

— Нет, не знают, да и при чём тут это? Я была обычной прислугой, я не служила на благо Рейха.

— Ильза, не будем ломать комедию, я предлагаю тебе один раз. — Зигфрид внезапно взял её руку в свою. — Ты, после заключения своего любовника, становишься моей на всю жизнь. На кой чёрт тебе сдался этот нацист? Что он сможет тебе дать в отличие от меня? А я выполню любую твою прихоть. Поверь. У меня есть на это средства. И я дам тебе ту любовь, в которой ты нуждалась тогда и нуждаешься сейчас. Поверь, я изменился, я другой. Я многое осознал. — Он поцеловал её руку и посмотрел на неё открыто. Но Ильза его словами не впечатлилась.

— Зигфрид, ты кажется упускаешь несколько маленьких моментов. — Она высвободила руку из его захвата. — Я не твоя игрушка, я не влюблена в тебя больше и не буду тешить теперь твоё самолюбие. Я не буду бегать за тобой. Что ты можешь мне дать, любовь? — Беккер хохотнула. — Какую? Какую любовь ты можешь мне дать? Любовь, зависимую от твоего настроения, или деньги, которые запятнаны кровью тех, кого ты приговорил? О, Зигфрид, ты не поменялся. Когда мы разошлись, я думала, что ты и правда хоть немного, но изменишься со временем, однако нет. Время ни черта тебя не изменило. Оно только усугубило и вывело на поверхность всё то, что лежало у тебя внутри. Не вздумай делать что-либо назло. Ты ничего уже не изменишь, а теперь, прости, но мне пора.

Ильза распрощалась с ним и пошла в сторону зала суда тихой поступью. Зигфрид смотрел ей в спину, понимая, как сильно он просчитался в своё время.