Дуб, залитый солнцем (гет)

С того вечера прошло несколько дней, и Августин был очень рад, что его сняли с должности. Нет, конечно, он еще привыкал к дням, где не было такого жесткого расписания. Разъезжая с Ирен то по одним мероприятиям, то по другим, Августин был рад, что стал шофером. Нет, это простая и скучная на первый взгляд работа имела свои преимущества. Августин мог чаще отдыхать, и у него появилось много времени для чтения. У мужчины не было столько времени, когда он работал начальником — теперь же у него появилась возможность прочитать те книги, которые он давно складировал где-то в стороне.

Августин сидел в своей квартире в полном одиночестве; он читал захватывающий роман, поглощавший все его внимание. У него была небольшая, но достаточно приличная библиотека, которую он лично собирал, ибо у него не было образования, кроме школьного, и таким образом он старался восполнить знания. Был поздний вечер, и часы, оповестившие его о начале десятого часа, заставили его пойти спать, но звонок в дверь прервал его планы. Августин никого не ждал и уже хотел проигнорировать, но внутреннее чутье приказало сделать ему обратное. Он открыл дверь — пределу его удивления не было конца.

На пороге стоял Юм — весь взъерошенный и с изодранной коленкой — и Юнна, стоявшая с двумя рюкзаками за спиной. Августин сначала не поверил своим глазам, что увидел их в столь поздний час, но потом тихо и растерянно произнес:

— Доброй ночи. А вы что тут делаете?

Младшенькие смотрели на него с горечью и обидой. Они проехали почти весь город, чтобы прийти к нему. А Августин, подлец, встречает их с таким неприветливым вопросом. Что-то явно произошло, что-то, что вынудило их прийти к брату. Они переминались с ноги на ногу.

— Мы пришли, потому что соскучились. — Юнна смотрела своими чистыми глазами и врала, и Августин сразу это понял по внешнему виду Юма.

— Да, я так и подумал — в десять вечера, с ободранными коленками и двумя рюкзаками, — саркастически произнес Августин.

— А еще мы больше не будем жить с Агнессой. — Августин, ошарашенный этим сообщением, пропустил младшеньких в квартиру и закрыл дверь. Сон придется отложить на неопределенный срок. Разговор будет долгим.

— И почему же?

Юм прошел на кухню и сел на стул; вопрос Августина оставался без ответа.

— Потому что она нас достала! — Юнна снимала рюкзаки. Августин потер глаза: опять начинается старая песня. Сколько она уже длится? Месяца четыре, может, пять?

— Ладно, сейчас все выясним. Юм, иди, пожалуйста, приведи себя в порядок и умойся, и я обработаю тебе рану. Юнна, иди на кухню. Кстати, откуда у тебя рана, Юм? — кричал через всю квартиру Августин.

— Я подрался. — Юм зашел в ванную и открыл кран с водой. Августин тем временем взял телефон и набрал номер Агнессы. Сестра, вероятнее всего, места себе не находит с этими хулиганами. Оно и понятно — они были неуправляемыми.

— Алло? — На том конце быстро взяли трубку — значит, сестра ждала, что кто-нибудь ей позвонит и, вероятнее всего, ждала звонка из полиции, а не от брата.

— Агнесса, Юм и Юнна пришли ко мне, не переживай.

— Как давно они у тебя? — Голос был взволнованный.

— Они только что пришли. Что случилось?

Агнесса протяжно вздохнула в трубку.

— Мы опять поссорились, они вскипели, видно, они планировали уйти и раньше, потому что, как только Юм выбежал из квартиры, сестра подхватила два рюкзака и бросилась вслед за ним. Я не успела у них спросить, куда они идут. Это было часа два назад, я не думала, что они пойдут к тебе. Думаю, они шатались по городу все это время, потом поняли, что идти им некуда, и пошли к тебе. Даже не знаю, что с ними делать. Может, они пока у тебя поживут? — Агнесса сбавила темп голоса.

— Не знаю, насколько это хорошая идея, но, может, я попробую их уговорить хотя бы перестать считать тебя злой.

— Да, попробуй. Может, позвонить Алексу? Он сегодня задерживается, — растерянно проговорила сестра.

— Не беспокойся, все будет хорошо. Сегодня они точно останутся у меня, спи спокойно.

— Я буду ждать от тебя вестей завтра.

— Ладно, спокойной ночи. Я пойду, а то еще разгромят мне кухню, они ведь такие. Передавай Алексу привет от меня. — Августин сел на диван. Юм уже вышел из ванны — шум воды затих. — А скажи, у Юма были ссадины?

— Нет, не были, а что? Он пришел к тебе с ссадинами?

Юм и Юнна смотрели на брата из-за двери; Августина это раздражало — он терпеть не мог, когда кто-то стоит и смотрит на него.

— Да. Ладно, я буду все выяснять. Спасибо.

Августин положил трубку. Тем временем Юм и Юнна быстро убежали на кухню. Августин вошел тяжелым шагом.

— Итак, банда, рассказывайте, почему вы сбежали от сестры и почему ты, Юм, подрался. — Августин ставил чайник на плиту. Юм молчал — он был в замешательстве. Он, видно, думал, что брат не будет задавать ему вопросов, а тут вон как получилось.

— Мы ушли от Агнессы, потому что она совершенно против всего, — пролепетал Юм; он вмиг сделался из подростка в маленького мальчика, забывшего слова.

— А точнее? — Августин просил объяснений. Он еще помнил, как спрашивать с людей ответы на вопросы.

— А точнее она против того, чтобы я допоздна гуляла. — Юнна с высокомерием смотрела на старшего брата.

— Юнна, я спрашиваю не тебя. — Он осадил сестру. — Но спасибо, что сказала.

— Какая разница, кто отвечает?

Августин охладил пыл сестры вмиг.

— Ну, а ты? — обратился он к Юму.

— Я подрался с одноклассником, а от Агнессы ушел, потому что я не буду учиться в этой дурацкой школе. — Августин стоял, облокотившись на столешницу, ожидая более подробных объяснений. — С одноклассником подрался, потому что он задира, — закончил свой рассказ Юм.

Августин вздохнул — да, ситуация была очень плохая.

Августин поразмыслил, пытаясь вспомнить себя в четырнадцать. Нет, он таким не был, да и Агнесса тоже. И непонятно, почему все так перевернулось. Хотя… может, это он смотрит на это под другим взглядом на жизнь, а это норма.

— Юнна, я полностью поддерживаю Агнессу и разделяю ее мнение, что сейчас на улице ходить опасно, особенно вечером. Нет, я не зверь, но просто зачем тебе это? Или же ночь сделалась твоим лучшим другом? С каких пор? Помнится, еще месяц назад только на часах было десять, а ты уже в кровать. — Юнна притихла — значит, Августин пошел в нужном направлении. — У нас постоянно что-то да случается — если не митинги, то шествия, если не шествия, то еще что-нибудь. Ночью нужно спать. Случись с тобой что ночью, ни я, ни Агнесса, не сможем помочь. И у меня сразу еще один вопрос: с кем ты ходишь гулять? Одна вряд ли. К тому же, если я правильно припоминаю, то вроде как твои подруги тоже не отличаются особой дерзостью, чтобы идти против правил. — Юнна стушевалась, и было видно, как она придумывает в своей голове ложный ответ, который бы устроил брата. — Юнна, не нужно мне врать. Я твой брат и, поверь, я видел тебя с рождения и знаю, какая ты.

— С мальчиком, — произнесла Юнна. Августин так и думал. С подругой — какой бы она ни была боевой — Юнна не рискнула бы пойти. — Но он очень красивый, и я хочу ему нравиться. — Смотря на Юнну, Августин свято верил, что это так.

— Юнна, я не сомневаюсь в твоих вкусах, в твоей влюбленности и в том, что ты хочешь быть с ним.

— Тогда почему ты против того, чтобы я ходила ночью гулять?

— Юнна, — начал Августин, — я не могу допустить того, чтобы тебе навредили. Я так предполагаю, что он из ГЮ, судя по тому, как ты хочешь туда. Верно?

— Да, и он очень крутой. И сильный, и высокий… — Юнна начала перечислять его качества. Чай, ранее налитый Августином, начал остывать, и он прекрасно понимал, что Юнна будет стоять за него со всем, что у нее есть — такая уж она.

— Хорошо, я тебя понял. Но это не означает, что я разрешил тебе ходить ночью на прогулки. Кстати, почему только ночью?

— Потому что он освобождается только ночью, и мы с ним ходим в бары. — Юнна выпендривалась перед братом, как только могла.

— Как его зовут? — Юнна смутилась. — Я повторю вопрос: как его зовут?

— Эрнест, — ответила она. Августин прикинул — скорее всего, он старше ее года так на три точно и явно чем-то похож на Алекса — тот был таким же отбитым заводилой в юности.

— Ладно, закончим на этом разговор. — Августин переключился на Юма, — а почему в школу не хочешь, Юм?

— Там скучно.

— И все? Это не ответ. — Чайник, повторно поставленный, закипел, и Августин медленно выдохнул: да, к такому его вряд ли готовили. Поставив печенья и кружки, он сел напротив брата. — Юм, пойми, школа не должна быть веселой. Ты говоришь, что ты не хочешь учиться, правильно? — Брат кивнул и взял кружку. — Но ведь читать и писать ты там научился? — Юм кивнул. — Значит, школа не совсем уж и дурацкая, как ты говоришь.

Юнна тоже притихла: на первых порах она пыталась что-то сказать, но потом, когда аргументы у нее закончились, она замолчала.

— Я не хочу учить латынь, французский и математику, — вспылил Юм.

— Математика нужна — это во-первых. Она нужна, чтобы уметь ориентироваться в мире, как ты будешь жить в обществе без знаний?

— Меня всему научат в ГЮ.

Августин подпер руку головой.

— А ты думаешь, туда берут кого попало? — Августин понял, что нужно рассказать брату всю правду. — Ты думаешь, туда берут двоечников и бездарей? В чем-то ты прав, только вот такие там надолго не задерживаются. Юнна, я бы тоже послушал, а не пытался улизнуть из-за стола. — Августин пресек сестру при первой же попытке уйти. — Ты, как я помню, тоже туда рвешься.

— Но ты ведь обошелся без образования? — вспылил Юм. — Ты не поступил ни в институт, никуда, и теперь у тебя все хорошо.

— К тому же — ты в школу-то особо не ходил. — Юнна поддакивала Юму.

— Я закончил школу и получил аттестат зрелости. Юнна, ты была маленькой в тот момент, практически грудной, это во-первых, а во-вторых, я и сейчас работаю над своим образованием, и я не поступил в институт, потому что у меня времени не было, а не потому что я не хотел. Не путайте эти вещи. В-третьих, вы были слишком маленькие, чтобы много понять из нашей жизни. Если ты, Юм, и ты, Юнна, так сильно хотите туда — пожалуйста, завтра же отвезу в ГЮ, но учтите: если мне придет хоть одна письменная жалоба, пеняйте на себя. Вы как миленькие пойдете в школу и будете сидеть там, а потом в колледж. — Юм и Юнна притихли и кивнули головой в знак согласия, а Августин, как старший брат, сидел с грозным видом. Конечно, сегодняшний разговор мало что означал, особенно если принять обязательное участие в ГЮ, от которого никто не смог отказаться, но Августин хотел хотя бы попытаться просто вразумить их, показать, что не всякая картинка выглядит правдиво.

Утром следующего дня они заехали домой и забрали вещи — младшие, едва не прыгая от радости, побежали к машине, пока Августин обрисовывал картинку сестре; та, конечно, была не в восторге. Она хотела совершенно другого воспитания для младшеньких, но переубедить обоих было трудно. По дороге у Августина постоянно вращались слова Агнессы в голове — про то, что нельзя так просто идти на поводу у них, и ему следовало быть немного другим. Легче сказать, чем сделать.

Дальше школьных ворот въезжать нельзя было — тут и остановился Августин, выключая ключи зажигания и смотря на брата и сестру. Он пожелал им удачи.

— Да, и, пожалуйста, пишите сестре почаще и про меня не забывайте.

— Не переживай, брат, мы выйдем лучшими выпускниками. Ты будешь гордиться нами! — Юм обнял брата и, выпрыгнув из машины, прошел к охране. Юнна тоже попрощалась. Августину почему-то сделалось больно… Он не думал, что так скоро придется отпустить брата и сестру, но, может, оно и к лучшему.