Carpe diem (гет)

Когда он вернулся назад, она сидела в углу своей маленькой каменной комнатки, укутанная в одеяло. Кажется, он мог расслышать, как стучат ее зубы. Этой ночью в горах было особенно холодно, а костер почти догорел. Он думал, что успеет вернуться в срок, но в этот раз его задержали. Интересно, что с ней случится, если его убьют? Ведь лишь один человек, вернее, богиня, знает, что она здесь.

— Вспомнил про меня, надо же, — буркнула она хриплым голосом, и откуда-то из-под одеяла высунулась растрепанная голова. Она все еще старалась сохранять достоинство, иногда бросала язвительные замечания, но холод и голод немного научили ее вежливости. С таких девушек трудно сбить спесь — они до последнего будут уверены в том, что их нужно уважать.

Но какие же у нее голодные глаза.

Он протянул ей полулитровую бутылку с водой, и она, с трудом подползнув к нему, с жадностью вцепилась в нее. Опустошив до половины, она остановилась, словно вспомнила, что воду нужно беречь.

— Ты мог бы приносить больше воды. Взрослому человеку нужно 2 литра воды в день.

Он усмехнулся. Еще чего! Меньше воды — меньше содержимого туалетного горшка. Как будто ему прям так нравится убирать за ней. Он бы с удовольствием вообще ее не кормил и не поил, но она должна прожить до дня летнего солнцестояния. Зато потом он получит все, что захочет. А эта стерва наконец сдохнет.

— Знаешь, у меня состоятельная семья, и я застрахована от похищения. Ты мог бы попросить за меня выкуп и разбогатеть. Я даже обещаю не пытаться искать тебя или…

— Замолчи, — приказал он тоном, не сулящим ей ничего хорошего, и она предпочла подчиниться. Видимо, боялась, что он разозлится и не захочет ее кормить. Такое однажды уже случалось.

От ее голоса у него лишь сильнее разболелась голова. Этой ночью он снова не спал — нужно было посетить два храма и один алтарь. Алтарь охраняла сама госпожа претор римского лагеря — какая честь! Свою должность она получила не за просто так — они довольно долго сражались, прежде чем наконец удалось ее вырубить. Тяжелее ему пришлось разве что в сражении против тех трех полукровок, но тогда удалось быстро сбежать, а в этот раз бежать было нельзя. Серп, конечно, хорош, но уж больно много энергии поглощает. Контролировать время — нелегкая задача для простого полукровки вроде него.

Пленница продолжала сверлить его взглядом, при этом успевая запихивать в себя долгожданный бутерброд. Она сидела на грязном матрасе, привязанная одной ногой цепью к скале, и не могла отойти от стены дальше, чем на три метра — ровно настолько, сколько занимала ее каменная комнатка в этой пещере. Этого было достаточно, чтобы добраться до горшка, который служил ей туалетом, и маленькой табуретки, на которую он клал ей еду. Первое время она отказывалась от пищи в знак протеста, но вскоре голод взял свое.

Тяжело было найти уединенное место вроде этого — в подземный мир ему теперь ход заказан, так что пришлось искать убежище на земле. Хорошо, что через всю Америку пролегают горы — найти их здесь будет гораздо труднее, особенно если не знать ориентиров. Орлы постоянно следят за тем, что происходит на земле, и караулят алтари. Теперь добираться до них все труднее. Чем меньше целей остается, тем больше полукровок их охраняет. Задача может усложниться. Он не удивится, если встретит у последнего алтаря полукровок обоих лагерей в полном составе. Но кое-что для того, чтобы расколоть этот союз, он сделал.

— Если будешь хорошо себя вести, я снова принесу тебе таз с водой. Тебе не мешало бы помыться.

Она фыркнула в ответ, но ничего не сказала. По взгляду было понятно, что она умирает от желания помыться. Таким принцессам, как она, не пристало ходить грязными. Даже в заточении она думала о гигиене.

Жаль, что он не мог просто взмахнуть серпом — и горшок почистился бы сам. Он ненавидел эту часть своей работы, но выбора не было — если он не будет следить за чистотой в пещере, то вскоре не сможет входить сюда без отвращения. Осталось совсем немного. Пара недель — и ее здесь больше не будет. Хотя… может, стоит оставить ее тут после дня летнего солнцестояния и понаблюдать, как она будет медленно умирать от обезвоживания? Это было бы интересно. Она бы ответила за все свои издевательства. Все равно та процедура не заберет у нее жизнь. Нужна будет только ее кровь.

Он увидит в ее глазах раскаяние. Когда она поймет, какая именно судьба ей уготована, когда она будет умолять его дать ей напиться, когда она поймет, что он обрек ее на смерть… В этот момент он будет наслаждаться ее падением.

А пока он лишь бросил в затухающий костер еще поленьев, чтобы она хоть немного согрелась.

* * *

— Я до последнего не хотел сообщать об этом, — сказал Хирон.

— В конце концов, пришлось бы, — заметила Аннабет.

— Да, но я не хотел портить боевой дух обитателей лагеря. Все и так взволнованны происходящим. Я искал подходящего момента, чтобы обо всем рассказать. Кто же знал, что римляне начнут протестовать. Я свяжусь с Фрэнком и попробую спасти ситуацию.

— Боюсь, что ситуацию спасти может лишь Рейна, — вмешался в разговор Нико. — Вот только вряд ли она успеет очнуться до дня летнего солнцестояния — ее состояние все еще не нормализовалось.

Нико почти каждый день навещал Рейну, прячась в тенях, ведь после того собрания в Доме Сената появляться в римской больнице ему было бы сейчас нежелательно. Она все еще была без сознания и понятия не имела, что римляне и греки снова на пороге войны.

— Я связалась с Перси, — сказала Аннабет чуть виновато, словно факт того, что она созванивалась с Перси, демонстрировал всем ее душевную слабость. Отчасти так оно и было, но Нико понимал, что она чувствовала, и не мог ее винить. — Кажется, они поняли, каким образом полукровка выбирает алтари. Им почти удалось столкнуться с ним, но он сбежал. Они планируют устроить засаду в том месте, где он должен появиться в следующий раз.

— После того, что случилось с Рейной… не уверена, что у них получится, — засомневалась Рейчел, до сих пор редко покидавшая свою пещеру. Иногда она зарисовывала старые видения, что снились ей, а потом обсуждала их с Аннабет.

— Пророчество говорит о том, что только дети трех главных богов сумеют одолеть этого полукровку, — возразила Аннабет. — Я верю в них! Мы столько раз были в переделках — думаю, что в этот раз они тоже справятся.

Пусть слова Аннабет и вселяли в Нико немного уверенности, до конца он в успех их операции не верил.

* * *

Все было просто паршиво: алтари продолжали рушиться, Рейна не выздоравливала, Рим не шел на разговор, а таинственный полукровка продолжал пропадать неизвестно где, пока время медленно, но верно приближалось ко дню летнего солнцестояния, до которого оставалась всего неделя. Но судьба в очередной раз умудрилась доказать Нико, что все всегда может стать еще хуже.

В тот вечер они с Кэлен вновь встретились на знакомой им обоим поляне и принялись тренироваться. Все шло как обычно: Кэлен периодически удавалось контратаковать, но потом она обязательно делала какую-нибудь глупую ошибку и теряла инициативу, и Нико, пользуясь этим, успевал несколько раз ее виртуально прикончить, после чего она обиженно надувалась, но все равно возвращалась в исходную стойку, чтобы начать бой заново. С каждым разом она делала все меньше ошибок, и Нико приходилось быть внимательней, потому как иначе он мог запросто ей проиграть.

Когда Кэлен увернулась и уверено подалась вперед, атакуя со всей серьезностью, на какую была способна, Нико оставалось лишь защищаться, но вскоре он сумел переломить ситуацию и контратаковать. В какой момент Кэлен поставила ему подножку, он даже не заметил — она, как обычно, играла нечестно и отвлекала его внимание ветвями растений, которые пытались схватить его за ноги. Позволить ей одержать верх он не мог, так что при падении тут же постарался утянуть ее за собой и оказаться сверху. Меч выпал из рук, но теперь тот был и не нужен — Нико не без труда удалось сесть на Кэлен сверху и обхватить ладонями кисти ее рук по обе стороны от ее головы. Конечно же, она могла освободиться из этого положения, если постарается, и он даже знал несколько приемов, которые можно было для этого использовать, все-таки ноги у нее были относительно свободны. Но она почему-то предпочла податься вперед, насколько ей это позволяли заблокированные руки. Он думал, что она сейчас ударит его лбом в нос или еще куда, но двигалась она совсем иначе, и лишь когда она совершила то, что собиралась, до него наконец-то дошел весь смысл ее затеи.

Поцелуй получился скомканным, но он успел почувствовать, какими мягкими были у нее губы, и на какой-то момент Нико показалось, что этот поцелуй вполне естественен, но лишь потому, что тот настиг его так неожиданно, что в голове не осталось никаких мыслей. Она лишь коснулась его губ, чмокнув поочередно нижнюю и верхнюю губу, а потом вырвала свои руки из его захвата — он уже практически не держал их, так как сейчас его волновали несколько иные вещи. Толчок руками в плечи и коленом в живот — и вот уже Нико лежал на спине, а Кэлен сидела сверху и смотрела на него с торжеством победительницы.

— Боже, Нико, приди в себя! Неужели тебя так просто обездвижить? Интересная реакция на поцелуй, знаешь ли.

Смотреть на эти губы сейчас было несколько странно, а осознавать то, что совсем недавно они целовали его — еще странней. И вообще он смотрел на Кэлен совсем другими глазами, потому как лишь сейчас понял, каким же был идиотом. Все это время она была с ним рядом, а он лишь сейчас увидел истину.

— Кэлен, я тебе нравлюсь?

Даже если бы она сказала «нет», он бы понял, что она лжет. Потому что в ее глазах промелькнул испуг, и это дало ответы на все вопросы.

— Это всего лишь отвлекающий маневр, — ответила она. Ее голос дрожал. — Не нужно считать, что этот поцелуй что-то значит.

— Но ведь он значит.

Он изначально с подозрением относился к ней, так как ее дружелюбие было слишком уж нежданным. Никто в лагере не был так ему рад, как она, и теперь он понимал почему. Жаль, что для того, чтобы прозреть, ей пришлось поцеловать его, ведь ее чувства были так очевидны. Если бы он только был внимательнее, то давно бы все понял.

Она стала совершенно серьезной, даже несколько печальной. Знал ли он о ее чувствах до того, как все забыл? Наверняка знал, может быть это даже не первый их поцелуй. Ведь не могло быть так, что он просто так, без причины, помнил запах ее волос. Именно это из множества других вещей, которые мог бы запомнить.

— Кэлен, прости… — начал он, пытаясь как можно мягче сообщить ей о том, что ничего к ней не испытывает.

— Замолчи, — перебила она. Ее глаза слезились, но она мужественно сдерживала слезы, и взгляд ее в этот момент был красноречивее любых слов. Нико и не знал, что одним взглядом можно передать столько боли. — Прошу тебя, не говори ничего, иначе я просто умру.

Она закрыла лицо руками, и было даже несколько нелепо сейчас лежать на траве, в то время как она продолжала сидеть у него на животе. Он поднял руку и погладил ее за краешек локтя, пытаясь утешить, а она, казалось, словно и не заметила его прикосновения.

Не то чтобы Нико было удобно лежать вот так, но он мужественно ждал, пока она сама успокоится. Позже Кэлен сама переползла на траву рядом с ним, легла, обняв его одной рукой. Ее голова покоилась у него на плече, и он вновь почувствовал лимонный аромат, такой знакомый и в то же время чужой. Словно сон, который он пытался вспомнить, проснувшись.

Подумав немного, он обнял ее за плечи. В последнее время они что-то уж часто стали обниматься.

Если бы их сейчас кто-нибудь увидел, он, наверное, никак бы не отреагировал. Ему было плевать, кто что подумал бы, даже будь это Перси. Ему было плохо, причем так сильно, что боль почти ощущалась физически. Хуже и нельзя было придумать — чтобы человек, которого он считал своим близким другом, вдруг испытывал к нему несколько большие чувства, чем он рассчитывал. Это была трагедия не только для Кэлен, но и для Нико.

Никто ничего не говорил, словно оба знали, что слова ничего не изменят. Это не было неловко; даже молчать с Кэлен было естественно. Нико вспомнил, как они с Бьянкой любили сидеть так в обнимку и молчать, просто наслаждаться теплом друг друга и думать каждый о своем. Он не знал, о чем сейчас думала Кэлен, но наверняка о том же, о чем и он сам — о том, что делать дальше. Произошедшее никак не могло не повлиять на их отношения. Оставалось только понять, как именно оно на них повлияло.

Спустя некоторое время она молча поднялась на ноги и, не сказав ни слова, удалилась. С этого момента они не обменялись ни фразой и лишь изредка встречались взглядами; Кэлен невербально, всего лишь жестами и взглядом дала ему понять, что теперь все будет иначе.