Carpe diem (гет)

Утро в Венеции пахло свежей выпечкой, капучино и соленой водой. Нико и Кэлен прибыли сюда аж в шесть утра и до восьми слонялись по городу без дела, ожидая, когда откроются первые кафе, в которых можно было позавтракать. Без катоблепасов этот город казался более дружелюбным, чем когда Нико последний раз был тут. Впрочем, неудобств хватало и без них. Увы, у итальянцев почти не было заведений с круглосуточным обслуживанием, и этим они довольно сильно отличались от американцев, привыкших прежде всего думать о выгоде. Ко всему прочему это было утро субботы, а итальянцы и в будни не были особо пунктуальны, так что открытых уличных кафе в округе было немного. На улицах практически некого было встретить: Нико с Кэлен помимо пары местных жителей повстречали лишь стайку туристов, которая медленно прошествовала вниз по улице к одной из пастичерий для завтрака.

Биологические часы Кэлен показывали три часа ночи по нью-йоркскому времени, но, когда Нико несколько часов назад предложил махнуть из Америки на завтрак в Венецию, город, где он родился, Кэлен не протестовала. Пусть эта неделя и была довольно напряженной в плане школьных тестов и спала она едва ли больше пяти часов в день (а если в гости забегал Нико — и того меньше), она дорожила каждой минутой, проведенной с ним вместе, ведь он был вынужден постоянно разрываться между работой в Подземном мире и убийством монстров на поверхности. Тяжело встречаться часто, когда твой парень заключен в рабство собственным отцом и постоянно у него на побегушках.

Впрочем, в ночь с пятницы на субботу Кэлен обычно и так не спала — Глория каждую неделю вытаскивала ее на очередную вечеринку, которую никак нельзя было пропустить. Социальный статус успешной и популярной девчонки давался нелегко, и Кэлен приходилось как-то с этим мириться, хотя она держалась за него скорее по инерции, нежели ей действительно было важно знать, что о ней думают в школе. Но память о прошедшем году, полном унижений и притеснений, оставалась слишком свежа, поэтому Кэлен продолжала дружить с Глорией. Друзей держи близко к себе, а врагов — еще ближе.

Нужная им пастичерия была найдена с третьего раза — Нико уже не очень хорошо помнил, куда нужно было идти. Пастичерия представляла собой смесь булочной и кондитерской, и некоторые из них работали только по утрам. Внутри у торговой стойки можно было купить кофе и выпечку. Посадив Кэлен за небольшой квадратный стол у окна, Нико направился к стойке. Она сонно наблюдала за тем, как он заказывал самый лучший, по его словам, капучино в Италии и пару бриошей. Он диктовал свой заказ на итальянском, и Кэлен с интересом отметила, что он говорил не так бойко, как это делал продавец. На фоне довольно темпераментных итальянцев, любящих жестикулировать, Нико казался слишком спокойным.

Когда он вернулся и сел на скромный деревянный стул, оставив их высокоуглеводный завтрак на столешнице, Кэлен протянула руку через стол, чтобы коснуться его руки, и увидела в ответ его улыбку.

— Не жалеешь, что согласилась на это путешествие?

— Шутишь? Я ни разу не была за границей, так что я очень рада! Главное, чтобы никто не узнал, что у меня нет с собой паспорта, иначе меня ждут проблемы.

— Не беспокойся об этом, я смогу все уладить.

— Ну да, ну да, — засмеялась Кэлен, вспоминая их путь до Европы. Нико не смог перенести их в Венецию сразу — слишком большая нагрузка, поэтому остановился для отдыха где-то посреди Атлантики. И надо же было такому случиться, что он переместился прямиком к скале Сциллы. Не сразу они поняли, к кому зашли в гости, но, к счастью, успели сбежать, прежде чем Сцилла протянула к ним шесть своих голов и слопала.

Но все это было позади. Сейчас они наконец-то достигли пункта назначения, и Кэлен чувствовала себя счастливой. Что может быть лучше, чем завтрак с любимым человеком? Она потянулась к чашке, чтобы сделать глоток. Может, убойная доза кофеина сумеет разбудить ее сонный мозг?

— Стой, ты делаешь это неправильно! — сказал Нико, и она взглянула на него с удивлением.

— Что, надо было совершить жертвоприношение?

Кэлен, вернувшись домой, с трудом привыкала к тому, что теперь не нужно было ходить к костру и делиться с богами своей пищей. Она надеялась, что боги не обиделись на нее за то, что иногда она забывала это делать, потому что не так уж просто было найти костер в ее бруклинской квартире. Впрочем, давайте будем честными — боги любят обижаться на любую мелочь.

— Ты неправильно его пьешь!

Кэлен взглянула на чашку и задумалась. А как можно пить кофе неправильно?

— Сначала с помощью чайной ложки ты съедаешь пенку, а потом уже пьешь сам кофе, — объяснил Нико и тут же продемонстрировал, как надо делать правильно.

— Слушай, кофейный гурман, — возмутилась Кэлен, — с каких это пор ты разбираешься в том, как надо правильно пить капучино?

— Я ведь родился тут, помнишь? Все в Италии знают, как надо пить капучино.

Кэлен сердито пнула его под столом кончиком кроссовка, а он только улыбнулся в ответ. А ведь когда они только познакомились, он был таким серьезным и едва понимал, когда она шутит! Тогда она думала, что несчастный сын Аида навеки обделен таким прекрасным качеством, как чувство юмора, но, к счастью, общение с ней явно пошло ему на пользу. Когда они оставались наедине, Нико волшебным образом преображался. Его мрачность и серьезность куда-то испарялись, и перед ней оказывался человек, способный дурачиться с ней наравне, быть нежным и ласковым. Ей было приятно знать, что эти его черты видела лишь она, ну, может быть, еще Хейзел. Кэлен гордилась тем, что знала о Нико такие вещи, которые не знал больше никто.

В кармане джинсов завибрировал телефон, и она вытащила его, чтобы посмотреть, кто мог писать ей в такую рань. Сообщение из Фейсбука. Похоже, телефон нашел чью-то публичную сеть с уже знакомым ему названием и самовольно вышел в интернет без ведома хозяйки, и теперь Кэлен вновь была доступна для всего мира. Разумеется, писать в столь поздний час ей могла только Глория. Нико с тревогой следил за телефоном, и Кэлен сделала извиняющееся лицо. Вместе с сетью телефон дал сигнал всем ближайшим к городу монстрам информацию о том, что поблизости появился полубог. Кэлен быстро пробежалась глазами по тексту сообщения и, решив, что это может подождать, выключила телефон от греха подальше.

— Глория, — пояснила она. — Опять нашла какого-то крутого парня на вечеринке и влюбилась в него. Очередная любовь на всю жизнь. Каждую неделю новая. Как я устала от этого!

Нико сжал ее пальцы в знак сочувствия. Глория и ее подруги мало его интересовали, но Кэлен просто хотелось с ним всем этим поделиться, а он не мог ее не поддержать.

— Ммм, бриоши просто супер! — сказала она, убрав телефон обратно в карман.

— А кофе?

— Кофе тоже вкусный, хоть я и не фанат капучино.

Нико сделал оскорбленное выражение лица, и она засмеялась. За спиной Кэлен скрипнула дверь, и в пастичерию вошли три итальянские леди. Они были со вкусом одеты и держали в руках брендовые сумочки. У каждой была аккуратная укладка, броский макияж и маникюр. Кэлен осмотрела их и с улыбкой прошептала:

— А наши с возрастом совсем перестают за собой следить!

Но на этот раз Нико не улыбнулся в ответ. Его взгляд уперся в точку за спиной Кэлен, где должны были находиться эти леди.

— Что-то не так? — спросила она с тревогой.

— Попробуй смотреть не на их стильные шмотки, а на них самих, — шепнул он с некоторым укором. — Только осторожно — не привлекай их внимание.

Кэлен вновь оглянулась — леди стояли к ней спиной, увлеченно выбирая пирожные для завтрака. Опустив взгляд чуть ниже, она едва сдержала вздох — вместо красивых лодочек от Miu Miu она увидела раздваивающееся змеиное тело, покрытое зеленоватой чешуей. Одна из женщин обернулась, и Кэлен могла поклясться, что из ее рта на секунду высунулся раздвоенный язык. Она тут же поспешила отвернуться, прежде чем ее любопытство было замечено.

— Кто они такие? — с паникой в голосе спросила она.

— Женщины-драконицы. Собирайся. Они вот-вот почуют нас, так что нам стоит бежать отсюда прямо сейчас.

— Прости, это все из-за меня и дурацкого телефона, — виновато пробормотала Кэлен, допивая свой капучино одним большим глотком.

— Неважно, — ответил Нико, хотя тон его голоса говорил об обратном.

Они покинули помещение, хлопнув напоследок дверью, и, взявшись за руки, бросились к ближайшему закоулку. За их спинами вновь послышался хлопок двери, и Нико с Кэлен предпочли ускориться.

— Но у нас ведь свида-а-ание! — заныла Кэлен, переходя с быстрого шага на бег. Выбежав из закоулка на более широкую улицу, они чуть было не попали под колеса скутера. Владелец скутера крикнул им что-то на итальянском, и Нико коротко ответил ему. Не нужно было понимать итальянский, чтобы осознать, что его ответ был нецензурным.

— Кэлен, не отставай. Ты ведь не хочешь узнать, как далеко они могут пускать пламя изо рта? — сказал Нико, петляя по закоулкам то вправо, то влево.

— Они извергают пламя?! — с ужасом воскликнула Кэлен. Силы ускориться появились сами собой.

— Еще как! Они же драконицы!

Позади послышалось шипение — своим уходом Нико и Кэлен лишь сильней привлекли внимание своих преследователей, но, если бы они остались в той пастичерии, было бы еще хуже. Как бы быстро они ни бежали, шипение становилось лишь громче, и Кэлен надеялась, что ее сердце не выпрыгнет из груди от страха.

Нико свернул вправо и вывел их в тупик.

— Черт, раньше тут был проход!

— Раньше? Когда именно — 70 лет назад?

Поворачивать назад было поздно — драконицы вот-вот свернут в их проход.

— Ладно, мы хотя бы увели их от смертных.

Нико прижал Кэлен к стене, повел возле ее тела руками, и она ощутила холодок на своей коже. Осмотрев себя, она заметила, что ее тело стало темным, словно слилось с тенью на стене.

— Как у тебя это получилось? — спросила она удивленно. Нико ответил обиженным взглядом.

— Не ты одна продолжаешь совершенствоваться. Стой близко к стене, и тень тебя скроет. Как только я отвлеку дракониц на себя, стреляй.

— Что?! Ты будешь с ними драться?

— Они чуют мой запах, так что мне не скрыться.

— Но мы можем просто сбежать по теням!

— Нельзя оставлять их здесь! Это работа полукровок — уничтожать монстров.

Кэлен закатила глаза: эта его работа по уничтожению монстров ее уже достала.

Монстры добрались до них, отрезая путь к бегству. Кэлен коснулась кулона на груди, и тот тут же превратился в лук — подарок одной богини, державшей ее в плену (долгая история). Нико обнажил стигийский меч и приготовился защищаться.

— Какая удача, что мы вс-с-с-стретились с-с-с тобой, Нико ди Анджело! Говорят, ты час-с-сто пос-с-сещаешь Венецию, и мы ждали тебя! — послышалось скрипучее шипение. Туман полностью рассеялся, и Кэлен с трудом узнавала в этих трех драконицах тех модных итальянских леди. Они выставили перед собой острые, как бритва, когти, и глаза их светились желтым цветом с черными продолговатыми, как у змеи, зрачками.

— А где девчонка? — спросила вторая драконица, и Нико вместо ответа бросился на нее в атаку. Даже такой опытный воин, как он, не способен был сражаться одновременно с тремя монстрами, поэтому Кэлен выхватила стрелу и натянула тетиву. Стрела попала прямо в цель, и одна из дракониц обратилась в пыль. Оставшиеся в живых монстры удивленно взглянули в сторону Кэлен, и Нико, пользуясь тем, что они отвлеклись, отправил в Тартар вторую драконицу. Третья успела вовремя опомниться и отскочить, направив в сторону Кэлен поток огня. Вероятно, ее местоположение выдал полет стрелы, но теперь это было неважно, потому что огненная лавина стремительно приближалась к Кэлен, а она была так напугана и удивлена, что застыла на месте.

Нико возник из тени рядом с ней и, схватив за руку, дернул в сторону, и только благодаря этому Кэлен не превратилась в угольки.

— Спасибо, — пролепетала она, все еще пребывая в шоковом состоянии — целые полгода спокойствия заставили ее забыть, каково это — быть на краю смерти. Но адреналин в крови начал потихоньку напоминать о былых тренировках, и где-то в осколках сознания у нее забрезжила мысль достать вторую стрелу, что она и сделала. Драконица увернулась от выстрела и попыталась достать Нико своими когтями.

— Я не позволю тебе ис-с-с-сполнить пророчес-с-с-ство! — взревела она, но Нико ушел вниз, уклоняясь от удара и направляя меч прямиком в живот монстра. Этот удар оказался для драконицы смертельным.

— О каком пророчестве она говорила? — спросила Кэлен, переводя дух и чувствуя, как на сердце накатывает тревога. Нико пожал плечами и спрятал меч в ножнах. — Думаешь, стоит вернуться в лагерь и расспросить Хирона?

— Но у нас ведь свидание! — воскликнул Нико, подражая тону Кэлен, и она тыкнула его пальцем в предплечье. — Не думаю, что стоит бежать к Хирону из-за слов какого-то монстра.

— Но ведь это может быть важно! Не каждый день монстры пытаются убить тебя с целью предотвращения исполнения какого-то пророчес-с-с-ства!

— Что ж, раз я жив, значит, никакой угрозы для пророчества нет. Не бери в голову.

Кэлен его слова не успокоили. Она сложила руки на груди и сердито взглянула на него исподлобья. Может он и привык к подобного рода вещам, связанным с пророчествами, но она — нет. Прошлым летом пророчества спасли ей жизнь — если бы Аннабет не разгадала их смысл, то Кэлен сейчас все еще находилась бы в плену Аты. И никогда не познала бы любви Нико.

— Если хочешь — можем вернуться, — сказал он, заметив ее недовольство.

— Мы ведь всегда можем вернуться сюда опять, — добавила она примирительно. Он кивнул, притянув ее к себе. Кэлен чмокнула его в губы, наслаждаясь успокаивающей близостью, и через мгновение они уже неслись по теням в сторону Америки.

В Нью-Йорке начинало светать — солнца пока видно не было, но горизонт уже окрасился красным. Нико и Кэлен не делали остановок по пути, поэтому, перемещаясь в комнату Кэлен, чуть было не впечатались в стену. Ударившись головой, оба попятились назад и рухнули спиной на кровать.

— Что это было? — спросила Кэлен, поглаживая лоб. Нико делал то же самое.

— Прости, не рассчитал силы.

Нико прикрыл глаза. Он сумел преодолеть такое расстояние за один скачок и надеялся, что Кэлен не сильно винит его в том, что стена оказалась на несколько сантиметров ближе к их лбам, чем должна была. Она прильнула к его боку, и он прижался щекой к ее плечу. Ее волосы приятно пахли лимонным шампунем; он любил этот запах. Немного отдышавшись, он сказал:

— Давненько я так не врезался. Помню, когда мне было лет четырнадцать, я решил тренировки ради поперемещаться из Лагеря Полукровок на другой конец страны. Помню, что, когда возвращался назад, не рассчитал расстояние и ударился головой о Кулак Зевса, причем так сильно, что меня тут же вырубило. Хорошо, что я находился внутри границ лагеря, поэтому монстры меня не достали. Не знаю, сколько часов я провел в отключке, но, когда проснулся, было уже совсем темно.

— Ох, Нико. Ну что ты за горюшко такое?

— А как было иначе? Когда я только учился перемещению, часто врезался во что-нибудь или попадал не туда, куда было нужно. Но настолько серьезно мне досталось лишь в тот раз. Я еще думал, что у меня сотрясение, хотел даже обратиться к домику Аполлона за помощью, но потом забил.

— Ну и зря. Глядишь, был бы умнее.

Нико толкнул ее локтем в бок, она ответила на это тычком, и оба затеяли небольшую шуточную потасовку на кровати с использованием подушек. Когда сил драться больше не осталось, они вновь рухнули на кровать и обнялись.

— Тебе нужно отправиться в Лагерь Полукровок и рассказать обо всем Хирону, — посоветовала Кэлен. — Пожалуйста, не относись к этому так небрежно.

Нико вздохнул, и она поцеловала его в подбородок.

— Раз ты такая вредная, я, пожалуй, пойду в лагерь прямо сейчас.

— Не останешься со мной ночевать?

— Уже почти утро. Нет смысла ложиться — твоя мама опять меня засечет, если я задержусь тут дольше.

Родители Кэлен не очень одобряли их отношения, особенно когда узнали, что он тоже «из этих», как они называли всех полукровок. Однажды он чуть было не попался — ее родители вернулись из гостей раньше, чем планировали, и он едва успел сбежать в тень, прихватив с собой одежду. Если он ляжет спать сейчас, то, скорее всего, вырубится надолго — скажется усталость после перемещений. Лучше лечь спать сразу в лагере, и он знал, что Кэлен тоже прекрасно это понимала, поэтому спокойно отпустила его.

В лагере стояла тишина, нарушаемая лишь шепотом леса, плеском воды у озера и щебетом ранних птиц. Полукровки спали, и Нико медленно шел к своему домику, рассчитывая скорее лечь спать и хорошенько выспаться, прежде чем пойти к Хирону. Завтрак он, скорее всего, проспит, но они с Кэлен уже позавтракали, так что потеря была невелика.

Проходя мимо Большого Дома, Нико заметил, что на первом этаже горел свет. Это показалось ему странным, ведь в такое время суток все обычно спали. Сначала ему хотелось пройти мимо, но любопытство взяло верх, и он решил заглянуть в окно.

В гостиной первого этажа находился Хирон в компании Перси, Джейсона и Рейчел, которая куталась в белую простыню и выглядела заплаканной. Ее огненно-рыжие волосы были растрепаны, словно она только что встала с кровати, не успев их причесать. Четверка о чем-то тихо переговаривалась, и Нико решил, что они не будут сильно против, если он к ним присоединится, особенно если учесть, что у него было дело к Хирону и оно касалось пророчеств, которые были напрямую связаны с Оракулом.

— Нико! — воскликнули Перси и Джейсон одновременно, когда тот вошел внутрь.

— Что вы делаете в лагере? — спросил Нико тут же. Перси и Джейсон учились в Новом Риме, до конца семестра оставалось еще три недели, поэтому было странно видеть их здесь, к тому же в такую рань.

— Мы только что с автобуса. Рейчел попросила нас приехать.

Нико недоуменно взглянул на Оракула. Она немного поежилась, словно от холода, и не сводила глаз с пола. Шмыгнув носом, она сказала:

— Это случилось пару дней назад. Мне приснился сон о том, что какой-то парень — я не знаю кто именно, его лицо было скрыто — уничтожил алтарь Юпитера в Финиксе.

— В Финиксе? — переспросил Нико, и она кивнула.

— Да, у Юпитера, или Зевса, много алтарей и храмов по всей стране, да и за ее пределами тоже. Иногда они маскируются под церкви, например, этот алтарь находился в церкви Святой Марии.

— Ты сказала «находился». Хочешь сказать…

— Именно! Этот мой сон… — Рейчел вновь поежилась, и ее голос сорвался.

— Я слетал в Финикс по просьбе Рейчел — это не очень далеко от Лагеря Юпитера, — встрял в разговор Джейсон. — Алтарь действительно уничтожен, но сам я немногое смог увидеть — не стал далеко заходить и смотреть, вокруг было полно полицейских, но все говорят, что это был акт вандализма, проводится расследование, но никаких следов вандалы не оставили.

— Хотите сказать, что Рейчел приснился сон о том, что какой-то неизвестный парень разгромил алтарь Юпитера в Финиксе, а потом Джейсон сгонял туда и выяснил, что алтарь действительно разгромлен? — уточнил Нико.

— Да, так и есть, — сказал Джейсон. Он казался расстроенным, и это отчасти было понятно, ведь разрушенный алтарь принадлежал его отцу. К тому же он был Понтификом и отвечал за алтари и храмы разных богов.

— Значит, Оракул теперь показывает криминальные хроники? — спросил Нико с подозрением.

— Слушай, я не знаю, что видела, ладно? Но уничтожение алтаря Владыки богов — это очень серьезно! — вспыхнула Рейчел. — Сила богов зависит от того, кто в них верит. Алтари и храмы богов строились не просто так, каждая наша жертва питает их, делает сильнее! Уничтожение храма — это вызов Зевсу. Или Юпитеру, неважно.

— А как ты поняла, что это было именно в Финиксе? — не останавливался Нико.

— Потому что я разбираюсь в искусстве! Церковь спроектирована в соответствии с римским представлением об архитектуре. Забыл, на кого я учусь?

Нико понятия не имел, на кого училась Рейчел, но вспомнил, что, когда они пробирались по лабиринту Дедала, Рейчел с Аннабет трепались об архитектуре, так что Рейчел, должно быть, в чем-то таком действительно разбиралась.

— Ладно, и ради этого ты позвала сюда Перси и Джейсона? А Юпитер случайно не в курсе, кто разгромил его храм?

— Хочешь, чтобы я пошла и спросила его? — едко уточнила Рейчел. Она уже не выглядела заплаканной, скорее раздраженной и уязвленной тем, что Нико так легкомысленно отнесся к ее словам.

— Давайте вернемся к нашей теме, — прервал их Хирон. — Рейчел, этой ночью тебе ведь тоже кое-что приснилось?

— Да. Прежде чем Перси и Джейсон приехали сюда и нашли меня здесь с Хироном, мне приснился еще один кошмар.

Хирон, Перси и Джейсон были явно в курсе того, что ей приснилось, и их лица не выражали радости.

— И что же?

Рейчел глубоко вдохнула, словно собиралась с силами, прежде чем ответить:

— Этот парень не простой вандал. Все гораздо хуже. Этой ночью он разрушил еще один алтарь, но я пока не поняла, где именно тот находился. Но я увидела нечто пострашнее — оружие, которым он разрушил тот алтарь.

— И что это было? — спросил Нико, теряя терпение.

— Серп.

Сначала Нико не понял, что такого пугающего в этом оружии, но потом до него дошло.

— Серп? Серп Кроноса?

— Именно, — подтвердила Рейчел.

— Но ведь он был уничтожен!

— Видимо, его перековали. И он в руках парня, который уничтожает алтари Зевса.

— Зачем? Он хочет ослабить Зевса? Но ведь тот бог! Ни одному полукровке не справиться с ним, пусть даже будут уничтожены все храмы!

Рейчел не ответила. За нее ответил Хирон:

— Обессиленный бог — это серьезная опасность. Это вызов. Не факт, что именно полукровка хочет захватить власть на Олимпе — это все равно не в его силах. Даже обладая артефактом величайшего титана, он не так силен, как боги. Но против Зевса могут восстать другие. Есть боги, которые были бы не прочь самими стать Владыкой богов.

Нико понял, на что намекает Хирон.

— Отец бы не стал…

— Я верю, мой мальчик.

— Мой папа тоже вряд ли хочет быть большим боссом, — сказал Перси.

— Проблема в том, что Зевс всегда подозревал своих братьев в том, что они строят козни против него. Да и история знает множество примеров, когда Аид и Посейдон пытались восстать против Зевса. Поэтому в данной ситуации главные подозреваемые — именно эти двое.

— Но ведь на деле это может быть кто угодно! — воскликнул Нико, сам не понимая, кого пытается переубедить. Он знал, что никто в этой гостиной не подозревал ни Посейдона, ни Аида, пока не появятся доказательства обратного. — Ладно, вы так и не ответили, зачем здесь Перси и Джейсон.

— Мы хотим отправиться в поиск, — сказал Перси. — Попробуем начать с Финикса, а там посмотрим, куда нас все это приведет. Мы не можем сидеть сложа руки, нужно действовать.

— И для этого нам нужен ты, — сказал Джейсон. — В поиск должны отправиться трое, к тому же мы трое — дети большой тройки. Своим поиском мы покажем, что никак не связаны с тем, что происходит. И нас не волнует, что наши отцы — заклятые враги.

— Ясно. Я согласен, — сказал Нико, не колеблясь. — Кто из нас назначается главным? Он ведь должен посоветоваться с Оракулом, так?

— Пусть будет Джейсон, — сказал Перси. — Все-таки для него этот поиск имеет и личные причины.

— Я не против, — ответил Нико. Джейсон не возражал. — Когда отправляемся?

— Нам с Перси не мешало бы немного поспать, — сказал Джейсон. — Мы через всю страну ехали в неудобном автобусе.

— О, я только за! — обрадовался Нико. После перемещения из Европы его все еще сильно клонило в сон. — Но сначала я должен кое-что вам рассказать.

И он рассказал о нападении дракониц. О том, что это происходило в Венеции и что с ним рядом была Кэлен, он умолчал, хотя присутствующие были в курсе, что они теперь встречаются. Просто ему не хотелось впутывать ее во все это.

— Я просмотрю все пророчества, которыми располагаю, — сказала Рейчел, намекая на книгу с пророчествами Сивиллы, которую запомнила гарпия Элла.

— Может, когда Джейсон придет к тебе спрашивать о поиске, оно само к тебе придет? — предположил Перси, и она пожала плечами.

На том и порешили. Перси, Джейсон и Нико разошлись каждый по своим домикам, договорившись встретиться вновь возле входа в Большой Дом после обеда, чтобы Джейсон смог поговорить с Рейчел еще раз прежде, чем начнется их поиск.

Когда Джейсон вышел из Большого Дома, лицо его было бледным, и это очень встревожило Перси.

— Что? Что она сказала? — спросил он.

Из того, что Джейсон рассказал, было понятно одно — в конце этого поиска они найдут того, кого ищут, но потеряют нечто очень важное. Что именно — Рейчел не уточнила. Но главное — они достигнут успеха, и это отчасти их воодушевило.

Взявшись за руки, Джейсон, Нико и Перси перенеслись в Финикс. Погода там стояла такая же отменная, как и в лагере, только из-за разницы в часовых поясах солнце пока не достигло зенита, хотя на улице было довольно жарко и проходящие мимо люди были одеты в легкую одежду. После дубов и сосен лагеря было несколько странно видеть повсюду пальмы, но на разглядывание местности времени не оставалось — нужно было найти церковь Святой Марии.

Церковь находилась практически в центре города, и полукровки нашли ее без проблем. Она выглядела в точности такой же, какой ее описывала Рейчел, хотя со стороны она (церковь, не Рейчел) никак не напоминала о римской архитектуре, но так было, пока они не вошли внутрь и не увидели все эти колонны, паруса куполов и арки, от которых Аннабет наверняка пришла бы в полнейший восторг и даже прочитала бы краткую историю этого сооружения, как она это любит. Перси с болью в сердце вспомнил, что не сообщил Аннабет о своем поиске — просто сказал, что им с Джейсоном необходимо отправиться в лагерь, и попросил ее как-нибудь прикрыть его в университете. И уж конечно он не сказал ей, что поехал по просьбе Рейчел. Если Аннабет об этом узнает, то придет в ярость. И зачем он вообще тогда рассказал ей, что между ним и Рейчел что-то было? Хотел вызвать ревность? Что ж, он ее получил и теперь вынужден вечно корить себя за такую глупость.

Джейсон тем временем дошел до конца зала и свернул в левую арку.

— Эй, старик, ты уверен, что нам туда можно? — спросил Перси с опаской. Он обернулся, но никто из находящихся внутри зала людей не заметил, куда они направились. Вероятно, это было следствием действия тумана, либо всем было просто плевать, что делают эти три подростка.

— Эта дверь ведет во внутренний дворик — именно там находился тот алтарь.

Перси не стал спорить, лишь обменялся недоумевающим взглядом с Нико, которому явно тоже не нравилось, что им приходится пользоваться служебным ходом, где их легко могли засечь.

Внутри дворика никого не было. Он был небольшим — площадью в пару соток, по его периметру росли кустарники и цветы, а в центре лежали руины, некогда бывшие алтарем Юпитера. Судя по тому, что от него осталось, алтарь, скорее всего, представлял собой небольшую беседку с тонкими колоннами и сводчатой крышей. Перси не обладал таким талантом, как у Аннабет, представлять, на что раньше могло быть похоже это сооружение, особенно сейчас, когда от него остались лишь куски мрамора. Подумать только — все это было уничтожено серпом Кроноса, тем самым, чем когда-то владел Лука. То зловещее оружие вернулось обратно.

— Ну и дела, — сказал Нико, поморщившись. — Наверное, оно было красивым.

— Ага, до того, как его уничтожили и повесили вокруг эту уродливую желто-черную полосочку с просьбой держаться подальше от места преступления, — прокомментировал Перси. — Как будто кто-то сможет спокойно набрести на это место с улицы.

— У вас же это получилось, — послышался голос за спиной, и тройка обернулась, вздрогнув от неожиданности. Перси нащупал в кармане ручку — свое оружие, которое он всегда был готов пустить в ход в случае какой-либо опасности.

Перед ними стоял пожилой мужчина. На вид ему можно было дать лет пятьдесят, но Перси не был силен в определении возраста на взгляд. Мужчина был одет в твидовый пиджак и темные брюки, на его носу сидели квадратные очки, и со стороны он казался типичным преподавателем университета — да хотя бы того самого, в Новом Риме, хотя некоторые местные преподаватели любили приходить на лекции в тогах и сандалиях.

— Простите, сэр, мы заблудились, — нашелся Джейсон. — Мы просто пришли посмотреть на церковь, мы туристы.

— Не думаю, что вы заблудились, — сказал мужчина, его голос казался несколько печальным. — Честно говоря, я надеялся, что он пошлет кого-нибудь разобраться с тем, кто все это совершил.

Перси немного расслабился — внутреннее чутье подсказывало, что мужчина не был опасным и, судя по всему, не собирался создавать им проблем.

— Он? — спросил Джейсон.

— Юпитер. Ведь это был его алтарь, и теперь он уничтожен.

Все трое застыли, пораженные услышанным.

— Вы полукровка? — спросил Перси, потому что ничего умнее ему в голову не пришло.

— Нет, — сказал мужчина и сделал несколько шагов вперед, протягивая руку для рукопожатия. Джейсон немного поколебался, но на рукопожатие ответил. — Меня зовут Ричард Паттон, и мой дед был сыном Юпитера.

— Джейсон Грейс, — ответил он. Потом Паттон протянул руку Нико и Перси, и те тоже пожали ее и представились.

— Значит, вы трое — полукровки? — спросил Паттон, внимательно рассматривая их сквозь свои очки, и взгляд его на какой-то момент вдруг напомнил Перси орлиный взгляд Зевса. Что-то в нем было такое от прадеда.

— Да, я тоже сын Юпитера, — сказал Джейсон, почему-то немного смущаясь этим фактом. — А это мои друзья — сыновья Посейдона и Аида.

— О, — удивленно ответил Паттон, — то есть, Нептуна и Плутона? — Джейсон не стал его поправлять, так как понимал, что тот, скорее всего, ничего не знал о греческом лагере. — Хорошо, что вы дружите. А во времена моего деда дети главных богов затеяли Вторую мировую войну. Именно там мой дед и погиб — говорят, Плутон лично от него избавился. — На этом моменте Перси почувствовал, как рядом напрягся Нико, но Паттон даже не взглянул на него, полностью погруженный в свои воспоминания. — Может, вы слышали о моем деде? Джордж Паттон — известный американский генерал. — Перси, Джейсон и Нико обменялись смущенными взглядами. Они не были сильны в истории прошлого века, ведь им чаще всего пригождалась история Древней Греции и Рима. Но Паттона, казалось, не смутило их незнание, и он спокойно продолжил свой рассказ дальше. — Характер у него был тяжелый, конечно, бабушка говорила, что он весь в Юпитера, да. Он никогда не скрывал от нее своего происхождения, хотя все остальные считали, что его отец — адвокат Джордж Паттон старший. И дислексия у него была, он говорил, что это из-за того, что он полукровка. Наверное, отчасти благодаря Юпитеру ему удалось достичь таких успехов в годы войны. Бабушка после его смерти долго горевала, она ведь была с ним, видела, как он ушел из жизни. Практически на ее руках умер. Именно она потом решила поставить алтарь — в память о своем муже и во славу его отца. И теперь этот алтарь уничтожен.

Голос Паттона дрогнул. Джейсон положил руку ему на плечо в знак сочувствия, и тот сумел сдержать слезы и благодарно кивнул.

— Вы были правы: мы пришли сюда, чтобы понять, кто именно уничтожил алтарь. У нас есть некоторая информация о том, кем мог быть этот вандал, и еще мы знаем, что этот алтарь — не первый на его пути, — сказал Джейсон.

— Зачем ему уничтожать алтари? — спросил Паттон.

— Скорее всего, он хочет унизить Юпитера. Мы боимся, что кто-то вновь пытается захватить власть на Олимпе, и вандал своими действиями ослабляет моего отца.

Паттон вздохнул и задумчиво окинул взглядом руины алтаря.

— Полицейские все здесь перерыли, так что вряд ли вы найдете какие-либо следы. Но так вышло, что я пришел сюда раньше всех — именно я обнаружил, что алтарь был уничтожен. На верхнем куске мрамора я нашел это. — Он достал из кармана листок бумаги и протянул его Джейсону. — Полицейским я этого не показывал, все равно оно для них бесполезно. Я ждал кого-то вроде вас.

Джейсон развернул листок бумаги, Перси и Нико встали по обе стороны от него и заглянули через плечо. На листке размашистым почерком было выведено несколько строк: «К началу летнего солнцестояния падет последний храм. Трепещи, громовержец, твоей власти приходит конец. Граница падет, и им не удастся исполнить пророчество».

— Снова какое-то пророчество, — прошептал Нико. Перси вспомнил его слова и рассказ о драконицах. Что-то внутри него говорило о том, что слово «им» относилось именно к ним троим. Не зря они отправились в этот поиск.

— Думаете, это пророчество Рейчел? — спросил Перси.

— Сказать по правде, пророчество Рейчел мало касается свержения власти на Олимпе. Не знаю, оно ли это, — ответил Джейсон, теребя лист бумаги в руках. — Больше у вас ничего не осталось?

Паттон покачал головой, а потом на мгновение задумался и сказал:

— Вы ведь сказали о пророчестве, да?

— Вам что-то известно? — с воодушевлением спросил Перси. — Может, у вас есть текст пророчества?

— Нет, но я думаю, что есть кое-кто, кто должен знать о пророчествах.

— Да? И кто же? — оживился Джейсон.

— Дед говорил, что перед тем, как уехать на войну, он посещал одну женщину. Пифию, как он ее называл. Мне кажется, он знал, что не вернется с войны, и об этом ему сказала именно та женщина. Я не очень хорошо про это знаю, бабушка мало про нее говорила.

— Пифия? — спросил Перси. — Какая-то прорицательница?

— Вообще-то, это имя нарицательное, — сказал Нико. — Рейчел тоже в некотором роде пифия. Пифии служили при Дельфийском Оракуле, они были жрицами Аполлона.

— Скорее всего, дедушка мистера Паттона обращался к Дельфийскому Оракулу из нашего лагеря, — сказал Джейсон несколько разочарованно. — Ну ладно, по крайней мере у нас хоть что-то есть! Мы знаем, что вандал собирается уничтожить все алтари и храмы ко дню летнего солнцестояния.

— То есть у нас около полутора месяцев на все, — посчитал Нико.

— А сколько вообще алтарей и храмов у Зевса? — спросил Перси. Джейсон и Нико пожали плечами.

— Думаю, стоит уточнить это у Хирона, — сказал Джейсон. — Мистер Паттон, мы сделаем все возможное, чтобы поймать того, кто рушит храмы и алтари моего отца!

Тот кивнул и поблагодарил их за помощь. Попрощавшись, они покинули церковь и пошли вниз по улице.

— Куда теперь? — спросил Перси. Джейсон взглянул на листок бумаги, который все еще держал в руках.

— Нужно связаться с Хироном. Там случайно не разбрызгиватель для газонов? — спросил Джейсон, показав рукой вперед. И действительно — впереди на траве бился небольшой фонтанчик с водой. Полукровки подошли к нему, каждый пошарил по карманам, и в итоге драхму для звонка через Ириду пожертвовал Нико.

— Лагерь Полукровок, Хирон, — сказал он, бросая драхму в образовавшуюся из струек воды радугу. Монетка тут же исчезла в радужных лучах, и из тумана возникло изображение лагеря, а именно — крыльцо Большого Дома, где за карточным столом расположились Хирон (он находился в своем инвалидном кресле — видимо так ему было удобнее), мистер Ди и двое сатиров. У бога виноделия был скучающий вид, одет он был по обыкновению в гавайскую рубашку. Лицо Хирона было сосредоточенным — он как раз подсчитывал свои очки, а у сатиров — несколько виноватым и испуганным, что говорило о том, что в этом раунде безика мистер Ди проигрывал Хирону.

— Хирон! — воскликнул Перси, пытаясь привлечь к себе внимание. Тот сначала не понял, кто именно его звал, но потом увидел их и широко улыбнулся.

— Перси! Джейсон и Нико! Рад видеть вас живыми и, надеюсь, здоровыми. Как проходит ваш поиск?

— Пока не особо успешно. Хирон, у нас плохие новости — тот парень, что разрушил алтарь, оставил на развалинах алтаря эту записку, — сказал Перси, и Джейсон развернул листок, показывая его содержимое Хирону. Мистер Ди тоже заинтересовался и взглянул на него.

— Значит, день летнего солнцестояния, — пробормотал Хирон, откладывая карты в сторону. — Что ж, у нас еще есть время.

— Хирон, можно попросить об одном одолжении? — спросил Джейсон. — Есть ли какая-нибудь информация о том, сколько всего храмов и алтарей Зевса и Юпитера есть в Америке? Может, есть какая-нибудь карта…

— Эти данные не являются конфиденциальными, — сказал Хирон. — Уверен, что в архивах Нового Рима найдется вся нужная вам информация.

Нового Рима? Перси аж затрясло при мысли о том, что придется возвращаться в Новый Рим и рассказывать Аннабет об их поиске. Кажется, это был первый раз с тех пор, как они победили Гею, когда он отправился в поиск без своей девушки, и это отчасти походило на предательство. Но им была нужна эта информация, других зацепок у них просто не было.

— Вы хотите проверить все алтари и храмы? — продолжил Хирон.

— Да, но для начала те, что ближе всего к Финиксу. Уверен, что тот, кто нам нужен, не может перемещаться по теням, а это значит, он постарается сначала уничтожить те сооружения, что находятся поблизости. Возможно, мы даже сможем выследить его.

— Отличная идея! — похвалил Хирон Джейсона, и Перси мысленно позавидовал своему другу, потому что самому ему в голову такая идея не пришла.

— Хирон, — вставил слово Нико, — может ли так получиться, что Дельфийский Оракул — не единственная существующая пифия?

И Перси снова почувствовал зависть. Даже Нико оказался сообразительней! А ведь Хирон и правда мог знать о таких вещах.

— Увы, я не могу ответить на этот вопрос, я не знаю, — пожал плечами Хирон.

— Знать об этом может только тот золотомордый, — встрял в разговор мистер Ди. — Все-таки пифии ему служат.

— Вы говорите об Аполлоне? — спросил Перси, радуясь тому, что задал этот вопрос первым.

— Ну конечно! Разве я непонятно изъясняюсь? — возмутился мистер Ди, и Перси захотелось придушить этого бога. Вечно тот пытается сделать из собеседника дурака.

— Но как нам связаться с ним? — спросил Джейсон. Мистер Ди закатил глаза, и Перси порадовался тому, что был не единственным, кто задает глупые вопросы.

— Вы что, первый день живете на свете, молодой человек? Ни разу не обращались к богам за помощью?

— Жертвоприношение, — пробормотал Нико и получил удовлетворенный кивок мистера Ди. Было непохоже, чтобы Нико обрадовался тому, что угодил богу.

— Спасибо за совет, сэр! — поблагодарил Джейсон. — И вам спасибо, Хирон!

— Удачи в ваших поисках! — ответил Хирон, и радужный звонок прервался.

— Ну, что будем делать? — спросил Перси, понимая, что ответ ему не понравится.

— Сначала нужно связаться с Аннабет, — ответил Джейсон. — Нам нужна информация об этих алтарях, а пифию можно поискать и потом. К тому же не факт, что она действительно существует.

— А мне кажется, что существует, — сказал Нико, и все заинтересовано на него уставились. — Если Дельфийский Оракул и правда оставался в лагере полукровок, то мистер Паттон никак не мог ее посетить — ведь он относился к римскому лагерю. Римский и греческий лагеря ничего не знали друг о друге. Джейсон, к кому вы всегда обращались за пророчествами в Лагере Юпитера?

— К авгуру.

На мгновение все замолчали, и не нужны были никакие слова — было ясно, что все вспомнили ту нелепую смерть предыдущего авгура — Октавиана.

— Но мистер Паттон обратился именно к пифии, — продолжил Нико. — К женщине. Женщина не может быть авгуром.

Слова Нико заставили всех задуматься. Но Джейсон прервал тишину и сказал:

— Твои слова не лишены логики, но сначала нам нужна карта со всеми алтарями и храмами Зевса и Юпитера. Пока мы будем искать пифию, уничтожения святилищ будут продолжаться, а Юпитер будет продолжать слабеть. Так что поиски того ненормального пока приоритетнее. К тому же пифия могла уже умереть. Все-таки столько лет прошло…

Нико пришлось согласиться с его словами, хотя было видно, что он отчаянно верил, будто поиски Пифии смогут им помочь. Перси тоже хотелось бы пойти искать пифию, а не возвращаться к Аннабет, но он понимал, что рано или поздно ему придется это сделать. И лучше сделать это рано, потому что в этом случае ее гнев будет не столь велик.

Взявшись за руки, полукровки переместились в Новый Рим.

Нико досталось меньше всех — его хотя бы не демонстративно игнорировали, в отличие от Перси и Джейсона. Наверное, им стоило предупредить Пайпер и Аннабет о том, что они собрались не только в лагерь, но и в поиск. Нико не знал, как бы отреагировала на все это Кэлен, впрочем, она уже привыкла к тому, что он мог пропасть на несколько недель по каким-либо срочным делам, а вот Пайпер и Аннабет, похоже, впервые столкнулись с тем, что поиск обошелся без них.

Аннабет быстро нашла все местоположения храмов и алтарей Зевса/Юпитера и теперь отмечала их на бумажной карте Америки. Пайпер сидела рядом и помогала ей, а парни не знали, куда себя деть от неловкости. Любые попытки заговорить прерывались молчанием и ледяными взглядами, и, в конце концов, те перестали даже пытаться вставить хоть слово, лишь иногда переглядывались между собой в знак солидарности к общей проблеме.

— Готово, — отрезала Аннабет и передала карту Нико. — Оранжевые относятся к Зевсу, фиолетовые — к Юпитеру. Вам стоит сначала отправиться к святыням Юпитера, раз все началось с него.

— Спасибо, — пробормотал Нико, забирая карту, и Джейсон с Перси за его спиной тоже тихонько пробормотали слова благодарности. Аннабет даже взглядом их не удостоила и, дав знак Пайпер идти за собой, вышла из комнаты.

— Ну и дела, — вздохнул Перси, почесав затылок. — Когда она вот так включает игнор, это означает, что у меня большие проблемы.

— Да ладно тебе, она остынет и простит, всегда ведь прощала, — сказал Нико, разыскивая на карте Финикс. — У тебя, в сравнении с Юпитером, проблемы так себе.

— Тебе легко говорить. Давай я сообщу Кэлен, что ты с нами в поиске? Чтоб и тебе досталось, — продолжил Перси недовольным тоном.

— Ладно, прекращайте, — прервал их дискуссию Джейсон. Он явно был расстроен тем, что Пайпер встала на сторону подруги и тоже решила на него обидеться. — Что там у нас рядом с Финиксом?

— Запад Альбукерке, — ответил Нико. — Национальный монумент Петроглиф.

— А точнее местоположение не указано? — спросил Джейсон. — Кажется, территория у монумента большая.

— Ну, мы можем попробовать поискать у этой точки, — показал он на карте. — Аннабет не просто так отметила именно это место.

— Ладно, — согласился Джейсон. Убрав карту в карман, Нико взял его и Перси за руки и переместился в сторону Альбукерке. Монумент они нашли лишь с третьего раза — Нико никогда раньше не был в этом месте.

— Ужас, — поежился Перси, рассматривая рисунок на одном из камней. Перед ними раскинулось широкое поле с выжженной пожухлой травой и редкими каменными развалами, на гранях которых то и дело встречались таинственные изображения, похожие на наскальные росписи пещерных людей. Где-то вдали виднелись домики и линии электропередач.

— Интересно, где именно мы находимся и, что важнее, где может находиться папин храм? — спросил Джейсон, поставив ладонь козырьком, чтобы солнце не светило в глаза, пока он осматривался.

— Мы где-то здесь, — показал Нико. — Ближе подобраться не могу — солнце в самом зените, так что подходящей тени не найти.

Они направились в ту сторону, куда указал Нико. Впереди маячили ряды домиков — возможно, работников этого парка. Нико очень не хотелось, чтобы выяснилось, будто место, куда они переместились, было закрыто для посетителей.

— Вот там, — показал Джейсон. — Что-то типа скверика.

— Скорее всего, нам туда, — подтвердил Нико. Скверик находился примерно там, где на карте стояла отметка Аннабет. До места назначения оставалось лишь десять метров, как вдруг сухая земля под ними начала шевелиться, и на поверхность начал вылезать некто очень подозрительный.

— Посейдоновы портки! — выругнулся Перси, доставая Анаклузмос. — А я уж было обрадовался, что прошло так много времени с начала поиска, а мы ни одного монстра не встретили!

Джейсон и Нико также обнажили свои клинки. Монстром оказался огромный скорпион, и он явно был не прочь перекусить каким-нибудь полубогом.

— О, прям как на тренировке Квинтуса, только нам еще нужно было сорвать мешок с его спины, — пробормотал Перси и первым бросился на монстра. Нико и Джейсон последовали за ним. Увернувшись от острого ядовитого хвоста, Нико скользнул под тело монстра и ударил его клинком в живот, но броня оказалась крепче, чем он думал. Джейсон взлетел и начал отвлекать внимание скорпиона на себя, пока Перси пытался отрезать монстру хвост. Нико поспешил отползти прочь, не желая быть затоптанным волосатыми тонкими конечностями. У самого края он взмахнул мечом и отрезал монстру пару задних лапок. Тот плюхнулся на хвост, потеряв равновесие, и это дало Перси шанс успешно отрубить скорпиону хвост. Джейсон обогнул монстра сверху и нанес финальный удар в сочленение между телом и головой соперника. Скорпион, издав мучительный вопль, обратился в пыль.

— Кто такой Квинтус? — нашел что спросить Джейсон, пока остальные переводили дух.

— Наш бывший учитель фехтования. Он же Дедал — прятался у нас в лагере все то время, пока мы его искали. Он любил поставлять опасных монстров с одной фермы для наших тренировок.

Джейсон подозрительно задумался.

— Что не так? — спросил Нико.

— Скорпионы так просто по земле не ходят. Они предпочитают жаркие места, а Альбукерке, при всем его жарком климате, не очень-то для этого подходит.

— Ранчо, откуда поставляли всяких монстров, в том числе и скорпионов, находится в Техасе — в соседнем штате, — возразил Перси.

— Да, но на ранчо их разводят. А в природе в Америке они редко встречаются — предпочитают Мексику и местный климат, — продолжал настаивать Джейсон.

— Значит, этот просто дошел до Альбукерке из Мексики — не он один нелегально пересекает границу с Америкой, стремясь к лучшей жизни. Все-таки аппетитных полубогов тут больше, чем там, — продолжал настаивать на своем Перси.

— И дошел совершенно случайно именно до Альбукерке, где находится алтарь моего отца?

Прежде чем Перси вновь стал возражать, Нико перебил их и спросил:

— Джейсон, на что ты намекаешь?

— Во-первых, я предлагаю дойти уже до сквера и проверить, там ли алтарь и все ли с ним в порядке. Во-вторых… говоришь, ранчо в Техасе? — Перси кивнул. — Тогда предлагаю наведаться туда. Нико, ты знаешь, где это?

О да, Нико знал. Именно туда Минос отвел его, а потом предал; именно там они с Перси встретились впервые после того, как Нико сбежал из лагеря. После того, как Перси спас его, Нико провел на ранчо некоторое время, помогая новому хозяину, Эвритиону, по хозяйству. Это ранчо он знал как свои пять пальцев.

Кажется, Перси понял, о чем Нико думал, когда они встретились взглядами, но оба промолчали. Было несколько непривычно разделять что-то общее, что-то, что принадлежало лишь им двоим. Тогда Нико еще был влюблен в Перси. Ему не хотелось возвращаться на ранчо, но других вариантов у них все равно больше не было. Можно было бы пойти к следующему алтарю, но Джейсона вряд ли сейчас можно было переубедить.

Джейсон тем временем уже почти дошел до скверика, и Нико с Перси пришлось поспешить, чтобы догнать его. По его реакции стало понятно, что они опоздали. Джейсон схватился за голову и замер, рассматривая представшие его взору развалины.

Перси и Нико молчали. Они не знали, что в таких случаях следовало говорить. Джейсон стоял так с минуту, пока не сказал:

— Я найду того, кто совершил это, отец. — И обернулся к парням. — Давайте проверим ранчо.

Взявшись за руки, они переместились.

И тут же поспешили спрятаться, потому как в опасной близости от них проходила толпа вооруженных дракониц. Нико аж передернуло, когда он их увидел. Они сразу же напомнили ему о недавней стычке в Венеции, а потом и о Кэлен. Он скучал по ней. Но хорошо, что она сейчас находилась в безопасности, в отличие от него самого.

— Что будем делать? — спросил Перси. — Если что, думаю, втроем мы сумеем разбить их.

— А что, если они привлекут кого-нибудь похуже? — спросил Нико. — Смотрите!

Все посмотрели в сторону, в которую указал Нико. Там находился огромный хозяйский дом, но не было похоже, что сейчас он принадлежал Эвритиону. Во дворе тут и там мелькали разномастные монстры: тильхины, лестригоны, даже несколько циклопов имелось.

— Похоже, кое-кто завладел этим ранчо, — сказал Перси.

— Теперь ясно, откуда взялся тот скорпион, — пробормотал Джейсон. — Не удивлюсь, если и остальные алтари кто-нибудь охраняет.

— Тогда почему у самого первого мы никого не встретили? — спросил Нико.

— Возможно, его прогнали полицейские, — предположил Перси. — Но если эти парни захватили ранчо, то что стало с Эвритионом?

— Скорее всего, этот парень нежилец, — сказал Джейсон, переходя на шепот — мимо пронеслась стайка кентавров. Но они явно относились к тому самому племени, с которым не дружило племя Хирона.

— Это вряд ли — они бы не смогли управлять ранчо без него, — возразил Нико. — Я работал тут. Большинство местных животных подчиняется только Эвритиону. Да и никто лучше него не разбирается в том, как нужно ухаживать за этой живностью. Скорее всего, Эвритион в плену.

— Не хочу ничего сказать плохого про вашего друга, но вы уверены, что… его заставили? — предположил Джейсон. — Вдруг он…

— Нет! — решительно перебил его Нико. — Эвритион не стал бы переходить на их сторону. Он честный и порядочный.

— Но он ведь когда-то работал на Гериона, — начал было Перси, но ледяной взгляд Нико остановил его.

— Эвритион не стал бы помогать этим монстрам! — прошипел Нико сквозь стиснутые зубы. Ни Джейсон, ни Перси не решились продолжать спор. Они сошлись на том, что стоит пойти в дом и выяснить, что же происходило на самом деле.

Подкрасться к дому незамеченными им удалось с трудом, но все-таки получилось. Из дома доносились чьи-то голоса, но распознать их было невозможно. Подобравшись к дому практически вплотную, парни замерли у одного из окон и прислушались.

— Красных коров Аполлона нужно дважды в день подкармливать специальным кормом, а вы что делаете? — раздался чей-то зычный бас. Нико узнал голос — Эвритион.

— Зачем им специальный корм? Это слишком дорого! Пусть жрут свою траву! — послышался в ответ высокий противный женский голосок. Его Нико не узнал, зато, похоже, признал Перси.

— Эмпуса! — шепнул он.

— Без специального корма их молоко становится слишком жирным, нам ни за что не продать его, в особенности лавкам с диетическим питанием. Слушай, что я говорю, иначе вы точно укокошите мой бизнес.

Эмпуса раздраженно прошипела что-то, потом послышались шаги — кажется, она покинула комнату. Нико стиснул кулаки — он был уверен, что Эвритион помогал эмпусе и остальным монстрам не по своей воле. Но почему же он все-таки им помогает?

— Нужно заглянуть внутрь, — прошептал Джейсон. — Узнать, один ли он.

— И допросить, — добавил Перси кровожадно. Уж он-то, похоже, ни капельки не сомневался в том, что Эвритион на стороне врагов.

— Я пойду. Оставайтесь тут, — сказал Нико и, прежде чем остальные начали возражать, ушел в тень. Он оставался скрытым в тени, пока обследовал комнату. Внутри находилось трое тильхинов, которые внимательно следили за тем, как Эвритион записывал что-то на листочек, сидя за огромным дубовым столом. Его волосы были такими же седыми, как тогда, когда Нико покидал это ранчо. Он перестал заплетать бороду в косички, поэтому теперь походил на Санта Клауса, разве что крайне разозленного Санта Клауса — видимо, тильхины плохо вели себя в этом году. Одет он был в свою старую безрукавку, и размеру его бицепсов мог бы позавидовать даже Шварценеггер.

— Вот, — сказал он, протянув тильхинам записку. — Смешайте в таком же порядке и строго соблюдайте порционность! Если василисков перекормить, то они разжиреют и перестанут быть боеспособны. А если недокормить — будут вялыми и слабыми и также небоеспособными. Идите!

В отличие от эмпусы, тильхины явно считали Эвритиона своим боссом, поэтому, схватив листок, тут же умчались куда-то прочь. Нико и Эвритион остались в комнате одни.

— Давненько ты сюда не забредал, Нико, — сказал вдруг Эвритион. Нико вздрогнул — он был уверен, что никто не может видеть его под покровом тени. Прятаться дальше было бессмысленно, поэтому он снял свою маскировку и вышел вперед, предварительно достав меч из ножен. — Ого, — сказал Эвритион, увидев стигийский меч у своего лица, — ты так вырос и стал гораздо опаснее.

— Как ты догадался, что я здесь? — спросил Нико, радуясь тому, что Перси и Джейсон не спешат выйти из укрытия. Пусть Нико и попался, но, по крайней мере, у него оставался козырь в рукаве.

— Орф предупредил, — спокойно ответил Эвритион, указывая кивком в сторону двери. Только сейчас Нико заметил двуглавого пса, свернувшегося в клубочек у входа в комнату. Пес, услышав свое имя, приподнял головы и слабо замахал хвостом, радуясь приходу Нико. Бедняга, жара совсем его изморила. — Он до сих пор помнит твой запах. И запах Перси Джексона тоже. Пусть он и его третий дружок выйдут ко мне. Нечего прятаться под окнами.

Перси и Джейсон медленно выпрямились и показались из окна, застигнутые врасплох. Козырь Нико только что был побит. Эвритион был хорошим мечником, к тому же имел большие мускулы и нечеловеческую силу. Битва с ним привлечет ненужное внимание других монстров, и это станет крупной проблемой.

— Убери меч, Нико. Я тебе не враг, — сказал Эвритион, отодвигая от себя чернильницу и листы бумаги.

— Хотелось бы в это верить, — сказал Перси. Они с Джейсоном уже перелезли через подоконник и встали рядом с Нико, держа в руках свои мечи. — Снова спутался с контрабандистами?

— Они не оставили мне выбора. Захватили ранчо, мы с Орфом едва сумели отбить их атаку, но они численно превосходили нас. Либо я помогаю им следить за ранчо, либо они меня убивают. Ничего личного, просто жить хочу. А ранчо они бы в любом случае себе прихватили.

— Кто они такие? — спросил Нико, решив не продолжать расспросы о том, как у Эвритиона вообще хватило совести помогать тем, кто когда-то восстал против Олимпа. Он был зол, но все-таки ранее он сам признавал, что Эвритион мог сознательно помогать монстрам, потому как был захвачен в плен.

— Черт его знает. Эта эмпуса тут типа главная. Не знаю, кто ее начальник — меня с ним не знакомили.

— А для чего им ранчо? — спросил Перси.

— Для чего ж еще? Готовят себе армию. Вот только они немного просчитались — не все мои питомцы желают на них работать. Например, кони-людоеды сразу запротестовали. К ним только я могу заходить в загон, остальных любопытных они успели растерзать на куски. Они очень рады были отведать мясца, учитывая, что есть человечину ты им запретил, — эти слова были адресованы Перси. Тот самодовольно ухмыльнулся. — А вы что забыли на моем ранчо?

— Встретились с твоим скорпионом, — ответил Нико.

— Да, мои скорпионы — лучшие скорпионы на этом континенте. Такая концентрация яда больше ни у кого не встречается. А уж сила ударов и стойкость хитиновой брони! Добился особым питанием.

— Да, мы заметили, — сказал Перси. — Эвритион, неужели тебе плевать, что ты работаешь на плохих парней? Мне кажется, ты был рад, когда мы избавили тебя от Гериона.

— Буду рад и в этот раз освободиться. Есть у меня тут одна идейка, но вот проблема — одному мне с этим не справиться.

— Ты сказал, кони не в восторге от новых соседей? — спросил вдруг Перси.

— Очень! — ответил Эвритион так, словно Перси отгадал его загадку. И они обменялись хищными взглядами.

— Приветик! Помните меня? — спросил Перси, подойдя к ограждению Авгиевых конюшен. Огромные кони-людоеды тут же оживились и приблизились к нему, пытаясь хорошенько рассмотреть. Джейсон и Нико вместе с ним не пошли, так как Перси не знал, как кони отреагируют, когда увидят других полукровок. Лучше Перси самому со всем этим разобраться. Нико отправился следить за эмпусой, так как с его теневой маскировкой для него это не представляло особой сложности, а Джейсон спрятался в засаде неподалеку от конюшен.

— Повелитель! — воскликнула пара коней. — Вы вернулись!

«Надо же, — подумал Перси, — они до сих пор относятся ко мне с почтением. Это хорошо».

— Как вы тут поживаете? Смотрю, навоз опять потихоньку прибывает?

— Ты снова пришел нас чистить? — с ужасом заржали кони. — Пожалуйста, повелитель, сжальтесь! Только не опять!

— Да ладно вам, в чистоте же приятней находиться! — удивился Перси, но кони, похоже, его мнения о чистоте не разделяли. Они пугливо сбились в кучу и наблюдали за тем, что он делал. — Ладно, не переживайте, не буду я вас мыть. Вообще-то я пришел попросить вас об одолжении.

Перси знал, что эта идея — самая сумасшедшая из всего, что ему когда-либо приходило в голову. Разве что добровольный прыжок в Тартар был безумней. Но выбора не было — нужно было как-то освободить ранчо, иначе эта армия монстров в будущем может неплохо попортить им кровь. А вчетвером им с ними не справиться.

— Я слышал, вас опять посадили на вегетарианскую диету? — спросил Перси.

— Несколько раз удалось подкрепиться драконицей или лестригоном, — ответил один из коней. — Мы бы не отказались от мясца.

— Отлично. Что, если я открою загон и выпущу вас? Там за оградой целая армия из дракониц и лестригонов — выбирай любого.

— А что, если мы нападем на тебя? — кровожадно поинтересовались кони. Этого-то Перси и боялся. В прошлый раз его спасло то, что не нужно было выпускать коней из этого загона, но сейчас ему необходимо было это сделать.

— Э, нет! Вы что, забыли, кто я? Я сын Посейдона. Мой отец создал вас вообще-то. К тому же вы ведь помните, что я могу с вами сделать? — Перси вытащил из кармана добытую чуть ранее на берегу протекавшей неподалеку реки ракушку и продемонстрировал ее коням. — Хотите искупнуться? Я с тех пор стал еще сильнее. Если что пойдет не так — тут же смою вас в реку!

Кажется, его слова заставили коней задуматься. Они отошли в сторону и что-то тихонько обсудили. Потом один из них вышел вперед и сказал:

— Ладно, сын Посейдона. Мы согласны. Обещай, что не будешь нас мыть, а мы обещаем не есть тебя.

— И не есть моих друзей — там еще два полубога. Ну и Эвритиона тоже не ешьте.

Кони заржали.

— Его мы точно есть не будем. Пока он был тут хозяином, нас кормили мясом красных коров каждый день.

Перси задумался над тем, что подумал бы Аполлон, узнав, кому на корм уходят его драгоценные коровы. Он явно не был бы доволен.

— А, и еще! После того, как съедите всю армию монстров, вы должны будете вернуться обратно в загон!

— Вот еще! Ты сказал, что выпустишь нас! Мы сюда не вернемся!

Перси вздохнул. Он был почти уверен, что его план сработает. Ну почему эти кони такие упрямые?

— Эй, если вы не вернетесь в загон, то кто будет кормить вас мясом красных коров?

— Мы сами пойдем в загон к коровам и съедим их!

— Но если вы съедите всех коров, то больше мяса не останется! Где же вы возьмете новое? А так Эвритион сможет сохранить коров и скармливать их вам потихоньку, чтобы популяция коров не пострадала.

Этот вопрос поставил коней в тупик. Они отошли назад на очередное лошадиное заседание, а потом вернулись и сказали:

— Мы пойдем искать новых коров! И будем есть их! А когда мы покинем ранчо, ты больше не сможешь запугать нас своей рекой, сын Посейдона!

— А других коров нет! — заявил Перси уверенно. — Вы что, не слышали последние новости? На этом ранчо последние коровы Америки! А за его границами обитают лишь страшные чудовища, которые очень любят есть коней. Точно вам говорю!

— Любят есть коней? — послышалось испуганное ржание. — Ты врешь!

— Зачем мне вас обманывать? Я вот даже запугивать вас рекой не буду — идите и сами проверьте. Но когда попадете в Тартар, не хнычьте — я вас предупреждал!

Перси выглядел очень уверенным, поэтому кони еще немного подумали и, наконец, решили:

— Так и быть, сын Посейдона, мы вернемся в загон. И вовсе не потому, что за границей ранчо страшные чудовища. Просто нам нравится мясо красных коров.

Перси усмехнулся, вытащил нож и с его помощью разрезал веревки из небесной бронзы, что сдерживали створки дверей вместе. Дав сигнал, он отпрыгнул в сторону, и в этот момент Джейсон выбрался из своего укрытия, подлетел к Перси, и они вместе взмыли вверх. Кони разочаровано заржали, упустив добычу.

— Ну вот, Эвритион оказался прав! — процедил Перси. — Летим назад. Мой план провалился, так что следуем плану Эвритиона.

Кони тем временем бросились вперед, налетая на монстров, словно стая саранчи на посадки пшеницы. Те даже не успевали сообразить, что происходит. Зрелище было кровавое и жестокое, но кони не успевали особо наесться, так как монстры, умерев, тут же обращались в пыль. Однако вскоре до них дошло, что, если не убивать монстра, можно успеть обглодать его до того, как он превратится в пыльное облако.

— Мерзость! — пробормотал Джейсон, глядя на то, что происходило внизу. Пара коней внимательно наблюдала за ними, надеясь, что добыча все же вернется к ним. — Вон Нико.

Нико вместе с Эвритионом и Орфом стоял на крыше дома. У его ног валялась связанная по рукам и ногам эмпуса. Они с самого начала собирались использовать великана для привлечения ее внимания, а Нико должен был изловчиться и поймать ее. И им наконец-то улыбнулась удача.

— Рассказывай! — приказал Нико эмпусе. Та плюнула в его сторону и сердито оскалилась. Потом она взглянула на Перси и прошипела:

— Перси Джейсон!

— О, привет! Кажется, мы с тобой виделись лишь однажды, — начал Перси. — Тебя еще Келли разорвала на части. Я смотрю, теперь ты добилась большего успеха, чем твоя соперница. Как тебя там звали, Серафона?

— Да. Келли была неудачницей и завела нас в ловушку. Но ничего, в этот раз мы свое получим!

— Чего именно? Опять хотите господствовать над миром? Опомнитесь! Мы сумели обезвредить Кроноса, остальных гигантов и титанов и даже саму мать-землю Гею! Может, хватит уже пытаться?

Серафона рассмеялась, обнажив длинные вампирские клыки.

— Плевать на господство над миром. Нам важнее иметь возможность перекусить полубогами. Это наши базовые потребности, понимаешь?

— И каким образом это ранчо помогло бы вам в этом?

— Нужна очередная заварушка. Пусть боги отвлекутся на что-нибудь, и тогда вас будет некому защищать. Как долго протянет ваш лагерь, если вы потеряете место, где чувствуете себя в безопасности?

— Так ваша цель — лагерь, — напрягся Джейсон. — Но граница не позволит вам проникнуть внутрь!

Серафона вновь рассмеялась, и её смех очень не понравился Перси.

— Настанет день — и защита падет. Он сделает все как надо.

— Кто — он? — спросил Перси.

— Очередной восставший против Олимпа. Дитя богини.

— Как нам его найти? — продолжил Перси допрос.

— О, это несложно — он нашел приют в подземном мире. Но подземный мир огромен, не так ли, сын Аида? Вы будете искать его вечность!

— Где именно он находится? — спросил Нико строго, прислонив лезвие меча к шее эмпусы. Та кровожадно оскалилась.

— Я вам больше ничего не скажу, — прошипела эмпуса. — Можете мучать меня сколько угодно!

Перси, Джейсон и Нико переглянулись. Нико не выдержал и проткнул эмпусу насквозь. Она пала, обратившись в пепел.

— Ну и что дальше? — спросил Джейсон. Кони-людоеды истребили практически всех монстров на ранчо и теперь пытались пробраться к коровам и другим аппетитным животным. Но Эвритион все предусмотрел: в тот момент, когда Перси высвободил коней, он включил защиту границ ранчо, которая была нужна как раз на такой случай. Вокруг ранчо поднялась огромная десятиметровая стена, которая била током любого, кто попытался бы ее пробить. Загоны других животных также укрепились, так что кони не могли ни покинуть ранчо, ни напасть на других животных.

— Ничего, такое уже однажды случалось. Щас походят, поищут еды, а потом, если захотят, чтоб я и дальше их кормил, вернутся в загон как миленькие. Мой дом укреплен, еды у меня тут полно, так что я могу ждать долго. Через пару дней они сдадутся и разбредутся по своим углам. Жаль, другим животным тоже придется поголодать, но ничего, они у меня живучие — протянут как-нибудь, — сказал Эвритион, усаживаясь на крышу, скрестив ноги.

— А если монстры попытаются захватить ранчо во второй раз? — спросил Джейсон. — Если ты будешь один, то не сможешь и включить защиту, и выпустить коней — после того, как защита сработает, коней выпустить ты уже не сможешь.

— Ничего, просто не буду какое-то время опускать внешние щиты. Никто не сможет пробраться ко мне на ранчо без моего ведома. В прошлый раз я был неосторожен. Спасибо вам за помощь! Жаль, вы не смогли узнать того, чего хотели.

— По крайней мере, информация Рейчел о полукровке, который переплавил серп Кроноса, подтвердилась, — вздохнул Джейсон, выискивая по карманам карту. — Нам стоит отправиться к следующему алтарю и, возможно, на этот раз мы сумеем найти этого полубога.

— Либо мы можем пойти искать Пифию, — сказал Нико. — Эвритион, ты ничего о ней не слышал?

— Так разве Пифия не в лагере полукровок живет? Оракул которая.

— Это так, но есть другая, — сказал Нико, глядя на стадо красных коров. — Что там говорил мистер Ди? Аполлону нужно жертвоприношение.

— Ты же не собираешься принести ему в жертву его же коров? — поинтересовался Перси. Ему не понравилось, как Нико на них посмотрел.

— Нет, но можно пожертвовать чем-нибудь другим. То, что Аполлону понравилось бы.

— Труп Джастина Бибера? — предложил Перси.

— Кто такой Джастин Бибер? — спросил Нико недоуменно. Ах, ну да, Нико ведь не так много знал о нынешнем времени и не особо-то стремился узнать, так что неудивительно, что он до сих пор задавал такие вопросы.

— Поверь мне, ты не захочешь знать, — ответил вместо Перси Джейсон. — Пайпер терпеть его не может, говорит, в домике Афродиты все от него в восторге, и ее это бесит.

— Ясно, — коротко отрезал Нико. — Тогда что мы можем ему предложить?

— А что нравится Аполлону? — вмешался в их разговор Эвритион.

— Ну, не знаю, — задумался Перси. — Выпендриваться, флиртовать с девушками, сочинять хайку?

— Может, сочиним для него хайку? — предложил Нико.

— Вот ты и сочиняй! — ответил Перси. — Хуже Аполлона ты все равно не напишешь.

Идея сочинять хайку Нико не понравилась, и он поморщил нос.

— Народ, у нас нет времени на это, — не выдержал Джейсон. — Мы ведь уже обсуждали это — пифия могла вообще не дожить до нашего времени, а до дня летнего солнцестояния алтари будут продолжать уничтожаться. У нас тут на карте еще два десятка алтарей, которые находятся под угрозой.

— И что мы будем делать? — поинтересовался Нико. — Допустим, мы отправимся к алтарю, а он цел — и что дальше? Будем сидеть возле него и ждать, пока тот полубог объявится, чтобы его уничтожить? А если он оставит этот алтарь под конец? Подождем, пока он уничтожит остальные? Предлагаю запросить помощь у Хирона и направить к каждому алтарю охрану.

— Мы не можем знать, какова сила этого полубога, — продолжил сомневаться Джейсон. — А в лагере полукровок не так много людей.

— Обратись к Рейне. Уверен, она нам поможет. В легионе хватает людей.

Джейсон с сомнением пожал плечами.

— Рядом с алтарем в Альбукерке есть три алтаря: в Денвере, Оклахоме и Остине. Куда отправимся?

Нико махнул рукой, всем видом демонстрируя, что ему плевать. Перси заглянул в карту, пытаясь понять, куда бы тот полукровка мог заглянуть после Альбукерке. В этот момент их напряженное молчание прервал женский голос:

— Перси, Джейсон, Нико! У меня есть срочная информация для вас!

Голос принадлежал Рейчел — она звонила им через Ириду. Ее лицо было взволнованным и немного испуганным.

— У меня тут пророчество, которое должно показаться вам полезным.

Во мгле, где солнцу не светить,

Вор скрыт, и смогут победить

Его лишь дети братьев трех,

Но артефакт прошлых эпох

Расколет братство, и тогда

Граница будет прорвана.

— Мне не нравится строчка про границу, — пробормотал Перси, когда Рейчел дочитала строки пророчества. — Эмпуса как раз говорила, что они со своей тусовкой хотят уничтожить защитную границу нашего лагеря.

— Цель того полукровки — развязать конфликт между Зевсом и остальными, именно поэтому они и уничтожают алтари, — размышлял Джейсон. — Артефакт прошлых эпох — серп, и он расколет братство — то есть разрушит отношения между братьями: Зевсом, Посейдоном и Аидом.

— Не о том ли пророчестве говорили те драконицы? — догадался Нико. — Неужели они пытались убить меня потому, что только я и вы двое сможем одержать победу? И каким образом враги собираются разрушить границу? И что с этого будет иметь тот полукровка? — Никто не знал ответов на его вопросы, поэтому покачали головами, ничего не ответив. — Но хоть уже второе пророчество говорит о том, что мы сможем найти похитителя серпа. Вот только это все равно ничего нам дает — мы и так уже знаем, что вор прячется в подземном мире, а где именно — неизвестно.

— Вообще-то в подземном мире иногда видно солнце, не так ли, Нико?

Сначала никто не понял, чей это был голос, но потом кто-то сбоку тихонько подвинул Рейчел в сторону, и перед парнями предстала знакомая копна светлых волос.

— Кловис! — воскликнул Нико.

— Привет, ребята! Когда к Рейчел пришло это пророчество, я был рядом. И я сразу же вспомнил кое о чем. В пророчестве говорится, что в месте, где прячется вор, не светит солнце. Но есть только одно место, где оно реально никогда не светит.

— В Тартаре, — догадался Нико. — В остальных местах его можно увидеть. Не всегда, но сквозь трещины в земле оно местами пробивается, а трещины периодически меняют свое положение.

— Я ни за что не вернусь в Тартар, — заявил Перси со всей серьезностью. В его взгляде на какой-то момент отразилась искра безумия, и Нико прекрасно понял, о чем тот подумал. Он и сам иногда замечал эту искру в своих глазах. То, что они увидели в Тартаре, никогда не стереть из памяти. Ни Нико, ни Перси, ни Аннабет никогда не забудут время, проведенное там; эти воспоминания навсегда оставили грязный отпечаток в их разумах.

— Есть еще одно место помимо Тартара, — настаивал Кловис, с надеждой глядя на Нико.

— Рядом с ямой в Тартар разве что, — ответил тот. Кловис улыбнулся:

— Ты ведь знаешь, кто там живет?

Лицо Нико тоже озарила улыбка.

— Кловис, ты гений!

— Парни, вы о чем? — недоумевал Перси.

— О моем отце, — хихикнул Кловис и сладко зевнул. Глядя на него, остальные с трудом сумели побороть зевоту. — Мне пора спать, а вы наведайтесь к Гипносу. Вот только неподготовленными к нему лучше не соваться — уснете еще на подходе. Чтобы побороть его силу сонливости, вам понадобится следующий рецепт: смешайте в равных пропорциях нектар, кофе и Рэд Булл. Один стакан этого напитка позволит вам сопротивляться сонливости около часа. Но лучше возьмите с собой запас — вдруг папа окажется сильней?

— Спасибо, Кловис! — воскликнул Нико, в то время как тот, снова зевая, махал им на прощание рукой и исчезал за границей экрана радужной видеоконференции. Рейчел тоже выглядела сонной.

— Удачи вам! Если что — звоните, попробую помочь чем смогу.

— Рейчел! — внезапно окликнул ее Нико. — Можешь поговорить с Хироном насчет защиты алтарей Зевса и Юпитера? Нам втроем их никак не защитить, а ты сама видишь, какую опасность нам сулит пророчество. И стоит по этому поводу связаться с Рейной — все-таки эта проблема касается и римского лагеря. Пока алтари будут под защитой, мы втроем сможем спокойно искать преступника в подземном мире.

— Хорошо, — ответила Рейчел, и звонок прервался. Рядом сердито сопел Джейсон, и Нико это ужасно не понравилось:

— Ты слишком многое на себя взваливаешь, — не выдержал он. — Позволь лагерям помочь нам. Втроем нам с этим не управиться.

— Пророчество сказало, что с этим справимся лишь мы трое, — ответил Джейсон твердо. — И это наш поиск!

— Цель нашего поиска — найти полукровку, который уничтожает алтари. Этим мы сейчас и занимаемся. Защита алтарей — не наша задача.

— А что, если кто-то из других полукровок на него наткнется? В пророчестве говорится, что только дети трех братьев, то есть мы втроем, сможем одержать верх. У него серп Кроноса, понимаешь? Другие могут пострадать!

— Они полукровки, не надо их недооценивать. Пусть на охрану отправят только тех, кто уже давно тренируется. Несколько полукровок против одного должны выстоять.

— Эй, парни, давайте не будем ссориться, — вмешался Перси. — Джейсон, я согласен с Нико — втроем мы со всем этим не управимся. Нужно верить в наших друзей — они вместе с нами мир спасали вообще-то.

— Я просто не хочу, чтобы кто-то другой пострадал, — ответил Джейсон печально.

— Я тоже этого не хочу, именно поэтому нам стоит поскорее сделать тот энергетический коктейль, который нам насоветовал Кловис, и пойти в подземный мир. Как только мы найдем того парня, необходимость в охране алтарей отпадет сама собой.

Джейсону пришлось согласиться со словами Перси, хотя Нико все еще чувствовал, что тот был против его затеи с охраной алтарей. Эвритион достал из своих закромов кофе и Рэд Булл, который они меньше всего ожидали найти на ранчо, разбавили их нектаром из своих фляжек и дружно выпили.

— Гадость! — проворчал Перси, допивая. — Даже нектар не скрасил мерзкий вкус смеси кофе и Рэд Булла.

— А мне понравилось, — ответил Нико. — Ладно, идем. До встречи, Эвритион!

Джейсон с Перси также попрощались с хозяином ранчо и вместе с Нико ушли в тень. Перемещаться в сторону подземного мира было проще всего — Нико словно тянуло домой, к теням. Он практически не устал в пути, и когда они приземлились неподалеку от ямы в Тартар, даже сумел устоять на ногах, хотя после всех сегодняшних перемещений ему больше всего на свете хотелось рухнуть на землю и уснуть. Он надеялся, что это никак не повлияет на их миссию, все-таки нехорошо идти к богу сна, умирая от желания заснуть.

Со стороны Тартара доносился зычный храп.

— Не припомню этого храпа, когда был тут в последний раз, — отметил Перси.

— Гипнос не всегда спит, — сообщил Нико. — Иногда он просыпается, чтобы сходить в туалет или поесть.

— Я смотрю, ты в курсе его распорядка дня, да? — поддел его Перси, и Нико ответил ему ледяным взглядом. — И все-таки, почему вы с Кловисом решили, что это именно то место, что нам нужно?

— Мне кажется, мы в тот раз рассуждали вслух, — поддел в ответ Нико. Перси поморщился. — Солнце не светит рядом с Тартаром, поэтому именно тут живет Гипнос.

— Они с Аполлоном что-то не поделили? — спросил Перси.

— Нет, просто Гипнос предпочитает спать в темноте, и любой источник света ему мешает.

— Странный выбор. Значит, он никогда не появляется на солнце?

— Понятия не имею. Наверное, иногда выходит. Кловис же откуда-то появился.

Глотнув напоследок энергетического зелья, тройка полубогов направилась к пещере Гипноса. Внутри было темно, но благодаря слабому свечению Анаклузмоса им удалось разглядеть внутреннее убранство. В центре пещеры на каменном помосте, обернувшись в огромное хлопковое одеяло, возлежал Гипнос, одетый в пижаму и колпак. Несмотря на появившийся источник света в виде меча Перси, Гипнос продолжал сладко храпеть. Из-под колпака торчала такая же светлая копна волос, как и у Кловиса. Впрочем, их выражения лица во сне тоже были похожи — казалось, будто они напились теплого молока с печеньем и теперь смотрели самые прекрасные сны, ни о чем не тревожась.

— Здесь никого! — сказал Перси громко, и Нико сердито шикнул. Гипнос даже ухом не повел, продолжив храпеть на всю пещеру.

— Эй, смотрите, — прошептал Джейсон, кивая головой в сторону правой стены. Возле нее лежал школьный рюкзак, несколько пустых банок из-под Рэд Булла и мужская спортивная куртка синего цвета. — Кажется, не один Кловис знал, как бороться с силой Гипноса.

— Все это время он скрывался тут, под носом у моего отца, — прошипел Нико. Его ужасно злило то, что на территории его отца (да что уж говорить — и на территории самого Нико тоже) кто-то посмел столь нагло поселиться. — Если бы на Олимпе начали искать преступника, то следы привели бы сюда, и тогда Зевс точно бы обвинил во всем Аида!

— Уж не Гипнос ли его папаша? — спросил Перси. — Он же вроде полукровка.

— Эмпуса сказала, что он сын богини, так что этот вариант отпадает, — сказал Нико. — Предлагаю подождать, когда наш приятель вернется домой.

— В этом нет необходимости, — заявил Джейсон, — он уже здесь.

У входа в пещеру на расстоянии в пару десятков метров стоял парень, одетый во все черное. Нико сначала показалось, что он увидел знакомого, но потом понял, что всего лишь видел прошлого себя. Парень перед ними был невысокого роста и примерного того же возраста, что и Нико, с темными волосами, едва касавшимися плеч. Его темные джинсы и черная футболка напоминали Нико его былую манеру мрачно одеваться; возможно, они могли бы походить на братьев: когда-то взгляд Нико был таким же диким и озлобленным, но сейчас все было по-другому, он все чаще предпочитал в одежде что-то более светлое или цветное, потому что именно таким сейчас себя видел. Мысли снова привели его к Кэлен, но он поспешил от них отмахнуться. Да, именно она стала причиной смены его настроений и планов на жизнь, но сейчас Нико не мог отвлекаться на мысли о ней. Перед ними стоял враг, у него в руках находился серп Кроноса, и все вокруг стало совершенно серьезным.

Джейсон подбросил в воздух золотую монету, которая тут же обратилась в гладиус из имперского золота. Нико только сейчас понял, что так отвлекся на разглядывание противника, что даже меч свой не достал. Джейсон и Перси бросились к выходу, и Нико последовал за ними.

Не было похоже, чтобы парень желал от них сбежать. Но и сражаться он тоже не собирался, по крайней мере, внешне это никак не продемонстрировал. Его руки были скрещены на груди, и в этом положении он как-то умудрялся удерживать остов серпа в правом кулаке. Лезвие древнего оружия тускло светилось в полумраке и выглядело свежезаточенным.

— Ты уничтожаешь храмы и алтари моего отца! — вот так сразу начал Джейсон без всяких прелюдий. Нико заметил, что тот был примерно так же зол, как и сам сын Аида. Честь его отца тоже была задета.

— Ну, уничтожаю. И что?

Равнодушный тон голоса этого парня выводил из себя. Он, похоже, вообще нисколечко не понимал, что вместе трое детей большой тройки богов способны на все что угодно. Они опасны, и даже серп Кроноса им нипочем. Впрочем, его напускная безучастность сохранится ненадолго. Целых два пророчества сообщили, что именно Нико, Перси и Джейсону суждено одержать верх над этим полукровкой. Исход их битвы был предопределен.

— Чего ты добиваешься, уничтожая их? — спросил Нико, решая напоследок вызнать планы врага. Будет обидно узнать, что этот полукровка — лишь начало очередной заварушки. Нико уже так устал от всех этих врагов и битв. Его жизнь наконец-то обрела смысл, у него наконец-то появилось какое-то будущее и сейчас ему меньше всего на свете хотелось, чтобы какие-то радикально настроенные полукровки ему мешали.

— Говорят, что вы сильные противники. Дети большой тройки богов, наследники величайшего могущества своих отцов. Вот только мозгов они вам не дали.

— А ну повтори! И я съезжу тебе этим мечом по морде! — воскликнул Перси, для верности помахав мечом перед собой. Теперь они были в ярости все трое.

— А вы не задавайте глупых вопросов — и не получите грубых ответов, — сказал наглый полукровка, чуть улыбнувшись.

— Ну все, он меня достал! — не выдержал Перси и первым бросился на врага. Джейсон и Нико замерли, решив сначала понаблюдать за их схваткой, прежде чем решить, что делать дальше, но то, что произошло далее, было совсем не тем, чего они ожидали. Перси внезапно отлетел назад, хотя до противника ему было еще бежать и бежать, а сам враг вдруг оказался совсем в другом месте. Никто из них троих не смог бы преодолеть такой путь за столь короткое время, при этом успев по пути отбить атаку Перси.

Сын Посейдона упал спиной на шершавую поверхность подземного мира, но тут же поднялся, чтобы снова атаковать. Они бежали с двух сторон — с одной Перси, а с другой — Нико и Джейсон. Джейсон бежал чуть впереди, и Нико все ждал — оттолкнет ли противник и Джейсона тоже? Некрасиво делать из друга приманку, но Нико понимал, что, если у их врага такая нечеловеческая скорость, угнаться за ним можно будет только по теням, поэтому Нико ждал, когда же появится возможность перенестись к Джейсону в тот момент, когда противник надумает атаковать.

Но вместо этого тот напал на самого Нико. Лишь где-то на задворках сознания он понял, что его ударили вовсе не серпом, а кулаком. Тот горел каким-то странным лазурным свечением, и удар казался невероятно болезненным. Джейсон бросился к нему по воздуху, пытаясь перехватить, но было поздно — Нико со всей силы впечатался спиной и головой в скалу. Надо было позвать зомби или еще кого-нибудь, в подземном мире сделать это — раз плюнуть. Пусть они каким-то образом не сумели победить втроем, но их количество можно было увеличить в двадцать, пятьдесят, сотню раз! Нико сумел бы достичь необходимого для победы численного преимущества. Но было уже поздно.

В момент удара о скалу его прожгла острейшая боль, пронзившая все нервы тела, а вот боли в спине он почему-то не почувствовал. Джейсон летел к нему, но глаза Нико уже закрывались, и прежде чем вырубиться, он почему-то подумал, что, пожалуй, пора заканчивать так много перемещаться по теням, потому что это становится опасным для здоровья.

— Перси! — позвал Джейсон, одной рукой приподнимая тело Нико. Он чувствовал теплую кровь на своей руке, и это заставило его паниковать. Удар Нико о скалу был очень сильным, и, если как следует не перевязать рану на голове, исход может оказаться плачевным.

— Он удрал! — выкрикнул Перси со злостью, присаживаясь рядом. — Телепортировался прям как Лука когда-то. Теперь ясно, каким образом он мог перемещаться между алтарями и подземным миром. Вот черт! — воскликнул он, увидев рану на голове Нико. — Щас, у меня есть амброзия. И как это мы не сумели втроем его одолеть?

Джейсон достал из рюкзака аптечку и обработал рану Нико как мог, а потом наложил повязку, в то время как Перси пытался накормить того амброзией. Получалось плохо — Нико был без чувств, поэтому приходилось нажимать на определенные точки, чтобы у того сработал глотательный рефлекс. Вскоре первая помощь была оказана, но Нико продолжал оставаться бледным и без сознания.

— Ты слышишь? — спросил Джейсон.

— Что? Ни звука не слышу.

— Вот именно. Гипнос перестал храпеть!

Оба посмотрели в сторону пещеры и увидели у входа знакомую фигуру бога сна, все еще одетого в льняную пижаму с нарисованными на ней купидонами и колпак. Он с интересом наблюдал за тем, что делали полукровки, не пытаясь как-либо помочь им или помешать.

— Простите, мы вас разбудили, — сказал Джейсон насколько было возможно вежливым тоном. Гипнос слегка улыбнулся и подошел к ним, вероятно решив, что раз его все равно раскрыли, стоять поодаль больше не было смысла.

— Первый раз вижу, чтобы полукровки дрались друг с другом в подземном мире, — сказал он и показал рукой на Нико: — Этот парень на полпути к забвению.

— Он умирает? — испуганно спросил Перси, схватив Нико за запястье, чтобы измерить пульс. Убедившись, что сердце Нико все еще бьется, он заметно успокоился.

— Можно и так сказать, — ответил Гипнос, слегка зевнув, тем самым запустив зевательный флэшмоб среди всех присутствующих. Джейсон нащупал фляжку с энергетическим напитком Кловиса и сделал пару глотков, Перси повторил вслед за ним. Сонливость немного отступила.

— Вижу, вам рассказали, как сопротивляться моей силе, — заметил Гипнос.

— Да, ваш сын Кловис, — сказал Джейсон, надеясь, что упоминание Кловиса сыграет им на руку. Так и вышло — Гипнос тут же стал заметно добродушнее.

— Так вы из лагеря полукровок? — спросил он.

— А разве бывают еще какие-то полукровки, кроме тех, что из лагеря полукровок и Юпитера? — недоумевал Джейсон. А потом вспомнил незнакомого полукровку, с которым только что сражался. Уж он-то точно не относился ни к одному из этих лагерей — Джейсон знал каждого их жителя.

— В подземном мире из полукровок бывают либо дети Аида, либо отшельники и предатели, которых изгнали из лагеря, — пояснил Гипнос, присаживаясь рядом с ними на корточки. Он коснулся лба Нико, вздохнул и отвел руку обратно. — Это сын Аида, и он тяжело ранен. Пусть вы остановили кровь, но ему нужна помощь, иначе он так и останется тут навсегда.

— Мы бы рады, но есть одна проблема — Нико единственный, кто может переместить нас из Подземного мира, — с горечью произнес Перси.

— Хейзел тоже может, — возразил Джейсон. — Но нам нужно как-то с ней связаться, а в подземном мире почта Ириды недоступна. Тут негде сформировать радугу.

Было такое ощущение, что от его слов окружающий мир стал еще темнее и холоднее, чем был.

— Хейзел, Хейзел… кажется, знаю такую в лагере Юпитера, — сказал Гипнос. — Ей часто снится, как она несется по полю на коне. Очень красивый сон. Но сейчас она бодрствует, так что я не могу с ней связаться.

— А вы можете такое? — удивился Перси.

— Конечно! Я ведь бог сна и могу передавать через сновидения любые сообщения. Как только эта девушка уснет, я приснюсь ей и все расскажу.

— Спасибо! — сказали Перси и Джейсон одновременно.

— Как думаешь, сколько сейчас времени в лагере Юпитера? — спросил Перси немного погодя. У Джейсона не было часов, так что он мог лишь предполагать:

— Где-то около девяти, я думаю. В десять в легионе отбой.

— Думаешь, Нико протянет столько?

— У нас нет иного выбора, придется ждать Хейзел. Дай ему еще амброзии.

Перси достал из мешочка амброзию и попытался накормить Нико. Тот по-прежнему оставался бледным. Джейсону было страшно. Он не хотел терять друга из-за такой нелепости, как удар о скалу. Нико удалось выжить даже в Тартаре!

— Тот парень, с которым мы дрались, — начал Джейсон, — жил в вашей пещере.

— Какой парень? — не понял Гипнос.

— В вашей пещере находятся его вещи. Он скрывался там.

— В моей пещере кто-то скрывался? — удивился Гипнос. Похоже, то, что у него появился сосед, стало для него новостью. — Я и не знал. Но как он мог это сделать? Я ведь усыпляю всех, кто ко мне заходит.

— Но ведь нас усыпить у вас не получилось? Он, вероятно, тоже знал тот волшебный рецепт. Там в пещере лежат пустые банки из-под Рэд Булла.

Гипнос казался одновременно и озадаченным, и… раздраженным? Похоже, неожиданное соседство ему очень не понравилось.

— Значит, он поселился без вашего ведома? — спросил Джейсон расстроено. Он надеялся, что Гипнос поможет им выйти на еще какой-нибудь след этого преступника, но тот, похоже, ничего об этом парне не знал.

— Видимо, так. Я не просыпался уже лет десять или пятнадцать. Сколько лет Кловису? Кажется, я уснул сразу после того, как ему исполнилось пять.

— Ого, значит, вы совсем не видели взрослого Кловиса? — сочувственно произнес Перси, но Гипнос покачал головой.

— Нет, я постоянно вижусь с ним и другими моими детьми во снах. Там я могу быть с ними постоянно.

Джейсон подумал, что, возможно, именно поэтому Кловис предпочитал столько спать. Джейсон даже немного позавидовал сыну бога сна — тот мог общаться с отцом практически каждый день. То есть, каждую ночь, конечно же. То ли дело Юпитер. С тех самых пор, как они победили Гею, Юпитер ни разу не навестил своего сына, даже весточки не отправил. Да пусть бы хоть молнией долбанул! Так ведь нет же! Так и будет теперь игнорировать его за те слова в защиту Аполлона, обидчивый упрямый старикан.

— Интересно, откуда он мог узнать рецепт того бодрящего коктейля? Сомневаюсь, что его можно так просто нагуглить, — произнес Перси, закончив свои попытки накормить Нико амброзией.

— Его знают лишь мои дети и родственники. Возможно, кто-то из них и разболтал.

— Родственники? — переспросил Джейсон.

— Мои братья и сестры.

Джейсона осенило.

— А что, это мысль! Он ведь сын богини! Что, если тот полукровка работает на нее?

— Думаешь, кто-то из сестер Гипноса пытается совершить переворот на Олимпе? А зачем им тогда монстры? — спросил Перси.

— Кажется, я понял! Одна из сестер Гипноса, вероятно мать того полукровки, выкрадывает серп Кроноса, который до этого хранился на Олимпе, и прячет сына здесь, поделившись рецептом энергетического напитка. Она либо планирует сама занять трон, либо работает еще на кого-то, кто хочет сместить папу. Пока полукровка уничтожает алтари, Зевс слабеет, и в день летнего солнцестояния — важный день всех богов — они исполняют свой план!

— Круто, — отметил Перси, — но я все еще не понял, при чем тут эмпуса и ее армия монстров.

— В одиночку богине не справиться! Мы столько раз спасали богам задницы, поэтому она решила заодно избавиться и от полукровок. Ведь, если что, потом всегда можно будет наделать новых — более лояльных к новому начальству.

— Но лагеря защищают границы.

— А кто создал эти границы?

Перси задумался.

— В лагере полукровок — Зевс. Когда обратил Талию в сосну. А в лагере Юпитера?

— Ответ очевиден: Юпитер.

В этот момент в глазах Перси появилось понимание.

— Ты иногда напоминаешь мне Аннабет. У тебя в роду случайно не было Афины?

— Вот еще одна причина, по которой они хотят обессилить Зевса, — продолжил Джейсон, решив не отвечать на провокационный вопрос Перси, хотя очень хотелось напомнить ему, что они с Афиной, можно сказать, сводные брат с сестрой. — Границы падут, когда он проиграет.

— И тогда монстры нападут на наши беззащитные лагеря, — закончил Перси. — Прям как во времена лабиринта, когда мы все сидели как на горячей сковороде, каждую минуту опасаясь атаки монстров.

Гипнос все это время сидел молча, лишь иногда переводя взгляд с одного на другого оратора. Когда они закончили, он сказал:

— Если в этом и правда замешана какая-то моя сестра, то это очень серьезно. Все они очень могущественные богини.

— А сколько у вас вообще сестер? — спросил Перси.

— Дай-ка подумать… — задумался Гипнос, приготовив пальцы для загибания. — Немезида, Эрида, Кера, Апата, Онира… а ведь есть еще мойры и геспериды. Да, много у меня сестер.

— А у кого-нибудь из них были сыновья примерно пятнадцати-шестнадцати лет? — спросил Джейсон.

— Я не в курсе насчет племянников, — пожал плечами Гипнос. Джейсон расстроено вздохнул. Но потом он оживился — у них теперь есть хоть какая-то информация! Пусть немного, но больше, чем было.

— Жаль, что нельзя оповестить папу об этом, — сказал он огорченно.

— Бьюсь об заклад, вместо того, чтобы расследовать реальное положение вещей, он занят тем, что наезжает на моего отца и на Аида.

Джейсон лишь вздохнул, понимая, что слова Перси могут оказаться правдой. Какое-то время они молчали, пока Гипнос вдруг не сказал:

— О, Хейзел уснула! Я передал ей сообщение, сейчас она будет здесь.

Через несколько минут прибыла Хейзел и забрала их в римский лагерь, где Нико наконец-то оказали квалифицированную медицинскую помощь.

Примечания:

С прискорбием сообщаю, что следующая глава выйдет не раньше, чем через 2 недели, т.к. у меня возникли форс-мажорные обстоятельства в реале. Прошу понять и простить :(

Хейзел удалось поспать всего несколько часов. Когда к ней в сон вдруг пришел Гипнос, она жутко перепугалась, а услышав, что Нико пострадал, и вовсе забеспокоилась. Она успела вовремя — Нико все еще оставался жив, когда она перемещала его и Перси с Джейсоном в римский лагерь. Там она успела переполошить половину больницы, требуя немедленного оказания помощи. Теперь Нико лежал в палате, отдыхая после того, как врачи зашили ему рану на голове. Хейзел свернулась на кушетке в его палате, но долго спать не смогла — сон был тревожным и обрывочным. Проснувшись в семь утра, она пересела на стул у кровати Нико, с горечью отмечая, как болезненно он выглядел. Бинты закрывали лоб и добрую половину затылка, кожа оставалась бледной, но он дышал спокойно и ровно, что не могло не радовать.

Нико очнулся ближе к десяти утра, спустя полчаса после того, как ушел Фрэнк, забежавший буквально на пару минут занести Хейзел завтрак. Он не мог остаться дольше, так как его ждали его преторские дела, но Хейзел все понимала, к тому же сейчас, когда с Нико все в порядке, его поддержка не была ей настолько необходима.

Нико застонал, пытаясь открыть глаза, и Хейзел тут же подсела к нему на край кровати, взяв в ладони его руку. Он попытался поднять голову, чтобы осмотреться, но она его остановила:

— Нет, лежи! Тебе пока нельзя подниматься. Травма очень серьезная.

— Хейзел… — только и сумел вымолвить он, тяжко опуская голову на подушку. — Голова раскалывается на части.

— Я попрошу кого-нибудь вколоть тебе обезболивающего.

— Нет, останься, — попросил он. — Терпимо.

Нико ненавидел просить кого-либо о помощи и признаваться в своих слабостях, вот и теперь геройствовал, отказываясь от обезболивающего, хотя если бы он согласился, это нисколько бы не дискредитировало его силу в глазах Хейзел. Но она не стала настаивать, продолжая держать Нико за руку и сжимаясь от жалости к его плачевному состоянию.

— Ты выглядишь как-то странно, — заметил он, разглядывая ее лицо.

— Как мило, что ты заметил мою новую стрижку, — ответила Хейзел едко. — Если будешь приходить в римский лагерь еще реже, то вообще начнешь забывать, как я выгляжу.

— Прости, у меня были дела.

— Да, ребята мне уже рассказали.

Нико как-то странно посмотрел на нее, словно не понимал, о чем она, потом его лицо перекосилось от боли, и он тяжело вздохнул.

— Я сейчас пойду и попрошу вколоть тебе обезболивающее, хватит геройствовать! — возмутилась она, вскакивая и стремительно направляясь к двери, лишь бы не слышать его протесты. Вернулась она уже с врачом, который воткнул что-то в капельницу и тут же удалился, предупредив Хейзел, что препарат вызывает сонливость, так что лучше ей вскоре покинуть палату и дать пациенту покой. Она пообещала, что задержится тут не дольше пяти минут, что вполне врача удовлетворило.

— Мне не хватило сил переместиться, я пытался, но меня вырубило в процессе, — оправдывался он, но Хейзел покачала головой.

— Не переживай об этом, в полете не так уж легко переместиться. К тому же ты был на грани сил. Не стоит так рисковать! Ты же знаешь, как опасны для тебя перемещения.

— Я уже перестал ошибаться с пунктом назначения.

— Я не об этом. Что если ты опять начнешь превращаться в призрака?

— В призрак? — удивился Нико. — О чем ты?

— Ну как же! — воскликнула Хейзел, но потом вспомнила, что врач предупреждал ее о возможных проблемах с памятью. Неужели Нико все-таки повредился рассудком из-за своей травмы? Врач обещал, что вскоре все придет в норму, потому как подобные кратковременные потери памяти вполне нормальны для человека, пережившего сотрясение мозга.

В дверь палаты постучали. В проеме возникло лицо Джейсона, который, увидев, что Нико был в сознании, широко улыбнулся и поинтересовался, можно ли им войти. Им — это ему с Пайпер и Перси с Аннабет, которые с любопытством выглядывали из-за его широкой спины.

— Врач вколол ему обезболивающее, так что забегайте, но ненадолго, — сказала Хейзел, жестом руки предлагая заходить быстро, пока врач никого из них не запалил. — Нико нужен отдых.

— Что за… — услышала она голос брата, и взгляд, который тот направил в сторону новоявленных гостей, удивил ее не меньше, чем ранее заданный вопрос. — Почему вы здесь?

Эти слова были адресованы Перси и Аннабет, которые недоуменно переглянулись, пытаясь понять, что не так в том, что они находились в этой палате.

— Если тебе интересно, почему мы с Аннабет снова вместе, то должен с радостью отметить, что мы все-таки помирились! — пояснил Перси, широко улыбаясь и приобнимая Аннабет за плечи. Она сердито повела плечами, но руку не сбросила.

— В следующий раз, если вы втроем опять соберетесь в поиск, дайте нам с Пайпер знать, — заявила она сурово. Пайпер кивнула, молчаливо соглашаясь с ее словами. Джейсон взял свою девушку за руку, взглядом умоляя не сердиться, и она тихонько ему улыбнулась.

— Нет, мне интересно, что вы с Аннабет делаете в лагере Юпитера. И… почему вы все так странно выглядите?

Нико казался совершенно сбитым с толку. Хейзел взглянула на Аннабет, в глазах которой возникла искорка понимания. Аннабет всегда была сообразительней остальных, и Хейзел надеялась, что та сумеет понять, в чем же тут дело. Сев на свободный краешек кровати с другой стороны, Аннабет спросила:

— Нико, сколько тебе лет?

— Четырнадцать, — ответил он без запинки. Глаза Хейзел, как и глаза остальных, расширились.

— О нет, — простонала она, понимая, что происходит. — Но как же так?

— Что из последнего ты помнишь? — продолжала Аннабет, сохраняя равнодушное выражение лица.

— Я переместился из лагеря… — он посмотрел на Джейсона и Хейзел, задумался, стоит ли продолжать говорить, но все-таки продолжил, — …полукровок в лагерь Юпитера. Когда я попытался переместиться назад, то попал не в ту развилку, немного заблудился, из-за чего потратил больше сил, чем было нужно. Когда я приземлялся, то врезался в какую-то стену и, судя по всему, вырубился. И если учесть, что я лежу в больнице, ударился я очень сильно. Как вам удалось меня найти?

— Нико, ты влетел в стену лицом или затылком?

— Лицом. Я же вперед перемещался, — сказал он таким тоном, словно данная информация была очевидной.

— Пощупай себя. У тебя рана на затылке, а не на лице.

Он прислушался к ее совету и осторожно ощупал себя руками.

— Ничего не понимаю, — в итоге заключил он.

— Нико, на самом деле тебе сейчас семнадцать, — объяснила Аннабет. — Ты оказался в больнице, потому что отправился вместе с Перси и Джейсоном в поиск, но по пути вам пришлось сражаться, и тебя ранили. Ты ударился головой о скалу и получил сильнейшее сотрясение мозга.

— Врачи сказали, что у него может быть кратковременная потеря памяти. Но они имели в виду разные эпизоды или события, а он, по сути, забыл последние три года своей жизни! — воскликнула Хейзел, взглядом ища у Аннабет поддержки.

— Я читала о подобном, — сказала Аннабет, — одна травма накладывается на другую, и в момент, когда происходит вторая травма, первая тоже дает о себе знать. Нико, ты ведь сказал, что ударился головой о стену при перемещении?

— Да.

— Я вспомнила! Ты жаловался мне как-то раз на то, что при перемещении ударился головой, и после этого у тебя участились головные боли и головокружения. Ты обещал обратиться к врачу, но, скорее всего, забил и никуда не пошел, потому что ты всегда так наплевательски относишься к своему здоровью! — с укором произнесла Хейзел.

— Вот, вполне возможно, что та травма не ушла бесследно, а просто затихла, и когда ты получил сотрясение во второй раз, усугубила ситуацию, из-за чего ты забыл все, что случилось между этими двумя травмами. Это так и называется — травматическая амнезия, — продолжила Аннабет свой медицинский ликбез.

— Погодите! — попросил Нико, которому явно было тяжело воспринимать информацию, так как лекарство начало действовать и на него накатилась сонливость. Хейзел видела, с каким трудом он пытался не смыкать глаз. — То есть вы хотите сказать, что я ударился головой во второй раз, и тогда моя память все-таки стерлась?

— Она не стерлась полностью, сейчас у тебя нет к ней доступа, — продолжила объяснять Аннабет. — Травматическая амнезия — временная, постепенно ты начнешь вспоминать все, что с тобой происходило. Сначала со старых воспоминаний, потом к более новым. Как работает наша память? Сначала она хранится в кратковременной памяти, потом переходит в долговременную. Возможно, какие-то процессы запоминания был нарушены вследствие первой травмы, и когда произошла вторая — кратковременная память очистилась. Но неизвестно, какая именно часть памяти очистилась окончательно; никто не может сказать, что успело перейти в долговременную память из тех трех лет, что ты забыл. Вполне возможно, ты забудешь только ту битву, в которой тебя ранили, или все, что с вами произошло с тех пор, как вы отправились в поиск. Или все, что ты пережил за неделю, месяц или год до того, как получил вторую травму.

— Или могу не вспомнить ничего, — с горечью произнес Нико. — Теперь понятно, почему вы так странно выглядите. Вы просто старше, чем я помню. И как я сразу этого не понял.

— Не стоит отчаиваться, ко многим память постепенно возвращается, теряются несколько часов или дней из последних событий. Я верю, что все будет отлично, — попыталась его утешить Аннабет. Нико едва заметно кивнул и закрыл глаза, устав бороться с сонливостью.

— Ладно, ребята, дайте ему отдохнуть, — предложила Хейзел, выпроваживая друзей из палаты. Когда все вышли в коридор, она, а вместе с ней Пайпер и Перси, одновременно спросили:

— Что скажем Кэлен?

Этот вопрос тут же испортил всем настроение. Хейзел поежилась. Ведь Нико теперь ее не помнит! Бедная Кэлен. Как рассказать ей об этом?

— Думаю, Нико лучше пока не говорить о Кэлен. То, что у него есть девушка, может его шокировать, — сказала Аннабет, скрестив руки на груди.

— А вдруг она поможет ему вспомнить? Я видела в фильмах, что тем, кто терял память, пытались показывать разные фотографии, воспроизводить прошедшие события, которые могли бы всколыхнуть то, что было забыто, — возразила Пайпер.

— Мы можем показать ему Кэлен, не говоря о том, что она его девушка, — продолжила настаивать на своем Аннабет. — Нико будет странно узнать, что он встречается с девушкой.

— Да чего тут странного-то, не пойму? — возмутилась Пайпер. — Ему семнадцать лет, это нормально для парня — встречаться с кем-то.

И тут Хейзел поняла, что все, кроме Пайпер, были в курсе, что Нико — не натурал. Именно поэтому она и не понимала, что же такого в том, что у Нико есть девушка. Возможно, он куда спокойнее воспринял бы новость о том, что у него есть парень, но девушка? Хейзел помнила тот разговор с Нико, когда он наконец признался, что они с Кэлен встречаются. Он был совершенно обескуражен и поражен тем фактом, что влюбился в девушку, хотя был уверен, что ему нравятся только парни. Четырнадцатилетний Нико, который только-только осознал, кем он был, и смирился с этим, воспримет новость о Кэлен с недоверием.

— Я согласна с Аннабет, — поддержала подругу Хейзел. — Ведь Нико скоро все равно все вспомнит? Тогда зачем лишний раз его шокировать? Представим ему Кэлен как подругу, а когда он все вспомнит, объясним, почему так поступили. Но вот Кэлен мы обязаны все рассказать.

— С этим никто и не спорит, — ответила Аннабет. — Думаю, мы должны сделать это прямо сейчас. Я свяжусь с ней через Ириду и выясню, сможет ли она нас принять.

— Принять? — переспросила Пайпер.

— Ну да, вы же не думаете, что такие новости сообщают через Ириду, верно? Пойдем втроем — я, ты и Хейзел. Она как раз сможет перенести нас в Бруклин, а ты, Пайпер, сумеешь найти слова, которые помогут ей не устроить истерику, услышав наши новости.

— Да уж, — поморщилась Пайпер, явно представляя, какую истерику им закатит Кэлен, если дочь Афродиты облажается со словами утешения.

— А еще можно попробовать полечить Нико самостоятельно, — предложил Джейсон. — В лагере полукровок есть руно, оно что угодно может исцелить.

— Хорошая идея! — отметила Аннабет. — Но Хирон ни за что не позволит нам перенести руно в лагерь Юпитера. Лучше подождем, пока Нико окрепнет, и перевезем его в лагерь полукровок, где и постараемся ему помочь. К тому же я хочу показать его Кловису — он спец в таких вещах.

— Мне он не помог, — заметил Джейсон.

— Но ты был лишен памяти Герой, а у Нико всего лишь травматическая амнезия. Возможно, Кловис окажется полезен, — возразила Аннабет.

— Помните слова Рейчел? — подал голос Перси, до этого молчавший. Аннабет недовольно поджала губы, но промолчала. — Она сказала, что мы найдем преступника, но потеряем нечто ценное.

— Я тоже думал об этом, — признался Джейсон. — Я боялся, что мы потеряем Нико.

— В итоге это Нико потерял нечто ценное — память, — добавил Перси.

— Не просто память — память о Кэлен, — заявила Аннабет, доставая из кармана джинсов драхму. Никому из присутствующих не нужно было объяснять, чем были так ценны эти воспоминания. Кэлен сделала Нико счастливым, и это было очевидно каждому. — Ладно, пойду пока свяжусь с ней. Хейзел, ты готова, если что, переместить нас?

Хейзел кивнула, мысленно собираясь с силами. Нет, она не боялась перемещаться — благодаря советам Нико у нее это хорошо получалось. Просто она ужасно не хотела встречаться с Кэлен и сообщать ей грустные вести.

Этот прекрасный воскресный день начался идеально: Кэлен выспалась, хорошо позавтракала и отправилась на прогулку в Проспект-парк вместе с Глорией и ее подругой Кристиной, с которой Кэлен не очень хорошо ладила, ибо та казалась ей несколько надменной и грубой и по поведению чем-то напоминала Клариссу. Глория с интересом рассказывала об очередном пятничном парне, в которого влюбилась по уши. Кристина часто хмурилась и явно была не в духе, Кэлен тоже слушала в пол-уха, потому как рассказываемая информация не носила в себе ни малейшей ценности — на следующей неделе появится новый парень, и все разговоры начнутся заново.

Иногда Кэлен казалось, что Глория просто не умела любить. Возможно, ей просто не повстречался тот самый парень, который вызвал бы у нее желание провстречаться с ним дольше одной недели. Сравнивая отношения Глории с ее парнями и собственные с Нико, Кэлен удивлялась тому, как они разнились. Глория относилась к отношениям как к услуге в салоне красоты, и, если ей что-то не нравилось, она без сожалений вычеркивала парня из своей жизни. Кэлен и представить себе не могла, как можно просто взять и вычеркнуть из своей жизни Нико. Что он должен сделать, чтобы ей захотелось с ним расстаться?

— Вам совсем не интересно, о чем я рассказываю! — воскликнула Глория, заметив, что Кристина отвлеклась на рассматривание мимо проходящих людей, а Кэлен проверяла электронную почту на телефоне.

— Прости, милая, но мы каждую неделю слышим одно и то же. Надоело, — вздохнула Кристина, не замечая, с каким разочарованием взглянула на нее подруга.

— Ты просто завидуешь, потому что у меня есть парень, а у тебя — нет.

Кристина закатила глаза.

— К черту парней. Мне до конца жизни хватило признания Эрика.

Кэлен была немного посвящена в эту историю. Эрик был одноклассником Кэлен в прошлом году, а в этом — перешел в другую школу. Говорят, его опекуны переехали в более богатый район на Манхеттен, а Кристина была уверена, что Эрик просто не захотел встречаться с ней на улицах Бруклина после того, как она опозорила его перед всем классом, и упросил опекунов сменить адрес. В конце прошлого учебного года он признался Кристине в любви, причем в присутствии свидетелей. Кэлен это представление пропустила, так как уже успела сбежать из дома в лагерь, но народ рассказывал, что Кристина послала его довольно грубо, хотя никаких предпосылок к этому не было. Кристина же утверждает, что он в процессе своего признания ей нахамил, но если это и было так, то смысл этого оскорбления поняли лишь они двое.

С Кристиной было сложно общаться — она могла ответить довольно агрессивно, любила зло подшучивать (в том числе и над Кэлен в прошлом году, что было еще одной причиной, по которой та так ее не любила) и насмехаться над слабыми, но с Глорией она была относительно вежлива и миролюбива, поэтому раздражение по поводу пустой болтовни подруги удивило Кэлен — раньше Кристина молча терпела эти разговоры и не жаловалась. В последнее время она вообще вела себя довольно странно.

— Ну а чего ты хотела? — продолжила Глория. — Парень был влюблен в тебя еще с младшей школы, ты с ним постоянно везде таскалась, вот он и решил, что может тебе понравиться.

— Он прекрасно знал, что не в моем вкусе.

Эрик и Кристина были соседями по лестничной клетке и общались еще с сопливых времен. Когда Кристина начала общаться с Глорией, их дружба с Эриком начала угасать. Глория сразу невзлюбила друга детства своей подруги, и эти чувства были взаимными.

— Парни в твоем вкусе и не смотрят на тебя, — продолжила язвить Глория. — Ты бы надела платье и каблуки — тут же подцепила бы себе кого-нибудь.

Кэлен решила не встревать в их беседу, иначе Глория проедется и по ее внешнему виду. Глория имела не очень хорошее качество — она считала, что достаточно мудра, чтобы раздавать окружающим советы, причем не всегда облекала их в учтивую форму. Несмотря на эту неприятную черту, Глория была хорошим другом. Не таким, как Пайпер или Аннабет, с которыми Кэлен прошла огонь и воду, но, тем не менее, хорошим. Как-то зимой Кэлен серьезно поругалась с Нико из-за его частых отлучек в подземный мир по рабочим делам (тут она сама накосячила: разве Нико был виноват в том, что отец нагло его эксплуатировал?) и, уверенная, что Нико никогда больше к ней не вернется, два часа провисела с Глорией на телефоне, рыдая ей в трубку. Подруга выслушала все нытье, немного откритиковала в привычной для себя манере, вправила мозги и хорошенечко утешила тем, что Кэлен не стоит унывать из-за такой ерунды, так как она может хоть завтра найти себе нового парня, если захочет, потому что у нее для этого есть все природные данные. Кэлен первый раз слышала из ее уст столь щедрые похвалы и тут же прониклась к Глории симпатией.

Возможно, именно поэтому Кристина и отнеслась к словам подруги так спокойно, хотя Кэлен все же было интересно, как только такая вспыльчивая девушка терпит подобные выходки? Манера одеваться — частая причина придирок Глории, так как стиль одежды Кристины радикально отличался от ее стиля. Кристина была, пожалуй, единственной ее подругой, предпочитавшей одеваться в джинсы и кеды, спортивные штаны и свободные футболки. На ее руках было множество браслетов либо напульсников, и Глория называла их оскорблением ее чувства прекрасного.

— Ох, перестань! — вздохнула Кристина. — В современном обществе женщина вполне может прожить одна, ей для этого не нужен мужчина. Борись со своей внутренней мизогинией, дорогая.

Начался спор о роли женщины в современном обществе: Глория считала, что без мужчин в обществе совсем никуда, Кристина — что женщина в первую очередь должна развиваться самой, а не думать, как бы пристроить себя под чье-нибудь мужское крыло. Кэлен делала вид, что ее этот спор ни капли не волновал, увлеченно роясь в телефоне, хотя мысленно она поддерживала обе стороны, так как доля правды была в словах обеих девушек.

И в этот момент Кэлен услышала голос Аннабет. Она подняла голову и чуть было не влетела в радужный экранчик, в котором виднелось лицо дочери Афины.

— Аннабет! — воскликнула Кэлен, и это привлекло внимание Глории и Кристины. На какой-то момент Кэлен испугалась, что те заметили радужное сообщение, и прислонила телефон к уху, делая вид, что ей звонят. Жестом предложив им идти дальше и пообещав догнать чуть позже, Кэлен взглянула на Аннабет, надеясь, что та поймет, что позвонила не совсем в удачное время. Подруги, к счастью, вроде бы ничего не заметили и продолжили свой спор, идя дальше.

— Прости, что так внезапно! — сказала Аннабет извиняющимся тоном. — У нас для тебя неприятные новости.

— Что-то с Нико? — сразу же встревожилась Кэлен.

— Да, но ты не волнуйся, он жив и относительно здоров! — поспешила сообщить Аннабет, заметив, как изменилось выражение лица подруги.

— Относительно?

— Знаешь, это не телефонный разговор. Я, Пайпер и Хейзел хотим навестить тебя, когда тебе будет удобно с нами встретиться?

Кэлен посмотрела в спины Глории и Кристины, продолжавших идти дальше, и тихонько вздохнула.

— Давайте через десять минут у входа в Проспект-парк со стороны Парксайд Авеню. Вас устроит?

— Да, отлично!

Аннабет отключилась, и сердце Кэлен тревожно забилось в груди. Что-то случилось с Нико, но что именно — они не сказали. Если бы это было несерьезно, Аннабет не понадобилось бы назначать встречу лично — она сказала бы и так. Что же случилось?

Кэлен догнала подруг и сказала им, что ей нужно срочно уходить. Глория восприняла эту новость с наигранным разочарованием, а Кристина — равнодушно или даже радостно, словно присутствие Кэлен ей чем-то мешало. Попрощавшись с ними, Кэлен бросилась в сторону нужного ей входа в парк, обдумывая на ходу причины, по которым Кристина относилась к ней с такой нетерпимостью.

Никто не заметил, как из тени у входа в парк материализовались три девушки. Кэлен сразу заметила, что Хейзел выглядела озабочено, и это вызвало у нее дрожь по телу.

— Ты только не нервничай сильно, — сказала Пайпер после того, как они все поздоровались с Кэлен. Эти слова заставили Кэлен занервничать еще сильнее.

— Умоляю, не тяните, — попросила она, понимая, что, если те будут ходить вокруг да около, ее сердце просто разорвется от беспокойства.

— Нико, Джейсон и Перси отправились в поиск. Нико в процессе пострадал — ударился головой. Из-за этого он потерял память о последних трех годах жизни, — сообщила Аннабет так быстро и сухо, словно рассказывала что-то из истории архитектуры. Сказанные ею слова не сразу целиком и полностью были осознаны мозгом Кэлен.

— Подождите… что?!

Аннабет вздохнула и начала рассказывать с самого начала, со всеми подробностями. Когда она закончила, Кэлен чувствовала себя так, словно ее окунули в холодную воду. Она спрятала лицо в ладонях. Все происходящее казалось ей сном. Словно она смотрела на все это со стороны, как на фильм, сидя при этом в зрительном зале. Ее поразило то, что она восприняла эту новость спокойно. Может быть, было бы правильнее заплакать или устроить истерику. Она никак не могла осознать тот факт, что Нико ее больше не помнит. Не помнит совсем ничего из того, что было с ней связано.

Осознание приходило медленно. Кажется, она не была так сбита с толку даже в тот день, когда Нико признался, что он гей. Или когда ей рассказали о лагере и полукровках. Кэлен не видела никакого выхода из этого положения. Она чувствовала, будто у нее что-то украли. Забрали самое дорогое, самое необходимое, и теперь она не знала, как без этого жить.

— Каковы шансы на восстановление памяти? — спросила Кэлен.

— Шансы есть! — ответила Аннабет тут же. — Амнезия — довольно частое явление при травмах головы.

— Не нужно расстраиваться! — добавила Пайпер. — Помните, Джейсон и Перси теряли память? Они ведь вернули ее назад!

— Их память забрала Гера, она в любом случае бы им ее вернула, — ответила Кэлен расстроено. — А здесь она может вернуться, а может — и нет. Никто ведь не знает, насколько сильной оказалась его травма.

— Но статистика говорит о том, что возвращение памяти — вполне частый случай. К тому же мы еще не пробовали руно, — сказала Аннабет уверенно. — И силу Кловиса. У нас есть, что пробовать!

Слова Аннабет немного ее воодушевили. Все-таки она знала обо всем этом больше, чем Кэлен. Хейзел стояла молча, словно так же, как и Кэлен, слабо верила в то, что все будет хорошо. Кэлен немного ей позавидовала — ее-то Нико помнит! Даже если он ничего не вспомнит, его сестра по-прежнему останется ему дорога.

— Единственное, о чем мы хотели бы тебя попросить, — не связываться пока с Нико и не говорить ему, что ты его девушка, — добавила Аннабет.

— Вы серьезно? — не выдержала Кэлен. До этого момента она старалась держать себя в руках, но слова Аннабет просто выбили почву из-под ее ног. Мало того, что Нико ее не помнит, так еще и не должен знать, что она его девушка!

— Кэлен, ты ведь понимаешь, что будет с Нико, считающим себя четырнадцатилетним, когда он узнает, что у него есть девушка, верно? — в голосе Аннабет отразилось нечто едва уловимое, и Кэлен поняла, что именно она имела в виду. Ну да. Нико же не знает, что бисексуален.

— Ладно, — ответила Кэлен с раздражением. — Но вы обязаны познакомить нас! Пусть я буду просто другом, но… боги, что за дерьмо! За что они так со мной?

Аннабет, Пайпер и Хейзел молчали, и Кэлен хотелось наброситься на них, схватить на грудки и трясти, пока они не признаются, что все это — просто глупая шутка, что они решили разыграть ее, потому что проспорили кому-то или еще по какой-либо причине.

— Кэлен, я понимаю, что ты чувствуешь, — сказала наконец Пайпер таким грустным голосом, словно ее любимого щенка сбила машина. — Я тоже жутко расстроилась, когда узнала, что Джейсон меня не помнит. Но то, что помнила я, было лишь проделками Геры. А ваши воспоминания — настоящие! И это значит, что всегда есть шанс, что Нико снова в тебя влюбится. Даже если не вспомнит тебя. Поверь мне, я дочь Афродиты и знаю, о чем говорю.

Слова Пайпер были ободряющими и воодушевляющими. Кэлен не знала, было ли это действием волшебного голоса, или просто Пайпер действительно знала, о чем говорила. Тяжко выдохнув, Кэлен подошла к ним, чтобы обнять. Все три девушки обхватили ее своими руками, словно пытаясь оградить от окружающего мира, и Кэлен, чувствуя, что эмоции ее подводят, не выдержала и заплакала.

— Как там Нико? — спросил Перси, заметив приближающуюся к ним Хейзел. Они с Джейсоном сидели в центре Нового Рима у каких-то колонн и обдумывали свои дальнейшие действия. Положение было довольно бедственным — без Нико они не могли так резво перемещаться от алтаря к алтарю, к тому же в пророчестве было ясно сказано, что искать должны дети троих старших богов.

— Так себе. Все еще жалуется на головную боль. Врачи боятся давать ему обезболивающее — и так уже много вкололи.

— Он что-нибудь начал вспоминать? — спросил Джейсон.

— Увы, — вздохнула она, присаживаясь рядом и опираясь спиной о колонну. — А у вас как дела? Выяснили что-нибудь у авгура?

— Нет, — с разочарованием ответил Джейсон. — Этот новенький знает даже меньше предыдущего. Я надеялся, что от смены авгуров будет хоть какой-то толк, но, похоже, скоро грядет еще одна смена жреца. Все-таки каким бы говнюком Октавиан ни был, сила у него была. И заменить его сейчас некем.

— Жаль, — с грустью пробормотала Хейзел, обнимая колени руками и прижимая их к груди. Перси был уверен, что она что-то задумала, но боялась сказать вслух. Впрочем, каким бы недогадливым Перси ни был, конкретно в этой ситуации он точно знал, чем именно Хейзел хотела с ними поделиться.

— Фрэнк тебя с нами не отпустит, — сказал он, замечая, как от удивления округлились глаза девушки. Она поджала губы и надулась.

— Он мне не хозяин. Если я хочу пойти — пойду.

— После того, что случилось с Нико, я не стал бы рисковать и брать тебя с собой, — продолжил Перси.

— Хочешь сказать, я слабее Нико? — поинтересовалась Хейзел, приподняв одну бровь. — Я центурион и, если хочешь знать, скоро могу стать претором. Да, Джейсон, не делай такие глаза. Ты прекрасно знаешь, что Рейну тяготит работа претора, особенно если учесть, что она наконец-то нашла парня своей мечты. Я ведь была с вами, когда мы воевали с Геей. И я была с тобой, Перси, когда мы ходили освобождать Танатоса.

— Я ни секунды не сомневаюсь в твоей силе, Хейзел, — заявил Перси. Он не лгал — он правда считал ее одной из самых сильных полукровок этого поколения. — Но это очень опасно. Тот парень… ты себе даже представить не можешь, насколько он силен. Мы втроем всухую ему продули.

— Ну, продули мы потому, что не знали его сил и недооценили его, — поправил друга Джейсон.

— Вряд ли это будет опасней Геи, — продолжила спорить Хейзел. — И вообще, вы и без меня прекрасно понимаете, что Нико еще нескоро поправится, а уж когда к нему вернется память — и вовсе никто не скажет. В пророчестве говорилось о детях трех старших богов, а не о сыновьях. Вдруг я — именно та, о ком в нем говорилось? Вдруг Нико пострадал только потому, что мы неправильно интерпретировали смысл пророчества? Я сомневаюсь, что это все — совпадение. Я нужна вам — и вы это знаете. День летнего солнцестояния уже через месяц. Я прекрасно подхожу под пророческий критерий.

— У нас нет выхода, — признал Джейсон, глядя на Перси. Ох уж этот его признающий поражение взгляд! У Перси просто не было выбора, кроме как согласиться с тем, что Хейзел им действительно нужна.

— Ладно, собирайся. Этим вечером отправляемся к другим алтарям, — сказал Перси и мрачно добавил: — Надеюсь, Фрэнк не прикончит нас, если с тобой что-то вдруг случится.

* * *

Рассказать о том, что произошло в жизни Нико за три забытых года, поручили Пайпер, и то лишь потому, что Хейзел отправилась в поиск. Фрэнк, что удивительно, скандалов не закатывал и отнесся к решению своей девушки вполне рационально. Лишь потом, оставшись наедине с Джейсоном и Перси, попросил внимательно следить за ней, но, в общем и целом, Фрэнк доверял силе и Хейзел, и ее попутчиков, поэтому отпустил ее спокойно.

Нико не помнил Пайпер, и это было неплохо, так как их отношения в прошлом нельзя было назвать теплыми, хотя тот факт, что они с Кэлен начали встречаться, немало возвысил Нико в глазах Пайпер. Она изо всех сил старалась выглядеть веселой и дружелюбной, но внутри скребли кошки всякий раз, когда она смотрела на Нико, и перед ее глазами сразу же появлялось заплаканное лицо Кэлен. Пайпер все еще отказывалась понимать, почему нельзя было рассказать ему о собственной девушке, но спорить с Аннабет не стала, особенно если учесть, что никто в том вопросе ее мнение не поддержал.

Пайпер рассказала Нико о войне с Геей, о его похищении братьями-титанами, о закрытии Врат Смерти и последующих приключениях, которые им пришлось пережить потом. Про Ату не говорила — эту часть решили оставить для Кэлен. Иногда заходила Рейна и рассказывала об их путешествии со статуей. Несмотря на то, что Нико помнил Рейну лишь как претора, которого уговаривал позволить его сестре жить в Лагере Юпитера, он отнесся к ней с большей теплотой, чем к Пайпер. Возможно, потому что помнил ее хоть какой-то. Возможно, Рейна поведала ему о чем-то, когда они оставались наедине, и он проникся к ней симпатией. В любом случае Пайпер частенько замечала, как претор заходила к Нико, но стоило Пайпер тоже прийти — тут же сбегала, вспоминая о каких-то важных делах. Несмотря на то, что у нее с Пайпер не было никакой неприязни из-за Джейсона — Рейна была взрослым человеком и прекрасно понимала, что Джейсон ничего ей не обещал и имел права влюбиться в Пайпер, — она все-таки держала дистанцию. Не то чтобы Пайпер хотела с ней дружить, просто ей не хотелось, чтобы Рейна ее избегала.

Рейна, конечно же, была предупреждена о том, чего нельзя было рассказывать Нико. Пайпер очень надеялась, что так оно и оставалось.

Несмотря на то, что Рейна пользовалась у Нико большим доверием и теплотой, к Пайпер он тоже относился весьма дружелюбно, иногда делился какими-то своими наблюдениями, задавал вопросы и вел себя на удивление доброжелательно. Он не был таким же нелюдимым и агрессивным, как когда Пайпер впервые увидела его. Возможно, то было следствием его попадания в Тартар. Сейчас Нико не помнил ужасов Тартара и, возможно, поэтому был куда отзывчивее и дружелюбнее, чем Пайпер помнила. Казалось бы, когда они познакомились, ему тоже было четырнадцать. Как он успел измениться так сильно за такой короткий промежуток времени? Перси как-то рассказал, что в десять лет Нико был совсем другим — он со всеми общался, всему радовался и был ужасно назойливым. Аннабет лишь пожимала плечами — она не знала, каким Нико был до смерти его сестры, Бьянки, но даже потом он неплохо общался с ребятами в лагере после победы над Кроносом. Поэтому она удивилась, когда услышала, что Нико, попав на корабль, ото всех шарахался и старался держаться обособлено. Лишь после войны с Геей она поняла, что слова Пайпер были справедливы. Несмотря на то, что отношение обоих лагерей к Нико изменилось — ведь он был героем — он продолжал избегать всех, общаясь в основном с Хейзел и Рейной и лишь иногда — с другими полукровками.

Ничего из того, что было рассказано, воспоминаний Нико не вернуло. Пайпер вспомнила, что у нее сохранились фотографии с празднования Рождества, и как-то раз принесла их ему. Разумеется, сначала она убрала все фотографии, на которых Нико был вместе с Кэлен, во избежание лишних вопросов. Нико с интересом рассматривал их, словно удивлялся тому, что его вообще пригласили на эту вечеринку. Многое изменилось за этот год. И теперь Пайпер казалось странным, что Нико могли не позвать на какие-то совместные празднования — он стал важной частью их коллектива и, как оказалось, мог быть открытым и веселым, когда позволял себе расслабиться. И пусть сейчас он все это забыл, Пайпер было приятно видеть перед собой не замкнутого социопата, а вполне разговорчивого и любопытного парня, который если и держал дистанцию, то лишь из скромности.

— А это кто? — спросил Нико, показав на одну из фотографий. На той рождественской вечеринке присутствовали друзья из ее колледжа и братья и сестры из домика Афродиты, поэтому иногда ей приходилось объяснять кто все эти люди и знаком ли Нико с ними вообще. Но сейчас он показывал на Кэлен. Пайпер даже выругала себя в душе за такую оплошность — она была уверена, что убрала все фотографии Кэлен, но на этой было много народу, и Кэлен стояла у самого края, чуть позади, поэтому Пайпер ее проглядела.

— Ты ее помнишь? — спросила она, надеясь, что Нико каким-то образом вспомнил лицо своей девушки. Ведь не случайно же он указал именно на нее.

— Нет, просто остальных я уже знаю, а ее на предыдущих фотографиях не было, — ответил Нико, перечисляя по памяти имена других людей на фотографии. Пайпер удивилась тому, как легко ему удалось их всех запомнить. И это притом, что у него сейчас проблемы с памятью! — Так кто это?

— Это Кэлен, она наша подруга из лагеря полукровок.

— Полукровка? Из какого домика?

— Она живет в домике Аполлона, но вообще-то она смертная.

— Как Рейчел? Тоже оракул?

— Нет, у нее в роду были полукровки, и так получилось, что конкретно у нее проявились силы троих богов — Зевса, Деметры и Аполлона.

— Так бывает?

И Пайпер пришлось рассказать о том, что когда-то всему лагерю сообщил Мистер Ди, намереваясь постепенно соскочить с этой опасной темы и перейти на что-нибудь другое, но Нико было интересно еще послушать про такую странную девушку, поэтому он начал задавать разные вопросы, среди которых был «а как она вообще попала в лагерь?». Пайпер очень не хотела на него отвечать, но ей все-таки пришлось поведать Нико еще и о том, что именно он доставил девушку в лагерь.

Аннабет была против того, чтобы рассказывать Нико о Кэлен, и Пайпер только что нарушила ее приказ, но в глубине души радовалась тому, что Нико заинтересовался именно Кэлен из всех этих людей на фотографии, пусть его интерес и вызвала странная природа ее сил. Теперь будет проще их познакомить и свести вместе, а там и до новой влюбленности дело дойдет! Иногда Пайпер радовалась тому, что была дочерью Афродиты. Ей хотелось, чтобы вокруг нее было много влюбленных пар, потому что сама она была счастлива с Джейсоном. Разве этим счастьем не хочется поделиться?

* * *

Это явно было усмешкой судьбы. Нико казалось, что судьба решила таким вот изумительным образом разрулить все его проблемы. А проблем хватало. Во-первых, Хейзел. Он ужасно переживал, что сестре не понравится лагерь Юпитера, что здесь ее будут обижать из-за того, кем был ее отец, и, что волновало сильней всего, Аид прознает о том, что Нико вернул ее в мир живых, и заберет назад. И Нико снова останется один. Реальность же его порадовала: Хейзел выросла в прелестную девушку, храбрую и волевую, стала центурионом, нашла себе парня-претора, который оказался весьма приятным молодым человеком, и Нико был рад за нее. Его несколько взволновало то, что она отправилась в поиск, из которого сам он вернулся прямиком на больничную койку, но, судя по тому, как все отнеслись к ее решению, её силе доверяли.

Во-вторых, одиночество. Нико не был дураком — он видел взгляды жителей лагеря полукровок. Да, поначалу они приняли его хорошо, но потом стали избегать, сторониться. Он снова почувствовал себя чужим, изгоем. Это его тяготило, беспокоило, он пытался это отрицать, потому что такая судьба его не устраивала. Но теперь — раз! — и боги словно услышали его мольбы. Каждый день к нему заходили разные люди, которые считали его своим другом, и пусть из всех них он более-менее помнил лишь половину, такое внимание его радовало.

В-третьих, Перси. Честно говоря, Нико был готов провалиться сквозь землю, когда перед уходом в свой поиск Перси пришел к нему и в конце самой обычной беседы вдруг сообщил, что в курсе чувств Нико. Кошмар! Нико поверить не мог, что все-таки признался Перси в любви! Сильнее его поразил тот факт, что об этом были в курсе Аннабет (Нико знал, что когда-нибудь спалится — она ведь дочь Афины), Джейсон (а он-то каким боком узнал?) и Хейзел (ну, с этим все ясно). После разговоров с Рейной Нико понял, что та тоже обо всем знала. На самом деле она знала даже больше, чем следовало, и это ужасно его смутило. О некоторых вещах, например, о том, как Нико превратил полукровку в призрака, знала лишь она и сатир Глисон Хедж, который тоже был бы не прочь как-нибудь нанести Нико визит, но сейчас был занят выводком сатирят, поэтому нескоро будет свободен. Она сказала, что никто больше о том случае не знает и не узнает, если только он сам кому-либо не расскажет. Это его тронуло. Рейне можно было доверять, да и сама она рассказала кое-что из своих секретов. «Чтобы мы были квиты», — заявила она шутливо, и Нико был благодарен ей за доверие.

Так что Нико не сильно-то и переживал из-за того, что все забыл. Так ли это плохо? Нет, ему конечно хотелось бы узнать, как именно все пришло к тому, что он сейчас имеет, но рассказов Пайпер и Рейны было достаточно для того, чтобы сложить определенную картинку в своей голове. А некоторые вещи, например, Тартар, он, судя по рассказам Перси, и сам был бы рад забыть. Нет, ему, конечно, интересно посмотреть, как выглядит Тартар, ведь его на настоящий момент посещали лишь Перси и Аннабет, но о некоторых вещах лучше слушать, чем видеть самому.

Перси был таким отзывчивым и заботливым, постоянно интересовался, удобно ли Нико, ничего ли не болит, клял себя, что недостаточно хорошо его защищал, и это было так мило, что не могло не тронуть сердце Нико. Если бы он уже не был влюблен в Перси, то влюбился бы сейчас. И пусть влюбленность в четырнадцать лет выглядит иначе, чем в семнадцать, это было неважно. Внимание Перси — это все, что сейчас его волновало.

Через неделю рана на голове более-менее зажила, через две Нико уже мог спокойно выбираться в Новый Рим, правда в сопровождении Пайпер, Рейны или Аннабет, которые взяли над ним шефство. Наступил июнь, и в скором времени они планировали отправить Нико в лагерь полукровок, и на этот раз самолетом — никаких перемещений по теням в таком состоянии!

Но они явно плохо знали Нико. Он уже успел опробовать перемещение по теням на небольших расстояниях и теперь планировал испытать свои силы на главном маршруте — из одного лагеря в другой. И у него получилось.

Он появился в том же самом месте, где частенько раньше тренировался. Здесь среди деревьев на окраине лагеря была поляна, где Нико когда-то чуть было не потерял свою жизнь. Это было год назад, вернее, четыре года назад, ведь Нико их не помнил. В тот день армия Кроноса вышла из лабиринта Дедала и напала на лагерь, и после битвы Перси нашел Нико на той поляне и дал ему амброзию. Этот маленький жест пробудил в Нико чувство благодарности, которое вскоре переросло во влюбленность. Он все еще не мог поверить, что спустя три года все-таки признался Перси в своих чувствах. В четырнадцать лет это казалось невероятным.

Нико услышал шорох и увидел среди листвы чью-то фигуру в оранжевой лагерной футболке. Это была какая-то девушка с каштановыми волосами чуть ниже плеч. Она с остервенением махала мечом, делая выпады то вперед, то назад, и рубила воздух вокруг себя. Она двигалась довольно неуклюже, но быстро, что было неплохо, если учесть тяжесть меча. Нико не был доволен тем, что место, которое он привык считать своим, теперь было занято какой-то девчонкой-недоучкой. В лагере полно тренировочных залов и полукровок, готовых поучаствовать в спарринге, так почему же она пришла именно сюда, да еще и одна?

Девушка на какой-то момент повернулась к нему лицом, и он узнал ее. Это была Кэлен.

Увлеченная тренировкой Кэлен Нико не замечала. В какой-то момент она взмахнула мечом слишком сильно и потеряла равновесие. Споткнувшись о небольшой камень в земле, она начала падать, полетев носом вперед. В полете она успела выставить перед собой руки, однако проехалась по земле коленкой, и на поверхности кожи тут же поспешило расползтись кровавое пятно.

— Ну, с открытием сезона синяков и царапин тебя, Кэлен! — воскликнула она, прижимая колено к себе, чтобы как следует рассмотреть рану.

— Нужна помощь? — не выдержал Нико, бросившись ей навстречу. Он не планировал выдавать свое присутствие, но вид крови не мог оставить его равнодушным. Она подняла на него глаза и удивленно ахнула:

— Нико!

И только сейчас до Нико дошло, что он выдал себя совершенно зря. Раз уж Кэлен позвали на празднование рождества к Пайпер, значит, они как минимум неплохо друг с другом дружат. Если Пайпер узнает, что Нико перемещался в лагерь полукровок, никого об этом не предупредив, то устроит ему выволочку. Несмотря на то, что из трех девчонок, что присматривали за ним, Пайпер была самая добродушная, злить ее было бы очень глупо. Однажды Нико попытался выйти в Новый Рим без сопровождения, и Пайпер, узнав об этом, отчитывала его несколько минут, и Нико очень пожалел о том, что вообще рассердил ее.

Какое-то время Нико и Кэлен смотрели друг на друга, не решаясь что-либо сказать. Нико думал, как бы попросить ее не рассказывать об этой встрече Пайпер, а вот о чем думала она, он не знал, но взгляд ее был очень удивленным и в то же время оценивающим.

— Это правда? — спросила она робко, забыв напрочь о собственной травме.

— Что — правда?

— Ты ничего не помнишь?

— Только последние три года жизни.

— А, ну да, — вздохнула она, снова переключив внимание на царапину. Почему-то ему показалось, что она, задавая тот вопрос, имела в виду нечто другое. А потом осознал другой факт: Пайпер говорила, что о том, что Нико потерял память, знал только ограниченный круг близких друзей. В лагере полукровок ими были Рейчел и некий Лео, которого Нико также не помнил. Ну и Хирон, ясное дело. Про Кэлен Пайпер не говорила, но почему-то та знала про амнезию. Могло ли быть так, что информация о его травме распространилась по лагерю полукровок? Или Кэлен все-таки входила в этот круг избранных, но Пайпер не стала об этом сообщать? Почему? Потому что он не помнил Кэлен? Спорный аргумент, ведь о Лео Нико знал еще меньше.

Осознание настигло его внезапно: они что-то скрывают! Что-то, что наверняка знала Кэлен. Почему на тех фотографиях она была запечатлена лишь один раз? Может, это были не все фотографии? Пайпер занервничала, когда речь зашла о Кэлен, и неохотно отвечала на его вопросы. Да и история с появлением Кэлен в лагере довольно мутная. Они встретились в парке, когда на Нико напал минотавр, который мог бы убить его, если бы только Кэлен ему не помогла. Звучит просто смешно! Нико мог убежать от этого минотавра в тень, если уж действительно был не готов сражаться. Переместиться он бы смог — ведь сумел как-то переместить и себя, и Кэлен в лагерь. Значит, эта история — ложь.

Нико решил, что надо попробовать выяснить все у Кэлен напрямую. Возможно, он узнает что-нибудь такое, что поможет раскрыть эту загадку. Он медленно подошел к ней и сел рядом. Едва он потянулся рукой к ране, чтобы ее осмотреть, как она вдруг оттолкнула его руку и строго заявила:

— Я сама.

Прикрыв рану ладонями, она начала что-то нашептывать. По едва разбираемому бормотанию Нико догадался, что слова были древнегреческими. Рана медленно исцелялась, и он понял, что Кэлен шептала гимн Аполлона.

— Ты — дочь Аполлона? — начал он, хотя прекрасно знал, что она смертная.

— Нет, — ожидаемо ответила Кэлен, покончив с лечением. На месте раны появилась затянувшаяся царапина. — Я смертная. У меня в жилах течет кровь богов, которая была передана мне через поколения от моих родственников-полукровок. На настоящий момент меня признали трое богов — Зевс, Аполлон и Деметра. И, судя по тому, что я уже год как в игноре у остальных богов, думаю, список божественных родственничков на этом завершен.

— Погоди, я не понимаю. Ты хочешь сказать, что ты смертная, но в то же время обладаешь силой всех трех богов, что тебя признали? — продолжил придуриваться Нико, пытаясь вывести разговор в нужное ему русло.

— Да, именно так.

— Но это же бред! Такого просто быть не может!

— Однако это так, и когда ты помнил меня, это не казалось тебе бредом.

— Но как тогда ты попала в лагерь?

— Меня сюда привел ты, вообще-то.

«Супер, — подумал Нико торжествующе. — Теперь-то я выведаю все, что мне нужно».

— И как это произошло?

Кэлен медленно встала, потрясла ногой, проверяя раненную коленку, и подняла с земли свой меч. Кончик лезвия она поднесла к подбородку Нико и с усмешкой произнесла:

— Сначала потренируйся со мной, а потом я все тебе расскажу.

Нико поверить не мог, что она говорила это всерьез.

— Мне пока нельзя тренироваться — врач запретил.

— Ага, ври больше. Он небось и по теням перемещаться тебе запретил, однако ты тут.

Ее проницательность его удивила. Впрочем, если она и правда что-то о нем такое знала, то наверняка неплохо изучила его характер. Ну что ж, если она так хочет, он сразится с ней. Ему нужны ответы. Нико вытащил из ножен меч и напал первым.

— Эй, я ведь уточнила, что это всего лишь тренировка, да? — воскликнула Кэлен спустя несколько секунд после начала битвы. — Ты, конечно, забыл, но я самый неумелый мечник во всем лагере, так что будь нежней!

— Тогда какая же из этого выйдет польза? — удивился Нико. Удар за ударом он все сильней оттеснял ее к краю поляны. Она изловчилась и ударила его под ребра левым локтем, заблокировав меч Нико своим клинком. Кажется, этот прием он где-то уже видел. Ах да, он сам его придумал! — Это не первая наша тренировка, так ведь? — спросил он, умело уходя от очередных атак своей противницы. Она явно недооценивала себя. Уровень ее владения мечом был бесспорно выше уровня «самого неумелого мечника в лагере».

— Да, ты довольно долго меня тренировал, — сказала она, смахнув со лба капли пота. Это ненадолго отвлекло ее внимание, и Нико сумел прорвать ее оборону и подойти так близко, что можно было поставить сзади подножку. Кэлен мгновенно поняла его затею, но уже ничего не могла с этим поделать — он ударил ее в грудь, и, споткнувшись о его ногу, она упала спиной на землю. Нико приложил клинок к ее горлу.

— Тебе лучше рассказать мне все без утайки. У меня очень короткое терпение.

— Ох, как страшно! — воскликнула она, поднимая руки перед собой, словно желая сдаться. — Позволишь мне хотя бы сесть, сын Аида с коротким терпением?

Нико убрал меч в ножны, и она приняла сидячее положение.

— Прошлой весной, в начале мая, я прогуливалась по Проспект-парку и вдруг увидела тебя в компании огромного минотавра. Он собирался прикончить тебя, но я отвлекла его на себя и, считай, спасла тебе жизнь.

— Ты победила минотавра?

— Ну да, что в этом странного?

Нико отмерил ее удивленным взглядом, и она рассмеялась.

— Ну ладно, шучу! Мы с тобой позорно бежали с поля боя, пользуясь тем, что минотавр отвлекся на выращенный мною корень дерева. Ты перенес меня в лагерь, и я здесь осталась.

— И я стал тебя тренировать?

— Не сразу, но да. Ты привел меня сюда, — она обвела рукой поляну, — и мы начали тренироваться. Я тебя попросила. Сначала меня тренировала Кларисса, но успехов я не делала, а потом…

Нико ее уже не слушал, погруженный в собственные мысли. Во-первых, она поведала ту же историю о минотавре, что и Пайпер, так что либо это и впрямь случилось на самом деле, либо Кэлен подговорили врать одинаково со всеми, а это значит, что ничего из того, что ему решено было не говорить, он от нее узнать не сумеет. Во-вторых, ему казался странным тот факт, что он показал кому-то место, что было для него таким личным и дорогим. Оно было связано с Перси. Почему именно сюда? Как же ему хотелось собрать воедино картинку, которую он никак не мог понять!

— А почему я вообще согласился тебя тренировать? — поспешил задать вопрос Нико, сообразив, что Кэлен замолчала, потому что заметила, что он ее не слушает.

— И чего ты прицепился к этому? — возмутилась девушка. — Какая тебе разница?

— Вообще-то разница есть. Я никого не тренировал раньше и не вижу причин, по которым я бы согласился возиться с самым неумелым мечником в лагере.

— С чего ты взял, что никого раньше не тренировал?

Этот вопрос поставил Нико в тупик. И правда — Пайпер немногое успела рассказать о его жизни в лагере; кто знает, может его назначили инструктором по фехтованию за былые заслуги перед лагерями? Но почему тогда он тренировался с Кэлен именно тут?

— Кстати, меня зовут Кэлен Оллфорд, если тебе вдруг интересно, — сказала она безразличным тоном, словно была уверена, что ему действительно не интересно.

— Да, я знаю. Пайпер о тебе говорила. И фото показывала.

— Да? — удивилась она. — Показала мое фото, но не рассказала, что я смертная и что именно ты привел меня в лагерь?

Вот тут-то Кэлен его и подловила. Если он скажет, что Пайпер рассказывала обо всем этом, то возникнет закономерный вопрос — зачем он тогда спрашивал все это у Кэлен? Если же скажет, что Пайпер ничего ему не говорила, то Кэлен может расспросить об этом подругу, и тайное все равно станет явью.

— Я просто забыл, что это именно ты — та самая Кэлен.

Судя по ее взгляду, словам Нико она не очень-то поверила, но промолчала.

— Знаешь, мне пора идти, — не выдержал он. Кэлен так смотрела на него, словно он оскорблял ее одним лишь фактом того, что забыл все с ней связанное. — Но я хочу попросить тебя об одной вещи — не рассказывай никому, что видела меня. Особенно Пайпер. Ты была права — мне запрещено перемещаться по теням, но мне просто хотелось проверить свои силы.

— Ну и зря, — ответила Кэлен. — Если бы ты не был столь самоуверен, то не пострадал бы в своем дурацком поиске.

Нет, она и правда на него обижена! Да что же такое он забыл? Почему они это скрывают? Нико хотелось продолжать задавать ей вопросы, но он больше не знал, что такого спросить. Кэлен отвечала на все его вопросы без утайки, но до конца утолить его любопытство не смогла.

— Могу я прийти еще?

— Я слышала, тебя скоро переведут в лагерь полукровок, так что не рискуй больше перемещаться по теням, — посоветовала она, и ее взгляд чуть смягчился. — А так — приходи, я тебе еще что-нибудь поведаю из воспоминаний о нашей веселой жизни. Или Пайпер тебе уже все рассказала?

— Про тебя? Практически ничего. Кстати, ты не знаешь, почему они ничего о тебе не рассказывают?

Кэлен слегка улыбнулась.

— Не знаю, возможно они просто думают, что я сама тебе все потом расскажу. У нас в прошлом году такая движуха была в лагере! И ты принял в ней живейшее участие.

— Ммм, знаешь, я не так уж и тороплюсь, так что можешь рассказать об этом сейчас.

Кэлен рассмеялась. Вот такой она ему больше нравилась. Похоже, Кэлен, как и Пайпер, относилась к тому типу девчонок, которых лучше смешить, чем злить.

— Возвращайся в лагерь, иначе Пайпер тебя застукает. К тому же у нас скоро обед, и я не буду пропускать его из-за тебя!

Она махнула ему рукой на прощание и направилась в сторону лагеря, таким образом демонстрируя, что разговор окончен. Нико лишь сильнее утвердился в мысли, что с Кэлен все не так просто. Она явно знала что-то, но, как и Пайпер, не хотела об этом говорить. Но это ненадолго. Нико твердо решил выяснить все, что от него скрывалось.

Несколько часов полета в частном самолете семейства Маклин — и Нико в сопровождении Пайпер и Аннабет наконец оказался в Нью-Йорке. В аэропорту их встретил Аргус и отвез в лагерь на своем фургончике, обычно используемом для продажи клубники. Когда они наконец-то достигли пункта назначения, стоял уже полдень и большая часть полукровок была занята поглощением обеда.

Нико никогда не любил тринадцатый домик. Ну правда, чем они вдохновлялись, когда его проектировали? Историями о вампирах? Еще бы гробы вместо кроватей поставили! Нико твердо решил как минимум перекрасить стены из черного во что-нибудь более приятное, а как максимум — заменить и мебель с текстилем, потому что сейчас домик Аида выглядел как склеп.

Добрая Пайпер помогла привести комнату в более-менее приемлемый вид — помыла полы, пока Нико разыскивал свежий комплект постельного белья и вытряхивал мусор из ящиков. Вещи, лежащие внутри, он не узнавал, но на всякий случай не спешил выбрасывать — вдруг что-то важное? Через пару часов в тринадцатом домике стало довольно уютно.

Во время вечернего костра Нико узнал главную новость, что так его интересовала — никто в лагере не знал об его амнезии. Значит, Кэлен посвятили в эту тайну не просто так. Они однозначно были дружны в прошлом, и это не казалось ему странным, потому что первое впечатление о ней у него было весьма положительным, к тому же именно он привел ее в лагерь, что уже могло стать причиной их дружбы.

После костра Аннабет показала Нико Кловису. Тот явно планировал поскорее вернуться в свой домик и лечь спать, но все-таки не стал отказываться, когда Аннабет попросила его осмотреть Нико.

— Твои воспоминания с тобой, — сказал Кловис так, словно его слова все объясняли.

— И? — спросил Нико, выдержав паузу, после которой стало понятно, что больше ничего Кловис к своим словам добавлять не собирался.

— Ты можешь вернуть их в любой момент, надо только захотеть.

— Я хочу их вернуть!

— Нет, не хочешь, — пожал плечами Кловис. — Если бы действительно хотел, то давно бы вернул.

— Ты ошибаешься! — воскликнул Нико, но что-то в глубине себя тревожно запротестовало. Неужели он действительно сомневался насчет того, стоит ли вспоминать прошлое? С одной стороны, ему было интересно все вспомнить — ему хотелось знать правду. С другой, этот секрет он смог узнать и так, необязательно для этого все вспоминать. Сейчас у Нико все замечательно — рядом с ним друзья, обитатели лагеря жалеют его и потому не отталкивают. Там в прошлом — воспоминания о Тартаре, холодность окружающих, одиночество. Пусть тот факт, что он все вспомнит, никоим образом не повлияет на его настоящее, Нико все равно почему-то внутренне противился тому, чтобы все вспомнить.

Кловис лишь хмыкнул и, попрощавшись с Аннабет, пошел в свой домик.

— Мне жаль, — сказала она. — Я была уверена, что у него получится!

— Не стоит, — ответил Нико. — Может, Руно сработает.

Но теперь-то Нико понимал, что будет рад, если Руно тоже не поможет. Как оказалось позже, так все и случилось.

Но то, что он не желал вспоминать прошлое, не означало, что ему было не интересно узнать, что же там произошло прошлым летом. Поговорить с Кэлен Нико удалось лишь спустя пару дней на арене. Все это время она просто здоровалась, проходя мимо, либо лишь улыбалась, заметив его издали. Нико как-то не находил должного повода подойти к ней и заговорить, да и она не делала подобных попыток, хотя никак не демонстрировала свое нежелание с ним общаться. Это ее дружелюбие его несколько смущало. Со стороны все выглядело так, будто она и правда рада его видеть. Это казалось странным, потому что обычно люди отводили взгляды, когда замечали его, либо вообще игнорировали, словно его тут и не было. Ну, кроме Пайпер и Аннабет, но даже те не выражали одной улыбкой всю гамму дружелюбия, как это делала Кэлен. Когда она впервые улыбнулась ему (это было во время его первого ужина в лагере), он поспешно отвел глаза в сторону и долго корил себя за то, что поступил так. Мог бы улыбнуться в ответ! В конце концов, она просто пытается быть вежливой! Впрочем, не она одна: узнав о том, что Нико потерял память, народ в лагере внезапно начал относиться к нему так, словно им сообщили, будто у него рак.

Большую часть лагерного времени Нико проводил на арене, пытаясь вернуть себе былую форму, растраченную за время больничного, если, конечно, его домик не припрягали для дежурства. Именно во время тренировки он, наконец, и подловил Кэлен, собираясь напомнить о том, что она обещала рассказать о прошлом лете. Он решил завязать разговор, попросив ее встать с ним в спарринг.

— Ой, прости, я уже занята, — извиняющимся тоном сообщила она, показывая кивком на девочку лет десяти. — Это моя... ммм… родственница со стороны Аполлона, в общем. Пришла к нам в домик в начале этого лета, и мне поручили научить ее немного обращаться с мечом. Если честно, у нее это получается даже хуже, чем у меня!

Это было сказано таким тоном, словно хуже Кэлен в лагере мечников не было. Возможно, когда-то так и было, но теперь она довольно хорошо справлялась, к тому же ее бы не назначили в инструкторы к той девочке, если бы она действительно была бездарностью.

— На самом деле я просто хотел напомнить тебе…

— Ты про то, чтобы я тебе рассказала о прошлогодних событиях? — поспешила перебить она, заметив его смущение.

— Ну да, ты обещала…

— Давай сегодня после ужина на нашей поляне, — предложила она.

Нашей поляне! Звучало так, будто что-то, кроме тренировок, связывало их с этим местом. Эта поляна принадлежала Нико, но он не стал ничего говорить по этому поводу и просто кивнул, чувствуя, как внутри все протестовало. Что бы там Кэлен ни говорила, эта поляна навсегда будет символом чувств Нико к Перси.

Когда покончившие с ужином полукровки начали покидать столовую, Кэлен еще только приступала к трапезе. Нико кивнул ей, подтверждая таким образом их договоренность о встрече, и вышел на улицу. Среди покидавших столовую полубогов он заметил Аннабет в компании пары своих сестер. Он постарался прошмыгнуть мимо нее незамеченным — сейчас он был не готов говорить с ней о чем-либо. Чрезмерная опека Аннабет уже начинала его бесить, к тому же она наверняка начала бы опять жалеть о том, что не получилось с Кловисом, хотя Нико уже было все равно.

Он старался идти, прячась в тени деревьев и кустов, не желая привлекать к себе лишнее внимание. Аннабет направилась в сторону своего домика, так его и не заметив. Внимание Нико привлекла пара полукровок, состоящая из Пайпер и неизвестного парня со смуглой кожей, темными кудрями и дурацкой улыбочкой на лице.

— И что же, ди Анджело вообще ничегошеньки не помнит? — спросил неизвестный парень. Именно его слова и привлекли внимание Нико.

— Нет, только то, что было спустя два месяца после той битвы в Нью-Йорке, когда греки одержали победу над Кроносом, — ответила Пайпер.

— Ну и как, он стал хоть немного добрее? Или все такой же бука? Мы с ним как-то не пересекались до этих пор, но со стороны он вроде не похож на старого себя, — продолжил парень. Нико почувствовал, как внутри него нарастает раздражение. Как жаль, что он не помнил этого наглеца! Было бы приятнее знать, что когда-то в прошлом он набил этой выскочке морду.

— Лео, может, хватит? — вздохнула Пайпер. — Ты знаешь, что я не фанат Нико ди Анджело, но он сейчас в таком ужасном состоянии, и мне не кажется это смешным.

Вот это да! Неужели Пайпер лишь притворялась дружелюбной, а на самом деле ненавидела Нико?

— Да брось! Это же просто отличная для ди Анджело возможность наконец-то перестать быть таким надменным и начать жизнь заново!

— Мне кажется, он сильно изменился благодаря… — начала Пайпер, но Лео перебил ее. Что, что она хотела сказать? На фига ты перебил ее, придурок?!

— Пайпс, я понимаю, что ты, как дочь Афродиты, очень хочешь верить в то, что любовь творит чудеса, но до сих пор я не видел каких-либо изменений, кроме того, что ди Анджело начал носить какую-то еще одежду, кроме черной.

— Просто если бы ты относился к нему хоть капельку уважительнее… — начала было спорить Пайпер, но Лео лишь махнул рукой, направляясь в сторону кузниц Гефеста, когда как Пайпер свернула к домику Афродиты.

— Как только он перестанет быть таким высокомерным, я начну относиться к нему уважительнее! — крикнул Лео удаляющейся Пайпер. Она только закатила глаза в ответ.

Что ж, этот краткий диалог открыл для Нико некоторые новые нюансы в его отношениях с остальными. Во-первых, теперь ясно, кто тот самый Лео, про которого он столько всего слышал, но с которым его до сих пор не познакомили. И он даже ни капли не возмущен этому факту, так как знакомиться с Лео он не хочет и вообще теперь точно знает, что терпеть этого парня не может. И его чувства, судя по всему, взаимны. А вот слова Пайпер его удивили. «Ты знаешь, что я не фанат Нико ди Анджело…» По крайней мере теперь Нико мог понять, почему Рейна избегала Пайпер, хотя никогда не говорила почему. Наверное, потому, что Пайпер — лицемерка.

Что ж, одно он пока ясно для себя уяснил — некоторых людей из своего прошлого Нико точно бы не хотел вспоминать, и первым в этот список будет записан Лео. Да и Пайпер пусть для него останется такой, какая она сейчас. Так гораздо легче.

Кэлен явно планировала издеваться над Нико как можно дольше. Сегодня она рассказала лишь о самом начале их встречи и ее приходе в лагерь, о том, как вообще Нико наткнулся на минотавра, зачем за ним следовал и о таинственных нападениях на лагерь. Теперь-то он точно не уснет, пытаясь понять, кому же все-таки удалось провести минотавра за границы лагеря.

— Ладно, я спать, — сказала она, поднимаясь на ноги.

— Слушай, почему ты не хочешь рассказать мне все сразу?

— Чтобы у тебя была мотивация со мной встречаться, — игриво сообщила она. — Меч в следующий раз не забудь — я надеялась, что нам удастся потренироваться сегодня.

— Я только что с ужина, да и ты тоже.

— Нам никогда это не мешало. Хочешь услышать продолжение? Приходи сюда завтра через час после ужина, раз не хочешь тренироваться сразу после еды. Сначала тренировка, потом сказочка на ночь. И не опаздывай!

Смысла протестовать не было — Кэлен вряд ли бы пошла на уступки, а других рассказчиков Нико пока не нашел. Раз она так хочет растянуть эти рассказы на несколько дней, то пусть. Так будет даже интересней.

* * *

Последний раз таким популярным Нико был после битвы за Манхеттен. Конкретно эта битва была куда менее кровавой, но Нико все равно удалось стать героем лагеря и повысить свой авторитет в глазах других полукровок.

А все благодаря захвату флага. Аннабет еще с самого утра договорилась с ним об участии в игре на ее стороне, но вербовать так рано было вовсе не обязательно — команда домика Ареса все равно не захотела звать его к себе, решив, что домики Гермеса и Гефеста куда лучше подойдут на роль союзников.

Помимо Нико, домик Афины договорился с детьми Аполлона (и Кэлен была очень рада этому факту, судя по ее счастливой улыбке) и малой частью домика Афродиты — те никогда не были фанатами захвата флага, так что на игру пришло лишь пятеро, включая Пайпер. Домик Гекаты в самый последний момент отказался от участия вместе с домиком Деметры (вторые хотя бы честно сообщили, что предпочитают ухаживать за клубникой, чем махать мечами, а первым-то что помешало?), и Аннабет очень расстроилась, пытаясь скорректировать план в связи с их отсутствием. Если честно, Нико не очень-то верил, что с такой командой они сумеют победить, особенно когда Аннабет назначила пятерку детей Афродиты сторожить флаг и его окрестности.

— Ты в своем уме? — шикнул он, отводя Аннабет в сторону. — Ты же дочь Афины! Разве тебе не очевидно, что эти пятеро не справятся со своей задачей? И пусть даже если Пайпер хорошо дерется, одна она защитить флаг не сумеет!

— Я смотрю, ты тоже купился, — усмехнулась Аннабет. — Как думаешь, Кларисса хорошо нас слышала?

— Уверен, что да, и уже планирует выставить в нападение детей Гермеса, потому что они не особо сильны, но зато ловкие и быстрые. А дети Ареса будут охранять флаг, так что нам к нему ни за что не пробиться!

Аннабет улыбнулась.

— Что, ты их обманула? — спросил Нико, не понимая ее радости. — Расстановка будет другая?

— Нет-нет, все позиции останутся прежними. Нам необходимо, чтобы команда красных захватила наш флаг и побежала к границе. И вот когда они будут бежать назад, против них выступят дети Аполлона. Обрадованные удачей дети Гермеса совсем не смотрят по сторонам и вляпаются прямиком в нашу ловушку. Важно, чтобы флаг не был перенесен за границу — иначе мы проиграем, но дети Гермеса расслабятся, одержав легкую победу. Особенно если учесть, что к флагу мы их пропустим без проблем, и они будут думать, что всю мощь мы направили на атакующую часть команды, и не ждать такого сильного отпора.

— Ладно, — согласился со стратегией Нико, — а как насчет, собственно, атакующей части команды? Ты можешь представить, что с ней будет, как только они встретятся с детьми Ареса и в особенности с Клариссой? Не говоря уже о том, что дети Гефеста понаставят по пути ловушки. Нам ни за что не захватить их флаг!

— О, на этот счет не переживай! Здесь у меня тоже есть своя военная хитрость.

Нико и правда не понимал, почему все в итоге хвалили его, а не Аннабет, ведь ее стратегия и правда была потрясающей! Она, надев кепку-невидимку, первой пошла в стан врага для рекогносцировки и по пути оставляла на деревьях пометки, чтобы идущие после нее полукровки знали, что их ждет впереди. А вот Нико и Кэлен пошли другой стороной, в обход. Большая часть защитников красной команды была, разумеется, отвлечена нападением идущих за Аннабет полукровок. Благодаря тому, что они оттянули на себя основную часть вражеских сил, Нико и Кэлен смогли пройти незамеченными.

В основном их спасало то, что Кэлен чувствовала приближение врагов на некотором расстоянии. Она говорила, что это были силы Зевса, и Нико каждый раз удивлялся и приходил в восторг, узнавая новые подробности об ее силах. Он все еще не понимал, каким образом у нее получалось совмещать силы разных богов. Нико прятал себя и Кэлен в тени (об этой своей силе он тоже понятия не имел, но Кэлен сказала, что у него все получится, ведь он так уже делал — и у него получилось; если честно, его немного смутил тот факт, что Кэлен знала о его силах даже больше, чем он сам). Любая стычка с врагом могла выдать их с головой, а это противоречило изначальному смыслу их отдельной от остальных вылазки.

Добравшись до флага красной команды незамеченными и обойдя их с тыла, Нико отправил в их сторону дюжину скелетов, чтобы детям Ареса было чем заняться, в то время как Нико и Кэлен похищали флаг. К границе они переместились уже по теням, и Нико сделал для себя еще одну важную пометку — Кэлен чувствовала себя среди теней привычно, словно для нее эти путешествия не были в новинку. Что в общем-то значило, что они и не были для нее в новинку. Вряд ли Кэлен часто перемещалась куда-либо с Хейзел. Значит, она делала это с ним.

А вообще они с Кэлен отлично сработались вместе. Жаль, что об ее заслугах в похищении флага из-под носа Клариссы практически никто ничего не сказал, ведь если бы не ее силы, Нико не смог бы пройти так далеко — обязательно бы не заметил, вляпался в какого-нибудь сторожа и привлек к себе внимание. Да и где прячется флаг без ее чутья не разыскать. Это Аннабет в своей кепке-невидимке могла направлять команду в правильную сторону, а как быть Нико? Искать наобум, пока не наткнешься на флаг случайно? Ходить постоянно в тени слишком напрягает, а перемещаться с места на место по теням, разыскивая, где же команда красных все-таки спрятала свой флаг, — малоэффективно.

К вечеру история о том, как ловко Нико обвел вокруг пальца команду красных, зайдя с тыла и отвлекая внимание армией скелетов (вообще-то их было чуть больше десятка, но ближе к вечеру количество скелетов увеличилось на порядок, причем наверняка стараниями самих детей Ареса, ведь проиграть сотне скелетов не так обидно, чем дюжине), была на слуху у всех. Нико чувствовал себя суперзвездой, разве что не раздавал автографов, хотя если бы кто и попросил, он бы этому не удивился.

Аннабет и Кэлен, казалось, ни капельки не расстраивались, что все лавры достались Нико, и лишь с усмешкой переглядывались, из чего он сделал вывод, что они вновь скрывали от него какую-то тайну.

Рассказы Кэлен становились все интересней, и Нико не мог дождаться вечера, когда они вновь соберутся на поляне (Нико был уже не так против делить ее с Кэлен), чтобы услышать продолжение. Наверняка переживать все эти события в реальности было не так весело, но слышать все это в рассказе — совсем другое дело.

Нико нравилось лето в лагере. Он договорился с Аннабет, Пайпер и Кэлен сделать наконец-таки ремонт в домике Аида, и те позвали нескольких своих братьев и сестер и за один день со всем управились. Теперь домик не был похож на склеп, и ночевать в нем было куда приятней. Тренировки, дежурства, захват флага, вечера у костра — все ему нравилось, он чувствовал свою причастность к происходящему, наконец-то нашел свое место и друзей, с которыми ему было приятно находиться рядом.

Тем временем ситуация на Олимпе обострялась лишь сильнее. Зевс стремительно терял свою силу, так как количество алтарей и храмов уменьшалось. Олимп вновь закрылся ото всех — как тогда, перед войной с Геей. Аннабет ходила озадаченной и частенько замирала, отвлекаясь на собственные мысли. Пайпер тоже ходила задумчивая, и Нико понимал их, так как чувствовал то же самое — где-то среди этих алтарей блуждали Перси, Джейсон и Хейзел и разыскивали таинственного полукровку, из-за которого и происходил весь этот сыр-бор. Охрана, которую выставили оба лагеря возле храмов и алтарей, не сумела поймать нападавшего. К счастью, во время стычек никто из них не погиб, хотя было несколько серьезно пострадавших. Неважно, сколько было стражей и какими сильными те были, — полукровка расправлялся со всеми с легкостью, а потом совершал свое темное дело. Джейсон все чаще склонялся к тому, чтобы все-таки отправиться на поиски той самой пифии, ну или хотя бы получить еще какую-нибудь подсказку, предсказание, что направило бы их на нужный след. К сожалению, после того, как Олимп закрылся ото всех, Рейчел перестала получать свои видения. Как бы комфортно Нико ни чувствовал себя в лагере, тревожность в воздухе лишь нарастала. Каждый понимал, что происходит нечто плохое, совсем как в тот раз. И пусть Нико не помнил, каково было «в тот раз», он уже однажды участвовал в войне, так что ничего хорошего от происходящего не ждал.

Тем приятней ему было находиться в компании Кэлен и слушать ее рассказы, потому что он знал, что в конце этой истории все будет хорошо, и это вселяло в него уверенность, что и в этот раз их ждет счастливый конец. Когда она закончила рассказ, на душе остался лишь легкий осадок недосказанности. Словно эта история имела продолжение, но Кэлен предпочла о нем умолчать.

— Кэлен, есть ли что-то еще, что ты скрыла от меня? — спросил Нико, даже не надеясь на откровенность. Все, чем она не хотела с ним делиться, она оставляла в тайне. Кэлен немного помолчала, и он лишь утвердился в своих подозрениях — есть. Наконец, она ответила:

— Мы с тобой встречаемся.

— Оу.

Нико не сводил с нее глаз. Он не знал, лжет она или говорит правду, так как ее лицо оставалось совершенно непроницаемым. Эта новость могла многое объяснить. Практически все. Но она казалась просто безумной! Чтобы Нико начал встречаться с девушкой? Разве что попросил Кэлен, чтобы она его прикрыла, чтобы никто не задавал лишних вопросов насчет его ориентации… Но нет! Он никогда бы не поступил с ней так! Да и ей зачем на это соглашаться?

Внезапно выражение лица Кэлен изменилось, и она рассмеялась.

— О боги, видел бы ты свое лицо! — проговорила она сквозь смех. — Ну надо же, купился!

Нико чувствовал себя сбитым с толку. Он поверил ей, а она, оказывается, просто поиздевалась над ним! Его одолевали одновременно гнев и смущение.

— Боги, Нико, ты вроде все забыл, а все равно остался таким же доверчивым! Ха-ха, как же забавно тебя троллить!

— Что забавно? — не понял он.

— Ах да, я забыла, ты же дитя двадцатого века! Эх, неужели мне снова придется объяснять тебе, что такое интернет?

Нико едва понимал, о чем она говорила, но делал вид, будто ему все понятно. А она продолжала хохотать, и на глаза ее навернулись слезы.

— Ой, прости! Просто я не сдержалась! Давно хотела выкинуть что-нибудь такое и посмотреть, как ты отреагируешь! Жалко у меня нет с собой фотоаппарата! Это было бы эпично!

Смеяться ему не хотелось. Если честно, ему первый раз в жизни захотелось ей врезать. Вообще-то девчонок бить нельзя, в особенности Кэлен, так как она вроде как стала ему другом, но сейчас он был очень на нее зол. Ему не нравилось, что она решила посмеяться над его чувствами, над его ориентацией. И, кажется, она в итоге тоже это поняла и перестала смеяться.

— Прости, это была тупая шутка, — сказала она наконец.

— Не шути так больше, — попросил он. — Это… не то, над чем стоит шутить.

— Да, я понимаю. Все это… вообще ни капельки не смешно.

Кэлен вздохнула, а потом развернулась на пятках и побежала куда-то в сторону лагеря. Нико на секунду подумал: а если это правда? Ну, просто, мог бы он влюбиться в нее и быть с ней в действительности? Но тут же мысленно отмахнулся — конечно же нет! Кэлен — просто подруга. Она классная, веселая, добрая и отзывчивая. Но она — девушка.

* * *

Пайпер шла в сторону домика Аполлона в компании одной из родственниц Кэлен. Вообще-то лагерь уже готовился ко сну, но дело, судя по всему, было срочным.

— А я все думала, почему она не пришла к костру, — размышляла Пайпер.

— Куда она в таком состоянии! Вбежала в домик, когда все уже собрались идти в амфитеатр, нырнула под одеяло, только кроссовки успела скинуть — и все! — объяснила дочь Аполлона. — А потом прислушиваемся — а она плачет! Спрашиваем в чем дело, она отмахивается, просит оставить ее одну! Ну, мы и оставили в итоге, зачем лезть, раз не хочет ничего говорить. Возвращаемся — а она все еще плачет! Может, хоть ты сумеешь ее уговорить? Вы же подруги.

Пайпер не знала, сможет ли, но верила в силу своего чарующего голоса. Когда она вошла внутрь, в комнате никого не было — либо все еще оставались у костра, либо просто ушли в мужскую часть домика. Было ясно, что они специально очистили помещение от своего присутствия, чтобы дать Пайпер с Кэлен немного приватности. Дочь Аполлона, что привела ее сюда, тоже ушла, прикрыв за собой дверь.

— Эй, Кэлен, вылезай. В комнате никого нет, так что можешь рассказать мне, что случилось.

Край одеяла откинулся, и перед глазами Пайпер предстало заплаканное лицо. Волосы Кэлен растрепались, глаза стали красными и опухшими от слез.

— Это ужасно! — проговорила она, всхлипывая. — Он никогда не полюбит меня опять, никогда!

— О чем ты? Конечно, полюбит! Ведь влюбился же однажды!

— Я призналась ему! Сказала, что мы встречались!

Сердце Пайпер упало. Слишком рано, она сделала это слишком рано! Если он действительно отказал ей сейчас, то это все только усложнит!

— В итоге пришлось свести все в шутку, — тем временем продолжала Кэлен. — Сказала ему, что просто решила пошутить и на самом деле мы не встречаемся. Ты бы видела его глаза! Он был так удивлен! И… как будто ему было противно от того, что мы могли бы встречаться! Это… боги, как мне теперь смотреть ему в глаза? Как?

— Так, успокойся! — приказала Пайпер, используя мощь своего голоса. Кэлен тут же прекратила реветь и вытерла слезы краем одеяла. — Во-первых, ты уже сказала, что пошутила, так что извинись перед ним и продолжай общаться и дальше как ни в чем не бывало. Во-вторых, не надо отчаиваться! Сколько времени потребовалось, чтобы он разобрался в своих чувствах? Ты говорила, что вы даже перестали общаться на какое-то время и лишь потом решили начать встречаться!

— Это так, — признала Кэлен.

— Так что не торопи события! Дай ему немного времени, и он сам придет к тебе, как пришел тогда, и вы будете вместе!

— Ты уверена? — спросила Кэлен с надеждой. Пайпер кивнула. Надо будет — она сама лично заставит Нико ди Анджело влюбиться в Кэлен. Она пока не знала как, но что-нибудь придумает. Она ни за что не позволит какой-то дурацкой амнезии разбить такую замечательную пару!

* * *

Нико боялся одного — что Кэлен перестанет с ним общаться после того, что случилось прошлым вечером. То, что она не пришла вечером к костру, лишь сильнее подтвердило его опасения. Да, та шутка была обидной и глупой, но рушить из-за этого отношения ему бы не хотелось. Он знал, что ей было стыдно, и понятия не имел, что же делать, если она вдруг решит никогда с ним больше не общаться.

К счастью, утром во время завтрака Кэлен, сидя за столом Аполлона, по обыкновению улыбнулась ему, и он даже делал успехи — улыбнулся в ответ, отчего ее улыбка расцвела еще сильней. На этом конфликт был исчерпан, и вечером они, не договариваясь заранее, вновь пришли на свою поляну, хотя летняя история уже была рассказана. Но всегда можно было просто потренироваться, и именно этим они и занимались все последующие вечера.

Через день после того памятного вечера был назначен еще один захват флага, и на этот раз домик Ареса решил завербовать Нико в свою команду заранее и сделал это так, что у него просто не было никакой возможности отказаться. Помимо недельного освобождения от всех дежурств Нико получал сомнительную возможность принимать трапезу вместе с домиком Ареса и возможность посетить личную оружейную домика, чтобы выбрать любое оружие, какое только захочет. Дары, мягко говоря, его не прельщали, так как есть он предпочитал в одиночестве, а оружие у него уже было, и лучше стигийского меча он пока мечей не видел, однако предложение вступить в красную команду было сделано во время завтрака в присутствии практически всего лагеря, причем со словами: «Только достойные могут вступить в нашу команду, самые смелые и самые сильные! Ты ведь смелый и сильный, да? Докажи, что достоин!». Признаваться в трусости и слабости на глазах почти всех полукровок, что только недавно восхваляли его силу и хитрость, не хотелось, и, бросив взгляд на закатывающую глаза Аннабет, которая уже успела осознать все коварство плана Клариссы, Нико дал свое согласие. Кларисса похлопала Нико по плечу под радостные вопли домика Ареса и Гефеста, коих в этот раз вновь позвали играть за красную команду.

* * *

Кэлен была дико расстроена тем, что Нико был в другой команде. Она надеялась, что в этот раз Аннабет снова отправит их добывать флаг (либо, эксперимента ради, предложит еще что-нибудь интересное), и они смогут вновь побыть наедине. Тренировки — это одно, но совместное участие в чем-нибудь опасном — совсем другое. Прошлым летом они с Нико многое пережили, разделили адреналин на двоих, и сейчас Кэлен могла показать ему себя, свои силы, которыми он так восхищался. Словом, она пыталась воссоздать прошлую обстановку, чтобы привести все к тому, чем все закончилось в прошлый раз — к влюбленности.

Но теперь она была вынуждена стоять в гордом одиночестве, охраняя западную границу территории синей команды, потому как в голову Аннабет пришел еще один гениальный план, и он непременно требовал, чтобы Кэлен оставалась в защите. С одной стороны, она понимала, что в атаке не особо хороша — на флаг пошли самые лучшие мечники и стрелки. С другой, было немного обидно. Не такая уж она и слабая!

Но все ее печали были отброшены в сторону, когда Кэлен почувствовала приближение постороннего к границе. Так как увидеть глазами она его не смогла, вывод напрашивался сам собой — это был Нико. Она до последнего пряталась за деревом, ожидая, когда же он, наконец, сам подойдет к ней, и как только он это сделал — выпрыгнула из укрытия, наставляя меч в его сторону.

— Так я и знал, что Аннабет обо всем догадается и пошлет тебя мне навстречу, — рассмеялся Нико, выходя из тени. — Я попался.

— Прям даже не знаю, как именно она догадалась, что ты пойдешь через запад, — ответила Кэлен, — но рада, что она оказалась права.

— Поверь мне, Аннабет может узнать что угодно, воспользовавшись всего лишь собственной наблюдательностью и интеллектом. Значит, она тебя сюда послала?

— Ага, — усмехнулась Кэлен. Какая же Аннабет молодец! — И, если я правильно понимаю ее замыслы, я должна сделать все, чтобы не подпустить тебя к нашему флагу.

— Сомневаюсь, что у тебя это получится, потому что я намереваюсь пойти дальше и найти флаг, пока блуждание по теням окончательно меня не истощило.

Да, без Кэлен ему было проще прятаться в тени, чтобы спокойно искать местонахождение флага, ни с кем не сражаясь по пути, и сейчас он также не планировал драться с ней и решил уйти в тень. Однако она прекрасно знала момент, когда тени только-только поднимались, чтобы поглотить его, и успела ухватиться за его футболку. Тени перенесли обоих немного севернее, и Кэлен вряд ли бы смогла с такого расстояния почувствовать, куда ушел Нико, если бы он переместился один. Но она перенеслась с ним и крепко держалась за его футболку, не собираясь сдаваться так просто.

— Что ж, я знаю, что против тебя мне не выстоять, поэтому позову подмогу, — прошептала Кэлен ему на ухо, располагаясь так близко, что могла почувствовать его дыхание на своей щеке. Если бы он только знал, как сильно ей хотелось поцеловать его сейчас! Но она сдержалась и закричала, призывая всех ближайших стражей на подмогу.

Нико вновь переместился, на этот раз в место, ей не известное. Это тоже был лес, но не хвойный, а лиственный. Она сразу же поняла намерения Нико — решил сбежать с того места, чтобы не попасться в руки подмоге. Но ничего. Долго бегать у него не получится. Кэлен еще сильнее вцепилась ему в футболку. От близости его тела ее сердце забилось чаще.

— Кэлен, ты ведь понимаешь, что не сможешь удержать меня надолго? — сказал он, прислоняя лезвие меча к ее шее. Обе ее руки держались за футболку, и она не могла достать меч, чтобы защитить себя.

— Ты ничего мне не сделаешь, — ответила она, не ослабив хватку ни на секунду. Пусть пугает чем хочет — вреда он ей не причинит. Словно понимая, что его угрозы ни капельки на нее не подействуют, Нико убрал меч в ножны и обхватил руки Кэлен своими ладонями.

— Тогда я буду убеждать тебя отпустить меня. Я должен забрать этот флаг, иначе моя репутация добытчика флагов будет навсегда запятнана.

Кэлен хихикнула. Теплота рук Нико грела так сильно, что ей хотелось вечно стоять вот так, забыв о флагах, лагере и обо всем остальном, совсем как раньше, когда Нико помнил ее. Он смотрел прямо на нее, и от его взгляда ей хотелось растаять. Она так сильно его любила, так хотела, чтобы он снова был с ней. Ну почему, почему он ее не помнит?

— Кэлен, — произнес он низким, утробным голосом. Именно так он произносил ее имя всякий раз, когда они оставались наедине, прямо как сейчас. Он шептал ее имя, просыпаясь по утрам в ее объятиях, произносил его в моменты близости, когда ночь принадлежала лишь им двоим. Она все еще помнила его стоны, что следовали после каждого произнесенного им ее имени. — Прости за то, что я сейчас сделаю.

Он сделал шаг вперед. Они и так уже стояли практически вплотную, и этот шаг заставил ее наклониться чуть назад. Он прижался к ней всем телом, и она позволила ему это, надеясь, что он наконец ответит на ее ожидания и поцелует. Он не сводил с нее глаз, вглядываясь так пристально, словно пытался прочесть ее мысли. Одна его рука обхватила ее за плечи, вторая — крепко за талию. И едва она расслабилась в его руках, ожидая так необходимого ей сейчас поцелуя, Нико наклонил ее назад сильнее, надавливая на ее тело всем корпусом, завел правую ногу за ее и с силой толкнул ее ногу пяткой, ставя подножку.

Кэлен не сразу поняла, что произошло. Только она твердо стояла на земле в объятиях Нико, но вот уже лежит спиной на земле, а сам он стоит над ней и улыбается во весь рот.

— Я вернусь за тобой, как только игра закончится. Ты говорила, что монстры тебя не замечают, так что ты в безопасности. Не скучай и никуда не отходи от этого места!

И этот нахал, отойдя на безопасное место, чтобы Кэлен не успела схватиться за его ногу или еще что-нибудь, растворился в тени, оставив ее тут одну! Кэлен была так зла! Просто кипела от ярости! Он воспользовался ее слабостью, обманул ее, затуманил ей разум и просто сбежал, бросив ее здесь! Ха, в безопасности она! Откуда ему это знать? Да, монстры не чувствуют ее запаха, но кто может гарантировать, что именно в этот раз они не решат с голодухи напасть на нее, хотя обычно так не поступают?

Кэлен поднялась на ноги, отряхивая одежду. Нико просто растоптал ее чувства своим поступком! Неужели мстил за ту шутку? Знал бы он, что это была не шутка! Не нужно было говорить, что она пошутила! Пусть жил бы с этим грузом ответственности и дальше!

Она осмотрелась. Лес точно был незнакомым, и она понятия не имела, где находилась. Осмотревшись, она заметила светлое пятно впереди и решила пойти в ту сторону. Пусть Нико понервничает, не найдя ее на месте! Возможно, она встретит тут волков или медведей, который захотят перекусить ею, и тогда она надеялась, что Нико будет стыдно, когда он найдет ее обглоданные косточки.

Впереди показалась небольшая поляна, и в ее сторону вела неизвестно откуда взявшаяся под ногами тропинка. Кэлен и не заметила ее даже, обернулась — а тропинка продолжала свой путь дальше. Кэлен могла поклясться, что ранее никакой тропинки тут не было!

Но, тем не менее, пошла вперед, потому что возвращаться в темный лес ей было почему-то страшно. Тропинка вывела ее к небольшому холму, за которым располагался маленький деревянный домик. Кэлен решила, что это был дом лесника, правда выглядел тот нежилым. Если лесник тут и жил, то явно очень давно, и теперь дом был заброшен. В голову Кэлен тут же закрались всякие истории про Гензеля и Гретель, шоколадный домик и ведьму, пожирающую детей, но она постаралась взять себя в руки и смело пошла вперед. В конце концов, ей просто было интересно посмотреть, что там могло остаться внутри. Вот Аннабет бы непременно заинтересовалась!

Кэлен и сама не поняла, откуда вышла та женщина. Просто раз — и словно та всегда стояла возле низенькой оградки у домика. У женщины были светлые волосы, постриженные по плечи, и мягкие черты лица. Она была низенькой и худощавой, эдакая дюймовочка, и взгляд был таким добрым, что Кэлен была уверена — эта женщина ничего ей не сделает, поэтому смело направилась к ней. Подойдя ближе, Кэлен заметила глаза этой женщины, и их красота не могла оставить ее равнодушной. Глаза были как у волчицы! Светло-серая, почти белая радужка с темной окантовкой. Эти глаза смотрели на нее так, словно могли видеть ее насквозь.

— Здравствуй, Кэлен Оллфорд, — сказала женщина. Голос у нее был таким же мягким, как и взгляд. Кэлен ни капли не удивило то, что женщина знала ее имя. Конечно же знала, она знала все! — В тебе течет кровь Аполлона, так что ты должна узнать меня.

— Ты — одна из пифий, — догадалась Кэлен. Откуда пришло это знание, она не могла сказать.

— Верно, — кивнула женщина и улыбнулась. — Меня зовут Фемоноя. Пойдем со мной, — она указала в сторону домика, — нам есть о чем с тобой поговорить.

Внутри домика было неожиданно чисто и просторно, и все выглядело таким обжитым, словно Фемоноя жила тут уже несколько десятков лет. Кэлен не припоминала, чтобы из трубы дома валил дым, но внутри горел очаг, и над ним в несколько нитей были развешаны высушенные травы и грибы. В самом центре небольшой комнатки находился огромный дубовый стол, на котором стояли стеклянные банки, содержимое которых было трудно распознать. С краю примостились какие-то свитки и потрепанная тетрадь в кожаном переплете. Фемоноя схватила ее и начала что-то с интересом в ней искать.

Кэлен замерла у стола и не знала куда себя деть. Она рассматривала вышивку на миленьких занавесках из органзы, отмечая, что хозяйка любила текстиль, поскольку все свободные поверхности и полки, за исключением стола, были покрыты салфетками с вышивкой (судя по довольно кривоватым узорам — Фемоноя вышивала их сама). В дальнем углу, судя по всему, располагалась кровать, скрытая очередной занавеской из льна. В комнате было тепло и уютно, так что Кэлен не хотелось бежать отсюда в страхе — ничто здесь ее не пугало.

— Да, точно, теперь припоминаю, что мне хотелось тебе рассказать, — наконец сообщила Фемоноя, убрав тетрадь обратно на край стола.

— Что-то связанное с тем, что сейчас происходит на Олимпе? — спросила Кэлен. Фемоноя ответила недоумевающим взглядом, но потом словно вспомнила о чем-то и ответила:

— Ах, это. Не понимаю, почему все думают, будто у меня есть ответы на такие глобальные вопросы? Все, что касается богов, скрыто от меня так же, как и ото всех, кто служит Аполлону. Но он уже дал вашему оракулу все ответы, какие только мог. Обратись к ней. Я же вижу лишь судьбы людей, а не события, происходящие в мире.

— Но Рейчел не знает, чем еще может помочь! — воскликнула Кэлен, чувствуя, как на нее накатывает разочарование. Когда она шла сюда, то надеялась, что наконец-то сможет хоть в чем-то помочь своим друзьям. Она видела, что Аннабет, Пайпер и Нико были удручены тем, что близкие им люди находились сейчас в поиске и нуждались в хоть какой-то зацепке. И она ничем не могла им помочь! Это было просто ужасно — чувствовать себя бесполезной.

— Когда придет время, вы найдете все ответы, — сказала женщина, чуть улыбнувшись. Это немного успокоило Кэлен — улыбка пифии несла в себе некие чары. Видимо именно они препятствовали нарастанию паники. — Ты здесь, потому что конкретно тебе нужна помощь. Люди не могут просто так наткнуться на меня — только лишь когда нуждаются в моем совете.

Вообще-то Кэлен очень хотелось получить у нее совет касательно всей этой заварушки на Олимпе, но в глубине души она понимала, что есть вещи, которые волновали ее гораздо сильнее. А именно — состояние Нико. Ей нужен был ответ на единственный вопрос — вспомнит ли он то, что забыл?

— Вижу, — вновь улыбнулась пифия. Ее волчьи глаза словно могли читать мысли Кэлен. — Я вижу, что так гнетет твои мысли, и я знаю ответы. Но сначала я хочу спросить тебя: ты точно хочешь знать их? Потому как они могут тебе не понравиться.

С тем же успехом Фемоноя могла дать ей коробку с большой красной кнопкой и порекомендовать не нажимать на нее — а то мало ли что? Серьезно, кто из вас не захотел бы нажать на кнопку? Кэлен была очень любопытна. Даже если ответы ей не понравятся, она хотела знать, что же такое ей собирались рассказать.

— Я хочу знать ответы.

— Хорошо, — вздохнула пифия, — тогда слушай внимательно. Ты хочешь знать, вспомнит ли он то, что забыл? Вспомнит, но будет уже слишком поздно. Ты хочешь знать, будете ли вы вновь вместе? Не в этой жизни.

Смысл последней фразы не сразу дошел до Кэлен.

— То есть, как это — не в этой жизни?

— Он платит за грехи своего отца. Аид поклялся не пытаться больше захватывать власть на Олимпе, но слово свое не сдержал и стал причиной начала Второй Мировой войны; из-за него многим людям пришлось страдать, и этот грех теперь на его душе. Но боги бессмертны, и последствия нарушенной клятвы на реке Стикс убить их не могут, зато платить по счетам приходится их детям. Его дочери погибли, будучи юными, а сын вынужден страдать до конца своих дней. Его страдания искупляют грехи его отца.

— Это несправедливо! — воскликнула Кэлен, хотя на языке вертелись менее цензурные слова. — Эти боги!..

— Таковы законы этого мира, и ты никак не можешь на них повлиять. Ваши с ним отношения — это лишь небольшая передышка, ты — новый инструмент для его пыток.

— Но почему? Что такого он сделал? Всего лишь появился на свет от отца, который не держит свои клятвы! И теперь он должен страдать? Всю свою жизнь платить за то, что совершил его отец?

По ее щекам текли слезы. Этой правды она действительно не желала знать.

— Такова его судьба, — произнесла Фемоноя печально, в ее глазах стояло сочувствие.

— Неужели… неужели ничего нельзя поделать? — спросила Кэлен с надеждой. — Может… могу я забрать у него это? Пусть лучше я буду страдать! Но для него всего этого уже достаточно!

— Это так не работает, — покачала головой пифия. — У тебя своя жизнь. Я появилась перед тобой, чтобы дать жестокий совет: ты должна смириться с происходящим. Сын Аида будет страдать до самой смерти, и, если ты попытаешься вновь стать ему близка, это причинит ему лишь еще больше боли. Поверь, судьбы с удовольствием приплетут тебя к его страданиям вновь, воспользуются тобой, чтобы ему было больней.

Жизнь рушилась у нее на глазах. И если в тот момент, когда ей сообщили, что Нико ее не помнит, еще оставался хоть какой-то шанс на то, что когда-нибудь они снова будут вместе, то слова Фемонои просто уничтожили эту надежду. Она не верила в это и судорожно пыталась найти хоть какую-то лазейку в словах пифии, хоть что-нибудь, что помогло бы ей спастись в этой плачевной ситуации, но частью разума понимала, что эти попытки тщетны.

Все кончено. На этот раз все точно кончено.

Но боль от того, что они с Нико не могут быть вместе, чувствовалась не так сильно, как боль от осознания той участи, что выпала ему просто потому, что он родился сыном Аида. Если бы она могла разделить эту судьбу с ним, спасти его от этого злого рока! Как несправедливо и жестоко! Чертовы боги!

Может, оно и к лучшему — пусть Олимп падет! Пусть боги сами расплачиваются за свои грехи! Теперь Кэлен понимала того полукровку, что уничтожал алтари Зевса. Кэлен ужасно хотелось присоединиться к нему и пойти уничтожать алтари Аида. Интересно, их хоть десяток наберется? Вряд ли кто-то вообще почитал этого амбициозного ублюдка, неспособного сдержать чертову клятву! Раз не можешь сдерживать клятвы, зачем вообще было их давать? Как же ей сейчас хотелось спуститься в подземный мир и надрать кое-чей божественный зад!

— Нет-нет, спокойно! — услышала Кэлен. Только сейчас она поняла, что на какой-то момент выпала из реальности, поглощенная собственной яростью. Вся комната была покрыта колючим плющом, который, судя по всему, стал результатом потери контроля над собственными эмоциями. Фемоноя стояла напротив нее так близко, что это казалось неприличным, и обе ее ладони лежали на щеках Кэлен. — Да, это несправедливо. Но не позволяй ненависти поглотить себя. Ты уязвима в такие секунды. Ты ведь знаешь, почему тебе нельзя позволять себе испытывать такие эмоции?

Кэлен кивнула. Она знала, что когда-нибудь Ата восстанет. И если это случится, Кэлен должна быть готова. Нельзя позволить богине вновь захватить свой разум и стать пешкой в ее руках. Кэлен сможет справиться с этими чувствами. Теплый взгляд волчьих глаз пифии действовал успокаивающе. Сейчас она походила на мать, полную любви и сочувствия, готовую в любую минуту утешить свое дитя.

— Но Нико…

— Знаю, знаю, — грустно сказала она. — Ты не можешь его защитить. Такова его судьба.

— Я не могу с этим смириться… — заплакала Кэлен.

— Сейчас — да. Но время вылечит твои раны.

Фемоноя обняла ее, и это объятие было таким теплым и успокаивающим, что уже через минуту Кэлен чувствовала себя значительно лучше и перестала плакать.

— Могу я привести сюда Аннабет? — спросила она, когда они вышли из домика. Кэлен собиралась вернуться обратно в лес и дождаться Нико. Мстить ему за ту выходку с перемещением неизвестно куда ей уже не хотелось — пусть радуется таким мелочам, пока у него есть такая возможность. — У нее наверняка есть вопросы касательно того, как помочь ребятам в поиске…

— Я уже ответила на все вопросы — я не знаю. Оракул получила все знания, что должна была.

— Но… — Кэлен чувствовала себя раздавленной. Ничего хорошего эта встреча с пифией ей не принесла. — Может у нее будут еще какие-то вопросы?

— Если будут, то мы с ней непременно встретимся. Но не здесь. Как только ты покинешь эту поляну, меня здесь больше не будет. Я пришла сюда только потому, что ты должна была получить мои советы. Тебе будет легче жить дальше — ты поймешь это потом — зная обо всем, что я тебе сказала.

— Сомневаюсь, — сказала Кэлен твердо. Она не собиралась так легко расставаться со своими надеждами. Должен быть шанс! Может, если они опять спасут Олимп, боги решат, что Нико уплатил свой долг? — Где вы обитаете на самом деле?

— Там, где во мне нуждаются, — ответила Фемоноя загадочно, останавливаясь недалеко от калитки. Идти дальше за Кэлен она, по всей видимости, не собиралась. — Это моя защита — я перемещаюсь с места на место, чтобы никто не смог найти меня во второй раз. Это знание пришло ко мне со временем и стоило слишком многого.

— Неужели кто-то пришел к вам мстить за то, что вы ему сказали? — спросила Кэлен скорее с усмешкой, но, заметив взгляд Фемонои, поняла, что попала прямо в точку. — Неужели и правда приходили?

— Почти столетие назад я предсказала одному мужчине, что он не вернется с войны живым. Он был очень известным полководцем, в нем текла кровь Юпитера. Он принял свою судьбу, и так все в итоге и вышло — он погиб. Но он рассказал своей жене о месте, где я жила, и вдова, убитая горем, решила выместить злобу на мне. Она наняла нескольких полукровок, которые в итоге меня и убили.

Кэлен могла лишь догадываться, кем был тот полководец. И если она подумала правильно, но это просто удивительно, насколько тесен мир. Внука этого полководца встретили Джейсон, Перси и Нико. Интересно, он был в курсе, на какое преступление пошла его бабка?

— Но вы выглядите вполне живой и здоровой.

— О, это так, — усмехнулась Фемоноя. — Когда Гея начала просыпаться, Танатос был схвачен в плен, и те, кто когда-то был убит, начали воскресать и возвращаться назад на землю, я тоже была призвана и возвращена к жизни. Но так вышло, что мои услуги не пригодились матери-земле. Она обо мне забыла, все забыли, кроме моего покровителя — Аполлона, но он был слишком занят отцовским наказанием. Так я и живу с тех пор — потерянная среди лесов, приходящая лишь к тем, кому я нужна. Пока я не могу получать новые видения, но видения про тебя пришли ко мне давно. Больше мне нечего тебе сообщить. Возвращайся в лагерь. Я знаю лишь одно — ты сыграешь в этой истории одну из главных ролей, так что не нужно раньше времени чувствовать себя бесполезной.

Пифия и правда могла читать ее мысли, иначе как бы она узнала, что именно чувствовала Кэлен? Попрощавшись, та направилась в сторону знакомой тропинки, что вывела ее обратно к тому месту, где они с Нико распрощались. Обернувшись, Кэлен увидела за спиной лишь плотную стену темного леса. Ни намека на поляну, даже тропинка исчезла. Назад дороги не было.

* * *

Выволочка от Аннабет была справедливой, но Нико все равно было обидно. Ну, подумаешь, перенес Кэлен из лагеря! Монстры все равно ей не опасны, а если наткнется на каких-то животных — при ней меч и ее силы. К тому же она рассказывала, что умеет лазить по деревьям — справится как-нибудь, в ней ведь течет кровь греческих богов!

Но отчасти он понимал, что сглупил: нужно было перенести ее куда-нибудь внутрь лагеря — в тот же Большой Дом или к озеру — она все равно бы уже ему не мешала, к тому же была бы в безопасности. И вся радость от того, что он все-таки захватил тот чертов флаг, тут же испарилась. Хуже разозленных лиц Аннабет, Пайпер и старосты домика Аполлона было только лицо разозленной Кэлен, которое наверняка предстанет перед ним, стоит ему только к ней вернуться. По крайней мере, он точно знал, что она жива, потому что почувствовал бы, если бы с ней что-то случилось.

Вопреки всему, Кэлен ни капельки не злилась. Честно говоря, ее реакция вообще была ему непонятна. Ее глаза были красными, словно она недавно плакала. Неужели из-за того, что он ее тут бросил? Вот уж новости — он ни за что бы не подумал, что такая ерунда может заставить ее плакать. Злиться — да. Бросаться в него камнями — да. Плакать — нет.

Увидев его, Кэлен вскочила на ноги и бросилась к нему, обхватывая руками за шею и прижимаясь всем телом. Как будто его не было несколько месяцев! Не могла она так успеть по нему соскучиться!

— Кэлен, все в порядке? — спросил он.

— В полном, — ответила она дрожащим голосом. Да что тут произошло, цербер тебя раздери? — Просто обними меня, пожалуйста.

Не то чтобы он был фанатом объятий, но раз уж оказался виноватым — принимай новые условия игры. Обхватив ее за талию одной рукой, а вторую положив ей на затылок, он прижался носом к ее виску, надеясь, что это ее хоть немного успокоит. И тут его словно током прошибло — этот аромат! Ее волосы пахли так знакомо! Сердцебиение участилось, ладони взмокли от напряжения. Быть не может, чтобы ему вдруг вспомнилась такая мелочь, но он правда узнавал этот аромат лимонного шампуня. Где и когда он чувствовал его? Могла это быть снова Кэлен? И почему именно аромат ее волос?

— Нико, что ты делаешь? — спросила она, и он понял, что она заметила, как он принюхивается к ее волосам, что выглядело довольно глупо, если не знать истинную причину этого странного поведения.

— Ничего, просто… твои волосы приятно пахнут, — ответил он. Это, в общем-то, было правдой. Она как-то странно на него посмотрела, что можно было расценить как попытку сдержаться и не сказать что-нибудь колкое в ответ. К счастью, она промолчала и снова опустила голову ему на грудь, и они стояли так какое-то время, в течение которого Нико пытался понять, почему аромат волос Кэлен кажется ему таким знакомым.

В светлом холле больницы Нового Рима было полно народу: центурионы Легиона и его претор Фрэнк Чжан, десять римских сенаторов, несколько легионеров, особо близко общавшихся с Рейной, и Нико, прибывший в компании Пайпер и Аннабет. На этот раз они не так уж противились перемещению по теням: когда выяснилось, что свободных личных самолетов семейства Маклин в Нью-Йорке не было и пришлось бы ждать не менее пяти часов, прежде чем освободится ближайший, Аннабет махнула рукой и сказала, что Нико уже вполне готов к таким перемещениям.

Спешка была объяснима: этим утром возле одного из алтарей обнаружили едва живую Рейну, и теперь половина всех имеющихся в больнице медиков пыталась не дать ей уйти в царство Аида. Нико физически чувствовал, в каком ужасном состоянии находилась Рейна, но ничем не мог ей помочь.

Фрэнк не переставая ругался с сенаторами, которые требовали прекратить участие римского лагеря в защите алтарей Зевса. То, что нападали не только на алтари Зевса, но и на алтари Юпитера, они словно не слышали. Центурионы поделились на две части: первая поддерживала претора, вторая — сенаторов. В конце концов, врачи потребовали тишины, пригрозив выгнать всех на улицу, и все тут же сошлись на том, что стоит провести сбор совета в Доме Сената и обсудить все детали там в официальной обстановке. Судя по скисшему выражению лица Фрэнка, эта идея ему не понравилась.

— Мы тоже придем, — шепнула Аннабет собирающемуся уходить по своим преторским делам Фрэнку, и он с благодарностью кивнул ей и легонько шлепнул по плечу. — Мне нужно подумать, что бы такого сказать на совете, чтобы поддержать Фрэнка, — сообщила Аннабет Пайпер и Нико, когда Фрэнк ушел. — Если Новый Рим прекратит нам помогать, то случится беда. В одиночку алтари нам не защитить!

— Я отчасти их понимаю, — пробормотала Пайпер, все еще подавленная тем, что произошло с Рейной. — Никто из тех, кто пошел с Рейной, не выжил. Этот ублюдок теперь не гнушается убийством.

Нико сглотнул, поймав тревожный взгляд Аннабет. Он подозревал, что та подумала про Перси — о ком еще она могла беспокоиться? «Что случится, если Перси, Джейсон и Хейзел наткнутся на него?» — читалось в ее глазах, но вслух она ничего не сказала.

Все заботы отошли на задний план, когда наступил вечер и все заинтересованные стороны собрались в Доме Сената, чтобы решить дальнейшую судьбу охраны алтарей. Пайпер и Аннабет весь день репетировали речь: Аннабет придумывала текст, а Пайпер его заучивала, потому что именно ей выпала честь представлять интересы греческого лагеря даже несмотря на то, что она вот уже год жила и училась тут, в Риме. Это решил Хирон, с которым Аннабет связалась перед встречей с сенаторами — ведь он как глава греческого лагеря должен был быть в курсе такого важного обсуждения — решив, что волшебная сила голоса Пайпер может оказаться полезной. Спустя несколько минут Хирон переслал информацию о том, что Пайпер представляет интересы греческого лагеря, через Ириду Фрэнку и десяти сенаторам, чем немало их перепугал, ведь услугами богини радуги в Риме не пользовались.

Народ постепенно подтягивался к Дому Сената. Тот был таким же, каким Нико его помнил. В воздухе приятно пахло кофе и выпечкой, и он вспомнил о своем детстве в Венеции, где точно так же пахло по утрам. Аннабет и Пайпер остановились на минуту, чтобы переброситься парой фраз с какими-то полукровками у фонтана — вероятно, со своими однокурсниками или знакомыми по университетскому кампусу.

Внутри Дома Сената стоял гул — сенаторы, участники совета и призраки разговаривали друг с другом, видимо, обсуждали тему сегодняшней встречи. Половина зала уже была занята, и Нико вместе с Пайпер и Аннабет сели на предпоследний ряд левого полукруга, стараясь не привлекать к себе особого внимания, но их приход все-таки заметили.

— Прошу вас пересесть на передний ряд, — сказал один из десяти сенаторов, одетый в белоснежную тогу. Он вошел вслед за ними и потому находился к ним ближе всех остальных и мог указать на их оплошность. Все трое встали, чтобы пересесть вперед, но сенатор вдруг преградил путь Аннабет: — Только эти двое — посланник Аида и представитель греческого лагеря.

Аннабет надула губы, но послушно села. Пайпер было замешкалась — не хотела разделяться с подругой, которая могла подсказать что-нибудь на случай, если ей будут задавать какие-нибудь каверзные вопросы, — но Нико подтолкнул ее в бок, и она все-таки пошла вперед. Нико оглянулся на секунду, чтобы бросить Аннабет извиняющийся взгляд, а та лишь закатила глаза в ответ, всем своим видом демонстрируя, как ее раздражают римские распорядки.

Фрэнк стоял возле помоста, рядом с ним, видимо, новый авгур, который заметно нервничал — вероятно, это был его первый совет после недавнего назначения. Фрэнк выглядел разозленным, но, заметив Нико и Пайпер, воодушевился и едва заметно кивнул им.

— Пожалуй, пора начинать — все уже собрались, — подал голос тот сенатор, что пересадил Нико и Пайпер. Так как он шел рядом с ними, то и сел тоже рядом с Пайпер, и она чуток придвинулась в сторону Нико, словно ей было неприятно сидеть с этим сенатором рядом.

— Мы выносим на обсуждение целесообразность дальнейшей охраны алтарей Зевса и Юпитера, — сообщил Фрэнк присутствующим. Те и так знали, зачем были здесь собраны, но Фрэнк, как претор, был обязан озвучить причину для протокола. — Предлагаю дать слово вам, сенатор Ларри.

Сидевший рядом с Пайпер сенатор встал и вышел к помосту так, чтобы все присутствующие могли его видеть. Хорошо поставленным ораторским голосом он обратился к публике:

— Мы все знаем, что решение защищать алтари Владыки Олимпа исходило от греческого лагеря. — Он сделал театральную паузу, давая окружающим пару секунд на то, чтобы понять скрытый за этими словами смысл — проблема охраны алтарей является проблемой греков, а не римлян. — Хирон обратился к претору Рейне с просьбой, которая была обсуждена в этих стенах, и мы все пришли к выводу, что будет гораздо лучше, если в поимке преступника будут участвовать опытные легионеры, сыны и дочери Рима, закаленные в многочисленных тренировках.

— Он так говорит, словно мы в греческом лагере вообще не тренируемся, — прошипела Пайпер со злостью так тихо, чтобы только Нико мог ее услышать. — Классно, наверное, жить, имея такое раздутое самомнение!

Нико ничего не ответил, так как сенатор Ларри продолжил свою речь, да и Пайпер явно не требовала комментариев в ответ. Нико заметил, как она от злости сжимала кулаки, в то время как сенатор расписывал все величие и силу римских легионеров.

— К сожалению, сила нашего врага была недооценена. Очевидно, что даже группе опытнейших бойцов, которых возглавляла сама претор Рейна, не по силам этот враг. Мы потеряли наших солдат и чуть было не потеряли претора. Я запросил информацию о том, сколько среди погибших было греческих воинов, и вот что мне удалось выяснить: ни один греческий воин не погиб!

Волна возмущения прошлась по рядам. Пайпер и Нико переглянулись.

— О чем это он? — спросила она. — Разве до сегодняшнего дня кто-то умирал? Я думала, что все, кто охранял алтари, максимум получали ранения.

Так вышло, что сенатор Ларри как раз стоял рядом и слышал ее вопрос.

— Что? Вы — представитель греческого лагеря, но не в курсе, что количество погибших уже перевалило за второй десяток? Да кого Хирон нам направил?

Возмущение усилилось. Пайпер посмотрела на Фрэнка непонимающим взглядом, но тот, казалось, также был удивлен тому, что греки не знали о жертвах.

— Мы докладывали об этом Хирону, — сообщил он. Нико сейчас очень не хватало рядом с ними Аннабет — уж она бы наверняка поняла, по каким причинам Хирон решил умолчать об этом довольно значительном факте. Он обернулся назад, пытаясь найти ее взглядом, но кто-то из задних рядов поднялся на ноги, выкрикивая какие-то фразы и пытаясь привлечь внимание к своим словам, и Аннабет было не видно. Пайпер выглядела сбитой с толку.

— Вот об этом я и говорю, — заявил сенатор Ларри довольно, одним лишь своим голосом прерывая дебаты на задних рядах. Все тут же принялись его слушать, и на какой-то момент Нико показалось, что сенатор также владеет волшебным голосом, как и Пайпер, но потом понял, что это всего лишь искусство ораторства. То, что все вокруг были с ним согласны, говорило лишь о том, что они и до этого были единого с ним мнения. — Руководство греческого лагеря неспроста скрывает эту информацию даже от доверенных лиц. — Сенатор бросил пренебрежительный взгляд на Пайпер, словно ее незнание уронило ее в его глазах. — Значит ли это, что там затевается какой-то заговор?

Окружающие вновь зашумели, но тут Пайпер не выдержала и поднялась на ноги.

— Это все ложь! — воскликнула она. Нико думал, что она будет использовать волшебный голос, но она видимо решила справиться самостоятельно. Однако слова сенатора развеяли его заблуждение:

— Не пытайтесь воспользоваться своими силами здесь, уважаемая. Это Дом Сената, и он защищен от подобного волшебства. Пытаясь уговорить нас с помощью таких примитивных методов, вы оскорбляете совет!

Пайпер хотела что-то сказать в свое оправдание, но сенатор не дал ей этой возможности, продолжив:

— Вы видите, как низко пали греки, пытаясь усыпить нашу бдительность! Им явно зачем-то нужно, чтобы наши легионеры погибали, участвуя в заведомо опасных миссиях! Возможно, они специально не сообщили нам всей информации о том нападавшем, чтобы мы, не имея ни малейшего понятия об истинной силе противника, не смогли оказать ему достойный отпор!

Нико встретился взглядом с Фрэнком, который выглядел сейчас белее снега. Он знал про силу Пайпер, так почему же не предупредил ее о том, что Дом Сената защищен от подобных сил? Конечно же она попыталась бы воспользоваться ими! Для чего был нужен весь этот фарс? Впрочем, судя по растерянному и извиняющемуся взгляду Фрэнка, он об этой защите и сам не знал. А была ли вообще эта защита ранее, или ее специально поставили здесь, узнав, кто будет представлять греческий лагерь? Ведь о силе Пайпер наверняка были в курсе. Она уже демонстрировала ее.

— Вы заблуждаетесь! — воскликнула Пайпер, пытаясь перекричать толпу. — Греки ничего такого не замышляют! Вы же сами знаете, почему мы попросили вас о помощи! Нам не справиться с этим врагом в одиночку! А если алтари будут уничтожены, Зевс, или Юпитер, потеряет свою силу! Вы ведь не хотите, чтобы война воцарилась снова? Не хотите, так ли?

— Юпитер не потеряет своих сил, потому что один из его алтарей находится здесь — в сердце Рима! Мы будем защищать его, когда противник придет к нам. А когда мы его победим, то отстроим для Юпитера новые алтари — краше и величественней, чем были до этого! Ни один легионер Рима больше не пострадает из-за амбиций грекусов!

— Мы должны работать вместе! — продолжала Пайпер, но никто, кроме Нико, ее уже не слушал. Тогда Нико поднялся сам, и холодная аура смерти, вызванная раздражительностью, тут же привлекла к нему внимание толпы.

— Рим однажды сражался против греков, и вы сами знаете, что случилось бы, если бы часть полукровок с обеих сторон не договорилась работать вместе. То, что грекам не сообщили о потерях римлян, возможно, имеет какое-то объяснение. Мы непременно выясним эту информацию у Хирона. Я прошу у совета дать представителю греческого лагеря возможность высказаться. То, что греки не потеряли никого при охране алтаря, не их вина.

Нико решил высказаться как нейтральная сторона, стараясь не причислять себя ни к грекам, ни к римлянам, чтобы лишний раз не провоцировать скандал, однако сенатор Ларри все-таки его подловил:

— Мы знаем, что вы представитель подземного мира, однако я сомневаюсь, что сейчас вы объективны. Особенно если учесть, что сегодня вместо черной тоги вы надели оранжевую футболку лагеря полукровок.

Да, это было глупо. Нико подумывал о том, чтобы переодеться в тогу перед советом, но решил, что вряд ли кто-то вообще обратит внимание на его одежду, и передумал. Зря.

— Пусть греческий лагерь в одиночку решает свои проблемы.

— Но как же мирный договор… — начал было Фрэнк, но сенатор даже не взглянул на него. Воин и претор из Фрэнка получились хорошими, а вот оратор — не очень. Если бы тут была Рейна, она нашла бы возможность достучаться до сената. Нико махнул Фрэнку рукой — нет смысла пытаться спорить. Нужно попробовать воздействовать как-то иначе. Нужно вернуться в лагерь и обсудить эту ситуацию с Хироном — возможно, тому удастся придумать, как уговорить сенат изменить свое решение. — К тому же центурион пятой когорты сейчас в поиске, связанном с этим делом.

— Отозвать! — заявил сенатор, и толпа поддержала его слова возгласами.

— Вы не можете отозвать человека из поиска! Он должен либо закончить его, либо умереть! Поиск назначают боги! — воскликнула Пайпер удивленно.

— Поиск назначили грекусы! — крикнул кто-то из толпы. Сенатор кивнул ему.

— Претор Чжан! — воскликнул он. Нико показалось странным, что сенатор называл Рейну по имени — претор Рейна, а Фрэнка — по фамилии. Возможно, Фрэнк все еще не до конца прижился в Легионе. — Свяжитесь с центурионом пятой когорты и сообщите ей, что она обязана вернуться в Легион.

— А если она не вернется? — спросил Фрэнк, явно не хуже Нико понимавший, куда Хейзел пошлет сенатора.

— Тогда она будет считаться дезертиром, потеряет звание центуриона и будет преследоваться за измену!

Нико вдруг ощутил себя здесь чужаком. Он и раньше не особо доверял римлянам — в его памяти они оставались врагами греков, с которыми тех было опасно сводить, но то, что они предоставили ему приют на время лечения, способствовало налаживанию отношений. Если до сих пор ему казалось, что все это — какое-то театральное представление, что они вернутся в лагерь и как-нибудь придумают способ договориться с Римом, то теперь, когда над Хейзел нависла угроза, он словно был пойман в ловушку. Все вокруг него, кроме Пайпер, Аннабет и Фрэнка, — враги. Пайпер схватила Нико за руку. Она, судя по всему, чувствовала то же самое.

Фрэнк, пораженный услышанным, не знал, что сказать. Нико понимал его: Хейзел вряд ли бросит Перси и Джейсона, и даже если ее лишат звания центуриона, она просто пошлет всех к черту и уйдет жить в греческий лагерь. Но как в таком случае быть Фрэнку? Он не может так просто оставить Легион, особенно сейчас, когда он остался единственным претором.

Скорей бы Рейна поправилась! Уж она-то точно сумеет все разрулить так, как надо! Римляне ей доверяют.

— Значит ли это, что вы нарушаете мирный договор? — послышался голос Аннабет. Нико увидел, как она спускалась к ним по проходу. Судя по выражению лица, она была невероятно зла, но держалась с холодной серьезностью. Почему-то Нико показалось, что именно такой должна быть Афина в гневе.

— Нет, это не объявление войны — у нас пока нет никаких доказательств тому, что греки нарушили мирный договор, — ответил сенатор Ларри таким тоном, словно наличие этих доказательств — лишь вопрос времени.

— У вас их и не будет, потому что мы его не нарушали! — воскликнула Пайпер.

— Значит, вы отказываетесь только от совместных действий по охране алтарей? — продолжала спрашивать Аннабет. Нико поразился тому, как здорово она держалась.

— Совершенно верно! — подтвердил сенатор. Кое-кто из толпы предложил разорвать и мирный договор, но сенатор движением руки прервал его. Верно. Рим сейчас не так уж неуязвим, как им в это хочется верить. Война с греками им не нужна — они просто хотят избавиться от лишних проблем с охраной.

— В таком случае я так и передам ваши слова Хирону: Новый Рим отказывается помогать нам защищать алтари и храмы Владыки Олимпа. Что ж, такова ваша воля — и пусть Зевс, или Юпитер, сам заставит вас отвечать за это решение!

Нико хотелось обнять Аннабет — она была изумительна! Физиономия сенатора Ларри тут же скисла, и вверх по форуму поднялся шепоток — шутки ли это, вызвать гнев богов, причем не просто бога, а верховного владыки!

— Клавдий, изъяви волю богов! — приказал сенатор, бросив короткий, но многозначительный взгляд на авгура. С лица авгура мгновенно спала краска.

— Да, конечно, сейчас, — пролепетал он, стараясь держаться невозмутимо, но у него это плохо получалось. Схватив жезл, он подошел к окну, провел жезлом какие-то линии вдоль пола и взглянул на небо. Спустя пару минут молчаливого наблюдения за действиями авгура, сенатор Ларри чуть кашлянул, и авгур словно очнулся, взглянул на толпу и уверенно заявил:

— Боги благоволят мнению Рима. Юпитер всемогущ, так что сохранит свои силы, даже если потеряет все свои алтари. Пока народ Рима почитает его, нам не о чем волноваться.

Послышались радостные возгласы и аплодисменты. Сенатор Ларри бросил самодовольный взгляд на Аннабет, а та лишь хмыкнула, переводя глаза на Нико и Пайпер и приглашая идти за собой. Под крики толпы они вместе направились к выходу, стараясь держаться гордо и показать, что не сбегают отсюда поверженными.

— Ну что ж, этот авгур явно продержится дольше остальных, — пробормотала Аннабет, когда они покинули Дом Сената и вышли на площадь. Взявшись за руки, они переместились обратно в лагерь полукровок.

Когда он вернулся назад, она сидела в углу своей маленькой каменной комнатки, укутанная в одеяло. Кажется, он мог расслышать, как стучат ее зубы. Этой ночью в горах было особенно холодно, а костер почти догорел. Он думал, что успеет вернуться в срок, но в этот раз его задержали. Интересно, что с ней случится, если его убьют? Ведь лишь один человек, вернее, богиня, знает, что она здесь.

— Вспомнил про меня, надо же, — буркнула она хриплым голосом, и откуда-то из-под одеяла высунулась растрепанная голова. Она все еще старалась сохранять достоинство, иногда бросала язвительные замечания, но холод и голод немного научили ее вежливости. С таких девушек трудно сбить спесь — они до последнего будут уверены в том, что их нужно уважать.

Но какие же у нее голодные глаза.

Он протянул ей полулитровую бутылку с водой, и она, с трудом подползнув к нему, с жадностью вцепилась в нее. Опустошив до половины, она остановилась, словно вспомнила, что воду нужно беречь.

— Ты мог бы приносить больше воды. Взрослому человеку нужно 2 литра воды в день.

Он усмехнулся. Еще чего! Меньше воды — меньше содержимого туалетного горшка. Как будто ему прям так нравится убирать за ней. Он бы с удовольствием вообще ее не кормил и не поил, но она должна прожить до дня летнего солнцестояния. Зато потом он получит все, что захочет. А эта стерва наконец сдохнет.

— Знаешь, у меня состоятельная семья, и я застрахована от похищения. Ты мог бы попросить за меня выкуп и разбогатеть. Я даже обещаю не пытаться искать тебя или…

— Замолчи, — приказал он тоном, не сулящим ей ничего хорошего, и она предпочла подчиниться. Видимо, боялась, что он разозлится и не захочет ее кормить. Такое однажды уже случалось.

От ее голоса у него лишь сильнее разболелась голова. Этой ночью он снова не спал — нужно было посетить два храма и один алтарь. Алтарь охраняла сама госпожа претор римского лагеря — какая честь! Свою должность она получила не за просто так — они довольно долго сражались, прежде чем наконец удалось ее вырубить. Тяжелее ему пришлось разве что в сражении против тех трех полукровок, но тогда удалось быстро сбежать, а в этот раз бежать было нельзя. Серп, конечно, хорош, но уж больно много энергии поглощает. Контролировать время — нелегкая задача для простого полукровки вроде него.

Пленница продолжала сверлить его взглядом, при этом успевая запихивать в себя долгожданный бутерброд. Она сидела на грязном матрасе, привязанная одной ногой цепью к скале, и не могла отойти от стены дальше, чем на три метра — ровно настолько, сколько занимала ее каменная комнатка в этой пещере. Этого было достаточно, чтобы добраться до горшка, который служил ей туалетом, и маленькой табуретки, на которую он клал ей еду. Первое время она отказывалась от пищи в знак протеста, но вскоре голод взял свое.

Тяжело было найти уединенное место вроде этого — в подземный мир ему теперь ход заказан, так что пришлось искать убежище на земле. Хорошо, что через всю Америку пролегают горы — найти их здесь будет гораздо труднее, особенно если не знать ориентиров. Орлы постоянно следят за тем, что происходит на земле, и караулят алтари. Теперь добираться до них все труднее. Чем меньше целей остается, тем больше полукровок их охраняет. Задача может усложниться. Он не удивится, если встретит у последнего алтаря полукровок обоих лагерей в полном составе. Но кое-что для того, чтобы расколоть этот союз, он сделал.

— Если будешь хорошо себя вести, я снова принесу тебе таз с водой. Тебе не мешало бы помыться.

Она фыркнула в ответ, но ничего не сказала. По взгляду было понятно, что она умирает от желания помыться. Таким принцессам, как она, не пристало ходить грязными. Даже в заточении она думала о гигиене.

Жаль, что он не мог просто взмахнуть серпом — и горшок почистился бы сам. Он ненавидел эту часть своей работы, но выбора не было — если он не будет следить за чистотой в пещере, то вскоре не сможет входить сюда без отвращения. Осталось совсем немного. Пара недель — и ее здесь больше не будет. Хотя… может, стоит оставить ее тут после дня летнего солнцестояния и понаблюдать, как она будет медленно умирать от обезвоживания? Это было бы интересно. Она бы ответила за все свои издевательства. Все равно та процедура не заберет у нее жизнь. Нужна будет только ее кровь.

Он увидит в ее глазах раскаяние. Когда она поймет, какая именно судьба ей уготована, когда она будет умолять его дать ей напиться, когда она поймет, что он обрек ее на смерть… В этот момент он будет наслаждаться ее падением.

А пока он лишь бросил в затухающий костер еще поленьев, чтобы она хоть немного согрелась.

* * *

— Я до последнего не хотел сообщать об этом, — сказал Хирон.

— В конце концов, пришлось бы, — заметила Аннабет.

— Да, но я не хотел портить боевой дух обитателей лагеря. Все и так взволнованны происходящим. Я искал подходящего момента, чтобы обо всем рассказать. Кто же знал, что римляне начнут протестовать. Я свяжусь с Фрэнком и попробую спасти ситуацию.

— Боюсь, что ситуацию спасти может лишь Рейна, — вмешался в разговор Нико. — Вот только вряд ли она успеет очнуться до дня летнего солнцестояния — ее состояние все еще не нормализовалось.

Нико почти каждый день навещал Рейну, прячась в тенях, ведь после того собрания в Доме Сената появляться в римской больнице ему было бы сейчас нежелательно. Она все еще была без сознания и понятия не имела, что римляне и греки снова на пороге войны.

— Я связалась с Перси, — сказала Аннабет чуть виновато, словно факт того, что она созванивалась с Перси, демонстрировал всем ее душевную слабость. Отчасти так оно и было, но Нико понимал, что она чувствовала, и не мог ее винить. — Кажется, они поняли, каким образом полукровка выбирает алтари. Им почти удалось столкнуться с ним, но он сбежал. Они планируют устроить засаду в том месте, где он должен появиться в следующий раз.

— После того, что случилось с Рейной… не уверена, что у них получится, — засомневалась Рейчел, до сих пор редко покидавшая свою пещеру. Иногда она зарисовывала старые видения, что снились ей, а потом обсуждала их с Аннабет.

— Пророчество говорит о том, что только дети трех главных богов сумеют одолеть этого полукровку, — возразила Аннабет. — Я верю в них! Мы столько раз были в переделках — думаю, что в этот раз они тоже справятся.

Пусть слова Аннабет и вселяли в Нико немного уверенности, до конца он в успех их операции не верил.

* * *

Все было просто паршиво: алтари продолжали рушиться, Рейна не выздоравливала, Рим не шел на разговор, а таинственный полукровка продолжал пропадать неизвестно где, пока время медленно, но верно приближалось ко дню летнего солнцестояния, до которого оставалась всего неделя. Но судьба в очередной раз умудрилась доказать Нико, что все всегда может стать еще хуже.

В тот вечер они с Кэлен вновь встретились на знакомой им обоим поляне и принялись тренироваться. Все шло как обычно: Кэлен периодически удавалось контратаковать, но потом она обязательно делала какую-нибудь глупую ошибку и теряла инициативу, и Нико, пользуясь этим, успевал несколько раз ее виртуально прикончить, после чего она обиженно надувалась, но все равно возвращалась в исходную стойку, чтобы начать бой заново. С каждым разом она делала все меньше ошибок, и Нико приходилось быть внимательней, потому как иначе он мог запросто ей проиграть.

Когда Кэлен увернулась и уверено подалась вперед, атакуя со всей серьезностью, на какую была способна, Нико оставалось лишь защищаться, но вскоре он сумел переломить ситуацию и контратаковать. В какой момент Кэлен поставила ему подножку, он даже не заметил — она, как обычно, играла нечестно и отвлекала его внимание ветвями растений, которые пытались схватить его за ноги. Позволить ей одержать верх он не мог, так что при падении тут же постарался утянуть ее за собой и оказаться сверху. Меч выпал из рук, но теперь тот был и не нужен — Нико не без труда удалось сесть на Кэлен сверху и обхватить ладонями кисти ее рук по обе стороны от ее головы. Конечно же, она могла освободиться из этого положения, если постарается, и он даже знал несколько приемов, которые можно было для этого использовать, все-таки ноги у нее были относительно свободны. Но она почему-то предпочла податься вперед, насколько ей это позволяли заблокированные руки. Он думал, что она сейчас ударит его лбом в нос или еще куда, но двигалась она совсем иначе, и лишь когда она совершила то, что собиралась, до него наконец-то дошел весь смысл ее затеи.

Поцелуй получился скомканным, но он успел почувствовать, какими мягкими были у нее губы, и на какой-то момент Нико показалось, что этот поцелуй вполне естественен, но лишь потому, что тот настиг его так неожиданно, что в голове не осталось никаких мыслей. Она лишь коснулась его губ, чмокнув поочередно нижнюю и верхнюю губу, а потом вырвала свои руки из его захвата — он уже практически не держал их, так как сейчас его волновали несколько иные вещи. Толчок руками в плечи и коленом в живот — и вот уже Нико лежал на спине, а Кэлен сидела сверху и смотрела на него с торжеством победительницы.

— Боже, Нико, приди в себя! Неужели тебя так просто обездвижить? Интересная реакция на поцелуй, знаешь ли.

Смотреть на эти губы сейчас было несколько странно, а осознавать то, что совсем недавно они целовали его — еще странней. И вообще он смотрел на Кэлен совсем другими глазами, потому как лишь сейчас понял, каким же был идиотом. Все это время она была с ним рядом, а он лишь сейчас увидел истину.

— Кэлен, я тебе нравлюсь?

Даже если бы она сказала «нет», он бы понял, что она лжет. Потому что в ее глазах промелькнул испуг, и это дало ответы на все вопросы.

— Это всего лишь отвлекающий маневр, — ответила она. Ее голос дрожал. — Не нужно считать, что этот поцелуй что-то значит.

— Но ведь он значит.

Он изначально с подозрением относился к ней, так как ее дружелюбие было слишком уж нежданным. Никто в лагере не был так ему рад, как она, и теперь он понимал почему. Жаль, что для того, чтобы прозреть, ей пришлось поцеловать его, ведь ее чувства были так очевидны. Если бы он только был внимательнее, то давно бы все понял.

Она стала совершенно серьезной, даже несколько печальной. Знал ли он о ее чувствах до того, как все забыл? Наверняка знал, может быть это даже не первый их поцелуй. Ведь не могло быть так, что он просто так, без причины, помнил запах ее волос. Именно это из множества других вещей, которые мог бы запомнить.

— Кэлен, прости… — начал он, пытаясь как можно мягче сообщить ей о том, что ничего к ней не испытывает.

— Замолчи, — перебила она. Ее глаза слезились, но она мужественно сдерживала слезы, и взгляд ее в этот момент был красноречивее любых слов. Нико и не знал, что одним взглядом можно передать столько боли. — Прошу тебя, не говори ничего, иначе я просто умру.

Она закрыла лицо руками, и было даже несколько нелепо сейчас лежать на траве, в то время как она продолжала сидеть у него на животе. Он поднял руку и погладил ее за краешек локтя, пытаясь утешить, а она, казалось, словно и не заметила его прикосновения.

Не то чтобы Нико было удобно лежать вот так, но он мужественно ждал, пока она сама успокоится. Позже Кэлен сама переползла на траву рядом с ним, легла, обняв его одной рукой. Ее голова покоилась у него на плече, и он вновь почувствовал лимонный аромат, такой знакомый и в то же время чужой. Словно сон, который он пытался вспомнить, проснувшись.

Подумав немного, он обнял ее за плечи. В последнее время они что-то уж часто стали обниматься.

Если бы их сейчас кто-нибудь увидел, он, наверное, никак бы не отреагировал. Ему было плевать, кто что подумал бы, даже будь это Перси. Ему было плохо, причем так сильно, что боль почти ощущалась физически. Хуже и нельзя было придумать — чтобы человек, которого он считал своим близким другом, вдруг испытывал к нему несколько большие чувства, чем он рассчитывал. Это была трагедия не только для Кэлен, но и для Нико.

Никто ничего не говорил, словно оба знали, что слова ничего не изменят. Это не было неловко; даже молчать с Кэлен было естественно. Нико вспомнил, как они с Бьянкой любили сидеть так в обнимку и молчать, просто наслаждаться теплом друг друга и думать каждый о своем. Он не знал, о чем сейчас думала Кэлен, но наверняка о том же, о чем и он сам — о том, что делать дальше. Произошедшее никак не могло не повлиять на их отношения. Оставалось только понять, как именно оно на них повлияло.

Спустя некоторое время она молча поднялась на ноги и, не сказав ни слова, удалилась. С этого момента они не обменялись ни фразой и лишь изредка встречались взглядами; Кэлен невербально, всего лишь жестами и взглядом дала ему понять, что теперь все будет иначе.

Нико решил не ждать, когда ситуация с Кэлен разрулится сама, и собирался попросить о помощи Пайпер, но так вышло, что просить ее ни о чем не пришлось — случай помириться с Кэлен представился сам. Нико как раз возвращался с дежурства в конюшне и вдруг услышал крик:

— Нет, Коннор, поставь меня!

Он не сомневался ни секунды — голос принадлежал Кэлен и доносился откуда-то со стороны озера. Наверное, она с друзьями отдыхала после утренней тренировки. Нико всегда подозревал, что Коннор неравнодушен к Кэлен.

— Нет, идиот, я не умею плавать!

— Вот и научишься! — послышался смех Коннора.

А вот это уже интересней. Нико как раз выходил из-за деревьев и увидел то, что творилось на берегу. Несколько полукровок, с которыми он часто видел Кэлен (по большей части дети Аполлона и Гермеса), стояли у воды, и некоторые из них просили Коннора оставить Кэлен в покое, в то время как другие поддерживали его действия свистом и улюлюканьем. Сам Коннор нес Кэлен на плече по длинному деревянному помосту к центру озера, а она пыталась отбиваться и кричала, умоляя перестать дурачиться.

Было очевидно, что Коннор собирался бросить Кэлен в озеро, но похоже только Нико было ясно еще кое-что — насколько опасной была эта задумка. Глубина озера местами достигала двадцати метров, и для не умеющей плавать Кэлен это было слишком глубоко.

Братья Стоулл всегда перегибали палку в своих шалостях; еще когда Нико первый раз попал в лагерь, его поразила та шутка с футболкой, пропитанной кровью кентавра — страшным ядом для полукровок. Охотница, которой братья подарили ядовитую футболку, чуть не стала инвалидом! И это был не единственный подобный случай, все-таки Нико успел прожить в домике Гермеса несколько дней, так что знал, что эти парни способны на что угодно. Просто чудо, что они до сих пор никого не убили ненароком.

Нико даже не успел осознать, что уже несется к озеру, на бегу отстегивая меч от пояса. Его поразило, что больше никто не сделал попыток поступить так же — неужели им недостаточно криков Кэлен о том, что она не умеет плавать? Он едва ступил на помост, когда Коннор собрался бросить Кэлен в воду, и она увидела, что он несется к ней. В ее глазах застыл ужас.

— Нико! — крикнула она, взывая о помощи. Этого было достаточно, чтобы заставить его ускориться. Кровь прилила к вискам, кулаки сами по себе сжались. Нико ненавидел, когда кто-то обижал его друзей. Не так уж много у него друзей, чтобы он мог позволить кому-либо так поступать с ними.

Кэлен была брошена в озеро, и Коннор смеялся, высматривая ее в воде, но ее не было видно; похоже она сразу же ушла под воду, так и не сумев всплыть. Нико со всей злости толкнул Коннора в бок, и тот тоже полетел в воду. Нико бросился вслед за ним.

Кэлен барахталась в воде, пытаясь выплыть, рядом с ней плыли две наяды, готовые помочь. Но Нико оказался быстрей — он мгновенно подплыл ней и подтолкнул снизу, помогая всплыть. Судя по тому, как она задыхалась, Нико стало понятно, что она успела немного хлебнуть воды. Когда они выплыли на поверхность, Кэлен зашлась в кашле, вцепившись в шею Нико мертвой хваткой. Что ж, по крайней мере, она не пыталась утянуть его на дно — возможно, помнила, что нужно было делать, с прошлого раза.

К двум наядами присоединилась еще парочка, и они помогли Нико с Кэлен плыть к берегу — он не рискнул пытаться забраться на помост вместе с ней. Коннор, матерясь, поднялся на помост, по которому в его сторону шла сердитая Пайпер. Она что-то крикнула ему, он ответил, после чего снова полетел в озеро, потому что она вновь его столкнула. Увидев, что Нико вместе с Кэлен плывет к берегу, она повернулась спиной к барахтающемуся в воде и клянущему ее на чем свет стоит Коннору и направилась к ним.

Кэлен перестала кашлять и теперь просто всхлипывала и дрожала, и Нико захотелось пойти и снова столкнуть Коннора в воду или просто вмазать ему как следует за такие дурацкие шуточки. Бедная Кэлен, каково ей снова пережить такое! Он вспомнил ее слова: «Утонуть для меня — самая страшная смерть». Придурок Стоулл, а если бы у нее сердце остановилось от страха?

Едва Нико нащупал ногами дно, как наяды растворились в воде. Взяв Кэлен за руку, он вышел из воды под свист и восхищенные крики свидетелей. Им Нико тоже хотелось вмазать.

— Заткнитесь! — крикнула Пайпер сердито, идя Нико навстречу. — Я непременно доложу об этом Хирону! За такие шуточки надо вообще из лагеря выгонять!

Кэлен крепко вцепилась в ладонь Нико, и он чувствовал себя героем, спасшим принцессу из лап дракона. Довольно приятное чувство, учитывая, что ему нечасто приходилось кого-либо спасать (по крайней мере, из тех времен, что он помнил). Остановившись, он взглянул в ее заплаканные глаза, и в них было столько страха и растерянности, что он едва сдержался, чтобы не обратить наконец добравшегося до берега Коннора в призрака.

— Спасибо! — сквозь слезы прошептала она, чуть сжав его руку, и Нико обнял ее за плечи, чувствуя, как что-то теплое разливается у него в груди.

— Эй, Кэлен, — начал было Коннор, приближаясь к ним, но Пайпер встала у него на пути, преграждая дорогу.

— Держись от нее подальше! — прикрикнула дочь Афродиты.

— Да я извиниться хотел! — воскликнул он. Кэлен подняла голову и посмотрела на него. — Кэлен, я не знал… правда! Прости меня!

— Идиот, — буркнула она, поворачиваясь к нему спиной.

— Уж ты-то должен был об этом знать! — с упреком заявила Пайпер, и Коннор сделал виноватое выражение лица. Пайпер обратилась к Нико: — Проводи ее до домика.

Кэлен и сама уже шла в сторону домиков, и Нико, подобрав по пути свой меч, догнал ее. Она молчала и, кажется, сердилась, но это явно относилось не к нему, потому что, когда они встретились взглядом, она слегка ему улыбнулась, как всегда это делала.

— Что Пайпер имела в виду, говоря, что Коннор должен был об этом знать? — спросил Нико, не найдя лучшей темы для разговора.

— Ах, это… — вздохнула она. — Коннор… ну, в общем, он мой бывший.

И посмотрела на него. Что она ожидала увидеть в его глазах — ревность? Нико не чувствовал ничего, кроме удивления. Ему казалось странным, что такая девушка, как она, согласилась встречаться с придурком вроде Коннора Стоулла. Да уж, теперь Нико понимал, почему ему показалось, что Коннору она нравится. Небось и в озеро ее бросил, чтобы привлечь к себе внимание, кретин. Лучше бы он бросился за ней в озеро и спас. Или вообще бросился в Тартар, избавив лагерь от собственной тупости.

Кэлен шла молча, и он подумал, что ей, должно быть, было приятно, что именно он ее спас. Учитывая ее чувства к нему. Нико пытался поставить себя на ее место — что бы он чувствовал, если бы Перси его спас? Впрочем, это и так было известно — ведь Перси его уже спасал. Но он не мог сравнивать эти два случая. Перси с таким же успехом мог спасти любого в лагере, Нико не был для него кем-то особенным. Тут же все было по-другому. Вряд ли бы Нико бросился в воду ради какой-нибудь рандомной лагерной девчонки. Перси, наверное, бросился бы. Дело было в Кэлен, она была дорога Нико по-своему. Особенно после того, как он узнал о ее чувствах. Он чувствовал некую ответственность за нее, какую наверняка чувствовал и сам Перси, выказывая заботу о Нико в римском госпитале.

Даже если бы Нико точно знал, что наяды не позволят Кэлен утонуть, он бы все равно за ней прыгнул.

У домика Аполлона она остановилась. Чуть помешкавшись, она подошла к Нико и обняла его. Он ощутил на щеке ее легкий поцелуй. Быстро отстранившись, она бросилась к двери и скрылась в домике, а Нико остался смотреть ей вслед. Сейчас он позволил бы ей поцеловать себя и в губы, захоти она этого. Он был бы готов бросить мир к ее ногам, если бы это ее утешило. Стал бы он делать этого для Перси? Кто знает. Перси не нужна его жертва, так что ее смысл обесценивался. Кэлен же была бы рада любой мелочи, именно поэтому Нико хотелось подарить ей что угодно.

Значило ли это, что Кэлен стала Нико ближе Перси? Возможно. Кэлен, как и Рейна, была той, ради кого Нико совершил бы убийство, превратив живого в призрака.

* * *

После ужина Кэлен шла на тренировку в сторону поляны, раздумывая, сколько тренировок у них осталось в запасе, ведь день летнего солнцестояния наступит уже через три дня, а никаких успехов в поиске и уничтожении полукровки, который рушил алтари и храмы Зевса, не было. На своем пути она встретила Нико и Рейчел, которые о чем-то разговаривали. Рейчел выглядела хуже некуда: волосы были небрежно убраны в хвост, одежда и руки покрыты краской, а лицо было осунувшимся и уставшим, словно она не спала несколько дней.

— Привет, — сказал Нико, заметив Кэлен. Рейчел обернулась и кивнула в знак приветствия. — Можешь подождать меня еще минут десять? У Рейчел есть кое-какая идея.

— Вот как, — с интересом заявила Кэлен, рассчитывая, что Нико посвятит ее в их план. Он немного замешкался, словно надеялся, что она просто пожмет плечами и пойдет дальше к поляне, но она выжидающе уставилась на него, и он добавил:

— Рейчел хочет, чтобы я посмотрел на портрет того полукровки, который она нарисовала.

— Учитывая, что та битва была для него сильным стрессом, лицо того парня могло оставить след в его памяти, — вмешалась Рейчел. — Кто знает, может это как-то повлияет на возвращение памяти Нико.

— Отличная идея! — воскликнула Кэлен, радуясь тому, что работа над восстановлением памяти Нико все еще продолжалась. — Можно с вами?

— Ладно, иди, — ответила Рейчел чуть раздраженно, поворачиваясь к ним спиной и направляясь к своей пещере. Кэлен и Нико направились вслед за ней.

Кэлен никогда раньше не бывала в пещере Оракула. Они с Рейчел не были подругами, так что необходимости в посещении этого места обитания у нее не было. Пещера выглядела довольно обжитой и немного напоминала Кэлен домик Фемонои. В углу стоял белый комод из Икеи, и на фоне каменных стен пещеры и очага в углу он смотрелся до ужаса нелепо.

Рейчел отодвинула в сторону занавеску, которой по всей видимости разделяла рабочую зону и скрывала множество картин. Часть из них была развешена по стенам, часть стояла на мольбертах. Кэлен с интересом принялась рассматривать их, отмечая про себя, что ей еще очень и очень далеко до мастерства Рейчел. Удивительно, как легко парой мазков кисти Рейчел удавалось передать игру света или динамику сцены сражения.

— Они все потрясающие! — воскликнула Кэлен, не в силах сдержать свой восторг. — Сколько лет ты уже рисуешь? Завидую твоему таланту!

— Рисую давно. Дело не в таланте, а в количестве часов, которые посвящаешь рисованию, — пожала плечами Рейчел, подталкивая Нико к одному из мольбертов. — Вот, смотри. Узнаешь?

Нико сощурил глаза, рассматривая картину, но было совершенно очевидно, что он не узнавал человека, на которого смотрел. Кэлен стало любопытно, и она подошла к ним, чтобы посмотреть, как выглядит знаменитый полукровка, создающий всему Олимпу столько проблем.

Взглянула на картину и обомлела.

— О боже, это Эрик!

— Кто? — тут же оживилась Рейчел.

— Мой одноклассник! Ну… то есть, бывший одноклассник. Он перешел в другую школу в прошлом году. Судя по всему, в свободное время он предпочитает портить Зевсу жизнь.

— Ты уверена? — уточнил Нико, коснувшись ее плеча. — Это может быть очень серьезно! Если ты и правда его знаешь, то мы можем попытаться найти его через твоих знакомых! Наверняка он все еще отирается где-нибудь в Нью-Йорке, у нас под носом!

— Это точно он! Если, конечно, Рейчел не изменила рисунок совершенно случайно так, чтобы этот человек стал похож на моего знакомого.

— Этот портрет чуть ли не с фотографической точностью передает его внешность! — горячо заверила ее Рейчел. — Я долго над ним корпела!

— Надо рассказать Аннабет! — сказал Нико, и Кэлен кивнула. Втроем они выбежали из пещеры и бросились к домикам. Но Аннабет в компании Лео и Пайпер сама бежала им навстречу, и судя по ее обеспокоенному выражению лица, у нее тоже были новости.

— Ребята, срочно собираемся в амфитеатре! Нужно кое-что рассказать!

— Аннабет! — пытался начать разговор Нико, но она побежала дальше в сторону арены, и Пайпер с Лео — за ней.

Через десять минут весь лагерь полукровок собрался в амфитеатре. Хирон стоял у нижних ступенек и нервно махал хвостом, осматриваясь по сторонам в поисках Аннабет. Наконец, она тоже пришла в компании последних отсутствующих полукровок и вышла вперед.

— Пришло сообщение от Джейсона. Они сумели вычислить, каким образом полукровка выбирает следующую цель для разрушения.

— Очень вовремя, если учесть, что целей осталось всего три, — съехидничала Кларисса, махнув левой рукой, облаченной в гипс. Она получила ранение три дня назад во время обороны одного их храмов Зевса, который так и не удалось отстоять. К счастью, жертв среди греков все еще не было, а раны всегда можно было вылечить. — Можешь пока заняться вычислением вероятности того, что следующей целью окажется именно то место, на которое они указали. Должна же и ты как-то поучаствовать в защите храмов, не так ли?

— Я участвую в защите храмов, Кларисса! Я пытаюсь придумать план, по которому…

— И много планов удалось придумать? Твое выступление в римском сенате очень нам помогло, скрывать не буду.

— А я что-то не заметила, чтобы домик Ареса сумел защитить хоть один храм! — не осталась в долгу Аннабет. Весь домик Ареса принялся оправдываться, но их быстро заткнули, так как слова Аннабет были справедливы.

— Перестань, Кларисса, нас здесь собрали не для того, чтобы ругаться, — вмешалась Пайпер. Кларисса попыталась сложить руки на груди, но с учетом гипса у нее это получилось весьма комично.

— Ну и зачем нас тут собрали? — не выдержал Коннор Стоулл, демонстративно зевнув. — Давайте уже быстренько все решим и разойдемся обратно каждый по своим делам. То, что следующая цель того психопата была найдена, вовсе не значит, что мы сможем его победить. Домику Ареса удалось хотя бы его ранить, а у остальных даже этого не получилось. Ты не спросила у Джейсона, чем там занята наша звездная тройка? Разве не они, согласно пророчеству, должны одержать верх над врагом?

Часть полукровок поддержала его.

— Такое ощущение, что я снова сижу в Доме Сената, — шепнул Нико. — У нас вообще хоть где-то остались единомышленники?

Кэлен хотелось подойти и врезать Коннору, просто потому что в последнее время он ведет себя как мудак. Ну и чтобы дать Нико понять, что она всегда будет на его стороне. Аннабет выглядела немного растерянной, но как обычно сумела взять себя в руки и ответить:

— И что ты предлагаешь, Коннор? Откинуться на спинку кресла и молиться? Как только последний храм падет, граница вокруг лагеря тоже рухнет! Может кто-то не заметил, но в последнее время количество монстров вокруг границы увеличилось в несколько раз! Хочешь вернуться к тем временам, когда приходилось держать круглосуточные патрули?

— Не надо так переживать — граница не падет. Наши дорогие союзнички из Нового Рима покажут, какие они крутые, и защитят храм на своей территории, — вмешался Бутч из домика Ириды. У него была перевязана голова — последствие очередного патруля возле храма.

— Вот-вот! — поддержала его остальная часть лагеря. Греки были единодушны в своем мнении о том, что римляне поступили отвратительно, скинув с себя ответственность за защиту храмов.

— Аннабет, продолжай, — попросил Уилл Солас. Он был одним из немногих, кто предпочитал вести обсуждение по делу, а не кричать о своих обидах на римский лагерь.

— Оказалось, что тот полукровка уничтожает храмы в обратном порядке их создания. Первый уничтоженный храм был в Финиксе — он был самым новым.

— Это что же, новых храмов Зевсу не строили уже шестьдесят лет? — спросила тихонько Кэлен у Нико. Тот пожал плечами. — Теперь ясно, почему он такой недовольный.

— Самый старый храм находится в Гранд-Каньоне — именно там когда-то обосновались первые полукровки, покинувшие родной материк и приехавшие в Америку. Следующий — в Новом Риме. И цель, которая будет атакована сегодня — алтарь в Сент-Огастин, старейшем городе США.

— Ну и к чему нам эта информация? — снова начали спрашивать полукровки.

— Джейсон, Перси и Хейзел планируют устроить там засаду, но мы не можем им позволить сражаться одним! Вы ведь и сами знаете, что тот полукровка с каждым новым алтарем становится все сильнее! Если мы поможем нашим друзьям…

— Хочешь сказать, что мы должны отправиться им на помощь и бросить охрану нашего лагеря? — озвучила Кларисса мысли большинства. — Ты ведь сама говорила, что границы могут пасть. Так что случится, если мы все дружно пойдем защищать храмы и алтари и не справимся? Границы падут, и лагерь окажется в опасности. Монстры только и ждут, как бы сравнять его с землей!

— Я зову за собой тех, кто захочет пойти. Мы отправимся на Арго II через полчаса. К ночи мы как раз будем во Флориде.

— Я иду! — тут же воскликнула Пайпер, хотя и без того было понятно, что Аннабет она не бросит. Лео тоже поднялся и встал рядом, хотя уж без него-то точно никак — ведь Аннабет сказала, что они полетят на его корабле.

— Я тоже иду, — сообщил Нико, и Кэлен тут же вскочила, собираясь примкнуть к группе защитников. Больше желающих отправится с ними не нашлось — подавляющее большинство обитателей лагеря решило остаться здесь и обороняться.

— Я собираюсь уведомить об этом римский лагерь, — заявил Хирон, и, несмотря на то, что его решение вряд ли кто-то бы поддержал, вслух возмущаться никто не посмел. — Как бы некрасиво они с нами ни поступили, в этой ситуации было бы глупо держать обиду. В этот нелегкий час мы должны быть вместе.

— Ладно, ребята, пойдемте собирать вещи, — сказала Аннабет своим спутникам, когда совет у костра подошел к концу.

— Не расстраивайся, они поймут, что не правы, — попыталась разрядить атмосферу Пайпер.

— К сожалению, они правы, но мне все равно обидно.

— Можем мы кое о чем поговорить? — поинтересовалась Кэлен. — Только давайте отойдем куда-нибудь подальше — не хочу, чтоб остальные слышали.

Не то чтобы Кэлен не доверяла другим полукровкам, просто ей начало казаться, что отныне все остальные играют за другую команду, поэтому информацию стоило доверять лишь своим. Она рассказала о том, что случилось в пещере Рейчел, надеясь, что новая информация обрадует Аннабет.

— Фемоноя говорила, что всю информацию Аполлон Рейчел уже дал — так оно и вышло! А еще она сказала, что я сыграю в этом ключевую роль — и в итоге именно я узнала, что наш полукровка — это Эрик! Правда, я понятия не имела, что он полукровка… Аннабет, ты не выглядишь довольной тем, что появилась новая информация.

— И ты все это время молчала?! — воскликнула Аннабет наконец.

— Ну… я не думала, что это может оказаться полезным — все равно ничего дельного Фемоноя мне не сказала.

— Каждая кроха информации является полезной! — заявила Аннабет, едва не срываясь на крик. — Джейсон все это время пытался связаться с Аполлоном, чтобы получить информацию о пифии, они даже хайку ему писали!

— Серьезно? — оживился вдруг Лео. — Надеюсь, они сохранили его для истории?

Гнев Аннабет тут же перекинулся на Лео, и он поставил перед собой ладони, словно пытаясь защитить себя.

— Я пошутил, не кипятись!

— Слушай, извини! Я и правда не думала… — начала Кэлен, но Аннабет ее перебила:

— А тебе не помешало бы иногда думать! Такое ощущение, что размышления — это нечто доступное лишь детям Афины! Если бы думала не только я, но и вы все, мы бы уже справились с тем полукровкой!

— Перестань, — вмешался Нико, делая шаг вперед. Кэлен тихонько сдвинулась в сторону, чтобы спрятаться от Аннабет за его спиной. — Ты злишься из-за того, что Кларисса и остальные тебя отчитали. Не слушай их — они и понятия не имеют, что именно ты все это время придумывала стратегии для сражения с тем полукровкой. Им легко говорить, когда они ни черта не знают. Но не срывай злость на нас и Кэлен. Главное, что сейчас у нас есть новая информация, и сейчас важнее не выяснять отношения, а подумать, что делать дальше.

— Мы и так знаем, что делать дальше, — сказала Аннабет недовольно, но голос ее звучал уже спокойней. — Идите собирать вещи. Нас ждет бурная ночка.

— Я подготовлю корабль, встретимся у кузниц Гефеста через полчаса, — сообщил Лео и оставил их.

— А что еще тебе сказала пифия? Не просто же так она с тобой встретилась? — спросила Пайпер тихонько. Кэлен бросила быстрый взгляд на Нико и поняла, что ему явно также интересно, что она скажет, но она не могла поделиться с ним этим. Аннабет явно догадалась, что речь касалась его, поэтому попросила:

— Нико, можешь заняться провиантом? А то мне нужно еще кое о чем договориться с Хироном.

— Да, без проблем, — ответил он чуть растеряно, и, кивнув Кэлен на прощание, направился в сторону столовой.

— Ну так что? — с нетерпением продолжила допрос Пайпер. И Кэлен им все рассказала — о том, что им с Нико не быть вместе, о том, что он до конца жизни вынужден страдать из-за грехов отца, и о том, что Кэлен не в силах что-либо изменить.

— Дорогая, мне так жаль! — воскликнула Пайпер, погружая Кэлен в свои объятия. — Это так несправедливо!

— Жизнь вообще несправедливая штука, — ответила Кэлен, радуясь, что хоть в этот раз не расплакалась, как дурочка. Наверное, время и правда лечит, либо она просто смирилась с неизбежностью грядущего.

— Но, если подумать, в словах пифии есть резон, — вмешалась Аннабет.

— Аннабет! Как ты можешь такое говорить!

— Я просто размышляю логически.

— Нет, ты все еще продолжаешь срывать свою злость! Не слушай ее, Кэлен, мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Нет, она права, — ответила Кэлен, и взгляд Аннабет дал понять, что, несмотря на все логические доводы, она тоже считала все это несправедливым.

* * *

Кэлен была одной из немногих, кто имел мобильный телефон. Все то время, пока она находилась в лагере, он был выключен и спрятан в ящике тумбочки. Он был ей нужен лишь дважды: один раз — чтобы позвонить родителям и сообщить, что она благополучно добралась до лагеря, а второй — чтобы напомнить о себе накануне возвращения домой.

Сейчас он был ей нужен еще по одной причине — связаться с Глорией. Кэлен сомневалась, что та знала о местонахождении Эрика, ведь они не были друзьями, но звонить Кристине, семья которой вроде как продолжала общаться с опекунами Эрика, она не хотела — все-таки не такими уж хорошими подругами они были. В любом случае, если как следует попросить, Глория добудет любую информацию, ведь у нее было столько связей.

Мобильный телефон Глории был недоступен. Это выглядело странным, ведь она практически всегда торчала в зоне действия сети и никогда свой телефон не выключала. Возможно, она уехала куда-нибудь отдыхать? Но о своих планах на лето она выразилась достаточно четко — она собиралась торчать все лето в Нью-Йорке в офисе какого-то модного журнала в качестве стажера и набираться опыта. Подумав о том, что следующий год в школе будет последним, Кэлен почувствовала себя хуже. Она понятия не имела, чем хочет заниматься. Ее привлекало искусство, она даже собиралась пойти в какой-нибудь колледж искусств, но со всеми этими полукровками и богами она совсем запуталась.

Кэлен решила позвонить Глории на домашний. Долгое время никто не брал трубку, и Кэлен уже собиралась отключиться, как наконец на том конце провода ответили. Это была мать Глории, и голос ее звучал подозрительно безрадостно, хотя обычно она была весьма жизнерадостной.

— Здрасьте, это Кэлен! — начала она разговор. — Я не могу дозвониться до Глории! Можно с ней как-нибудь связаться? Может, дадите номер телефона офиса, где она работает?

— Кэлен, — послышался всхлип, и все внутри Кэлен похолодело. Мама Глории плакала! — Ты разве не слышала новости? Моя девочка… она пропала! Уже три недели не можем найти!

— Как же так… — едва нашлась что сказать Кэлен, ошарашенная услышанным.

— Она ушла с утра на стажировку, но до офиса так и не дошла! — сумела сообщить мама Глории сквозь всхлипывания. Попытавшись немного успокоить ее, Кэлен попрощалась и разъединилась.

Эрик — единственное, о чем она могла думать. Он ненавидел Глорию. Неужели он ее убил?

— Кэлен? — услышала она. Это был Нико; она была слишком поражена новостями и не заметила, как он вошел в комнату. — На тебе лица нет.

— Нико, Глория пропала!

— Какая Глория?

Ах да, он ведь ее не помнил. Он вообще никого из ее друзей больше не помнил. Она рассказала о телефонном звонке.

— Не факт, что именно он это сделал.

— Не знаю почему, но чем больше я думаю об этом, тем сильнее мне кажется, что это он. Он ведь теперь такой сильный! И он убил две дюжины полукровок! Чуть не убил Рейну! Поверить не могу, что он и правда на это способен! Мы не очень-то хорошо общались, я мало его знаю, но… почему бы ему не отомстить той, что постоянно издевалась над ним в школе? Рассорила его с девушкой, в которую он был влюблен!

— Когда мы найдем его — заставим все рассказать, — заявил Нико уверенно. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности. Он непременно заставит Эрика все ей рассказать.

— Мне нужно сделать еще один звонок, — сказала она виновато, с сожалением отмечая, что он наверняка даже и не понял, почему она чувствовала себя виноватой. Набрав номер телефона, который практически не использовала, она с тревогой считала гудки, пока не услышала знакомый голос. — Привет, Кристина.

— Привет. Я думала, ты в лагере, в котором запрещены телефонные звонки.

— Да, но иногда звонить можно. Слушай, я хотела кое-что спросить у тебя насчет Эрика.

— Серьезно? Ты вообще в курсе, что случилось с Глорией?

— Да, я только что говорила с ее мамой.

— И вместо того, чтобы поинтересоваться, как я, или хотя бы немного проявить уважение к памяти Глории, ты спрашиваешь меня о чертовом Эрике?

— Слушай, я понимаю, что тебе тяжело, но мне тоже нелегко! И мне кажется, что Эрик как-то связан с пропажей Глории!

На том конце трубки возникла тишина. Кристина молчала секунд десять, прежде чем сказать:

— Каким образом?

— Я пока не могу тебе сказать, но мне нужно знать, где именно его искать.

— Каким образом он может быть связан с этим? Что ты знаешь?

— Я скажу тебе после! Пожалуйста, есть вещи, о которых я не могу тебе рассказывать!

— Ясно. Что ж, очень жаль, но я не знаю, где он. Моя семья больше не общается с его семьей.

— Но может ты сумеешь…

В ответ послышались гудки — похоже Кристина обиделась и бросила трубку.

— Мы в любом случае его сегодня встретим. Так что не расстраивайся.

Кэлен зажала кнопку выключения телефона и наблюдала за тем, как экран телефона медленно гас в ее руках. Она не знала, что скажет Эрику, когда они встретятся.

* * *

Солнце уже начало садиться, когда Арго II взлетел над лагерными соснами и направился на юг — Сент-Огастин, древнейший город США. Именно там пять столетий назад высадились первые колонизаторы. Аннабет успела рассказать об истории этого города и о красоте городской ратуши, которую надеялась увидеть в их кратковременный визит в этот город. Но Нико красоты архитектуры как-то не прельщали. Он ожидал встречи с врагом, которого не помнил и который стал причиной потери его памяти.

Еще его немного волновала Кэлен. Он не знал, как она отреагирует, увидев старого знакомого в новом амплуа, особенно сейчас, когда существовала вероятность, что он мог убить ее подругу.

Когда они прибыли в Сент-Огастин, солнце уже село, поэтому можно было не бояться, что их прибытие привлечет ненужное внимание. Вдруг полукровка уже прибыл на место и мог их увидеть? Туман не смог бы скрыть их от него.

Хейзел встретила их в условленном месте и провела к храму. Храм Зевса находился на территории крепости святого Марка и представлял собой небольшую ротонду с алтарем и очагом внутри. Корабль было решено посадить на стену крепости, так как Лео захотел протестировать свое новое изобретение — невидимость. Он сумел отрегулировать положение зеркал на обшивке корабля так, что корабль можно было заметить, только если подойти к нему вплотную. Все были в восторге от этого изобретения, и Лео ходил довольным, чем вызывал немалое раздражение у Нико.

— Лео, ты остаешься на корабле вместе с Пайпер — нам может пригодиться атака с воздуха. Перси, Джейсон и Хейзел ждут нашего гостя возле храма. Я, Нико и Кэлен сидят в укрытии поблизости. Я — возле входа в оружейную, Кэлен — у тех развалин рядом с храмом, Нико…

— Я буду в тени вот тут, — перебил ее Нико и указал рукой на дерево у входа в храм.

— Ладно, — согласилась Аннабет, понимая, что лучше не спорить — все равно нигде лучше места для Нико не нашлось, а так ему хотя бы будет удобно бить с тыла. — И не забывайте, что он может манипулировать временем. Поэтому наша задача — атаковать быстро и незаметно, чтобы он не успел осознать ваши действия.

— Ясно, — согласились остальные и разошлись по своим постам.

Аннабет надеялась, что полученной от Перси и Джейсона информации будет достаточно для того, чтобы все хорошо спланировать, но, когда началась битва, план пошел коту под хвост. Она поверить не могла, что кто-то настолько сильный вообще мог существовать. Перси и Джейсон всегда были для нее сильнейшими полукровками, и теперь они были единственными, кто хоть как-то поспевал за действиями противника. Только благодаря им храм не был разрушен в течение первых же минут.

— Черт, он стал сильнее, раз в сто сильнее, — процедил Перси сквозь зубы. Его отбросило в сторону Аннабет, и она выбежала из своего укрытия, чтобы помочь ему встать. Она до последнего скрывалась, но теперь это было бессмысленно — Нико не выдержал и тоже вступил в битву, и, несмотря на то, что он нападал из тени, противник, похоже, ни капли не удивился этому и сумел отвести удар от себя. Теперь Нико вместе с Джейсоном и Хейзел пытались взять врага в кольцо. К счастью, Кэлен пока оставалась в укрытии, и Аннабет надеялась, что та не забудет об инструкциях и будет атаковать на расстоянии, как и планировалось изначально. — Что нам делать?

— Дай мне пару секунд, — попросила Аннабет. В голове, как назло, не было ни единой дельной мысли, и именно в этот момент ее две секунды вдруг превратились в минуты — все окружение словно погрузилось в кисель, и на то, чтобы поднять руку, потребовалась уйма времени. Это совершенно точно была сила серпа, и Аннабет узнала ее, хотя с тех пор, как она последний раз видела это оружие в действии, прошло много лет.

Серп метнулся в сторону Хейзел, и Аннабет тщетно наблюдала за тем, как лезвие стремительно приближалось к горлу подруги, но та вдруг погрузилась в тень и исчезла, появившись рядом с Нико. Время вернуло свою обычную скорость, и это дало Аннабет еще одну важную подсказку — полукровка не мог использовать силы серпа долго. Когда время замедлилось первый раз, она так удивилась, что лишь спустя некоторое время догадалась начать считать про себя. На сколько секунд он способен был замедлять время? Если она сумеет это вычислить, то найдет оптимальное время для атаки. Атаковать нужно будет в тот момент, когда время вернет свою нормальную скорость — именно тогда полукровка будет наиболее ослаблен.

Кажется, противник и сам понимал, что нужно заканчивать быстрее. Лишь благодаря тому, что некоторые атаки противников он замедлял, а свои — ускорял, ему удавалось сражаться сразу с тремя полукровками.

— Перси, ты можешь использовать воду? — спросила Аннабет, продолжая наблюдать за битвой на расстоянии, так как нападать без плана было рискованно. Конечно же, противник помнил о ней и Перси, но напасть на них пока не мог.

— Да, тут под землей водопроводные трубы.

— Отлично. Будь готов ударить по моему сигналу. А пока нужно его отвлечь.

Аннабет дала знак остальным — Пайпер с Лео и Кэлен — приготовиться атаковать по сигналу. Она надеялась, что ее знак будет замечен, потому что в этот же момент они с Перси бросились в атаку, надеясь заставить полукровку вновь замедлить время, так как сражаться сразу с пятерыми становилось сложнее даже для него. Аннабет заметила, что его ноги оплетали растения — никак Кэлен постаралась.

Воздух вновь превратился в кисель, и Аннабет увидела, что на этот раз серп был направлен в ее сторону. Нужно было лишь продержаться до конца. Пять секунд, шесть. Нико отвлек полукровку неожиданной атакой из тени — похоже, замедление времени не действовало на перемещение по теням, — и серп тут же кинулся блокировать удар, оставив Аннабет в покое. Десять секунд, одиннадцать, двенадцать. Прекратилось!

Значит, двенадцать секунд! Именно столько полукровка был способен управлять временем.

— Перси, двенадцать, — шепнула Аннабет. Он кивнул. Он такой умница! Она видела, как напряглись его мускулы, как затуманился его взгляд — сейчас он был не на поле битвы. Всё его внимание было поглощено водопроводными трубами под землей. Нужно лишь пережить следующую атаку — и все будет кончено.

До следующей атаки дело не дошло — Джейсон оказался ранен, и Нико оттащил его к дереву. Пользуясь тем, что нападавших стало меньше, противник не стал использовать замедление. Без Нико и Джейсона приходилось туго, и, несмотря на то, что Аннабет была искусна в управлении мечом, враг отбивался от нее с легкостью, при этом успевая уворачиваться от трещин в земле, созданных Хейзел, и травяных капканов Кэлен.

Кстати о Кэлен. Она видимо поняла, что друзья не справляются, и достала лук. Слишком рано! Она не должна была показывать себя! Но это сработало — стрела пролетела в опасной близости от виска полукровки, и Аннабет могла поклясться, что та оставила маленькую царапину на его коже. Следующие две стрелы он уже заметил, и они полетели в замедлении. Аннабет начала подсчет, надеясь, что Перси не упустит нужный момент.

На двенадцатой секунде землю в нескольких местах пробил фонтан, и Аннабет дала сигнал к атаке. Помимо стрел из лука в полукровку полетели стрелы из катапульт Арго II, и Аннабет вместе с Хейзел и Перси отступили, чтобы не попасть на линию огня. У полукровки не было сил включить замедление, и он мог лишь уворачиваться и прикрываться серпом.

Краем глаза Аннабет заметила, как Кэлен подбежала к Джейсону, чтобы проверить его рану. Перси сумел, наконец, полностью овладеть водопроводной водой, и обессиленный полукровка не смог увернуться от водного хлыста. Тот отбросил его на несколько метров внутрь храма.

— А теперь окончательный экстерминатус! — послышался крик Лео. С ужасом Аннабет наблюдала, как из одной из пушек корабля вылетела маленькая ракета. Она вспомнила, что Лео уже говорил о ней — ракета была управляемой и могла сама наводиться на цель. А еще она обладала огромным взрывным потенциалом. И летела прямиком в храм, который надлежало спасти!

— Лео! — возмущенно крикнула Аннабет, и тут храм взлетел на воздух. Взрывная волна сбила всех полукровок с ног.

* * *

— Ты в порядке? — услышала Кэлен словно издалека. Нико склонился над ней и бил по щекам. Она с трудом понимала, что происходит, но через пару мгновений вспомнила о взрыве и всем остальном. Видимо, на какое-то время она отключилась.

— Джейсон, — прошептала она. — Он ранен.

Нико кивнул. Джейсон находился в сознании и лежал в паре метров от них, не убирая рук с раны на животе. Хейзел сидела рядом с ним и искала что-то в рюкзаке, наверное, амброзию.

— Я убью его! — воскликнула Аннабет, направляясь в сторону корабля. Вслед за ней бежал Перси. Оба были покрыты пылью и бетонной крошкой. Кэлен осмотрела себя и Нико — они выглядели не лучше.

— Джейсон, покажи рану, — попросила Кэлен. Та была неглубокой — она с такими с легкостью справлялась.

— Мы пока проверим, что там с полукровкой, — сообщил Нико, и Хейзел, сунув немного амброзии Джейсону в рот, тут же поднялась на ноги, сообразив, что Нико говорил о ней.

— Будьте осторожны, — пробормотал Джейсон чуть слышно. Кэлен не была уверена, что те его услышали, но надеялась, что они и без того будут осмотрительны. Отбросив беспокойные мысли о Нико в сторону — сейчас не время волноваться о нем, — она принялась зачитывать гимн Аполлону.

Когда она бывала погруженной в молитву, то едва замечала что-либо вокруг себя. В эти моменты она чувствовала близость к Аполлону, и силы, что черпала в эти минуты благодати, заставляли ее быть сосредоточенной на лечении. Это было сродни погружению в транс, она становилась на какой-то момент единым целым с пациентом, именно поэтому ей было так тяжело возвращаться обратно, особенно когда лечение прерывалось внезапно, как это было в этот раз.

Удар в солнечное сплетение на какой-то момент заставил ее задыхаться. Почувствовав, как от боли в уголках глаз навернулись слезы, она осознала, что лежит спиной на земле. Поднявшись, она увидела над собой человека, которого никак не ожидала тут увидеть. Это была Кристина! И она сражалась!

— Кэлен, — услышала она позади себя. Нико и Хейзел бежали к ним, на ходу доставая мечи.

— Верни ее, Эрик, иначе, клянусь, я сама лично брошу тебя в Тартар вслед за истинным владельцем этого серпа! — крикнула Кристина, нападая. Только сейчас Кэлен заметила, что Эрик был ранен — вся его рубашка была пропитана кровью. Вероятно, эти были осколочные ранения от взрыва. Как ему удалось выжить?

— Если бы ты согласилась прислушаться к моим словам! — воскликнул он в ответ. Заметив приближающихся Нико и Хейзел, он добавил: — Я исполнил свою миссию. Очень жаль, что мы по разные стороны баррикад, Крис.

Что-то блеснуло в руках Эрика, и он пропал. Кристина попыталась его остановить, но двигалась слишком медленно для человека, управлявшего временем.

Нико помог Кэлен встать. Она решила отложить все вопросы к Кристине на потом — сейчас нужно было долечить Джейсона. Она почти закончила в тот раз!

И без того было ясно, что Кристина — полукровка. Черт возьми, она все это время была ею, а Кэлен даже не заметила!

— Он появился из ниоткуда, собирался убить Кэлен, и я ее оттолкнула, — услышала Кэлен сквозь транс. Это была Кристина. Лечение подходило к завершающему этапу, и она постепенно возвращалась в реальность, поэтому отчетливо слышала все, что творилось вокруг.

— Как ему удалось выжить? — спросил Джейсон.

— Там был каменный алтарь, видимо, укрылся под ним. Лео расстроится, когда узнает, что его ракета не добралась до цели, — ответила Хейзел мрачно.

Свет под руками Кэлен погас, и она попробовала встать, но тут же чуть было не упала обратно на землю от головокружения. Лечение забрало у нее много сил.

— Кто ты такая? — спросил вдруг Нико. — Не припомню тебя в лагере полукровок.

— Говорят, ты сейчас вообще ничего припомнить не можешь, — ответила Кристина едко. Поймав взгляд Кэлен, она добавила: — Да-да, все это время я знала о тебе — слухи дошли и до римского лагеря. А если учесть, что год назад незадолго до начала лета возле тебя постоянно ошивался посол подземного мира, а потом ты вдруг исчезла… Остальные этого не помнят, но на меня туман не подействовал.

— Римского лагеря? — переспросила Кэлен. — Ты из римского лагеря?

— Она — один из центурионов второй когорты, — ответил Джейсон за Кристину. — Так вы знакомы?

— Она моя школьная подруга! Погоди-ка… а я все это время думала, с чего бы это Глория начала со мной вдруг общаться! Это ты ей предложила?

— Упс, попалась, — хмыкнула Кристина и развела руками. — Я решила присмотреться к тебе, а сделать это было удобней через дружбу.

— И ничего мне не сказала!

— Зачем тебе об этом знать? — спросила Кристина, закатывая рукав и демонстрируя татуировку в виде скрещенных пик на своей руке. Дочь Марса. Ну почему именно с дочерями бога войны у Кэлен вечно ничего не клеилось? Раньше татуировка была скрыта напульсниками, и теперь Кэлен понимала, почему Кристина так часто их носила. Количество полосок на руке говорило о том, что она была в легионе уже четыре года. — Только Эрик знал правду.

— Ты знала, что он полукровка?

— Конечно, знала. Мы же с детства общались и знали все секреты друг о друге.

— Расскажи о нем подробней, — послышался голос Аннабет. Она выглядела сердитой, и это было понятно — из-за Лео они потеряли еще один храм. Сам виновник взрыва стоял позади Аннабет, уши его горели.

— Думаю, вам интересно знать, кто именно из богинь — мамаша Эрика, но я этого не знаю — он и сам понятия об этом не имел, — начала Кристина рассказ, когда все расселись в круг и были готовы ее слушать. — Он родился в Германии и переехал в Америку в возрасте шести лет вместе с отцом и мачехой. Он всегда знал, что она ему не родная, но на их отношения это никак не влияло — миссис Кауфман была очень доброй и любила его, как родного сына. Отец погиб, когда Эрику было десять — банально попал в автомобильную аварию, когда ехал с работы, так что она его растила одна. Эрик не очень хорошо говорил по-английски, когда они приехали, так как рос в немецкой среде, но его мачеха была американкой и немного обучила его языку. Однако из-за того, что его не всегда можно было понять, никто с ним особо не общался. Ну, а мне было все равно — у меня друзей тоже не было, поэтому мы начали с ним общаться.

Удивительно, но Кэлен и понятия не имела, что когда-то у Кристины могло не быть друзей. В школе она принадлежала кругу популярных девчонок, во многом потому, что была одной из чирлидерш.

— Четыре года назад я попала в римский лагерь и позвала Эрика с собой, но он отказался и сказал, что ему плевать на богов. Я решила оставить его в покое, потому что была уверена, что он в любом случае попадет в лагерь, когда поймет, что просто не сможет выжить среди всех этих монстров, что пытаются его убить. Я практически прекратила общаться с ним. Спустя два года мачеха Эрика была убита при весьма загадочных обстоятельствах. Никто так и не нашел убийцу, но через месяц после ее смерти Эрик вдруг пришел ко мне и сказал, что ему нужно поговорить со мной обо всех этих богах. Это был наш с ним секрет, и я понимала, что больше ему поговорить об этом не с кем, поэтому не стала его прогонять. Он сказал мне, что его мачеху убил Юпитер. Он нашел дневник, в котором она не так давно писала о том, что приглянулась Юпитеру, но в итоге ему отказала, и Эрик решил, что именно поэтому она и была убита — ведь владыке богов было не принято отказывать. Я отметила, что никаких доказательств этому все равно нет, но Эрик словно помешался на этой идее. Спустя какое-то время он связался со мной вновь и предложил восстать против Олимпа. Я послала его к черту. Тогда-то он и признался мне в любви прилюдно — не понимаю, на что он рассчитывал. Когда я ему отказала — облил помоями и сказал, что боги поработили меня, поэтому я так и останусь в их подчинении. После этого я вообще прекратила любые контакты с ним. И теперь вдруг выясняется, что тот самый полукровка, что уничтожает алтари и храмы Юпитера, — это он.

— Что ж, теперь хотя бы понятен мотив его действий. Но ему совершенно точно помогает кто-то из богов, кто и сам не против сместить Зевса с трона, — произнесла Аннабет задумчиво. — Но я не понимаю, зачем ему ваша с Кэлен подруга.

— Это-то я и пыталась у него выяснить, но подозреваю, что он сделал это, просто чтобы отомстить мне за отказ. Он знает, что Глория мне дорога.

У Аннабет явно были какие-то свои мысли в голове, но озвучивать их она не стала, хотя Кэлен было очень интересно узнать, зачем же Эрику могла понадобилась Глория.

— А как ты вообще тут очутилась? — спросила Кэлен, вспомнив, что именно хотела спросить у нее еще с самого ее появления тут.

— Когда Глория пропала, я вернулась в Нью-Йорк и попыталась по своим каналам выяснить, куда она могла деться. Когда ты мне позвонила, то я сразу поняла, что речь шла о лагерях — ты ведь не знала, что я уже в курсе о них. После твоего звонка я связалась с Фрэнком, и он мне сказал, что ваша компания собирается тут. Мне повезло — я как раз успела на самолет до Джексонвилля, а оттуда поймала попутку.

— Откуда Фрэнк узнал о наших планах? — удивилась Хейзел.

— Это все Хирон, — ответила Аннабет. — Он решил, что несмотря ни на что стоит продолжать общение с Римом.

— Следующие на очереди — они. Именно там полукровка появится в следующий раз, — произнесла Пайпер, обнимая все еще бледного Джейсона за плечи.

— Ну, со своим храмом они пусть справляются сами, — отрезал Нико. — Они сами этого хотели, и авгур благословил их решение. — Судя по голосу, Нико по каким-то причинам не очень жаловал нового авгура Рима.

— Значит, отправляемся в Гранд-Каньон? Там последний храм. И нападут на него послезавтра — в день летнего солнцестояния. Нам нужно подготовиться, ибо никакой подмоги ждать не приходится, — сказала Хейзел, и Аннабет кивнула.

— Я с вами, — заявила Кристина. Кэлен заметила, что та чем-то походила на Клариссу, и это не казалось странным, если учесть, что у них был общий отец.

— Здорово, — обрадовался Джейсон. — Рад, что хоть кто-то из римского лагеря на нашей стороне!

— Я спасаю не Юпитера, а подругу, — уточнила Кристина, но остальным было неважно, по каким причинам она участвовала в этой кампании. Главное, что она была на их стороне.

В Гранд-Каньоне было жарко и ветрено, поэтому все старались отсиживаться на корабле, лишь иногда выбираясь наружу для охраны храма Юпитера, когда подходила их очередь. Ночью же температура падала так резко, что приходилось надевать теплые куртки. Кэлен, стоя на страже вместе с Нико, пыталась унять стук собственных зубов. Она пожалела, что не взяла с собой куртку (кто вообще мог знать, что та ей пригодится?), поэтому старалась держать стражу поближе к очагу. Нико не смотрел в ее сторону, увлеченный разглядыванием барельефа на одной из стен храма. Он был несколько расстроен последней новостью — храм в Риме тоже пал, и храм, в котором они сейчас находились, был последним на пути к уничтожению сил Зевса. Кэлен чувствовала, как внутри нее нарастал страх. Она не знала, что случится, когда на Олимпе произойдет переворот, но это вряд ли сулило ей что-либо хорошее.

Почему-то Нико отчасти казался удовлетворенным. Возможно потому, что Рим получил по заслугам — они ведь считали себя такими крутыми, а в итоге облажались, как и все остальные. Но все-таки это не так уж сильно радовало, и Кэлен понимала его чувства: она тоже очень рассчитывала на Рим. Если уж даже они проиграли! Что может противопоставить Эрику их маленькая группа? Они ему в прошлый раз уже проиграли. В этот раз шансов на победу еще меньше — ведь с каждым храмом он становился все сильнее.

— Можно у тебя спросить кое-что? — нарушил Нико размышления Кэлен. Она кивнула. — Что тебе на самом деле сказала пифия?

— В смысле? — уточнила Кэлен, чувствуя, как начинает паниковать.

— Она ведь зачем-то появилась перед тобой. Ты сказала, что ничего дельного насчет уничтожения храмов и алтарей Зевса она тебе не сказала, тогда зачем она пришла?

Черт бы пробрал тебя, Нико ди Анджело! Какого хрена ты такой догадливый? Кэлен судорожно пыталась придумать какую-нибудь отмазку, но как назло в голове не было ничего дельного.

— Да знаешь… это касается моей семьи.

Взгляд Нико прожигал ее насквозь. Он словно мог читать ее мысли, и это ее пугало. Знал ли он, что именно пифия ему предрекла?

— Кэлен, я знаю, когда ты врешь. У тебя это получается весьма неумело. Это касается меня, не так ли? Что она тебе сказала?

Был ли смысл продолжать скрывать от него правду? Кэлен не знала. Она думала, что если будет молчать, то эта правда каким-то образом перестанет существовать и, возможно, никогда не исполнится. Если Нико не будет знать правды, он будет счастлив.

Но в глубине души она понимала — от судьбы не уйдешь. Возможно, пришло время все ему рассказать.

— И это все? — спросил он, когда она закончила свой рассказ.

— Почему ты говоришь об этом так беспечно? — удивилась Кэлен. Ей от слов пифии плакать хотелось, а он почему-то выглядел так, словно не услышал ничего нового.

— Потому что здесь нет ничего такого, из-за чего тебе следовало бы расстраиваться.

— Да неужели! Как ты можешь вообще такое говорить! Ты же знаешь, что небезразличен мне! Если бы… если бы я могла хоть что-нибудь сделать!

— Кэлен, не стоит.

— Нет, стоит! Мы так с тобой толком и не поговорили после того раза. Я знаю, что ты не чувствуешь того же, что и я. Но это не значит, что я буду меньше заботиться о тебе после этого!

Нико казался смущенным. Кэлен поверить не могла, что сама решила поднять эту тему — ведь ей ужасно хотелось забыть тот день, когда ее чувства были распознаны. Но сейчас Нико не имел права думать, что она не должна беспокоиться о нем. После всего, что было между ними, все это ее еще как касалось! Если бы только он знал… почему она так боится рассказать ему о том, что было между ними?

— Твои чувства невзаимны, — начал он безрадостно. — Постарайся осознать это и смириться. Не стоит думать, что ты теперь чем-то мне обязана.

— Если бы ты только знал, что на самом деле происходит!

— Я не слепой, я все вижу. Мне приятно, что тебе не плевать на меня, но ты все равно ничего не можешь изменить.

— Но если я все-таки найду способ избавить тебя от такой судьбы?

— Ты прекрасно понимаешь, что цена этому будет слишком высока. И я не позволю тебе ее заплатить.

— Мне плевать, позволишь ты мне или нет! Я хочу заплатить!

— Но почему?! — воскликнул Нико скорее от безысходности, нежели его и правда злило ее упрямство. — Почему ты так этого хочешь?

— Если бы ты помнил… ты бы понял.

Ответом ей было молчание. Она отвернулась обратно к очагу, раздумывая, стоит ли раскрывать и эту тайну. Есть ли смысл вообще держать какие-либо тайны? Завтра день летнего солнцестояния, завтра для них все может кончиться.

Хотя вряд ли это произойдет для Нико. Уж он-то непременно их всех переживет. Останется единственным выжившим и будет обречен наблюдать, как падет Олимп, как погибнут его друзья, его сестра. Ведь именно в этом состоял план искупления отцовских грехов? Так может именно на это намекала Фемоноя? Если Кэлен ему все расскажет, то он, потеряв ее, будет нести лишний груз боли на своих плечах. Что лучше: рассказать правду или унести эту тайну с собой?

«Ты хочешь знать, вспомнит ли он то, что забыл? Вспомнит, но будет уже слишком поздно».

Вот и ответ. Когда он все вспомнит, она будет уже мертва. Для них обоих будет слишком поздно.

Почему-то мысль о собственной смерти ее не испугала. Она чувствовала тревогу за родителей — ох, сколько проблем она им насоздавала; видит Зевс, они не заслужили такой дочери. Из всех, кто также дорог ей, как и мама с папой, оставались лишь друзья в лагере и Глория… они наверняка разделят ее судьбу. Страх того, что свершится, когда падет Олимп, ею уже не владел — какая ей будет разница, если она все равно погибнет? Хотя стоит умереть как-нибудь по-геройски — если Элизиум и правда существует, то туда наверняка попадут все ее лагерные друзья, так что стоит и ей постараться.

Мысли о смерти и сопутствующих делах ее даже немного развеселили. Страх окончательно ее оставил, и теперь Кэлен чувствовала лишь умиротворение внутри себя. То ли из-за того, что она достигла внутреннего равновесия, то ли потому, что стояла у огня достаточно долго и наконец согрелась, она перестала дрожать.

— Я с самого начала знал, что вы что-то от меня скрываете, — начал вдруг Нико. Кэлен уже успела забыть, что он все еще стоит за ее спиной. — Но я решил, что это касалось твоих чувств ко мне. Но теперь выясняется, что я все еще чего-то не знаю.

— Может, это и неплохо, что ты ничего не помнишь. Если я тебе все расскажу, ты все равно не поверишь.

Снова молчание, нарушаемое лишь треском огня в очаге. Кэлен бесило, что он делал такие длинные паузы в своих репликах.

— Знаешь, я действительно не хотел ничего вспоминать, — сказал он наконец. — Но теперь я хочу знать, что же именно произошло за эти несколько лет. Особенно за последний год.

— Одного желания недостаточно. Если бы мы знали, как вернуть тебе память, то давно бы уже это сделали.

— Да… Кловис сказал, что память вернется ко мне тогда, когда я этого захочу. Раньше я этого не хотел, но теперь хочу, однако она почему-то не возвращается. И ты знаешь… недавно у меня появилась одна идея. Не понимаю, почему мы раньше до этого не додумались, ведь это так очевидно.

Кэлен нахмурилась, пытаясь понять, к чему он клонит. Она едва дышала, замерев в ожидании развязки, но вместо ответа он вдруг спросил:

— Ты знаешь, кто отвечает за память?

— Ммм… мозг?

— Да нет же! Из богов.

— Не знаю. Богиня мозгов?

— Мнемозина! — не выдержал Нико. Кэлен чуть улыбнулась, представляя, как он сейчас наверняка закатывает глаза, поражаясь ее невежеству. — Богиня памяти. Она точно должна быть в курсе.

— Оу, ну да, богиня памяти. И ты хочешь ее навестить?

— Да.

— Ну что ж… и где она живет?

— Рядом со своей сестрой — богиней забвения Летой.

— Окей. А где живет богиня Лета?

— В устье реки, названной в ее честь.

— В подземном мире? — спросила Кэлен, решив наконец повернуться к Нико лицом.

— Верно, — кивнул Нико. — Ты пойдешь со мной?

— Я думала, ты никогда не попросишь, — ответила она с улыбкой. Ее не пришлось бы просить дважды — Кэлен была готова пойти куда угодно — к Мнемозине, к Зевсу, к Обаме — к кому угодно, лишь бы это помогло Нико вернуть память.

* * *

У нее почти получилось! Десять дней упорной работы в промежутках, пока его не было в пещере, расцарапанные в кровь руки, отбитые пальцы, но она это сделала! Она сумела расшатать металлический штырь в стене пещеры, державший ее цепью на привязи, и теперь была свободна. Оторвать цепь от себя не получилось — уж больно крепко та обхватывала лодыжку, поэтому придется бежать с цепью в руке, но это такая ерунда в сравнении с тем, что она наконец-то свободна!

Но едва она вытащила штырь, как пришлось сунуть его обратно в стену — ее похититель вернулся. Черт, не успела! Но ничего. Едва он уснет, она тут же бросится на выход. Так будет даже лучше — пока он будет спать, она успеет убежать как можно дальше отсюда и позвать на помощь. А если повезет — вернуться сюда вместе с полицией и увидеть, как этого ублюдка арестовывают.

Впрочем, последнее можно вычеркивать — она ни за что сюда не вернется и не будет пытаться его искать. Она боялась его до дрожи, этого мелкого неудачника, над которым раньше всегда потешалась. Теперь он сполна отомстил ей за все годы усмешек и оскорблений. Интересно, с какой целью он вообще ее тут держал? Он не пытался ее насиловать, вообще к ней не приближался, только бросал еду, как собаке, чистил горшок, иногда приносил таз с горячей водой и чистые вещи. Неужели это такая извращенная форма сталкерства? В чем на самом деле заключался весь его замысел?

Сделав вид, что сидит здесь без дела вот уже несколько часов, она взглянула на своего мучителя с надеждой увидеть пакет с едой — пора бы уже ее покормить. Ей как раз будут нужны свежие силы для побега. Но то, что она увидела, заставило ее с трудом проглотить крик. Он был весь в крови, словно его облили кровью из ведра. Она не знала, была ли это его кровь (впрочем, он наверняка был ранен, ведь его одежда местами походила на лохмотья) или кровь тех, кого он убил, но так ли это было важно? Серп в его руках также был покрыт кровью, а глаза сияли золотом — это пугало ее больше всего. Он был похож на дикого зверя, безумного и жаждущего крови. Она на мгновение испугалась, решив, что сейчас, когда она всего в шаге от побега, он наконец убьет ее.

Но этого не случилось. Положив серп на пол, он подошел к костру и подбросил туда несколько поленьев, а потом отошел к кадке с водой (вероятно, где-то рядом был источник, причем явно теплый, потому что, когда он приносил воду, чтобы наполнить кадку, над ведром шел пар), разделся по пояс и начал умываться.

Она отвернулась, не желая смотреть на его обнаженное тело. Он был бледным и костлявым, ни капли сексуальности. Жалкий мелкий неудачник и девственник. Был неудачником и помрет таким.

— Ты ранен, мой дорогой? — послышался ласковый женский голос. Пленница вздрогнула — она так и не привыкла к неожиданным визитам этой женщины. Она появлялась из ниоткуда и уходила в никуда — это казалось невероятным, но отрицать реальность происходящего было невозможно. Она приходила нечасто, и он называл ее мамой. — Позволь мне залечить твои раны.

— Всего пара царапин. Я принял амброзию.

Пленница все-таки бросила быстрый взгляд на его тело и ужаснулась — да на нем живого места не было! Ничего себе пара царапин! Она удивлялась тому, что он до сих пор мог стоять и не терять сознание от потери крови.

— Ничего, сейчас я все вылечу, — промурлыкала женщина, проводя руками вдоль его тела. Раны на глазах становились меньше и затягивались. Волшебство!

— Мы почти закончили, мама. Остался последний.

— Я знаю, мой дорогой, я знаю. Ты молодец. Ты будешь достойнейшим моим последователем. Когда я захвачу Олимп и низвергну в Тартар всех тех, кто не согласится признать мою силу, ты обретешь новую силу и бессмертие богов. Я тебе это обещаю.

О чем это они говорят? Олимп? Боги? Тартар?

Впрочем, эта женщина лечила раны одним взмахом руки и появлялась прямо из воздуха! Если легенды, когда-то услышанные на уроках истории древнего мира, и правда не вымысел, то всё становилось понятней.

— Ты гордишься мной?

— Очень! А завтра буду гордиться еще сильней!

— Они охраняют последний храм. Я обращу его в руины у твоих ног, а потом пролью кровь… — Сердце пленницы в этот момент остановилось: оба собеседника, ранее не замечавшие ее, вдруг посмотрели прямо ей в лицо. От их взглядов ей хотелось раствориться в воздухе.

— Будь осторожней, мой дорогой. Она может все испортить. Она почти сбежала.

От слов этой женщины у нее застыла кровь в жилах. Она знала! Она знала о расшатанном штыре и готовящемся побеге!

Он начал подходить к пленнице, и она вжалась спиной в каменную стену. К глазам подступили слезы — ей хотелось плакать от обиды. Свобода была так близка! Он внимательно осмотрел штырь и вдруг схватил его и потянул на себя. Тот свободно вышел из стены, словно нож из масла. Ледяной взгляд, что похититель адресовал ей в тот момент, не сулил ей ничего хорошего. Что он сделает? Что он сделает с ней за это?

— Пошли, — сказал он вдруг совершенно равнодушным тоном и потянул цепь на себя. Она вскочила на ноги так быстро, как только могла, не желая вызывать у него раздражение за собственную неторопливость. Он вел ее в сторону выхода из пещеры — она не помнила, как попала сюда, так что не знала, что было снаружи. Проход оканчивался массивной деревянной дверью — казалось, что они находили не в пещере, а в обычном доме, и это был его выход. Она решила, что именно дверь была тем, что он собирался ей показать — мол, ты бы все равно не смогла ее открыть, даже если бы и выбралась из оков, но, к ее удивлению, дверь оказалась незапертой и спокойно подалась на толчок, открывая окружавший пещеру вид.

Увидев это, она почувствовала, как к горлу подступили рыдания. Она поняла, на что он намекал. Это было бесполезно — ей бы не удалось отсюда сбежать. Вход в пещеру располагался на небольшом плато, который неожиданно обрывался в бездну, и все, что было вокруг, — лишь горы, горы, горы. Ни дорог, ни шоссе, лишь снег и отсутствие какой-либо возможности выбраться с этого чертова плато. Она не знала, как вообще сюда можно было забраться. Разве что взлететь.

Дверь защищала их пещеру от холода. Она была нужна не для того, чтобы запереть тут пленницу.

— Позволь мне, — попросила женщина. Трудно было понять, в какой момент она к ним подошла. Он передал ей цепь, и она повела пленницу назад, словно вела собаку за поводок. Обхватив штырь двумя руками, она всадила его обратно в стену, и та вдруг слилась вместе со штырем в единое целое, словно два металла соединились в сплав. — Теперь ей не сбежать.

Так просто. Десять дней напрасной работы — и цепь снова держала ее прикованной к стене, но на этот раз ей было уже не сбежать. Да и некуда бежать. Только в бездну.

— Я уже успела забыть, как выглядит это место, — сказала Кэлен, когда Нико перенес ее в подземный мир. Они решили отправиться к Мнемозине сразу же, как только кончилось их дежурство. Аннабет не очень понравилась их идея, ведь Эрик мог напасть в любой момент, и лучше было бы остаться на корабле для защиты храма. В принципе она была права — к Мнемозине они могли отправиться и после, но почему-то Нико предчувствовал, что потом будет слишком поздно. Он напомнил, что Эрик всегда нападал на закате либо ночью, а сейчас было лишь утро. «Мы быстро — вернемся к полудню», — сказал он Аннабет, и ей пришлось признать, что в его словах был резон.

— Так ты уже была здесь? — спросил Нико удивленно.

— Ну да, помнишь, я тебе рассказывала про Ату? Ты перенес меня сюда, чтобы мы могли подраться без свидетелей, — с улыбкой ответила Кэлен. Видимо происходящее в прошлом казалось ей смешным. Возможно, если он сам вспомнит, что же там произошло, ему тоже станет смешно. — С тех пор здесь ничего особо не изменилось — всё по-прежнему мрачно, пустынно и холодно.

Нико направился вверх по течению Леты, словно точно знал, куда нужно было идти. Местонахождение Мнемозины ему было неизвестно, он никогда к ней ранее не ходил (по крайней мере, из того периода времени, которое помнил), но ориентиры, что ему были известны, должны были привести в правильное место.

Они шли молча, и Нико радовался, что Кэлен давала ему возможность обдумать все, что он услышал. Она держалась чуть позади, позволяя ему представить, будто он шел один. Пусть внешне он и пытался выглядеть спокойным, но внутри все дрожало от обиды, негодования и боли. Он должен искупить грехи отца, да? Отличная судьба, дайте две.

Где-то вдалеке послышался шум воды, и Нико сразу же вспомнил Перси — этот звук всегда ассоциировался с ним. Удивительно, но Нико довольно давно не вспоминал о нем, и казалось, что и чувства его несколько поутихли. Неужели наконец отпустило?

— Смотри! — воскликнула Кэлен. Нико и сам наконец заметил то, что создавало шум — впереди был водопад. Он стекал откуда-то сверху и видимо был началом реки Леты, конец которой, как было известно, уходил глубоко в Тартар. Но от небольшого озера, что создавала вода из водопада, выходила не только Лета. Узенький ручеек, совсем непохожий на реку забвений тем, что содержал в себе кристально чистую воду, тёк немного левее и в конце концов утекал в совсем другую от реки Леты сторону.

— Это он — ее источник, — объяснил Нико.

— Значит, можно не искать богиню — достаточно просто испить из ее источника?

— Нет, так нельзя. Она должна позволить мне это сделать. Источник позволяет не только возвращать воспоминания; он дарует знания, вдохновение, делает человека всеведущим. Если я изопью из источника без ее разрешения, то получу не только то, что хочу вспомнить, но и все остальное. И за это она может меня убить.

— Кошмар. И это из-за каких-то знаний. Подумаешь, — пробурчала Кэлен себе под нос.

— Знания могут стать опасным оружием, поэтому Мнемозина тщательно охраняет источник, позволяя каждому получить лишь то, что он должен знать. Помнишь историю о Еве? Та тоже поплатилась за то, что вкусила запретный плод, дарующий знания. Есть вещи, о которых нам не стоит знать просто потому, что лишние знания не всегда могут сделать нас счастливей.

Кэлен ничего не ответила.

— Слушай, ты не горишь желанием с ней встречаться, я верно понимаю? — спросил Нико, потому что причина такого странного поведения Кэлен была для него неочевидна.

— Не хочу. Эти встречи с богинями и к ним примкнувшими никогда не заканчивались для меня хорошо.

— Если хочешь, можешь меня тут подождать — я не настаиваю на том, чтобы ты шла со мной к ней.

— Нет-нет, я пойду. Я же пообещала, что пойду с тобой.

И все-таки дело было еще в чем-то. Неужели она боялась, что Нико вспомнит что-то, что может поменять его мнение о ней? Он почему-то вспомнил тот разговор Пайпер и Лео, который случайно подслушал. Да, то, что ему предстоит вспомнить, явно обещает быть веселым.

Ручеек привел их к небольшому садику. Оказывается, не только у Персефоны был свой сад в подземном мире. Ручей терялся меж кустов и травы и уходил куда-то вглубь сада. В его центре располагался небольшой пруд, а возле него сидела рыжеволосая женщина в белоснежном греческом одеянии. Нико решил, что эта женщина была Мнемозиной, ведь других вариантов у него все равно не было.

Она их заметила и жестом указала сесть рядом. Нико и Кэлен, не говоря ни слова, послушались и сели на некотором расстоянии от нее.

— Наступил день летнего солнцестояния, — произнесла она мелодичным голосом. Откинув рыжую прядь за плечо, она наклонилась к пруду и зачерпнула немного воды в хрустальную пиалу, которой, Нико мог поклясться, еще секунду назад у нее в руках не было. — Сегодня все, кто связан с солнцем, становятся сильнее.

Мнемозина почему-то посмотрела именно на Кэлен. Нико догадался, что та намекала на то, что Кэлен была родственницей Аполлона — бога солнца.

— А те, кто принадлежит земле, — слабеют. Выпей это, — продолжила Мнемозина, протягивая пиалу Нико, — тебе пригодятся силы.

— Не пей, — воскликнула вдруг Кэлен, схватив Нико за руку так резко, что он чуть было не расплескал всю воду из пиалы. — Сначала расскажите, кто вы такая и что это за воду вы ему предлагаете.

— Зачем спрашивать у меня то, что вы и так знаете? — ответила Мнемозина с улыбкой. — Вы искали меня для того, чтобы я позволила сыну Аида испить из источника. Он хочет вспомнить то, что и так помнит, но никак не может позволить себе принять.

Нико не стал ждать, что она еще скажет, и залпом осушил пиалу до дна. Кэлен бросила на него испуганный взгляд и осторожно спросила:

— Ну как? Вспомнил?

Нико не знал, что должен был ощутить — на вкус вода была такой же, как и из-под крана в лагере полукровок, и не было заметно, чтобы хоть что-то в его воспоминаниях изменилось. Он взглянул на Кэлен и все еще продолжал видеть в ней девчонку, которую встретил на той поляне; ту, что рассказывала ему сказки о том, чего он не помнил. На какое-то мгновение ему показалось, что это все было просто шуткой — Кэлен выдумала, будто бы они были ранее знакомы, просто чтобы над ним посмеяться. Но тогда бы он помнил, что происходило с ним в течение последних трех лет. А он не помнил.

— Почему ничего не сработало? — спросил Нико Мнемозину с неким раздражением. Теперь он решил, что это она собралась над ним пошутить.

— А что именно ты хотел получить? — ответила она вопросом на его вопрос.

— Вы издеваетесь надо мной? — воскликнул Нико, со злостью бросив пиалу в пруд. — То вы строите из себя всеведущую, сообщая, что знаете о цели нашего прихода, то теперь притворяетесь дурочкой, не понимая, чего я хочу!

— Нико, будь с ней вежливей, она все-таки богиня, — предупредила Кэлен, схватив его за предплечье. Но Мнемозина не казалась задетой; напротив, она чуть улыбнулась и тихонько вздохнула, словно устав от попыток объяснить очевидное ничего не понимающему ребенку.

— Все, кто приходит ко мне, хотят разного. Кто-то ищет вдохновения для написания нового романа. Кто-то пытается найти ответ на какой-то свой вопрос. Ты тоже хочешь чего-то определенного.

— Я хочу вспомнить, что со мной произошло за последние три года! Вы же богиня памяти, разве вы не видите, что именно я потерял?

— Это абстрактное желание. Скажи, чего в действительности ты от меня хочешь.

— Хочу вернуть назад потерянную память!

— Нет, не это.

— А что тогда?

— Задай себе вопрос: «Что я хочу вспомнить?».

— Я… — Нико растерянно взглянул на Кэлен. Она похоже тоже не совсем понимала, что именно богиня хотела от него, но он вдруг осознал, чего же на самом деле хотел знать. Он знал, что происходило с ним в течение тех лет, что он забыл — ему всё рассказали. Всё, кроме того единственного, что они скрывали от него. — Я хочу знать, что Кэлен скрывает от меня.

Мнемозина просияла и заулыбалась, а Кэлен, напротив, стала испуганной и бледной, словно привидение. Ему вдруг стало неловко от того, что она вынуждена переживать это все. Он всегда был слишком несправедлив к ней и пользовался тем, что она испытывала к нему чувства и потому практически никогда ни в чем не отказывала.

— Я до сих пор не знаю, что же она скрывает, — сказал он, глядя не на Мнемозину, а на Кэлен. Он опустил ладони ей на плечи. Он знал, что, если попросит ее, она не откажет. — Я хочу знать.

Глаза ее заслезились, но она не отводила от него своего взгляда, словно мысленно примерялась с неизбежностью того, что ей нужно было совершить. Она ласково провела ладонью по его щеке, и впервые Нико почувствовал, что от этого прикосновения у него по телу бегут мурашки. Она столько раз прикасалась к нему, иногда эти прикосновения были даже слишком интимны, однако они были ему приятны, но не более того. И сейчас помимо привычной теплоты и благодарности за ласку он чувствовал жгучую потребность в ее любви.

Он смотрел на нее и все еще видел перед собой девчонку, которую встретил на той поляне, но теперь все было иначе. А потом он вдруг узнал в ее чертах еще кое-что.

— Как я мог забыть… — прошептал он, припадая своими губами к ее губам. Лишь секунду он сомневался, боясь, что она его оттолкнет, но потом отбросил все сомнения, потому что точно знал, что она этого не сделает, никогда не сделает. Словно в подтверждение его мыслям она ответила на поцелуй, обнимая его за шею, и Нико понятия не имел, как вообще мог когда-либо забыть ее.

* * *

— Остановись, — прошептала она, хотя ее действия явно говорили об обратном. — Что если нас кто-нибудь увидит?

— Как будто первый раз, — ответил он, и она засмеялась, позволяя ему стянуть с себя рубашку.

Они покинули сад Мнемозины сразу же после того, как Нико все вспомнил. Поблагодарив богиню за помощь, они тут же переместились назад на корабль и, пользуясь тем, что их пока никто не увидел, уединились в одной из кают.

— Куда ты так спешишь, — шепнула она, чуть задыхаясь от поцелуев, осыпавших ее лицо и шею.

— Мне и так пришлось ждать слишком долго, я больше не могу, — послышался ответ, и его губы опустились куда-то в район ее груди, заставляя ее тихонько вздыхать и дрожать от каждого прикосновения. Ей тоже пришлось ждать слишком долго, и возможно сегодня это будет их последний секс — ведь никто не мог знать, чем кончится эта война. Но она не хотела торопиться, ей хотелось насладиться каждой секундой, проведенной с ним, и растянуть ее настолько, насколько было возможно.

— Ладно, давай хотя бы переместимся на кровать, — предложила она, потому как биться спиной о стену ей уже надоело. Он чуть присел и обхватил ее руками чуть ниже талии, поднимая вверх. Таким образом он дотащил ее до койки и немного небрежно сбросил вниз, тут же располагаясь сверху.

Койка была одноместной, но когда им это мешало? В прошлом году они вполне успешно ночевали на ней вдвоем. Тогда Кэлен еще не знала, что год спустя они будут заниматься здесь любовью. Такого на Арго II они пока не делали, но всё в жизни случается первый раз.

Его руки осторожно гладили ее, и она вновь вспоминала те ощущения, что когда-то переживала. Она действительно начала забывать, как приятны были его поцелуи. Голову вскружило словно от алкоголя, и внутри, где-то под солнечным сплетением, что-то начало плавиться. На мгновение он остановился и взглянул ей в глаза, словно не мог поверить, что они и правда это делают. По крайней мере она точно не верила.

— Скажи, что любишь меня, — попросила она, пользуясь случившейся паузой.

— Я люблю тебя, — ответил он, прижимаясь своим лбом к ее.

— Я так боюсь тебя потерять, — продолжила она, едва касаясь его губ своими, но тут же отстранилась, решив немного его подразнить.

— Ты меня никогда не потеряешь. Сколько бы я ни терял память, я всегда буду снова и снова влюбляться в тебя. Обещаю.

Она улыбнулась и наконец позволила ему поцеловать себя. В этот момент весь корабль встряхнуло так, словно где-то рядом взорвалась бомба. Нико приподнялся на коленях и выглянул в узенький иллюминатор, пытаясь понять, что произошло. Кэлен последовала за ним.

Ранее из их каюты был отлично виден храм. Был, потому что храма там больше не было.

У них с Нико было всего десять секунд, чтобы остановиться, одеться и переместиться к храму, бой возле которого закончился, едва начавшись. Никто из защитников храма не стоял на ногах. Кэлен едва успела заметить краем глаза, как Перси и Аннабет были отброшены прочь единственным взмахом серпа, а где были остальные, она разглядеть не смогла — силы Кроноса тут же заставили их с Нико застыть на месте. Она помнила слова Аннабет — Эрик мог замедлять время лишь на ограниченный промежуток времени. Досчитав до двенадцати, Кэлен с ужасом поняла, что все еще оставалась скованной. Время замедления увеличилось!

Продолжив по инерции считать секунды про себя, она наблюдала, как Эрик направился обратно к руинам храма. Часть из них свалилась в огромную трещину в земле — Кэлен помнила этот обрыв у храма, но он явно был меньше в то время, когда они с Нико там дежурили. Видимо Эрик каким-то образом не просто уничтожил храм, а устроил землетрясение, из-за которого этот обрыв увеличился как минимум втрое.

Только сейчас она заметила у обрыва раненную Кристину. Эрик опустился рядом и что-то начал ей говорить, но Кэлен не слышала, что именно. Впрочем, судя по отвращению на лице Кристины, он говорил что-то крайне неприятное.

— Кэ… лен… — услышала Кэлен сдавленный шепот Нико. Она не могла повернуть голову, чтобы взглянуть на него, и даже не представляла, чего ему стоило произнести ее имя. Он чуть сдавил ей пальцы — они все ее продолжали держаться за руки, ведь Эрик заставил их застынуть, едва они появились у храма. Она попыталась стиснуть его пальцы в ответ, но у нее не получилось. Впрочем, Нико всегда был сильнее нее, ведь он был настоящим полубогом, в отличие от нее, да еще и сыном одного из трех сильнейших богов. Ей безумно хотелось дать ему знать, что она его слышит, и еще сильнее — поддержать его в этот момент.

Эрик поднялся на ноги и обратил свой взгляд на Кэлен. Внутри у нее все похолодело — она наконец сумела разглядеть его лицо. Она не помнила цвет его глаз, но была абсолютно уверена, что те не были золотыми. Они горели, как два сияющих солнца, и несмотря на то, что зрачок все еще находился на месте, глаза не выглядели живыми. Это было одновременно пугающим и впечатляющим зрелищем.

— Я не знал, что ты тоже полукровка, — сказал Эрик, направляясь в ее сторону. Нико вновь стиснул ее пальцы, и она умирала от желания сжать его пальцы в ответ. А еще ей хотелось ответить Эрику, что она не полукровка. И самое главное — ей хотелось знать, почему они с Нико все еще находились в застывшем состоянии, когда как давным-давно уже должны были достичь того самого предела, когда Эрик больше не мог их удерживать. — Знаешь, Глория пару раз вспоминала о тебе, пока находилась в моем плену. Звала тебя и Кристину в своих кошмарах. Жаль, что вы уже не встретитесь — я собираюсь избавиться от вас до прихода матери, она как раз готовит вашу подружку к последнему жертвоприношению. И не надейся, что тебе удастся избавиться от моей силы — я получил всё могущество разрушенных храмов и алтарей и теперь в десятки раз сильней себя прошлого.

Кэлен попыталась сглотнуть, но у нее не вышло. Она задумалась о том, что даже дышать может лишь по прихоти Эрика, а захоти он — то ее сердце может запросто остановиться. Она не знала, действительно ли он был на это способен, но почему бы и нет? И в этот момент ее испугало не то, что в ближайшие несколько секунд ее, скорее всего, убьют, а то, что это случится на глазах у Нико. Они наконец-то сумели обрести друг друга. Неужели им все-таки не быть вместе?

— Вы двое умрете первыми, — сообщил Эрик, замахиваясь серпом. Кэлен едва успела это осознать — они с Нико умрут вместе, никому из них не придется познать горечь потери, — как вдруг все перед ее глазами потемнело. Они переместились по теням! Она вспомнила, что Нико и Хейзел могли перемещаться по теням, даже когда Эрик останавливал время. Интересно, почему именно эта сила была сильнее сил Кроноса? Потому что Аид — его первый сын? Но может все дети старших богов способны использовать некоторые свои силы? А может и все полукровки? Кэлен попробовала сосредоточиться на своих силах Зевса и прощупать окружающий воздух, но у нее ничего не вышло.

Они переместились недалеко от того места, где стояли, — у одной из рельефных стен каньона, в тени. Кэлен почувствовала холодок по телу — Нико замаскировал их, как делал в тот раз, когда на них напали драконицы. Они все еще не могли двигаться — свобода распространялась лишь на перемещение по теням, — но этого было достаточно, ведь теперь они были в безопасности — Эрик, похоже, не мог их увидеть.

— Ну ладно, значит, поиграем в прятки.

Эрик направился в обратную от них сторону. Кэлен не видела, кто находился там за руинами, но Нико явно собирался его спасти. Он расслабил руку, и этого было достаточно, чтобы переместиться по теням без нее. Она с ужасом наблюдала, как Эрик замахивается. Она больше ничего не видела из-за чертовых руин, но, судя по тому, как Эрик чертыхнулся, его план убийства провалился.

Теперь до нее дошло, почему она не видела Хейзел — та наверняка тоже ушла в тень и где-нибудь прячется. Пайпер, Лео и Джейсона тоже не было видно — кто из них был там за руинами?

Скрытая в тени и обездвиженная, Кэлен не знала, чем могла помочь в данной ситуации. Эрик явно задумал что-то еще и направился обратно к Кристине. Кэлен не помнила, была ли рядом какая-либо тень. Он взял Кристину за грудки и попытался поднять ее на ноги, но она была едва в сознании, не могла стоять и истекала кровью. Она потеряла слишком много крови. Если бы Нико переместил их куда-нибудь, где Кэлен смогла бы оказать Кристине первую помощь! Наверняка он и сам об этом думал, но задача была непростая.

Эрику удалось приподнять Кристину над землей — он и правда стал невероятно сильнее. Подняв ее в воздух, он отвел руку прямо к обрыву у руин храма. Он собирался сбросить ее вниз! Хорошо, что Кэлен была обездвижена — вопль, застывший в ее горле, наверняка бы с головой ее выдал. Она была в ужасе от того, что ей приходилось сейчас наблюдать. Ну где же Нико или Хейзел? Неужели они не спасут Кристину?

— Ты все еще с ними не разобрался? — послышался голос. Кэлен аж передернуло — на какой-то момент ей показалось, что она слышит голос Аты, но, когда женщина материализовалась, стало понятно, что это была совсем другая богиня. Да, богиня — она не могла быть обычной смертной, уж больно величественно держалась.

— Прости, мама, — ответил Эрик виновато. Так это его мать? — Они умело сопротивляются.

— У меня нет времени ждать, пока ты с ними покончишь. Соверши последнее жертвоприношение! Я ждала этого так долго.

Богиня бросила перед собой только что материализовавшееся тело девушки, в котором Кэлен с трудом признала Глорию. Выглядела та просто ужасно: щеки впали, словно ее все это время не кормили, волосы слепились в сальный ком, одежда была потрепанной и грязной. Но сильней всего трогало обреченное выражение лица — пустые глаза смотрели вперед, и в них не было ни единой искорки жизни.

Эрик бросил Кристину на землю. Кэлен не понимала, почему он решил остановиться, ведь до обрыва было всего ничего, а Кристина не сопротивлялась. Возможно, он хотел, чтобы она увидела, как Глорию будут приносить в жертву. Возможно, где-то внутри него еще сохранились чувства к ней. Сердце Кэлен забилось чаще, хотя секунду назад она и подумать не могла, что может волноваться еще сильнее. Она мысленно умоляла Нико спасти ее подруг, спасти хоть как-нибудь!

— Можешь убить ее, — сказала богиня.

— Ты сказала, что нужна лишь ее кровь, — возразил Эрик удивленно.

— Я думала, ты хочешь, чтобы она умерла.

— Да… я хочу. Но я хочу, чтобы она умирала медленно и мучительно.

Богиня раздраженно хмыкнула.

— Она все равно едва понимает, что происходит. Ты не получишь удовлетворения от ее мучений. Впрочем, сам решай, что делать. Настал момент жертвоприношения.

Эрик взмахнул серпом — и в этот момент ему навстречу из тени выступили одновременно Хейзел и Нико. Первым на пути серпа оказалась спата Хейзел, и от удара ее меч был разрублен пополам. Мечу из стигийской стали повезло больше — Нико сумел на пару секунд остановить серп, но тот вдруг вспыхнул золотом, и мощная волна ауры древнейшего оружия отбросила Хейзел и Нико в стороны. Серп продолжил движение, и самый кончик лезвия коснулся предплечья сидевшей на коленях и едва что-то соображавшей Глории. Кровь окрасила клинок, и несколько капель упали на руины. Серп вновь зажегся золотом, но на этот раз мощь света была настолько сильной, что Кэлен пришлось закрыть глаза.

Послышался смех Эрика — обжигающая тепло от сияния серпа чувствовалось даже на расстоянии. Кэлен не знала, что происходит, потому как не могла поднять веки из страха ослепнуть.

— Отдай мне его, — послышался голос богини. — Кровь твоего врага сделала меня сильней. Отдай мне серп — и я захвачу Олимп.

— Я и сам могу захватить Олимп! — возразил Эрик. — Какая мощь! Я чувствую силы Зевса! Я чувствую и твои силы в своих жилах, мама! Кровь моего врага сделала и меня сильней! Я твой сын, сын богини раздора и хаоса! И я буду тем, кто захватит Олимп и возглавит его!

Эрик вдруг закричал. Кэлен умирала от желания узнать, что же происходит, но едва попробовала открыть глаза, как тут же их прикрыла, ослепленная вспышкой. Но одно она успела увидеть: богиня — если верить словам Эрика, это была Эрида — бросилась к сыну, пытаясь отнять у него серп, что означало, что она явно не была согласна с его планом.

Вспышка света стала чуть слабей, словно что-то пыталось загородить сияние, исходящее от серпа, и Кэлен, максимально прищурив глаза, сумела увидеть, что Нико и Хейзел вновь вступили в схватку, и на этот раз их прикрывали от яркого света потоки тьмы. Как? Они могли перемещаться по теням, но все еще должны были быть парализованы!

Лишь теперь Кэлен поняла, что тоже перестала быть скованной. Сделав шаг вперед, она вышла из тени и растерла затекшие запястья. Поднялся тайфун — это был Джейсон, и Кэлен увидела, как он побежал вперед, держа руки перед собой — управляя с их помощью воздушными потоками. Недалеко от него вздернулся огненный вихрь, и, смешавшись с тайфуном, он образовал чудовищно опасную огненную лавину, направлявшуюся прямиком в сторону Эриды и Эрика.

— Нико! — крикнула Кэлен, предупреждая его об опасности, но тот и сам уже видел огненный поток, направленный в его сторону, и переместился, захватив с собой Глорию. Хейзел рядом с ними уже не было, как не было и Кристины — видимо, обе переместились по теням чуть ранее.

Было невозможно понять, что происходило внутри огненного кокона, который охватил Эриду и Эрика, но спустя несколько секунд огонь растворился в воздухе, словно его и не было. Джейсон и Лео обессиленно рухнули на колени — они отдали этой атаке почти все силы. Эрик лежал у ног Эриды, и откуда-то из-под руки, прижатой к груди, сочилась кровь. Эрида держала в руках серп, все еще горевший золотом.

— Я ведь обещала, что сделаю тебя бессмертным, сделаю тебя богом, дам тебе власть! А ты меня предал! Ты такой же, как и твой жалкий отец, — тот бросил меня и ушел к другой женщине, поэтому я и его убила. И ту шлюху, на которую он меня променял, тоже.

— Ты сказала, что ее убил Зевс!

— Нет, ее убила я! Я хотела, чтобы ты был лишь моим сыном, а ты оказался предателем! Но ничего, я сама поднимусь на Олимп и закончу то, что должен был сделать ты — я уничтожу Зевса, унизившего меня когда-то! И захвачу его трон! А вы все, — произнесла Эрида, окидывая взглядом остальных полукровок, — либо присягнете мне, либо разделите судьбы тех, кто остался в лагерях и сейчас сражается с монстрами, которых я на них напустила. Интересно, как долго они протянут без защиты Зевса?

Кэлен не знала, о чем думала, когда бросилась с мечом на Эриду. Наверное, о том, что в ближнем бою она никогда особо не была сильна даже в сравнении с обычными полукровками, а уж с богинями-то подавно. И что, наверное, стоило использовать лук, но тогда бы Эрида просто увернулась от стрелы, когда как тут она вынуждена была отвлечься и парировать удар серпом. Кэлен надеялась, что сумеет отвести все внимание богини на себя, и остальные полукровки — кто там еще способен драться? — сумеют вместе остановить Эриду. Ведь кто-то же должен был взять на себя роль отвлекающего.

Почему-то в этот момент Кэлен совсем не подумала о Нико, который ни за что бы не дал ей возможность рисковать своей жизнью. Эрида была чертовски быстра, и Кэлен вряд ли бы удалось увернуться, если бы Нико ее не прикрыл.

Кэлен закричала. Серп пронзил Нико насквозь и бросил его тело в обрыв. Джейсон, Лео и откуда-то взявшиеся Аннабет с Перси бросились на богиню, пытаясь взять ее в кольцо, но одна лишь яркая вспышка света — и богиня исчезла. Вероятно, ушла на Олимп.

Кэлен подбежала к обрыву и закричала:

— Нико!

Она не верила, что он мог так глупо погибнуть. Да ну, они с Нико и не из таких передряг вылезали! Взять хотя бы тот глупый случай со Сциллой! Или с минотавром, который встретился им на Гавайях. Или то непонятное существо из темноты все на тех же Гавайях. Или… всего и не перечесть. Он наверняка сумел переместиться по теням. Сейчас он вернется, весь в крови, но живой, и Кэлен его вылечит. Обязательно вылечит.

Отчаянные рыдания Хейзел казались такими чужими и непонятными. Ну чего она ревет? Нико сейчас вернется. Он не мог умереть.

— Спасибо, — прошептала Кристина, когда Аннабет сунула ей в рот амброзию. Удивительная девчонка эта Аннабет — они тут все чуть не передохли, на Олимпе происходит самый настоящий переворот, а она с хладнокровием хирурга во время труднейшей операции перевязывает раны и вслух размышляет о том, как им скорее попасть на Олимп, чтобы помочь богам противостоять Эриде, ведь если Эрида сейчас обладает и силой Зевса, и силой Кроноса, одолеть ее можно лишь совместными усилиями богов и полубогов.

Кристина была абсолютно уверена, что ни на какой Олимп не пойдет — рана была достаточно глубокой, и пусть амброзия с перевязкой немного замедлили кровотечение, окончательно в порядок они ее не привели. Она приподнялась на локтях и увидела, что у ее ног лежал Эрик. Ей хотелось как следует врезать ему кроссовкой по макушке, но, когда их взгляды встретились, она вдруг передумала. Он плакал.

— Крис, она меня обманула, — произнес он сквозь слезы. Одну руку он прижимал к груди, и оттуда сочилась кровь. — Эрида сказала, что Зевс убил маму потому, что та ему отказала, но это ложь. Эрида ее убила, потому что ревновала к ней папу и меня. И папу убила тоже она! Я думал… я ненавидел Зевса и хотел, чтобы его свергли, но оказалось, что я играл на стороне своего же врага.

— Ну надо же, — едко заметила Кристина, — пять минут назад твоим главным врагом была Глория.

— Эрида сказала, что для того, чтобы сделать меня и ее сильнее, я должен пожертвовать кровь того, с кем у меня были постоянные распри. Ведь она богиня распрей. Я ненавижу Глорию, но сейчас… я не желаю ей смерти, правда.

— Не думай, что твои слезки и жалостливые речи заставят нас резко тебя простить. Ты заслужил все, что произошло. Я тебя предупреждала! Говорила, что все это плохо кончится! Из-за тебя мы все пострадали! И Глория, которая вообще к Олимпу никаким боком, в особенности.

— Если бы я мог хоть что-то исправить…

— Расскажи, зачем вы уничтожали храмы. И что ты вообще об этом знаешь, — вмешалась в их разговор Аннабет, деловито сунув Эрику в рот амброзию.

— Зачем ты ему помогаешь? — спросил Перси Джексон, и Кристина была абсолютно согласна с его замечанием.

— Потому что он может оказаться полезным, — ответила Аннабет. — Он владеет информацией, и если это поможет нам понять, как одолеть Эриду, то ему незачем умирать.

Эрик сделал глубокий вдох и начал рассказ. Было очевидно, что говорить ему после амброзии стало значительно легче.

— Насколько мне известно, серп способен вбирать в себя силу других богов, поэтому им было так тяжело сражаться с Кроносом без полукровок. Все храмы и алтари связаны с богом, в честь которого были построены, и при их разрушении часть сил этого бога теряется. Если уничтожить их все, можно значительно ослабить бога, но этого недостаточно, чтобы его одолеть. Серп имеет возможность высасывать силы бога через храмы и алтари, именно поэтому уничтожать их нужно было именно им. Если все эти строения будут уничтожены серпом, то он практически полностью вберет в себя силы бога и передаст их своему хозяину.

— Пусть Зевс ослаб, но остальные боги сильны, — заметила Кристина.

— Да, но Эрида сейчас сильнее их всех, — ответил Эрик. — У нее не только силы Зевса, но и часть силы Кроноса, которые сохранил серп, не говоря уже о том, что она сама по себе достаточно сильна, ведь она была рождена от древнейших богов — богини ночи Нюкты и бога мрака Эреба.

— Значит, нам нужно придумать хороший план и прийти олимпийцам на выручку. Некоторое время они должны продержаться, — сказала Аннабет. — Погоди… ты сказал, что все храмы должны быть уничтожены серпом? А что если какой-то из них был уничтожен не серпом?

— Точно… — догадалась Кристина. Аннабет просто умница! Ведь храм в Сент-Огастин не был уничтожен Эриком! Его взорвал тот кудрявый парень, Лео!

— Значит, Эрида получила не всю силу Зевса.

— Ну, стала она чуть слабее — какая разница? Она нас все равно тут всех размазала, — пробурчал Перси, махнул рукой и направился куда-то в сторону остальных. Кристина проследила за ним, а потом ее взгляд привлекла Глория, сидевшая чуть поодаль рядом с дочерью Афродиты, которая, не имея возможности накормить смертную амброзией, пыталась вдохновить ее своими чарующими речами. Волосы Глории были распущены, и Пайпер пыталась аккуратно их расчесать. Пожалуй, если бы Глория была полукровкой, то ее матерью наверняка была бы Афродита. Неудивительно, что они так хорошо сошлись с Пайпер. И неудивительно, что Глория и Кристина сошлись так же хорошо — как Венера и Марс. В неромантичном смысле этих отношений.

— И еще, у меня есть одна идея насчет уничтожения Эриды, но я не уверен, сработает ли она, — продолжил Эрик. Аннабет заинтересованно взглянула на него. — Но я хочу кое о чем попросить тебя, Крис.

Его просьба удивила и Аннабет, и Кристину. Эрик ничего им не объяснил, просто сказал, что эта вещь нужна ему, и когда придет время, он ее использует. Аннабет, казалось, не была удовлетворена его ответом, но выпрашивать подробности не стала. Кристина решила, что та отложила расспросы до лучших времен.

Кристина вновь посмотрела в сторону Глории. Та что-то рассказывала Пайпер, ее волосы были практически полностью расчесаны и выглядели чистыми, словно Глория только утром их помыла. Скорее всего, в руках Пайпер был заговоренный гребень. Афродитины штучки.

— Нужно вернуть Глорию домой, — произнесла Кристина. — Это не ее война.

— Я попрошу Хейзел, — ответила Аннабет, бросая взгляд в сторону дочери Плутона, сидевшей у обрыва рядом с Кэлен. Они сидели обнявшись и, кажется, плакали. Кристина не могла понять почему. — Правда чуть позже, ладно? Пусть она немного успокоится.

— Что случилось? — спросила Кристина и почувствовала, как Аннабет напряглась. Как будто она не хотела произносить вслух то, что собиралась сказать.

— Нико, он… — начала Аннабет, и ее голос сорвался. Взяв себя в руки, она продолжила: — Он погиб.

Сын Аида? О боги, парень Кэлен!

Теперь Кристина обратила внимание на Кэлен. Не то чтобы они были сильно дружны — пусть общаться с ней Кристина решила сама и сама же предложила эту идею Глории, и все ради того, чтобы присматривать за Кэлен, внезапно получившей новые силы, но они с ней редко о чем-то разговаривали наедине и секретами не делились. Но Кэлен нравилась Глории, она не раздражала, как некоторые другие подружки Глории, вившиеся рядом. Кристине не было на нее плевать.

А сейчас ей было больно за Кэлен.

Даже отчаянно шифруясь, пытаясь скрыть от подруг, что ее парень — сын бога подземного мира, Кэлен все равно делилась с ними многим касательно Нико, и даже для совсем бесчувственных пней вроде Кристины было очевидно, как сильно Кэлен была влюблена. И как сильно сейчас горевала.

На какой-то момент Кэлен словно почувствовала взгляд на своей спине и обернулась. Их взгляды встретились, и Кристина надеялась, что Кэлен поняла, как сильно она ей сочувствует. Взгляд Кэлен был пустым и потухшим, она тут же отвернулась обратно, словно ничего не поняла или вовсе не узнала Кристину.

* * *

Аннабет ненавидела себя за это, но была вынуждена обратиться к Кэлен за помощью, прекрасно понимая, что той сейчас совсем не до этого. Раны Эрика и Кристины были очень серьезными, и, если они собирались отправиться со всеми на Олимп (Кристина сначала отнекивалась, но потом, когда Джейсон намекнул, что она сможет увидеть отца — римлянам нечасто удается увидеть родителей — согласилась), им нужно было привести себя в норму.

Кэлен выполнила все без лишних вопросов: сначала спокойно вылечила рану Кристины, потом — Эрика. Напоследок она более-менее подлечила остальных, а после, отдав лечению последние силы, вырубилась. Возможно, сейчас больше всего на свете ей было нужно именно это; ей было необходимо просто отрубиться и покинуть жестокую реальность на какое-то время.

Аннабет не могла до конца осознать, что именно Кэлен приходилось сейчас переживать, и могла лишь догадываться об ее истинных чувствах. Что было бы с самой Аннабет, если бы Перси погиб? В годы войны с Кроносом, а потом — с Геей, она ни раз задумывалась об этом. Прошли годы, прежде чем она вновь вспомнила об этих мыслях. Все было так хорошо, и сейчас она уже не представляла свою жизнь без него.

И пусть пифия сообщила Кэлен, что им с Нико в любом случае никогда не быть вместе, она все равно оказалась не готова отпустить его. Да и никто бы на ее месте не был бы к этому готов. Впрочем, пифия ничего не говорила о его смерти, так что, возможно, Кэлен было бы легче просто расстаться с Нико, а не терять его так нелепо.

Хейзел пришла в себя быстрее — хоть в чем-то СДВГ приносил пользу. Правда она все еще оставалась такой же отстраненной, как и Кэлен, но хотя бы могла разговаривать и рассуждать о дальнейших планах. Кэлен же вела себя как бесчувственный робот, которому поставили задачу. Это была ее защитная реакция на горе, и Аннабет не могла ее за это винить. Она выполнила свою работу — вылечила всех, кому была нужна ее помощь. Было бы несправедливо требовать от нее сейчас большего.

— Я перенесу их в какой-нибудь госпиталь в Бруклине — там им окажут помощь, — сказала Хейзел, глядя как неподалеку Глория держала спящую Кэлен за плечи; она стала значительно живее после разговора с Пайпер. Аннабет не слышала, о чем они говорили, но знала, что Пайпер понимала, какие слова нужно подобрать.

— Позаботься о них, хорошо? А потом отправляйся в лагерь — им понадобится твоя помощь, — ответила Аннабет.

— Постой, а как же вы? Как вы переместитесь на Олимп без меня? — спросила Хейзел удивленно.

— Он нас перенесет, — сообщила Аннабет, показав рукой на Эрика. Тот услышал, что они заговорили о нем, и кивнул. — У него есть вещь, позволяющая перемещаться в пространстве.

Эрик мог перемещаться от храма к храму без всяких проблем, значит, мог докинуть их и до Олимпа. Его мнения насчет того, готов ли он предоставить им транспорт, Аннабет не уточняла. Надо будет — она его заставит. Впрочем, применять силу и не понадобилось: во-первых, Эрик был так подавлен новостью о том, что его мачеху убила Эрида, что готов был пойти на все, чтобы помешать планам богини; во-вторых, тот факт, что его излечили, а не прикончили, сыграл свою роль — Эрик с большей симпатией начал к ним относиться и видел в Аннабет авторитет.

— Эту вещь мне дала Эрида, — сказал он, вытаскивая из кармана золотой медальон, больше похожий на карманные часы. — Она позволяет перемещаться в пространстве как по теням, только повсюду.

— Занятная вещица, — отметила Хейзел. Похоже той понравилась перспектива перемещаться повсюду, а не только туда, где есть тень.

— К тому же ты после перемещения с девочками будешь слаба. Вряд ли у тебя получится переместить нас всех на Олимп, — добавила Аннабет, и Хейзел печально кивнула, подтверждая ее слова. Какой бы сильной Хейзел ни была, силы ее все же были ограниченны. Если бы Нико был с ними, то можно было бы и не переживать о том, как добраться до Олимпа, — они вдвоем без проблем бы всех доставили. Но Нико с ними больше не было. — Я лишь хочу знать… ты уверена? Насчет Нико.

Обе взглянули на Кэлен. Хорошо, что она была без сознания и не слышала их разговор.

— Да, — ответила Хейзел подавленно.

— Могло это случиться так, как с Лео? — спросила подошедшая к ним Пайпер.

— Нет, у Лео была с собой сыворотка жизни — он действительно в тот раз умер, я не ошиблась, но потом воскрес, а этого чувствовать я не могу. У Нико ничего подобного с собой не было. — Голос Хейзел сорвался. Пайпер крепко обняла ее, и Аннабет, чуть замешкавшись, к ним присоединилась. Пайпер всегда была хорошим эмпатом и лучше всего понимала чувства других.

— Тогда я, пожалуй, и правда лучше отправлюсь в лагерь полукровок. Постараемся продержаться столько, сколько вам понадобиться, чтобы победить, — сообщила Хейзел, одаривая подруг благодарным взглядом. После она подошла к Кэлен и Глории и обняла их за плечи. Трое девушек ушли в тень.

— Ну так что, ты готов нас перенести? — спросила у Эрика Аннабет, возвращаясь к остальным. Тот кивнул. — Не забывайте про план. Я понимаю, что наши планы редко срабатывают, но постарайтесь придерживаться его хотя бы первое время.

План у Аннабет был простой — прийти на Олимп и присоединиться каждый к своему родителю, как это было в битве с Геей. Аннабет надеялась, что мама на месте подскажет, что им делать дальше.

— Мне нужно оружие, — подал голос Эрик. — Кристина, ты взяла у нее то, что я просил?

Кристина сунула руку в карман и вытащила оттуда какую-то вещь. Приглядевшись, Аннабет поняла, что это было — китайская заколка для волос.

— Ты собираешься биться с помощью девчачьей заколки? — спросил Перси удивленно.

— Там какой-то механизм или она просто острая? — поинтересовался Лео, пораженный не меньше остальных.

— Знаешь, у нас на корабле должны быть запасные мечи, — сказал Джейсон. — Мы подберем тебе…

— Нет, — отрезал Эрик. — Эта вещь — все, что мне нужно.

Судя по всему, никаких подробностей сообщать он не собирался. Аннабет вопросительно взглянула на Кристину, а та лишь пожала плечами. На все вопросы Аннабет Эрик отвечал уклончиво и почему-то не хотел погружать ее в детали своего плана.

Пришло время отправляться в путь. Перси взял Аннабет за руку; по другую сторону от нее встали Пайпер, Джейсон и Лео. Кристина с недовольным лицом встала рядом с Эриком и тоже взяла его за руку, протянув вторую Лео. Медальон вспыхнул в руке Эрика так же ярко, как и серп, и всю компанию поглотил золотой свет.

Спустя несколько секунд они оказались на Олимпе, в чертогах Зевса, в самой гуще сражения.

Примечания:

Девчонки, всех с наступающим международным женским днем! Спасибо, что продолжаете читать этот фик! В честь праздника выкладываю сразу две главы! ;)

Удивительно, но чертоги Зевса все еще стояли, хоть местами и пострадали. Полукровки появились в тронном зале, где одиннадцать главнейших богов олимпийского сонма (Диониса не было — он, похоже, остался в лагере полукровок) уже сражались против Эриды, выглядевшей гораздо крупнее и могущественнее своих противников. В дыме и ярких вспышках света было сложно понять, что там происходило, но Аннабет сумела разглядеть неподалеку того, кто ей больше всего был нужен, — Афину. Та была одета по-военному — в металлический нагрудник и шлем; она держала в руках копье и защищалась щитом — Эгидой. У Талии была точная копия этого щита, но щит в руках матери казался Аннабет более устрашающим.

Джейсон подхватил Пайпер и взлетел, направляясь к трону отца. Аннабет удивило то, как выглядел Владыка Олимпа — он был абсолютно седым, как древний старик, и казался таким слабым и немощным, словно едва мог поднять меч. Он сидел на троне, опустив голову на руки, упиравшиеся локтями в колени. Он словно был на чем-то серьезно сосредоточен и не обращал ни малейшего внимания на битву, происходившую у него под носом.

Гера, Деметра и Посейдон стояли у трона Зевса, и огромная масса воды вкупе с колючей живой изгородью из терновника отделяла их от Эриды. Перси как раз подбежал к ним, и судя по тому, как водная защита стала плотней и толще, Перси помогал им. Посейдон вытянул перед собой руку — и гигантские водные хлысты поднялись, чтобы сбить Эриду с ног. Деметра тоже решила поучаствовать в атаке и пустила по земле колючих терновых змей.

Помимо них за водной защитой стояла Афродита. Аннабет понимала, что в битве с богами богиня красоты скорее помешает, нежели поможет, но та тоже участвовала. Она держала в руках небольшое овальное зеркало с длинной ручкой и пыталась поймать им солнечного зайчика и направить его Эриде в глаза. Зеркало Венеры! Джейсон оставил Пайпер рядом с ней и встал по другую сторону от Посейдона. Еще больше водных хлыстов потянулись из защитной стены и начали образовывать воронку. Джейсон устроил самый настоящий смерч и, объединив его с воронкой, направил в сторону Эриды, которая в этот момент тушила край своей тоги, одновременно отражая серпом атаки Аполлона и Артемиды. Аннабет было решила, что это Лео подпалил ее, но потом вновь взглянула на Афродиту и все поняла. В ее руках было непростое зеркало. Точнее, зеркало было самое обычное, но то, как Афродита его применяла. Это было не зеркало Венеры, а знаменитое сжигающее зеркало Архимеда! Наверняка Гефест дал его Афродите. А могло ли зеркало Венеры и зеркало Архимеда быть одним и тем же артефактом?

Но где же был Лео? Аннабет его не видела, но видела Гефеста, который подбросил трос пролетавшему рядом Гермесу; тот взлетел вверх, натянув трос со всей силы, — и в этот момент сотни копий со всех сторон полетели прямиком в Эриду. Аннабет была готова увидеть, как богиня распрей превращается в подушечку для иголок, но копья вдруг замедлили свое движение, и чем ближе они подлетали к Эриде, тем медленней двигались, пока окончательно не замерли в воздухе. Эрида переместилась в другое место и набросилась на Ареса, который, похоже, только этого и ждал и встретил богиню боевым кличем и ударом копья. Кристина была рядом с ним и тоже попыталась напасть, но замерла на полпути. Арес в ту же секунду обрушился на Эриду со всей своей силой, и она едва не пропустила его удар. Это показалось Аннабет примечательным.

Удивительно, но похоже, что Эрида продолжала использовать замедление Кроноса, но сдерживать могла лишь полукровок и оружие, а вот с богами такие штуки не работали. Аннабет встретилась с матерью взглядом и мгновенно поняла, что та задумала. Они словно на какой-то момент сумели обменяться мыслями, хотя на самом деле обе просто были очень умными и пришли к одним и тем же выводам, исходя из одних и тех же наблюдений.

Эрида пропустила удар не потому, что Арес был сильнее нее. Замедление тратило ее силы и отвлекало от происходящего. Это была ее ахиллесова пята.

— Только я могу победить ее, — вмешался Эрик в размышления Аннабет. Он был единственным, помимо нее, кто не спешил вступить в схватку наравне с богами. — У меня в жилах течет не только ее кровь. Во мне осталось немного сил Кроноса. Помоги мне ее отвлечь!

— Ты ничего не сможешь тут сделать, — ответила Аннабет. — Но я знаю, как нам поступить. Или нападай вместе с нами, или не мешайся!

Возможно, в чем-то Эрик был прав, но у Аннабет не было времени его слушать. У него была куча времени рассказать о своем плане до того, как они покинули Гранд Каньон. К чему вообще были все эти тайны? Впрочем, сейчас это было уже неважно — у Аннабет появился собственный план, и она собиралась его придерживаться. Эрик попытался чем-то ей возразить, но Аннабет отмахнулась от него и воскликнула:

— Ребята, нападаем все вместе! Мечами!

Перси отреагировал первым: за годы сражений с Аннабет плечом к плечу он научился с полуслова понимать ее и никогда не спорить, делая то, что она говорит. Он подтолкнул за собой Джейсона и Пайпер, и вслед за ними откуда-то наконец-то появился Лео. В руках он держал старый-добрый огнемет, огонь в котором он создавал сам. Кивнув отцу, он последовал за остальными.

Каким образом Афина сумела передать информацию остальным богам, Аннабет не знала, но те на какой-то момент остановились, предоставляя полукровкам возможность напасть самостоятельно. Точнее, замереть на полпути — Эрида не стала с ними церемониться и просто всех замедлила. Лишь когда она это сделала, остальные боги разом на нее напали.

— Закройте глаза! — воскликнула вдруг Афродита, и ее волшебный голос тут же заставил глаза Аннабет закрыться — она даже не успела осознать приказ богини. Сила ее голоса была во много раз мощнее голоса Пайпер. Что-то подхватило Аннабет и перенесло прочь — возможно, это был Гермес, ведь только он мог перемещаться так, чтобы аж уши закладывало. И тут она поняла, почему это все было нужно — Эрида решила показать свою божественную форму, которую не мог видеть ни один полукровка под угрозой быть сожженным божественной ослепительностью.

Эрида не могла сражаться с богами на равных, пока полукровки ее отвлекали. Но если она будет в своей божественной форме, то эта проблема отпадет. Вот только другие боги наверняка тоже решат показать божественную форму. Неужели Эрида будет сильнее их всех даже в этом случае?

— Куда ты? — послышался крик Гермеса, и все вдруг померкло. Аннабет боялась открыть глаза, потому что не была уверена, оставалась ли Эрида в своей божественной форме, но голос матери развеял ее страхи:

— Можете открыть глаза. Все закончилось.

Посреди разрушенных колонн валялась кучка белоснежного песка, а рядом с ней лежало полупрозрачное тело Эрика. Кристина подбежала к нему, а вслед за ней и все остальные.

— Что ты сделал? Что случилось? — воскликнула она обеспокоенно.

— Он убил Эриду? — спросил Перси.

— Той заколкой?! — удивился Лео.

В песке едва заметно блестела заколка, которую чуть ранее Кристина отдала Эрику.

— Богиню нельзя убить заколкой, — сообщила Афина. — Боги бессмертны. Но эта вещь… каким-то образом она лишила Эриду сил на некоторое время.

— Этого времени хватит, чтобы Владыка Зевс восстановил свои силы, — произнесла Гера властным голосом. Аннабет всегда ее не любила, но не могла отрицать, что держалась Гера как истинная царица Олимпа. — И как только Эрида вернется, ее здесь не ждет теплый прием.

— Отец, — произнес Джейсон и направился к Зевсу. — Как ты?

— С ним все будет в порядке. Он потратил последние силы на поддержание защиты двух лагерей. Каким-то образом Эрида не забрала у него все силы, и он воспользовался ими, чтобы защитить полукровок.

— Каким-то образом! — хмыкнул Лео. — Пришлось постараться, чтобы это организовать!

Аннабет послала ему предупреждающий взгляд, который Лео с радостью проигнорировал. Пусть каким-то счастливым образом и вышло, что он не облажался с тем взорванным храмом, а наоборот всех их спас, это вовсе не значило, что теперь можно и дальше так себя вести.

Зевс, спасающий полукровок из последних сил, немало ее удивил. Аннабет встретилась взглядом с Перси и поняла, что не одна она об этом подумала. Они обменялись ухмылками.

— Значит, защита с лагерей не пала? Все полукровки в порядке? — спросила Пайпер радостно.

— Все верно, моя милая, — подтвердила слова дочери Афродита. — Часть армии монстров пала во время сражения у лагерей, а остальная, почувствовав, что Эрида потеряла свои силы, сейчас, скорее всего, бежит в испуге прочь. Насколько мне известно, во время этих сражений никто из полукровок не погиб.

— Как здорово! — обрадовалась Пайпер и захлопала в ладоши.

— Так как все-таки Эрида оказалась побеждена? — не понимала Аннабет. Эрик на глазах становился все прозрачней.

— Нужно перенести его в лагерь — он умирает! — воскликнула Кристина. Она попыталась коснуться плеча Эрика, но ее рука прошла сквозь него.

— Боюсь, что даже мне его уже не исцелить, — сообщил Аполлон. — Он узрел ее божественную форму.

— Погодите, разве смертные не сгорают, едва увидев божественную форму какого-либо бога? — спросил Перси.

— Смертные — да, но в нем оставалось немного сил Кроноса благодаря тому, что ранее он владел серпом, — объяснила Артемида. — Поэтому он умер не сразу, но его смерть необратима.

— Но как же так… — прошептала Кристина, все еще не отошедшая от шока.

— Все в порядке, Крис, — произнес Эрик едва слышно. — Я рад, что хотя бы в конце сумел поступить правильно. Передавай привет Глории и Кэлен. Хотя нет, Глории лучше ничего не передавай.

Кристина усмехнулась, и Эрик улыбнулся в ответ.

— Простите, что заварил эту кашу, — продолжил он, глядя поочередно на остальных полукровок. — Надеюсь, вы не пойдете по моему пути. Сообщите о последствиях всем, кто этого захочет. Удачи…

И в этот момент Эрик окончательно растворился в воздухе. Кристина склонила голову, но не расплакалась. Возможно, не хотела показывать слез в присутствии отца.

— Черт, он же так и не рассказал, как победил ее! — воскликнула Аннабет и поймала на себе несколько возмущенных ее бестактностью взглядов. Один из них принадлежал Перси, и Аннабет пообещала себе ему это припомнить.

— Эту заколку я взяла у Глории, — пояснила Кристина. — Эрик попросил меня об этом. Насколько мне известно, ничего волшебного в этой заколке нет.

— Кроме того, что она принадлежала Глории? — переспросила Аннабет, начиная понимать, в чем тут было дело. — Его, как он говорил, главного врага?

— Оружие врага, использованное против бывшего союзника? — уточнила Афина. Аннабет встретилась с ней взглядом и поняла, что мама тоже обо всем догадалась. — Что ж, теперь понятно, что задумал этот мальчишка. Богине распрей была бы сильно недовольна, если бы ее сын объединился с врагом и использовал его оружие против нее же. Это вполне могло лишить ее сил.

Аннабет улыбнулась и кивнула, подтверждая слова матери.

— А я не понял! Как можно убить кого-то заколкой, которая даже не заточена как следует? — спросил совершенно сбитый с толку Перси. Несколько богов хихикнуло, причем среди них был и Арес, который, Аннабет была уверена, тоже, как и Перси, ничего не понимал, но ничего об этом не сказал, решив сойти за умного. Аннабет подошла к Перси и тихонько поцеловала его в щеку.

— На то ты и рыбьи мозги! — усмехнулась она, а Перси, немного повозмущавшись для приличия, все же улыбнулся в ответ. Он никогда не злился на нее за эти слова. — Я тебе потом попробую все еще раз объяснить, — шепнула она ему на ухо.

— Ладно, ребятки, награду получите, когда Владыка придет в себя, а пока вам пора, пожалуй, вернуться по домам. Кого в какой лагерь подбросить? — уточнил Гермес, и все единодушно решили отправиться в лагерь полукровок.

* * *

— Как она? — спросила Аннабет Кристину. Они стояли в центральном госпитале Бруклина и смотрели на спящую Глорию сквозь стекло палаты.

— Уже лучше. Они обещают выпустить ее уже завтра. Полиция с ног сбилась, чтобы найти похитителя, которого она описала, но вряд ли у них получится его найти, — с грустью ответила Кристина. — Не думаю, что этот человек вообще когда-либо существовал.

— А кого она описывала? — поинтересовалась Аннабет.

— Понятия не имею. Этот ваш мистер Ди постарался. Уж не знаю, чем он там ее опоил и не нарушил ли при этом запрет на употребление алкоголя несовершеннолетними, но я рада, что все ужасы, что ей пришлось пережить в плену, она забыла. Теперь она сможет жить нормальной жизнью. Жаль, что Кэлен не согласилась на изменение памяти.

— Думаю, я понимаю почему, — сообщила Аннабет. — Вместе с воспоминаниями о смерти Нико пропадут и воспоминания о том, как они были счастливы. Я бы на ее месте тоже не захотела их забывать.

— Возможно так и есть. Я видела ее на прошлой неделе — все еще убита горем.

— Последний раз я видела ее в день поминания Нико. Она покинула лагерь в тот же вечер. Не думаю, что она еще туда вернется.

— Может, оно и к лучшему. Она все-таки не полукровка. Есть вещи, в которые смертным лучше не лезть, — сказала Кристина жестко. Аннабет была с ней согласна, хоть и не подала виду. — Как там делишки с Римом? Слышала уже новость? У нас снова сменился авгур. Нынешний настоял на том, что с греками необходимо помириться.

— Насколько мне известно, нынешнего авгура нашла Рейна, — хихикнула Аннабет.

— Рейна — молодец: едва пришла в себя, так сразу же навела в рядах Легиона порядок.

Они еще немного поговорили о лагерных делах, а потом распрощались. Аннабет покинула госпиталь и направилась в автобусной остановке. Несколько пересадок — и она снова будет на Лонг-Айланде, в лагере полукровок. На какую-то секунду она замешкалась, раздумывая, стоит ли прежде заглянуть к Кэлен, раз уж она в Бруклине, но потом передумала.

Еще не время. Кэлен пока не готова смириться с утратой.

Прошло несколько месяцев со дня его смерти. Первое время Кэлен была вне себя от горя. Глядя, как горит пустой похоронный саван Нико — его тела так и не нашли, и это было даже к лучшему, ибо Кэлен верила, что раз тела нет, то Нико жив, — она чувствовала, будто горит ее собственная жизнь. Слова утешения других людей казались пустыми и нелепыми. Чувства Кэлен могла понять разве что Хейзел, но у той был Фрэнк, а Кэлен было некому утешить.

Со временем она научилась жить на автомате. Она ходила в школу, делала домашние задания, сдавала тесты только потому, что так было нужно. Да что уж там, она даже ела лишь потому, что мама приносила ей еду и заставляла съесть все до крошки. Кэлен не испытывала потребности в еде. Её жизнь превратилась в бесконечный траур.

Она покинула лагерь раньше конца лета, так как находиться там было для нее невыносимо. Она не стала обещать, что вернется следующим летом. Или когда-либо вообще. Лагерь для нее был навечно связан с Нико, и раз его там больше не было, то и ей быть незачем.

Кэлен могла долгое время сидеть на подоконнике, надев наушники и слушая песни, которые им обоим нравились, или читая книги, которые они когда-то вместе читали. Она пыталась делать вид, что он все еще здесь, что он просто ушел в подземный мир покончить с какой-то очередной работой, но скоро вернется, и она сумеет наконец его обнять, потому что это было единственным, чего она желала. Но он не приходил. Со временем она свыклась с мыслью, что его больше нет.

Все признаки депрессии были налицо, и родители решили отвести Кэлен к психотерапевту, однако она была не готова говорить с кем-либо о Нико. Спустя пять минут после начала сеанса она начинала плакать навзрыд, и психотерапевт лишь разводил руками, протягивая родителям очередной рецепт антидепрессанта, который точно-точно должен был помочь. Родители меняли психотерапевта на нового, и все начиналось заново.

Иногда Кэлен казалось, что она просто выдумала Нико, как и лагерь полукровок. Словно она была больна шизофренией, но теперь ее начали лечить, и ее придуманный мир стал исчезать. И Нико вместе с ним. Но друзья из лагеря были доказательством того, что это все не было бредом ее воспаленного разума, они не оставляли ее — периодически она получала то от одного, то от другого бумажные письма, т.к. электронные им слать было нельзя, а уж об смс никто не думал и подавно. Сообщения через Ириду передавали только Пайпер и Аннабет, а остальные просто боялись и не знали, что нужно говорить в таких случаях, когда перед твоими глазами стоит человек, убитый горем.

Вероятно, таблетки все-таки работали, и Кэлен стала плакать реже, но вместе с тем она вообще перестала выражать какие-либо эмоции. Третий на очереди психотерапевт оказался грамотнее предыдущих и сумел разговорить ее. Эти разговоры отчасти помогли ей прийти в себя, вернуться к жизни, вспомнить каково это вообще — жить, и когда слезы кончились, в ее голову вдруг пришла неожиданная идея. Рассуждая вместе с психотерапевтом о разных путях решения своей проблемы, она стала все чаще задумываться не только о том, как ей жить дальше, но и о том, как вернуть Нико назад. Кэлен долго держала эту идею в голове, переваривала, обдумывала, лелеяла, как дитя. Эта идея дарила ей надежду на то, что Нико можно вернуть.

В день, когда она, наконец, решилась действовать, праздновался Хэллоуин. Это был важный для нее и Нико день, ведь именно тогда они начали встречаться, именно в тот день случилась их первая ночь. Сегодня могла быть их годовщина. Глория попыталась затащить Кэлен на свою традиционную вечеринку, но Кэлен отклонила ее предложение, как и все подобные предложения ранее. Вернувшись домой после школы, она отыскала спрятанные где-то в заначках драхмы и вызвала радугу. Никогда раньше она не звонила этому человеку, но сейчас только он мог ей помочь.

— Привет, Перси, — сказала Кэлен, увидев знакомое лицо. Парень удивленно взглянул на нее.

— Кэлен! Привет. Не ожидал твоего звонка.

— Да, я и сама не думала, что вдруг позвоню.

— Как ты?

Кэлен ненавидела этот вопрос. Как ты? И чего они хотят услышать в ответ? Дежурное «все в порядке»? Или правду, настолько печальную, что лучше ее и вовсе не произносить вслух?

— Нормально, — ответила она, решив, что сейчас не лучшее время для того, чтобы жаловаться. — Я звоню тебе, чтобы кое-что спросить. Ты сейчас один?

— Э, да, один. Ты ради этого вопроса мне звонила?

— Нет, просто не хочу, чтобы Аннабет меня слышала.

— О, понимаю. Ее здесь нет, так что выкладывай.

— Помнишь, вы с Нико ходили в подземный мир, чтобы окунуть тебя в реку Стикс? Он говорил мне, что вы шли по тропе Орфея. Ты помнишь, где именно она находится?

— Да, конечно. Это в Центральном парке, к северу от… погоди-ка! Ты с какой целью интересуешься?

— Ты знаешь ответ на этот вопрос.

— Кэлен, не надо. Эта тропа… сама по себе она не опасна, но то, что тебя ждет в подземном мире… мне позволили пройти только потому, что со мной был Нико. Одна ты погибнешь!

— Я должна пройти этот путь в одиночку.

— Кэлен, не губи свою жизнь! Шансы на успех крайне малы. Ты просто погибнешь ни за что.

— Уж лучше погибнуть, чем жить и всю жизнь сожалеть о том, что у меня был шанс — и я им не воспользовалась!

— Не разбрасывайся своей жизнью так просто!

— Разве ты не понимаешь?! — Кэлен не выдержала и начала плакать. — Разве ты не сделал бы то же самое для Аннабет? Мне больно! Дышать больно, жить больно, понимаешь? Мне не нужна жизнь без него, я не чувствую себя живой без него! Я не живу, я лишь существую, и я устала, я так устала, Перси! И если есть хоть самый малый шанс на его возвращение… я все что угодно готова отдать, лишь бы его вернуть.

Перси пристально смотрел на нее, словно сомневался — стоит ли помогать. Она знала, что сейчас он чувствовал огромную ответственность за нее. Если он откажет, то ее путь лишь немного усложнится — ей придется ехать в Лос-Анджелес, возможно, автостопом, потому что денег на автобус (и уж тем более на самолет) у нее нет. Она знала, где находится та звукозаписывающая студия, которая одновременно являлась входом в подземный мир.

— Ладно. Возможно, я буду жалеть об этом всю свою жизнь, но не могу смотреть, как ты плачешь. К тому же ты все равно найдешь способ пробраться в подземный мир. Слушай внимательно…

Кэлен запомнила все ориентиры. Поблагодарив Перси и попрощавшись с ним, она приступила к подготовке. В рюкзак положила лишь самое необходимое: несколько бутербродов и бутылку с водой, запас белья, аптечку, спички, веревку и фонарик — все то, что рекомендовалось брать с собой в походах. Ноги обула в непромокаемые ботинки, сверху надела теплую туристическую куртку. Она словно собиралась в поход, но это было не совсем так. Это был поиск. Ее личный поиск счастья.

Оставив родителям записку, информировавшую о том, что она уходит в поиск и вряд ли вернется назад, посему с ними прощается, Кэлен захлопнула за собой дверь и направилась к автобусной станции, откуда ей предстояло добираться до Манхэттена. За билет она отдала последние деньги.

Кэлен понимала, что поступает эгоистично по отношению к своим родителям — в очередной раз. Но она не могла заставить себя жить только ради них. Возможно, она просто боялась, что психотерапевт в конце концов убедит ее в том, что она сможет жить без Нико, и это вызывало у нее приступ паники.

В Центральном парке она нашла скалу, в которой должен был прятаться вход в подземный мир. В этой части парка было тихо и немноголюдно, что было довольно странно, учитывая который был час, но это было лишь на руку. Для того чтобы вход открылся, нужна была музыка — именно так в свое время Орфей сам сумел попасть в подземный мир. Кэлен вытащила плеер из кармана и включила на полную громкость первую попавшуюся песню, и ею оказалась песня Resistance группы Muse, которая нравилась им с Нико когда-то. Все в ней было символично, начиная с мифологического названия самой группы и заканчивая общим смыслом текста композиции. Можно было считать это хорошим знаком, особенно если учесть, что спустя несколько секунд в скале появился треугольный проем, ведущий в тоннель. Путь в подземный мир.

It could be wrong, could be wrong, but it should've been right.

Кэлен достала фонарик и осветила себе дорогу. Внутри не было ничего примечательного — тоннель как тоннель, такого же цвета, как и скала снаружи, ведущий куда-то вниз. По пути Кэлен не повстречалось ничего пугающего или опасного, и спустя час она наконец-то вышла прямиком к Стиксу.

Берег реки напомнил ей о той битве с Нико. Интересно, это происходило тут? Все вокруг выглядело одинаково унылым: черный вулканический песок под ногами, сталактиты и сталагмиты тут и там и шум воды. Где-то вдалеке горели огни, но Кэлен искала нечто другое — темные ворота, пропускавшие в подземный мир умерших. Ей придется пройти через них, если она хочет добраться до замка Аида.

Кэлен не была уверена, что ей удастся пройти сквозь ворота незамеченной. Никакого плана у нее не было, но она надеялась, что что-нибудь придумает на месте. Подойдя к воротам, она едва сдержала всхлип. Они были огромными, и возле них тянулись три очереди. Точнее, одна длиннющая — вероятно, к Полям Асфоделей, и две короткие — для самонадеянных героев, желающих попытать удачи и попасть в Элизиум, и тех, кого направили из остальных двух очередей — на Поля Наказаний. Никто из умерших не пожелал встать в третью очередь добровольно. К счастью, там было не так уж много душ, и это радовало — возможно, не всё в этом мире потеряно, если отчаянных преступников и злодеев так мало.

Кэлен задумалась о том, что чувствовал Нико, стоя здесь. Интересно, ему пришлось отстаивать эту огромную очередь вместе с остальными или у детей Аида есть свой вип-вход, как у пассажиров первого класса в аэропорту? Эта мысль могла бы показаться Кэлен забавной, если бы ей не было так грустно.

За воротами Кэлен увидела огроменного Цербера, и у нее сердце ушло в пятки. Он выглядел таким пугающим со своими острыми клыками и красными злыми глазами! Каждую проходящую под ним душу он обнюхивал, словно проверял, правильной ли дорогой та пошла. Кэлен нужно было как-то пройти мимо него, но если она пойдет напролом, то он почует, что она живая, и наверняка тут же ее растерзает.

— Что, думаешь, как бы незаметно пройти мимо? — услышала Кэлен чей-то голос, и это заставило ее подпрыгнуть от неожиданности. Оглянувшись, она увидела странного человека, одетого в темную развевающуюся мантию. Он стоял в лодке на берегу Стикс, сжимая весло в руках, а из лодки тем временем медленно выплывала вереница душ. Они спокойно прошмыгнули мимо Кэлен и пристроились к самой длинной очереди. Парочка особо ушлых душ попыталась проскользнуть вперед, но остальные тут же их осадили, и хитрые души под возмущенные вопли остальных вернулись в конец очереди.

— Здравствуйте. Вы — Харон?

Это был тупой вопрос, но ничего умнее Кэлен в голову не пришло. К тому же вежливость никогда не бывает лишней. Харон кивнул и продолжил смотреть на нее. Его лица из-под капюшона видно не было, но она была абсолютно уверена, что он глядел именно на нее.

— Ммм. Вы можете мне помочь? — решила попробовать она, потому что за спрос все равно денег не берут. В ответ она услышала тихий смешок.

— Смертные, вы такие забавные! Каждый из вас считает, что я всемогущ и могу сделать что угодно! Вы готовы отдать мне все свои деньги, чтобы попасть в Элизиум, как будто это я решаю, куда вам попасть! Я всего лишь перевозчик душ. Я даже от лодки своей далеко отойти не могу.

— Но вы ведь наверняка знаете, как можно пробраться мимо Цербера, верно?

— Знаю. Но с чего бы мне тебе об этом рассказывать?

Кэлен сунула руку в карман. Из человеческих денег у нее оставалось несколько центов — сдача с билета на автобус, а драхм в кармане было штук пять — негусто, но вдруг хватит?

— У меня есть пять драхм. Они будут вашими, если расскажете, как мне пробраться внутрь.

— Пфф, из-за пяти драхм я даже не почешусь. Ладно, мне пора на другой берег, опять, небось, душ скопилась толпа. Где-то видимо случилась катастрофа — души сегодня так и прут! Кстати, за пять драхм могу доставить тебя на тот берег — вернешься обратно домой, нечего тут живым торчать.

— Я не могу вернуться домой, — ответила Кэлен печально. Не было у нее теперь дома и дороги назад не было. Она уже прошла полпути.

— Ну, как хочешь, — сказал Харон сварливо, оттолкнувшись веслом от берега. — Я скоро опять сюда вернусь, так что у тебя есть время подумать.

Кэлен наблюдала, как темная фигура лодочника растворялась в тумане над рекой. Что ж, до конца она мосты не сожгла — у нее еще оставалась возможность вернуться, но она не хотела ею пользоваться. Повернувшись обратно к Церберу, Кэлен задумалась над тем, как пройти мимо. Она отчаянно пыталась вспомнить какие-либо мифы, связанные с этим чудовищем, но на ум шел лишь Геракл, и это был плохой пример — Кэлен не была настолько сильна, чтобы победить Цербера тем способом, каким его одолел Геракл.

И тут она вспомнила Энеиду. Вообще-то не то чтобы она была прям таким крутым знатоком греческих мифов, просто в свое время решила, что пора заняться греческим самообразованием, и Аннабет добавила в ее список к обязательному прочтению начинающего полукровки кучу странных книг. Она не особо хорошо помнила ту историю, просто одна из сцен запала в душу: жрица, спустившаяся с Энеем в подземный мир, усыпила Цербера лепешкой со снотворным. Ее тогда поразило, что такого огромного зверя смогла усыпить маленькая лепешка; это каким же сильным должно было быть снотворное?

Впрочем, сейчас и выясним.

Кэлен вытащила из рюкзака аптечку. Точно! Когда она ее собирала, то не думала, что именно туда кладет, так что наряду с нормальными лекарствами захватила с собой таблетки, что ей прописал психотерапевт. Среди них было и снотворное, потому как Кэлен часто жаловалась на плохой сон. Это был очень сильный препарат — ее вырубало в течение пяти минут, а наутро она с трудом могла разлепить глаза. Однажды она не выдержала и просто продолжила спать, и проспала в общей сложности пятнадцать часов. Мама, узнав об этом, тут же потребовала отмены, так что в руках Кэлен находилась практически полная баночка мерзких сонливых таблеток. Вот и пригодились!

Из еды с собой у нее были лишь бутерброды, и она щедро напихала в хлебный мякиш штук десять маленьких круглых таблеток, скрыв их куском бекона. Сыр она запихнула в рот, решив, что Цербер как-нибудь обойдется. Она осторожно прокралась к началу толпы и едва успела кинуть снотворный бутерброд Церберу под ноги, прежде чем кто-то начал отпихивать ее назад.

— Эй, девушка, вас тут не стояло! — возмутилась какая-то душа, и Кэлен пришлось отойти в сторону.

Цербер был занят обнюхиванием очередного умершего, но запах бекона тут же привлек его внимание. Кэлен мысленно принялась считать секунды, надеясь, что пес уснет так же быстро, как это делала она сама, но тут ее снова отпихнули в сторону, и отовсюду послышались возмущения и обвинения в том, что Кэлен пытается пройти без очереди. Она ужасно испугалась, что судьи или Цербер вдруг отреагируют на возмущения, увидят ее и догадаются, что она живая, и ее план пойдет прахом. Прежде чем всё окончательно испортилось, Кэлен сделала суровое выражение лица, вытащила из верхнего кармана рюкзака свой вечный блокнот для зарисовок разных монстров и обратилась к ближайшему призраку:

— Я из отдела защиты прав потребителей. Мне сообщили, что условия пребывания душ в очереди просто нечеловеческие! Вы можете сказать что-нибудь по этому поводу?

Мужчина, к которому она обратилась, очень удивился и с тревогой взглянул на ее карандаш, кончик которого висел в паре миллиметров от бумаги.

— О, можно я? — вмешалась одна из женщин, ранее требовавших вытолкнуть Кэлен из очереди. Услышав, что она из отдела защиты прав потребителей, народ, стоящий поблизости, тут же начал перед ней лебезить. — Вы уж им скажите, начальникам своим, что мы тут пребываем в чудовищных условиях!

— В чудовищных! — вторили ей остальные души. Кэлен тут же принялась записывать, возмущенно сдвинув брови. Краем глаза она заметила, как одна из голов Цербера начала зевать.

— А еще нам приходится стоять на ногах по несколько суток, и все потому, что судьи медленно работают! — вмешалась другая женщина.

— Вот именно! Куда только уходят наши налоги? — возмущалась толпа.

— Могли бы и скамейки поставить! — донеслось откуда-то из задних рядов.

— И телевизор, а то тут совсем нечем заняться!

— И пусть кондиционер поставят, а то тут душно, как в аду!

— Мы и есть в аду, придурок!

Толпа выкрикивала все новые и новые предложения, и Кэлен внимательно их записывала, потихоньку пробираясь обратно к началу очереди. У Цербера тем временем слипались глаза, одна из голов потянулась к полу, собираясь сладко поспать. Кэлен уже почти решилась броситься вперед, к замку Аида, как вдруг ее остановили.

— Эй, ты кто такая? — послышался возмущенный голос. Подняв голову, Кэлен увидела на высоком постаменте седого мужчину с ястребиным взглядом и козлиной бородкой. Она не знала, кем именно из троих судий был этот мужчина, но он явно не относился к ней с симпатией, но раз уж она начала играть свою роль, то решила доигрывать до конца. Сохраняя возмущенное выражение лица, она помахала перед его носом блокнотом и сурово заявила:

— Я с докладом к Аиду!

— Ничего не знаю! Мне не сообщали о каких-либо докладчиках!

— Как это не докладывали! — удивилась Кэлен, подбоченясь. За ее спиной послышался шепот, и она поняла, что, если сейчас срочно не переиграет эту ситуацию, то до замка Аида ей не добраться. Она обернулась к толпе и запричитала: — Вы слышали? Слышали?! Этот судья понял, с каким именно докладом я иду к Аиду, и пытается меня остановить! Он не хочет, чтобы Аид узнал, в каком состоянии вам приходится тут находиться! Видите, он сидит на удобном стуле, а вам приходится стоять! И ему плевать, что вы устали ждать! Он будет работать медленно, специально, чтобы вам досадить! Наглый бюрократ! Гнусная канцелярская крыса!

Кэлен не нужно было продолжать — толпа сама подхватила ее возмущения, и все души начали скандировать: «бей бюрократов!» или «мерзкий чинуша!». Кэлен спокойно стояла, взглядом прожигая в судье дырку, и тот, тщетно пытаясь успокоить толпу, наконец, не выдержал и закричал:

— Хорошо! Хорошо! Пусть проходит! — И, смерив Кэлен презрительным взглядом, добавил: — Эй ты, докладчица. Передай Аиду, что я требую прибавки к жалованию за вредность на производстве!

Кэлен улыбнулась ему, а потом и остальным душам, и направилась в сторону замка Аида мимо сладко посапывающего Цербера. Дальнейший ее путь был спокойным — она шла по Полям Асфоделей, и душам вокруг нее было совершенно плевать на собственное содержание, поэтому ей без проблем позволили пройти.

Замок Аида был воистину колоссальным и восхитительным строением. Он напоминал готические замки средних веков с острыми шпилями, высокими колоннами и мелкими деталями на фасаде, которые так и хотелось рассматривать. Но на это у Кэлен времени не было — она поспешила войти внутрь, чтобы, наконец, предстать перед Владыкой царства мертвых.

Внутри было пустынно и тихо. Кэлен не знала, куда идти, но в конце длинного коридора, по которому она шла, горел свет, и она пошла в его сторону. В итоге она вышла прямо в огромную роскошную залу, обитую темным мрамором и украшенную золотом. В дальнем конце на огромном черном троне восседал Аид. У Кэлен на секунду остановилось сердце. Одно дело, когда ты просто слышишь про бога подземного мира, и совсем другое — видеть его собственными глазами. У него была чудовищно пугающая аура. И это при том, что величайший артефакт — шлем Аида — сейчас находился не на голове своего хозяина. Что бы было, если бы находился? Наверное, Кэлен застыла бы на месте и умерла от сердечного приступа.

Она не знала, то ли Аид был чем-то недоволен, то ли он всегда такой, но идти к нему ей резко расхотелось. Он вообще никоим образом не выражал дружелюбие, и Кэлен на какой-то момент вдруг подумала: «О боги, какая же я дура! И как мне вообще в голову пришла идея спуститься в подземный мир, чтобы увидеться с Аидом? Он же может прикончить меня одним взглядом!» Ей тут же захотелось броситься назад и бежать прочь, к лодке Харона, отдать ему свои жалкие пять драхм и вернуться назад, в реальный мир, под крыло мамы с папой.

Но лишь мысли о Нико не позволили ей отступить. Она делала глубокий вдох и медленно выдыхала все то время, что шла в сторону Владыки подземного мира. Кажется, Аид был несколько удивлен тем, что она не сбежала прочь еще у порога, и немного наклонился вперед, чтобы получше ее рассмотреть.

— Здравствуйте, ммм… сэр, — начала Кэлен, только сейчас сообразив, что даже не подумала над тем, что скажет Аиду, когда его увидит. — Я пришла за Нико.

— Нико умер, — сказал Аид, и Кэлен не могла не уловить в его голосе нотку боли. Похоже, тот факт, что Нико больше нет в живых, огорчал не только ее.

— Я знаю, поэтому и пришла к вам. Как Орфей пришел за Эвридикой.

— В итоге Эвридика так и осталась в царстве мертвых.

— Но Хейзел вернулась.

Против этого аргумента возражений у Аида не нашлось. Кэлен скинула с плеч рюкзак и бросила его на пол у своих ног. Как приятно было наконец-то сбросить ношу!

— Я не могу отпустить его.

— Но почему? — недоумевала Кэлен. — Разве вы не царствуете в подземном мире? Всё здесь подчиняется вам.

— Я не могу помогать своим детям. Я должен чтить правила. Мертвые не могут возвращаться к жизни — таков закон. Если я буду делать исключение для своих детей, значит, и для других смогу. Что тогда будет? Я должен быть примером для других.

— И в чем же польза от такого решения?

— Я сохранил свою честь.

— В чем польза от этой чести, если вас все равно не приглашают на Олимп?

— Не смей говорить со мной в таком тоне, смертная! — угрожающе воскликнул Аид, и его голос эхом отразился от стен. У Кэлен по телу побежали мурашки. Он раз в тысячу страшнее, чем Нико в первые несколько дней их знакомства.

— Я не просто смертная! Я — девушка вашего сына! Можно сказать, ваша будущая невестка!

Ответ Кэлен несколько обескуражил бога. Нет, он, конечно же, знал, кем была Кэлен, но то, в каком тоне она это заявила, его явно поразило. А Кэлен всегда знала, что чем тяжелее у нее на душе, тем наглее она становится. И если вдруг Аид решит ее прикончить, то так ей в общем-то и надо.

— Мне плевать, кто ты. Мой ответ неизменен. Нико останется в Элизиуме. Возвращайся домой, пока я тебе это милостиво позволяю.

— Я не собираюсь сдаваться так просто!

— У меня нет времени нянчиться с тобой: завтра сюда возвращается Персефона, и я должен все подготовить к ее приезду. Алекто! — В залу по зову хозяина влетела фурия. Она примостилась на спинку трона Аида, словно птица. — Проводи нашу гостью.

— Да, господин.

Аид встал с трона и направился куда-то в сторону. Кэлен хотела было броситься за ним, но фурия угрожающе зашипела, показав острые, как бритва, когти.

— Не советую идти за ним. Он сейчас жутко злой — завтра возвращается жена, а он за эти восемь месяцев превратил замок в холостяцкую нору и теперь судорожно пытается спасти положение.

Кэлен застыла, как вкопанная. Вот и все. Все кончено. Стоя посреди пустынного зала в замке Аида, она не могла поверить, что ее план провалился. Аид ушел. Может, подождать, пока вернется Персефона? Что если она сумеет что-то изменить? Они ведь с Кэлен родственницы со стороны Деметры, неужели та откажет?

— Эй, пойдем, я покажу тебе обратный путь, — предложила фурия.

— Я буду ждать Персефону.

— О, не стоит, девочка. Госпожа Персефона жутко злая в первые несколько дней после своего возвращения. Мало того, что Владыка Аид никогда не успевает к ее приезду все подготовить, так еще она все время плачет, тоскует по земле. Потом, конечно, привыкает, ей тут даже начинает нравиться. Весной с трудом ее отсюда выгоняем — не хочет уходить! И так каждый год.

— Тогда я подожду, пока она успокоится.

Фурия возвела глаза к небу.

— Ну чего ты какая упрямая, а? Тебе Владыка Аид сказал — возвращайся домой! Чего встала-то? Он вообще мог тебя убить, но пощадил и позволил уйти!

— Ну, надо же, какой он у вас добрый! — не выдержала Кэлен, срываясь на крик. По щекам снова потекли слезы. — Уж лучше бы он меня убил! Все равно мне нет смысла возвращаться домой без Нико!

— Ну и дура! — ответила фурия, слетая со спинки трона. — Нельзя своей жизнью так просто разбрасываться! Найдешь себе другого парня, нашла из-за чего реветь! Ты ж симпатичная, молодая, встретишь еще кого-нибудь. Нормального себе найдешь, а не полукровку, на которого каждый монстр объявил охоту.

— Мне не нужен другой! — воскликнула Кэлен, вытирая слезы.

— Говорю же — дура! Ну и сиди тут, реви, у меня и без тебя дел по горло из-за приезда госпожи. Дорогу назад сама найдешь, — проворчала фурия напоследок и улетела прочь. Кэлен осталась одна. Она осела на холодный мраморный пол и расплакалась еще сильней. Пройти такой путь и в итоге остаться ни с чем!

Когда слезы высохли, Кэлен поднялась на ноги. Они немного затекли от долгого сидения, поэтому она растерла их ладонями. Подняв с пола рюкзак, она надела лямки на плечи и направилась к выходу. Ждать чего-либо было бессмысленно. Аид не вернет ей Нико. Она проиграла.

Кэлен шла по тропинке вдоль Полей Асфоделей мимо симпатичных белых цветков, в честь которых и было названо это место. Тут и там ей попадались души, бродящие в тишине и покое, и Кэлен безумно хотелось затеряться среди них. Нико говорил, что души забывают себя и прежнюю жизнь, и ей хотелось забыть свою боль, свое отчаяние, но не его. Она прожила месяцы в печали и безысходности, когда он потерял память и забыл ее. Это было бы самым ужасным для нее — вдруг забыть все, что с ним связано, забыть его. Это было лучшее время в ее жизни. Она не могла так просто отречься от этого.

Кэлен и сама не заметила, как покинула Поля Асфоделей, прошла мимо темных ворот и Цербера, все еще спящего, свернувшись в клубочек. Никто из вереницы душ не заметил ее, словно она уже стала призраком. У берега Стикс вновь стояла лодка, а в ней, облокотившись на весло, стоял Харон, явно ее поджидавший.

— Ну что, готова расстаться с пятью драхмами? — спросил он. Она все еще не видела его лица, но была готова поклясться, что он сейчас улыбался. Сунув руку в карман, она вытащила пять золотых монеток. Харон подставил сморщенную костлявую руку и поймал их. — Ну, садись.

— Спасибо, но я уже сказала, что не вернусь, — отказалась Кэлен и направилась в сторону тропы Орфея. Она достала из рюкзака плеер и принялась распутывать наушники.

— Эй, а как же деньги?

— Оставьте их себе, они мне не нужны, — сказала она и сунула наушники в уши. Возможно, Харон говорил ей что-то еще, но она его уже не слышала. Сейчас она была погружена в музыку.

Она дошла до места, куда ее вывела тропа Орфея. Она надеялась, что пройдет по этому пути вместе с Нико, но в итоге шла одна. Сев у реки, Кэлен облокотилась спиной о сталагмит и закрыла глаза. Желудок просил еды, и она достала из рюкзака заготовленные бутерброды и бутылку с водой. Самый странный ужин в ее жизни — на берегу Стикс, с музыкой в ушах и бутербродами с сыром и беконом.

Доев первый бутерброд, Кэлен потянулась ко второму и с ужасом обнаружила, что сидит здесь не одна. Ее сердце чуть не вылетело из груди прямиком в Стикс. Она подпрыгнула, вскрикнула и тут же выдернула наушники из ушей.

— Вы кто такой? — воскликнула она. — Нельзя так подкрадываться!

Неожиданный сосед оказался довольно симпатичным мужчиной с длинными темными волосами и темными одеждами. Кхем, симпатичный? Вычеркиваем. Он был безумно красив! Даже среди сыновей Афродиты не нашлось бы парня, хоть немного по прелести похожего на этого типа. У него была печальная улыбка и бездонные черные глаза, способные приворожить кого угодно. Они немного напомнили Кэлен глаза Нико. Как жаль, что это был не он.

— Меня зовут Танатос, — представился мужчина. — Можно? — И показал на бутерброд.

— Пожалуйста, — пролепетала Кэлен, глядя, как тот с радостью хватает бутерброд и с наслаждением откусывает. Почему-то это напомнило ей тот день, когда они с Нико и Аннабет сидели на берегу озера в лагере, искали информацию об Ате и ели бутерброды. Вообще-то это были бутерброды Аннабет, но Нико сумел утащить аж две штуки, несмотря на возмущения Кэлен. Нико… Кэлен отдала бы все свои бутерброды, чтобы его вернуть.

— Ммм, лет двести не ел бекон. И лет триста — сыр. Потрясающе! — все восклицал Танатос, доедая бутерброд. Закончив, он принялся облизывать пальцы.

— Можете взять еще один.

— О, спасибо! — обрадовался он, схватив второй бутерброд. Он ел с таким аппетитом, словно его все двести лет не кормили.

— А разве боги питаются бутербродами? — спросила Кэлен, позволяя ему взять последний бутерброд. — Я думала, они едят только нектар и амброзию.

— Конечно. Питаться одним нектаром и амброзией скучно. Так как я крайне редко покидаю подземный мир, то вынужден разнообразить свой рацион лишь гранатовыми зернами и другими фруктами из сада Персефоны. Давно уже просил Владыку Аида завести хотя бы парочку коров или коз — из молока можно было бы делать сыр или творог, но нет. Плохая экология, говорит. А мне ужасно не хватает кальция. Приходится есть мел.

— Оу, сочувствую. Вы же бог смерти, да? А разве вы не покидаете подземный мир, чтобы… ну… убить кого-нибудь?

Танатос достал откуда-то из своих одежд темный тонкий планшет и показал его Кэлен.

— С тех пор как у меня появилась эта штука, я почти не бываю на поверхности. Благодаря ей у меня есть удаленный доступ к жизням других людей. Да, прогресс дошел и до нашего подземелья. Достаточно выбрать нужную функцию — и человек умирает так, как мне это нужно.

— Ужасно!

— Что поделать, работа такая. Должен же ее кто-то делать.

— А как вы вообще согласились стать богом смерти? Или у вас там с детства каждый выбирает себе профессию? Ну, типа как у нас — кто-то хочет стать космонавтом, кто-то — актером. А вы — богом смерти.

Танатос рассмеялся.

— Нет, просто так получилось. Была свободная вакансия — и я согласился. Но меня устраивает моя работа, ты не подумай. Хотя моему брату-близнецу работенка досталась получше — он вообще может спать на работе.

— Брат-близнец?

— Да, Гипнос.

— Ого, я и не знала! — удивилась Кэлен. — У нас в лагере есть его дети. А ваших я там не видела, странно. Хотя смертные женщины наверняка постоянно в вас влюбляются — вы очень красивый.

— Спасибо, мне это часто говорят, — сказал Танатос смущенно, и его бледного лица слегка коснулся румянец. — То, что я нравлюсь женщинам, стало еще одной причиной, по которой я теперь редко покидаю подземный мир. Поэтому и детей от смертных женщин у меня нет.

А Кэлен уж было подумала, что Танатос — первый в мире бог, серьезно задумавшийся о контрацепции. Но, видимо, такие прекрасные изобретения человечества, в отличие от планшетов смерти, боги предпочитали игнорировать.

— А этот ваш планшет, — начала Кэлен, — может только убивать?

— А что? Хочешь вернуть кого-то к жизни?

— Да, а как вы догадались?

— Зачем еще кому-то из смертных понадобится спуститься в подземный мир по тропе Орфея?

— О, так вы знаете, откуда я пришла.

— Конечно! Я ведь бог смерти и слежу за всеми дорогами, ведущими из подземного мира. Именно благодаря мне монстры до сих пор не наводнили весь мир — большинство я разворачиваю назад.

— Суровая у вас таможня. Однако меня вы пропустили.

— Я надеялся, что, может, тебе удастся убедить Владыку позволить Нико вернуться назад.

Сердце Кэлен дрогнуло. Она все еще не могла спокойно слышать его имя.

— У меня не вышло.

— Жаль. Не понимаю, почему Владыка так упрямится. Нико ди Анджело, пожалуй, первый в мире человек, чувствующий себя несчастным в Элизиуме.

— Он несчастлив там? — с горечью спросила Кэлен. Теперь ей стало еще хуже. Сама мысль о том, что Нико снова мог быть несчастным, делала ей больно.

— Не может найти покоя. Возможно, со временем он привыкнет.

— О да, это дурацкое время, которое должно лечить, но не лечит, — вздохнула Кэлен. — Простите, что разочаровала. Передавайте Нико от меня привет. Мы с ним, скорее всего, больше не встретимся. Вряд ли я попаду в Элизиум.

— Ну, у тебя вся жизнь впереди! Может, совершишь какой-нибудь подвиг и сумеешь заслужить право попасть в Элизиум.

— Ну да, уж я-то точно идеальная героиня для подвигов, — с сомнением ответила Кэлен. — К тому же нет у меня никакой жизни впереди, ясно? Вы же бог смерти, так что наверняка должны чувствовать такие вещи. Я решила окунуться в Стикс. А так как благословления на это купание мне мама не давала, я умру. Вот такая у меня будет геройская смерть, после которой мне не то что Элизиум, даже Поля Асфоделей навряд ли светят.

— Ты этого не сделаешь, — с сомнением заявил Танатос. Кэлен лишь хмыкнула в ответ. Расстегнув куртку, она подошла к самому краю берега и взглянула в темные воды. Своего отражения она не увидела, зато услышала какой-то шепот, словно река говорила с ней. Кэлен прислушалась, но слов разобрать не смогла.

Говорят, река Стикс обжигает, словно кислота, словно сотня факелов. Но Кэлен боялась не боли, она боялась утонуть. Она не умела плавать, и даже тот факт, что в реке Стикс плавать не мог никто, ее ни капельки не радовал. А что если вдруг вместо смерти Кэлен получит неуязвимость? Вот будет радость! Вдруг Стикс каким-то образом решит сыграть с ней злую шутку, и тогда вместо облегчения Кэлен будет вынуждена весь человеческий век мучиться, потому что не сможет умереть.

Чем дольше Кэлен смотрела в воду, тем меньше ей хотелось умирать. Она обернулась и взглянула в темные глаза бога смерти. Он слегка улыбался.

— Говорю же — ты этого не сделаешь. Тебя нет в моем списке. — Он указал на планшет.

— Я просто трусиха. Самоубийство — дело невероятного мужества.

— Глупости! — махнул планшетом Танатос. — Так говорят те, кто так и не решился покончить с собой. Поверь мне — уж богу смерти такие вещи известны — каждый человек перед смертью хотя бы на секунду задумывается о том, что поступает неправильно, но изменить что-либо уже не в силах. Каждый из них жалеет о содеянном. Гораздо большее мужество нужно для того, чтобы продолжать жить. Не опускать руки.

Кэлен вернулась к сталагмиту и села, скрестив ноги.

— Я не хочу жить без него и в то же время не хочу умирать. Все так сложно.

— Да нет, я тебя понимаю. Что будешь делать дальше?

— Посижу тут немного, а потом вернусь в замок Аида. Если он хочет от меня избавиться, то пусть сам марает руки и избавляется. Сама я не уйду. Если совсем голодно станет — съем что-нибудь из сада Персефоны и тогда буду отравлять Аиду жизнь целую вечность, потому как уже точно не смогу покинуть подземный мир.

Танатос рассмеялся.

— Да, ты и правда совершенно невыносима.

— Кто это сказал?

— Да Нико и сказал. Мы с ним как-то перекинулись парой слов в Элизиуме. Он сказал, что ты невыносима, но жизнь без тебя еще невыносимей. Вы стоите друг друга.

Кэлен впервые со дня его смерти улыбнулась. Мысли о нем грели ее где-то глубоко внутри.

— Ну ладно, вставай, — сказал Танатос, поднимаясь с земли. — Ты знаешь правило — не оборачивайся, пока не покинешь царство мертвых. Если обернешься — навсегда потеряешь свой шанс и назад уже не вернешься, я просто тебе этого не позволю.

— Что? — недоумевала Кэлен.

— Ты прошла тест. Думаешь, ты одна такая умная, кто последовал по пути Орфея, чтобы вернуть назад возлюбленного? Никто, кроме Хейзел Левеск, не смог вернуться назад к жизни — все в итоге оборачивались и теряли свой шанс. Знаешь, почему так происходит? Потому что они не настолько сильно желают вернуть любимого человека, они сомневаются. Они думают, что достаточно просто спуститься в подземный мир и попросить Владыку вернуть возлюбленного, но самое сложное — это вернуться назад. Владыка отказал тебе не потому, что не хотел помочь. Ведь это его сын, и он знает, что тому было даровано слишком мало времени, причем по вине грехов отца. Но Владыка не мог согласиться отпустить Нико так просто. Ты должна была доказать, что действительно не готова так легко сдаться.

Танатос кивком указал на Стикс. Кэлен поняла, что именно он имел в виду под словом «сдаться». Умереть, покончить с собой.

— Иди.

— Нет, — сказала Кэлен жестко. — Я вам не верю. Что, если я уйду, а вы меня обманете? А назад вернуться не смогу, потому что вы меня не пустите. Мне нужны гарантии.

Танатос вновь рассмеялся.

— Ты точно невыносима. Ну ладно, я провожу тебя. Вот моя рука. Но я буду идти позади, и ты не должна будешь оборачиваться. Если обернешься — я уйду, и Нико вместе со мной.

Кэлен схватилась за его руку мертвой хваткой, планируя не отпускать до тех пор, пока не выберется из этого места вместе с Нико. Включив фонарик, она вошла в тоннель, мысленно сказав себе, что один час не оборачиваясь — это ерунда, она точно выдержит.

* * *

— В чем дело? — спросил Нико, заметив Танатоса. Бог смерти крайне редко захаживал в Элизиум. Местным обитателям не нравилось вспоминать о смерти. Они считали свою новую жизнь настоящей.

— Ты хочешь вернуться в мир живых?

— Отец этого не допустит.

— А что если он все-таки позволил?

Нико с сомнением посмотрел на Танатоса, гадая, мог ли он обмануть. Но лицо бога ничего не выражало, поэтому Нико ответил:

— Я хочу вернуться в мир живых.

— Тогда возьми меня за руку.

Нико потянулся к его руке, и тут Танатос словно вырвал его из реальности Элизиума, оставив посреди полутемного тоннеля. Впрочем, тоннель этот уже подходил к концу, и Нико стоял у самого выхода, держа за руку… нет, не Танатоса. Это была Кэлен. Она стояла к нему спиной, до боли сжимая его ладонь в своей руке. Нико уже отвык от ощущения боли. От того, как свет солнца мог резать глаза. От ощущения ветра на лице. От запаха влажной травы и листьев. Подумать только! Деревья уже совсем желтые! Сколько времени прошло с тех пор, как он умер?

Он узнал место, где они находились. Центральный парк. Вход, которым они с Перси когда-то воспользовались. Неужели Кэлен спустилась в подземный мир, чтобы вернуть его назад?

Она продолжала стоять к нему спиной, словно боялась оглянуться. Ее пальцы крепко переплелись с его, она не двигалась, не пыталась идти вперед, просто стояла. Нико положил вторую руку ей на плечо, и она, наконец, обернулась. Ее глаза были красными от слез, щеки мокрыми, но, тем не менее, она была самой красивой девушкой из всех, кого он когда-либо знал. Ее светло-карие глаза смотрели на него с такой любовью, и он почувствовал, как ускоряется его сердцебиение.

— О, Нико! — воскликнула она, бросаясь ему на шею. Крепко его обняв, она заплакала, и Нико стало даже немного стыдно за то, что он посмел оставить ее здесь одну. Ему было одиноко там, в Элизиуме, а что чувствовала она? — Этот час в тоннеле был самым невыносимым часом в моей жизни. Теперь я понимаю, почему они все оборачивались.

— Тише, любимая. Все в порядке, я с тобой, — шептал он, поглаживая ее по спине. Несколько лет назад он и сам пережил нечто подобное — когда возвращал к жизни Хейзел. Подземный мир не отпускает души так просто — он внушает проводникам страх, путает их сознание, вызывает сомнение. Действительно ли душа идет за мной? Действительно ли у меня получится? Ответ можно узнать, лишь обернувшись. И цена этого ответа — провал всей миссии.

Когда Кэлен перестала всхлипывать, Нико осторожно отстранил ее от себя, чтобы осыпать поцелуями ее лицо.

— Это правда ты? — спросила она, и он кивнул, прильнув губами к ее губам. Она охотно ответила на поцелуй, прижимаясь к нему всем телом, и в этот момент Нико не хотелось больше ничего. Кто бы мог подумать, что даже Элизиум окажется ничем в сравнении с поцелуем Кэлен?

Когда они устали целоваться и просто замерли, держа друг друга в объятиях, Кэлен вдруг заявила:

— Только попробуй еще раз меня оставить! Танатос не пустит меня в подземный мир второй раз.

— Уверен, ты найдешь способ его обмануть.

— Конечно, найду. Даже не сомневайся!

— Что ж, зато теперь у нас с Хейзел есть еще кое-что общее. Надеюсь, мне не придется, как и ей, проваливаться в прошлые воспоминания.

— А тебе не помешало бы провалиться в некоторые. Чтоб больше никогда их не забывал!

Нико рассмеялся, прижимаясь губами к ее виску. Ее волосы приятно пахли лимонным шампунем, и он с радостью отметил, что все еще прекрасно помнит этот аромат — то единственное, что сумел вспомнить, когда забыл совершенно все.

— И как я вообще мог тебя забыть? Обещаю никогда больше этого не делать.

— Правильное решение, — согласилась с ним Кэлен. — Ой, нужно скорее вернуться домой! Я оставила родителям предсмертную записку. Нужно дать им знать, что я жива.

— Отлично. А ты написала, что идешь спасать меня?

— Конечно!

— Теперь они еще сильнее меня возненавидят.

— Ну уж нет! Теперь-то они понимают, как много ты для меня значишь, — заявила Кэлен, вновь потянувшись за поцелуем. Нико с удовольствием позволил ей сделать это, крепко прижав к себе. Сейчас он не хотел отпускать ее ни на секунду.

— Тогда отправимся прямо сейчас?

— Постой, сначала нужно сообщить твоей сестре. Черт подери, я же отдала все свои драхмы Харону! — Кэлен похлопала себя по карманам, удивленно выгнула бровь, сунула руку в карман куртки и вытащила оттуда пять драхм. — Не может быть! Я точно помню, что отдала их Харону!

— Видимо, он решил, что ты переплатила.

Кэлен продолжала недоумевать, впрочем, это было приятное недоумение, потому как теперь у них были деньги для звонков через Ириду.

— Один для Хейзел, один для Перси с Аннабет, один для Пайпер с Джейсоном, один для Рейны… — считала она.

— И Хирон.

— К Хирону можем и так заявиться. Лично я не прочь позавтракать в лагере, так как на кафе у меня денег точно нет. Да и тебе не помешало бы одеться теплее, на дворе уже осень, первое ноября. И ты пропустил нашу годовщину!

— О нет! Мы обязаны отметить ее задним числом!

— Хорошо, но только после того, как заглянем к Хирону.

— Сразу после того, как навестим твоих родителей.

— А что потом?

— Потом?

— Ну да, — сказала вдруг Кэлен совершенно серьезно. — Ты вернулся, и чем мы теперь займемся?

— Не знаю, как ты, но лично я буду наслаждаться каждой минутой, проведенной с тобой. Потому что теперь я понимаю всю ценность этого времени.

— Ой, я только что вспомнила! Помнишь, что именно говорила пифия?

— Гадости?

— Да нет же, глупый! Она сказала, что нам с тобой не быть вместе в этой жизни. Но та жизнь кончилась! У тебя теперь новая жизнь! Ты очистился от грехов отца и наконец-то сможешь быть счастлив! — сообщила она радостно и игриво добавила: — Например, со мной!

— Ну, без тебя я жить просто отказываюсь! — усмехнулся Нико и снова притянул к себе Кэлен для поцелуя, мысленно отмечая начало своей новой жизни. Жизни, в котором ему больше не придется страдать.

Примечания:

Вот и подошёл к концу фик, который изначально не был задуман, но появился на свет благодаря вам! Спасибо всем комментаторам: без фидбэка я бы тянула с главами ещё дольше, чем это было на самом деле)) надеюсь, продолжение вас не разочаровало. Буду рада, если оставите в конце свои комментарии!