Ласточка на запястье (гет)

Она не могла долго находиться в темной комнате. Стены давили и, казалось, начинали сужаться, медленно превращая комнату в злополучную кладовку. Запах мертвечины так и застрял в носу, перебивая все остальное. Он словно появлялся из ниоткуда, забирался в мозг, поражая его неприятными воспоминаниями. Стеклянные глаза матери виделись в зеркале каждый раз, когда Ангелина умывала лицо. Девушка даже в туалет ходила, открывая дверь. Находиться в закрытой комнате для неё было сравнимо с пыткой.

- Ты простила свою мать? - однажды спросила Зоя, когда они с Ангелиной сидели на кровати и смотрели на телефоне «информационную жвачку».

- Она хотела забрать меня, но не думаю, что из-за особой любви ко мне.

Мысли о матери были так же хаотичны и противоречивы, как чувства обманутого, но всё ещё влюблённого человека. Была и злость из-за того, что она предала их, была и благодарность за то, что она всё-таки приехала её забрать, хоть и ради своих целей. Ангелина знала, что квартира отца и брата была переписана полностью на её имя, как только ей исполнилось восемнадцать. Для чего это сделал отец, девушка не знала. Видимо, для каких-то махинаций. Пускай единственной причиной, по которой её мать решила забрать её, была квартира, Дорофеева всё равно думала о том, что если бы её мать была жива, то они бы вместе зажили другой жизнью и всё, наконец, поменялось бы. Возможно, у нового мужа матери всё-таки нашлось бы сердце временно приютить девушку, пока та ищет квартиру.

- Если ты не хочешь, можешь не идти. - Зоя села на краешек кровати, положив свою руку на коленку Ангелины. - Ты не обязана.

- Он мой отец. - дрожащими голосом ответила Дорофеева.

Она сильно нервничала. Руки тряслись. Лицо всё бледное, словно Дорофеева болела неизлечимой болезнью, которая поглощала её изнутри. Хотя, скорее всего, всё так и было на самом деле. В глубине души действительно жил червячок, что с каждым днём всё больше и больше поглощал её. Она не знала, что делать дальше. Не знала, хотела ли она этого дальше. Мир — плоская тарелка с весьма очерченными гранями, за которыми лишь чёрная зияющая пропасть. Ничего более.

- Он предал тебя. - Зоя сползла на пол, и, заключив её руки в свои, тепло посмотрела на неё. - Он предавал тебя каждый раз, каждый день.

- Но он любит меня!

- Ты хочешь в это верить или веришь?

Молчание. Ангелина поджала губы, стараясь скрыть снова непрошенные слёзы. На подкорке сознания всё ещё сидел отец и твердил, твердил, твердил.

«Ты такая же неблагодарная, как твоя мать!», «Мы твоя семья. Я твоя семья. Брат твоя семья.

- Ты хочешь туда идти? - с нажимом спросила Зоя — Ты сама.

- Нет. Не хочу.

И признаться в этом было куда проще, чем не пойти. Когда отец взял в руки топор, что-то внутри самой Дорофеевой сломалось. Это был оглушающий хруст надежд, каких-то наивных желаний и, скорее всего, розовых стёкол. Отец не любил её. Мать не любила её. Брат не любил её. Семьи не было, и она не появится по волшебству книжных романов или семейных фильмов. Не случится что-то волшебное, что снова сведёт всех вместе. Не будет снова накрытого стола и тёплого пирога. Прошлое, за остатки которого Дорофеева держалась, стало прошлым, приобретя чёткие границы и обрезая связь с ней сегодняшней. Ждать больше нечего. Оправдывать больше нечем.

Ещё неделю назад она била посуду в своей квартире. Отца посадили, дав срок за убийство. Олега объявили в розыск по подозрению в причастности. Квартира была свободна и по всем документам принадлежала ей. Жаль, что только денег не выдают вместе с ней. Какие-то накопления остались, но их хватало только на то, чтобы оплачивать коммунальные расходы. Жить Ангелина тут не собиралась, её трясло от одного только взгляда на каморку. Поэтому, собрав вещи, девушка с помощью родителей Зои выставила её на продажу. Только вот кто купит квартиру, где совершено убийство? Теперь, живя у Зои, думая о своей жизни, девушка как никогда понимала то, что боится своего отца. Боится, что, когда он вернётся, она не сможет прогнать его. Боится чувства стыда за то, что она отвернулась от него. Даже рациональная часть её размышлений не давала ей избавиться от чувства вины. Впрочем, с этим ей помогал справиться психолог.

- Так не иди.

- Но он же мой отец.

- Отцы так не поступают.

- Мне страшно.

Зоя тяжело выдохнула, нажимая на веки. Ей было тяжело. Морально тяжело справляться с Ангелиной. Ей было тяжелее. Намного тяжелее. Зоя это понимала, но всё равно уставала. Возиться с Дорофеевой, словно с малым ребёнком, было трудно. Первую неделю даже приходилось её мыть, а потом ещё и следить, чтобы ножницы не схватила.

- Девушки, вы готовы? - Орлов выглянул в комнату, обеспокоенно смотря на девушек. - Машина ждёт. Ангелин, если хочешь, чтоб Егор Александрович тебя подвёз, могу написать ему. Он спрашивал, говорил, что встретить может.

Ангелина кивнула, сжав кулаки и расправив плечи. Всё её тело нервно дрожало. Напряжение стало ещё более ощутимым, словно воздух в миг наполнился тяжёлыми разрядами электричества.

- Не надо Егора Александровича. - упрямо заявила она, опуская голову.

Зоя удивлённо взглянула на подругу, пытаясь понять, почему Дорофеева вдруг не радуется тому, что преподаватель придёт к ней. Тот постоянно интересовался её здоровьем и даже предлагал помощь, а девушка даже ни разу ничего не спросила о нём, что было даже не просто странно, а пугающе.

- Папа, спасибо тебе, но мы пешком. - Зоя, уже для себя всё решив, поднялась и, подойдя к отцу, заговорщически подмигнула.

- Ладно, тогда поеду сразу в автосервис. - поняв намёк, ответил Орлов, играя ключами от машины. - Что-то купить?

- Мы сами купим. - пообещала Зоя, подмигивая. - Верно, Геля?

* * *

Гараж за прошедший месяц претерпел изменения. Отец Зои, сдержав своё обещание, придумал, как сделать хорошую акустику в гараже. Кирилл радовался, что идея с лотками от яиц не только ему показалась глупой. Также появилась барабанная установка, купленная на общие сбережения. Дешёвая, самая простая из всех возможных, но установка. Гриша выторговал её у преподавателя музыки из местной музыкальной школы. Тот, узнав о группе, даже согласился давать занятия. Собственно говоря, именно он и помог избавиться Лебедеву от дополнительных переработок.

Лебедев за всё это время в целом стал больше расслабленным. Сестра, как и обещала, нашла подработку. Платили там сущие копейки, но лишние десять тысяч уже намного облегчили жизнь. Отца безжалостными уговорами и упрёками удалось силой затащить в центр. Опять же силами отца Зои, что имел невероятный дар убеждения и связи. Он часто потом приходил, рассказывая, как мучится и корчится их отец в палате, каждый раз добавляя, что через мучения он идёт к здоровому будущему. Грише жаль отца не было. После того случая он стал более холодным к нему. Словно все переживания и тяжкий груз на его плечах в какой-то момент переломил все теплые чувства к своему отцу. Все заложенные в детстве уважение и любовь.

- Дорогая, наверное. - Ангелина провела рукой по блестящим тарелкам. - За сколько отдали? Тысяч сто?

- Тридцать, и это со скидкой. - гордо, будто купленная установка была главным достижением его жизни, объявил Гриша.

- Мы втроём по десятке скинулись. - Кирилл плюхнулся на диван, закинув ноги на стол. - Кстати, твою бас-гитару мы тоже принесли.

Дорофеева немного испуганно взглянула на стоящую у стены гитару в чёрном кейсе.

- На самом деле, мы притащили сюда многое из твоих вещей. - Зоя виновато посмотрела в сторону коробок. - Ну, у нас в квартире чисто физически это всё не поместилось бы.

Дорофеева словно в трансе подошла к коробкам. Заглянув внутрь одной открытой, вытащила оттуда старую спортивную кофту своего брата. Перед выездом из квартиры она забрала с собой всё самое нужное, а то, на что даже смотреть было невыносимо, девушка выкинула в тот же день. Вещи отца передала с Егором. С последним, кстати, она так и не общалась.

- Ну, - Гриша хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание. - Сегодня мы будем праздновать возвращение Ангелины.

- Возвращение? - Дорофеева обернулась, удивлённо смотря на ребят.

- Группа, ты забыла? - Кирилл вытащил из-под стола коробку, доверху наполненную банками с колой. - Теперь ты в относительной норме, и мы сможем начать нашу первую репетицию.

- Мне сейчас не до этого. - Ангелина бросила кофту обратно в коробку. - Я не хочу.

- Хочешь! - Зоя, запнувшись об валяющуюся на полу коробку, подбежала к подруге и схватила её за руки. - Ты должна жить. Знаю, то, что произошло, просто ужасно, никто не должен проходить через такое, но, если ты позволишь этому сломать тебя, это будет ещё грустнее. Мы рядом. Ты не одна и имеешь право быть счастливой.

- Имею ли? - горько фыркнула она, отводя глаза. - Дочь, которая так и не смогла никого сделать счастливым.

- Геля! - Зоя крепче сжала её руки. - Ты была ребёнком, и это они должны были сделать тебя счастливой. Не из-за тебя твоя мать ушла от отца, и не из-за тебя он начал бить её, а потом и тебя. Тебе внушали, что ты во всём виновата. Что отец — твой царь и бог, что против семьи идти нельзя. Только вот семья кровью не заканчивается, более того, она даже с неё не начинается. Твой отец жестокий человек, он посчитал, что имеет право поднять на тебя руку. Он с таким своим отношением даже не имел права называться твоей семьей.

Ангелина отвела глаза. Всё это ни раз говорила ей психолог, но каждый раз, кивая головой, девушка понимала, что ей будет сложно принять это. Сложно принять то, что она осталась одна во всём мире. Ведь если она признает, что её отец никогда её не любил, то она больше не сможет общаться с ним. Этого хотелось и не хотелось одновременно. Прекратить общение, зажить другой жизнью, как сладкая мечта и вполне разумное решение. Но для человека, который никогда не имел права принимать решения самостоятельно, это казалось невозможным. Бросив отца, она сама подпишет приговор о своём сиротстве и тогда действительно останется одна. А ведь ничего страшнее одиночества.

- Тогда я останусь одна. - упавшим голосом произнесла Ангелина. - Одна, понимаешь?

- Ты никогда не будешь одна! - уверенно заявил Гриша.

- Мы с Зоей лишь притворялись друзьями. - на выдохе произносит она, вырываясь из хватки Орловой. - Вы и после этого захотите общаться со мной? Гриша! Тебе же было важно, чтобы мы снова помирились по-настоящему.

«Пусть лучше скажут сейчас, чем это произойдёт позже. Лучше потерять всё и сразу, чем это будет происходить постепенно. Пусть лучше сейчас. Пожалуйста, пусть сейчас»

- Мы знаем. - неловко почёсывая затылок, признался Гриша. - Мы хотели, чтобы ты была с нами в группе. Поэтому попросили Зою снова сдружиться с тобой. Я, конечно, не одобряю то, как ты поступила с ней, но, думаю, сейчас ты бы не поступила с ней так. Люди меняются. Я верю, что такие как ты, меняются. А прошлое, пусть будет в прошлом.

Дорофеева окинула Кирилла и Гришу шокированным взглядом, после чего с некой надеждой взглянула на Зою. Та мягко улыбнулась и совсем по-матерински провела рукой по её голове.

- Знаешь, сейчас всё иначе. Я бы не стала приглашать тебя к себе, если бы всё ещё злилась на тебя. Так что давай станем настоящими друзьями?

Если бы Зое сказали раньше, что однажды она скажет сама, добровольно, такие слова Ангелине, то она наверняка не поверила бы. Столько обид, столько злости было в её душе к Дорофеевой. Её бесило в ней всё. Только вот, как оказалось, испытывать тепло было куда приятнее ненависти. За всё то время, которое они провели вдвоём, Орлова, казалось бы, узнала Ангелину так, как не смогла узнать за всё время их дружбы. Больше не было обид. Просто потому, что просить что-то у человека, который просто физически не может этого дать, глупо.

- Если ты, конечно, этого хочешь. - спешно добавила Зоя и тоже нервно закусила губу, отзеркалив действие Дорофеевой.

Та тихонько качнула головой. По щекам побежали непрошенные слёзы. Дорофеева бросилась на Ангелину с объятиями. Прижимала её к себе так, как обнимала её, когда Зоя и Егор вызволили её из той злополучной каморки. Обнимала и плакала, уже не стесняясь того, что на них, глупо улыбаясь, смотрели Кирилл и Гриша.

- Прости меня, Зоя. Прости. Я должна была сказать! Я должна была заступиться! Ты же моя подруга! Я должна была! - сквозь слёзы кричала Ангелина.

- Простила, простила, Зоя. Давно простила уже. - нежно гладя подругу по голове, твердила Зоя.

Палочки круто отбивали нужный такт на барабанах. Отдавшись музыке, Гриша со вкусом играл на барабанах, не обращая внимание на вспотевшие волосы. В гараже стало жарко. Очень жарко. Обогреватель работал на всю мощь. А может, дело было даже не в нём, а в том, какая энергия, какой драйв ощущался в этом старом гараже. Зоя, ловко перебирая струны, пела. Кирилл сменял её на куплетах и дополнял в припеве, демонстрируя всю мощность своего мужского голоса. Ангелина, смеясь, играла на бас-гитаре, то и дело сдувая со лба лезшие в глаза волосы.

Они не были профессионалами. Иногда не успевали друг за другом, а иногда спешили. Очень часто ошибалась и срывались. Но вот уже десятая попытка и вроде даже звучит неплохо. Драйв и душа, вложенные в композицию, делали своё дело. Ребята, наконец, наслаждались тем, что они делали, и это наслаждение захватывало их полностью. Накрыло с головой, забирая в тот особый, только-только открытый ими мир. Мир, где они свободны. Мир, где они являлись апрельскими ласточками.

- Ты сам всё поймёшь,

Когда не сможешь жить по-другому. - Зоя нажала на клавишах последний аккорд.

- Когда больше не сможешь жить, как раньше. - закончил песню Кирилл, крепче сжимая микрофон в руках.

Гриша подытожил песню звучной отбивкой, после чего группа расслабилась. Чуть ли не осела на пол, выдыхая.

- Это было что-то с чем-то. - тяжело дыша, словно после марафона, выдавил из себя Кирилл. - Весьма неплохо в этот раз. Весьма.

- Только в этот. - сердито пробурчала Ангелина, обиженно потирая ушибленную голову. - Гриша, ещё раз ударишь меня палочкой, я тебе эту палочку в жопу засуну.

Гараж огласился хором дружного смеха. Гриша и Кирилл снова ощутили себя шкодливыми школьниками, что провернули нечто неправильное. Зоя и Ангелина снова почувствовали себя свободными от обид и переживаний. Словно ласточки, раскрыли крылья и взлетели в весеннее небо, манящее своей свободой. А ведь на дворе все ещё была зима, и никто не знал, сколько всего ещё предстоит пережить до лета.

Телефон в сумке Зои завибрировал. Орлова, поставив гитару на подставку, взглянула на экран. Взглянув ещё раз на Ангелину, Орлова приняла звонок от Егора Александровича.

- Зоя, здравствуй. Ангелина сейчас с тобой? - раздался в трубке обеспокоенный голос преподавателя. - Твой отец сказал, где находится ваш гараж, и что, скорее всего, вы там, раз к отцу не поехали. Можно я приеду с Ангелиной поговорить?

- Наверно… — неуверенно ответила Орлова, вспоминая странное поведение подруги, но затем, подумав о том, что, возможно, это даже будет полезным, добавила: - Хорошо, приезжайте.

* * *

На улице уже совсем стемнело. Мелкие снежинки кружили в воздухе, после опадали на землю, покрывая её так же, как пудра покрывает сдобное изделие. Егор переступал с ноги на ногу, выдыхая облачко горячего пара изо рта. Ангелина молча смотрела на него, приложившись спиной к дверям гаража. Она была в старой рабочей куртке, которую ей дала Зоя, так что испачкаться не боялась.

- Ты игнорируешь мои сообщения. Почему?

Ангелина отвернулась, безразлично наблюдая за первым снегом.

- Я просила вас прийти к нам, почему вы не пришли?

- Я не знал, что это серьезно. Думал, утрируешь.

- Я похожа на ту, кто утрирует?

Подул холодный ветер, и Ангелина сильнее закуталась в Зоин шарф. Ответ, который она получила на свой вопрос, повис между ними, окончательно всё проясняя в её голове. Всё это время Егор Александрович был для неё её защитником. Человеком, что заступился за неё перед отцом. Человеком понимающим. Ей казалось, что никто в этом мире не сможет понять её так, как понимал он. Казалось, что он, в отличие от её отца, видел в ней личность, разделял её интересы, относился, как к человеку. Но лишь один случай, лишь один его неверный поступок в один миг разбил ту идеальную хрустальную картинку, которую она сама же строила годами. Егор не был кем-то необычным. Наоборот. Он был самым обычным человеком, который не воспринимал её всерьез достаточно, чтобы, прочитав сообщение, помочь.

- Прости меня! - Егор сделал шаг навстречу. - Если бы не Зоя, я бы, наверное, дальше думал… Ты бы, наверное, дальше… сидела там.

Егору Александровичу было действительно стыдно. Ведь всего можно было бы избежать, если бы тогда он пришёл. Если бы тогда немного усомнился в своём товарище. Что ему мешало приехать к ним? Что ему мешало просто остановить его? Но он не знал многого, и это незнание обошлось Ангелине очень дорого.

- Теперь всё будет иначе! - уверенно заявила Ангелина. - Я собираюсь продать квартиру и купить другую. А также уйду с учебы и буду работать.

Сейчас, смотря на Егора Александровича, она больше не видела в нём кумира. Он был самым обыкновенным мужчиной, пусть и более талантливым, чем другие. Возможно, она и правда никогда не любила его по-настоящему. Она любила ту мнимую защищённость и принятие, которые он давал.

Как выяснилось, даже такие умные и сильные люди могут делать промашки. Никто не будет тебя спасать, если ты сам ничего не можешь сделать для своей жизни. Столько лет Дорофеева была рабом с выученной беспомощностью. Столько лет верила в принца, что спасёт её, решив за неё все проблемы. Только вот он, принц. Стоит и извиняется за то, что не смог. Да и хорошо, что не смог. Возможно, этот кошмар Ангелине был необходим. Просто для того, чтобы, наконец, перестать ждать от других, что они возьмут на себя ответственность за её жизнь. Каждый имеет свои проблемы, и каждый должен уметь с ними справляться, ибо невозможно постоянно решать проблемы другого человека.

- Тебе не нужно уходить из колледжа. - Егор вытащил из кармана пальто кошелёк. - Я могу помочь оплатить образование.

- Нет! - Ангелина покачала головой. - С этого момента я буду делать только то, что мне нравится. Поступлю в следующем году на ту специальность, на которую изначально хотела. И не надо останавливать меня.

Егор удивлённо моргнул, будто пытался выяснить, та ли это Ангелина стоит перед ним. Взгляд прямой уверенный. Даже отошла от двери и выпрямилась, словно гордая львица. Такой её он еще не видел.

- Не буду. - Егор убрал кошелёк в карман. - Но я могу помочь тебе, так что обращайся.

Дорофеева кивнула, после чего задумчиво провела рукой по своим длинным, рыжим волосам.

- Я пойду, Егор Александрович. - девушка мягко улыбнулась. - Спасибо вам, что пришли тогда за мной. Простите, что игнорировала вас. Это было глупо.

Мужчина кивнул.

- Передавай привет остальным.

- Обязательно передам.

Когда Дорофеева, полная решимости изменить всю свою жизнь, вошла в гараж, то застала ребят уже в куртках. Инструменты были заботливо убраны. Обогреватель выключен и придвинут к стенке.

- Надо забрать на зиму поди. - кивнул Гриша в сторону инструментов. - Скоро ещё сильнее морозы упадут.

- А вы вообще куда собрались? - удивлённая Ангелина села на диван. - Я думала, мы ещё отрепетируем.

- А нам надо тебя в «Апрельские ласточки» посвятить. - Зоя спешно схватила свою сумку и закинула её себе на плечо. - Ласточку тебе набить.

Ангелина хмыкнула с благодарностью, смотря на друзей. Это был первый раз за год, когда она почувствовала себя счастливой.