Шепот ветров прошлого (гет)

Аня вытерла нос бумажным платочком и с досадой убрала от лица надоевшую гарнитуру — наушники с микрофоном. День за днем отвечать на одни и те же вопросы бывало сложно. Вернее, сначала это было нечто вроде веселого интеллектуального квеста, но потом, ей, человеку серьезному и вдумчивому, начало надоедать.

Время работы колл-центра подошло к концу. Анна все еще немного сердилась из-за последнего звонка, уж больно вредная и въедливая попалась пациентка.

Поэтому, когда после восьми вечера ей неожиданно позвонил Яков, она буквально зарычала в трубку.

— Да?! — буквально не своим голосом выдохнула Аня. — Яков Платонович, к кому записать?

— Оу, девушка, спокойнее. Кто тебя так разозлил? — засмеялся Штольман.

Он себя чувствовал отлично и все это не смотря на серьезную психическую нагрузку.

— Звонят тут всякие маньячки, — фыркнула Аня. — Гарантирую ли я, что звонившей точно помогут и назначат верное лечение, а не разведут на анализы, как в прошлом году в другой клинике!?

— Да у тебя профессиональное выгорание началось! Все, пора переходить на легкий труд. Я подумаю, куда тебя перевести? — предложил Яков. — Только не в массажистки, пожалуйста.

— Ты опять дразнишься?! Не нужно пока. Я сама потом подумаю... Когда в себя приду. Может, опять в медсестры уйду.

— В травму?! Я не пущу, — испугался Яков. — Мне невеста нужна веселая и здоровая, а не замученная и укушенная во время ночного дежурства очередной алкоголичкой.

Аня решила признаться.

— Есть у меня мысли... Я хочу в нейрохирургию к Александру Францевичу. Он звал. Там будет хорошая практика. И место хорошее.

— Тебе учиться нужно. Можно совсем не работать, — предложил Яков.

— Я так не хочу, — возмутилась Анна. — Я хочу состояться как специалист, как врач.

— Как жена, — поддакнул Штольман.

— Само собой, — согласилась Аня. — Это — в первую очередь.

— Ладно, мы еще обсудим, как быть, — ушел от спора Яков. — Я закончил работу. Поднимешься в мой кабинет?

— А зачем? Мы разве не домой? — удивилась его просьбе, и тут же заинтересовалась Аня.

— Секрет, — засмеялся Штольман. — Поднимайся, птичка моя! Я тебе кое-что покажу. Тебе должно понравиться!

Секретарша Якова всегда встречала Анну очень радушно. Женщины симпатизировали друг другу. Ирина Витальевна находила девушку достойной обожаемого начальника и, что важно, хорошо на него влиявшей.

— А что сегодня было? — полюбопытствовала Анна у помощницы Штольмана.

— Не знаю, вроде все как обычно, — замахала руками Ирина Витальевна. — Лютовал, раздавал указания, отчитывал, — восхищенно поделилась женщина.

В глубине души секретарша Штольмана за это и любила, за жёсткий деловой, профессиональный подход. Она обожала послушать, как интеллигентный начальник-эстет периодически "включает злого мужика" на переговорах.

— Привет, — осторожно заглянула в кабинет главного врача Аня.

— Привет. Чаю хочешь? — озадачился Штольман, разглядывая ненаглядную.

— Хочу, — кивнула девушка.

— Ирина Витальевна, нам две чашки черного чая, пожалуйста, — попросил Яков.

— Ну, что у тебя? — нетерпеливо спросила Аня. — Где мой обещанный сюрприз?

Яков одарил ее сияющим, самодовольным взглядом.

— Я купил нам дом, — улыбаясь, сказал он. — Там ремонта, конечно, очень много. Но памятник архитектуры, самый центр. Я посоветовался со знающими людьми, обещают хорошее вложение средств.

Он показал ей фото на экране.

— Я знаю этот дом, — воскликнула Анна. — Это же часть усадьбы помещицы Уваровой. — Там, в этом каменном доме управляющий жил с семьей. А в советское время мебельный магазин был. — Мне нравится!

— Самое важное, он подключен к городским сетям, центральное водоснабжение, канализация, отопление. Мне бывший пациент предложил этот вариант, вместе с проектно-сметной документацией продал. Я уже оформил сделку по покупке дома, твой папа одобрил, по юридической части, не по строительной, правда, мне показалось, на прощание пробурчал что то вроде "безумству храбрых".

— А я рада, — сказала Аня, восхищенно разглядывая фотографии. — Яша, я могу поинтересоваться, это не очень дорого?!

— Очень дорого, — интригующе сказал Штольман, — но я тебе обещаю, проблем не будет.

— Ну и ну, — немного беспокойно сказала Аня. — Если что, я готова затянуть пояс и отказаться от излишеств.

— В моих ближайших планах вплотную заняться зарабатыванием денег, — помолчав, признался Яков. — Чувствую в себе силы покорять новые вершины. Сейчас мы едем смотреть и заодно встречаться с главным строителем, обсуждать ремонт.

— Много ремонта?! — полуутвердительно спросила Аня.

— Нам по силам, — махнул рукой Яков. — дом в историческом стиле, ремонт будет интересный, творческий. К маю-июню переедем.

— Там только стены! — вдруг с ужасом оценила масштаб вложений Анна.

— Месяца за три управимся, я умею организовывать людей и осуществлять надзор. Уже есть план.

Рассмеявшись над огорошенным лицом невесты, Яков поцеловал ее в нос.

— Я все рассчитал. Кроме того, мы с Елагиным, очевидно, войдём в очередной бизнес-проект. Если дело пойдет, то я быстро рассчитаюсь. Если не пойдет, то помедленнее, но тоже рассчитаюсь, руки и голова у меня на месте.

— А что за дело? — уточнила Аня.

— Поставка медицинского оборудования в больницы. Я уже порядком поднаторел на торгах, изучил нужный мне федеральный закон. Осталось только прояснить некоторые моменты на стороне региональных заказчиков.

* * *

Пока Яков деловито разговаривал с прорабом, Аня ходила по их свежеприобретенному дому и осматривалась.

"Яков, конечно, очень амбициозен." — думала она. — "Но это же хорошо?! Есть куда приложить знания, руки, голову. А куда, если не на мечту?! Да и мечта хороша!"

Аня мечтательно разглядывала витражи на массивных межкомнатных дверях между коридором и большой комнатой. Старый камин Яков тоже обещал восстановить...

Оставшись одна в предполагаемой гостиной, девушка попыталась вызвать хоть какого-нибудь духа. Не вышло. Отлично, значит нехороших смертей в доме не было. Она прислушалась к беседе у входа:

— Яков Платонович, восстановление исторического вида... Один только фасад чего стоит. У вас так много лишних денег? Это же не реставрация, а "черная дыра". Давайте проще делать, ну!

— Я хочу, чтобы был красивый дом, поэтому будем делать все, как полагается, — спокойно сказал Штольман. — Начнем с крыши. Физическую работу делает ваша бригада, я помогу с интеллектуальной. Все закупки, поиски, договоры, планировки, документация и прочее беру на себя.

— Значит, перво-наперво по проекту снимаем старый шифер, восстанавливаем опорные балки, меняем и увеличиваем обрешётку, потом укладываем профлист...

* * *

Егор с Надей за последнюю неделю очень сблизились. Да что там, они, под воздействием срочного переезда и других нервных событий впервые поцеловались. Егор вдруг почувствовал непреодолимое желание целовать свою девушку. Надя была не против. Поэтому теперь подростки в свободное время только и делали, что целовались, открывая для себя мир чувственного познания себя и близкого человека рядом. Делали они это, правда, довольно целомудренно. А еще Егор и Надя много разговаривали, делясь эмоциями, детскими травмами, переживаниями. Егор рассказывал о матери, о том, как Нина одно время много выпивала, встречалась с богатыми мужчинами и не занималась им. Потом встретила Штольмана, а тот был строгих правил и быстро отучил ее от излишеств. Егор рассказывал о капризах матери и о том, как она не желает знать о его жизни, никогда не хотела даже думать о нем, как о своем ребенке, стыдилась. Его как прорвало. Он почувствовал желание делиться эмоциями и проговаривать. Надя все эти истории воспринимала с большим сочувствием. Особенно ее впечатлило то, как Егор, сам успешно прошедший в свое время тяжелую реабилитацию, преданно выхаживал свою собаку, вынося ее на руках в туалет и купая после прогулки. Парень, рассказывая о Малыше, говорил очень вдохновенно и красиво:

— Я всегда очень мечтал о собаке, но как-то не решался. Даже тайно придумал, каким он будет, мой щенок: у него должно быть сытое розовое пузо, младенческие лапы и выражение любви ко всему окружающему миру на милой плюшевой морде. Он будет кидаться ко мне, встречая со школы, как будто я — самый лучший человек на земле, лизать мне руки и скулить от полноты чувств!

Егор рассказывал, как мыл его в ванне, точно младенца, как варил больному псу жидкой овсянки, а ночью Малыш спал в ногах его кровати, как настоящий сторожевой пес, оберегающий покой хозяина. И жили они вдвоем прекрасно, пока отец с Аней не отобрали из-за какого-то корма!

— Они просто предлог нашли! — поддержала горячившегося подростка Надя.

— Это несправедливо, так со мной поступать! — кипятился Егор. — Я звонил отцу, просил за Малыша, а он сказал, что собака будет жить у них, и точка!

* * *

На следующий день Аня освободилась из института пораньше. Ожидая приезда Якова, она быстро, на опережение, переделала все домашние дела и задумала дополнительно погулять Малыша в парке, вдруг они с Яковом опять уедут на весь вечер? А бедному песику мучиться у пеленки!

Теперь после того, как Яков освобождался с работы, они каждый день неизменно ехали на стройку, попутно обсуждая и решая огромное количество вопросов — от оплаты многочисленных счетов, до выбора цвета краски. Аня все удивлялась деловой хватке своего жениха. Яков обладал техническим складом ума. Он легко мог просчитать, к примеру, сколько единиц пятисантиметровой доски должно быть в кубе и указать доставщику на "ошибку". Ошибались продавцы, почему-то, исключительно в свою пользу.

Как и во всей остальной России, конец февраля в южной Сибири выдался неожиданно тёплым. Аня в честь неожиданно мягкой погоды еще вчера достала свою любимую весеннюю куртку — бежевую парку, отороченную мехом и принялась примерять. Яков, как увидел ее в ней, прямо просиял. Сказал, что ему все очень нравится.

— Ты сама, как весна, — улыбаясь, сказал комплимент он. — Все хорошеешь.

* * *

Малыш вел себя хорошо, бегал и азартно нюхал кусты. В некоторых участках парка снег почти растаял. Пахло хорошо, весной, мокрой землей и влажной корой деревьев.

Неожиданно на прогулке она встретила Егора и Надю. Странно, подростки, по словам Якова, обосновались довольно далеко жилищного комплекса, у бабушки девочки. Малыш, взвизгнув, понесся к подросткам. Егор кивнул Ане, присел и несколько обиженно начал гладить собаку.

— Привет, вы в гости? — дружелюбно поинтересовалась Анна. — Я рада. Сейчас в магазин зайдем, пирог купим к чаю.

— Я не думаю, что Яков Платонович захочет, чтобы я заходила к вам, опустила голову Надя.

— Ну надо же как-то начинать общаться, — всплеснула руками Аня. — Яков переживает. Я позвоню ему, предупрежу...

Она не договорила, потому что довольно неожиданно получила сильный тычок в спину. Поскользнулась, девушка рухнула в талый сугроб, неловко вывернув руку.

Тем временем, Надя с Егором и весело играющим в догонялки Малышом быстро добежали до машины, запрыгнули в нее и лихо тронулись с места.

— Вы куда? — со слезами на глазах крикнула Аня, с досадой топая и машинально отряхивая испорченную куртку. Рука заныла.

— Это моя собака! Я ее полгода выхаживал, а не твоя! — совершенно по-детски закричал Егор.

Малыш залаял, а Аня заплакала.

— Извини, — крикнул Егор, — извини за куртку! Случайно вышло!

* * *

Аня уже час с небольшим не отвечала на сообщения. Яков начал нервничать, дав задание студентам, он вышел из аудитории и перезвонил невесте.

— Ты где? — как всегда, требовательно, без приветствия, сердито спросил Штольман. — Почему не отвечаешь?

— Я у нашего ЖК, на скамейке. Гуляла с собакой. Тут кое-что произошло, надо поговорить! Приезжай домой! — обиженно и даже зло сказала Анна.

— Нет, мы сейчас поговорим. Я студентов отпущу... Что случилось?!

— Да так... — задохнулась от обиды Анна и сердито запыхтела.

— Аня, соберись и отвечай, — потребовал Яков. — Ты меня с ума сведешь!

Яков думал, что она карточку потеряла, или еще что-то, но точно не то, что его собственный сын с девушкой нанесли им такой разбойничий визит.

Узнав, в чем дело, Яков скомканно довел пару и поехал домой.

Аня встретила его все там же, на скамейке. Судя по ее растерянному виду, рассказала она не все.

Яков беспокойно оглядывал ее.

— Так, у тебя почему вся спина грязная? Рукава? Почему руку оберегаешь? Вы что тут, подрались?

Он ждал ответ.

Аня расплакалась от унижения и обиды. Мало того, что как у школьницы отобрали собаку. Еще и толкнули!

— И ты упала, — взбешенно сказал Яков. — Ну, я ему устрою. Не плачь. Я из этого сопляка всю душу вытряхну. Будет знать, как распускать руки на женщин. Еще и собаку забрал. Малыша тоже вернем. Хорошо, что я документы на щенка сделал. Только сперва я руку твою посмотрю, мне не нравится...

— Яков, не надо, — вдруг вытерла слезы Аня. — Егор любит Малыша, пусть он побудет у него. Зря, что ли, разбойничали.

— Еще чего. Кто из них тебя уронил?! Аня?! — сердито спросил Штольман.

Увидев, что девушка отмалчивается, он молча указал ей на камеру у магазина.

— Все равно узнаю, — пригрозил он.

— Надя толкнула, — вздохнула Аня.

— Больная психичка, — зло наградил девушку сына заочным определением Штольман.

Они пили какой-то модный успокоительный сбор. На Аню он действовал, а на Якова не очень, потому что Штольман все еще сердился. Он попробовал позвонить сыну, но тот трусливо не брал трубку. Выпустить пар было некому и некуда.

— Ты слишком лояльна. За такое сразу люди должны получать по соплям. Моментально. А ты уже остыла! — возмущался Яков.

— И ты остынь, — посоветовала Аня.

— А куртку твою дядя Петя почистит?! Добрая такая, все для всех, душа нараспашку. У тебя мама кошку выпросила, видите ли Тонечке с ней хорошо...

— Но ей правда хорошо! — развела руками Аня. — Тоня — это другое.

— Сын мой блудный грабеж совершил средь бела дня...

Я, пожалуй, прекращу все родственные отношения, — зло сказал Яков. — Пусть живет, как хочет.

— 11 класс, Яков, — напомнила благоразумная Аня. — Не время разрывать отношения.

— Плевать. Я с подлецами общаться не хочу. Деньги, правда, я ему вчера на карту отправил, но это в последний раз. Пусть к матери своей идет и с ней попробует в подобные игры в самостоятельного и дерзкого поиграть! — дернулся Штольман. — У меня просто в голове не укладывается, как можно было тебя взять и толкнуть. Дело даже не в самом факте. Напасть со спины — это подло.

— Но это же не он! — принялась защищать Егора Анна.

— Он не помог, не остановил свою психованную, на помойке воспитанную, а забрал вашу общую собаку и спокойно уехал. Соучастник! Все, в мой дом этому разбойнику дверь закрыта, — кипятился Яков. — Он не первый раз проявляет крайнее неуважение.

Аня смотрела на него и молчала. Она надеялась, что он остынет, и они с Егором поговорят более-менее спокойно.

* * *

Когда у мятежных подростков снизился в крови уровень адреналина, и они поняли, что их неслыханная дерзость и шалость удалась, до Егора начало доходить, что произошедшее отнюдь не безобидная выходка, а настоящее хулиганство.

Огорченный Малыш понуро лежал на ковре.

— Зачем ты ее толкнула? — в очередной раз возмутился поступком своей девушки Егор.

— Испугалась, что Аня может нас догнать, — вспыхнула Надя и залилась краской от стыда. — Оно само вышло. Я даже не поняла, как.

У Нади был такой обескураженный и виноватый вид, что Егору захотелось пожалеть ее.

— Ты не понимаешь, Надя! Аня с отцом женятся, она вообще может быть беременна, ее вообще и пальцем нельзя трогать, впрочем женщин, девушек в принципе нельзя бить, обижать.

— Беременна? — изумлённо сказала Надя, покраснев еще больше. — Я не думала о таком.

— А почему нет, она — молодая женщина. Естественно, Аня в любой момент может оказаться беременна... И у меня появится брат или сестра. Я виноват теперь.

— Я сама не пойму, зачем я это сделала, — опять забубнила Надя.

— Что у тебя за понятия такие! — сердился Егор. — Ты всех бьешь. Это же уже не в первый раз. В школе дралась. Вот Малыша тоже стукнула по спине, когда он залаял на тебя... Тебе нужно перевоспитываться, Надя, слышишь?! Мы людей и животных не бьем! А ты вообще со спины на Аню напала, это подло! — воспитывал свою девушку Егор.

— А твоя Аня тебя вообще тряпкой побила, — недоумевала Надя.

— Она не побила. Она пристыдила, это — другое. Здесь она действовала скорее, как мать, а не как... разбойник. Я в этот момент чувствовал, что она меня любит, что отец тоже, — со слезами на глазах сказал Егор. — А я, получается, отверг их!

* * *

Вечер прошел не скучно. Съездив с проверкой на стройку, Яков продолжил на все лады ругать сына и его девушку. В какой-то момент он совершенно перестал стесняться в выражениях. Поступок Егора шокировал Штольмана.

И этот человек носит мою фамилию! — восклицал Яков.

— Все, хватит! — наконец возмутилась Аня. — Меня толкнули, я как-нибудь переживу. Куртка уже крутится в стиралке! Небольшое растяжение мышцы! Ты мешаешь мне заниматься!

Яков более трезвым взглядом оглядел комнату, приспособленную под кабинет. Действительно, перед его невестой лежала внушительная стопка учебников.

— Ладно, ладно, — нервно взъерошил кудри мужчина. — Я ухожу в гостиную. Занимайся.

— Ты не обиделся? — жалобно уточнила Аня.

— Ну нет же, — нервно фыркнул Штольман.

Спустя пару часов Аня с чувством выполненного долга переложила тетрадки в сумку. Готово! Можно попить чай.

Яков нашелся на диване перед телевизором. Он смотрел детектив. Увидев ее, он покосился и подвинулся, приглашая сесть рядом.

Аню уговаривать было не нужно. Скинув тапки, она легла на диван, положив голову мужчине на бедра.

Яков довольно улыбнулся и легонько начал поглаживать ее кудри.

— Наполнилась знаниями, кошечка? Молодец, — похвалил он.

Сериал Анне не очень понравился. Пока мужчина смотрел его, она решила почитать книгу по психологии. Вдруг советы умных людей помогут им в их непростых семейных перипетиях?

В детстве главным человеком для ребёнка является мать. Именно она даёт ему чувство безопасности и защищённости, оберегает в процессе познания им окружающей жизни. Связь матери и ребенка настолько сильна, что ребёнок перенимает на себя состояние матери: если мать "трясёт", то и ребёнка тоже, если матери хорошо, то и ребёнок будет ощущать благополучие. Такая связь удерживается до полового созревания — периода, когда ребёнок начинает постепенно брать ответственность за свою жизнь на себя. Если мать не дала в свое время безопасность и комфорт в котором вы так сильно нуждались, то недоверие к миру понятно. И ваши претензии и обиды к матери понятны и открыты. Обида на мать — очень тяжелое состояние. Она проецируется на весь окружающий мир, особенно на женщин. Если мать, которая для человека по определению ощущается как нечто святое, неприкосновенное, оказывается обидчицей, источником несправедливости, то в жизни, и тем более в других женщинах, человек разочарован уже заранее. Обида на мать является огромным препятствием для развития психических свойств, поэтому ребёнку, застрявшему в таком состоянии, бывает в жизни нелегко. Тем не менее, выйти из состояния обиды (и даже очень тяжёлой обиды) возможно. Для этого необходимо понять, что движет Вами, какие желания, скрытые в бессознательном. Тогда станет понятен и механизм обиды, появится возможность осознать, откуда у неё растут ноги в том или ином случае. В том числе необходимо и понимание других людей. Полное избавление от обиды происходит именно тогда, когда мы осознаём и своё собственное состояние, и так же состояние того человека, при взаимодействии с которым эта обида возникает. Это меняет мысли, и обиды просто исчезают.

— Что читаешь? — заинтересовался Штольман.

Получив в руки телефон невесты, он пробежался глазами по тексту.

— Отлично, давай ее еще к психологу отведем! — закатил глаза Яков.

— Почему бы и нет, — закивала Аня.

— Ноги этой девицы в моем доме не будет, — сердито сказал Штольман. — Давай закроем эту тему!

Аня покосилась и ничего не ответила, обратно потянувшись за телефоном.

— Аня, даже не вздумай, — еще сильнее рассердился Яков.

— Ладно, ладно, — примиряюще улыбнулась Анна, приподнявшись поцеловав сердитого Штольмана в нахмуренный лоб, а потом и в губы. Слушаюсь. Но ты все-таки подумай...

— Лисица, — покачал головой Яков и взял ее на руки. — Я несу тебя в спальню.

Намерения его были очевидны.

— Сначала на кухню, — скомандовала голодным голосом "лисица". — Я сегодня не обедала и не ужинала. Только квартиру оттерла!

— На кухню, так на кухню, — покладисто согласился Яков.

До свадьбы оставалось всего две недели.