Между ударами сердца (Between Heartbeats) (гет)

Точка зрения Карлайла

Никогда раньше я не был так рад, что остался один дома. Остальные охотились. Хотя я практически уверен, что моё восклицание было слышно в радиусе двух миль

— Что?!

Схватив телефон, я поспешил в свой кабинет, внезапно ощутив острую необходимость присесть.

— Рене, — я очень старался успокоиться, — пожалуйста, скажите мне, что я неправильно вас понял.

— Боюсь, — её вздох донёсся по линии связи, — что нет. Сегодня в четыре утра мне позвонили. Крайне разгневанный офицер дорожной службы.

— Она не пострадала?

— Кроме жуткого похмелья, ни царапины, — фыркнула Рене. — Как и у водителя. Но минивэн, в который они врезались…

Она рассказала мне всё, а я слушал, не в силах поверить.

— Но она попросила разрешения навестить девочку в больнице. И на мгновение, клянусь, Карлайл, будто моя дочь снова стала собой прежней.

Я потер лоб, размышляя вслух:

— Периоды сильного стресса иногда могут пробуждать воспоминания. Однако прошли месяцы. Слишком долго. Теперь уже это маловероятно… Боюсь, максимум, на что можно рассчитывать, это короткие проблески, как сейчас, Рене.

— Я догадывалась, что надеяться на большее слишком наивно, — грустно вздохнула она. — Доктор Каллен, она меня пугает. Её поведение, даже её манера говорить… она словно совсем другой человек.

Я вспомнил, как Белла однажды призналась мне, что Рене и Чарли — хорошие люди, но они совершенно не разбираются в том, что значит быть родителями. Теперь Рене впервые пришлось стать настоящим родителем, что, вероятно, было для неё совершенно непривычно.

— Понимаю, — отозвался я, пытаясь её поддержать.

Я так жаждал поговорить с Изабеллой, но знал, что это было бы неразумно.

— А как держится Чарли? — спросила она, её голос стал ещё печальнее.

— У него всё нормально, — сказал я, не в силах заставить себя ответить честно. — отъезд Беллы сильно ударил по всем нам, но он приспосабливается.

— Спасибо, доктор Каллен, за всё, что вы сделали. Наверное, мне пора идти.

— До свидания, Рене. И, пожалуйста, позвоните мне, если что-то изменится.

Я ещё долго сидел, сжимая телефон в руке. Белла. Пьяная. В машине с пьяным водителем.

Я знал наверняка, что Чарли с детства внушал, к какой опасности может привести безответственное употребление алкоголя. Он не был святым, иногда и сам не гнушался пропустить стаканчик, но в одном он был абсолютно непреклонен: Белла никогда не должна садиться в машину к человеку, если хоть отдалённо могла заподозрить, что он выпил. Как шеф полиции, он наверняка видел множество ужасных последствий таких ошибок. Я, как врач, видел их не меньше.

Слава Богу, я давно научился при необходимости скрывать от Эдварда некоторые свои мысли. Больше никто в семье не должен знать об этом. Даже Эсми. Она старалась его блокировать, но у неё никогда полностью не получалось закрыть свой разум от Эдварда. Рано или поздно её контроль всегда ослабевал.

Если Эдвард узнает, я не смогу его удержать. Он в панике помчится в Джексонвилл, солнечный Джексонвилл. И это никому не принесёт пользы.

Точка зрения Изабеллы

Я свернулась в клубок посредине кровати, обняв колени, пока чувство вины буквально разъедало меня. Что я натворила? Я была ужасным человеком.

Я пыталась читать, но ничего не могло отвлечь меня, и, в конце концов, я просто растянулась поверх покрывала и заснула.

Я лежала на спине посреди прекрасного луга, солнечные лучи ласково омывали лицо. Такая редкость в этих краях, и я собиралась насладиться каждой секундой.

Рядом со мной растянулся красивый парень, которого я не узнавала. Его кожа сверкала на солнце. Зрелище казалось неземным, волшебным. И я не удержалась и прикоснулась к его щеке.

Он улыбнулся мне, но его глаза оставались печальными. Почему? Почему столь прекрасное создание страдало? Это было несправедливо.

Он поднял руку, чтобы взять мою, но едва наши пальцы соприкоснулись, как его резко отбросило от меня.

В следующий миг я оказалась в ловушке в старом, ржавом грузовике. Мой рот открылся в беззвучном крике, пока машина, переворачиваясь, с грохотом летела вниз по склону. С тошнотворной резкостью грузовик остановился, как будто врезался во что-то… Лобовое стекло разлетелось на тысячу сверкающих осколков, каждый смертельно опасный.

Все они были нацелены прямо на меня.

Я закричала.

— Изабелла! Проснись, Изабелла! Это всего лишь сон. Просто сон, малышка, ты в безопасности.

Мама сидела на краю кровати, обнимая меня, пока я всхлипывала и дрожала, вся мокрая от пота.

Когда я немного успокоилась, она осторожно спросила:

— Что случилось? Что тебе снилось?

— Кажется, я вспомнила аварию. Ту, что была в Форксе, — всхлипнула я.

Что-то было ещё, перед этим… но я не могла сосредоточиться. Единственное, что осталось в памяти, — жуткое чувство, будто время замерло, заставляя наблюдать, как медленно тянется каждое мгновение, словно в вакууме. И как стекло впилось в моё тело…

Я снова вздрогнула и спрятала лицо у мамы на груди, как ребёнок.

— Ох, дорогая, это ужасно. Сейчас, я принесу тебе воды.

Она больше не настаивала, чтобы я говорила об этом, и я была благодарна. Мне было невыносимо пересказывать кошмар прямо сейчас.

Прошло много времени, прежде чем я смогла снова заснуть. Но больше мне ничего не снилось.