Последняя симфония (джен)

Ко́да — дополнительный раздел, возможный в конце музыкального произведения и не принимающийся в расчёт при определении его строения.

Серые стены смыкались каменным мешком вокруг нас — ни окошка, ни просвета, только лаз-колодец в потолке и дыра такого же диаметра в центре пола. Верхний колодец усиливал ощущение “мешка”, и невольно закрадывалось опасение, что кто-то достаточно сильный горловину этого мешка может и стянуть, оставляя нас в получившейся темнице. Веревка с узелками вместо лестницы, которую на скорую руку связали здесь же, в верхнем зале, тоже особо не утешала.

Дыра в полу, вернее, аккуратное отверстие с ограждающими перилами, казалась более обжитой: с одной стороны начинались ступеньки, уводящие куда-то вниз и во тьму. Ассоциации это вызывало самые неприятные — и с храмом Думата, и с ловушкой демона, и с Тюрьмой Корифея, и даже со спуском на Глубинные тропы… впрочем, последнее, кажется, было не ассоциацией, а суровой реальностью. Запахи каменной пыли и лириума, расплавленного камня и чего-то ещё, неуловимого, но присущего именно гномьим подземельям, явственно намекали на конечную точку маршрута. Это тоже не вызвало бурного восторга, хотя определено пробуждало интерес: спуск на Глубинные тропы в крепости эльфийского мятежника? Особенно учитывая истории о войне с титанами, которые рассказывал мне Солас…

Над первой ступенью метался Светлячок, то ныряя вниз, то возвращаясь к нам. Ему, кажется, не терпелось отправиться в новый поход. Я в своих стремлениях была не столь уверена: тащиться посреди ночи по подозрительной лестнице, узкой и винтовой — идеального места для желающих сломать ногу… Тем более день выдался, мягко говоря, хлопотным.

— Мы можем спуститься позже, — Каллен смотрел на меня обеспокоенно, но в глазах его читалась решимость. Откажись я идти сейчас — он проводит меня до кровати, поцелует, а сам отправится вниз. Этого я допустить не могла, да и…

— Ты сможешь спокойно спать?

Он промолчал, но мне ответ и не требовался. Айдан рассудительно заметил:

— Стоит разобраться. Но это не значит, что идти вниз нужно всем вместе.

— Я не останусь! — отрезала Лелиана, хотя брат на нее даже искоса не глянул. Видимо, запомнила, как я отказалась брать её на Глубинные тропы десять лет назад.

Я вздохнула. Перебирать, кто идёт, а кто нет, не хотелось, но раз уж об этом заговорили…

— Я Инквизитор, и я иду. Ванда?

— И не думай влезать в древние тайны без меня! — отозвалась подруга, но как-то без огонька. Ее лестница явно привлекала больше, чем меня. Зеврана я даже спрашивать не стала, повернулась к Кальпернии. Она меня опередила:

— Я хотела узнать больше и все ещё хочу. Если внизу есть какие-то ответы, я иду с вами.

— А если нет? — проворчала я, но кивнула. — Мой отряд идёт. Значит, необходимости идти кому-то ещё — нет. В конце концов, генерал Инквизиции должен командовать войсками, а Страж-командор — Стражами. У вас и так будет чем заняться. Верховной Жрице там тоже делать нечего. Да и леди Жозефину и Шартер мы не предупредили.

— Ты снова хочешь рисковать небольшим отрядом.

“Без меня”. Каллен даже не попытался отговорить, но в его глазах я прочла некоторую обречённость. С тех пор, как Инквизиция была распущена, мы повсюду были вместе — или даже он уезжал один, а я оставалась ждать. Теперь все возвращалось: и мой титул, и его обязанности, и распределение ролей. Нельзя сказать, что мне это нравилось, я бы тоже предпочла в любую неприятность влезать вместе.

Но в этот раз необходимости не было.

— Я не уверена, что мы рискуем. Наш… гм… осведомитель до сих пор вреда причинить не пытался.

“Осведомителем”, если его можно так назвать, оказался лорд Бродяга. Я возвращалась в свою комнату после завершения совещания, раздумывая о том, чего удалось достигнуть и что ради этого пришлось допустить… впрочем, как “не допустить” пробуждения архидемона и титана, я все равно не знала. Судя по тому, что землетрясения докатились до Морозных гор, разрушения на месте должны были быть колоссальными — не теми, которые может компенсировать доверие напыщенных индюков с коронами на головах. На середине этих размышлений я столкнулась с Вандой, тоже возвращающейся наверх — глаза ее возбуждённо сверкали, подруга явно хотела поделиться какой-то информацией… Но вместо этого мы обе едва не врезались в духа азарта. На этот раз любитель загадок и не подумал отступать, прищурился и проговорил:

— Разделенный мир рождался во тьме и лириуме. Сердце его бьётся, трепещет, грозит разбиться. “Больно, больно” — плачет, из тьмы выныривая. Ждёт того, что должно случиться.

На этот раз вопроса не последовало, и загадка показалась скорее дурным предсказанием. Настроение было и так далеким от радужного, и стукнуть духа захотелось самой — кем бы он там ни был, мне было не до игр. Но Ванда, главная охотница на духов, на этот раз кидаться к нему не стала. Погладила меня по плечу, ощущая настроение, и кивнула на лестницу:

— Иди. Я посмотрю, что он хочет показать.

И я не стала спорить. Подруга сбежала следом за лордом Бродягой, который не стал настаивать на моем присутствии, а я отправилась в комнату. Несмотря на то, что после ремонта у каждого из нас были свои покои, Зевран и Кальперния ждали меня здесь: магистресса читала какой-то объемный талмуд, Ворон пил вино и думал о своем. Но на меня они оба посмотрели с одинаковым ожиданием.

— Планы не изменились, выходим с утра, — ответила я на незаданный вопрос. Помолчала и добавила: — Но идём в Вал Руайо. Надо проверить, что там сейчас.

— Наш доблестный Страж-командор, полагаю, возвращается домой? — уточнил Зевран.

Я кивнула, даже не удивляясь, что ушлый Ворон уже в курсе всех событий — официальных объявлений пока не делали, решив дождаться результатов разведки. И если из орлейской столицы отряд при хорошем раскладе мог вернуться уже к утру — элувианы сильно сокращали расстояние, — то о происходящем в Ферелдене я вряд ли узнаю в ближайшее время. К озеру Каленхад у нас быстрых путей не было.

Алистер рвался проверить сам, как, впрочем, и Великий герцог — на этот раз Гаспару выдержка изменила. Селина молчала все совещание, и я боялась, что она упадет в обморок — но императрица оказалась крепче, заявив под конец, что в свою столицу отправится сама. Пришлось обеспокоенных монархов разводить едва ли не силой по комнатам, и тут очень помогла Верховная Жрица. Лелиана сумела убедить их, что любым делом должны заниматься профессионалы. Со скрипом пострадавшие правители согласились подождать хотя бы до утра, но я и этому радовалась. Реакция Алистера была ожидаемой, но от привыкших к дворцам и лакеям орлесианцев я не ждала такого рвения. Впрочем, стоило вспомнить историю их противостояния перед войной с Корифеем — тогда они умудрились даже на Перекресток самостоятельно выйти и с Имшэлем разойтись почти без потерь.

Что до остальных, то после такой демонстрации близкой катастрофы все возражения волшебным образом исчезли. Неварра собирала армию и обещала помочь для начала соседям — чудовища с Безмолвных равнин могли повернуть от Хасмала к колыбели некромантии. А могли и на север, в Тевинтер, так что Маркус тоже отнёсся к этому со всей серьезностью. Магов удалось скооперировать для одной из самых важных сейчас задач — Дагна уже второй месяц клепала свои руны, которые передавали нам контроль над якорями Завесы, но кто-то должен был их довезти до самого якоря и активировать. Учитывая их количество… Если верить волшебной карте Соласа — я ожидала, что она вызовет фурор хотя бы среди магов, но на фоне архидемона и титана магическая игрушка выглядела уже не так впечатляюще, — якорей было больше двух сотен. Управлять ими никто, разумеется, не умел, поэтому требовались гонцы, которые смогут правильно установить и активировать руны. Не то чтобы это гарантированно оберегало Завесу от разрушения, но все же рваная зеленая пленка выглядела слишком нездорово — с этим моим планом согласились все.

Гномы, которых удалось привести в себя не сразу, без проблем пообещали и скидки, и поставки, и все, что захочет Инквизиция, лишь бы титаны уснули обратно. Прожженным торгашам из Торговой гильдии и, как я заподозрила, Хартии — в конце концов, граница между их делами зыбка, — не понравилось чувство единения со своим прародителем и всем народом. Впрочем, это были их проблемы, я же радовалась, что удалось договориться, да и с разведкой под землёй у нас проблем тоже теперь будет меньше. А она точно была необходима: меня волновало отчуждение Орзаммара, как бы и там не случилась беда.

Эрла Эамона пришлось передать на попечение целителя, благо, близнецы и их отряд, включая Джесси, все ещё находились в Скайхолде. Новость о том, что рядом с любимой супругой проснулся архидемон, довела его до сердечного приступа.

Пока я рассказывала, пришел Каллен, и практически следом за ним влетела Ванда. Результаты своей разведки ей удалось уложить в два предложения — “тут есть спуск куда-то в подземелья; этот дух постоянно твердит про разделенный мир, думаю, это про Завесу!” — после чего мы всей компанией отправились к этому самому спуску. По дороге к нам присоединились Айдан с Лелианой, что-то обсуждающие в алькове тронного зала, и вот теперь мы все вместе стояли и смотрели на черный провал и уходящие в него ступени.

Жалеть об упущенном отдыхе, глядя на вход в самое сакральное место в мире — место, где этот мир зародился в том виде, в котором мы его знаем, — не получалось. И хоть я не была до конца уверена, что это именно оно… но все сходилось. Ценность Скайхолда для Ужасного Волка, его старое название — Tarasyl`an te`las, “место, где небо можно удержать”, — создание Соласом Завесы, даже загадки и намеки духа, явно управляющего жизнью и магией этой крепости.

Пожалуй, если внизу не окажется ничего интересного, это станет самым большим разочарованием в моей жизни. Но чутье подсказывало, что мы на верном пути.

— Готов поспорить, что там Глубинные тропы, — невозмутимо заметил брат. — Так что Стражу-командору там самое место. И если опасности нет, то и проверить я могу в одиночку.

Последнее он добавил явно чтобы подразнить нас, и Ванда легко повелась на подначку. Взвилась и отрезала:

— Это я тут с этим духом бродила и я нашла лестницу! Я туда иду!

— Что там? — игнорируя демонессу, спросила Лелиана. На этот раз она на возлюбленного покосилась с неодобрением, и Ванда, почувствовав негласную поддержку даже от прежней противницы, тут же протараторила уже известный мне стих-загадку:

— “Разделенный мир рождался во тьме и лириуме. Сердце его бьётся, трепещет, грозит разбиться. “Больно, больно” — плачет, из тьмы выныривая. Ждёт того, что должно случиться”.

— “Разделенный мир” — это Тедас, — прокомментировала я. — Его разделила Завеса на Тень и материальную часть. “Во тьме и лириуме” действительно намекает на Глубинные тропы. “Сердце”... Мы предполагали, что Солас создавал Завесу в этой крепости. Полагаю, можно назвать это место “сердцем” мира. И стоит проверить, что там с ним творится.

Мои пояснения вряд ли были нужны, но не одна Ванда испытывала возбуждение на пороге такой тайны. Однако очень хотелось поделиться догадками, даже если до них дошли и все остальные, так что ограничивать себя я не стала. Лестница по-прежнему вызывала опасения, но чем дальше, тем сильнее я заражалась энтузиазмом подруги — и усталость вместе с недоверием отходили на задний план.

— Здесь появился весь известный нам мир, — куда спокойнее, чем до этого, проговорила Лелиана. — Здесь Солас нарушил творение Создателя и создал мир, в котором мы живем. Я не могу не увидеть его.

— Не ты одна уснуть не сможешь от любопытства, мелкая, — улыбнулся брат, закрывая спор. Я хмыкнула и напоследок поддела:

— Вы можете совместный молебен устроить, после него прекрасно спится. Ладно, тогда идем все. Ванда, Светлячок, вы на разведку…

— Я и сама справлюсь, — ревниво буркнула демонесса, оборачиваясь кошкой.

— А вдруг там развилка будет? Идёте вместе, я не буду тратить время, — отрезала я. Подруга, впрочем, не обиделась, даже дослушивать не стала — бросилась вниз, следом за полетевшим вперёд виспом. Я повернулась к мужу: — Каллен, ты первый, у тебя доспех самый крепкий и щит есть. Кальперния, будем по очереди подновлять барьер на всякий случай. Вы первая, я зажгу светящийся шар, потом поменяемся. Зевран, иди последним, а то мало ли, кто там следом сунется.

— Слушаю и повинуюсь, наш прекрасный командир, — с насмешкой отозвался приятель. Каллен кивнул молча, и я заключила:

— Тогда идём.

Темнота на лестнице царила — глаз выколи. Впрочем, ничего другого я и не ожидала: магию этого места я ощущала даже без помощи лорда Бродяги, хоть и не смогла бы разобрать на отдельные заклинания. Воздух трещал от близости Тени, а Завеса пульсировала вокруг — прочная, эластичная, непреодолимая… эфемерная. Все же Солас когда-то сотворил настоящее чудо. Как бы там титаны ни меняли мир, распевая камням, один эльф сумел перекроить его радикально.

Но факелы захватить не помешало бы. Любопытство и усталость — плохие советчики.

Лестница уходила вниз, казалось, на километр. Запах лириума и каменной пыли подтверждал: это Глубинные тропы. Через десять минут спуска, когда голова закружилась от крутизны ступеней, я проворчала:

— Мог бы и лифт организовать. До этого даже древние тевинтерцев додумались.

И тут же прикусила язык. Древний не древний, но Кальпернией любопытные тевинтерцы в нашей крепости не исчерпывались. Каллен, похоже, подумал об этом же, потому что пробормотал:

— Стоило пригласить магистра Красса. Думаю, ему было бы интересно.

— Стоило, — с запоздалым раскаянием согласилась я. Не то чтобы так уж хотелось удовлетворять любопытство Маркуса, но такой скрытности он мне не простит. И, пожалуй, будет даже прав.

“Вы далеко убежали?” — поинтересовалась я у Ванды.

“Далеко! — тут же отозвалась она с заметным раздражением и даже обидой. — Виспа своего посылай! Тут все равно двоим изучать нечего”.

“Ты к нему ближе, ты и посылай, — парировала я. — Я с ним так хорошо, как с тобой, не общаюсь”.

Подруга тут же подобрела — похоже, к Светлячку Ванда ревновала, хотя и неплохо это скрывала. Отвечать не стала, но через минуту мимо нас в обратную сторону пронесся висп. Мой командор схватился за оружие, но я успокоила:

— Он гонцом пока поработает. Ванда говорит, пока внизу никаких развилок и опасностей нет.

Кальперния едва слышно вздохнула: доверять землякам вообще и главному юстициару в частности она так и не начала. Остальные промолчали, только Каллен, как мне показалось, согласно кивнул — но это могло быть и игрой теней.

В любом случае, пока что стоило сосредоточиться на лестнице: ступеньки ожидаемо были узкими и крутыми — настоящая ловушка, элемент фортификации, а не удобный спуск. К тому же сюда, в этот лестничный колодец, просачивалась влага — скорее всего, та волшебная труба, по которой в скайхолдские бани попадала вода, шла за одной из стенок вокруг нас, — и на некоторых ступеньках образовались скользкие лужи. Чем ниже мы спускались, тем сильнее мне казалось, что ходить этим путем вниз Солас не планировал. Может, это какой-нибудь черный ход? Или и правда ловушка — чтобы до цели добрались только самые упорные. Или Солас оказался не силен в архитектуре и инженерном деле — сотворить что-то на первый взгляд рабочее и необходимое, но не выдержавшее проверку временем было вполне в его духе.

Поскользнувшись на очередной луже, я выругалась под нос, тут же представила лицо любимого мужа, с трудом сдержала второе ругательство и выбросила из головы любые мысли, сосредоточившись на дороге. Благо вниманием она завладела надолго.

Ванда ждала нас у подножия лестницы, уже в человеческом облике. Выводили ступени в небольшой зал, невольно напомнив мне этим Тюрьму Корифея; впрочем, тут было почти сухо, никакого зелёного болота не наблюдалось, не воняло… Да и мельтешение демонессы — спокойно стоять она явно не могла, меряя шагами зал, — отвлекало от дурных мыслей.

Увидев нас, она остановилась, наскоро оббежала взглядом всю компанию, оценивая, успел ли кто к нам присоединиться, и проворчала:

— Только за смертью посылать. Я вас заждалась!

— Неужели сидела у подножья лестницы, mi bella? — не поверил Зевран. Она фыркнула недовольно, посмотрела снова на меня и затараторила:

— Здесь столько всего интересного! Это точно оно! Какие-то механизмы, и те статуи, и фонари, и…

— Здесь кто-нибудь есть? — перебил ее Каллен. Демонесса осеклась на полуслове, недовольно на него посмотрела и сморщила носик.

— Вроде того. Пошли, сами все увидите!

— Подожди, — попросила я и оглянулась на лестницу. Очень хотелось услышать шаги главного юстициара — это бы значило, что он уже рядом. Но едва слышные треск и гудение, заполняющие зал, любые тихие звуки скрадывали. — Подождем, пока нас догонит Маркус.

— Не заблудится, — буркнула подруга. Кажется, если бы она осталась в кошачьем теле, хвост сейчас хлестал по бокам как небольшой кнут. К счастью, одновременно с ней раздался и голос магистра Красса:

— В этом нет необходимости.

Ещё через полминуты тьма, скрывающая верхние ступени, разошлась, и из нее вынырнул Маркус верхом на своем диске и в обнимку с Кассандрой. Ванда тут же просияла, а я с трудом сдержала ехидный комментарий: слишком уж быстро нас догнал главный юстициар, и все благодаря летающему диску — меня взяла мелочная зависть. Помолчав, чтобы утрамбовать подальше это чувство, я предложила:

— Тогда идём дальше.

Магистр спрыгнул со своего артефакта, подал руку Кассандре — и она ее приняла, заметно удивив этим и Каллена, и Лелиану. И даже позволила поддержать себя под локоть, явно не слишком уверенно чувствуя себя на ногах. Похоже, скоростной спуск по винтовой лестнице оказался не слишком комфортным. Зато быстрым! А уж стоило представить, что нам ещё и наверх возвращаться…

— Сейчас пройдет, потерпи, Кассандра, — пообещал магистр с заметным сочувствием, заставляя удивиться теперь уже меня. Искательница осторожно кивнула головой, но отвечать не стала. Диск растаял в воздухе, и Маркус скомандовал уже совсем другим тоном: — Ведите, моя дорогая, заодно расскажете по дороге, куда мы опять вляпались.

Дорога вперёд, тут Ванда не ошиблась, и правда была одна. И если поначалу нам приходилось поддерживать светящиеся шары, да и Светлячок летел впереди, освещая путь, то вскоре необходимость в этом отпала: вдоль стен потянулись знакомые лавовые каналы, а на самих стенах появились светильники из завесного пламени.

Раскалённый оранжевый сливался с холодным зеленым, и из этой смеси рождался почти дневной свет, довольно странно смотревшийся в подземельях. За ближайшим же поворотом — коридор не свивался спиралью, но явно продолжал углубляться в подземелья и радовал нас резкими поворотами и временами даже ступенями, — к нему добавились лириумные прожилки, бегущие по потолку и вносящие свою лазурную лепту в освещение, придавая ему ещё большее сходство с естественным. И в этом свете легко было различить барельефы на стенах — совершенно гномьего вида, без малейшего намека на “эльфячесть”, как говорила Сэра. Не то чтобы я ждала от этого места рисунков Соласа, вряд ли он спускался так глубоко, чтобы кисти или когти о стену поточить… но все же союза с гномами не ожидала. Ведь они после создания Завесы потеряли магию и своих богов или в качестве кого у них там титаны были. Или это тоже незапланированное даже Фен'Харелом последствие?

Ванда смотрела то на меня, то на стены с предвкушением, словно ждала какой-то реакции. Но пока я ничего особенного не видела: геометрические фигуры, качественно обработанный камень — но и что из того? С Варриком Солас неплохо ладил, хоть и нельзя сказать, что между ними была такая уж дружба. Видимо, с древними гномами тоже смог наладить контакт. В конце концов, он воевал с теми, кто извлекал сердца титанов — чем не повод для союза? Если не вспоминать, что у него такое сердце — сфера средоточия — тоже было.

Но Ванда не торопила, тем более что первые пару минут пришлось потратить на введение опоздавших в курс дела. Искательница по мере рассказа бледнела и под конец даже покачнулась, вцепившись в руку главного юстициара.

— Кассандра? — обеспокоенно позвала Лелиана. Но та притормозила, вынудив нас тоже остановиться, глубоко, с шумом, вздохнула и покачала головой.

— Я в порядке. Это… мы окажемся там, где была создана Завеса!

— Возможно, — согласилась я. — Мы не до конца уверены.

Но Искательница отмахнулась от меня и продолжила:

— Возможно, мы первые, кто окажется здесь за все время мира. Мы увидим, где этот мир появился!

— Тебя это пугает? — спокойно спросил Маркус. Подруга посмотрела на него, перевела взгляд на свою руку, которой вцепилась в ладонь главного юстициара, и решительно кивнула.

— Да. Я видела слишком много. Смерть Верховной Жрицы, Брешь и сгорающие в ее пламени люди. Я была в Тени. Видела древнюю магию, демонов, что старше этого мира. Я боюсь, что моя вера не выдержит ещё одного испытания. Это... слишком.

Это признание ей, кажется, далось нелегко. Маркус сжал руку возлюбленной, но отвечать не торопился — я и сама не знала, что на это можно ответить. К счастью, рядом с нами стояла Верховная Жрица, и у нее были ответы на любые религиозные вопросы.

— Мир вокруг нас прекрасен, Кассандра. В нем дует ветер и разрушаются скалы, в нем есть магия и тайны, солнечный свет и ночное небо. Мы… вы видели руины мира до Завесы, и так ли он отличался от нашего? Уверена, элвен дышали тем же воздухом, что и мы, и солнце точно так же вставало на востоке, чтобы уснуть на западе, — Лелиана подошла поближе к Искательнице Истины и взяла ее руки в свои. — Возможно, у них было больше магии. Но она не исчезла — всего лишь осталась за Завесой. Солас сумел изменить баланс мира, но разве это доказывает слабость Создателя? Изменить сам мир ему не по силам. Никому не по силам.

Несколько минут обе женщины молча смотрели друг другу в глаза. Все остальные, кажется, боялись даже вздохнуть; по крайней мере, на меня слова старой подруги произвели сильное впечатление. Что бы там ни говорила Вера, что бы я сама ни видела, Создатель так и оставался абстрактной фигурой,меоиорая меня не слишком интересовала. Но ведь и правда... Весь мир вокруг нас — не то что Его работа; весь мир вокруг — и есть Он. Со всеми тайнами и бедами, с землетрясениями, чудовищами, возлюбленными и солнечным светом. И мы, все мы, лично знаем того, кто смог вмешаться в божественное существо.

Здесь. Он сделал это здесь. Это и правда волновало.

— Баланс важен, — тихо проговорила Кассандра. Прикрыла глаза на мгновение и согласилась: — Ты права. Я буду повторять себе эти слова.

Лелиана улыбнулась и отошла. Вместо нее заговорила Ванда, и от тембра ее голосе я невольно вздрогнула. Он стал куда ниже, почти мужским, но интонации остались прежними, мурлыкающими. А развернувшись к подруге, я почти испугалась: в глазах вместо привычного лавандового цвета плавала непроглядная зелень, и веяло от нее чем-то жутким.

— Помнишь, что ты ответила Кошмару, Кассандра?

— Ничего, — Искательница подобралась, словно ожидала нападения. Но Ванда улыбнулась, тоже жутковато, и посоветовала:

— Отвечай то же самое каждому страху. Не соблазняй демонов.

— Например, вас? — резковато поинтересовался магистр Красс, и я невольно дернулась к подруге, чтобы закрыть ее собой, если понадобится. Но демонесса только рассмеялась, и зелень в ее глазах растаяла.

— Себя я отлично контролирую, иначе эта зануда не отпустила бы меня сквозь Завесу. Ещё и почти всех сил лишила, так что вам не о чем переживать. И вообще, идём скорее!

Я поспешила следом за подругой, но ее глаза в памяти отложила. Хотелось надеяться, что с Вандой и правда все в порядке, но уточнить все же стоило: второй раз уже я видела эту зеленоватую силу. К счастью, выяснять сейчас никто ничего не стал, хотя я была уверена, что заинтересовалась происходящим не я одна. Но творение Соласа все же пока что привлекало больше внимания.

Идти пришлось недалеко, хотя спустились мы, кажется, глубже, чем даже во время поисков Зибенкек в Киркволле. Но стоило дойти до зала, которым заканчивался коридор, как я отбросила все мысли, вперившись взглядом в его центр. Под потолком висел огромный, почти белый, кристалл, в свете которого отлично была видна знакомая печать — такая же, как та, что мы видели когда-то в Тюрьме. Вернее, корифеевская печать была подобием этой, упрощённым донельзя. Изучая руническую магию, я по памяти смогла восстановить часть заклятий, но далеко не все. Сейчас же перед нами разворачивалось что-то запредельно сложное.

Знакомые фонари — те, что освещали Тюрьму, — парили вокруг печати. Откуда-то снизу в них вливалась энергия и, проходя сквозь резные металлические колбы, очерчивала печать полупрозрачным барьером. Назначение его, если опять же вспомнить Тюрьму, было довольно очевидно — что-то эта печать запирала. Или кого-то.

— Жаль, Варрик этого не видит, — вздохнула Ванда, обняла меня и устроила голову на моем плече. Каллен покосился на нее с каким-то странным выражением лица — будь это не мой муж, я бы сказала, что это ревность. Но поверить, что он меня ревнует, было сложно.

— Не думаю, что транспорт мастера Тетраса позволил бы ему спуститься по лестнице, — равнодушно заметил Маркус.

— Я бы ему помогла, — проворчала подруга мне на ухо. И ещё тише добавила: — И помогу.

Магистр проигнорировал ее бурчание, посмотрел на меня и заметил:

— Рассказывайте, Алиена, вижу, вам это место знакомо.

— Думаю, мне тоже знакомо, хоть и с чужих слов, — отозвался Айдан. — Ты ведь Тюрьму так описывала, мелкая?

Я ещё раз оглядела комнату: кристалл, дающий то ли свет, то ли силу, усложненная печать, фонари, перенаправляющие энергию…

— Похоже, — уклончиво согласилась я. И пояснила для остальных: — Когда мы нашли Корифея, он был заперт в похожей, только более простой печати. Фонари такой же формы горели по всей крепости, но энергию в печать направляли статуи грифонов. Такое впечатление, что Страж Сашамири, которая построила ловушку для Корифея, видела это место и частично воспроизвела, но по памяти.

— Вряд ли, — не согласился брат. — Если бы Серые Стражи нашли это место, то гарнизон поставили бы обязательно.

— Уверен, mi amigo? — Зевран негромко рассмеялся. — Стражи, как белки, волокут к себе в музей все, что связано со скверной, ты прав, но здесь скверны пока не видно.

— Пока, — мрачно повторил Страж-командор. И покосился на свою руку; на пальце я заметила ещё одно отличающее бордовым кольцо — брат-близнец взорвавшегося сегодня вечером.

— А я помню еще одну такую печать, — вмешалась Ванда, не давая развить тему скверны. — В том тейге, где мы титана нашли.

Я ничего подобного не помнила, но причин не верить подруге у меня не было. Да и она ведь носилась там одна, что-то могла найти без нас. Айдан нахмурился, явно пытаясь вспомнить, не попалось ли его отряду похожее место, но не преуспел — по крайней мере, хмуриться не перестал. Остальные только слушали — ни в Тюрьме, ни в тейге Гейдрун никто из присутствующих с нами не был.

Не дождавшись какой-то реакции от свидетелей, Маркус резюмировал:

— Итак, нам известно минимум о трёх подобных печатях. Одна, упрощённая, удерживала оскверненного жреца Думата. О другой нам ничего неизвестно. Третья перед нами…

Главный юстициар явно хотел добавить ещё что-то, но его перебил смутно знакомый голос:

— И у вас есть все шансы узнать, что прячет эта печать, если продолжите в том же духе. Или можете помочь, но это необязательно. Мне, в общем-то, все равно.

Я завертела головой, пытаясь найти источник голоса — интонации у него были довольно ехидными и кого-то мне напоминали, — но в зале печати никого, кроме нас, не было. Впрочем, Светлячок оказался более наблюдательным — или лучше чувствовал магию этого места, — и спустя пару мгновений скользнул вдоль стены направо и нырнул куда-то вниз. Мы с Вандой, не сговариваясь, рванули следом и едва не столкнулись с Калленом — он кинулся нам наперерез, не позволяя сунуться к возможной опасности первыми.

— Щит, — напомнил мне муж с укоризной, и я отступила, пропуская его вперёд. Ванда недовольно фыркнула и все равно сунулась первой, пока я сворачивала Завесу барьером вокруг нашего командора. Здесь это оказалось сделать проще, чем где бы то ни было, словно она готова была сама принять любую нужную мне форму. Впрочем, демонесса без защиты тоже не осталась, и я благодарно кивнула Кальпернии.

В том месте, где исчез висп, обнаружилась лестница. Огибая весь зал, она уходила на этаж ниже, и оттуда лазурное лириумное сияние било куда ярче, чем от кристалла под потолком. И энергия, поступающая в металлические фонари, шла тоже снизу. Стоило спуститься до середины ступеней, как нам открылась удивительная картина.

Все маго-механизмы, что я видела на руинах Арлатана и которыми восхищалась, показались детскими игрушками. Перед нами ярко сверкала золотыми гранями и лириумом самая сложная конструкция из всех, что мне довелось увидеть. Яркие шары энергии, золотые пластины с высеченными на них рунами мягко пульсировали в знакомом ритме, напоминающем биение сердца. В воздухе парили сосуды — похожие я видела в лаборатории Соласа; там они лежали мёртвым золотом и не слишком привлекали внимание, здесь же искрились лириумной жизнью. Между ними вращались несколько конструкций с зеркально отполированными пластинами в центре. Энергия, источник которой определить я не могла, перетекала из одного узла в другой с тихим, мерцающим гулом, напоминающим шёпот забытого языка.

Лишь спустя долгое мгновение я сумела оторвать взгляд от эльфийских артефактов и только тогда заметила то, что подсознательно ожидала увидеть с самого момента спуска: поддерживали всю эту конструкцию гномьи механизмы. Шестерни, даже спустя столько веков казавшиеся отполированными до зеркального блеска, сцеплялись без единого скрипа, цилиндры с засечками медленно вращались, корректируя направление энергии... Когда-то шестеренки тейга Гейдрун показались мне передовыми технологиями по сравнению с рычагами и противовесами Орзаммара; на фоне этого механизма они казались неказистыми рабочими лошадками рядом с призовыми скакунами.

Следующими я заметила знакомые статуи — из тейга Вальдасин, из подвалов Анодата, из… Когти Думата, как назвал их магистр Красс. И раньше было очевидно, что к Думату отношения они не имеют, но только теперь я поняла, что с Завесой они всё-таки были связаны, не зря к ним когда-то обратился Корифей и его коллеги. И пусть на фоне совершенства технологии и магии грубые статуи казались какими-то шаманскими идолами из тьмы времён, энергия в механизм поступала именно от них — в том числе от них — и уходила дальше, вверх, к металлическим колбам фонарей.

— Впечатляет, да? — со смешком спросил наш невидимый собеседник. Я с трудом отвела взгляд от лучей магии, пересекающих пространство, и всё-таки увидела говорящего.

Механизм огораживал почти прозрачный зеленоватый барьер, в котором без труда узнавалась Завеса, видимая сейчас безо всякой магии. За ней удобно уселся на каком-то камушке Фелассан, его я сразу узнала, хоть теперь эльф и выглядел как-то… мудрее и величественнее? Древний доспех элвен превратил его почти в легендарное существо, древнего героя из сказки. Вот только просвечивающие сквозь него шестерёнки намекали, что он так и остался призраком.

Вокруг барьера, с внешней стороны, толпились порождения тьмы — два огра, десяток гарлоков, генлок, по виду, шаман. Сейчас все они были заморожены до состояния статуй, и эта картина отозвалась еще одной вспышкой узнавания. Поэтому, разглядев почти в центре вражеской группы знакомую светловолосую гномью макушку, я почти не удивилась. Ее обладатель тоже сначала повернулся на голос, потом посмотрел на меня, радостно улыбнулся и оповестил:

— Бум! Колдовство?

— Сэндал! — опознал его и Айдан, причем у него в голосе звучало недостающее мне искреннее удивление. И тут же обозначил более актуально уж проблему: — Нужно уничтожить порождений тьмы.

— Неплохо было бы, — согласился Фелассан с насмешкой. — Заодно и дорогу им перекройте.

Он махнул просвечивающей рукой куда-то в сторону, и я только теперь разглядела, что зал с механизмом не был закрытым. Темный, подсвеченный слабым оранжевым пламенем, тоннель начинался в стене напротив, прямо за конструкцией. Сомнений не возникало — перед нами выход на Глубинные тропы. Те самые, куда Соласу вроде как незачем спускаться, кроме как ради сотрудничества с гномами.

Я ещё раз глянула на порождений тьмы, и брат перехватил мой взгляд.

— Мы разберемся, опасности в них сейчас никакой, — покосившись на Сэндала, он кивнул в сторону тоннеля: — Посмотри пока, что там можно сделать. Других тварей поблизости пока нет.

— Да, разберитесь сами. Что-то колдовать рядом с этой штукой, — я указала на механизм, — мне не очень хочется. Кальперния, Маркус, составьте мне компанию. Ванда, ты тоже.

Не то чтобы магам я не доверяла, но лучше не рисковать. И, судя по слегка насмешливому взгляду, главный юстициар мою мотивацию легко разгадал. Впрочем, спорить не стал — и на там спасибо.

Зал вокруг нас казался обычным: каменный мешок с темным проходом на Глубинные тропы и лестницей к потолку — не самое привычное расположение выходов, но и не то чтобы совсем экзотическое. Камень что под ногами, что у стен тоже был обыкновенным, никаких неожиданностей, характерных для Тени. Пропорции предметов вопросов не вызывали. И все же что-то в помещении было не то, как-то эта машина искажала восприятие — до прохода мы шли почти пять минут, хотя на глаз расстояние казалось не таким уж большим.

Зато в тоннеле все вернулось на круги своя. Привычная геометрия вытесанного камня, привычные лавовые каналы, даже скверна, встретившаяся нам уже метров через пятьдесят, была привычной. Правда, и эмоций положительных не вызывала, скорее, наоборот: мне как-то особенно ярко представилось, как она доползает до чудесного артефакта и захватывает все, до чего дотянется… Даже если на Завесу здешние механизмы не влияют, даже если это тюрьма для какого-нибудь очередного мага, вряд ли нам понравится эффект от замены обычного лириума на красный.

На этой мысли я встала как вкопанная, потому что “тюрьма для мага” и Солас складывались в один-единственный возможный вывод…

— Полагаю, самым разумным будет завалить этот проход, — вырвал меня из мыслей Маркус. — Алиена, вы из нас лучше всех знакомы со скверной. Как надолго задержит ее завал?

Я посмотрела на черные нити, похожие на плесень, и передёрнула плечами. Остановились мы метрах в десяти от нее — достаточно далеко, чтобы не заразиться, но все равно слишком близко для душевного равновесия.

— Лучше всего было бы вызвать сюда тех, кто умеет со скверной работать, и выжечь ее в бездну. Но не уверена, что стоит показывать это место бывшему жрецу Уртемиэля и бывшему помощнику Корифея, — с нервным смешком отозвалась я. Не то чтобы я не доверяла Архитектору и Гериону Алексиусу, но… не настолько доверяла. Кто знает, что придет им в голову, особенно в оскверненный разум жреца, который сейчас со скверной испытывает проблемы? Решат ещё облагодетельствовать весь мир каким-нибудь экзотическим образом, а нам потом разгребай.

Я покосилась на Кальпернию, тоже когда-то бывшую помощницей Корифея, и наткнулась на ответный взгляд. Эмоции, мелькнувшие в нем, уловить не удалось, мне же подумалось, что своей новой соратнице я, пожалуй, доверяю. Больше доверяю, чем Алексиусу. Потому что он когда-то использовал ради решения своих проблем любые возможности, не взирая на их этичность. Она, будучи правой рукой самого могущественного на тот момент мага мира, сумела удержаться в рамках.

Но Шартер надо всё-таки попросить разузнать, чем бывшая глава венатори занималась эти десять лет.

— Разумно, — поддержал магистр Красс. К моему удивлению, не вернул тут же меня к своему вопросу, а замолчал почти на минуту, разглядывая пространство. Но что-то в его взгляде вызывало сомнение в том, что Маркус ищет способ остановить скверну. И почти сразу он подтвердил это ощущение: — Полагаю, я должен поблагодарить вас. Знаю, в вопросах артефактов вы относитесь ко мне предвзято, но все же сочли возможным пригласить сюда. Я это ценю.

Я так удивилась, что даже не нашлась с ответом: кажется, главный юстициар поблагодарил меня едва ли не впервые в жизни. Впрочем, долго удивляться не пришлось — Ванда этими словами ничуть не прониклась и тут же заявила:

— Тогда ты и заваливай! У нас аккуратно все равно не получится.

Я со вздохом кивнула. У меня, пожалуй, никак не получится: из всех стихий земля мне давалась хуже всего. Взрывать же тоннель было не слишком разумно.

— Вы уверены, что этого будет достаточно? — вмешалась Кальперния. — Я немного изучала скверну после… Насколько я знаю, камни для нее преградой не станут.

— Не станут, — задумчиво согласилась я. И решила: — Обрушим и сплавим в единый монолит, должно помочь. Сплавить я смогу.

Надо же оправдывать звание мага.

Главный юстициар, вернувшись к более привычному настроению, хмыкнул с отчётливой насмешкой, словно подслушал мысли, и предложил:

— Магистр, желаете попробовать свои силы?

Кальперния покосилась на земляка откровенно настороженно, но посох достала. Кажется, женщина хотела что-то сказать, по крайней мере, вместо того, чтобы колдовать, она развернулась к юстициару. Но возможности высказаться ей не дали. Сначала по тоннелю разнесся негромкий, но пробирающий до самых костей рык, а следом за ним из зала раздался крик:

— Алли! Порождения тьмы близко!

С предупреждением Айдан слегка запоздал: трёх крикунов, вывернувших из-за поворота в другом конце тоннеля, мы успели увидеть — всего на мгновение, на наших глазах они растворились в тенях. Невидимая опасность, пугавшая меня в детстве, едва не стоившая жизни моему брату, да ещё и в похожей ситуации — похожем помещении, — заставила запаниковать. Сейчас у меня не было прежних щитов, я никак не могла защитить своих друзей, не могла сделать ничего…

“Щит!” — мысленно рявкнула Ванда. Я машинально, подчиняясь привычной команде, вскинула руки и… ничего не вышло. У меня больше не было той магии.

Зато привычное действие заставило успокоиться, волна магии, прокатившаяся по тоннелю навстречу противнику, дала небольшую фору — крикуны, падая на пол, на мгновение снова проявились, — и я вспомнила, что есть другая магия. Барьер из Завесы — как временная защита, защитная руна на полу — в качестве полноценного щита. На этот раз, не иначе как с перепугу, я сумела состряпать ее мысленно, без рисования, да ещё и растянула поперек всего коридора. Отток сил заставил покачнуться, но огр, появившийся следом за крикунами, вдохновил на дальнейшие свершения: я взялась выплетать невидимость для нас, и со второй попытки стабилизировать заклинание даже удалось.

К счастью, нас не оставили разбираться с опасностью в одиночестве. В последний момент перед тем, как удалось выровнять все энергетические потоки, в зону действия заклинания влетел мой брат — с одним мечом наголо, без защиты и практически без доспеха. Не успела я заволноваться, как следом за ним мимо меня проскочили Каллен, на ходу прикрывая Айдана щитом, и Кассандра — она бросилась к Маркусу, тоже взявшемуся за меч. И в следующее мгновение магия скрыла нас из поля зрения не только врагов, но и союзников, так что Зевран едва успел притормозить и перехватить сунувшуюся было вперед Верховную Жрицу.

— Назад! — скомандовал Каллен, и дальше я уже не следила — магия, что руна, что невидимость, поглощала все мое внимание.

Удерживать заклинания на постоянно перемещающихся спутниках было сложно: скрывать так много людей одновременно мне до сих пор не приходилось. Поэтому один небольшой нюанс я из виду упустила: пусть людей порождения тьмы видеть больше не могли — и чуять, как я надеялась, тоже, — зато барьер весело зеленел на весь коридор. Его огр и выбрал своей мишенью: разбежался как следует и вломился вперёд рогами прямо сквозь магическую преграду. Сорвавшиеся заклинание ударило так, словно я попала под копыта креталя. Каким чудом удалось удержать остальные заклинания, сказать было сложно, наверно, больше в этот момент никто не атаковал и не двигался, но выдержки хватило только на магию — воздух словно выбило из груди, ноги подогнулись, и я сползла на пол.

Прошло несколько долгих томительных минут, в которые я ещё цеплялась за заклинания и пыталась прийти в себя, а потом слетела и невидимость. К счастью, дыхание я уже восстановила, бежать никуда было не нужно, и я осмотрелась. Руна на полу продолжала едва заметно мерцать, но особой концентрации от меня не требовала. Огр бесформенной кучей лежал посреди коридора, рядом с ним валялись два крикуна и гарлок, вот только нам это вряд ли могло помочь — из коридора к тварям спешило подкрепление. Кажется, не слишком большое, но сколько их там ещё пряталось в темноте?

— Назад! — каким-то не своим голосом скомандовала вдруг Кальперния. И — настоящее чудо! — никто не попытался воспротивиться. Даже я с трудом поднялась на ноги, и подоспевшая Ванда оттащила меня к выходу из коридора.

Руна на полу замерцала и погасла, лишая наш отряд последний защиты. Впрочем, она больше не понадобилась: магистресса закончила выплетать заклинание, и тоннель перед ней превратился в царство первозданного хаоса. Каменные полы оборачивались зыбучими песками, захватывая ноги нападающих; воздух закручивался вихрями, ломая им кости; довершало работу пламя: голодное, ревущее, оно превращало в пепел и порождений тьмы, и мелкие камни, и даже сам воздух, как мне казалось. Дышать стало тяжело, и я отступила на несколько шагов — ближе к выходу, к залу, в котором проблем с кислородом не было. И в то же время уходить слишком далеко опасалась: вряд ли после такого останется хоть один противник, но исключать подобное я все же не могла и беспокоилась за спутницу.

— Как… у Корифея, — выдохнула Кассандра, явно вспомнив, как жрец Думата едва не сжег нас возле храма Митал. Некоторое сходство ученицы и учителя действительно просматривалось, но я все же помотала головой:

— Нет. У Корифея был только огонь. Это заклинание как у Архитектора.

Увы, вспомнила я об этом не просто так. Похоже, рассчитать силы с этим заклинанием было сложно, или Кальперния и вовсе утратила контроль над магией, но ощущения мне напомнили наш старый, первый, поход на Кладбище драконьих костей. Тот самый, когда Айдан ушел воевать с Матерью, оставив меня на попечении жреца Красоты, и Архитектор едва не выжег весь воздух в тоннеле. Сейчас происходило то же самое.

К счастью для нас, силы магистрессы закончились всё-таки раньше, чем кислород. Пламя потухло как-то внезапно, и Ванда метнулась вперёд, чудом успев подхватить потерявшую сознание женщину. Когда же она подтащила магистрессу поближе, я прочувствованно выругалась, и на этот раз укоризненные взгляды кидать на меня никто не стал. Айдан ещё и добавил пару слов.

Вены Кальпернии почернели, словно она была отправлена скверной, а ладони прикипели к посоху, так что забрать его из ее рук сразу не получилось. Вторая попытка разлучить магичку с ее оружием тоже оказалась провальной, зато удалось рассмотреть: забрать посох не позволяет магия, а вовсе не травмы. С этим работать было проще — по крайней мере, не так страшно было навредить.

— Маркус, займитесь завалом, — велела я и жестом попросила Ванду оттащить нашу спасительницу обратно в зал. Как ее лечить, пока было непонятно, но строительные работы этому вряд ли поспособствуют.

Мелькнула было мысль выбросить посох туда же, за завал, а потом всё-таки сплавить все в единый монолит, но я от нее отказалась. Во-первых, не хотелось оставлять эту дрянь здесь, хоть и под каменным монолитом. Во-вторых, я надеясь всё-таки уговорить Кальпернию самостоятельно отказаться от посоха. Почему-то казалось, что так будет надёжнее. И правильнее.

Но пока что следовало хотя бы вытащить его из почти почерневших рук. Или привести магистрессу в себя: отчего-то мне вспомнились ночные повязки на руки — не от скверны ли они помогали? Во всяком случае, хотелось надеяться, что Кальперния знает, как привести себя в порядок.

В этот момент Светлячок вынырнул из-под потолка, где прятался во время схватки — я успела забыть про виспа, слишком уж тихо он себя вел, — и сунулся к магистрессе. Посох он все же облетел — даже духам красный лириум не нравится! — и попытался усесться Кальпернии на лицо. Увы, это не помогло ей очнуться.

— Дай-ка я, — чуть подвинул меня брат. Ванда ревниво на него покосилась, но позволила подсесть к пострадавшей.

Айдан терять время не стал: вытащил довольно изящный кинжал, осторожно, стараясь не порезать, поддел палец Кальпернии — и тот легко отошёл от посоха, ещё и посветлел. Я тут же удивлённо-требовательно уставилась на скрытного Стража-командора, который, похоже, забыл рассказать родной сестре о своих новых способностях, и он в ответ хмыкнул.

— Насколько я знаю, Авернусу о таком кинжале в свое время рассказала ты сама, мелкая. Старое изобретение Архитектора для какого-то мага ещё во времена короля Мэрика.

— Я не знала, что Архитектор повторил свой эксперимент, — заметила я, наблюдая, как скверна покидает уже второй палец магистрессы. — И, насколько я помню, тот кинжал вытягивал скверну из предметов.

— Это улучшенная версия, — не стал спорить брат.

— А это? — я кивнула на кольцо. До сих пор времени спросить не нашлось, но ведь и кольца эти раньше видеть не доводилось. Вернее, видеть видела, конечно, но не думала, что у них какое-то важное предназначение. Мало ли украшений и амулетов у целого эрла и Стража-командора?

— Помогает чувствовать скверну, — пояснил Айдан. — Мы ведь только номинально Серые Стражи, Алли. Скверну мы больше не ощущаем. Вот и приходится изворачиваться.

Я кивнула, осмотрела соратницу — пока мы болтали, Айдан успел очистить и разжать одну ее руку, а вены на лице бледнели будто бы сами по себе, — и поднялась.

— Пойду гляну, что там с тоннелем.

Окинула зал внимательным взглядом, подмечая, что мы успели сделать. Артефакт Соласа по-прежнему тихо гудел и словно напевал мелодию — лириума ли или Завесы, но я ощущала ее всей кожей. Призрачный Фелассан все так же сидел за барьером и с любопытством наблюдал за нами. Ледяные порождения тьмы уже были разбиты и жалкими кучками лежали у стены; над ними замер Сэндал, по-прежнему перебирая цветные камушки — руны — в руках. У меня на глазах он выбрал одну, выставил вперёд, и останки порождений вспыхнули пламенем. Все остальные участники нашей вылазки, кроме Айдана и Ванды, по всей видимости, остались на месте.

Подумав пару мгновений, планы я поменяла. Завалить тоннель и без меня смогут, от порождений тьмы это поможет, а сплавить камень можно и позже — если Маркус не сделает этого сам. Зато разобраться с тем, что здесь вообще происходит, захотелось прямо-таки нестерпимо. И я отправилась к Фелассану. Эльф за моим приближением наблюдал с неподдельным интересом, словно было в этом что-то новое и незнакомое, я же пыталась вспомнить, что вообще о нем знаю.

Впервые о Фелассане я услышала от Великого герцога: он рассказывал, что встретил самодостаточного, не озлобленного, эльфа, похожего на бессмертных стражей храма Митал. Где? Сам он этого не сказал, но раз Фелассан с Бриалой знакомы — то почти наверняка в окружении маркизы Долов. Знакомы они явно в положительном ключе: этот дух интересовался успехами Бриалы, сама она была убеждена, что вредить эльфам он бы не стал. Что ещё? В Маяке, резиденции Фен'Харела в Тени, есть целая кипа записок, подписанных именем “Фелассан”; можно было бы счесть, что это тезка… если бы не слова Гаспара. Жаль, я не успела прочитать хотя бы часть, может, это помогло бы…

— Значит, по забытым уголкам Тени разгуливала не кто попало, а сама леди Инквизитор? — первым заговорил Фелассан с заметной насмешкой. Я чуть наклонила голову, собирая знания в кучку, и предположила:

— Тебе рассказала обо мне Бриала, да? Теперь мы поменялись ролями: ты обо мне знаешь, а я о тебе — почти ничего. Ты был знаком с Фен'Харелом?

Иначе откуда бы взялись те записки на Маяке?

— Знаком? Можно сказать и так, — согласился призрачный эльф.

Я посмотрела на его ироничную улыбку и неожиданно захотела послать его куда подальше. Всем хочется играть в загадки, всем непременно нужно блюсти свою выгоду — а ну как злобная Инквизиция обойдет на полшага? И мне это успело надоесть. Можно подумать, я хоть когда-то лезла во власть!

Некстати вспомнилась бухта Иллен, не то с виноградниками, не то с орехами — кажется, единственная имущественная интрига, к которой привлекли меня лично ещё во времена Корифея. О скольких я не знаю? Может, для этих подозрения есть какие-то основания?

Но уж точно не у дохлого эльфа тысячелетней давности.

— Знаешь, — мрачновато начала я, — тут явно творится какая-то дрянь, одни порождения тьмы чего стоят. И во всем мире творится та ещё дрянь. А сегодня денёк был просто охренительно паршивым, завтра будет не лучше, а мои шансы даже не выспаться, а хоть немного поспать тают на глазах. Поэтому если у тебя есть желание мне что-то рассказать, рассказывай. А если нет, иди по своим делам и не порть нервы, тут мы разберемся сами. Но на загадки у меня настроя нет.

Фелассан посмотрел на меня довольно неприятным взглядом, пронизывающим — так что даже захотелось схватиться за оружие. Порыв я сдержала и сложила руки на груди.

— Раз ты так ставишь вопрос… — я подумала, что Фелассан все же уйдет. Но он поудобнее устроился на камне и кивнул: — Бриала считает, что тебе стоит доверять, а к ее мнению я готов прислушаться. Так что да, я был знаком с Фен'Харелом. Можно сказать, я был его другом, хотя наша дружба закончилась не очень хорошо.

— Ты мертв? — вырвалось у меня. Эльф иронично вскинул брови, и я смутилась: — Извини, некорректный вопрос. Просто на прочих духов ты не похож, а для живого эльфа слишком… ммм… прозрачный.

Фелассан с усмешкой покачал головой, но все же ответил:

— Жизнь, смерть — для таких, как я, понятия относительные. Тела в материальном мире у меня больше нет, и это немного мешает общаться с моей лучшей ученицей.

Это мало что объясняло, но переспрашивать я не стала. Было слишком много посторонних вопросов — почему он не взял Фейнриэля в ученики, как и когда был знаком с Соласом, почему он не потерял память, если стал обычным духом или в чем его необычность… Я подозревала, что и об эванурисах он мог бы рассказать больше, чем мы уже знали. Вот только день и вправду вышел длинным, и последний бой изрядно потрепал остатки моих сил, так что даже восторг от таинственного артефакта поутих. Поэтому я перешла к практическим вопросам:

— Порождений тьмы мы убрали, тоннель запечатаем. Ещё какая-то опасность тут есть?

— Есть, и немалая, — кивнул эльф. Указал на артефакт и поинтересовался: — Ты уже знаешь, что это?

Я ещё раз окинула взглядом механизм, но подсказок так и не нашла. Руны были мне незнакомы, лириум никаких ассоциаций не вызывал. Гномьи статуи скорее запутывали, чем проясняли происходящее. Поэтому честно покачала головой.

— Мы знаем, что именно Солас создал Завесу и что Tarasyl'an te'las принадлежала ему, — на всякий случай уточнила я, чтобы не казаться совсем уж наивной. — Мы предполагаем, что именно здесь он создал Завесу. Этот артефакт имеет к ней какое-то отношение?

— Прямое, — кивнул Фелассан. И тут же предупредил: — О том, как она построена, меня не спрашивай. Я о ней даже узнал, только когда стало поздно что-то менять.

— Значит, о создании Завесы вам ничего неизвестно, — почти не вопросительно проговорил магистр Красс. Я и не заметила, когда он успел подойти, а вместе с ним — я оглянулась, — и все остальные. На мой вопросительный взгляд Маркус снисходительно отчитался: — Тоннель я перекрыл, дальше дело за вами, моя дорогая. Плавить камень вы, кажется, планировали самостоятельно. Так что с Завесой?

Эльф некоторое время рассматривал главного юстициара, кажется, оценивая, стоит ли при нем говорить. Но, вероятно, счёл достойным если не полного доверия, то хотя бы некоторой исторической справки, потому что заговорил:

— Кое-что узнать мне удалось. Этот артефакт действительно участвовал в создании Завесы, как именно — не знаю. Сейчас Завеса от его существования не зависит.

— Как и от якорей? — перебила я. На меня оглянулись и Маркус, и Фелассан, причем если первый источал привычное высокомерие, то взгляд второго был ироничным. Обидно-ироничным. — Прошу прощения. Просто Солас рассказывал мне о якорях примерно так же: они корректируют состояние Завесы, но не ее наличие.

— Ты знакома с ним как с Соласом? — заметно удивился эльф. — Это немного упростит нам задачу. Насчет якорей ничего не скажу, я так и не смог обнаружить все части этой системы. Знаю, что статуи, — он кивнул на гномьих идолов, — помогли в разделении материального мира и магии. Частички титанов укрепляют реальность, и Солас сумел как-то упорядочить это влияние. Подозреваю, что в момент ритуала этот артефакт играл большое значение, может, был материальным воплощением заклинания или даже Завесы, но теперь это значение он утратил. Зато осталось второе.

— Замок, — предположила я. — На тюрьме эванурисов. Да?

Это было самое логичное предположение: если более слабые копии удерживали Корифея, то есть жреца бога, и… надо бы узнать, кого могли удерживать в тейге Гейдрун… то самая сильная печать вполне могла служить запором для самих богов. Тем более если Солас создавал Завесу и упихивал за нее своих противников одновременно. А артефакт на нижнем этаже был очень наглядно связан с печатью на верхнем.

Но Фелассан заметно удивился.

— В том числе. Раз ты знаешь об этом, то знаешь и о том, что еще запер Солас в своей тюрьме?

— Скверну, — вспомнила я и передернула плечами от внезапно пробившего озноба. — То, что мы видим, лишь крохи того, что было до появления Завесы.

— Узнаю его слова, — рассмеялся эльф. — Что ж, в таком случае тебе все известно. Добавлю только, что сейчас скверна, запертая в Тени, волнуется и пробует запор на крепость. Думаю, Гилан`найн пытается ее позвать. Порождения тьмы были неприятностью, но куда меньшей, чем скверна, ждущая за замком.

— Ты знаешь, как ее успокоить?

Но Фелассан покачал головой. С некоторым сожалением добавил:

— Я был его генералом в той войне и его другом. Увы, ученым я не был. Но, насколько я вижу, здесь Соласу помогали дети титанов. Возможно, они смогут помочь и теперь.

— Колдовство! — поддержал Сэндал. Его приближения я тоже не заметила и сейчас ухватилась за возникшую идею:

— Сэндал, ты сможешь придумать что-то со скверной?

Но странный гном, скорее всего, связанный с титаном, посмотрел на меня кристально-честным взглядом и повторил:

— Колдовство?

— Он что-то еще говорит? — нетерпеливо вмешалась Кассандра. Она казалась бледноватой: похоже, ее вера все-таки подвергалась немалым испытаниям. Но держалась ровно, почти все время молчала и только сейчас не выдержала.

Лелиана положила бывшей коллеге и подруге руку на плечо, и Искательница чуть отступила, то ли успокаиваясь, то ли смущаясь своего порыва. Верховная Жрица ласково улыбнулась гному, который тут же расцвел в ответной улыбке, и мягко заметила:

— Если Сэндал сумеет чем-нибудь помочь, то непременно поможет. Правда?

Парень активно закивал головой, но, увы, никакого решения так и не предложил. Значит, в вопросах скверны ни Фелассан, ни Сэндал нам помочь не смогут. Жаль, что прямо сейчас простого решения проблемы у нас нет, но с этим будет кому разобраться.

А пока... Я обернулась, отыскивая взглядом демонессу.

— Ванда!

Она отвернулась от Кальпернии. Как я заметила, чернота с лица магистрессы окончательно ушла, посох уже лежал рядом, но Айдан убирать свой волшебный кинжал не торопился. Мелькнула мысль, что неплохо бы обратиться за консультацией к Архитектору или Алексиусу, раз уж они так хорошо разобрались со скверной; но показывать им это место мне по-прежнему не хотелось. Отложив эти размышления на “потом”, я попросила:

— Ты из нас самая быстрая, сбегай наверх. Нам тут срочно нужны Дагна и Варрик либо Хоук. Или оба.

Подруга согласно кивнула, даже не пытаясь пререкаться, и, обернувшись кошкой, рванула в сторону лестницы. Светлячок, круживший вокруг артефакта во время нашей беседы, полетел следом. Интересно, это он решил демонессе на нервы действовать или тоже проникся любовью к Варрику? Коул, помнится, когда-то говорил, что даже духи любят его истории.

Я запоздало подумала, что виспа было бы неплохо послать в Тень, на поиски Веры. Вот уж кто точно все знает, может, перестанет наконец строить из себя таинственного сфинкса. Впрочем, это можно будет сделать и чуть позже.

— Зачем? — на этот раз Кассандра сдвинула брови. Похоже, исцеление Варрика, хотя бы частичное, вернуло их отношения на прежний уровень.

— Сэндал семь лет прожил в доме Хоука, если кто и сможет с ним договориться, то он. Или Варрик, он со всеми может договориться, — пояснила я. И улыбнулась: с Кассандрой наш писатель так и цапался; впрочем, налаживать отношения не торопилась ни одна из сторон — может, им это просто нравилось? Перевела взгляд на самого гнома и попросила: — Ты ведь поможешь нам?

Он снова закивал, а я перевела взгляд на драгоценный засов на тюрьме скверны. Эванурисы на его фоне показались не такими уж и страшными, да и просыпающиеся титаны пугали меньше. В конце концов, Валта десять лет назад сумела усыпить одного, может, найдутся и другие гномы. Или она сама явится. Что делать со скверной, если она сумеет вырваться, я не знала.

Впрочем, рядом с нами находился неплохой источник информации. Генерал Фелассан, воюющий под предводительством Фен`Харела. Уж об эванурисах он нам точно что-нибудь расскажет.