Последняя симфония (джен)

— Спасибо, нет! — я захлопнула дверь прямо перед носом очередного курьера, присланного из Башни Бдения, и поморщилась.

Это было невежливо. Крайне. Хорошо, что мне никогда не быть королевой, потому что к Аноре постоянно бегали то слуги, то курьеры, то еще какие-нибудь посетители — и всех она встречала неизменно вежливой улыбкой. Но Инквизитор в отставке вполне может позволить себе провести день в одиночестве. И даже пару дней. Неделю.

Неделю назад Каллен собрал всю стражу поместья, взял слово, что в случае опасности — даже если мне только покажется — я улечу в безопасное место, и отправился на помощь Серым Стражам. На юге снова случилось нападение порождений тьмы, чуть ли не самое масштабное со времен Пятого Мора, и сейчас там воевали все: Стражи, остатки Инквизиции, армия Ферелдена, хасинды с авварами, даже несколько отрядов орлейских шевалье… Впрочем, на южных рубежах Орлея порождения тьмы тоже вылезали куда активнее, чем хотелось бы, так что вся объединенная армия растянулась почти от Гаморданских пиков до Ледяных морей.

Уже ходили слухи, что это начало Шестого Мора, а то и вовсе кара Создателя, потому что… дальше мнения разделялись. Потому что Верховная Жрица слишком далеко отошла от традиций, пустив в Церковь эльфов и мужчин. Потому что до сих пор не завоеваны еретики: кунари, тевинтерцы, гномы, долийцы. Потому что окружающие недостаточно сильны в своей вере и не так часто молятся, как Ему бы хотелось. Последний вариант был моим любимым, потому что не предполагал никакой агрессии по отношению к окружающим; скорее всего, его распространяли агенты Верховной Жрицы — Лелиане было не до Священных походов или уговоров недовольных. Ведь помимо порождений тьмы мир сотрясали регулярные землетрясения, билась нестабильная Завеса, влияющая на магов не лучшим образом… а ведь магов Верховная Жрица Виктория тоже поддерживала. На кару Создателя и правда походило…

Я гадала, что из этих событий вольно или невольно вызвал наш друг-враг Солас, он же Фен`Харел, а что — естественный ход вещей. Скажем, землетрясения — точно результат наших общих игр с Завесой. Солас пытался ее ослабить своими артефактами, которые я так неосмотрительно помогала активировать во время войны с Корифеем; мы старались их либо погасить, либо заставить работать в обещанном режиме — укреплять Завесу. Она билась как мокрый парус на ветру, и я, и любой другой маг прекрасно чувствовали, как лихорадит наш щит от непостоянства Тени — а через него и некоторых магов. Чувствовали и титаны, благополучно проспавшие все столетия ее существования.

Порождения тьмы бежали на поверхность — и это все, что нам было известно. Архитектор не слышал Зова Древних Богов, своих последователей он тоже избавлял от него, так что ответить, от чего они бежали, не могли даже новые обращенные. А их было совсем немного: взять в плен противника удавалось очень редко, а подчинить кого-то своей воле нашему оскверненному союзнику удавалось не так часто, как хотелось бы. То ли их гнала жажда крови, усиленная чуть изменившейся скверной, то ли страх перед чем-то ужасным… Мне невольно вспоминались мысли той тени древнего эльфа, что когда-то научил меня пути боевого мага. Тогда эльфы и люди Бресилиана тоже сражались против “чего-то ужасного”. Не того ли, что пугало теперь даже гарлоков?

А вот на политику Солас вряд ли повлиял, по крайней мере, напрямую.

В Орлее гражданская война еще десять лет назад бушевала, и Инквизиции удалось лишь ненадолго прикрутить пламя взаимных претензий императрицы и Великого герцога.

В Неварре король Маркус наконец-то отправился на заслуженный вечный покой, его брат, занявший престол, тоже дышал на ладан — а магов любых школ аристократия к нему не подпускала после нескольких неприятных интриг Морталитаси. Да и сам орден некромантов лихорадило: после смерти прелата нового главы так и не появилось отчасти из-за внутренних интриг, отчасти из-за внешних.

В Вольной марке пока вроде бы стояла тишина — если не считать регулярно появляющихся в Киркволле красных храмовников, — но тишина эта была обманчивой. Викому не простили эльфов в Совете города, на Герцинию регулярно нападали пираты, так что ничем не занятых войск там скопилось немало. В Кайтене умер виконт Рави, его место заняла Хильда, и это понравилось далеко не всем, как и маг в правящей семье Старкхэвена.

Королевская семья Антивы вообще словно самоустранилась из политики, уже открыто перекладывая власть на плечи торговых принцев и — через них — Воронов. Возможно, это было и к лучшему: от Антаама картинами и балами не отобьешься, а хватки правителю явно не хватало.

В Ривейне во время атаки кунари была убита королева и захвачено место священного сбора Провидиц — и страна пребывала в хаосе.

Андерфелс молчал. Королевское семейство правило, простые обыватели относились к этому с привычным равнодушием — силой в Андерфелсе были Серые Стражи, и с ними внешне все было в порядке. Жаль, шпионов в Вейсхаупте у нас не было.

Тевинтер разрывался на части: кунари на восточном фронте, венатори по всем фронтам, интриги Магистериума, смерти — на первый взгляд естественные — среди магистров. Впрочем, как говаривал классик, кинжал в спине — вполне естественная смерть для правителя. Архонт, к счастью, пока был жив, а вот место Черного Жреца занял новый человек.

Только в Ферелдене никаких политических дрязг не было: нам хватало и границы с Коркари.

Я вспоминала тост брата на праздновании Первого дня этого года — “Пусть этот год решит все наши проблемы” — и невольно смеялась. Еще не сквозь слезы, но, по крайней мере, сквозь горький сарказм. Пока что единственный способ решения всех мировых проблем, который я видела: помочь Соласу снять Завесу. А что, нет мира — нет проблем…

Но пока что единственное, что я могла снять — это чехол с холста. Готовить холст для живописи — натягивать на подрамник, грунтовать, что там еще делают, — я ленилась, тем более что уроки мастера Родерика вспоминала не так часто. Поэтому в этот раз просто заказала у знакомого торговца в Амарантайне. Вчера его, наконец, доставили, и я хотела посмотреть — пока он еще белый, чистый, без единой линии, задающей какой-то сюжет…

Желание порисовать посетило меня неожиданно. Уже долгие годы я рисовала разве что руны — и в этом достигла определенного мастерства, — живопись же оставалась где-то в прошлом. Но с месяц назад, на исходе зимы, мне приснился любопытный сюжет. Пожалуй, не будь я магом, заподозрила бы, что его вложил мне в голову один ушлый не-бог; но магом я была, причем в вопросе соприкосновения с чужим разумом подкованным, и какого бы то ни было постороннего влияния не ощущала. Просто сон. Просто рисунок. Почему нет?

Набросок на бумаге я закончила еще неделю назад. И он снова вызвал у меня подозрение, что идея возникла не сама по себе. Простые линии, простые цвета, стилизованные черты — совсем не тот стиль, которому обучал меня Родерик. Куда больше походило на те фрески, что оставил в Скайхолде Солас. На те, что я видела в древних эльфийских руинах. На те, списки которых присылали наши агенты из найденных по всему миру остатков империи Элвенан. Я даже хотела выбросить этот рисунок и отправиться на юг вместе с мужем, чтобы исключить любые соблазны перенести свою странную фантазию на холст и подарить ей цвет; но Каллен наотрез отказался вести меня навстречу порождениям тьмы. К тому же постороннего присутствия по-прежнему не ощущалось… И я заказала холст.

Белый. Белоснежный. Грунт лег идеально: казалось, что передо мной ровная снежная пустыня, ждущая того, кто подарит ей жизнь. И я не сдержалась.

Рисунок ложился на холст будто был там всегда. Мне не было нужды смотреть на набросок: он словно отпечатался на сетчатке, и теперь оставалось только обвести те линии, что и так стояли перед глазами. Работа захватила, уголь летал по холсту, черта за чертой воссоздавая картину, пришедшую ко мне во сне. Это и было похоже на сон или, по крайней мере, транс — ни звука, ни света, ни запаха извне я не ощущала, сосредоточившись на картине. Прервалась я, только когда сизые сумерки укутали комнату душным одеялом полумрака. И то лишь для того, чтобы запалить пару светящихся шаров и взяться за кисть.

Упрощенные стилизованные арки дворца из темно-золотых камней, что я видела в нашу последнюю встречу с Ужасным Волком, и — отражением их — более светлая рама элувиана. Синеватые деревья, которых не могло быть в этом месте — характерные для Перекрестка, с измененной шаровидной кроной без листьев, зато с кружащимися внутри виспами. Зеленое небо Тени с плывущим вдали островом Черного — теперь и я видела его черным — города. Таинственная фигура в плаще с многозначительно наброшенным на голову капюшоном в форме волчьей головы.

И незапланированные элементы: лириумные жилы, обвивающие колонные дворца, магические нити всех цветов, что я помнила по закрытию Бреши, россыпь алых глаз, наблюдающих за нашим беглецом, мелкие орнаментальные детали, которые так щедро оставлял на своих фресках Солас. Их я не видела во сне; и если он что-то значит — помимо того, что мне пора завязывать с чтением отчетов на ночь, — пусть некоторые элементы в картине появятся от меня. Если нельзя контролировать — внеси элемент хаоса, чтобы контролировать не смог и противник.

Сумрак — неужели уже рассвет? — уплотнился, выбивая воздух из комнаты, а потом начал медленно свиваться в неопознаваемые разумом картины. Теперь движение магии ощущалось куда как отчетливо, хоть и непонятно пока было, что происходит. Но очевидно одно: без Ужасного Волка в моем художественном порыве все-таки не обошлось. Вот только как он это провернул?

Я видела свою мастерскую: алхимический стол, окруженный защитными рунами, письменный стол с бумагами, которые было недосуг разобрать, окно, выводящее в сад. Но комната словно отдалялась, тонула в зеленоватом мареве Завесы. Последнее, что я успела сделать: дотянулась до стула, с трудом преодолевая сопротивление магии, и схватила свою волшебную сумку — что бы ни произошло, безоружной я не останусь.

Моя собственная картина вдруг прогнулась, обрела глубину, детали и жизнь — и заменила собой реальность.

Мужчина в плаще отбросил капюшон, под которым я, конечно, узрела знакомую лысину, и обернулся.

— Алиена, — Солас едва заметно улыбнулся, при этом недовольно хмурясь. — Надеюсь, ты не против небольшой встречи. Устроить ее было непросто.

Прелю́дия — короткое музыкальное произведение, не имеющее строгой формы. В период зарождения прелюдии всегда предшествовали более длинному, сложному и строго оформленному произведению.

Очень-очень давно, практически в прошлой жизни, я видела невероятной красоты города прекрасных эльфов из сказок. Они вызывали восхищение пополам с сожалением — потому что я точно знала, что они ненастоящие.

Потом началась новая жизнь, в моем случае буквально, и я увидела тедасских эльфов и места их обитания. Убогая нищета эльфинажа отказывалась укладываться в моей голове, минимализм кочевых стоянок долийцев заставлял сожалеть о старых сказках. Я повздыхала-повздыхала — и смирилась. Зато эти эльфы были настоящими, а не сказочными. Совсем не сказочными.

После первой встречи с реальностью было ещё много всего: развалины древней эльфийской империи, местные сказки, неработающие древние артефакты, а потом и работающие… Храм Митал. Абелас и его соратники — древние бессмертные стражи, осколки той империи. Сама Митал. Ужасный Волк, рассказывающий мне новые сказки.

И вот теперь я, наконец, увидела то самое величие империи, о потере которого грезили долийцы. Пока — только архитектурное, но для меня с моей любовью к архитектуре это было сродни удару, вышибающему воздух из лёгких. Никакие руины, никакие библиотеки, никакие воспоминания Тени или чудеса современности не передавали и доли могущества и красоты древнего Элвенана. Искусный сплав светлого камня, магии, солнечного света, водяных брызг и яркой летней зелени заставлял сердце биться в ритме небесного вальса.

Огромное озеро, в которое впадали десятки мелких водопадов, было укрыто искрящейся водяной пылью и тысячей радуг. Деревья — ярко-зеленые, как в Изумрудных могилах, осенне-золотые, багряно-алые и цвета темного малахита — росли на амфитеатром окружающих нас скалах. Сейчас, в лучах рассветного солнца, они казались золотисто-персиковыми, нереальными, будто самый нежный мираж. Один только этот пейзаж мог бы вдохновить любого художника, но это место приковывало взгляд не только красотами природы. Величественные, устремляющиеся в небеса здания, сотканные из тысяч уже знакомых мне арок, карнизов и шпилей, ажурные мосты, сплетенные из каменного кружева, украшенного столь искусной резьбой, что казались воздушными. Статуи… десятки, если не сотни статуй — совы Фалон`Дина, галлы Гилан'найн, отчего-то черные. Эльфийские лучники, подобных которым я видела на Священных равнинах, в эльфийских руинах в горах, в древних храмах, и воины, которых встречать еще не доводилось. Далеко, на другом берегу озера, я увидела гигантскую каменную руку — один ее мизинец был, кажется, размером с меня. Не было только волков; да и странно ли, что в сердце империи никто не ставил памятников мятежнику?

Но даже это было не самым удивительным. Повсюду здесь была магия. Изумрудные лучи, соединяющие незнакомые кристаллы, едва слышно гудели и вибрировали в такт Завесе, словно дуговые разряды. Эфирные ленты зеленоватых, голубых и фиолетовых оттенков касались стен и мостов, поддерживая их, латая выбитые временем пробоины. Полупрозрачные стены, словно магические барьеры, вставали вокруг водопадов и отражали радуги. Мелкие огненные искры светлячками парили на полянках и тропинках. Бабочки и стрекозы, по виду почти настоящие, но полупрозрачные и слишком ярких для реальности оттенков, порхали среди цветов. А в небе плавали камни — от огромных валунов до мелких крошек, словно не все осколки Арлатана согласны были вернуться обратно на землю. Их тоже поддерживала магия, играла: заставляла укладываться кольцами и вращаться, приподнимала арками-порталами над тропками, выстраивала разбитые колонны.

Но больше всех поражал дворец, тот самый, что я видела в прошлую нашу встречу… да что там, я только что рисовала его — упрощённую, стилизованную версию. Но мне помнились руины. Да, одни из самых прекрасных, что я видела, одни из самых сохранившихся… но в них не было жизни. Теперь же все изменилось. Магия оплетала каменные стены, достраивая разрушенные участки, струясь переливчатым плющом, сверкая в полуденном свете. Ламинарные потоки не то магии, не то воды оплетали здание кружевным куполом. Над главным шпилем диковинным украшением вращался шаг чистой магии с орбитами каменных колец вокруг него.

На этом я чуть пришла в себя. Украшение было… нет, красивым. Вокруг меня не было ничего некрасивого, все строения, хоть и притягивали взгляд, но при этом вписывались в окружающую природу, даже не верилось, что это творение смертных рук. Впрочем, смертных ли? Но важным было не это. Во вращении магического шара чувствовалась пульсация, и ритм ее был знаком: так же билась Завеса. Каменные кольца, вращающиеся вокруг него, только на первый взгляд казались цельными, но стоило приглядеться — и я увидела, что они состоят из все тех же отдельных блоков, украшенных какими-то узорами. Рунами. И к нему же стекались те кружевные магические потоки, что превращали реальное строение в ожившую мечту.

А если приглядеться очень хорошо… все магические потоки, что я вообще могла разглядеть. И куда сильнее это напоминало механизм — пусть магический, но слишком явно вокруг меня сплеталась не фантазия, а четко работающая система. В этом тоже была своя красота, но меня слегка отпустил первый восторг. Такую красоту интересно изучать и восхищаться стройностью и логикой, выраженными во внешнем совершенстве. И когда изучишь — любоваться снова, с благоговением и пониманием всей сложности картины.

Но пока до понимания было далеко, да и изучить — что-то мне подсказывало — так просто не позволят. И я повернулась к Соласу. Надо отдать ему должное, получить первое впечатление и прийти в себя он мне позволил, не пытаясь вмешаться или отвлекать.

— Спасибо, что показал мне это, — вежливо поблагодарила я. Потому что вряд ли многие из ныне живущих смогут оказаться на моем месте, ведь при нормально функционирующей Завесе эта красота едва ли возможна. Снять ее окончательно я, несмотря ни на что, не смогу позволить. А если не справлюсь, если победит Фен`Харел, то смотреть будет уже попросту некому.

Он молча кивнул, принимая благодарность. Перевел взгляд на дворец и заметил:

— Полагаю, ты сможешь увидеть и больше, Алиена. Мне нужна твоя помощь.

Я поперхнулась воздухом и почти невольно — незапланированно — рассмеялась.

— Помощь? Знаешь, Солас, это звучит несколько… странно. Тут красиво, конечно, но не настолько, чтобы я согласилась тебе помогать. У нас немного разные цели, если ты забыл.

Эльф снова едва заметно улыбнулся и покачал головой:

— Не торопись с выводами, da`len. Я ценил твою рассудительность и широкий взгляд на мир. И рассчитываю, что ты меня выслушаешь.

— К тому же я все равно уже здесь, — я фыркнула. Солас согласился:

— Именно. Идём, нам будет удобнее разговаривать не здесь.

Не дожидаясь моего ответа, он повел рукой, словно снимая ткань с постамента, и на пустой на первый взгляд поляне появился артефакт в виде яйца с отпечатком ладони. Такой я уже видела во снах Фейнриэля, на Перекрестке и… кажется, в Тени? За последнее, впрочем, не ручалась. Как бы то ни было, действовал этот артефакт точно так же: стоило Соласу прикоснуться к отпечатку ладони, как от яйца вперёд полетела золотистая пыльца. Правда, в этот раз ее было больше, чем мне запомнилось по снам, а через минуту она трансформировалась в ажурный мост из магии. Не такой изящный, как те, что проходил возле водопада и на берегах озера, но тоже красивый. Вел он, правда, не ко дворцу, а на каменный уступ правее и выше нас — казалось, что прямо в заросли кустов. Но в вопросе выбора пути я Ужасному Волку, пожалуй, доверяла — если уж он меня вывел из метели на горе Даверус, то и тут в бурелом не заведет. Но один вопрос всё-таки заинтересовал сразу:

— Где мы? Это сон? И как ты меня сюда выдернул?

Потому что если сон, пусть и навеянный магией, можно попытаться проснуться. Не сразу, конечно, сначала точно стоит послушать нашего противника — перевербовать он меня не сможет, я все же не Серанни и не Фейнриэль, на сладкие речи не поведусь. Но вдруг что-то важное удастся узнать?

Например, как попасть в Арлатанский лес. Заложить голову я, конечно, была не готова, но все же почти уверена в том, что находимся мы именно в этом недоступном месте. Или как перемещаться при помощи магии на большие расстояния — потому что до сих пор я не знала таких способов даже в теории. Если не считать элувианов, но вряд ли стилизованного рисунка размером чуть крупнее ладони было достаточно, чтобы выйти на Перекресток. Особенно — моего рисунка.

— Это… не совсем сон, — всё-таки ответил мой друг-враг.

И первым шагнул на мост из золотистого света, ничуть не опасаясь, что он не удержит. Впрочем, металлическая подковка сапога — Солас снова был в доспехах древних элвен — громко звякнула, словно наступил он и правда на камень. Я осторожно надавила носком, а потом и сделала первый шаг. Настил под ногами и правда походил на камень — совсем не то же самое, что когда-то в Тени создавала Вера. Хотелось надеяться, что он не развеется, когда мы поднимемся повыше — с тех пор, как сама занялась магией, я стала доверять ей куда меньше.

Но Солас шел уверенно, и пришлось поторопиться, чтобы нагнать его.

— Встретиться с Инквизитором, который тщательно скрывается, не так просто, — заметил он. Я пожала плечами:

— Да не так уж и скрывалась, ты ведь нашел меня, чтобы поздравить, — я коснулась филактерии, которую носила, когда Каллена рядом не было. Мало ли что случится… — К тому же ты мог передать приглашение через Шартер. Она рассказывала, что вы встречались.

Правда, она рассказывала в несколько иных выражениях: встреча тайного канцлера с нашим главным врагом изрядно напугала обычно невозмутимую эльфийку. Но при этом и подстегнула — если до этой встречи она рассылала агентов, даже Варрика с Хардинг убедила отправиться на поиски, то после предпочитала проверять любые сомнительные слухи сама. Увы, второй раз напасть на след Ужасного Волка ей не удалось.

— Шартер — прекрасный специалист, — кивнул Солас. — Думаю, будь у нее необходимые ресурсы, она бы смогла выследить меня. Как и разведчица Хардинг, они с Варриком почти сумели меня нагнать.

— Почти, — проворчала я. Интересно, где именно его чуть не поймали? На аукционе? Нет, вряд ли, про него рассказывали агенты Лелианы. Варрик с Хардинг искали в основном на территории Тевинтера, значит, где-то здесь. В конце концов, они даже в Арлатанский лес влезть умудрились, хоть и неглубоко. Кстати, об аукционе… — Зачем тебе идол из красного лириума? Ты ведь был с нами, знаешь, насколько опасен красный лириум!

Мост кончился, и я увидела, что эльфийский не-бог и впрямь не захотел рвать плащик о колючки кустов: магия привела нас к началу тропинки, ведущей сквозь заросли. И была она не просто натоптанной — это была настоящая, вымощенная камнем дорожка, правда, сейчас слегка побитая временем и заросшая. Но все же пройти по ней можно было.

Солас, дождавшись, пока я спрыгну с моста на землю, снова махнул рукой. С нее сорвалось какое-то заклинание — или даже сгусток магии, — и волшебный путь растаял в воздухе, а на руку моему спутнику упал небольшой оправленный в золото голубой кристалл. Он подозрительно напоминал лириум, но… нет. Скорее, что-то с содержанием лириума. Заметив мой интерес, эльф протянул мне кристалл… нет, скорее какой-то артефакт… и улыбнулся.

— Это ключ от некоторых дорог в Арлатанском лесу. Возьми, возможно, он тебе понадобится. Что до твоего вопроса, то о красном лириуме я, разумеется, знаю. Идол нужен был мне очищенным.

Я чуть растерянно приняла ключ — объявлять меня пленницей Соласу было невыгодно, раз уж он хотел просить о помощи, но столь демонстративно давать возможность уйти… какая-то слишком хитрая схема? — но на последних словах чуть не выронила кристалл. Золотые лепестки оправы вдруг раскрылись, и он взлетел, но я внимания на это чудо уже не обратила. Возмущенно уставилась на Ужасного Волка и, в очередной раз забыв о его божественном статусе, поинтересовалась:

— Так, значит, ты знаешь, как очищать лириум от скверны? И ты молчал? Зная, что можешь спасти столько жизней? Зная, что можешь спасти Железного Быка? Ты… ты и Ванду наверняка мог спасти!

На последнем предположении я, не сдержавшись, ткнула Соласа пальцем в грудь. Но от одной только мысли, что моя демонесса могла бы провести эти годы рядом, меня охватывали гнев пополам с отчаянием, и места осторожности уже не оставалось. К счастью, он не обиделся, сочувственно улыбнулся и покачал головой:

— Нет. В тот момент мне не хватило бы сил сразиться с Кошмаром. И ритуал очищения от скверны тоже слишком сложен для обычного мага, даже сейчас я не взялся бы очистить весь тот лириум, что мы видели. Но даже если бы они были, я не уверен, что стал бы тратить силы на кунари.

Я чуть отступила, переваривая сказанное. О том, что сил Соласу недоставало даже вскрыть свои игрушки, он мне уже говорил, и теперь я вспомнила. Но…

— Ты позволил бы Быку умереть? — чуть недоверчиво поинтересовалась я. — Он наш друг.

Фен'Харел — уже не Солас, пожалуй, — отвел глаза и снова посмотрел на чуть прикрытый кустами дворец. На лицо его словно набежала тень, но голос остался ровным:

— Он кунари. Если бы его руководство приказало убить тебя, такого хорошего друга, он бы не сомневался.

— Виддасала приказала убить меня, и Бык не выполнил приказ, — возразила я. Вообще-то ещё тогда мне казалось, что отказался он убить не столько меня, сколько своих “Боевых Быков”... Да и слишком странный взгляд навевал мысли о каком-то вмешательстве в психику. Может, не магическом, но… гипноз? Какие-то возможности камека? Кто знает этих кунари… Мы этот вопрос никогда не поднимали. Да и какая разница? Независимо от причины приказ он всё-таки нарушил.

— Вот как? Значит, не настолько он и кунари. Хорошо, — Солас неожиданно улыбнулся и приглашающе махнул рукой. — Идём, Алиена. У нас ещё будет время поговорить о красном лириуме, это действительно удобнее делать в лаборатории.

На дорожку он снова ступил первым, но на этот раз торопиться не стал, придерживая ветки особенно разросшегося куста. У меня было что ещё сказать и о красном лириуме, о глубине его дружеских чувств — они ведь с Быком довольно много времени проводили вместе, в королевы играли. Но сейчас, возможно, это было не ко времени. Поторопившись следом, я вернулась к первоначальному вопросу:

— Так каким образом ты меня похитил? Снова чудеса эльфийский магии, о которых даже Тевинтер не слышал?

— Не похитил. Это было приглашение, — отозвался эльф на ходу.

Кусты буквально через пару шагов расступились, но идти рядом ещё не позволяли. Зато я смогла рассмотреть нашу цель: невысокое, почти приземистое — на фоне других — здание, одним крылом вросшее в холм. Стены густо покрывала резьба и… пилястры? Плоская имитация колонн и арок, но называть их пилястрами все же не поворачивался язык: слишком далеко они ушли от классических очертаний. Зато на крыше не было шпилей; вместо них по углам сидели, задрав морду к небу, четыре бронзовых волка. Слишком чистых для памятников времен Арлатана.

Впрочем, даже будь они древними, Солас выбрал это здание не за статуи, а за хорошую, крепкую дверь — в этом я была уверена.

— И об этой магии ты слышала, — продолжил он, пока я молча разглядывала цель нашего визита. — Насколько я помню, твой друг-сомниари исчез прямо из запертой камеры?

Я хмыкнула:

— Не знаю, Каллен это сочтет похищением. Была дома, рисовала себе, никуда не собиралась, а потом пропала. И следы магии в мастерской. А причем тут сомниари? Хотя, погоди… ты ведь тоже сновидец, да? Если уж тебя богом считали.

— Нет, — с лёгким раздражением отрезал Солас. И мягче добавил: — Меня можно назвать сомниари, но это будет не совсем верно. И богом меня считали лишь по аналогии с эванурисами. Как я уже говорил тебе, это слово можно упрощенно перевести как “лидер”, но не “бог”. Мне неприятно это сравнение.

Я молча кивнула. Неприятно так неприятно. Мне было бы тоже неприятно, надумай кто-то возводить меня в божественный статус — слишком много ожиданий, которые я вряд ли оправдаю.

Но статуи всё-таки на крыше его логова стояли. Новые.

— Что же до твоего вопроса, мне пришлось воспользоваться лириумом и Завесой, чтобы показать тебе нужную сцену. Пока ты рисовала, твой разум открылся, почти… уснул, вернее, впал в транс, сосредоточившись на нужной картине. Увести тебя через Тень после этого было несложно.

— Фейнриэль ушел так же? — уточнила я. Солас кивнул, и я задала следующий вопрос: — К чему такие сложности? Ты мог просто прийти лично. Мог забрать меня во сне ночью. Мог наемников отправить. Или просто пригласить. Ты ведь знаешь меня, нашел бы, чем заинтересовать.

Мой спутник негромко рассмеялся и покачал головой:

— В мои планы не входил вооруженный конфликт с Инквизицией, а от встречи тебя отговорили бы твои советники. Что до магии, я не был уверен, что командор не успеет вмешаться. Какой бы сильной ни была магия, у храмовников есть способы ей противодействовать. Картины же ты вряд ли пишешь под его присмотром, да и концентрация на образе помогает дотянуться до разума.

Звучало логично.

Задать новый вопрос я не успела: наша тропинка слилась с дорогой пошире, и мимо нас, чуть ли не вплотную, прошли два эльфа. Долийца, судя по валласлинам. Они разговаривали о чем-то своем, но беседа их воспринималась словно сквозь воду — ритмику речи узнаешь, но разобрать конкретные слова не удается. Нас они не заметили — не то что беседы не прервали, но даже головы не повернули, хотя протяни я руку, могла бы коснуться ближайшего. Я промолчала: эльфы явно не были слепыми, значит, нас окружала какая-то магия; вдруг вопрос, заданный вслух, мог ее разрушить? А расставаться с тем, кого так долго искала, я пока готова не была. Но взгляд на него кивнула очень выразительный.

Солас его, конечно же, заметил, улыбнулся в ответ — как мне показалось, с иронией, — и указал на дверь в здание, явно приглашая продолжить путь. Я кивнула по-прежнему молча и направилась в указанную сторону. Старый знакомый тоже решил не провоцировать меня на новые вопросы, и уже через пару шагов мне начало казаться, что на нас кто-то наложил заклинание безмолвия — что-то вроде того, чем любил пользоваться магистр Красс. Чтобы избавиться от неприятного чувства, я даже попыталась просканировать окружение — спасибо Маркусу, он все же научил меня это делать, — и едва не споткнулась: слишком странный отклик ко мне вернулся.

Никаких четких магических структур рядом не было, если не считать кристалла-ключа, но при этом магия накрывала нас будто бы облаком. Сразу же вспомнилось, какие именно сюрпризы из Тени я видела глазами Веры вот так, облаком. Но, невольно осмотревшись в поисках демонов, никого не нашла. И уставилась на Соласа — если он настолько сильный маг, что его сочли богом… если он “можно назвать сомниари”... Какая у него магия теперь? Как у Фейнриэля — так что конца и края ее не увидишь? Как у демонов и духов? Какая-то совершенно особенная, не встречавшаяся мне до сих пор? Что почуяло сканирование: заклинание, накрывшее лес Арлатан, ауру эвануриса или что-то ещё?

Увы, без Веры или хотя бы Дагны с ее очками узнать ответ на этот вопрос было невозможно.

Дверь оказалась заперта не магией. Вернее, не только магией: без нее в этом месте, кажется, не работало ничто. Но помимо барьера, пропавшего, как только Солас утвердил на небольшом постаменте ключ-кристалл, был еще и чисто механический замок, изрядно напомнивший мне гномьи врата в тейге Гейдрун. Интересно, давно он пользуется гномьими изобретениями?

Вернее, интересно другое. Не с его ли подачи эльфы и гномы все-таки сотрудничали? Потому что точно не с благословения других эванурисов — раз уж они извлекали для своих нужд сердца титанов.

Но любые вопросы вылетели у меня из головы, едва мы вошли внутрь. Дверь вела сразу в довольно большой зал, и весь его центр занимала карта. Пожалуй, можно было бы пошутить, что ни один лидер и ни одна организация в этом мире не обходятся без карты. Можно было бы вспомнить собственные мрачные предсказания о том, что мне не избавиться от карт никогда…

Но эта карта отличалась от всех, что я когда-либо видела — она была живой. Недремлющее море чуть ниже центра мира тяжело перекатывало мелкие волны с белыми барашками, миниатюрные деревья в Бресилианском лесу покачивались на невидимом ветру. Над озером Селестин проплывали облака, кажется, грозовые — по крайней мере, темно-серые. А на самой восточной точке мира, в Амарантайнском океане, бушевал шторм. И все это, весь мир, был укрыт прозрачным зеленоватым куполом, в котором я предположила Завесу.

Сама она выглядела далеко не так хорошо: купол казался пятнистым из-за тут и там встречающихся проплешин и сгустков энергии. Словно маскировочная сеть, скрывающая изумрудные искры — что это такое, я определить не смогла.

А потом вздрогнула, пригляделась получше к этой живой карте и, не найдя доказательств пришедшей в голову мысли, повернулась к Соласу:

— Ты можешь наблюдать за всем, что происходит в мире?!

— Только за природными явлениями, достаточно крупными, чтобы касаться Завесы, — с сожалением отозвался эльф. — За духами и демонами, оказавшимися по эту сторону. Иногда — за самыми сильными магами, но маги часто ощущают чужой взгляд. В основном я наблюдаю за артефактами.

Он указал на изумрудные точки.

— И именно с ними мне нужна твоя помощь, — закончил Солас, и на этот раз это прозвучало жёстко. Я ещё раз присмотрелась к карте, теперь уделяя внимание именно загадочным точкам, и заметила, что несколько штук находятся и впрямь в известных мне местах: Расколотая гора, центр Ферелдена, Орлей, Тевинтер, о них слышала от Маркуса.

Но если это те самые артефакты, которые должны были укреплять Завесу… плакали наши попытки воспользоваться их силой. Инквизиции и ее союзникам было известно о нескольких десятках этих шаров. На карте Фен'Харела их переливалось несколько сотен.

— Помощь? — я с горечью усмехнулась. — Ты ведь их создал, верно? Чем мы тебе поможем? Да и я уже сказала: помогать тебе снять Завесу я не буду.

Солас слегка подтолкнул меня в спину, вынуждая сделать пару шагов внутрь, и прошел прямо сквозь изображение к стоящему напротив входа знакомому артефакту, переливающемуся завесной зеленью. Только теперь я отвлеклась, наконец, от карты и осмотрелась.

Комната представляла собой помесь лаборатории, мастерской и рабочего кабинета. Несколько столов и тумбочек были заставлены артефактами, в которых угадывались механические компоненты наряду с магией, несколько чисто магических предметов, колбы с незнакомым содержимым и что-то вроде перегонного куба. Кучи книг и свитков — было видно, что поначалу их раскладывали аккуратно и с какой-то системой, но затем переворошили и оставили как есть. На Соласа, которого я знала, это было совершенно не похоже: наш консультант по Завесе был склонен к минимализму, едва ли не аскезе, и при этом — порядку. Причем если порядок на столе нашего командора четко сигнализировал об армейской дисциплине, то вещи Соласа были разложены… гармонично. Не всегда так, как подсказывала логика, но — гармонично.

Беспорядок в личной мастерской явственно свидетельствовал о том, что дела бессмертного мага и почти бога идут не совсем так, как он запланировал. Поэтому когда он жестом пригласил подойти поближе, я не стала отказываться. Интересно же, чем мы смогли всё-таки помешать.

— Эти артефакты не влияют на наличие Завесы, — произнес Солас, указав на шар. — Всего лишь распределяют ее энергию равномерно, стабилизируя и укрепляя за счёт этого. Я планировал чуть ослабить напряжение Завесы, поместить больше энергии Тени в мир. Но ваше вмешательство внесло дисбаланс.

Видимо, проплешины и сгустки на карте как раз и были зримым отображением этого дисбаланса. Я даже снова подошла поближе, изучая состояние зелёной пленки уже внимательнее: на юге Завеса и впрямь выглядела плотнее — и за счёт этого немногочисленные проплешины казались почти дырами… разрывами. На севере дела обстояли получше, но все же участки с большей концентрацией зелени заметно выделялись. С одной стороны, это было, несомненно, не очень хорошо. С другой, вот так сходу поверить Соласу мешал опыт нашего предыдущего общения — слишком много этот божественный пройдоха мне недоговаривал. И гарантии, что сейчас открывает всю информацию, у меня не было.

— Знаешь, я склоняюсь к стратегии “если сам не можешь контролировать, не позволяй контролировать и другим”. Особенно сейчас, когда ты сказал, что само существование Завесы от этих артефактов не зависит.

— До тех пор, пока они работают в едином ритме, — в голосе Соласа всё-таки мелькнуло раздражение. — Я не зря называл их якорями, Алиена. Что будет с сетью, если часть грузов на ней резко уйдет на дно, а часть воспарит в небеса?

— Порвётся, — со вздохом предположила я. С сетями мне дел иметь не приходилось, но ответ был достаточно очевидным. — Но ведь это ты и собирался сделать? Снять Завесу?

— Постепенно и аккуратно, — уточнил он. — Время, проведенное в Инквизиции, убедило меня, что и люди достойны внимания. И даже некоторые… кунари. Завесу снять необходимо, но я хочу минимизировать ущерб. Если сорвать ее рывком, к тому же столь варварски, мир ждут катастрофы, по сравнению с которыми Брешь покажется недостойной внимания мелочью. Причем подобный разрыв окажет влияние и на эту часть мира, и на Тень. Этот вариант не устраивает меня и, полагаю, не устроит тебя. Сейчас ещё есть время предотвратить окончательный разрыв, и тебе придется мне помочь. Ты или, думаю, твоя подруга, чаровница, сотворили что-то с якорями, и я не могу разобраться, что именно.

От последних слов я ощутила прилив гордости — молодец, Дагна, ее руны перебить даже эльфийский бог не может, — а потом мысли снова вернулись в рабочее русло. Ещё один разрыв нам определенно был не нужен; в то, что описанная ситуация вполне возможна, я скорее верила, чем нет: звучало логично. А ещё мне помнилось, как ощущали себя духи, когда их затягивало в разрывы — мучились и сходили с ума, превращаясь в демонов. Если бы проблемы были только у людей, я бы, пожалуй, засомневалась, но ради духов Солас точно готов пойти на многое.

— Тебе стоило позвать Дагну, — заметила я, все еще разглядывая карту. Озвученная цель: стабилизировать артефакты в одном ритме — меня устраивала полностью. Проблем было две: во-первых, я не настолько хорошо разбиралась в том, что навертела моя подруга, во-вторых, причин верить Соласу все еще не было.

— Я не смог бы связаться с гномом через Тень. К тому же, как ты верно заметила, я успел узнать тебя, поэтому уверен, что твоих знаний должно быть достаточно.

Я видела руны, которыми пользовалась чаровница. Проблема заключалась в том, что руны гномов и руны магов различались между собой как скала и ветер. Буквально: никаких рисунков Дагна на свои камушки не наносила, потому что сила заключалась не в них; мои руны были полным отображением заклинаний, еще и силу я вливала в них. По сути, руническая магия была костылем, поэтому ее мало кто любил — если можешь сотворить заклинание силой воли, к чему рисовать его на полу? О плюсах обычно никто не задумывался.

Впрочем, о том, что именно делают творения подруги, я, разумеется, спрашивала и суть поняла. Тут Солас не ошибся.

— Предположим, — согласилась я. — Но я все еще не вижу причин помогать именно тебе, Фен`Харел. Ты сам сказал, что планируешь разрушить привычный мне мир. Спасибо за предупреждение, но мне логичнее улететь и разбираться с этой проблемой своими силами.

— Ты не успеешь, — отрезал Солас, зло сжав губы. Потом с заметным усилием расслабился и предложил: — Это не единственная проблема, причем как ваша, так и моя. И поверь, я предпочел бы решить их как можно быстрее, а значит, совместно. Я готов дать слово, что в процессе решения этих двух проблем я не трону Завесу.

Я отвернулась от карты и посмотрела старому знакомому в глаза. Если бы слово давала я, при всей моей любви к недомолвкам, то поверила бы безоговорочно — потому что прямой лжи я никогда не любила и старалась избегать. Другое дело что-то не сказать или оставить на откуп фантазии слушателей… В конце концов, в чем моя вина, если кто-то что-то себе надумал? Но Солас… он уже врал напрямую. Чего стоит такое обещание?

Но сказать ему это в глаза я не решилась. Пусть он и спасал меня пару раз, и филактерию вот подарил… превращаться в каменную статую в мои планы не входило.

— Расскажи об этой проблеме, — предложила я, оттягивая момент принятия решения. — Думаю, якоря мы все-таки смогли бы перенастроить сами.

Во взгляде эльфа снова мелькнул гнев, но голос остался ровным.

— Полагаю, ты помнишь, что при помощи Завесы я запер в Тени эванурисов?

Я кивнула. Не та информация, которую так просто забыть — особенно учитывая, что найденные фрески изрядно ломали наши представления об эльфийских Творцах. Да и Солас мне чисто по-человечески нравился; представить, что он бунтует просто так, без причины, подвергая опасности своих людей, я не могла.

— Наши попытки перетянуть Завесу на свою сторону, — он едва заметно усмехнулся, причем мне показалось, что одобрительно, — расшатали замки тюрьмы, в которой они оказались. В нашу последнюю встречу ты напомнила мне, что снятие Завесы может выпустить их. Это было не совсем верно: разделить Тень и явный мир мне пришлось, чтобы разделить и могущество моих противников. Снятие Завесы вернет им силы, однако не раскроет двери тюрьмы.

— Но открыть они смогут сами? — предположила я. Солас кивнул:

— Не сразу, но смогут. Я готовил… другую тюрьму, если можно назвать это так. Однако биение Завесы порождает волны силы, расходящиеся в обеих частях мира, и это нарушает мои планы. Я могу не успеть подготовить ритуал по перемещению эванурисов. Поверь, гордыня Эльгар'нана и чудовища Гилан'найн куда многообразнее самых смелых опытов Корифея.

В это я верила — только вспомнить фрески в лабораториях Гилан'найн. Однако что-то все-таки не давало мне сразу согласиться.

— Я однажды уже помогала разобраться с монстром, у которого на тюрьме замки слабели, — припомнила я. — А через пять лет от этого монстра пришлось всем миром отбиваться. Где гарантия, что в этот раз не будет так же?

— Насколько я помню, вы с Хоуком пытались убить Корифея, — напомнил Фен`Харел и улыбнулся. Почти оскалился — и с насмешкой, и с азартом, и со злостью. Видеть такую улыбку было непривычно, но все же она не пугала. Скорее, разжигала ответный азарт. — Убить эванурисов тебе не под силу. Даже я не стал рисковать: ты знакома с Митал, но это лишь один из осколков души, оставшихся после ее убийства. Собирать осколки духа Эльгар'нана, Андруил — прирожденной охотницы и воина, Диртамена с его идеями… Нет, тюрьма надежнее. К тому же гарантии я не дам. Я допустил ошибку в прошлый раз, и она уже повлияла на мир. Но если не решить этот вопрос сейчас, придется столкнуться с теми, кто остался заперт в Тени. В этом я уверен.

Я кивнула. Не то чтобы тоже была уверена, но если Солас говорит… Про эванурисов он до сих пор не врал. И все-таки…

— Предлагаю договор, — наконец решилась я. — Я согласна помочь, это и в моих интересах тоже… но ты не пытаешься снять Завесу. И ослаблять тоже.

— Я не откажусь от своей цели, — предупредил он. Я пожала плечами:

— Я тоже. Мне нравится этот мир, у меня много друзей и родственников в нем, и я не готова расставаться с ним только потому, что ты хочешь вернуть прошлое. Прошлое вообще нельзя вернуть, Солас. Там, откуда я родом, говорят: “нельзя дважды войти в одну и ту же реку”.

Эльф печально улыбнулся:

— Вода в ней сменится, но русло останется тем же. Я должен исправить свои ошибки… И я уже дал слово отложить снятие Завесы до тех пор, пока мы не решим проблему эванурисов. Когда миру прекратит угрожать новое появление Эльгар'нана, мы вернемся на исходные. Ты согласна?

Мне чуялся в этом какой-то подвох. Чтобы Солас вот так легко отказался от своих планов, хотя бы на время… С другой стороны, оставался же он в Инквизиции, хотя наверняка мог придумать, как воспользоваться Брешью для снятия Завесы.

— Хорошо.

* * *

Быстро подобные договоренности не разрешаются. В конце концов, если бы от меня нужна была только техническая консультация, можно было бы ограничиться встречей во сне.

В гостях у Соласа оказалось… занимательно. Спорить мы начали практически с самого начала: я не хотела снова ослаблять те якоря, которые удалось стабилизировать Дагне, Солас отказывался с их помощью укрепить Завесу; я хотела сообщить хотя бы Каллену, что со мной все в порядке, Солас не желал раскрывать Инквизиции свое местоположение; я предлагала связаться с кем-нибудь из ученых и магов, Солас…

Но мы все же договорились: якоря вернуть в то состояние, в котором они пребывали до нашего общего вмешательства, обменяться знаниями, чтобы мы оба могли видеть картину более полно — хотя это и было не совсем честно с моей стороны, учитывая, сколько знал Солас. Но мне пришлось уступить в вопросах связи: снова иметь дело с Инквизицией наш оппонент не желал ни в какую. Впрочем, я настаивала больше для проформы, чтобы не вызывать подозрений быстрым отступлением. Солас не знал, что я стала магом — и я решила на всякий случай свои возможности не демонстрировать. Зато очень рассчитывала, что Светлячок почувствует мое исчезновение и найдет способ до меня добраться. И ещё во сне я планировала найти Ванду — моя демонесса могла предупредить и Веру, и кого-нибудь из наших чувствительных к Тени друзей: Андерса или Коула, на худой конец, кого-то из магов.

А потом пришлось выполнять свою часть уговора и рассказывать Соласу о наших попытках стабилизировать Завесу. На этом и закончился первый день нашей совместной работы: сначала на описании вмешательства в работу артефактов, а потом попытках повторить все это на имеющемся якоре. В полной мере так и не вышло — мы оба не были мастерами гномьих рун, — но Солас, по крайней мере, мрачно сообщил, что основные детали понял. После чего я отправилась спать, а этот почти бог, которому на самом деле не требуется сон для отдыха, принялся размышлять, что же теперь делать. И к лучшему: я волновалась, что надумай он и во сне — в Тени — за мной следить, встреча с Вандой накроется крышкой.

Наутро еще сильнее помрачневший партнер по очередному спасению мира сообщил:

— Боюсь, быстро решить проблему с якорями не получится. Ваше вмешательство изменило структуру магии, и управлять ими на расстоянии мы не сможем. Придется отправиться к каждому.

Я опешила от такого предложения.

— Их больше двадцати! И некоторые находятся в таких… эм… далях! Солас, мы на них пару лет убьем, причем в основном на поездки. Ты уверен, что наши измененные якоря окажут такое уж больше влияние, если просто отключить все остальные?

— Уверен, — маг чуть смягчился и устало потер глаза. — Ритуал переноса эванурисов — сложная и тонкая работа, ничто не должно помешать ему. Что до времени… Его действительно не так много. Мы пройдем через Перекресток, это ускорит процесс. Откровенно говоря, я надеялся, что с этой проблемой мы разберемся сразу и сосредоточимся на эванурисах. Но чаровница поработала действительно хорошо, если ее целью было забрать у меня контроль над артефактами.

— Я могу чем-то помочь? — предложила я. Ощущения были странными: словно у меня пыталось проклюнуться чувство вины, но у него не получалось. В конце концов, если кто и был виноват в том, что нам пришлось поработать с якорями, то сам Солас.

Но предложение было искренним: за пару часов оббежать весь известный мир от Тевинтера до Западного предела Орлея нам точно не удастся, а Каллен скоро должен будет вернуться. Чем быстрее мы разберемся с текущими проблемами, тем меньше мой командор будет меня разыскивать и переживать

Но Солас покачал головой:

— Пока нет. Мне нужно просчитать, какой вариант нанесет меньше вреда: сразу отключить большую часть якорей или для начала разобраться с испорченными. Думаю, тебе будет интересно пройтись по руинам Арлатана. Здесь еще можно увидеть, какой была магия до Завесы.

Я восприняла эту идею со скепсисом. Во-первых, хорошо помнились слова “я не ученый”, в свете которых оставлять Соласа что-то там считать в одиночестве не хотелось. Правда, себя я ученым тоже не считала — не хватало усидчивости для вдумчивых исследований, но все же вдвоем не допустить ошибку шансов больше. С другой стороны, ведь Завесу создал именно он, Фен`Харел, ему должно быть виднее. Во-вторых, попытка манипулировать моим мнением выглядела слишком топорно — либо Солас устал, и тогда тем более не стоит оставлять его одного, либо… он искренне хотел показать мне чудеса Арлатана?

Возможности снова начать спор старый знакомый мне не оставил: короткое заклинание — и у меня за спиной засиял небольшой элувиан, до сих пор, похоже, скрытый каким-то заклинанием. Второе заклинание — и невидимая рука мягко втолкнула меня в переход, так что на прощание я успела только услышать:

— Будь осторожна с магией. Из-за Завесы она…

Это зеркало вывело не на Перекресток, а сразу в небольшие развалины, чем-то напоминающие часовню. В первое мгновение захотелось как следует выругаться, но смысла в этом не было никакого: элувиан погас, едва я прошла сквозь него, а место оказалось абсолютно незнакомым — как вернуться в лабораторию, я не знала. И потому решила в кои-то веки расслабиться и последовать совету. Обернувшись птицей, я решила для начала осмотреться.

Развалин вокруг меня было много, и в целом они образовывали гармоничный ансамбль — словно не с неба упал целый город, а всегда здесь стоял. Да и городом я бы это место не назвала: несколько не то дворцов, не то храмов, вездесущие мосты и акведуки, площади и сады — либо древним элвен не нужны были личные жилища, либо я видела от силы один квартал. Или, что тоже вполне вероятно, города во времена Элвенана строились по каким-то иным принципам, нежели сейчас в человеческих империях. Как бы то ни было, вопросов к Соласу у меня становилось все больше, хоть и не по делу. Оставалось надеяться, что время на отвлеченные разговоры у нас будет.

Предупреждение насчет магии тоже оказалось не лишним. Над одной из площадей я влетела в воронкой закрученный водяной жгут и едва не захлебнулась, пытаясь выбраться. Впрочем, магическая ловушка сама выплюнула меня, протащив через этот вихрь. Возникла мысль, что это могло бы быть неплохим аттракционом — в конце концов, ничего плохого со мной не случилось. Но повторить эксперимент я все же не решилась и после этого смотрела по сторонам не только с энтузиастом туриста — забывать, что нахожусь посреди магической аномалии, не стоило.

Насмотревшись по сторонам, я присела на верхушку одного из разрушенных зданий и вздохнула. Лес Арлатан находился в предгорьях горы Белый Шпиль, и теперь, когда мне не мешало маскировочное заклинание Соласа, я это видела — и саму гору вдалеке, и подступы к ней, накрытые лесом, и отдельные холмы, вписанные в каменный ансамбль руин. И это сочетание: заснеженная вершина, серовато-золотистый камень холмов, зелень и золото деревьев, синева воды — оглушали. Я бы устала от обилия впечатлений, даже если бы пейзаж ограничивался только ими, но ведь были ещё и стройные колонны, покрытые резьбой, арки и окна с осколками витражей — такими мелкими, что я могла оценить только чистоту цвета стекла, но не рисунок. Золотистые — бронзовые? — статуи, барельефы, декоративные решетки на окнах, шпили, до сих пор не потерявшие блеска. Парящие камни, складывающиеся в самые разные формы, от колонн и колец до сфер и даже цветков.

И магия, повсюду была магия — изумрудная, золотистая, небесно-синяя, я видела ее своими глазами, без всякой помощи или инструментов. Она тоже не была неподвижной: стены возле зданий и водопадов переливались, тянулись вверх, и иногда по ним пробегала рябь. Арки и ленты из чистой силы переливались, словно языки завесного огня. Водяные жгуты — вокруг них не чувствовалось дуновения энергии, но ведь не сами же они поднимались из воды? — свивались необычными фигурами. Понять, что они изображают, было сложно, и все же не оставляли ощущение, что это не просто абстракция. Бабочки, увиденные вчера, сегодня крутились вокруг меня, позволяя разглядеть их получше — будь мы в Тени, я бы сочла, что виспы сменили форму и цвет, но в реальности… таких бабочек не было ни в одном другом месте, даже в Бресилианском лесу.

Я не боялась магии. Возможно — наверняка! — здесь себя чувствовали бы некомфортно и Каллен, и Кассандра… большинство моих знакомых. Но у меня окружающие картины вызывали только восторг. Но и утомляли.

Однако Солас не торопился меня отыскать, я же давешнее строение с четырьмя волками на крыше пока тоже не заметила. Сидеть на одном месте стало скучно, и я решила посмотреть на руины поближе. Может быть, внутри впечатления будут не такими яркими?

Первое, что бросилось в глаза: резьба в точности повторяла те линии, которыми Солас на своих фресках обозначал магию. Интересно, элвен действительно видели заклинания так или это общая стилизация, характерная для их искусства? Наблюдения стоило бы записывать, а лучше — зарисовать, чтобы потом показать Родерику, но бумаги у меня с собой не нашлось. Впрочем, я ведь здесь явно не последний день… и ещё увижу эти жаровни в виде сферических деревьев Перекрестка, лириумным светом сияющие фонари в золотых оправах и кристаллы-ключи наподобие того, что дал мне вчера Солас. Они часто встречались возле мостов, дверей и необычных артефактов, больше всего напоминающих мне лазерные пушки из какой-то другой жизни. А ещё — путевые камни Разикаль из Морозной котловины. Заодно и проверила, как работают эти ключи: сняла один и тут же оказалась заперта внутри небольшой комнаты барьером. К счастью, со снятием проблем не возникло, иначе показываться на глаза Соласу было бы… досадно.

Неподалеку от главного дворца я обнаружила статую Митал — несколько статуй, если быть точнее. Основная изображала лучшую из эванурисов в человеческом… то есть, эльфийском облике, другие — крылатую женщину или вовсе драконицу, как ее изображали долийцы. А вот в сам дворец попасть не получилось: оплетающая его кружевом магия меня не пропустила.

Увидела я и эльфов — может быть, не всех, кто последовал за Ужасным Волком, но жили на этой стоянке и долийцы, и городские. Различить их было нетрудно: по валласлинам — но это было, пожалуй, единственное отличие. Одевались и те, и другие одинаково и довольно ярко, пользовались какими-то мелкими артефактами, а вход на стоянку охранял… голем? Страж в золотистых доспехах, внутри которых светилась все та же магия.

Поначалу я наблюдала за ними с ветки дерева, не рискуя подойти поближе. Но передумала, когда рядом пролетел орел с небольшой статуэткой в одной лапе, уже в лагере обернувшийся черноволосой долийкой: в полете она явно меня не заметила, хотя парой сантиметров ближе — и зацепила бы крылом. Сразу обернуться человеком я не решилась, для начала подлетела поближе — и сразу услышала тот же странный звуковой эффект, что и вчера: различить слова я не могла, хотя и видела, как эльфы разговаривали между собой. Долийка-оборотень что-то доказывала суровому пожилому эльфу, указывая на статуэтку; увы, понять, что происходит, я не смогла. У меня перед носом заплясал висп, и как-то сразу стало понятно, что меня уже ждут. В последний раз с интересом прислушавшись к спору, я вздохнула и взлетела следом за маленьким посланником.

Летел он довольно низко и медленно, и я успела задуматься: каково Соласу видеть руины всего, что он знал? Дело, наверно, даже не в зданиях, хотя они и были очень наглядным примером… но вот взять этого эльфа, с которым спорила орлица — он был стар. Морщины, седые волосы. Когда я впервые увидела мастера Вараторна, ремесленника из клана Ланайи, со мной приключился культурный шок — после сказок первого мира я была уверена, что эльфы не стареют. Что же почувствовал тот, кто точно знал, что его народ не стареет?

И так ли уж неправа я была, сравнивая его с Корифеем? После пробуждения они увидели примерно одно и то же. С той только разницей, что Корифей в случившемся виноват был куда меньше — во всяком случае, он выполнял распоряжение своего бога, да и был не один. У Соласа начальников не было, насколько я слышала.

Правда, все это не означает, что можно начинать рушить мир, лишь бы вернуть прошлое. И это касается обоих.

Фен'Харел, явно не слишком довольный задержкой, стоял на пороге лаборатории — вроде бы неподвижно, привычно заложив руки за спину, но казалось, что он в любой момент сорваться в движение. Лицо тоже выражало нетерпение, и я уж приготовилась напоминать, по чьей вине полдня проторчала в лесу, но Солас, к его чести, не позволил себе несправедливых упрёков.

— Нам стоит как можно скорее убрать из сети якорей испорченные, и после этого я смогу деактивировать всю сеть, — не размениваясь на приветствия, проговорил он. — Это окажет наименьшее влияние на Завесу. Ты готова отправиться к первому?

— Сейчас? — чуть удивилась я. Все известные мне якоря находились на значительном расстоянии от элувианов. Может быть, за световой день к большинству и можно было дойти, но никак не за три-четыре часа, что остались до заката. Впрочем, возможно, я знала не обо всех зеркалах?

— Чем раньше мы начнем, тем быстрее заметим результат, — чуть удивлённо отозвался эльф. — К тому же остаётся шанс, что я неправильно понял твои объяснения и вмешаться в работу артефакта не выйдет. Чем раньше мы об этом узнаем, тем лучше.

— Логично, — согласилась я, но с места не сдвинулась. От такой очередности действий меня вдруг взяло подозрение: — А ты точно потом деактивируешь остальные? Или, когда мы закончим с нашими якорями, внезапно окажется, что тебя теперь все устраивает?

Солас улыбнулся и перекатился с пятки на носок и обратно, словно раздумывая. Потом напомнил:

— Мне нужна будет твоя помощь позже. Как минимум обманывать тебя до этого будет глупо.

А еще он сможет включить эти якоря точно так же, как и выключит — моментально через свою карту. Да, это тоже было логично. Я кивнула и подошла поближе — куда нам теперь идти? А про себя решила, что карту надо как-то показать Ванде и через нее передать Дагне, чтобы все якоря взяли под наш контроль. После того, как Солас их отключит, разумеется. И только в том случае, если демонессе удалось хоть с кем-нибудь связаться… До сих пор она никого, кроме меня, во снах не навещала.

Ужасный Волк посмотрел на меня с легким одобрением — то ли ему понравилась моя недоверчивость, то ли, наоборот, готовность соглашаться с аргументами, — и сделал приглашающий жест в сторону вчерашней тропы. Похоже, уходить отсюда мы будем через тот же элувиан, что я рисовала. Помнится, в прошлый раз он вел в Дарваарад, а оттуда был выход на Перекресток. Или Солас сумел его перенастроить?

Вопросов я не задавала, рассудив, что сама все увижу, но реальность оказалась причудливее любых ожиданий. Элувиан привел в какие-то подземелья, показавшиеся мне смутно знакомыми, и чем дольше мы шли по темному тоннелю, тем сильнее становилось чувство узнавания. Когда в свете огонька над головой мелькнула бронзовая табличка с надписью, выполненной витиеватым шрифтом, оно достигло апогея. Я застонала в голос:

— Только не говори, что это канализация Минратоса!

— Здесь артефакт находится ближе всего к элувиану, — спокойно проговорил эльф. — Мы сможем дойти за час, может, даже быстрее.

Я встала на месте — благо, здесь пока не воняло, — и скрестила руки на груди.

— Нет. Хочешь попасть к здешнему якорю, пошли по поверхности. Через эту демонову канализацию я на другой конец города не потащусь.

— Так будет быстрее, — Солас тоже остановился. Пока что он пытался меня убедить, но взгляд уже выдавал раздражение. Впрочем, меня это не впечатлило. Маркуса я тоже часто раздражала, хоть он и прятал эмоции.

— Либо поверху, либо деактивируй сам, — отрезала я. — В конце концов, я тебе все рассказала.

— Наверху опасно. Ты ведь была в Минратосе…

Под моим взглядом он осекся, зло выдохнул и резко согласился:

— Хорошо. Возвращаемся в элувиан. Но нам придется пройти через Перекресток. Кажется, ты лишилась покровительства духа?

Я только пожала плечами. Перекресток был не лучшим вариантом, но все же выигрывал перед канализацией. От одного воспоминания о запахе у меня начинали сами собой кривиться губы. А если вспомнить какого-то белесого червя, которого от меня откинул Маркус… хоть бы он здесь был один. Вернее, уже не было. И это была только мелкая тварюшка, а так Дориан мне рассказывал и о демонах, дремлющих под городом, и о какой-то жуткой твари, которая завелась в канализации под Садами Минратоса, и…

Я снова встала как вкопанная, впервые одновременно вспомнив описание монстра, разворотившего все Сады, и того червяка. Мог ли он разрастись до таких размеров? И если мог, кому бы нам с Маркусом в благодарность помолиться?

Долго обдумывать этот вопрос не получилось: Солас обогнал меня, осторожно обойдя, чтобы не толкнуть, и первым подошёл к зеркалу, выплетая какое-то заклинание. А стоило шагнуть сквозь ставшую лиловой поверхность, как я снова ощутила все прелести эльфийского подпространства. И на этот раз не сдержалась в своих реакциях.

Солас тактично отвернулся, давая мне время прийти в себя и вытереть лицо, а потом с заметным сочувствием проговорил:

— Я хотел избежать этого хотя бы сегодня: этот элувиан расположен достаточно близко, чтобы пройти напрямую. Уже завтра нам придется уходить на более длинные расстояния.

Он коротко оглянулся, оценивая мое состояние, и пообещал:

— Я постараюсь придумать какой-нибудь амулет.

Я через силу кивнула, постаралась взять себя в руки — хорошо, что толком за день ничего не ела! — и хрипловато предложила:

— Идём быстрее.

Он кивнул и первым двинулся по тропе. Я побрела следом, изо всех сил пытаясь не отстать. В голове крутилась мысль, что Солас мог бы обернуться волком — не просто же так его назвали? — и подвезти меня ради ускорения процесса. Но попросить я не решилась.

К счастью, идти пришлось недалеко. Возле нужного нам выхода маг на минуту притормозил, снова как-то перенастроил элувиан, так что тот отразил угол какого-то склада или подсобки, и только после этого открыл переход. В реальном мире тут же указал на ближайшее окно, явно приказывая выбраться через него, а сам вдруг пропал. Спорить с пустотой было глупо, и я, обернувшись птицей, перелезла через подоконник и тяжело взлетела на ближайшую ветку.

Спутник мой появился минут через десять, с наброшенным на голову капюшоном и темным плащом в руках. Последний отдал мне и на вопросительный взгляд пояснил:

— Эльфов здесь не любят, если ты помнишь. Одинокой девушке тоже не стоит привлекать внимания.

— Напротив, бесхозных эльфов тут очень любят, — невесело усмехнулась я и приняла плащ. Не лучшая маскировка, конечно, но все же в Минратосе мне встречались такие же скрытные типы в балахонах. — Жаль, мне вряд ли удастся выдать себя за альтессу, да и из тебя раб ещё хуже, чем из Зеврана.

Солас нахмурился так, что брови почти сошлись на переносице, но я махнула рукой:

— Все аргументы против такого распределения ролей я уже слышала от Фенриса. Но от стражи такой маскарад спасал бы куда надёжнее плащей, — и вдруг сообразила: — Погоди, а нас будут видеть?

— Да, — коротко ответил главный борец Тедаса с рабством и развернулся в сторону улицы. Из закутка, где я ждала, ее видно не было, зато наслушаться я успела — это был если не рынок, то что-то максимально на него похожее. Хотелось надеяться, что в толчее нам эти плащи всё-таки помогут.

Быстрым шагом догнав спутника, я на всякий случай уцепилась за его локоть — только потеряться не хватало, — и поинтересовалась:

— А почему? Вчера те долийцы нас явно не заметили, да и сегодня я была в лагере эльфов, и никто не обращал на меня внимания.

— В лесу Арлатан особая атмосфера, — Солас чуть расслабился. — Я говорю о магии, конечно. Гораздо проще поддерживать некоторые заклинания. Здесь нас смогут заметить, просто почувствовав энергию заклятья.

— И все? — со скепсисом уточнила я. — Зачем оно вообще нужно?

— Здесь меня никто не знает, поэтому можно не тратить силы, — признал Фен'Харел. — Показываться на глаза тем, кто пришел на мой зов, я не хочу, поэтому мы постоянно находимся… в чем-то вроде кокона, свернутого из Завесы. Не в Тени, не на Перекрестке и не в реальности. Я ведь говорил, что мне не нравятся сравнения с богами. Долийцы же слишком… фанатичны, пожалуй.

— И потеряли слишком много из своей истории? — с лёгкой иронией повторила я давние слова самого Соласа. Он кивнул, а потом вдруг признал:

— Но я, пожалуй, был неправ насчёт них. Они действительно готовы учиться, постигать новое или снова открывать старое… многие из них. Я лишь немного направил их поиск — но уже многие артефакты заново изучены и снова работают. Это поразительно.

С рынка мы внезапно свернули в довольно тихий переулок, и мой спутник попросил:

— Поговорим после. Я не слишком хорошо знаю этот район, нужно сориентироваться.

Я кивнула и задумалась, что значит “не в Тени, не на Перекрестке и не в реальности”. А где? Мы застряли во снах, как те бедолаги, что я видела в ловушке Кошмара? Нет, вряд ли. Но уточнить попозже всё-таки нужно.

Шли мы снова быстро и ни разу не заблудились, по крайней мере, на мой дилетантский взгляд. Внимания на нас тоже особенно никто не обращал. И все же прогулка отняла почти полтора часа — причем дважды приходилось спускаться на подъемниках. В первый свой приезд в город я такой видела только однажды, а не пользовалась ни разу — уходя в неблагополучные районы, то есть Шестой Круг и ниже, мы старались, по крайней мере, не отходить далеко от радиальных улиц.

Якорь обнаружился в небольшой пещерке почти у самого моря — вниз пришлось лететь, благо, Солас пользовался левитацией не в пример лучше и меня, и Ванды. Деактивация времени тоже много не отняла: маг прочел незнакомое заклинание, от которого ощутимо дрогнула Завеса, я быстро нашла и открепила руну — эта не походила на творения Дагны, Маркус заказывал кому-то из местных гномов, — и после второго заклинания шар погас.

— Вот и все, — резюмировал Солас. — Что ж, мои расчеты верны. Теперь все зависит от скорости нашего передвижения.

Я кивнула. Посмотрела на якорь, ничуть не похожий на артефакты Арлатана, и попросила:

— Расскажешь? Об эванурисах, о том, какой была империя раньше? Я был в библиотеке, Вир Диртара. В ней о Фен'Хареле писали совсем не так, как на фресках в тех руинах, что ты нам показал.

Солас снова нахмурился, но кивнул.

— Вечером. Пока что возвращаемся в лабораторию.

Прелю́дия — короткое музыкальное произведение, не имеющее строгой формы. В период зарождения прелюдии всегда предшествовали более длинному, сложному и строго оформленному произведению.

— Полагаю, все империи развиваются по одному сценарию, — задумчиво начал Солас.

Мы сидели в общем зале — том, где неярко сияла карта мира, — и пили кофе. Вернее, я пила кофе, а мой собеседник — какой-то отвар, который он называл чаем и не любил так, что об этом еще в Скайхолде болтали. Мне самой процесс чаепития до сих пор видеть не доводилось, но запах я узнала моментально: так же пахла забытая в ротонде чашка перед боем с драконом Корифея. Правда, как сказал Солас, эти травы помогали не столько в предсказании, сколько упрощали вход в Тень, за что он их и терпел. Но на вкус были отвратительными — это я успела опробовать на своем опыте.

— Из войн и внешних угроз, из амбиций узкого круга, которые готово поддержать большинство, рождается цивилизация. Молодая, злая, готовая хвататься за любой предоставленный шанс, — маг откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. — Такой была эльфийская империя, стремящаяся захватить как можно больше ресурсов, и в первую очередь тех, что были самыми труднодоступными…

— Сердца титанов? — предположила я. Какие бы там ресурсы эванурисы ни использовали, я не могла представить, что добыть сложнее. И Солас согласился:

— Да, в первую очередь лириум, минерал, который может творить… Кровь мира. Нам было любопытно. Мир был молод, и мы были молоды и бессмертны — и стремились испробовать все, что предлагала нам эта реальность, наши тела, наше окружение… Точно так же люди, впоследствии назвавшие эти земли “империей Тевинтер”, рвались забрать как можно больше обломков нашей империи. Как и кунари… впрочем, они — отдельная история, как и гномы.

Единственное, что в моем понимании роднило гномов и кунари — тот факт, что они не видели сны. Причем насчет кунари я так уж уверена не была: Железный Бык иногда расспрашивал о снах, в том числе и Соласа, и при этом казалось, что он разбирается в этом вопросе. Обе расы имели слабое отношение к магии, но — тут я была уверена — по разным причинам. Кунари были к ней способны, просто боялись. Гномы в принципе не касались Тени, и магия действовала на них даже чуть хуже, чем на людей или эльфов.

Хотя был еще один пункт: изоляция. Гномы прятались под землей, кунари приплыли из-за океана.

— Империя Орлей на заре своей, уверен, тоже вела войны, — не отвлекаясь на отдельные истории, продолжил главный мятежник Тедаса. После этой фразы он снова сделал паузу, но теперь она казалась вопросительной. Я поднапрягла память и неуверенно согласилась:

— Скорее всего. Во всяком случае, император Драккон, объединитель Орлея, точно с кем-то воевал. И король Каленхад, первый король Ферелдена. И… — тут я сообразила, что о возникновении других государств ничего не знаю, и чуть скомкано закончила: — Думаю, с этого и зарождается государственность — с идеи об общности определенной группы людей. А она чаще всего возникает, когда эту группу втягивают в военный конфликт.

Солас согласно кивнул, отпил своего чая и поморщился.

— Но рано или поздно завоевания заканчиваются. Либо исчезают враги, либо внутренние резервы…

— Либо завоеванного становится так много, что уже не удержишь, — ворчливо перебила я, вспомнив Андрасте. Сердиться мой собеседник не стал, но и комментировать тоже, просто продолжил мысль:

— Остается огромная империя, временно реализованные амбиции и возможность пожинать плоды. Правители, самые активные из их подданных, ученые, творцы — все ударяются в развитие культуры, наук, магии. То, что ты видела здесь, в лесу — лишь жалкий осколок того, чего сумела достичь империя. Силейз, пожалуй, наиболее могущественная из эванурис, если говорить об искусствах, сумела создать почти настоящий мир — и подарила его Джуну, как простейшую безделушку. Гилан`найн творила жизнь… по крайней мере, поначалу. Это был расцвет Элвенана, его весна. Тогда я почти смирился с тем… я не вмешивался в дела эванурисов.

— А остальные? — полюбопытствовала я. Солас удивился:

— Прости?

— Силейз создавала миры, Гилан`найн — животных и всяких тварей, — перечислила я. — А остальные чем занимались? В сказках долийцев есть доля правды?

На пару минут Ужасный Волк замолчал, а потом улыбнулся:

— Как ни странно, но ты права, что-то осталось. Силейз увлекалась различными искусствами, к счастью, миры она не создавала, насколько я знаю, то был единственный эксперимент. Но большая часть зданий, которые ты видела, вышли из-под ее рук. Вернее, это лишь физическая часть, но была и другая — удивительный сплав магии и камня. Джун увлекался артефактами; самые крупные элувианы он создал лично, как и большинство средних. Перекресток — их совместный проект: Джуна, Силейз, Андруил и Диртамена. Андруил отвечала за защиту…

На этом Солас помрачнел, видимо, та защита вполне успешно работала и против мятежников.

— Гилан`найн, как ты знаешь, создавала различных существ… Изначально она не входила в круг эванурисов, но — и тут легенды долийцев правы — ее привела Андруил. Диртамен экспериментировал с полетами и левитацией, стремился раскрыть тайны земли и воздуха. Митал нравилось разбирать чужие споры — от крестьян до самих эванурисов. И она была справедлива. Обратиться к ней за помощью было честью.

Воспоминания о подруге вернули на лицо эльфа задумчивую улыбку, но продолжать рассказывать о ней он не стал.

— Эльгар`нан правил империей, но он был скорее первым среди равных. Он был стратегом и полководцем.

На этом справка, видимо, закончилась, потому что Солас снова взялся за чай, и я поторопилась уточнить:

— А Фалон`Дин? Или его на самом деле не было?

И тут же вспомнила, что видела упоминания о нем в Вир Диртара. Значит, все-таки был.

— К сожалению, был, — подтвердил очевидец и поморщился. На этот раз, кажется, не от чая, а от воспоминаний. — Я уже говорил тебе, что эванурисов трудно убить, поскольку их души распадаются на осколки, каждый из которых может стать отдельной личностью. Фалон`Дин и Диртамен были осколками одной души, и все хоть сколько-нибудь положительные качества достались второму. Фалон`Дина интересовала идея смертности. Он желал изучить ее, познать — и использовать. Кроме этого он был… одержим, пожалуй, риском. Чувством опасности. Эти две мании вылились в непрекращающиеся кровавые битвы. Поначалу его останавливал Эльгар`нан, отвлекал Диртамен, но… власть порождает чувство вседозволенности, всеобщее преклонение перед владыками стирает границы — и вскоре эванурисы сочли, что он в своем праве. Они перестали быть лидерами, став тиранами.

— А потом богами? — предположила я.

— Верно, — снова кивнул Солас. — Великие маги, великие боги… Искусство и магия обернулись наращиванием личной мощи, власть стала замкóм, а мирное существование — рабством. Допускаю, что и эту идею Тевинтер позаимствовал на руинах Элвенана.

— Ты слишком плохо думаешь о людях, — с иронией пожурила я. — До идеи угнетения себе подобных мы вполне способны додуматься сами.

Солас невесело рассмеялся.

— Возможно, ты права. Но идею собственного обожествления жрецы Древних богов, полагаю, породили не сами. К слову, сейчас Орлей близок к тому, чтобы перейти от расцвета к упадку. Инквизиции имеет смысл присмотреться к нему.

— Инквизиция присматривается ко всему, — заверила я. И тоже невесело усмехнулась: — Но вами, бессмертными, похоже, время воспринимается иначе, чем обычным человеком. Я вряд ли доживу до того момента, когда Орлей надумает что-то такое учинить. Сейчас у них недостаточно сил, чтобы попытаться прогнуть весь мир, и внутри страны декаданс ощущается уже во всем. К тому же если ты снимешь Завесу, проблемы Орлея отойдут в самый дальний конец очереди. Так что предпочитаю присмотреться к тебе.

Солас снова рассмеялся, теперь веселее, а я уцепилась за его оговорку:

— Откуда ты знаешь, о чем думали Корифей и его соратники? Ты же вроде в то время спал в утенере, — отвечать маг не торопился, и я решила развить мысль: — Знаешь, когда мы с Бандой трех в Киркволле разыскивали Зибенкек, брат Кероуэн высказал теорию: что, если сильные демоны, научившие людей магии крови, и злые боги эльфов — это одно и то же? Правда, демонов было четверо, а богов только трое… Но я подумала — Творцы, если верить легендам, толком не считали Ужасного Волка за своего, но и Забытые тоже. Про четвертого демона тоже было известно так мало, что его иногда даже и не относили к этой группе. Может быть, это один и тот же тип?

Я покосилась на потенциального Недозволенного, но Солас слушал молча и с заметным интересом. Подсказывать он явно не собирался, и я продолжила сама:

— Тогда мне в голову пришло еще одно предположение. Если злые сущности одного пантеона — это злые сущности второго пантеона, может, то же самое можно сказать и о добрых? Правда, Древние боги — те еще добряки, да и количество у меня опять не сходилось. Но эта мысль покоя не давала. И когда в храме Митал я узнала, что к моменту появления Тевинтера Творцов, то есть эванурисов, тоже осталось семь… тем более — запертых в Тени…

— Этого все же мало для выводов, — заметил мой собеседник.

— Несомненно, — согласилась я. — Тем более что Древние боги были драконами. Но вот интересно: Флемет, которая оказалась той самой убитой Митал, умеет превращаться в дракона. Морриган, получившая знания ее жрецов, тоже научилась. А еще мы с Дагной выяснили, что драконы склонны к магии, и чем они старше, тем сильнее связь. И сны они тоже видят. А во снах — Тень. А в Тени — эванурисы.

Я выжидательно посмотрела на Соласа, но он молчал.

— Я ведь права? Древние боги — это одержимые вашими эванурисами драконы? Драконицы, вернее. Высшие.

— Не совсем, — все же ответил он. — Ты никогда не слышала о великих драконах?

Скорее всего, маг рассчитывал на отрицательный ответ, но если так, то просчитался.

— Слышала. Алистер их даже видел вроде бы. Правда, все, что он мог рассказать — эти драконы круче высших дракониц.

Солас удивленно покачал головой — точно не ждал — и уточнил:

— Они крупнее, старше и, ты права, восприимчивее к магии. К тому же это необязательно драконицы. Именно из них эванурисы выбирали себе раба. Их связь подобна той, что была у Корифея и его дракона, но гораздо глубже. Дракон полностью подчинен своему хозяину. Ты действительно сама дошла до этой идеи?

— Я разговаривала с братом Кероуэном, потом с магистром Аврарией, она много знает о древних тевинтерских культах. Потом еще Гаккон, которого призвали из Тени и вселили в тело дракона, — рассеянно пробормотала я, пытаясь уловить какую-то мысль за хвост. Древние боги и эванурисы… я часто о них думала, но какая-то мелочь все время ускользала… И вот сейчас паззл сложился. — То есть архидемоны — это управляемые эванурисами оскверненные драконы? Как скверна могла отразиться на эльфах? Она ведь не может передаться по такой связи?

— Я не задумывался об этом, — спокойно отозвался Солас и снова отпил чай. — Потому что не было необходимости. Эванурисы, не удовлетворившись силами, что давал лириум, обратились к скверне. Я просил Митал повлиять на них, и именно тогда она была убита. Это основная из причин, по которым я запер их: они притронулись к тому, что трогать не следовало. Именно поэтому я прошу тебя помочь мне удержать их: в тюрьму переместились не только пленники. Там скверна, куда более сильная, чем осталась в мире. То, что ты видела, лишь крохи, оставшиеся после пленения тиранов. Мне жаль, что я не запер за Завесой и драконов, но Эльгар`нан, похоже, предвидел свой проигрыш и подстраховался. Я не смог их найти.

— Я не отказываюсь, — все так же задумчиво заверила я. — Теперь понятно, почему ты упоминал, что вылезти могут Эльгар`нан и Гилан`найн. Остальных архидемонов убили, и это как-то повлияло на эванурисов? Как? И почему ты был так недоволен этими убийствами?

— Я был недоволен новыми заигрываниями со скверной, — поправил Солас. — Ей не место среди живых, ее вообще не должно было быть. И я не позволю снова рассеять ее по миру.

Я кивнула: в этом наши цели совпадали.

— Мы нашли лекарство от скверны. Стражи больше не будут зависеть от нее, — порадовала я. — Но убийству архидемонов ты, помнится, все-таки не радовался. Жаль было старых знакомых?

— Я был бы рад их окончательному уничтожению, но это невозможно, — чуть раздраженно отозвался Солас и залпом допил свой чай. Со стуком поставив чашку на стол, велел: — Думаю, тебе пора спать. Мне нужно проверить кое-что… состояние замков в Тени, поэтому я, с твоего позволения, тебя оставлю.

— Подожди, — спохватилась я, вспомнив кое-что еще. — Как же мне тогда отвечал Думат, когда я молилась ему в ловушке храма? И магистру Аврарии тоже... Тот и Думат. А Лусакан, который пока жив, молчал.

— Они не отвечали вам, — мягко поправил Солас. — Любая молитва основывается на эмоциях: вере или страхе, надежде, сожалении... И это невероятно мощный инструмент в руках тех, кто может с ним совладать. Достаточно сильный, чтобы проникнуть сквозь Завесу и создать дверь между физическим миром и Тенью. Когда-то жрецам требовалась вся их вера, чтобы открыть замки, но драконы мертвы, эванурисы разбиты, и сила заклинаний ослабела. Поэтому тебе и магистру хватило даже слабых чувств, чтобы запустить ритуал. А теперь иди. Нам нужно закончить с делами как можно быстрее.

Я кивнула, тоже допила кофе и отправилась в небольшой закуток, отделенный от общего зала аркой: там Солас поставил топчан. Сложно было сказать, сам ли он тут спал или заготовил для меня — поскольку при мне Солас не спал ни разу, а никаких других предметов первой необходимости он не завел, даже за едой приходилось бегать на рынок Минратоса. Но было довольно удобно.

По следам Ужасного Волка — в буквальном смысле, поскольку дорогу на Перекрестке показывал он, — я ходила уже неделю. За это время мы деактивировали больше десятка якорей; если быть совсем точным, то оставался последний, в Бурой трясине — рядом с ним не было ни одного элувиана, идти пришлось бы чуть ли не от Орзаммара. Перед этим походом Солас согласился устроить выходной — потому что бегать через Перекресток, а потом летать через половину Тедаса я устала изрядно. Десять регионов на юге, где Инквизиция смогла найти и переделать якоря, и два в Тевинтере, где тем же самым занимался главный юстициар — и все это за неделю. Радовало хотя бы то, что добираться от выхода с Перекрестка до артефакта приходилось не пешком: я могла лететь на крыльях, Солас левитировать. На третий день я поинтересовалась, почему он не хочет обернуться волком, это явно был бы быстрее. Но маг отрезал “слишком заметно”, причем таким тоном, что просьба показать вторую ипостась застряла у меня в горле.

Помимо этого радовало — и одновременно вызывало досаду — количество элувианов. Я знала, разумеется, что их гораздо больше, чем Инквизиция сумела найти, но даже не представляла, насколько. Зеркало обнаружилось даже на границе плато Уртемиэля и перевала Арл Думат — всего в полудне пути от Свистящих пустошей, в которых тоже были спрятаны якоря. Кажется, до появления Соласа все элувианы стояли неактивными — и это немного примирило с действительностью, — но теперь в душе голову поднимала зависть: вот бы добыть полную карту и подходящие ключи!

По вечерам, после забегов через полмира, мы разговаривали. Вернее, в основном говорил Солас: об эльфийской империи, о гномах, о магии — но как-то… отдельные истории. Было, конечно, интересно послушать о том, как эльфы впервые — еще во время войны с титанами — увидели гномов и даже не поняли, кто это… но куда больше хотелось узнать, кто такие титаны и как они влияют на мир. Увы, на такие общие вопросы Ужасный Волк отвечать отказывался. Потом он отправлял меня спать, а сам то возился в лаборатории, то куда-то уходил.

В первый же раз, когда осталась одна, я вместо сна метнулась обратно в главный зал — на столе было много бумаг и книг, даже та самая, что Солас забрал из Скайхолда, и в них наверняка можно было найти какую-нибудь информацию. Увы, большинство документов было написано на эльфийском языке, так что о любых подсказках я могла только мечтать... Немного утешили два кристалла памяти, найденные на столе на вторую ночь поисков. Поскольку никаких современных записей так и не нашлось, то оставалась надежда узнать что-то из них — и на этом я едва не попалась. Следующие два раза, когда появлялась возможность поискать информацию, я бродила по лаборатории под заклинанием невидимости.

Увы, все доступные документы — то есть те, которые я могла прочесть, — рассказывали ровно то, что Солас мне и озвучил, только еще с маго-техническими подробностями, в которых я ничего не поняла. По крайней мере, после их прочтения я была уверена, что маг мне не солгал — если говорить о моей помощи. О снятии Завесы не нашлось ничего, и это наводило на неприятные мысли. А если Солас знает, что я тут обыскиваю помещение, и специально подложил мне эти кристаллы и документы?

С другой стороны, вел он себя максимально открыто: отвечал на вопросы и об истории, и о якорях, рассказывал какие-то байки о тех местах, где мы пролетали. Даже ключ от элувианов — по крайней мере, местных, — подарил. Не от большой любви, конечно; второй раз сходив со мной в Минратос, на рынок, Солас весь вечер хмурился, а потом отдал мне небольшой светящийся лириумом камушек в золотой оплетке и заявил, что ему некогда заниматься ерундой. Было любопытно, чем он тут питался до моего появления — во время войны с Корифеем наш специалист по Завесе общим котлом не брезговал, — но спрашивать я не стала, чтобы ключ не отобрали обратно.

В этот раз вернуться в лабораторию было особенно трудно: Солас никуда не уходил, даже глаза не закрывал, лишь взгляд стал отсутствующим. Пару раз я его негромко окликнула, но маг никак не отреагировал, и я решилась: выскользнула из своего закутка обратно, на этот раз без невидимости. Кто знает, вдруг заклинание, созданное в логове, вернет Ужасного Волка с путей Тени? А если и нет, лучше не рисковать — о моих способностях Солас так до сих пор и не знал.

Неосмотренным оставался целый сектор лаборатории, и я все еще надеялась найти хоть какие-то зацепки. Как убедить Соласа оставить Завесу в покое? Как ему помешать, если убедить не удастся?

А потом я нашла идол.

Вернее, это был кинжал из чистого лириума — в этом я готова была поклясться, хоть и ни одной адекватной причины для такой уверенности не было. Он едва слышно пел, и эту музыку я слышала еще в те времена, когда Вера была со мной; но его сила не давила, как это делал сырой лириум в том же тейге Вальдасин, точнее, по дороге к нему. Может быть, и с ума не сводил? Брать в руки и проверять я не рискнула, даже отошла подальше. Но чем дольше смотрела, тем больше кольцо-навершие этого кинжала напоминало мне идол: его тоже венчало кольцо, только под гардой были две переплетенные фигуры. Если подумать, они казались достаточно объемными, чтобы внутри могло спрятаться лезвие; и Солас говорил, что идол ему нужен был не из красного лириума, а из обычного…

Но все же взять его я не рискнула. Магией от этого кинжала фонило изрядно, и на его рукояти были видны… руны? Какая-то надпись, отдаленно напоминающая гномий алфавит. Незнакомой магии в руках мне уже хватило, да и Веры рядом больше не было.

— Ты что-то хотела? — поинтересовался Солас, разбивая тишину и отвлекая меня от воображаемого пения. Я резко развернулась, понимая, что вряд ли мне ещё выдастся возможность что-то поискать, и ткнула пальцем в необычное оружие:

— Это идол?

— Да, — коротко ответил маг, подошел чуть ближе и нахмурился. — Как ты его нашла?

— Он пел! — наскоро перебрав варианты, ответила я. Получилось почти возмущённо, и я едва не улыбнулась. Резкое нарушение планов заставило вздрогнуть, тот факт, что я попалась, напугал, и это вылилось в короткий всплеск раздражения. Исчез он так же быстро, как и появился, и я спокойнее добавила: — Я не хочу спать, поэтому он мне и помешал. Если ты закончил со своими поисками в Тени, может… не знаю, прогуляемся? Сам покажешь мне магию древнего Арлатана.

Солас заложил руки за спину, словно собирался прочесть мне лекцию, нахмурился… а потом кивнул. И первым отправился к маленькому элувиану.

Вышли мы там же, где и в прошлый раз, но я все равно с трудом сдержала восхищённый вздох. Ночью, в темноте, магия светилась, раскрашивая лес яркими красками. Изумрудные и перламутровые барьеры подсвечивали водопады, озера и впадающие ручьи, и казалось, что над ними застыли радуги. Но не привычные, дневные, из семи цветов, а особые ночные, которые можно увидеть вокруг луны в густом тумане. Потоки воды, извивающиеся в воздухе, теперь тоже отсвечивали серебром. Лиловые и кобальтовые ленты оплетали здания неоновыми нитями, и казалось, что я снова вижу мир глазами Веры. От этого дыхание перехватило, горло сдавило лёгким спазмом — я и сама не знала, что ощущаю в большей степени: восхищение или тоску.

— Магия многое потеряла с тех пор, как я разделил мир, — печально проговорил маг через несколько минут.

Я не ответила: каким бы ни был древний Арлатан, то, что я видела сейчас, уже поражало воображение. Как жаль, что этого не видит Родерик!

Впрочем, магия ведь не исчезнет отсюда? Долийцы сумели научиться с ней работать. А раз так, ничто не помешает привести сюда мастера позже, когда мы с Соласом закончим нашу партию. Раньше он видел подобное только во сне, теперь же…

А ещё светящаяся магия невольно напоминала о Минратосе, в котором полная магических картин ночь была куда ярче бледного солнечного дня.

Мы мало разговаривали, но увидела я и правда куда больше, чем во время одиночных прогулок. Повинуясь взмаху Фен'Харела, треснувшие фонтаны снова становились новенькими и разбрасывали яркие магические брызги, обломки мостов взлетали с земли, выстраиваясь в пологие переходы, и над всем этим сверкал и переливался магический шар центрального дворца.

Я надеялась, что Солас отведет меня и туда, но он, как назло, обходил дворец стороной. Поначалу я не обращала внимания на маршрут, но когда с нашей дороги отскочила третья по счету галла, за которой устремились яркие нереальные бабочки, поняла, что мы идём звериной тропой. Вот же… Ужасный Волк.

— Первые создания Гилан`найн, — негромко проговорил эльф, перехватив мой взгляд на очередную галлу. — До разделения они были почти разумны, и Гилан`найн извратила и их тоже. Им Завеса пошла на пользу.

В этот момент мы вышли к стоянке долийцев — не той, что я видела раньше, эта была крупнее. Настоящий лагерь. Несмотря на позднее время, жизнь в нем кипела: горели костры, эльфы занимались какими-то своими делами, играла музыка — печальная темноволосая девушка задумчиво перебирала пальцами струны лютни. Мелодия была тихой, не рвала душу, не плакала, но все же чем-то цепляла.

— Не только им, — заметила я. Может, бессмертие эльфы и потеряли, но жизнь в них билась по-прежнему. Кто знает, какими они там были в древности… — По крайней мере, не так уж повредила.

Солас, словно не слыша меня, грустно улыбнулся и проговорил:

— Они называют себя Завесными Странниками. Сумели разобраться с десятком артефактов, настроили несколько малых элувианов… когда-то это было так же естественно, как дышать. Я пытался подсказать, но они… не слышат. Не понимают моих снов.

— Может, явиться в реальном мире и просто сказать? — со скепсисом поинтересовалась я. — В конце концов, с тех ваших времен осталось не так много живущих, и большинство куда-то пропали. Абелас ведь не здесь?

— Нет, — коротко ответил маг и отвернулся, не желая развивать тему. Но я не отстала, тронула его за рукав и указала:

— Посмотри на них. Они живут, они стараются понять, стремятся к тому, что смогут возродить. Ты ведь мог бы помочь, научить их…

— Я не учитель, Алиена, — отрезал Солас.

Я демонстративно посмотрела на руку, в который когда-то переливался Якорь, и пошевелила пальцами — именно Солас учил меня управлять той магией. И неплохо это делал. Видимо, он тоже вспомнил этот эпизод, потому что продолжил чуть мягче:

— Кого они увидят во мне? Фен'Харела, бога из древних легенд? Или странного эльфа, который знает слишком много?

Я рассмеялась:

— Если бы речь шла о Лелиане или Шартер, я бы сказала, что такие подозрения вызывать у них не стоит. Да и долийцы начнут искать ответ на этот вопрос. Но разве поиск не способствует развитию? И чем плох Фен'Харел? Думаешь, если им объяснить, что ты не бог, они не поверят?

— Я предлагал им снять валласлин. Первым пришедшим на мой зов. Но они отказались, — хмуро ответил Солас.

Мне вспомнилась фреска из эльфийских руин — та, на которой Ужасный Волк и впрямь снимал валласлины с лиц пришедших рабов. Но тогда было тогда, а сейчас…

— Это знак взросления, — пояснила я. — Валласлин означает, что воина или мага признали взрослым. Иллис тоже ни за что не дала бы его снять, он ей слишком тяжело достался, в очень юном возрасте. А зачем его снимать? У Фен'Харела был свой валласлин? И что, без него ты с ними общаться не хочешь?

Последнее предположение меня покоробило, и в голосе проскользнуло осуждение. Реакция оказалась неожиданной: лицо Соласа резко закаменело, словно превратилось в маску, а в глазах полыхнул гнев. Это… почти напугало. Я даже сделала небольшой шажок назад. И ведь не собиралась злить — бог там или не бог, а гордости у того, кто носит имя Гордость, немеряно, как и сил. Но что в моих словах могло вызвать гнев, я не понимала.

Впрочем, мой минутный страх от его взгляда не укрылся, маг на мгновение прикрыл глаза, а потом звенящим от напряжения голосом приказал:

— Возвращаемся.

Я молча кивнула в ответ и даже не стала сопротивляться, когда Солас довольно жёстко ухватил меня под локоть.

Шли мы быстро, так что красноватые светлячки испуганно разлетались с дороги, а бабочки и вовсе предпочитали прятаться — если бы не видела их сама получасом раньше, решила бы, что и волшебным насекомым ночами приходится спать. Пару раз Солас взмахом руки отгонял нити магии, переливающиеся над тропой, лишь однажды затормозил — чтобы вставить ключ-кристалл в замок и поднять перед нами мост.

Это действо снова показалось почти механическим — маго-механическим, — и мне в который уж раз подумалось, что цивилизация эльфов перешла на какую-то совершенно иную стадию развития. Интересно, какими бы сейчас были гномы, если бы Завеса не усыпила титанов? Шестерёнки они изобрели, магия титанов у них тоже была… может быть, если бы не Солас со своей Завесой, сейчас цивилизация Тедаса ничем бы не уступала моей первой родине?

Но — рабство, неуравновешенные психопаты у власти, живые горы с непонятной человеку логикой… ещё и были бы здесь люди? Или первых высадившихся просто отправили бы в рабство? Как сейчас — эльфов…

Задумавшись, я споткнулась — хотя и Сатина светила ярко, и магия переливалась на фоне черного неба северным сиянием. Солас чуть притормозил и отпустил, наконец, мой локоть. Отстраненно проговорил:

— Валласлин — это рабские метки эванурисов, при помощи которых они могли управлять своими рабами.

— Ясно, — коротко ответила я. По крайней мере, стало понятно, что так взбесило того, кто боролся с рабством: уж у него таких меток точно не могло быть.

Но мысль тут же свернула в другую сторону: а как именно эванурисы управляли своими рабами? Как мне помнилось, валласлин наносился специальной краской, замешанной на крови — и ответ казался очевидным, где кровь, там и магия крови. Но Ланайя мне рассказывала про нанесение татуировок, там той крови-то — пара капель, ради символизма. С другой стороны, это сейчас; у тех же последователей Забытых и сейчас красные валласлины, может, в них крови больше.

Вот только Солас говорил, что магия крови затрудняет общение с духами. Магия эльфов была напрямую связана с Тенью и духами. Не складывается…

Решив не гадать, я задала вопрос тому, кто знает точно.

— Во времена эванурисов валласлин наносился при помощи лириума, — нехотя ответил Солас. И активировал элувиан — а я даже не заметила, как мы до него дошли. — Кровь тоже использовалась, но не для управления сознанием, а для привязки.

— Какой привязки?

Ответ, если он и был, я не расслышала: маг запихнул меня в переход. Зато в памяти всплыл другой эльф с лириумным татуировками, и, дождавшись появления Соласа, я с волнением уточнила:

— Это как у Фенриса? Но тогда и им могут управлять?

— Я не знаком с твоим другом, — чуть удивлённо отозвался маг. — И не знаю, что за обряд над ним провели, хоть и не исключаю, что его описание тевинтерцы раскопали на руинах Элвенана. В любом случае, валласлин был уникальным для каждого эвануриса, и если его татуировки не похожи на долийские, то нет, сразу взять под контроль его не смогут. А судя по твоим рассказам, ждать, пока Эльгар`нан адаптирует узор, твой друг не стал бы.

— Это точно, — я невольно улыбнулась.

“Не стал бы” — это слабо сказано, Фенрис бы отбивался до последней капли крови, и вполне возможно, что не своей. Какими бы там магами ни были древние эльфийские лидеры, в его способности я верила куда больше.

Солас остановился возле элувиана, не проходя дальше в лабораторию, и поинтересовался:

— К чему этот вопрос? Сейчас эванурисы надёжно изолированы.

— Не так уж надёжно, — напомнила я. — Ты сам сказал, что замки на их тюрьме уже расшатаны. И я до сих пор не знаю, какого рода помощь от меня тебе нужна… но что, если я не справлюсь?

— Справишься, — пообещал маг. — Достаточно твоего сродства с моей сферой, остальное я сделаю сам. А теперь иди спать, Алиена. Завтра нам надо закончить с якорями, и день будет долгим.

* * *

Якорь в Бурой трясине оказался запрятан так, что нашли мы его с трудом. Пожалуй, если бы пришлось искать на земле, то и не справились бы, но в полете Солас всё-таки заметил небольшую поляну, со всех сторон скрытую выступом скалы и густыми кустами. Именно там, в небольшой нише, едва не придавленный булыжником, стоял искомый артефакт.

К счастливому моменту окончания пути мы успели изрядно устать: несмотря на то, что поиски велись с неба, периодически приходилось приземляться, и в эти краткие моменты местные обитатели стремились урвать хотя бы кусочек от внезапно привалившего с неба счастья. Несколько раз мы встретили оживших мертвецов — я думала, их перебили ещё десять лет назад, но топь, похоже, была неисчерпаемым их источником… нет бы чего хорошего. Один раз навстречу выскочили порождения тьмы; к счастью, их было немного. Сражаться приходилось обоим: Солас стал намного, неизмеримо сильнее, чем когда мы путешествовали во время войны, но даже Ужасный Волк не мог смотреть во все стороны сразу.

После нескольких часов почти непрекращающихся боёв и полетов маг растерял свое спокойствие и благодушие, теперь действительно напоминая обозленного волка. Мне поход дался куда проще: и полеты не так выматывали, скорее, наоборот, и драться приходилось совсем немного — только продержаться минуту-другую, пока спутник не разберётся со всеми нападающими. Поэтому когда он после возвращения не терпящим возражений тоном предложил погулять по лесу, спорить я не стала. До ночи было еще далеко, ничего опасного в лесу Арлатан не было, поздняя весна, тем более так далеко на севере, уже дарила тепло и сумасшедшие запахи распустившихся цветов, — отдых на природы был, пожалуй, даже предпочтительнее сидения в лаборатории.

Элувиан вывел меня в уже знакомые развалины. До сих пор я изучала окрестности озера, искала путь к своему временному пристанищу или навещала долийцев; на этот раз ничего искать не хотелось. Я устроилась на самом краю моста, ведущего в центральный замок, на обрывающейся в реку третьей арке. Это был не обломок — за несколько прогулок я уже успела запомнить некоторые из местных артефактов и знала, что пирамидка рядом со мной достроит недостающие арки при активации кристаллом-ключом. Мой не подходил, это я уже успела проверить в прошлый раз; но сейчас это не имело особого значения, потому что сил искать что-то еще не было.

Зато для того, чтобы посидеть и передохнуть, место подходило отлично: здесь было довольно тихо, журчала вода, где-то вдали пели птицы, перекликаясь перед наступлением ночи. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь магические переливы, окрашивались в розовые и зеленоватые оттенки, но грели так же, как и обычные, желтые. Пахло свежестью и зеленью. Еще бы компанию для неторопливой беседы — мне очень хотелось рассказать хоть кому-нибудь о наших с Соласом метаниях. О том, что об обещанном ритуале, где от меня ничего не требовалось, я так до сих пор ничего и не знала. Хотелось бы надеяться, что мне уготована не роль жертвы…

Словно отвечая на эти мысли, едва ли не на голову мне свалился висп. В первое мгновение я решила, что Солас передумал, и даже почувствовала лёгкую досаду… а потом узнала гостя.

— Светлячок! — появлению своего виспа я искренне обрадовалась. Значит, битва на юге завершилась… вот только как? Тут же встревоженно уточнила: — Каллен дома? А остальные? Все целы?

Приятель скользнул снизу вверх и обратно, отвечая утвердительно, а потом передал целый ворох эмоций: удовлетворение от проделанной работы, предвкушение встречи, разочарование, беспокойство, переходящее в панику. Деятельную, насколько я знала своего командора.

— Передай, что все в порядке, — попросила я, подставляя руку, на которую висп легко опустился, щекоча ладонь дыханием Тени. — Пусть свяжутся с Андерсом, он все объяснит.

Никому другому Ванда сниться не рискнула. Не-маги могли не запомнить, к храмовникам и гномам она пробиться вообще не могла, Мерриль… наша долийка, конечно, выбрала Хоука, но знакомство с самим Ужасным Волком… я не хотела ставить ее перед таким выбором, и Ванда соглашалась. Дориан находился слишком далеко от Ферелдена, а кристалл связи я утащила с собой в Кармане странника. От общения с Вивьен отговорила я — императорская чародейка являлась самой ответственной из близко знакомых магов, осознавала важность проблемы, но была уж очень себе на уме. Давать участнику Игры в руки такую неоднозначную информацию не хотелось. К Маркусу соваться Ванда отказалась сама.

Светлячок замерцал, то ли снова соглашаясь, то ли выдыхая после поисков меня по всему Тедасу — на этот раз никаких эмоций он транслировать не стал. А я, несмотря на просьбу, все же принялась шепотом пересказывать все, что узнала, — просто потому, что очень хотелось поделиться с кем-нибудь. Беседа не затянулась надолго: мне-то казалось, что я уже целую вечность бегаю через Перекресток, от которого начинало тошнить при одной только мысли о нем, разыскиваю якоря, которые до этого меняла чуть ли не вся оставшаяся Инквизиция… а в пересказе удалось уложиться чуть ли не в пять минут. О планах Соласа сказать было особенно нечего, а опасениями я делиться не пожелала — все равно ни Светлячок, ни тем более Каллен, находящийся на другом краю мира, помочь ничем не смогут. Висп дослушал до конца, взвился с ладони, сделал пару кругов вокруг моей головы и исчез в синеющих небесах.

А я пару минут смотрела в небо, провожая взглядом духа и мысленно ругая себя за глупость, а потом достала кристалл памяти. Может, Дориан и не скажет представителям Инквизиции, что со мной все в порядке, но, по крайней мере, передаст все Маркусу. Что бы там ни задумывал Солас, подстраховка не помешает.

…Когда небо налилось сапфировой глубиной, пропуская крохотные искры звёзд, мы успели обсудить все возможные исходы моего очередного приключения и перешли на новости о знакомых и почти незнакомых людях. Я пыталась выспросить, как там дела у Люцернов: последнее, что я слышала — под давлением венатори многим пришлось уйти в подполье; но из всей партии я знала только самого Дориана, Мэйварис и Феликса, а они еще год назад точно оставались на плаву. Однако в этот раз делиться подробностями друг отказался, переведя разговор на другую тему.

“Кажется, мне пора”, — прервала я приятеля посреди фразы.

Как бы ни хотелось поболтать еще, обстановка вокруг чуть изменилась: теперь я была не одна. Эльфийка, которую мы с Соласом видели в лагере накануне, только теперь с луком вместо лютни, вынырнула откуда-то снизу, из-под моего моста, и осторожно прошла на площадку рядом. Оттуда открывался вид на замок — такой же хороший, как и с моей точки, — а еще рядом стояла жаровня в форме дерева Перекрестка. Я ни разу не видела, чтобы она горела, да и не пыталась зажечь: завесное пламя мне так и не удавалось получить самой, а других источников поблизости не было. Но сейчас отчего-то подумалось, что не зря она стоит именно здесь — может, если ее все-таки зажечь, и мост удастся достроить?

“Неужели ты готова променять мое общество на какого-то эльфийского божка так быстро?” — высокомерно, с недоумением поинтересовался приятель. Я не поверила — слишком уж нарочито прозвучало, — хмыкнула и заверила:

“Твое общество настолько блистательно, что я даже по мужу почти перестала скучать. Но тут что-то происходит. Потом расскажу”.

Эльфийка пока ничего не предпринимала, только стояла рядом с жаровней и смотрела на замок. Кажется, что-то шептала, но наверняка я бы не поручилась: слишком далеко, чтобы расслышать что-то конкретное. Зато напряжённую линию плеч и сжатые кулаки видно было хорошо — так что я готова была поспорить, что одним разглядыванием дело не закончится.

Дожидаться, что еще расскажет Дориан, я не стала — убрала кристалл в сумку и осторожно подползла поближе к краю моста, чтобы лучше видеть. Особой необходимости стеречься не было: в Арлатане нас с Соласом так никто и не замечал, хотя я уже один раз заикнулась, что с меня можно снять это заклинание — было интересно пообщаться с местными эльфами. Увы, мой гостеприимный хозяин счел, что отвлекаться на посторонние заботы незачем. До сих пор меня это расстраивало, но вот сейчас оказалось как нельзя к месту.

Эльфийка небрежным жестом, который показался мне уж слишком знакомым, разожгла жаровню, бросила последний взгляд на замок и отправилась назад, к ведущей прочь тропинке. Это неожиданно разочаровало: вся сцена смотрелась интригующе, и мне захотелось узнать, чем девушке так насолил замок. К счастью, ушла она недалеко: удобный подъем на мост был как раз с этой тропинки, так что она перебралась повыше и направилась в обратную сторону, ко мне. На мгновение мелькнула мысль остаться на месте — проверить, выдержит ли заклинание Соласа прямое столкновение с реальностью… в буквальном смысле… Но я все же отступила. Зачем бы эльфийка ни пришла, она пришла одна, и мое появление может оказаться лишним.

Недавно пришедшая в голову мысль оказалась верной: при зажженной жаровне оказалось достаточно обычного ключа-кристалла, чтобы мост поднялся над рекой. Эльфийка решительно ступила на него и направилась к замку. Я только наблюдала: отсутствие моста мне-ястребу не мешало подлететь к объекту моего интереса поближе, а вот барьер — очень даже, и он с появлением моста никуда не исчез. Однако девушка, подойдя к самому барьеру, замерла на несколько секунд, неуверенно коснулась его рукой — и без особых помех прошла внутрь!

Буквально подскочив со своего места, я кинулась следом — теперь тем более хотелось знать, куда собралась такая продуманная эльфийка, да и замок по-прежнему вызывал любопытство. Вот только мы обе далеко не ушли: стоило подняться по дорожке к воротам, как из-за них вылетели три призрака и сразу же атаковали нарушительницу спокойствия. Меня они, как и все остальные, не заметили, но я, не колеблясь, заморозила ближайшего потоком снежинок. Может, эльфийка и сама справилась бы, но проверять не хотелось.

Для двоих противник оказался совсем не страшным, и через минуту моя то ли напарница, то ли подопечная уже с удивлением оглядывалась, явно пытаясь понять, откуда пришла помощь. Увы, заклинание Соласа сбоев не давало — я даже тронула ее за локоть, но пальцы скользнули вперед, не ощутив сопротивления, словно я и сама была призраком. Так и не сумев меня увидеть, девушка двинулась дальше.

И прямо за воротами встретила двух демонов гнева. Этих я любила еще с детства, так что с радостью снова влезла в чужой бой, и даже без магии — Enansal за последние десять лет обзавелся еще одной морозной руной, так что теперь осечек почти не давал.

— Где ты? — едва отбившись, грозно поинтересовалась эльфийка и снова оглянулась. — Покажись!

Было видно, что ей не по себе, но сдаваться она явно не планировала. А мне подумалось, что если противники и дальше будут встречаться все сильнее и сильнее, вдвоем мы можем и не справиться. Интересно, если попросить Соласа о помощи, он согласится или снова отправит меня погулять? И дождется ли эта боевая девица нашего возвращения?

Решив, что лучше сбегать за более сильным союзником сейчас, нежели когда демоны попрут потоком, я выпустила еще один рой снежинок на ближайшую стену, привлекая внимание, и написала пальцем по инею: “Схожу за помощью. Не торопись умирать”.

— Я и не собиралась, — с легким удивлением отозвалась девушка. — Но спасибо. Наверно.

Обратно к элувиану я летела на крыльях: так было гораздо быстрее, а о том, что раньше меня не пропускал барьер, я вспомнила уже на дальнем конце моста. Но заострять внимания не стала: на этот раз удалось пройти — и ладно. Элувиан тоже пропустил без помех; впрочем, с тех пор, как у меня появился ключ, проблем с зеркалами больше не было.

Солас сидел за своим столом, там же, где я его и оставила, и что-то писал. На мое появление он никак не отреагировал, то ли не заметив, то ли не сочтя достойным внимания. Поддавшись на мгновение любопытству, я подошла ближе и заглянула через плечо — в чертежах, возможно, ещё можно было уловить логику, но надписи на эльфийском всю пользу подглядывания сводили на нет, — и поинтересовалась:

— Ты ведь помогаешь эльфам? В лес их зазвал, подсказки о магии даёшь… так?

— В чем дело, Алиена? — маг всё-таки оторвался от записей, но всем видом показывал, что я невовремя. Однако исследовательницу руин мне было жаль куда больше, чем его потраченного времени, так что я не вняла намеку. Ответила:

— Одна из твоих подопечных только что сумела пролезть в центральные руины.

— Она не моя подопечная, — раздражённо отрезал Солас. — И я не ограничиваю ничьи передвижения. Если ей хочется исследовать бывшую резиденцию Эльгар`нана — пусть исследует. Наша с тобой задача сейчас — сделать так, чтобы он сам не явился следом.

От этой отповеди я чуть опешила. А потом разозлилась:

— Не ограничиваешь? То есть это не ты закрыл эти развалины барьером, чтобы я не могла влезть? Или ничьи, кроме моих?

На последней фразе я чуть притихла, потому что на лице эльфа отразилось такое искреннее удивление, что не поверить было нельзя. Он пару мгновений помолчал, то ли дожидаясь, что я еще скажу, то ли обдумывая ответ, после чего напомнил:

— Я не держу тебя здесь, Алиена. Мне показалось, что ты осознала угрозу, а сбегать от ответственности не в твоем характере. Поэтому нет, это не я закрыл руины барьером, и точно не для того, чтобы не впустить в них тебя. Вчера никакого барьера не было.

— Или мы не подходили достаточно близко, — чуть ворчливо отозвалась я. И задумалась: а был вообще барьер или я только решила, что он там есть? Клювом я в него точно не втыкалась, но все же пролететь к замку в первую мою прогулку не удалось. Да и эльфийка, как мне вспомнилось, про барьер знала. Но был ли он вчера…

Впрочем, важно ли это?

— На нас там уже напали демоны, — продолжила я. — То есть в бывшей резиденции Эльгар`нана, которую кто-то, но не ты, закрыл барьером, демоны ждут прямо у самого входа. Их я точно перепутать с чем-то или придумать не могла. Неужели ты не хочешь проверить, что там внутри? А если разрыв? Ты ведь говорил, что не должно быть ни малейших колебаний Завесы, когда мы будем перемещать твоих старых приятелей из одной тюрьмы в другую? Вдруг это какая-то ловушка?

— Исключено, — отозвался Солас, но уже не так уверенно. — Эльгар`нан не мог повлиять на реальный мир... Хорошо, идем. Лучше исключить любые варианты.

Такой настрой мне нравился куда больше, так что я улыбнулась в ответ и первой добежала до элувиана. Однако прямо за ним радость чуть поутихла: огонь в жаровне погас, мост исчез, а ключ-кристалл, которым эльфийка его активировала, валялся рядом. Зато барьер по-прежнему переливался на своем месте, и — возможно! — после исчезновения моста снова перекрыл дорогу. В теории можно было повторить все манипуляции, уж сам Фен`Харел точно мог зажечь завесное пламя... Но сработает ли на этот раз? Может, эльфийка не просто бормотала, а читала какое-то заклинание?

Впрочем, попробовать-то ничего не мешает. Если не выйдет, тогда и подумаем.

Солас появился следом, несколько мгновений изучал руины напротив, потом уточнил:

— Как вы попали на ту сторону? И где барьер?

— Вон он, — я указала на радужную вуаль, натянувшуюся вокруг замка. И с подозрением поинтересовалась: — Или ты не видишь?

— Если ты говоришь о… магической пленке, — маг запнулся, словно подбирал слова, — то это не барьер. Обычные колебания Завесы.

Я отрезала:

— Но именно они меня не пропускали несколько дней назад. А сегодня эльфийка зажгла вон ту жаровню, ключом создала мост и спокойно прошла внутрь.

Солас мельком глянул на жаровню, чуть дольше осматривал пирамидку-механизм и лежащий рядом ключ, так что я поторопилась уточнить:

— Без жаровни мост не появляется, я проверяла.

Он кивнул, но вместо того, чтобы зажечь завесное пламя, поднялся в воздух и неторопливо поплыл к барьеру. Я, недолго поколебавшись, взлетела следом — может, ничего полезного я в птичьем облике и не могу сделать, но хоть посмотрю, что делают другие. Однако догнать не смогла: Солас легко прошел сквозь барьер, а я снова застряла в воздухе. Чтобы привлечь к себе внимание и доказать свою правоту, крикнула во все горло, так что маг чуть вздрогнул и обернулся. Недолго изучал, как я машу крыльями, чтобы просто оставаться на месте, и, заложив руки за спину, проговорил:

— Любопытно. Что ж, возвращаемся на мост.

Я дважды просить себя не заставила, а на мосту первым делом подхватила ключ. Солас, к счастью, больше медлить не стал, зажег пламя — вот почему жест эльфийки показался мне знакомым! — и уже через полминуты мы спешили к замку.

Исследовательницы видно не было, как, впрочем, и демонов. Я переживала за нее — все-таки вместе сюда сунулись, хоть она об этом и не знала, — Солас хмурился, то ли начиная думать, что я его разыграла, то ли ощущая что-то недоступное мне. На фоне этого даже вокруг смотреть не хотелось — вернее, я оглядывалась, боясь увидеть новую знакомую мертвой, но вот до архитектуры древнего Элвенана сейчас не было никакого дела. Наверно, посмотреть было на что — взгляд помимо воли выхватывал то фигурные решетки, то незнакомые, все равно неработающие артефакты, то витражи, здесь сохранившиеся куда лучше, чем за пределами барьера. В одном из залов — здесь в воздухе вращался огромный шар из лириума и золота, — на полу валялись обломки механических големов, подобных тому, что охранял стоянку долийцев.

Несмотря на колорит, место вызывало у меня стойкое чувство дежавю: запустение здесь царило точь-в-точь такое же, как в верхнем Храме Священного праха, когда мы только нашли его. Только там из отсутствующего потолка падал снег, а здесь виднелись первые появляющиеся на потемневшем небе звезды и вращающиеся над крышей каменные кольца. Не оставляло ощущение, что сделаешь еще шаг — и из-за колонны появится какой-нибудь сектант или дух-хранитель храма… наверное, поэтому, когда появились призраки, я испытала облегчение, а не раздражение, как обычно.

Солас их и вовсе едва заметил: смел с дороги одним резким жестом. Лицо у него было уже не задумчивым или хмурым, а откровенно обеспокоенным, а шаги становились все быстрее, так что вскоре мы почти бежали. Немного утешало, что он явно не счел мои слова розыгрышем, но то, как серьезно он отнесся к ним сейчас, пожалуй, пугало. Впрочем, на бегу было не до отвлеченных эмоций: двадцать лет жизни в Тедасе, почти двадцать лет ежедневных тренировок так и не привили мне любви к бегу. Даже Зевран не мог заставить меня бегать долго, и вот теперь я за это расплачивалась: лететь по полутемным руинам было бы опасно.

Эльфийку я увидела только чудом: она сидела, спрятавшись за балюстрадой, и смотрела в следующий зал, куда-то вниз — видимо, ее укрытие находилось слишком высоко над полом.

— Останься здесь, — бросил мне Солас, сходу перескочил препятствие и слевитировал вниз — так быстро, что почти упал. Я бросилась к балюстраде: хотелось убедиться, что мне не придется собирать волчьи кости перед его ритуалом, да и любопытно было, что же его так завело.

Внизу — наше укрытие и правда возвышалось над полом почти на этаж, — в центре квадратного зала в полу находился круглый бассейн, наполненный чем-то алым. Вокруг него высились четыре колонны, оплетенные жгутами магии в тон жидкости. А между ними застыли две фигуры — молодой долиец с красным валласлином и высокая бесформенная фигура в черном плаще, сейчас окрашенном багровыми отсветами. Впрочем, стояли они недолго: волна силы смела эльфа и заставила покачнуться незнакомца в плаще — правда, мне показалось, что больше от неожиданности, чем реально ощутив атаку.

— Анарис! — голос Фен`Харела прогремел так, что я и сама вздрогнула. И недоверчиво повторила:

— Анарис?

— Сириан! — с отчаянием прошептала эльфийка, и я посмотрела на долийца.

Парню повезло: то ли Солас намеренно не вкладывал слишком много энергии в свою первую атаку, то ли она вся должна была достаться Анарису, а этого Сириана зацепило краешком, но отлетел он всего на пару шагов, упав на пол. Наверняка дух у него вышибло, это я по себе знала, но вряд ли травмировало так уж сильно. Правда, я не была уверена, будет ли он еще жив после того, как Солас отсюда уйдет — красный валласлин намекал, что сторону он выбрал неправильно.

Но девушка рядом так отчаянно сжимала кулаки, что я решилась: выпустила еще один поток снежинок и написала “прыгай вниз, я подхвачу”. Уверенности, что смогу левитацией ее перенести к парню, не было, да и раскрывать свои возможности перед Соласом по-прежнему не хотелось; но смягчить падение я точно могла, это не требовало особых сил. Не дожидаясь ее реакции, я слетела вниз, вовремя обернулась человеком — действительно подстраховала новую знакомую, — и мы обе бросились к раненому. Помощи от меня, правда, было немного: видеть меня по-прежнему никто не видел, нащупать тоже не мог... Впрочем, малое исцеление, на которое я решилась, сработало без осечек. Я тут же оглянулась — не заметил ли мой спутник…

— Тебе не место в этом мире, — голос друга был спокоен и привычно академичен, но магия в руках намекала, что до истинного спокойствия ему далеко. Часть обмена мнениями я явно пропустила, но, кажется, ничего важного пока не сказали.

— Как и тебе, Фен`Харел, — голос Анариса оказался гулким и не очень громким. Лицо, как я теперь видела, скрывала металлическая маска, возможно, она и меняла тембр. А может быть, дело было в том, что передо мной был не человек и не эльф — глаза слишком ярко светились красным, чтобы счесть это отражением чаши.

Эльфийка подняла голову, оторвавшись от своего друга, и удивленно посмотрела на Соласа, как и я до этого, повторив:

— Фен`Харел?

Вроде бы и тихо проговорила, но Анарис забулькал, затрясся и словно бы… замерцал?.. Засмеялся, как я поняла почти сразу.

— Твои прихвостни даже не знают, кто ты такой? Может, они и служат не тебе? Раньше ты не допускал рабских знаков у своих марионеток.

Судя по множественному числу, меня он тоже включил в число прихвостней — а значит, видел. На всякий случай поднявшись на ноги — вдруг придется удирать, — я отрезала:

— Я прекрасно знаю, кто это. И я не служу никому.

— Ты! — теперь голос Анариса изменился, обрушиваясь рокотом начинающегося обвала, а по коже пробежала ледяная волна. Эльфийка чуть отшатнулась — видимо, заклинание Соласа слетело, и я снова стала видимой всем, — а парень за спиной оказался на ногах так резко, словно его вздернули вверх за шкирку. — Убей эту девку и принеси мне ее сердце, Сириан! Это приблизит час моего триумфа! Это принесет очищение всему твоему народу!

Солас изящно провернул кистью, явно оканчивая какое-то заклинание, и воздух вокруг Анариса на мгновение вспыхнул. Заклинание было незнакомым, но вряд ли стихийным — настоящий Забытый не испугался бы простого огня. Зато Сириан снова рухнул на пол, явно и не помышляя о нападении. Эльфийка тут же присела рядом с ним и что-то зашептала, а Солас, не поворачиваясь, строго напомнил:

— Алиена, я велел тебе ждать наверху.

— Ага, — согласилась я. И взяла в руки шест, тоже — на всякий случай. — А еще ты сам говорил, что я вечно всюду лезу. Мог бы и привыкнуть.

— Не слишком у тебя внушительная армия на этот раз, Ужасный Волк, — Анарис в упор смотрел на мой шест. Лицо под маской было почти не видно, разве что угадывалась линия подбородка, но мне почему-то казалось, что он скалится. — Трусливая идиотка и брюхатая самоубийца.

— Умолкни, — велел Солас. — Ты знаешь, что тебе не победить и в этот раз. Так к чему растягивать неминуемое?

— А это мы еще посмотрим, — теперь Анарис точно оскалился, а потом атаковал первым. Заклинание мерцало какой-то ядовитой просинью, но Ужасный Волк легко разбил его. — Сириан! Завершай ритуал!

Парень снова зашевелился, пытаясь встать на ноги, но его подруга удержала и тихо проговорила:

— Нет, Сириан. Это Забытый! Он не может принести ничего хорошего.

— Он обещал возвысить наш народ, — пробормотал он. — Обещал очистить нас, вернуть бессмертие… мы вернули бы утраченное, Вора`Шиван. Разве не об этом мы мечтали?

Еще одно заклинание полетело в нас, но наткнулось на барьер, а Солас, неторопливо выплетающий что-то сложное, проговорил:

— Анарис лишь извращает сущности, но не приносит очищение. Не думаю, что его способ возвыситься подошел бы вам.

С этими словами он закончил заклинание, и за спиной Анариса открылся небольшой разрыв. Раньше в подобные затягивало только призраков, остальных демонов разве что замедляя, но Забытый с невнятным, но нецензурным, как мне показалось, воплем исчез среди зеленого марева. Вся битва растянулась хорошо если на полминуты, оставив кисловатый привкус разочарования. Не то чтобы мне так уж хотелось подраться... Но я даже ни о чем его не спросила! Солас часть моих вопросов почти демонстративно игнорировал, и про Забытых отмолчался, когда я про них вспомнила. Может, Анарис бы что-то рассказал?

Или ответил, чем я ему так не понравилась. Или все-таки наша теория с братом Кероуэном верна, и мы с Анарисом уже встречались, только под другой личиной?

Так много вопросов, и ни одного ответа. Я с легким прищуром посмотрела на временного союзника и наметила себе все-таки его разговорить.

— Не такой ценой, — тихо добавила девушка. Сириан, помедлив, неуверенно кивнул. И предупредил:

— Он вернется. Это…

— Смертным нельзя доверять! — снова прогрохотал Анарис, взрывом пепла появляясь у нас за спинами. Я от неожиданности подскочила на месте и тут же ударила в его сторону шестом, эльфийка выпустила молнию, и Забытый переместился на другой конец комнаты.

Солас сориентировался моментально: тоже атаковал еще одним незнакомым заклинанием, похожим на радужные капли — они срывались с его пальцев со скоростью стрел и не позволяли Анарису отвлечься. Но и сам Фен`Харел не мог сделать больше ничего, даже огляделся едва ли не вполглаза. И все же этого хватило; отправив во врага последние брызги и принявшись за новое заклинание, он велел:

— Алиена, разбей кристаллы.

Я поискала глазами, о каких кристаллах речь, и Сириан указал мне на навершия четырех колонн. Там и впрямь сияли красным светом крупные хрустальные друзы, так что я кивнула, убрала шест за спину и побежала к ближайшей.

— Я помогу! — выкрикнула эльфийка и сняла со спины лук.

— Нет! — Анарис почти завизжал, напомнив мне этим… кого-то. Вспомнить не удавалось, да и времени на это не было. Забытый попытался снова атаковать нас, вернее, девушку, но перед ней замерцал барьер. Солас, похоже, успевавший не только атаковать, чтобы связать Анариса боем, но и выстраивать вокруг нас защиту, напряженно поторопил:

— Быстрее.

Первый кристалл осыпался на пол с печальным звоном, а стрела, его разбившая, скрежетнула по потолку. Я решила не отставать, взлетела на свою колонну и выхватила Assan. Этот кинжал брал любые преграды, авось и магический кристалл разрушит. Надежда оправдалась, а мне в голову пришел старый вопрос.

— Кто ты? — поинтересовалась я и перелетела на следующую колонну. Уже оттуда уточнила: — Гаксканг? Зибенкек? Может, Имшэль?

Второй кристалл дался также легко, эльфийка разбила последний, и ответа я не дождалась: очередной разрыв втянул Забытого за Завесу. Солас шумно вздохнул, кажется, с раздражением, тряхнул руками, сбрасывая мелкие искорки в пол, и заметил:

— Твое стремление к знаниям похвально, но иногда переходит границы здравого смысла.

Красное свечение пропало, и в комнате стало довольно сумрачно, так что выражение лица я могла скорее угадать, чем разглядеть наверняка. Но голос казался скорее усталым, чем сердитым, так что я слетела вниз, поближе к спутнику, и с интересом огляделась. Колонны оказались изрядно растрескавшимися, а вода в чаше — прозрачной; о том, что еще минуту назад здесь бушевал магический бой — может, и не очень активный, но все же, — не напоминало больше ничего. Вполне обычное состояние для получения новых знаний.

— Ты не первый, кто мне это говорит, — я улыбнулась. — Так кто это был?

— Ни один из них, Алиена. Эта теория была неверна.

Я возмутилась и указала на очевидное доказательство:

— Но он ведь меня явно узнал!

— Поговорим об этом позже, — отрезал Солас.

Я покосилась на эльфов и кивнула: знать, конечно, хотелось сейчас, ведь эту загадку я так до сих пор и не разгадала, но с поклонником Забытого разобраться было актуальнее. Впрочем, он, кажется, под конец передумал?

Сам Сириан все еще сидел на полу и смотрел на нас с беспокойством, слегка разбавленным болью. Похоже, ему в этот вечер повезло меньше всех: по полу спиной проехался, в воздух его магией вздергивали, потом роняли — и еще неизвестно, не давил ли Анарис на мозги. О возможностях Забытых я не знала ничего, но если они даже на фоне эванурисов были плохими... это о чем-то говорит.

Но первой заговорила моя случайная попутчица, неуверенно посмотрев сначала на меня, потом на Соласа, словно выбирала кому задать вопрос. Но все же выбрала Ужасного Волка:

— Он сказал, у меня рабские знаки. Что это значит? Они правда есть?

— Да, — Солас снова заложил руки за спину и выжидательно посмотрел на девушку. — Я мог бы убрать их, если ты позволишь.

— Не позволит, — проворчала я. — Потому что сейчас они несут иное значение.

Фен`Харел и ухом не повел, эльфийка снова неуверенно покосилась на меня. За нее принял решение спасенный: поднялся, наконец, с пола, но только для того, чтобы встать на одно колено перед Ужасным Волком.

— Если ты и правда можешь убрать их, то прошу, сделай это. Беллара согласится.

— О чем ты? — пробормотала девушка. Солас едва заметно улыбнулся и чуть наклонил голову.

— Я рад вашему выбору.

На фресках, что я видела, Ужасный Волк убирал валласлины с коленопреклоненных эльфов, но в реальной жизни он заставил Сириана сначала подняться с колен. Короткое заклинание, снова незнакомое, и валласлин слетает с кожи, словно призрачная бабочка.

— Ты свободен. Не стоит вставать на колени, — прокомментировал маг. А потом повернулся к Белларе. Девушка переводила растерянный взгляд с него на приятеля и обратно, и Сириан положил руку ей на плечо:

— Так нужно, Вора`Шиван. Поверь мне, как я поверил тебе.

Она все еще неуверенно кивнула, повернулась к Соласу и безропотно позволила повторить процедуру. Ее валласлин тоже слетел — теперь я разглядела его особенно четко, легкую вязь белесых нитей, — и исчез. Она это как-то почувствовала, а может, тоже увидела, потому что сразу же провела рукой по чистой коже и ощупала лоб. Фен`Харел, все еще улыбаясь, заверил:

— Так лучше. Когда-то валласлин был рабской меткой. Теперь на тебе ее нет.

— Ты… действительно Ужасный Волк?

— Солас. Пожалуйста.

Она снова кивнула, а потом вдруг всхлипнула и крепко обняла парня:

— Сириан! Я думала, что ты мертв…

— Кажется, я чудом этого избежал… уже второй раз, — пробормотал он и покосился на Соласа. Тот кивнул, бросил сердитый взгляд на чашу и обратился ко мне:

— Нам пора, Алиена.

По коже снова пробежал холодок, и взгляд Сириана стал растерянным. Похоже, мы оба опять стали невидимыми… не в Тени и не в реальности, так Солас говорил? Обернутые Завесой, что бы это ни значило.

Обратно мы шли вдвое дольше: мой спутник периодически притормаживал, осматривая какой-нибудь очередной артефакт, но ничего не говорил. Я старалась его не отвлекать, хотя вопросы копились — слишком уж недовольным был его взгляд; в таком настроении он скорее вышлет меня элувианом куда-нибудь погулять, чем ответит на вопросы, а мне гулять куда-то еще совершенно не хотелось. Усталость за последние дни накопилась…

Но ни отдохнуть, ни задать свою кучу вопросов мне оказалось не суждено. Едва мы оказались в лаборатории, Солас окатил меня заклинанием из группы исцеляющих и сурово нахмурился:

— Почему ты не сказала?

— О чем? — на этот раз претензии я и правда не понимала.

— О своем… положении.

Я опешила, а потом в голове снова прозвучал голос Анариса: “Трусливая идиотка и беременная самоубийца”. Тогда я на себя не примерила ни одно из этих определений, но сейчас задумалась… да, в том моменте трусливой меня назвать было нельзя. Но беременная? Я?!

— Он соврал, — неуверенно предположила я. Солас покачал головой:

— Нет. Значит, ты не знала. Что ж… идем.

На этот раз он шагнул не в элувиан, а к двери, и я поплелась следом, пытаясь осознать сказанное. Украдкой положила руку на живот, словно надеялась что-то там почувствовать, но тут же отдернула. Бред какой-то…

О том, куда мы идем, я догадалась, только когда Солас сошел со светящейся дорожки возле большого элувиана. И тут же с подозрением спросила:

— Ты что, хочешь избавиться от меня? А как же помощь в ритуале?

— Помощь, Алиена, — мрачно согласился Фен`Харел. — Все, что может помешать, я обязан исключить. Если тебе станет плохо в неподходящий момент, последствия могут быть... неприятными.

— Как же ты справишься один? — поинтересовалась я. Подозрения окрепли: то я нужна так, что меня с другого конца света вытаскивают, то избавляются ни с того ни с сего. Гадать я не стала, просто задала вопрос: — И если так уж легко, то зачем я изначально была нужна?

— Не переживай, — отрезал маг. — У тебя еще будет время. А теперь иди.

Не дожидаясь, пока я сама сделаю шаг в зеркало, он снова попросту выпихнул меня из Арлатана, я только и успела порадоваться, что свою сумку таскаю постоянно с собой.

А потом на меня обрушился гул голосов, переливы магических вывесок и запахи специй. Минратос. Спасибо, что хотя бы не канализация…

— Перчинка, а ты что здесь делаешь? — раздался за спиной знакомый голос.

Классическая симфония обычно состоит из четырёх частей:

1-я — в быстром темпе (аллегро), иногда предваряется небольшим медленным вступлением; пишется в сонатной форме.

— Варрик, — я повернулась на голос и действительно узрела старого друга.

Пожалуй, спустя несколько лет разлуки я была рада его увидеть, даже счастлива… Но он слишком неожиданно появился, так что голос вышел скорее испуганным. Сначала бы переварить уже имеющиеся новости, а уже потом новые получать.

Но передышки мне никто давать не собирался. Даже напротив, за спиной Варрика обнаружились Хардинг — ее тоже рада была видеть — и кто-то еще, в полумраке проулка, в который на этот раз вывел элувиан, разглядеть не получалось.

— Нитка, — я кивнула и нашей лучшей разведчице и всё-таки постаралась улыбнуться. Хардинг улыбнулась в ответ, но требовать с меня ответа не стала. — Рада вас видеть. Авелин там уже тонну бумаги извела, требуя вернуть тебя на трон.

— Ага, — с некоторым скепсисом согласился гном. — Уверен, Рюшечка придумала, что ей отписать. Так что ты здесь делаешь? Да ещё в таком виде.

Вид у меня, наверно, и правда был так себе: после недели без нормальной ванны, забегов через Перекресток, путешествий по разным отдаленным уголкам мира… Не то чтобы я была грязной: одежды с собой было достаточно, да и большая часть могла похвастаться пропиткой от грязи. Но все же купание в озере с мыльным корнем и сон на жёстком топчане не заменят нормальный отдых.

— Долгая история, — я оглянулась на элувиан, но зеркало буквально у меня на глазах растаяло в воздухе. Вряд ли исчезло на самом деле, скорее всего, и тут какое-нибудь маскировочное заклинание… — Надеюсь, у вас есть время ее выслушать, потому что, если кратко, Соласа я нашла. Точнее, он меня…

На ключ элувиан никак не отреагировал, словно его здесь и правда не было. Интересно, это потому, что ключ больше не работает или маскировка мешает? Хорошо бы второе. Я ведь знаю ещё минимум два элувиана.

В каком-то незнакомом строении возле одного из рынков Минратоса и в канализации. И где теперь их искать?

— Вот же псина лысая, — раздражённо пробормотала я, убрала ключ и снова повернулась к своему разведывательному отряду. — Прошу прощения. Тут стоит элувиан, через который я сюда и попала, но Солас скрыл его магией, так что обратно вернуться, похоже, не выйдет. А где находятся два других, я точно не знаю. Так что, найдется полчаса на небольшое совещание? И я бы поела, весь день на одном бутерброде.

Варрик задумчиво меня осмотрел, и в его взгляде я прочла не привычное “чувствую здесь интересную историю”, а все тот же скепсис. Похоже, и его неукротимая энергия за эти годы успела исчерпаться. Но потом согласно кивнул:

— Идём, Перчинка. Нам точно есть, что обсудить.

— Рада вас видеть, леди Инквизитор, — с улыбкой всё-таки проговорила наша лучшая разведчица. — Особенно с новостями.

Я только вздохнула: была бы польза от тех новостей… в том, что удастся найти элувианы, я уверена не была, провести в Арлатанский лес по земле не могла — Солас на мой вопрос как-то рассказал, что на окраинах леса поработала магия, так что пройти через опушку могут только те, кто знает безопасные тропы. Да и прерывать его ближайшие планы не хотелось: Завеса Завесой, но знакомиться с правителем Элвенана и любительницей сомнительных экспериментов не хотелось. Соласа, конечно, надо остановить, но… попозже.

А уж самые последние новости… но верить не хотелось. Невовремя. Да и кому верить? Какому-то красноглазому демону и эльфу, который ничего сложнее малого исцеления сотворить не может? Специалисты по человеческой физиологии…

Впрочем, далеко уйти мы не успели. Проулок был совсем небольшим, скорее, щель между двумя домами, потому третьего члена компании я не видела толком. Но, если следовать логике, это и есть тот агент, про которого писал Варрик — во всяком случае, ни о каких других контактах он не сообщал. И мне было интересно взглянуть, кто это так уж похож на меня, если верить нашему писателю.

Поэтому, едва мы вышли на свет магических фонарей, я первым делом бросила взгляд на незнакомца. Хотела украдкой, но едва увидела, встала как вкопанная.

— Хелена?!

Племянница моего командора так и не вернулась в родительский дом, предпочтя далёкую империю, но родные не слишком волновались. Каждый раз, как я связывалась с Дорианом или магистром Крассом, неизменно спрашивала об ее успехах, чтобы потом отчитаться родне, и так же неизменно получала ответ: учится. Верилось в это без проблем, магистр Аврария и на двадцать лет занятий найдет.

И увидеть ее теперь в компании оперативной группы Инквизиции…

— А вы знакомы? — удивился Варрик. Правда, как-то не слишком искренне, а потом и вовсе перевел взгляд на свою протеже. Она буркнула:

— Знакомы.

Выглядела Хелена непривычно: одежда из плотной черной кожи, короткий жезл на боку, новая прическа — даже волосы стали словно ещё светлее, а веснушки выцвели. Выражение лица тоже изменилось: детская открытость исчезла, сменившись сосредоточенностью. И в компании тех, кто старше ее, девушка теперь чувствовала себя на равных, а не младшей. Но признаваться в знакомстве со мной ей явно не хотелось, и в этом нежелании все ещё можно было ощутить прежнее подростковое упрямство.

Я посмотрела на нее, на Варрика… хотелось очень много сказать. И об ее обучении, для которого надо одеваться как наемный убийца, и выборе помощников для работы Инквизиции, и вообще обо всем происходящим. Но если судить объективно, она сейчас была существенно старше меня во время первой моей поездки в Тевинтер. Сколько ей, лет двадцать пять должно быть? Мне было семнадцать. У нас обеих за плечами Мор, гражданская война, нападение кунари — у меня в Киркволле, у нее в Карастесе. Если уж разумный практичный гном счёл, что она может помочь, значит, учили Хелену и правда хорошо. Просто, по всей вероятности, не только магии.

А уж если вспомнить, как она сбегала из Круга, опыт общения с драконами, недолгий роман с Дэрреком, после которого мой ученик прятался от разъяренного отца аж в Вольной Марке… и не потому, что Томас так уж берег дочь от парней, а потому что этот паршивец вытащил ее на боевое задание…

— Хороший выбор, — невозмутимо кивнула я приятелю. — Но Каллен тебя потом убьет, Варрик, имей в виду.

— Пусть сначала вспомнит, как бросил меня перед нападением кунари, — буркнула девчонка, но явно расслабилась. Кажется, моей реакции она всё-таки побаивалась.

— Если бы мы знали… — с тоской вздохнула я. И, подумав, пожала плечами: — Если бы мы знали, тебя бы на выстрел катапульты к Тевинтеру не подпустили. Думай сама, как лучше.

— Девочки, уже не важно, как лучше, потому что уже как есть, — гном приобнял нас обеих за талию и вкрадчиво предложил: — Лучше поведайте старине Варрику подробности вашего знакомства. Учитывая ваши характеры, это должно быть что-то неординарное.

Я посмотрела на Хелену над головой приятеля и натолкнулась на ответный взгляд. Сделав большие глаза, девчонка одними губами суфлерила “не рассказывай”. Усмехнулась:

— Не поверишь, Варрик, я просто приехала с Калленом в гости к его родным и познакомилась с Хеленой у нее дома. Она наша племянница.

Хардинг негромко рассмеялась и покачала головой, а гном философски вздохнул:

— Ну, Кудряш насмерть не убьет. Пусть лучше гордится, Грач — лучший вариант из всех возможных.

Он подмигнул Хелене, а я на мгновение подвисла. Грач? Нет, затянутой в черную кожу девушке даже шло, но звучало очень непривычно. Как правило, прозвища Варрика были как-то поласковей.

Девушка равнодушно кивнула и отвела глаза, но тень смущения и удовольствия я успела заметить. Кажется, процесс взросления ещё идёт, и на мелкую лесть Хелена реагирует легко, отбросив напускную суровость. Сама она тут же пояснила:

— Я тоже научилась превращаться в птицу. В ворона, правда, но не хочу, чтобы меня с убийцами путали.

Я выразительно осмотрела ее наряд, в котором очень легко сойти за Антиванского Ворона, но промолчала. А Хардинг напомнила:

— Идёмте. До таверны ещё идти, а я очень хочу узнать, где же всё-таки Солас.

Идти оказалось и впрямь довольно далеко, и это время я потратила на то, чтобы понять, где же мы находимся. На то, что до центральных районов далеко, намекали грязь на улицах, толпы попрошаек, вонь дешевого вина и пережареной рыбы — в центре Минратоса стража подобного разгула не допускала. Вдоль радиальных улиц, проходящих сквозь все круги города, даже в порту публика выглядела… не то чтобы приличнее, но сдержаннее. Зато сейчас по дороге не попалось ни одной статуи архонта Дариния, да и драконы реяли разве что на стягах — и далеко не на каждом здании.

Архитектура тоже отличалась и от Первого круга, и от средних: ни тебе разнообразия материалов и расцветок, сплетающихся в величественные дворцы центра города, ни множества экзотических деталей, привезенных из других стран — после завоеваний, как я считала. Вокруг меня высился серый камень, тяжёлые на вид конструкции без малейшего признака роскоши. Только характерные стреловидные окошки — таких я не видела нигде, кроме Тевинтера и его построек на территории бывшей империи, — ещё напоминали, где я нахожусь.

Но город даже в этих трущобах подтверждал свой статус столицы магической империи: и здесь вывески сияли магическими огнями, и здесь чувствовалась такая концентрация магии, что и без помощи Веры я различала массу заклинаний. Правда, наверняка сказать, что они делали, не смогла бы, но общий тип — защитные, иллюзии, отпугивающие — угадывала. А вот магов было меньше, да и стража попадалась обычная, без магического вооружения — ни жезлов, ни мечей, подавляющих магию. После работы с Маркусом я привыкла совсем к другой картине.

Вышли мы к порту. Не чистой его части, куда приходили пассажирские корабли и где я неоднократно бывала; похоже, это был Черный порт, место с нелучшей репутацией, куда магистр Красс настойчиво не рекомендовал мне попадать, особенно ночью. Когда-то здесь процветали работорговля и контрабанда в масштабах, вызывающих удивление даже у потомственных рабовладельцев, сейчас к ним наверняка добавились ещё и венатори.

Интересно, как с ними обстоят дела? Дориан рассказывать мне отказался, а я не настояла — совсем не предполагала, что вопрос станет актуальным так скоро.

Таверна стояла на набережной; мостовая оказалась настолько грязной, что я невольно вспомнила Стоки Денерима по весне. Здесь, хотелось бы надеяться, нас наводнение не ждёт? Вообще-то, как рассказывал главный юстициар, за погодой в Минратосе следили, но море… от моря я ожидала чего угодно, даже неподчинения древней магии. Впрочем, вряд ли на нас неожиданно накатит цунами, а от обычного наводнения уйти успеем, даже без особой спешки.

А вот внутри неожиданно оказалось вполне прилично. Столики чистые, стулья с резными спинками, барная стойка, подсвеченная магическими огнями. На невысоких подиумах, отдельно от остальных, стояли небольшие круглые столы человек на четырех от силы — видимо, для тех, кто не желал делать свои секреты достоянием общественности.

А ещё пахло едой. Рыбой — не тем пережаренным кошмаром, что я унюхала по дороге, а хорошо приготовленной, кажется, запечённой с травами и лимоном. Сейчас я бы согласилась и на уличную, а от этих запахов и вовсе тихонько застонала — не открывая рот, потому что он как-то резко наполнился слюной. Варрик понимающе хмыкнул, приобнял меня за талию и повел вглубь помещения.

— Нэв! — радостно поприветствовал он незнакомку за одним из столиков, пока я крутила головой и пыталась определить, где тут кухня и как извлечь с нее еду. Увы, отойти мне не позволили, приятель усадил за стол и представил: — Знакомься, Перчинка, Нэв Галлус, лучший детектив Минратоса.

У меня было иное мнение о том, кого можно назвать этим титулом — у Маркуса на малефикаров словно нюх был, — но высказывать я его, конечно, не стала. Вдруг наша помощница обидится на такое сравнение? Да и юстициары обычными преступлениями не занимались, так что, возможно, титул был и заслужен? Просто не касался магии крови. Впрочем, сама женщина была магом, это я сразу поняла, даже до того, как заметила короткий жезл.

И магом-детективом если не преуспевающим, то, по крайней мере, не нуждающимся. Черные волосы и кожа оливкового оттенка выдавали в ней коренную жительницу империи, одежда из тонкой кожи, замысловатая шляпка и легкая вуаль — обладательницу неплохого достатка. Но и не богачку, жезл был самым обычным, я на такие в Круге успела насмотрелся. Зато взгляд из-под вуали оказался цепким — Нэв Галлус тоже осматривала меня и делала какие-то выводы. Судя по лёгкой вежливой улыбке, ничего радикального во мне она не разглядела.

— Алиена, — представилась я, опуская титул. От улиц аристократов мы находились далеко, я так и не привыкла к высокородному снобизму, да и стоило мое рыцарство в Тевинтере немного — так к чему городить лишнее?

Но Хардинг меня тут же сдала, спасибо, что хоть негромко:

— Леди Инквизитор.

— И новый источник информации, — все ещё невесело хмыкнула Хелена.

В глазах детектива сначала мелькнуло удивление, а потом и интерес, и я тут же подняла руки:

— Извините, но сначала ужин. А то я съем кого-нибудь из присутствующих.

— А если будешь молчать, тебя съедим мы, — попыталась воспротивиться племянница.

На ее беду возле нас материализовался официант. Впрочем, выбирать было особенно не из чего: все интересное я уже унюхала, так что и слушать не стала, какие ещё варианты есть. Сделав заказ и отпустив парнишку — не раба, что для империи было странно, но приятно, — посулила:

— Отравишься. А потом Каллен вас добьет, особенно если…

“Если я и правда беременна” с языка едва не сорвалось, и я едва успела его прикусить. Несвоевременная информация.

И в то же время впервые за вечер мысль вызвала не только досаду. Несвоевременно, да, но… мой муж точно придет в восторг. И я тоже… до сих пор ни о чем подобном я и не задумывалась: сначала искала, от чего надо спасать мир — да и возраст был неподходящим для мыслей о детях, — потом был Корифей и остатки его армии, кунари, шпионские игры, потом надо было освоить свалившуюся на меня магию, да и Солас занимал слишком много мыслей… Но возиться с Хильдой Элеонорой мне нравилось, тем более что она разделила любовь покойной бабки к морю, чем покорила и Ферхара, и меня. А если…

Я тряхнула головой. Не сейчас. Сейчас все ещё есть работа.

— Может, лучше вы мне пока расскажете, как проходили поиски? И как вы, — я глянула на Варрика, — сумели на просторах огромной империи отыскать единственную девицу, приехавшую из Ферелдена, ещё и родню?

Приятель широко улыбнулся, становясь похожим на себя прежнего. Правда, теперь я заметила нити седины в его волосах, да и сами они были уже не золотисто-рыжеватыми, а какими-то пегими и тусклыми — кажется, последнее приключение, растянувшееся на несколько лет, жизнерадостного писателя и балагура всё-таки подкосило. Подвеска-кольцо на золотой цепи куда-то пропала, рубашка больше не была красной — словно весь он выцвел. И только Бьянка оставалась неизменной, по-прежнему поблескивая лакированным прикладом и золотистыми накладками.

Хардинг, на которую я тоже, наконец, посмотрела внимательнее, изменилась не так разительно. Во всяком случае, яркая рыжина и веснушки остались на месте, только прическа чуть сменилась. Одежда больше никак не указывала на принадлежность к Инквизиции — вместо доспеха разведчицы гномка теперь носила обычную гражданскую одежду: брюки, рубашку, жилет. Но больше ничего нового, поиски ей дались явно не так тяжело, как Варрику.

Наша лучшая разведчица в ответ на мой взгляд тоже улыбнулась и ответила:

— Мы же писали вам, леди Инквизитор. Вляпались в Нессусе, а Хелена оказалась единственной, кто решился помочь спасти людей от рабства.

— Вы писали о каких-то Драконах Тени, — напомнила я. И посмотрела на племянницу: — Возможно, я ошибаюсь, но мы оставляли тебя под теплым крылышком магистра Аврарии.

Она ответила мне каким-то незнакомым, тяжёлым взглядом, и от него захотелось поежиться. И чуть глуховато проговорила:

— Это было до нападения кунари. Все, что ты помнишь, было до этого. Она больше не магистр.

— Расскажи, — попросила я. Перемены во внешности и в характере жизнерадостной девицы чуть напрягали, но меня ведь клятвенно заверяли, что она не пострадала? Судьба наставницы тоже взволновала, но… если бы она погибла, мне бы ведь сказали? Хотя из магистров просто так тоже не уходят… — Ни Дориан, ни Маркус мне ничего не говорили.

Они оба были удивительно лаконичны, когда речь заходила о племяннице и главе — бывшей главе — лучшего Круга империи. С одной стороны, мне хотелось их засыпать миллионом вопросов, с другой, представить, что кто-то вроде магистра Красса отчитывается о том, чем занимаются две посторонние ему женщины… Дориан же всегда отшучивался. Выходит, что-то важное я пропустила.

В этот момент принесли мою рыбу, да и какое-то вино на остальных, и я отвлеклась. Хелена не торопилась отвечать, но паузе повиснуть не позволили: молча рассматривающая нас обеих леди-детектив решила воспользоваться моментом.

— Выходит, ты знала магистра Павуса и до Драконов? И знакома с главой Круга?

Племянница неожиданно смутилась и как-то неловко пожала плечами:

— Дориана все знают, что в этом удивительного? А магистр Аврария… вообще-то я ее личная ученица. И она вот тоже, — ткнула в меня пальцем девчонка. Подумав, совсем тихо добавила: — И ты ведь все равно спросишь: Маркус — это магистр Красс, глава юстициаров. Но с ним я почти незнакома. Если бы его можно было просить о помощи, это сделал бы Дориан, у них есть какие-то дела.

— Насколько я знаю, Маркус негласно поддерживал Люцернов, — так же негромко пояснила я, отрываясь от еды. — Так, может, расскажете, что тут творится? Я немного выпала из политики даже юга, про Тевинтер мне и вовсе только общие слухи доходили. Жозефина оставила север на откуп Маркусу, занимаясь делами Инквизиции в Орлее, Вольной Марке и Антиве. А он не самый разговорчивый тип.

Нэв Галлус перевела взгляд на меня и пару мгновений размышляла. Потом побарабанила пальцами по столу и всё-таки проговорила:

— Люцернов больше нет, леди Инквизитор. Нескольких магистров, имеющих отношение к партии, оговорили и лишили официального статуса, после чего большинству пришлось уйти в подполье. Так появились Драконы Тени. Магистру Павусу и магистру Алексиусу удалось удержаться на местах, и они пытаются хоть как-то противостоять венатори официально. Юстициары и храмовники закрывают глаза на дела венатори. В поддержке главного юстициара я сомневаюсь.

— Магистр Алексиус? — удивилась я. В последний раз я видела Гериона там же, где и всегда за последние десять лет: в Пике Солдата.

— Феликс, Перчинка, — напомнил Варрик. — Он же забрал отцовский титул.

— Точно… а Мэйварис? И Аврария? Что с ними?

— Мэй тоже в опале, — хмыкнул друг. — Заходили к ней недавно, особняк больше похож на крепость в осаде, в Магистериум не суется и ругается так, что я позавидовал.

— Мэйварис больше не магистр, — кивнула Хелена и украдкой бросила ещё один смущённый взгляд на соратницу.

Похоже, в Драконах Тени подвизались обе — знать бы ещё, что это за организация. В политических партиях я не слишком разбиралась, необходимости в монархических странах юга не было, но что-то очень смутное всплыло в памяти ещё из первого мира. Что-то о том, что партии шли по пути террора, если их выкидывали из большой политики. Или не выкидывали? Подробности забылись. Хотелось надеяться, что племянница командора Инквизиции и дочь денеримского стражника из особого отряда тэйрна Кусланда не подалась в террористки. Хотя Хелена и бомбы в моей фантазии сочетались неплохо: в этой области таланты у нас были схожими.

— Наставницу Аврарию лишили звания ещё раньше, — продолжила потенциальная террористка. — Официально за то, что не отстояла город — она оказалась самой высокопоставленной альтессой Карастеса на момент нападения. А на самом деле… не знаю. Наверно, она отказалась говорить, как Круг сумели покинуть все, даже рабы, которых в других местах бросали. Она не стала ругаться, просто собрала вещи и уехала.

— А что, вы как-то особенно покинули Круг? — удивилась я. Первый голод забить удалось, так что новости снова вышли на первый план — пусть даже и такие... несвежие. Интересно, почему все то же самое не рассказал мне Дориан? Мы ведь не так давно общались, буквально сегодня.

Хелена отпила из бокала, явно выгадывая время на размышления. Бокал был небольшим, и вино ей пришлось цедить чуть ли не по капле, так что все этапы размышлений легко читались на лице. Племяннице явно очень хотелось поделиться, но она не могла — скорее всего, Аврария запретила. Раз уж сама никому не сказала.

— Никто из тех, кто прошел с нами, не расскажет, — наконец определилась Хелена. — Но наставница предполагала, что ты заинтересуешься, поэтому просила передать, что она знает это место до последнего камня. Она сказала, ты сама все поймешь.

И я действительно поняла. "Глупо угрожать мне в храме, который я знаю до последнего камня" — как-то так она говорила, когда мы спускались в подземелья Круга Карастеса. Те, которые были храмом Думата. Если вспомнить, что даже в небольшом святилище посреди пустыни был потайной ход наружу... И такая таинственность становилась понятной: узнай кто-то, что Аврария может хотя бы в теории молиться Древним богам, места в Магистериуме она лишилась бы еще быстрее. Возможно, вместе со свободой.

— Где она сейчас? — уточнила я. Поговорить с человеком, который знал о культах куда больше моего, стоило бы: вдруг Солас не справится один? Не то чтобы я ожидала, что наставница подскажет рецепт усмирения эванурисов, но совет бы не помешал. Но Хелена вздохнула:

— Никто не знает, она сразу после заседания уехала. Только домой зашла, отправила меня с письмом к Мэйварис и исчезла. Сказала только, что возвращается в свое поместье, подождет, пока все это безумие не уляжется. Оно вроде бы где-то рядом с границей Андерфелса, но точно я не знаю. Мэйварис наверняка в курсе, но к ней теперь тоже не попадешь так просто. Проще подождать, пока она объявится в штабе Драконов Тени.

Я кивнула и продолжила… допрос? Надо же мне войти в курс дела.

— Что с венатори? Последнее, что я слышала: их довольно много в Магистериуме, но они не слишком активно себя ведут.

— Возможно, в Магистериуме и не слишком, а на улицах вполне, — поморщилась леди-детектив. — Магия крови, запретные ритуалы, контрабанда магических предметов и рабов…

— В общем, представления о Тевинтере на юге стали соответствовать истине, Перчинка, — хмыкнул Варрик. — Ничего особенно нового по сравнению с нашими отчётами. Так что давай, девочка, переходи к Соласу.

Я кивнула и попросила:

— Последний вопрос. Хелена, ты-то в это как ввязалась? Сомневаюсь, что Дориан дома собрания Драконов Тени устраивал.

— Нет, — племянница снова слегка смутилась. — После отъезда наставницы мне было скучно, и я как-то решила за ним проследить. Уходит куда-то, возвращается хмурый… Папа меня учил, говорил, мало ли где пригодится. И замки вскрывать тоже он… В общем, я выследила Дориана до штаба, потом слетала раз, другой — хотела разобраться, что это за люди и чем занимаются. А потом как-то вот… я против рабства.

Я философски кивнула: все против, только толку-то? Фенрис настоящий террор развернул, судя по словам Маркуса, но смысла в этом было немного: пока он освобождал один десяток рабов, венатори убивали другой. Возможно, в другой ситуации Люцерны смогли бы что-то поменять официальным путем, ведь даже принимали какие-то законы… но и тут мешались венатори. Убрать их из Магистериума законными путями не удавалось — культ-то был запрещен, но попробуй докажи, что вот этот самодовольный крикливый тип на самом деле венатори, а не просто морально разложившийся дурак вроде недоброй памяти магистра Анодата с его ассамблеями. Незаконными методами Маркус действовать отказывался: он умудрялся вывести на чистую воду то одного, то другого венатори, так что не видел смысла в излишнем насилии и развязывании кровавых боёв. А ещё за ним пристально следили, как и за всеми, кто поддерживал его мнение или Люцернов — малейшее отклонение от закона, и их самих попросили бы освободить кресло.

Складывалась патовая ситуация: законные методы не работали, а незаконные были недоступны. Вернее, по мнению Маркуса, который следил за законом. Дориан, похоже, нашел выход.

— Ладно, остальное потом, — решила я. Хотелось спросить и про красный лириум, не возник ли он снова на горизонте, и про Фенриса, след которого в последние пару лет снова затерялся. Но взгляды собеседников становились все выразительнее, Варрик просто первым озвучил явно общее мнение. Да и рассказать действительно было необходимо. — Солас. Началось все с того, что он меня… гм… пригласил в гости.

— Пригласил в гости, — повторил приятель и выразительно приподнял бровь. Я улыбнулась и уточнила:

— Настойчиво пригласил. От версии, что он меня похитил, он категорически отказывается…

Рассказ, обкатанный сегодня на Светлячке и Дориане, отнял всего пять минут — все лишние подробности я опускала. Я бы и про якоря говорить не стала, но надо было объяснить, чего ради Солас меня вообще выдернул.

По мере рассказа на лице Хелены явственно проступала зависть: древние тайны и артефакты ее заметно манили. А вот выражение лица Варрика становилось все более скептичным. Наконец, когда я закончила, он предложил:

— Давай подытожим. Эльфийский бог обмана сообщил тебе, что из-за Инквизиции Завеса нестабильна и в мир могут вырваться древние эльфийские боги, которые связались со скверной. И он жаждет не допустить этого, поэтому ему нужна твоя помощь в ритуале пересаживания их из одной тюрьмы в другую. Так?

— Моя помощь оказалась не так уж и нужна, но в целом так, — согласилась я. Приятель вздохнул:

— Перчинка, тебе не кажется, что тебя развели как богатого придурка, попавшего в игровой дом Общества?

— А в Киркволле и игровые дома есть? — искренне удивилась я. Никаких развлекательных заведений, кроме нескольких трактиров и “Цветущей розы”, я в Городе Цепей не помнила. Но Варрик поморщился, и я вернулась к более актуальной теме: — В чем-то он мне точно врал, вернее, как обычно недоговаривал. Но в историю с эванурисами я скорее верю, чем нет. Мы сегодня видели Анариса, эльфийского Забытого. Если одни запертые духи начали вылезать, то почему бы и другим не явиться? В то, что Солас их ненавидит и не желает выпускать, я тоже верю. Даже не из-за легенд; просто он с такой ненавистью о них говорил…

— Эльфийский бог обмана, — напомнил приятель, но я отмахнулась:

— Во-первых, он не бог. И даже не обмана, раз уж тебе интересно, просто был мятежником в свое время. Он собирал эльфийских рабов под своей рукой, снимал с них валласлин и рассказывал правду об эванурисах. Они, в свою очередь, конечно объявили его обманщиком.

— А причем тут валласлин? — удивилась Хелена. — Зачем его снимать? Иллис бы не согласилась…

Она запнулась, вспомнив о подруге. Расстались они не очень хорошо, я даже была не в курсе, объяснились ли после ссоры. Но эльфийка, это я точно знала, скучала. Видимо, Хелена тоже. А может, чувство вины заело.

— Валласлин — это рабские метки, — пояснила я. И, покосившись на Варрика, поделилась свежими подробностями: — Во времена эльфийской империи их наносили при помощи лириума, и эванурисы могли с их помощью управлять своими рабами.

“Лириум” и “метки” явно вызвали у гнома те же ассоциации, что и у меня, он нахмурился, но прерывать не стал. Вместо него вмешалась Хардинг:

— А во-вторых?

Я на секунду примолкла, вспоминая, что хотела сказать, потом кивнула:

— А во-вторых, чудным умением недоговаривать и вести свою игру, не нарушая своих же обещаний, обладает не только Солас. У него была карта, на которой изображались все якоря; я ее во сне показала Ванде. Она передала Андерсу, тот зарисует и отдаст Каллену. Дагна подготовит свои амулеты, перехватывающие контроль над якорями, проинструктирует наших агентов, и едва Эльгар`нан и Гилан`найн окажутся в новой тюрьме, все якоря перейдут в наше подчинение, а не Ужасного Волка.

— При условии, что сказка про восстающих эванурисов — правда, — все так же со скепсисом заметил Варрик. Помялся, словно хотел что-то спросить, но все же промолчал.

Я на этот пассаж тоже отвечать не пожелала, только пожала плечами. Можно допустить, что Солас мне в очередной раз соврал. Но тогда зачем было выдергивать меня из дома? Да и звучало достаточно правдоподобно: и карта якорей, и мерцание Завесы, которую тянули во все стороны, — вряд ли Ужасный Волк стал ваять такие сложные артефакты только ради меня. Его истории про древних коллег тоже укладывались в рамки той информации, что удалось получить из независимых источников. Опять же, появление Анариса… Если Солас соврал, и Забытые с Недозволенными — одни и те же типы, то Анарис вообще не должен был появиться, мы перебили всех, так что личность они должны были потерять. Если не соврал, то между этими демонами все равно есть какая-то связь — и Анарис меня явно узнал, и Зибенкек целую истерику при упоминании Фен`Харела устроила. В любом случае, делать ему в реальном мире нечего — и все же он был. Жаль, Солас меня быстро увел, было бы неплохо поговорить с тем парнем, Сирилом.

— Ритуал переноса эльфийских богов, насколько я понимаю, пока не прошел, — заметила Нэв. — Солас выдернул тебя ради помощи с этим ритуалом. Почему ты здесь? Удалось сбежать?

— От чего, а от ритуалов, как и от спасения мира, Перчинка еще не бегала, — хмыкнул Варрик. И тоже посмотрел на меня вопросительно. А я прикусила губу.

Говорить о предполагаемой беременности не хотелось. Если это правда, с гнома станется сдать меня кому-нибудь, тому же Маркусу, на руки, а тот попросту запрет до приезда любимого мужа. Не то чтобы мне так уж хотелось рисковать собственным ребенком — да и здоровьем тоже, — но иногда нет варианта “отсидеться”. Или ты что-то делаешь для всеобщего спасения, или будущее уже не наступит — ни для тебя, ни для этого ребенка, ни для мира. С другой стороны, скрывать такие подробности… а вдруг правда? Я понятия не имела, что там происходит во время беременности, но не зря же Солас меня выставил. Да и знакомые мне женщины предпочитали отсидеться дома, по крайней мере, когда живот уже не позволял усомниться в диагнозе.

Но от меня ждали ответа. Осторожно начала:

— Я не сбегала, это правда. Сбежать я могла бы хоть в первый же день, Солас оставил мне свободу передвижений. Он меня выставил.

— Несмотря на то, что планировал заручиться твоей помощью в ритуале? — уточнила леди-детектив. Тон у нее был прохладным, и я неожиданно вспомнила Вивьен. И Маркуса. Интересно, это какое-то особое имперское воспитание или темперамент жителей севера? Вивьен ведь родилась в Ривейне.

— Он счел, что сможет провести ритуал в одиночку, а с якорями мы как раз сегодня закончили, — попыталась увильнуть я от ответа. Увы, кое-кто меня слишком хорошо знал — Варрик покачал головой и с укоризной протянул:

— Перчинка, все равно ведь узнаем.

Я вздохнула. И все-таки сдалась:

— Анарис заявил, что я беременна. Солас проверил каким-то заклинанием, и тоже счел, что я беременна, поэтому и выгнал. А я понятия не имею, что происходит, но верить двум таким невероятным специалистам по человеческой физиологии не хочу.

Лицо приятеля удивленно вытянулось: похоже, такого объяснения он не ожидал — я почти слышала очередную шутку о том, как достала хозяев. Во всяком случае, о том, как меня выгоняли из Круга магов, в Киркволле шутили часто. Хардинг неуверенно улыбнулась, а обе магички не сговариваясь кинули на меня какое-то заклинание.

— Это у меня скоро будет кузен? — с усмешкой уточнила Хелена. И тут же поскучнела: — А нет, похоже, не будет.

Нэв Галлус молчала чуть дольше, и я почти против воли ждала ее вердикта. Верить двум девицам, которые к целительству отношения не имеют, я не планировала: наверняка у Маркуса есть знакомые целители, вот их бы и спросила — все равно с главным юстициаром надо встретиться. Но почему-то все равно смотрела на детектива, затаив дыхание.

— Не похоже, — наконец определилась она. — Но тебе лучше сходить к целителю, чтобы знать точно.

Я выдохнула. Целитель, да. И, скорее всего, не беременна. Хвала Создателю, это было бы ужасно невовремя.

И… жаль.

— Но как они могли перепутать? — удивилась Хардинг. — Не то чтобы я хорошо разбиралась, но Солас прожил столько лет. Эльфийки рожают точно так же, как и люди, у нас в деревне была одна повитуха на всех.

— Он проспал столько лет, — поправил Варрик. — И что-то я не помню, чтобы он демонстрировал выдающиеся целительские способности.

— Ладно, — прервала я. — Проконсультируюсь у специалиста. Все равно собиралась поговорить с Маркусом, что бы там Солас ни выдумал, подстраховка не помешает. Вот пусть и подыщет мне кого-то, кому можно доверять.

* * *

Минратос скрывался в пелене густого тумана, и я мрачно смотрела вниз, пытаясь различить в смутных тенях очертания улиц. Вчера по дороге я успела рассказать про элувианы в тевинтерской столице — хотя бы те, о которых я точно знала, — и леди-детектив ими заинтересовалась. Увы, объяснить, где находится нужная часть канализации или темный закуток возле одного из рынков, я не могла — попросту не сориентировалась, когда ходила через них. Поэтому наутро мы с племянницей договорились полетать над городом в надежде, что я смогу найти хотя бы какие-то знакомые здания. Вот только компания из ворона и ястреба наверняка смотрелась бы странно и привлекала внимание, так что встречаться нам стоило там, где лишних глаз поменьше.

На крышах Магистериума. Здесь возможных свидетелей было количественно меньше, да и вряд ли кто-то смог хотя бы предположить, что шпионы осмелятся явиться в самое сердце империи. Учитывая, что большинство магистров так или иначе поддерживали венатори, шпионом я себя и чувствовала. А судя по оговоркам, это ощущение это разделял и главный юстициар, и Черный жрец, и даже архонт.

Вот только погода внесла свои коррективы в наши планы. Хелена пока не явилась — по крайней мере, я надеялась, что племянница опаздывает, а не влипла в неприятности и не заблудилась среди шпилей в тумане, — но шансы что-то найти уже казались призрачными. Прямо как город внизу. Спасибо, что хотя бы самой разыскивать крышу над окном главного юстициара не пришлось — сам Магистериум я едва нашла, когда мы с Маркусом с утра шли на встречу с архонтом.

…Вечер накануне закончился куда позже, чем мне бы хотелось. Запланировать разговор с магистром Крассом оказалось проще, чем провести — или хотя бы попасть к нему. Точнее, где находится его особняк, секретом не являлось: я бывала здесь еще в прошлое свое посещение Минратоса, да и Хелена, как оказалось, пару раз прилетала к нему по просьбе Дориана — оборотень-ворон оказался отличным посыльным, который без проблем уходил от любой слежки. Идти, правда, пришлось почти через весь город, магистр Красс жил в Первом круге, недалеко от площади архонта и чуть ли не под самым Магистериумом, мы же совещались на окраине, недалеко от моста, соединяющего столичный остров с большой сушей. А вот попасть внутрь…

Меня провожали всей компанией, хотя необходимости в этом не было: от таверны до моста я бы дошла легко, его было хорошо видно — причем даже птичьим зрением, несмотря на опустившуюся на город ночь. А от моста к центру города шла широкая улица — один из семи радиусов, деливших город на сектора. Но Хелена категорически отказалась отпускать меня одну, Варрик и Хардинг ее горячо поддержали, так что отнесшаяся к этой прогулке со скепсисом Нэв осталась в меньшинстве. Впрочем, к самому особняку они все же не пошли — Хелена притормозила за полквартала и извинилась:

— Нам лучше не показываться рядом с юстициарами в открытую… Мне и Нэв. Это может навредить и им, и Драконам Тени, а я и так нарушила пару правил.

А вот после этого начались сложности. Особняк главного юстициара оказался окутан магией так, что на руках приподнимались дыбом волоски и пробегали мурашки. Ощущения были неприятными, но я бы смирилась, если бы смогла добраться до своей цели. Вот только подойти к двери из-за магии не выходило: за пару шагов до крыльца покалывание на коже стало таким сильным, что дальше идти стало откровенно страшно: вдруг молнией долбанет? Никаких дверных молотков, колокольчиков и других способов оповещения заметно не было, привратники тоже не стояли снаружи. Мне смутно помнилось, что в особняке обитает как минимум какой-то дворецкий, причем, кажется, не раб — то ли поездка на юг хорошо повлияла, то ли Кассандра, но рабов я у Маркуса после Инквизиции не видела.

Логика тоже не помогала: внутрь, разумеется, люди как-то попадали, но владелец мог отключить магию, своим слугам раздал амулеты какие-нибудь, а любые посетители наверняка уведомляли о визите заранее. Внезапных гостей Маркус вряд ли жаловал. Наверно, и мне стоило бы снять комнату в гостинице, привести себя в порядок и подкараулить его в том же Магистериуме, но… мысль оказалась запоздалой. Я слишком торопилась поделиться информацией.

Попыталась покидать камушки в окна, чтобы привлечь внимание — разобью так разобью, оплачу ущерб, — но эта идея оказалась максимально идиотской. Внимание, впрочем, я все же привлекла, тут жаловаться не на что; вот только не обитателей особняка, а стражи. И поскольку ночёвка в местной тюрьме в мои планы не входила, а верить на слово или, тем более, вести меня к целому магистру, да ещё и этому, рядовые служаки не желали, пришлось срочно придумывать альтернативный план. Успеют поймать, если я обернусь птицей, или не успеют? И если успеют, как сильно помнут и что будет потом?

Проверить я не успела. Увлекшись спором с представителями власти и своими размышлениями, я проворонила появление искомого магистра.

— Стоило догадаться, что швырять камни в мое окно додумаетесь только вы, моя дорогая.

Впрочем, стражники, судя по всему, тоже, и вытянулись так, что едва на цыпочки не повставали. Маркус на них не смотрел; обернувшись, я встретилась с ним взглядом, и в ответном прочла только усталость.

— В дом, — коротко приказал он. Я с облегчением вздохнула и даже спорить не стала.

Потом были неожиданные объятия Кассандры, которая как раз оказалась в гостях у своего возлюбленного. До сих пор я их рядом не видела, и подругу это неожиданно смутило, так что удалось полюбоваться покрасневшей грозной главой Искателей Истины. Или дело было в легкомысленном платье, в котором она разгуливала по дому?

Как бы то ни было, выслушав меня, Маркус взялся прямо на ночь глядя писать письма. Подчинённым — приводя их в боевую готовность. Архонту — с прошением об аудиенции. Целителю — с приказом явиться с утра в кабинет главы юстициаров в Магистериуме… На этом я сдалась и ушла спать в выделенную мне комнату. День был очень длинным, и к концу его уже даже не верилось, что начался он с болот на юге Ферелдена.

И как будто не ложилась: магистр Красс поднял меня ни свет ни заря и потащил в Магистериум. Может быть, позволь он доехать до точки назначения у него на плече, я бы и не сопротивлялась — какая разница, где спать? Увы, ястреб в компании главного юстициара у венатори мог вызвать ненужные ассоциации, так что добираться мне пришлось своим ходом. В тумане я успела заплутать и главный Круг Тевинтера нашла только чудом, так что в гостеприимно открытое окно ввалилась в не самом лучшем расположении духа.

— В следующий раз… — раздражённо начала я, едва обернувшись человеком, и тут же прикусила язык. В мягком кресле, уютно приткнувшемся в затемненном углу, сидел архонт Радонис и с интересом наблюдал за мной — так же, как и перед битвой с морталитаси-ренегатами на Валарианских полях. Сбившись на полуслове, с трудом состроила более вежливое выражение лица и поклонилась: — Доброе утро, архонт.

Наверно, стоило обращаться как-то иначе, но "величеством", как короля, правителя Тевинтера точно не именовали, а альтернативы в голову не приходили. "Ваше могущество" разве что? Но звучало как-то глупо, хотя главному магу империи, пожалуй, подходило.

— Леди Инквизитор, — едва заметно наклонил голову глава Тевинтера. — Надеюсь, ваши новости соответствуют вашему пожеланию.

Я не нашлась, что на это ответить: отчасти потому, что сомневалась в положительном ответе, отчасти — потому что рассчитывала, что Маркус уже ввел в курс дела. Но ждать, что я скажу, никто не стал — Радонис неторопливо встал и направился на выход. Маркус махнул мне рукой и последовал за своим официальным начальником, так что и мне пришлось поторопиться.

По коридорам Магистериума прогуляться до сих пор так и не довелось: в роли любовницы главного юстициара мне здесь делать было нечего, времена моего личного ученичества у магистра Аврарии с заседаниями не пересеклись. А экскурсии для любопытных жителей юга почему-то не устраивали, хотя я намекала Дориану. Как бы то ни было, только теперь мне довелось узреть те самые фрески с сомнабориями, которые упоминали все известные мне магистры. Это действительно были шары, наполненные магией, — древние тевинтерцы рисовали совсем в ином стиле, нежели Солас, более реалистичном, так что детали легко узнавались, — похожие на сферу Корифея. То есть, Фен'Харела, конечно.

От рисунков едва заметно веяло магией, и я едва ли не сильнее, чем когда-то бы то ни было, жалела, что Вера от меня ушла. Сейчас бы ее глаза или хоть очки Дагны… в стены храма Разикаль в Морозной котловине такой шарик планировали встроить, не было ли и здесь так же? И если я угадала, значит, в стенах Магистериума сейчас, прямо рядом с нами, есть еще одна сфера, способная разорвать Завесу?

Интересно, Солас в курсе? Хоть бы нет…

Целью нашего похода оказался еще один кабинет, чуть более роскошный, чем у главного юстициара. Предположить, что мы явились в кабинет самого архонта, было несложно. И, в отличие от кабинета во Дворце архонта, этот явно был рабочим: роскошь роскошью, но вся обстановка была функциональна — никаких статуй, картин или посторонних предметов на столе. Похоже, как и Маркус, Радонис ценил практичность в ущерб роскоши.

Впрочем, не такой уж ущерб: учитывая тонкую работу и стоимость материалов, об аскезе и речи не шло. Цена одной только чернильницы потянула бы на неплохой особняк.

— До меня доходили слухи о вашем исчезновении, — заметил архонт, устраиваясь на своем месте.

К более важным вопросам он не переходил, и я заподозрила, что мы ждём кого-то ещё: перед его столом полукругом стояли три кресла для посетителей. И я сомневалась, что так было всегда — подготовили их, скорее всего, для сегодняшней беседы.

— Слухи были несколько преувеличены, — ответила я. — Просто отошла в тень, чтобы не отвлекаться на политику.

Радонис вежливо улыбнулся и коротко, почти незаметно, глянул на юстициара. Тот на мгновение прикрыл глаза — почти моргнул, — и я вспомнила свои давние мысли: общаются эти двое почти так же, как мы с Вандой. Только она была демоном, а глава Тевинтера и его фактически соправитель — чистокровными людьми.

И в этот момент до меня дошло, кого мы ещё ждём. Десять лет назад самыми влиятельными людьми империи были архонт, главный юстициар и Черный жрец. По всей видимости, хоть человек на последнем посту и сменился, власть у предшественника он перехватить смог. Жаль, что сегодняшняя встреча больше походила на сходку заговорщиков, чем на совещание у главы государства — власти у триумвирата, похоже, стало меньше, чем десять лет назад.

— Венатори настолько сильны? — негромко спросила я, не подумав. Радонис глянул на меня холодно и не ответил, а Маркус ледяным тоном уточнил:

— На юге они перестали действовать?

Я на мгновение задумалась, а потом неожиданно согласилась:

— А вы знаете, практически перестали. По крайней мере, нам сейчас не до них: землетрясения, порождения тьмы. За что магистра Аврарию лишили титула?

Резкий переход не вызвал удивления, магистр Красс усмехнулся:

— Я ожидал этого вопроса раньше. Он не верен, Алиена.

Я пару секунд размышляла, но в итоге решила не мучиться и попросила:

— Переформулируйте правильно, Маркус.

Он снова усмехнулся и посмотрел на архонта. Радонис коротко кивнул, и главный юстициар ответил:

— Не “за что”, а “почему”, моя дорогая. Ответ все тот же: венатори. Аврария могла многим помешать, если бы начала вмешиваться в политику, а в Минратосе иных занятий у нее не было. Не все из нас — бойцы, и к ней это относится в первую очередь. Пусть подождёт разрешения ситуации в своем поместье.

— А Мэйварис? — кивнув, продолжила я. Никто не задавал мне вопросов по делу, никто не появлялся, так что и я решила отвлечься на личное. — Или вы всерьез верите, что она злоумышляет против Тевинтера? Или она не боец?

— Полагаю, венатори были серьезны, выдвигая обвинение в предательстве, — по-змеиному холодно улыбнулся Радонис. Но едва он заговорил, на стол вспрыгнула белая кошка, потянулась, едва не смахнув со стола чернильницу, уселась возле руки хозяина и посмотрела на меня. Глаза правителя империи потеплели, и он аккуратно провел рукой по пушистой спинке.

Возвращаться к теме он не торопился, и Маркус добавил:

— Как раз альтесса Тилани — боец, и в этом ее недостаток. Она неплоха в диверсиях и боевых операциях, но в магистерском кресле перестает оглядываться за спину и весь свой пыл переносит в словесные баталии. Полагаю, магистр Павус рано или поздно не усмотрел бы за подругой.

Мне хотелось спросить, как он оценивает в этой борьбе самого Дориана и Феликса — хотя явно выше, чем Мэйварис, раз уж они остались магистрами. Но продолжить интересную беседу не пришлось: в кабинет вошёл последний член этого триумвирата — его я услышала раньше, чем увидела, из-за высокой спинки кресла, но не сомневалась. Кто еще мог так запросто войти в кабинет главы государства?

— Я опоздал. Приношу свои извинения. Архонт, магистр, леди.

Я всё-таки повернулась, чтобы поздороваться:

— Ваше Святейшество, рада знакомству.

Он не удивился, только кивнул в ответ, а значит, в своей оценке я ошиблась. И с любопытством посмотрела на нового главу Тевинтерской Церкви. Если Уриан Нихалис являл собой классического тевинтерского магистра по представлению южан — высокомерный, холодный, хитрый интриган, владеющий и магией крови, и магией слова, — то его преемник создавал иное впечатление. Он не выпячивал ни свой пост, ни свой титул — если бы встретила на улице, ни за что бы не подумала, что передо мной целый глава Церкви. В облике Лелианы что-то выдавало священнослужительницу, даже когда одета она была в кольчугу. Черный жрец и в мантии в глаза не бросался.

Зато внимательный взгляд выдавал того самого бойца, которых мы только что обсуждали. Этот магистр точно хорошо присматривал за своей спиной и умел укрощать чужое любопытно.

Маркус коротко, явно просто отдавая дань приличиям, представил нас:

— Магистр Иквитас Второй, Верховный жрец. Леди Алиена Кусланд, Инквизитор. А теперь рассказывайте, Алиена, время дорого.

Я хмыкнула — как будто это я его тянула — и заметила:

— Надеюсь, главу Церкви не смутят упоминания Древних и эльфийских богов, тем более что они не боги на самом деле. И надеюсь, мы не будем тратить время на скепсис и уточнения, уверена ли я. Информация прозвучит… странно, но в своих словах я уверена.

— Странно даже после вашего рассказа о древнем жреце Думата? — Радонис всё-таки улыбнулся мне, хотя холод снова вернулся в глаза. И только рука на кошачьем загривке все ещё напоминала, что и архонты подвержены простым человеческим чувствам.

Я согласилась:

— Даже после Корифея. Но, как вы помните, надеюсь, с Корифеем я не соврала и не пошутила.

Архонт повел рукой, предлагая мне начинать. Я и начала — с самого начала, с империи Элвенан. В конце концов, Завеса — это важно, но ближайшей проблемой могла стать тюрьма эванурисов. Судя по лицам мужчин, экскурс в древнюю историю вызвал у них недоумение, но Маркус молча и внимательно слушал меня, так что и остальные комментировать не торопились. Рассказ растянулся почти на полчаса — в несколько раз дольше, чем я распиналась перед Варриком. И вдвое короче, чем вчерашний вечерний допрос — главный юстициар просто слушать не пожелал, уточняя даже самые мелкие детали.

— Кто-то ещё владеет этой информацией? — спросил магистр Иквитас, когда я закончила. Кивнула:

— Магистр Павус, я вчера разговаривала с ним за пару часов до возвращения. Руководство Инквизиции. И мои агенты, направленные в империю на поиски.

— Ваши агенты? — уточнил архонт. Я на мгновение запнулась, как-то неправильно прозвучал этот вопрос… и поправилась:

— Виконт Киркволла со спутницей, решившие провести отпуск в вашей благословенной империи. И заодно желающие встретиться со старым другом. А агентов у меня, конечно, нет, Инквизиция же распущена.

На этот раз усмешки я вызвала у всех трёх мужчин, хотя об истинном положении вещей знал только магистр Красс. Но усмешки не были обидными, скорее, понимающими, да и исчезли так быстро, словно их и не было. Радонис продолжил:

— Если у вас есть предложения, мы готовы выслушать.

Судя по тону, только выслушать их и были готовы, но я все же задумалась. Чем мне мог помочь главный юстициар Тевинтера, раз уж я так рвалась к нему?

— Ритуал, полагаю, будет проведен на территории империи, — медленно начала я, обдумывая каждое слово. — В Арлатанском лесу. Само перемещение эванурисов в теории пройдет идеально, Солас тоже не желает возвращать их в реальный мир, так что постарается. Но как он мне когда-то говорил, игры с Завесой привлекут внимание с той стороны. Хватит ли у него знаний и могущества, чтобы удержать демонов? Не знаю. К сожалению, я не так хорошо знаю нашего оппонента, как мне того хотелось бы.

— Лучше, чем кто-либо ещё, — возразил Маркус. — Думайте, Алиена, вы были в его лаборатории.

— Там все записи на эльфийском, — огрызнулась я. — Древне-эльфийском. А я худо-бедно знаю полторы сотни слов из современного диалекта, и то долийцы надо мной смеются.

— Рисунки? Артефакты? Может, Солас вам что-то говорил? Вспоминайте!

Я хотела снова огрызнуться — чего вчера не выспрашивал, все равно же допрос устроил? Может, я бы что-то и вспомнила в спокойной обстановке. Но все же промолчала — не хотелось выставлять себя капризной идиоткой — и честно попыталась напрячь память.

Рисунков в лаборатории Соласа было множество, но к делу они не относились — похоже, эльфийскому не-богу просто думалось лучше во время рисования, потому что фрески, наброски, зарисовки и прочие художества встречались на каждом шагу. Буквально — магическая карта мира тоже скрывала под собой рисунок. Но это было не то. Рисунки из книги, которую Фен`Харел унес из Скайхолда, были куда ближе к нашим проблемам, и я даже запомнила некоторые из рунических кругов — вот только не знала, что они означают. Но честно перерисовала их на листок бумаги прямо здесь, в кабинете, не отрываясь от размышлений.

Говорил Солас тоже много чего, но вот о ритуале молчал как Антиванский Ворон на допросе. Даже когда я пыталась задавать наводящие, а то и прямые, вопросы, он всегда ограничивался сухим “обсудим это после отключения якорей”. Но последний вчера перестал тревожить Завесу, а обсудить перемещение неприятеля мы так и не успели.

Артефакты? Хм…

— Вы знаете, как на поверхности оказался красный лириум? — уточнила я, выкладывая свои художества на стол. И пояснила: — Это рунические печати из книги, которая хранилась в Скайхолде, крепости Ужасного Волка, и которую он у нас из-под носа увел. В ней говорилось что-то о Завесе, одна из рун была начертана под элувианом, который точно открылся куда-то в иные миры. Но больше я ничего не знаю про них, пояснения были на эльфийском.

Маркус глянул на рисунки краем глаза, предоставляя своему официальному руководителю возможность изучить их первым, и коротко ответил на мой вопрос:

— Вы вынесли идол из красного лириума с Глубинных троп. Продолжайте.

— Ну, не мы, но вынесли, да, — я поморщилась. Признавать свое участие в появлении этой дряни не хотелось. — Этот идол, перекованный в меч, свел с ума рыцаря-командора Мередит, дав ей удивительные для храмовницы силы, а после превратил в статую из лириума. Оттуда его похитил один из помощников Корифея, генерал Самсон, и владел им до своего поражения. Его вернули в Киркволл, поскольку Казематы в тот момент представлялись наиболее подходящим местом… увы, но один ушлый тип сумел его украсть и перевезти в Тевинтер. Здесь…

— Мы слышали, какой ритуал провели с помощью этого меча здесь, — перебил меня юстициар. — Ближе к делу, леди Инквизитор.

— После этого ритуала идол каким-то образом перекочевал через несколько рук и очутился на аукционе в Лломерине, где его и купил Солас, — закончила я, не меняя интонации. — После чего сумел очистить от скверны, так что сейчас это обычный голубой лириум. И это не идол, а кинжал. Я не знаю, что он делает, Солас так и не рассказал, но он им очень дорожит.

— Сфера и кинжал, — проговорил Иквитас и посмотрел на архонта. Тот чуть склонил голову и согласился:

— Любопытное совпадение.

Я никаких совпадений не видела и перевела вопросительный взгляд на магистра Красса. В конце концов, он меня сюда притащил, да и обучал одно время. И вообще, мы вроде как друзья? Маркус усмехнулся и пояснил:

— Ваш круг общения, несмотря на специфику вашего пребывания в империи, ограничен представителями высшего общества, леди Инквизитор. Среди альтус и многих лаэтан подобающим оружием считаются посохи и жезлы. Но есть те, кто предпочитает пару сфера-кинжал. Как правило, это обедневшие маги, воры, убийцы и те, кто решил бросить вызов обществу.

Пару мгновений я переваривала это знание — сфер видеть не доводилось, а вот кинжалы у магов то и дело встречались на улицах; вот только мне и в голову не приходило, что они нужны для колдовства. К тому же сам Маркус щеголял кольцами, как и я — благодаря ему; после такой экзотики на кинжалы я уже не смотрела. С трудом удержавшись от шуток про магию крови и удивительную тевинтерскую магию, позаимствованную у эльфов, я вернулась к более актуальной теме:

— Думаю, кинжалом из чистого лириума у вас все-таки никто не владеет. Не знаю, зачем он нужен, но Солас выслеживал этот кинжал чуть ли не по всему Тедасу, успел из-за него поцапаться с Хартией, с морталитаси и венатори. Это точно что-то важное.

— Полагаю, он нужен для снятия Завесы, — пожал плечами Маркус. — Насколько я помню, один из ваших кинжалов способен прорезать практически что угодно. Отчего бы и древнему эльфийскому магу не владеть подобным артефактом?

— Главное, чтобы он не решил подобрать сферу в пару, — проворчала я, снова признавая правоту магистра Красса. И на вопросительные взгляды магистров уже сама пояснила: — Далеко на юге есть храм Разикаль, который выстроили жрецы примерно в те времена, когда Разикаль перестала отвечать на молитвы. В найденной переписке они решали, не поместить ли сомнаборию в стены храма. Если это была обычная практика для тех времен, то уж в главный храм Разикаль шарик наверняка поместили. Может, потому Магистериум и парит до сих пор.

Радонис чуть нахмурился и коротко велел:

— Магистр Красс, этот вопрос нужно изучить. Подберите верных людей.

— И подбирайте тщательнее, — проворчала я. — Почему-то независимые жители этого славного города не хотят иметь дел с юстициарами и храмовниками, потому что те работают на венатори. Меня отговаривали советоваться с вами, магистр Красс.

Маркус снова натянул ледяную безэмоциональную маску и уточнил:

— Вы доверяете этим независимым жителям?

— Впервые увидела, — честно признала я. — Это детектив, и ей доверяет Варрик, а для меня это достаточная рекомендация. К тому же она работает на Драконов Тени; полагаю, они про венатори знают больше, чем я.

Комментировать главный юстициар не стал. Вместо него ответил Черный жрец:

— Храмовники Тевинтера находятся в подчинённым положении, в отличие от ваших земляков, леди Инквизитор. Они действительно прислушиваются ко всем членам Магистериума. Мы разберемся с этим вопросом.

Я пожала плечами: уж меня проблемы местных властей точно не касались. А потом вдруг вспомнила ещё об одной проблеме, которая могла вылезти, если что-то пойдет не так.

— А еще во время битвы с главой морталитаси-ренегатов мы видели краснолириумных демонов, помните, Маркус? Ванда говорила вам придумать с ними что-нибудь… Уничтожили?

— Я был в Тени в месте нашей битвы, — нехотя ответил юстициар и даже поморщился. — Там никого не было. Найти следы не удалось.

Новость была так себе: мало ли, что могли натворить твари из оживленного красного лириума? Ванда зря предупреждать не стала бы. С другой стороны, уверенности, что нам с ними придется столкнуться, у меня не было: снимать Завесу я по-прежнему не планировала, а иначе встретиться с ними вряд ли получится.

Магистр Красс словно прочел мои мысли и успокоил:

— На случай нападения демонов Минратос готов. Венатори давно заставили осознать эту проблему.

Я кивнула, но без особой уверенности. Архонт чуть нахмурился, но переспрашивать не стал, уточнил у меня:

— Что вы планируете делать, леди Инквизитор?

— Останется погостить у меня, — вмешался Маркус. На этом мы и распрощались с представителями власти.

В кабинете главного юстициара меня уже ждал лекарь; ему явно было не по себе от такого вызова, но на работе это не отразилось — настоящий профессионал. И потому не верить ему поводов не было — все-таки Анарис и Солас ошиблись. С одной стороны, услышав, я испытала облегчение: не до детей сейчас, у нас мир в очередной раз хочется рухнуть. С другой… новость все-таки отдалась разочарованием.

С третьей, как эти древние, вроде как умные и опытные, эльфы могли так ошибиться?..

И вот теперь я сидела на крыше Магистериума — Маркус почти сразу выгнал меня из кабинета — и высматривала черного ворона среди тевинтерских туманов.

Хелена появилась только спустя час. Туман к этому времени немного разошелся, хоть и не до конца открывая взглядам город. Плюхнулась на крышу рядом, взмахнула крыльями — то ли пытаясь удержаться, то ли что-то желая сказать, — и почти сразу взлетела. Сочтя, что будь что-то срочное и важное, племянница не поленилась бы обернуться человеком, я тоже сорвалась со своего насеста и направилась в сторону окраин. Следовало полетать вдоль берега, найти тот небольшой залив и пещеру, где мы находили Якорь, а потом пытаться восстановить весь путь вплоть до здания с элувианом. Хорошо мне помнились только два подъемника, на которых удалось покататься, и рынок — его я помнила хуже, но надеялась, что рынки в городе все же не на каждой улице.

С крыш Магистериума Минратос походил на огромную мишень, расчерченную концентрическими кругами и радиальными улицами на сектора. С одной стороны, так проще было ориентироваться, да и оценить величие древнего города — самые роскошные здания находились как раз в центре, так что видно их было лучше всего. С другой, сравнение с мишенью лично меня слегка напрягало — вот так кунари надумают скинуть хорошую бомбу в центр, и сиди, подсчитывая очки.

Со стороны, да с высоты птичьего полета, обзор открывался совсем иной. Дворец архонта, как и Землю Испытаний, и Серебряный шпиль, было почти не видно в дымке, зато неплохо просматривался порт — кажется, тот самый, где мы были вчера. Мост уходил в молочное никуда, и казалось, что весь мир ограничен одним лишь районом и призрачными шпилями вдали. Рассмотреть отдельные здания было сложно, дальний конец города и вовсе не был бы виден даже и без тумана — зато появлялась иллюзия незыблемости, вечности древней столицы империи, которой не могли повредить никакие кунари.

Улицы от моста отходили во все стороны, так что я растерялась — куда лететь? С Соласом мы в основном передвигались по земле, чтобы не привлекать лишнего внимания, а в полет отправились только перед самой пещеркой. Хелена облетела меня и выбрала направление сама — направо вдоль берега, — и спорить я не стала. Племянница, похоже, успела изучить Минратос намного лучше меня и теперь решила проверить какие-то конкретные места, мне же было все равно, откуда начинать поиски.

Знакомый заливчик среди скал попался довольно быстро — полчаса полета вдоль линии прибоя, было бы о чем говорить. А вот дальше дело застопорилось. Я смогла пролететь только наверх до той точки, откуда мы спускались в прошлый раз, и узнала ближайшую улицу. Дальше глаза ястреба наотрез отказывались соотносить окружение с воспоминаниями, и пришлось мне оборачиваться человеком. Без компании почти бога прогулка в подобных трущобах принесла массу ярких впечатлений — дважды пришлось продемонстрировать свои магические способности, еще раз браться за шест, поскольку огненный шарик нападающих не впечатлил. О взглядах, которые я то и дело на себе ловила, и говорить нечего. Хелена же не торопилась составить мне компанию, и я не осуждала: в конце концов, поиски наши были тайными, мало ли кого она встретит... меня-то за десять лет в городе наверняка забыли, а в таких неблагополучных районах, пожалуй, и не знали.

Побегать пришлось изрядно. Если подъемники я нашла ещё в первый час блужданий, то таинственный рынок дался только после двух часов — не будь я уверена, что это невозможно, решила бы, что местность меняется, едва только я отвернусь. Нужный закуток, в который я выбиралась, после этого найти оказалось нетрудно: все же на рынок я бегала раза три или четыре, и дорогу запомнила. Но изрядно уставшая племянница почему-то окончанию поисков не обрадовалась, да и вообще выглядела как-то задумчиво.

— Залезай, — кивнула она на окно. И нерешительно поинтересовалась: — Ты ведь можешь это незаметно как-нибудь сделать? А то к гостям могут нервно отнестись. Я найду тебя там.

— А к тебе не отнесутся настороженно? — на всякий случай уточнила я. Пусть Хелена и повзрослела, и опытом обзавелась, и вообще... Втравливать ее в неприятности по глупости мне не хотелось.

Но девица покачала головой. И вышла из тупичка, отрезая любые возражения. Пришлось лезть.

В прошлом я особенно не задерживалась, торопясь выбраться наружу, и теперь, едва накинув невидимость, с интересом осмотрелась: куда может выводить элувиан древних элвен? Комната оказалась неожиданно большой вопреки моему прошлому впечатлению. Стены из серого камня были бы грубы и скучны, если бы не многочисленные резные пилястры, разделяющие каждую стену на несколько секций. В одной из них стоял узкий шкаф для книг, в соседней — низкий диванчик-клиния с забытым кем-то томиком стихийной магии. В центре горела жаровня; вокруг нее лежало несколько подушек и два кальяна. На них я уставилась с искренним любопытством: до сих пор вблизи видеть не приходилось — не то чтобы я сознательно сторонилась курения, но как-то... мы находились в разных плоскостях бытия.

Окно тоже оказалось не таким узким, как мне помнилось. Вернее, не так: та часть, через которую я выбиралась и через которую влезла сейчас, была узкой и выходила в тот самый закуток. Но оказалось, что в целом окно приходится на чуть выпуклую стену и разделено на три секции: две узких по углам и широкий шестиугольник во всю стену, выходящий на один из каналов. Неожиданно это напомнило Киркволл, не то водой далеко внизу, запертой между двумя каменными стенами, не то длинными и узкими металлическими шипами, украшающими подоконник снаружи. Они были точь-в-точь как в Казематах.

Стена, возле которой должен был стоять элувиан, срезала угол комнаты, слева от нее был выход в другие помещения, откуда сейчас доносился гул голосов. Но самого зеркала не было, хотя с помещением я не ошиблась. Насчет комнаты я сомневалась, окно повергло меня в растерянность, но стена — я была готова поклясться, что видела именно ее.

Хелена появилась не одна, а вместе с Нэв Галлус. Причем обе явно чувствовали себя свободно, почти как дома, и у меня закрались определенные подозрения о том, куда привел меня Солас. Забавно.

— Это и есть штаб-квартира Драконов Тени? — полюбопытствовать я у племянницы. Она чуть вздрогнула и заозиралась, а вот леди-детектив посмотрела четко на меня. Вернее, на то место, где я стояла — всё-таки именно меня она, кажется, не видела, но отлично слышала. Я сбросила маскировку, чтобы не нервировать союзниц, и указала в нужный угол: — Вот здесь стоит элувиан, но его, как вы видите, кто-то скрыл магией.

— Ты уверена? — Хелена посмотрела сначала на меня, снова вздрогнула, когда маскировка исчезла, а потом в указанный угол.

— Уверена, — я фыркнула. — Я тут не один раз ходила...

И элувиан всегда был доступен. Прикусив губу, чтобы сдержать ругательство, я проговорила:

— Хотела спросить, как здесь оказался древний эльфийский артефакт под невидимостью, домик-то явно не настолько старый... Но в голову внезапно пришло: не ради меня ли эта невидимость? Солас не хотел, чтобы я возвращалась, может, повесил на меня какое-то заклинание, которое скрывает зеркало? Потому что раньше проблем у меня не было, оно всегда стояло видимым.

— Или он раньше накладывал заклинание на тебя, чтобы ты видела элувианы, — возразила Нэв. — Я не помню здесь зеркал.

— Или так, — не стала спорить я.

Несколько минут мы молча разглядывали стену, и я прикидывала — признаваться, что обстановка мне незнакома, или нет. Если бы мне кто-то сказал "я точно был тут, только мебель совсем другая, и даже архитектура тоже незнакомая", я бы не поверила. Я и насчет себя сомневалась...

Устав пялиться на стену, я решила, что пора прояснить этот вопрос кардинально. В конце концов, зеркало либо есть, либо его нет, и если его скрыли от глаз, то от рук вряд ли сумели. Поэтому решительно шагнула вперед и пощупала... стену. Руки беспрепятственно коснулись ее. На этом можно было бы расписаться в своем топографическом кретинизме и идти искать нужную подворотню дальше, вот только у самой стены воздух был заметно холоднее, словно я сунула руку в густой туман или даже облако. Никаких объективных причин для перепада температур не было, магии я такой тоже не знала. Вот только еще вчера и сама была невидима для окружающих и неощутима, сама проверила на той эльфийке, Белларе. Моя рука прошла сквозь ее локоть, и кто знает, может, она тоже чувствовала холодок?

— Обернуты Завесой, не в Тени, не в реальности и не на Перекрестке. А где? — задумчиво пробормотала я. Может быть, элувианы были спрятаны точно так же, как Солас прятал нас — потому я и видела их, пока была под действием заклинания?

— Что? — удивилась Хелена.

— Что здесь происходит? — поддержал племянницу мужской голос. Я оглянулась к двери и увидела высокого мужчину в необычном костюме — одежда особого внимания не привлекала, а вот треуголка и повязка на лицо сильно выбивались из привычной моды. Голос у него был тихим и приглушенным, незнакомым, а вот интонации и взгляд... Может быть, если бы я не видела Черного жреца парой часов ранее, то и не узнала бы. А так...

Пару мгновений мы смотрели друг другу в глаза, а потом он сделал вид, что видит меня впервые. Видимо, Драконам Тени глава Церкви доверял не настолько, чтобы раскрывать свое инкогнито.

— Ашур, — Хелена неожиданно смутилась и покраснела. — Это Ал... леди Инквизитор. У нее интересная информация по делу, которым мы с Нэв занимаемся.

Я усмехнулась — об этом деле он уже слышал с утра, но виду не подал.

— В таком случае нам стоит поговорить, — Ашур прошел в комнату и присел на подушки, подавая нам пример. — И к вам у меня будет разговор. По отдельности.

В голосе звякнула сталь, и Хелена смутилась еще сильнее, а потом украдкой кинула полный ревности взгляд на Нэв. Интересно, это чувство продиктовано карьерными устремлениями или личными? Но поразмышлять мне не дали, Ашур демонстративно указал на подушки.

Классическая симфония обычно состоит из четырёх частей:

1-я — в быстром темпе (аллегро), в первом разделе (экспозиция) противопоставляются главная и побочная партии.

Тучи клубились плотным покровом, скрывая от взгляда и звёзды, и Сатину, и даже огни Магистериума. Темно не было; в Минратосе вообще не бывало темноты: многочисленные магические огни — вывески, реклама, фонари — заливали светом самый крупный город Тедаса, сплетаясь в гротескные картины могущества и бесправности. Алые фонари «Вуали Разикаль», золотистые огни Большой императорской библиотеки, белые и голубые блики Серебряного Шпиля раскрашивали город радужными переливами и, хоть не дотягивались до окраин, могли служить маяками для везучих путников.

Но в этот раз все было иначе. Бордели, театры и рестораны по-прежнему светились магией, но теперь их огни не могли справиться с зеленоватым светом, изумрудными отблесками ложащимся на изнанку туч. Тревожный оттенок, неестественный, и в то же время — знакомый. Такого цвета было завесное пламя, такого же — разрывы в Завесе, и Брешь, как самый большой разрыв, тоже светилась таким же светом. Ветер, поднявшийся ещё утром, чтобы развеять очередной набег тумана, к ночи превратился в настоящий ураган: он ломал ветки окрестных деревьев, сбивал недостаточно хорошо закреплённые фонари, со свистом закручивался смерчами и стремился разбить заклинания, что заменяли стекла в особняках Первого круга.

Чтобы выйти в такую погоду из дома, требовались смелость или острая необходимость. Но на площади неподвижно замерла женщина; она не торопилась укрыться от буйства стихии и, пожалуй, даже наслаждалась им. В ее силуэте было что-то знакомое: украшение на голове с заметными даже издали шипами, карминный хитон — цвет на таком расстоянии да под изумрудным светом различить было трудно, но я знала, что он карминный. Алые набухшие нити, похожие на наполненные кровью вены, стекались со всего города, оплетали знакомую незнакомку и заканчивались в ее руках, словно нити кукловода. Иногда по ним пробегали голубые лириумные искры, и тогда краснота взрывалась золотистым светом, ненадолго разгоняющим зеленоватый, похожий на океанскую воду, воздух.

К вою ветра примешался иной звук и в то же время похожий: волчий вой переливами растекался над столицей империи, и ему вторил злой собачий лай. Незнакомка чуть склонила голову набок, прислушиваясь, а потом подняла взгляд и посмотрела, как мне показалось, прямо мне в душу. Я замерла, глядя на изменчивое лицо, возраст которого менялся каждое мгновение.

"Тюрьма взломана, — алые губы изогнулись в торжествующей улыбке. — Я вижу наступающую тьму... Тень поглотит все..."

Нити в ее руках запульсировали, натягиваясь, и начали рваться с оглушительными хлопками, разбивая завывания волка и ветра на осколки. И вместе с ними осколками осыпался и сон, рывком выбрасывая меня из своих объятий.

Хлопали ставни. На ночь я закрывала их — жизнь в Тедасе отучила меня от яркой иллюминации ночью, и привыкать заново не хотелось. Но сейчас они оказались распахнутыми настежь, и в комнату пробивался свежий ветер и… знакомое зеленоватое свечение.

Едва отойдя от неприятного сна, я подскочила на постели и бросилась к окну. Только бы не Брешь… только бы не Солас со своими экспериментами… страх бился где-то глубоко в сердце, но голова уже начала работать: надо погрузиться в Тень и найти Веру с моим Якорем, пусть зашивает с той стороны; вломиться всё-таки в Арлатанский лес, хотя бы малой группой тех, кто может перелететь области сошедшей с ума магии, и найти этого экспериментатора; предупредить Каллена и Лелиану. Что ещё?

За окном, в небе где-то за Магистериумом, и правда зеленели разрывы. Не Брешь, поменьше, зато сразу три штуки, и Завеса трепетала словно плохо закреплённый тент. Долго ли до четвертого, пятого… до полного падения? Неужели Солас всё-таки соврал?

Ветер бросил в окно брошенную на улице газету, и я непроизвольно отшатнулась — привыкнуть к заклинаниям вместо стекол так и не удалось. И бросилась одеваться: в такую ночь уже точно не до сна. Стоит предупредить Маркуса: мои сны не всегда просто сны, особенно если в них появляется Эленай Зиновиа с очередным предсказанием.

Неужели Солас не справился? Неужели все меры предосторожности не помогли? Тюрьма… и чему она радовалась?

Особняк главного юстициара оказался погружен в темноту. Обычно в коридоре слабо тлели магические светильники, но сейчас они белели во тьме безжизненными кристаллами. Слуг слышно не было, а ведь хотя бы дежурный привратник должен бодрствовать. Из-под дверей не пробивались лучики света, словно все спали. И только отголоски ветра с улицы разбивали тишину особняка, словно насмехаясь: спали? Когда мир грозит разлететься осколками следом за сном?

Темный коридор вызвал безотчетный страх, словно в детстве. Темноты я никогда не боялась, но старые кошмары о матках раскрашивали черноту пульсирующим багрянцем скверны, и сейчас они неожиданно вернулись. И потому, увидев в конце коридора темную фигуру, я только чудом удержала вскрик.

— Алиена? — Кассандра быстро пересекла разделяющее нас расстояние. — Ты как?

— Бодра и весела, — я бледно улыбнулась. — Где Маркус? Кажется, меня снова посетила Эленай Зиновиа, надо бы передать ему ее слова.

Искательница вздохнула:

— Он ушел в Магистериум. Ты смотрела в окно?

— Разрывы? — я понимающе кивнула. Раз уж десять лет назад у главного юстициара были какие-то артефакты, позволяющие закрывать разрывы, то сейчас и подавно должны быть — он ведь знал про Соласа, должен был подготовиться.

Но Кассандра мрачно качнула головой и поправила:

— Демоны. Из этих разрывов снова появляются демоны.

Она кивнула мне в ту сторону, откуда пришла, и, не дожидаясь ответа, отправилась обратно. Я поспешила следом, на ходу пытаясь представить, что сейчас творится в городе. Маркус, конечно, утверждал, что к нападению демонов они готовы, но что-то я сомневалась, что это касается обычных горожан — торговцев, рабочих, слабых магов, тех же рабов, о которых и вовсе никто никогда не заботился. А еще мне не давала покоя мысль о причинах происходящего: если бы не демоны, я бы первая заявила, что это Соласа рук дело. Но они были: войдя следом за подругой в комнату, я первым делом метнулась к окну, чтобы оценить обстановку — и у меня на глазах алый кристалл на одной из башен Магистериума лучом энергии испепелил демона гнева на Площади архонта. Одного из нескольких десятков…

Будь это Солас, неужели он не позаботился бы о своих драгоценных духах? Ведь это они, проваливаясь через разрывы, сходили с ума и превращались в демонов.

Но тогда кто?

Кассандра встала рядом со мной и с беспокойством посмотрела на улицы. В зеленоватом свете с улицы она казалась бледной, а ставшее привычным платье снова сменили доспехи — словно и не было этих десяти лет, и мы снова смотрели из окон Скайхолда на Брешь.

— Он ушел час назад, — проговорила Искательница. — Просил оставаться в доме.

— Демоны здесь уже больше часа? — не поверила я. Кассандра не стала бы прятаться от опасности, а Маркус начальством ей не был — так что о подчинении руководству речи не шло.

— Нет. Час назад он почувствовал, что что-то с Завесой. Разрывы начали открываться несколько минут назад.

Я посмотрела наружу другим взглядом. Несколько минут, а работа уже идёт — алые огни Магистериума сияли все ярче, рассылая смертоносную для демонов энергию во все стороны, белый яркий луч блуждал по столице, словно что-то выискивал. Пока я разглядывала площадь, раздался и громкой мужской голос, усиленный магией. Она немного искажала и тембр, и интонации, но мне показалось, что это Флавиус — рыцарь-командор столичных храмовников. Разобрать, что он говорит, не получалось, защита дома звуки пропускала слабо, но интонации были… четкими? Явно отдавал приказы из разряда “всем пройти в убежище, не паниковать, не мешать работе стражи”. Стражи я, правда, не видела, но хотелось бы надеяться, что обстрелом из Магистериума главный юстициар не ограничится.

— Часть людей пострадает, — пробормотала я. — Особенно в бедных районах.

— Маркус просил оставаться дома, — отозвалась подруга, но уверенности в голосе ей не хватало. — Возможно, ему потребуется помощь.

В этом я сомневалась, но спорить не стала. Во-первых, Кассандра и сама все осознает. Во-вторых, никакого четкого плана не было, а просто метаться по улице в надежде что-то сделать — глупо. К тому же после сна осталось ощущение недосказанности и тревоги, и на демонов с разрывами я смотрела разве что с досадой — как на мелочь, отвлекающую от настоящей проблемы. Особенно напрягало то, что никаких других проблем из окон особняка видно не было — или я не знала, куда смотреть, — а выходить наружу в одиночку точно было бы очень глупой затеей. Да и вдвоем с Искательницей мы вряд ли много навоюем.

Больше мы не разговаривали, но и от окна не отходили. Я видела, как из ворот Дворца архонта вышел отряд стражи — кажется, это были не солдаты, а именно стража дворца, последний рубеж обороны, — и занялся зачисткой площади и прилегающих улиц. Это освободило тех солдат, что воевали в нашем районе, так что они смогли отойти куда-то ещё — возможно, как раз в бедные районы. Управлять дворцовой охраной мог только архонт; к нему лично я относилась без особой приязни, скорее, с опаской, но сейчас почувствовала горячую волну признательности — он не забыл о своих подданных, даже тех, кто не просиживает штаны в Магистериуме.

Тучи так и клубились, закрывая небо, и на их фоне сложно было разглядеть хоть что-то. Но Кассандра, не иначе как чутьем влюбленной женщины, заметила маленькую фигурку на парящем диске, что вылетела из здания парящей цитадели и направилась к ближайшему разрыву. Магистр Красс, а мы обе были уверены, что это он, тоже вспомнил о своих артефактах и решил уничтожить источник демонической угрозы вместо зачистки последствий. Будь у меня все ещё Якорь, я бы не раздумывая отправилась за ним, но увы — больше пользы от меня рядом с разрывами не было.

Стоять у окна и смотреть оказалось невероятно сложно. Снаружи то и дело что-то происходило, в какой-то момент я уловила даже звук взрыва, мимо особняка пробегали отряды солдат… а мы прятались. Кассандре это тоже давалось непросто, она вцеплялась в подоконник пальцами так, что я опасалась — камень потрескается, но ни словом ни жестом не дала понять, как хочется ей нарушить просьбу-приказ главного юстициара.

— Ты собираешься возвращаться? — негромко спросила она, наблюдая, как Маркус закрывает последний разрыв. Ему это давалось куда сложнее, чем когда-то мне, один раз он даже слетел со своего диска, но невероятным образом взлетел обратно, видимо, тоже освоил левитацию.

Я коротко обдумала вопрос. Домой мне хотелось: узнать, что творится там, докатилась ли сегодняшняя ночь до юга, есть ли разрывы где-то ещё. Увидеть родных, любимого мужа… Но, кажется, мы снова на войне.

— Сначала надо разобраться, что происходит, — решила я. — Возможно, стоит вернуться в Арлатан хоть бы и в одиночку, не убьет же меня Солас. Возможно, пора объявлять о возрождении Инквизиции. Возможно… я не знаю.

Она кивнула.

— Я возвращаюсь в крепость Искателей. Что бы ни происходило, мы должны быть готовы.

Я планировала возвращаться домой — если уж соберусь — через Перекресток, за неделю с Соласом ориентироваться на нем я более-менее научилась. Если уж в городе не удастся найти элувиан, то в Арлатане они точно есть — небольшой крюк погоды не сделает, а опасности я в нашем оппоненте для себя лично так и не видела. Но тащиться через половину мира до гор Охотничьего рога?

— Это не опасно? — уточнила я. — До вашей крепости далековато.

Искательница неожиданно смутилась — ее щеки слегка порозовели, больше это никак не проявилось, — и, не отрывая взгляда от Магистериума, ответила:

— В крепости Искателей стоит один из элувианов, чтобы я могла быстро попасть к Ее Святейшеству. И… здесь. Ещё одно зеркало стоит в особняке.

Очень хотелось присвистнуть от изумления, но я сдержалась. Похоже, пример Верховной Жрицы и Стража-командора оказался заразительным, а к неизвестной магии времён бессмертия эльфов успели привыкнуть даже самые подозрительные из посвященных. Впрочем, несмотря на мерзкие ощущения от Перекрестка его удобство переоценить было сложно, а к удобному привыкаешь быстро. Поэтому я только кивнула и порадовалась, что тащиться в Арлатан не понадобится — если уж отсюда есть выход в нашу изолированную сеть зеркал.

Третий разрыв покорился воле главного юстициара, и небо изрядно потеряло в зелёных красках: отсветы на тучах стали привычного оранжевого, голубого, красного — всех цветов местной рекламы. Еще несколько мелких разрывов оставались, и Маркус продолжал с ними работать, но опасность, кажется, все-таки миновала: я чувствовала, что дрожь Завесы почти исчезла. Зато солдат на улицах прибавилось — то ли в столицу вызвали какие-то дополнительные силы, то ли они принялись стягиваться из всех остальных районов в центр.

И в то же время, чем дольше мы стояли, наблюдая за четкой работой солдат, тем сильнее росло ощущение чего-то... знакомого. Родного. И если в прошлый раз, когда появлялось это ощущение — десять лет назад, — я не узнавала его до последнего, то теперь признала сразу, только боялась поверить. Но когда в голове раздалась команда "Быстро открывай двери!", я не раздумывая бросилась вниз — отключать охранное заклинание и открывать замки. И только на середине лестницы признала, наконец, что голос моей демонессы на этот раз в мыслях возник не из глубин сознания — не из Тени, — а со стороны. Словно она снова была в реальном мире.

— Что случилось? — Кассандра, окликнув и не получив ответа, побежала за мной и перехватила за руку, не позволяя снять защиту. Я вывернулась из ее рук и с тщательно скрываемым восторгом пояснила:

— Там Ванда.

— Это может быть другой демон, — Искательница не торопилась пропускать меня к управляющему амулету. В другой ситуации я бы, возможно, и признала ее правоту, но теперь только возмутилась:

— Думаешь, моя голова — проходной двор?! Это точно Ванда!

Кассандра мгновение раздумывала, потом нехотя отступила и вытащила меч. Я не стала комментировать эти предосторожности: в том, что ко мне стремительно приближается подруга, я была уверена, но мало ли, от кого она убегает? Сама Enansal доставать не стала — холл главного юстициара был на удивление узким, шестом не помашешь. Боевой маг из меня был примерно такой же, как мастер ядов, но слепить огненный шар я бы точно сумела. Не пропадем.

Но все эти мысли вылетели из головы, едва я распахнула дверь. Ванда, в привычном своем платье и на высоких каблуках, неслась уже по нашей улице, в прямой видимости, но погони за ней не было. Зато перед ней, подхваченный левитацией, летел какой-то громоздкий свёрток, и на лице подруги читалась почти паника. Увидев меня, она явно вздохнула с облегчением и припустила ещё быстрее, едва касаясь ногами мостовой.

“Это Варрик. Ранен”, — коротко проговорила она мысленно. Только после этих слов я узнала серый камзол, а котором видела друга в последний раз. Впрочем, назвать эту грязную и местами окровавленную тряпку камзолом было сложно. Ноги на мгновение ослабели, и я ухватилась за косяк двери. Как…

— Что? — Кассандра схватила меня за плечо, и я стряхнула зарождающуюся панику. Потом.

— Варрик ранен, — коротко проговорила я. И велела: — Я наверх, подготовлюсь… закроешь за ними дверь и включишь защиту.

“За мной, на второй этаж”, — так же коротко передала я демонессе. И побежала наверх.

Спальня? Времени перестилать кровать нет, но и срочности укладывать раненого на свою постель — тоже. За лабораторию, где стоял подходящий стол, Маркус меня убьет, за кабинет тоже, да и неудобно там. Зато в одной из гостиных стоял невысокий кофейный столик с довольно большой столешницей — гном точно поместится. Нам все равно будет не слишком удобно, придется потерпеть... Но сначала я метнулась в комнату за своей сумкой — в ней хранился неплохой запас зелий, в том числе и от Дагны, как бы ни ворчал Андерс.

Стол оказался накрыт скатертью. Белоснежной, конечно, но сейчас мне не хотелось проверять, насколько хорошо слуги главного юстициара стирают, так что лишнюю тряпку я сорвала одним движением и отбросила на диван. Что-то зазвенело, кажется, я не заметила какую-то стоящую на столе ерунду… На лестнице уже раздавался дробный перестук каблучков, и я заторопилась. Вывалив содержимое сумки прямо поверх сброшенной скатерти, нашла обеззараживающее зелье и щедро плеснула на поверхность стола. Хуже не будет.

А потом в дверь влетел, чудом вписавшись в проем, наш пациент, а за ним и Ванда. Не дожидаясь моих указаний, аккуратно опустила Варрика на подготовленное место, а сама осела на пол и выдохнула.

— Дай мне полминуты, — хрипловато пробормотала она. — Посмотри пока… на груди, остальное ерунда.

Кассандра вбежала в комнату, чуть ли не наступая на пятки демонессе, так что раздевали мы гнома вместе. Вернее, она сама разорвала рубашку на груди: у меня не хватило сил, а расстёгивать и снимать аккуратно у нас обеих — терпения. Правда, после этого на пару секунд замерли — и она, и я. Искательница чуть побледнела и зло поджала губы, но отметила я это только краем сознания: все внимание привлекла к себе рана. Окровавленная дыра в грудной клетке, явно глубокая и… опасная. “Смертельная” говорить не хотелось, хотя будь она на пяток сантиметров левее — задела бы сердце. А так… что там, лёгкие? Пищевод вроде бы по центру, его тоже не должно было зацепить. Сосуды, судя по крови, задеты, но сейчас она уже не текла, так что — ничего катастрофического? С ранами лёгких выживают… кажется.

— Кто? — севшим голосом резко спросила Кассандра, и я очнулась. Если ничего не делать, то от царапины на пальце загнуться можно, а тут…

— Потом, — велела я и потянулась за обеззараживающим зельем. Хорошо, что Варрик без сознания, меньше жечь оно со временем не стало. — Что с ним? Что ты уже сделала? Я чувствую магию.

Ванда с тяжёлым вздохом встала с пола и подошла поближе.

— Кинжалом его зарезали, — в голосе демонессы слышалась плохо скрываемая ярость, глаза полыхнули лавандой, но отвлекаться на лишние подробности она не стала. Это напугало едва ли не больше раны: чтобы Ванда отложила эмоции ради дела? Никогда такого не было… — Варрик его ещё и вытащить успел, кровища хлестала. Я перекрыла сосуды и набросила заморозку, чтобы замедлить…

— А он из этой заморозки выйдет? — перебила я.

— Выйдет, — она отмахнулась. — Я только на грудную клетку, чтобы глубоко дышать не пытался. И магией подпитываю. Но силы кончаются. И я не знаю, что делать.

Последнюю фразу она договорила совсем тихо. Я на мгновение растерялась, но потом взяла себя в руки. Промыть, срастить сосуды, потом диагностика… Или нет, сначала заклинание диагностики, если получится. Получалось оно у меня не каждый раз.

Ванда, явно уловив мои мысли, положила руку на плечо. Спокойнее мне не стало, она и сама не выглядела спокойной, но нужное заклинание в памяти всплыло без проблем и чуть не само сорвалось с пальцев. Ответ выглядел неутешительным: рана оказалась достаточно глубокой, чтобы пробить легкие, и все плохое, чем она могла осложниться, присутствовало — и кровь в лёгких, и ушиб, и… сломанная нога и треснувшие ребро на фоне этого казались мелочью.

На мгновение снова охватила паника. Я это не вылечу, никак — просто не сумею, целительские заклинания давались мне даже с кольцами сложно. Да если бы и давались — тех заклинаний, что когда-то показала Ванда, все равно не хватило бы. Здесь… комплексный подход, как говорил когда-то Андерс. Резать, откачивать, исцелять, шить…

А потом тряхнула головой и сжала зубы. Не вылечу, но хотя бы умереть не дам. Справилась когда-то с сенешалем Вэрелом, справлюсь и сейчас, пусть и без Веры. Явится Маркус рано или поздно, приведет нормального целителя. А до тех пор сделаем все, что можно.

— Я могу чем-то помочь? — напряженно уточнила Кассандра. Я кивнула в сторону хлама, вываленного из моей сумки:

— Подготовь бинты и зелья. И попробуй связаться с Маркусом. Нам нужен профессиональный целитель. Ванда, как ты подпитываешь магией?

— Примерно как духовные целители, — она с надеждой посмотрела на меня. — Духов… ммм… попросила помочь. И аура ещё, как у целителей, но она сбоит. То есть, то нет.

То есть рана ещё и затянуться пытается, а этого допускать никак нельзя. Я не знала, как правильно лечить легкие, я на целителя так толком и не училась, но была абсолютно уверена, что крови там быть не должно.

Кивнув демонессе, я скосила глаза на кучку своих зелий, увидела там успокоительное и едва не отошла от стола; но все же бросить Варрика не решилась. Стоило подумать, что делать с излишками в легком, у меня не было даже смутных воспоминаний ни из первого мира, ни с уроков Андерса… логично предположить, что кровь обратно в жилы не зальешь, значит, ее надо вывести наружу — можно ли это сделать по дыхательным путям? Или у легких нет прямого соединения с носоглоткой? Этого я тоже не помнила. Проще всего сделать надрез поглубже и вывести жидкость прямо так, через незапланированные природой отверстия, но уверенности, что пациент переживет дальнейшее надругательство над своим телом, не было.

— Держи, — Ванда сунула мне в руки стакан, от которого знакомо пахло успокоительным. Разведенным, к счастью. Выпив и благодарно кивнув, я вернулась к планированию дальнейших действий.

А если использовать магию крови? Не то чтобы я была большим специалистом, не с такой, как у меня, семьей; но Йована расспрашивала на всякий случай, да и читала много. Если этот случай — не тот самый “всякий”, то вряд ли она мне в жизни вообще пригодится… Да и резать никого не надо, крови вокруг и так больше, чем хотелось бы. Лечить с ее помощью я точно не возьмусь — от смены источника сил знания в моей голове не появятся, — но вот выманить саму кровь наружу…

Мысль показалась здравой и придала уверенности — то ли зелье начало действовать, то ли магия крови мне подсознательно казалась более могущественной и верила я в нее больше, чем в свои силы. Только Кассандра таких методов явно не одобрит — значит, надо удалить ее из комнаты и занять делом, чтобы некогда было ловить меня на горячем. Хотя…

Я подняла взгляд на Искательницу и уточнила:

— Ты ведь можешь вскипятить кровь прямо в венах, насколько я помню?

— Лириум в крови, — подруга, не отрываясь, смотрела на Варрика и страдальчески морщилась. Я и раньше не сомневалась в том, что конфликты писателя и его преданной фанатки надуманные, но сейчас убеждалась в этом как-то особенно наглядно. Кажется, если бы Кассандра в принципе плакала, то сейчас она бы разрыдалась. — Я могу воспламенить только лириум, а не кровь.

— Жаль, — я вздохнула. Мелькнувшая идея успела мне понравиться, и отказываться от нее было досадно. С другой стороны, нет никакой гарантии, что под эту способность Искателей попала бы именно кровь в лёгких, а не вообще вся. Да и запекшаяся кровь вряд ли прибавит здоровья, а значит, и ее придется как-то извлечь. — Тогда попытайся все-таки дозваться Маркуса. Он оставил какой-то способ связи?

С явным трудом оторвав взгляд от гнома, Искательница резко кивнула и пообещала:

— Я вызову его. Не уверена, что удастся сразу, но я сделаю.

Я тоже кивнула в знак благодарности и продолжила промывать рану, хотя необходимости в этом уже не было. Едва дверь за Кассандрой закрылась, Ванда мысленно, словно боялась, что нас могут услышать, поинтересовалась:

“Ты уверена?”

“Насколько это возможно, — я тоже решила не рисковать. — В других способах я не уверена гораздо сильнее. Проследи, чтобы никакие демоны не мешали, они вроде любят магию крови”.

“Пусть только сунутся”, — глаза подруги снова засветились лавандовым светом. Я еще раз кивнула и озвучила внезапно пришедшую в голову идею:

“Найди мне какую-нибудь полую трубочку, любую, хоть из бумаги скрути. Нам нужно будет как-то обосновать, что и как мы делали”.

Ванда тут же метнулась к моей сумке, а я сосредоточилась на Варрике. Итак, магия крови. Как ее активировать? Йован никогда не рассказывал, как именно он чувствует кровь и отличает от силы из-за Завесы; по его словам, все было просто: режешь руку и колдуешь. Возможно, если кровь — твоя собственная, то все и правда легко; возможно, на источнике помогала сосредоточиться боль при порезе. У меня не было ни одного из этих вариантов, так что для начала я попыталась нащупать энергию так же, как вытягивала ее из Тени. Это оказалось неожиданно легко: словно раньше я пыталась поймать ускользающее перо, а теперь мне в руки плюхнулся здоровенный страус, еще и вцепился клювом. Энергия хлынула потоком, чуть не лишив сознания — и я поспешно отгородилась от нее, оставив лишь маленький ручеек. Магии, что я ощутила, хватило бы, чтобы сравнять Минратос с поверхностью моря — по крайней мере, создавалось такое впечатление; мне же нужно было всего лишь услышать отклик от крови Варрика и выманить небольшую ее часть наружу.

Это оказалось куда сложнее, чем ожидалось. Бурлящая вокруг магия крови постоянно пробовала мой мысленный заслон на прочность, нашептывала, обещала — и спасти нашего писателя, и остановить Соласа, и завоевать трон Тевинтера, словно бы он был мне нужен. Были ли это демоны или мое собственное подсознание, я не знала и, пожалуй, не хотела знать — демонам такую ограниченную фантазию простить еще было можно, себе самой нет, — но отвлекали эти мысли сильно. Кровь же, что перекатывалась в легком на каждом неглубоком вздохе, медленном и нечастом благодаря заморозке, едва откликалась на мои попытки прикоснуться к ней. Возможно, сунуть найденную Вандой металлическую трубку в рану от кинжала вышло бы быстрее и эффективнее, но я боялась.

Но все же она поддалась. Не сразу, мне казалось, что прошло несколько часов — хотя Кассандра не успела вернуться, — но темная жидкая струйка крови с негромким хлюпом показалась из раны. Ванда тут же подставила под нее трубочку; я хотела отогнать, чтобы демонесса не мешала. Но сначала побоялась отвлекаться, а потом оценила ее задумку — прикрытие почти идеальное, кровь и правда вытекала по трубочке, просто не из самого лёгкого. Операция закончилась так быстро, что, казалось, я дольше готовилась: крови оказалось мало, даже трудно было поверить, что она действительно может навредить.

Едва я отошла, пытаясь избавиться от навязчивого шёпота и ощущения клубящейся вокруг силы, как мое место заняла Ванда. Попыталась наложить какое-то заклинание, но получилось оно только с третьей попытки — зато я сразу почувствовала, как ослабевает нажим на мое сознание и откатывается усталость. Видимо, это и была та целительская аура, только у Винн и Андерса она ощущалась иначе. Решив, что время для отдыха неподходящее, тем более что сил прибавилось, я вернулась к Варрику и попыталась помочь хоть чем-то ещё. Малое исцеление, как одно из самых простых заклинаний, я освоила без сбоев и наделась, что оно поможет хотя бы отек снять… или ссадины и синяки убрать, все меньше работы целителю.

Он появился, только когда за окном забрезжил серый утренний свет. За временем я не следила, но мы с Вандой обе успели выдохнуться — от моих заклинаний толку было немного, а ей настолько не хватало сил, что аура разрывалась за пару минут, и под конец подруга тянула эти силы из меня. В другой ситуации я бы даже посмеялась — не демон дарит силы магу, а наоборот.

Поэтому когда дверь резко распахнулась и в комнату влетел главный юстициар, а за ним знакомый целитель, я даже не вздрогнула, только с облегчением выдохнула. И осела на пол, когда целитель с весёлым удивлением проговорил:

— Ну, надо же, живой! Я думал, недоучки только уморить могут.

— Ваш юмор неуместен, магистр, — холодно оборвал Маркус. — Вы справитесь?

— Справлюсь, — отмахнулся целитель, и только после этого я почувствовала волну его диагностирующего заклинания. — Раз сразу не умер, то уже и не помрет.

Я пару секунд понаблюдала — в арсенале профессионала заклинаний оказалось куда больше, так что даже за это время он успел пройтись чем-то незнакомым, — и неуверенно предложила:

— Мы можем чем-то помочь?

— Не мешать, — пробормотал мужчина, явно уже погрузившись в лечение. Потом встрепенулся и уточнил: — Перечислите, что уже сделали, и идите… куда-нибудь.

Рассказ оказался коротким, но целитель одобрительно кивал, и страх, до сих пор подавляемый, утихал. При виде окровавленной трубочки магистр поморщился, но промолчал, а потом и вовсе выставил нас из комнаты, причем всех, даже Маркуса. Впрочем, юстициар и не собирался мешать профессионалу работать, ещё и нас с Вандой вывел — не то чтобы мы сопротивлялись, но сил идти куда-то попросту не было. Страх и сосредоточенность отступили, и вместо них накатила отупляющая усталость.

Немного пришла в себя я только в хозяйском кабинете, когда Кассандра подала стакан с каким-то зельем, судя по запаху, бодрящим. Нельзя сказать, что сил оно прибавило, всё-таки до Дагны местным алхимикам было далеко, но в голове немного прояснилось. Я огляделась и поняла, что демонесса находится почти в таком же состоянии, а вот Искательница до сих пор нервничает — правда, в случае с ней это выражалось лишь в излишне резких движениях и внимательном взгляде.

— Рассказывайте, — велел магистр Красс, усаживаясь в свое кресло за письменным столом. Я замялась, Ванда поморщилась. Посмотрев на нас, первой заговорила Кассандра, и за это я была ей благодарна.

— Никаких происшествий. За всю ночь к дому никто не подходил, ни разрывов, ни магии вблизи не было. Через час после твоего ухода проснулась Алиена, ещё через полтора появились Ванда и… Варрик.

Подруга чуть запнулась, выдавая свое волнение. Маркус кивнул, но на свою возлюбленную даже не взглянул, продолжая буравить взглядом меня. Отмалчиваться я не собиралась, после короткого отчёта Кассандры немного собрала мысли в кучу и заговорила:

— Мне снился Минратос и разрывы, только большие.

— По-вашему, сейчас были маленькие? — поморщился юстициар, перебивая меня. Видимо, он тоже устал — обычно Маркус себе такого не позволял.

— Мне снилась Брешь над Минратосом, — уточнила я, и на этот раз спорить он не стал. — И магистр Эленай Зиновиа с очередным предсказанием. “Тюрьма взломана, Тень поглотит все”... И ещё алые нити, то ли как вены, выходящие из ее рук и опутывающие город, то ли как цепи, что ее сковали. Как бы то ни было, они лопнули. И она этому определенно радовалась — и предсказанию, и всему остальному.

Пару секунд юстициар молчал, обдумывая, потом почти всерьез уточнил:

— Вы решили встать на стезю предсказателей, моя дорогая?

Я передернула плечами от такого предположения и проворчала:

— Упаси Создатель, мне и внимания Эленай Зиновии хватает, с избытком даже. Я буду рада услышать от вас, что разрывы — результат неудачного эксперимента какого-нибудь шустрого ученика. А ураган — просто сезонное погодное явление. Но пока всё-таки склоняюсь к тому, что тут замешан Солас.

— Нет, эксперименты с Завесой запрещены, по крайней мере, до разрешения ситуации с Фен`Харелом, — признал Маркус. — Но ураган и впрямь имеет почти естественное происхождение: разрывы в Завесе нарушили работу погодных заклинаний. Что ж, дальше.

— А дальше все, — я пожала плечами. — Я проснулась, мы с Кассандрой некоторые время наблюдали за работой стражи, а потом Ванда принесла Варрика, и я больше уже не отвлекалась ни на что.

Главный юстициар посмотрел на меня каким-то странно-задумчивым взглядом, но больше ничего не сказал. А я запоздало вспомнила, что он чувствует магию крови, и похолодела. Ожидать, что для меня магистр Красс сделает исключение в своей нелюбви к запретной магии, было глупо, а отрицать… нет, буду до последнего отрицать. Магии вокруг нас было много, крови тоже хватало, Завеса опять же, он уставший… не докажет.

"Не убьет", — философски заметила Ванда. И я едва не кивнула ей в ответ: отвыкла от мысленного общения, со Светлячком приходилось разговаривать иначе.

Сам же предмет обсуждения перевел взгляд на демонессу и проговорил:

— Особняк защищен, так что многого я и не ожидал. А вот вы, полагаю, сможете порадовать нас подробностями. Откуда вы взялись и почему виконт Тетрас в таком состоянии?

Ванда поморщилась и гневно засопела: отвечать магистру Крассу ей заметно не хотелось. В целом, я могла ее понять — когда он начинал разговаривать таким тоном, мне и самой хотелось послать его куда подальше. Но и молчать было глупо: информация явно была важной, вряд ли Варрика подрезали в банальной кабацкой драке.

Явно уловив последнюю мысль, демонесса яростно сверкнула глазами, подскочила с места и рявкнула:

— Эта плешивая лысая псина! Я оторву ему яйца и заставлю сожрать, выколупаю все его глазенки и оправлю в ожерелье! Потом из черепа сделаю горшок под его грёбаный чай! Потом…

— Ванда, — прервала я и, прикрыв глаза, устало откинулась на спинку стула.

Значит, всё-таки Солас. В том, что он может разорвать Завесу, я не сомневалась ни секунды — какие бы разрушения это ни вызвало, идеей он был одержим. Так что, увидев разрывы, да ещё после такого сна, я в первую очередь подумала про него. Но мне все же казалось, что свою одержимость он держит под плотным контролем — ведь и со мной общался, несмотря на испорченные при моем участии планы. Может, Варрик ему и не был близким другом — впрочем, “близким” и я не была, тут я не обольщалась, — но убийство… это в голове не укладывалось.

— Начни сначала.

Демонесса с шумом втянула воздух и открыла рот — явно не для того, чтобы начать спокойно рассказывать. Но потом так же резко выдохнула и вернулась на свой стул.

— Если сначала… помнишь, я говорила, что придумаю, как вернуться в материальный мир? — уточнила она. Я кивнула, а Кассандра сделала вывод:

— Вы общались.

— Я же маг, — отозвалась я и вздохнула. — Общаться с демонами проще, чем не общаться.

— С какими это демонами тебе проще общаться? — вскинулась Ванда. Я улыбнулась:

— Только с тобой. Ты же помнишь — никаких демонов, кроме тебя.

Подруга бросила нарочито подозрительный взгляд, но углубляться в эту тему не стала: судя по виду магистра Красса, он уже начал раздумывать, не отправиться ли вместе с нами в допросную Магистериума. Поэтому она продолжила, впрочем, обращаясь все еще ко мне.

— Вера наотрез отказалась выпускать меня из Тени. “Завеса хрупка”, — передразнила демонесса, — “в тебе слишком много энергии”.

Я перебила:

— А разрыв в Хоннлите?

— Ты давно там была? Она его закрыла, — Ванда недовольно фыркнула, но потом отмахнулась и продолжила: — Поэтому когда этот плешивый пес ухватился за свой кинжальчик, я решила подобраться поближе. Пришлось немного поспорить с мадам Занудой, поэтому я теперь такая.

Она развела руками, демонстрируя, какая именно. Откровенно говоря, ничего особенного я не заметила: знакомое вульгарное платье лавандового оттенка, сапожки на высоком каблуке, агрессивный макияж — похоже, Ванда из своего возвращения собиралась устроить праздник. На боевые вылазки она уже давно научилась одеваться так, чтобы не слишком выделяться неуместной одеждой и не отвлекать окружающих; по крайней мере, не слишком отвлекать.

— У меня почти нет магии, — раздражённо пояснила она. — Вера наотрез отказывалась отпускать меня, хотя всю свою магию я получила честно! Спасибо, что этому лысому кретину помешали, и с Завесой творилась какая-то фигня, я сумела хапнуть сил из разрыва. Иначе Варрика бы не удержала.

От этого предположения по спине пробежал холодок. Даже в теории я не могла допустить, что Варрик мог погибнуть. Это же Варрик! Он всегда рядом, всегда в гуще событий, всегда готов помочь — или хотя бы выслушать. Если бы он погиб… значит, Создателя и правда нет, и души у этого мира нет.

— Переходите к сути, — поторопил Маркус. — Что произошло? И вы, насколько я помню, неплохо ладили с Соласом?

— Я неплохо ладила?! — Ванда снова подскочила и подалась вперёд, опираясь о стол. Кажется, куда больше ей хотелось ударить хоть кого-нибудь, но причина ее злости находилась не здесь, а вымещать настроение на главном юстициаре было не слишком разумной идеей. — Я с самого начала говорила, что он странный! Я говорила, что он шпион! Надо было убить ещё в этой вашей деревеньке!

— Сядьте, — резко скомандовал магистр Красс, и демонесса, как ни странно, послушалась. — И рассказывайте. Прошлого уже не изменить.

Подруга скорчила недовольную рожицу, только что язык не показала, но всё-таки продолжила:

— Не знаю, что он там за ритуальные пляски устроил, но вмешались наши. Там не только Варрик был, Хардинг и ещё две каких-то девки. Так что вам виднее, что они там делали.

— Они живы? — не удержалась я. Ванда успокоила:

— Живы. Побитые, правда, но им полезно. От Долбанутого Волка я ничего хорошего и не ждала, но чтобы Хардинг бросила Варрика? Мало ей прилетело, я бы ещё добавила.

Я хотела возразить — на Хардинг это и правда было не похоже, значит, была какая-то причина, — но вдруг поняла, что не могу произнести ни звука. Причину долго искать не пришлось: до сих пор так затыкать меня мог только один человек, и он находился как раз здесь. Я с возмущением посмотрела на главного юстициара, но он, расцепляя пальцы, на немой вопрос отрезал:

— Посидите пока так, моя дорогая, иначе мы никогда не доберёмся до сути. А вы рассказывайте, Ванда, свои эмоции будете демонстрировать, когда я пойду работать.

— А продолжать больше нечего, — с легким злорадством отозвалась подруга. — Я смогла проскользнуть сквозь Завесу, когда псине уже помешали, так что не знаю, что он там за ритуал готовил. Успела увидеть только, как он своим ковырялом Варрика проткнул, поэтому сразу к нему бросилась. А вокруг уже не смотрела.

Я и так была уверена, что разрывы в Минратосе — дело рук Соласа и его ритуалов, но получить ещё одно подтверждение было все равно неприятно. Впрочем, сейчас я готова была согласиться с Вандой: на этого недобога я была зла. Вряд ли он всё-таки всерьез хотел убивать нашего писателя, но, специально или случайно, это почти случилось.

Потом мне вспомнился сегодняшний сон, первоначальная задача Соласа и “проскакивание” Ванды сквозь разрыв. Знакомый холодок переполз со спины уже на все тело, и я с надеждой уточнила:

“Ты ведь одна через этот разрыв прошла? Больше там никого не было?"

Демонесса отвела взгляд от Маркуса и задумалась всерьез. И неуверенно ответила:

— Ты знаешь, я по сторонам и правда не смотрела. Сначала хотела этому козловолку высказать все, что думаю о его гениальных планах... духи, знаешь, тоже успели привыкнуть к Завесе... а потом увидела Варрика. Очень хотелось уже не высказывать, а вырвать этой лысой скотине челюсть, но Варрик умирал, и я решила, что добраться и отомстить еще успею. Поэтому было как-то не до разрыва. Но вот сейчас думаю: остальные как-то очень шустро оттуда слиняли, даже Варрика бросили, псина тоже куда-то исчезла. Может, и было, от кого бежать?

— Где это произошло? — ледяным тоном уточнил главный юстициар. Ванда тут же огрызнулась:

— А я откуда знаю? Там табличек с названием местности не было. Я через элувиан ушла, там стоял недалеко, его хорошо видно было. А очутилась уже в Минратосе и сразу почувствовала, куда бежать.

— Арлатан, — ответила я вместо подруги. И удивилась, что могу снова говорить: без помощи Веры взламывать чужие заклятья до сих пор не получалось. Правда, я не слишком и пыталась. — Во-первых, он там хорошо обосновался, вряд ли со своим ритуалом решил уходить в другое место. Во-вторых, элувианы, по-моему, больше нигде не стоят просто так, посреди дороги. Только там.

— Нужно найти разведчицу Хардинг, — посоветовала Кассандра. — Она сможет рассказать все точно.

Я встрепенулась. Рассказ — это важно, но надо бы узнать, как они там вообще, может, помощь целителя пригодится еще и для них? Раз уж Ванда сказала, что они тоже ранены. И решила:

— Я поищу их. Знаю, с кого начать.

— Вы отправитесь отдыхать, моя дорогая, и особняк не покинете до моего распоряжения, — отрезал Маркус. Судя по его лицу, заклятье он все-таки развеял сам. — И если ваше ребяческое чувство противоречия сейчас поднимает голову, подумайте о своем приятеле. Магистр Фабий не станет сидеть с пациентом до его полного выздоровления, а я не готов давать допуск в особняк младшему персоналу.

Очень хотелось возразить, но бросать Варрика без присмотра я не планировала. Да и главный юстициар не хуже, а то и лучше, меня знает о Драконах Тени и способах связи с ними — как минимум, с Черным Жрецом он явно встретится раньше меня. Да и с Дорианом, возможно, тоже. Какими бы ни были проблемы с венатори, разрывы Завесы прямо возле Магистериума должны были привлечь внимание всех сторон — и наверняка найдутся желающие не только обсудить их, но и использовать к своей выгоде.

Впрочем, надеяться на мое здравомыслие Маркус не стал: не давая возразить, стремительно вышел из кабинета, лишь на ходу пообещав Кассандре связаться. А чуть позже мы узнали, что и выходы из особняка он заблокировал.

* * *

— Почему он не просыпается? — нервно поинтересовалась Кассандра.

Мы втроём стояли возле постели Варрика и выбирали: пытаться разбудить приятеля — снотворное заклинание, которым напоследок угостил пациента целитель, уже иссякло, времени тоже прошло достаточно, почти сутки, — или не трогать и не мешать лечению. Единого мнения не было: Искательница собиралась уходить, благо, элувиан хозяин особняка оставил рабочим, и хотела убедиться, что ее любимый автор окончательно передумал умирать; я же отлично помнила, что так быстро даже магия не лечит, и трогать Варрика не хотела.

Ванда молчала. Поначалу я не обратила на это внимания: после ухода Маркуса она чуть ли не силой отправила нас обеих отдыхать, оставшись караулить пациента, а потом сама впала в какую-то дрёму — вроде бы демонам не нужно спать, да и глаза у нее оставались открытыми, но на внешние раздражители почти не реагировала. Потом был поздний завтрако-обед, потом мы разговаривали — Кассандра спрашивала о выживании в Тени и рассказывала про свой замок в горах Охотничьего рога, я пересказывала Ванде последние новости, она тоже о чем-то болтала…

Но стоило нам войти в спальню, где положили выздоравливать Варрика, она замолчала. И заговорила, только когда мы пошли уже на пятый круг спора. Причем если мы с Искательницей шептали, невольно понижая голос в присутствии раненого, Ванда заговорила сразу в полный голос:

— Вы его не разбудите.

Мы на мгновение замолчали, потом Кассандра хмуро поинтересовалась:

— Почему? Заклинание, по вашим словам, иссякло.

Демонесса рассеянно кивнула, подошла чуть поближе к кровати и, присев, погладила гнома по руке.

— Дух ушел, — бесцветно пояснила она. И, не дожидаясь вопросов, продолжила: — У каждого есть дух… слепок личности, душа. То, что маги отправляют в Тень во сне. Мы видели таких сновидцев во владениях Кошмара… не магов, обычных спящих людей.

— Но гномы не попадают в Тень!

— Сами по себе — нет, — согласилась Ванда и вздохнула. — Но при помощи магии можно и их втянуть, мы такое видели. У всех есть дух. Кроме Варрика. У него…

— Погоди, — перебила я.

Верить вот так сходу, что мы не справились, опоздали, что Варрика больше нет — не хотелось. Наверняка же можно что-то сделать! Ещё какое-нибудь заклинание или что там… вернуть целителя или к некромантам Некрополя обратиться, они же работают с духами мертвых. А Варрик жив! Даже дышит!

И к демонам этот Некрополь, Дориан ведь тоже некромант!

— Можно попробовать, — равнодушно согласилась подруга, и было ясно, что она в этот план не верит. Но нельзя же так просто сдаться! Тело живо, дух убить вроде как вообще нельзя, значит, надо его выловить и вселить обратно! И маги точно должны знать, как это делается!

Ванда покачала головой и то ли вздохнула, то ли всхлипнула. А потом обернулась, и я увидела лавандовое мерцание в глубине зрачка, прикрытое пленкой слез.

Но стоило ей посмотреть на меня, как взгляд изменился. Лавандовое пламя полыхнуло куда сильнее, а слезы пропали. Подруга плавно поднялась на ноги, хищно глядя на меня, и придвинулась поближе, даже обошла по кругу, осматривая со всех сторон.

— Что? — нервно поинтересовалась я. Мысли, что она рехнулась достаточно, чтобы навредить мне или Кассандре, я и близко не допускала, но поведение казалось слишком странным. Резкий переход от апатии к азарту был не то чтобы чем-то непривычным для Ванды, но я все же отвыкла от этого…

Демонесса, втянув воздух и словно принюхиваясь, хищно уточнила:

— А почему это у тебя два духа? Ты мне ничего не хочешь рассказать?

— Что значит — два? — неуверенно возмутилась я. Никаких посторонних духов я в своем разуме не ощущала, припомнить, в какой момент времени до меня мог докопаться какой-то демон, тоже не могла, а Веры рядом уже десять лет рядом не было. Да и вряд ли Ванда могла бы ее не узнать.

— Стой! — велела подруга, встала практически вплотную и…

— Ты что, правда принюхиваешься? — с лёгким подозрением спросила я и невольно отступила на шаг. Но она вместо ответа ухватила меня за плечи, не давая отойти, определилась в своих поисках, подцепила за цепочку филактерию, которую когда-то подарил Солас, и вытянула ее из-за ворота рубашки.

— Вот! — торжествующе объявила она. — В ней второй дух! Это ведь этой лысой скотины подарок?

— Да, — чуть растерялась я и попыталась забрать филактерию. Но Ванда не отдала, качнула на пальце и хищно улыбнулась:

— Тогда я знаю, где может быть дух Варрика. Может, что-то и удастся сделать.

Кассандра оказалась более ловкой или, вернее, более разумной — она не стала вырывать филактерию, а просто перехватила демонессу за руку. И четко, разделяя слова, спросила:

— Где. Он?

— В кинжале, — вырываться Ванда не стала. — Я же говорила, что этот козлина пытался убить Варрика кинжалом. Он был из лириума и использовался в его ритуальных плясках. Там был лириум, и тут; там были какие-то руны, и тут. Больше Варрику деваться некуда, он не умирал ни у меня на руках, ни тут, пока мы следили. Если только ваш целитель подгадил.

Я сильно сомневалась, что магистру Фабию так уж нужна чья-то душа, пусть даже лучшего писателя Тедаса. Положила руку поверх ладони Искательницы и потянула ее вниз; заодно и Ванда опустила руку — разжимать пальцы Кассандра не торопилась.

— Мы найдем это кинжал и со всем разберемся.

— Легко, — согласилась демонесса, у которой настроение явно улучшилось. — Он там валяться остался, надо только вернуться и забрать. Правда, я не помню, где зеркало, через которое я прошла, но, в крайнем случае, долетим.

— Зеркало есть в доме. Идём, — коротко скомандовала глава Ордена Искателей. — Алиена, присмотри за Варриком.

— А ты хорошо ориентируешься на Перекрестке и в Арлатане? — я хмыкнула. Отступать не хотелось: пока подруги будут разыскивать этот проклятый кинжал, я рехнусь одна в особняке возле полуживого друга. Кассандра тоже будет переживать, конечно, но в данном случае я решила, что своя рубашка ближе к телу.

Подруга уставилась на меня суровым взглядом, от которого наверняка у ее подчиненных начинали трястись колени. Но на меня он совершенно не подействовал, я ответила тем же. Неизвестно, кто бы в итоге выиграл, но вмешалась Ванда:

— Варрику сейчас все равно: физически его полечили, так что он точно не умрет, проснуться он тоже не проснется. Мы можем пойти втроём. Так даже лучше, там какие-то демоны шарились, а у меня сил почти не осталось.

— Только записку Маркусу надо оставить, — тут же согласилась я. Втроём наши шансы против демонов выглядели как-то оптимистичнее, да и Варрику в данный момент действительно все равно. Кас тоже легко приняла это вариант и согласно кивнула:

— Я напишу. Собирайтесь.

Сборы много времени не отняли: Ванде собирать вообще было нечего, я попросту сгребла в сумку все, что из нее вытряхнули, не слишком заботясь о порядке. Накинуть драконью тунику и захватить оружие было и того быстрее, так что в итоге нам же пришлось ждать Кассандру. Впрочем, мы не роптали: писать письмо главному юстициару вместо его возлюбленной я бы не вызвалась. Маркус и так явно будет недоволен, пусть его лучше любимая женщина успокаивает.

На этой мысли я всё-таки поторопила подругу, потому что ушел магистр вчера днем, а сейчас уже рассветало — шансы, что он явится и запретит нам этот поход, были высоки.

— Не запретит, — отрезала Искательница, но шустро поставила точку и вывела красивую витую роспись.

Элувиан в доме — Маркус тоже предпочел подвал, как и мое семейство, — оказался небольшим и каким-то потрёпанным, я не могла припомнить, где бы мы такой могли найти. Впрочем, он работал, и сейчас это было самым важным. Жаль, настроить его сразу на лес Арлатан мы не могли, так что пришлось идти через Перекресток.

И выход из него оказался настолько забавным, что в другой ситуации я бы даже рассмеялась: на классическом тевинтерском здании, с его стреловидными окнами и даже знакомым киркволльским агатом, со стороны Перекрестка висели стяги Искателей Истины. И если камень казался выщербленным, древним, а окна сияли зеленоватым жутким светом, от которого невольно пробирало до самых костей, но стяги казались совершенно новыми, словно только что сшитыми и выкрашенными в черно-белый цвет. Они развевались на неощутимом ветру, и казалось, что лучистые глаза периодически мне подмигивают. Дорожка, ведущая вглубь магического пространства, оказалась ухоженной и обсаженной по краям невысокими кустами, на которых покачивались полупрозрачные бутоны хрустальной благодати.

Кассандра, перехватив мой взгляд, снова смутилась, но оправдываться не стала.

— Как ты определила, что у Алиены два духа? — поинтересовалась она, отвлекая внимание от окружения. Ванда пожала плечами:

— Увидела.

— Как ты поняла, что это отдельный дух, а не одержимость? — терпеливо перефразировала Искательница, и я возмутилась:

— Какая ещё одержимость?!

Обе подруги меня проигнорировали, демонесса только снова пожала плечами:

— Видно же. Когда человек одержим, его дух переплетается с духом демона. А тут он отдельно болтался, просто очень близко.

Кассандра покосилась на меня и задала следующий вопрос:

— А во время беременности как выглядит этот дух?

— Хочешь сказать, Солас перепутал беременность и пойманного в филактерию духа? — развеселились я, тут же поняв, куда клонит Искательница. Вопрос был, конечно, не слишком веселым, все-таки из-за этой нелепой случайности у меня пропал шанс как-то повлиять на прошедший ритуал... Может, не выгони меня Солас, никаких эванурисов бы не было... Если они были. Наверняка мы все-таки не знали.

Но сама постановка вопроса рассмешила. Из-за каких глупостей иногда случаются катастрофы!

И неожиданно пришла к выводу, что это и правда хорошее объяснение:

— Возможно. Он не целитель, но с духами общается чаще, чем с людьми.

— Может быть, — нехотя согласилась демонесса. Разговаривать о Соласе ей явно не хотелось. Я перевела тему:

— А что за дух у меня в филактерии?

Подруга удивилась:

— А я откуда знаю? Филактерия твоя, дух тоже, выходит, твой. И где ты его выловить успела, тоже тебе виднее. Вообще ты дорогу показывать собиралась. Мы уже далековато отошли.

Я кивнула и огляделась, выискивая знакомые приметы. Видела я на Перекрестке теперь довольно неплохо — Соласу уже на третий день надоело, что я спотыкаюсь и еле плетусь следом за ним, так что он сделал для меня защитный амулет. От чего он защищал — кроме очевидного — я не знала, но чувствовала себя теперь не намного хуже, чем в компании с Верой. Ориентироваться за неделю тоже научилась — по крайней мере, запомнила признаки, по которым можно было опознать Арлатан и Минратос, в другие регионы мы наведывались по одному разу, и уверенности у меня не было. Но это было и неважно: сейчас хватало имеющихся знаний.

До нужного элувиана мы добрались быстро и без проблем: Перекресток по-прежнему оставался безлюдным, чему я была искренне рада. Амулеты амулетами, но окончательно “своим” это место для меня все же не стало. К тому же хотелось закончить эту вылазку поскорее — вернуть Варрика в мир живых окончательно, а потом найти свою бедовую племянницу и выяснить, что же все-таки произошло.

Вышли мы из того же элувиана, в который Солас меня спровадил несколько дней назад. На первый взгляд казалось, что ничего особенно и не изменилось за это время, но только на первый; почти сразу я почувствовала первое изменение: впервые за все время, что я здесь была, шел дождь. Небо было хмурым и темным, но по тучам то и дело пробегали всполохи ярких цветов — и это не было отблесками разлитой по развалинам магии. Напротив, радужные переливы барьеров возле водопадов потускнели, словно их присыпало пеплом, а развалины бывшего дворца Эльгар`нана словно налились чернотой. Магический шар над его крышей засиял ярче, только сменил оттенок — теперь багровые и красные тона мелькали в нем чаще золотых. Все вместе создавало довольно гнетущее впечатление.

— Где мы? — первой заговорила Кассандра.

— Понятия не имею, — бодро отозвалась Ванда, оглядываясь по сторонам. — Там были руины вокруг и кучка статуй. А еще ночь и трещащая по швам Завеса, так что мне было не пейзажей.

— Мы рядом с лабораторией Соласа, — ответила я. — Я знаю только этот выход. Зато мы можем дойти до этой лаборатории, там есть внутренний элувиан, который мы настраивали на то место в Арлатане, куда хотели попасть. Если он куда-то исчез после своего ритуала, то зеркало будет настроено как раз туда.

— Ты уверена?

— Полетать над лесом в поисках нужных развалин всегда успеем, — отмахнулась я. — К тому же там карта, показывающая крупные возмущения Завесы. Куда уж крупнее, чем очередной разрыв…

Знакомое яйцо, выпускающее золотистую дорожку, на этот раз вполне открыто стояло на площадке возле обрыва. Я не без внутреннего трепета положила руку на золотой отпечаток ладони на его поверхности, но страх оказался напрасным: дорожка тут же появилась, причем выглядела куда надёжнее, чем при нашем знакомстве. Да и вообще глаз тут и там выхватывал магомеханизмы, которых раньше не было видно — с высоты нашей тропики отлично просматривались ближайшие окрестности. Кажется, очередной эксперимент Соласа сломал всю маскировочную сеть древних элвен.

Лаборатория оказалась заперта, но это меня взволновало куда меньше, чем возможные проблемы с магией: открыть дверь я могла без проблем. Немного опасалась того, что окажется внутри — если Солас не просто исчез, а сбежал в свое логово, он сейчас должен быть в ярости, — но и тут повезло: лаборатория оказалась пуста. Первым делом я метнулась к элувиану и с облегчением вздохнула: он был активен, и сквозь марево смутно проглядывали очертания каких-то развалин. Убедившись, что в нужное место мы попадаем, я отошла к карте и зашарила на полу под самым ее центром.

— Что ты делаешь? — позвала Кассандра. — Нам нужно торопиться.

— Да, секунду, — я нашла небольшой артефакт и попыталась найти на нем активную деталь. — Я видела, как Солас отключает эту карту. Может, удастся взять ее с собой? И заприте дверь, на засов хотя бы. Нечего тут посторонним ходить.

Одна из завитушек артефакта плавно скользнула вбок, и карта погасла. Только после этого я увидела, как выглядит ее материальный носитель: крупная чернильница с крышкой объемом не меньше, чем на литр, отлитая, конечно, из золота и лириума. В материалах эльфы, что древние, что не очень, были не слишком оригинальны. Увы, для моей сумки эта игрушка была великовата, так что пришлось отдать ее демонессе: как бы мало сил у нее ни осталось, карман за Завесой снова работал.

— Теперь идём, — кивнула я. — Здесь прямой переход, сразу окажемся на месте ритуала.

Ванда кивнула и тут же извлекла вместо карты свой лук — тот самый, что мы когда-то покупали в Киркволле. Кассандра тоже взяла в руки щит и меч, так что ее я пропустила вперед — не хватало ещё бросаться на врага грудью без какой-либо защиты. На всякий случай я и барьер повесила — не щиты Веры, конечно, но одно-два заклинания удержат.

А потом мы шагнули вперёд — и я едва не оглохла от навалившейся какофонии. С неба вместе с дождем сыпались молнии, от которых волоски на коже моментально встали дыбом, внизу, под помостом, на который мы вышли, бушевало пламя, и сквозь него сходу удалось разглядеть две “Дробящие темницы”. Из знакомых мне магов этим заклинанием пользовалась только одна ведьма, и увидеть ее в нашей ситуации было бы… ожидаемым.

— А, вот и вы, — послышался голос Морриган, подтверждая мои мысли.

Ее слова тут же перекрыл взрыв где-то впереди — к счастью, небольшой, так что до нас он дотянуться не смог. Зато из пламени тут же выскочил демон — судя по виду, демон отчаяния, но хламида его весело горела и явно причиняла твари неудобства. Я не успела никак среагировать на противника, зато Кассандра включилась в бой моментально: разрубила его пополам и тут же развернулась к следующему врагу.

Демонов оказалось много. Основную группу нападающих отвлекала Морриган; хоть саму ведьму и не было видно, но ее заклятья сыпались откуда-то сверху постоянно. Но и нам противников хватало; мне достались мои любимые демоны гнева, правда, какие-то неподатливый — приходилось не раз ударить их шестом, чтобы заморозить, хотя Дагна клялась, что руны будут действовать всегда. Ванда взлетела повыше и отстреливалась оттуда, Искательница прикрывала меня, избавляясь от всех остальных тварей. Из-за этого я казалась себе бесполезной: Enansal ничего не мог сделать с демонами отчаяния и был почти бесполезен против призраков, а боевой магией я толком не владела. Куцые огненные шарики особого вреда противнику не причиняли.

Зато я смогла осмотреться. Позиция у нас оказалась странной: вокруг находились те самые руины, о которых говорила Ванда, в центре их высился каменный пьедестал, на котором, видимо, и пряталась ведьма. От статуй осталось три штуки, и как раз у ног одной стоял наш элувиан — по всей видимости, Солас не захотел переносить свою дверь далеко, но и в эпицентр заклинания помещать не рискнул. Демоны в основном находились на земле, объятые пламенем и скованные ловушками. Одна из них у меня на глазах исчезла, и узник бросился в нашу сторону. Но я была не в претензии: не будь здесь Морриган, скорее всего, драться пришлось бы со всеми одновременно. Это был бы бесславный финал.

Он и так чуть не наступил. Демон гордыни оказался для нас неожиданностью: от одного удара мой барьер смело как сухой пергамент, и нас с Искательницей раскидало в разные стороны. Падать было особенно неприятно: помост был небольшим, так что лететь бы нам до земли… если бы не помощь демонессы. Ванда перехватила меня левитацией почти у самой земли, а сама слетела к Кассандре, отвлекая противника от нее — бронированный воин показался демону более соблазнительный жертвой. Правда, сил немного не рассчитала, и от следующего удара уже и сама отлетела в сторону. Но за эти мгновения Искательница успела подняться на ноги и покрепче перехватить щит, а потом на демона сверху опустилась ещё одна Дробящая темница.

Я бросилась к Ванде — ее падение замедлить было некому. Но подруга оказалась жива и здорова, только зла как бы не сильнее демона гнева: от ее лука осталась только рукоять, шикарные плечи с фигурными накладками грустно валялись под ногами.

— Ну, посмотрим, как ты сейчас запоешь, — прошипела она. И вытащила из своего кармана… пулемет. То есть лириумное оружие, которое демонесса подрезала в тейге Гейдрун у ша-бритолов.

Я хотела спросить, будет ли эта игрушка работать — ведь лириума у нас не было, — но не успела: первая очередь отсекла демону левую лапу, и от его рева едва не лопнули барабанные перепонки. Но длился он недолго: второй раз Ванда прицелилась тщательнее и отстрелила твари голову. Настала долгожданная тишина.

— Ну и ну, — Морриган успела к нам первой, спрыгнув откуда-то сверху. — Занятная вещица, и мне совершенно незнакомая.

— Не все же тебе знать, — проворчала я, оглядывая нашу бывшую советницу по магии. Ни годы, ни прошедший бой ее ничуть не изменили: та же юбка из лоскутков, откровенная блуза и растрёпанный пучок на голове. Впрочем, кое-что новое в ее облике все же появилось — на лбу красовалась знакомая диадема; в последний раз я видела ее у Митал. Это наводило на размышления, но я отвлеклась, осматривая дохромавшую до нас Искательницу.

Она перехватила мой взгляд, чуть поморщилась и отрезала:

— Я в порядке. Где нам искал кинжал?

— И вы за ним, — хмыкнула Морриган. — А ты не теряешь хватки, Белый Страж.

Я проворчала:

— Сочту это комплиментом. Надеюсь, ты не будешь доказывать, что он тебе нужнее?

— Могла бы, но это не имеет смысла, — ведьма с презрительной улыбкой повела рукой вокруг, и пар, в который превращался падающий на пламя дождь, растаял, открывая картину побоища. — Нас опередили.

Одной стороной прошедшей здесь битвы были долийцы, видимо, те самые Завесные Странники, с которыми мне так и не довелось познакомиться. Я насчитала больше десятка тел, и не все из них были целыми. Противниками выступали, по всей видимости, демоны, потому что ничьих больше останков видно не было.

— Долийцы? — уточнила я. — А им-то зачем этот кинжал? Откуда они вообще про него узнали?

— Посмотри на их валласлин, — Кассандра тронула меня за локоть и указала на ближайшее тело. Смотреть мне не слишком хотелось, к лицезрению трупов без веского повода я относилась без приязни... Конкретно этот еще и пугал: грудная клетка была распахана когтями чуть ли не до позвоночника, одна рука отсутствовала совсем, вторая лежала метрах в трех. Зато лицо сохранилось неплохо — на него и я посмотрела. Распахнутые глаза слепо таращились в небо, а между ними переливались знакомой лазурью ритуальные татуировки. Раньше я видела такие вызывающе-яркие клейма только у одного эльфа, но, спасибо Соласу и его рассказам, вспомнила не о Фенрисе. И не поверила своим глазам:

— Это ведь лириум? То есть ими управляли?

Еще неделю назад, когда мы с Соласом гуляли по вечернему Арлатану, никакого лириума у этих эльфов не было, в этом я готова была поклясться. Да и Ужасный Волк, думаю, отнесся бы куда менее спокойно в рабским клеймам, вновь, как тысячелетия назад, напитанным лириумом... Продолжать мысль не хотелось.

Но Морриган чуть удивлённо взглянула и одобрительно кивнула:

— Значит, это ты тоже выяснила. Хорошо, не придется объяснять. Про эванурисов ты тоже, полагаю, знаешь?

— Они всё-таки вырвались из тюрьмы, — мрачно резюмировала я, смиряясь с новостью. Собственно, новостью это уже не было, еще после своего проклятого сна я заподозрила, что худшее все-таки произошло — откровенно врать Эленай Зиновиа бы не стала. Раз она сказала, что Тюрьма взломана — удивляться появлению Эльгар`нана точно не стоило. И Гилан`найн, конечно — если ее любовь к экспериментам за время отсидки не угасла, то о ней мы услышим даже раньше, чем об Эльгар`нане. Во всяком случае, если он и правда такой великий полководец — даже самый могущественный воин, даже тот, кто ведет огромную армию, без разведки не сунется в прямое противостояние. Во всяком случае, так считала я, но и Айдан, и Каллен, и Алистер меня в этом мнении поддерживали.

Но если лириум появился с подачи сбежавших эванурисов, нам стоило шевелиться побыстрее. Катастрофа произошла всего-то чуть больше суток назад, а они уже успели сделать первый ход... А мы даже не знаем подробностей произошедшего. Лично меня волновал вопрос — явились ли они в одиночку или в компании скверны Черного города? Пока что ее следов заметно не было, но мы не так уж далеко ушли.

— Только двое, но нам и их хватит, — невесело согласилась ведьма. — С долийцами вам лучше пока не встречаться, но для этой проблемы у меня есть решение. Куда хуже другое…

— Ммм, ещё хуже? — протянула Ванда. Морриган на нее внимания не обратила, невозмутимо продолжила:

— Тевинтерские Древние боги были марионетками эванурисов.

— И если вырвались одни, значит, появятся и вторые, — я помрачнела ещё сильнее. — А у нас как раз целая секта, которой очередной бог как бальзам на душу будет.

— Два Древних бога, познавшие скверну, — поправила меня ведьма и мрачно усмехнулась. А я прикрыла глаза и с трудом сдержала стон. Два архидемона. Двойной Мор.

— Надо предупредить Маркуса и офицеров Инквизиции, — так же хмуро отозвалась Кассандра. — Но сначала — найти кинжал.

Морриган взглянула на Искательницу с легким прищуром и согласилась:

— Это верно, кинжал найти необходимо. Я даже готова уступить его вам, сейчас он мне не нужен. Меня вполне устроит, если он не достанется нашим оппонентам.

На мой вкус, предупредить союзников о предстоящих проблемах было куда важнее любого кинжала. Возможно, я бы даже, скрепя сердце, пожертвовала возможностью привести Варрика в чувство: он пока не умирает, а долететь до Минратоса и поговорить с магистром Крассом стоило бы как можно быстрее... С другой стороны, если он так нужен нашим противникам, стоило и правда забрать его побыстрее.

Но сказать я ничего не успела, меня опередила Кассандра:

— Чем этот кинжал важен?

— Многим, Искательница, — советница по магии насмешливо прищурила желтые глаза, но в глубине их мне почудились совсем другие эмоции. Тоска. Безысходность. Отчаяние. И решительность. Гремучее сочетание загнанной в угол крысы. — С его помощью была построена Завеса, и с его же помощью ее можно снять. Если Солас рвался вернуть в мир прежнюю магию, то…

— Эванурисы пожелают выпустить скверну из Черного города, — я представила эту перспективу, и голос у меня слегка осип. Морриган с интересом на меня посмотрела и согласилась:

— Верно. Ты неплохо поработала, собирая информацию. Долийцы вокруг нас мертвы, а демоны были живы, но кинжала здесь нет. Признак не слишком хороший. Но есть у меня и хорошая новость: неподалеку я слышала отголоски знакомой магии… той, что не должно быть в этом месте. Есть шанс, что наш кинжал сменил владельца и к Эльгар`нану в ближайшее время не попадет. Идём, я отведу туда, где ощутила ее.

— Погоди, — попросила Ванда, и ее голос показался тоже на удивление севшим. — Минуту. Нам надо кое-что собрать.

Я оглянулась и проследила за взглядом подруги. Сбоку от каменного пьедестала, на котором во время боя сидела ведьма, грустно поблескивали латунным боком обломки Бьянки.

Классическая симфония обычно состоит из четырёх частей:

1-я — в быстром темпе (аллегро), во втором разделе (разработка) тема противостояние развивается.

— Где ты была все это время? — поинтересовалась я, обходя каменный обломок.

Словно впечатлившись нашей битвой, дождь закончился, и даже тучи чуть поредели, и теперь небо скрывалось под серой немытой пленкой облаков. Это было куда лучше ночного урагана или недавней мороси, но радоваться почему-то не получалось. Руки почти жгло после Бьянки — она уже давно была таким же символом незыблемости, помощи, символом того, что ты не одинок, как и сам Варрик. Но он сейчас лежал в постели и при этом отсутствовал в этом мире, а Бьянка оказалась расколота на несколько крупных обломков. Если подумать, за всю жизнь я ни разу не видела Варрика раненым настолько сильно, чтобы потребовалось его переводить на постельный режим; зато отлично помнила, как он смазывал механизм арбалета специальным маслом, как натирал накладки на прикладе, менял плечи и тетиву… Стоило задуматься об этом, как к горлу подкатывал ком, а глаза начинало жечь непролитыми слезами.

Только пользы от эмоций никакой не было, и потому я заставляла себя отвлечься. На погоду, на природу, на окружающие руины или даже врагов… на врагов я бы отвлеклась особенно охотно, потому что бой места рефлексии не оставляет. Но, как назло, нападать на нас никто не торопился. Дорожка от места проведения ритуала шла мимо развалин почти прямо, разве что иногда вспучиваясь крупными булыжниками, вылетевшими не иначе как из ближайшей стены. Зато под рукой была Морриган, и к ней вопросов накопилось изрядно.

— Это не столь важно, — равнодушно отозвалась ведьма. Она по сторонам смотрела намного внимательнее, но выискивала, кажется, не противников — скорее, как мне показалось, прислушивалась к магии. Видимо, отголоски того, что не должно было здесь находиться, еще получалось выцепить.

Об этом тоже стоило спросить, но я все-таки хотела добиться ответа на свой вопрос. Десять лет она пропадала неизвестно где, бросив сына, а теперь явилась как ни в чем не бывало — снова! — и уже знает больше, чем я. И, что важнее, не торопится делиться сведениями!

— Что ж, раз неважно… — стараясь скрыть раздражение, пожала плечами я. — О Киране ты спросить не хочешь?

Ведьма искренне удивилась:

— Зачем? Не думаешь же ты, что я не знаю, чем занят мой сын? С ним все в порядке, по крайней мере, пока. И нам стоит поторопиться, чтобы мне и дальше не приходилось волноваться о Киране.

С одной стороны, слова Морриган вызвали еще один прилив раздражения — значит, она все-таки связывалась с сыном во сне, а Киран так ничего и не сказал, — но не слишком сильный. Куда больше порадовали новости: ведь если с моим племянником все в порядке, значит, и в Амарантайне все хорошо. Конечно, от Светлячка я знала, что все битвы закончены, а воины вернулись домой — целыми, что немаловажно, — но услышать еще одно подтверждение я была рада.

— А Митал? О ней ты не волнуешься? — уточнила я на всякий случай. Вообще-то особой любви к матери Морриган не проявляла ни разу за все время нашего знакомства, так что вряд ли что-то изменилось. Но не спросить я не могла: потому что Солас на вопросы отвечал уклончиво и отмалчивался, а других источников информации не было. Учитывая, что Митал была одной из эванурисов, знать об ее местонахождении хотелось. Просто на всякий случай.

Ведьма раздраженно вздохнула и заметила:

— Ты стала такой же дотошной, как и Лелиана. Ей это пользы не принесло.

— Вреда Верховной Жрице ее характер тоже не принес. А я неделю общалась с Соласом, который отказывался делиться всей информацией, которую я хочу получить, — мрачно пояснила я. — И ты сейчас пытаешься идти по тому же пути.

— Солас… — протянула Морриган и усмехнулась. — Что ж, скрывать мне нечего, по крайней мере, от тебя.

В последнем утверждении я сомневалась: уж кому-кому, а ведьме всегда было что скрывать, по крайней мере, по ее мнению. Мне же большинство окружающих меня секретов казалось… ну пусть не ерундой, но не той информацией, которую надо так уж тщательно охранять. Во всяком случае — тут Морриган была права — не от меня.

— Митал… в некотором роде… мертва, — задумчиво продолжила ведьма, и я едва не споткнулась на ходу. Удивились все: даже Ванда вынырнула из меланхолии, в которую ее погрузили остатки Бьянки, а Кассандра, до того настороженно осматривающая окрестные кусты и развалины, повернулась к нам. Правда, вмешиваться в разговор Искательница не торопилась: она и раньше не слишком доверяла Морриган, а сейчас и вовсе хмурилась при виде советницы по магии. Случайная встреча выглядела недостаточно случайной — хотя в этом я ведьме верила. Слишком невысок был шанс встретить нас в эльфийских руинах, чтобы всерьез на него рассчитывать.

— И здесь эта лысая тварь отметилась? — мрачно поинтересовалась демонесса, невольно сжимая кулаки. По ним тут же заструилось лавандовое пламя, и мне показалось, что оно стало ярче. То ли гнев разгорелся ещё сильнее, то ли Ванда сумела подцепить сил у тех демонов, что мы убивали.

Морриган непривычно-грустно улыбнулась. Я же помотала головой, пытаясь собрать мысли в кучу.

— Подожди… эванурисов не так просто убить, это говорил мне сам Солас. Или… дело в том, что во Флемет был не полный дух Митал, а лишь осколок? Его всё-таки можно уничтожить окончательно? Но он ценил Митал, если не сказать, любил… всю эту историю с Завесой и запертыми богами он начал из-за ее убийства.

— Об этом тебе тоже рассказал он? — Морриган насмешливо покачала головой, а потом даже рассмеялась. — Фен'Харел всегда умел выдавать ту правду, что удобнее для него. Он, как всегда, не соврал, но и сказал не все…

Кусты справа от нас дрогнули, обрывая намечающийся дележ секретов, и я едва не запустила на звук огненный шар — сейчас мне было куда интереснее слушать про Митал и ее “в некотором роде” смерть, нежели отбиваться от противников. Кассандра тут же развернулась в сторону шороха, поудобнее поднимая меч, и только Ванда с Морриган единодушно проигнорировали потенциальную угрозу. Впрочем, через полминуты и я вздохнула — отчасти с облегчением, отчасти с разочарованием: на тропу из кустов выскочила галла. При виде нас она резко затормозила, мотнула головой и негромко, словно испуганно, заржала, а потом бросилась куда-то нам за спины. От чего она убегала, было непонятно: следом никто не появлялся, да и вообще все затихло, даже легкий шелест листвы стих.

У галлы мне почудились чернильные разводы на рогах, такие, словно… нет, наверное, показалось.

— Пробует силы, — с неприязнью заметила Морриган. Но не успела я спросить, о чем она, как ведьма продолжила предыдущую тему. — Фен`Харел возвел Завесу, не спрашивая ничьего совета: эванурисы были его врагами, Митал оказалась убита. Но сделав это в память о ней, Ужасный Волк счел, что и разрушить Завесу сможет при помощи Митал. Ты ведь помнишь, как к Корифею попала сфера?

— Солас не смог ее открыть, — медленно произнесла я, вспоминая откровения мятежного бога. И заодно пытаясь вспомнить, когда бы об этом могла узнать Морриган. Она сбежала от нас еще до того, как я поговорила с Соласом… и Кирану я подробности точно не рассказывала. — Ему не хватило сил.

— Верно, — согласилась ведьма и двинулась дальше по дороге. — И взять их ему оказалось неоткуда, потому он и пришел к Митал. Осколку Митал, что поддерживал мою мать. Она не стала сопротивляться: пусть в тот момент и была сильнее Фен`Харела, но… впрочем, это неважно. Ты ведь помнишь, я опасалась, что Флемет захочет получить мое тело и вселиться в него?

Ничего подобного я не помнила. Хотя Айдан ведь зачем-то ездил к Флемет во время Мора — и потом ничего полезного от нее не привез. И сама она говорила, что он хотел ее убить да передумал. И… да, точно, что-то такое про тело Морриган говорила, когда мы все встретились в Тени. Поэтому я уверенно кивнула.

— Я ошибалась, как и говорила матушка, — чуть кривовато улыбнулась Морриган. — О, как она, должно быть, смеялась… Митал не отбирала тело для себя одной, как это делают демоны. Она передавала частицу себя, осколок, как ты назвала. Помогала выжить. Ты знаешь, что твой дружок Хоук был такой страховкой? Флемет помогла ему сбежать во время Мора и отдала частицу себя, которая могла бы возродиться на подходящем алтаре. И даже если бы Айдан по моей просьбе ее убил…

— Она бы возродилась в Киркволле, — задумчиво кивнула я. И вспомнила сон, в котором видела алтарь Митал на Расколотой горе. Любопытно, а магистр Эмериус Крайван, основатель города, знал об этом? Какой-то силой алтарь, выходит, обладал… впрочем, вся Расколотая гора была сплошной магической аномалией с остатками древней магии, если я правильно понимаю.

— Она перестраховалась и перед встречей с Ужасным Волком, — продолжила любящая дочь. — Знала, что старый друг заберёт ее силы, чтобы исправить свою ошибку, и перед этим отправила часть сил мне.

— И Солас ничего не заметил? — удивилась я. Всё-таки он рассчитывал на определенный уровень сил, и если получил меньше… А меньше ли? — Или… “Божественная искра всегда божественная искра, кому бы ни принадлежала”, так она сказала? Значит, Соласу досталась сила Уртемиэля?

— Соласу. Или мне, — Морриган пожала плечами. — Сила — это просто сила. Но вместе с ней мне досталось и то, что осталось от Митал. Память, возможности…

Просто досталось? Учитывая, что Морриган просила убить Флемет, лишь бы этого не произошло, как-то не слишком верилось, что все случилось так просто.

— И ты согласилась?

— Последняя просьба матери… она была убедительна, — уклончиво отозвалась ведьма. — Для тебя это интереса не представляет.

— Тогда вернемся к тому вопросу, который для меня представляет интерес, — я не стала настаивать. “Последняя просьба”... Лишившись поддержки духа эльфийской богини, старая хасиндка не могла выжить, ведь была всего лишь человеком. Нельзя сказать, что эта новость меня сильно опечалила, Флемет я совсем не знала. Но все же легкая нотка грусти вплелась в настроение: еще одна легенда ушла в небытие… — Где ты была? Учитывая, что в тебе теперь живет осколок Митал.

Морриган недовольно поджала губы, и резко свернула с дороги. Пробираться пришлось через очередные руины, и я заподозрила, что таким образом старая подруга просто хочет уйти от неприятной темы. Развалины были не такими уж непролазными, но по сравнению с прямой дорогой требовали внимания и сил — приходилось и карабкаться по осыпающимся лестницам наверх, прыгать вниз… этажи чередовались, словно кто-то специально выстраивал полосу препятствий.

Судя по подозрительным взглядам Кассандры и Ванды, им в голову тоже пришло, что смена направления неслучайна… но ровно до того момента, как с высоты четвертого этажа, на который пришлось забраться, мы не увидели трех золотистых големов, охраняющих дорогу. Сила, что поддерживала в них подобие жизни, отчетливо отливала краснотой, и мне невольно вспомнился красный лириум. Зараженный скверной… Еще неделю назад таких големов я видела с лазурной начинкой. Могло ли это быть дополнительным доказательством того, что оскверненные эльфийские боги выбрались из своей тюрьмы? Впрочем, нужны ли мне доказательства теперь, когда Морриган это подтвердила? Уж она бы точно так шутить не стала.

А вот попадаться подобным стражам нам, пожалуй, и правда не стоило. Чем дольше наши противники не будут знать о нашем присутствии, тем лучше. Сомневаюсь, что обитатели тюрьмы в Тени — может, и самого Черного города? — уже знают об Инквизиции вообще и обо мне в частности… да и не осталось у меня каких-то особенных способностей. Ванда и Морриган сейчас были куда интереснее в качестве противников. Но чужаки в лесу их в любом случае могут заинтересовать.

— Куда мы идем? — негромко поинтересовалась Кассандра, пользуясь небольшой паузой. Морриган с иронией улыбнулась и указала рукой:

— Вперед. Я знаю лишь то, в какой стороне почувствовала вспышку старой магии, не принадлежащей эванурисам. Возможно, нам повезет, и это будут наши союзники.

— Или это ловушка? — хмуро предположила Искательница. Ведьма пожала плечами и хмыкнула:

— Все возможно. Но если есть шанс договориться, стоит им воспользоваться. Этот кинжал слишком важен.

— Еще как, — буркнула Ванда и первой двинулась дальше.

Я бы тоже предпочла забрать кинжал побыстрее — для нас он и правда был очень важен, — но слова Кассандры заставили собраться. И впрямь, неизвестно, что нас ждет впереди; неизвестная магия еще не означает, что нас встретят с распростертыми объятиями. Радовало то, что она не могла принадлежать эванурисам, а значит, ждали нас не они и, скорее всего, не местные эльфы со своими новыми магическими валласлинами.

Покоя не давала мысль, когда же всего два бога успели обработать несколько стоянок долийцев. Здесь ведь были и городские эльфы, многие из них вообще ни в каких эванурисов не верили, и они вряд ли согласились бы променять одних хозяев, от которых так успешно ушли, на других. Значит, их как-то обманули? Принудили? Что вообще происходило здесь в последние сутки?

— Что мы ищем? Что за магия? — продолжила Кассандра. Теперь нам предстояло спускаться вниз, и сил это отнимало чуть меньше. А мне пришло в голову, что не будь с нами Искательницы, можно было и вовсе долететь, не рискую столкнуться с противником. Этих мыслей я почти сразу устыдилась: кто-кто, а Кассандра обузой точно не была. В конце концов, если бы имело смысл лететь, Морриган бы как минимум предложила это: ведь Ванда владеет левитацией, а о том, сколько у нее там сил осталось, не знает никто.

— А вот это хороший вопрос, — кивнула ведьма и покосилась на меня. Этот вопрос и правда был куда актуальнее расспросов о делах десятилетней давности, и я даже собиралась его задать, просто не успела. Наверняка Морриган это понимала, но не намекнуть на неправильно расставленные приоритеты не могла. — О титанах вы знаете. Но знаете ли об их связи с гномами?

— Что-то знаем, — вмешалась я. — Валта возле проснувшегося титана сумела колдовать. Я тогда думала, что гномы похожи на усмиренных — тоже не видят сны; но это слишком зыбкое совпадение для твердых выводов. Однако если предположить, что магию им даровали титаны, которые теперь спят, все сходится… Погоди, хочешь сказать, ты чувствовала где-то здесь магию титанов?

— Да ты уже все знаешь! — она рассмеялась. — Верно, где-то здесь оказался гном, связанный с титаном. Союзником Эльгар`нана он быть не может, а значит, возможно, захочет помочь нам.

Я знала только о двух гномах, связанных с титанами: Валта, оставшаяся стражем своего бога где-то в недрах Ферелдена, и Сэндал, насчет которого я была не до конца уверена… просто это было единственное адекватное объяснение всех его странностей. Мог ли приемный сын Бодана Федика неожиданно оказаться в Арлатане сразу после того, как здесь оказались эванурисы? В теории, он мог все — если уж оказался почти на год в эльфийской библиотеке то ли в Тени, то на Перекрестке. На практике… что ж, скоро узнаем.

Но его я, пожалуй, была бы рада увидеть.

— Мне пришлось узнать многое, — негромко добавила Морриган. — Колодец Скорби, а потом и память Митал… Многое в мире осталось из того, что могло бы ей помочь. Но тебе о том спрашивать не стоит.

— А нам это помочь не может? — на всякий случай уточнила я, смиряясь с тем, что о бытии Митал мне, видимо, не расскажут.

— Кое-что, — согласилась ведьма. — Я ведь уже сказала: о долийцах не беспокойся. Мне понадобится время, но я знаю, как справиться с их валласлинами. Сосредоточься на ином.

— Ты справишься одна? — на всякий случай уточнила я. Но подруга отмахнулась:

— Я не одна, Алиена. Остались те, кто верен Митал… Но хватит об этом. То место, где я ощутила вспышку, уже близко. Будьте готовы.

“К чему” я не спросила, не слишком рассчитывая на ответ, но все же подобралась, даже шест на всякий случай взяла в руки. Хоть и хотелось надеяться, что драться не придется — что нам с титанами делить? Эванурисы были нашими общими врагами.

Промелькнула непрошенная мысль: а Завеса? Как титаны относятся к Завесе? Если они спали из-за нее, то, вполне возможно, захотят проснуться… Как бы не пришлось воевать на два фронта.

Ванда, глядя на меня, снова взялась за своего “Неро”, и я опять задалась вопросом, как этот агрегат стреляет: лириум в нем бесконечным быть не может, надолго ли запасов хватит? И задумалась, точно ли у меня в запасах нет бутылочки? Сама я старалась держаться подальше от того, что может вызывать привыкание; вроде бы и когда собирала сумку, ничего подобного не видела. Но вдруг чудо случится?

“Пока хватит”, — прервала мои размышления подруга.

Тропинка вывела нас из руин на небольшую поляну, оканчивающуюся обрывом. Внизу шелестела река — приходила она откуда-то со склонов, разливалась в небольшую запруду глубиной едва ли по щиколотку и убегала дальше, переваливаясь через еще один обрыв. Сейчас дно запруды выглядело развороченным, словно тут устраивали корриду на бронто. Долго гадать о том, что здесь произошло, необходимости не было: трупы долийцев лежали и на этой поляне. Похоже, тот, кто забрал кинжал, отдавать его не хотел категорически.

— Смотри, — указала Морриган вниз.

По стене нашего обрыва шла каменная лестница — явно не естественного происхождения, слишком аккуратно располагались ступеньки, но и остатками эльфийской архитектуры ее счесть было нельзя. Пусть окружающие руины и были выстроены из камня, он был обработан, даже фигурно вырезан и украшен золотистыми вкраплениями металла. Эта же лестница была собрана из грубых диких камней, и ее единственным плюсом была возможностью подняться от реки на нашу поляну. Среди окружающих зданий тонкой работы, пусть и разрушенных, она смотрела вызывающе чужеродной.

— Это работа титанов? — уточнила я. — Сила Камня?

— Сила Камня? Пожалуй… подходящее название, — согласилась советница по магии. — Это она, и это значит, я не ошиблась. Агенты титанов тоже проявили себя.

— Тогда их нужно догнать, и побыстрее, — Ванда отвернулась от обрыва и внимательно всмотрелась в дорожку, по которой мы пришли. И почти сразу указала: — Там. Ещё одна лестница.

Я обернулась и тут же признала ее правоту — чуть сбоку от того места, где мы вышли, на верхний уровень руин вела ещё одна лестница из необработанного камня. Что ж, по крайней мере, следы наши потенциальные союзники оставляли такие, что и слепой найдет.

— Надеюсь, они не успели куда-нибудь деться, — пробормотала демонесса, снова первой шагнула в сторону лестницы, но почти сразу обернулась к нам и поторопила: — Ну, вы идете?

— Ты права, — кивнула Кассандра и решительно двигалась следом. Морриган хмыкнула:

— Ну и ну, какое единодушие! Начинаю подозревать, что вы знаете об этом кинжале что-то ещё.

Мы с ведьмой возле лестницы оказались последними, но ждать, пока Искательница ее преодолеет, не стали — обе взлетели наверх, обернувшись птицами. Вторым обликом Морриган был ворон, и я на мгновение задумалась, что общего может быть у нее и Хелены. Но мысль эту быстро отбросила: во-первых, она была несвоевременной, во-вторых, как мне помнилось, чтобы сменить облик, нужно было изучить повадки выбранного животного. Что удивительного в том, что им попались вороны? Скорее, исключением была я, да и то — ястребы в Ферелдене особой редкостью не были.

Зато попутно с этим мне пришло в голову, что Морриган — кладезь редких знаний, может, она поможет и с Варриком?

— Во время ритуала Солас ранил нашего друга этим кинжалом, — проговорила я, едва снова обернулась человеком. — Теперь он лежит в беспамятстве, и мы надеемся, что виноват в этом кинжал. Ванда считает, что он может играть роль филактерии.

— Он далеко не филактерия, — задумчиво ответила Морриган и неторопливо двинулась по дорожке. Настолько неторопливо, что Ванда и Кас обогнали нас уже через минуту, и пришлось нам ускорить шаг. Впрочем, услышав, о чем мы говорим, дамы чуть притормозили. — И все же это возможно. Однажды такое уже происходило.

Услышав подтверждение своих слов, демонесса оскалилась и снова прибавила шагу, так что нам пришлось почти бежать, чтобы не отстать. Впрочем, я была не в претензии: развязка близилась, и добраться до нее хотелось все сильнее.

Наши невольные соперники дорогу выбирали явно не так, как Морриган. Не знаю, входило ли в ее планы удобство передвижения, но большую часть пути мы не напрягались. Теперь же приходилось петлять по руинам как зайцам, скакать вверх и вниз, дважды едва ли не проползать какими-то туннелями, только чудом сохранившимися в обрушенных зданиях. Со спусками и подъемами помогали оставленные каменные ступени, но остальные препятствия пришлось преодолевать своими силами.

К счастью, врагов нам так и не встретилось — но на этот раз не потому, что мы прятались. Просто те, кто прошел перед нами, сумели отбиться от всех, кто попался на пути. От големов, от каких-то нереально крупных цветков с мощными корневищами, лириумным глазком и золотистыми, с металлическим отблеском, лепестками — они неуловимо напоминали арлатанские магомеханизмы. Угадать, откуда они взялись, было несложно — или творение экспериментаторши Гилан`найн, или что-то из наследия артефактора Джуна, и я бы, пожалуй, поставила на второе. Один раз мы наткнулись на явные следы магической битвы, но тел вокруг не было — или нападающими были демоны, или две стороны конфликта разошлись при своем.

Что радовало, мертвых эльфов мы больше не видели. Я до сих пор не была до конца уверена, что их взяли под контроль, но даже если и так — убивать тех, кто нападает не по своей воле, было жаль. Не настолько, чтобы покорно сложить лапки и умереть, но по возможности я бы предпочла обойтись без убийств.

Расстояние между нами явно сокращалось. Поняла я это не благодаря каким-то особым следопытским умениям, а попросту услышав звуки битвы. Вряд ли в этом несчастном лесу найдется ещё одна враждебная компания.

А ещё через две минуты мысленно подосадовала на собственную недогадливость. Кто ещё мог оказаться в лесу после катастрофы и при этом сражаться с местными? Только тот, кто в этой катастрофе принял участие, другие чужаки сюда попасть не могли.

“Стоило этого ожидать”, — недовольно заметила Ванда. Я согласилась, оценила боевую обстановку — последний противник, демон страха, пал у нас на глазах, и позвала:

— Хардинг! Хелена! Подождите!

Племянница резко развернулась, словно ожидала удара, но увидела меня и чуть расслабилась. Выглядела и она, и ее спутники не так чтобы хорошо — синяки, ссадины, леди-детектив заметно прихрамывала на целую ногу. Только сейчас я заметила, что вторую заменяет протез. У Хардинг был порван плащ, да и вся она казалась какой-то побитой и словно припорошенной пылью. Кого я в этой компании увидеть не ждала, так это ту парочку эльфов, которых Солас успел спасти от Анариса. Что порадовало отдельно: на их лицах не было ни следа лириума, хотя какие-то рисунки я разглядела даже издали. Похоже, лишившись валласлина, они так и не привыкли к чистой коже.

Наскоро всех осмотрев, я чуть сбавила шаг: в нашей помощи явно никто не нуждался, преследовать тоже было больше некого — никто не убегал. Тратить силы понапрасну не хотелось — судя по тому, сколько раз команда Хардинг влипала в неприятности, путь из леса и так будет непрост.

— Алиена? Что ты здесь делаешь? — хмуро поинтересовалась племянница, когда мы подошли поближе. Пожалуй, я в своей оценке ошиблась, и теперь это была группа не Хардинг, а Хелены — по крайней мере, наша разведчица безропотно уступила девчонке право разбираться с новыми оппонентами в нашем лице. Да и кинжал — его я заметила не сразу — оказался заткнут за пояс племянницы и прикрыт плащом.

— То же, что и ты. Всем нужен кинжал, — я хмыкнула и кивнула на предмет всеобщего вожделения. — Кое-кто с его помощью хочет снять Завесу, кое-кто, — я указала в сторону Морриган, — хочет не позволить этим снимальщикам победить. Зачем он нужен мне, я тоже знаю. А вам?

Пару мгновений девчонка меня рассматривала с заметным подозрением, потом уточнила:

— И зачем же он тебе?

Отчитываться очень не хотелось. В конце концов, они влезли в дела Соласа — и я не была уверена, что это так уж необходимо было делать именно сейчас, — бросили Варрика, а еще я за последние дни перенервничала, устала и хотела как можно скорее разобраться с раной друга. Пожалуй, будь Хелена свежей и отдохнувшей, я бы рявкнула и потребовала не лезть, раз уже накосячили… Но она тоже выглядела потрепанной и уставшей.

Принять решение я не успела. Ванда никакими эмоциональными дилеммами не стала — для нее Хелена была совсем чужой, — поэтому зло отрезала:

— Исправлять ваши… Хардинг! Как ты могла бросить Варрика?!

Гномка заметно побледнела, перевела взгляд с меня на демонессу и растерянно моргнула:

— Леди Ванда… Мы…

— Подожди, — Хелена положила руку на плечо Нитки и нахмурилась. — Что значит — “бросить”?

— То есть вы его намеренно оставили? — с угрозой перебила Ванда. Но у той, кого Варрик назвал Грачом, характер оказался не то в дядюшку, не то в папеньку — сбить себя Хелена не позволила. Чуть повысила голос и твердо отрезала:

— Варрик сейчас в лазарете на Маяке, мы никого не бросали.

После этого заявления замолчали все. У демонессы, кажется, от злости перехватило горло — по крайней мере, по рукам снова поползли языки лавандового пламени, и я перехватила подругу за локоть. Морриган чуть насмешливо выгнула бровь, наблюдая за нашей беседой. Кассандру я не видела, она так и осталась у нас за спиной, но зато слышала ее изменившийся ритм дыхания — заявление Хелены ее тоже возмутило. Я бы, пожалуй, тоже разозлилась, но девчонка выглядела слишком уверенной в своих словах… что-то здесь было не так.

И это чувство только усиливалось, стоило взглянуть на Хардинг и Нэв Галлус. Им не то что недоставало уверенности, скорее, наоборот — Нитка явно была шокирована этими словами, леди-детектив так ярко эмоции не проявляла, но все же растерялась.

— Хелена… — разведчица осторожно высвободилась из-под руки соратницы, чуть отступила и негромко проговорила: — Варрик, он… не на Маяке. Мы не смогли забрать его с места ритуала.

— О чем ты? — повернулась к ней моя племянница. Она все еще хмурилась, но теперь в глазах мелькнула растерянность. — Мы же разговаривали несколько часов назад! Я проснулась на соседней с ним кровати…

— Там не было никого, кроме нас троих, — сочувственно, но твердо ответила Нэв. — Тебя и Варрика ранили, и вытащить мы могли только кого-то одного.

— Но… я же правда с ним разговаривала… — окончательно растерялась Хелена. Потом, по всей видимости, ей что-то пришло в голову, и она с угрозой протянула: — Солас!

Видимо, новая мысль была не слишком приятной, потому что племянница заметно разозлилась, и это неожиданно успокоило Ванду. Лавандовое пламя погасло, она снова улыбнулась и протянула руку:

— Раз мы все выяснили, давай кинжал.

Хелена смерила ее злым взглядом и запахнула поплотнее плащ, пряча кинжал от наших взглядов.

— Мы ещё ничего не выяснили. Зачем вам кинжал? Как он связан с Варриком? И… где он, если не у нас?

Конфликт всё-таки грозил разгореться: демонесса снова начала злиться, Грач упрямо сжала губы, становясь похожей на Каллена. Я шагнула чуть вперёд и обняла подругу на плечо, собираясь как-то разруливать ситуацию. Но меня опередил Сириан. Оглянулся куда-то на развалины, а потом вмешался в недружественную беседу:

— Постой. Вам нужно уходить, и быстрее. Нет необходимости делить кинжал здесь.

— Ведь здесь есть ещё парочка претендентов? Разумно, — чуть прищурившись, согласилась Морриган. — Кинжал нужно унести как можно дальше, иначе перебить придется весь лес.

Я согласно кивнула и спросила у Хелены, кивнув в сторону их маршрута:

— Что там?

— Элувиан, ведущий на Перекресток, — без особой охоты отозвалась племянница, покосилась в сторону ближайших кустов и резко кивнула: — Пошли, там поговорим. Здесь и правда опасно.

С этим утверждением я спорить не стала: помнились ещё тела эльфов, и повторения такой битвы не хотелось. К счастью, остальных это план тоже устроил, Кассандра даже поторопила:

— Кажется, я слышу чьи-то шаги.

— Тогда идите, — Сириан чуть подтолкнул эльфийку… Беллара, да. Ее звали Беллара.

Она схватила его за руку и взволнованно спросила:

— А ты? Ты не идешь с нами?

— Нет. В Арлатанском лесу происходят странные вещи. Я должен разобраться, и, если смогу, помочь, — парень провел рукой по своему лицу, касаясь нарисованных линий. А потом бледно улыбнулся и попросил: — Береги себя, Вора'Шиван.

Девушка прикусила губу, но решительно кивнула. Хелена, кажется, хотела возразить, но потом вздохнула:

— Спасибо, Сириан. Сможешь держать нас в курсе?

— Я постараюсь, — согласился эльф и отступил на шаг.

В эту почти семейную сцену неожиданно вмешалась Морриган: покинула нашу женскую компанию и подошла поближе к Сириану.

— А ты храбрец? Неплохое начало. Я помогу тебе разобраться, а ты поможешь мне… позже, — это не было вопросом, поэтому и ответа ведьма ждать не стала. Повернулась ко мне и велела: — Иди, Алиена. Когда у меня будут новости, я тебя найду.

Очень хотелось возразить: я и сейчас хотела задать миллион вопросов, и, готова спорить, на большую часть наследница Митал могла знать ответ. Но времени и правда не было, а Морриган обещала разобраться с местными эльфами…

— Ищи меня через Дориана, — вздохнула я. — Он всегда в Минратосе, и он может связаться со мной в любую минуту.

Больше возражений не было, а металлический лязг, который никак не мог принадлежать союзникам — потому что у нас их не было — теперь уже слышали все. Хелена махнула рукой, приглашая за собой, и устремилась вперед по едва заметной тропке. Я мысленно задалась вопросом, как можно было выбрать настолько неудобную дорогу, но свое мнение оставила при себе. А после второго подъема по перекошенным перекрытиям обернулась птицей и взлетела повыше — посмотреть, кто там к нам подбирался и заодно отдохнуть от карабканья по камням.

С высоты птичьего полета лес выглядел почти прежним: бледное, проклюнувшееся сквозь тучи солнце скрадывало багровые отсветы магии, так что я даже успела засомневаться, было ли они на самом деле. Камни все так же парили арками над дорогой, магия свивалась в ломающие пространство жгуты, пробегали галлы… Правда, если приглядеться, движение животных начинало казаться слишком резким, слишком хаотичным — слишком паническим. На Арлатан опустилась тишина: птицы молчали, и даже журчание воды словно стало тише.

И на фоне этого безмолвия особенно хорошо слышался негромкий металлический лязг. Навернув пару кругов по небу, я нашла и его источник — те самые големы. На первый взгляд казалось, что они бесцельно бродят по полянам и тропинкам, но понаблюдав несколько минут, мнение я сменила. Это были патрули. Немного неловкие, слишком механические и безмозглые на вид, но все направления от места проведения ритуала к границам леса были перекрыты. Рядом с големами бродили лириумные цветочки, перебирая корнями по земле, и периодически “выстреливали” лазерными лучами в разных направлениях — то ли сканировали местность, то ли обстреливали какую-то мелочь. Видела я и демонов — их оставалось не так и много, похоже, это были те, кто вырвался из-за Завесы сутки назад. По крайней мере, разрывов заметно не было, да и с големами они были явно не на одной стороне — я заметила бой на одной из полян на другом берегу реки, ближе ко дворцу Эльгар`нана.

Дворец… с неба казалось, что он по-прежнему пуст, даже магии стало как будто меньше. Барьер точно исчез, в этом я готова была поклясться… но проверять не решилась. Если хозяин вернулся в свои апартаменты, мне такая разведка может выйти боком. Солас мог превращать в камень противников на расстоянии, я не была даже уверена, нужен ли ему зрительный контакт. И он же сам признавал, что среди эванурисов был слабейшим.

С другой стороны, я бы не стала занимать тот же дом, из которого меня однажды уже выкурили — хотя бы потому, что здесь проще будет найти. Хватит ли Эльгар`нану самоуверенности и высокомерия, чтобы не прятаться? Жаль, это я у Соласа не спросила.

“Мы возле элувиана”, — позвала Ванда. Спохватившись, я попросила:

“Минуту!”

И полетела к основному лагерю Завесных Странников. В обычном палаточном городке, даже если палатки — это большие шатры аравелей, боги сидеть точно не будут, а разведка не помешает.

Но ничего интересного я не заметила. Эльфы жили своей жизнью, занимались какими-то повседневными делами и ничуть не походили ни на рабов, ни на солдат. Если бы не лириумный валласлин, у живых эльфов заметный намного лучше, чем у мертвых, я бы сочла, что опасения насчет эванурисов преувеличены. Но увы, лириум я хорошо видела даже с приличной высоты.

Найти нужный элувиан труда не составило. За те годы, что я прожила магом, наша разорвавшаяся связь с Вандой снова проявилась, позволяя находить мою демонессу в любом уголке Тени; сейчас, после ее появления в материальном мире, струна между нами снова натянулась и басовито вибрировала где-то в душе. Лететь по ней было так просто, словно нас связывал вполне материальный, видимый канат — дерни за один конец, и второй сам полетит навстречу. Но наши не то союзники, не то подчинённые, не то и вовсе соперники дело на самотёк не пустили: я не успела ещё даже увидеть элувиан и нашу группу возле него, как навстречу взлетел черный ворон. Сделав круг, чтобы я уж точно заметила, Хелена развернулась и крутым виражом зашла на посадку.

Приземлилась я поближе к зеркалу, но моя помощь не понадобилась: Беллара активировала его самостоятельно, и без всяких ключей. Похоже, она успела выжать все из тех подсказок Соласа, на которые он все-таки расщедрился. Стоило отдать эльфийке должное — мятежный бог информации давал не так много, словно хотел сам себя убедить в том, что эльфы уже не те; но ей хватило и крох. Даже если элувианы — единственное, в чем Беллара разобралась, это все равно куда больше, чем можно было ожидать. А ведь если вспомнить наш поход во дворец Эльгар’нана… Завесное пламя, камни-ключи, управление големами и даже незнакомые мне артефакты — девушка использовала все это, чтобы добраться до зала с Анарисом.

Через ставшую мутной зеркальную поверхность мы прошли молча, но едва оказались по другую сторону, я хотела начать разговор. Хотела, но… сбилась на первом же шаге. Это место не походило на известный мне Перекресток: золотистый свет, осенний лес Арлатана, статуи Ужасного Волка, охраняющие зеркало, и шпили дворца Эльгар’нана на горизонте. Горизонт… здесь был горизонт! Раньше я его не видела, даже когда смотрела глазами Веры! Впрочем, если присмотреться, он все же не был настоящим: линии, где сходятся земля и небо, не было, все скрывала дымка. Но не настолько непроглядная, как на нашей части Перекрестка. И словно деревьев, шпилей дворца, зелёной травы, парящих камней и сплетающихся потоков магии было мало, слева от нас росли пальмы. Проследив за ними взглядом, я опешила окончательно: сбоку темнела небольшая крепость, явно принадлежащая Серым Стражам — на это явно указывали статуи в знакомых доспехах, между которыми стоял еще один элувиан.

А ещё здесь играла музыка. Не настоящая, не мелодия, рождающаяся из музыкальных инструментов — скорее это походило на свист ветра и скрип деревьев, лёгкий перезвон ледяной капели и шелест текущего ручья. Но вместе они складывались в музыку — ту самую, что я слышала временами, задумавшись о чем-нибудь на природе. Не хватало только биения Завесы.

— Где мы? — хрипловато поинтересовалась Кассандра.

— Это Перекресток, — Хелена наблюдала за нами с интересом. Искательница нахмурилась, чуть затравленно осмотрелась и отрезала:

— Это не Перекресток. Он совсем другой.

— Это точно не реальный мир, — с некоторым сомнением заметила Ванда и пнула ближайший камень. Он не шевельнулся, зато демонесса возмущённо зашипела и отступила на шажок, а потом испепелила его молнией. — Но вроде и не Тень. Получается — Перекресток.

— Перекресток, — подтвердила Хардинг. — Я ведь видела тот, где Инквизиции приходилось ходить раньше, и тоже не сразу поверила.

— Рядом Арлатан и дворец Эльгар’нана, — наконец проговорила я. — Возможно, чем ближе к столице, тем Перекресток ближе к реальному миру? Тут и элувианов больше, чем на юге. Солас говорил, Перекресток создали эванурисы — Джун, Силейз, Андруил и… ещё кто-то, не помню. Думаю, возле своего дома магии они вложили больше, чем на периферии.

Я огляделась. В первый момент это место оглушало, но стоило присмотреться, как на глаза вылезали несуразности. Обычные лиственные деревья, кривые сосенки и рядом — пальмы. Конечно, в реальном мире это тоже было возможно, но прямо за нашим элувианом площадка обрывалась, и земли в тумане видно не было. Даже если предположить, что мы высоко в горах… Чем эти деревья здесь питаются? Кто их опыляет? Почему возле нашего элувиана росла трава, а возле пальм и крепости Стражей желтел мелкий морской песок? К парящим камням и магии я привыкла в Арлатане, но огромный остров, на котором поместилось бы все мое ферелденское поместье, закрывающий изрядный сектор неба, всё-таки… напрягал.

— Или это Маяк, — с удовольствием поправила Хелена. — Идём, тут, на самом деле, не слишком безопасно.

— Кто может встретиться? — подобралась Кассандра. Меня больше заинтересовал таинственный Маяк, но язык пришлось прикусить: вот уж точно несвоевременное любопытство. Племянница же пожала плечами:

— Смотритель сказал, что кто угодно. Мы вот кунари встретили.

— Они-то как здесь оказались? — недовольно поинтересовалась я, разом выкидывая из головы все лишнее. Хотелось надеяться, что история с кунари на Перекрестке закончилась десять лет назад, но причин не верить у меня не было. А значит, был ещё один повод для беспокойства, и сказать, кто страшнее — отбившиеся от своего Аришока кунари или древние оскверненные маги, — я не могла.

Ответом мне было ещё одно пожатие плечами и тяжелый вздох Хардинг.

Идти пришлось недалеко. Я успела обеспокоиться и взять в руки шест — дороги на Перекрестке редко бывали короткими, а значит, шанс встретиться с кем-то был высок, — но через пару поворотов мы вышли на обломанный каменный причал. Хелена коснулась ещё одного, на этот раз совсем незнакомого, магомеханизма, и через минуту из тумана вынырнула… лодка. Обыкновенная лодка, парящая в воздухе, причем, в отличие от Тени, парила она в правильной ориентации, килем вниз, банками вверх⁽¹⁾. На корме стоял закутанный в плащ незнакомец, в шлеме с десятком глаз по кругу и со светящимся веслом. Выглядел он… интригующе.

— Прошу, — Хелена с усмешкой сделала приглашающий жест и с интересом, даже с вызовом, посмотрела на меня.

“Нарывается”, — промурлыкала Ванда.

“Ещё не до конца повзрослела”, — не согласилась я. Выпендреж во время полета я приняла за чистую монету — сама любила заложить вираж или какую-нибудь фигуру пилотажа просто так, от восторга полета, который ничуть не уменьшился за двадцать лет. Но сейчас все же сложилось ощущение, что Хелена то ли бравирует новыми возможностями, то ли проверяет на прочность меня. Это было, пожалуй, странно и бессмысленно, но сдавать позиции я в любом случае не собиралась. Шагнула в лодку первой и поинтересовалась у девчонки:

— Ты нас представишь?

Таинственный гондольер чуть качнулся, плащ разошелся, и я увидела, что тела под ним не было. Необычным светящимся веслом и парящей лодкой управлял дух. Было ли это случайностью, решил ли сам дух таким образом представиться или как-то повлияла Хелена, но я только неглубоко поклонилась ему, покосилась на девчонку и вопросительно выгнула бровь.

— Это Смотритель, — немного неуверенно пояснила племянница. И добавила уже бодрее: — А это Беллара, раз уж ты решила познакомиться.

— Мы знакомы, — я посмотрела на эльфийку и приветливо улыбнулась. Она кивнула, немного робко улыбнулась в ответ и глянула на Хелену.

Племянница едва слышно фыркнула и спрыгнула в лодку следом за мной. Ванда, обернувшись кошкой, последовала за нами, да так резко вскочила мне на колени, что на банку я упала вместе с ней. Кассандра отстала едва ли на мгновение, но, хвала Создателю, прыгать не стала, просто устроилась рядом. Остальные тоже поспешили занять свои места, причем весьма показательно: Хардинг оказалась посередине, но все же ближе к Хелене, остальные девушки устроились за их спинами. Хелена, обернувшись к духу, попросила:

— Ты доставишь нас к элувиану Минратоса?

— К другим берегам, — прошелестел дух, отталкиваясь веслом от невидимых волн.

Лететь на лодке, еще и спиной вперед, оказалось не слишком приятно. Но долго наслаждаться прогулкой мне не позволили. Едва остров, на который привел нас элувиан, растаял в тумане — и вместе с ним исчез дворец Эльгар`нана, — как Хелена предложила:

— Ты ответишь на мои вопросы, я — на твои. Идет?

— Мы не враги, — на всякий случай уточнила я. Племянница реагировала как-то нервно, и понять причину я пока не могла.

— Прекрасно, — согласилась она. — Значит, и проблем с ответами не возникнет. Где Варрик? И что с ним?

Ванда вцепилась когтями мне в бедро и едва слышно зашипела, но я погладила кошку по спинке и все-таки сдалась. Хочет игру в вопросы-ответы — будет ей игра.

— Варрик в особняке магистра Красса. Насколько я знаю, Солас воткнул в него свой кинжал, и мы чуть ли не целый день пытались залечить раны.

Хелена нахмурилась и медленно проговорила:

— Справа. Рана справа, и рука должна быть на перевязи. И нога сломана, да? Как он к вам попал?

— Наша очередь спрашивать, — прошипела демонесса и снова сверкнула лавандовыми глазами. — Откуда ты знаешь, как ранен Варрик? Все-таки видела и бросила его?

— Нет, — девчонка зло сжала губы. — Я видела его таким на соседней койке в лазарете, когда очнулась. Он разговаривал со мной, подбадривал. Я… я видела каждый синяк. И раз на самом деле его там нет… значит, это игры Соласа. Как он к вам попал?

— Ванда принесла, — я снова погладила кошку вдоль хребта и почесала за ушами. Она заметно расслабилась, даже лавандовые искры потухли. А вот Хелена ответом не удовлетворилась и продолжила требовательно на меня смотреть. — Думаю, достаточно очевидно, что Ванда не человек. Не знаю, что у вас там произошло во время ритуала, но она прошла сквозь разрыв в Завесе и вовремя успела подхватить Варрика.

— И ты в это веришь?

Демонесса снова разозлилась, встопорщила шерсть и выпустила когти — и получила щелбан. Потому что злилась она на Хелену, а страдала от этого почему-то моя нога. Посыл подруга поняла правильно и когти втянула, но успокаиваться не торопилась, так что лодку залило лавандовым свечением — не слишком приятным, но и не причиняющим особого вреда. Я же хмуро взглянула на девчонку и отрезала:

— Если я кому-то и верю, то ей. Мы знакомы куда как дольше, чем с тобой.

С внезапно прорезавшимся ехидством племянница уточнила:

— А Каллен знает? К демонам он вроде не так расположен, как к магам.

— Знает и одобряет, — с угрозой в голосе проговорила демоническая кошка. — И ты, кажется, забываешься. Наш вопрос. При чем тут эта лысая псина?

Кассандра дернулась, и я отвлеклась на мгновение от беседы. Но ничего опасного не случилось: лодка вынырнула из тумана рядом с очередным островом, на камнях которого росли деревья и стояло несколько статуй — спиной к нам, так что опознать их не получилось.

Хелена фыркнула теперь уже в полный голос и неожиданно согласилась:

— Точно, лысая псина. Я ему передам.

Оглянулась на остров, что проплыл мимо и снова исчез в тумане, и вздохнула:

— Ладно, с вопросами мы ещё полгода не управимся, а до элувиана не так уж далеко. Я расскажу, причем тут Солас, а вы — зачем вам кинжал. Потом что-нибудь решим.

— Давно бы так, — мурлыкнула Ванда, прикрутила свою магию и вальяжно развалилась у меня на коленях. Махнула хвостом: — Рассказывай.

Я не сдержала улыбки, а Хардинг и вовсе рассмеялась. И искренне проговорила:

— Я рада, что вы снова с нами, леди Ванда. Без вас было… не так ярко.

— Да, — самодовольно согласилась демонесса. — Со мной всегда лучше. А если бы не эта зануда, мы бы сейчас ваших эванурисов в бублик скрутили и псину сожрать заставили. Но ничего, наверстаем.

— Пока ты без своих великих сил, так что не раздувайся, — я тоже рассмеялась и дернула кошку за ухо. А потом все же посмотрела на Хелену: — Рассказывай. И очередь спрашивать моя, и хронологически вы первые вмешались.

Девчонка поджала губы, но на этот раз спорить не стала.

…Вмешаться в ритуал Соласа оказалось плохой идеей. Работающий и не спрятанный элувиан — тот самый, в канализациях, — оперативная группа нашла в тот момент, когда в небе возле Магистериума появился первый разрыв. Если до этого моим словам пусть и не поверили безоговорочно, но все же учитывали, то с появлением демонов все планы откатились на исходные позиции — помешать любой ценой. Правда, наслушавшись меня, Варрик решил попытать счастья и отговорить Соласа от его затеи. И это даже показалось хорошей идеей — раз Фен`Харел в принципе способен к конструктивному диалогу, то, может, и прислушается к старым знакомым.

Увы, несостоятельность этого плана стала очевидна еще в тот момент, когда маг одним ударом разбил Бьянку. Варрику бы отступить — альтернативные возможности были, — но то ли он слишком верил в свое красноречие, то ли вознамерился отомстить за арбалет… Вытащить его оттуда и не подставить под удар, да и самому не подставиться, возможным не представлялось - только прерывать ритуал, как и собирались изначально.

— Если ты думаешь, что это было просто, то нет, — ворчливо, но отводя глаза, говорила Хелена. — Хардинг пыталась его подстрелить…

— Стрелы вязли в воздухе как в воде, — грустно заметила гномка. — Никогда такого не видела.

Племянница сумрачно кивнула и продолжила:

— С магией мы соваться не рискнули, ее там и так было слишком много. Хорошо, что у меня с собой всегда есть запас, — она хлопнула по висящей на боку сумке, и я узнала звук. Так звякало только специальное алхимическое стекло, из которого делали особенно прочные бутыли и емкости для некоторых бомб. Учитывая наши общие вкусы…

— Ты их что, взорвала? — не поверила я. Ванда алчно уставилась на сумку и даже вытянула лапу в ее сторону, но Хелена благоразумно задвинула свой запас за спину.

— Нет. Вообще-то думала, но шанс был один, позиция неудобная… Я не решилась.

Племянница сунула руку в сумку и показала знакомую круглую бутылочку с перламутрово-белым туманом, проблескивающим лириумными искрами. Узнать его было несложно: точно такую же мне когда-то подарил Сезар, такие же изъяли у венатори. Такие в ограниченном количестве — цена у подобной взрывчатки была немаленькой — держала на вооружении стража Ферелдена, храмовники Церкви и Искатели Истины. Пришлось проявить чудеса дипломатии, в основном, Жозефине, конечно, чтобы Орлей смирился с тем, что ему рецепт не достанется. А севернее Недремлющего моря венатори по какой-то причине подобные исследования не вели.

— Лучше бы бросила, — с раскаянием добавила Хелена.

— Что это? — зачарованно поинтересовалась Ванда и вытянула лапу ещё подальше. Когти волшебным образом отросли совсем не кошачьи, но дотянуться до бомбы кошка всё-таки не смогла. Грач бросила на демонессу подозрительный взгляд и убрала игрушку в сумку.

— Антимагическая граната, — коротко пояснила я и мысленно добавила: “Потом расскажу. И подарю”. — Насколько помню, в Тевинтер мы их не завозили. Церковь тоже вряд ли поделилась. Откуда?

Хелена чуть смутилась.

— Ты Дориану рассказывала. А он записывал — не полный рецепт, так… я ту бумажку утащила. А потом к мастеру Аврарии прислали одну девицу, жутко высокомерную. Она объясняла что-то про свои исследования, и однажды речь зашла про эти бомбы. Я не подслушивала, они громко говорили, да ещё и при мне. Но вот… немного там, немного тут… я потом в лаборатории собрала. Но на нее нужен особый раствор лириума, мне его сейчас негде делать, лаборатории нет. А когда была лаборатория, я не хотела свое знание демонстрировать. Думала, успею ещё. А потом кунари и… вот.

— Альтесса Северина, наверно, была в ярости от того, что ее разработку после пары подсказок ферелденка повторила, — я рассмеялась. И покачала головой: Хелена удивляла, но каждый раз приятно. Как заперла от меня замок магией в своем доме, так и продолжала оригинальничать. — Ладно, с этим понятно. Что вы взорвали, если не самого Соласа?

— Статуи, — пожала плечами племянница. — Он их хорошо закрепил, конечно, но против моей взрывчатки мало что выстоит.

Я выгнула бровь и с насмешкой посмотрела на девчонку: лично мне были известны только два вида взрывчатки, которые с любыми статуями справятся — гаатлок и его аналог авторства Дворкина. Первый Хелене точно никто бы не дал, второй… второй я иногда готовила в лаборатории Башни Бдения. Не для боевых целей, мы микрозарядами пробивали шахты, когда исследовали Глубинные тропы.

В ответ на мой взгляд племянница густо покраснела, выдавая источник своих знаний, и пожала плечами. Оправдываться не стала, продолжила:

— Ритуал мы прервали, но поздно. Варрика уже ранили, а Тюрьму, видимо, вскрыли. Когда статуи рухнули и Завеса сошла с ума, из разрыва появились эти… эванурисы. Страшные как демоны, с рогами, щупальцами и черными глазами. Кожа тоже серая. На эльфов вообще не похожи.

— Вообще-то демоны красивые, — недовольно заметила Ванда. И милостиво добавила: — Некоторые.

Хелена внимания на этот комментарий не обратила, пожала плечами и закончила:

— Мне прилетело камнем в висок, так что я отключилась и дальше помню плохо. Но потом мне приснился Солас, сказал, что его втянуло в эту Тюрьму, что мы связаны моей кровью и что разбираться с его приятелями теперь придется мне. И я вот думаю... если мы связаны кровью, он и управлять мной может? И Варрика тоже он мне показал? Но зачем?

Ответа на этот вопрос я не знала, да он и не требовался. И потому перевела взгляд на гномку — будут еще какие-то ценные подробности? Но наша лучшая разведчица покачала головой:

— Больше ничего не было, леди Инквизитор. Нас они, кажется, не заметили, сосредоточились на Соласе. Мы же с Нэв решили, что против троих вдвоем не выстоим, и отступили. Куда делся Солас, я не видела. Варрик… Варрик лежал прямо там, на ступенях. Мы не смогли бы даже подойти к нему. Он жив?

— Жив, — твердо ответила Кассандра. — Но не просыпается.

— Моя очередь рассказывать, — согласилась я. — Раны Варрика вылечил нормальный целитель, но он действительно не просыпается. Ванда считает, что его дух отделен от тела…

— Не я считаю, а так и есть, — поправила кошка. — Я вижу.

— …и что он может оказаться в кинжале, — я указала на лириумное оружие. — Морриган сказала, что однажды уже такое случалось, так что вероятность довольно велика. Поэтому нам и нужен кинжал.

Хелена заколебалась, и Хардинг бросила на нее короткий взгляд.

— Ты ведь знаешь, зачем он нужен? — уточнила племянница.

— С его помощью установили Завесу, с его помощью ее можно снять. Вообще-то я бы предпочла, чтобы такая игрушка была в каком-нибудь более безопасном месте, чем твой пояс, но сходу придумать не могу, — признала я. — Так что готова тебе его вернуть, когда Варрик снова будет в порядке.

— С его помощью можно убить эванурисов, — поправила Хелена. — Солас так сказал. Им убили Митал.

Вот, значит, откуда Морриган знает… Вероятно, дух Митал перешел в кинжал, прежде чем отправиться путешествовать по миру в поисках смертной оболочки. Или не весь дух, а осколок? Ох, только бы Варрика не пришлось собирать по частям… Метафизически, конечно, но все же…

“Он не бог”, — успокоила Ванда. Видимо, стоило предположить, что у него душа поменьше? Или у гномов она более... не знаю... крепкая? В любом случае, уверенность подруги не позволяла тревожиться больше необходимого.

В этот момент лодка мягко затормозила, и у правого борта из тумана вынырнул очередной каменный причал. На тот, от которого мы отплывали, он был похож как две капли воды, так что я даже засомневалась — не навернули ли мы кружок по Перекрестку ради интересной беседы? Но нет, дорожка уходила на этот раз не в заросли Арлатана, а в хаотично разбросанные фрагменты зданий Минратоса. Причем это не были обломки или руины, именно фрагменты — целая башня, парящая отдельно от каких-либо зданий, ворота, абсолютно целые стены, перегораживающие пространство слева. Кажется, частью зданий они не являлись, а просто стояли посреди островка.

— Они вылезли из-за меня, — негромко проговорила племянница, не торопясь покидать лодку. — Поэтому мне и разбираться. Но ради Варрика…

Она все-таки встала, и я последовала за ней. Лодка исчезла, едва только Беллара, последняя из компании, ступила на причал, так что я даже не успела поблагодарить духа. Хелена проигнорировала исчезновение транспорта и предупредила:

— Нас каким-то образом выкинуло в Маяк. Это резиденция Соласа, она… как бы в Тени, но не совсем. Жить там можно. За Маяком следит Смотритель, он же помнит еще времени войны между Ужасным Волком и богами. Я собиралась прятаться там, никаким духам и демонам туда ходу нет, по крайней мере, по словам Смотрителя. Но подчиняются и дух, и место только тому, кто владеет кинжалом. Сейчас нам нужно к Драконам Тени, поэтому я его тебе отдам. Но ненадолго. В конце концов, с Варриком либо получится, либо нет, верно?

— Вроде того, — не стала спорить я. Главное — получить кинжал, а там мы будем пытаться столько раз, сколько понадобится. Не пойдет же Хелена на штурм особняка главного юстициара?

Племянница подарила мне еще один подозрительный взгляд и все-таки протянула спорный предмет. Когда я взялась за кольцо-навершие, она не сразу отпустила его и добавила:

— Мне жаль Варрика. Но я виновата не только перед ним. Как ты когда-то с Корифеем. Так что, надеюсь, ты сама принесешь его в штаб-квартиру.

Я фыркнула с досадой, вырвала кинжал и пообещала:

— Не переживай, эванурисам не отдам. И ты прекрасно знаешь, что через Дориана меня достать можно легко.

— Хорошо, — согласилась она. — Тогда, когда это закончится, надо обсудить, что делать будем. Мы вчетвером, — Хелена кивнула на своих компаньонок, — вряд ли справимся. А у тебя возможностей больше.

На это я пообещала уже серьезнее:

— Обсудим. Я уже думала о том, что Инквизиции пора снова выйти из Тени, а союзников у нас много.

До нужного элувиана мы дошли молча. Хелена думала о чем-то своем, я осматривалась — полученный кинжал изрядно поднял настроение, мне даже казалось, что я чувствую присутствие Варрика, хоть это и было, скорее всего, иллюзией. Поэтому внимание снова привлекли местные виды.

На этом острове соседствовали здания Минратоса и отчетливые неварранские мотивы — гигантские скелеты, гробницы, погребальные урны. Кассандра смотрела на них мрачно, мне даже в какой-то момент показалось, что зубами скрипнула, но комментировать не стала. На центральной части островка я едва не застряла: арки тут были каменными, невысокие заборчики тоже, но мне отчего-то вспомнился рынок Денерима, и сердце кольнула иголочка тоски. Стоило предупредить о происходящем моего короля, моего брата и моего мужа… Верховную Жрицу… многих. Снова собрать Инквизицию, призвать людей под свои знамена. Мы снова на войне.

А я собиралась лечить одного-единственного гнома и даже готова была саботировать работу оперативной группы, если кинжал им понадобится слишком рано. И, самое ужасное, какая бы тоска ни тянула, менять решение я не собиралась. К чему нужен мир, если мы позволим друзьям умирать?

* * *

— Я просил вас остаться дома, — холодно встретил нас главный юстициар. Свысока, с отчетливой усталостью в глазах и затаенным гневом осмотрел нас с Вандой, перевел взгляд на Искательницу и заметил: — Я рассчитывал на ваше благоразумие, Кассандра.

— Дело было слишком важным, — отрезала она. — У нас есть новости.

— Прекрасно, потому что час назад было назначено экстренное совещание с Инквизицией, — проговорил Маркус с еще большим холодом. — И только новости смогут как-то компенсировать наше опоздание.

— Мы не можем идти сейчас! — возмутилась Ванда. — Варрик…

— Следовало думать об этом раньше, — магистр заледенел окончательно, так что я не решилась даже представить, насколько он зол. Но кое в чем он был прав, так что я обернулась к подруге:

— Я все равно не знаю, что теперь делать. Ты знаешь?

— Более-менее, — неуверенно отозвалась демонесса.

— Тогда я оставлю тебе кинжал и разбирайся. Если не выйдет, то после этого совещания я найду Дориана и попробуем с ним. Он же некромант, должен разбираться в духах.

— Кинжал? — чуть оттаял Маркус. Но я отмахнулась:

— Потом. Или устроите допрос вместо совещания?

Он не ответил, но сделал приглашающий жест в сторону двери из особняка.

На этот раз в Магистериум мы поднимались вместе — причем втроем, Искательница отправилась в качестве еще одного члена Инквизиции. По дороге я увидела пару знакомых магистров — заместителя Аврарии из Карастеса, еще нескольких видела на заседании Магистериума, двоих — на ассамблее Анодата. Можно ли было считать их венатори или, напротив, противниками венатори? Маркус одинаково холодно кивал всем в знак приветствия, мы с Кассандрой и вовсе их игнорировали, нас же провожали любопытными взглядами. На основании этого сделать какие-то выводы было трудно, но я все же надеялась, что это лояльные нам люди. Демонстрировать свою, довольно приметную, физиономию — ни шляпки, ни плаща у меня не было, а красить волосы я давно перестала, — венатори не хотелось.

Опоздали мы и правда изрядно. В кабинете архонта собрались уже все посвященные — то есть он сам и Черный Жрец, — и в ожидании успели заняться какими-то бумагами и пузатой бутылкой с янтарной жидкостью. Судя по аромату, глава империи предпочитал вовсе не чай. Впрочем, учитывая разрывы и неразбериху в городе, вполне вероятно, что темы для обсуждения у главы империи и главы Церкви и так были, так что не слишком-то мы их задержали. Да и в любом случае, я даже не подданная Тевинтера, подчиняться не обязана.

В любом случае, стоило нам войти, как документы оказались отодвинуты на дальний край стола. На них с колен хозяина переползла белая кошка и растянулась во всю длину тушки.

Коньяк архонт тоже спрятал. Не то чтобы я так уж хотела алкоголя, но как-то негостеприимно получилось. Сразу видно — не Ферелден.

— Рад, что вы все-таки почтили нас своим вниманием, леди Инквизитор. Искательница, приятный сюрприз, — Радонис наклонил голову, что, по всей видимости, означало приветствие. Его Святейшество чуть привстал и поклонился, а Маркус нетерпеливо подтолкнул меня к креслу. Кассандре он уступил свое, придвинув ближе ко мне, а сам устроился на летающем диске. Радонис покосился на главного юстициара с заметным недовольством и начал это внезапное совещание:

— Полагаю, разрывы в Завесе вы наблюдали сами, дамы. Меньше, чем через сутки после них, на Магистериум было совершено довольно дерзкое нападение. К счастью, непродуманное, но сам факт, что наши противники перешли в наступление, тревожит. К тому же на этот раз они шли под лозунгами Лусакана и Разикаль. Воспоминания о жреце Думата еще живы, и Магистериум встревожен. Как и я. У вас будут комментарии, которые могли бы помочь нам в планировании стратегии?

Кассандра сурово нахмурилась, но промолчала и бросила встревоженный взгляд на меня. Я же… рассмеялась. Кажется, нервы все-таки сдали, последние сутки оказались слишком тяжелым испытанием.

— Они и тут успели, — пробормотала я и уронила лицо в ладони.

На этом гостеприимство главы империи все-таки проявилось, и мне в руку сунули небольшой бокал коньяка. Я послушно отхлебнула, надеясь привести мысли хоть в какое-то равновесие, и едва сдержала гримасу — у Фергюса вина были кислыми, и то мне не нравились, а эта дрянь огнем обжигала горло, горчила чем-то пережженым и только напоследок омывала гортань легким цитрусовым ароматом. Впечатление это исправить не могло, но я все же не жалела — мысли и правда чуть успокоились.

— Простите, это нервное, — озвучила я очевидное объяснение. — Сегодня я в роли очень дурного вестника, но зато хоть какие-то новости — мы только что вернулись из разведки. Во-первых, разрывы. Фен`Харел действительно начал некий ритуал, не знаю уж, снимающий Завесу или переселяющий эванурисов, главное, что что-то пошло не по плану. Завеса едва выдержала, а пленники оказались на свободе. Сам Ужасный Волк, скорее всего, занял их место — по крайней мере, его нет ни в материальном мире, ни в Тени. Во-вторых, нападение. Как я уже говорила, эльфийские боги напрямую связаны с тевинтерскими драконами. За сутки… чуть больше… они успели поработить всех эльфов Арлатана, мы видели их в лесу. И каким-то образом они, похоже, связались с венатори. Поэтому у сектантов новые лозунги.

Светить участие своей племянницы и своих подчиненных в ритуале я не пожелала. На мой вкус, вины Хелены в этом было столько же, сколько вины Хоука в побеге Корифея — иногда дерьмо просто случается, без чьей-то вины. Но раз она сама винила себя, то и другие могли пойти по тому же пути. Ввязываться в разборки “кто больше виноват” я не хотела. Да и какая разница?

Мою короткую речь мужчины встретили молчанием. Потом Иквитас Второй, не спрашивая разрешения, придвинул к себе бокал и бетылку, налил коньяка и выпил залпом.

— Вы действительно дурной вестник, леди Инквизитор, — заметил он. Но не зло, скорее, как-то обреченно — и мне подумалось, что он может знать чуточку больше, чем архонт. Вряд ли главу империи интересовали Драконы Тени и их деятельность, а вот тот, кого во внешних кругах города знали как Ашура, точно знал, кто и чем занят.

— У вас есть представление, чего нам следует ждать? — Радонис от возлияний удержался, но как-то машинально погладил свою кошку, явно успокаиваясь таким образом.

— У венатори появились реальные божественные покровители, — озвучила я очевидное. — Вам виднее, как они себя теперь поведут, но я думаю, что как минимум обнаглеют. Насчет эльфов... если вдруг заметите эльфов с лириумными валласлинами, то это с большой долей вероятности новые слуги эванурисов. Есть только один обладатель лириумных клейм, кто не попадет под их власть — бывший раб магистра Данариуса, сейчас его вроде бы зовут Лириумный призрак, магистр Красс с ним знаком. Но насчет эльфов можете не беспокоиться, с ними уже работают. Возможно, удастся вывести их из подчинения, тогда у нашего противника не будет хотя бы одной армии. Гилан`найн занималась экспериментами с живой материей, и если не бросила это увлечение — нас ждет знакомство с новыми, неизвестными чудовищами. Но самое плохое в другом… Напомню вам, что Лусакан и Разикаль — больше не Древние боги, а архидемоны. И если они пробудились, значит, нас ждет Мор. Двойной Мор, если быть точнее.

Архонт прикрыл глаза и что-то проговорил, но так тихо, что я не услышала. Впрочем, это вряд ли предназначалось широкой публике.

— Что вы собираетесь делать? — поинтересовался Маркус. В отличие от коллег, которые пока явно переваривали новые сведения, он выглядел задумчивым и сосредоточенным, словно уже составлял план действий. Зная его — возможно, это и было так.

— Закончу дела в Минратосе и отправлюсь на юг, — я пожала плечами. — На Вейсхаупт особой надежды нет, у Стражей почти десять лет назад случился небольшой раскол на почве внутренней идеологии, и с тех пор он только рос. Пару лет назад вести от Первого Стража перестали приходить, так что я рассчитываю только на брата. Все Серые Стражи юга у него в подчинении, и если против Мора кто-то поможет, то они. Потом объявлюсь официально и попробую снова собрать коалицию стран, как в прошлый раз. Верховная Жрица на нашей стороне, король Ферелдена тоже, у меня есть друзья среди правителей Вольной Марки, свои люди среди Воронов, наша несравненная леди Жозефина…

— Я найду, кому написать в Неварре, — негромко вставила Кассандра. — И подниму по тревоге Орден.

Я кивнула и добавила:

— Попробую обратиться к кунари. Понимаю, конечно, что у них там завоевание, бунт и прочие развлечения, но ситуация…

— Полагаете, они пойдут на контакт? — уточнил Маркус. И я качнула головой:

— Нет. Аришок был единственным, кто настроен совместно решать проблемы, потому что это выгодно. Остальные, скорее всего, предпочтут отгородиться — армии у них больше нет, а ремесленники воевать не умеют. Что до Антаама… мне не хватает информации. Но не попробовать я не могу.

Он кивнул. Больше меня ни о чем не спрашивали, да и вообще настроение в кабинете было почти похоронным. Пару минут посидев в тишине, я встала — совещание явно закончилось, вместе с запалом у совещателей. Или, что скорее, дальше они предпочли бы обойтись без посторонних — нам с Искательницей точно нечего было делать при решении судьбы Тевинтера.

— Архонт Радонис, — позвала я. Он перевел взгляд с кошки на меня и кивнул, предлагая продолжать. — Я собираюсь вернуться, когда организую юг. Для начала — сама по себе, с отрядом, возможно, следом придет армия. Эванурисы сейчас на вашей территории, но они — общая проблема. Вы позволите мне не беспокоиться о пересечении границ?

Он махнул рукой.

— Полагаю, обсуждать этот вопрос мы будем в том случае, если удастся победить. Делайте свою работу, леди Инквизитор.

Я благодарно кивнула: воевать еще и с официальной армией Тевинтера мне не хотелось. В прошлый раз этого удалось избежать, но мы ушли максимально быстро, да и попали-то сюда, провожая Маркуса. В этот раз уверенности, что удастся решить дело за пару дней, у меня не было. Впрочем, пока не было и армии.

Возвращаться нам пришлось одним: главный юстициар остался планировать дальнейшие действия. Особой сложности это не составило: коридоры Магистериума особой разветвленностью не блистали, так что даже я сориентировалась почти сразу. Летающая платформа тоже послушно отвезла нас вниз — она требовала всего лишь магического импульса для активации, и на это моих способностей хватало с головой.

Дорога по улицам оказалась довольно долгой: платформа приземлялась на противоположной от особняка магистра Красса стороне Первого круга, и пройти напрямик, через площадь Архонта, не вышло — стража перекрыла дорогу. Было ли это следствием нападения на Магистериум или веселой ночи с разрывами, но прогулка грозила превратиться из пятнадцати минут в час, а то и больше. Увы, выбора не было — на совещание нас провел Маркус, ему стража не рисковала заступить дорогу, но об обратной дороги не позаботился. Не то чтобы я была в претензии, конечно...

По дороге я пыталась прикинуть наши дальнейшие действия, вспоминая, что там сейчас из проблем на юге. Порождений тьмы отогнали, если верить Светлячку, но теперь я в который раз задумалась, отчего они так рвались на поверхность? Неужели предчувствовали скорый Мор? Но кто мог быть уверен, что ритуал пойдет не так, что он вообще состоится? Не Солас же гарлокам подсказывал. Да и если бы предчувствовали — какой смысл выбираться и нападать заранее? Я не очень хорошо помнила, что там было перед Пятым Мором: вспоминать об этом никто не любил, а сама я этого времени не застала. Была ведь та битва при Остагаре, после которой короля Кайлана распяли на железном шесте, а отряд Фергюса попал в засаду. Архидемон тогда точно не вылез, но уже очнулся ото сна. Выходит, Лусакан и Разикаль не стали? Но кто их разбудил? Не сектанты же со своим нападением на Большой турнир...

Или связи между грядущим Мором и вылезающими гарлоками все-таки нет?

Была и еще одна проблема: когда скверна начала меняться, большинство Серых Стражей предпочли пройти через ритуал Алексиуса, чтобы не попасть под эти изменения. Кто будет убивать архидемона?

Но это были вопросы будущего. Пока непонятно, насколько отдаленного, но все же прямо сейчас они особого значения не имели. Армию порождений тьмы на юге отогнали, Ферелден получил передышку. Орлей, отчасти, тоже, но там были и какие-то политические проблемы — чем могут помешать они, я не знала. Титаны, кажется, пока угомонились…

Кассандра едва не сбила меня с мысли, развернув на очередном перекрестке — я собиралась пойти кратчайшей дорогой к особняку, она же выбрала другой путь. Смысла в этом я не усмотрела, но и разницы особой не было: все равно мысли стоило привести в порядок.

Титаны! Мы ведь шли в Арлатане по следу магии титанов! И единственная, кто подходил… Неужели Нитка Хардинг стала Безупречной? Мне не показалось, что в ней что-то изменилось, но слишком подробно я не приглядывалась, конечно… Надо будет спросить, когда мы снова встретимся.

Но пока что нас ждал только лириумный кинжал, Ванда и Варрик.

Мы еще трижды поворачивали, и в последний раз я все-таки обратила внимание, что на отвергнутых Искательницей улицах находились какие-то люди. Возможно, в другой раз я бы не обратила внимания, но после нападения венатори на Магистериум... Магами они точно были. Вражескими? Кто знает. Проверять на практике, кому они служат и знают ли нас в лицо, не хотелось.

Так что прогулка растянулась на все полтора часа, и будь мы в другом городе или хотя бы другом районе — я бы предпочла выйти на крыши. Но в центре Минратоса шанс напороться на чье-то охранное заклятье был слишком высок.

Дошли мы все-таки без проблем. Проблемы начались внутри: Ванда злилась. Мое настроение тоже значительно упало с момента возвращения с Перекрестка, но демонесса переплюнула меня по всем фронтам.

— Я пробовала и так, и эдак, — шипела она. — И по-хорошему, и магией внутрь влезть пыталась, даже поменяться местами... Ничего! Но он там! Я чувствую, я точно знаю!

— Знаешь? Или хочешь знать? — дрогнувшим голосом уточнила Искательница. Но Ванда оскалилась и отрезала:

— Знаю! Так, мы собирались найти Дориана. Он точно справится. Идем сейчас же!

— Его может не быть на месте… — заметила я. Не то чтобы идти никуда не хотелось — чем быстрее мы разберемся с Варриком, тем спокойнее мне будет за него, и тем быстрее мы сможем заняться делами. Но шансы просто пойти и найти целого магистра, занятого еще и подпольной деятельностью, я оценивала здраво. Бегать по городу можно до посинения, и Дориана при этом не встретить.

— Подождем! Вызовешь! — отрезала демонесса, схватила меня за руку и потащила обратно на улицу.

Вызвать я могла и прямо в особняк, о чем сразу и напомнила. Но надолго в доме мы все же не задержались: первая же попытка показала, что затея провальная. Дориан не откликался на кристалл памяти. Это не слишком пугало: означало всего лишь, что он не слышит вызова, — но определенно мешало. Мы достаточно часто общались, чтобы я запомнила: если магистр Павус не ответил сразу, ждать бесполезно.

Поняв, что быстро вызвать приятеля не выйдет, Ванда снова схватила меня за руку и потянула на улицу. Кассандра молча последовала за нами — то ли боялась оставаться один на один с бессознательным писателем, то ли беспокоилась за нашу безопасность…

Первую часть пути я склонялась к первой версии. По крайней мере, никто не пытался нас задержать, даже подозрительные личности с нашего маршрута пропали. Но когда между Третьим и Четвертым кругом нам перегородили дорогу пятеро незнакомцев и оказалось, что Искательница к бою готова, мнение изменила. И заодно мысленно поблагодарила подругу за компанию: вдвоем мы с Вандой могли бы и не справиться. Втроем шансов было существенно больше.

Кассандра тихо выругалась сквозь зубы и развернулась, прижимаясь к нам спиной. Короткий взгляд назад показал, что врагов у нас больше пятерых. В том, что перед нами венатори, я не сомневалась, как и в том, что шансов стало гораздо, гораздо меньше. Потому что сзади дорогу перекрыло человек десять.

— Что вам нужно? — решила на всякий случай уточнить. Вдруг скажут, что ошиблись?

— Убоись Ночи или овладей ей, — чуть кривовато усмехнулся один из нападающих. Фразу я знала, она принадлежала культу Лусакана, так что последние сомнения в личности нападающих отпали. И он тут же подтвердил: — У тебя есть то, что принадлежит Великому Богу.

Увы, на этом беседа закончилась. Я едва успела вытащить шест и окружить нас троих барьером. Кассандра в первый же момент сумела двоих зацепить какой-то своей способностью — они задергались на пару мгновений, а потом упали. Увы, нам это не слишком сильно помогло: оставшиеся венатори только разозлились, и ответкой прилетел такой огненный шар, что мой барьер исчез почти моментально, а следом за ним осыпался и защитный амулет. Демонессе огонь вреда как будто не причинил, а Кассандра успела спрятаться за своим щитом — но даже у него металлические окантовки слегка оплавились.

Ванда снова взялась за своей пулемет, но на этот раз удача отвернулась: лириум все-таки кончился, так что удалось убить еще троих да одного ранить в руку. Демонесса зло застонала и демонстративно закатала рукава, словно собралась отрывать головы голыми руками. Я сомневалась, что удастся: идиотами нападающие, к сожалению, не были, и приближаться нам не позволяли. Было приятно, конечно, избавиться от пятерых противников разом, но оставался еще десяток.

Шансов отбить в дальнем бою не было совсем — Искательница свои возможности уже исчерпала, у нас с Вандой были только не слишком сильные заклинания. От них венатори только отмахивались, при виде моего огненного шара один даже хохотнул. В приливе злости я тут же угости его молнией — они получились не в пример лучше, — но глобально это ничего не меняло.

— Прикройте меня, — шепнула подругам. Был один раздел магии, в котором я без излишней скромности была хороша: руническая. Конечно, в идеале руны стоило рисовать лириумом, начитывать заклинания, делать вообще все в спокойной обстановке... но времени и возможности у нас не было. Вытащив Assan и навесив на себя барьер, я опустилась на колени и принялась вычерчивать кинжалом огромную руну защиты прямо в камне. Победить она не поможет, но хотя бы защитит...

Венатори не сразу поняли, чем я занята, и фору я использовала, чтобы вписать одну руну в другую — полной защиты они не давали, но если наложить одну на другую, может, удастся продержаться подольше? Единственная надежда была на помощь со стороны — атакующих рун у меня не было, да и рисовать их на расстоянии я не умела.

Увы, уже на второй руне противник осознал, что атаковать нас не удается. Сразу трое налетели с разных сторон, теперь с мечами, но до меня добраться не смогли — Искательница связала боем двоих, последнего забрала Ванда. Ему не повезло больше всех: демонесса изрядно разозлилась из-за задержки, так что и правда начала отрывать голыми руками конечности — руки, правда, не головы. Благодаря ей я успела закончить вторую руну, но за третью уже не взялась.

— Будут какие-нибудь предложения? — поинтересовалась я, оценив свою работу.

Заклинания вязли, но все же проходили сквозь рунический круг, однако мы успевали отойти. Единственный брошенный нож бесславно упал на землю. Подходить у нам поближе и рисковать ввязываться в ближний бой венатори не торопились — для нас это было бы куда удобнее. Сейчас же они притормозили с атакой, у нас возможности вообще не было, так что драка вынужденно затихла. Вот только уйти по своим делам мы не могли.

Впрочем, у нас с Вандой было еще одно неплохое заклинание: долийские корни. Я освоила еще их модификацию с шипами — правда, получались они не очень длинными, поэтому венатори удалось разве что уколоть в зад. Настроения им это не добавило, но особого вреда не причинило.

— Забирай кинжал и лети, — негромко предложила Ванда. — А я нас левитирую куда-нибудь, когда они побегут за тобой.

— Нет, — отрезала Кассандра. — Нас подстрелят, стоит только оказаться вне защиты.

Демонесса вздохнула и согласилась.

А потом всю площадку накрыло красными молниями. Они выжигали черные линии на каменных стенах и лицах противников, но волшебным образом не трогали нас. Что-то мне подсказывало, что, пожелай таинственный спаситель испепелить и нас, руны помогли бы постольку-поскольку. Я даже накинула барьер заново — на всякий случай, — потому что смотреть на алые молнии было очень страшно, почти так же, как под атакой Корифея. Но очень хотелось верить в лучшее — хотя бы потому, что нас молнии так и не тронули.

Когда последний противник — тот самый, что заговорил со мной перед дракой, — упал, из соседнего переулка вышла хрупкая светловолосая женщина с крупным золотистым посохом, в оголовье которого сиял алый кристалл. И посох, и женщина были мне прекрасно знакомы.

— Леди Инквизитор, — первой поприветствовала наша спасительница. — Кажется, я была в долгу перед вами. Теперь долг исполнен.

— Магистр Кальперния, — я выдохнула. — Вы невероятно вовремя.

Бывшая глава венатори, только что уничтожившая своих бывших последователей кивнула, принимая благодарность. А я смотрела не столько на Кальпернию, почти не изменившуюся за десять лет — морщин немного прибавилось, волосы еще чуть посветлели, веснушки выцвели, глаза потемнели, да и все. Черную мантию сменил костюм глубокого фиолетового цвета. И посох. Посох был не тем, что я помнила, но все же знакомым — когда-то мы с Хоуком оставляли его в сокровищнице тэйга Вальдасин. Когда-то во время войны с Корифеем он оттуда пропал.

Вот, значит, кому достался.

Кальперния, явно решив, что инцидент исчерпан, неглубоко поклонилась, прощаясь и уже повернулась к тому переулку, откуда появилась...

— Стой, — громким шепотом проговорила Ванда и схватила меня за руку. — Корифей ведь с ней тоже собирался какую-то хрень сделать, сосуд не сосуд. Она должна знать, что делать!

Я посмотрела на бывшую главу венатори. Каков шанс, что она и правда сможет нам помочь?

---

1) Банка — лавка для гребцов в виде поперечной доски

Вернуться к тексту

Классическая симфония обычно состоит из четырёх частей:

1-я — в быстром темпе (аллегро), в третьем разделе (реприза) повторяется экспозиция.

Ставни сотрясались от ударов, и даже заклинания в окнах жалобно звенели, как самые обычные стекла. Впрочем, тонкого звона было почти не слышно за грохотом, доносившимся снаружи. Сверкали молнии, то и дело в глаза били вспышки пламени. Выглядело это не просто страшно, а откровенно жутко… Даже попытка Соласа не то сорвать Завесу, не то вскрыть тюрьму эванурисов казалась какой-то бледной в сравнении. В конце концов, там катастрофа намечалась далеко от дома, сейчас же она билась прямо в двери.

Во всяком случае, старалась биться в двери. Но пока что защитные заклинания, те самые, воевать с которыми я не рискнула неделю назад, успешно справлялись. Даже как-то слишком успешно: при виде нескольких кучек пепла, оставшихся от рискнувших сунуться к дверям врагов, по спине пробегал холодок. А если бы я решила тогда подойти поближе?

— Любопытно, когда им надоест, — равнодушно заметил Маркус.

Мы сидели в гостиной и пили чай. По крайней мере, так планировалось. На самом деле пить чай с таким аккомпанементом было сложно. Первые несколько минут даже невозможно: стража попыталась исполнить свой долг, и весь отряд сейчас лежал на мостовой. Умирали они неприятно.

— Тебя это не беспокоит? — чуть напряженно спросила Кассандра. Она заняла кресло напротив окна, рядом, на столике, стояла чашка чая, но щит прикрывал левый подлокотник, а меч она и вовсе держала на коленях. На него то и дело косились все присутствующие: слишком уж хищно оружие смотрелось посреди комнаты. Но убрать не попросил никто.

— Дом прекрасно защищён, Кассандра, — магистр пожал плечами, отошёл от окна и присел в соседнее с ней кресло. Казалось, ему и правда все равно — на лице было полнейшее равнодушие, даже не холод, которым обычно он прикрывал истинные эмоции.

Место возле окна тут же заняла Ванда, до того момента наворачивающая круги по комнате. Она, в отличие от Маркуса, старалась не высовываться из-за занавески, чтобы не провоцировать нападающих — они, кажется, всё-таки начали уставать, но при виде человека, следящего за ними из окна, снова активизировались.

— Меня пугает ваша защита, — честно признала я. Выглянув в окно один раз, как раз в тот момент, когда один из венатори вспыхнул факелом и прогорел буквально за двадцать секунд, я старалась больше не подходить и не смотреть. Демон с ним, с наблюдением. Нервы дороже.

— Да, защита здесь несколько… параноидальная, — неожиданно согласился главный юстициар. — Лучше защищены только Магистериум и Дворец архонта. Полагаю, взять штурмом Серебряный шпиль будет проще… Но, как вы можете наблюдать, напрасной ее не назовешь.

— То есть это у тебя нормальное развлечение? — хмыкнула Ванда.

Ей происходящее явно нравилось, на кончиках пальцев то и дело загорались огоньки и тут же пропадали, стоило демонессе только вспомнить, что участие в битве принять не выйдет. Магистр Красс с самого начала запретил открывать окна: защита была контурной, как он выразился, и стоило этот контур разорвать хотя бы в одном месте, как остальной особняк окажется под ударом. Это вызывало у скучающей подруги явную досаду и ограничивало нас в действиях, несколько напрягало меня… но куда меньше, чем сам факт нападения. Уйти мы всегда могли через элувиан, но если они готовы напасть даже на особняк главного юстициара ради этого кинжала…

Но было бы забавно отправиться на рынок, на прогулку или, к примеру, в Магистериум — собрать там помощь, а потом зайти в спину венатори. Они бы точно оценили.

Увы, этот план Маркус тоже забраковал: у него был способ связаться с подчиненными из дома, и он успел это сделать в самом начале нападения. Теперь стоило дать время юстициарам организовать контратаку и затем смотреть, как венатори наконец-то отправляются туда, где им самое место: на тот свет или на каторгу.

— Путь к должности был непрост, — спокойно ответил третий в империи человек и взял в руки чашку. Она была фарфоровой, хрупкой, почти просвечивала — и при этом в мужских руках смотрелась вполне уместно. Про Кассандру, да и про себя, я такого сказать не могла.

Как ни странно, бывшая рабыня Кальперния с фарфором в руках тоже выглядела гармонично — ее тонкие музыкальные пальцы красиво, едва касаясь кончиками, обнимали хрупкий бочок. Правда, чуткость и элегантность вовсе не означали расслабленности: ученицу и сподвижницу Корифея, хоть и поменявшую сторону, явно напрягала компания Маркуса, и выглядела она напряженной как струна. И молчала — словно сама не слишком понимала, как здесь оказалась.

Меня это тоже удивляло: никаких долгов между нами не было, но она как-то слишком легко согласилась отправиться с нами и помочь с кинжалом. Возникла даже мысль, что все неспроста: когда-то Кальперния командовала венатори, и теперь, когда им нужен кинжал для новых хозяев, она с такой готовностью пошла с нами… Но это было совсем не в ее характере. Вернее…

Может быть, бывшую противницу я знала плохо, совсем не знала, если уж честно, но одно было неоспоримо: она была категорически против рабства и делала все, чтобы освободить от него людей. Эванурисы уже продемонстрировали свое отношение к этому вопросу — на эльфах Арлатана. Ожидать, что бывшая рабыня станет им служить, было так же логично, как и бояться увидеть Фенриса в стане противников. К Фен'Харелу он ещё мог бы присоединиться, если бы обстоятельства сложились подходящим образом, к Эльгар’нану — никогда.

— Я довольно неплохо подкована в теории магии, — отвлеклась я от новой союзницы и посмотрела на юстициара. — Классической — и из наших Кругов, и той, что изучают в Тевинтере, древней эльфийской, авварской, даже немного о магии крови знаю… но такие защитные заклинания мне не попадались.

Маркус немного помолчал, разглядывая меня и покручивая чашку в руках. А потом с прохладцей улыбнулся:

— Полагаю, вы помните о моем отношении к магии крови, моя дорогая. Тем не менее, я практичен. Защиту этого особняка накладывали ещё в те времена, когда в ходу были жертвоприношения Древним богам. Эти подвалы видели не один ритуал и не одну смерть. Будь это что-то опасное для окружающих, я настоял бы на уничтожении. Но жертв уже не вернуть, владельцы тоже сменились не раз, а защита позволит пережить даже сорванную Завесу. К тому же этот особняк — исторический памятник, культурное наследие… вам, с вашей любовью к архитектуре, должно быть виднее.

— Да, для окружающих опасности она совершенно не представляет, — хмыкнула Ванда, демонстративно покосившись за окно. Я, вспомнив человека-факел, невольно передернула плечами, Маркус столь же демонстративно демонессу проигнорировал. Отпил чай и, не глядя на меня, поинтересовался:

— Раз уж мы заговорили о магии крови… Вы ничего не желаете мне рассказать, моя дорогая?

Значит, всё-таки почуял… но либо не уверен до конца, либо все же готов закрыть глаза — не ради меня, конечно, ради Варрика. Но дергать демона за когти я не пожелала, поэтому твердо ответила:

— Нет. Рассказать о магии крови я вам ничего не хочу, как и вообще иметь к ней отношение. Думаю, вам, как юстициару, о ней известно больше, чем мне.

Маркус хмыкнул, но настаивать не стал. А вот Кассандра бросила очень выразительный взгляд — и тоже промолчала.

“Думаешь, поверил?” — с сомнением спросила Ванда, снова отворачиваясь к окну.

“Нет, — я едва удержалась от того, чтобы пожать плечами. — Но и сам, похоже, предпочитает на некоторые вопросы ответов не знать”.

Как и Кассандра, судя по всему.

Интересно, Каллен отнёсся бы так же лояльно? Он ведь знает, что я не питаю страха перед магией крови и не занимаюсь ей только потому, что нет необходимости… ну и ещё из уважения к нему. Простил бы? Ради Варрика и ради меня самой — возможно. С того момента, когда магия мне только открылась, я научилась больше доверять мужу. Но, пожалуй, некоторые вещи лучше всё-таки придержать. К чему попусту волновать близких?

Да и шансы, что я когда-то ещё свяжусь с этой дрянью, после нашего лечения стали ещё ниже, чем раньше. Сдержать эту плотину энергии и шепотков… к чему мне такой риск и столько силы?

— Магистр Кальперния… насколько я знаю, вас так и не лишили звания магистра, — перевел тему магистр Красс. — Расскажите нам, что вы собираетесь делать с нашим бессознательным другом.

Женщина аккуратно отставила чашку, подравняв ее по узору на столе — то ли выгадывала время на формулирование ответа, то ли внимание юстициара оказалось слишком неожиданным. Однако нам свое смятение она не показала.

— Я полагала, вы спросите об этом раньше, магистр, — негромко проговорила она и постаралась улыбнуться. Вышла эта улыбка уставшей. — Я проведу небольшой ритуал: нащупаю душу вашего друга в кинжале и перемещу ее в тело.

— Вы уверены в своем успехе? — светски уточнил юстициар. Магистресса пожала плечами:

— Насколько это возможно. Я не делала ничего подобного раньше. Но пришлось довольно много узнать о духах.

Дом сотряс ещё один взрыв. Ванда закусила губу, и я почувствовала исходящие от нее волны досады и разочарования: демонессе ужасно хотелось ответить на удар и устроить побоище, но сил оборонять особняк в одиночку не хватало. Рисковать же всеми остальными, особенно теми, кто защититься сам не может, она не хотела.

Маркус едва заметно поморщился и кинул нетерпеливый взгляд за окно. Даже не слыша его эмоций, я могла предположить, о чем главный юстициар думает: где там помощь, почему так долго собирается? Первое предположение, основанное на высказанном Нэв Галлус недоверии, я уже озвучивала, но магистр холодно его отверг. Но не думать о том, что среди его подчинённых найдется предатель, а то и не один, не мог.

И потому снова обернулся к Кальпернии.

— Насколько я помню, ваш бывший наставник собирался провести с вами подобный ритуал?

Женщина чуть замешкалась, ей говорить на эту тему заметно не хотелось. Но все же ответила:

— Не совсем. Корифей не собирался извлекать мой дух из тела, только связать его. Но изучая его ритуал и способы противодействия, я узнала многое.

— Способы противодействия? — вскинул брови магистр Красс, игнорируя снова усилившийся шум с улицы. Но голос чуть повысил, просто потому, что иначе рисковал остаться без ответов. — Этому можно как-то противостоять?

Бывшая ученица одного из самых сильных и образованных магов, которых видел век Дракона, встала с кресла и спросила в ответ:

— Какую войну вы бы назвали лучшей, магистр?

Маркус в очередной раз покосился на окно и хмыкнул.

— Ту, что не началась. Я понял вашу мысль.

— Хорошо. Я думаю, стоит начать ритуал. Для него все готово, — Кальперния коротко склонила голову, почти кивнула, прощаясь, и направилась к двери.

Готовилась она долго, почти сутки. Вся гостевая спальня, куда положили Варрика, сейчас напоминала логово безумного ритуалиста — несколько рунических печатей на полу и стенах, руны на груди самого пациента, ещё одна, в десятки раз сложнее, вокруг кинжала. Эта печать была трехмерной: лириум, которым пользовалась Кальперния, парил в воздухе, образуя сферу, расписанную рунами. Узнавала я от силы четверть, но даже эта четверть не использовалась ни Кругами юга, ни в Тевинтере. Мне они встречались в книге Архитектора, которую удалось выпросить; и вот теперь я задумалась, что просить надо было активнее и больше. Не может такого быть, чтобы Корифей сумел найти книги своего времени, а его коллега — нет. А ещё был гримуар Флемет; его я начала изучать, но напоролась на какой-то особо кровавый ритуал и отложила книгу подальше — пока не увидел муж. Возможно, зря.

Но душу грела мысль, что Маркус знает об этом разделе магии ещё меньше.

Увидев Кальпернию в своей гостиной и выслушав наши планы относительно ее участия в судьбе Варрика, главный юстициар несколько минут молчал, потом холодно уточнил:

— Вы планируете воспользоваться магией крови?

— Нет, магистр Красс, — до этого бывшая венатори заметно нервничала, но на прямой вопрос ответила куда увереннее. — Вам должно быть известно, что магия крови затрудняет общение с духами. Поэтому ее использование в таком ритуале полностью исключено.

— Комната в вашем распоряжении, — чуть дружелюбнее ответил он. — Если будут нужны какие-то ингредиенты, дайте знать.

Возилась с этими рунами Кальперния почти сутки: лириума извела невероятное количество, несколько сложносоставных зелий, о половине из которых я слышала впервые, и целый ящик бодрящих — как сказала она сама, останавливаться в отрисовке печатей нельзя, по отдельности они нестабильны и быстро теряют энергию. И едва она закончила и прилегла отдохнуть, как дом сотряс первый взрыв.

— Вы уверены, Кальперния? Не могу сказать, что времени у нас навалом, но все же немного есть.

— Благодарю, леди Инквизитор, — обернувшись, качнула головой магистресса. — Будет лучше, если я потрачу время с пользой.

— Вам будет нужна какая-то помощь? — уточнила я на всякий случай.

Но женщина покачала головой, и я отстала. В конце концов, она понимает, что делает, а я — нет, так к чему навязываться? Вредить нам поводов у нее нет.

Стоило Кальпернии выйти за дверь, как шум за окнами притих. Несколько минут мы напряженно прислушивались, а Ванда ещё и присматривалась, и она же первой нарушила тишину:

— И что, они вот так просто уходят?

Я тут же метнулась к окну — оценить, что противник задумал; не верилось мне, что венатори так легко отступили. Маркус подошёл почти в то же мгновение, а ещё через пару секунд присоединилась Кассандра, и мне подумалось, что окна могли бы быть и пошире.

— Меняют дислокацию, — поправил демонессу главный юстициар, понаблюдав с минуту за противником. — Полагаю, их оповестили о сборе моих людей, так что тут готовится сюрприз.

— Это почти война, — заметила Искательница. — Их не пугают разрушения?

Хотелось ответить, что уже не испугали: полчаса бомбежки от любого другого здания оставили бы одни руины. Но я понимала, о чем она говорит. Одно дело — разрушить особняк, другое — полноценные боевые действия против отряда противника. Здесь одним зданием вряд ли обойдешься.

— Это война, Кассандра, — поправил Маркус. — И она длится уже десять лет. До сих пор венатори предпочитали вести свои дела тихо, но теперь, как выразилась леди Инквизитор, обнаглели. Сомневаюсь, что это последнее нападение. Если этот Маяк, о котором вам рассказала Грач, настолько неприступен, возможно, лучше и впрямь переместить кинжал туда. Я уже привык к виду из окна и не слишком хочу его менять.

Вид из окон второго этажа и впрямь был ничего: небольшая оранжерея на крыше особняка напротив, а за ней — площадь перед Дворцом архонта и сам Дворец. Разрушать их определенно было бы жаль.

— Переместим, — пообещала я. Маркус коротко кивнул и предупредил:

— Я должен связаться с Тиберием, согласовать изменения в планах. Наблюдайте за венатори.

На это кивнула уже Искательница, а я уточнила:

— Венатори об этом не узнают?

— Нет. Этот способ невозможно отследить.

— Секретная разработка? — поддела я, вспомнив парящий диск. Но главный юстициар ушел от ответа в буквальном смысле — покинул гостиную.

Потянулось ожидание. Из комнаты Варрика не доносилось ни звука, более того — даже магии я никакой не чувствовала. Ванда на мой вопросительный взгляд тоже покачала головой, Кассандра, правильно разгадав наши переглядывания, чуть помрачнела. Но отойти от окна мы опасались: вдруг венатори придумают что-то новое? Конечно, хватило бы и одного наблюдателя, но это была иллюзия хоть какой-то занятости — никаких других дел у нас не было. Помешать Кальпернии мы опасались, Маркусу под горячую руку попадаться не хотелось — отругать не отругает, но гадость какую-нибудь скажет. Уверилась я в этом мнении минут через пять, когда магистр вернулся в комнату — холодом от него веяло с первого взгляда, глаза казались ледяными. По всей видимости, с причиной задержки я все-таки угадала — что-то было нечисто и среди самих юстициаров. Впрочем, рассказывать он ничего не стал, долил чаю в свою чашку и о чем-то глубоко задумался.

За полчаса я успела известись, а венатори — предпринять еще одну попытку атаки, на этот раз чуть более продуманную: чуть ли не у самого особняка появился демон гнева и попытался миновать защиту. До сих пор она сжигала всех, подошедших слишком близко, но огня этот противник не боялся. Наверно, будь защита хоть немного проще, что-то могло бы и выгореть… возможно, в прямом смысле… но она оказалась действительно параноидальной: огонька превратило в ледяную статую даже до того, как он подлетел к ближайшей кучке пепла. На этом атака снова заглохла, а противник затих. Кальперния по-прежнему молчала.

Маркус снова подошел к окну ровно в тот момент, когда в особняке напротив что-то негромко взорвалось. Кому он принадлежал, я не знала, но главный юстициар холодно улыбнулся, распахнул шторы пошире и встал так, чтобы снаружи его хорошо было видно. Еще и руки на груди демонстративно скрестил.

Еще один взрыв раздался справа по улице. Чуть в стороне мелькнул блик изумрудного пламени, заставивший меня дернуться. Но после него над улицей повисла тишина, словно больше ничего не происходило, а ещё через пару минут пред очи начальства вышел знакомый мужчина — я помнила его по битве в Арборской глуши. Вообще-то тогда я так и не запомнила имен неожиданных помощников, так что только теперь смогла узнать, кто же был правой рукой главного юстициара.

Магистр Красс повелительно махнул рукой командиру этой операции, а потом щелкнул пальцами, снимая защиту. И скомандовал уже нам:

— За мной.

Идти пришлось недалеко, до кабинета. Догадаться, что нам позволят поприсутствовать при отчете о проведенном задержании, было несложно, но мне отчего-то не захотелось демонстрировать наше присутствие постороннему. Так что, подтянув подруг поближе и устроившись в углу, я накинула на нас невидимость. Маркус, разумеется, заметил, но комментировать не стал.

Едва мы затихли, в кабинет вошел наш вестник.

— Тиберий, — главный юстициар в меру приветливо кивнул и велел: — Докладывай.

— Угроза устранена, — лаконично отозвался Тиберий. — Из двадцати восьми выжило трое, один не проживет часа без помощи целителя. Магистров среди нападавших нет, но трое были наследниками домов Квиринус, Ветурия и Скаро.

— Последние трое живы? — уточнил Маркус.

— Скаро. Квиринусу требуется помощь, — заместитель на мгновение помолчал, обдумывая свой доклад, и добавил: — Шестеро из погибших успели стать одержимыми.

— Вот как? — магистр Красс едва заметно приподнял бровь. Меня это тоже заинтересовало: всё-таки в Тевинтере, где магов не запугивали, а напротив, воспитывали чувство собственного достоинства, переходящее в осознание своего величия, процент одержимых был крайне мал. Демонам просто нечего было предложить тем, кто и так имел все. Кроме своей свободы, но ее обитатели Тени теряли без всякой оплаты. — Любопытно. Окажите помощь пострадавшему, у меня будут к нему вопросы. После этого его и Скаро в камеру. Третий погибнет при попытке к бегству.

Тиберий поклонился, принимая приказ.

— К вам пытался пройти магистр Павус, — продолжил он. — Среди нападающих его не было, но я счел необходимым задержать его.

— Хорошо. Его отправьте ко мне, он не предатель, — Маркус на мгновение замер, застывая ледяной глыбой, потом почти безэмоционально добавил: — Что по Октавиану?

— Передавал ваши распоряжения венатори, респондент пока неизвестен, — так же сухо отчитался юстициар. — Пользуется дружеским расположением семьи Форфекс, но те, после известных событий, в связях с венатори замечены не были.

— Кто-то из Форфексов выжил? — кажется, на этот раз магистр и впрямь удивился. Тиберий пожал плечами:

— Бастард, жил в пригороде Вирантиума.

— Снова бастард, — проворчал Маркус. Прикрыл глаза на мгновение, потом разрешил: — Работай. Павуса ко мне, с остальными разберешься. Попробуй собрать информацию о юном магистре Данариусе. Он слишком вовремя исчез из зоны нашего интереса.

Заместитель снова коротко поклонился и покинул кабинет, а я сняла с нас заклинание. И первым делом поинтересовалась:

— Камилл связался с венатори? Вот придурок.

— Ваш недруг всего лишь третий наследник, — усмехнулся магистр Красс. — Полагаю, в камере будет дожидаться его старший брат. Для нас это не слишком важно: уверен, магистр Скаро прекрасно знает об увлечениях своего наследника. Но с ним мы разберемся и без вас. Инквизиция след Данариуса-младшего тоже потеряла, насколько я знаю.

Я молча кивнула, не удивляясь резкой смене темы. В первый раз, когда Шартер доложила мне о появлении очередного магистра Данариуса, с которым пришлось связаться нашим агентам, я едва не подавилась возмущением. Когда узнала, чем именно занят достойный сын своего отца, велела отправить к нему наших агентов и по-тихому прикончить — этому придурку слава папаши явно не давала покоя, и потому он устроил очередные испытания таинственного саркофага, который так мечтал уничтожить Фенрис. Правда, Шартер меня несколько опередила — наши агенты и так уже работали в этом направлении, причем вместе с самим Фенрисом. Закончилось все появлением эльфа с клеймами из красного лириума — и его едва смог убить целый отряд опытных воинов при поддержке едва ли не армии кунари. И то одному из них пришлось пожертвовать собой. После этого Тракт Данариус еще один раз мелькнул в отчетах — его видели рядом с венатори, — но потом действительно исчез. Примерно в то же время исчез идол из красного лириума, поэтому некоторое время мы все же искали обоих. Но потом идол всплыл на аукционе Лломерина, и на Данариуса махнули рукой — сам по себе он интереса не представлял.

— Если бы я о нем знала, — прошипела Ванда, — волноваться бы сейчас не пришлось.

— Мы сами о нем узнали только лет пять назад, — пожала плечами я. — А к чему вы про него вспомнили, Маркус?

— Тут бастард, там бастард, — пробормотал он. — Не забивайте себе голову, моя дорогая, возможно, он нас и не заинтересует. Записи о ритуале, проведенном над вашим приятелем, не были найдены в Кастеллум Тенебрис. Но саркофаг разрушен, а при Данариусе, когда его в последний раз видели, никаких бумаг не было.

Нельзя сказать, чтобы этот ответ меня удовлетворил, но я все же удержалась от дополнительных вопросов: Инквизиции явно будет, чем заняться, и без подчистки хвостов, да и юстициарам на территории Тевинтера явно работать проще.

— А что за события с семьей Форфекс? — спросила Кассандра со сдержанным любопытством. Магистр Красс неожиданно улыбнулся и признал:

— Необычная история даже для Тевинтера. Кто-то оставил заказ Антиванским Воронам на Амброза Форфекса, известного постижера. Он использовал своих рабов для выращивания волос на парики и, как оказалось, пичкал их красным лириумом, вырабатывая какой-то особенный цвет. Вороны, вместо того, чтобы просто выполнить контракт, устроили едва ли не представление: в особняке была искажена Завеса, несколько десятков человек оказались одержимы, сорок трупов. Сам Амброз превратился, по словам выживших, в гигантского демонического паука. Но заказ есть заказ, и Воронам пришлось сражаться и с ним. После чего выжившие рабы таинственным образом исчезли, а все, кто мог иметь отношение к этому проекту, довольно быстро скончались от разных причин.

Ванда фыркнула:

— Тоже мне, ужасы. Мы пауков и побольше видели.

Самого большого паука — Кошмара — я вспомнила сразу же и передернула плечами. Искательница тоже вздрогнула и покосилась на демонессу.

— Но мы его и не убили, — объявил Дориан, входя в комнату. И тут же ослепительно улыбнулся: — Ванда, прелесть моя, неужели ты снова с нами? Оставила свою унылую Тень ради меня?

— Дориан! — взвизгнула демонесса, кинулась ему на шею и попыталась страстно поцеловать. Он увернулся, со смехом стряхнул ее на пол и приобнял за талию:

— Дорогая, давай останемся друзьями.

— Магистр Павус, — перебил Маркус. — Вы по делу?

Я обрадовалась другу не меньше демонессы, но после вопроса главного юстициара передумала кидаться Дориану на шею. Но рассматривала с жадным любопытством: своему стилю он не изменил — все те же усики и бородка, светлая одежда на грани боевого доспеха, но с накинутой поверх лёгкой туникой. За спиной болтался посох — не тот, что я помнила со времён Инквизиции, более дорогой, видимо, доставшийся от отца. Но пару седых прядей друг всё-таки успел заработать и чуть осунулся. Похоже, быть главой подпольной организации оказалось утомительнее, чем главой политической партии — в прошлый мой приезд седины ещё не было.

— Магистр Красс! — Дориан, не выпуская демонессу из объятий, улыбнулся уже и нам. — Алиена, отдых с Ужасным Волком пошел тебе на пользу. Кассандра, рад снова тебя увидеть! И я к вам, разумеется, по делу, в последнее время едва нахожу пару часов на вино и королевы, не то, что в Инквизиции.

— Рада, что с нами ты мог почувствовать себя бездельником, — фыркнула я. — За кинжалом?

— Почти, — согласился он и чуть посерьезнел. — У нашей милой пташки с прозвищем Грач случилась почти истерика, когда мы узнали о нападении венатори. С трудом удержал ее от попыток вас спасать силами четырех побитых дам. Так что если он вам больше не нужен, верните ей, и пусть спрячет подальше. К слову, я слышал, нужен он для Варрика. Как он?

— Мы не знаем, — печально вздохнула Ванда и прильнула к плечу приятеля.

— Сейчас проводят ритуал, который должен ему помочь, — пояснила я. Дориан покивал, отпустил демонессу и попросил:

— Как будет что-то известно, порадуйте. Поводов сейчас не слишком много. И у меня есть еще одна просьба, Алиена.

Я удивленно кивнула, поощряя рассказывать. Дориан мне мимолетно улыбнулся и продолжил:

— С Феликсом творится что-то странное. Ты ведь будешь возвращаться на юг через Перекресток? Захватишь Феликса с собой?

— Без проблем, — согласилась я. И на всякий случай уточнила: — Что-то странное — это что?

Дориан на минуту замолчал, формулируя, потом пояснил:

— Иногда из памяти выпадает несколько часов, иногда он делает что-то, чему и сам потом удивляется. Черновик его речи на предстоящем заседании Магистериума больше похож на религиозную проповедь. Он считает, что дело в скверне: ты спасла его от немедленной смерти, но наш магистр красноречия так и не выбрал время навестить отца. Я ведь не ошибаюсь, Герион решил эту задачку? Пока что я помог ему перебраться к Мэйварис, чтобы она присмотрела — в особняке Тилани заняться все равно больше нечем. Если кто-то пытался влиять магией крови, этого будет достаточно, защита у Мэй попроще, чем здесь, конечно, но вполне пристойная. Но если и правда скверна, надежда только на чудо-зелья Гериона и твою благосклонность.

— Если его пытаются взять под контроль эльфийские боги, это может быть опасно, — хмуро заметила Кассандра. Но демонесса отмахнулась:

— Вырублю и донесу. С Андерсом же получилось, ничего нового, — на мгновение задумалась, а потом улыбнулась с предвкушением: — Может, и еще как отвлеку.

Я хмыкнула и пообещала:

— Мы поможем. Но я еще не знаю, когда выходим: хочу сначала убедиться, что Варрик в порядке. Надо вернуть кинжал и согласовать планы с Хеленой. И хотелось бы знать, что планируют делать власти Тевинтера.

Последнюю фразу я адресовала больше магистру Крассу, и он, как ни странно, согласно кивнул.

— Разберитесь пока с остальными задачами, леди Инквизитор. Потом поговорим. К слову, одно нападение — и число наших противников уменьшилось на двадцать восемь человек, при том, что закон на нашей стороне. Возможно, наиболее подходящим местом для хранения кинжала может оказаться мой особняк.

Такой разворот темы мне не слишком понравился, и я проворчала:

— Если кто-то будет повторять одну попытку за другой, рано или поздно может и получить то, чего добивается. Так что давайте не будем рисковать. К тому же Хелене кинжал и правда нужен, он повышает ее мобильность.

Но вообще-то сама идея проредить венатори, вылавливая их на живца, показалась соблазнительной. Однажды мы эту тактику уже использовали — и сумели избавиться от большей части красных храмовников. Разумеется, ради этого рисковать кинжалом я бы не стала — в отличие от красного лириума, кинжал был в единственном экземпляре, да и важность его была несопоставимой… Но, может, Маркус что-то придумает?

— Как говорил Аришок… еще прошлый, который напал на Киркволл… иногда лучший урок — дать то, чего человек жаждет, — осторожно проговорила я. — А потом позволил местному ворью похитить рецепт гаатлока. На самом деле, это был другой рецепт, рисковать своим оружием он не стал. Воры в итоге погибли вместе со своей лабораторией… и целым кварталом города. И я вот думаю, может, как-то можно обмануть венатори? Кинжал я вам для этого не оставлю, но они ведь его ни разу не видели. Может, не знаю, подделку сделать? Такую, чтобы взрывалась.

— Ага, или с саар-камеком, — задумчиво продолжила Ванда. — Тогда они тоже сами погибнут. О! Я прогуляюсь?

Ждать ответа она не стала, привычно обернулась кошкой и выскочила в окно: почему-то на нее заклинания защиты — что от ветра, что от врагов, — не влияли, по крайней мере, когда демонесса покидала особняк или хотя бы высовывалась наружу. Главный юстициар проводил ее взглядом и предложил:

— Чай еще не остыл. Предлагаю обсудить.

Заняться было нечем, а идея казалась вполне жизнеспособной. Но на чай я уже смотреть не могла: после полуторачасового “чаепития” под звуки взрывов его легкий мятный аромат уже вызывал зубовный скрежет.

* * *

— Почему он не просыпается? — раздраженным шепотом поинтересовалась Кассандра.

Ответа у нас не было. Ванда смотрела на нашего писателя с затаенным восторгом, я никаких изменений не замечала, но эмоции демонессы дарили надежду. Еще и стены: все печати, которые я видела еще несколько часов назад, потускнели до почти полного исчезновения, а сфера вокруг кинжала и вовсе пропала. Сам кинжал лежал на комоде — я даже не сразу его заметила, он как-то сливался с окружением и не производил впечатления невероятного оружия, способного уничтожить мир и убить бога. Это тоже вызывало вопросы, но ответов и на них не было. Единственный, кто мог бы что-то рассказать, спал в кресле, сжавшись в комок, словно стараясь занять как можно меньше места.

Во сне Кальперния казалась испуганной и совсем молодой — едва ли не моложе меня, — хотя даже во время войны с Корифеем ей было уже хорошо за двадцать, ближе к тридцати. Точнее не смогли выяснить даже агенты сестры Соловей, да и вряд ли знал хоть кто-то во всем мире — рождению рабов официальный учёт не вели. Несмотря на кажущуюся уязвимость, бывшая ученица Корифея о себе позаботилась: вокруг ее кресла едва заметно голубели защитные руны, а посох стоял прислоненным к подлокотнику. Но на голос Искательницы она не отреагировала точно так же, как и ее пациент.

— Мы не знаем, как работает этот ритуал, — так же шепотом ответила я. — Может, время должно пройти? Помню я одного эльфа, душа которого провела в филактерии под тысячу лет, так он забыл и свое имя, и свою личность.

Кассандра бросила на меня полный негодования взгляд, в котором угадывался подспудный страх. Но меня не проняло: тот боевой маг проторчал в одиночестве и небытии со времен чуть ли не Второго Мора, а то и дольше, а Варрик — несколько дней. Если бы разделять душу и тело было настолько опасно, древние эльфы не пользовались бы филактериями.

— Мы даже не знаем, сработал этот ритуал или нет, — сердито отозвалась Искательница. Но Ванда отмахнулась и промурлыкала вслух:

— Сработал. Я вижу, что все в порядке.

— Тогда почему он ещё спит? — не сдержалась и тоже вслух воскликнула преданная фанатка. И тут же испуганно сжала губы — что бы ни происходило, мешать лечению она явно не желала.

Увы, подумала она об этом поздно. Кальперния чуть нахмурилась и пошевелилась, и я увидела, что под рукой у нее не только посох, но и кинжал — обычный, не лириумный. Варрик едва слышно застонал. Потом у него чуть дрогнули ресницы, и гном хрипло и очень тихо, словно через силу, поинтересовался:

— Искательница, рядом с тобой и мертвый проснется. Тебя не учили, что к раненым нужно проявлять сочувствие?

— Варрик! — с восторгом взвизгнула демонесса и запрыгнула к нему на постель, прямо в прыжке оборачиваясь кошкой. Увы, даже ее небольшого веса оказалось достаточно, чтобы приятель охнул и зашелся в судорожном кашле. Кажется, ещё и болезненном — почти сразу у него на глазах выступили слезы.

— Осторожно!

Я тут же схватила подругу за шкирку и почти рывком сдернула ее с постели, пересаживая себе на плечо. А сама аккуратно присела на колени рядом с кроватью и сплела малое исцеление. Вряд ли это было именно то заклинание, которое помогло бы в этом случае, но выбирать не приходилось — только его я довела почти до рефлекторного использования.

Ванда тут же спрыгнула на пол, обернулась обратно в двуногую ипостась и с искренним раскаянием попросила:

— Прости… давай я, я могу обезболить.

Я чуть подвинулась, уступая место подруге. С ее пальцев почти сразу слетело заклинание — увы, красивое кружевное полотно я больше не видела, но чувствовала магию. Кажется, чуть легче Варрику стало, но кашель так и не отступил, и мы втроём так и стояли рядом, маясь и не зная, чем ещё помочь.

Откашлявшись, приятель слабо улыбнулся и прошептал:

— Похоже, вместо Блондинчика у меня новый личный лекарь, да, Лавандочка? Рад, что ты снова с нами.

— Не говори, — прошептала она. — Тебе же тяжело.

— Я скажу Маркусу, нам нужен тот целитель, — Кассандра шептать перестала, но на Варрика смотрела с плохо скрываемым ужасом.

Выглядел он действительно плохо: как и говорила Хелена, рука была на перевязи, вся грудная клетка замотана бинтами так, что и я после Убежища могла бы позавидовать, ногу сковывал лубок. Едва ли не каждый открытый сантиметр кожи покрывали синяки и ссадины — за пару дней изрядно поблекшие, но все равно заметные. Под глазами залегли темные круги, дыхание было хриплым и каким-то прерывистым. После приступа кашля в уголках губ темнела кровь, а белки глаз почти целиком казались красными.

Но вечный оптимизм известного писателя и авантюриста не смогли перебить даже травмы. Он перевел взгляд на Кассандру, словно увидел впервые, и деланно удивился:

— Ба, Искательница! Неужто я всё-таки умер и застрял на полпути к Создателю?

Он попытался рассмеяться, но вместо этого снова закашлялся, и Ванда опять принялась колдовать.

— Молчи, — приказала женщина, посмотрела на меня бодрее и велела: — Присмотри за ним. Я пойду распоряжусь насчёт целителя.

Я кивнула, но в эти планы внезапно вмешалась Кальперния. Видимо, наши разговоры или громкий кашель всё-таки разбудили магистрессу, но она вежливо позволила нам немного поговорить. Теперь же негромко, но довольно жёстко прервала:

— Лучше уйти всем. Разум смертных плохо переносит подобные ритуалы, а сон позволит уложить впечатления и сгладит хаос в мыслях.

— Точно, ты лучше спи, — встрепенулась Ванда. — Андерс тоже говорил, что во сне быстрее выздоравливаешь.

— И вы мне ничего не расскажете? — слабо возмутился Варрик, поглядывая на бывшую главу венатори с искренним любопытством. Похоже, если на нем отделение души от тела как-то и отразилось, то явно не изменениями в характере. Но я приняла сторону невольных лекарей:

— Спи. А то волью зелье или заколдую. Если будешь послушно выздоравливать, в следующий раз расскажу.

— Женщины, — шепотом проворчал гном, но послушно закрыл глаза и почти моментально провалился в сон.

Кальперния указала глазами на дверь, и спорить никто не решился, я только и притормозила, чтобы прихватить кинжал. Сама магистресса вышла вместе с нами и прямо возле двери, едва ее закрыв, извинилась:

— Приношу свои извинения за задержку, леди Инквизитор. Ритуал оказался сложнее, чем я ожидала.

— Все в порядке, — улыбнулась я. — Главное, что вы справились. Спасибо! Думаю, магистр Красс будет готов оказать гостеприимство, и вы сможете нормально отдохнуть.

Кальперния ничего не ответила, но мне показалось, что идея ей не слишком понравилась. Впрочем, пока что были вопросы и поважнее.

В гостиной по-прежнему сидели Маркус и Дориан — обсуждали свою ловлю на живца. Планов, запасных планов, планов отступления и один Создатель знает, каких ещё планов, было придумано уже на две армии венатори, причем их не просто наметили, но и расписали подробно на отдельных листах и сложили их в папочку. Перед тем, как мы отправились проведать Варрика, устав от ожидания, магистр Красс уже перешёл на написание распоряжений — липовых, специально для возможных шпионов. Он уже успел пожалеть, что раскрыл предательство своего подчинённого — в кои-то веки главный юстициар не сдержал эмоций и теперь лишился удобного канала для дезинформации.

При виде нас оба оживились: Маркус заинтересованно поднял взгляд, Дориан предвкушающе улыбнулся, словно и не сомневался в итоге. Кальпернии он даже приветливо кивнул, явно не вспоминая прошлое. Кассандра тут же подтвердила:

— Варрик проснулся.

— Прекрасно, — главный юстициар отставил чашку и заметил: — Может быть, теперь он объяснит нам, на что рассчитывал, когда отправился к Соласу.

Ванда тут же возмущённо фыркнула:

— Он спит! Ему лечиться надо! Успеешь свое любопытство удовлетворить.

Как ни странно, магистр Красс спорить не стал, и Искательница продолжила:

— Ты можешь вызвать своего целителя? Варрик в своем уме, но раны ему мешают. Я была уверена, что физически он цел.

— Фабий всё-таки не Создатель, Кассандра, — вполне мирно укорил Маркус. — Он сделал все необходимое, но мгновенного исцеления от него никто не ждал. Именно поэтому я просил вас остаться рядом с мастером Тетрасом.

Укол мы дружно проигнорировали: в тот момент кинжал был важнее — сам Варрик и так был опутан исцеляющими заклинаниями, а вот его душе грозила перспектива оказаться в плену Создатель знает у кого. Хозяин дома только вздохнул на наше единодушие и кивнул:

— Магистра Фабия я, разумеется, вызову. Ты дождешься его?

Его возлюбленная чуть нахмурилась и сожалением покачала головой:

— Я должна была выйти в путь ещё позавчера. Эти… эльфийские боги… не станут ждать. Мы должны быть готовы.

Маркус согласно кивнул, сделал приглашающий жест к чаю, но Кассандра только покачала головой. Уйти в свою крепость она рвалась с самого утра, и останавливал ее только недолеченный Варрик. Теперь же, когда было уже точно понятно, что он не умрет, причин задерживаться дольше не было.

— Тогда идём, я провожу тебя, — магистр Красс вздохнул вполне по-человечески, без обычной своей снисходительности или высокомерия. Искательница кивнула и повернулась ко мне:

— Я подниму весь Орден, мы выдвинемся в Великий Собор.

— Тогда там и встретимся, — согласилась я. — Я тоже задерживаться не буду, только с Хеленой поговорю. Может, у нее ещё какая-то информация будет. Вы пойдете через Перекресток?

— Не до конца, — Кассандра неожиданно улыбнулась: — Весь Орден Искателей Истины, выходящий из кабинета Верховной Жрицы — не то зрелище, к которому привыкли в Великом Соборе.

Я представила эту картину и рассмеялась. Смотрелось бы наверняка дико, но я, пожалуй, не отказалась бы увидеть эту картину. Увы, у меня были другие планы.

Хоть встреча наша ожидалась достаточно скоро, мы всё-таки обнялись на прощание. А Ванда, задумчиво посмотрев на нас, велела:

— Ты там поаккуратнее. Вас в Тени никто не перехватит.

Кассандра заметно удивилась, но всё-таки кивнула и ответила:

— Ты тоже не торопись обратно в Тень.

Обниматься они не стали, но я и такого обмена завуалированной заботой не ожидала. Ванда за время нашей службы в Инквизиции всё-таки признала своими всех ее членов, но всегда кто-то был более “свой” — тот же Варрик, Сэра, Дориан, Бык, даже Вивьен. А кто-то — чуть менее “свой”, и Кассандра относилась как раз к ним. По крайней мере, мне так казалось. Да и сама Искательница смотрела на демонессу без страха и неприятия, но и не сказать, что очень дружелюбно. Видимо, долгая разлука позволила обеим переосмыслить эти отношения.

Кивнув Дориану и Кальпернии, Кассандра вышла из гостиной, и главный юстициар последовал за ней.

— Совершили для нас маленькое чудо, Кальперния? — Дориан сам наполнил чашку чаем и подал женщине. Она замешкалась на мгновение — кажется, заботу принимать ей было куда более непривычно, чем защищаться, — но все же приняла ее и аккуратно устроилась в кресле.

— Не такое уж и маленькое, — Ванда ждать повторного приглашения не стала, плюхнулась на ближайшее кресло, осмотрела стол и скривилась: — Вам это сено не надоело? Вино? Или хоть кофе? И я даже готова простить попытку меня обездвижить.

К чему относилось последнее, я не сразу уловила, и только после выразительного взгляда демонессы на Кальпернию вспомнила нашу встречу в Свистящих пустошах. Да, тогда Ванда разозлилась от души…

— Великодушно, — оценил Дориан с усмешкой и предложил: — Ну что, дамы, вы готовы? Пора и нам, пока чья-то буйная племянница не разнесла весь наш несчастный штаб.

Ванда, забыв о любых напитках, тут же подскочила с места и согласилась:

— Тогда идем! Пока там ваш штаб на месте стоит, и девица эта сюда не явилась.

— Надеюсь, по дороге нас не подкараулят, — проворчала я. — Какой-то проблемный у нас главный артефакт на этот раз, с Якорем проблем так много не было.

— Скорее, у Корифея было меньше возможностей контролировать подчинённых, — возразил Дориан. — И будет куда лучше, если нападут сейчас. Тебе, моя дорогая, выделили такое сопровождение — не каждый магистр удостоится.

Я покосилась на окно, но выглядывать не решилась. Пусть сопровождение окажется сюрпризом… хотелось бы надеяться, что приятным.

— Я могу задать вопрос, леди Инквизитор? — явно дождавшись паузы, поинтересовалась Кальперния. Я чуть удивлённо на нее глянула и улыбнулась:

— Конечно. Ответить на ваши вопросы — меньшее, что я могу сделать в качестве благодарности.

Магистресса отвела глаза, сделала глоток, словно выгадывая время, но свои вопросы задала твердо:

— Вы говорили об эльфийских богах. Венатори кричат о появлении Лусакана и Разикаль. Между этими событиями есть связь? Или старые боги решили вернуться в мир одновременно?

Я задумчиво посмотрела на нее, пытаясь угадать подоплеку вопроса. Снова всколыхнулись подозрения — не пытается ли бывшая венатори усыпить нашу бдительность и втереться в доверие? Но зачем? Забрать кинжал она могла давно — как минимум просто не мешать вчерашним нападающим. Рассчитывать, что эванурисы уже наслышаны об Инквизиции и обо мне в частности, просто глупо. Да если бы и так, делать нас своими главными противниками, когда под боком половина империи, которой никаких богов не нужно…

Но с другой стороны, своими противниками нас могли выбрать те, кто взялся помогать Эльгар'нану — чем больше я думала, тем сильнее уверялась в том, что без помощников всех эльфов и венатори одновременно и независимо друг от друга не захватить. Должны быть хотя бы те, кто донесет распоряжения божества до паствы, пока само божество занято другими делами. Не всемогущие же они? А раз так, то Кальперния могла бы быть таким помощником, для нее это привычная роль. Что я, в конце концов, знаю о ней? Где она пропадала десять лет?

И все же… ей я скорее верила, чем нет. Любые подозрения разбивались о неприятие бывшей венатори рабства. Она ведь даже от Корифея ушла, когда узнала…

— Связь есть, — наконец сказала я. — Но история долгая, а нам надо идти. Если желаете, я расскажу, когда вернусь.

Кальперния едва заметно передернула плечами и отставила чашку.

— Если вы не против, леди Инквизитор, я предпочту пройтись с вами. Вы расскажете мне эту долгую историю. Я… помогу вам. Вчера это не было лишним.

Ещё пару мгновений я сомневалась — мало ли что было вчера, осторожность лишней не бывает. Но в итоге всё-таки согласилась. Ни одной причины, кроме сомнительного прошлого, для подозрений у меня не было, а прошлое… однажды ее уже обманул и предал единственный, кто перед тем оценил по достоинству и пригрел. Вряд ли Кальперния купится на подобные трюки ещё раз, а поводов сознательно встать на сторону эванурисов у нее не было.

Шли мы какими-то переулками, хотя вполне могли хотя бы часть пути пройти по главному радиусу. Но разгадка этих блужданий обнаружилась довольно быстро: напали на нас ещё до выхода за пределы Четвертого круга. Я бы на месте венатори предпочла выждать — слишком уж явной была ловушка, петляли мы как зайцы, растягивая дорогу, — но то ли кинжал был для них дороже жизни, то ли именно у этого отряда со здравым смыслом было грустно.

Барьеры мы выставили почти моментально и так дружно, словно тренировались — Дориан прикрыл нас спереди, мы с Вандой по бокам, а Кальперния выстроила защиту по кругу. Впрочем, она не пригодилась: первый же огненный шар беспомощно расплескался о щит — кажется, это был артефакт, по форме напоминающий настоящий ростовый щит, только сплетённый из магии. Или среди наших защитников был боевой маг — точно такой же использовал Дэррек. А потом возле нас едва ли не из воздуха сконденсировались юстициары.

Бой шел с переменным успехом: навредить нам у противника не получалось, но защита у них была не хуже. Это становилось даже смешно: вчера мы попали точно в такую же ситуацию. Значило ли это, что у нас все настолько хорошо с защитой или что у противника недостаточно атакующих умений? Последнее звучало слишком абсурдно, а первое после щитов Веры мне сложно было принять. Но факт оставался фактом: победить мы не могли, но и не проигрывали.

Проблема оказалась в количестве противников — их было банально больше, а рвались за кинжалом они с невиданным энтузиазмом. В какой-то момент вездесущий Тиберий, и сейчас командующий происходящим, приказал:

— Уходите. Противника мы берём на себя.

Демонесса разочарованно вздохнула, но спорить, когда я за рукав оттянула ее за спины наших защитников, не стала. И тут же шепотом предложила:

— Улетим? Чтоб точно не достали.

— В воздухе мы будем отличными мишенями, — возразил Дориан. — Пуф — и нет одной леди Инквизитор.

— Или одного блистательного магистра, — вернула я шпильку. — Я могу сделать нас невидимыми, но тогда не смогу лететь сама.

— Давай! Я тебя донесу, — Ванда хищно оскалилась, но тут же уточнила: — А если я в них чем-нибудь запульну, твоя невидимость не свалится?

— Давай не будем рисковать, — с сомнением отозвалась я, и подруга тут же приуныла. Но в целом план казался рабочим: в небе уж точно меньше шансов снова столкнуться с венатори, а отбиваться прямо сейчас нам было не нужно — подчинённые Маркуса справятся. Я покосилась на магистрессу, кажется, не слишком довольную планом, и на всякий случай уточнила: — Кальперния, вы умеете левитировать?

— Боюсь, что нет, — напряженно качнула она головой.

— Тогда вам предоставляется уникальная возможность провести несколько минут в моих объятиях, — негромко рассмеялся Дориан. Судя по ответному взгляду, женщина считала, что мы ее оставим, и готовилась отбиваться сразу ото всех; и в то же время предложение Дориана ее явно… смутило? Скорее, поставило в тупик.

Ванда что-то ответила, но я сосредоточилась на заклинании. Невидимость на четверых человек давалась мне не так легко — слишком много переменных приходилось учитывать в рисунке заклинания, и стоило отвлечься хоть на мгновение, как этот рисунок перекашивало. Усложнялось все тем, что за первые десять лет жизни я привыкла видеть магию глазами, а теперь приходилось делать это вслепую.

На этот раз удалось стабилизировать его с первой попытки, не иначе как с перепугу, а ещё через несколько мгновений ноги мягко оторвались от мостовой, и земля стала удаляться. Ванда осторожно поддерживала меня за талию, но выглядела настолько сосредоточенной, что я невольно начала прикидывать, на какой высоте можно будет обернуться ястребом и лететь своим ходом. Себя демонесса должна удержать, нести двоих ей силы хватало явно впритык.

Хоть заклинание удалось мне лучше, чем когда-либо раньше, венатори каким-то образом почуяли, что мы уходим. Сверху было видно, как пара магов выскользнула из ближайшего здания, которое противники использовали в качестве укрытия, и последовали примерно в ту сторону, куда полетели мы. А кто-то из их подельников снизу неожиданно закричал:

— Наши боги вернулись! Кальперния! Ты помогала лишь жрецу, но теперь к тебе взывает сам бог! Разикаль поможет тебе открыть тайны мира, Лусакан укроет ночной тьмой!

Выражение глаз бывшей венатори стало почти затравленным, и она явно вцепилась в руку Дориана с неженской силой. Но взяла себя в руки моментально и отвернулась от битвы под нашими ногами. А Ванда покосилась на преследователей и с заметным сожалением признала:

— Надо избавляться от этого псиного барахла.

— Так и будешь звать его псиной? — хмыкнула я, стараясь не слишком отвлекаться от заклинания. Хотя есть ли в нем смысл, если нас могут выследить по кинжалу? В этом я с подругой была согласна: выследить нас как-то иначе вряд ли представлялось возможным. Во всяком случае, Маркус не предупреждал, что его заклинание может сбоить, в своих силах я тоже была уверена, а если выбирать между кинжалом и тремя магами в компании демона — следили скорее всё-таки за артефактом.

— А что, он заслужил что-то получше? — огрызнулась демонесса. — Я и так сдерживаюсь. Он пытался убить Варрика!

Отвечать я не стала. Простить Варрика Соласу было невозможно; но и признать его врагом — очень затруднительно. Запутавшись в своем отношении к другу-врагу, я отодвинула эти мысли подальше и предпочла сосредоточиться на актуальных проблемах. Какая разница, что там с Соласом, если его здесь и сейчас нет, а эванурисы есть? Вернее, есть венатори, демоны и околдованные эльфы — самих эльфийских не-богов я пока не видела.

Впрочем, были свидетельства очевидцев. И к этим очевидцам надо бы присоединиться побыстрее, а потом уйти на Перекресток. Хотелось надеяться, что там нас отследить не смогут.

Летели мы недолго, но свою цель обнаружили только благодаря Дориану: внешне Ванда держалась уверенно, но я чувствовала ее лёгкое смятение при взгляде вниз, и вызвано оно явно было не страхом высоты. Пару раз в полете мы вильнули — сначала резко вниз, потом вправо и вверх, но причин этого я не замечала, сосредоточившись на магии. И только возле входа в небольшой ломбард — наконец я рассмотрела, где же устроили штаб-квартиру Драконы Тени, — выдохнула с облегчением и сбросила невидимость. Внимания это не привлекло: уже знакомый рынок бурлил и шумел, окружающим было не до четверых непонятно откуда взявшихся людей. К тому же Дориан выбрал для приземления свободный пятачок за какой-то телегой, так что мы никому не помешали. Хозяин телеги, хоть и покосился на слишком близко подошедших людей, прогонять тоже не решился: перепутать нас с бродягами было сложно.

— Надеюсь, на расстоянии свой кинжал они не учуют, — негромко заметил Дориан. Но прежде чем я предложила встретиться с Хеленой в другом месте, чтобы не раскрывать врагам штаб, первым вошёл в хлипкую на первый взгляд дверь.

С другой стороны, выследить Драконов можно было и по самому магистру Павусу, который и не пытался скрываться.

Мы поспешили следом. Сам ломбард особого впечатления не производил, но в дальней его части скрывалась потайная дверь, которую Дориан открыл пафосным щелчком пальцев. Я только усмехнулась на эту лёгкую показуху, но быстро о ней забыла: едва мы пошли внутрь, как на нас налетела Хелена.

— Живые!

— Нас не так просто убить, — промурлыкала Ванда, ревниво отцепляя руки племянницы от меня. Я же усмехнулась и поправила:

— Но уходить нам надо побыстрее. Венатори могут выследить кинжал.

— На нас по дороге дважды напали, — подтвердил Дориан. Я удивилась — а когда был второй раз? Когда мы резко меняли маршрут? — Так что собирайте свою команду и прячьте это сокровище подальше.

Хелена кивнула, бросила неуверенный взгляд в одну из комнат — причина неуверенности знакомым голосом что-то обсуждала с неким Тарквином, — и поманила нас за собой. Маршрут был уже знакомым: шли мы к элувиану, племянница послушно решила не задерживаться, даже на Кальпернию почти не взглянула — хотя в прошлый раз к Ванде и Кассандре отнеслась настороженно. В комнате нас дожидалась прежняя компания: как-то неуловимо изменившаяся Беллара, Нэв Галлус и Хардинг, и вот гномка при виде бывшей противницы, которую ей пришлось когда-то выслеживать, заметно удивилась. Но вопросов задавать не стала.

Дориан проводил нас и напоследок попросил:

— Будьте осторожнее, дамы. Меня весьма расстроит известие о вашей гибели.

— Непременно, — теперь я всё-таки обняла друга и даже чмокнула в щеку. И неожиданно вспомнила: — Морриган снова объявилась. Возможно, она что-нибудь захочет через тебя мне передать.

Дориан закатил глаза:

— Эта чудесная помесь высокомерия и сарказма! Ей самое место в Магистериуме, ты замечала?

Я засмеялась, махнула рукой на прощанье и повернулась к элувиану, возле которого уже стояли Беллара и Хелена. Первая, видимо, активировала его, второй не терпелось уйти. Впрочем, это желание мы все разделяли, так что и медлить больше не стали.

Перекресток встретил нас непривычным шумом: песок шелестел на ветру, где-то хлопали ставни и слышался гомон голосов. Поначалу я решила, что это иллюзия, но стоило нам подойти к площади, в прошлый раз напомнившей мне Торговую в Денериме, как свои решения пришлось пересмотреть. Сегодня площадь радовала не только арками и заборчиками — над головой натянулись призрачные тенты из магии, мерцала почти настоящая телега и по всей площади сновали духи.

При виде этой картины вспомнились слова Хелены — что на Перекрестке может быть опасно. Я взялась за шест, готовясь одновременно ставить барьер, в руках Ванды засветился огненный шар, Кальперния тоже схватилась за посох… но племянница махнула рукой:

— Они не опасны.

— Уверена? — уточнила я, но шест вернула обратно за спину.

— Мы разобрались с делами быстрее, чем рассчитывали, а ты все не возвращалась. Я хотела дождаться на Маяке, но Смотритель отказался везти нас без кинжала. Поэтому пришлось бродить здесь.

Я кивнула и первой двинулась следом за Хеленой. Мои спутницы оказались не такими доверчивыми: Кальперния с посохом предпочла не расставаться, Ванда огненный шар убрала, но поглядывала недобро. Меня это немного напрягало: демонессе в вопросе духов я доверяла куда больше, чем любому магу. Но ни защищаться, ни нападать подруга не торопилась, и я все же решила не переспрашивать.

Гондольер со своим светящимся веслом появился, как и в прошлый раз, из тумана, плавно скользнув на лодке к каменной пристани. Но теперь я ощутила его взгляд на себе — изучающий, но при этом равнодушный. Неприятный. От любых духов или демонов всегда чувствовался флёр эмоций, не всегда — у демонов даже чаще “не” — приятный, но всё-таки живой, яркий. Смотритель в этом отношении походил на главного юстициара; вот только у Маркуса это была маска, скрывающая истинные эмоции, а у нашего гондольера, кажется, суть.

Вспомнив, чего ради мы вообще встретились и почему торопились, я достала кинжал и протянула Хелене.

— Держи.

Ощущение давящего взгляда тут же исчезло, едва племянница взяла в руки лириумный артефакт. И было непохоже, что ей обладание кинжалом Соласа доставляет какой-то дискомфорт, потому что, забрав, Хелена попросту заткнула его за пояс и спрыгнула в лодку, устраиваясь на прежнем месте. На этот раз ее спутницы не стали ждать нашего противостояния, последовали за ней, тоже не меняя рассадки. Я тихонько хмыкнула, решила не спорить и, устроившись напротив племянницы, обернулась к своему небольшому отряду.

Ванда смотрела на нас со скепсисом, причем больше всего доставалось Хардинг — уж не знаю как, но чувствовалось это хорошо. Кальперния же, не отрываясь, смотрела на духа, и ее взгляд был слишком сложным, чтобы расшифровать. В нем присутствовали и ужас, и благоговение, и недоверие… больше ничего я понять не сумела. Но вид лодки и ее кормчего явно произвел на бывшую главу венатори совершенно неизгладимое впечатление — до сих пор эмоции она скрывала куда лучше, а сейчас, кажется, даже не пыталась.

Проследив за моим взглядом, демонесса подтолкнула женщину под локоть и проворчала:

— Обычный дух.

Особого эффекта это не возымело. Мне подумалось, что втягивать бывшую главу венатори в противостояние с нынешними — не самая разумная затея, независимо от ее собственных планов, так что сейчас самое время расстаться. Лучше бы это было сделать до того, как она увидела штаб Драконов Тени, но наши противники планы чуть подпортили.

— Кальперния, — позвала я. — Думаю, вы успели оценить, насколько мы беспокойные спутники? Никакие ответы не стоят риска. Мы можем доставить вас к другому элувиану в Минратосе или каком-нибудь другом городе, и вы сможете уйти незамеченной.

Я бросила взгляд на племянницу — вряд ли Кальперния захочет воспользоваться известными мне выходами, но Хелена точно должны знать хоть парочку, — и она подтверждающе кивнула. Однако магистресса едва заметно вздрогнула, с заметным трудом отвела взгляд от духа и посмотрела на меня.

— Я бы хотела остаться, леди Инквизитор, — неожиданно проговорила она. — Некоторые ответы стоят всего. К тому же моя магия уже была вам полезной, полагаю, и дальше обузой я не буду.

— Могу я узнать причину? В особняке мне показалось, что вы не слишком хотите оставаться, — после небольшой паузы уточнила я.

Идея взять с собой бывшую противницу казалась странной, но при этом внутреннего неприятия не вызывала. Я точно знала, что Кальперния умна, в ее магических талантах тоже убедилась ещё десять лет назад. Что говорить, она была мне симпатична чуть ли не с первой встречи, так что помощь я бы с радостью приняла — противники на этот раз нам достались куда хуже Корифея, хотя бы количественно. Но слепо доверять всем, кто жаждет помочь, меня отучили. В конце концов, из добровольных помощников Инквизиции один оказался тевинтерским магистром, хоть и союзным, второй — шпионом кунари, которого едва не подчинила Виддасала, третий и вовсе Ужасным Волком. Вляпаться в приятные, но сомнительные знакомства ещё раз не хотелось.

— Понимаю, у вас нет причин мне доверять, — Кальперния разгладила мантию. На меня она не смотрела, а вот на духа косилась.

— Садитесь в лодку, — перебила Хелена. — Нам в любом случае отсюда уходить.

Магистресса вопросительно глянула на меня, и я кивнула на место рядом с собой — Ванда снова обернулась кошкой и уже устроилась на моих коленях. Больше женщина и не колебалась.

Едва она устроилась, Смотритель качнул веслом, и лодка отправилась в обратный путь. А бывшая венатори снова засмотрелась на него.

— Так почему вы передумали? — повторила я. Магистресса едва заметно пожала плечами:

— Я не передумала, скорее, убедилась в правильности своего решения. Оставаться в особняке главного юстициара я действительно не хотела: хоть статус магистра мне и оставили, вряд ли это поможет. В прошлой войне мы сражались по разные стороны, и в формировании секты венатори я сыграла не последнюю роль. Хоть и не главную…

— Ты ими руководила, — чуть отстраненно и холодно проговорила леди-детектив. Кальперния поправила:

— Я была назначена ими руководить. Но, хоть я и сильный маг, я бывшая рабыня. Вы помните нашу встречу в Свистящих пустошах, леди Инквизитор?

— Трудно забыть, — процедила Ванда и зло сверкнула глазами. Я почесала кошку за ухом и согласилась:

— Вы приехали на край света, потому что услышали, что этот… надсмотрщик Джуллекс… захватывает людей в рабство.

— Надзиратель, — с лёгким удивлением поправила магистресса. — Не думала, что вы запомните имена венатори. Да, я отправилась так далеко от империи, потому что верные люди доложили мне о том, что происходит на раскопках. Если бы вы не опередили меня, я убила бы Джуллекса сама и нашла, как оправдать этот поступок перед Корифеем.

Она пару мгновений помолчала, сцепив руки замком у себя на коленях. Потом продолжила:

— В последние несколько дней происходит что-то… выходящее за рамки. Вы всегда в центре событий, леди Инквизитор, а я хочу понять.

— Но окончательно вас убедил этот дух? — я кивнула на нашего кормчего. Кальперния неожиданно смутилась:

— Это что-то вроде… знака. Вы знаете что-нибудь об архонте Даринии?

Я наскоро перебрала в памяти, что знаю. Получалось довольно много: о том, кто объединил три северных королевства в самую крупную империю, почти тысячу лет правившую миром, мне рассказывал даже мэтр Ламонт, мой наставник по истории и естественным наукам.

В момент рождения будущего архонта на его мать, Верховную Жрицу Разикаль, напал собственный брат, желающий получить трон Тевинтера, тогда ещё королевства. Женщина титул Верховной Жрицы получила не зря: сумела спасти сына и обломать планы брата, но сама при этом погибла. Его воспитала жрица Думата из Вирантиума, на тот момент столицы королевства Неромениан. Талантливый молодой человек с хорошим наследием быстро покорил сначала науки и магию, потом место Верховного Жреца, то есть правителя, Неромениана, а потом и до Тевинтера и дяди-предателя дотянулся. Правительница третьей страны ждать захвата не стала и вышла замуж за Дариния, и так появилась на свет империя. Ещё он, кажется, был сновидцем.

Нэв Галлус в вопросах истории родной страны оказалась подкованней меня. Явно поняв, о чём идёт речь, она заметно удивилась, оглянулась на Смотрителя и озвучила:

— Перевозчик!

И я тут же вспомнила. По легенде, перед захватом Тевинтера Даринию приснился сон, в котором он на лодке переправлялся через бурные волны, а вез его таинственный тип в глухом плаще. Оказавшись на берегу, он оглянулся и понял, что перевозчиком был он сам. Поэтому на кольце архонта — и Дариния, и всех последующих, — изображалась та самая фигура. А ещё по всему Минратосу стояли его статуи.

Определенное сходство было, сложно не признать. Но только сходство.

Поймав мой взгляд, Кальперния явно захотела оправдаться, но моментально взяла себя в руки и заговорила нейтральным тоном:

— Разумеется, я понимаю, что это не архонт Дариний или его дух. Но Перевозчик был важной частью моей жизни, и снова увидеть его сейчас было неожиданно. Это... хорошее напоминание.

— Важной частью? — леди-детектив смотрела испытующе. Кажется, две урожденные тевинтерки друг другу не нравились. Пожалуй, стоило это учесть заранее: тот, кто стоял во главе венатори, и тот, кто венатори, судя по всему, ненавидел, едва ли смогут сразу найти общий язык. С другой стороны, даже если бы я учла, что удалось бы изменить?

— Рабами-детьми редко интересуются, и еще реже заботятся о них, — ровно проговорила Кальперния, с плохо скрываемым вызовом глядя в глаза Нэв Галлус. — Тепло и заботу я ощущала только возле статуи Перевозчика. Теперь я думаю, что чувствовала ток магии, но тогда о магии я знала не слишком много.

И поэтому же пошла за Корифеем, подумалось мне. Жрец Думата, как и архонт Дариний, был вторым за всю ее жизнь, кто решил проявить заботу. Или не вторым? Мне вспомнился Мариус. Но озвучивать свои соображения я не стала, такие переживания явно были слишком личными, чтобы сейчас в них ковыряться. Вместо этого спросила:

— Чем вы занимались после того, как ушли от Корифея?

Женщина отвела взгляд от леди-детектива и пожала плечами:

— То же, что и рядом с Корифеем: старалась дать свободу людям. К тому же я знала о венатори многое: места встреч, планы, задачи — и старалась срывать. В большинстве случаев эти планы противоречили моим... Когда мне и верным мне людям это было не под силу — давали подсказки тем, кто обладал большими ресурсами. Но многие из освобожденных хотели мирной жизни, так что возможностей у меня оставалось все меньше.

— И сейчас не знаешь, что делать со своей свободой? — перебила Ванда, потянулась, выставив когти, и добавила мысленно: “Ладно, она ничего. И толку будет побольше, чем от детективки, она сильнее”.

“Нэв нам никто и не предлагает брать с собой”, — хмыкнула я. Кальперния на мгновение сердито нахмурилась, но тут же вернула равнодушное выражение лица и не стала отвечать.

Хелена по моему взгляду явно поняла, какое решение я приняла, потому что повернулась к Смотрителю и уточнила, чтобы вез нас на Маяк.

На этот раз дорога оказалась дольше, зато никого живого — и неживого тоже — мы не встретили. Несмотря на слова Хелены, Перекресток мне все еще представлялся безопасным местом: как раньше я никого не встречала, так и теперь увидела только условно-неопасных духов. И, пожалуй, это было проблемой, особенно если здесь и правда бродят кунари. Расслабляться нам не стоило, а я подсознательно считала, что опасаться нечего.

Впрочем, со мной была Ванда, никогда не отказывающаяся подраться, и Кальперния, которой место было непривычным и потому вызывало здоровые опасения. Первые полчаса она, правда, разглядывала нашего кормчего, и за это время его плащ несколько раз распахивался, демонстрируя истинную природу, но потом проявила больше внимания к окружению — и выплывающие из тумана острова встречала настороженным взглядом. Для нас же картина была уже привычной, так что я прикрыла глаза и, кажется, даже задремала. Обсуждать важные вопросы на ходу желания не было.

Маяк произвел на нас впечатление, можно, сказать, с порога. Вход в него — еще один элувиан, причем такого размера, что видно было от пристани, — располагался на отдельном острове. Небольшом, без площадей и водопадов; больше всего он походил на грот естественного происхождения, который доработали умелые эльфийские руки. В последнем сомневаться не приходилось: знакомые камень и золото, стрельчатые арки и выложенный мозаикой пол были один в один как в Арлатане. Даже золотистые светлячки роились в одном из углов. Вот статуи я не узнавала: больше всего они напоминали Соласа, но не в волчьем обличье, а в эльфийском. Было в этом что-то забавное: в материальном мире прославляли его звериный облик, а на пороге Тени — человеческий.

В центре грота ярко сияло золотом привычное дерево Перекрестка — со сферической кроной. Отличалось оно размерами: если обычные деревья были высотой в полтора моих роста, редко больше, то здесь поместились бы все четыре. И вместо светлячков в кроне сиял полупрозрачный шар энергии. Последнее заинтересовало больше всего — эльфийскую архитектуру я целую неделю осматривала, а подобной магии пока не видела. За пояснениями хотела обратиться к племяннице, раз уж она уже успела здесь что-то разведать, но, обернувшись, я увидела искреннее удивление на ее лице.

— Раньше этого не было, — напряженно сообщила она. Неожиданно рядом из воздуха соткался Смотритель и прошелестел:

— Тайные знания для обитателя.

Хелена глянула на него с сомнением, но подошла ближе и коснулась магического шара — для этого ей, правда, пришлось встать на цыпочки. Племянница тут же изменилась в лице и жестом велела нас всем молчать. Ванда недовольно фыркнула, но спорить не стала, остальные и вовсе приняли это как должное. Пару минут она к чему-то прислушивалась, на глазах мрачнея, потом убрала руку и скомандовала:

— Идём, поговорим. Уходить все равно отсюда, так что успеете насмотреться.

Практически за самым деревом начиналась лестница, которая вела к элувиану, что был заметен от самого причала. Даже тот, через который мы с Соласом путешествовали по всему Тедасу, был, кажется, поменьше. И это заинтересовало: если уж все элувианы от средних до больших делал Джун лично, то и этот тоже? Да и Перекресток, как говорил Солас, создавали эванурисы. Как же это место может быть защищено от них?

Впрочем, если это очередное убежище Фен`Харела, как-то должно быть. Вряд ли он распивал чаи в компании того же Джуна, чтобы на следующий день освободить пару десятков его рабов.

— Ого! — выдохнула Беллара. Видимо, она тоже еще не бывала на этом Маяке, и зеркало поразило ее не меньше, чем меня.

— Vi`Revas, — указала Грач. — С его помощью можно путешествовать куда угодно, но только если есть кинжал. Правда, я не поняла, куда его надо вставить или что вообще сделать — пока что пройти можно только сюда.

С этими словами племянница шагнула сквозь зеркальную гладь и исчезла. Беллара бросилась следом, с интересом разглядывая элувиан, даже по раме успела рукой провести. Я, напротив, чуть отстала, снова жалея, что не могу увидеть вязь использованного заклинания — ведь рассматривала когда-то элувиан Мерриль, даже зарисовки в блокноте делала. Но и блокнот тот остался в моей комнате Башни Бдения, и Вера ушла…

Сквозь зеркало я прошла последней, даже Ванда успела проскочить вперед. И потому услышала только:

— …библиотека.

— Здесь есть библиотека? — тут же заинтересовалась я, отчего Хардинг с Вандой переглянулись и засмеялись, и после этого осмотрелась. Вел элувиан в темный зал, где-то внизу слышался плеск воды, но видно ее не было — только характерные блики на стенах, напоминающие о тевинтерских термах или орлейских бассейнах для омовения. Да и вообще больше ничего видно не было — стены терялись во мраке, потолок тоже, а пол мог порадовать все той же эльфийской мозаикой, да и через пару метров сливалась с окружающей темнотой.

Хелена как-то невесело рассмеялась и кивнула:

— Да, я как раз объясняла, откуда знаю про элувиан. Здесь есть библиотека, и какой-то древний эльф даже позаботился о новичках, оставив краткие справки почти ко всему, что можно найти на Маяке. Я почитала, пока мы приходили в себя после ритуала.

— Я посмотрю? — попросила я.

Племянница кивнула и предложила:

— Идем в столовую, что ли? Хочется чего-то… вина или кофе. Или поесть нормально.

Из комнаты с элувианом мы вышли на небольшую площадку, с которой наверх вело две лестницы — направо и налево. Впрочем, я подозревала, что приведут они в итоге в одно и то же помещение, и через минуту убедилась в своей правоте. Видимо, это и была та самая библиотека — в этом зале определенно были книжные шкафы, удобные кресла и даже диванчик. Только парили шкафы вдоль стен на такой высоте, что достать что-то почитать возможным не представлялось. Может быть, если элвен владели левитацией… хотя какое “если”, это резиденция Ужасного Волка, а он точно умел летать.

Между шкафами парил ещё один шар магии — не то гигантский светильник, не то сердце этого места; засмотревшись, я споткнулась о небольшую ступеньку и чуть не полетела на пол. Ванда подхватила под руку, а от Хелены послышался сдавленный смешок — но комментировать племянница все же не стала.

Тем более поводов поудивляться было много. От улицы зал отделял короткий коридор, и снаружи я застряла надолго.

Вокруг небольшой полуразрушенной площади, куда выводили ворота, плавали островки с отдельными зданиями, а на противоположной ее стороне стояла гигантская статуя Ужасного Волка, на этот раз в зверином облике. На груди у него горело завесное пламя, однако особого освещения не требовалось: вроде бы источников света вокруг не было, но окружение можно было рассмотреть довольно четко. За первым кольцом островов — их с нами соединяли дорожки, тоже полуразрушенные, — парило второе кольцо, и оно оказалось ещё более хаотичным. У меня на глазах мимо пролетела башня с двумя крышами, снизу и сверху, но без фундамента; она неторопливо вращалась сразу в трёх плоскостях, и при виде этого начинала кружиться голова. Повсюду парили огненные языки магии, тоже не добавляя комфорта.

Это определенно был не материальный мир и даже не Перекресток. Но и на Тень походило слабо: пусть законы физики работали альтернативно, но здесь было небо — низкое, серое, укрытое одеялом клубящихся туч. Зато не было привычного зеленоватого свечения, которое сопровождало нас даже в тот раз, когда в Тень мы попали физически.

— Тень, — разрешила мои сомнения Ванда. Она стояла рядом и с интересом оглядывалась, даже принюхивалась к местному воздуху. Сухому и немного отдающему железом — действительно как в Тени. — Только огороженное пространство. Помнишь, как в Киркволле Ласка и Райм создали себе такой закуток, куда нашего сомниари затащили?

— То есть Солас огородил кусок Тени так, как это делают демоны? — я даже отвлеклась от рассматривания окружения. И тут же сама себе ответила: — Хотя почему нет, если он силен настолько, что его считали богом?

С одной стороны, от этой мысли становилось жутковато. Не из-за Соласа, к нему я привыкла, да и не видела проявлений какой-то особенной силы. Маг и маг... чуть сильнее, чем был во времена Инквизиции. Но с кем мы собрались сражаться? Тот же Солас не смог их победить!

С другой стороны, ну огородили тут кусок Тени... И Ласку, и Райма мы победили, причем не таким уж большим отрядом. И архидемонов побеждали, хоть и не так просто. И Морриган снова с нами, глядишь, вспомнит еще какой-нибудь обряд, который спасет жизнь Серого Стража. Не отступать же еще до того, как проиграл? Тем более что я намерена была снова победить!

— Пошли внутрь, — позвала племянница. — Как я и сказала, жить тут можно, наш остров не движется, еда не улетает… но неуютно.

Я кивнула и последовала за ней — возможно, слишком поспешно, но эта часть Тени и правда вызывала дискомфорт. Даже на фоне владений демонов, в которых мы бывали, — скорее всего, из-за контраста. В других местах Тени ты мог оказаться вверх ногами, или стоять на стене, или еще как-нибудь, и при этом рядом мог находиться человек в другой плоскости; рядом плыли в воздухе корабли, перевернутые кверху килем, или стене мог быть стол с зажженными свечами, а на полу — висеть люстра, направленная вверх. Все это выглядело странным, ты сразу понимал, что находишься в мире без привычных тебе законов. Здесь же пол твердо находился под ногами, здания разрушались точно так же, как и в реальном мире, но при этом на фоне постоянно мельтешило что-то неправильное.

Но столовая выглядела как… столовая. В центре стоял большой стол, стульев тоже было достаточно, хоть большинство и выстроилось вдоль стен — придвинуть девушки успели только три сиденья для себя. В углу пряталась печь — несколько непривычных очертаний, но понять, как она работает, можно было. Правда, я покосилась на нее и решила обойтись небольшой горелкой, которую возила с собой. И кофе тоже предпочла свой — мало ли сколько лет тут могли лежать припасы? Вдруг еще со времен войны с эванурисами?

— Я услышала спор Эльгар`нана и Гилан`найн, — начала Хелена. — Там, в дереве. По-моему, они нас не слышали, но лучше рядом с этим деревом ничего не обсуждать, кто знает, как оно работает.

— Если наши противники спорят, значит, не все у них идет гладко, — заметила Нэв. Племянница пожала плечами:

— Ничего нового. Им нужен наш кинжал, и спорили они о том, какими методами его достать. Надеюсь, Смотритель не соврал, и сюда они действительно пробиться не смогут.

— Не смогут, — уверенно подтвердила Ванда. — Даже у обычных демонов сложно попасть в их владения и еще сложнее выбраться оттуда без желания хозяина. А псина наверняка тут такой защиты наставил, что и Создатель не сломает.

— А Вера? — заинтересовалась я, не отрываясь от джезвы. — Она про эванурисов точно должна что-то знать, ее заманить сюда нельзя?

Но подруга пожала плечами:

— Заманить, может, и можно, только как ты заставишь ее говорить? Скажет “я не могу ничего рассказать, вы все узнаете сами” — и все.

Мы помолчали: мне было нечего возразить, Ванде — добавить, остальные, видимо, ждали какого-то итога. Не дождались, и Хардинг, вздохнув, начала подавать мне кружки.

Варить пришлось четыре раза, джезва у меня была небольшой. Все это время мы молчали, только гномка копалась по ящикам, разыскивая еду. Она даже нашлась — какие-то сухие хлебцы, которые выглядели вроде бы и ничего, не совсем каменными… но я все же решила, что обед был недостаточно давно.

Налив себе чашку, я присела за стол и предложила:

— Давайте обменяемся информацией для начала.

— Как Варрик? — первым делом поинтересовалась Хелена. Я улыбнулась — вроде знакомы они не так давно, но завоевывать чужие сердца наш писатель умел как никто.

— Утром просыпался, требовал рассказать ему, что происходит, потом снова уснул. Но ему пока требуется лечение, раны заживают медленно, — отчиталась я. — Если попросишь Дориана, он наверняка сможет устроить вам встречу.

Хардинг заулыбалась, племянница пробормотала “Хвала Создателю”, на что Ванда так же тихо буркнула “Вообще-то — мне”. Нэв тоже позволила себе улыбку. Дав пару минут порадоваться, я перешла к менее приятным новостям:

— Венатори в городе активизировались: напали на Магистериум, потом на дом главного юстициара, да и на улицах ввязываться в открытые бои не стесняются. У магистра Красса уже есть пара идей, как можно их спровоцировать на открытое противостояние и перебить. Если интересно, тоже у Дориана спроси, они вместе планировали. Архонт в курсе происходящего и тоже строит какие-то планы. Я перед возвращением на юг потрясу Маркуса, чтобы рассказал подробнее; если проводишь нас немного, перескажу. Что еще?

Я покосилась на демонессу, но помогла мне неожиданно Кальперния:

— Венатори говорят о пробуждении Разикаль и Лусакана.

— Да, — благодарно кивнула я магистрессе. — Вроде как Древние боги пробудились и снова говорят со своими последователями. Мне очень интересно, сами эванурисы говорят вместо драокнов или они уже пробудили архидемонов?

— Причем тут архидемоны? — испуганно переспросила Хелена. Я укоризненно на нее посмотрела: уж эта информация была вполне общедоступной, а не очередным секретом Серых Стражей.

— Притом, что Древние боги становятся архидемонами. Думат — архидемон Первого Мора, Уртемиэль — архидемон Пятого Мора, и так далее. Нас ждет не просто война с могущественными магами, нас ждет Мор. Двойной, учитывая двух эванурисов. И мне интересно, он уже начался или немного времени еще есть?

Похоже, никто из этого отряда о Море не думал, потому что в комнате снова повисло молчание, на этот раз тягостное. У сурового Грача, которая могла заменить меня по мнению Варрика, задрожали руки, так что она отставила чашку и спрятала их, а в глазах поселился ужас. Да и не только у нее, Хардинг, кажется, тоже успела увидеть Пятый Мор и впечатлиться. Осуждать их у меня язык не поворачивался, хотя сама я к мысли о двойном Море успела привыкнуть и почти не боялась. Точнее, на меня навалилось отчаянное спокойствие: проблем было столько, что тратить яркие эмоции на какую-то одну уже не получалось.

Только Кальперния бросила на меня выразительный взгляд, напоминая, что я так ничего и не объяснила. Я прикрыла глаза, безмолвно отвечая, что помню про свое обещание. Сейчас тратить время на это не хотелось, но ввести союзницу, раз уж мы решили ей довериться, в курс дела и правда стоило.

— Они точно разговаривают с венатори? — уточнила леди-детектив. На нее новость о Море произвела не такое сокрушительное впечатление — возможно потому, что сама она порождений тьмы не видела. По крайней мере, в больших количествах.

На вопрос мне ответить было нечего, венатори со мной своими секретами не делились. Но снова вмешалась Кальперния:

— Я слышу шепот Разикаль даже сейчас. От него можно отстраниться, и тогда он почти стихает, но наверняка нашлись те, кто хотел разобраться с ним. Он… дурманит.

— Слышите? — я внимательно посмотрела на магистрессу и в который раз подосадовала об отсутствии магического зрения. Как бы удобно было сейчас осмотреть ее, вдруг этот шепот можно оборвать? Ведь Архитектор что-то придумал для порождений тьмы, наверняка по аналогии можно было что-то придумать для людей… Или между венатори и Гилан`найн это происходит как-то иначе, не Зовом, как у порождений? Ведь в тевинтерских магах нет скверны.

Кальперния немного помолчала, обдумывая ответ, потом прикрыла глаза на мгновение и добавила:

— Можно было бы счесть, что боги разговаривают с нами напрямую, что их мысли поселились в нашем разуме. Но если прислушаться внимательно… я слышу шепот из своего посоха. Из кристалла лириума.

Я покосилась на посох из тейга Вальдасин, увенчанный кристаллом красного, оскверненного, лириума, и не удержалась от вопроса:

— Вы ведь знаете, что он опасен?

Женщина не ответила, но руку неожиданно стиснула в кулак. И тут же спрятала ее под стол, словно смутилась этой реакции. Кажется, даже так, в посохе, красный лириум сумел повлиять на своего хозяина. Сейчас спорить и разбираться с этой проблемой было так же несвоевременно, как и обсуждать связь эванурисов с архидемонами, но я твердо пообещала:

— Сейчас не до этого, но мы вернемся к этой теме. Так, мне рассказать больше нечего. У вас что-то есть? Как я понимаю, в лесу Арлатан вы провели больше времени и видели местных эльфов.

Хелена встрепенулась, отодвигая эмоции, и кивнула:

— Нам пришлось даже сражаться один раз. Мы хотели поговорить со знакомыми Хардинг — эльфы могли знать, куда делись их боги, да и с Маяком нам нужна помощь. Но оказалось, что эванурисы успели туда первыми, и эльфы теперь слушаются их.

— Не совсем так, — тихо вмешалась Беллара. Она крутила в руках чашку, не торопясь пить, и смотрела только в нее, словно надеялась рассмотреть что-то на поверхности кофе. — На одну из наших стоянок пришел маг. Я сама его в тот момент не видела, но мы с Сирианом сумели разузнать… Он назвал себя жрецом Эльгар`нана. Сказал, что Творцы вернулись, что они готовы повести нас за собой. Говорил, что это на их зов мы пришли со всех уголков Тедаса, что все время он готовил нас к этому дню, оставляя подсказки и помогая овладеть древней магией. А потом…

Эльфийка зажмурилась и отставила чашку.

— Потом сказал, что боги в своем величии готовы даровать нам свой знак, но нанесен он должен быть только лириумом. Это было страшно… Они так кричали. А потом приходили как ни в чем не бывало и говорили только об Эльгар`нане. Ирелин с таким восторгом рассказывала о его величии… но ее раньше не слишком интересовали Творцы! Только магия и странности Арлатана! Мы помогали эльфам, сумевшим сбежать из империи, разыскивали древние артефакты…

Беллара всхлипнула, и Нэв, придвинувшись, обняла ее за плечи.

— Мы узнаем, что сделали с ними, и обязательно поможем. Не плачь, Белл.

— Да, — кивнула эльфийка, сжимая неожиданно крепкие, хоть и небольшие, кулаки, — да. Лучше я буду злиться.

— А почему ты не пошла за этим жрецом? — поинтересовалась Ванда, накручивая кудряшку на палец. — Ты и твой Сириан — единственные, кто смог устоять?

— Я не знаю, — вздохнула Беллара и вытерла щеку тыльной стороной ладони. — Но, кажется, да. Мы знали, что он врет. Это Ужасный Волк показывал нам, как усмирить древнюю магию. Он давал эти подсказки, и он привел всех эльфов в Арлатан. Он спас нас с Сирианом от Забытого. Если бы это был Эльгар`нан, разве он не появился бы раньше, не прислал бы своего жреца? Мы поверили Фен`Харелу.

— Как ни странно, в этот раз — правильно, — чуть улыбнулась я. — Последнюю неделю я провела вместе с Соласом, и видела, как он оставляет вам подсказки. Если уж Фен`Харел — бог обмана, то этот Эльгар`нан, похоже, отец лжи. А что за жрец?

Беллара минуту помолчала, потом, чуть опустив голос, доверительно проговорила:

— Это странно, но посланник Эльгар`нана больше походил на человека. Наверно, полуэльф. Но маг сильный. Только он не помогал нам, как вы, леди Инквизитор. Он закреплял лириумом рабские клейма.

Она отвела глаза и коснулась рукой чистой скулы без рисунков, видимо, вспомнив, как Солас убирал валласлин. Только сейчас я обратила внимание: даже временные рисунки, что украшали ее лицо вчера, пропали — вот что изменилось в ее внешности.

Все посмотрели на меня. И если большинство присутствующих смотрели с интересом — подробностей нашего знакомства с Белларой, похоже, никто не знал, — то во взглядах Хардинг и Ванды читалось подозрение. Наверно, то же самое, что и у меня самой зародилось. Потому что…

— Непонятно откуда взявшийся сильный маг-полуэльф? — переспросила я. У меня был знакомый полуэльф-маг, сильнее некуда, да еще и со склонностью влипать в неприятности... который искал себе учителя, когда мы виделись в последний раз. И как раз путешествовал по глубинам Тени. Вздохнула и уточнила: — Он не мог быть somniari?

Эльфийка на мгновение задумалась, но потом пожала плечами:

— Мог, наверно. Точно не знаю.

Я прикрыла глаза, и в голове сами собой возникли два воспоминания: Фелассан, который советовал Фейнриэлю найти толкового учителя, и сам Фейнриэль, скрывающий от меня какие-то знакомства в Тени. Велик ли шанс, что в мире есть еще один полуэльф-somniari? Да еще и непонятно откуда взявшийся… Никто о нем раньше не слышал, а тут вдруг возник…

Из подвалов Инквизиции он возник, с промежуточной остановкой где-то рядом с эванурисами. Проклятье! Я ведь подозревала Соласа…

— Надеюсь, на этот раз спасать мы его не пойдем? — с некоторой угрозой в голосе поинтересовалась демонесса.

— Нет, — сокрушенно признала я. На мгновение всколыхнулось сожаление: Ри ведь неплохой, только непутевый. И на тропы Тени я отправила его сама, просила узнать... вот он и узнал. Но тут же одернула себя. Фейнриэль старше меня, пора бы уже думать своей головой. Если он раз за разом оказывается в свите очередного желающего уничтожить мир, значит, свободы ему предоставлять нельзя — а удержать нам его нечем.

Но лучше бы его увел Солас...

— Честно говоря, я вообще не уверена, что стоит его спасать… Первый раз он едва не отправился в рабство. Потом связался с демонами. С Корифеем. Теперь вот эванурисы… — я прикрыла глаза и озвучила свои мысли: — Ри мастерски находит самых плохих друзей из всех возможных и радостно верит каждому их слову. Связывать его бесполезно, раз уж тюрьма Скайхолда не удержала… Я устала ему верить.

— Наконец-то, — проворчала подруга и легонько толкнула меня в плечо, выражая сочувствие.

— Вы думаете, это он? — осторожно спросила Нитка Хардинг.

— Кто? — требовательно вмешалась Хелена. Я вздохнула:

— Мой давний знакомый. Думаю, да, это снова он…

Коротко обрисовав Хелене, с кем придется столкнуться, — и отправив присутствующих в еще один раунд отчаяния, — я вернулась к главному вопросу:

— Что мы теперь будем делать? Вернее, что будете делать вы? Есть какие-то планы?

— А у тебя? — буркнула племянница.

— Отправлюсь в Орлей и Ферелден, объявлю о восстановлении Инквизиции, — не задумываясь, ответила я. — Потом напомню обо всех старых договорах: мы снова на войне, значит, Орлею придется забыть о старых распрях. Надо будет посоветоваться с леди Жозефиной, она скажет точнее, на кого мы можем рассчитывать. Надо собирать армию, надо, чтобы все наши союзники готовились… Грядет двойной Мор, против нас снова выступают венатори, у нас есть армия заколдованных эльфов…

И если эванурисы могут управлять скверной, то что сейчас с Серыми Стражами? Если уж Корифей смог их обмануть… Озвучивать я это не стала, чтобы не пугать окружающих, но вопрос был более чем актуальным. Феликс Алексиус уже ведет себя странно — причем не слышит голоса, а теряет управление самим собой. Что с другими? В Стражах юга я была уверена, потому что большинство из них избавились от скверны за последние десять лет, а тех немногих, кто еще оставался верен заветам Ордена, вполне могут оглушить и привезти в Пик Солдата на лечение без сознания, чтобы обезопасить.

Но что с Вейсхауптом? Связи с ним давно не было, Первый Страж не желал иметь никаких дел с Айданом. Даже на общем собрании заявил, что истинный убийца архидемона всегда погибает, и раз Пятый Мор обошелся без традиционной жертвы, значит, Герой этого Мора — мошенник. Согласились с ним не все, часть Стражей даже уехала к нам, на юг, но об остальных мы больше ничего не слышали. А ведь армия Серых Стражей будет покруче армии эльфов.

Тряхнув головой, я продолжила перечислять:

— Морриган сказала, что она знает, как разобраться с лириумными метками, не убивая их носителей. Но ей нужно время, так что пока с этим мы ничего не поделаем. И у нас есть одна зацепка насчет Гилан`найн, правда слабая: у нее было двенадцать лабораторий, две мы уничтожили. Возможно, она находится в какой-то из оставшихся.

— Вы знаете, где они находятся? — оживилась племянница. Но я ее разочаровала:

— Примерно. И находятся они на Глубинных тропах. Так что легко не будет. Что планируете делать вы?

— Искать, где эванурисы прячутся, — вздохнула Хелена. Идея с лабораториями ей явно понравилась. А с Глубинными тропами — не очень. — Поищем сведения, как с ними бороться. Кинжал — хорошо, конечно, но его еще надо вонзить.

— Я слышала об одном Антиванском Вороне, — проговорила Хардинг. — Говорят, он сражается с демонами на равных, может, и с богами поможет? Тем более если они не боги.

— Демон Вирантиума? — уточнила Нэв Галлус. — Я тоже слышала о нем.

— А еще надо поговорить с Серыми Стражами, — решила племянница. — Раз уж эти боги оскверненные.

Я вздохнула: все-таки рассказывать придется.

— Не торопитесь со Стражами, — хмуро велела я. — Это вроде как секрет Ордена, но каждый Серый Страж отравлен скверной, чтобы не заражаться от порождений тьмы. Боюсь, сейчас это сослужит им плохую службу. Если все-таки надумаете сунуться — сначала разведка, и только если будете уверены… нет, лучше предоставьте Стражей мне.

В глазах Хелены снова мелькнула паника, и она испуганно переспросила:

— А Башня Бдения? Что Стражи могут сделать с теми, кто рядом?

— У нас давно есть лекарство от скверны, — успокоила я. — Большинство им уже воспользовалось. А если ты переживаешь за Иллис, то Круг уже несколько лет как переехал в отдельное здание на Кладбище Драконьих костей. А вот Вейсхаупт от лекарства отказался. В общем, не лезьте пока, я скажу, когда мы разберемся.

Племянница угрюмо кивнула и подытожила:

— Нам нужен убийца демонов, специалист по богам или хотя бы по духам. Нам нужно найти эванурисов. Вот этим и займемся.

— Они где-то здесь, — я прикрыла глаза. — Может, только Эльгар`нан, но где-то рядом точно есть хотя бы один. И еще… если Гилан’найн не забросила свои увлечения, скоро появятся чудовища. Может, будут пропадать люди. Это может стать зацепкой… Я разберусь с делами на юге и вернусь сюда. Или хотя бы пришлю гонца с информацией, если дома окажется хуже, чем я ожидаю. Вы тоже держите нас в курсе.

— Я отчитываюсь Шартер, — кивнула Нитка. — Буду и дальше слать ей отчеты.

— Вот и договорились, — кивнула я. — Тогда отвезете нас обратно? Мне еще главного юстициара трясти на информацию, а он не то чтобы охотно ей делится.

— Подожди… — Хелена чуть смущенно покосилась на своих соратниц и предложила: — Я хотела тебе кое-что показать. Наверно, тебе будет любопытно.

Ванда заинтересованно сверкнула глазами, но я покачала головой. Что бы там племянница ни хотела показать, это явно было только предлогом: до сих пор она о моем любопытстве не заботилась. О чем-то Хелена хотела поговорить наедине — и что-то я сомневалась, что свидетели придутся ей по вкусу.

“Любопытное” пряталось от нас в том здании, куда вел элувиан. Вернуться туда снова пришлось по улице, и я порадовалась, что отказалась от печенья. Нельзя сказать, что Маяк и его окружение совсем не вызывали у меня интереса — вызывали, еще какой! — но и дезориентировали сильно. Возможно, с непривычки, потому что Хелена, задумавшись о чем-то, по сторонам не смотрела и явно не испытывала неприятных ощущений. Тем не менее, я сочла, что для первого раза на окружающую Тень я насмотрелась достаточно. И раз уж мы вернулись в одно здание с элувианом, исследований окружения на сегодня достаточно. Тем более что и внутри было на что посмотреть.

В библиотеке, как оказалось, были еще лестницы и двери, которые я до сих пор не заметила. Лестница с двумя крыльями, плавно огибая единственный стоящий на полу шкаф, вела на второй этаж, где темнело несколько проходов куда-то вглубь. Но повела меня племянница не туда: в правой стене, между трех лириумных светильников, был выложен каменный круг, на деле оказавшийся дверью. При нашем приближении она с тихим скрежетом ушла в пол, открывая еще один проход. Я оглянулась и на противоположной стене, как и ожидала, увидела еще одну тройку светильников, пока потушенных, и такой же каменный круг.

— Я тоже думаю, что там еще одна дверь, — заметила мой взгляд Хелена. — Но времени поискать не было.

Я кивнула и последовала за ней. Короткий коридор, сам по себе вызывающий восхищение мозаичными стенами, привел нас в небольшую светлую комнату с широкими окнами, к которым я благоразумно подходить не стала — судя по теням на полу, выходили эти окна как раз на летающие острова. В центре, к моему большому удивлению, стоял рояль. В углу обнаружилась арфа. Две лютни. Несколько флейт. И куча разнообразного хлама, от небольших шкатулок до каменного яйца, активирующего висящие дорожки в Арлатане. Самым занимательным оказалось кресло из столовой Скайхолда. Интересно, Фен'Харел стащил у нас не только книги, но и мебель, или это интенданты Инквизиции откопали где-то в древних кладовых? Впрочем, герб Инквизиции на спинке легко отвечал на этот вопрос.

Мне даже стало на мгновение смешно. Компенсацию, что ли, за отнятый замок забирал?

Стены снова украшали фрески. Часть из них была мне знакома: взрыв на Конклаве, формирование Инквизиции, которые мы обсуждали с Соласом, и убийство дракона, которое завершить в Скайхолде он не успел. Но были и новые: огромный волк на фоне луны, напротив него — дракон с круто изогнутой шеей и знакомыми рогами Митал. Между ними — Белый город, напоминающий Минратос, но стоящий посреди холмов, окружённый деревьями… и множеством глаз, тянущихся из Тени. Демоны гордыни? Эванурисы? Сам Фен’Харел? И что за город он изобразил — действительно столицу Тевинтера с какой-то своей точки зрения или нечто более древнее и легендарное?

Сейчас размышлять было некогда, и я уточнила:

— Сможете скопировать эту фреску? Хочу над ней подумать. Или, может, я могу прислать художника?

— Мастера Родерика? — моего наставника племянница любила, особенно после того, как он взялся написать портрет Хелены и Иллис с их спасенными питомцами. — Пусть приходит.

Я кивнула, уселась в кресло, утащенное из моей штаб-квартиры, благо, стояло оно спинкой к окну, и предложила:

— Рассказывай. Ты ведь не рояль мне показать хотела.

“Рояль тоже ничего, — благодушно заметила Ванда. — И фрески. Он действительно нарисовал меня в Скайхолде?”

“Действительно”, — подтвердила я. Демонесса как-то озадаченно хмыкнула и исчезла из мыслей.

Хелена за это время успела присесть на скамеечку возле рояля и неуверенно поерзать. Кажется, этот разговор был более личным. Подняв на меня взгляд, такой же несчастный, как в нашу первую встречу, она почти жалобно спросила:

— Что мне теперь делать?

И касался вопрос явно не ближайших планов. Их мы обсудили, да и вряд ли племянница стала бы так переживать из-за боевых операций. Судя по компании Драконов Тени, она на них насмотреться успела, в том числе и изнутри. Зато мне вспомнилось, как я удивлялась, что Зевран и Фенрис ждут моего мнения в нашей совместной поездке. И как мне не хотелось становиться Инквизитором.

Вздохнула:

— Страшно? Это нормально. Но мы справимся. Ты справишься. У Варрика хорошее чутье на людей, а тебе он решил довериться. И я в тебя верю, и твой отец всегда в тебя верил.

Томаса я явно вспомнила не напрасно: печали во взгляде поубавилось, и Хелена вздохнула уже не так отчаянно.

— Я никогда никем не командовала, — пожаловалась она. — А теперь Нитка и Нэв ждут от меня каких-то указаний. А что я им укажу? Я же не знаю, что делать им!

— Ты знаешь, что сделала бы ты сама? — я улыбнулась. Надо же, как Варрик угадал, мы и правда похожи даже больше, чем мне самой казалось. — Ты ведь уже определила, чем ваш отряд займется в ближайшее время.

— Они мне посоветовали, — проворчала девчонка, и я кивнула:

— А мне советовали Каллен, Лелиана — нынешняя Верховная Жрица — и Жозефина, самый лучший дипломат Тедаса. Тебе, к счастью, в высокую политику соваться не надо, армиями командовать тоже. Нитка Хардинг — лучший полевой разведчик, не спросить ее совета в поисках кого-то будет, наоборот, глупостью. Про Нэв Галлус ты знаешь лучше меня, но она детектив, значит, тоже знает, как разыскивать пропавших. Хелена, тебе не нужно все решать самой до мелочей. Ты ведь лидер: ставишь задачи, а те, кто разбирается в них лучше тебя, уже решают подробности. Ведь элувиан чинить ты доверила Белларе?

— Тогда зачем я вообще нужна? — буркнула племянница. Я пересела на край ее скамеечки и обняла. Со смешком ответила:

— Осуществлять общее руководство, если говорить канцелярским языком. А если просто по-человечески, то ты должна выглядеть уверенно, как человек, который знает, что делает. Даже если на самом деле не знаешь.

Она чуть отодвинулась и посмотрела мне в глаза:

— То есть ты не знаешь, что делать?

— Я в ужасе, — честно признала я. — Я помню Уртемиэля, и встречать еще двух архидемонов совершенно не хочу. А еще я знаю, что мой ненормальный героический брат точно сунется к архидемонам, и на этот раз рядом нет ведьмы, которая спасет его от смерти. А еще где-то там мой муж, который за десять лет отвык сидеть в кабинете, зато постоянно участвовал в каких-то выездах, так что вряд ли теперь сумеет усидеть — когда против нас так много врагов. Но я помню, как Айдан боролся с Мором — сначала собирал союзников в одну армию и искал противника. Вот и мы займемся тем же самым: на мне армия, на тебе поиски.

— Главное, выглядеть уверенной, даже если мы найдем только нажье дерьмо, — проворчала Хелена. — Ладно, я поняла. Только против нас не одна армия или архидемон.

Я кивнула, вернулась в свое кресло и напомнила:

— В Арлатане остались Морриган и Сириан. Морриган обладает памятью Митал, и если она сказала, что сумеет разобраться с валласлинами, значит, так и есть. Она еще намекнула на кое-какую помощь, и если я правильно поняла, о ком она, то помощь будет… опытной. Может, настоящих бессмертных элвен увидишь.

Она невесело усмехнулась.

— Серых Стражей я пока беру на себя, по крайней мере, разведку, — я продолжила. — Вам надо разобраться с венатори, может, через них удастся выйти на эванурисов. И тут ты лучше меня знаешь, что делать.

— Спасибо, — теперь Хелена ответила искренне. — С венатори я и правда успела познакомиться.

Она снова замолчала, и даже невеселая усмешка снова исчезла. Явно был ещё какой-то вопрос, но задать его племянница не решалась.

Мимо окна снова пролетело что-то крупное, на мгновение погружая комнату в глубокую тень, а заодно и напоминая о течении времени. Мне очень хотелось как-то поддержать нашего Грача, сейчас грустного и замученного, но задерживаться дольше необходимого возможности не было.

Видимо, ей это тоже пришло в голову, потому что Хелена тихо поинтересовалась:

— Ты думаешь, это наша вина? Ну вот, в этом всем… ты ведь предупреждала, что сначала он будет переводить этих… а мы влезли.

— Что бы Солас ни задумал с этим ритуалом, прямо в кольце Магистериума открылся разрыв, и он был не единственным, — ответила я. — По улицам носились демоны. Это значит, что либо он соврал мне, либо не справился, то есть переоценил себя. Не бери все на себя: в первую очередь виноват он — не будь этого ритуала, не было бы и проблем. Вы оказались не в том месте и не в то время. Как когда-то мы с Корифеем. Так что можешь считать себя виноватой, только если и меня считаешь. А Соласа слушай поменьше, он умеет играть на наших чувствах.

Племянница кивнула, но совсем потеряно. А потом призналась:

— Это не он. То есть он тоже сказал, что это я виновата, но тут все понятно: попал в ловушку, вот и бесится. Но нас сегодня вызвал Ашур и… отчитал. Он был очень зол.

— Ашур…

Мне вспомнилось, как Черный жрец пил коньяк, запивая мои новости, выражение его глаз… В своих выводах о том, что Иквитас Второй и Ашур — одно лицо, я не сомневалась, как и в том, что Хелена смотрит на него с подозрительным восторгом. Получить такой выговор от возлюбленного и впрямь больно.

— Он тебе нравится? — в лоб спросила я. Некоторые моменты лучше прояснить сразу.

Вместо ответа племянница неожиданно покраснела, и другого подтверждения было уже не нужно. Я вздохнула, и она тут же воскликнула:

— Нет! В смысле… нравится, конечно, это даже в штабе знают… но я знаю, кто он такой. Опознала по голосу, я же его у Дориана и вблизи видела, а не только в Серебряном Шпиле. Так что прекрасно понимаю, что у нас ничего быть не может. Но он просто такой…

— И услышать от него выговор ты была не готова, — предположила я. Хелена неопределенно повела плечами:

— Да не то чтобы. Когда я вмешалась, чтобы вытащить Варрика и Хардинг, он тоже ругался. Но… не так.

— Потому что тогда он был зол, — снова предположила я. — А теперь испугался за вас. Не в романтическом смысле, но вы же его люди.

— Да? — с сомнением уточнила племянница. Помолчала немного, обдумывая, и вздохнула: — Может, ты и права, но… ладно, пойдем? А то время. И… передашь папе и маме привет от меня?

— Конечно. Только книгу покажи, — согласилась я.

Это оказалась не книга — подборка отдельных листов, на каждом из которых была краткая справка о том или ином артефакте Маяка. Технические подробности меня заинтересовали постольку-поскольку, но вот подпись… все они были подписаны именем “Фелассан”. Я едва не утащила всю стопку с собой — и судя по взгляду Беллары, это было бы большой ошибкой с моей стороны, — но в последний момент вернула и попросила:

— Если будет время, поищите для меня тут что-нибудь про Фелассана. Судя по всему, он много знал раньше и много знает о нынешнем мире. Было бы неплохо тоже о нем узнать.

Хелена кивнула и отдала бумаги обрадовавшейся эльфийке.

— И передай Соласу, что я разочарована, — с некоторой долей мстительности добавила я. Вряд ли, конечно, это всерьез как-то повлияет на древнего интригана, но небольшой укол лишним не будет. — И тем, что он едва не убил Варрика, и всем произошедшим. И тем, что Маяк он мне не показывал. Пусть не морочит тебе мозги.

— А ещё скажи этой лысой псине, — добавила Ванда, снова накручивая локон на пальчик, — что если он попадется мне на глаза, я прибью его голову на стену в качестве трофея. Так что пусть лучше сидит где сидит, целее будет.

С пальца стекла лавандовая капля магии, прошла по локону и упала на пол сломанной стружкой неприятно-зеленого, болотистого цвета. Выглядело это зловеще.

Ко́да — дополнительный раздел, возможный в конце музыкального произведения и не принимающийся в расчёт при определении его строения.

Второй раз Варрик проснулся только к вечеру. К этому времени мы успели вернуться, узнать, что магистр Фабий уже осматривал пациента — и рекомендовал строгий постельный режим на всю ближайшую жизнь. По словам Маркуса, не оказанная вовремя помощь — толковая помощь, а не наши с Вандой потуги, — все-таки сказалась. Умирать наш писатель передумал, но вряд ли ему еще доведётся бродить по Глубинным тропам или сомнительным Тюрьмам. Впрочем, учитывая печальное состояние Бьянки и его привязанность к ней, я и так сомневалась в дальнейших подвигах. Целитель всего лишь подтвердил ожидания.

Ванда расстроилась куда сильнее, да и Бьянку демонесса явно надеялась каким-нибудь волшебным образом восстановить. Но даже она понимала, что прямо сейчас в любом случае ничего не сделаешь.

А через час самых любопытный гном Тедаса, с трудом продираясь через кашель и омерзительные на вкус зелья, которые оставил магистр-целитель, расспрашивал нас обо всем произошедшем. В первую очередь его, конечно, интересовали Хардинг и Хелена, но, убедившись в том, что они живы, он принялся расспрашивать про Кальпернию. Казалось, новая союзница его поразила даже сильнее, чем возвращение Ванды и появление древних эльфийских богов. Даже разбитая Бьянка не произвела на него столь сильного впечатления — наверно потому, что ее падение он успел увидеть до ранения.

— Тебе нельзя вставать, — на всякий случай напомнила я, очень уж знакомо блестели его глаза. Впрочем, даже пожелай он вернуться в строй, раны позволяли пока только чуть поднимать голову, отрывая ее от подушки.

— Брось, Перчинка, я уже не умираю, — хрипло рассмеялся Варрик и тут же снова раскашлялся. — И уж перо в руках смогу удержать.

— А ты все-таки написал про меня книгу? — заинтересовалась демонесса. Гном подмигнул ей:

— А как ты думаешь, Лавандочка?

Увы, приобщиться к творчеству, рассказывающему миру об ее героизме, подруга не смогла: сам писатель вскоре снова уснул, а у Маркуса заветной книги не нашлось.

Зато у него уже были новости. Главный юстициар, как и мы, не терял времени даром и всего за полдня согласовал с архонтом все свои планы по небольшой внутренней войне с венатори. Драконы Тени, само собой, к ней присоединились, а Черный Жрец обещал даже на проповеди напомнить о грехах Тех Самых Магистров, осудить венатори, а заодно и рассказать правду об эльфийских богах и их связи с драконами.

— Вам не поверят, — заметила я. Я бы… нет, я бы, пожалуй, поверила, какой только чуши мне ни приходилось видеть. Но средний обыватель, даже живущий в магическом Минратосе, историю об эванурисах должен воспринять со скепсисом.

Маркус подарил мне свой фирменный убийственный взгляд и отрезал:

— Поверят. Разумеется, мы не собираемся в лоб выдавать всю информацию. Но о Лусакане и Разикаль кричат уже на каждой улице; проигрывать в этой войне фактов я не намерен.

Оспаривать намерения магистра Красса я не стала, и он продолжил делиться информацией.

Культ венатори повторно собирались объявить вне закона, как и культ Древних Богов, работу с красным лириумом и магию крови — я подозревала, что последнее предложение пропихнул сам главный юстициар из личных соображений, но снова промолчала, чтобы не нарываться на неприятный ответ.

Магистериум, Минратос и свободная от кунари часть Тевинтера окончательно переходила на военное положение: оно и так было объявлено после завоевания Вирантиума — дальше Антаам не продвинулся, — но в столице, где опасность практически не ощущалась, об этом успели забыть за несколько лет. Теперь пришло время напомнить.

Мои планы магистр Красс одобрил. Более того, успел предупредить Лелиану: кристалл памяти, который он когда-то оставлял мне, уже несколько лет лежал в кабинете Верховной Жрицы — потому что только она в большинстве случаев была на месте. Маркус даже предложил не терять времени даром и сразу отправляться в путь, но тут я воспротивилась. Кальпернии следовало отдохнуть, она ведь так толком и не спала. Дориан должен был привести сюда Феликса. Ванда успела сбежать на поиски заветной литературы, а я хотела просто посидеть в тишине и подумать.

Но к полуночи все эти пожелания оказались исполнены. Я даже успела выспаться и перекинуться еще парой слов с Варриком — его разбудили для очередного приема зелья. Наша новая союзница, снова настороженная и собранная, с явной опаской поужинала в компании главного юстициара — и ей он даже гадостей не наговорил. Ванда разжилась книгой. Дориан привел не только Феликса, но и принес пару записок — Хелена уходила в сторону Тревизо, решив сразу разобраться с Вороном, поэтому нам составить компанию не могла; Мэйварис желала удачи. А значит, больше нас ничто в Минратосе не удерживало.

Идти через Перекресток на этот раз предстояло пешком — на наших изолированных тропинках, которые удалось урвать у Фен'Харела за десять лет, никаких лодок не курсировало. Это, пожалуй, вызывало некоторую досаду, потому что молодой магистр Алексиус изрядно подтормаживал, накачавшись зельями. Зато почти наверняка гарантировал, что не доставит хлопот.

По дороге я, наконец, выполнила свое обещание и посвятила Кальпернию во все подробности происходящего. Магистресса слушала молча, Феликс странно хихикал на некоторых моментах — так что у меня появились некоторые сомнения относительно выпитых им зелий. А потом Ванда, уже под конец, перебила меня и спросила:

— А почему мы не делаем то же самое? У нас вообще-то есть свой Антиванский Ворон!

— Во-первых, достать его из Минратоса было проблематично, — напомнила я. — Во-вторых, не думаю, что Зеврану это нужно. Он снова стал гильдмастером дома Араннай. Ты же помнишь, как там у Вороном сурово? Отлучишься на денек — и опять какая-нибудь Орланда влезет.

Подруга на меня пораженно уставилась и недоверчиво переспросила:

— Хочешь сказать, он откажет?

Похоже, даже напоминание об Орланде не смогло перебить удивление.

— Нет! — эта мысль мне и правда даже в голову не приходила. Кто угодно мог отказать, только не Зевран. — Но как раз потому, что не откажет и пойдет с нами, я и не хотела просить. У него наконец-то какая-то стабильность, статус, вот это все. Он столько лет стремился к этому. И ради чего все бросить?

— Вообще-то ради нас, — надула губки демонесса. — А если кто-то посмеет занять его место, мы потом придем и шкуру с него снимем.

Я вздохнула. Я скучала по своему лучшему другу, которого не видела уже несколько лет. В Антиву выезжать мне как-то не доводилось, он тоже больше не баловал Ферелден своим появлением. Подарки на день рождения исправно присылал, я писала пространные письма, но этого… не хватало. Новости я получала в основном через Жози, поэтому имела довольно поверхностное представление о делах Черного призрака, заново перетряхнувшего всю гильдию убийц, а заодно и половину Антивы. Но ходили слухи — которые мне, конечно, тоже донесли, — что в этот раз он заручился поддержкой Первого когтя, той самой восьмидесятилетней бабки, что держала в железном кулаке свой дом, а заодно и законы гильдии.

В общем, несмотря на тоску, снова вмешиваться в его налаживающуюся жизнь я не хотела.

— Нет уж, — заявила демонесса. — В конце концов, эта дура с щупальцами может и нам попасться. Так что свой Ворон нам нужен! Он уж точно ничем не хуже этого их демона, Зевран даже архидемона убивал!

Я хотела напомнить, что она и сама демонов убивала, причем, куда более сильных, хоть Гельдаурана вспомнить. Но что-то мне мешало — Зеврана хотелось увидеть, а тут такой повод… В конце концов, мы ведь можем предложить. Если ему совсем нельзя отлучаться из Антивы, он не постесняется сказать, правда ведь?

— Леди Инквизитор, — не дала мне ответить Кальперния. — Кажется, вас встречают. Если не ошибаюсь, это командор Инквизиции?

Ванда сердито зашипела, но настаивать не стала: скорее всего потому, что мой ответ в мыслях уже прочла. Я же всмотрелась в окружающий туман — чем дальше от Маяка, тем более непроглядным он казался. Я ориентировалась только благодаря походам с Соласом, опиралась на чувство магии — потому что глаза отказывали. Но идущих навстречу людей всё-таки рассмотрела, а через минуту опознала и Каллена, возглавлявшего отряд. Сердце радостно забилось, и потому ответила я с неуместным восторгом:

— Антива потом. Сначала придется разобраться с Орлеем, — и, не сдержавшись, закричала: — Каллен!

И даже замахала рукой. Мой командор нашел меня взглядом мгновенно и прибавил шагу. Я тоже кинулась навстречу, так что в его объятия почти влетела и привычно утонула в тепле, что любимый щедро дарил мне. Следом вылетел Светлячок и закружился над нами, вдруг меняя цвет на жемчужно-розовый.

— Живой!

— Живая, — проговорили мы одновременно, и я, засмеявшись, уткнулась мужу в грудь. Он ласково провел по моей скуле и спросил: — Что с тобой случилось?

— Все плохо, — ответила я, но улыбку спрятать так и не смогла.

Ванда подошла поближе, небрежным взмахом отогнала Светлячка и хмыкнула:

— Я снова с вами, так что не все так уж и плохо. Надеюсь, без нападений на этот раз обойдёмся?

Классическая симфония обычно состоит из четырёх частей:

2-я часть — в медленном движении, в форме вариаций, рондо.

Рондо — музыкальная форма, в которой неоднократные (не менее трех раз) проведения рефрена чередуются с отличающимися друг от друга эпизодами.

— Они вообще пробовали убираться по углам? — возмущённо прошипела Ванда, снимая клок пыли со своего роскошного мехового воротника. Куртку она увидела в Пике Солдата среди товаров Микаэля и влюбилась с первого взгляда, наотрез отказавшись отдавать ее. Я и не настаивала, рассудив, что куртка лучше кольца с бриллиантом. Кто бы знал, что Ванда не снимет ее даже в летнем Вал Руайо и потащит на дело.

— Я тебе говорила, оденься практичнее, — так же шепотом ответила я.

— Тихо, — коротко оборвала нас Кальперния.

Мы прятались под заклинанием невидимости в небольшой нише императорского дворца Вал Руайо, дожидаясь, пока у стражи наступит пересменка. Был шанс в это время проскочить в покои императрицы, не привлекая внимания ее охраны. Проблема заключалась в том, что попасться мы рисковали до этой пересменки — Ванда уже заскучала и начала изобретать планы по ускорению нашей задачи, а заодно и ворчать. Я слишком соскучилась по ней, чтобы обрывать, да и заклинание требовало повышенного внимания. Кальперния, судя по лицу, уже успела пожалеть, что вошла в мой небольшой отряд, но стоически терпела наши дурашливые перепалки. Однако от прежнего уважительно-отстраненного отношения и следа не осталось.

Мы послушно замолчали, и буквально через полминуты мимо нас прошёл капитан внутренней стражи, судя по камзолу. Ванда скривилась и показала язык магистрессе, я же посмотрела с уважением. Появление этого типа я пропустила. Впрочем, магом он не был и нас почуять никак не мог.

Да и вообще в императорском дворце не осталось никого, кто смог бы нас почуять, — и это при всей любви Селины к магии. Одного этого факта было достаточно, чтобы заподозрить неладное; у нас он был не один.

После капитана я по сторонам стала смотреть внимательнее: получить ещё одно замечание не хотелось. Было как-то стыдно; перед своими я никогда не стеснялась бардака, творящегося на каждой операции, а вот перед бывшей противницей внезапно захотелось предстать действительно Инквизитором, таким, чтобы Америдану у престола Создателя было не стыдно. Получалось плохо, но я успокаивала себя тем, что и такая тактика даёт свои плоды. В конце концов, мы ведь выигрывали с нашей отрицательной дисциплиной? А Корифей проиграл.

Из-за угла на мгновение показалась бледная зеленоватая тень и тут же растворилась в воздухе. Коул подавал знак, что свежая смена стражи идёт. Я тут же обернулась к сообщницам, но они тоже заметили: Кальперния взялась за посох, Ванда хищно глянула на заветную дверь, и в глазах ее зажглись лавандовые огоньки. А ещё через десять секунд стража у двери церемониально развернулась и отправилась навстречу сменщикам. Происходил весь процесс в углу коридора, где стоял ещё один пост, сегодня усиленный ещё и капитаном. Теперь стоило дождаться, пока пойдет традиционный отчёт уходящих заступающим на ответственный пост.

Задача перед нами стояла нетривиальная: похищение орлейской императрицы. А все потому, что к доводам разума правители Орлея прислушаться не пожелали.

…С Перекрестка отряд Инквизиции сопроводил нас до Пика Солдата — оставить Феликса на попечении отца, — а оттуда сразу в Великий Собор. Я попыталась было развернуться в сторону дома, но волшебные слова “Собрание Земель” резко отбили у меня желание навещать родные места. В конце концов, новости Каллен мне пересказал: армию порождений тьмы отбросили, погибших сравнительно немного, среди моих близких вообще нет, только пара ран средней опасности, — а на сантименты времени у нас не было.

К тому же в центре религиозной жизни всего Юга меня ждали те, кого я не видела куда дольше: совет Инквизиции, включая обоих ее тайных канцлеров, снова собрался вместе впервые за почти десять лет. Не совсем, на праздниках мы встречались, конечно, но… кажется, я соскучилась по нашей рабочей атмосфере, по чувству общности. Всё-таки Инквизиция сплотила нас.

Отдельно я была рада видеть леди, вернее, теперь сестру Дюсетту. Элиза Марон так и не оправилась после нападения, и мой бывший секретарь заняла аналогичную должность в свите Верховной Жрицы. С ней мы виделись редко, и встреча оказалась счастливой.

Ванда произвела фурор. Леди Жозефина ахнула и обняла просиявшую демонессу, сестра Дюсетта заулыбалась и рассыпалась в поздравлениях по поводу возвращения. Даже Лелиана, поначалу нахмурившаяся, в итоге усмехнулась и вполне приветливо кивнула. Только Шартер никак не показала своего отношения, но я готова была поклясться, что на Ванду она смотрела с уважением.

К сожалению, хорошие новости на этом кончились. Кальпернию мы сразу на встречу тащить не стали — Каллен к такому пополнению отряда отнёсся неоднозначно, и я подозревала, что он окажется не одинок в этих чувствах. Стоило подготовить моих советников, да и было что обсудить помимо бывшей ученицы Корифея.

Примерно за неделю до нашего появления — по моим прикидкам, как раз в момент ритуала Соласа, — по Орлею прокатилась серия землетрясений, куда более мощных, чем раньше. Разрушений было меньше, чем можно было бы ожидать — все древние крепости остались целыми, — но дома бедняков посыпались карточными домиками, а эльфинаж Вал Руайо, окружённый высокой стеной, превратился в руины. К счастью, его обитатели ушли вслед за Соласом, а бродяги, поселившиеся там, в большинстве своем успели сбежать… но в империи сейчас работы было невпроворот. Друзья Рыжей Дженни даже рискнули обратиться за помощью к Церкви; пусть Сэра и прибилась к Инквизиции, пусть и была лично знакома с Верховной Жрицей, даже услуги периодически оказывала, но просить обычно ничего не просила —однако теперь своими силами люди не справлялись.

Но аристократы этого словно и не замечали. Напряжение между Селиной и Гаспаром перешло в активную фазу, и сейчас империя снова стояла на пороге гражданской войны. И ее активно подогревали те самые аристократы, на которых Лелиана жаловалась зимой — те, что отстранились от Игры. Их мотивов до сих пор не сумела выяснить разведка Великого Собора, и это было тревожно.

И словно орлейских новостей было недостаточно, в районе Скайхолда пропал отряд разведчиков. Однажды мы уже потеряли там смотрителей и чуть не потеряли ребят Сатерленда — как оказалось, в ротонде Ужасного Волка поселился демон сожалений, — но тогда они сумели справиться. Что там творилось сейчас, было непонятно.

Новости Жози тоже оптимизмом не отличались. В Антиве Вороны были увлечены борьбой с Антаамом, и часть Когтей кружила вокруг захваченного Тревизо.

С Неваррой наладить связь толком не удалось: после смертей короля Маркуса и прелата Весталуса в стране образовался кризис власти, который так до сих пор и не разрешился. От гражданской войны аристократов удерживал Его величество Фердинанд, кажется, младший брат Маркуса, легендарный охотник на драконов и учёный, но средней паршивости политик. Что-то мне подсказывало, что если мы хотим помощи от страны, придется помочь ей определиться с наследованием трона… снова. Ну, хоть не снова Орлей.

В Ривейне население окончательно перешло на партизанскую войну с кунари, и договариваться там было особенно не с кем, разве что с пиратами. Но у них исчезла даже та призрачная власть, что была: знакомый деда, сир Таддеус, ушел к Создателю, часть Армады Удачи перешла на полулегальное существование — во главе с Изабеллой, как ни странно, — остальным и демон был не указ.

Андерфелс перестал отвечать на письма.

Зато Ферелден был на пике военной активности, даже армия из полевых лагерей разойтись не успела. Аристократов убедить тоже вряд ли будет сложным сейчас, после победы над порождениями тьмы.

Впрочем, на мои планы все это влияло несущественно. Выслушав новости, я вздохнула и подытожила:

— Значит, будем наводить порядок. Шартер, отправь разведку в Андерфелс, нам нужно знать, что там творится. Особенно в Вейсхаупт, потому что один Серый Страж уже пострадал от скверны; нам нужно знать, что с остальными. Леди Жозефина, на вас Неварра, Вольная марка и Ривейн. И надо как-то подготовить мир к возвращению Инквизиции, уверена, вы знаете, что делать. Я напишу своим знакомым, может, получится ускорить… Лел, мы с тобой займёмся Орлеем. Есть идеи?

Идеи были. Императрицу и Великого герцога вызывали в Великий Собор, чтобы попытаться примирить — вдали от их советников, которые способствовали как раз разладу. Увы, те же советники успели провернуть собственную интригу, так что Селина и Гаспар встретиться так и не смогли. Письма с прямыми просьбами о встрече пропали, хотя мои послания до Себастьяна, Авелин, совета Викома или ещё пары знакомых дошли без проблем. Спустя неделю к нам явился Коул, улыбнулся при виде Ванды и легко, словно о какой-то ерунде, сообщил, что у нас ничего не выйдет: правителей ни на минуту не оставляют в одиночестве, да ещё и какой-то магией опутали. Слишком тонкой, чтобы заметили другие, но действенной…

И теперь мы сидели под заклинанием невидимости в нише напротив двери в спальню императрицы, а Каллен точно так же караулил Великого герцога. Тех сомнительных советников удалось отвлечь при помощи Искателей Истины, осталось дождаться, когда разойдется обычная стража.

— Мы можем их просто перебить, — не выдержала Ванда. Поймала мой взгляд — убивать ни в чем не повинных людей я запретила, — и тут же исправилась: — Усыпить.

— Тогда исчезновение императрицы точно заметят, — в четвертый раз повторила я. — А так есть шансы вернуть ее на место до утра. Идем, пора!

Обычно процесс пересменки длился около пяти минут, Коул пообещал проследить, чтобы так было и в этот раз — и как раз сейчас в коридоре за углом что-то звякнуло не по уставу. Воины насторожились и повернулись на звук, только капитан бдительно глянул в нашу сторону. Ничего не увидел, конечно, и что-то коротко скомандовал подчинённым. Отсчёт пяти минут пошел. За это время требовалось незаметно проскочить внутрь покоев, найти и усыпить Селину и так же незаметно выскочить вместе с ней. В теории времени хватало с запасом, на практике нас ждала неизвестная магия, а то и артефакты. Да и мало ли, что пойдет не так?

Но первая часть плана, на удивление, прошла гладко. Заклинание невидимости, словно наконец покорилось, исправно скрывало нас, стража смотрела в другую сторону, а петли на дверях императорских покоев оказались отлично смазаны. Даже жертву разыскивать не пришлось: комната была явно приемной, дверь в спальню пряталась где-то дальше, и Селина ещё не успела уйти туда.

Дальше всё-таки случилась заминка. То ли Ванда промешкала, то ли заклинание не сработало — императрица успела обернуться на звук открываемой двери. Нахмурилась, никого не увидев, взялась за какой-то артефакт — и невидимость моя слетела как шляпа на ветру.

— Леди Инквизитор? — явно удивилась правительница империи. Но демонесса быстро сориентировалась и перешла на запасной план: плеснула ей прямо в лицо зельем. Кальперния тут же пробормотала заклинание — наложила нам на лица воздушный щит, чтобы не уснуть и самим. Селина же послушно отключилась, осев на руки подскочившей Ванды. Подруга возмущённо прошипела:

— У них тут что-то, защищающее от магии! Я точно успела с заклинанием!

— Потом, — отмахнулась я, срочно восстанавливая нашу невидимость. — Кальперния?

Магистресса должна была избавить нас от следящих заклинаний и артефактов, если такие найдутся — чтобы ни у кого не возникло сомнений: Селина спокойно спит в своей комнате. И, похоже, что-то такое действительно было, потому что бывшая ученица Корифея нахмурилась, провела рукой вдоль тела императрицы и осторожно сняла с ее пальца кольцо. Что-то наколдовала — я этого заклинания не знала и снова позавидовала, — и кивнула:

— Можем уходить.

Я кивнула и осторожно приоткрыла дверь, в узкую щелочку осматривая коридор. Справились мы быстро, несмотря на заминку, поэтому стража все ещё кучковалась в своем углу, завершая доклад. Светлячок, до сих пор прятавшийся у меня под волосами, выбрался, юркнул к потолку и отправился к Коулу — дать знак, что пора снова отвлекать охрану. Вскоре послышался уже знакомый лязг, и я выскользнула наружу первой. На нас никто не смотрел: непривычные звуки приковали все внимание стражи, тем более что наш коридор визуально был пустым; двое, достав мечи, даже отправились проверять, что происходит.

Махнув рукой сообщницам, я торопливо выскользнула наружу, дождалась, пока Кальперния аккуратно прикроет дверь, и едва слышно скомандовала:

— А теперь бегом. У меня скоро энергия закончится.

И после этого мы окажемся посреди дворца незваными и вполне видимыми, еще и с похищенной императрицей на руках. Вряд ли стража войдет в наше положение, даже если и узнает меня в лицо.

Ванда перехватила свою жертву поудобнее — попросту закинула на плечо, и я, вспомнив Железного Быка, невольно посочувствовала Селине, — Кальперния, судя по всему, дополнила нашу маскировку ещё каким-то заклинанием, а потом мы пропустили по коридору. Наверно, если бы кто-то увидел нас, то не сразу бы признал живых людей: в выстроенный из светлого камня дворец мы оделись в светлую одежду, звук шагов приглушало заклинание, да и бежать мы старались как можно легче, Ванда, кажется, и вовсе летела. Притормозить пришлось только дважды — возле поста стражи, чтобы они не почувствовали движение воздуха, и этажом ниже у какой-то каморки: Коул, присоединившийся к нашей пробежке, махнул рукой, предлагая свернуть внутрь, и я не стала спорить. Каморка оказалась пуста, но что важнее — в ней было окно, выходящее в сад. Запертое, конечно, но это проблемой никогда не являлось.

Дальше удалось немного выдохнуть: сад вокруг дворца мы успели изучить ещё после войны с Корифеем, во время бала, да и Лелиана снабдила подробным планом. Стража по дорожкам не ходила, так что до забора удалось добраться в кратчайшие сроки, и на этом мое заклинание иссякло. Повезло, что Ванда не слишком потратилась во время похищения, поэтому сейчас просто левитировала нас четверых — даже пятерых с учётом Селины — через забор. А там уже ждала карета — Светлячок успел метнуться к Шартер, ждущей на стрёме, и показать дорогу. Задавать вопросы мой тайный канцлер не стала; едва хлопнула дверца, отрезая нас от возможных свидетелей, она щёлкнула кнутом, понукая лошадей, и мы рывком тронулись с места.

— Надеюсь, до цели мы доедем целыми, — проворчала я, поднимаясь с пола. Рывок застал меня в неустойчивой позе, так что я едва успела сгруппироваться. Ванда, в бедро которой я врезалась, послала мне воздушный поцелуй и рассмеялась:

— Это было забавно! Почему мы раньше никого не крали?

— Все прошло действительно слишком легко, — заметила Кальперния.

— Над нашим прикрытием целый Орден Искателей Истины работал, — возразила я обеим. — А оправдывать потом будет Верховная Жрица. Так что легко, потому что хорошо подготовились.

— Я поговорю с императрицей, — Коул с интересом разглядывал нас. — Ей нравится, когда я веду себя как раньше. Нравится слушать о Тени. И даже та улыбка не пугает.

Я удивлённо покосилась на Селину и покачала головой.

— Надеюсь, ты не обидишься, но меня она пугала поначалу. С непривычки.

— Я знаю, — Коул улыбнулся, и на этот раз улыбка была настолько человеческой, что предположить иного не взялся бы даже самый дотошный из храмовников. — Многих пугала. Варрик посоветовал учиться у зеркала, и в первый раз испугался и я сам. Вы улыбались совсем не так.

Я кивнула. А Ванда вздохнула, подтянула повыше сползающую с сиденья императрицу и с некоторой долей прижала ее к своему плечу.

— Хорошо, что Варрик выжил, — мечтательно проговорила она. Чуть нахмурилась и ещё более мечтательно добавила: — А эту псину я на цепь посажу. Со строгим ошейником.

Я хмыкнула, немного отодвинула занавеску и выглянула наружу — посмотреть, где мы. Но район не узнала: точно богатый, но здесь гулять вроде бы не доводилось. Однако шпили Великого Собора были видны; жаль только, что через главные ворота не пройдешь с такой контрабандой, так что Шартер везла нас к знакомому тайному лазу за городскими стенами.

— А что с Варриком? — нахмурился Коул. Ванда покосилась на меня, поняла, что по пятому или какому там разу я пересказывать уже не буду, и вдохновенно начала:

— Ты даже не представляешь! Сейчас расскажу…

Богатые районы, вымощенные брусчаткой, сменились бедными, и скорость передвижения резко упала. Здесь и в спокойные годы на колдобинах трясло так, что у иных дам прически разваливались, а то и платья сползали, если попутчик удачный, если верить Лелиане. А если серьезно, то я и сама слышала историю, как писарь кого-то из баронов на одной такой колдобине откусил себе кончик языка. Сейчас же все усугублялось последствиями землетрясений. Если улицы, на которых бардак мог увидеть кто-то из сиятельных лордов, разобрали и привели в порядок, то трущобы пока что оставались в первозданном хаосе. В какой-то момент мне даже подумалось, что своим ходом, без кареты, будет, пожалуй, быстрее.

Но спустя час мы всё-таки свернули сначала на узкое ответвление от дороги, потом на какую-то тропку, а потом карета остановилась, потому что дальше проехать не могла. Эти места я даже узнала: когда-то именно здесь вел меня Зевран на первое совещание после побега к авварам. Правда, найти вход в туннель самой все же не получилось; и только когда Шартер с заметным трудом раздвинула не то корни, не то свисающие ветки крупного куста, увидела его. И ахнула: выходило, что этот куст вырос из тех корешков, что создала я, не желая шагать в лужу? Потому что дно тоннеля так и покрывал плотный ковер из переплетенных побегов.

Ванда покосилась на меня и даже уважительно хмыкнула:

— Сильна.

— Да уж, — пробормотала я. — Последствия от моих решений вечно крупнее самих решений.

Первым внутрь снова сунулся Светлячок, за ним — Шартер, потому что дорогу больше никто не знал. Мы с Кальпернией, не сговариваясь, выпустили по магическому огоньку, и тоннель осветился как солнечным днём. Коул взялся отвести лошадей до конюшни.

На этот раз до знакомой комнаты с треснувшим десять лет назад полом мы добрались почти в два раза быстрее — то ли шаг ускорили, то ли Зевран в прошлый раз специально выбрал маршрут подлиннее. Но останавливаться не стали: во-первых, комната была настолько секретной, что Лелиана и каменщиков не пустила, полы так и оставались растрескавшимися; во-вторых, принимать целую императрицу в таких условиях всё-таки не комильфо. Были в Великом Соборе и другие помещения, чуточку менее секретные, но куда более комфортные для приватных бесед.

Шартер так и вела нас потайными коридорами — мы не встретились ни разу ни с кем из служек и монахов, зато пару раз я видела смотровые окошки. Заглядывать в них было некогда, а вот подумать ничто не мешало — и я задалась вопросом, на кого же всё-таки работает наш тайный канцлер, на Инквизицию или на Церковь? С одной стороны, разницы не было, конфликтовать с Лелианой я не планировала, с другой… просто интересно.

Но не настолько, чтобы задавать дурацкие вопросы специалисту по шпионажу.

Выбранная для Селины комната выглядела как гостиная в особняке кого-то из высшей аристократии: дорогие деревянные панели с резными барельефами и шелковые обои с вышивкой, мягкая мебель, обтянутая парчой из Вирантиума — последний писк моды, как я успела узнать за неделю. Стоила такая мебель чуть дешевле живого дрессированного дракона в связи с захватом города кунари, и то только потому, что драконов пока никто не взялся дрессировать. В общем, для императрицы и так сошло бы, но кто-то подготовился: на столе ждал чайничек, вырезанный из горного хрусталя, и пара инкрустированных серебряных чашек.

А вот окон не было. Уровень подвалов Великого Собора мы так и не покинули.

Сгрузив свою драгоценную ношу на диванчик, Ванда вздохнула, словно и впрямь устала, а потом поинтересовалась:

— Будить?

— После зелья? — не поверила я. Андерса в свое время растормошить не удалось, и я была уверена, что это в принципе невозможно. Но подруга усмехнулась и подмигнула, мысленно добавила:

“Неужели ты во мне сомневаешься?”

Но для начала демонесса накинула на Селину малое исцеление и избавила ее от украшений, а заодно и от оружия — при виде стилета в рукаве я только покачала головой, небольшой, но острый кинжал в набедренных ножнах под платьем заставил удивиться искренне. Кальпернию оружие не так заинтересовало, в отличие от драгоценностей: она под неодобрительным взглядом Ванды перенесла их на отдельный столик в углу, чтобы изучить. Впрочем, оружие в итоге отправилось туда же.

В комнату тихо проскользнул успевший догнать нас Коул, и только тогда Ванда положила на виски императрицы пальцы, с которых потекло лавандовое сияние. Вот значит, как это выглядит со стороны…

— Просыпайся, — промурлыкала демонесса через минуту, убирая руки. Селина чуть прижмурилась, потянулась и негромко пробормотала:

— Мне приснилось, что я видела леди Инквизитор, дорогая.

Ванда фыркнула и отсела подальше, и я, едва сдерживая смех, поправила:

— Вам не приснилось, Ваше величество, вы и в самом деле меня видели. Сожалею, что наша встреча происходит при таких неоднозначных обстоятельствах, но иначе поговорить с вами было невозможно.

Селина резко распахнула глаза и села. Я удачно заняла кресло прямо перед ней, так что убедиться в моих словах императрица смогла сразу. И слишком заметно не обрадовалась, так что я предложила:

— Чаю?

— Где мы находимся? — жертва нашего произвола пересела аккуратнее, сложила руки на коленях и чуть вскинула подбородок. Не заметить, что ее обыскали и сняли все, что нашли, императрица не могла, но не показала своих эмоций даже дрожью ресниц. — Не поймите превратно, я рада вновь вас видеть, леди Инквизитор, но обстоятельства и впрямь кажутся… своеобразными. Вы меня похитили?

— Пригласили в гости, — поправила я. — Мы в Великом Соборе. Ее Святейшество уже присылала вам приглашение, но тогда шансов на беседу у нас с вами не появилось. Пришлось взять ситуацию в свои руки, но переживать вам не о чем: к утру мы доставим вас обратно, никто и не заметит.

Селина поправила рукав и не согласилась:

— Боюсь, вы ошибаетесь.

Я рассмеялась, покачала головой и всё-таки подошла к чайнику. Судя по аромату жасмина, нас ждал любимый чай секретаря Верховной Жрицы.

— Сейчас все ваши советники и близкая подруга увлеченно спасают некое удаленное поместье, на которое напали малефикары. В разгар боя там объявятся… думаю, что уже объявились… Искатели Истины, так что произойдет некоторая неразбериха. Возможно, кого-то даже доставят на суд к Ее Святейшеству.

Чашку из моих рук императрица приняла, и я сочла это добрым знаком.

— Значит, вы лишили меня поддержки верных людей, — сделала вывод Селина. Впрочем, без обвинения в голосе, тон был вполне светским. — Полагаю, у вас есть этому объяснение. Как и…

Она осторожно взмахнула рукой, перебирая воздух как струны и демонстрируя голые пальцы. Ванда, выскользнула из-за спинки дивана, где стояла до этого, плюхнулась на подлокотник и жизнерадостно сообщила:

— Конечно, есть! Во-первых, не такие уж они и верные, раз бросили свою императрицу наедине с ужасным Инквизитором. Во-вторых, их верность подкрепляется магией и амулетами. В-третьих, мы лучше.

“Ну и зачем? — я укоризненно посмотрела на подругу. — Если Селина сейчас сочтет, что мы ей хамим, Жозефина нам потом головы поотрывает”.

Демонесса меня проигнорировала, так что пришлось добавить вслух:

— Прошу прощения, Ваше величество. У леди Ванды, несмотря на уроки этикета, есть некоторые проблемы с пониманием уместности. Примерно того же рода, что и у лорда Коула.

В глазах императрицы мелькнул интерес, и Ванда, конечно заметившая его, тут же воспользовалась своим легким преимуществом:

— А ты правда меня посмертным титулом наградила?

— Это правда, — согласилась Селина. — Но, кажется, я немного поторопилась?

— Почему? Я на тот момент себя не помнила, так что практически была мертва, — демонесса закатила глаза и со вкусом повторила: — Леди Ванда. Теперь и правда “леди”. Ха, надо будет Хоуку рассказать!

Причем тут Хоук, я не совсем уловила, но сейчас расспрашивать и не стала. Проблемы зрели совсем другие, так что личные приобретения и радости пришлось отложить на “потом”. Я отставила чашку с легким — намеренным — стуком и напомнила:

— Мы говорили о верных людях. По существу леди Ванда уже ответила на ваш вопрос, Ваше величество, но если вы желаете подробности… магистр, расскажете нам, что нашли?

Я ожидала, что Кальперния начнет с того кольца, что осталось в императорских покоях, но она, пробежав пальцами по уже изученным украшениям, покачала головой:

— Здесь… сложно выбрать, с чего начать. К примеру, этот браслет. Руны на внутреннем ободке те же, которыми клеймят рабов в Тевинтере: подчинение, охрана, чтобы раб не посмел поднять руку на хозяина… нет личного клейма. Подвеска навевает лёгкие грёзы и размывает границы восприятия… раньше я видела подобные амулеты в виде драконьей чешуи у венатори…

— Опять?! — перебила я, от возмущения забыв и об этикете, и о присутствии венценосной особы. — Это опять эти проклятые чешуйки от Харадра?

Кальперния удивилась:

— Вы знаете о них?

— Племянник или кем он там приходился этому Харадру… альтус Юлиан. Пытался меня похитить, когда мне было десять лет. А потом мы со старшими братьями вылавливали эти подвески по всему Ферелдену, — пояснила я. Новая встреча со старыми знакомыми, пусть теперь они были в виде украшений, а не чешуи, меня не порадовала. Почему мы до сих пор с ними не разобрались? Ведь в прошлый раз начинали расследование… — Надо будет предупредить Ее Святейшество, в прошлый раз пытались взять под контроль Верховную Жрицу Беатрикс.

Ах да, передали его юстициарам. Значит, к Маркусу уже назрели вопросы.

— Значит, о втором компоненте вам тоже известно? — уточнила магистресса, откладывая подвеску. Я кивнула и для Селины пояснила:

— Первый амулет позволяет расслабиться и поднимает настроение, второй — особый порошок — полностью подчиняет жертву, так что она потом даже не помнит, что делала. Это все?

— Несколько защитных амулетов. А это, кажется, что-то связанное с магией крови, точнее не скажу. Кольцо, которое позволяло отследить местонахождение императрицы, мы оставили в покоях. И дублирующее заклинание, я сумела перенаправить его на дверь спальни.

— Благодарю вас.

Кальперния кивнула в ответ, а я вновь посмотрела на Селину. Лицо у нее оставалось безмятежным, но в глазах бушевал яростный огонь. Однако голос по-прежнему остался ровным, по губам даже скользнула лёгкая улыбка:

— У меня нет причин сомневаться в вас и ваших союзниках, леди Инквизитор. Однако полагаю, другие маги смогут подтвердить эти слова?

— Смогут, — согласилась я. — Если вы обратитесь к достаточно квалифицированному специалисту. Насколько я успела узнать, во дворце таковых не осталось, несмотря на ваш интерес к магии. К слову, почему?

Селина сделала глоток из чашки, и среди яростной бури мелькнула растерянность. Кажется, ответить на этот вопрос она не могла даже себе, и это косвенно подтверждало мои слова. Но все же она попыталась удержать хорошую мину и, расслабленно пожав плечами, заметила:

— Сильные маги имеют свои интересы, и часто эти интересы реализуются вдали от двора. Полагаю, совпадение.

— Ты сказала Вивьен, что не нуждаешься в ее услугах, — заметил Коул и улыбнулся. Почти так же, как раньше — хоть меня эта оловянная улыбка уже и не пугала, было странно видеть ее на живом лице моего друга. — Ее гнев был ледяным, а растерянность пахла железом. Она никогда не скажет этого, но запомнит. И с радостью станет твоим щитом: не позволит врагам приблизиться, но и друзей не пропустит.

Императрица медленно обернулась, словно только сейчас заметила Коула — впрочем, скорее всего так и было, я и сама успела о нем забыть.

— Лорд Коул, — к моему удивлению, мальчику-духу Селина обрадовалась вроде бы искренне. — Ты тоже давно не навещал меня. Неужели твоя подруга все время предпочитает находиться далеко от Орлея?

Коул снова заулыбался, но теперь вполне по-человечески. И с нежностью вздохнул:

— Мариден не любит твой город: большой, шумный, он сжимает ей горло и рвет струны. Но я приезжал. К тебе меня не пропустили. Во дворце пахло кровью, но ты казалась счастливой, и я не стал мешать.

— Вот как, — наша пленница снова села ровно, отвернувшись от парня, и на пару мгновений прикрыла глаза. Я была готова поклясться, что Селина прячет свои эмоции, чтобы мы не считали их по глазам; скорее всего, так и было: когда она снова посмотрела на меня, ни от ярости, ни от растерянности не осталось и следа. — Кажется, мне снова стоит поблагодарить вас, леди Инквизитор. Верные люди и впрямь оказались… верными не мне. Полагаю, вы решили помочь именно сейчас не из дружеского сочувствия. Вам нужна помощь империи?

— Нужна, — не стала скрывать я. — Или империи будет нужна моя помощь, это как посмотреть. Пока вы наслаждались сладкими грёзами дурмана, в мире кое-что произошло… да и в Орлее тоже. Вы ведь не пропустили серию землетрясений?

На мою шпильку Селина и бровью не повела, так что я вздохнула и проговорила серьезнее:

— Мы на пороге двойного Мора. Мы на пороге войны с двумя Древними богами, которые на этот раз заговорили с венатори, а не с порождениями тьмы. И с двумя эльфийскими богами. Я готова снова ввязаться в эту войну и победить, но мне нужны союзники. И вы, и ваш сиятельный кузен можете вложить в нашу победу весомый вклад.

— Вы собираетесь вновь довериться Великому герцогу? — с заметным неприятием удивилась императрица. — Я подозреваю, что все это, — она изящно повела рукой в сторону своих украшений, — случилось не без его помощи.

Я снова вздохнула, на этот раз недовольно, и с трудом удержалась от того, чтобы закатить глаза.

— Ваше величество, я прекрасно знаю о соперничестве между вами и Его сиятельством. Мадам Вивьен предупреждала меня ещё десять лет назад, что вдвоем возле трона вы не удержитесь, и мир продлится недолго. Но все же постарайтесь мыслить здраво: ваши украшения явно пришли из Тевинтера, особенно рабский браслет и медальон. А милорд, какого бы вы о нем мнения ни были, всё-таки шевалье. Вы полагаете, он стал бы связываться с культистами и травить вас магией?

Селина почти минуту молча смотрела мне в глаза, потом с прохладцей улыбнулась:

— Это звучит логично. Что ж, я готова выслушать ваши предложения. И новости — мне хотелось бы больше узнать о возникшей проблеме.

— Первое мое предложение: поговорить с вашим кузеном в отсутствие ваших советников и его новых друзей, — отозвалась я. И выдохнула в третий раз, теперь с облегчением: кажется, этот раунд остался за нами. — Встреча пройдет в присутствии Верховной Жрицы, командора Инквизиции и меня, так что о безопасности можете не переживать. На этой встрече я и расскажу подробности.

Хотя обольщаться все-таки не стоило: сейчас мы союзники, но стоит только чуть-чуть расслабиться... Правительница аж целой империи вряд ли забудет похищение и обыск, пусть бы совершенные и с благими намерениями. Остается надеяться, что я снова успею вовремя слинять.

— Полагаю, мне стоит согласиться, — императрица отставила чашку и поднялась с диванчика. — С вашего позволения, леди Инквизитор, я бы хотела вернуть свои украшения и привести себя в порядок. Полагаю, путь, которым я прибыла в Великий Собор, моему кузену афишировать не стоит.

На этом я была вынуждена откланяться, причем императрица как-то ловко выставила из гостиной только меня: Кальпернию она попросила рассказать ещё раз об амулетах, Коула — остаться рядом как верного друга, Ванду… Ванда на грани вежливости распрощалась и выскочила из комнаты следом за мной.

Впрочем, я об этом не жалела: реального вреда они друг другу причинить не смогут, а в словесных поединках Кальперния, кажется, успела поднатореть, раз уж венатори ее когда-то слушались. Мне же было любопытно взглянуть на Гаспара — за ним отправлялись Каллен и Сайлас, бессменный телохранитель Верховной Жрицы. Его тоже пришлось тащить на своем горбу? Наши мужчины были, конечно, не слабыми — оба опытные воины и все такое… но Великий герцог, как я успела напомнить императрице, шевалье — хорошо обученный рыцарь, которого, к тому же, голодом не морили. Похитить его незаметно без магии, да ещё силами непрофессиональных похитителей, было сложно. А поднимать шум мы не хотели.

По дороге я встретила Шартер — она, проводив нас, ушла проверять результаты второй операции, и сейчас подтвердила, что все прошло гладко, заодно и дорогу указала. При этом мой тайный канцлер выглядела непривычно довольной, и я заподозрила, что нас ждёт какой-то приятный сюрприз. И потому решила сначала понаблюдать.

К счастью, тайные ходы Великого Собора были не настолько уж тайными — увидев один вход, можно было довольно быстро опознать и другой. Вполне вероятно, что я пропускала самые-самые тайные, но пока хватало и того, что есть. Во всяком случае, подойти к заветной комнате незамеченной и заглянуть внутрь я смогла.

Гаспар оказался не единственным гостем, в соседнем с ним кресле сидел сэр Мишель де Шевин. Оба бодрствовали, что было невозможным — если при похищении пришлось усыплять жертву. Значит, оба приехали добровольно? Занятно. И оба были без масок, что в Орлее выглядело даже более странно, чем если бы оба шевалье прибыли без одежды. Похоже, уезжали они все же в спешке.

Но долго подглядывать я не стала — мужчины пили вино и обсуждали причины и последствия землетрясения, то есть ничего нового и интересного. К тому же, в отличие от императрицы, ее кузена я действительно была рада видеть.

Это было… странно. Селина воплощала в себе качества, которые я считала наиболее приятными для правителя: она была умна, хитра, покровительствовала наукам и искусствам, не желала войн и старалась чуть сгладить сословное неравенство — хотя бы в отношении эльфов. Просвещённая императрица. Гаспар, напротив, жил войной и без особого трепета относился что к искусствам, что к простолюдинам; при этом одной из двух целей его возможных завоеваний была моя родина. И все же Великого герцога я ценила больше — и как союзника, и как приятного собеседника.

В комнату я влетела, едва постучавшись, с почти наступающей на пятки демонессой — во время Осеннего бала толком пообщаться с правителями Орлея мы не успели, и теперь ей было любопытно, чем же мне так симпатичен Гаспар. Сам Великий герцог заметил меня раньше других — даже до того, как обернулся любимый муж, — и тут же встал, приветствуя. За ним поднялись и остальные; мой командор встретил вопросительным взглядом — ему Шартер явно не докладывала о нашей части операции, — и я ободряюще улыбнулась.

— Миледи, рад вновь увидеть вас спустя столько лет, — Гаспар коротко, по-военному, поклонился. — Кажется, мы снова на пороге войны и снова под знамёнами Инквизиции?

Его спутник поклонился молча, но чуть глубже. Я же в ответ радостно улыбнулась и кивнула:

— Милорд, сэр Мишель! Я тоже рада вас видеть и ещё сильнее обрадуюсь, если нам снова доведётся сражаться вместе. И враг у нас такой, что, уверена, эта надежда оправдается не раз.

— Расскажете подробности, миледи?

В кресло Гаспар тоже вернулся первым, как-никак соправитель империи; за ним устроились на местах и остальные, но буквально на мгновение: в комнате было не так много мебели, и Каллен попытался освободить кресло для меня. Но я только рукой махнула:

— Времени не так много. Подробности, конечно, будут, но чуть позже. Милорд, я рада видеть, что на эту встречу вы прибыли добровольно; увы, я все же не возьмусь только на основе этого утверждать, что враждебной магии на вас нет. Украшения Ее величества пришлось проредить почти наполовину. С вами не было мага…

— Я обезопасил нас от магии, — негромко проговорил мой командор.

— Хорошо, — я кивнула. — Но если это артефакты, а не заклинания, магия восстановится, особенно если работа тевинтерская. У Ее величества обнаружились артефакты именно тевинтерской работы, в том числе и знакомые нам. Поэтому я предпочту убедиться, что никакой опасности нет. Вы позволите, милорд? Сэр Мишель, вас эта просьба тоже касается. В Орлее явно обосновались враги, и до кого они дотянулись, пока непонятно.

— Значит, против нас играет Тевинтер? — Гаспар усмехнулся и отпил из бокала. — Я в вашем распоряжении, леди Алиена.

Сэр Мишель снова молча кивнул — кажется, в присутствии главного шевалье империи он предпочитал помалкивать, да и вообще держался, словно прибыли они не вместе. Я же только сейчас задумалась, каким образом буду обыскивать наших гостей. Всё-таки знаний мне недоставало — тому, что ученики Кругов изучали по десять-двадцать лет, мне пришлось выучиться за семь, и это с учётом частых поездок по делам. Когда магия у меня только открылась, я сочла, что обучение много времени не займет — ведь теорию я уже знала хорошо. Оказалось, что теория без практики особой пользы не несёт.

— Не Тевинтер, милорд. Неделю назад я разговаривала с архонтом Радонисом, и он был совсем не рад свалившимся проблемам. Сбегаешь за магистром? — глянула я на Ванду. Они сморщила носик:

— Думаешь, ее Селина так быстро выпустит? Столько богатых тем для бесед! А артефакты и я почувствую.

— Определить артефакты и я могу, что толку, если заклинания незнакомы? — я тоже поморщилась. Тяжело всё-таки похищать императриц с целью переговоров: приходится быть вдвойне вежливой и оставлять ценных специалистов для пустой болтовни.

— Леди Ванда, если я не ошибаюсь? — Великий герцог отставил бокал и встал. — Безопасность в нашей ситуации, как я понимаю, превыше всего? Вы может снять все, что вызовет подозрение, потом ваш маг разберётся и расскажет мне. Командуйте, леди, с чем из артефактов мне придется расстаться?

Он развел руками, словно предлагал выбирать. У Ванды тут же предвкушающе зажглись глаза, и я едва удержалась от того, чтобы схватиться за голову. Формулировки у Гаспара... В обычной беседе, может быть, и нейтральные, н предлагать демону желаний снять с себя все, что она захочет? Насколько же проще было без высокой политики!

Демонесса мою мгновенную панику заметила и мысленно успокоила:

“Не собираюсь я к нему приставать… пока”.

Не сказать, что меня это и впрямь успокоило, но вмешиваться я не стала. И Ванда понимает, что нам нужно договориться, и Гаспар не идиот, должен бы догадаться, что внезапно воскресшая женщина не может быть обычным человеком. Так что повернулась к сэру Мишелю, и шевалье понятливо встал и отошёл к декоративному столику в углу.

Почувствовать магию я могла, для этого даже никаких заклинаний не требовалось. Так что довольно быстро на столе оказалась небольшая кучка артефактов — и близко не такая, как у Селины или хотя бы Гаспара. За Великим герцогом и Вандой я краем глаза наблюдала, так что оценить количество магических побрякушек смогла. Причем большая часть из них у демонессы вызвала сомнения, так что они остались на столе до встречи с Кальпернией. Я же почти все вернула Мишелю — артефакты были стандартными, может, купленными не в ближайшей лавке, но все же со знакомыми мне заклинаниями. Сомнение вызвало только одно кольцо, но о нем бывший защитник императрицы тихо сказал:

— Это подарок Ее величества. Он со мной больше двадцати лет.

И я сочла, что столь ценный предмет вряд ли кто-то сумел бы подменить.

— Благодарю вас, господа, — я поклонилась. — Прошу прощения за это недоверие, но у Ее величества мы действительно нашли слишком тревожные… экземпляры. Полагаю, пора переходить к тому, ради чего мы собрались. Её Святейшество желала принять участие в этой беседе, и сейчас, думаю, уже ждёт нас. Милорд, прошу прощения ещё раз, но пока ваши вещи останутся здесь, их посмотрит наш специалист. Мы вернём их все, но чуть позже.

— С описанием специалиста, надеюсь? — Гаспар снова улыбнулся, но в глазах я все же заметила лёгкое недовольство. — Не хотелось бы оказаться на месте Селины. Что с ней, кстати?

Я на секунду задумалась. Можно ли в будущем использовать информацию о рабском браслете? О чешуйке, которая теперь не чешуйка? На мой взгляд, нет, но искусство интриги я так и не оценила, потому и не освоила. Это Орлей, здесь властвует эта их дурацкая Игра — при всех моих симпатиях к Великому герцогу, пожалуй, от подробностей лучше воздержаться.

— На ее мнение пытались влиять при помощи магии, — наконец сформулировала я. — Полагаю, и не только магии. Как мне докладывала Шартер, возле вас тоже крутились подозрительные личности? Разлад между вами и вашей кузиной — явление ожидаемое, но не многовато ли сторонников у него оказалось с обеих сторон?

— Именно поэтому я здесь, — Гаспар едва заметно усмехнулся. — Командор оказался достаточно убедительным. И ещё более убедительными были мои… коллеги, решившие, что вправе задержать меня.

Об этом я не слышала — впрочем, о том, как сюда попали наши гости, я пока вообще не слышала. Неужели пришлось прорываться с боем?

Но выяснить я не успела: наш разговор прервала сестра Дюсетта — после вежливого стука секретарь Верховной Жрицы зашла, мило улыбнулась и пригласила нас на аудиенцию. Я задержалась только для того, чтобы выловить Кальпернию и попросить ее проверить артефакты Гаспара. Судя по тому, что она и Коул уже лишились общества императрицы, Селину первой пригласили на наше совместное совещание.

Официальный кабинет Верховной Жрицы неуловимо изменился с тех пор, как я была здесь в последний раз. Было это ещё во времена… когда? Сразу после войны с Корифеем? Кажется, после этого массовые сборы с приглашенными гостями происходили на чужой территории, а личные встречи узким кругом мы предпочитали проводить в личном же кабинете Лелианы. С тех пор место в простенке между окнами занял список спорной картины Анри Лаидса, на которой Родерик восстанавливал уши Шартану. Появился достаточно широкий и длинный стол для посетителей, так что кабинет стал напоминать комнату для совещаний из какой-то другой жизни. Исчезли тяжелые портьеры, и помещение наполнял тусклый, неуверенный солнечный свет, пробивающийся сквозь тонкую дымку облаков. Вроде изменений не так много, но я едва узнала это место.

Верховная Жрица Виктория и Императрица Орлея Селина I уже ждали нас, негромко беседуя о чем-то. Шартер безмолвной тенью застыла за креслом хозяйки кабинета, так что заметить ее сходу мог бы только очень внимательный человек. Может быть, это и был ответ на мой незаданный вопрос: кому в большей степени верна эльфийка? Сейчас, даже будучи одним из руководителей Инквизиции, она все равно стояла в тени Солнечного трона.

Впрочем, я и сама неплохо пряталась в этой тени, Лелиана многим отбила охоту разыскивать пропавшего Инквизитора и приглушала слухи, когда я бывала неосторожна. Может быть, это и есть наше место?

При виде нас дамы прервали разговор и обернулись — Верховная Жрица с улыбкой, Селина с безмятежным взглядом уверенного в себе человека. Я коротко кивнула — с обеими виделась не так давно, — мужчины поклонились по всем правилам этикета. Взгляд императрицы пробежался по лицам прибывших: на Каллена она едва взглянула, ровно так, чтобы не показаться невежливой, присутствие Гаспара сочла неизбежным злом. Взгляд на мгновение остановился на сэре Мишель и снова метнулся к Великому герцогу — похоже, тот факт, что пришли шевалье вместе, стал неприятным сюрпризом. Сам бывший защитник императрицы едва заметно сжал зубы, словно хотел оправдаться и не позволял себе этого… похоже, некоторые ситуации за десять лет разрешения так и не получили.

— Ваше величество, ваше сиятельство, леди Инквизитор, господа, — пропела Лелиана и светло улыбнулась, — рада видеть вас моими гостями. Присаживайтесь, повод, к сожалению, для этой встречи выпал неприятный.

Сэр Мишель остался у двери, не претендуя на место за столом переговоров. Соправители устроились за столом друг напротив друга. Вообще-то я предпочла бы отправить их по одну сторону стола, чтобы Инквизиция смогла сесть напротив и не делиться, кто с кем сядет. Со стороны это казалось глупым и ребяческим, но избежать любых попыток манипулировать нашим мнением, хотелось — если не сейчас, то через некоторое время они наверняка начнутся, а эванурисы вряд ли станут ждать. Заминка при выборе места длилась едва ли секунду, но Лелиана, похоже, ждала ее и сразу глазами указала на кресло напротив, у дальнего конца стола. Теперь представители — главы — Церкви и Инквизиции тоже сидели друг напротив друга. Зато, в отличие от Гаспара и Селины, нам с Лел делить было нечего.

Ванда проскользнула в комнату за спиной Каллена и нахально уселась на подлокотник моего кресла. Вообще-то круг приглашенных был достаточно узок, по-хорошему, здесь и Мишеля не ждали, но выгонять демонессу никто не стал. Только я всё-таки постаралась незаметно ее спихнуть — в определенных рамках этикета точно стоило придерживаться. Подруга не стала упираться, но вместо того, чтобы пересесть, сменила облик.

Кошка на подлокотнике смотрелась более уместно. В конце концов, что я, хуже архонта Радониса? А превращение отвлекло оппонентов в борьбе за престол друг от друга. Жаль только, эта тайна уже точно тайной быть перестала — и против меня это не преминут использовать, дай только повод.

— Леди Инквизитор, с вашего позволения и на правах хозяйки я покомандую этой встречей, — Верховная Жрица не спрашивала позволения, а скорее ставила в известность. Но я была не против, уж Лелиана точно лучше меня разбирается в местной обстановке. — И для начала, чтобы избежать взаимных подозрений, я предложила бы выслушать доклад разведки о происходящем в империи. Леди Шартер, мы будем благодарны, если вы начнёте.

Мой тайный канцлер бросила на меня короткий вопросительный взгляд, и я в ответ прикрыла глаза. Во-первых, в таких просьбах не отказывают. Во-вторых, и я с удовольствием послушаю — до сих пор информация поступала урывками, так что общую картину составить не удалось.

— Как пожелаете, Ваше Святейшество, — коротко поклонилась эльфийка.

Она сидела по левую руку от меня, Каллен по правую, и не хватало нам только леди Жозефины. Но времени было мало, связи Инквизиции чуть ослабли, и наша золотая леди сочла, что в Орлее мы всей командой справимся, пока она ищет подход к Неварре и Антиве. Меня слегка беспокоило, что леди-посол отправилась в дорогу одна — до Антивы ее вел Перекресток, и там она явно могла о себе позаботиться, но в Неварре… Кассандра оставалась с нами в империи, так что помочь не могла. Конечно, совсем без сопровождения Жозефина не уйдет, но мне было тревожно.

Чтобы сосредоточиться на “здесь и сейчас”, пришлось приложить усилия. Теперь снова приходилось думать о слишком многом одновременно, и я отвыкла от такой нагрузки.

— Два года назад старший маркиз Филипп Верден на некоторое время выпал из светской жизни Орлея, — Шартер начала издалека. — По его словам, ради вояжа в Антиву. Вернувшись, он взялся развлекать своими рассказами высокое общество и собрал достаточно внушительную аудиторию…

Завербовал приличное количество единомышленников, расписывая привлекательную модель антиванского общества, где правит не королевское семейство, а Торговые принцы, то есть аристократия. Забыл только упомянуть, что Торговые принцы едва ли не поголовно являются Антиванскими Воронами, причем минимум пятеро входят в первую восьмёрку Когтей. Чем заменить эту силу в Орлее с его Игрой и внешними приличиями? Маркиз, конечно, не упомянул, да и подловить его почти не вышло… почти. То поместье, о котором я говорила Селине, принадлежало посторонним людям, но маркиз там бывал, и встречи там проводились совсем иные.

Поначалу на эти речи купилась даже часть Совета герольдов, и самого юного — герцога де Монфора, которому уже было под сорок, — леди Мантильон лично вытаскивала с одной из встреч с Верденом. Что уж она сказала лорду Сирилу, не смогли узнать даже люди Шартер, но после этого Совет герольдов слушать рассказы маркиза перестал. А после и попал в некоторую опалу, потому что, подготовив дворянское собрание, Филипп Верден взялся за правителей. В конце концов, подготовить к бунту высшее сословие недостаточно, тут и так каждый первый мечтал хапнуть побольше власти; нужно было убрать и нынешних, довольно сильных, глав империи. Тем более что разлад между ними зрел уже давно и отлично подошел заговорщикам.

И тогда в Академии шевалье появились новые члены рыцарского ордена, а во дворце — новые фрейлины и придворные. Судя по размаху — подчиненных Вердена вычислили, и их оказалось изрядное количество, — спонсировали маркиза далеко не бедные люди. Впрочем, тевинтерские уши в этой истории торчали и раньше, а после сегодняшних находок среди украшений императрицы я была уверена, что венатори снова обратили взор на юг.

— У нас нет прямых свидетельств, — завершила Шартер. — Они осторожны. Все, что мы смогли собрать, лишь косвенные доказательства…

— Однако вы уже могли убедиться, что ваши друзья таковыми не являются, — вклинилась я, едва эльфийка сделала паузу.

Она замолчала ещё на несколько секунд, ожидая продолжения, но я всего лишь хотела дать понять, что пора закругляться. О том, как Гаспар сюда попал, я до сих пор не знала, раскрывать тайны Селины не планировала — этого императрица точно не забудет, — по существу добавить было нечего; зато хотелось перейти уже к новым проблемам и планированию ближайших действий. В конце концов, у нашего тайного канцлера скопилась довольно пухлая папка с отчётами, и она вполне могла передать эти документы заинтересованным лицам.

Шартер мой посыл уловила верно. Более того, даже подготовилась: мысль про документы не мне первой пришла в голову. Так что, не дождавшись от меня продолжения, эльфийка из лежащей перед ней стопки извлекла две тонкие папки и положила перед императрицей и Великим герцогом.

— Здесь донесения наших агентов о людях из вашего окружения, Ваше величество, ваше сиятельство. Вы сможете убедиться сами, что наши выводы небезосновательны.

Селина склонила голову, Гаспар коротко кивнул:

— Благодарю, леди. Предпочту изучить эти документы, прежде чем возвращаться к этому разговору. Если у моей великолепной кузины нет вопросов, я хотел бы узнать, чего ради Инквизиция решила вмешаться именно сейчас. Что за проблемы нас ждут?

— Я жажду услышать подробности, леди Инквизитор, — согласилась императрица, чуть отодвигая папку.

Я осмотрела всех сидящих за столом: правителей Орлея, Верховную Жрицу, советников Инквизиции… я успела пересказать эти подробности раз десять — разным людям, — но история короче не становилась. Корифей когда-то был хоть и сильным магом, и легендарным, и даже бессмертным, но все же — человеком. И подчинялся ему сильный измененный, но все же обычный смертный дракон. Легко ли будет поверить в эльфийских богов с ручными архидемонами?

— Что ж, — я откашлялась, — позвольте начать с краткой исторической справки. Она, к сожалению, необходима… Во времена своего расцвета эльфийская империя Элвенан вела кровавую войну с прародителями гномов, титанами. Ту войну элвен выиграли, и оказалось, что в мирной жизни полководцы особо не нужны. Но они были великими магами, обладали бессмертием и только что отвоевали почти весь мир. Поэтому вначале их назвали владыками, а через некоторое время — богами. Эванурисами.

— Вы хотите рассказать нам об эльфийских Творцах? — с тщательно дозированным недоумением приподняла бровь Селина. Я кривовато улыбнулась:

— С теми богами, о которых могут рассказать долийцы, эванурисы имеют мало общего. К примеру, ни в одной истории вы не услышите, что они могли подчинить великого дракона, связать с собой магическими узами… примерно так, как это сделал Корифей. Или о том, что Гилан’найн, Мать галл, имела и другое прозвище — Мать чудовищ.

— И эти истории связаны с тем, что вы собираетесь нам рассказать? — с серьезным лицом уточнил Гаспар.

— Напрямую, милорд. И раз уж я вспомнила драконов… как вы, возможно, знаете, по долийским легендам эльфийский бог обмана, Ужасный Волк, запер своих коллег в Тени. Эта история достаточно правдива, и имела продолжение: отрезанные от реального мира созданной Ужасным Волком Завесой, эванурисы обратились к своим драконам… и так у империи Тевинтер появились боги. Древние боги.

— А теперь двое из них вернулись, — Лелиана отразила мою кривую ухмылку и на мгновение прикрыла глаза. — Два эльфийских и два Древних бога, ставшие, как вы, надеюсь, знаете, архидемонами. Нас ждёт двойной Мор. И война с магами настолько сильными, что их сочли богами.

Повисла тишина: мы давали возможность новым посвященным переварить новости; Селина и Гаспар выглядели почти равнодушными, только императрица постукивал пальчиком по лежащей перед ней папке, выдавая свою нервозность. На фоне такой актуальной проблемы, как двойной Мор, затерялась даже новость о создании Завесы одним из эльфийских богов.

Заговорил, как ни странно, сэр Мишель, о котором я успела позабыть:

— Мы не сдадимся. Среди шевалье нет трусов.

Я обернулась к нему и чуть устало улыбнулась:

— Несомненно. Если бы я планировала сдаваться, не стала бы беспокоить столь занятых людей.

— Развлекаться интригами перед смертью куда веселее, чем дружно бояться, — мурлыкнула Ванда. — Поэтому бояться мы не предлагаем.

То ли уверенность рыцаря, то ли говорящая кошка разбили ошарашенную тишину. Гаспар кашлянул и уточнил:

— Информация надёжна, миледи? Ошибка исключена?

Пару мгновений я раздумывала, как много стоит сказать, и решила скрывать только совсем ненужные подробности.

— Пару недель назад меня пригласил в гости сам Фен'Харел, Ужасный Волк. Так что об эванурисах, их особенностях и истории я знаю из первых рук. И оговорюсь еще раз: они не боги, в том числе и сам Фен`Харел. Сильные маги, очень сильные, но на нашей стороне Создатель, — я глянула на Верховную Жрицу, и она ответила согласным кивком. Продолжила: — Их самих я лично не видела, но в месте, где они сумели преодолеть Завесу, находились наши агенты и виконт Киркволла, и информацию об эльфийских богах они подтверждают. Я уже знаю о том, что всех эльфов Арлатана Эльгар'нан и Гилан'найн сумели подчинить. Венатори прямо на улицах Минратоса кричат о возрождении Разикаль и Лусакана, якобы Древние боги начали говорить с ними. Эванурисы отравлены скверной… вернее, они управляют скверной… так что в их распоряжении будут порождения тьмы и, возможно, они смогут влиять на Серых Стражей. Точнее, в Ферелдене и Орлее Стражи от этого ограждены, но Вейсхаупт… И, конечно, архидемоны. Их пока никто не видел, но лично я бы на месте Эльгар'нана от такой помощи не отказалась.

Великий герцог согласно кивнул: от лишней боевой единицы не отказывается ни один полководец. Если речь, конечно, идет не о демонах — ни один здравомыслящий человек с демонами не свяжется. Но в случае с эванурисами… от демонов они тоже вряд ли откажутся.

— В таком случае, нам придется разобраться с внутренними проблемами как можно быстрее, — заключил Гаспар и посмотрел на императрицу. — Готов дать слово чести, что буду действовать открыто и не попытаюсь вредить вам, кузина. Разогнать эту свору крыс придется жёсткими методами, церемониться нет времени.

— Я готова поверить вам, милорд, — согласилась Селина. — Слово императрицы, надеюсь, вы примете в ответ. Леди Инквизитор, убеждена, у вас уже есть план. Поведаете нам его? И этот… Ужасный Волк. Он на нашей стороне?

Упоминания Соласа я не ожидала — для меня он уже давно был по другую сторону баррикад. Пожалуй, в какой-то мере нам даже повезло, что он оказался в собственной тюрьме: придется воевать только с настоящими врагами. А он… наверно, тоже враг, особенно после того, что сделал с Варриком, да и со всем этим миром. Но все же ненавидеть его не получалось.

— Боюсь, Ужасный Волк на своей собственной стороне, — признала я. — Пусть и невольно, но это он повлиял на появление эванурисов, а потом, опять же невольно, занял их место в собственной тюрьме. Против Эльгар'нана он бы помог нам, а потом попытался провернуть свою собственную интригу, так что хорошо, что справляться придется без него. Сложнее, но без неприятных сюрпризов со стороны такого союзника. Что до планов… наши агенты сумели найти единственное оружие, которым можно убить наших противников, теперь осталось найти их самих. Я объявлю о возвращении Инквизиции, постараюсь восстановить старые связи. Помимо двух богов и двух архидемоном против нас выступят минимум три армии, так что в одиночку Инквизиция не справится. С архонтом Тевинтера я разговаривала неделю назад, он готов поддержать нас: венатори в открытую напали на Магистериум, и останавливаться не собираются.

— Орлей поддержит вас, — твердо ответила императрица. — В качестве первого шага я предлагаю воспользоваться дворцом Вал Руайо для нового заявления об Инквизиции.

— После того, как мы избавимся от наших друзей, — усмехнулся Великий герцог. — Иначе возвращение Инквизиции может оказаться слишком коротким. Я бы не упустил такого шанса.

— Если понадобится, мы готовы помочь, — проговорил Каллен. — Своих войск у Инквизиции почти нет, но наши разведчики умеют сражаться. Искатели Истины на нашей стороне. Думаю, Церковь не откажет в помощи.

Лелиана с улыбкой кивнула. И тоже хотела что-то добавить, но не успела — кто-то вошёл в двери за моей спиной и знакомым женским голосом перебил:

— Думаю, я тоже могу помочь, по старой памяти. И небольшая армия у меня есть.

Я снова обернулась. В дверях стояла Бриала и вежливо улыбалась — не слишком дружелюбно, с прохладцей, но все же улыбалась.

— Маркиза Долов, — Великий герцог посмотрел на новоприбывшую с интересом. — Давно вас не было видно. И я не уверен, стоит ли принимать помощь от эльфов, учитывая, с кем придется воевать.

Бриала согласно кивнула и повернулась ко мне:

— Леди Инквизитор, расскажете, почему у эльфов нет причин доверять эванурисам? Вы ведь знаете.

— Меня удивляет, что знаете вы, — медленно проговорила я, изучая старую знакомую. Маски на эльфийке больше не было, платье сменили доспехи, причем незнакомые — и не долийские, и не орлейские, и даже не доспехи элвен, которые носили стражи храма Митал и Солас. Впрочем, что-то общее было со всеми из них, но вспомнила про Абеласа и его людей не поэтому — кто-то должен был рассказать Бриале об эванурисах.

Но она только пожала плечами, не торопясь раскрывать карты, и я все же повернулась к императрице и ее кузену.

— Эванурисы не чурались обращать соплеменников в рабство. Сейчас валласлин, рисунки на лице долийцев, это знак взросления; во времена империи это было рабское клеймо. Только ставилось оно лириумом, и эванурисы могли управлять своими рабами напрямую. Сейчас, едва объявившись, они над всеми эльфами Арлатана провели обряд, превращая их валласлины в прежние рабские метки. Сомневаюсь, что кто-то из оставшихся на свободе эльфов согласится пойти к ним добровольно.

Бриала мрачновато усмехнулась и коснулась своей скулы. И если Беллара таким же жестом явно напоминала себе о валласлине, то сейчас я не была уверена — возможно, бывшая служанка императрицы вспоминала свою маску. Которая была, конечно, статусной, но все равно — означала принадлежность. Почти рабство.

— Нам есть что обсудить, а ночь не так длинна, — заметила Селина, никак не реагируя на жест бывшей любовницы. — Ваше Святейшество, леди Инквизитор, господа… с вашего позволения, нам с кузеном и маркизой необходимо поговорить наедине. После мы обсудим дальнейшие планы.

Лелиана согласно кивнула и позвонила в колокольчик.

* * *

Кажется, засады становились любимым методом Инквизиции. К счастью, на этот раз мне не приходилось колдовать: спрятаться у всех на виду помогла Бриала.

Нельзя сказать, что ее предложение оказалось особенно новым: маркиза Долов каким-то образом сумела вернуть себе власть над частью элувианов и вполне успешно шпионила с их помощью. Принести зеркало в тронный зал императорского дворца оказалось не так сложно: ночами его почти не охраняли, да и прокрасться нам нужно было только внутрь, обратно мы ушли через Перекресток. Замаскировать оказалось и того проще — зеркал и позолоты в сердце орлейской власти было много. В прошлом у меня рябило от них в глазах, теперь же я радовалась такой кричащей роскоши — одна слабая иллюзия, и элувиан вписался как родной. Осталось подойти к зеркальной глади со стороны Перекрестка и наблюдать за происходящим.

После того, как Бриала высказала свое предложение, Верховная Жрица Виктория горячо ее поддержала, а потом негласно переместила свой элувиан из личного кабинета в комнату по соседству.

План, который разработал Великий герцог, мне не нравился. Хуже того, он не нравился и императрице. Увы, в условиях нехватки времени — а никто из нас, включая Хелену и присылающую отчёты Хардинг, не знал, когда проявит себя противник, — других планов никто предложить не смог. Общественно неодобряемый, но принятый состоял в том, чтобы столкнуть все заинтересованные стороны в одном месте. В конце концов, если императрицу мы сумели увезти чисто, так что ее никто не хватился, с Великим герцогом вышла некоторая накладка.

Во время тайной встречи в Академии доводы Каллена и Сайласа показались Гаспару стоящими внимания, но принимать на веру их он не спешил. И только когда возле одного из тайных ходов его попытались перехватить несколько членов Ордена, недвусмысленно угрожая представителям Инквизиции — а заодно, не иначе как по недомыслию, и самому главе Ордена, — он убедился, что творится и впрямь что-то странное. По счастью, в том же коридоре оказался сэр Мишель, так что справиться с нападающими удалось без травм и огласки. Проблема была в том, что, хоть Гаспар и вернулся обратно незамеченным, пропажу шестерых подручных наши враги не заметить не могли. И если бы главный шевалье не отреагировал на их пропажу никак — всё-таки члены Ордена, хоть и рядовые, — то выдал бы свою осведомленность.

Поэтому он сыграл на опережение: первым "обнаружил" пропажу людей, устроил разнос почти всей Академии, громогласно обвиняя кузину в шпионаже даже в стенах его вотчины, а после принялся собирать “верных” людей. Императрица, узнав об этом, занялась тем же самым, и вот сегодня конфликт должен был перейти в открытое столкновение. Правда, не совсем между теми, на кого рассчитывали Верден и его покровители.

Пожалуй, при других обстоятельствах я бы всё-таки настояла на каком-нибудь другом варианте, слишком наигранным казался сценарий. Но конфликт между правителями и так почти дошел до точки невозврата, и после одной гражданской войны поверить в начало следующей было не так уж трудно. Труднее было проследить, чтобы под шумок кто-нибудь не пал смертью храбрых, защищая родную империю. А то слово чести словом чести, но соблазн...

Поэтому безопасность Селины и Гаспара обеспечивали храмовники Лелианы, несколько переодетых Искателей Истины и люди Совета герольдов. А разобраться с нападающими планировали силами действительно верных гвардейцев, отряда эльфов Бриалы и с нашей магической поддержкой.

— Почему ты отказалась взять Вивьен? — возмущенным шепотом поинтересовалась Ванда, едва я дошла до последней мысли и оглянулась на свой крохотный отряд: я сама, демонесса да Кальперния.

На демонессу без одобрения покосились несколько эльфов, видимо, неплохо знакомые с королевской чародейкой. Вивьен явилась в Великий Собор едва ли не в тот же день, как курьер от Верховной Жрицы доехал до герцога де Гислена, с семьёй которого она поддерживала отношения.

— Потому что больше пользы она принесет в тронном зале, — шепотом повторил я. И мысленно добавила: — “И потому что здесь она успела бы достать всех. Помнишь, как она вечно к Соласу цеплялась? А здесь целый отряд эльфов и бывшая рабыня”.

“Потому что он нам врал!”

“Нет, потому что…”

События, наконец, закрутились, и я отбросила все посторонние мысли.

В тронном зале было людно, но это никого не удивляло: на утренний выход императрицы стремились попасть все — при удачном стечении обстоятельств можно было напрямую обратиться к Селине, минуя внушительный бюрократический аппарат. Изначально мы даже рассматривали возможность воспользоваться этой традицией, чтобы побеседовать — уж непонятно откуда явившемуся Инквизитору она бы не отказала в аудиенции, хотя бы из любопытства. Увы, шансов не пережить эту встречу у нас с императрицей, по мнению Шартер, было примерно поровну. Меня бы в любом случае объявили самозванкой, а там либо убили, либо обвинили в убийстве главы государства.

Зато теперь примерно в такую же ловушку шли наши противники. Публичность — главный враг любого заговора, а сегодня в зале собрался Совет герольдов в полном составе, самые видные аристократы, несколько преподавателей Орлейского университета, послы Антивы, Неварры и даже Тевинтера. По словам Лелианы, среди публики присутствовал журналист, пишущий под известным в Орлее псевдонимом, но подробностей не рассказала. И теперь представление началось.

Выход императрицы всегда сопровождался музыкой и целым шлейфом наиболее приближенных лиц — тех, кому аудиенции для продвижения своих интересов не требовались. На наше счастье, уже несколько лет Селина придумывала какие-нибудь игры для утренней встречи: переодевала придворных, заставляла ходить их парами или играть музыку лично — кажется, таинственный враг готовился объявить ее сумасшедшей, благо, наследственность в роду была плохой после Безумного императора Ревиля, — поэтому требование надеть костюмы фигур “Королев” никого не удивили. Выходов в зале было два, и едва процессия втянулась в зал через императорский портал, как двери аккуратно закрылись. Аккуратно, но надежно — там дежурил один из агентов Лелианы, так что сомневаться не приходилось.

Двери благородного портала закрывали загодя: стоило последнему из гостей войти в зал, как церемониймейстер командовал начало утреннего променада, отрезая зал от всех внешних помех — дабы ничто не отвлекало подданных от лицезрения своей правительницы. Но сегодня регламент оказался злостно нарушен. Стоило Селине дойти до середины зала — я считала ее шаги и удары своего сердца, отмеряя секунды, — как двери распахнулись, пропуская внушительный отряд шевалье с Великим герцогом во главе.

Императрица остановилась. Гаспар подошёл на предписанные этикетом пять шагов, поклонился — пусть и безукоризненно, но выглядело это как-то издевательски, — и довольно громко проговорил:

— Моя сиятельная кузина! Я пришел требовать ответа.

— Требовать? — лицо Селины скрывала маска, но лёгкая насмешка была отлично слышна, так что мне легко представлялась чуть приподнятая бровь. — Мы готовы выслушать вас, кузен. И с удовольствием дадим совет, если он понадобится.

— Оставь эти ужимки, Селина, — Великий герцог тоже прятался за родовой маской, но его голос выражал раздражение и досаду, так что и его выражение лица угадать было несложно. — Мои люди исчезли. Ты знаешь, кто в этом виноват.

Я только восхитилась: ладно императрица, она обучалась искусству барда, актерское мастерство тоже должна была тренировать; но и в голосе Великого герцога не чувствовалось фальши! Возможно, претензии были вполне реальными, но тогда оставалось надеяться, что эмоции всё-таки не захватят правителей.

— Что ж, раз вы не хотите развлечь нас беседой… — Селина с ноткой кокетства поправила кружева на рукаве платья и заодно достала платок. — Мы оба знаем, кто виновен в сложившейся ситуации. Предлагаю решить этот вопрос раз и навсегда, дорогой кузен.

Гаспар снова издевательски поклонился и выхватил жёлтое перо шевалье — так резко, словно это был меч. Сторонники обоих претендентов на трон напряглись, кажется, кто-то даже взялся за оружие, но за это я бы не получилась — стекло элувиана не было полностью прозрачным, искажало даже то, что можно было разглядеть. Впрочем, это было уже неважно: условленный сигнал, перо и платок, дополнился вполне четкими приказами — совсем не теми, что ожидала свита. Селина махнула платком капитану своей стражи и жёстко скомандовала:

— Капитан, белые фигуры — арестовать!

Гаспар вслух командовать не стал, кивнул одному из своих доверенных помощников, и тот развернулся к отряду герцога, жестами отдавая команды. Теперь уже мечи повытаскивали все — и сторонники монархии, и противники. Увы, вторых оказалось больше, чем мы надеялись. Но, к счастью, не больше, чем на всякий случай заложили в план. Чистого ареста, само собой не получилось: сдаваться последователи Вердена не планировали.

— Знаешь, одна из самых серьезных потерь в битве — это потеря головы⁽¹⁾, — глубокомысленно проговорила Ванда и покосилась на меня.

Фраза показалась знакомой, но отвлекаться на воспоминания было недосуг: Селина и Гаспар оказались практически в центре битвы, и я переживала за союзников. Нам вмешаться предписали лишь в крайнем случае: эльфы, спасающие императорскую власть Орлея, сильно ударили бы по репутации. Защитников у трона нашлось много, но все они находились далеко от центра, тогда как враги, решив идти ва-банк, попытались избавиться от императрицы и ее соправителя разом. Они пока держались — Гаспар отбивался вполне успешно, благо, помимо пера у него был всё-таки и меч, Селина, выхватив кинжал, прикрывала его со спины, и почти сразу к ним выбился сэр Мишель, вставая на левом фланге.

Но нашего вмешательства, кажется, пока не требовалось. Великий герцог привел с собой слишком большой отряд, человек пятьдесят — неслыханное оскорбление для императрицы! — сама Селина тоже в этот раз вышла с увеличенной свитой, да и среди гостей нашлись предатели, но всего их набиралось под сотню. Большой тронный зал мог бы вместить и тысячу воинов, и мы воспользовались этим по полной: Совет герольдов выделил полсотни человек охраны; герцог Жермен де Шалон, дядя Гаспара, предложил своих собственных рыцарей, и почти все члены Совета его поддержали, Лелиана отправила двадцать храмовников, Кассандра… численное преимущество было на нашей стороне. Так что, когда к императрице пробилась Вивьен и окружила обоих правителей барьером, я расслабилась и даже улыбнулась.

А потом двери благородного портала снова распахнулись, и в зал вошёл ещё один отряд, безжалостно сминая сражающихся. Ими командовал светловолосый мужчина без маски, с холеным, породистым лицом. Настолько породистым, что навевал некоторые ассоциации с лошадьми — если бы лошади могли корчить такие высокомерные рожи. Впрочем, это не помешало ему пройти едва ли не в центр зала и бросить презрительный взгляд на Селину с Гаспаром.

Если в первый момент появление новых лиц отвлекло сражающихся друг от друга, то довольно быстро они опомнились: капитан дворцовой стражи, выполняя приказ, вырубил “белого ферзя” и тут же едва увернулся от его некостюмированного соратника. Человеческая масса снова пришла в движение: в центре сражались, вновь прибывшие, раздавая тумаки, пытались не позволить втянуть себя в потасовку, придворные жались к стенам, не желая попасть под руку, но с увлечением наблюдая за боем — такой повод для сплетен на весь ближайший месяц! Впрочем, леди Мантильон и здесь проявила изрядное присутствие духа, одарив неосторожно подошедшего “белого” ударом веера по затылку. Мужчина мешком осел на пол, а я невольно задумалась, из чего же сделан тот веер.

— Именем император Драккона! Прекратить!

Голос у незнакомца оказался звучным, даже зычным. И командовать он умел: от этого рыка и мне захотелось встать по стойке “смирно”. Вместо этого я решила:

— Все, наш выход. Что-то за ним много людей просочилось в зал.

— План прежний? — уточнила Бриала. Но я покачала головой:

— Пока драка утихла. Постарайтесь не привлекать внимания, послушаем, что скажет. Но будьте готовы.

Бриала и Искательница Эмери, которую, во главе небольшого отряда, Кассандра отрядила мне в поддержку, почти синхронно кивнули и принялись командовать своими людьми, я же активировала зеркало, накинула на нас с Вандой и Кальпернией невидимость и первой выскользнула в зал. Элувиан мы загодя пристроили очень удобно, почти за колонной, так что из него наблюдать за большей частью зала можно было, но, встань кто рядом, и его бы не заметили. Для придворных, которым необходимо попасться на глаза императрице, максимально неудобная позиция. Так что сейчас появлению на игровой доске ещё одного отряда практически никто не мешал.

Увы, сохранить наш маневр в тайне не удалось. Моя группа едва успела отойти от зеркала, как блондин резко развернулся в нашу сторону, уставившись четко на появившуюся следом Бриалу. Мне это показалось слишком подозрительным, и Кальперния, словно прочитав мои мысли, шепнула:

— Он почувствовал активацию элувиана. Для не-мага это невозможно.

— Артефакт? — предположила я. Почувствовал же когда-то Клаудио Валисти Ванду, а он магом точно не был. И ещё про кого-то из Воронов говорили, что он чувствителен к магии.

Но магистресса отрицательно покачала головой, не торопясь, впрочем, объяснять. И к лучшему, потому что события развивались стремительнее, чем мне бы хотелось.

Блондин, осмотрев эльфийку, презрительно скривил губы и бросил:

— Остроухих предателей уничтожить. Узурпаторов на плаху. Нарушителей порядка под трибунал. Я, Кордиллиус IV Драккон, возвращаю трон своего предка.

Его люди тут же двинулись вперёд, явно собираясь исполнять приказ. Сторонники Гаспара и Селины, выдвинулись вперёд, закрывая собой правителей, их противники сместились в сторону и ощетинились мечами. Сдаваться никто не планировал.

Императрица, похоже, от подобной наглости утратила дар речи, а вот ее кузен, привычный к прозвищу Узурпатор, усмехнулся и предложил:

— Трон не даётся в руки слабакам, сударь. Отвести меня на плаху придется вам лично, и, клянусь честью, это будет непросто.

— Возможно, в отличие от нашего прославленного первого императора, его потомок силен лишь словами, — очнувшись, поддержала Великого герцога Селина.

Предполагаемый лорд Драккон вступать в диалог не пожелал, вскинул руку, подавая команду своим людям… но ему помешала Вдова.

— На каком же основании вы командуете, молодой человек? — леди Мантильон раскрыла и тут же со щелчком захлопнула веер; прозвучало это почти зловеще. — Орлей силен законами и традициями, многие из которых идут от вашего достославного предка. Мало пройти во дворец и бросить несколько громких фраз.

— Как и мой предок, я командую по праву силы, — процедил блондин. — Орлей погряз в дрязгах и междоусобицах. Пора вернуть ему былой блеск.

— М-м-м, где-то я это уже слышала, — с иронией прошептала Ванда, покосившись на Кальпернию.

Та сделала вид, что не услышала, но глаза на мгновение прикрыла, пряча не то гнев, не то смятение. А потом и вовсе отвернулась, кивнув взгляд на присоединившихся к нам Искателей. Я с трудом удержала смешок, но на подругу бросила предупреждающий взгляд: не время отвлекаться. Но, видимо, обитатели Тени имели свое представление о своевременности, потому что Ванду неожиданно поддержал Светлячок. Висп сорвался с моего плеча, влетел в центр зала и вдруг вытянулся в знакомую фигуру Инквизитора Америдана.

— В тебе нет ни крови Драккона, ни его духа, — проговорил мой призрачный предшественник.

Солдаты, оказавшиеся рядом с ним, шарахнулись в стороны, из зала раздались изумленные вздохи. Похоже, мой забег восемь лет назад по местам боевой славы Америдана в столице все ещё помнили: кто-то признал личность призрачного эльфа, а кто-то, как герцог Сирил, принялся осматривать зал, разыскивая кого-то. И я бы руку дала на отсечение, что ищут меня — история тогда получилась громкой.

— Кордиллиус был человеком широкой души, — продолжил призрак, и я не могла утверждать наверняка, научился ли мой висп лгать или в нем действительно осталась часть воспоминаний о первом императоре Орлея. — Он судил по делам, а не по виду, и потому за ним шли. Он не скрывался за чужими спинами.

— А ещё мой предок не боялся магии, — улыбнулся, наконец, наш новый противник. Улыбка вышла на редкость противной. — И раз вы желаете боя на равных, извольте увидеть мое оружие.

С его правой руки на пол вдруг стекла тонкая струйка пламени и, коснувшись паркета, трансформировалась в огненную плеть. Левую блондин резко выкинул вперёд; из кольца, а может, и прямо с ладони, ударил зеленоватый луч, и в том месте, где он коснулся пола, появилась изумрудная воронка до боли знакомого вида. Из нее показался демон — ни много ни мало демон гордыни, хорошо хоть, на этот раз незнакомый.

План, и без того зыбкий, пошел трещинами как старое зеркало — не хватало только угробить в этом зале всех тех, кого мы пытались спасти. Интуиция подсказывала, что с "императором Дракконом" мы не договоримся.

И жалко как-то, зря мы, что ли, в прошлый раз их спасали.

С ночи установки зеркала осталась ещё одна заготовка: руны мне всегда давались хорошо, так что пока Кальперния занималась маскировочными чарами, я разрисовывал полы и стены. Их я сейчас и активировала — в центре, под Селиной, и на стенах, защищая придворных. Жаль, на этом как маг я закончилась, активация девяти крупных рун всю мою магию выпила подчистую.

— Моральные качества вы демонстрируете наглядно, дорогой мой, — заметила Вивьен, и в ее руке появился меч, сотканный из магии. — Однако не все стоит афишировать в приличном обществе.

Солдаты новоявленного императора Драккона демона не испугались. Да и на солдат не слишком походили, больше всего напоминая повадками обученных ближнему бою магов. Таких я массово видела только в Тевинтере; мысли о венатори, до сих пор теоретические, сейчас подтверждались на глазах.

— Ванда, сможешь удержать демона? — поинтересовалась я уже вслух, благо, вновь завязавшийся бой скрыл наш разговор, и взялась за шест.

— Должна, — не очень уверенно согласилась демонесса.

— Кальперния, прикройте ее, — велела я, — демон на вас, я попробую отвлечь этого призывателя. Эмери, соберите своих соратников, противника надо лишить магии. Только мои руны не зацепите, это защита.

Магистресса кивнула, на Искательницу я оборачиваться не стала, сразу бросилась в сторону мага. Проскользнуть мимо дерущихся солдат оказалось куда сложнее, чем во время тренировки в Убежище, так что отбиваться пришлось, даже несмотря на невидимость. Да и продержалась она недолго. Но мне все же удалось добраться до лже-Драккона — ровно в тот момент, когда возле него оказался Великий герцог. Ванда сумела справиться мгновением раньше, и демон, связанный тремя бледными, едва видимыми лавандовым нитями, возмущённо взревел. Я невольно бросила на него взгляд, оценила исчерченный черными полосами от электрической плети пол и невозмутимую чародейку.

— Мадам Вивьен, надолго я не удержу! — выкрикнула демонесса.

— С возвращением, цветик мой. Удержите.

Магичка перехватила меч поудобнее и ещё раз атаковала связанного противника. И следующий удар нанесла уже не одна: с двух сторон к ней пробились Кассандра и Эмери со своими отрядами.

Почуяв движение воздуха, я выставила барьер и вскинула шест, но вражеский удар цели не достиг: Гаспар отбил меч и, ловко вывернув кисть, полоснул противника по бедру.

— Миледи, займитесь демоном, — скомандовал Великий герцог. — А сударя гордеца оставьте мне. Я успел привыкнуть к Селине, третий конкурент нам не нужен.

Я молча кивнула и развернулась в указанную сторону. Раз уж правители взялись делить трон, простому Инквизитору тут делать нечего. К тому же, как я заметила, кузену на помощь спешила императрица — нуждался он в этой помощи или нет, оставлять спасение империи на Великого герцога Селина явно не хотела. Ее по-прежнему прикрывал сэр Мишель, и я успокоилась окончательно.

Шест против демона гордыни был бесполезен, пришлось браться за кинжалы. С одной стороны, это ограничивало мои маневры, короткое оружие требовало очень уж ближнего боя, с другой — Assan мог вскрыть шкуру даже такого противника. Подкравшись под прикрытием Вивьен к демону, я попыталась всадить кинжал ему под колено и едва увернулась от взмаха лапы. К счастью, той, где хлыста не было.

А один из Искателей Истины — не увернулся и кубарем полетел под ноги сражающихся. Вторым взмахом тварь снова щёлкнула хлыстом, и удар пришелся на императорскую чародейку. Вернее, на ее щит. Нити Ванды лопнули, а я и не заметила.

Места для ещё одного бойца, тем более такого великого, как я, не было: соваться — только мешать. Наскоро перебрав варианты, я неожиданно вспомнила брата и немного злорадно улыбнулась. Дракон не ожидал атаки сверху, позволив человеку взбежать себе на спину. А демон? Тем более что мне и бежать не надо.

"Я ещё раз его перехвачу, — пообещала демонесса, — но бейте быстро".

Взлетев ястребом под потолок, я рухнула на спину демону гордыни, в последний момент превращаясь в человека, покачнулась и всадила оба кинжала в голову — чтобы хотя бы удержаться; MiLin застрял, Assan удалось даже провернуть и полоснуть по глазкам, хотя дотянуться до них оказалось труднее, чем представлялось. Ванда сработала ювелирно, перехватывая верхние лапы твари — нити стали ещё прозрачнее и почти звенели от напряжения. Демон оглушительно заревел.

— Вивьен, Кассандра, бейте! — рявкнула я, с трудом перекрикивая рев и едва удерживаясь на шее противника. Несмотря на путы, стоять ровно он не желал, мотал башкой, пытаясь меня стряхнуть.

Обе дамы дважды просить не заставили, к тому же Искательница была не одна — итог был предрешён. Едва демон пал, я обернулась и с удовольствием отметила, что двое шевалье и бард — императрица, ее кузен и ее защитник — справились с настоящим узурпатором. Несмотря на весь свой апломб в ближнем бою маг оказался не слишком сложным противником.

Но и не слишком простым — платье Селины в двух местах оказалось прожженным, у Гаспара алел ожог на лице, сэр Мишель и вовсе мог похвастаться окровавленным рукавом. Щитов ни у кого из них не было, и защитник, по всей вероятности, принял один из ударов на руку.

Зато без своего предводителя нападающие чуть растерялись и попытались сбежать.

— Никого не выпускать! — громко приказала императрица.

Я осмотрелась: белые фигуры уже готовились к встрече кто с предками, кто с палачом, в рыцарях Гаспара разобраться было сложно, но между собой сражаться они перестали. Кажется, проблем всё-таки удалось избежать.

Поймав ошарашенный и радостный взгляд герцога де Монфора, я подмигнула старому знакомому и накинула на себя невидимость. В последнее время заклинание давалось все лучше — сказывались постоянные тренировки.

"Уходим, — велела я. — Дальше и без нас справятся".

Ванда преувеличенно грустно вздохнула, но когда я пробралась к элувиану, уже ждала там вместе с Кальпернией.

* * *

— Все прошло успешно, — отчиталась я, с опаской поглядывая на пол. Лелиана отпустила своего ушастого питомца погулять по кабинету, и встречаться с ним не хотелось. — Подробности расскажет Шартер, она наблюдала все от и до.

Верховная Жрица кивнула и задумчиво проговорила:

— Не думаю, что все закончилось. Вердена в зале не было, и кто за ним стоит, мы не знаем. Но это работа для разведки, тебе не стоит терять время. Отправишься в Ферелден?

— Надо бы, — согласилась я. — Третью неделю на юге, а дома до сих пор не была. Да и обменяться информацией надо.

— Езжай, — Лелиана улыбнулась. — Дальше в твоём присутствии нет необходимости.

— Потом расскажете, чем тут кончилось, — то ли попросила, то ли приказала я. Подруга согласно наклонила голову и пообещала:

— Шартер напишет отчёт.

Пару минут мы молчали, думая о своем, потом я хмыкнула:

— Хорошо быть Верховной Жрицей? Отчёты писать не надо.

Лелиана рассмеялась и махнула рукой:

— Иди, леди Инквизитор. Жду отчёт о Ферелдене от тебя.

Я фыркнула — ага, как же, — улыбнулась на прощание и вышла из кабинета Верховной Жрицы. И тут же улыбаться перестала: отчет писать все-таки придется, пусть не для Лелианы лично, но для всего совета Инквизиции — не бегать же Шартер с Калленом по всему миру, выясняя, что я успела сделать. Утешало только то, что чаша эта не миновало никого: и Жозефина недавно отписывалась, жаль, почитать я не успела, и Шартер придется бумагу переводить, и даже моему командору. Пожалуй, перебазировать мозговой центр Инквизиции в Великий Собор — временно, конечно, — было хорошей идеей. Лел сможет нас скоординировать.

В комнате отдыха, где мы обычно проводили время, меня уже ждали Ванда и Кальперния.

— Ну? Идем отсюда? — тут же вскочила демонесса. Ей слишком заметно не сиделось на месте.

— Венатори не пойманы, — заметила магистресса. — Насколько я знаю, демонстрировать свое присутствие они обычно не спешат, да и в зале были только орлесианцы.

— А вы знаете точно, — я улыбнулась. — Вы обе правы, дамы: зачинщики еще не пойманы, но, как выразилась Верховная Жрица, дальше начинается работа разведчиков, так что мы пока уходим. Сидеть в Соборе и ждать отчетов, когда можно наладить договора с еще одной страной, не продуктивно. К тому же в Ферелдене был набег порождений тьмы. Учитывая способности эванурисов и подозрительную активности титанов... стоит попытаться узнать о порождениях побольше.

Кальперния согласно наклонила голову. Понять, действительно она поддерживает этот план или просто не желает спорить, я до сих пор не могла. Зато с Вандой такой проблемы не было: демонесса издала ликующий клич и бросилась к двери первой. Не то чтобы я собиралась задерживаться дольше необходимого: Каллен уехал с утра в Академию шевалье, командовать захватом предателей в отсутствие Гаспара, и после возвращения его ждали переговоры с Великим герцогом; а больше прощаться было толком и не с кем. Но все же за подругой я не успела.

Перекресток встретил привычным сизым маревом, почти уже родным — особенно с амулетом Ужасного Волка, — в котором поблескивали алыми глазками путевые руны Дагны. Дорога до Башни Бдения отнимала всего несколько часов, так что на ходу хотелось отдохнуть, восстановить энергию, расслабиться. Финальное для нас и первое для Орлея сражение за трон — по крайней мере, в этом десятилетии — оказалось хоть и коротким, но выматывающим.

— А все-таки как-то легко получилось, — заметила Ванда с разочарованием через двадцать минут прогулки. — То они там год под рабскими браслетами, а мы пришли — и за неделю разрулили.

— Нам легко, — поправила я. — Наши агенты с ног сбивались. И без них мы бы там и за еще один год не справились.

Демонесса пару мгновений обдумывала, потом возмутилась:

— А мы почему не сбивались? Я бы тоже кого-нибудь поискала.

— А мы слишком важные персоны, — буркнула я. И впервые за десять лет пожаловалась: — Меня после Корифея вообще ни к чему не допускали. "Леди Инквизитор, вы слишком известная персона, все преступники спрячутся, едва вы выйдете из спальни".

Передразнивать Шартер не хотелось, но обидно и правда было до сих пор. От этой обиды я даже едва не пропустила нужный поворот на очередном перекрестке, и потому решила сосредоточиться на дороге. В наш домашний лабиринт Бриала все-таки пробраться не смогла, но выйди мы куда не туда — можем и столкнуться с ее людьми. Эльфами.

Кальперния осторожно заметила:

— В этом есть смысл, леди Алиена. Но не думаю, что сейчас эта проблема актуальна. Древние боги не испугаются Инквизиции.

— Да? — Ванда, успевшая возмутиться, резко успокоилась, тряхнула кудряшками, а потом заулыбалась: — И правда. Это они, конечно, зря, но надеюсь, никто им не расскажет. А то будет неинтересно.

---

1) цитата из “Алисы в Стране Чудес”

Вернуться к тексту

Классическая симфония обычно состоит из четырёх частей:

2-я часть — в медленном движении, в форме вариаций, рондо.

Рондо — музыкальная форма, в которой неоднократные (не менее трех раз) проведения рефрена чередуются с отличающимися друг от друга эпизодами.

В Ферелдене царила атмосфера воодушевления. Начиная с Башни Бдения, где недавнюю победу праздновали практически всем эрлингом — Натаниэль, с разрешения уехавшего Айдана, выкатил несколько бочек вина, — и заканчивая мелкими деревнями и даже хуторами. Последнего я, само собой, увидеть бы не успела, но наслушалась разговоров приехавших торговцев за тот вечер, что мы провели дома. Столица в этом отношении словно собралась переплюнуть всю страну разом: вокруг Денерима было разбито несколько армейских лагерей, и отмечали победу там почти неделю после оной, да и сейчас то в городе, то в одном из этих лагерей вспыхивали стихийные праздники. Порождений тьмы на юге сумели отбросить далеко в дебри Коркари, завалили ближайшие выходы из-под земли — и при этом ни одной смерти от скверны! Конечно, бой пережили не все, и раненых оказалось достаточно, но к этому ферелденцы были привычными. В конце концов, что за война без потерь? Но скверна пугала — и вот ее удалось победить.

Увы, свои минусы в этом воодушевлении тоже были. Серые Стражи скептически относились к “окончательной” победе, хоть сами же и руководили взрывными работами — порождения тьмы никогда не уходят насовсем, а скверна постоянно меняется, и за последние годы все сильнее. Но переубедить хотя бы дворян Ферелдена у них не получалось, что уж говорить об обычных людях.

— Нам повезло, что Его величество был Серым Стражем, — сказал мне Нат, когда мы обсуждали происходящее. — Он разделяет наше мнение. Остальные… В его Малом совете к мнению Стражей прислушиваются, но тот же эрл Геррин считает, что людям надо дать надежду.

— Да, надежда нам в ближайшее время понадобится, — пробормотала я. — Но, желательно, без алкогольного допинга.

Наш Страж-констебль улыбнулся:

— Сейчас люди готовы даже тевинтерского магистра носить на руках. Думаю, выйди на поле боя Архитектор — и он бы оказался втянут в чествование в Денериме. Дело не в алкоголе.

Я покивала, и только потом сообразила — Алексиус тоже участвовал в последней битве? Интересно, в качестве лекаря или боевой единицы? Но переспрашивать уже не стала: поездка в Пик солдата в планах стояла, и две недели назад, когда мы отводили в крепость Феликса, его отец уже был на месте. Спрошу у него самого.

В отличие от людей погода радоваться не спешила. После не очень солнечного, но теплого Вал Руайо попасть под ливень и увидеть впереди раскисшую от грязи дорогу было неожиданно. Будь мы с Вандой вдвоем, до столицы банально долетели бы — мокрые, но хоть не грязные. Однако Кальперния эти планы изрядно нарушала — учить магистрессу левитации никто из нас не спешил, а двоих Ванда могла и не донести. Мне показалось, что из демона орлесианцев она успела зачерпнуть силы, но, видимо, не так много, как хотелось бы.

Пришлось возвращаться на Перекресток — ещё один элувиан стоял в нашем с Калленом поместье, и оттуда до столицы было ближе. К тому же Сметанка жила именно там — и раз уж ехать мы планировали верхом, взять стоило ее. Яся, увы, не дожил до очередной войны.

Доехать до города удалось без проблем: ливень зарядил совсем не летний, но дома у меня нашелся непромокаемый плащ, правда, всего один, как и лошадь; остальных забрал мой командор, как и почти всю охрану — солдаты Инквизиции снова решили вернуться на службу. Так что за домом присматривали только конюх и садовник, слуги разошлись по домам. Но нам и того хватило: Кальперния правила Сметанкой, мы с демонессой, обернувшись в звериную ипостась, прятались у нее под плащом. Дополнительно наша спутница накрыла нас заклинанием, так что лошадь тоже не мокла, и ехать было почти уютно. Немного меня волновало, как тевинтерская магистресса сумеет проехать через армейский лагерь, но нас, на удивление, никто не остановил. Да и близко к дороге солдаты не подходили, видимо, чтобы не мешать торговцам. Ворота столицы и вовсе стояли открытыми нараспашку.

Сюрпризы начались позже.

О том, где останавливаться, мы договорились заранее: разговаривать мысленно с Кальпернией я не умела, а раскрывать себя так же, как в Орлее, запретила — достаточно того, что о Ванде знают правители уже трёх стран, не хватало ещё каждого встречного крестьянина посвящать. Единственное, чего я не учла: мою любимую таверну баловали вниманием и другие люди, в том числе и достаточно внимательные. Поэтому, когда в конюшне, куда магистресса сама решила завести лошадь, появились посторонние, я удивилась. Трое ловких парней со скупыми движениями воинов, каких среди прислуги “Покусанного дворянина” отродясь не водилось, перекрыли выход, ещё двое появились откуда-то из недр помещения — этих получалось скорее слышать, чем видеть. Перед выездом я просила спутницу проследить, чтобы наше с Вандой появление прошло незамеченным, но как-то не думала, что для этого придется перебить пятерых бандитов прямо в таверне.

Сметанка недовольно всхрапнула и стукнула копытом. Я даже пожалела незадачливых нападающих: кобыла мне досталась боевая, и об этом успела узнать денеримская уличная шпана и два конокрада — в Амарантайне и здесь же, в Денериме. Про идиотов, что устраивали нам засады ещё во времена Корифея, и вспоминать нечего.

— Ваша лошадь довольно приметная, леди, — заметил один из парней, вышедших из тени конюшни. Голос показался знакомым, но сходу опознать его я не смогла.

Означенная лошадь тут же замолчала и прижала уши, но, насколько я ее знала, не от испуга. Кальперния с некоторой нервозностью обернулась на перекрытый выход и холодно улыбнулась:

— Не думаю, что это единственная белая лошадь.

— Конечно, нет, — согласился ее собеседник. — Но именно эту кобылу в городе хорошо знают. И старший хочет знать, как она оказалась у вас.

Пусть и невольно, слова парень выбрал удачно. Бывшая глава венатори заметно вздрогнула, отступила на шажок и пробормотала:

— Это невозможно… он мертв!

Оппонент озадаченно промолчал, но остальные как-то напряглись — те, что стояли у выхода, против света, так что силуэты я видела хорошо, даже потянулись к оружию. Магистресса это каким-то образом почуяла и, резко развернувшись, зажгла на ладони огненный шар. Руки от оружия тут же убрались, но мне показалось, что не из страха — просто главарь велел отступить.

— Не стоит, леди, — спокойно проговорил он. — С магами мы умеем справляться. Просто ответьте на наши вопросы, и мы разойдемся к обоюдному удовольствию.

— Может, лучше подеремся? — мурлыкнула Ванда, спрыгивая со спины Сметанки и прижимаясь к ноге Кальпернии. Та едва заметно вздохнула, прикрыла кошку полой плаща, но гасить заклинание не торопилась.

Разбираться, поняли бандиты, кто это сказал, или нет, я не стала — мысленно пригрозила подруге выщипать хвост, спрыгнула следом, на ходу оборачиваясь, и буркнула:

— Здесь никто драться не будет.

Прыжок вышел не очень аккуратным, всё-таки ястребы для таких акробатических этюдов не приспособлены, да и ориентироваться в глубоком полумраке было тяжело. Поэтому нападающим достался не очень дружелюбный взгляд… но только в первый момент. А потом я всё-таки узнала говорящего:

— Фернандо! Это что, опять какие-то проверки от Воронов?

— Леди Инквизитор! — знакомый Ворон, успевший послужить в Инквизиции, заметно обрадовался и сделал шаг вперёд, выходя в узкую полосу света, так что я окончательно убедилась в своей правоте. Похоже, об особенностях моего зрения он знал или догадывался, и за прошедшие годы не забыл. — Устраивать вам проверки мы бы не посмели. Но вы давно исчезли, и увидеть теперь вашу кобылу было несколько неожиданно. Я всего лишь планировал узнать что-то о вас.

— Хотите сказать, что мастер Игнасио не выяснил, где я прячусь? — насмешливо уточнила я. Большей части знакомых я после своего “исчезновения” избегала, чтобы не порождать лишние слухи — и без того пару раз попадалась, — но чтобы и Ворон выпустил меня из поля своего зрения? Не то чтобы совсем нереальный сценарий, но я все же сомневалась. Сэр Райлан, в отличие от своего короля, помощью наемных убийц не гнушался пользоваться, а обо мне, конечно, знал.

Но Фернандо пожал плечами:

— С нами он этой информацией не делился. Но если и знал, Сметанка в руках незнакомки его все равно заинтересовала бы.

Стало приятно. Я знала, что мастер Игнасио ценит меня как полезную связь — подруга многих известных людей, знакомая нескольких правителей, а после ещё и Инквизитор. Сезар, кажется, немного мне симпатизировал ещё с того дня, когда я по наводке Коулдри таскала драгоценности у союзников Логэйна, да и польза ему от меня тоже была. Но с другими Воронами я не общалась, даже с Фернандо за время службы в Инквизиции мы обменялись разве что парой слов. Его помощь сразу после падения Корифея я восприняла скорее как дань привычке — год проведя под нашими знамёнами, он просто привык докладывать полезную нам и не опасную для Воронов информацию. Но вот чтобы помнил в морду и по имени мою лошадь все десять лет? И переживал за меня?

Расчувствоваться, к счастью, убийца мне не позволил. Дал знак своим людям, и один из убийц шагнул к нам, собираясь перехватить поводья, а остальные испарились. Сметанка недовольно всхрапнула и шарахнулась от протянутой к ней руки, а Фернандо пояснил:

— Мы позаботимся о лошади. Вы здесь по делу?

— Когда я была без дел? — на этот раз улыбка вышла кривоватой. Я погладила Сметанку по мягкому носу, успокаивая, и только тогда она подпустила к себе постороннего. Но все равно подозрительно косила глазом. — И если мастеру снова понадобятся глаза в Инквизиции, вас примут с радостью.

Убийца коротко поклонился, и мне показалось, что его эта новость обрадовала. Но все же заметил:

— Вам лучше поговорить со старшим, леди Инквизитор. И если речь идёт об Инквизиции, вам лучше поговорить с ним прямо сейчас. Он наносит визит Темнейшему. Думаю, вам будет интересно.

— Ага, — чуть озадаченно прокомментировала я. Сэр Райлан, конечно, сотрудничал с мастером Игнасио, но не так плотно, чтобы “наносить визиты” — обычно это больше походило на "тайные встречи". Случилось что-то непредвиденное? Пожалуй, и правда стоит тоже “нанести визит”. Уточнила: — Где они встречаются?

— В особняке Темнейшего, — укрепил мои подозрения Фернандо. К себе домой глаза разведки практически никого не приглашал, кроме разве что коллег по Малому совету, и то нечасто.

— Благодарю, — я кивнула. — Надеюсь, ещё увидимся. Дамы, нанесем визит?

— Может, у него будет что-то интересное, — оживилась Ванда, меняя облик. На мой укоризненный взгляд она только махнула рукой, а потом глянула в сторону выхода из конюшни и недовольно поморщилась: — А каких-нибудь тайных ходов туда нет? Не хочу мокнуть.

Дождь утихать и не думал, кажется, за время нашего разговора зарядил даже сильнее. Но если из особняка какие-то ходы и были, то явно не в таверну в соседнем районе.

— Может, тебе ещё паланкин организовать? — насмешливо уточнила я, накинула капюшон, скрывающий меня не только от дождя, но и от любопытных глаз, и повернулась к Кальпернии. Но магистресса меня опередила:

— Я создам полог, если это уместно. Кажется, раньше на юге магия была под запретом?

— Все меняется.

Конечно, вторым Минратосом Денерим не стал: к магии жители относились с подозрением, и никакой декрет Верховной Жрицы изменить этого за пять-десять лет не мог. Но… есть какая-то там опасная чужая магия, а есть проверенные временем и Церковью амулеты, которыми воины и те, у кого денег хватало, пользовались и во времена Кругов. Есть весёлый парнишка Эйрик, который давал представления на ярмарках — не то маг, не то шарлатан, а посмотреть интересно; к нему даже храмовники ближайшей церкви привыкли и не следили. Есть сигнальные заклинания стражи, одобренные самим королем, — теперь не только на Торговой площади, но и во многих лавках и на всех воротах города. Есть уличное освещение… да мало ли? Ферелденцы не кичились магией, как тевинтерцы, но незаметно даже для самих себя использовали ее все больше. Нельзя сказать, что процесс шел совсем без проблем, но все же страх отступал.

Правда, хоть на нас и не слишком активно косились — в такую погоду и некому было, — полог особенно не помогал. На Торговой площади лужи ещё удавалось обходить, и чем ближе к Дворцовому кварталу, тем меньше их становилось, но мокрая мостовая и сама по себе оказалась неприятным препятствием. Но хотя бы сверху мы оставались сухими, и я с некоторой завистью поглядывала на спутницу. Она ведь обучалась магии едва ли не меньше, чем я, по крайней мере, у Корифея, но умела на порядок больше. Видимо, у меня, несмотря на весь интерес, таланта к магии все же не было, а Кальперния ей дышала. Интересно, удастся уговорить ее дать мне пару уроков?

— Мне хотелось бы кое-что уточнить, — негромко проговорила Кальперния, едва мы отошли от таверны. Я кивнула, и она продолжила: — Этот человек сказал что-то о Старшем.

— Не о Корифее, — я усмехнулась, разгадав наконец, что выбило из колеи бывшую главу венатори. — Это были Антиванские Вороны, двадцать лет назад переехавшие из Антивы в Ферелден. Старшим они называют главу своей группы. А от Корифея мы избавились надёжно.

Магистресса задумчиво кивнула и больше спрашивать ничего не стала.

Путь наш был не очень долог. От Торговой площади до Дворцового квартала в теории можно было дойти минут за десять — в хорошую погоду по безлюдным улочкам. Увы, такое сочетание выпадало редко, разве что ночами; днем люди спешили на рынок и по лавкам даже в ливень, не обращая внимания на лужи и скользкую мостовую. Нам повезло с прохожими: полдень не так давно миновал, и торопиться на рынок было уже поздно, а ради лавки в непогоду из дома выходили только самые отчаянные и голодные люди. С грязью и лужами пришлось смириться и обходить их, так что прогулка растянулась на все полчаса, даже чуть дольше. Зато я смогла осмотреться в давно знакомых улочках.

Следы праздника, отгремевшего месяц назад, все еще были заметны: разноцветные вереницы флажков, сейчас обвисшие под напором дождя и порванные ветром, еще болтались кое-где — с фасадов зданий их посрывало, а вот на деревьях яркие треугольнички, даже запутавшиеся в ветвях, было легко разглядеть. Валялись они и в канавах, хотя опознать в грязных обрывках ткани праздничное украшение можно было, только хорошо зная местные традиции. А вот цветочные гирлянды, в том числе и лавр моих братьев, все еще радовали глаз — их, похоже, закрепляли магией, поэтому растения все еще жили. Им дождь, пожалуй, пошел на пользу.

Следов недавно случившейся войны в столице заметно не было — сражения шли далеко на юге, солдат расквартировали в пригородах, и на узких улочках Торгового квартала возникало ощущение бесконечного праздника. Учитывая все, о чем я хотела сообщить королю и его советникам, этот легкомысленный вид немного раздражал.

Впрочем, сами король и советники праздничному настроению не поддались, если верить Натаниэлю. Армию, как мы со спутницами могли убедиться сами, по домам никто не отпускал, какие-то таинственные советы шли прямо сейчас — возможно, сэр Райлан и мастер Игнасио встречались по другой причине, но мне в такие совпадения не верилось. Хотя, казалось бы, что общего у порождений тьмы и Антиванских Воронов?

Ещё одним препятствием в этот день оказались ворота Дворцового квартала. К Алистеру в гости я всегда летала в птичьем облике, чтобы не мелькать лишний раз перед слугами и не слишком близкими людьми, а Каллен не упоминал… оказалось, что к королю и аристократам магов всё-таки так просто не пропускали. Чтобы попасть в квартал, необходимо было предъявить или приглашение от кого-то из его обитателей, или специальный пропуск. К счастью, Инквизитора в лицо здесь до сих пор помнили, и моего поручительства оказалось достаточно. О том, что я сама маг, стражники, кажется, не догадались — видимо, их сигнальные амулеты не позволяли определить точно, — и это радовало. Тот факт, что пришлось светить свою физиономию, радовал куда меньше, и я внушительно велела:

— Обо мне никому не докладывать и не болтать! Официально я вернусь через пару недель.

— Мы не можем не доложить, — все же рискнул возразить один из парней.

— Через час лично от короля принесу приказ, — пообещала я и накинула капюшон.

Все же подчинялись постовые не мне, требовать нарушения приказа от них было неправильно. Но Алистер, я была уверена, пойдет мне навстречу, а появляться на людях до восстановления Инквизиции Жозефина мне не советовала. Одно дело — слухи, другое — официальные доклады.

Но контроль на воротах оказался последним препятствием, так что через двадцать минут мы уже стояли перед небольшим особнячком, чуть ли не опирающимся на стену вокруг дворцового сада. Окна первого этажа в нем были плотно закрыты шторами изнутри, на двери поблескивал внушительный замок, а со второго этажа темными провалами смотрели на посетителей узкие бойницы. В хорошую погоду резиденция главы разведки производила не настолько гнетущее впечатление, но в дождь не хватало только таблички “Убирайтесь к демонам!”. Гостей, похоже, сэр Райлан так и не полюбил.

Но хотя бы параноидальной магической защиты вокруг здания не было, так что я храбро подошла к двери и постучала специальным молоточком. А чтобы меня наверняка не проигнорировали, запустила светящийся шар сквозь замочную скважину — планировку дома я знала, успела однажды тут побывать, так что отправить заклинание в хозяйский кабинет могла. Лучше бы, конечно, Светлячка, но висп остался в Орлее — то ли, вспомнив своего прошлого хозяина, решил в память о нем помочь империи, то ли сроднился с Калленом за время совместных битв.

Поначалу в доме царила тишина; кто бы там посиделки ни устраивал, он решил затаиться. Светящийся шар, по моим расчетам, уже должен был долететь до кабинета, и не опознать меня по нему было попросту нельзя — в Ферелдене не было ни одного настолько наглого мага. Но открывать дверь не спешили.

Я уже собралась постучать второй раз, понастойчивее, когда всё-таки уловила какие-то звуки — на нас все-таки обратили внимание и теперь выжидали по ту сторону двери. Не став проверять, чего ждёт наблюдатель, скинула капюшон, снова демонстрируя лицо, и негромко позвала:

— Открывайте. Мне уже рассказали про одну любопытную сходку. Есть, что рассказать.

Несколько мгновений ничего не происходило, но потом я все же уловила едва слышный щелчок замка. Дверь приоткрылась, и хозяин дома, лично вышедший встретить незваных гостей, поприветствовал:

— Леди Алиена, рад видеть. И особенно рад новостям, наши сведения заставляют тревожиться.

Я улыбнулась и прошла в темную прихожую мимо посторонившегося хозяина. Официально в Ферелдене меня должны были называть “сэр”, как-никак личное рыцарство дали… но официально я считалась пропавшей, а в домашней обстановке меня так и звали “леди”. Не из сомнений в моих заслугах, просто знали, что мне этот вариант нравится больше. За двадцать лет я стала ферелденкой во всех сферах жизни и всем сердцем полюбила может не очень яркую, но зато честную новую родину. Но вот к титулованию так и не привыкла.

Кальперния и Ванда скользнули за мной двумя тенями, и сэр Райлан, воздержавшись от вопросов, поспешно захлопнул дверь. Негромко щёлкнул замок, и хозяин, приглашающе махнув рукой, направился вглубь дома. Кабинет находился на втором этаже, и направились мы как раз туда — я не ошиблась.

— Откуда вы узнали о совещании? — уточнил глава разведки уже на верхней ступени лестницы.

— От Воронов, — не стала скрывать я. — Мне настоятельно посоветовали поговорить с вами и мастером Игнасио…

Дверь в кабинет открылась, и окончание фразы я проглотила. Либо Фернандо и сам не знал, что вполне вероятно, либо решил не выдавать лишнюю информацию, но визит главе разведки наносил не только старший Ворон. Похоже, заседание Малого совета, ещё и расширенное, сегодня проходило в тайне даже от королевского секретаря. Во всяком случае Алистер, явно не слишком довольный компанией, сидел здесь, за хозяйским столом, как и оба эрла Геррина, эрл Леонас, к счастью, без дочери, оба моих брата. Впрочем, меня куда больше удивили другие гости: королева обычно не наносила визиты, особенно в последние полгода, после смерти отца, Розали Резерфорд здесь и вовсе было нечего делать. Вернее, год назад я сама поздравляли ее с должностью помощника казначея — невероятный карьерный рост для лавочницы, — но Малый совет? На ее фоне как-то потерялись даже мастер Игнасио и Герион Алексиус.

Зато при виде последнего сразу появились догадки, что здесь обсуждают.

— Мор начался? — сходу поинтересовалась я. Потом поймала взгляд Аноры и исправилась: — Приветствую, Ваши величества, господа, леди Резерфорд.

На приветствие мне ответили совершенно некультурными кивками, Айдан и вовсе проигнорировал, уточнил:

— Должен был? Ты что-то знаешь?

— Я много чего знаю…

— И, похоже, мы снова на пороге катастрофы, леди Инквизитор? — предположил Герион Алексиус, глядя мне за спину. Обычно он разговаривал благожелательным тоном, позволял себе легкую иронию и иногда даже добродушную насмешку, в общем, всячески демонстрировал, что с нами на одной стороне. Я не была уверена, искренне ли он говорит или усыпляет бдительность, но за десять лет привыкла к такой манере общения. Сейчас же маг под привычной насмешкой прятал настороженность и холод. — Вы всегда достаточно оригинально подходили к выбору союзников.

Я оглянулась, наткнулась на настороженный взгляд Кальпернии и спохватилась:

— Да… Позвольте представить, магистр Кальперния. Как и магистр Алексиус, бывшая венатори. Теперь наш союзник.

— Глава венатори и личная ученица Корифея, — поправил меня маг, не отрывая взгляда от бывшей начальницы. Сомнительной начальницы, прямо скажем: даже будучи моим пленником, маг говорил более уважительно. — Смею напомнить, я расстался с сектой после вашего вмешательства, леди Алиена.

— Как и я, — коротко отрезала моя новая спутница. Доверия в глазах нашего бывшего пленника от этого заявления не прибавилось, в комнате сгустился холодок недоверия, который вполне мог взорваться открытым противостоянием. Я уж хотела вмешаться, но не пришлось. Негромкий, но довольно музыкальный звук заставил нас оторваться от спора; наш король, поправляя рукав, под которым прятался явно артефактный браслет, велел:

— Хватит, сейчас не до этого. Алли, ты за своих друзей ручаешься?

Я пожала плечами: странный вопрос, зачем бы я тогда их привела? Алистера это удовлетворило, и он продолжил:

— В таком случае давайте к делу. Ты хотела что-то рассказать?

— И рассказать, и разузнать, — согласилась я. И коротко кивнула на довольно требовательный взгляд Алексиуса: его я явно не успокоила, и разговор с Кальпернией явно придется продолжить чуть позже. Сейчас же стоило сосредоточиться на других вещах. Рассказывать по Создатель знает какому разу одно и то же совершенно не хотелось, но ситуация была совсем не та, чтоб молчать. Однако приоритеты я расставила по-своему: — И договориться. И, наверно, будет лучше, если я первой задам вопросы, у меня их явно меньше, зато картину всего происходящего составить получится лучше.

— Не слишком верноподданно, — с лёгкой усмешкой заметил эрл Эамон. Но я холодно улыбнулась:

— Я сейчас выступаю в роли Инквизитора. Через несколько дней или недель мы объявим о возрождении Инквизиции. И — да, магистр, вы угадали, — мы снова на пороге катастрофы. Даже более… неприятной, чем ожидалось.

— Дядя, хватит, — поморщился Алистер и кивнул мне. Я сочла это разрешением, устроилась в указанном хозяином дома кресле и задала все свои вопросы разом:

— Что с порождениями тьмы? И что случилось? Не просто же так вы собрались такой необычной компанией.

Ни Ворон, ни маг в Малый совет точно не входили, как и помощница казначея. Да и Айдан не так часто посещал столицу — политики ему хватало и в эрлинге; госпожа Вулси, хоть по-прежнему и занималась финансовыми делами, все больше вопросов передавала в ведение эрла. Это и не удивительно, моложе она не становилась, а разлад с Вейсхауптом сделал казначея еще менее разговорчивой и более суровой, чем раньше.

Сэр Райлан, явно уступивший мне свое место и потому пересевший на подоконник, вскинул брови и пробормотал:

— И правда, вопросов всего ничего.

Айдан хмыкнул и согласился:

— Зато сразу обо всем. Если Его величество не против, о порождениях начну я.

Король, чуть поморщившись, кинул на Стража-командора недовольный взгляд, но согласно кивнул, и брат продолжил:

— Битва в Коркари была не слишком долгой. Порождения тьмы явно не имели единого командования, как во время Мора, так что победа далась сравнительно легко. Думаю, ты заметила следы массовых празднеств.

— Я была в Башне Бдения, так что знаю и про праздники, и про взорванные ходы под землю, — перебила я. — Натаниэль немного успел рассказать.

— Тогда о битве основное ты знаешь, — согласился Страж-командор. — Проблема в том, что всех порождений тьмы перебить не под силу и объединенной армии юга, иначе Глубинные тропы уже давно удалось бы зачистить. И есть что-то, что выгоняет порождений на поверхность, а значит, новая битва не за горами. Мы рано расслабляемся.

— Это точно, — пробормотала я. Тряхнула головой и уточнила: — Удалось узнать, от чего они бегут?

— Нет.

— Архитектор говорил, что вместе со скверной изменялся Зов, — негромко добавил Алексиус. — Оковы скверны удалось чуть ослабить восемь лет назад, но потом постоянно что-то изменялось… мы постоянно дорабатывали обряд исцеления. И в то же время ощущались колебания магии. Я считаю, что скверна как-то связана с Завесой.

— И с месяц назад что-то изменилось, — брат кривовато улыбнулся. — У нас остались разведчики в Коркари, следящие за обстановкой. Поначалу порождения тьмы, которым все-таки удавалось выбраться наружу, и правда будто бежали от чего-то. Но теперь они ведут себя так, словно разведывают обстановку. До сих пор настолько разумные действия им были несвойственны.

— Мы рассматривали возможность очистить от скверны самих порождений тьмы, — снова перехватил слово маг. — Пока удачный эксперимент был только один. Но, кажется, необходимость в нем назрела: по словам Архитектора, голос скверны опять изменился, и на этот раз сильно. Наш обряд снова перестал действовать должным образом, и Феликса я вылечить пока не смог.

На этом Алексиус помрачнел и замолчал. Айдан тихо добавил:

— И сам Архитектор… пока что он сопротивляется, но на сколько хватит его сил?

— Мы решим эту проблему, — поспешно отрезал маг.

На этом, видимо, новости о порождениях тьмы закончились, потому что оба замолчали. Информация была неутешительной, и это мягко сказано. Если армия порождений тьмы, которых могли подчинить эванурисы, пугала, то еще один жрец, перешедший на их сторону, вызывал ужас. Тем более отдавать скверне старшего друга не хотелось.

Алистер откашлялся и мрачно проговорил:

— Эта проблема со скверной очень подозрительно вылезла именно в тот момент, когда в Орлее случились землетрясения. Ты ведь рассказывала про титанов, это может быть связано с ними?

— Землетрясения — однозначно, — я кивнула. — Бегство порождений тьмы… возможно, но раз уж Архитектор не смог сказать точно, то я тем более не смогу. Скверна изменилась не из-за этого. Что-то еще?

— В Орлее неожиданно исчезла напряженность между императрицей и Великим герцогом, а заодно начала стягиваться к столице армия, — перевел тему эрл Леонас. Похоже, о таинственных проблемах, где мы не могли ничего толком узнать, новости кончились, и теперь пошли более привычные политические. — Это заставляет нас... учитывать любые возможности.

Видимо, поэтому собрание проходило в столь странном составе. Война с Орлеем точно была интересна всем членам Малого совета, да и казначею — как ни крути, деньги считать ему. Правда, почему вместо самого казначея, уважаемого и достаточно честного старичка, здесь сидела его помощница, я не до конца понимала. То ли чего-то не знала, то ли Розали оказалась более доверенным лицом, нежели эрл Маккалум... Присутствие Антиванского Ворона все равно не было привычным для подобных проблем делом, Алистер наемных убийц по-прежнему не одобрял — но, по всей видимости, на этот раз сэр Райлан убедил в необходимости подобного союза. Или, что тоже не исключено, мастер Игнасио узнал что-то важное и пожелал сам донести эту мысль до королевских ушей. В конце концов, он и во времена Мора молодым не был, сейчас ему было хорошо за шестьдесят — хорошее время, чтобы легализоваться и обеспечить себе спокойную старость.

Хотя, как я слышала, Катерина Делламорте до сих пор была Первым Вороном.

— Точных данных у нас нет, но ходят слухи, что в дело вмешалась Верховная Жрица и одна давно пропавшая особа, — заметил куда-то в пространство глава разведки.

— Вы уже в курсе? — поразилась я. Большую часть выявленных противников мы захватили всего полтора дня назад — только и успели, что кратко отчитаться Лелиане, дойти до Башни Бдения и там переночевать. Что за разведка у Ферелдена такая, что новости по дорогам материального мира доходят быстрее, чем через Перекресток? Но сэр Райлан молча улыбнулся, и я поняла, что уточнять бесполезно. Впрочем, учитывая, что за почти все магические новинки в столице отвечал он, предположить ответ я и сама могла. Или именно об этом докладывал Ворон? Поэтому пояснила: — Мы действительно вмешались в ситуацию в Орлее. Во-первых, раскачивали ее довольно обеспеченные маги, связанные с Тевинтером и магией крови…

— Снова венатори? — нахмурился Фергюс. Я пожала плечами:

— Поймать и допросить пока никого не вышло, но я думаю, что да. Кто это еще может быть? Архонту Тевинтера сейчас не до Орлея. К слову, было одно чудесное расследование, сначала у тебя, братец, потом у наших агентов, затем его у нас забрали тевинтерские юстициары — и никто не довел до победного конца. Помнишь чешуйки?

— Насколько я помню, расследование с нашей стороны закрыть удалось, — вежливо возразил эрл Теган. Я снова пожала плечами. С нашей стороны, может, и удалось, но демоновы амулеты все еще отравляют жизнь южным правителям.

— Как бы то ни было, если бы выиграли они, проиграл бы весь юг, а не только Селина с Гаспаром. Во-вторых, как я уже сказала, Инквизиция снова выходит из тени и нам нужны союзники. Об этом — о том, что случилось месяц назад, — я и хотела рассказать.

— Инквизицию мы поддержим, — пообещал Алистер, даже не дожидаясь рассказа.

Возражать не стал даже эрл Эамон, и я улыбнулась. Дома меня всегда поддерживали.

Классическая симфония обычно состоит из четырёх частей:

2-я часть — в медленном движении, в форме вариаций, рондо.

Рондо — музыкальная форма, в которой неоднократные (не менее трех раз) проведения рефрена чередуются с отличающимися друг от друга эпизодами.

— В этом году всё идёт не по правилам, — едва ли не шепотом пожаловалась леди Жозефина. — Но для нас это большая удача: весь цвет аристократии собрался в столице.

— А какие обычно правила? — уточнила я на всякий случай.

— Летом в Неварре проходят ярмарки и дискуссии ученых мужей со всего мира, — пояснила леди-посол и распахнула дверь. — Многие семьи разъезжаются по загородным поместьям, подальше от городской суеты. Бальный сезон открывается ближе к зиме: раньше в это время проходила охота на драконов, и балы давали по случаю успеха. Драконы исчезли, но традиция сохранилась… Как я слышала, два года назад лорд Танхаузен попытался ее возродить, выставив на балу чешую убитого дракона, но для него это был единственный шанс влиться в общество; остальные не торопятся возвращаться к охоте.

Я фыркнула и пробормотала:

— Да и драконов пока не так много, на всех не хватит. А не поэтому ли мы устраивали бал с черепом дракона на моем троне в Скайхолде? Помню, была как раз зима…

Жозефина улыбнулась, но отвечать не стала. Да и то сказать, ее кабинет остался далеко позади, коридоры очередного арендованного особняка, в которых нас теоретически не могли подслушать, тоже кончились, и ближайшая дверь открывалась в большой мир — где я, под небольшой иллюзией и в скромной одежде, играла роль секретаря леди Монтилье. Слуга и телохранитель, прибывший с нашей золотой леди из Антивы, распахнул для нас двери, проводил до стоявшей возле крыльца кареты и лично захлопнул за нами дверцу, устроившись на запятках.

В этот раз карета ехала настолько чинно и неторопливо, что я с некоторой ностальгией вспомнила Шартер и наше бегство из императорского дворца. Увы, в этот раз мы ехали через центральные улицы и по совершенно официальному поводу, так что торопиться не могли — репутация. Зато не было нужды держаться за стенки кареты, потолок и воздух — и благодаря низкой скорости, и потому, что дороги города Неварра, столицы Неварры, по гладкости могли соперничать с гномьими.

— А что произошло с этим лордом Танхаузеном? — уточнила я, с любопытством выглядывая наружу сквозь щелочку в занавесках. Незнакомый лорд меня не слишком интересовал, и без него проблем достаточно, но вдруг пригодится?

К тому же ехать нам предстояло далеко: дом Монтилье, хоть и был торговым партнером нескольких видных семейств Неварры, все же не обладал достаточным влиянием, чтобы арендовать особняк рядом с королевским дворцом, то есть в самом центре. Я этому только радовалась: посмотреть город накануне я не успела, бывать в столице Неварры раньше мне не доводилось, так что наверстывала упущенное теперь. Тем более что дорога сюда оказалась нелегкой, путь обратно тоже вряд ли будет простым, и стоило отдохнуть и набраться приятных впечатлений, пока это возможно.

Ближайший элувиан стоял в Киркволле, но из Города Цепей до Неварры напрямую добираться было сложно и опасно. Все торговцы предпочитали морем дойти до Камберленда, из него Старым Имперским трактом — до переправы через реку Минантер и уже оттуда двигаться к столице. С Кассандрой пару лет назад мы воспользовались именно этим маршрутом; Некрополь, расположившийся за городскими стенами, был по пути, поэтому заезжать в столицу мы не стали — сразу отправились на похороны прелата. В этот раз мы прошли через элувиан Вал Руайо — хотелось свежих новостей об обстановке, — а дальше ехали напрямую через Поля Гислена. Этот путь позволил добраться до Неварры всего за три дня, но лошадей мы едва не загнали, да и осматриваться в три часа ночи было поздновато.

В прошлый свой приезд я успела увидеть только кипарисы, растущие вдоль дороги, и арку врат — скорее символическую, ведь стен вокруг города не было. Неварру окружали скалы, не сказать, что неприступные, но гротескно-величавые на вид. Теперь же я могла полюбоваться вычурными особняками дворян, в которых явственно ощущалось влияние Орлея, своеобразными церквями — украшенные лепниной стены и окна пришли в них из того же Орлея, купол напоминал о Тевинтере, а строгие квадратные колонны я до сих пор видела только в Некрополе. Бульвар, ведущий к королевскому дворцу Каструм Драконис, украшали черные мраморные колонны, отполированные так, что блики солнца слепили глаза. Некоторое время мы ехали вдоль набережной Минантера, и я смогла полюбоваться на летние стихийные рынки — некоторые торговцы вели дела, не сходя с лодок, другие носили товар с собой на небольших тележках или даже лотках.

И повсюду стояли статуи. Когда-то меня поразил Камберленд, главные улицы которого украшали золотые статуи прославленных правителей и героев. Но по сравнению с Неваррой портовый город казался лишь скромным музеем на фоне всемирной выставки. Короли и королевы самой Неварры украшали главный бульвар города, представители самых родовитых семей охраняли улицы рядом с резиденциями своих потомков. Известные люди — герои войны, художники, рыцари — бдели на площадях. Пожалуй, Архитектор пришелся бы здесь ко двору — его работы прекрасно вписались бы в местные традиции.

Сообразив, что задала вопрос почти пятнадцать минут назад, а потом бессовестно отвлеклась, я задернула шторку и повернулась к Жозефине.

— Прошу прощения, леди Жозефина. Так что там с лордом Танхаузеном?

— Ничего страшного, — золотая леди улыбалась, наблюдая за мной. — Неварра умеет привлечь внимание. История же лорда Танхаузена не слишком интересна для нас: род прервался ещё в Век Бурь, истребленный драконами, на которых активно охотились его члены. Внезапно объявившийся через столько лет потомок вызвал у дворян здоровые сомнения: свидетельства родства выглядят правдоподобно, но спустя столько лет проверить их подлинность затруднительно. Да и мало кому интересно: ни заметного наследства, ни влияния у него нет. Я упомянула о нем лишь как о курьезе.

— В Тевинтере внезапно объявившиеся наследники уже двух родов связаны с венатори, — проворчала я. — В Орлее и вовсе внезапно возник из ниоткуда целый потомок императора Драккона. Впрочем, если вы уверены…

— Не переживайте, леди Алиена, — леди-посол снова улыбнулась. — Если он и связан с нашими противниками, пока что не рискует не только действовать, но и показываться на глаза. Что же до императора Драккона… мне кажется, его появление было слишком поспешным. Такие фигуры не появляются на сцене во мгновение ока, им требуется тщательно созданный антураж, доказательства или хотя бы заметное деяние, которые позволит закрыть глаза на сомнительность происхождения.

— Мы спутали карты тем, кто готовил переворот в Орлее, — задумчиво проговорила я. Слова Жозефины снова заставили задуматься, заодно и вспомнить последний разговор с Верховной Жрицей. — Лелиана считает, что императрицу и Великого герцога планировали столкнуть друг с другом и убрать обоих. После этого вполне могла начаться новая гражданская война: претендентов на трон было бы едва ли не больше, чем в Неварре, и к этой борьбе готовились заранее — никто из титулованных заговорщиков не планировал превращать Орлей в Антиву и примерял на трон свой за… герб.

— И, позволив сторонам немного пошуметь, явился бы спаситель из прославленного рода, который вернул бы империи стабильность? — закончила за меня леди-посол. — Звучит правдоподобно. Но вмешались вы, и заговорщики решили поторопиться… меня смущает поведение самого лорда Драккона. Если бы он выступил в качестве спасителя императрицы от посягательств на ее трон, Ее величество могла бы благосклонно отнестись и к предложению объединить династии Драккон и Вальмон.

Об этом Лелиана тоже говорила. Я кивнула и повторила слова Верховной Жрицы:

— Особенно если ее и дальше держали бы под одурманивающими заклятиями. Но он начал с демонстрации магии крови. На дурака он не похож, значит, есть какой-то подвох. У нас пока разные версии: от нескольких фракций заговорщиков до попытки свалить демона на саму императрицу, вряд ли из того зала вышли бы живыми ненужные свидетели. Всю историю пока держат в тайне, по крайней мере, до конца расследования.

— Часть дворянства может поддержать потомка первого императора, — леди Жозефина на мгновение прикрыла глаза. — И его убийство только подорвет доверие к правящему роду.

— Пока он жив, и, к слову, не факт, что настоящий потомок. Но эта история далеко от нас. Расскажете, зачем так срочно вызвали меня в Неварру?

Поездка сюда, в колыбель некромантии Тедаса, оказалась внезапной. Письмо Жозефины догнало нас в тот же вечер, когда удалось обменяться информацией со всем королевским советом Ферелдена сразу. Я планировала задержаться на несколько дней дома: понаблюдать за Собранием Земель — кое-кто из дворян начал высказывать претензии Серым Стражам и королю, которые не позволяли распустить войска, так что темы для обсуждения были, поговорить с братом, может быть, поучаствовать в планировании борьбы с надвигающимся Мором. Неплохо было бы заехать в Пик солдата: там находился Архитектор и тот единственный гарлок, что выжил после излечения от скверны.

И после этого отправиться в Антиву, куда так стремилась Ванда. Да и я тоже, чего скрывать: по Зеврану скучали мы обе. К тому же стоило проверить, какие у нас отношения с Воронами.

Увы, все эти планы пришлось перекроить: Жозефина очень настойчиво требовала моего присутствия в Неварре.

— О, вы правы, — спохватилась леди-посол и выглянула в окно. За ним проплывала крупная площадь со стелой, увенчанной стилизованным черепом в короне. Мне этот вид ни о чем не сказал, но Жозефина явно успокоилась и извинилась: — Простите, леди Алиена. Я прожила в Орлее слишком долго, чтобы оставаться равнодушной к его проблемам, но вы правы: сосредоточиться нужно на другом. У нас есть ещё немного времени, кратко рассказать я успею.

Я кивнула и постаралась устроиться поудобнее. Увы, обитое бархатом сиденье ни мягче, ни уютнее не становилось, и стоило порадоваться хотя бы отсутствию тряски. Платье, в которое пришлось нарядиться, тоже комфорта не добавляло: строгое, с простой длинной юбкой, из тёмно-синей тонкого льна с белым кружевным воротничком, смотрелось мило и просто, как и должно быть у помощницы посла, но движения сковывало совсем непривычным образом. Во что-то похожее наряжала меня Ее величество Анора, стремясь сдержать мою непоседливость; помнится, то платье пало под ударом королевского кинжала. С этим хотелось поступить точно так же. И еще больше хотелось сорвать мантилью — перекрасить волосы мы уже не успевали, а из головных уборов самым логичным для антиванки из хорошей семьи была кружевная накидка. На антиванку я походила, как Сметанка на драколиска, но в свите антиванского торгового дома вполне могла носить национальный костюм.

Устаревший на несколько веков, но разве это важно? Местные жители чтили традиции как никто другой, так что отнесутся с пониманием.

— Полагаю, вы помните, что в Неварре в последние годы все острее ощущается кризис власти? — начала Жозефина. — Король Маркус Пентагаст умер, следом за ним умер и прелат Пентагаст, и с тех пор доверие к морталитаси, и без того хрупкое, оказалось подорвано. До последнего времени возможные споры из-за трона сдерживал Его величество Фердинанд. Не слишком хорошо, нам уже приходилось вмешиваться несколько лет назад…

— Да? — я удивилась. От дел я действительно отстранилась, но не настолько, чтобы не заметить вмешательство в вопрос престолонаследия. В конце концов, отчёты мне исправно поступали.

— Одна из магов смерти вмешалась в спор нескольких благородных семейств, — туманно пояснила леди-посол. — Погибли люди, и наш агент немного помог в расследовании.

Устранил всех подозреваемых, вспомнила я. Этот отчёт мне и правда приходил, и после него я попросила девушку в Неварру больше не отправлять. Дело получилось шумным, она вроде бы и не наследила, но рисковать не хотелось. Да и сама она, кажется, не рвалась.

Так что я кивнула в ответ, и Жозефина продолжила:

— Неделю назад на короля Фердинанда совершили покушение, к сожалению, удачное. Пока что он жив, но очень плох, и вопрос престолонаследия встал очень остро.

— И нам снова нужно выбрать подходящего претендента? — кисло продолжила я. Леди-посол спрятала улыбку и согласилась:

— Немного ему помочь. Ничего противозаконного или выходящего за рамки наших полномочий… но вы же понимаете, в такой ситуации без интриг не обойдется. Достаточно повернуть их в свою пользу…

Я кивнула, и Жозефина продолжила:

— Как вы знаете, трон Неварры побывал в руках семей Пентагаст и Ван Маркхэм. Первой и последней династией были Пентагасты, но по-настоящему близких родственников Его величества среди них не осталось — баронесса Алия Пентагаст, кузина двух королей, не может претендовать на тро из-за возраста, остальные же... Ещё в начале Века Дракона король Маркус провел серию казней среди своего рода, полагая, что против него организован заговор в попытке захватить трон. К тому же прелат Весталус принадлежал к этой же семье, и его сомнительная… авантюра с королем Маркусом подорвала доверие не только к морталитаси, но и ко всему роду Пентагаст.

Я бы не назвала это авантюрой: старый маг вселил духа в тело умершего короля и несколько лет поддерживал его на троне. Весталуса я знала не слишком хорошо, и в основном по рассказам Кассандры, но у меня сложилось впечатление, что к власти он не стремится. Наверно, для прелата морталитаси — главы магов Неварры — это была странная характеристика, да и наша Искательница сама расписывалась в своей необъективности, но все же мне казалось сомнительным, что он рвется править. На мой вкус, больше походило на то, что Весталус пытался удержать Неварру от тех свар, что закипали в ней сейчас. Увы, способ он выбрал сомнительный, и работал он только до смерти самого прелата.

— В то же время род Ван Маркхэм, как говорят, идет от самого императора Драккона — личности достаточно легендарной, чтобы простить ему даже основание Орлея, — золотая леди едва заметно улыбнулась, я же фыркнула не скрываясь: в Неварре Орлей любили немногим больше, чем в Ферелдене, и по той же причине. — Тайлус Ван Маркхэм захватил трон силой после Четвертого Мора, но Неварра от этого много выиграла, поэтому на мятеж закрыли глаза. К тому же дочь последнего из королей этой династии вышла замуж за одного из Пентагастов, позволив ему снова укрепиться на троне. Среди знати есть прямые потомки последнего короля Ван Маркхэм, но на трон претендуют не только они. Согласия нет в самой семье. Кроме того есть несколько аристократических родов чуть менее известных, но желающих выставить свои кандидатуры. И ходят слухи, что свой претендент есть у морталитаси.

— Которым никто не доверяет и к власти не пустит, — вставила я. Жозефина кивнула:

— Именно так. К тому же этого претендента никто не видел, новых лиц в столице в этом сезоне не появилось.

— А значит, либо это попытка запутать, либо кто-то из старых кандидатов решил наладить связи, — заключила я. В чем-то было даже немного жаль местных дворян: не знаешь, в чей лагерь переметнуться, что одни хороши, что другие. И права на трон как бы у всех есть, и влияние… — А мы уже выбрали своего претендента?

— Лучшим вариантом была бы Кассандра, — вздохнула Жозефина. — Пусть она и воспитывалась морталитаси, но, став Искателем Истины, доказала свою независимость от магов и от семьи. Героиня, спасшая Верховную Жрицу, член Инквизиции…

— Она не согласится, — осторожно перебила я. Леди-посол грустно вздохнула и подтвердила:

— Она не согласится, поэтому я даже не стала проверять, как близка она к трону. До казни родителей Кассандра, если я правильно помню, была семьдесят восьмым наследником, но с тех пор многое изменилось. Насколько я знаю, к ней уже отправляли послов от Его величества Фердинанда, но вернулись они ни с чем. Что касается других претендентов, я не рискнула принимать решение в одиночку.

Жозефина замолчала, и именно в этот момент карета чуть дернулась и остановилась. Леди-посол с заметным облегчением улыбнулась:

— Обо всем остальном вечером. Вы готовы? Не думаю, что сегодня нас ждут какие-то провокации, это первый бал сезона… Но будет лучше, если кто-то присмотрит.

“Мы уже на галерее, — мурлыкнула у меня в мыслях Ванда. Суть нашего разговора я ей не пересказывала, но демонесса, похоже, попросту слушала моими ушами. Я успела отвыкнуть от этого, пожалуй, но теперь радовалась: такой тесной связи не хватало, особенно во время совещаний с Маркусом при помощи кристалла памяти. Впрочем, главному юстициару позволять залезть в свой разум я бы не рискнула. — Присмотрим”.

— Все будет хорошо, — я улыбнулась Жозефине. Дверца кареты открылась, слуга подал руку леди-послу, и я уже ей в спину шепнула: — Все гости уже на позициях.

Тащить на бал большую свиту Жозефине было не с руки, даже один секретарь с трудом вписывался в регламент. Но заскучавшая демонесса наотрез отказалась отпускать нас одних, и никакие заверения, что на первом балу участники обменяются разве что словесными шпильками, ее не переубедили. Пришлось срочно выдумывать задание для нее, а заодно и для Кальпернии; впрочем, лишние глаза, о которых никто не будет знать, нам не помешают. Так что дамы отправились на бал заранее, чтобы выбрать для себя удобные зрительские места. Пожалуй, я с радостью поменялась бы с ними задачами.

Особняк, в котором проходил первый за это лето бал, отлично вписывался в архитектуру центра столицы: темный полированный мрамор, статуи не то героев, не то предков, а может, и тех, и других в одном лице, кованые решетки из золоченого металла, алые занавеси и вставки на двери — где-нибудь в другом месте я бы пошутила про красные фонари и занавески, но в Неварре это смотрелось удивительно к месту. Общее впечатление создавалось немного мрачное, но торжественное. Скорее, все-таки, мрачное, и даже небольшой парк, разбитый вокруг особняка, не мог его сгладить: темные ели, строгие кипарисы и белоснежные каллы в высоких садовых вазах скорее подчеркивали характер здания.

Леди-посол чуть притормозила и, поравнявшись со мной, шепотом пояснила:

— Это особняк рода Форсиция. Герцогиня одной из первых поддержала Инквизицию в прошлом, и одна из ее племянниц является нашим агентом. Будь у них планы на трон, мы могли бы высказаться в поддержку даже официально. Но Форсиция всегда держали нейтралитет в политике.

— Поэтому первый бал дают они? — так же тихо уточнила я. Символичное начало сезона, в котором никому из гостей не придется обозначать свою политическую позицию.

Жозефина коротко кивнула и снова вышла на полкорпуса вперед. Со стороны наверняка казалось, что леди дает какие-то приказы своему секретарю, что полностью укладывалось в легенду. В конце концов, мы прибыли сюда не танцевать, а заключать сделку — официально. Неофициально Жозефина хотела познакомить меня с основными действующими лицами.

Не иначе как ради контраста с мрачной архитектурой гости одевались ярко, почти вызывающе. Мода Орлея то ли не добиралась до Неварры, то ли старательно игнорировалась, но пышных воланов, моря кружев и излишков косметики вокруг нас не было. Неварранцы отдавали предпочтение насыщенным, чистым цветам и драпировкам, мужские костюмы по строгости напоминали скорее мундиры. К моему удивлению, здесь были и маги — их легко было опознать по мантиям, куда более богатым, чем во времена моего знакомства с прелатом Весталусом. После слова Жозефины о недоверии я сочла, что на светских вечеринках морталитаси не присутствуют, но, как оказалось, ошиблась.

— Леди Рейнхардт! — воскликнула моя спутница, заставив меня вздрогнуть. Я увлеклась изучением гостей и пропустила приближение одной из них. Мгновение паники — я знала только одну леди Рейнхардт, и она вполне могла опознать меня, — сменилось облегчением при виде незнакомой дамы, с которой вполне дружески здоровалась моя спутница. Хотелось надеяться, что эмоции удалось скрыть — не то чтобы было кому за мной наблюдать, но расслабляться не стоит.

За первые полчаса бала, ещё до начала танцев, мы успели поздороваться практически со всеми гостями, но наверняка я запомнила только хозяйку вечера — просто потому, что о ней знала хотя бы что-то. Герцогиня Амалия оказалась сухопарой, строгой и очень пожилой, если говорить прямо — старой. Детей у нее не было, и леди посвящала время племянникам, все семеро присутствовали на балу. Будущий герцог Форсиция выглядел лет на сорок и в другом роду уже успел бы не только примерить герцогскую корону, но и сыну передать, однако с тётушкой предпочитал не спорить. Остальных я запомнила разве что в лицо — ничего выдающегося в представителях семейства не было. Стало даже интересно, кто из них может быть нашим агентом?

Зато семья Пентагаст узнавалась сходу, издали — было во внешности что-то такое характерное, присущее только им, хоть я и не могла сходу определить, что именно. Запутаться можно было только в степени родства друг другу — двоюродную тётушку Кассандры легко можно было принять за сестру, а трижды правнучатый семиюродный брат явно разменял шестой десяток. Впрочем, для меня дико звучало даже словосочетание “семиюродный брат” — особо крепкой любви между членами рода не наблюдалось, и такая дотошность в именовании могла объясняться только стремлением к власти. Пожалуй, теперь я лучше понимала нежелание Кассандры возвращаться на родину.

Семейство Ван Маркхэм так сильно в глаза не бросалось, да и держались отдельные его представители обособленно: если Пентагасты предпочитали обмениваться шпильками друг с другом, то вторые кандидаты на трон явно прощупывали возможным союзников.

— У нас есть пара минут, — объявила Жозефина. — Поделитесь впечатлениями?

После кружения по залу и разговоров ни о чем небольшая передышка в алькове показалась даром небес. Так скучно и муторно не проходил ни один из балов, которые мне довелось посещать — а ведь это только начало вечера.

— Пока особенно нечем, — я выглянула в зал и нашла глазами интересных нам личностей. — Семья Пентагаст в целом кажется более уверенной в себе, но с внутренними дрязгами. Ван Маркхэмы, кажется, в себе не так уверены, зато между собой не ссорятся. Вы, кажется, упоминали, что все наоборот?

— Отчасти, — Жозефина тоже выглянула наружу. — Стефана Ван Маркхэма ещё нет, это второй претендент на трон в семье. Стоит ему появиться, и Аура Ван Маркхэм непременно схлестнется с ним в словесной дуэли.

— А ей не поздновато претендовать на трон? — с сомнением спросила я. Все присутствующие в зале родовитые дамы, обладающие хоть сколько-нибудь заметным влиянием, перешагнули порог пятидесятилетия и могли похвастаться не только детьми, но и внуками. Вряд ли знать пожелает видеть на троне женщину, которой явно есть чем заняться внутри семьи.

— Герцогиня Аура поддерживает своего младшего сына, Ойгена, — пояснила Жозефина. — Сам он предпочитает образ открытого и доброжелательного даже к соперникам человека, оставляя интриги матушке.

Я посмотрела на этого Ойгена Ван Маркхэма. На вид он был чуть старше меня, и озвученный моей спутницей образ отлично накладывался на внешность: высокий чистый лоб, правильные черты лица, смешинка во взгляде и прекрасные манеры. В данный момент потенциальный правитель развлекал какими-то историями леди Рейнхардт, одну из леди Пентагаст, ту самую двоюродную тётушку Кассандры, и троих незнакомых мне леди. Одна из них носила мантию мага, серую, как у всех представителей Некрополя, но из дорогой искрящейся ткани. Она вела себя просто и непринужденно, без пафоса и загадочности, окружающей других морталитаси — кажется, была слишком молода и светские развлечения любила больше бдений в Некрополе.

Случайно поймав ее взгляд, я на мгновение замерла. Взгляд был совсем не легкомысленным и не весёлым, как можно было бы предположить. Впрочем, за мгновение осмотрев меня, она отвернулась и прервала рассказ лорда какой-то шуткой, судя по взрыву смеха.

— Он был бы хорошим кандидатом, — заметила Жози, — но матушка все портит. Герцогиня категорична до деспотизма. Из союза с Инквизицией она попытается выжать максимум пользы, постаравшись не слишком потратиться взамен.

— А Стефан? — уточнять, будет ли этот тандем подходящим для страны, я не стала. Конечно, хотелось бы принести побольше общественного блага и выбрать того, кто будет хорошим правителем, а не только хорошим союзником. Но сейчас общественное благо, на мой вкус, заключалось в том, чтобы избавиться от очередных липовых богов. Я и так слишком остро ощущала бег времени; утешало только то, что местонахождение Эльгар'нана до сих пор оставалось тайной, а значит, бежать и спасать мир было пока некуда.

— Стефан хороший союзник, если мы сумеем завоевать его доверие. Вот только это будет непросто, — вздохнула наша золотая леди. — Действия Инквизиции в прошлом он не одобрял, считая, что мы вмешиваемся во внутренние дела страны.

— Вот как? — я отвернулась от зала и отклонилась чуть поглубже в альков. — А могущественных друзей из Тевинтера у него случайно нет?

Леди Жозефина тоже отступила в тень и с понимающей улыбкой качнула головой:

— Нет, люди Шартер проверяли. Это его искренняя позиция: после закрытия Бреши нам стоило пойти под руку Верховной Жрицы и доверить расследование храмовникам.

— Красным, — с сарказмом проворчала я. Союзничать со Стефаном Ван Маркхэмом расхотелось резко и категорично. Увы, если других подходящих кандидатур не найдется, придется смириться с этим типом. Радовало в этом одно: политикой по-прежнему занималась Жозефина, так что часто общаться нам с ним не придется. Или получится выбрать другую кандидатуру? — А кто ещё рвется на престол?

— Многие, — рассмеялась леди-посол и кивнула в сторону группы первого кандидата. Сейчас к уже собравшимся подошли будущий герцог Форсиция и его жена, и разговор стал ещё оживленнее. — Леди Рейнхардт тоже была бы не против получить корону; увы, ее супруг должной хваткой не обладает. Зато есть дочь в подходящем для брака возрасте и… Дыхание Создателя!

— Что такое? — я подалась вперёд, пытаясь рассмотреть, что так удивило мою спутницу, но Жозефина невежливо отпихнула меня назад. И тут же спохватилась:

— Прошу прощения, леди Алиена. Там моя сестра.

Я осторожно выглянула в зал и признала:

— И правда, леди Иветт. А она все так же разговорчива, как раньше?

С семейством золотой леди я виделась только один раз, когда разбиралась с проблемой их торгового дома, и прониклась симпатией. Отец Жозефины, синьор Ив Монтилье, обожал свои виноградники и свою жену. Сеньора Франсин и пятеро ее детей платили главе дома тем же. Старшие братья вели свою часть семейных предприятий, Жозефина держала в руках все ниточки и умело ткала из них картину семейного благополучия. Лишь младшая, Иветт — с ней я успела познакомиться ещё на Осеннем балу во времена войны с Корифеем, — отличалась легкомыслием, мечтательностью и изрядной общительностью. И, что куда хуже, абсолютно не умела хранить тайны, но при этом обладала прекрасной памятью на знакомства.

— Ещё хуже, — чуть слышно простонала любящая старшая сестра. — Несколько лет назад Иветт сбежала из дома с каким-то бравым пиратом, догнать удалось только на Лломерине. Ей невероятно повезло нарваться на относительного порядочного человека, который ее не обижал. Но с тех пор она окончательно уверилась, что вокруг нее только добрые милые люди, от которых ни к чему хранить секреты. Она выдаст вас моментально.

Спрашивать “а точно ли она меня узнает” я не стала: вся моя маскировка была рассчитана на незнакомых людей. Ни мантилья, ни скромное платье, ни даже легкая иллюзия знакомых не обманут. Рисковать в любом случае глупо, так что оставалось решить — срочно уходить под каким-нибудь благовидным предлогом или стараться перемещаться по бальному залу так, чтобы не столкнуться с Иветт.

— О… Как любопытно, — Жозефина чуть подвинулась так, чтобы я могла выглянуть из нашего алькова, но при этом не показывать своего лица. — Видите молодого человека рядом с моей сестрой?

— Пентагаст, — без сомнений определила я, и леди-посол согласилась:

— Верно, это Эмиль Пентагаст, сын герцога Титуса, правителя Охотничьего холма. Сам герцог стоит вон там, левее, у третьего окна.

Я кивнула: с герцогом Жозефина сегодня уже общалась, и я его запомнила в лицо, фамилию и титул — вылетело из головы только имя. Зато я отлично помнила, что после беседы с ним леди-посол дала мне знак — это был один из претендентов на трон Неварры.

— Герцог в прошлом проявил себя прекрасным полководцем, — заметила она. — После весьма толково управлял городом, правда, при помощи сети осведомителей, а не солдат и чиновников — в Неварре это приветствуется значительно меньше, чем в Орлее. У него неплохая поддержка со стороны северных городов, но есть связи с морталитаси, что сейчас является скорее минусом. Его основной оппонент внутри семьи — Лорен Пентагаст, кузен Кассандры и давний друг дома Павус.

— Он дружит с Дорианом? — удивилась я. Лорена мне сегодня тоже показывали, и он являл собой практически квинтэссенцию того, что мой друг терпеть не мог и частенько высмеивал: традиционалист, поборник этикета и лицемер — судя по тому, как поблескивали его глаза при виде женщин и влиятельных союзников. Кроме того ему не хватало не только внешней привлекательности, но и чувства стиля, что в глазах Дориана вполне могло поспорить с остальными недостатками.

— С его матушкой, — поправила Жозефина. — До меня доходили сплетни даже о романе, но еще в те времена, когда леди Аквинея носила отцовскую фамилию. Вполне вероятно, что это лишь наветы, однако переписка идет до сих пор. Титул у лорда Лорена невысокий, он всего лишь риттер, но богат настолько, что мог бы давать взаймы королевскому семейству, если бы занимался ростовщичеством. У него поддержка самая зыбкая: он слывет не слишком надежным партнером, так что помочь ему готовы только те, кто купился на деньги.

— Но таких немало? — предположила я. Леди-посол уклончиво согласилась:

— Достаточно, чтобы рассматривать его кандидатуру.

— Но вам он не нравится? А на кого вы посоветовали бы обратить внимание?

Жозефина на мгновение оторвала взгляд от сестры и улыбнулась мне:

— Кандидатур, у которых есть реальный шанс оказаться на престоле, всего четверо. Для Инквизиции лучшим вариантом — по связям и умению организовать помощь, — был бы Стефан Ван Маркхэм, но заслужить его расположение крайне сложно. К слову, вот и он.

В зал вошел крепкий мужчина под руку с юной девушкой, по виду, дочерью. На него обратили внимание все: видимо, именно ради этого внимания он и позволил себе опоздать — некритично, не выходя за рамки допустимого, но все же. Сурово сжатые губы, орлиный взгляд, которым лорд Стефан окинул зал, и подчёркнутая строгость наряда производили хорошее впечатление. Но лёгкая тень собственничества, проскользнувшая во взгляде, перечеркивала все внешние достоинства.

Пожалуй, Стефан Ван Маркхэм внешне мне не понравился точно так же, как и по рассказам. Может, для страны он стал бы хорошим королем, но союзником Инквизиции будет неудобным.

— Самым неприятным для нас вариантом будет Лорен Пентагаст, — продолжила меж тем Жозефина, и я мысленно согласилась. Разряженный до вульгарности толстяк мне нравился ещё меньше, особенно если и союзник из него окажется ненадежным. — Из оставшихся двоих… Ойген Ван Маркхэм был бы неплох, я подозреваю, что его нынешняя покорность матушке лишь маска. Титус Пентагаст имеет слишком низкие шансы, к тому же относится к Инквизиции с подозрением.

— Тоже считает, что мы вмешиваемся во внутренние дела? — я посмотрела на герцога Титуса, пытаясь оценить, нравится он мне или нет. Нелюбовь к Инквизиции однозначно была минусом, но в остальном… жаль, пожалуй, что шансов у него меньше всех. Чем-то — выправкой ли, строгостью или выражением лица — он напоминал мне Великого герцога, которого я уважала. Но в глазах таилась даже издали заметная хитринка — если Гаспар походил на тигра, то Титус больше напоминал лиса.

— Не совсем… — леди-посол вздохнула. — Сеть доверенных лиц, помогающих герцогу управлять владениями, неофициально называется Пять красавиц Охотничьего холма. Это бывшие соратницы Титуса, с которыми он успел немало повоевать, и потому полностью доверял. Но одну из них десять лет назад сумели подкупить венатори, и нам пришлось… решить эту проблему. По нашей информации действовали агенты Бен-Хазрат, они не оставили следов, но герцог все же подозревает наше вмешательство. В целом деятельность Инквизиции он одобрял, но этот эпизод вызвал его недовольство.

Я на мгновение представила, как мы проворачиваем какие-то дела за спиной Алистера или Фергюса, и тут же прониклась к герцогу если не сочувствием, то пониманием. И мой король, и мой тэйрн изрядно обиделись бы на такую скрытность.

Репутация герцога Титуса Пентагаста в моих глазах тут же подросла, и я поинтересовалась:

— Может, сделаем ставку на него? Если герцог и впрямь одобрял Инквизицию, то за один промах он нас как-нибудь простит. Особенно если мы поможем ему занять трон.

Жозефина не ответила. Я удивлённо посмотрела на свою советницу, и вдруг осознала, что в зале царит тишина. В какой момент все замолчали, я пропустила, как и причины этого, но спрашивать не рискнула. Проследив за взглядом своей советницы, увидела мужчину, явно успевшего на бал практически в последний момент перед тем, как опоздание станет совсем уж неприличным — кажется, распорядитель уже собирался объявлять танцы. Узнать его, в целом, было несложно — еще один представитель славного рода Пентагаст, но ничего конкретнее я сказать не могла. Однако практически для всех присутствующих его личность тайной явно не была, зато вызывала очень противоречивые эмоции.

На мой неозвученный вопрос ответил несимпатичный мне лорд Лорен.

— Энтони? Это ты?

* * *

Вдоль дороги росли кипарисы. В темноте они казались безмолвными стражами, охраняющими дорогу к главной ценности столицы — Некрополю. Впрочем, об отсутствии света я не печалилась: огрызка луны и россыпи звезд вполне хватало, чтобы не сбиться с дороги, а думать и сопоставлять информацию в полумраке было даже удобнее.

…Бал не завершился с появлением нового, явно нежданного, лица, даже напротив — Энтони стал настоящей сенсацией. Поначалу даже атмосфера сменилась: стороны, кажется, забыли и о взаимных претензиях, и даже о троне, обсуждая неожиданное появление очередного Пентагаста. Я, к своему стыду, удивилась меньше всех — вспомнить самостоятельно, кто это такой, не удалось.

Мою память освежила Жозефина через пару минут, едва гости и хозяева отмерли и уровень шума снова позволил пошептаться.

— Энтони Пентагаст — довольно близкий родственник короля Маркуса, чудом переживший Кровавую чистку. Пожалуй, он был бы идеальным кандидатом для нас: максимальная степень родства, слава — в прошлом он был известным охотником на драконов, — и наверняка очень лояльное отношение к Инквизиции… — выражение лица леди-посла было привычно-вежливым, но губах играла легкая полуулыбка, но взгляд был мрачным донельзя.

— Но?.. — продолжила я, потому что это самое “но” читалось и без всяких навыков в ведении переговоров.

Жозефина украдкой вздохнула, отвернулась от бального зала, по которому блуждал ее мрачный взгляд.

— Энтони Пентагаст после казни родителей вместе с младшей сестрой воспитывался прелатом Весталусом Пентагастом.

Сложить два и два я сумела: у прелата было не так уж много воспитанников — только Кассандра и ее старший брат. Если его имя она когда-то и называла, то я не запомнила, но вот о его судьбе моя подруга точно рассказывала, поскольку она тесно переплелась со всей ее жизнью. Старшего брата убила группа малефикаров прямо на глазах у маленькой Кассандры, после чего она и подалась в Искатели Истины.

С одной стороны, если Энтони и правда выжил, то для Инквизиции он и правда будет лучшим вариантом: уж с родным братом Кассандра договорится. С другой… как он мог выжить? И почему опять возникают какие-то непонятно откуда взявшиеся, никому неизвестные наследники в самый подходящий момент? И стоит ли задавать вопрос о выживании в стране магов смерти? Особенно в свете слухов о собственном кандидате морталитаси.

— Кассандре пока ничего не говорить и сюда не звать, — решила я. — Пусть помогает в Орлее, там точно ещё далеко до полного покоя. Лелиану надо предупредить, пусть будет в курсе и заодно присмотрит за нашей Искательницей. А мы должны разобраться, действительно ли это Энтони, и если да, то где он пропал так долго. Слишком уж вовремя он появился.

Золотая леди согласно наклонила голову и предложила:

— Я отправлюсь побеседовать с ним, это будет уместно после стольких лет знакомства с его сестрой. Леди Алиена, вам нельзя покидать бал, мои сопровождающие должны быть кристально чисты, если что-то случится. Но и попадаться на глаза Иветт нельзя.

Я на секунду задумалась, потом неуверенно предположила:

— Вам ведь не нужен помощник на балу? Только во время заключения сделки. Я могу посидеть где-нибудь, чтобы меня видели, но внимания не обращали. А о передвижениях вашей сестры мне сообщит Ванда.

“Я и за этим типом присмотрю, — пообещала демонесса. И нехотя поправилась: — Мы”.

На том и порешили: Жозефина отправилась прощупывать почву, Ванда с Кальпернией наблюдали за самыми подозрительными и опасными лицами и поминутно докладывали мне.

Увы, как и предсказывала наша леди-посол, ничего более страшного, нежели пара шуток на грани приличий и невнятных намеков, не произошло. Ажиотаж, связанный с внезапно воскресшим родственником короля, довольно быстро утих, вечер пошел своим чередом: беседы, танцы, вино и прогулки в парке. Впрочем, акценты бесед чуть сместились: даже если сам Энтони Пентагаст не пожелает оказаться на троне, найдутся те, кто захочет его там увидеть. Учитывая же слух о таинственном кандидате морталитаси, пересматривать свои планы всем пришлось очень тщательно.

Но это не значило, что все притихли! Герцогиня Аура Ван Маркхэм успевала куснуть и конкурента из своей семьи, и всех Пентагастов, включая Энтони, и даже пройтись по менее успешным соперникам. Ее сын довольно успешно развлекал рассказами как своих союзников, так и противников — вокруг него постоянно кто-то крутился, и будущий герцог мог демонстрировать свое обаяние ежеминутно. Стефан Ван Маркхэм наблюдал за этим с усмешкой и вел степенные разговоры то с одним аристократом, то с другим. Даже когда его дочь влилась в группу слушателей, только улыбнулся ей. Лорд Лорен тоже предпочитал шумным компаниям разговоры тет-а-тет, почти не танцевал, зато за пару часов успел, кажется, поговорить со всеми присутствующими в зале. Энтони был вторым центром притяжения: возле него тоже постоянно крутились любопытные, и дочь Стефана успела побывать и здесь — и я тут же заподозрила, что девушка шпионит для отца. Впрочем, вряд ли она одна: тот же Эмиль Пентагаст тоже не чурался компаний. Только герцог Титус так и простоял у окна, периодически хмурясь и наблюдая за приглашенными — не отказывался от бесед, конечно, но сам их не искал.

Я все время провела на диванчиках в затененных углах — слуги меня видели постоянно, пару раз на мое место претендовали уставшие от танцев парочки. Дважды пришлось менять дислокацию из-за приближения Иветт Монтилье, она так и крутилась рядом с Эмилем Пентагастом, и он, как я заметила, был не против компании красивой антиванки. Никаких сюрпризов не происходило, информацию Ванда поставляла мне исправно — можно сказать, образцовый бал, на котором было скучно до зубовного скрежета. На третьем часу танцев демонесса даже предложила сбежать из зала и пройтись по внутренним помещениям — вдруг что найдется; но я помнила про напутствие Жозефины и покидать общество отказалась.

“Ничего нет, — с унынием сообщила подруга минут через двадцать. — Может, самим убить кого-нибудь?”

Но я только отмахнулась от подруги.

А еще через несколько минут чуть ли не у меня над ухом раздался шепот:

— Приветствую, леди Инквизитор.

Я только чудом не подскочила на месте и очень осторожно, медленно повернула голову на голос. Рядом со мной никого не было. Оборачиваться за спину было глупо — очередной диванчик стоял вплотную к стене, разве что мышь проскочит, окон в этом углу тоже не было. Значит, магия?

Зал я осмотрела бегло, чтобы не демонстрировать свой интерес. Вряд ли его кто-то заметит, конечно…

“В левом углу, у стола с закусками”, — просуфлерила Ванда. Похоже, от скуки она наблюдала и за залом, и за мной, и, не удивлюсь, если и за парком умудрялась приглядывать.

Я скосила глаза в указанном направлении и тут же увидела морталитаси, ту самую, что пару часов назад смеялась над шутками Ойгена Ван Маркхэма. Сейчас она смотрела прямо на меня, и от этого взгляда становилось немного не по себе. Образ легкомысленной искательницы развлечений, и так с трудом налезающий на мага, окончательно растаял. И сразу стало понятно, что женщина не так уж юна.

— Мы приглашаем вас в Великий Некрополь, — губы магички не шевелились, она улыбалась и даже едва заметно отсалютовал мне бокалом, прежде чем отпить. Но слышала я ее прекрасно — не в своих мыслях, как Ванду, но где-то рядом, словно действительно возле самого уха. — Мы надеемся, вы сумеете прибыть на встречу этой ночью.

Приглашение было интригующим. В прошлой войне морталитаси успели нам как сильно подгадить — ренегаты во главе с ученицей прелата, — так и помочь. Хотелось надеяться, что в этот раз мы ограничимся только помощью… хотя если в рядах магов оставались идейные последователи Ванессы Штрассер, Гилан`найн вполне могла привлечь их на свою сторону. Пожалуй, этот вопрос тоже нужно будет обсудить. Но в основном, конечно, стоило прощупать лояльность Великого Некрополя к Инквизиции и связь с воскресшим из небытия братом Кассандры.

Я прикрыла глаза, не рискуя откровенно кивать, но морталитаси посыл поняла и тут же отвернулась. А еще через несколько минут ко мне подсела Жозефина и объявила, что мы можем уезжать.

И теперь, почти ночью — во всяком случае, в темноте, — мы ехали в Великий Некрополь.

Путешествовать в открытую, в карете и с сопровождением, Жозефина отсоветовала: ее интересы лежали вдали от магии, а значит, воспользоваться транспортом торгового дома значило вызвать сомнения в целях нашей леди-посла. Так что сразу после бала наша скромная делегация отправилась домой, демонстрируя отсутствие скрытых целей. Уже там я переоделась, избавляясь от надоевшего платья, и взяла из конюшни неприметную гнедую кобылу. На мой вкус, это было к лучшему — лошадь мобильнее и компактнее; ещё лучше было бы долететь своим ходом, но я хотела прогуляться, подумать, а заодно дождаться своих спутниц, которые после бала отправились следить за наиболее интересными нам представителями местной аристократии. Да и темнело быстро.

Ванда в кошачьем облике догнала меня, едва я миновала арку городских ворот — запрыгнула прямо на седло, заставив лошадь шарахнуться, а меня недовольно зашипеть.

— Тоска зелёная, — разочарованно отчиталась она. — Живёт этот хмырь в гостинице, после бала просто доехал до нее, заперся в номере и погасил свет. Я немного понаблюдала, вроде никуда не сбегал. В сам номер не полезла, но даже если там вместо кровати гроб стоит — это ведь ни о чем не скажет?

— Это Неварра, — со вздохом согласилась я. — Тут вместо цветочных напольных ваз стоят погребальные урны, кого гробом удивишь?

Кошка недовольно посопела и поинтересовалась:

— Ты думаешь, это правда брат Кас?

— Понятия не имею. Мы незнакомы: он же считался мертвым, а Кассандра не так много о нем рассказывала. Но Жозефина никакой фальши не заметила — он похож внешне, он знает о своей семье и помнит старые знакомства. С другой стороны, лично они знакомы не были, а тот же лорд Лорен отнёсся к возвращению кузена настороженно.

— Ещё бы, — фыркнула Ванда и завозилась, пытаясь устроиться поудобнее. — Ещё один конкурент за власть. Откуда он вообще взялся?

Этот вопрос интересовал сегодня всех, даже слуг. Лорд Энтони к этому определенно был готов, потому что отвечал вполне складно, во всяком случае, на первый взгляд. За время поездки в свой особняк Жозефина успела поделиться полученной информацией, так что теперь я могла удовлетворить и любопытство подруги.

— По его словам, те малефикары его не убили, а сильно ранили, а потом забрали с собой. Им нужна была кровь дракона, а других удачливых охотников ещё пойди поймай. К тому же его зачаровали при помощи магии крови, и второй раз отказаться от охоты у него попросту не вышло. Все эти годы он провел в плену, сбежать удалось только несколько месяцев назад, когда его хозяева сунулись не к тем людям. Вот только сейчас он окончательно пришел в себя и явился домой.

— Очень вовремя, — съязвила подруга.

Я усмехнулась, но отвечать не стала.

Дальше мы ехали молча, благо ночь была теплой, ароматной — где-то за стеной кипарисов цвел миндаль, наполняя воздух нежным сладковатым запахом, — и почти романтичной. Легко было затеряться среди мириадов звёзд на небе, забыть о вечной необходимости сражаться, о противниках и их армиях… Тонкий серпик Сатины подмигивал с неба, то ныряя в полупрозрачные облачка, то показываясь над остроконечными верхушками деревьев.

Иногда сквозь кипарисы проглядывали фонари, стоящие вдоль дороги, — миновав ворота, я сразу свернула на тропинку, ведущую напрямик к нашей цели. Это позволяло немного сэкономить время, а заодно скрывало меня от любопытных глаз. Впрочем, на дорогу все же пришлось вернуться — Некрополь охраняли защитные чары и неживая охрана, и столкнуться с ними не хотелось.

Кальперния ждала нас на повороте. На мой вопросительный взгляд она коротко отчиталась:

— Герцог Пентагаст вернулся в свой особняк в одиночестве. Ни с кем не встречался. Его сын отправился провожать свою спутницу, — магистресса немного помолчала и добавила: — Я обратила внимание, что телохранитель леди Жозефины отправился следом за ними. Вы знаете что-то ещё, леди Инквизитор?

Я удивилась — на наличие или отсутствие телохранителя внимания на обратном пути не обратила, — и покачала головой:

— Ничего нового. Думаю, леди Жозефина хочет поговорить с младшей сестрой, только и всего. Прогуляемся немного, дамы? Ночь такая хорошая.

Вообще-то можно было и на обратном пути пройтись, но бывшая рабыня в седле держалась не слишком хорошо — после трехдневного перехода она упала в постель, отказавшись даже от ужина, да и сейчас выглядела уставшей. Скорее всего, она предпочла бы снова оказаться под одеялом и не видеть лошадей хотя бы пару недель, но прямо сейчас это было невозможно. Зато размять ноги точно не помешает.

— Разве мы не торопимся? — уточнила магистресса, но с лошади сползла и едва заметно поморщилась.

— Куда? Нас пригласили на встречу “этой ночью”. Довольно расплывчатые временные рамки.

Ванда хмыкнула и тоже спрыгнула на землю, оборачиваясь женщиной. Вряд ли кто-то не догадался о моих мотивах, но ночь и впрямь была теплой, дорога — ровной, да и до ворот Большого Некрополя оставалось меньше километра.

К слову, обещанной нежити я так и не увидела. Кипарисы, охраняющие основную дорогу к городу, на повороте к резиденции морталитаси сменились знакомыми четырехгранными колоннами — вот и вся стража. В прошлый раз я их даже не заметила, все внимание поглотил сам Великий Некрополь: огромные, почти пятиметровые ворота, гладкие, ничем не украшенные стены из темного камня, по бокам две квадратные башни с узкими бойницами. Строгий, даже грубый вид разбавляли две огромные статуи: одетые в мантии морталитаси скелеты, возвышающиеся над воротами на несколько метров. В руках они держали чаши с полыхающим пламенем — и тем самым напоминали мне статуи Андрасте из Храма священного праха. Прямо скажем, не самая приятная ассоциация.

Кальперния при виде этих стражей тоже передернула плечами, и на мой вопросительный взгляд пробормотала “Джаггернауты”. Похоже, ей големы, охраняющие Минратос, тоже о чем-то неприятном напомнили. И только Ванда смотрела на них оценивающе: могут ли эти скелеты ожить и, к примеру, защитить Некрополь?

Первого ожившего мертвеца, по крайней мере, настроенного дружелюбно, мы увидели, только подъехав к воротам. Это был чистенький белый скелет с золотым то ли воротником, то ли наплечниками, странным головным убором того же золотистого цвета и завесным пламенем в открытой черепной коробке. До сих пор я зелёного огня в Некрополе не видела, но и скелетов нам в прошлый раз не показывали. Да и дальше первого этажа не пропустили, хотя, по слухам, под землей был едва ли не второй город — для мертвых.

Неожиданный привратник смерил нас взглядом пустых глазниц, невнятно буркнул “Идти” и, развернувшись спиной к нам, направился к воротам. Мы переглянулись и последовали за ним — не уходить же из-за одного нелюбезного покойника. Но по сторонам я все-таки стала смотреть повнимательнее и наскоро перебрала заклинания, для которых хватит одной руки. На всякий случай.

Ворота ради нашей небольшой группы открывать не стали — прямо в правой створке обнаружилась дверь, вырезанная так искусно, что заметить ее со стороны было сложно. В прошлый раз, во время похорон прелата морталитаси, ворота почти сутки простояли распахнутыми настежь — слишком многие хотели попрощаться с Весталусом Пентагастом, — и я даже не подозревала о таком практичном входе. Зато внутри меня уже ничего не удивляло: ни висячие сады, украшающие стены городского мавзолея, ни отсутствие крыши и служащих. Великий Некрополь был не единой усыпальницей, а целым комплексом, причем по большей части подземным — и на поверхности посетителей ждали несколько хозяйственных построек, сады, с десяток небольших склепов и крупный храм, полумесяцем вытянувшийся в дальней от входа части Некрополя. Все это освещалось фонарями с обычным, желтым, огнем, которое в храме отчего-то приобретало серебристый оттенок — завесного пламени по-прежнему не наблюдалось.

Скелет-провожатый не слишком торопился: сначала затормозил почти у входа и махнул рукой налево — там, как мне помнилось, была конюшня, — дождался, пока мы привяжем лошадей, и двинулся в сторону храма. По дороге мы успели рассмотреть все встречные склепы, Ванда даже побегала между ними, разглядывая таблички, и принесла мне в итоге цветок. Уверенности, что местную растительность можно рвать, у меня не было, так что демонессу пришлось придержать — и дорога, и без того не самая приятная, превратилась в натуральную похоронную процессию. Только хоронили не покойника, а наше терпение. Зато в храме мы оказались вознаграждены: помимо зала прощаний, уже мне знакомого, обнаружился настоящий лифт — из камня и металла, со скрытым механизмом. Больше всего он напоминал мне о тейге Гейдрун и гномах, что сразу же вызывало вопросы — кем построен Великий Некрополь?

Ещё сильнее этот вопрос начал мучить меня, когда мы оказались внизу. Здесь огонь и в крупных, позеленевших от времени светильниках, и на фитилях белых оплывших свечей был завесным. Ещё двадцать лет назад маги Ферелдена о нем даже не слышали, а тевинтерские лишь встречали упоминание в древних текстах. Неужели морталитаси за такой небольшой срок сумели привнести незнакомый элемент в свои ритуалы, заодно и банально осветить им свой дом? Отчего-то это вызывало сомнения.

Нашлись в Великом Некрополе и другие загадки. Обилие черепов навевало мысли о храме Фалон'Дина; впрочем, в огромном подземном склепе оно тоже не казалось чем-то чужеродным. А вот знакомые статуи — я видела их в руинах, где Солас впервые показал нам артефакт удержания Завесы, в Тени и… где-то ещё? В любом случае, встретить их в резиденции магов смерти не ожидала. Здесь, к тому же, зубастый кувшин головы и гофрированный корпус с длинными руками дополнились позвоночником из мелких костяшек, выложенным прямо поверх тела, и постаментом с невнятным барельефом. Больше всего он напоминал воздетые в молитве руки.

Я не боялась ни магов, ни мертвецов, в том числе и оживших… но при виде этих статуй по спине побежали мурашки. Казалось, сейчас эта тварь шевельнется на своей гофре, схватит длиннющими руками и вопьется круглой пастью прямо в лицо.

В мыслях возникла картинка: какой-то карикатурный тип судорожно трясет головой, пытаясь избавиться от наметао надетого на нее кувшина. Больше всего он напоминал молодого кота, не слишком удачно пытавшегося украсть сливки. Мрачный ореол тут же развеялся, я фыркнула, а Ванда подмигнула.

Больше ничего, вызывающего неприятные ассоциации, нам не встретилось. Шестигранные колонны, небольшие шестиугольники повторяющимся узором, те самые погребальные урны, которые я уже вспоминала. На поворотах стояли стражи-скелеты, обряженные в подобие доспехов — тонкие металлические полосы, прикрывающие сочленения суставов. Пару раз даже попадались плетеные вазы ростом с меня, в которых росли живые цветы… которые были сплетены из стеблей живых цветов, как я заметила после третьей встреченной вазы.

Коридоры сменялись лестницами и новыми коридорами, на нас отовсюду смотрели черепа, слышался писк летучих мышей, и настроение всё-таки падало. Было… красиво, да, но очень уж мрачно. Мертвецы казались вырезанными из нефрита, а живые люди походили на мертвецов; цветы, вроде бы растущие, почему-то навевали мысли о тщете бытия и выглядели бумажными недолговечными поделками. Кальперния чуть сократила расстояние между нами, так что мы периодически соприкасались плечами — кажется, неосознанно. Ванда тоже прибилась поближе — не из-за страха, конечно, скорее, не хотела оставаться в стороне.

А потом очередной коридор закончился аркой, за которой открывались истинные размеры Великого Некрополя. Коридоры, по которым мы шли, принадлежали одному зданию; дорога наша вела в здание напротив, и между ними был перекинут мост. Ни потолка, ни пола, ни стен пещеры, в которой стоят эти здания, видно не было — они скрывались во тьме. Впрочем, я не сразу обратила на это внимание: здание напротив охраняли четыре гигантские мумии — две ростом с пресловутых Джаггернаутов охраняли мост и проход вперёд, ещё две словно подпирали стены с двух сторон, и их рост заставил запрокинуть голову и поднять взгляд высоко-высоко наверх.

Полюбовавшись на скрытые тенью черепа, я вспомнила, что пришли мы не на экскурсию, а ради переговоров, и двинулась вперёд. И разглядела ещё один знакомый элемент, которого тут никак не должно было быть — и тут же забыла обо всех остальных. Пару мгновений наблюдала, как моя племянница со своим отрядом пересекает отделанный гигантскими ребрами мост, а потом негромко позвала:

— Хелена!

Мой голос заглушил порыв невесть откуда взявшегося ветра. Пламя в светильниках не колыхнулось, движения воздуха я тоже не ощутила, зато свист оказался едва ли не громче, чем в Свистящих пустошах.

— Хелена!!

На этот раз крик получился почти оглушительным, так что я сама едва не подскочила; ещё и эхо разгулялось. Девчонка вздрогнула, обернулась и при виде меня почему-то нахмурилась. Разгадывать эту загадку я не пожелала — обернулась ястребом и полетела навстречу, обгоняя нашего провожатого. Сама скажет.

Отряд племянницы, меж тем, разросся: помимо Нэв, Нитки и Беллары с ней шел мужчина. Знакомый — я видела его десять лет назад, сначала на чествовании новой Верховной Жрицы, а потом и на балу в честь Инквизиции. Луканис Делламорте, внук Первого когтя Антиванских Воронов… вот, значит, кто у нас знаменитый Демон Вирантиума. И что-то мне подсказывало, что история о семье Форфекс из Вирантимума, рассказанная Маркусом, имеет к этому прозвищу прямое отношение.

Проследив за мной взглядом, Хелена дождалась, пока я приземлюсь, и возмущенно поинтересовалась:

— Ты что, следишь за мной?

— Делать мне больше нечего, — фыркнула я. — Доброй ночи, дамы, синьор Делламорте.

Нитка и Беллара мне улыбнулись, Нэв приветственно кивнула, а Луканис пару мгновений разглядывал, чуть прищурив глаз. Потом явно узнал и вежливо поклонился:

— Леди Инквизитор.

— Так что ты тут делаешь? — хмуро повторила племянница.

— Меня пригласили в гости морталитаси. А ты?

Грач немного помолчала, но хмуриться перестала.

— Мы хотели посоветоваться с одним магом, он специалист по духам и Тени. Может, подскажет что-нибудь про тюрьму Соласа. А то неудобно общаться только тогда, когда он захочет… и мне не нравится, что у меня в голове торчит Фен`Харел.

— Логично, — согласилась я, и тут нас догнали мои компаньонки. Кальперния, которую демонесса притащила чуть ли не на буксире за руку, пыталась выпутать мантию, закрутившуюся вокруг посоха, сама же Ванда ткнула меня пальцем в грудь и возмутилась:

— Не смей больше без нас так убегать!

Хардинг тихо хихикнула, Хелена ехидно заулыбалась. Я тоже фыркнула и поинтересовалась:

— Думаешь, мне тут угрожает какая-то опасность?

— Думаю, что ты захапаешь все интересное себе! — поправила подруга. И проворчала: — И так на этом балу заняться нечем было.

Племянница все-таки рассмеялась, а вот Нитка огорченно вздохнула:

— Значит, драться все-таки придется.

— Почему? — насторожилась Нэв.

— Потому что если леди Ванда считает, что впереди есть что-то интересное, значит, впереди придется кого-то убить, — пояснила наша разведчица. Демонесса послала ей воздушный поцелуй.

— Не всегда. Но в этот раз… я столько всего ощущаю, — промурлыкала Ванда и уставилась на Ворона. — Например, вот прямо сейчас я ощущаю демона, которого прячет ваш одержимый спутник. Вам он об этом не забыл поведать?

Глаза демонессы на мгновение полыхнули лавандовым пламенем, и убийца отступил на шаг назад, положив руку на кинжал. Я нахмурилась, разглядывая малознакомого мужчину. Не поэтому ли его прозвали Демоном Вирантиума? Но десять лет назад никаких демонов у него не было, и с тех пор я ничего о нем не слышала. Что произошло? И насколько это опасно?

Дорогу Ванде тут же заступила снова нахмурившаяся Хелена и отрезала:

— Мы в курсе.

— Я контролирую его, — хрипловато проговорил Луканис и вернулся на исходную позицию. Стоять за спиной девушки ему явно не хотелось, особенно в случае драки — руку с кинжала он так и не убрал.

“Сильный демон?” — уточнила я у подруги.

“Да шушера какая-то, — отозвалась она. — Еще и он не маг, откуда взял только. Сейчас проверим”.

— Все так говорят, — продолжила Ванда вслух с насмешкой. — А потом: “В этом нет справедливости, надо покарать этих храмовников”. И выхаживай потом этого придурка неделю.

Глаза Ворона полыхнули насыщенной маджентой, и он тут же прикрыл их, а потом с заметным усилием убрал руку от рукояти кинжала. Эта борьба длилась едва ли пару мгновений, но когда Луканис снова посмотрел на Ванду, взгляд его прояснился. Глаза, как и у любого антиванца, были темными, так что разглядеть хотя бы отблеск демонического света было несложно — и сейчас его не было. Ворон повторил:

— Я контролирую его.

Ванда покосилась на меня, безмолвно уточняя, побесить оппонента еще немного или такой проверки хватит? Я с некоторым сомнением посмотрела на убийцу. Андерс в большинстве случаев действительно неплохо справлялся со Справедливостью, а если и не получалось — за рамки дух не выходил. Единственный раз, когда он стал опасен для нормальных людей — то есть нас, — был связан с Корифеем и скверной. В Луканисе скверны быть не должно; хватит ли ему силы воли?

— Мы разберемся сами, — хмуро проговорила Хелена. И я отступила. Раз Ванда говорит, что демон слабый, значит, справятся с ним, так или иначе.

Тем более что нас догнал скелет-проводник и проскрежетал:

— Идти.

И тут же двинулся вперед, не дожидаясь нас.

— Ладно, — согласилась я и с ним, и с Хеленой. — Пошли, по дороге поговорим. Как вы сюда попали? Не пешком же из Минратоса?

Племянница махнула рукой назад и чуть вправо, и я, обернувшись, увидела элувиан. Настроение от этого сразу подскочило: возвращаться из Неварры на лошадях совершенно не хотелось, слишком уж много времени на это уходит. А так — уйдем через Перекресток, красота! Только вот откуда зеркало здесь взялось?

— Расскажи, что дома творится, — попросила племянница, послушно разворачиваясь в сторону нашей цели.

— Если ты о семье, то все хорошо, — порадовала я. — Розали заняла место королевского казначея, эрл Маккалум пал жертвой старости. А если обо всем юге… то вот сейчас мы и решаем возникающие проблемы. Ферелден обещал поддержать Инквизицию, Орлей… ммм… тоже, через некоторое время. В Антиве вроде как тоже все в порядке, но туда я ещё наведаюсь. Разведка из Андерфелса пока не вернулась. Официально о возвращении Инквизиции не объявляли, но слухи уже поползли. А у вас?

— В Минратосе уже случилось два крупных сражения с венатори, — поделилась Грач. Если на новости о матери она радостно заулыбалась, то теперь снова помрачнела. — Правда, никто не пострадал, ну, кроме юстиуиаров и самих венатори, но они действительно как с цепи сорвались. В городе ежедневно пропадают люди, несколько раз появлялись демоны… Еще мы были в Тревизо, там проблемы с Антаамом, да и вообще… Сириан пару дней назад выходил на связь, говорит, что эльфийские стоянки теперь больше похожи на военные лагеря.

— Зато мы, кажется, знаем, где эванурисы, — перебила Беллара. Я обернулась к ней, и эльфийка тут же смущенно примолкла. Хелена ей кивнула, и Беллара все же закончила: — В тот дворец, где мы с вами были… туда никто не может попасть. И Сириан сказал, что это бывшая резиденция Эльгар'нана.

Я кивнула: и впрямь, похоже, что хозяин вернулся в свои покои. За столько веков они, правда, изрядно запустели, но почти бог, наверно, сможет обеспечить себе комфорт? А если и нет, уж на это точно наплевать.

— Морриган в курсе? Хотя что это я, уж она-то точно в курсе... Пусть проверит, — попросила я. — Если они и правда там, то, может, обойдёмся теми солдатами, что уже собрали?

А ещё лучше — парой небольших отрядов. В конце концов, венатори пакостят за пределами Арлатана, эльфы находятся на территории леса, но не во дворце. Если даже там рота демонов, справимся с ними без армии — Маркус говорил, к появлению демонов в Минратосе готовились. Да и армии в тех коридорах не развернуться.

Хелена кивнула, а потом с ноткой обиды поинтересовалась:

— Как тебе удаётся договориться? Я рассказывала Воронам то же самое, что и ты, но мне, кажется, не поверили. Сеньора Делламорте смягчилась, только когда я пообещала найти Луканиса.

— Катерина никому не верит, — пожал плечами найденный внук. — Но мы заключили контракт. Тебе не о чем переживать.

— Вот-вот, — я улыбнулась племяннице. — Во-первых, Антиванские Вороны в принципе не самые доверчивые ребята, мне бы они тоже вряд ли поверили. Но ты же выкрутилась из этой ситуации, так какая разница? Во-вторых, те, с кем я успела договориться, меня знают. Репутация — штука полезная…

От дальнейших расспросов пришлось воздержаться. Наш провожатый дошел до очередной двери, постоял возле нее, словно дожидаясь, пока откроют, после чего развернулся в сторону бокового коридора и буркнул свое коронное “Идти”.

— Там внутри что-то очень интересное, — промурлыкала Ванда, снова накручивая кудряшек на палец. Я чуть растерянно посмотрела вслед провожатому, потом на дверь и неуверенно проговорила:

— Наверно, сначала надо всё-таки поздороваться. За оказанную без спросу помощь нас в последние годы редко благодарят. Вообще, обычно даже не благодарят.

Демонесса нахмурилась и тоже посмотрела вслед скелету. Идти на переговоры ей явно хотелось куда меньше, чем разбираться с “интересным”. Если уж совсем откровенно говорить, то мне тоже, но увы — в положении Инквизитора были и свои недостатки.

— Нам нужно найти… — Хелена замялась, и эльфийка тут же подсказала:

— Профессора Волькарина. Он ждёт нас в южной крипте.

— Вот-вот, — согласилась племянница. Указала на дверь: — Это точно не там. И те, кто ждал тебя, вряд ли сидят в этой южной крипте, потому что профессор там работает над какими-то раскопками. Так что мы можем поискать его, а потом вместе разберемся, что тут такого интересного — местному магу претензий не должны предъявить. А ты пока пообщаешься.

— Я с вами, — тут же объявила Ванда. Глянула на меня и предложила: — А ты спросишь, нужна ли помощь, и догонишь.

Больше всего хотелось махнуть рукой на любые переговоры и отправиться вместе со всеми — Грач на этот раз хмуро коситься на демонессу и возражать не стала. Но одно приключение не стоило возможной ссоры с желанными союзниками… и я только пробормотала:

— Надо было брать с собой Жозефину. Ладно, тогда так и сделаем. Будьте осторожны… что там хоть? Демоны?

— Ну, демоны тоже есть какие-то, — неуверенно протянула Ванда. И созналась: — Тут повсюду то ли духи, то ли демоны, не поймёшь. Но там артефакт! Очень сильный!

На этом Хелена всё-таки снова нахмурилась: воровать артефакты в ее планы точно не входило. Но промолчала — только махнула на прощание рукой, покосилась на Хардинг и отправилась в указанную той сторону. Мы же с Кальпернией поспешили догнать скелета-проводника.

Он ушел не так уж далеко, но, по всей видимости, и дорога была короткой: стоило пройти по очередному коридору, и скелет остановился у неприметной двери. Если бы я искала сама, ни за что не обратила бы внимания — в лучшем случае она походила на проход в какой-нибудь очень бедный склеп, в худшем и вовсе терялась на фоне барельефов. На приемную залу или хотя бы кабинет мага это было похоже меньше всего. Учитывая заминку скелета перед той дверью — может ли быть так, что ждали нас рядом с этим артефактом, а теперь спрятались тут? И если да, то почему?

— Здесь, — буркнул проводник, развернулся и пошаркал в обратную сторону.

Мы обе снова проводили его взглядом. Моих сомнений он не развеял; с другой стороны, если тут и впрямь чрезвычайное происшествие, может, переговоры пройдут успешнее? Пообещаем помощь...

Да и не уходить же, они сами нас пригласили.

— Вы считаете, правильно было отпускать леди Ванду? — негромко поинтересовалась магистресса. Я честно признала:

— Я бы и сама следом пошла, если б не пара важных вопросов. А за Ванду не переживайте, она знает, что можно присвоить, а к чему лучше не прикасаться.

Кальперния наклонила голову, выражая согласие, и выжидательно посмотрела на дверь. Пришлось стучать.

Открыли нам сразу. И я поняла, что глядя на дверь, не ошиблась: внутри и правда было совсем небольшое помещение с каменным столом и саркофагом, стоящими в центре, совершенно не подходящее для кабинета. Впрочем, в данный момент оно плохо подходило и для последнего упокоения — откровенно говоря, сейчас, когда в него набилось человек двадцать, больше склеп походил на птичий базар. Или, скорее, болото серых цапель — все маги носили серые мантии морталитаси и были стройны, если не сказать “худы”.

— Леди Инквизитор, — от общей массы отделилась давешняя колдунья, что и пригласила нас сюда. — Прошу прощения за подобный прием.

— У вас случилось что-то неожиданное, — наудачу предположила я.

Она кивнула и, указав в один из углов склепа, проговорила:

— Вас ждут.

После чего, не прощаясь, снова растворилась в толпе. Освещался склеп плохо, так что люди немного походили на призраков, и четко разглядеть их не получалось — поэтому безымянная магичка и впрямь будто пропала, по крайней мере, из поля зрения. Интересно, все маги смерти имеют такой… своеобразный характер, или только нам повезло?

В том углу, куда указала визави, нас ожидали двое. И я, пожалуй, сразу перестала жалеть об упущенном приключении: что я, демонов или артефактов не видела? А вот бестелесных собеседников в черных плащах и с обилием золотых браслетов в материальном мире встречать пока не доводилось.

Столь необычный персонаж так меня увлек, что его спутницу я не сразу рассмотрела. Однако она заговорила первой:

— Леди Инквизитор, приветствую. Меня зовут Мирна, я хранитель печатей Великого Некрополя. Это Воргот, мой коллега из Дозора Скорби. Благодарю вас за визит.

Мирна была куда ниже своего "коллеги", примерно одного роста со мной. Неожиданно смуглая кожа выдавала, что женщина не всю жизнь провела среди склепов, а татуировки на лице и губах навевали мысли о Ривейне. Я приветственно поклонилась:

— Меня вы знаете, моя спутница — магистр Кальперния. Откровенно говоря, ваше приглашение стало для нас сюрпризом, но более чем приятным. Инквизиция возвращается, и я надеюсь продолжить сотрудничество с морталитаси, как это было в прошлом.

Хранительница печатей чуть наклонила голову и уточнила:

— Полагаю, в Неварру вы прибыли не ради этого разговора.

Пришлось согласиться:

— Не совсем. Инквизиция хотела бы подтвердить старые союзы, но нашей договоренности со светскими властями Неварры в прошлом способствовал прелат Весталус. Боюсь, сейчас на подобную протекцию рассчитывать не приходится, поэтому мы планировали поговорить с Его величеством напрямую. Однако ситуация… придется немного выждать.

Мы обе, судя по ответному взгляду, понимали, что выжидать Инквизиция не будет. Но я бы в жизни не признала это вслух — ещё не хватало признать свое вмешательство во внутренние дела, — Мирна же то ли сочла, что время для обвинений неудачное, то ли без особого интереса относилась к светской власти. В конце концов, кто бы ни сел на трон, Великий Некрополь точно не снесут.

— МЕНЯЕТСЯ ТО, ЧТО ДОЛЖНО ОСТАВАТЬСЯ НЕИЗМЕННЫМ, — донёсся из-под темного капюшона гулкий голос, заставивший меня вздрогнуть. — ВРЕМЯ НЕ ЖДЁТ.

— Мы не теряем времени, — заверила я. — К слову об этом. Один из отрядов Инквизиции договорился о встрече с профессором Волькарином, и сейчас направляется куда-то в южную крипту. Без разрешения мои люди никуда не полезут, но если профессор попросит о помощи, они не откажут. Надеюсь, это не нарушает ваших правил?

Мирна равнодушно пожал плечами:

— Профессор Волькарин знает, что делать. Я хочу поговорить о ситуации с королем. Полагаю, мне стоит знать, для чего вам помощь морталитаси. Предлагаю говорить напрямую, раз уж времени мало. Идёмте.

Я согласно кивнула. Разговаривать без дипломатических ухищрений в полном людей помещении я бы точно не стала, да и сама хранительница печатей явно не горела желанием посвящать коллег. До сих пор мне казалось, что морталитаси имеют одно мнение о политике на всех; возможно, это была иллюзия после знакомства с Весталусом. В конце концов, даже когда он возглавлял магов смерти, нашлись отступники, переметнувшиеся к Корифею. Да и вспомнить нашу последнюю операцию в Неварре — в отчёте писали, что историю с убийствами закрутила одна-единственная морталитаси. Значит, согласия внутри Великого Некрополя нет.

Прогулка вышла довольно длинной: мы прошли через несколько коридоров, явно огибая какую-то часть Некрополя, и остановились на небольшой площадке. С одной стороны она примыкала к стене склепа, с другой обрывалась в темноту. Впереди я с трудом разглядела несколько пирамид, но до них было ещё далеко.

Проследив за моим взглядом, Мирна пояснила:

— Это дорога до Погребальных пирамид. Здесь нам никто не помешает: пирамиды прокляты, но специалисты по проклятиям сейчас заняты другим делом.

Взгляд помимо воли снова скользнул на пирамиды — чем и как они прокляты, интересно? Хранительница печатей в ту сторону даже не посмотрела, для нее это была привычная жизнь. Подошла почти к самому краю обрыва, повернулась спиной и продолжила:

— Появление Энтони Пентагаста — работа не морталитаси. По крайней мере, не из Неварры. Пример прелата показал нам ошибочность настолько глубокого вмешательства в политику.

Интересно, Мирна узнала о случае на балу до или после того, как я получила приглашение? Вроде бы из особняка никто не уходил и сгонять в Великий Некрополь за инструкциями не мог. С другой стороны, и мне приглашение передавали без личного разговора.

— Он хотя бы живой? — уточнила я. Маги смерти жили не только в Неварре, тот же Дориан был некромантом. Лично он вряд ли стал бы вселять духов в свежие трупы, чтобы замаскировать их под живых людей, но кто-то другой мог быть не настолько щепетильным.

Мирна пожала плечами:

— На первый взгляд, да. Грета провела поверхностную проверку.

— Значит, или он настоящий, или самозванец, но хотя бы не марионетка, — заключила я. Впрочем, спектр возможностей был куда шире: магия крови позволяла сделать марионетку и из живого человека. — Простите за этот вопрос, но я его задам. Ходят слухи, что у морталитаси есть свой… фаворит среди кандидатов.

— Интриги знати, — с ноткой презрения бросила хранительница печатей. — Великий Некрополь не зависит от короля. Если кто-то из морталитаси и высказывает мнение по этому поводу, то в частном порядке.

— ДАЖЕ БОГИ УМИРАЮТ, — добавил Воргот. — КТО БЫ НИ СТАЛ КОРОЛЕМ, ОН ОКАЖЕТСЯ ЗДЕСЬ.

Мирна кивнула и пояснила:

— После смерти прелата основной организованной структурой в ордене морталитаси оказался Дозор Скорби. Нам нет дела до политики и власти.

— Хорошо, — согласилась я. Не то чтобы сходу поверила, но информация для размышлений и постройки планов Жозефине лишней не будет. — Раз уж вы сами заговорили о богах, позвольте рассказать, что нас ждёт в ближайшем будущем. И о том, что меняется.

Рассказ об эванурисах на этот раз получился не очень длинным — то ли я его достаточно обкатала, чтобы сокращать лишние подробности, то ли дополнительных вопросов мои слушатели не задавали. Куда важнее, что они не выказали ни сомнений, ни удивления — после вопросов Великого герцога и скепсиса эрла Эамона я ожидала, что незнакомые мне люди информацию воспримут не так легко. В конце концов, здесь у меня моей хваленой репутации не было.

Но, видимо, некромантам истории о духах, магах и богах из древних времён были привычными, к тому же и я пыталась сместить акценты с религии на вполне материальные вещи и проблемы. Мирна только кивнула, а Воргот повторил:

— ДАЖЕ БОГИ УМИРАЮТ.

Пару минут мы помолчали — я ожидала всё-таки каких-нибудь вопросов, слишком уж непривычным было такое безусловное доверие. О чем думали представители Дозора Скорби, сказать было трудно — оба смотрели в сторону пирамид, где сейчас мелькали едва заметные с такого расстояния синеватые молнии. В итоге хранительница печатей все же заметила:

— Дозор Скорби редко покидает Некрополь. Но мы придем, когда Инквизиции потребуется помощь.

— Кое-какая мне нужна уже сейчас. В Некрополе стоит элувиан, эльфийское зеркало. С вашего позволения, я бы хотела им воспользоваться, когда закончу свои дела в Неварре.

— Вам пришлют пропуск на первый подземный ярус Великого Некрополя, — пообещала Мирна. — Но не стоит злоупотреблять им. Мавзолей не замер во времени и пространстве: иногда меняются местами этажи, исчезают склепы или открываются новые. Даже опытные Дозорные иногда пропадают. Безопасны только коридоры неподалеку от лифта и зал колокола.

— Благодарю.

На секунду мелькнуло ребяческое желание поинтересоваться, как тут поживает обещанный мне склеп... Но я прикусила язык. К демонам личные склепы, вдруг мне его и правда построили? Лучше узнать о такой недвижимости как-нибудь потом... Лучше всего — после смерти.

Провожать до выхода нас не стали. Возле склепа, в котором собрались маги, мы с Мирной распрощались — вполне довольные, кажется, результатами беседы. По крайней мере, я узнала, что маги в этот раз не лезут в политику, договорилась о помощи и получила способ быстро появляться в Неварре. Теперь нужно было разобраться, откуда взялся якобы погибший брат Кассандры, решить, с кем нам будет удобнее союзничать, и ненавязчиво подвести его к трону.

Но это потом. Вернувшись к большим дверям, я мысленно нащупала Ванду и поинтересовалась:

“Как у вас дела?”

“Венатори, — тут же с отвращением и разочарованием сообщила подруга. И с куда большим энтузиазмом продолжила: — И здоровенный колокол, отгоняющий духов. Я же говорила, что тут артефакт!”

“Тебя не отгонит?” — уточнила я с подозрением, но демонесса только презрительно фыркнула.

— Ну что, пойдем поищем наших? — предложила я Кальпернии, толкая дверь. Вернее, предложением это не было. — Надо посмотреть, что там ещё за колокол.

Классическая симфония обычно состоит из четырёх частей:

2-я часть — в медленном движении, в форме вариаций, рондо.

Рондо — музыкальная форма, в которой неоднократные (не менее трех раз) проведения рефрена чередуются с отличающимися друг от друга эпизодами.

Популярное заблуждение не слишком опытных преступников: лучшее время для нападения — ночь. В этом есть рациональное зерно, на мой вкус, даже целое поле зёрен: во-первых, ночная темень укроет от излишне любопытных глаз, во-вторых, жертвы по ночам, как правило, спят, а если вместо сна бродят темными переулками — то легко спутают обычных грабителей и наемных профессионалов. Однако если у нападающих нет волшебных глаз или хотя бы артефактов, им темнота тоже будет не столько союзником, сколько досадной помехой, из которой поневоле приходится извлекать выгоду. С маскировкой куда лучше справится мешковатая удобная одежда, повязки на лицо и безлюдная улица. Особенно если цель твоя — не убийство или ограбление, а попытка запугать.

Это оказалось новостью не только для меня, но и для милой леди Эстер Ван Маркхэм, любимой и единственной дочери Стефана Ван Маркхэма.

Прямо перед нами, на узкой улочке, стиснутой двухэтажными каменными домиками, разворачивалась картина почти образцового разбойничьего нападения. Карета с гербом Ван Маркхэмов успела проехать едва ли десяток метров от поворота, как раздался оглушительный свист и с ближайшей крыши прямо на спину лошади соскочил разбойник и ударил пятками, посылая ее в галоп. Карета резко дернулась — подельник первого чуть запоздал, но все же почти вовремя перерубил постромки, позволяя животному умчаться вверх по улице. Ещё и добавил ускорения небольшой молнией, ударившей прямо в круп. На свист из щели между домов выскочил ещё несколько молодцев с повязками на лицах — среди них оказалось как минимум двое магов. Охранники, которых и было всего двое, едва успели взяться за оружие, как их вырубили “Взрывом разума”, кучера постигла та же участь. На все у нападающих ушла едва ли минута.

— И что, мы так и будем сидеть, что ли? — раздраженно поинтересовалась Ванда, нервно полосуя каменный парапет крыши отросшими когтями. Следы оставались довольно красноречивые.

— Будем, — отрезала я.

— Скучно, — пожаловалась подруга. Обернулась кошкой и бросила: — Пойду по округе пройдусь.

Всерьез вредить девице никто не собирался: если ей попортят здоровье, а то и убьют, герцог всю Неварру вверх дном перевернет — причем не город, а страну. Нанимателю фальшивых грабителей такое внимание было совершенно ни к чему, он хотел мягко устранить, или хотя бы временно нейтрализовать, соперника, а не начинать кровавую вендетту. Если бы у меня хотя бы на мгновение возникло сомнение в этом, наш небольшой отряд вмешался бы мгновенно. Эстер была юной, но уже достаточно умной и хитрой девицей, которая всерьез помогала отцу в его политической гонке, но при этом отчетливо понимала, куда соваться не следует — и потому заслужила разве что щелчок по носу. Тем более что спаситель находился уже близко…

Пожалуй, слово “уже” было здесь лишним. Спаситель, как и мы, уже полчаса сидел в засаде, выжидая удобный момент. И едва один из нападающих вытащил из кареты упирающуюся леди Эстер, рванув как следует за платье, как в переулок завернул конный отряд в цветах герцога Пентагаста с ним самим во главе. Нападающие тут же подхватились и бросились врассыпную, но герцог Титус коротко приказал “Взять”, и его люди дисциплинированно отправились следом, не сбавляя галопа. Сам же командующий притормозил возле растерянной девушки и поинтересовался:

— Леди Эстер. С вами все в порядке?

— Да… Да, благодарю вас, герцог. Вы очень вовремя, — от души поблагодарила девушка. Я тихонько хмыкнула: конечно, он вовремя, наверно, минуты сидел считал, чтобы не промахнуться.

Хотя, судя по виду Эстер, мог не торопиться — испуганной она не выглядела. Скорее, озадаченной, так что невольно возникало подозрение — а не знала ли и она о засаде? В конце концов, даже амулет какой-то нацепила, чтобы ее не вырубило “Взрывом разума”. Или это нападающие позаботились о том, чтобы жертва запугивания была в состоянии как следует запугаться?

Герцог бросил короткий взгляд на спасенную девицу, спешился и накинул ей на плечи плащ. Только в этот момент и я, и сама девушка обратили внимание, что платье знакомства с разбойниками не пережило — на юбке красовалась дыра, рукав и вовсе болтался на трёх нитках. Это с какой же силой рванули за ткань? Эстер должна была выкатиться из кареты кубарем, как минимум. Или снова магия?

Леди этот вопрос волновал куда меньше порванного наряда. Хоть ничего неприличного в ее виде и не было, будущая герцогиня, а то и королева, судорожно запахнула плащ покрепче и теперь, наконец, слегка побледнела. Нет, наверно, о нападении она все же не знала.

— Я подсажу вас, — лорд Титус кивнул на свою лошадь. — И провожу до моего особняка. Служанки помогут с платьем, за это время мои люди разберутся с нападающими, и вы сможете выслушать их доклад. Или сразу проводить вас к отцу?

Последний вопрос был задан с усмешкой, которую правитель Охотничьего холма даже не пытался скрыть. В ответе он не сомневался, да и я тоже: леди Эстер вряд ли упустит возможность пошпионить у соперника, поговорить с его слугами, а заодно и разобраться, у кого завелся зуб на нее и ее отца. Леди наши ожидания оправдала, скромно улыбнулась и подтвердила:

— Я буду рада узнать подробности. Боюсь, пока враг неизвестен, я не смогу уснуть. Эти бандиты были магами и… ох, моя охрана!

О своих людях она, кажется, вспомнила только сейчас и обеспокоилась вполне искренне, даже попыталась подойти к ближайшему. Герцог Титус ее удержал и успокоил:

— Они живы, к ним вызовут лекарей. С вашей каретой тоже разберутся. Курьера к герцогу Ван Маркхэму отправим из особняка, у меня не настолько большой отряд. Не стоит беспокоиться. Вашу лошадь уже поймал мой конюх.

Под звонкий цокот копыт на улицу как раз вывернул ещё один из людей герцога, видимо, тот самый конюх — он вел в поводу двоих лошадей: оседланную, по всей вероятности, свою, и ту, что увел разбойник. Сам бандит был перекинут поперек ее спины и признаков жизни не подавал. Впрочем, “конюх” и сам больше походил на разбойника — здоровенный, бородатый, с двуручным мечом и двумя топорами, притороченными к седлу. За спиной покачивался в такт шагам арбалет. Но перед господином он замер почти по стойке смирно и отчитался:

— Лошадь не пострадала, языка взял.

Герцог кивнул и велел:

— Дождись остальных и заканчивайте. Имя заказчика жду через час. Леди Эстер?

Девушка согласно кивнула и позволила усадить себя на лошадь. Титус забрал коня у своего подчинённого и первым отправился вверх по улице, на полкорпуса обгоняя спасенную леди. На выезде с улочки им за спину пристроилась ещё два всадника — в глухих шлемах и широких плащах. Скорее всего, это были две из пяти… вернее, уже четырех знаменитых Красавиц Охотничьего холма. Морталитаси из Орлея и эльфийка-маг, две другие — гномка и тал-васготка — не подходили по габаритам.

“У меня все гладко, — отчиталась я. — Нашла что-нибудь интересное?”

“Не поверишь! — воодушевленно поговорила демонесса. — У нас тут ещё один спаситель в засаде сидел. Ты бы видела, как его перекосило при виде герцога!”

“Кто?”

“Наш красавчик Энтони, — промурлыкала Ванда. — Я за ним прослежу. Не нравится он мне, даже если он настоящий”.

“Я встречусь с Кальпернией, потом присмотрю за герцогом”, — согласилась я и взлетела со своего места.

Прятались мы с Вандой на крыше одного из зданий, благо, в этой части города они были хоть и каменными, но от силы двухэтажными — мечта наблюдателя. Увы, кроме нас этот переулок облюбовали наемники, шпион герцога Пентагаста, ещё и, как выяснилось, лорд Энтони; в таких условиях спрятаться вполне могли кошка или ястреб, но для женщины, лишённой второго облика, места не нашлось. К тому же у магистресса была своя задача: мы с демонессой присматривали, чтобы наемники не увлеклись, а герцог Титус не опоздал, Кальперния же пыталась определить, относятся наемники к морталитаси или нет. Не то чтобы я не поверила Мирне, но проверить все же не мешало. Особенно если отдельные члены Ордена все же решили “выразить свое частное мнение”. Поэтому самого опытного среди нас мага мы отправили вниз, в небольшую кладовку, одной стеной выходящей аккурат на улицу. К ней я и отправилась через кухонное окно — хозяева дома находились в лавке, расположенной в торговой части города, кухарка отправилась на рынок, а служанку Ванда усыпила ещё час назад.

— Ну что? — поинтересовалась я. Как мне помнилось еще со времен битвы на Валарианских полях, сила у некромантов была специфической. Причем Дориан, который как бы обучался в рамках этой школы, в полной мере ей не проникся и от прочих магов отличался разве что мощью дара, но не направленностью; я надеялась, что это работает и в обратную сторону — маги из Некрополя, хоть бы и слабые, должны отличаться от других. Значит, как минимум слова Мирны мы проверить сможем.

— Обычные маги, леди Алиена, — кивнула на мои мысли Кальперния. — Они пришли не из Некрополя, и, полагаю, не из Кругов — особой силы я не почувствовала, приемы грубые. Такие скорее рассеивают ману в пространстве, чем вкладывают ее в заклинание.

— Хорошо, — согласилась я. — Вернитесь к леди Жозефине, расскажите ей об этом. И еще о том, что Энтони Пентагаст тоже наблюдал за нападением, хотел вмешаться, но не успел. Ванда сейчас следит за ним, я отправлюсь за герцогом.

Магистресса снова кивнула, и мы покинули дом — я снова через окно, она через заднюю дверь. Наблюдать за нами было некому, расписание обитателей улочки мы успели изучить за последние два дня.

Герцога и его спутниц я разыскала довольно быстро, благо, они не скрывались и не слишком торопились, поднялась повыше, чтобы не привлекать внимания и задумалась.

О нападении мы узнали два дня назад — не по счастливой случайности, конечно, а в результате слежки. У Жозефины оказалось огромное количество знакомых и должников из разных сфер общества, толкового помощника по не слишком законной деятельности посоветовала аж сама Верховная Жрица, мне же удалось связаться с Друзьями Рыжей Дженни… вернее, если уж говорить совсем честно, то это они связались со мной. Как бы то ни было, уже две недели нам удавалось следить почти за всем, что происходило в столице и ее окрестностях. Настолько специфический заказ для наемников мы уж точно не пропустили. Поэтому и знали, кто, где, в какой момент и ради чего нападет, даже имя заказчика для Инквизиции тайной не было… вот только вмешаться лично — значит, всё-таки влезть в политику Неварры. И поэтому информацию мы подкинули “своему” кандидату. Пора было избавляться от конкурентов.

Как и предсказывала Жозефина, за две недели количество желающих — и, главное, имеющих хоть какие-то шансы, — занять трон сократилось до пятерых. Вернее, четверых, поскольку лорд Энтони не выказывал заинтересованности в вопросе престолонаследия, но при этом все равно постоянно крутился почти в центре назревающей интриги. Все остальные дворяне, так или иначе претендующие на лакомый кусок власти, внезапно рассосались: двум леди серьезно подпортили репутацию, так что и им, и их семействам пришлось вернуться в загородные дома; настойчивого и напористого лорда Анаксаса, родственника герцогов Камберлендских, серьезно ранили на дуэли. Ещё несколько дворян предпочли удалиться тихо и без намеков, один сбежал аж в Вольную Марку.

Лично я предпочла бы разобраться с вопросом местного трона побыстрее и заняться всё-таки другими делами. Из Андерфелса сведения от наших агентов поступали неутешительные: Серые Стражи заперлись в Вейсхаупте и перестали общаться даже с королевским семейством. Попасть внутрь и выйти потом наружу ещё никому не удалось. В Орлее сумели найти заговорщиков — по крайней мере, большую часть, — и теперь разбирались, кто виноват и что делать. По крайней мере, императрица и Великий герцог заключили перемирие и взялись за работу — страна изрядно пострадала в последнее время. В Ферелдене дворяне, наконец, перестали спорить со Стражами — увы, не из большого уважения, а потому, что порождения тьмы снова начали доставлять проблемы. В Тевинтере проблемы с венатори и магией крови встали настолько остро, что архонту пришлось отзывать часть легионов с Сегерона.

Зато в поисках эванурисов подвижек не было, скорее, наоборот. Морриган сумела преодолеть барьер вокруг дворца Эльгар'нана, но обнаружила там не хозяина, а его пешку — и это действительно был Фейнриэль. Увы, на этот раз сновидца обучили получше, и наша ведьма едва выбралась наружу так, чтобы не раскрыть себя раньше времени. Единственная ниточка к эльфийским богам оказалась ложной, и это вызывало досаду.

Мое желание ускорить выборы правителя исполнилось прошлой ночью, пусть и ожидаемым, но все равно не слишком приятным образом: от полученных ран скончался Его величество Фердинанд. После трёх суток траура Владычица Церкви Фрида возложит корону Неварры на голову следующего короля, личность которого до сих пор оставалась неопределенной. Наиболее близкий родственник на любые вопросы таинственно улыбался, да и репутацию в полной мере восстановить не смог после стольких лет отсутствия, остальные обладали примерно одинаковой степенью родства — очень дальней. Впрочем, кое-какие изменения в раскладе сил все же произошли: лорд Лорен Пентагаст грамотно распорядился своими деньгами, так что поддержки у него стало больше; напористость герцогини Ауры Ван Маркхэм и легкомыслие ее сына, напротив, понимания не нашли.

Ещё заговорили о династическом браке — это прекрасно решило бы вопрос, объединив две пятых дворянского собрания. Увы, девица на выданье в нужных семействах была только одна — Эстер Ван Маркхэм, и ее отец отказываться от трона не планировал. Дальний кузен Ойген на пару с матушкой могли бы поддержать эту идею, отложив свои амбиции до смерти герцога Стефана, Энтони вроде как не интересовался троном, но вполне открыто интересовался самой Эстер. Титус Пентагаст ждать у моря погоды и отказываться от своих притязаний не планировал, как и жениться на девице младше себя на тридцать лет или заставлять сделать это сына. Лорда Лорена отец и дочь открыто не любили.

Но, как бы ни изменились на поле фигуры, финал партии маячил в ближайшие дни, и потому я ожидала активизации кандидатов. К примеру, с подачи одного из них сегодня напали на дочь Стефана Ван Маркхэма, и с нашей небольшой помощью ее сумел спасти Титус Пентагаст.

Во всяком случае, до особняка мои объекты слежки доехали благополучно, а значит, хотя бы на некоторое время девушка в безопасности. Герцог помог ей покинуть седло, и лошадей тут же увели. Вместо них на крыльцо тут же вышли две служанки.

— Аннет в вашем распоряжении, леди Эстер, — скомандовал герцог, и одна из них тут же присела в книксене. — После приглашаю вас на чай в мой кабинет, надеюсь, к этому времени информация уже будет у меня. Записку вашему отцу я отправлю.

Эстер что-то негромко проговорила — видимо, благодарила, — Титус кивнул, и служанка увела спасенную девицу вглубь дома. Сам герцог ненадолго задержался: перебросился парой слов со своими сопровождающими, и одна тут же выехала обратно за ворота. Вторая последовала за своим господином в дом, а ее лошадь поплелась на конюшню самостоятельно, но как-то неестественно. Видимо, спутницей нашего кандидата была морталитаси — слухи по Охотничьему холму о ней ходили самые разные, в том числе говорили, что ездит она на оживленной лошади. Похоже, не врали.

Особняк герцога Пентагаста был не слишком большим, из традиционного для города темного камня, но напоминал больше крепость, чем городской дом. Зато росли тут не чахлые кипарисы и низкорослые акации, а раскидистые каштаны, и один из них позволял устроиться практически вплотную к окну хозяйского кабинета. Спасибо погоде, окна в Неварре сейчас почти везде стояли открытыми нараспашку. Осталось дождаться, пока сюда придут герцог и его гостья — может, удастся узнать что-то интересное. Правда, сидела я тут не в первый раз, но до сих пор Титус меня тайнами не баловал.

Явился он буквально через минуту в компании все той же морталитаси — видимо, отправился напрямую в кабинет. В доме женщина сняла плащ и оказалась довольно симпатичной, хоть и очень худой, блондинкой. Ей эта худоба шла, создавая ощущение невесомости; пожалуй, я бы не удивилась, окажись она эльфийкой-полукровкой. Роль мага смерти ей не очень шла.

Пока я разглядывала орлесианку-морталитаси-полуэльфийку, герцог Пентагаст разглядывал меня. И увы, заметила это я только тогда, когда его помощница подошла практически вплотную к окну. Предчувствие поздновато завопило “пора валить!”, но тело на этот призыв откликнуться не смогло. Как и двадцать лет назад, в глубоком и почти беззаботном детстве, на меня наложили паралич, а я и не заметила. Попыталась взломать заклинание — у других же магов как-то получалось! — но не успела. Белобрысая ведьма ухватила меня поперек тушки и внесла в комнату.

— Усади нашу гостью на кресло, Жаннет, — с насмешкой попросил герцог. И предложил: — Леди Инквизитор, насколько я знаю? Мои люди вас заметили ещё неделю назад, так что предлагаю не играть друг с другом, а поговорить нормально.

Магичка отошла за спину своему покровителю, и я почувствовала, что могу пошевелиться. Недовольно размяла крылья, спрыгнула на пол и обернулась в бескрылую форму.

— Говорили мне, что шпионаж — это не мое, — ворчливо пробормотала я. — Доброго дня, Ваша Светлость, леди.

Провал оказался… болезненным для самолюбия. За последние дни мы все успели попробовать себя в роли шпионов, поскольку доверенных людей все же не хватало. И вот теперь приходилось гадать, не мог ли меня ещё кто-нибудь заметить.

— Раз вы за мной наблюдаете, то знаете, что времени сейчас не так много, — заметил Титус. — Если знакомство с Эстер не входит в ваши планы, конечно. Поэтому предлагаю говорить по существу.

— Как скажете, — согласилась я. — Тогда для начала сознаюсь: записку о нападении на леди Ван Маркхэм подбросила на ваш стол я. Наемникам заплатил лорд Лорен — это абсолютно точно, мой доверенный человек наблюдал за заключением сделки. И спасать ее сегодня явился лорд Энтони Пентагаст, которому Инквизиция ничего не говорила. Откуда знает он, я пока не выяснила, но за ним сейчас присматривают.

Герцог чуть прищурился и усмехнулся:

— Может, и нападение подстроили вы? У вас, кажется, в Неварре все схвачено.

Я удивилась:

— Мне-то это зачем? Трон мне точно не светит, и хвала Создателю, мне и в Скайхолде кресло лишним кажется.

Пару минут мой собеседник сверлил меня взглядом, потом кивнул:

— Допустим, я вам верю. Ваша репутация в целом говорит в вашу пользу. Но с чего вы решили помочь мне? В Инквизиции служит леди Кассандра, здесь ее брат.

Я пожала плечами:

— Ну, раз вам известно, кто служит в Инквизиции, вы наверняка знаете и то, как этот кто-то относится к коронам. Кассандра не стала претендовать на Солнечный трон, хотя ей предлагали; полагаете, трон Неварры покажется соблазнительней?

— А Энтони?

— Если он действительно Энтони, в чем я не уверена. И выяснить предпочту до того, как узнает Кассандра, не хочу не лишний раз ее расстраивать.

Титус снова кивнул, и в этот момент в дверь опять постучали. Я опрометью бросилась в окно, на ходу отращивая крылья, и устроилась на уже знакомой ветке.

— Милорд, — за дверью оказался давешний “конюх”. Видимо, слугам герцога пришлось гнать коней, чтобы успеть не только допросить нападающих, но и доставить эти сведения своему господину. Благо, сам господин возвращался домой шагом, заботясь о своей спутнице. — Они не назвали имени, но по описанию можно предположить лорда Лорена Пентагаста. У него есть несколько… особых примет.

С этими словами помощник положил на стол пару исписанных листов. Герцог кивнул и приказал:

— Проследи, чтобы они не могли сбежать. Нам могут понадобиться свидетели.

Помощник поклонился и вышел за дверь, а хозяин кабинета поманил меня пальцем. Пришлось возвращаться: оставлять между нами недоговоренность не хотелось. Не хватало ещё обидеть герцога.

— Ваши слова подтвердились, — обрадовал меня Титус. — А теперь я хотел бы узнать, что леди Инквизитор делает в Неварре. Как я слышал, Инквизиция распущена, вы исчезли, и в мире воцарились мир и спокойствие?

На последней фразе он снова усмехнулся.

— Скорее, в мире воцарились мир и спокойствие, и поэтому я исчезла, — вернула я усмешку. — А теперь происходит обратная ситуация: нас ждут проблемы, и мне приходится объявиться. Через пару недель, когда я буду уверена, что мне есть, с кем обсудить ситуацию, союзникам Инквизиции придет приглашение в Скайхолд и мы объявим о своем возвращении. В Неварре я именно по этой причине: убедиться, что союзники у меня ещё есть.

Герцог перестал улыбаться и переглянулся со своей помощницей. Уточнил:

— Какого рода проблемы?

— Такого же, как в прошлый раз, — проворчала я. И прикусила язык, потому что прозвучало грубовато. Попыталась исправиться: — Возможно, нас ждёт двойной Мор. Возможно, нашествие невиданных чудовищ. Возможно, война с эльфами или с венатори. Может быть, все это, вместе взятое, и что-то ещё, до чего я пока не докопалась. Во главе будет не один древний маг, а двое… ещё более древних и могущественных, чем Корифей.

Продолжать я не решилась, но и этого хватило, чтобы полностью похоронить насмешливое настроение моих собеседников. Титус побарабанил пальцами по столу и проговорил:

— Надеюсь, вы понимаете, что это звучит… не слишком правдоподобно?

— Если я вам расскажу все, как есть, звучать будет ещё менее правдоподобно, — невесело хмыкнула я.

Герцог подождал от меня продолжения, но просвещать его дальше я не планировала.

— Почему на троне вы хотите видеть именно меня? Я ведь правильно понял смысл вашей помощи?

— Лорд Лорен не нравится мне ни как союзник, ни как человек. У него сомнительная репутация, и такие методы, — я кивнула на принесенные слугой листки, — мне тоже не нравятся. Герцогиня Ван Маркхэм также вряд ли согласится на равноправное партнёрство. Герцог Ван Маркхэм не любит Инквизицию, я не уверена, что удастся договориться. Насчёт вас я всё-таки питаю некоторые надежды.

— А если я откажусь? — прищурился Титус. За дверью послышались шаги, и я встала.

— Тогда я очень расстроюсь. Но без поддержки Инквизиция не останется: я уже была в Великом Некрополе и подтвердила старые договоренности.

Раздался стук в дверь. Герцог бросил быстрый взгляд в ее сторону, кивнул и пообещал:

— Я не могу безоговорочно поверить вам на слово, леди Инквизитор. Но если корона окажется на моей голове, я приеду в Скайхолд и выслушаю вас. Однако помощь в местных делах мне не нужна.

— Это не помощь, Ваша Светлость, — я пожала плечами и отступила к окну. — Мы всего лишь даём вам возможность вскрыть чужие интриги и сыграть с ними по-своему. А пользоваться этой возможностью или нет — выбор ваш. В любом случае, я не рассчитываю на какую бы то ни было благодарность, по моему плану вы и узнать о нашем участии не должны были. Обещание хотя бы выслушать — уже больше, чем я рассчитывала на этом этапе.

Стук повторился, и я торопливо попрощалась:

— Надеюсь, потом смогу убедить вас…

И снова вылетела в окно, на это раз — насовсем. Подслушивать прямо на глазах у герцога было бы слишком большой наглостью.

Но очень хотелось.

Увы, вместо этого пришлось лететь в наше временное пристанище: передать Жозефине результаты нашей разведдеятельности. Кальперния уже должна была отчитаться о нападении, но у меня появилась свежая новость — предварительное согласие на переговоры от нашего кандидата в короли. А ведь ещё оставалась Ванда, убежавшая следом за Энтони, может, у нее сведения окажутся ещё интереснее?

Жозефину пришлось ждать. К этому я была готова: ей приходилось поддерживать имидж и видимую цель приезда в Неварру, хотя всем и так было понятно — внимание привлекает вопрос престолонаследия, а вовсе не поставки специй в обмен на поставки вина. Леди Монтилье была в этом не одинока: как потенциальные кандидаты на трон один за другим покидали столицу, так любопытные сплетники в нее, наоборот, набивались. Дошло до того, что снять приличный дом ближе к центру города стало невозможно — свободных попросту не осталось.

И это было второй причиной задержки Жозефины. Иветт спутала нам планы: оставлять сестру в гостинице или чужом доме наша леди-посол позволить себе не могла, и из родственных, и из деловых соображений. И точно так же я не могла остаться с ней в одном доме, иначе о моем присутствии в городе узнали бы все приятели младшей леди Монтилье. Вот и приходилось ютиться — к счастью, не в какой-нибудь халупе на окраинах, нас приютили в одной из церквей Неварры. Преподобной матерью в ней служила жрица, принявшая в прошлом сторону Инквизиции — она достаточно прожила в Скайхолде, чтобы узнать меня, случайно столкнувшись на улице; и она отлично знала, что такое тайна. Заодно и прикрытием это было хорошим — мало ли зачем Жози ходит в церковь.

— Герцог будет недоволен, если мы продолжим вмешиваться, — было первым, что сказала леди-посол, когда я отчиталась о незапланированной встрече с лордом Титусом.

— Собрать вещи и уехать мы тоже не можем, — возразила я. — Вернее, можем, но тогда зачем вообще потратили столько времени?

В конце концов, договоренности с Некрополем удалось достичь в первый же вечер. Ни один из потенциальных правителей не был связан с венатори, это было первым, что проверили наши помощники. Сомнения вызывал только лорд Лорен — у него были связи в Тевинтере и помимо леди Аквинеи, а отследить их все мы просто не успели, — но у него и шансов на трон было меньше всех. Мирне я не обещала обелить имя магов смерти, да она и не просила. А значит, в дела Неварры мы влезли по собственному желанию и без особой на то необходимости. Бросать все теперь, когда до финала осталось три дня? Уже два.

Да и личность “Энтони Пентагаста” до сих пор оставалась загадкой. В конце концов, Кассандре хотелось сказать точно: ее брат вернулся или самозванец, чтобы не порождать ложные надежды.

— Мы исключили двоих претендентов, — напомнила Жозефина. — Герцогиня Ван Маркхэм поспособствовала отъезду нескольких уважаемых семейств, лорд Лорен не чурался взяток.

Не такие уж грехи, но королю попадаться на подобных мелочах не пристало. Впрочем, шансов у них и так было немного: все понимали, что вместо Ойгена Ван Маркхэма править будет его матушка, особа довольно скандальная; а Лорен в первую очередь будет учитывать интересы своих деловых партнёров. Да и последняя шутка Лорена на пользу его репутации не пойдет, герцог Титус эту информацию вряд ли скроет. А значит, ничего мы толком и не сделали.

— Герцог справится сам, — наконец решила я. — Не хочет, чтобы мы мелькали рядом — не будем. За оставшиеся дни разбираемся с личностью нашего воскресшего и уезжаем. Дальнейшие переговоры на вас, леди Жозефина.

Леди-посол вздохнула, но спорить не стала. Вместо этого перешла на другую тему:

— Кассандре всё рассказали, она будет в Неварре послезавтра к вечеру. Если до тех пор мы не сможем ничего узнать, поможет она.

Уведомить Искательницу я попросила ещё неделю назад: скрывать от нее дольше было бы неправильно. За две недели Энтони подвергся десятку, не меньше, проверок — кто-то делал это украдкой, кто-то почти не скрывал скепсиса. Четыре группы магов, никак друг с другом не связанных, какие-то родственники и знакомые — никто не увидел подвоха. Все говорило о том, что это и правда брат Кассандры, и только слишком уж своевременное появление не давало мне порадоваться за подругу.

— Вы говорили, у нас есть агент в семье Форсиция, — вспомнила я. До сих пор этот вопрос как-то не поднимался: высокородными друзьями и должниками Жозефина занималась сама, я общалась только со связным от Друзей Рыжей Дженни. Но слуг наш объект поначалу не держал — в гостинице они были не слишком нужны. После возвращения фамильного особняка, которого Энтони каким-то чудом удалось добиться, нанять он никого не успел. — Может быть, ей удастся что-то узнать?

— Боюсь, что нет, — покачала головой леди-посол. — Тесса Форсиция, младшая племянница герцогини, несколько лет назад сбежала с собственной свадьбы и разорвала связи с семьёй. Насколько я помню, вы встречались с ней в Западном пределе.

— Напарница Ма́рия, — чуть хрипловато проговорила Кальперния.

Я оглянулась на спутницу: в наши обсуждения с Жозефиной она обычно не вмешивалась, в отличие от Ванды, да и вообще держалась в основном отстраненно. Но сейчас разговор зашёл о важной для нее теме — магичка едва заметно побледнела и вцепилась в перо, которым что-то писала в пухлой книге, так, что оно едва слышно заскрипело. Зато благодаря этому я сразу вспомнила, о ком речь.

— Убийцы магов, точно! — отвернувшись от магистрессы, я с деланным равнодушием поинтересовалась: — Наверно, после такого скандала она в Неварру не ездит? Далеко они сейчас?

Жозефину эта маска не обманула, но ее взгляд на Кальпернию был почти незаметным. Леди-посол немного виновато улыбнулась и покачала головой:

— Точной информации у меня нет. После официального роспуска Инквизиции обменяться информацией удается не так часто, поэтому мы обсуждаем только самые важные вопросы. А местоположение агентов… в последнее время не так важно. Последнее, что я слышала — они оставались в Тевинтере с вашим другом, Фенрисом.

— С Фенрисом, — повторила я задумчиво. И порадовалась, что Ванда ещё не вернулась, она бы вполне могла потребовать, чтобы после поездки в Антиву мы отправились искать Фенриса. Не то чтобы я его сама не хотела увидеть, но пара дней в Антиве не равнялась поискам по всей империи, а сколько времени у нас осталось, я не знала. И все же… — Леди Жозефина, вы не могли бы написать Лелиане или Шартер, пусть найдут этих агентов? Во-первых, мне будет приятно увидеть старого друга, во-вторых, у меня для него есть дело, которое ему наверняка понравится. О! И пусть предупредят его о лириумных клеймах и Эльгар'нане!

В этот момент, словно почуяв, о ком речь, в нашу келью ввалилась изрядно заляпанная грязью кошка. Глаза ее светились лавандовым светом, а в эмоциях сменяли друг друга ярость и восторг. В первый момент демонессу захотелось оттаскать за шкирку — Церковь за последние десять лет стала более толерантной, но не настолько, чтобы пропускать демонов! Вторым порывом было спрятать ее куда угодно, хоть под лавку. Но шагов за дверью слышно не было, криков тоже, зато Ванда прямо с порога заявила:

— Я такое узнала! Вы бы ни за что не догадались!

Кальперния у меня за спиной едва слышно, но раздражённо вздохнула, почувствовалось дуновение силы — и вся грязь с кошачьей шерсти взлетела облачком, скаталась в плотный шарик и вылетела в узкое окошко под потолком. Грязь и беспорядок бывшая рабыня не терпела.

Демонесса этой заботы даже не заметила, запрыгнула на стол и, устроившись поудобнее, выпалила:

— Этот Энтони встречался с папашей нашей жертвы!

И замолчала, торжественно глядя на нас с Жозефиной. Только кончики ушей подрагивали и хвост нервно подергивался, выдавая эмоции.

Мы обдумали новость, и леди-посол первой повторила:

— Лорд Энтони Пентагаст встречался с герцогом Ван Маркхэмом после нападения на его дочь?

— Даже домой не заезжал, сразу рванул к герцогу, — подтвердила Ванда. Я легонько дернула ее за хвост и поинтересовалась:

— И ты даже слышала, о чем они говорили?

— Разумеется, — самодовольно мурлыкнула демонесса, но почти сразу чуть сдулась: — Правда, ничего интересного они не говорили. Один пожаловался, что его опередили, второй выругался и сказал, что план был ненадежный. А потом махнул рукой, мол, это ничего не меняет, они и так выиграют.

— И все? — не поверила я. — А где ты так долго пропадала?

Ванда зашипела и стукнула мне по плечу хвостом.

— К ним явилась какая-то баба, передала записку, герцог выставил этого типа и куда-то уехал. Я чуть не разорвалась, выбирая, за кем следить!

— И за кем?

Ответить Ванда не успела, хотя было заметно, что ее распирает от новостей. Дверь резко распахнулась, и я вскочила, хватаясь за оружие. Ванда спрыгнула на пол передо мной, моментально превращаясь в двуногую ипостась и выпуская когти. Краем глаза я уловила блеск пламени — Кальперния тоже первым делом сформировала огненный шар.

— Ой, — пискнула Иветт Монтилье и подалась назад.

— Иветт… — вздохнула леди Жозефина и на мгновение прикрыла глаза. Потом с лёгким осуждением покачала головой и попросила: — Дамы, мы же в церкви. Напасть на нас здесь никто бы не решился.

У меня на этот счёт было другое мнение, но боевой шест и огненный шар явно были не лучшим выбором для небольшой кельи, так что в чем-то Жози всё-таки была права. Она же, убедившись, что мы убрали оружие, жестом велела сестре зайти, и та не посмела ослушаться. Ее спутник, до сих пор скрывавшийся в тени коридора, последовал за ней и прикрыл дверь.

В обычное время в келье помещались три узкие кровати и три сундука для вещей — больше монахиням было не нужно. Мы попросили заменить одну из кроватей на стол, вместо стульев служили оставшиеся сундуки. Нам с Кальпернией места в целом хватало, хотя отсутствие душа повергало меня в уныние. Ванда почти всегда пребывала в кошачьем облике, и потому почти не мешала. Жозефина, стройная и изящная, уже создавала ощущение тесноты в помещении, но после того, как “нападающие” впихнулись в нашу компанию, стало не хватать даже воздуха.

Но даже больше, чем теснота, мне подпортил настроение сопровождающий Иветт. Впрочем, стоило сразу догадаться, что это будет лорд Эмиль — ни с кем больше в Неварре младшая Монтилье достаточно близко не общалась.

— Что ж, мы с вами в одинаковом положении, — хмыкнула я, стараясь сохранить позитивный настрой. — Меня выследил отец, а вас — сын, леди Жозефина.

— Думаешь, они следили не за мной? — сердито поинтересовалась Ванда, снова устраиваясь на столе и нервно подергивая хвостом. Я мысленно застонала: если изначально оставался шанс, что Иветт от шока не заметила превращения женщины в кошку, то теперь вся маскировка летела демону под хвост наверняка.

И точно, девушка тут же уставилась на Ванду, широко открыв глаза в изумлении. Младший лорд Пентагаст пытался сохранить внешние приличия и не пялиться, но получалось у него плохо.

— Полагаю, моя сестра все же пришла сюда за мной, — вздохнула леди-посол. — Иветт, у тебя есть какое-то объяснение этому?

Младшая сестра оторвалась от Ванды и внезапно залилась краской.

— Ты так часто бегаешь в церковь, — почти пролепетала она и опустила глаза. — Я подумала, может быть, у тебя… свидание?

— И поэтому ты решила ворваться в келью? — приподняла брови Жозефина. Я видела, как у нее дрожат уголки губ, удерживая смех, неуместный в воспитательной беседе. Но всерьез сердиться на младшую леди Монтилье было сложно. — Ожидая, что у меня здесь свидание?

Иветт покраснела еще сильнее и отступила на шажок назад, упираясь спиной в молодого человека. Я не выдержала и все-таки рассмеялась — очень забавно выглядела девушка. Ванда фыркнула, подкралась к Жози и мурлыкнула на ухо:

— Можем продемонстрировать что-нибудь, чтобы не зря врывались.

Леди-посол в ответ едва заметно смутилась, но отшутилась:

— Боюсь, тогда Иветт придется переехать в Орлей и до конца жизни носить маску, ведь румянец не сойдет никогда.

Демонесса рассмеялась, легко мазнула хвостом по щеке Жозефины и вернулась на свое место. Лорд Эмиль положил руку на плечо своей подруге и поспешил высказаться в защиту:

— Мы услышали разговор на повышенных тонах и только потому позволили себе это вторжение. Мы приносим свои извинения, леди, нас оправдывает только беспокойство Иветт за сестру.

Ванда снова фыркнула, я только махнула рукой. Ругать девушку язык не поворачивался, вот только что теперь с ней делать?

— Леди Монтилье здесь чуть меньше часа, — неожиданно заговорила Кальперния. Голос у нее оказался на удивление сух, даже чуточку пропитан угрозой — со мной она так не разговаривала даже при первой встрече. Я удивленно оглянулась, но магистресса, не глядя на меня, продолжила: — Вы появились только сейчас. Как много вы успели услышать?

Иветт вздрогнула и подняла глаза на мою спутницу; в них плескалось удивление, разбавленное обидой. При виде ее невинных глаз было сложно думать о шпионаже и подслушивании, но… где-то ведь они пропадали. Может, и не враги, но излишне любопытные гости порой хуже вражеского шпиона. Жозефина, кажется, тоже подумала об этом, потому что едва заметно нахмурилась и согласилась:

— И впрямь, Иветт, лорд Пентагаст, где вы были это время?

Девушка повернулась к старшей сестре, и удивление сменилось недоверием. Ответил вместо нее снова Эмиль:

— Мы потеряли вас у входа, леди Жозефина. И… искали.

— Вы ходили по всей церкви?!

Уж лучше бы подслушивали под дверью. Гости, которые бродят по внутренним, жилым, помещениям церкви и суют нос во все двери... как потом объясняться с Владычицей? Нас она тут поселила, для Жозефины сделала исключение, но настолько наглые гости — перебор даже с учетом нашего прошлого союза.

— Нас никто не видел, — успокоил парень. — Вам не о чем переживать. Что бы ни происходило здесь, мы не слышали ничего, через дверь можно было уловить только интонации. Я готов дать слово, что об этом вечере никто не узнает.

Жозефина вздохнула и покачала головой:

— Вашему слову я готова поверить, лорд Пентагаст. Увы, Иветт слишком легкомысленно относится к чужим тайнам. А тайну вы уже увидели.

Девушка снова посмотрела на сестру, и в глазах заблестели слезы. Видимо, поняв, что от Жози ничего не добьется, Иветт перевела взгляд на меня.

— Леди Алиена, мы никому не скажем, что вы нашлись!

Ванда расхохоталась, а я покачала головой.

— Леди Иветт, я, несомненно, тоже рада вас видеть, но я еще не нашлась. А вы уже выдали эту тайну, ведь лорд Эмиль мог до сих пор и не догадаться, о чем речь. Или хотя бы вежливо сделал вид.

— Вечером ты отправишься домой, Иветт, — решила леди-посол. — Если через две недели еще захочешь, сможешь вернуться.

— Но… — девушка покосилась на спутника, перевела взгляд на Жозефину и нахмурилась. Решительно объявила: — Но я умею хранить тайны! Мы… в общем, я умею хранить тайны, Жози. Может быть, мы вам поможем? Тогда это будет и моей тайной тоже, и я никому ничего не скажу!

— Иветт… — Жозефина чуть растерялась. А мне пришло в голову, что это не такая уж плохая идея. И я задумчиво поддержала девушку:

— Почему бы не заменить леди Форсиция на леди Монтилье? Конечно, нейтралитет сыграть не удастся, но леди Иветт проводит много времени с лордом Эмилем и при этом выглядит достаточно наивно. Ее попытаются обмануть и вытянуть информацию о герцоге Пентагасте. Этим можно воспользоваться. К тому же против помощи сына герцог возражать вряд ли будет.

— А если и на нее нападут? — нахмурилась любящая сестра. Я фыркнула:

— Зачем? Она никак не поможет и не помешает получить трон Неварры, а связываться с домом Монтилье, учитывая охрану вашей семьи и вашу дружбу с командором Инквизиции, наш излишне изворотливый лорд не решится.

— Я все сделаю! — Иветт сложила руки в молитвенном жесте. — Пожалуйста, Жози, не отправляй меня домой. Я… я могу даже защититься!

Девушка выудила из складок юбки кинжал, от которого и у меня глаза на лоб полезли, не только у Жозефины — длиной он был почти с локоть. Не кинжал, а абордажный тесак, где только Иветт его спрятать умудрилась? Кажется, из поездки с лломеринским пиратом младшая леди Монтилье привезла сувенир, о котором никто и не подозревал. Интересно, пользоваться-то она им умеет?

От молчаливого разглядывания этого орудия активной самозащиты нас отвлек лорд Эмиль:

— Правильно ли я понимаю, что напали на леди Эстер?

— Ее спас ваш отец, — кивнула я, по-прежнему не отрывая взгляда от кинжала. Ой, вряд ли девушку успели как следует обучить, она и держала оружие чуть ли не двумя пальчиками.

— Хвала Создателю, — выдохнул парень, и Иветт повернулась к нему с вопросом в глазах. Он тут же пояснил: — Я, несомненно, рад, что мой отец вовремя вмешался и леди Эстер цела, но еще сильнее я рад, что ее присутствие в нашем доме объясняется такой… причиной. Отец не из тех, кто может заставить жениться вопреки желанию, но… я успел обеспокоиться.

— На вашу Эстер положил глаз внезапно воскресший Энтони, — промурлыкала Ванда и потянулась. — И ее папаша об этом знает.

Я кинула предупреждающий взгляд на кошку и поторопила:

— Леди Жозефина? Не думаю, что леди Иветт что-то грозит в светских салонах. А мы пока занялись бы тем, что обнаружила Ванда.

Леди-посол заметно колебалась, но потом явно сдалась под умоляющим взглядом сестры. Строгим голосом велела:

— Лорд Эмиль, не спускайте с нее глаз! Безопасность моей сестры в ваших руках.

— Клянусь Создателем! — приложил парень руку в сердцу, а Иветт взвизгнула и захлопала в ладоши:

— Жози, ты самая лучшая сестра!

Я рассмеялась и встала со своего места, пересаживаясь на койку:

— Садитесь, леди Иветт, нам есть, что обсудить. Лорд Эмиль, вам, увы, придется постоять.

* * *

Подземелья Неварры оказались одними из самых впечатляющих подземелий, что мне довелось видеть — а ведь я успела побывать и на Глубинных тропах, и в древних эльфийских руинах, и под Минратосом, и даже в толще горы Даверус. Нельзя сказать, что на этот раз нашим глазам открылась какая-то особая архитектура, лириумных жил, во всяком случае, выходящих на поверхность, тоже не было, но общая атмосфера, щедро приправленная ужасом, давила. Со стен туннеля на нас смотрели маски с искаженным лицами, чем-то напоминающие демонов Киркволла. Угрожающе светились гнилостной зеленью пустые черепа, невольно напоминая о походе в пирамиду неизвестной цивилизации. Вода… вот воды не было, и эта странность — всё-таки Минантер нес свои воды всего в нескольких километрах, — только сильнее подчеркивала необычность места.

Нельзя сказать, что туннели пустовали: привычных городских жителей, то есть бродяг, псов и крыс здесь не было, зато несколько раз нам попадались ожившие скелеты. Они неторопливо занимались какими-то своими делами и на проходящих мимо людей, к счастью, внимания не обращали.

— Интересно, это беглецы из Некрополя или местные жители? — свистящим шепотом поинтересовалась Ванда, когда мы проходили мимо очередного “жителя”.

— А есть разница? — хмыкнула я. Тоже шепотом. Ответила мне неожиданно Кальперния:

— В Великом Некрополе их специально оживляют при помощи ритуалов. И если они местные…

— Значит, тут тоже кто-то балуется ритуалами, — закончила демонесса, невежливо перебив. Магистресса, кажется, не обиделась, только добавила:

— Возможно, здесь спрятан древний артефакт. Или Завеса влияет таким необычным образом.

— Да, Завеса здесь… — я не смогла подобрать определения. Колебания чувствовались явно, словно прилив на море, но тонкой при этом она не была. Эластичная? Сюда бы Сэру с ее меткими определениями… Зато вспомнилось, что на карте Соласа несколько зелёных точек было и на территории Неварры. Может, как раз здесь?

А ещё пришло в голову, что надо бы разобраться с этими якорями. Управлять ими при помощи карты, как Фен`Харел, я не умела, нам оставались только артефакты Дагны. Гномка была где-то в Орлее, но я с ней так до сих пор и не встретилась. В Скайхолд она точно приедет, оставалось надеяться, что до тех пор мы и без этих артефактов продержимся.

— Но сбежали они не из Некрополя, — вернулась я к предыдущей теме. — Вы этого Воргота видели? Там некро-мышь не проскочит, не то что целый скелет.

Если, конечно, это не какой-нибудь запасной вход в сам Некрополь. Выбитые на стенах шестигранники говорили в пользу этого предположения, отсутствие завесного пламени — против. Но делать выводы из таких зыбких фактов явно было не слишком разумно. Да и бессмысленно: мы пришли сюда не первыми, и наш предшественник шел без особого волнения и тревог.

Ванда явно хотела поспорить, в конце концов, она выследила нашего Энтони до этого подземелья, еще и вокруг успела побегать… но первой же сделала нам знак молчать. И остановилась, подавая пример. Замерев и чуть ли не затаив дыхание, я расслышала свист рассекаемого чем-то быстрым воздуха — не то махали мечом, не то кнутом, может, и вовсе чем-то менее убийственным. Впрочем, не кнутом — его замах заканчивается характерным щелчком, а здесь ничего подобного слышно не было.

Долго гадать не пришлось. Осторожно пройдя по коридорам ещё метров пятьдесят — теперь молча, чтобы не попасться так же глупо, как наш оппонент, — мы уткнулись в хлипкую дверь. Повесил ее, по всей вероятности, сам лорд Пентагаст, и потому защитить она могла разве что от слепого котенка — тонкая деревянная досочка, подвешенная на вбитый в стык камней металлический клин. Зато подглядывать сквозь щели было — удобнее не придумаешь. Правда, наблюдать было особенно не за чем: лорд Энтони бодро размахивал мечом, решив, судя по всему, устроить банальную тренировку в таком необычном месте.

Наблюдали мы за ним минут десять, пока мужчина не выдохся и не отошёл к каменной нише, из которой извлек стакан с водой. И после этого отступили от двери и вернулись назад, до ближайшей развилки — ждать, когда он отправится домой, можно было и в большей безопасности. Попасться так глупо не хотелось. И пока мы шли, я обдумывала увиденное.

Энтони Пентагаст пришел сюда за несколько минут до нас — десять, от силы пятнадцать. Собственно, мы шли практически по его следам, иначе дорогу вообще не удалось бы найти — ответвлений от основного коридора было множество. Что такое пятнадцать минут тренировки для охотника на драконов? Бык не успел бы даже во вкус войти, Кассандра — только размялась, Каллен уже сделал бы мне тридцать замечаний и при этом продолжал тренироваться сам. К тому же… я не мнила себя великим специалистом по фехтованию, но удары Энтони слишком сильно отличались от тех, что я привыкла видеть на тренировках. Да и для чего ему забираться в такую глушь?

И все же это ничего не доказывало. Возможно, на драконов он охотился при помощи ловушек, возможно, пользовался магией крови — не сам, конечно, но что мешало убедить своих пленителей принять участие в охоте? Всё-таки убийство дракона в одиночку слишком опасный, если не сказать “невозможный”, подвиг. Да и я могла не узнать какую-нибудь невероятную технику, которая позволяла один на один убивать не только драконов, но и демонов гордыни верхом на архидемоне. И спросить не у кого — и Ванда, и Кальперния воительницами тоже не были.

— Завтра приезжает Кассандра, — шепотом напомнила демонесса, прочтя мои мысли. — Она-то точно разберётся.

— Значит, надо найти для нее как можно больше зацепок, — так же шепотом ответила я. — Чтобы ей не пришлось сомневаться.

Расстраивать подругу по-прежнему не хотелось, но никаких доказательств того, что этот Энтони — не ее брат, у нас так и не было. Ощущения к делу не пришьешь, увы. И все же при этом я была уверена, что перед нами самозванец.

— Тогда я сгоняю к нему домой, — тут же предложила подруга. — Он все равно тут пока торчит. Вдруг что полезное найду?

Мне очень хотелось отправиться с ней: копаться в бумагах куда интереснее, чем сидеть в темном подземелье. Но за Энтони кто-то должен был наблюдать — мало ли куда он отправится после своей тренировки? И оставлять магистрессу одну тоже не хотелось — не потому, что не доверяла, Кальперния успела во многом нам помочь; скорее, боялась, что ее лояльность закончится раньше, чем мои поручения. По ее глазам я видела, что любая моя просьба сначала взвешивается на каких-то внутренних весах, и только после оценки выполняется. Возможно, она боялась поверить новому руководителю — после Корифея я бы тоже никому не доверяла. Возможно, я ей просто не слишком нравилась, и только угроза эванурисов удерживала рядом.

Ванда, получив мое разрешение, убежала. Мы остались следить, и было это очень скучным занятием. Ничего не происходило; минут через пять после ухода демонессы свист рассекаемого воздуха возобновился, и на этом изменения закончились. Я по звуку пыталась понять, какой именно удар отрабатывает наш оппонент, но получалось плохо — не было даже уверенности, что это один и тот же удар.

— Могу я задать вопрос? — негромко поинтересовалась Кальперния, вырывая меня из лёгкого оцепенения, в которое я погрузилась, прислушиваясь к звукам. Чуть удивившись, я кивнула. Она, осторожно подбирая слова, проговорила: — Чего вы хотите достичь здесь? Мы находимся в городе третью неделю, но это никак не приближает нас к цели. Будь на вашем месте другой человек, я бы решила, что цели у нас…

— Что я соврала, — перебила я со смешком. Значит, чаша терпения все же наполнилась и потребовала какого-то ответа. — Что хочу помочь подруге с братом и посадить своего марионеточного короля.

Комментировать это магистресса не стала — ни соглашаться, ни отрицать. Я же пожала плечами:

— Я действительно хотела бы уберечь Кассандру, но это так, попутная цель. Если говорить о Неварре и ее троне, то я хочу быть уверена, что его займет наш союзник. Потому что в таких войнах нет нейтральных сторон, и тот, кто не поддержал нас — поддержит противника. Тот же лорд Лорен легко обменяет верность на деньги, как мне кажется.

Звуки фехтовальной тренировки затихли, и я снова прислушалась. Но шагов, возвещающий о том, что наш объект отправился на выход, так и не послышалось.

— Но вы зря думаете, что мы играем в политику, забыв об эванурисах, — едва слышно добавила я. — В Тевинтере действуют главный юстициар, Драконы Тени и моя племянница. В Арлатане — Морриган, и поверьте, ей под силу многое. По всему остальному миру сейчас рассыпались наши агенты — после роспуска Инквизиции у нас почти не осталось солдат, зато все шпионы продолжили работу, просто под прикрытием Церкви. Если где-то найдут хоть какой-то след, мне доложат. Но пока бежать некуда, а здесь можно проследить, чтобы работа точно была сделана.

Кальперния молча кивнула, не то извиняясь за недоверие, не то принимая ответ. Я бы с удовольствием поговорила ещё, сидеть просто так было скучно, но слишком подозрительная тишина заставила насторожиться.

Увы, напрасно. Выбраться из подземелий и вдохнуть свежего воздуха удалось только через час — все это время Энтони продолжал тренироваться. Причем периоды отработки ударов становились все короче, а тишина — все продолжительнее; когда же он проходил мимо нашего схрона, я уловила отчётливый винный аромат.

На улице лорд Пентагаст отправился в сторону дома, благо, идти ему было не слишком далеко. Любопытно, ему повезло, что родовой особняк находился рядом со входом в подземелья? Или таких входов во всем городе как фонарей на главной улице? И откуда он знал: помнил с детства или получил информацию от того, кто отправил его сюда? И имел ли смысл ответ на этот вопрос?

Стоило предупредить Ванду, но я тянула время, давая ей возможность поискать зацепки. Письма, открытки, записки, салфетки с заметками — у меня подобного добра дома валялись горы, и пары часов не хватит, чтобы разыскать. Энтони мог быть педантом, как мой любимый муж — вот у Каллена обыскивать вещи было бы сплошным удовольствием, все разложено по порядку, — а мог быть и... гм... творческой личностью. Для нас сгодилось бы что угодно, лишь бы демонесса смогла это "что-то" найти. И подозреваемый сделал шикарный подарок: я уже почти решилась позвать подругу, чтобы она сворачивала незаконную деятельность, как он взмахом руки приманил извозчика и дальше отправился уже на колесах. Явно не домой, а куда — предстояло выяснить самостоятельно, кричать о своих целях на всю улицу лорд Пентагаст не стал. Поэтому я с чистой совестью оставила демонессу копаться в тайнах и сокровищах вернувшегося хозяевам особняка, распрощалась с Кальпернией, которой гнаться за каретой было не с руки, и снова отправилась шпионить в одиночку. Хотелось бы надеяться, что на этот раз результат будет лучше, чем накануне.

На мою удачу, жертва решила пообедать после плодотворных тренировок, еще и выбрала столик возле открытого окна. С одной стороны, вряд ли он возьмется рассказывать какие бы то ни было тайны, скорее всего, я узнаю в лучшем случае сегодняшнее меню ресторана. С другой, Энтони редко обедал один, за две недели он успел обзавестись приятелями и знакомыми, так что шансы подслушать оставались. Наскоро оглядевшись, я выбрала крышу этого же здания: у ресторана был всего один этаж, карниз украшали живые цветы в подвешенных на него корзинах — один небольшой ястреб вполне мог слиться с растительностью. Правда, времена, когда мой крылатая форма и впрямь походила на птенца, давно прошли, но я надеялась на неоднократно выручавший меня принцип: наверх смотрят редко.

Правда, наблюдательный пункт был не слишком хорош, с такого ракурса я видела только нижнюю часть лица лорда Пентагаста и его тарелку, но за то слышала все — в том числе и пресловутое меню. Впрочем, когда кто-то сел напротив, гадать мне не пришлось — по голосу я нашего основного оппонента в политической гонке узнала моментально.

И порадовалась, что всё-таки решила проследить.

Лорд Стефан Ван Маркхэм, помолчав после обмена приветствиями, негромко поинтересовался:

— Смог разговорить?

— Никаких особых тайн девчонка не знает, — так же тихо ответил тот. — Но она проговорилась, что Эмиль обещал жениться.

— Вот как, — задумчиво протянул герцог. — Тайн она никаких знать и не могла, я бы насторожился, выкажи она излишнюю и осведомленность. Обещание жениться, конечно, не бог весть какой позор. И все же наследник трона, с лёгкостью нарушающий свое слово… этим можно воспользоваться.

— А вчерашнее нападение?

— Герцог утверждает, что проезжал мимо, — Стефан отозвался с лёгкой досадой. — Доказать обратное почти невозможно. Разве что ты найдешь зацепки?

— Попробую, — пожал плечами Энтони.

— Попробуй. И на этот раз без промахов. Завтра все должно пройти гладко. Кстати, об этом. Кто-то всё-таки донес радостную весть до твоей сестрички, так что жди Кассандру в гости. Надеюсь, сможешь найти с ней общий язык.

— Конечно, — уверенно отозвался любящий брат. Вот только рука на вилке сжалась так, что я заметила и со своего места. Разозлился? Испугался? Это уже любопытнее.

Пожалуй, не стоит искушать судьбу дальнейшей слежкой. Стоит предупредить Эмиля и Иветт, что Энтони собрался искать доказательства против герцога Пентагаста. И Жозефину — что противник знает о приезде Кассандры. Может быть, стоит встретить нашу Искательницу? Всё-таки завтра уже собрание дворян, на котором должны выбрать короля, и она, похоже, единственная, кто может опознать Энтони Пентагаста. Или не опознать.

* * *

Тронный зал Неварры мог похвастаться строгостью линий отделки, тяжёлым бархатом портьер глубокого винного цвета и огромной люстрой из стекла Серо — оно легко узнавалось по лёгкому радужному переливу. Сам трон роскошью удивить тоже не мог: обычное кресло, может быть, с чуть более высокой спинкой, нежели у других. Ни какой-то особой символики, ни драконьих черепов. Со своего места я с трудом разглядела герб, вырезанный в верхней части спинки — единственный символ власти. Забавно, что герб Неварры был почти идентичным символу морталитаси, настолько, что сразу и не угадаешь, кто использовал его первым; довольно символично, что находился он напротив головы сидящего короля.

Стекла в окнах отсутствовали, причем, кажется, всегда. С моей, птичьей, точки зрения это было весьма полезно, но зимой в тронном зале наверняка было слишком холодно — всё-таки Неварра южнее Антивы и тем более Тевинтера, да и климат здесь был достаточно суров. Камин в зале стоял, и огромный, но вряд ли он справлялся с отоплением всего помещения.

Впрочем, сейчас интерес представляла отнюдь не обстановка. Лица собравшихся были знакомы — всех этих людей я видела ещё на первом балу две недели назад. Сегодня большинству из них предстояло выбрать, кто займет вакантный трон и проведет церемонию прощания с Его величеством Фердинандом. Кому предстоит общаться с морталитаси и не поддаваться их влиянию. Кому, возможно, придется вскоре стать тем лидером, который не защитит доверившихся — если мы не справимся. Но об этом люди в тронном зале, конечно, не знали, да и я не планировала проигрывать.

Во всяком случае, если говорить об эванурисах; надежда посадить на трон герцога Пентагаста таяла. Не то чтобы я совсем похоронила эту идею, но наш оппонент нанес с утра сокрушительный удар: лорд Энтони сделал предложение леди Эстер. Учитывая, что род Пентагаст во второй раз, в Веке Стали, оказался на троне через брак с Ван Маркхэмами, зеркальное повторение истории было отличным ходом. Неварра получала короля, наследников, что было очень актуально, да и ещё и прекращение споров между двумя родами, по крайней мере, на некоторое время. Герцог Титус мог перетянуть благосклонность дворян только двумя способами: женив Эмиля на Эстер или доказав, что Энтони — самозванец. О первом нечего было и думать, Стефан уже дал согласие — ещё бы! — да и сама невеста выглядела счастливой. Второе… на второе я все ещё надеялась.

Увы, в доме Энтони найти ничего не удалось — никакой переписки он не держал. Наверно, стоило бы предполагать, что за неделю он в особняк все свои вещи не перевезет, и уж тем более такие, что навели бы случайных гостей на ненужные подозрения. Во время разговора с герцогом Ван Маркхэмом наш подозреваемый тоже больше ничего интересного не сказал, хотя ещё минут десять я слушала. В остальном… Без человека, который знает Энтони достаточно хорошо, все наши догадки не будут стоить и выеденного яйца.

Но Кассандры до сих пор не было. Уже закончилась молитва Создателю и положенная регламентом часть Песни Света, мать Фрида отступила к правому подлокотнику трона. Рыцарь-капитан неварранских храмовников развеял всю магию в зале, чтобы исключить магический подлог. Нервозность присутствующих начала ощущаться даже на улице, вокруг моей ветки. Гости, не имеющие право голоса, открыто перешептывались, уже не обращая внимания на представителей Церкви. Высшая знать стояла с каменно-спокойными лицами, но за этими масками чуялось напряжение. Энтони периодически поглядывал на дверь, словно ждал, что она распахнется и войдет... кто? Его вооруженные союзники, как это случилось в Орлее? Или Кассандра?

В какой-то момент эти взгляды стали слишком заметны, и герцог Стефан, стоявший рядом, едва заметно толкнул будущего зятя под локоть. Якобы случайно, но тот перестал коситься на выход и моментально состроил внимательную физиономию.

Я поглядывала одним глазом в окно, другим на дорогу. От городских ворот к Каструм Драконис вел почти прямой проспект, видно было далеко, но Искательница никак не появлялась. Неужели ее и правда задержали? Я ведь даже отослала с утра Ванду и Кальпернию, чтобы они встретили и помогли добраться без проволочек.

Началась торжественная речь, произнести которую доверили герцогине Форсиция, благо, она являла собой нейтральную сторону.

— Его величество Фердинанд прославился… научный труд его авторства… его правление было коротким, но… — бубнила герцогиня Амалия, пока я осматривалась. Пожалуй, и хорошо, что я вынуждена подслушивать с ветки — здесь хоть можно отвлечься, а то и зевнуть. В тронном зале же вести себя подобным образом крайне не рекомендовалось. — Фердинанд Пентагаст оставил нас без наследника, и потому судьба Неварры будет решаться лучшими ее представителями. Тот, кто считает, что достоин трона по праву родства и праву силы, пусть будет услышан!

На последней фразе я вздрогнула: долгая заунывная речь превратилась в рассеивающий внимание шумовой фон, и восклицание в конце слишком резко выбилось из общего тона. Однако аристократы, выдрессированные при дворе, знающие тонкости этикета лучше молитв и жаждущие такого редкого развлечения, как выборы, жадно ловили каждое слово. Едва призыв прозвучал, первым на него отозвался лорд Лорен:

— Лорды и леди Неварры! По праву крови и силы я готов повести нашу благословенную страну к процветанию.

— Неужели раздашь свои капиталы, а потом и казну пустишь в оборот, риттер Лорен? — насмешливо высказалась герцогиня Ван Маркхэм. И, чуть повысив голос, обратилась к собранию: — Лорды и леди, Ойген Ван Маркхэм готов встать во главе страны. Наша семья ведёт род от короля Тайлуса Ван Маркхэма, под рукой которого Неварра выросла и окрепла. Пришла пора вспомнить это время.

— А сам будущий король Ойген что-нибудь скажет или за него и править будете вы, леди Аура? — не остался в долгу Лорен. “Король Ойген” ответил наконец сам:

— Не оскорбляйте матушку, лорд, воевать с женщинами — низко. Разумеется, править я буду сам, женщинам не место в политике.

Герцогиня Амалия бросила на него короткий, но недовольный взгляд, как и несколько других леди, не чуждых политической возни. Жозефина, как я заметила, на это высказывание улыбнулась и с иронией посмотрела на меня, словно предлагая разделить с ней эту шутку. И я бы поддержала, да клюв к улыбкам не приспособлен и беспокойство за Кассандру изрядно отвлекало. Я снова отвлеклась, чтобы осмотреться, заодно попыталась почувствовать Ванду, но и демонессы вблизи не было — это пугало даже сильнее. Где они там застряли?

— Достаточно! — снова привлекла мое внимание леди Форсиция.

Она позволила двум оппонентам немного поспорить, но едва взаимные претензии начали перерастать в скандал, оборвала их. И герцогиня, и риттер притихли, но смущанными или расстроенными не выглядели: о том, что шансов на победу в голосовании у них нет, оба уже догадывались, но отступить и потерять лицо не могли.

— С вашего позволения, Ваша Светлость… — прервал наступившую тишину Энтони. — Лорды и леди, я знаю, что есть те, кто хотел бы увидеть меня на троне как самого близкого родственника Их величеств Маркуса и Фердинанда. Но моё воспитание едва ли позволяет мне претендовать на эту власть. Поэтому я отказываюсь от своих прав и передаю их герцогу Ван Маркхэму, отцу моей будущей жены, как более достойному лорду.

Леди Эстер просияла, но и шагу с места не сделала, подчиняясь правилам этикета. Ее отец коротко кивнул и заговорил:

— Благодарю, лорд Энтони. Лорды и леди, я, Стефан Ван Маркхэм, по праву крови и силы готов занять трон Неварры. И пусть порукой этому будет мой род, мой меч и мой союз с представителем семьи Пентагаст.

В зале зашушукались. Леди Амалия с интересом спросила:

— Лорд Энтони, вы готовы пройти проверку? Ваше появление спустя столько лет и слухов не может не вызывать вопросов.

— Я готов к любым проверкам, миледи, — мужчина уверенно улыбнулся. Может, даже чуточку самоуверенно. — Насколько я знаю, несколько я уже прошел, не так ли, кузен Лорен? Но если это позволит очистить мое имя от сомнений, я готов пройти столько, сколько вы пожелаете.

— Прекрасно, — сухо заверила герцогиня. — Я слышала, ваша героическая сестра возвращается на родину. Буду рада видеть вас в гостях.

Правда, радости особой в ее голосе не слышалось, прозвучало это приглашение почти приказом. Но Энтони только поклонился в ответ. Впрочем, у него особой радости от перспективы встречи с сестрой тоже заметно не было.

— Что ж, кто-то ещё желает заявить права?

Герцог Пентагаст по-военному четко шагнул вперед и представился:

— Герцог Титус Пентагаст, по праву крови и силы. Неварре грозит война, и будет лучше, если возглавит ее полководец.

В зале ахнули, а я чуть не свалилась с ветки. Что он несёт? Я рассказывала не для того, чтобы трепать разведданные направо и налево! А если архидемонов призвать всё-таки не смогут? А если эльфов и венатори удастся остановить до того, как они докатятся до Неварры? Это будет, конечно, прекрасно, но…

— И с кем вы собрались воевать? — с лёгким презрением бросил лорд Стефан.

— Моя разведка сообщает о примирении орлейских правителей, — невозмутимо ответил лорд Титус. — Какое-то время они потратят на восстановление земель после землетрясения. Но империя богата, и вскоре Великий герцог, оставив мирные дела на кузину, снова обратиться к военным планам. С Ферелденом мир не так давно подписан, в Морозных горах стараниями Инквизиции расселились аввары. Зато у Полей Гислена защиты нет. И эту защиту должен выстраивать полководец.

— Весомый аргумент, — согласилась герцогиня. Кажется, она хотела закруглять первую часть и переходить к голосованию, и я заволновалась ещё сильнее: Искательницы все не было. И тут, словно играя на нашей стороне, вмешалась леди Эстер:

— Война — это так скучно! Разве вам стоит о ней размышлять? Я слышала, в вашей семье тоже ожидается свадьба! Правда, леди Иветт?

Иветт, которая накануне со смехом, хоть и несколько смущённым, рассказывала, как она лично поведала эту очень важную информацию Энтони, сделала удивленные глаза и покачала головой:

— Благодарю вас, леди Эстер, но о свадьбе и речи не шло! Моя семья в Антиве, я бы не осмелилась пойти против воли отца.

Жозефина с заметным ехидством улыбнулась. Сбегать с пиратом ее сестре не мешали никакие семейные обязательства.

— Но раз уж речь зашла о моем слове и самой прекрасной девушке Антивы, — вдруг заговорил Эмиль, — я бы хотел признаться. Леди Иветт, я влюбился в вашу нежную красоту и лёгкий нрав с первого дня знакомства. Могу ли я надеяться, что вы согласитесь стать моей женой, если ваша семья позволит?

Глаза у леди Эстер распахнулись от удивления. И, кажется, капельки зависти: если ее брак и не был полностью политическим, подобными жестами, да еще прилюдно, Энтони ее точно не баловал. Остальные зрители тоже притихли, с интересом наблюдая за разыгрывающейся сценой. Только любящая старшая сестра схватилась за сердце — похоже, какие-то семейные планы это предложение и правда нарушало, — и стоящая рядом леди подхватила ее под локоток. Впрочем, и я удивилась так, что снова опасно закачалась на ветке, забыв обо всех проблемах. Чего-чего, а брака с будущим принцем я от Иветт не ожидала. А вот герцог Титус удивлённым не выглядел — похоже, одно отцовское благословение Эмиль уже получил.

Девушка покраснела, опустила глаза и согласилась:

— Я буду верить, что вы сможете договориться с моим отцом.

И из-под бросила взгляд на Жозефину. Похоже, развлечений при неварранском дворе было не так много, потому что вслед за этим взглядом повернулись к нашей золотой леди и остальные, ожидая то ли скандала по-антивански, то ли умиленных слез и обещаний сражаться за такую любовь даже с семьей. И едва ли не впервые на моей памяти ответить наша леди-посол не смогла, только кивнула. Публика разочарованно отвернулась.

— Отрадно видеть, что молодые люди держат даже не данное слово, — заметила герцогиня. Голос ее по-прежнему был суров, но мне почудилась в нем смешинка. — Но, как ни прискорбно это признавать, собрались мы по иной причине. И если других кандидатур нет, предлагаю начать голосование. Риттер Лорен Пентагаст?

Переход на политику оказался резковатым, поэтому с голосованием народ замешкался. Герцогине Амалии пришлось повторить, так что я едва не захихикала: серьезное мероприятие и так стало походить на фарс, но теперь ощущение только усилилось — не хватало только третьего повторения, и сходство с аукционом стало бы стопроцентным. Увы, собраться с силами господа аристократы все-таки смогли, и голосование началось. Проходило оно просто, без затей: за нужного кандидата просто поднимали руки, и побеждал тот, кого поддержало большинство. Тех, чье мнение имело вес, разместили в одной половине зала, подальше от гостей, так что с подсчетом проблем не предвиделось.

За лорда Лорена, несмотря на все его деньги, проголосовали всего четверо.

— Будущий герцог Ойген Ван Маркхэм?

За герцогиню Ауру… то есть за ее сына и вовсе только двое — пожилые тётушки, с которыми сама герцогиня наверняка любила обсудить современную молодежь.

— Герцог…

Договорить леди Амалия не успела. Дверь распахнулась как от удара, и на пороге показалась Кассандра. Как она умудрилась проскочить мимо меня, было загадкой, но я была так рада ее видеть, что махнула на это рукой. Выглядела она, правда, своеобразно: плащ порван, на доспехе свежая зарубка, а в руках — меч. В волосах запуталась паутина, что казалось совсем уж странным. Складывалось впечатление, что она и сейчас готова ринуться в бой, и кое-кто из придворных даже отступил на шаг назад.

Искательница обвела взглядом зал, чуть притормозила и все же решила сначала поговорить:

— Прошу прощения. Я услышала, что мой брат жив, и эта новость вела меня из Орлея без сна и отдыха.

“Представляешь, какая вопиющая наглость: на нас напали уже в черте города! — сообщила мне Ванда. Ее я по-прежнему не видела, но теперь ощущала присутствие где-то неподалеку. Она, почуяв мое смятение, пояснила: — Тут тайный ход есть”.

— Касси? Как ты выросла! — Энтони улыбнулся, но мне в этой улыбке почуялось что-то нервное.

Кассандра разбираться не стала. Найдя взглядом брата, она просто пошла на него, не убирая меч. И от первого удара он, до последнего не веривший, что его ждёт драка, едва уклонился.

— Сдурела? — взвыл мужчина, отскакивая и всё-таки доставая свой меч. Был он красивым, с украшенной драгоценными камнями гардой, но даже на мой непрофессиональный взгляд для боя подходил мало. Парадный, скорее.

Для тронного зала сойдёт, для дуэли...

— Не ты ли меня учил, что лучшее воинское приветствие — поединок? — парировала Искательница и снова замахнулась. А мне подумалось, что, независимо от исхода поединка, Кассандру попросят и из дворца, вообще из Неварры.

— Тебе было десять!

— Двенадцать.

Но стража, сбежавшаяся на звуки боя, замерла у входа, повинуясь властному жесту герцогини Форсиция. Сама она с явным интересом наблюдала за поединком. Вернее, избиением, потому что — теперь я уже не сомневалась, — уровень воинской подготовки Энтони никак не соответствовал охотнику на драконов. Достаточно сказать, что его не особенно напрягаясь могла бы победить и я, правда, привычным шестом, а не мечом.

Мужчина все время уклонялся, ускользал от ударов, даже не пытаясь их парировать. Опять же, можно было бы сказать, что с драконом это верная тактика — попробуй парировать удар хвоста или огненное дыхание! Но если не пытаться намеренно оправдать этого типа, то все завоёванные позиции он сейчас терял.

И закончилось все ожидаемо — он оказался на полу. Кассандра приставила к его горлу меч и четко громко проговорила:

— Этому удару научил меня брат. Энтони всегда считал его своим лучшим секретом, сам придумал от него защиту и показал мне. Этот человек — не Энтони Пентагаст.

Я не знала, чего мне хочется больше — аплодировать своей подруге или подойти и обнять ее. Найти и тут же потерять брата должно быть больно. Но она держалась, только хмурилась сильнее обычного.

— А вам-то откуда знать? — запальчиво выкрикнула Эстер и выскочила из сбившейся в кучку толпы. Похоже, если ее помолвка и была политической махинацией отца, чувства дочери были вполне настоящими. По крайне мере, до сих пор леди Ван Маркхэм не позволяла себе ни поднимать голос, ни хамить, ни, еще хуже, разговаривать таким простонародным манером. — А может, и вы не Кассандра?

— Кассандра Аллегра Порция Калогера… — напевно начала перечислять имена Жозефина, и Искательница рявкнула:

— Хватит!

— Надеюсь, мое свидетельство будет достаточным, — ничуть не смутилась леди-посол. — Мы знакомы больше десяти лет, и я готова подтвердить перед Создателем, что мы имеем удовольствие видеть Кассандру Пентагаст, Искательницу Истины, Правую руку Верховной Жрицы и Леди-Искателя Ордена Искателей Истины.

— Или это какая-то игра Инквизиции и ваша фальшивка! — продолжила Эстер. Сама Искательница сурово нахмурилась, но Жози, подойдя поближе, положила руку ей на плечо и мягко спросила:

— Зачем нам фальшивка, если в наших рядах сражается настоящая Кассандра?

В кои-то веки она не напомнила, что Инквизиция распущена! И, судя по некоторым взглядам, этот нюанс умные люди уловили. Герцогиня Амалия прокашлялась и воззвала к присутствующим:

— Лорды и леди! У нас ещё два голосования, а время перед прощанием с Его величеством Фердинандом истекает. Герцог Стефан Ван Маркхэм?

— Люди которого пытались меня задержать, — негромко заметила Кассандра. Меч она так и не убрала, пока стража не забрала самозванца, и теперь хмуро поглядывала на его несостоявшегося тестя. Оставался вопрос — знал ли герцог истинную природу "Энтони", но меня, к счастью, он уже не касался.

Человек двадцать подняли руки, но один почти сразу опустил. Много, но совсем не так много, как мы боялись! И когда герцогиня назвала последнее имя, я выдохнула с облегчением.

— Герцог Титус Пентагаст?

Двадцать пять!

Новый король Неварры глубоко поклонился и что-то заговорил — то ли клялся блюсти и вести, то ли еще что-то там обещал, что положено делать королям. Его сын при этом смотрел не на отца, а на свою невесту — я была уверена, что синьор Ив препятствовать такому браку не станет. Иветт любили все в семье и вряд ли стали бы неволить; а уж принц в женихах был и вовсе ценным приобретением. Жозефина Титуса тоже не слушала, тихо что-то рассказывая Кассандре — вот уж от кого я не ожидала такого неуважения к монарху, даже если он и будущий тесть. Остальные придворные внимали с разной степенью заинтересованности, лорд Лорен, совсем не расстроенный, судя по лицу, уже о чем-то задумался и оценивающе смотрел на дальнего родственника.

Я от облегчения рассмеялась. Победили!

Конечно, вряд ли все остальные кандидаты отказались бы с нами сотрудничать — не тогда, когда эванурисы постучат к ним в дом. Но мне хотелось наладить контакт до того, как станет поздно.

Отвела взгляд от окна и увидела… как ее… Жаннет? Орлесианку-морталитаси из дома герцога. Она смотрела прямо на меня и улыбалась.

Искушать судьбу второй раз я не стала: сорвалась с ветки и резко взлетела повыше, а потом взяла курс на церковь. Пора собирать вещи: вечером попрощаемся с Жозефиной и Кассандрой и отправимся в Некрополь, а оттуда — в Антиву. Хотелось надеяться, что на этот раз в наши планы никто не вмешается.