Liloo was here (джен)

Терпеть безумного содомита Дамблдора в своей жизни: определенно стоило того, молодец, Волдеморт, так держать! И ведь он даже не мог сказать, что у Дамблдора были хорошие связи: этому бородатому выпендрежнику на статусность всегда было немножечко наплевать, и он мог в лицо послать какого-нибудь Министра туда, где солнце не светит (без мата, но очень обидно). Зато друзей у него всегда было до черта, и, надо же, какая удача: среди них бывали очень серьезные люди типа того же Фламеля.

Волдеморт знал, что использовал последний аргумент с Дарами Смерти, и просто так Дамблдор за его команду играть больше не станет. Хотя… почему это не станет? В этот раз он был Волдеморту очень даже должен, ни в какой противозаконной херне бывшего Темного Лорда никто не подозревал, в Хогвартсе (за вычетом Хагрида) все было спокойно, Дамблдора дико прикалывала секта Святого Томаса, а еще он (равно как и весь состав МКМ) знал, что Том Риддл был «против насилия».

Спасибо внезапным знакомствам Дамблдора: Рахиль была заочно оправдана. На нее, конечно, точили зуб многие высокопоставленные лица, которые рассчитывали за крупные взятки отмазать несколько чистокровных военных преступников, но что они могли ей сделать?

К тому времени как для фройляйн Голдштайн подписали помилование, и Волдеморт смог забрать ее из секты (на мессе у преподобного Морриса она весело била в бубен под веселый буги-гимн про Иоанна Богослова, Волдеморт ржал как конь, пока его не заметили и не потребовали исцелить наложением рук пару страждущих), у него кончились деньги.

Пришлось забирать щенка корги у Лилибет (собакен был подарком от ее высочества на день рождения, но держать его в Хогвартсе Волдеморт, конечно же, не мог), брать Рахиль под локоток и аппарировать в Литтл-Хэнглтон.

А ведь если Волдеморт не путал, именно в эту дату он в прошлой жизни и убил свою родню...

— Добрейший всем вечерочек! — поздоровался он, застав все семейство в гостиной. — Знакомьтесь, мисс Голдштайн, моя подруга и боевой товарищ. — Он сделал намеренно театральную паузу и добавил: — Она убила Гитлера.

Папаша подавился своим бурбоном и со словами «что-то прохладно сегодня, надо камин подтопить» проскользнул в сторону кабинета.

Волдеморт полагал, что дражайший папа осознал: пришло время сжечь копию «Майн Кампф».

* * *

Волдеморту пришли результаты СОВ, а вместе с ними и предложение о стажировке в Аврорате. ОПЯТЬ! В прошлый раз молодцы в красном подкатывали к нему только после ТРИТОН, которые Волдеморту пришлось сдавать буквально экстерном после возвращения с континента, и тут это. Он не мог никого убивать, ребята. И не надо заливать, что вы этим не занимаетесь, ага, а то он в Лютном не жил.

Однако доблестные стражи порядка подали ему идею, и Волдеморт написал в Отдел Тайн. Во-первых, проблема со сроком годности тела Рахиль никуда не делась, а во-вторых, Волдеморт хотел бы по-тихому исследовать и собственный феномен.

Когда-то он посчитал речь Лилу Поттер, которую она выдала ему при встрече, театральным бредом, но она уточнила, что про восемь реинкарнаций ей сообщил сам Волдеморт, а себе он доверял. Библиотека Хогвартса была очень богатой, но там на этот счет не было ни намека, даже в сочинениях перечисленных Лилу «предыдущих воплощений». Годелота Волдеморт и так когда-то штудировал, от Морганы только сборники зелий остались, страшно несовременные: Снейп, когда наложил лапу на один из них, долго смеялся. Рейвенкло — без комментариев, а от Локсия только коллекция писем хранилась в музее.

В Гааге Волдеморт просидел в библиотеке три дня, пока Дамблдор его не нашел. Единственной монографией на нужную тему — и то Волдеморт наткнулся на нее случайно — была, как ни странно, работа о Патронусах. Ему это было не особо интересно: Патронусы, равно как и прочие разделы «магии любви», ему никогда не давались. Спасибо, мама, за баловство с приворотами: Томми-старший до сих пор посещал психотерапевта, а Томми-младшего дементоры принимали за своего.

В одной из сносок монографии упоминался феномен действительно больших Патронусов, и за всю историю, включая Мерлина и Андроса Неуязвимого, их было семь. Имена были знакомые, и Волдеморт начал подозревать, что весь этот список на самом деле — одна и та же морда.

Кстати, был ведь огромный несформированный Патронус у кого-то из его знакомых, только у кого…

Волдеморту нужны были ресурсы невыразимцев. На стажировку его бы в любом случае не позвали, потому что у них были жесткие проверки, а использовать легилименцию и сыворотку правды на несовершеннолетнем было не совсем законно. Но за допуск в их исторический архив Волдеморт предложил сдать им местонахождение затерянной Атлантиды, которую охранял долбаный страхолюдский левиафан, и невыразимцы согласились. Волдеморт полагал, они сделали бы что угодно, чтобы наложить лапу на сокровища до того, как это сделают гоблины. А если их в процессе сожрут… Ну, скромный Темный Лорд был не виноват, он их предупреждал насчет атлантической кукарачи с самого начала.

Архив его, к несчастью, разочаровал (соваться в Александрийскую библиотеку, как Лилу, он не собирался: он еще жить хотел), зато Волдеморт нашел истертое письмо на аккадском, написанное одним известным бессмертным гастролером, с которым ему еще только предстояло познакомиться во второй раз: шумер описывал свою встречу с братьями Певерелл на одном из своих приемов, и что за желания они ему загадали. Фамильное кольцо на этом моменте начало неприятно жечь палец. Надо бы снять копию и Дамблдору показать. Хозяин Смерти, Хозяин Смерти… Ага, видал Волдеморт эту Смерть, коньяк вместе пили.

Древнего шумера Лал-ур-алим-ма еще в Средневековой Европе стали называть просто «Сатаной» (Волдеморта терзали подозрения, что слабый на иностранные языки люд Западной Европы банально не мог выговорить его имя), и сам он не считал себя бессмертным. Волдеморт на балу сорок седьмого, когда пришло время прошений, потратил свое желание на знание о бессмертии, но Древнейший только посмеялся и сказал, что он бессмертен ровно до того момента, пока ему в печень не всадят нож.

Волдеморт не знал, что просила Мэгги, которую тогда выбрали королевой бала, но ей Лал-ур-алим-ма посоветовал не просить более того, что у нее и так есть. Наверное, потом, когда Рахиль обратилась в мраморную статую, она обвиняла не его (за то, что удержал ее), а себя — за то, что потратила когда-то желание впустую.

Можно было попытаться утащить Рахиль в Ватикан, что было бы временной мерой, и она бы послала его в пешее эротическое за подобный фортель. Жертва магии алтарю британских монархов, которой после Хогвартса воспользовалась Лилибет, с Рахиль в прошлый раз не сработала.

Похоже, Лал-ур-алим-ма был ее последним шансом дожить до тридцати.

* * *

О, Хогвартс. Волдеморту нравится Хогвартс двадцать первого века: в школе было почти так же весело, как при Волдеморте, в сороковые (до официального запрета дуэлей в коридорах после фиаско Флитвика и Дамблдора, которые несли ответственность за движущиеся лестницы и исчезающие ступеньки). Дети устраивали какие-то «флэшмобы» с песнями и танцами, преподаватель предсказаний, когда к ней в обед подходили студентки, чтобы погадать на очередную подростковую влюбленность, доставала не Таро, а “Cards Against Humanity”, вместо часов для подсчета очков висела «доска достижений», где в числе возможных деяний были обозначены такие замечательные вещи, как «попытка поджога», «поножовщина» и «опоздал и влез в класс через окно». По части поножовщины, как ни странно, лидировал Хаффлпафф.

Особого веселья Волдеморт, правда, в этот раз не наблюдал: Лилу сидела в тупичке под крышей с бутылкой быдло-сангрии и портативной колонкой. Этот тупичок он знал: лестница там появлялась раз в три часа, на пятнадцать минут. Из-за него он когда-то и придумал заклятие левитации без метлы: Акцио он тогда еще не выучил, да и призывать чужие метлы после угрозы Дамблдора не стал бы, окон в тупичке не было, а в туалет хотелось очень сильно.

— О, привет, Смерть-младший!

Дружелюбна, как всегда.

— И что ты здесь забыла? — поинтересовался Волдеморт.

— Задолбалась, хочу нажраться, но не хочу никого слушать, — лаконично описала ситуацию Лилу.

— И сколько тебе сейчас?

— Семнадцать.

Колонка явно приняла последнее на свой счет и сменила трек с какого-то мрака и тлена на Битлз, “I Saw Her Standing There”.

Лилу недовольно застонала и приказала:

— Ублюдок, без звука. — Она отхлебнула сангрии и пробормотала: — Хогвартс определенно стал лучше с тех пор, как здесь провели вай-фай. Слушай, у тебя ведь такой красивый тенор, спой что-нибудь помрачнее, про кровь-кишки, будь другом!

Она смотрела на Волдеморта снизу вверх с наглой ухмылкой пигалицы из рабочих кварталов, сходство было потрясающее, у него аж правая ягодица разболелась, и он затянул последний сингл, который Эванс выпустила перед тем, как уйти в подполье, написанный явно под впечатлением от рассказов Фрэнка Лонгботтома, как раз незадолго до этого угнавшего вместе со своей безумной невестой любимый желтый Жук Волдеморта.

— В те дни, когда я в настроении бываю, сидя у огня, черепа перебираю…

На втором припеве Лилу начала подпевать, и вдруг некто, храпевший на картине прямо у Волдеморта над ухом, всхрапнул и проснулся.

— Лили, ты что, опять пьешь? Мерлин, за что... — негромко проговорил сонный и ОЧЕНЬ ЗНАКОМЫЙ голос.

Волдеморт не успел возмутиться тому, что Лилу, видимо, регулярно надиралась в компании этого предателя, когда она хмуро спросила:

— Дядь, вы вообще кто?

Снейп на картине прищурился и сделал очевидный вывод:

— Ты не Лили Эванс.

— А мы похожи? — удивленно склонила голову Лилу, отпивая сангрию из горла.

— Не особо, она бы дышала тебе в пупок, — вставил Волдеморт.

— Голосом, — проворчал Снейп, явно собираясь снова заснуть.

— Это, кстати, Снейп, он мразь еще та, не общайся с ним.

Увы, эффект был прямо противоположный.

— Вы — профессор Снейп? — воскликнула Лилу, подскочив с пола, и Волдеморт расслабился: судя по голосу, деточка собиралась доставать эту гниду немытую чисто затем, чтобы посмеяться.

— Мгм, — промычал Снейп, отворачиваясь.

— Моего брата назвали в вашу честь!

— Что-о-о? — Снейп молниеносно развернулся и оглядел Лилу внимательнее. — Неужели Драко женился на той девочке Уизли? Рыжие Малфои, какой ужас.

— Гы-гы, мимо, — глумливо хихикнула Лилу. — Дядь, вы сколько в этом тупике просидели?

Снейп фыркнул и ушел с картины, прятаться где-то еще.

— Надо же, какой нервный, — хмыкнула Лилу и отпила сангрии. — Слушай, Смерть-младший, ты не знаешь никакого тайного хода отсюда?

Волдеморт сложил руки на груди: встреча со Снейпом привела его в желчное настроение.

— Его нет, жди. А что такое?

У Лилу на лице появилось странное выражение, и Волдеморт приготовился к очередной херне. Не зря.

— Да ничего, просто я уже полчаса очень хочу в туалет, — ответила Лилу, переминаясь с ноги на ногу, а затем задумчиво добавила: — В принципе, Эванеско никто не отменял, можешь просто отвернуться…

— НЕТ! — Ссать в коридорах Хогвартса, что за поколение выросло, кошмар. — Доставай палочку и слушай внимательно, сейчас я покажу тебе свое особое заклятие Левитации...

Бонус:

— Томек, можно задать тебе вопрос?

— Внимательно?

— Почему ты назвал своего пёселя Гарри Поттером?