Новая жизнь (джен)

Холодное утро после беспокойной ночи. Гарри сидел за столом в мрачных покоях Снейпа, пытаясь проглотить кусок тоста. Каждый хруст казался оглушительно громким в гнетущей тишине. Он украдкой посматривал на профессора, который стоял у окна, спиной к нему, неподвижный, как статуя, окутанная предгрозовой атмосферой. Знание о том, что Дамблдор знает, что он был у зеркала, и что Снейп, вероятно, уже в курсе его ночной вылазки, висело в воздухе тяжелым свинцом. Гарри ждал взрыва. Ждал ледяного урагана слов, уничтожающего презрения. Но тишина была хуже.

Внезапно Снейп резко повернулся. Его черные глаза, обычно холодные и оценивающие, сейчас пылали сдержанной, но яростной энергией. Он не кричал. Его голос был низким, шипящим, как раскаленная сталь, опущенная в ледяную воду.

— Приятно провели ночь, Поттер? — спросил он, делая медленный шаг к столу. Каждое слово было отточенным лезвием. — Насладились атмосферой заброшенных коридоров? Полюбовались на старинную мебель? Или, быть может, удовлетворили свое неуемное любопытство у какого-нибудь пыльного артефакта?

Гарри почувствовал, как кровь отливает от лица. Он опустил взгляд на свою тарелку.

— Я… я не хотел… — начал он, но голос предательски дрогнул.

— Не хотел?! — Снейп перебил его, его голос сорвался на опасный шепот. Он ударил кулаком по столу так, что посуда задребезжала. Гарри вздрогнул. — Ты осмелился! Осмелился вновь нарушить прямой приказ! После Пивза, после предупреждений, после того, как ты едва не вверг нас всех в катастрофу! Ты вышел ночью! По воле змеи! И не просто вышел — ты отправился к Зеркалу Еиналеж! К опасному артефакту в этих стенах для неуравновешенного ума!

Гарри задыхался. Он знал, что Снейп узнает, но услышать это, да еще с такой яростью…

— Как вы… — прошептал он.

— Как я узнал?! — Снейп склонился над столом, его лицо было в сантиметрах от Гарри. Гарри почувствовал запах трав, чернил и чистой, неконтролируемой ярости. — Очаровательная особенность моих покоев, Поттер. Я чувствую следы посторонней магии. Особенно той, что несет отпечаток древних и опасных вещей. А Зеркало… оно оставляет шлейф, как гниющая плоть для грифона. И Дамблдор… — Снейп выпрямился, его лицо исказила гримаса глубочайшего презрения, смешанного с чем-то вроде… страха? — Дамблдор почтил меня визитом на рассвете. Весьма… содержательной беседой. О ночных блужданиях. О необычных проводниках. О любопытстве.

Гарри сжался в кресле. Дамблдор сдержал слово — не выдал его напрямую, но дал Снейпу понять, что он знает. И Снейп понял. Понял все.

— Он… он не сказал, что я… — попытался Гарри.

— Он не должен был говорить! — рявкнул Снейп. — Его намеки были прозрачнее горного ручья! Он знает, что ты здесь! Он знает, что я тебя скрываю! И теперь он копает, Поттер! Копает в самое нутро этой… этой авантюры! И знаешь, благодаря кому он получил первую зацепку?! Благодаря твоему идиотскому, самонадеянному, предательскому ночному променаду!

Слово "предательский" вонзилось, как нож. Гарри вскочил, лицо пылало от обиды и стыда.

— Я не предатель! Я просто… я хотел понять! Понять, почему они меня бросили! Почему они испугались! Дагни сказала… — он выдохнул.

— Дагни! — Снейп фыркнул с таким презрением, что казалось, воздух замерз. — Змея! Тварь, которая ползает в темноте и шепчет на ухо полуправды! И ты послушал ее?! Ты поставил под угрозу все — свое место здесь, свое будущее в Дурмстранге, мою репутацию — ради шепота рептилии?! Твой мозг, Поттер, он что, полностью вытеснен эмоциональным мусором и юношеской идиотией?!

Гарри сжал кулаки, глядя в эти пылающие глаза.

— А что мне было делать?! — выкрикнул он, голос сорвался. — Спросить вас?! Вы же ничего не говорите! Только "опасный дар", "молчи", "не задавай вопросов"! Вы знаете правду! Знаете, почему они бросили меня! Почему они испугались! И вы… вы прячете это, как дракон свое золото! Как я могу вам доверять, если вы мне не доверяете?!

Тишина повисла густая, как смола. Ярость в глазах Снейпа не угасла, но в ней появилась трещина — что-то холодное, расчетливое. Он медленно отступил на шаг.

— Доверие, — прошипел он, — это привилегия. Которая зарабатывается. Послушанием. Благоразумием. А не ночными вылазками по указке говорящих гадов и истеричными воплями. — Он повернулся к двери, ведущей в его лабораторию. — Ты хочешь правды, Поттер? Хочешь знаний? Прекрасно. Сегодня твое обучение начинается по-настоящему. Сейчас. Идем. Без возражений. Без вопросов. Ты получишь столько "правды", сколько сможешь вынести. И, возможно, — его голос стал ледяным, — ты наконец поймешь, почему некоторые вещи лучше оставлять в темноте.

Снейп распахнул дверь в лабораторию. Резкий, сложный запах трав, химикатов и чего-то гнилостного ударил Гарри в нос. Он колебался на пороге, сердце колотилось. Это не было похоже на обычный урок. Это было похоже на приговор.

— Идем! — приказ прозвучал как щелчок бича.

Гарри переступил порог.

* * *

Лаборатория Снейпа была царством тьмы, порядка и потенциальной смерти. Стеллажи, уставленные склянками с мерцающими жидкостями всех цветов радуги (многие из них выглядели откровенно зловеще), сушеные растения, похожие на части тел неизвестных существ, корешки, издающие тихое шипение в банках. В центре стоял массивный дубовый стол, на котором уже были разложены инструменты — серебряные ножи, ступки, мерные цилиндры из темного стекла. И два ингредиента, заставившие кровь Гарри похолодеть: пучок колючих, темно-фиолетовых цветов с черной сердцевиной и небольшая коробочка, из которой доносилось зловещее жужжание.

— Садись, — коротко бросил Снейп, указывая на табурет у стола. Сам он встал напротив, его длинные пальцы с безупречной точностью взяли серебряный нож. — Сегодня, Поттер, ты прикоснешься к основам не просто зельеварения, а искусства выживания. К искусству работы с тем, что убивает. Ты будешь готовить основу для Противоядия Широкого Спектра. И первым ингредиентом будет...

Он указал ножом на колючие фиолетовые цветы. Гарри видел их — в книге, оно упоминалось с ярлыком "Чрезвычайно Ядовито".

— Каждая часть этого растения смертельна, — голос Снейпа был холоден и лишен эмоций, как лекция по анатомии. — Пыльца вызывает галлюцинации и остановку дыхания. Сок — мучительный некроз тканей. Даже легчайшая царапина шипом впрыскивает нейротоксин, парализующий за минуту. — Он взял один цветок пинцетом. — Твоя задача — извлечь нектар из сердцевины. Без единой царапины. Без вдыхания пыльцы. Без контакта сока с кожей. Малейшая ошибка — и твоя глупая, неугомонная жизнь закончится здесь, на этом столе. И никакое зелье не спасет тебя достаточно быстро.

Гарри почувствовал, как по спине пробежал холодный пот. Это не урок. Это испытание. Наказание. Возможно, смертный приговор, замаскированный под обучение.

— Но… но я никогда… — начал он.

— Никогда не делал ничего сложнее варки каши? — перебил Снейп с ледяной насмешкой. — Тем лучше. Страх — отличный учитель концентрации. Надевай перчатки. Толстые. И маску. — Он швырнул на стол пару грубых кожаных перчаток и респиратор, похожий на противогаз. — И помни: дрогнешь рукой — умрешь. Отвлечешься — умрешь. Позволишь страху взять верх — умрешь. Начинай.

Дрожащими руками Гарри натянул перчатки, застегнул респиратор. Запах резины и собственного страха заполнил его ноздри. Он взял пинцет, подражая Снейпу, и осторожно поднес его к зловещему цветку. Шипы казались огромными, ядовито-блестящими. Его рука дрожала.

— Контроль, Поттер! — шипел Снейп, наблюдая за каждым его движением. — Дыхание ровное! Рука — продолжение мысли! Не борись со страхом, используй его! Заставь его заострить твои чувства, а не парализовать!

Гарри впился взглядом в черную сердцевину. Он представлял себе Дагни, ее слова о страхе. Представлял Поттеров, отворачивающихся от него. Представлял Снейпа, наблюдающего за его возможной агонией без тени жалости. Гнев, острый и чистый, вспыхнул в нем. Нет. Он не умрет здесь. Не так. Он заставит их всех увидеть.

Дрожь в руке чуть утихла. Он ввел тонкий кончик пинцета в сердцевину, чуть раздвинул лепестки. Капелька густого, черного, как деготь, нектара выступила на поверхности. Он осторожно поднес крошечную пипетку. Капля нектара дрожала на кончике. Еще миллиметр… И он перенес ее в приготовленный кристальный флакон с нейтральным раствором. Нектар упал, растворившись в жидкости без следа.

Гарри откинулся, выдохнув струю воздуха через респиратор. Рубашка прилипла к спине.

— Приемлемо, — сухо констатировал Снейп. Никакой похвалы. Просто констатация факта, что Гарри не убил себя. — Теперь — второй ингредиент. Шершни — убийцы.

Он открыл коробочку. Оттуда вылетело несколько существ с прозрачными крыльями и жалом на хвосте. Они жужжали, как крошечные дрели. — Яд не смертелен, но вызывает мучительную, недельную боль во всем теле и временную слепоту. Твоя задача — поймать трех. Пинцетом. Не раздавив. Не спровоцировав на укус. Жала содержат яд.

Это было почти невозможно. Существа были быстрыми, непредсказуемыми. Гарри пытался, пинцет щелкал в воздухе. Одно жужжальце пролетело в сантиметре от его незащищенного запястья, заставив его отшатнуться. Другое село на стол прямо перед ним, его жало подрагивало.

— Концентрация, Поттер! — шипел Снейп. — Предсказывай траекторию! Используй периферийное зрение! Они реагируют на резкие движения! Действуй плавно! Как вода!

Гарри закрыл глаза на долю секунды, пытаясь унять панику. Он вспомнил полет с Драко. Чувство ветра, свободы, контроля. Он открыл глаза. Его движения стали чуть увереннее, плавнее. Он не гнался за ними, а ждал, предугадывал. Вот одно село на край склянки. Медленно… плавно… Щелк. Пинцет сомкнулся вокруг тельца, не задев крыльев. Существо замерло. Он перенес его в специальную сетчатую клетку. Потом второе. Третье ускользало, ныряя под стол. Гарри опустился на колени, двигаясь медленно, как охотник. Минута напряженного ожидания… и пинцет снова сработал.

Он поднялся, держа клетку с тремя плененными шернями. Он сделал это. Снейп смотрел на него. В его глазах не было одобрения, но был… интерес. Острый, оценивающий.

— Теперь, — сказал Снейп, его голос все еще холоден, но, кажется, чуть менее ядовит, — измельчи в ступке лепестки лунного камня. До состояния тончайшей пыли. Без комков. От точности помола зависит эффективность всего зелья. И помни — лунный камень пылит. Вдыхание пыли вызывает… неприятные сны. Надолго.

Гарри кивнул, беря пестик. Его руки все еще дрожали от адреналина, но уже не так сильно. Он сосредоточился на монотонной работе — растирании нежно-голубых лепестков в фарфоровой ступке. Запах был сладковатым и пьянящим. Лаборатория погрузилась в напряженное молчание, нарушаемое только ритмичным постукиванием пестика. Гнев Снейпа, казалось, немного отступил, сменившись его привычной, хищной концентрацией на процессе.

— Страх, — внезапно произнес Снейп, не поднимая глаз от флакона, куда он аккуратно переливал раствор с нектаром. — Ты спрашивал, чего они испугались. — Он сделал паузу, его пальцы замерли над склянкой. — Они испугались неизвестного. Испугались силы, которую не понимали. Испугались… отражения.

Гарри замер, пестик застыл в воздухе.

— Отражения? — прошептал он. — Отражения чего?

Снейп медленно повернулся к нему. Его лицо было закрытым, но в глазах мелькало что-то сложное — воспоминание? Боль?

— Ты родился в разгар войны, Поттер. Войны с Темным Лордом, чье имя теперь боятся произносить. Ты родился под знаком пророчества. — Он произнес это слово с явным отвращением. — Пророчества о том, кто сможет бросить ему вызов. Кто будет обладать силой, ему недоступной. Многие считали, что речь о тебе. Сам Темный Лорд… поверил в это. Он пришел за тобой той ночью.

Гарри слушал, не дыша. Его родители… Волан-де-Морт… Пророчество?

— Он пытался убить тебя, — сказал Снейп мрачно. — Убил бы. Но его проклятие... отрикошетило. Уничтожило его физическую форму. Тебе оставило шрам. — Он кивнул на лоб Гарри. — И оставило… отпечаток. Связь. Отголоски его силы. Парселтанг — один из них. Но были… другие проявления. В младенчестве. Темные. Сильные. Неконтролируемые. Как будто часть его силы, его ярости, его страха, отразилась в тебе. Как в кривом зеркале.

Снейп отвернулся, дозируя капли раствора. — Твои родители… Джеймс и Лили… — его голос стал жестким, — они были героями войны. Безрассудными. Но они были и людьми. Напуганными людьми. Они видели, как Темный Лорд пал от их ребенка. Видели твой шрам. Видели… эти странности. Твою магию, которая порой была… чужеродной. Пугающей. Они испугались не тебя, Поттер. Они испугались того эха, того отражения, которое, как им казалось, жило в тебе. Тени Того-Кого-Нельзя-Называть. Они испугались, что спасли мир от одного монстра, чтобы вырастить… другого. В собственном доме. Рядом с их новым, чистым ребенком. — Он резко поставил склянку. — И вместо того чтобы искать помощи, понять, разобраться… они предпочли бегство. Отдаление. А потом… сознательный, трусливый выбор. Сохранить свою новую семью, своего нового сына. Отгородившись от тебя. Выбросив тебя, как зараженную вещь. Чтобы защититься. От тебя. От твоей тени.

Гарри сидел, ошеломленный. Пророчество. Волан-де-Морт. Шрам. Эхо Темного Лорда в нем… И страх родителей перед этим эхом. Они жили. Счастливо. С Джейкобом. Пока он рос в забвении у Дурслей. Гнев, леденящий ужас и жгучая обида смешались в ядовитый коктейль.

— А вы… — Гарри сглотнул ком. — Вы знали? Все это время знали? И вы… вы тоже видите во мне эту… тень? Используете ее? — Голос дрожал от смеси вызова и отчаяния.

Снейп обернулся. Их взгляды встретились. В глазах Снейпа не было страха. Была холодная, хищная оценка и… нечто похожее на понимание, лишенное сантиментов.

— Страх — инструмент дураков, Поттер. Я им не пользуюсь. Я анализирую. — Он отложил склянку, его пальцы сложились домиком. — Я знаю, что в тебе есть сила. Знаю, что в тебе есть потенциал для тьмы. Как и в любом, кто пережил предательство такого масштаба. — Его взгляд стал острым, как скальпель. — Но я также знаю, что ты — не Волан-де-Морт. Ты — продукт их трусости. Живое доказательство того, как страх и глупость калечат жизни. — Он сделал паузу, его черные глаза сверлили Гарри. — И моя задача — не бояться твоей силы или ее истоков. Моя задача — направить ее. Контролировать. Обуздать. Чтобы ты не стал тем монстром, каким они тебя боялись увидеть — не из-за пророчества, а из-за их собственного предательства. Чтобы ты выжил и стал орудием не хаоса, а порядка. Сильнее тех, кто тебя отверг. Вот почему ты здесь. Не из сентиментальности к давно забытым чувствам. — Его губы искривились в безрадостном подобии усмешки. — Из необходимости. Из холодного расчета. Мир нестабилен. Тени прошлого сгущаются. Сила, даже с таким… темным оттенком, слишком ценна, чтобы позволить ей сгинуть или обратиться против нас из-за их идиотизма. Или чтобы позволить им когда-либо почувствовать себя в безопасности от последствий своего выбора.

Гарри смотрел на него. Не на рыцаря, давшего клятву. На стратега, увидевшего ценный, но опасный ресурс и решившего его взять под контроль. Это было жестоко. Цинично. Но в этой откровенности была странная… честность. Он был пешкой в чьей-то игре? Или учеником, которого готовят в оружие? Разницы, казалось, не было.

Гулкий, размеренный стук в дверь лаборатории разорвал напряженную тишину. Так стучал только Дамблдор.

Снейп мгновенно преобразился. Маска опустилась. Глаза стали ледяными щелями. Он жестом приказал Гарри встать в тень у стеллажа.

— Войдите, — прозвучал ледяной приглашение.

Дверь открылась. Альбус Дамблдор стоял на пороге. Его голубые глаза, лишенные обычного тепла, были серьезны и проницательны. Взгляд скользнул по лаборатории, Гарри в тени, Снейпу, застывшему у стола с опасными ингредиентами.

— Северус, — произнес Дамблдор, мягко, но с неоспоримой твердостью. — Простите за вторжение. Нам нужно поговорить. Срочно. Наедине.

Снейп не шелохнулся.

— Мы и так наедине, Альбус. Говорите. Или ваши слова слишком нежны для ушей моего… ученика? — Он подчеркнул последнее слово.

Дамблдор взглянул на Гарри. Его взгляд был глубоким, всевидящим — ночь у зеркала, страх, только что услышанная правда.

— Мальчик мой, — обратился он к Гарри, — не мог бы ты подождать в гостиной? Нам с профессором Снейпом нужно обсудить… школьные дела. Взрослые дела.

Гарри посмотрел на Снейпа. Тот едва заметно кивнул, взгляд говорил: "Иди. Молчи."

— Да, профессор, — тихо сказал Гарри и вышел, чувствуя тяжелый взгляд Дамблдора на спине.

Закрыв дверь, он не пошел в гостиную. Прислонился к холодной стене рядом, затаив дыхание. Он должен был слышать.

Тишина за дверью. Потом голос Дамблдора, непривычно лишенный всякой игры:

— ...Я знаю, что он сын Джеймса и Лили. И я знаю, что они бросили его. Младенцем. На пороге маггловской семьи. Пока растили другого сына здесь. — Голос Дамблдора был лишен игры, тверд.

Тишина. Потом голос Снейпа, гладкий и ядовитый:

— Очаровательные сплетни, Альбус. Источник — Пивз? Или твоя вера в святость семейных уз пошатнулась настолько, что ты видишь предательство повсюду?

— Не лги мне, Северус! — Редкий, настоящий гнев прорвался в голосе Дамблдора. — Я видел их глаза! Видел, как они корчатся в паутине собственной лжи! Они живут здесь, улыбаются, воспитывают одного сына в роскоши Хогвартса, пока другой был выброшен как мусор! Они отреклись, Северус! Сознательно и подло! И ты… ты прячешь их позор! Держишь этого мальчика в подземелье, как украденную вещь или опасный экспонат!

— Я стабилизирую ситуацию! — Голос Снейпа взрезал тишину, резкий и лишенный прежней "защитной" ярости. Теперь в нем звучала холодная ярость стратега, чей план ставят под угрозу. — От них! От их лицемерного благополучия, которое рухнет, как карточный домик, если правда выйдет наружу! От общества, которое либо растерзает его как диковинку, либо возненавидит как носителя темного отпечатка, которого они так испугались! Я даю ему шанс! Шанс обрести контроль! Силу! Чтобы он не стал тем, кем они его уже считают! И чтобы он не сгорел в огне их глупости и всеобщего любопытства!

— Шанс в подземелье?! — парировал Дамблдор. — Что дальше, Северус? Вечная жизнь в тени? Что ты будешь делать, когда Пивз или кто-то еще разнесет слухи? Когда Поттеры, защищая свой фасад, обрушатся на него с обвинениями? Твоя «стабильность» — это пороховая бочка!

— Я управляю рисками! — прошипел Снейп, и Гарри услышал, как что-то тяжелое и стеклянное с грохотом падает на каменный пол (опрокинутая стойка со склянками?). — Я делаю то, что необходимо! Пока они играют в счастливую семью здесь, он учится выживать! Учится контролировать то, что заставило их сбежать! Я не позволю их трусости и твоему сентиментальному вмешательству разрушить единственный шанс этого мальчика стать чем-то большим, чем жалкая жертва или пугало! Он — фактор! Сильный, нестабильный, но ценный! И я не отдам его на растерзание их лицемерию или твоим экспериментам в «восстановлении справедливости»!

— Ценный фактор? — Голос Дамблдора стал опасным шепотом. — Так вот как ты его видишь? Оружие? Компенсация за все унижения от Джеймса Поттера? Шанс вырастить силу, которая однажды поставит их на колени? Это ли твой «холодный расчет», Северус? Использовать боль ребенка для сведения старых счетов?

— Я ВИЖУ ЕГО! — Рев Снейпа был оглушительным. Это был рев человека, чей анализ, его единственно верное решение, ставят под сомнение. — Я ВИЖУ ТО, ЧЕГО ОНИ НЕ СМОГЛИ УВИДЕТЬ! СИЛУ! ПОТЕНЦИАЛ! И ДА, ПОСЛЕДСТВИЯ ИХ ТУПОСТИ! ОНИ ВЫБРОСИЛИ ЕГО КАК ЯДОВИТЫЙ ИНГРЕДИЕНТ, БОЯСЬ ИСПАЧКАТЬСЯ! Я ЖЕ ПОНИМАЮ, ЧТО ДАЖЕ САМЫЙ ОПАСНЫЙ ИНГРЕДИЕНТ МОЖЕТ СТАТЬ ОСНОВОЙ СПАСЕНИЯ, ЕСЛИ ЕГО ПРАВИЛЬНО ПРИМЕНИТЬ! Я ДАЮ ЕМУ ШАНС СТАТЬ ЧЕМ-ТО БОЛЬШИМ, ЧЕМ ПРОКЛЯТИЕМ ИЛИ ЖЕРТВОЙ! И Я НЕ ПОЗВОЛЮ ТЕБЕ ИЛИ ИМ ПРЕВРАТИТЬ ЕГО ОБРАТНО В МУСОР, КОТОРЫМ ОНИ ЕГО СЧИТАЮТ!

Тишина после этого взрыва была звенящей. Манифест циничного прагматика, увидевшего ценность в отвергнутом.

Потом заговорил Дамблдор. Голос звучал устало, с глубокой печалью, но и с новым пониманием:

— Твоя ярость… твой расчет… Они не меняют сути, Северус. Мальчик — не ингредиент. Не оружие. Не фактор стабильности. Он — человек. С исковерканной душой из-за предательства самых близких. Твоя «стабилизация» в подземелье — лишь еще одна клетка. Ему нужна не только твоя хирургическая точность контроля. Ему нужен воздух. Свет. Признание его существования. Без лжи, но и без твоей… холодной утилизации его боли.

— Какие варианты?! — Голос Снейпа был хриплым, но уже без надрыва, скорее с ледяным вызовом. — Объявить миру? Устроить цирк? Разрушить жизнь их золотого мальчика? Отдать его на растерзание? Твоя правда может убить его вернее любого яда!

— Я предлагаю осторожность, Северус. Не бегство, а стратегию выхода из тени, — сказал Дамблдор твердо, в его голосе появилась стальная решимость, созвучная, но отличная от снейповской. — По капле. По шагу. Обеспечивая защиту на каждом уровне. И я даю тебе свое слово, слово, которое я не бросаю на ветер. Пока я жив, никто: ни Поттеры, защищающие свой фасад, ни любопытные, ни вернувшиеся тени прошлого — не причинят ему вреда. Он будет под моей защитой, так же, как и под твоим… контролем. Но ему нужен шанс не быть только тенью или оружием. Шанс найти свой собственный путь. Каким бы он ни был. И для этого ему нужно выйти из этого подземелья. Очень осторожно. Но выйти.

Тяжелая пауза. Гарри почти слышал, как работает холодный, аналитический ум Снейпа, взвешивая риски и преимущества предложения Дамблдора.

— ...Конкретные предложения? — прозвучал наконец сдавленный, но лишенный прежней ярости голос Снейпа. — С четкими гарантиями и ограничениями. Никаких порывов «во имя справедливости». Только расчет.

— Детали обсудим, — ответил Дамблдор, и в его голосе вернулась тень обычной мягкости, но теперь она была обременена тяжестью договора. — Сейчас же… убедись, что твой «ценный ингредиент» усвоил сегодняшний урок. И что он готов к… более сложным реакциям в будущем.

Гарри отодвинулся от стены. Дрожь в коленях сменилась странной, ледяной ясностью. Он услышал слишком много. Правду о предательстве. О том, что он — "фактор". "Ценный ингредиент". "Сила, которой нельзя позволить пропасть или обратиться против них". Снейп не защищал его из-за старой из доброты. Он видел в нем инструмент. Опасный, но полезный. И Дамблдор... Дамблдор предлагал не любовь, а стратегию. Защиту не из жалости, а из признания его "ценности" и опасности его положения.

Он тихо прокрался в свою комнату, закрыл дверь. Не прислонился к ней. Просто стоял посредине. Тяжелая мантия "Брошенного Сына" сгорела в горниле сегодняшних откровений. Ей на смену пришла другая, холодная и тяжелая: "Гарри Поттер. Орудие. Фактор. Проблема, требующая контроля". Его "союзники" не были рыцарями. Они были стратегами. Один хотел его выковать в оружие и спрятать в тени до часа "Х". Другой — осторожно вывести на свет, чтобы лучше контролировать и использовать в своей великой игре. Доверия не было. Были взаимные обязательства, расчет и осознание взаимной выгоды (или угрозы).

Путь вперед был не из тьмы к свету, а через минное поле чужих планов и его собственного, необузданного потенциала. И первым шагом на этом пути было не доверие, а безупречное следование инструкциям Снейпа. Чтобы стать настолько ценным и контролируемым оружием, чтобы ни один стратег не смог позволить себе его сломать. Он подошел к узкому окну, вглядываясь в серые камни Хогвартса. Где-то там, за этими стенами, жили его родители и брат. Где-то там бродили тени прошлого. А он стоял здесь, в подземелье, между двух волшебников, решивших, что его судьба — их шахматная доска. Гарри сжал кулаки. Он научится играть в эту игру. Он научится управлять своей "ценностью" и своей "опасностью". Чтобы однажды перестать быть пешкой. Не брошенным сыном. Не отражением тьмы. Не ценным ингредиентом. А силой, которую он сам направит. Первый урок контроля сегодня в лаборатории был только началом. Самый важный урок — контроль над собственной судьбой — был еще впереди. И он выучит его. Любой ценой.