Рецепты доктора Моро (джен)

В деревню, к тётке,

В глушь, в Надор!

Девиз вассалов Повелителей скал

Перевод А.С. Грибоедова.

В Надор! В Надор! Через четыре дня всяческих ухищрений на гальтарских развалинах даже упертый Енниоль понял, что с современными эориями каши не сварить и шар судьбы ни ими, ни об них не затормозить. Ну не умеют они колдовать! Хоть смейся, хоть плачь. Чего собравшиеся и делали. Енниоль едва не рыдал после очередной неудачи, Аристид же лишь довольно ухмылялся. Не иначе как видел в неудаче демонических ритуалов божий промысел.

Параллельно все заинтересованные лица (все, кому не лень) вечера напролет обсуждали "единую теорию поля". В смысле, пытались найти единое объяснение бесславного конца Изначальных тварей, зелёного тумана Олларии и бегства крыс Агариса. Моро ещё бы добавил сюда пегую лошадь, но ее, как и возомнивших себя крысами сумасшедших, сочли частным случаем.

Главными генераторами идей оказались герцог Алва, магнус Аристид и, ко всеобщему удивлению, адмирал Кальдмеер, который всякий раз, когда мозговой штурм захлёбывался, выдавал цитату из Эсператии, которая помогала взглянуть на проблему под иным углом. В результате поглазеть на то, как их адмирал на равных общается с целым магнусом из самого Агариса, собирались все дриксенские матросики. Поначалу Енниоль этих посиделок избегал, сказываясь больным, но постепенно втянулся и он. Ибо если первоначальный план не принес желанных плодов, надо придумывать другой. Приходил не один, а с шестнадцатью уважаемыми мужами общины, чьи чада и домочадцы толпились чуть поодаль. В общем, дискуссии оказались по-настоящему публичными.

Моро к ним, конечно, прислушивался, но не более того. Предпочитал гулять в районе палаток среди талигского молодняка. Впрочем, там все мирно. Альдо с тремя переломами возлежит в постели. Окделл мечется между ним и своим вновь обретенным эром. Алва не возражает, Альдо скрипит зубами, но поделать ничего не может. Два агарисских приятеля принца у своего шефа практически не появляются, к новому окружению притираются. Талигцы к ним особо не цепляются, в компании с дриксенским офицерами занимают себя всяческими, преимущественно безобидными забавами: охотятся на зайцев да лазают по развалинам.

На третий день такого времяпрепровождения Енниоль окончательно отчаялся достучаться до небес, но тут магнус Аристид предложил ему вариант лучше. Не то чтобы заглянуть в преисподнюю, но где-то близко.

Суть идеи во избежание кривотолков эсператист излагал публично. А суть оказалась следующей. Некие темные эманации, в просторечии именуемые грехами, копятся внутри земной тверди, не исключено — прямо в закатных чертогах Леворукого. И ладно бы просто копятся. Но на рубеже старого и нового круга у этой тьмы появляется шанс вырваться в мир, сея хаос и разрушение. Будут ли это подземные твари, или отравленные ядом греха люди все сделают сами — не столь важно. Куда важнее предотвратить большую беду. Как это сделать? Для начала — найти наиболее вероятную точку прорыва и вскрыть гнойник.

Тут Моро навострил уши. Образ зелёной дряни как вызревающего карбункула показался очень верным. Тогда крупные города Кэртианы — множество его головок разной степени созревания. Только вот по поводу вскрытия гнойника есть большие сомнения. Прорыв зелени в мир людей — это не освобождение организма от гноя, а чистой воды сепсис. Только как спускать ментальный гной в космос или преисподнюю — пойди, разберись. Как и в том, что можно считать антибактериальным средством против зелени.

Впрочем, люди опасность "сепсиса" тоже понимали. Поэтому, несмотря на явное наличие гнойников в лишившимся крыс Агарисе и позеленевшей Олларии, бригада самоназначенных лекарей предпочла поискать место гнилое, но максимально безлюдное. Нашли. В Надоре — родовом гнезде Окделла.

— Молодой герцог Окделл дважды почти нарушил клятву крови. Такое не могло не отразиться на гнезде Повелителей скал, — подытожил магнус Ордена Славы.

— Что значит "почти нарушил"? — возмутился фок Фельсенбург. — Звучит как "немножко беременна".

— Он предал своего эра, но поднял руку не на него, а на его коня. Он предал своего короля, но связался не с реальным узурпатором, а с клоуном Сэц-Приддом. Он дважды клятвопреступник, но столь нелепый, что сам рок пребывает в недоумении от его действий. В этом наш шанс успеть.

— Успеть что? — уточнил Валентин.

— Спасти Надор от заслуженной гибели и нейтрализовать зелень.

— То есть Надор не сегодня завтра не сквозь землю провалится — так сгорит, не сгорит — так от чумы загнётся, и поэтому мы едем прямо туда?

Это уже Арно.

— Именно так мы и поступим, — жизнерадостно кивнул ему Алва.

— Здорово!

В общем, идею приняли в качестве рабочей, по-наполеоновски: сперва ввяжемся, а там — куда кривая вывезет. В сложившихся обстоятельствах — нормальный план, в принципе. Короче, ещё день на сборы и приготовления, и в путь.

Ехать решили через Олларию, дабы доложить его величеству о случившемся, сдать дриксенцев их послу, а гоганов... С гоганами пока неясно. В Агарис они возвращаться отказались, категорически наплевав на оставленные дома и лавки. Енниоль жизнерадостно разглагольствовал о преимуществах северного климата и горного воздуха над духотой и ветрами приморского юга. Моро возмущённо фыркал, но в суть гоганской хитрости проникнуть не мог. Может, это и не хитрость вовсе, а страх? Люди в дискуссии с Енниолем не вступали. Мол, не наше дело, живите, где хотите, коли хозяин Надора герцог Окделл не возражает.

Герцог действительно не возражал. Не до этого ему было.

— Что я матушке скажу?

— Забавно. Хотя сообщать об угрозе сквозь землю провалиться, пожалуй, не стоит, — не с первого раза, но откликнулся-таки на горестные вздохи оруженосца Алва. — А давайте скажем, что приехали на помолвку? Вы же не возражаете, чтобы ваша сестра.... У вас же есть сестра подходящего возраста? Так вот, чтобы ваша сестра связала свою судьбу, да хотя бы с господином Альдо. Как вам идея, Дикон?

— Вы... Вы это серьезно, эр Рокэ?! — буквально подпрыгнул в седле Окделл.

— Почему нет, если ваша матушка и сами молодые люди окажутся не против?

— Я непременно поговорю с Альдо! Он согласится! Айрис — такая чудесная девушка!

Несмотря на нездоровый энтузиазм, отъезжать от Монсеньора Окделл не торопился. Он вообще старательно жмется поближе к Алве. Формально все верно, обязанности оруженосца с парня никто не снимал. Но Моро уверен: кабан просто своих бывших однокашников побаивается. Впрочем, Моро это вполне устраивает. Идти рядом с Соной приятно.

Воспользовавшись привалом, Моро сорвал с придорожного куста молодой побег — сочный и с цветочками. Сона благосклонно приняла подношение, в момент передачи трепетно коснувшись губами его губ. Пока дар с аппетитом пережёвывался, Кан внимательно наблюдал за процессом. В его голове мысли о новом способе ухаживания вызвали просто тектонический сдвиг мозга. Беломордый Бьянко мыслями не заморачивался. Этот последнее время просто и тупо копирует модернистские замашки Моро. Но мориск готов поставить подкову на кон за то, что первым новшество успешно опробует мышастый Придд.

Так за повседневными делами да разговорами до Олларии и добрались.

Там уже были в курсе их чудесного спасения, ибо гонец помчался в столицу, стоило им добраться до первого населенного пункта в Эпинэ.

Закатные твари! Да их с войны так не встречали, как сейчас! Сюда же не просто весь город высыпал. На балконе лично его преосвященство Сильвестр ручкой машет. А рядом с ним кто? Уж не добрый ли наш король Фердинанд? Да не один, а с маленьким наследником Карлом на руках. Ой, божечки, что это делается?!

При таком раскладе о том, чтобы поехать домой, речи просто не шло. Только королевские конюшни. Без вариантов.

В них Моро простоял все три дня до отъезда в Надор. Там же выяснил причины столь высокого накала народной и монаршей любви к прибывшим из Гальтары. Официальная версия заключалась в том, что дерзнувшие нарушить планы Леворукого члены экспедиции были атакованы Закатным тварями и доставлены прямо в гальтарское логово демонов. Конечно, будь в составе отряда не эсператистский, а олларианский епископ, такого непотребства не случилось бы. Но и эсператисты вели себя достойно и имя Создателя и слуг его не посрамили. А совсем даже и наоборот. В битве с людьми Повелитель кошек оказался посрамлен, что позволило отряду Первого маршала Талига покинуть западню самому и увести оттуда прочих угодивших в беду людей. Мало того, удалось выведать планы врага рода человеческого. И теперь мать-церковь с истиннославными государями готовят этим козням отпор. Вот так вот, не много не мало. Только тс-с-с! Это тайна!

Три дня в чужом стойле для Моро и отнюдь не пиров для его Человека, и они снова собираются в путь. Вновь утро и вновь проводы. Только теперь секретностью миссии прониклись все, включая рыночного менялу, торговок рыбой и зеленью. Отчего в городе только и разговоров о том, что герцог Алва досрочно освободил герцога Окделла от обязанностей оруженосца, дабы юный правитель Надора мог немедленно заняться делами своих земель. Ибо именно они выделены его величеством Фердинандом для проживания покусанного Закатным тварями и ими же головой о камень ушибленного принца Альдо. Почему счастье это свалилось не Приддам, а Окделлам? Тут все ясно. Причин целая куча, на любой вкус. Торговки рыбой особо выделяли предстоящую свадьбу принца с дочерью старого герцога Эгмонта. Детали романтической любви по переписке выдавили восторженную слезу даже у самых горластых завсегдатаев рыбного ряда. В овощном же ряду видели главную причину королевского выбора в том, что добрый Фердинанд хочет помочь находящемуся в упадке без хозяйской руки краю, сделав его официальным местом жительства принца Альдо, который, конечно, не совсем принц, но его величество пожаловали его титулом принца-консорта Раканского. И только всезнающий меняла хитро улыбался, подкручивая ус.

— Принц — не принц, бабушка надвое сказала. А коли из Агариса попы и крысы побежали, а в Эпинэ Леворукий обосновался, то экономический центр королевства надо переносить на север. Ибо мало ли что.

Состав почти свадебного поезда существенно отличался от недавней экспедиции. Прежде всего Сильвестр сплавил-таки тессория Манрика из столицы. Официально — для обустройства принца-консорта. Но на деле имелся план куда грандиознее: сделать край прибыльным и способным достойно прокормить не только своего герцога, но и находящегося у него в гостях Ракана.

— Говорят, в старые времена, когда шад хотел наказать какое-нибудь селение, он ставил туда на постой боевого слона, — разглядывал карету тессория неугомонный Арно.

—Это было бы верно, кабы его величество в Надор одного Альдо сослал, в смысле, в гости отправил. А он ещё и специалиста по прокорму "агарисского слоника" аж до зимнего излома направил. И гоганы за Манриком как приклеенные увязались, — возразила сыну высунувшаяся из кареты и подслеповато щурящаяся на солнце графиня Савиньяк.

А как же! Свататься ж едут. А потом и на свадьбу останутся, чтоб два раза не вставать. Арлетта Савиньяк в статусе фрейлины крайне авторитетной у Людей Чести ныне покойной королевы-матери Алисы. И два кардинала: эсператист Левий и олларианец Бонифаций, чтобы предстоящее бракосочетание оказалось безупречным с точки зрения обеих конфессий. Реально же это троица образовала кружок книголюбов, охотящихся на гоганскую Кубьерту. Кроме того, помимо Валентина Придда, столицу покинул и Придд Вальтер. Формально — потенциальный посаженный отец Сэц-Придда. Реально будет присматривать за тем, чтобы экономическая активность Манрика не переросла в откровенный грабёж и не обернулась беспорядками. Зачем с ними увязался молодой фок Фельсенбург, Моро не понял. Видимо, в статусе официального дриксенского шпиона.

Короче, даже коню понятно, что задача перед этой крайне разношёрстный компанией стоит трёхслойная. Слой первый: пристроить Альдо — скромненько, но с достоинством. Раканом он остался, но не по праву крови, а решением доброго короля Фердинанда. Держать его сподручнее на территории Талига, но подальше от столицы. Тут возникает второй слой: хозяйственная реанимация "гостевых" земель Ракана. Так, чтоб и принца прокормить, и казну пополнить, и голодных бунтов избежать, и неуемную энергию и амбиции тессория в мирное русло направить. А вот чтобы титанические усилия Манрика не пошли прахом, есть третий слой, о котором вслух почти не говорят. Но в вероятность того, что без магических усилий реформы Надору будут уже не нужны, верят все. Даже Манрик. Хотя он громогласно объявил себя материалистом, верящим исключительно в закон прибавочной стоимости и невидимую руку рынка. И ни олларианцы, ни эсператисты ему не указ. Ну прям Джордано Бруно местного разлива! В том смысле, что итальянский вольнодумец был едва ли не единственным, кто ухитрился разругаться вдрызг с католиками, кальвинистами и лютеранами одновременно.

Ехали быстро, без задержек. Хотя в иных городках местные власти в сговоре с купечеством норовили закатить пир для дорогих гостей недели на две. Но Алва всех обломал: дело — прежде всего. Им помолвку заключать и ещё свадьбу играть, а такие дела не позже Осеннего излома делаются. И вообще, его величество Фердинанд их к Излому зимнему назад ждёт. Так что ни о каких промежуточных гулянках не может быть и речи.

Впрочем, набранная скорость движения никак не мешает принцу Альдо находить спиртное и употреблять найденное по назначению: внутрь. Поначалу этому никто не возражал, благо в собутыльниках Ракан не нуждался. Но до Надора осталось неполных три дня пути, а вид жених имеет откровенно нетоварный.

— Ричард, вы бы развлекли как-нибудь потенциального зятя. Вытащили бы из кареты, покатались бы верхом, — первым не выдержал Монсеньор.

"О вреде пьянства побеседовали бы", — мысленно съязвил Моро. У него от воспоминаний о шнееталевском роме до сих пор фантомные рвотные позывы (1). Да и в способность заливающего вином собственные рухнувшие амбиции принца взять себя в руки верилось с трудом. Но пусть Окделл пробует.

Тут на помощь юному герцогу пришел впервые пересевший из кареты в седло, стоило лишь пересечь границу Надора, Манрик.

— Герцог Окделл не желает показать нам с принцем свои владения? — жизнерадостно интересуется восседающий на таком же золотисто-рыжем, как и он сам, коне основательно-тяжеловозной наружности тессорий.

Тон при этом такой, что возражать ни герцог, ни принц не рискнули. Всё-таки зря Манрика считают дрянным политиком. С ролью наёмного стряпчего-управляющего, которого юный, но могущественный Повелитель скал пригласил для наилучшей организации дел в гостевой резиденции принца Альдо, он справлялся весьма оригинально. Старшинство двух сопляков он вроде бы и признавал, только слушались этого "навозника" наши Люди Чести просто как Бандерлоги удава. Нет, гипнозом Манрик не баловался. Бедняжку Дикона он банально запугал.

Как? Элементарно. На одной из первых полевых ночёвок, пока слуги натягивали шатры и готовили ужин, тессорий на спор с Первым маршалом научил Моро играть в местный аналог крестиков-ноликов. Манрик палочкой расчерчивал квадрат на песке, сам рисовал крестики, а Моро ставил копыто, оставляя отпечаток почти нолика. Начали с классического поля три на три. Очень быстро перешли на более сложный вариант девять на девять, напоминающий китайскую игру го. Это было уже интересно. Рубились тессорий с конем азартно и на равных. И когда Манрик победил, а Моро его за это не загрыз и не затоптал, это повергло Окделла в глубокий шок. Для него Моро — исчадие Заката. Значит, тот, кто встал с ним на равных, как минимум такой же.

В общем, что герцог Окделл думал об идее Манрика осмотреть владения, осталось неизвестным, но возражать Ричард не стал. Мало того, и Альдо прогуляться уговорил. С Манриком увязалась и взятая с собой в путешествие внучка Иоланта — невысокая, ладная девушка, такая же рыжая, как и дед. Герцогов Алва и Эпинэ никто не звал, но им наскучило тащиться по дороге, и они свернули следом. На некотором расстоянии, чтобы их не сочли назойливыми. Но чуткому уху Моро все хорошо слышно.

— Поле. Вот, — лаконично сообщил Окделл, стоило им преодолеть придорожные кусты и вырулить на слегка заболоченное пространство, на котором конь тессория почти сразу едва не споткнулся, угодив ногой в кротовую пору.

— Уверены? — скривился Манрик.

— Здесь что-то посеяно, — неуверенно покрутил головой хозяин Надора.

Что-то безусловно посеяно было: не так, чтобы слишком часто, но колосья торчали.

— Что именно? — скучным голосом уточнил тессорий.

— Хлеб?

— Не поспоришь, — хмыкнул Манрик.

— Ага! Сразу булками и калачами! — не выдержала внучка. — Это ж кто додумался здесь ячмень сеять?! Хорошо, не пшеницу!

Правильнее всего сеять овёс. Но когда под копытами вода чавкает, Моро склонялся бы к рису.

— Эй, любезный! Пойди-ка сюда и расскажи, что у тебя здесь! — заорал явно не имеющий своего мнения Окделл, завидев неподалеку некоего оборванца.

Хотя сам обернувшийся на зов селянин оборванцем себя считал едва ли. Добротные деревянные башмаки почти новые, а нечто, по мнению Моро, именуемое картузом, весьма поношено (не иначе, от отца, а то и от деда досталось), но чисто и аккуратно. Так что парень имел все признаки местного кулака-мироеда. Мало того, ещё и с административным ресурсом. Ибо представился он старостой ближайшей деревни.

Иоланта оказалась права. На поле рос, хотя вернее сказать — чах, ячмень. Почему не лен, или на худой конец рожь, и почему бы местным водоотводную канаву вдоль поля не выкопать? Вместо ответа по существу староста только кланялся, глупо моргал да ссылался на волю Повелителей скал.

— Как можно? Надор не должен надеяться на подачки южан. Мы всегда предпочитали есть свой хлеб. Так говорит госпожа герцогиня.

Только присутствие горячо любимой внучки удержало Леопольда Манрика от матерного комментария. Сама же Иоланта ржала в голос, без ложной скромности и почти без акцента. При этом, в отличие от злобно пыхтящего и багровеющего деда, охотно давала комментарии не только едкие, но и со знанием дела — в смысле организации сельхозпроизводства.

— Ну ладно, в успешный для Талига год вы по причине скудоумия и рукозадости уклонитесь от уплаты подати в казну. Счастье-то в чем? — коварно моргнула ресничками девица, изобразив святую наивность.

— Повышенный налог с мятежных земель разоряет наших крестьян, — надулся аки индюк Окделл.

— Да какая разница, какую подать не заплатить? Я не о том. Обычно вы исхитрялись завозить зерно, шантажируя угрозой голодного бунта не казну, так соседей. Тут образ лютых мятежников оказался весьма кстати.

— Мы всегда жили скромно, но достойно.

— Достойно — значит, по средствам? Тогда по средствам вы прожили лишь последнюю зиму, потому что после войны в Варасте лишнего зерна для вас не оказалось ни у кого. Интересно, сколько ваших подданных не пережили эту зиму, герцог Окделл?

— Я не...

— Ах, да. Вас не было дома.

Иоланта пришпорила коня и поскакала на другую сторону дороги глядеть на стога уже сейчас выглядевшего гниловатым сена. Альдо Ракан понёсся за ней. Балбес от скуки принялся строить глазки единственной девушке, напрочь забыв о собственном статусе жениха. Ричард задумался. Кажется, прислушайся повнимательней, и услышишь, как мысли в башке Повелителя скал словно мельничные жернова ворочаются. С некоторым опозданием он крикнул вслед юной Манрик.

— И чем бы Надору помог этот твой лен?

Только умчавшаяся в туманную даль болотистых лугов девушка его не услышала. Зато услышал ее дед.

— Просто лен помог бы едва ли. А вот сортовой тонковолокнистый, да кабы рядом ткацкую мануфактуру-другую поставить, да с красильнями... За таким товаром и багряноземельцы приехать не побрезгуют. Тут тебе и хлеб, и масло, и икра кэналлийская (баклажанная).

Леопольд Манрик и увязавшийся следом любознательный Окделл двинули на край поля к деревенским постройкам. Прочие же вернулись на дорогу, которую лихо пересекла пара Иоланта-Альдо.

Впрочем, девушка на ухажёра внимание не обращала. Совсем.

— Похоже, наш Леопольд натаскивал внучку в королевы. На случай долгожданной невосполнимой утраты и вдовства его величества, — задумчиво проводил девушку взглядом Эпинэ.

— Или просто умной и непоседливой девчушке интересно вникать в то, чем занимается любимый дедушка, — пожал плечами Алва. — Да и какая теперь разница? Хотя невеста просто загляденье. С такой женой никакого управляющего не надо.

Так и ехали, неспешно разговаривая о том, на что падал случайный взгляд. Проехали убогую деревеньку. За ее околицей основную колонну догнал тессорий Манрик с компанией. Экскурсию для герцога Окделла по его, Окделла, землям он ещё не закончил.

— Таким образом, если решить проблему кормов на зиму, то молочное животноводство станет весьма прибыльным. Бренд "Надорское масло" может прогреметь на все Золотые земли.

— А ещё свинок можно разводить... — мечтательно поддакнул тоже осмотревший деревеньку и теперь вертящийся возле тессория Енниоль. — Здешние тощие совсем, как степные лисицы. Не чета тем, что были в Агарисе.

— Дело не в породе, а в корме. Здешние по полгода жрут исключительно коровий навоз. Тут не до сала, копыта б не отбросить. Хотя над закупками породистого скота, в том числе и черных агарисских свиней, думать надо. Займитесь этим.

— О-о-о, пусть медноволосый сын бухгалтерской мудрости не беспокоится. Правнуки Кабиоха знают толк и в свинюшках, и в тканях, и в сальдо торгового баланса.

Скорость движения каравана резко упала. Теперь путешественники останавливались в каждой, даже самой крохотной деревеньке. Герцог Окделл (вернее, тессорий Манрик под прикрытием герцога Окделла) желал детально ознакомиться с состоянием дел. Прочие стреляли перепелов по окрестным лесам.

— Вам не интересно, Монсеньор? — скорее из вежливости, чем из желания припасть к источнику экономической мудрости, поинтересовался Герард.

— Нет.

— Но вы же правитель Кэналлоа.

— Да. И чтобы быть хорошим правителем, мне не надо вникать в особенности сортов винограда и пород овец. Достаточно быть хорошим соберано. Если этого нет, то самый гениальный тессорий не поможет.

Так и двигались со всеми остановками, пока к полудню третьего дня дорога не сделала ещё один поворот, чтобы прямиком побежать к воротам замка Надор. К воротам, у которых их уже встречали. Не так чтобы большой толпой, и не так чтобы сильно радостно. Во всяком случае, выражение лица высокой дамы в трауре можно назвать каким угодно, только не радушным.

— Матушка, — тихо выдохнул герцог Окделл.

Вдовствующая герцогиня Мирабелла Окделл, урожденная Карлион, выглядела решительно и отнюдь не дружелюбно.

Комментарий к Глава 16 Медный всадник

1. У лошадей нет рвотных позывов. У них желудок исключительно в одну сторону работает.