Ангел-хранитель для убийцы (гет)

Какаши Хатаке в жизни не приходилось столько говорить, никогда и ни при каких обстоятельствах. Даже Сакура во времена своего ученичества задавала меньше вопросов, чем ее нынешняя наставница. Мужчина никогда и представить не мог, сколько всего приходится держать в голове Хокаге, сколько знать и уметь. За прошедшие две недели он думал, что утонет в этой мешанине из имен, названий и цифр, а Цунаде, казалось, прекрасно понимает, о чем он говорит, хотя сам он так до конца и не разобрался что к чему. Закончив свою речь, он посмотрел на Хокаге, ожидая дальнейших распоряжений.

Женщина была явно чем-то озабочена, небольшая морщинка, залегшая между ее бровей, свидетельствовала, что думы Хранительницы воли Огня явно не веселые. Заметив, что джонин замолчал, Цунаде посмотрела на него и задумчиво произнесла:

— Как ты думаешь, Какаши, архив Орочимару еще цел?

— Цунаде-сама? — переспросил явно не ожидающий подобного вопроса мужчина. — Что Вы имеете в виду, говоря об архиве Орочимару?

— Что ты думаешь по поводу прогулки в Деревню Звука? Насколько я помню, в прошлый раз ее посещал Ямато, — хитро улыбнувшись, ответила вопросом на вопрос Хокаге.

Судя по вытянувшемуся лицу Хатаке, женщина поняла, что подобной мысли в голове у ее бывшего заместителя отродясь не было, и то, что желания отправиться в подобное место у него не возникает.

— Цунаде-сама, — решился, наконец, задать интересующий его вопрос Какаши, — зачем Вам это? Я понимаю, что приказы не обсуждаются, но все же, что может понадобиться Конохе в тех катакомбах?

— Не деревне, Какаши, а лично мне, — произнесла Цунаде, выходя из-за стола.

Мужчина вновь оценил ее внешнее преображение, пробежавшись взглядом по ладной фигуре главы деревни. Цунаде заметила этот взгляд, но лишь усмехнулась, с грустью отмечая про себя, что Джирайя, будь он жив, снова бы стал ее звать замуж. А она, естественно, снова бы отказала. Это было их своеобразной традицией — по возвращении с очередной миссии Извращенный Санин каждый раз, восхищаясь ее красотой, предлагал ей выйти за него, а получив отказ, сводил все к шутке. Только после его смерти она поняла, что тот никогда не шутил по этому поводу, каждый раз надеясь на чудо, сватался к ней. Женщина потрясла головой, отбрасывая грустные воспоминания. Сейчас ей нужно сосредоточиться, собраться с мыслями.

— Знаешь, чем я занималась последнюю неделю? — просила она, садясь на столешницу лицом к джонину. — Я изучала всю доступную медицинскую литературу о лечении слепоты. Как ты понимаешь, это почти невыполнимая задача, тем более, что наш, так сказать, подопытный, носитель измененного генома. Никто не знает границ возможностей шарингана лучше Учиха, а их архивы были уничтожены еще пятнадцать лет назад, думаю, ты даже догадываешься кем. Так вот, я задумалась, кто мог интересоваться этим додзюцу помимо его носителей и …

— И?

— И вспомнила нашего Змеиного Санина, которого рисом не корми, дай какую-нибудь мутацию поразбирать. Я навела справки и узнала, что он какое-то время состоял в «Акацуки», а потом неожиданно их покинул, вскоре после прихода туда Итачи. Причем мой источник информации утверждает, что уходил он без руки. Я сделала вывод, что он стал обхаживать Учиху старшего, надеясь прибрать к рукам шаринган, а тот несколько грубо ему отказал. Потом все из-за того же шарингана он пригрел на груди и Саске. Зная Орочимару, с точностью могу сказать, что он долго и кропотливо изучал свойства этих глаз. Если мои расчеты верны, то думаю, есть небольшой шанс вернуть Итачи зрение.

Говоря это, Хокаге внимательно наблюдала за тем, как постепенно изменялось лицо Хатаке. По нему можно было прочитать неуверенность в правильности ее решения в отношении Учихи старшего. О чем джонин честно и заявил.

— Цунаде-сама, я не имею права этого говорить, но думаю, что не стоит давать ужу баночку с ядом. Итачи и слепой достаточно опасен, не стоит забывать, что он нукенин.

Благостное настроение с главы деревни спало мгновенно, уступая место горечи.

— Нет, Какаши. Он — не преступник, как это принято считать в Конохе. Он такая же жертва, как и его клан, жертва, которую хотел принести во славу деревни Данзо. Я считаю себя обязанной хоть как-то ему помочь. Это, как говорит твой ученик, — мой путь ниндзя , и я с него ни за что не сойду.

Свет в глазах женщины, который делал ее лицо по-настоящему юным и прекрасным померк, а легкая наивность уступила место трезвому расчету.

— Значит так, Какаши. Ты и Сай с завтрашнего дня отправляетесь в последнее убежище Орочимару и привезете мне весь его архив, все до последнего листочка. Где находится это убежище, узнаешь у Саске. Как найдете архив, отправляйте ко мне. Выступаете на рассвете. Вопросы есть?

— Нет, Цунаде-сама. Я могу идти? — спросил нахмурившийся джонин. Какаши был явно не по душе этот приказ, но спорить с начальством было не в его правилах.

— Да, конечно. Но сначала найди Саске. Он тоже завтра уходит на задание.

Сказав это, Цунаде отвернулась от подчиненного и стала рассматривать ночную панораму деревни. Родная Коноха отстраивалась от очередного потрясения, становясь все более нарядной и мирной и в то же время с каждой новой отстройкой, становясь все менее узнаваемой. Если подумать, то от той деревни, где она, Цунаде, провела свое детство, осталось всего пару жилых домов, резиденция Хокаге да городское кладбище. Даже гору Хокаге и ту заново отстраивали, восстанавливая по старым эскизам какого-то самоучки-любителя. Наверное, именно поэтому Четвертый больше похож на подравшуюся со скатом медузу, чем на Желтую Молнию Конохи, а Второй с Третьим как братья близнецы.

А внизу, там в одноэтажных домиках, живут шиноби и их семьи, пьют чай и едят, скажем, рамен, разговаривают друг с другом, шутят, строят планы на ближайшие выходные и любят друг друга. А она, сидит здесь в этом забытом всему Богами кабинете, и думает Орочимару знает о чем.

— Цунаде-сенсей! — вошедшая в кабинет Шизуне внесла поднос с двумя чашками чая и большой тарелкой данго. — А где Какаши-сан?

Девушка выглядела ничуть не запыхавшейся, хотя и несла поднос по винтовой лестнице четыре этажа, а до этого по всей видимости побывала на кухне, которая находилась в другом крыле здания. Посмотрев на нее Цунаде почувствовала, как чувство глубокой признательности и затаенной нежности разливается у нее в груди при виде Шизуне.

— Он уже ушел, милая, — откликнулась женщина. — Раз уж ты принесла чай, то давай выпьем его. Тем более, я хочу с тобой кое-чем поделиться.

С этими словами Хокаге извлекла из недр своего стола тарелочку с конфетами, неизвестно каким чудом оказавшуюся там. После чего Цунаде и ее воспитанница разместились за рабочим столом главы деревни и стали обсуждать самый насущный вопрос — а сохранились ли записи Орочимару?

* * *

Братья Учиха были временно расквартированы в казармах АНБУ, расположенных на окраине деревни. Это распоряжение сделала Хокаге сразу после похорон Аоши. А потом стало как-то неудобно беспокоить главу деревни по столь пустяковому вопросу, тем более и Саске, и Итачи были шиноби, истинные воины, а значит, скудность быта их не должна была смущать.

В соседней от молодых людей комнате жил Сай. На самом деле у него, как и большинства членов АНБУ, было жилье непосредственно в центре поселения, но он временно решил пожить с Учихами, дабы помочь им освоиться на новом месте. За короткое время парню удалось сблизился насколько это возможно с Итачи, который, как ни странно, спокойно принял дружбу молодого шиноби. Для Сая это был также бесценный опыт дружбы, пусть и весьма своеобразный. У него в жизни было не так много людей, которых можно было бы назвать друзьями — названный брат Шин, Наруто, Сакура, и вот теперь бывший нукенин и самый талантливый АНБУ за всю историю организации. И вот сейчас он ожидал их возвращения, оставив дверь своей комнаты приоткрытой. Как только послышались легкие шаги, шиноби выглянул в коридор и увидел серьезные лица вернувшихся парней.

Сказать, что Учихи были расстроены — значит ничего не сказать. Сай сразу понял это, и дабы развеять напряженную обстановку, спросил, не хотят ли братья разделить с ним ужин. Молодые люди отказались от щедрого предложения АНБУ, после чего Сай ретировался в направлении кухни, откуда доносились весьма аппетитные запахи.

Впервые за этот день Учихам удалось остаться наедине. Саске, наконец, решился посмотреть на брата. Он испытывал чувство стыда и в то же время тоску из-за того, что придется оставить Итачи здесь. Хотя Сай и заверил Учиху младшего, что присмотрит за семпаем, все же он волновался.

— Нии-сан, — неуверенно протянул Саске, глядя на брата.

— Не волнуйся, Саске. Все будет хорошо. Я все-таки не беспомощный младенец, — чуть грустно улыбнулся Итачи. — Тем более, я остаюсь не один. Думаю, Сай-кун в случае чего не бросит меня на произвол судьбы. Тем более, я с завтрашнего дня приступаю к тренировкам.

Учиха младший не был удивлен тем, что Итачи ответил на его не озвученный вопрос. Тот всегда знал, о чем думает младший брат. Так повелось с беззаботного детства, и даже годы не изменили его, он все также успокаивал Саске и направлял его на путь истинный.

— И все же, Нии-сан…

— Все будет хорошо, Саске. Я не пропаду, а вот ты, если сейчас не ляжешь спать, завтра будешь засыпать на ходу.

Саске кивнул, соглашаясь с доводами брата, и стал раскладывать футоны, после чего братья уснули.

Посреди ночи раздался стук в дверь. Заспанный Саске, расположившийся у входа, с закрытыми глазами накинул юкату, пошел открывать дверь незваному гостю, который, по мнению жителей Листа, был хуже «Акацуки»

На пороге оказался сильно уставший Хатаке Какаши. По разнесчастному виду джонина Саске понял, что тот пришел поделиться не самыми приятными вестями. Чтобы не разбудить брата, молодой человек вышел в коридор и плотно прикрыл за собой дверь.

— Какаши-сенсей? Чем обязан? — поинтересовался Учиха младший.

— Доброй ночи, Саске-кун, — откликнулся Хатаке. — Я, как ты понял, по делу. Мне нужно знать, где находится архив Орочимару.

Саске удивленно вскинул бровь, недоумевая, зачем его бывшему учителю понадобились записи беглого Санина. Уж не собрался ли Какаши-сенсей заняться опытами над нерадивыми подчиненными? Но, судя по взгляду джонина, понял, что тот и сам не в восторге от этих поисков. Саске немного задумался. Не то, что бы он когда-либо интересовался экспериментами Орочимару и Кабуто, и о существовании архива ничего не слышал. Однако, возможно, предположил Учиха младший, записи сохранились в лабораториях, где Змеиный Санин проводил опыты над несчастными, имевшими глупость угодить в его лапы.

Какаши не был в восторге от перспективы лезть под землю, ведь именно там, в большинстве своем, любил строить убежища Орочимару, так же его не радовала удаленность этих лабораторий друг от друга, однако делать нечего. Джонин поблагодарил своего бывшего ученика, поинтересовавшись напоследок:

— Ты уже решил, с кем оставишь брата?

-Да, — ответил Саске, — Сай пообещал пронаблюдать за ним.

— Спешу тебя расстроить: мы с Саем уходим завтра на рассвете на задание. Поэтому тебе надо найти того, кто согласится с ним остаться. Советую обратиться к Сакуре. Насколько я знаю, она сейчас на дежурстве в главном госпитале и, что немаловажно, она хорошо относится к Итачи. Что ж, — джонин устало потер лицо руками, — ты думай, а я пока зайду к Саю. Спокойной ночи, Саске-кун.

С этими словами мужчина постучался в соседнюю дверь, откуда спустя минуту выскочил Сай и слегка осоловевшими глазами посмотрел на учителя. Получив указания на свой счет, парень кивнул, показывая, что понял, после чего джонин покинул общежитие.

Сай перевел взгляд на стоящего в коридоре Учиху. Тот выглядел достаточно подавленно и даже не пытался этого скрыть.

— Саске-сан, — обратился к нему шиноби, — извини, что так вышло.

— Ничего страшного, Сай. Я все понимаю, — ответил парень. — Спокойной ночи.

После чего, он вернулся в их с братом комнату. «Непонятно почему весь этот шум не разбудил Итачи, — думал Саске, одевая свою повседневную одежду, — но так даже лучше». Через пару минут он уже шел по ночной Конохе в сторону госпиталя, очень надеясь, что там ему не откажут.

На его счастье, Какаши-сенсей не ошибся, и Сакура действительно сегодня была на ночном дежурстве. Именно так сказала ему, кокетливо улыбаясь, молоденькая медсестричка. Она активно стреляла глазками в посетителя, явно не представляя, кто сейчас стоит перед ней. «Ну, оно даже и к лучшему» — пронеслось в шаринганистой голове. Благодаря объяснениям той же медсестры, ему быстро удалось найти бывшую сокомандницу. Он застал девушку в дежурке, где она делала выписки из какой-то научной статьи. Услышав чьи-то шаги, Сакура встрепенулась и, тут же захлопнув журнал, повернулась лицом вошедшему. «Судя по всему, мой приход стал для нее большим сюрпризом» — отметил про себя Саске, осматривая бедно обставленное помещение — письменный стол, стул, стеллаж, с кучей колбочек и сиротливо пристроившаяся в углу кушетка.

— Что случилось, Саске? — недоуменно поинтересовалась ученица Цунаде.

— Сакура, как ты относишься к Итачи? — в лоб спросил Учиха младший.

Девушка покраснела, вспомнив о красавце-нукенине, о его голосе, руках и безмолвной грусти, затаившейся где-то в глубине слепых глаз.

— Хорошо, — правильно истолковал ее молчание Саске. — В таком случае я думаю, проблем не будет.

— То есть не будет проблем? О чем ты сейчас говоришь? — недовольно поинтересовалась девушка, чувствуя какой-то подвох в словах Учихи.

— Видишь ли, Сакура, — вздохнув, произнес парень, — я ухожу на задание, и одновременно со мной уходят Какаши-сенсей и Сай. Итачи остается один, и я хотел бы спросить, не присмотришь ли ты за ним?

Сакура молча взирала на Учиху, не зная, что и сказать.

— Я не знаю, когда вернусь — через день, неделю, месяц, — и не хочу оставлять Итачи одного. Он, конечно, очень самостоятельный и все может сам, но я волнуюсь за него. Так как? Ты согласна?

— Да, Саске. Я буду заботиться о твоем брате столько, сколько потребуется. Можешь не волноваться — он ни в чем не будет знать нужды.

— Спасибо, Сакура, я тебе очень признателен, — сердечно поблагодарил девушку Саске. — Кстати, сколько сейчас времени?

Сакура бросила взгляд на маленькие часики, стоявшие на столе.

— Полчетвертого. Если хочешь, можешь заночевать в палате, — предложила медик, глядя на спавшего этой ночью едва ли больше трех часов Учиху.

Тот с благодарностью принял ее гостеприимство и завалился на кушетку в дежурной комнате, не утруждая себя даже раздеться. Сакура, тихонько хмыкнув, укрыла «мстителя» одеялом, после чего вернулась к прерванном занятию. До конца дежурства осталось еще два часа.