Ангел-хранитель для убийцы (гет)

Итачи впервые увидел ее в лесу. Он возвращался с тренировки, когда услышал странные звуки похожие на всхлипы. Не зная, что и думать, молодой капитан АНБУ пошел на звук. Выйдя на поляну он, наконец, увидел необычную картину. Маленькая испуганная розоволосая девочка сидела под большим раскидистым дубом и горько плакала. Подол синего платьишка и белые носочки были измазаны в грязи. Рядом с ней лежала такая же грязная тряпичная кукла.

Девочка отчаянно терла глазки маленькими кулачками, размазывая по лицу слезы. И удивило паренька не то, что он обнаружил плачущего ребенка, а то, что плакала та девочка, что обычно смеялась рядом с другими детьми. Покопавшись немного в памяти, он вспомнил, что неоднократно видел малышку играющей с его младшим братом Саске и его однолетками. Итачи подошел к дереву, надеясь, что его заметят. Девочка хоть и не посмотрела на него, но плакать стала заметно тише.

Тогда он просто сел рядом с ней. Через какое-то время девочка стала поглядывать на бесцеремонного нарушителя ее уединения. Мальчик, постарше ее, но не настолько, чтобы обращаться к нему на «Вы», был одет в темно-синюю кофту с характерным «учиховским» воротником и серые спортивные брюки. У него были черные волосы и такие же черные и пронзительные глаза с небольшими морщинками под ними. Догадаться, кто сидел рядом с ней, Сакуре было не сложно. Это мог быть только один человек — старший брат Саске Учиха, Итачи, самый талантливый выпускник Академии и нынешний капитан АНБУ.

"Что же он здесь делает?" — пронеслось в голове у девочки.

— Что случилось? Ты чего плачешь? — наконец спросил Итачи, устав ждать хоть какой-нибудь реакции.

Малышка грустно шмыгнула носом и отвела взгляд. Парень же тяжело вздохнул.

— Как тебя зовут? — снова попробовал разговорить девочку брюнет.

— Сакура, — тихо произнесла она, уткнувшись лбом в колени.

Итачи, не зная, как успокоить девочку, просто положил ей руку на плечо, чем заслужил донельзя удивленный взгляд огромных зеленых глаз.

— Тебя ребята обидели, да? — спросил парень.

Ответом ему был кивок. Итачи поднял с земли валявшуюся рядом с девочкой куклу и, бережно отряхнув ее, отдал владелице.

— Они… они меня большелобой называют, — всхлипнула Сакура.

— У тебя нормальный лоб, — ответил Итачи, глядя ей прямо в глаза. — Нормальный лоб для умного человека. Ты ведь умная?

— Умная, — согласилась девочка, внимательно глядя на собеседника.

— Ну вот, а они этого не понимают, потому что маленькие, — улыбнулся брюнет и растрепал розовые волосы, восхищенно смотрящей на него, девочки.

— Правда? — только и смогла спросить она.

— Правда, — подтвердил Итачи, поднимаясь с земли и подавая девочке руку. — А теперь я предлагаю тебе сбегать умыться в том ручье, и мы пойдем домой.

Через пару минут они бодро шагали в сторону дома. Стоящие на воротах джонины, поздоровались с Учихой, удивленно разглядывая идущую с ним девочку. Уже в городе Итачи вспомнил, что не спросил у Сакуры ее фамилию. Узнав, что она — член клана Харуно, парень смог быстро доставить ее домой, передав взволнованной маме и сердитому папе их возлюбленное чадо.

Его самого дома поджидал нагулявшийся вволю младший брат. Он сидел на крыльце, периодически поглядывая на калитку. Когда же Саске, наконец, увидел брата, то не кинулся тому в объятья, как это бывало обычно, а просто отвернулся. Удивленный таким поведением младшего брата, Итачи сел рядом с мальчиком и потрепал его по сердито встопорщенным волосам.

— Эй, Саске, ты чего такой хмурый? — поинтересовался Учиха-старший.

Саске продолжил сердито сопеть, не глядя на Итачи. Наконец он повернулся к брату.

— Почему, нии-сан, почему ты со мной не играешь, не тренируешься, а с ней, с этой большелобой, ты гулял по Конохе? — на одном дыхании выпалил мальчишка, пытаясь прогнать непролитые слезы.

Итачи усмехнулся про себя. Так он и думал, Саске просто приревновал его к этой девочке, Сакуре.

— Саске, я прошу тебя, не называй Сакуру большелобой. Ей это неприятно. Да и кто будет радоваться, когда его обзывают? Она очень умная девочка, и я хотел бы, чтобы вы дружили друг с другом, — произнес Итачи, глядя в глаза брату.

— Ты просишь? — не поверил мальчик.

— Да, — подтвердил Итачи. — Ты ведь знаешь, что я бываю очень занят по службе и не всегда могу уделять тебе время, а Сакура может стать тебе хорошим другом. Хорошо?

Саске немного сконфуженно посмотрел на старшего брата и нехотя кивнул. Итачи улыбнулся и, встав с крыльца, вошел в дом, где уже вкусно пахло ужином.

До конца дней клана «Учиха» оставался месяц.

Она услышала о нем снова, когда вместе с Какаши-сенсеем, Наруто и старейшиной Суны, Чиё, отправилась спасать Гаару. Сложно сказать, как именно она относилась к своему старому знакомому противнику. Конечно, любой житель Конохи знал имя Итачи Учиха — убийцы своего клана, но она помнила, как он был добр к ней. И в то же время Сакура не могла забыть, как этот человек испортил жизнь Саске, чьей единственной мечтой стало желание убить брата. Ненависть к Итачи затопила сердце младшего Учихи, не оставив ни одного положительного чувства. Сколько она знала Саске, тот только и думал о том, чтобы стать сильнее. Не важно, что для этого нужно предать всех и вся. Сила — этим все сказано. И ради этого Саске бросил деревню, бросил ее, Сакуру, любящую его всем сердцем, а так же Наруто, ценившего дружбу с ним и Какаши-сенсея, взявшего себе такую головную боль, как их команда. И вот сейчас она увидит его. Человека сломавшего жизнь команде №7.

На поляне им закрыл путь молодой парень, одетый в форменный плащ «Акацуки». Все такое же бледное изможденное лицо обрамляют пряди черных, как смоль, волос, но глаза теперь смотрят устало. Он выглядит достаточно расслабленно, даже стоя против четырех противников. Итачи с интересом рассматривает Наруто, но едва удостаивает взглядом остальных. Сакура не может не смотреть на него. «Как же он похож на Саске, или Саске на него, — думала девушка, — Такой же высокомерный носитель шарингана, черт бы его побрал!». Девушка слышит, как Наруто кричит на Учиху, желая поскорее заставить вступить в бой своего медлительного противника. Итачи с большой неохотой, наконец, извлекает руку из-под плаща. Как сквозь дымку слышится голос сенсея:

— Не смотрите ему в глаза! Это опасно!

Из более ранних рассказов Сакура уже знала, Итачи был силен во всех стилях боя. Будучи членом АНБУ он идеально владел кендзюцу и тайдзюцу, у него была прекрасная реакция и отличные рефлексы. А благодаря шарингану, Итачи по праву считался одним из лучших иллюзионистов.

— Будет все в порядке, если вы не будете смотреть ему в глаза, — инструктировал Какаши-сенсей.

— Но как тогда нам сражаться с ним? — в один голос спросили Наруто и Сакура.

— Сосредоточьтесь на его теле и ногах, — ответил учитель. — По ним вы сможете предугадать его атаки. И запомните, если попадётесь, его атаку так просто будет не развеять.

Коротко кивнув, ребята заняли свои места. Итачи тем временем просто стоял, наблюдая за своими противниками. Ему было поручено задержать этого непоседливого носителя Кьюби, на время ритуала запечатывания. Поэтому нукенин приготовился к долгой и изнурительной для его противников схватке.

— Браво, Какаши-сенсей, — ухмыльнулся Учиха. — Вам хватило одного Цукуёми, чтобы понять все это.

— Я понял не только это, — незамедлительно ответил мужчина. — После этой техники ты быстро выдыхаешься и отступаешь. Эта техника ведь очень опасна для твоих глаз, не так ли, Итачи?

— Великолепные выводы для одного единственного раза, — нахмурился нукенин.

— Итачи, — тихо спросил Хатаке, открывая свой глаз-шаринган, — насколько ухудшилось твое зрение?

Молодой человек удивленно посмотрел на Какаши и неприятно поморщился. О его резко ухудшающемся зрении было известно только его напарнику. И то, что об этом узнал его противник, было очень и очень плохо. Теперь придется тратить еще большее количество чакры для того, чтобы охватить гендзюцу всех присутствующих.

— Ну, все… — зарычал Наруто, но был остановлен спокойным голосом своего сенсея. — Он мой!

В мгновение ока, Какаши-сенсей задвинул юного джинчурики себе за спину.

— Ты меня прикрываешь, — добавил мужчина, плавно переходя в боевую стойку. — Хотел бы я сказать: «Он твой», но боюсь, с таким противником даже мне в одиночку не справиться, — сказал он уже более мягко.

Сакура, находившаяся все это время за спиной учителя, нахмурилась. Ей такой поворот абсолютно не нравился. Кто же такой этот Итачи, если даже Какаши-сенсей, один из сильнейших джонинов Конохи, боится, что может с ним не справиться?

Первое движение противника, Сакура пропустила. Она видела только, как Какаши-сенсей бросился контратаковать, как оказалось теневого клона Итачи, а Наруто уже летел на встречу, как он думал, Итачи настоящему. Рассенган встретился с очередным клоном хитрого Учихи. А потом Наруто внезапно остановился и с расширившимися от ужаса глазами, стал сам себя душить. Сакура и бабуля Чиё не сразу поняли что именно произошло, но хриплый голос парня, просящий влить в него чакру, быстро привел их в чувство. Через мгновение он был готов продолжить сражаться. Тем временем сенсей снова напал на Итачи, но был отброшен. А дальше последовала череда атак — Катон сменился Райкири, а Райкири — Рассенганом. Слабый пол в бою участия не принимал, скрываясь от разрушительных техник в тени деревьев.

Итачи был просто недосягаем. Лесная поляна, на которой происходило сражение, стала напоминать поверхность Луны — рытвины и запах гари были повсюду. Внезапно откуда-то стал появляться густой туман.

— Что это? — недоуменно спросила Сакура.- Очередное гендзюцу?

— Нет, — ответила бабуля Чиё, подползая поближе к девушке. — Это техника Какаши. Мы нападем, когда туман рассеется. Не теряй этого Учиху из виду.

— Хорошо! — откликнулась девушка.

Наплывающий со всех сторон туман вызвал у нукенина только легкую усмешку. Это ведь для простого гендзюцу туман мог стать помехой. Против шарингана техники такого рода смысла не имеют.

— Может мы прекратим эту глупую игру в прятки, Какаши-сан? — с издевкой поинтересовался Итачи.

— Ну, думаю, что да, — ответил создатель Чидори, выходя из плотного , как кисель, тумана.

За его ответом последовали три куная. Парень увернулся и послал в своего противника шар Катона. Миг — и Какаши-сенсей в прямом смысле этого слова провалился под землю, чтобы вынырнуть уже из-под ног Итачи. После чего началась рукопашная схватка, окончившаяся очень быстро. Теперь в плену иллюзий был сенсей. Внезапно мимо девушки промчался Наруто, удерживающий вместе с клоном двойной Рассенган, которым он и запустил в Учиху.

Отлетевший на некоторое расстояние Итачи, все же смог удержаться на ногах и оттирая кровь с уголков губ, и слабо улыбнуться. А затем он удивил всех — просто растворился в воздухе, оказавшись очередным клоном.

Миссия была выполнена — команда Какаши Хатаке задержана, а биджу извлечен из тела бывшего Кадзекаге. Итачи был доволен результатом. За прошедшие два года Наруто стал сильнее, хотя голову включает все так же редко. А со старым знакомым Какаши-саном всегда приятно встретиться вновь. Единственное, что немного насторожило старшего Учиху — присутствие на поле боя розоволосой девушки. Сакура, ты ли это?

После этой встречи на лесной поляне прошло немало времени. Пейн уже был повержен. Большинство членов «Акацуки» канули в небытие. В живых остались только Бумажный ангел Конан и старший Учиха. После боя с Саске Итачи едва выжил. Его организм, и без того истощенный непрерывным применением шарингана, чудом пережил сражение с использованием высших техник мангекьё шарингана.

Видимо, что-то эта битва перевернула в душе младшего брата. Весь путь от старого храма Учих до Конохи Саске пронес умирающего нукенина на руках. И вместе с ним явился пред грозными очами Пятой. Цунаде была поражена. У нее было, что сказать младшему Учихе, но увидев Итачи, она сочла за благо отложить воспитательные лекции на потом.

Что с ним делала целительница — никто не знал, но то, что он выжил, уже говорило само за себя. После долгих разбирательств, имущество клана было возвращено законным владельцам. Правда, часть зданий Цунаде конфисковала, в пользу потерявших жилье после нападения Пейна на Коноху. Хозяева были не против. Саске решил взять в свои руки дела клана, а Итачи был еще очень слаб. Он до сих пор с трудом перемещался по комнате. Цунаде смогла спасти жизнь старшему Учихе, но зрение его было безвозвратно утеряно.

Раз в два-три дня в особняк Учих приходил целитель, проверить здоровье Итачи. А раз в месяц младший Учиха должен был являться в Полицию. Официально братья Учиха были обычными жителями Конохи. Пока Итачи был прикован к постели, Цунаде-сама решила держать руку на пульсе в отношении представителей этого мятежного клана.

В один прекрасный день она решила вызвать к себе свою любимую и самую талантливую ученицу.

Девушка явилась перед своей начальницей буквально через пару минут после вызова. Она была одета в белую кофточку с коротким рукавом, синюю юбку и красную жилетку. Отросшие волосы Сакура завязывала в высокий хвост. Девушка выглядела весьма удивленной вызовом начальницы. Взгляд наивных зеленых глаз встретился с мудрыми наученными жизнью карими. Хокаге откинулась в кресле и внимательно посмотрела на свою ученицу. Умница, красавица, талантливая целительница. Сакура терялась в догадках о причине столь резкого вызова в разгар рабочего дня, а начальница все молчала, пытая неизвестностью. Заметив, что Хокаге надолго задумалась, девушка решила напомнить о себе легким покашливанием. Видимо этот незатейливый звук смог вернуть Пятую Хокаге на грешную землю.

— Сакура, — мягко произнесла женщина после долгого молчания. — Ты ведь знаешь о возвращении в нашу деревню двух нукенинов из клана Учиха?

Девушка осторожно кивнула. Еще бы ей было не знать об этом! Когда Саске принес умирающего брата, именно она помогала Цунаде вернуть его к жизни. Да еще и Наруто прожужжал ей все уши про возращение друга.

— Ты помнишь, в каком страшном состоянии был старший Учиха. Целитель, который его наблюдает, говорит, что он медленно, но верно идет на поправку. Я хотела бы, чтобы ты проконтролировала этот процесс. Все-таки он не только больной, но и еще бывший нукенин. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я?

— Да, Цунаде-сама, — откликнулась девушка.

— Хорошо. И еще, я попрошу тебя каждый день писать мне о том, что происходит в доме.

— Когда мне приступать?

— С завтрашнего дня ты вступаешь в должность личного врача, сиделки и ангела-хранителя Итачи Учиха, — ответила Пятая Хокаге.

— Я могу идти? — серьезно спросила Сакура.

— Да, можешь, — улыбнулась женщина. — И передай Шизуне, пусть принесет хотя бы чай, если сакэ прячет!

Когда Сакура ушла, Цунаде с какой-то особой грустью посмотрела вслед девушке. Она прекрасно осознавала, что отправляет ее в дом к любимому, но не любящему человеку. «Хотя, сейчас он кажется не таким бессердечным как раньше. Может быть, ей удастся растопить лед его сердца», — думала Пятая Хокаге.

Тем временем взволнованная девушка побежала домой собирать сумку с необходимыми лекарствами. Напевая себе под нос, Сакура решила взять с собой несколько медицинских трактатов, баночку с ранозаживляющей мазью, общеукрепляющий бальзам и несколько пачек бинтов. После этого Сакура открыла бельевой шкаф, откуда достала простое, но милое желтое платье, которое ей необычайно шло. И только после этого отправилась в особняк Учих.

Сакура никак не могла поверить, что теперь сможет находиться рядом с Саске на вполне законном основании, пусть даже в роли сиделки его брата. Девушка так давно не видела своего любимого бывшего напарника, что была готова наняться к нему даже уборщицей, только хотя бы иногда, ну хоть одним глазком, лицезреть точеный профиль нынешнего главы клана Учиха. И теперь на всех парах она летела на новое место назначения. Сакуре не составило труда найти дом Учих и сейчас, стоя на крыльце с тревожно бьющимся в груди сердцем, она думала, не совершает ли ошибку, ввязавшись в шпионские игры последней из Санинов. Дверь открыл немолодой мужчина и спокойным голосом поинтересовался, что нужно посетительнице.

— Меня зовут Сакура Харуно. Я целитель. Меня послали из больницы наблюдать, как продвигается лечение Итачи-сана, — ответила девушка, слегка поклонившись.

Мужчина отодвинулся, давая гостье зайти, после чего проводил ее в гостиную и попросил подождать.

— О Вас доложат Саске-сану, — произнес он и скрылся в глубинах дома.

Сакура была необычайно взволнована, но все же, решила взять себя в руки и села на диван. Саске появился через четверть часа. Он был одет в темно-синее кимоно расшитое серебряной нитью, волосы молодого человека находились все в том же художественном беспорядке, что и раньше. На этом сходство с тем мальчиком из детства заканчивалось. Перед Сакурой стоял взрослый мужчина, знающий, чем он располагает и чего хочет. При виде появившегося хозяина, девушка встала. Он молча прошел через всю комнату и сел в кресло напротив девушки.

— Присаживайтесь, — усмехнувшись произнес парень, видя явное замешательство гостьи. — Какими судьбами, Харуно-сан?

Девушка немедленно опустилась на диван, продолжая удивленно рассматривать Саске. «Почему он так говорит со мной?» — недоумевала целительница, но все же решила поддержать игру в любезность.

— Здравствуйте, Учиха-сан, — вежливо начала Сакура. — Меня направили к Вам из госпиталя, чтобы я могла проконтролировать процесс выздоровления Вашего брата.

Саске еле смог сдержать себя, чтобы не вылить на эту «целительницу» поток отборной брани. «Следить за братом моим пришла, значит, дура большелобая!» — в диком бешенстве думал брюнет, пронзая несчастную девушку яростным взглядом. Но каждого члена клана Учиха с детства учили прятать эмоции в себе, а Саске был прекрасным учеником, поэтому девушка не могла заметить ни единой эмоции промелькнувшей в душе хозяина дома.

— У нас уже есть целитель, — скучающим голосом произнес брюнет смотря мимо гостьи.

— Прекрасно понимаю Ваше удивление, — покорно ответила Сакура. — Мы с Цунаде-сама вместе проводили операцию Итачи-сану. Теперь Хокаге хочет, чтобы я наблюдала за изменениями в состоянии здоровья нашего пациента.

— Значит, госпожа Хокаге приказала…

— Да, она очень волнуется за Итачи-сана. Вы сами понимаете, он выжил чудом и нуждается в лучшем лечении.

— Я понимаю, — тихо произнес Саске. — Что ж, раз так, тогда пройдемте. Я покажу Вам брата.

Он плавно поднялся со своего места и покинул комнату, ни разу не обернувшись. Сакура также быстро, подхватив вещи, ринулась за хозяином дома.

* * *

В комнате Итачи было темно. Помещение освещала небольшая керосиновая лампа. В центре комнаты стояла небольшая кровать, на которой лежал больной. Если в их последнюю встречу Итачи выглядел умирающим, то сейчас перед девушкой лежал труп. И только неровно бьющаяся жилка на шее убеждала в обратном. Парень был жив, но при таком сильном истощении его смерть — это вопрос времени. Сакура с ужасом посмотрела на ничего не выражающее лицо Учихи младшего.

— Саске, — прошептала девушка, едва отойдя от шока. — Что с ним?

— Он не принимает никакой пищи со времени операции. Мы с целителем, что только не делали — все бесполезно!

Наконец он смог хоть с кем-то поделиться своим горем. Итачи был прооперирован, но умирал от голода прямо у него на руках. И ради этого он, Саске, тащил израненного брата несколько дней, чтобы он вот так просто умер здесь, в родовом особняке? Парня просто трясло от такой несправедливости. Он, один из самых богатых жителей Конохи, не может накормить одного единственного, но самого дорогого человека? От самобичевания его отвлек странный вопрос:

— У тебя есть лишняя простыня? А нет, уже не надо.

Посмотрев на вопрошавшую его Сакуру, парень обомлел — девушка с каким-то непонятным предметом примерялась к руке его брата. После чего принялась снова копаться в своей безразмерной сумке. На дорогом ковре в скором времени разместилось огромное количество банок, склянок и пузырьков всех размеров, а девушка тем временем просматривала что-то в книге, периодически бормоча что-то себе под нос. Наконец она оторвалась от чтения.

— Сейчас мы покормим твоего брата, — произнесла девушка, делая какие-то странные манипуляции с одной из баночек и непонятным предметом. После чего вколола Итачи какую-то жидкость прямо в сгиб руки. Саске никогда не видел такого способа кормления и был до крайности удивлен.

— Он точно поел? — осторожно спросил Учиха младший, с каким-то недоверием рассматривая брата и хлопочущую вокруг него девушку.

— Точно-точно, — улыбнулась Сакура. — Куда ж он денется. Ладно, Саске-сан, показывай мою комнату.

Несколько минут назад Саске Учиха думал, что сильнее его удивить невозможно. Как жестоко он ошибался! Неужели эта розоволосая выскочка будет с ним жить? Хотя, если она поставит Итачи на ноги, то … «Ладно, пусть будет так», — решил покориться судьбе глава клана Учиха. Он жестом пригласил незваную жиличку пройти за ним. Для пущего удобства целительницы, ей была выделена комната рядом с покоями Итачи. Комнатка была простая: стул, стол, кровать и шкаф с книгами.

— Располагайся. Чувствуй себя, как дома, — вежливо произнес брюнет. — Ужин подается в восемь. Не опаздывайте, госпожа целитель.

«Ну, в восемь, так в восемь» — подумала Сакура. Бросив сумку на кровать, она прихватила с собой книгу и стул, после чего направилась к больному — мало ли что. Девушка поставила стул поближе к кровати, села на него и стала читать, периодически поглядывая на пациента. Итачи спал. Даже во сне лицо его было напряжено, тонкие черные брови периодически хмурились. Пергаментная кожа делала его похожим на восковую куклу, прекрасную, но такую безжизненную. Итачи выглядел гораздо старше своего возраста. «Впрочем, как и Саске, — подумала Сакура, убирая со лба нукенина прядь волос. — Все мы очень быстро постарели на войне. Дети без детства взрослеют быстрее. Все мы: и я, и Сай, и Наруто, а Наруто в особенности, всем нам рано пришлось стать взрослыми. Может быть, поэтому я в свои восемнадцать ощущаю себя древней старухой?». Девушка тяжело вздохнула и продолжила чтение, но никак не могла сосредоточиться — буквы прыгали перед глазами, а все мысли занял лежащий рядом с ней брюнет. Отложив ставшую неинтересной книгу, целительница глубоко вздохнула. "А есть ли от меня хоть какой-нибудь толк? Очень сомневаюсь, что Итачи сможет выкарабкаться" — думала девушка, разглядывая своего подопечного. Парень все так же был без сознания. Такое чувство, будто предыдущий лекарь сделал все, для того, чтобы отправить его на тот свет. Сакуре вдруг стало так жалко этого красивого, но безумно опасного человека. Умирать молодым никому не хочется, но если выбора нет,то девушка предпочла бы умереть в бою, а не на больничной койке. И почему-то ей казалось, что старший Учиха целиком и полностью разделяет ее мнение. Чтобы хоть как-то подбодрить парня, Сакура решила взять его за руку. Она просто держала его кисть в своей, поглаживая длинные, тонкие, но смертельно опасные пальцы брюнета. Когда-то эту руку боялись больше, чем сотню кунаев со взрывными печатями, а теперь она безжизненно покоится в ее ладони.

Посмотрев на часы, Сакура обнаружила, что до ужина оставалось каких-то пятнадцать минут. Надо было переодеться. Девушка аккуратно положила руку Итачи на кровать и встала, но неожиданно была остановлена слабой, но уверенной хваткой. Сакура медленно повернулась, посмотрела на больного и встретилась с расфокусированным взглядом слепых глаз.

— Кто Вы? — строго спросил бархатный голос.

Молодой человек был очень взволнован, хоть и пытался это скрыть. Уже давно в эту комнату никто не входил кроме его брата и целителя. Но сейчас рядом с ним был незнакомый человек. «Женщина», — решил Итачи, приметив нотку цветочных духов, витающих в комнате, а схватив незнакомку за руку, только утвердился в своей догадке. На минуту воцарилось молчание, прерываемое только тиканьем часов и неровным стуком девичьего сердца.

— Да, Вы правы, Итачи-сан, — раздался, наконец, откуда-то сверху спокойный голос. — Меня зовут Сакура Харуно. Я буду за вами присматривать.

«Сакура? Неужели та самая девочка из леса, с необычными розовыми волосами?» — подумал молодой человек, пытаясь представить себе, какой она стала спустя годы. Возможно, это она тогда присутствовала во время его сражения с Хатаке-саном и Наруто? Кто знает? Как бы ему хотелось увидеть ее снова.

Итачи знал, что после той памятной схватки окончательно потерял зрение. Хотя для него это и не стало неожиданностью — отчетливо видеть он перестал задолго до того. Он давно готовил себя к такому исходу, зная, что за все надо платить — за силу глаз зрением, а за гибель клана — жизнью.

Единственное, что удивило Итачи, то, что его брат в последний миг остановился, сохранив ему жизнь. Привыкший все просчитывать заранее, Итачи оказался в весьма двусмысленной ситуации. Ему не для чего было жить. Целью его существования последние десять лет была смерть, смерть от руки брата. Он специально взращивал в Саске ненависть к себе, желая сделать его героем, поборовшим монстра-убийцу, и вернуть клану Учиха былую славу. Но Саске почему-то не захотел становиться героем, сбежав к поманившему его силой Орочимару. И после этого все пошло наперекосяк — брат стал таким же нукенином, как и он, а потом и вовсе не смог убить Итачи.

От грустных мыслей его оторвал голос девушки.

— Итачи-сан, как Вы себя чувствуете? — заботливо спросила девушка, поправляя ему подушку и вновь беря его за руку.

— Благодаря Вам, много лучше, — ответил молодой человек.

— Рада, если это так. А сейчас я Вам вколю кое-что, и вы немного поспите.

С этими словами Сакура вколола ему витамины в сгиб руки. Итачи немного поморщился, от неожиданного ощущения легкой боли, но ничего не сказал. После чего прикрыл глаза и постарался уснуть. Сакура сидела рядом с ним, поглаживая руку, пока не услышала ровное дыхание, свидетельствующее о том, что ее пациент уснул.

Девушка аккуратно положила руку Итачи на кровать и, убедившись, что ближайшее время не понадобится ему, отправилась перекусить. На ужин она безбожно опоздала, поэтому оставалось надеяться, что кухарка оставила что-нибудь на кухне. В животе у целительницы было пусто почти целый день. С утра девушка успела перехватить пару бутербродов с чаем, а потом все так завертелось… К ее великой радости на кухне осталась тарелка с тушеными овощами. Сакура переложила еду в сковородку, включила плиту и принялась подогревать блюдо. За этим процессом ее и застал Саске.

Он пришел сюда спросить как дела у Итачи. Когда он оставлял их вдвоем, то не особо надеялся на улучшение, но он был ей благодарен за то, что она «накормила» его брата. Саске решил встать в дверях и понаблюдать за девушкой. Сейчас Сакура казалась ему такой теплой и домашней. «Насколько кухня преображает девушку. Она сразу становится похожей на настоящую хозяйку, истинную главу семейства» — промелькнуло в голове у Саске. Он никогда не присматривался к Сакуре, считая ее обычной влюбленной дурочкой. Она была одной из сотни девчонок, не дававших ему прохода и глядящих ему вслед щенячьими глазами. Даже после того ее признания. Неужели она думала, что он возьмет ее с собой? Но сейчас он увидел в ней женщину, хранительницу домашнего очага, какой была его мама. Это было довольно необычным. Он иногда приходил на кухню и видел, как готовит Казуя-сан, но почему-то ее образ никогда не ассоциировался с образом его матери.

Девушка была очень увлечена готовкой и не сразу заметила Саске. Он специально прошел по кухне и сел на табурет так, чтобы это было слышно. Сакура обернулась и посмотрела на младшего Учиху. Сейчас он был одет в старую разношенную «учиховскую» кофту и серые штаны. Несмотря на небрежную одежду выглядел он, как всегда прекрасно. Парень взял в руки чашку и отпил из него холодный чай, видимо им же оставленный.

— Как там Итачи? — спросил, наконец, брюнет, заранее боясь ответа.

— Лучше, чем днем. Он даже в себя приходил ненадолго — начала Сакура, но Саске ее перебил:

— Почему ты не позвала меня? Я так волновался за него, а ты, ты… Я должен его увидеть прямо сейчас!

С этими словами Саске сорвался с места. Сакура еле успела поймать его за рукав и с трудом усадила на место. Через минуту в руках у парня оказалась кружка горячего чая и печенье. «А она неплохо освоилась здесь», — нехотя отметил он.

— Не волнуйся так! — поспешила успокоить его девушка, положив руку на плечо. — Он спит. Ему надо много спать, чтобы восстановиться. Итачи-сан пришел в себя из-за того, что, наконец, получил питание. Не беспокой его, пожалуйста!

Она взяла такую же кружку и тарелку с овощами и села рядом с Саске. Заметив изучающий взгляд брюнета, Сакура немного смутилась. Не зная как выйти из такого положения, она ляпнула первое, что пришло в голову:

— Тебе положить овощей?

— Угу, — откликнулся Саске, удивляясь самому себе. Есть ему не хотелось абсолютно — ужин был каких-то полчаса назад, но это предложение поухаживать за ним он упустить не мог.

Какое-то время они просто сидели друг напротив друга поглощая кто-то еще обед, а кто-то уже второй ужин. Но все имеет свойство кончаться, и их ночные посиделки не стали исключением из правил. Саске первым решил покинуть кухню. Пока девушка домывала посуду. Он понимал, что это ребячество, но все же решил уйти, не прощаясь. Саске тихонько встал и хотел было покинуть кухню, но было остановлен тихим «Спокойной ночи», брошенным в спину бывшей напарницей. Она все так же стояла спиной к нему, хотя посуда уже была домыта. Парень вздрогнул и, повернувшись к ней лицом, так же тихо ответил: «Спокойной ночи, Сакура!»

* * *

Для Сакуры не смотря на пожелания хозяина дома, эта ночь выдалась не спокойной. Перед тем как лечь спать, девушка зашла к больному проверить его самочувствие. Итачи все такой же худой, но теперь, слава Богу, не такой бледный, забылся тяжелым сном. Он постоянно хмурился во сне, как бы пытаясь отогнать от себя какие-то неприятные образы. «Ну, если вспомнить его биографию, таких найдется немало!» — подумала про себя девушка. Она поправила ему одеяло и пошла к себе в комнату, предварительно оставив дверь открытой, на случай непредвиденной ситуации. Спала Сакура плохо и обычно просыпалась от любого постороннего звука, но сейчас была сильно измотана и решила не рисковать. Девушка открыла сумку и достала из нее светло-зеленую пижаму, подаренную ей на прошлый День Рождения Хинатой. За время схватки с Пейном они сдружились еще больше и теперь по выходным вместе проводили время. Перед тем как лечь в постель, девушка положила рядом с собой успокоительное и обезболивающее, после чего упала спать.

Разбудили ее чьи-то шаги, доносившиеся из соседней комнаты. Зная о том, что Итачи еще не настолько здоров, чтобы бродить по дому, а Саске просто не мог пройти мимо ее комнаты, девушка насторожилась. Прислушавшись, она снова услышала скрип половиц. Еще не до конца проснувшись, Сакура побежала туда. Над кроватью Итачи склонился какой-то человек, и этим человеком был не Саске. Девушка начала действовать раньше, чем поняла, что делает. Миг и целительница была уже рядом с нападавшим. Она размахнулась и со всей силы ударила по высокой фигуре, но попала в пустоту, а еще через мгновение он сбежал в открытое окно, через которое, по всей видимости, и попал в комнату. Девушка хотела было броситься в погоню, но боялась оставить Итачи совсем одного. А вдруг у этого человека есть сообщники? Так она и просидела всю ночь рядом с постелью Учихи старшего.

Утром их обнаружил Саске. Он решил зайти проведать брата. Войдя в комнату, парень обнаружил преинтереснейшую картину: спокойно спящего старшего брата и прикорнувшую у его ног Сакуру. Девушка открыла глаза почти сразу, но увидев, что перед ней Саске, заметно расслабилась. Она быстро встала и, осмотрев своего пациента, сделала парню знак следовать за собой. Заинтригованный Саске решил узнать, что же такое ему хотят сообщить, да еще и в приватной обстановке. Оказавшись в комнате Сакуры он слегка удивился.

— Ну, и зачем ты меня позвала сюда, большелобая? — с издевкой поинтересовался носитель шарингана, поглядывая на кровать, на которую минутой ранее приземлилась девушка.

— И тебе доброе утро, Саске, — устало откликнулась Сакура. — Мне сейчас, если честно, совсем не до твоих шуточек. Сегодня на Итачи-сана... Его пытались убить.

— Что? — выдохнул парень, метая молнии взглядом. — Кто? Когда это было?

— Я не знаю, Саске. Ночью я видела, как какой-то человек склонился над ним. Я не успела его поймать, а преследовать не решилась.

— Спасибо, что не дала убить Итачи, — мгновенно остыл Учиха младший. — Я твой должник. Скажи, ты не запомнила, как выглядел нападавший?

Девушка лишь отрицательно покачала головой.

— Все, что я помню: он был выше меня где-то на пол головы и это был мужчина.

— Что ж, — недобро усмехнулся Саске, — и на том спасибо.

Сакура пожала плечами и сонно зевнула. Поспать этой ночью ей почти не удалось. Да и на счет следующей она не была уверена. Девушку очень насторожило это ночное покушение. Ее вообще много что настораживало в этой истории. Для начала тот факт, что ее предшественник ничего не сделал, чтобы помочь больному. Девушка сильно сомневалась, что Итачи после операции вообще вставал на ноги, если ничего не ел, как говорит Саске. Получается, их сознательно вводили в заблуждение. «Обязательно надо сообщить об этом Хокаге-сама» — подумала целительница.

Саске, видя, что толку от Сакуры в таком состоянии все равно мало, решил проявить милосердие.

— Ложись-ка ты спать, — сказал он целительнице.- Я сам посижу с братом.

Получив в ответ кивок, парень ушел в комнату к брату, а Сакура , наконец, смогла нормально поспать.

Проснулась Сакура довольно поздно. Помня, что за больным наблюдает его брат, девушка решила еще немного полежать и осмыслить ту ситуацию, в которой она оказалась. А ситуация была невеселой. Во-первых, Учиху старшего две недели подряд наблюдал какой-то целитель, поставивший перед собой цель убить пациента. Так бы и случилось, не пошли Цунаде-сама, ее, Сакуру, проверить здоровье нукенина. Интересно, знала ли она, что здесь происходит или это было минутное озарение? Уж слишком вовремя Хокаге отдала приказ ей проследить за Итачи. Второе, что не давало покоя Сакуре, это сегодняшнее покушение. Если бы не ее чуткий сон, Учиха старший не встретил бы рассвета. «Хотелось бы знать, было ли это единичное нападение или сегодня ночью стоит снова ждать гостей?» — размышляла девушка. Поток ее мыслей был прерван стуком в дверь.

— Войдите, — громко сказала Сакура, принимая сидячее положение.

В комнату вошел Саске. Он был немного взъерошен и выглядел достаточно хмурым. «Видимо, думает о том же», — решила девушка.

— Выспалась? — мрачно поинтересовался брюнет, глядя на Сакуру.

— Угу, — откликнулась целительница, надевая поверх пижамы халат. — Ну, как он?

— Спит, — кратко ответил хозяин дома.

Сакура поняла, что ничего толкового от него не услышит, поэтому пошла к своему пациенту. Итачи все так же спал, но на этот раз лицо его было безмятежно-спокойным, чему целительница несказанно порадовалась. Здоровый сон — залог скорейшего выздоровления. Но помимо здорового сна необходимо еще и здоровое питание, которое она ему сейчас и обеспечит.

Сопровождаемая хмурым взглядом хозяина дома, Сакура отправилась в свою комнату, где быстро переоделась и через минуту отправилась на кухню. Учиха младший по каким-то своим причинам пошел за ней. «Работы у него мало или не доверяет?» — подумала девушка. Первым делом она направилась к холодильнику, из которого извлекла пакет молока. Со стола было позаимствовано несколько яблок. Сакура почистила яблоки от шкурки и порезала их на дольки, после чего положила в кастрюлю с водой и поставила на плиту. Затем девушка занялась мясом. Через полчаса перед изумленным Саске стояли кувшин с яблочным киселем и кастрюлька с обезжиренным мясным бульоном. Целительница внутренне обрадовалась, что смогла, наконец, удивить напыщенного носителя шарингана. Он ведь не ожидал, что она будет стоять у плиты и готовить специально для его брата. Сакура взяла кувшин, а Саске, следуя за ней — кастрюлю с бульоном. Вместе они поднялись наверх. В комнате Итачи девушка села уже на привычный ей стул, а Учиха младший встал рядом.

— Когда кормить его будем? — шепотом спросил парень.

— Когда проснется, — в тон ему ответила девушка. — Будить нельзя.

Саске пожал плечами и вышел из комнаты, чтобы вскоре вернуться со вторым стулом. Сакура достала припрятанную еще вчера книгу и погрузилась в чтение.

* * *

Учиха старший проснулся от удивительно домашнего запаха мясного бульона. На минуту ему показалось, что сейчас в комнату войдет мать и позовет его завтракать. Отец все так же будет читать газету сидя за столом, а Саске, малыш Саске, с обожанием смотреть на него. Но, нет. Этого уже никогда не будет. Он сам разрушил свой семейный очаг. И запах этот, скорее всего, просто иллюзия навеянная воспоминаниями о прошедших в этом доме годах.

Итачи по привычке открыл глаза, но ничего не увидел. Зато, его пробуждение не осталось незамеченным. Добрый женский голос поздоровался с ним и спросил о его самочувствии.

— И Вам доброе утро, Сакура-сан, — ответил нукенин. — Чувствую себя неплохо, а вот в вашем голосе чувствуется усталость. Плохо спали сегодня ночью?

Девушка была удивлена таким вниманием к своей персоне. Переглянувшись с Саске, она решила ничего не говорить ему о ночном покушении. «Пока не говорить», — сказала себе Сакура.

— Ничего особенного. Просто я плохо сплю по ночам, — отозвалась целительница. — Я думаю, Вам надо поесть. Я сварила Вам яблочный кисель и мясной бульон.

Молодой человек пожал плечами, как бы желая сказать: «Мне все равно». Сакура помогла принять ему сидячее положение, после чего перелила бульон в неглубокую миску и, зачерпнув жидкость ложкой, поднесла ее ко рту пациента. Итачи удивленно поднял брови, почувствовав металл в непосредственной близости от своих губ, но все-таки открыл рот. Бульон был восхитительным. Он так давно не ел домашнюю пищу, что даже отвык от ее вкуса. К тому же вынужденная голодовка сделала бы для него съедобным и старый башмак, не говоря уже о бульоне. Он даже не заметил, как все съел. На очереди был кисель, тягучий и кисло-сладкий, именно такой, как и любил Итачи.

Первый настоящий прием пищи стал для него приятным испытанием. Он никогда не думал, что сможет так соскучиться по еде и так устать после приема пищи. Краем уха он услышал, как целительница говорила его брату прийти позднее. «Саске все это время был здесь? Почему, интересно, я его не заметил» — мелькнула на задворках сознания мысль, но также быстро улетучилась. А через мгновение Итачи вновь погрузился в сон.

Заметив, что ее пациент уснул, Сакура выгнала из комнаты Саске. Дождавшись, когда он уйдет подальше, девушка сходила в свою комнату за бумагой и кистью, а затем села писать отчет для начальства. После чего, целительница создала теневой клон и оправила его к Хокаге.

* * *

Цунаде-сама была немного удивлена появившемуся в ее приемной клону Сакуры, зная, что этой техникой ее ученица пользоваться не любит. Видимо что-то очень срочное не позволило ей отправить отчет птицей или через кого-нибудь из компании Конохомару. Именно поэтому Хокаге сразу принялась читать послание. По мере прочтения выражение лица Цунаде становилось все более и более непроницаемым. Наблюдающая за своей начальницей Шизуне, предпочла бы, услышать начальственный крик или как-нибудь другой способ выразить недовольство, но только не молчание. Оно всегда сулило большие неприятности всем находящимся рядом с Хокаге.

— Шизуне, — как-то очень тихо спросила Цунаде, — как звали целителя, наблюдавшего Учиху?

— Сейчас посмотрю, Хокаге-сама.

Девушка, подхватив Тонтона, быстро выскочила из кабинета своей начальницы. Порывшись немного в бумагах, в которых у Цунаде никогда не было порядка, ее помощница извлекла на свет Божий указание, по которому целитель Инобари Цутому был направлен в дом Учиха.

Хокаге еще раз посмотрела написанную ее рукой приказ, явно что-то обдумывая, затем перевела взгляд на Шизуне.

— Вот что, моя дорогая, я хочу, чтобы ты нашла этого Цутому. У меня к нему есть много вопросов, — так хищно улыбнулась Цунаде, что даже привыкшая ко всему Шизуне вздрогнула и, не решившись спорить с начальством, быстро покинула кабинет Хокаге.

Как и предполагала Пятая, никто никогда не слышал о целителе по имени Инобари Цутому. Интересно бы узнать, кого же тогда послали следить за больным? И было ли ночное нападение связано со сменой целителя? И кому это так не угодил Итачи Учиха? Но самое главное — как обезопасить его, не привлекая лишнего внимания со стороны. Вот уже пол дня Цунаде-сама ломала голову над этими вопросами.

Долгожданный стук в дверь дал последней из Санинов, наконец, возможность отвлечься от тяжких размышлений. Как и ожидалось, это была Шизуне. Хокаге-сама отправила свою помощницу в архив искать упоминания об этом таинственном Инобари. Правда, сама Хранительница воли Огня не сильно верила в положительный результат.

Молодая женщина принесла с собой небольшую папку, которую и положила прямо перед своей начальницей.

— Цунаде-сама, я нашла кое-какую информацию о клане Инобари. Хотя, клан в данном случае — слишком громкое слово. Это была семья: отец, мать и брат с сестрой. В хронике содержится упоминание имени некоего Цутому. О нем сказано не слишком много. Он жил еще во времена Первой мировой войны Шиноби. Цутому не участвовал в сражениях из-за своего слабого здоровья. После войны освоил медицинские техники и какое-то время работал в госпитале. После чего упоминаний о нем нет, впрочем, как и о клане. Они просто исчезли, как будто никогда и не было.

Цунаде немного помолчала, обдумывая новые сведения. И чем больше она размышляла об этом, тем меньше ей нравилась сложившаяся ситуация. Исходя из сказанного Шизуне, получалось, что восьмидесятилетний старик, о котором никто не слышал уже пол века, ни с того ни с сего попытался убить Итачи Учиху. Бред какой-то! Зачем ему это? Единственный человек, которому действительно есть за что мстить больному нукенину — это спасший его брат.

— Скажи, Шизуне, — обратилась к своей наперснице Хокаге, — как ты думаешь, кто может желать смерти Итачи Учиха?

Девушка удивленно посмотрела на свою начальницу, не зная, что и ответить. У кого же мог быть столько большой и острый зуб на бывшего члена «Акацуки»? Или, может быть, его преследователя следует искать в более отдаленном прошлом?

— Не знаю, Хокаге-сама, — ответила девушка. — Если Вы не против, я бы еще поискала что-нибудь в архиве.

— Хорошо, можешь быть свободна, — кивнула женщина.

Когда дверь за ее помощницей закрылась, Хокаге решила лично пересмотреть бумаги, принесенные Шизуне. Что-то во всем этом было не так, и чем быстрее она в этом разберется, тем будет лучше для всех.

* * *

Тем временем в особняке Учиха все шло своим чередом. Итачи проснулся ближе к вечеру и был накормлен протертым супом и киселем. Он никак не мог привыкнуть к кормлению с ложки, но был слишком слаб, чтобы держать ее самостоятельно. Поэтому, смирившись с неизбежным, принимал заботу целительницы. После еды, она хотела помочь принять ему лежачее положение, но была остановлена тихим голосом.

— Пожалуйста, не надо. Я хотел бы посидеть еще немного.

Перечить пациенту Сакура не решилась. Он сидел, замотанный в одеяло и обложенный подушками, собранными девушкой по всему дому, и смотрел в противоположную стену. Сакура какое-то время понаблюдала за ним, а потом достала медицинский справочник и углубилась в чтение. Внезапно над ее ухом послышался голос:

— Что Вы читаете, Сакура-сан?

Девушка вздрогнула от неожиданности и немного отодвинулась от своего пациента.

— Как Вы…? — промямлила она.

— Догадался? Услышал шелест переворачиваемых страниц. Я уже давно почти ничего не вижу и привык прислушиваться к окружающему миру, — спокойно ответил Итачи, прикрывая глаза. — Я хотел бы попросить Вас почитать мне.

— Что бы Вы хотели услышать? — поинтересовалась девушка.

— В Вашей комнате в книжном шкафу должна быть «Повесть о доме Тайра». Это была моя любимая книга.

Девушка сходила в свою комнату и принесла оттуда небольшую книгу. Она села рядом с Итачи и начала читать:

«В отзвуке колоколов,оглашавших пределы Гиона,

Бренность деяний земных обрела непреложность закона.

Разом поблекла листва на деревьях сяра в час успенья.

Неотвратимо грядет увяданье, сменяя цветенье.

Так же недолог был век закосневших во зле и гордыне

Снам быстротечных ночей уподобились многие ныне.

Сколько могучих владык, беспощадных, не ведавших страха,

Ныне ушло без следа — горстка ветром влекомого праха!».

— Как неожиданно знакомо звучат строки этого романа, как будто автор пишет про наше время, — удивилась Сакура, переводя взгляд на Нукенина.

Тот, как и положено хорошему слушателю, молча внимал древним строкам. Услышав замечание девушки, он улыбнулся лишь краешком губ.

— Конечно, Сакура-сан. В этой повести рассказывается о двух враждующих кланах. Что же может быть привычней подобной вражды? Так было, так есть и так, к сожалению, будет продолжаться до скончания веков. А те, кто выступает против, будут смяты враждующими сторонами, или, если повезет — изгнаны. Увы, такова реальность. Надеюсь, Вы понимаете, о чем я, — грустно произнес Итачи.

— Да, конечно. Я понимаю, — откликнулась девушка. — Вы имеете в виду Первую мировую войну Шиноби, ведь так?

— Да, — кивнул брюнет. — Я говорю о противостоянии кланов Учиха и Сенджу. Если вспомнить историю Первого Хокаге и моего предка, то…

— Извините, что прерываю вашу милую беседу, — вдруг раздался голос Саске, — но кажется, к Вам пришли гости, госпожа целитель.

Ядом, присутствующим в голосе младшего Учихи, казалось, можно было заполнить всю комнату. Быстрым шагом Саске пересек помещение и сел на кровать к брату.

— Как ты себя чувствуешь, Итачи? — поинтересовался он.

— Относительно неплохо, — ответил тот. — А как ты?

— Хорошо. Разбираю наследие отца.

— Молодец, Саске, — слабо улыбнулся Итачи. — Это хорошо, что ты занимаешься семейным делом. Отец бы тобой гордился.

Наверное, впервые в жизни Сакуре довелось увидеть смущенного Саске Учиху. Он, немного покраснев, смотрел на брата, с глубоко затаенной нежностью, ровно до того момента, как вспомнил, что в комнате они не одни.

— Я, кажется, сказал, что к Вам пришли гости, госпожа целительница, — язвительно произнес Саске, особенно выделяя последние слова. — Не заставляйте их ждать. Это некрасиво.

Вспыхнув, девушка вылетела из комнаты. Итачи повернул голову на звук цокающих каблучков и тяжело вздохнул. У него было ощущение дежавю. Как будто они перенеслись лет на десять назад.

— Ну, и зачем ты ее обидел? — укоризненно произнес он, поворачивая голову туда, где, по его мнению, должен был находиться его брат.

Услышав в ответ неразборчивое бурчание, молодой человек только и покачал головой.

— Не надо так, Саске. Харуно-сан славная девушка.

— Но, нии-сан! — возмутился младший Учиха, вновь почувствовавший себя маленьким.

Итачи снова тяжело вздохнул. Все-таки есть в этом мире что-то стабильное.

* * *

Донельзя расстроенная Сакура спустилась в гостиную, где ее уже дожидались Наруто и Сай. С недавнего времени оба ее напарника стали много времени проводить вместе. Такие разные и в то же время такие похожие, Наруто и Сай стали отличными друзьями. Вот и сейчас они, сидя на «учиховском» диване, что-то бурно обсуждали. Когда девушка вошла в гостиную, сын Четвертого прервавшись на полуслове кинулся к своей напарнице, желая задушить ее в объятьях.

— Сакура-чан! Ты где так долго пропадала? Я уж думал, бабуля тебя отослала куда-то с миссией! — затараторил блондин.

— Да, Сакура-сан, — улыбнулся какой-то механической улыбкой Сай, — мы очень волновались. Вы бы хоть голубя послали. Мы Вас уже искать хотели, но потом решили заглянуть к Саске-сану — вдруг Вы у него.

Девушка была тронута заботой своих товарищей. Они оба за нее волновались, вон даже искать хотели. Ей стало немного совестно за то, что не предупредила друзей о новой работе, но если учитывать, как это было неожиданно даже для нее самой, то…

— Как Вы тут живете? — вежливо поинтересовался Сай, вновь усаживаясь на диван.

— Да, как ты тут? Саске тебя не обижает? — добавил от себя носитель Кьюби.

— Не волнуйтесь, ребята. У меня все хорошо. Я сейчас лечу брата Саске, — начала рассказывать девушка, но ее тут же перебил Наруто.

— Итачи? Так он ведь…

— Он — мой пациент, Наруто, — строго сказала Сакура. — И заботиться о нем до полного выздоровления — моя прямая обязанность. Это мне поручила Хокаге-сама.

— А, ну если бабуля, — протянул блондин, — тогда ладно.

— Думаю, вам пора уходить, — раздался от двери холодный голос Саске.

Его обладатель мрачно оглядывал собравшуюся у него в гостиной компанию. Так странно было осознавать, что в данный момент его нервирует больше улыбка Сакуры, адресованная сокомандникам, чем вечные крики ни о чем Наруто. И это злило его больше всего. С каких пор его интересует, кому улыбается эта большелобая? Саске зло посмотрел на гостей.

Удивленные его грубостью васильковые глаза Наруто, недовольно поджатые губы Сая и тяжелый взгляд Сакуры были ему ответом. Первым среагировал член корня АНБУ, встав и с достоинством поклонившись Сакуре, он молча покинул особняк Учиха. Наруто, решил последовать примеру Сая, все-таки решился обнять на прощание подругу, после чего также молча вышел, растворившись в ночной тьме. Девушка проводила их растерянным взглядом.

— И чтобы больше я здесь их не видел, — рыкнул Учиха. — Мой дом — не проходной двор.

— Конечно, Саске-сан, — горько ответила девушка. — Такого больше не повторится.

С этими словами она покинула гостиную. Поднявшись на второй этаж, Сакура решила первым делом заглянуть к своему пациенту. Итачи уже мирно спал. Улыбнувшись единственному хорошо относящемуся к ней в доме человеку, девушка стала готовиться к ночным посиделкам.

Она надела синий комбинезон с зеленым жилетом, прикрепила к бедру сумку с кунаями и сюрикенами и стала ждать. «Интересно, — думала девушка, — сколько их придет сегодня?» То, что его ждет здесь теплый прием, преступник должен был догадаться. Поэтому логичным был вывод, что брать ему придется количеством. Уставшая за день Сакура уже начинала тихонько зевать в кулачок, когда услышала тихий шорох за окном. Сон как рукой сняло. Сакура мгновенно встала в боевую стойку и приготовилась дать отпор. Ждать пришлось недолго. В открытом окне показалась чья-то тень. Ее обладатель достаточно быстро оказался внутри комнаты. Он ничуть не удивился, обнаружив в комнате девушку, лишь слегка усмехнулся, обнажая в неприятной улыбке желтые зубы.

— О, у нашего красавчика появилась защитница, — иронично протянул мужчина. — Что же, это будет интересно.

Миг, и он подлетает к девушке, грубо атакуя ее кунаем. Сакура ловко отбивает эту атаку, отбрасывая противника к противоположной стене. Мужчина снова усмехается.

— Ладно, посмотрим, чего ты стоишь, ирёнин, — слышится его тихий шепот.

На этот раз он как-то слишком умело, к ужасу девушки, складывает печати Тигр-Лошадь-Кролик-Крыса-Собака. О, да теперь она прекрасно понимает, о чем он говорил. Руки ее противника охватило мягкое свечение чакры — слишком хорошо знакомая любому ниндзя-медику техника «Скальпель чакры». Понимая, что просто не успевает сложить нужные печати, девушка собирает чакру в кулак, молясь все богам, чтобы попасть по чересчур юркому противнику. Удар — кажется, она попала, но вот беда и он тоже попал. Девушка содрогнулась от боли и приготовилась атаковать вновь. Новый удар пришелся на ведущую правую руку. Сакуре, привыкшей сражаться на более крупных площадях, не хватало места для маневра, к тому же она боялась далеко отходить от кровати своего пациента, всячески стараясь прикрыть его от предполагаемых атак противника, подставляясь под них сама. От следующей атаки ей удалось увернуться и даже достать нападающего по касательной. Неожиданно для себя она услышала тихий голос Итачи: «Пригнись!», а затем, прямо у нее над ухом просвистела парочка сюрикенов. Судя по издаваемым звукам, слепой нукенин бил без промаха.

— Ты еще пожалеешь об этом, — раздалось злобное шипение, после которого, особо не таясь, преступник выскочил на улицу.

Сакура же, прикрывая глаза, съехала вниз по стене. Надо было срочно оценить свое состояние — мышцы правой руки были искромсаны «Скальпелем чакры». Больно, но не смертельно. Гораздо хуже то, что нападавший был целителем.

— Сакура-сан, — окликнул ее Итачи, — Вы сильно пострадали?

— Немного, Итачи-сан. Думаю, завтра я буду в норме, — тепло откликнулась девушка. — Скажите, Вы не переходили дорогу целителям?

— Насколько я помню, нет. А что такое? — поинтересовался брюнет, немного свешиваясь с кровати.

— Понимаете, по всей видимости, на вас открыли охоту ниндзя-медики. Один из них только что соизволил навестить Вас, и был не слишком рад встретить здесь меня.

Итачи молчал, явно что-то обдумывая. Наконец, придя для себя к каким-то выводам, он попросил:

— Сакура-сан, Вы не могли бы оставить мне кунай или хотя бы пару сюрикенов, на случай непредвиденных гостей?

— Да, конечно.

Девушка протянула ему кунай и три сюрикена. Брюнет взял оружие и сложил его к себе под подушку.

— Итачи-сан, — вдруг подозрительно ласковым тоном заговорила целительница, — я, конечно, очень извиняюсь, но как Вы смогли воспользоваться оружием, если еще пару часов назад не могли самостоятельно держать ложку?

— Ах, Сакура-сан, — хитро улыбнулся Учиха-старший, — слышали ли Вы такое выражение как тактическая хитрость? К тому же, мне была приятна Ваша забота.

— Ох, уж эти мужчины, — едва слышно пробормотала Сакура. Потом добавила чуть громче:

— Спокойной ночи, Итачи-сан!

— И Вам сладких снов, Сакура-сан, — откликнулся молодой человек, покрепче завернувшись в одеяло.

Из последних сил Сакура поднялась с пола и поплелась в свою комнату. Дверь она решила все же не закрывать, вдруг чего. Раздевалась девушка уже на автопилоте, и спать сегодня собиралась в нижнем белье — надевать пижаму не было никаких сил. Знала бы, что будет утром — в жизни бы не совершила подобной глупости. Но сейчас, сейчас ей хотелось только спать. Она аккуратно легла, стараясь не беспокоить лишний раз травмированную руку, и мгновенно уснула.

Всю ночь Саске не мог найти себе места. Он прекрасно понимал, что сегодня следует ждать нападения, но никак не мог перебороть себя и подняться в комнату к брату, где уже, скорее всего, расположилась целительница. В конце концов, устав спорить с собой, парень отправился спать, очень надеясь на то, что его бывшая напарница сможет достойно встретить преступника. Он лег в постель, но сон все никак не шел к Учихе младшему. Он понимал, что некрасиво поступил, выгнав своих бывших сокомандиков, но в тот момент ничего не мог с собой поделать. Ему все же удалось уснуть, хотя нельзя сказать, что спокойно. Всю ночь ему снились страшные картины: мертвый Итачи или умирающая Сакура. Проснулся Саске в холодном поту и сразу же помчался на второй этаж к брату.

Итачи все также лежал на своей кровати и преспокойно спал. На лице его — о, чудо! — застыла мягкая улыбка. Саске был очень удивлен, заметив такие перемены в брате. В последние два дня, он как будто ожил. И дело было даже не в том, что он пришел в себя. Итачи стал выглядеть умиротворенным, таким, как десять лет назад. Поправив брату одеяло, Саске решил проверить Сакуру.

Дверь в комнату девушки была открыта. Молодой человек прошел в опочивальню целительницы и замер от увиденной картины. Сакура спала в одном нижнем белье, которое было хорошо видно благодаря сбившемуся одеялу. В отличие от своего пациента, Сакура была бледна. Неестественно лежащая рука была живым свидетельством того, что ночной гость повторил свою вылазку вновь. И, слава Богу, она окончилась для них удачно. Саске был очень благодарен девушке, что, не смотря на нанесенную им обиду, она не бросила его брата на произвол судьбы. Он смотрел на нее и никак не мог понять, что за новое чувство разрастается в его душе. «Такая сильная и, в то же время, такая хрупкая. За то время, что меня не было в деревне, Сакура сильно изменилась» — подумал Саске, глядя на спящую девушку. Так странно, он никогда не смотрел на Сакуру как на девушку. Она была для него частью команды №7, самой слабой частью, которая вечно влипала в неприятности. Хотя, Наруто не далеко от нее ушел, но тот хоть умеет за себя постоять, в отличие от Сакуры.

Парень решил дождаться пробуждения целительницы прямо в ее комнате. Не желая создавать особого шума, он сел на пол и стал разглядывать лежащую перед ним девушку. «К тому же у нее неплохая фигурка, — мелькнула в шаринганистой голове фривольная мысль. — Не как у Хинаты, конечно, но тоже ничего». Он бросил взгляд на небольшую грудь, прикрытую лишь кружевом бюстгальтера. Затем, взгляд опустился ниже — на стройную талию и плоский животик. После этого брюнет оценил стройные бедра и сильные ноги бывшей сокомандницы. И лишь подняв взгляд вверх, понял, что его застигли врасплох.

Уже проснувшаяся Сакура настороженно наблюдала за Учихой младшим. Так бесцеремонно ее еще никто не разглядывал. Не то, что бы она слишком стеснялась, скорее она была возмущенная столь неожиданным пробуждением. Перехватив взгляд Саске, Сакура мгновенно завернулась в одеяло, о чем сразу же пожалела. Травмированная рука сию же секунду отдалась сильнейшей болью, от которой потемнело в глазах.

— Насмотрелся? — прошипела целительница, едва сдерживаясь от боли и ярости. — Выйди отсюда. Мне нужно одеться.

— Но Сакура, ты же ранена. Ты сможешь одеться сама? — удивился Саске, ничуть не обижаясь на ее тон.

— Конечно, смогу! — рыкнула девушка. — Подай мне халат.

Саске пересек комнату и протянул ей требуемое, после чего покинул помещение.

Едва сдерживаясь, чтобы не закричать от боли, Сакура натянула на себя халат. Нужно было хотя бы на скорую руку подлатать себя. Превозмогая боль, девушка с большим трудом сложила печати Бык-Тигр. Зеленое свечение окутало ее левую руку, которую она приложила к больной правой. Через пару минут, Сакура спокойно смогла завязать пояс халата. Покинув комнату, она, первым делом решила навестить своего пациента.

Итачи к этому времени уже проснулся и о чем-то тихо разговаривал с братом. Решив не прерывать разговора, девушка тихонько вышла из комнаты и вернулась к себе. Сакура решила пока написать очередной отчет Хокаге, надеясь, что ее сенсей все-таки найдет нападавшего. Оправив письмо почтовым голубем, целительница решительно вошла в комнату Итачи. Разговоры разговорами, но ей надо было проверить состояние больного. Саске, увидев ее, без разговоров покинул комнату. Учиха старший встретил девушку чуть заметной улыбкой.

— Доброе утро, Сакура-сан. Как Ваши раны? — поинтересовался молодой человек.

— Доброе утро, — откликнулась целительница. — Со мной все в порядке. Итачи-сан, скажите честно, как Вы себя чувствуете?

— Достаточно хорошо, — пожал плечами нукенин. — Ложку смогу держать сам. И все же, Сакура-сан, Саске сказал, что Вас ранили в руку, хотя видимых повреждений он не заметил.

— Не волнуйтесь, Итачи-сан, я уже подлатала себя и могу нормально работать, — ответила целительница. -Давайте будем завтракать.

Девушка протянула ему ложку и миску с разваренной кашей. Итачи быстро съел предложенную ему пищу и протянул девушке грязную посуду.

— Благодарю Вас, Сакура-сан. Было очень вкусно. Это ведь Вы готовили?

Целительница удивленно посмотрела на своего пациента и медленно кивнула, но потом, вспомнив, что он не может видеть ее жеста, подтвердила свою причастность к готовке вслух. После чего оба замолчали, явно не зная, что сказать.

Сакура разглядывала своего больного, как будто впервые видела его. Раньше она постоянно сравнивала Учиху старшего с его братом, но сейчас ей казалось, она увидела его настоящего. В полной мере унаследовавший учиховскую внешность, Итачи все же разительно отличался от своих родственников, своей рассудительностью и вежливой манерой разговора. Внимательный и неравнодушный, хоть и скрывает эти свои качества за показной холодностью.

Ее размышления прервал вошедший в комнату Саске. Он был как-то донельзя бодр и свеж, что не могло не раздражать не спавшую полночи девушку. Сев рядом с Сакурой, парень перевел взгляд на брата и спросил:

— Сакура, брат сказал мне, что он вчера слышал нападавшего. И что ты сказала, что он — ниндзя-медик. Это правда?

— Правда. Я вчера присмотрелась к нему и кое-что заметила. Нападавший выглядит как парень лет 27 — 30, он выше меня, но ниже тебя, плох в тайдзюцу, но отлично владеет медицинскими техниками и носит протектор Кусагакуре.

— Неплохо, — откликнулся Саске. — И где же ты, братец, перешел дорогу представителю этой деревни? Их и найти-то не так просто. Единственный раз я их видел во время экзамена на чунина.

— Я бы тоже хотел это знать, — невесело усмехнулся Итачи. — Я с ними вообще не встречался. Думаю, надо поставить в известность Хокаге. Саске, ты не мог бы прогуляться до Цунаде-сама и рассказать ей все о ночных происшествиях?

— Хорошо, Итачи, — произнес Учиха младший и быстрым шагом вышел из комнаты.

— Я думаю, это лучший способ разрешить нашу проблему, — вдруг тихо сказал молодой человек, обращаясь к целительнице. — Думаю, Вы согласны со мной, Сакура-сан. Вас уже ранили, а мой брат, боюсь, он открутит голову нашему ночному гостю прежде, чем тот сможет что-либо сказать. И еще, я хотел бы побыстрее встать на ноги.

Девушка удивленно воззрилась на брюнета. Нет, определенно эти братья решили свести ее с ума! Итачи только-только смог шевелить руками, но уже рвется ходить. «Ладно, надо доказать ему, что он еще слишком слаб для подобных нагрузок» — решила Сакура.

— Хорошо, Итачи-сан, давайте тогда начнем с того, что вы сядете. Нет-нет, не так. Давайте свесим ноги с кровати.

Вопреки ее ожиданиям, молодой человек самостоятельно справился с этой нехитрой задачей. Дальше, по замыслу целительницы, нужно было встать и просто постоять хотя бы пару секунд. Эту мысль она озвучила вслух. Итачи пожал плечами и, уцепившись за спинку кровати, попытался подняться. К сожалению, ни с первой , ни со второй попытки это не удалось. Помощь Сакуры Итачи наотрез отказался принимать. С упорством, сделавшим бы честь Наруто, Учиха старший раз за разом пытался встать на ноги и каждый раз вновь оказывался на кровати. В конце концов, Сакуре надоело смотреть на это безобразие, и она загнала своего пациента обратно под одеяло.

Молодой человек недовольно поджал губы, но все же счел за благо послушаться своего врача. Итачи был очень и очень раздосадован своим бессилием. Никогда в жизни он не думал, что окажется прикованным к постели, пусть даже на некоторое время. Он не мог и не хотел чувствовать эту слабость. Сильный дух в слабом теле — вот так ирония судьбы. Ему хотелось рвать и метать от этой несправедливости, но приходилось просто лежать на кровати. И только мерное дыхание и запах фиалок, витающий недалеко от него, немного скрашивали его горечь.

Итачи никак не мог подумать, что сможет испытывать привязанность хоть к кому-то кроме брата. Но эта девушка, так храбро боровшаяся за его жизнь, вдохнула в него уверенность в своих силах. Он знал, что скоро, через неделю или две, сможет самостоятельно передвигаться по комнате, а возможно даже по дому. Единственное, о чем он сейчас жалел, это о том, что никогда не сможет увидеть ее лица. Будучи довольно замкнутым человеком, Итачи не любил кого-либо близко подпускать к себе, за исключением брата и бывшего напарника, с которым провел много лет бок о бок. Теперь в числе этих исключений была и юная целительница. Как ни странно, рядом с ней он чувствовал себя спокойно и комфортно.

Неожиданно для себя самого он взял ее за руку. Девушка слегка вздрогнула, но не отстранилась и не забрала руку. Он, заметив, что от его внимания не шарахаются, решил погладить ее пальцы. Тонкие и нежные пальцы переходили в теплые ладони, а те в свою очередь в изящные запястья. И только жилка, быстро-быстро бьющаяся на запястье, выдавала волнение, охватившее целительницу. Итачи понимал, что именно эти руки вернули его с того света, и не важно, что он тогда не дорожил жизнью. Ему хотелось хоть как-то выразить свою благодарность этой доброй девушке и он не нашел ничего лучше, чем поцеловать ее. Он поднес ее руку к губам и поцеловал каждый пальчик этой смелой девушки. Смелая девушка оторопела от подобной процедуры. Никогда в жизни ей не целовали рук. Это нехитрое действие Учихи-старшего породило в ее душе бурю эмоций, начиная от удивления, и заканчивая смущением. Именно поэтому она аккуратно высвободила свою руку , и поспешно произнеся:

— Не стоит так делать, Итачи-сан, — покинула комнату.

* * *

Пятая Хокаге, решив немного отдохнуть, достала из стола припрятанную бутылочку саке. За последнюю неделю на ее начальственные плечи навалилось столько проблем, что без рюмочки любимого напитка их было ну никак не решить. Шизуне отпросилась домой пораньше, и никто не должен был помешать женщине немного расслабиться. Только она и сакэ — что может быть лучше? После гибели Джирайи, Цунаде-сама стала выпивать гораздо чаще. Первое время верная Шизуне не сильно приставала к ней, но заметив, что с прошествием времени излияния Хокаге не становятся меньше, просто стала запирать сакэ от любимой начальницы. «Это для Вашего же блага» — говорила она, строго грозя пальчиком своему сенсею. Сенсей грустно соглашалась, но при первой же возможности спешила приложиться к заветной бутылочке. Вот и сейчас Цунаде-сама, закончив всю работу на сегодня, собиралась отдохнуть. Но ее планам не суждено было сбыться. И раздавшийся стук в дверь был этому причиной. Хокаге-сама хотела было послать визитера далеко и до завтра, но, увидев кто перед ней, решила все-таки принять незваного гостя. Саске Учиха, а это был именно он, вежливо поздоровался и прошел прямо в кабинет Хокаге. Женщина последовала за ним, сверля недовольным взглядом бесцеремонного мальчишку.

— Я слушаю тебя, Саске. Надеюсь, ты пришел не просто так.

— Я думаю, Вас это должно заинтересовать, — ответил молодой человек. — Это касается моего брата. Его хотят убить.

— Что ж, ты прав, — ответила Цунаде-сама, откидываясь на спинку кресла. — Уже были покушения?

— Да, было два покушения. Оба раза нападавшего видела направленный вами целитель Харуно Сакура. Она описала нападавшего как искусного ирёнина. По ее словам, это был мужчина до тридцати лет, высокий, носит протектор Кусагакуре.

Саске внимательно посмотрел на главу деревни. Выглядела Пятая, откровенно говоря, неважно — чересчур бледное лицо, серые подглазники и чуть красные слезящиеся глаза еще никого не делали красивыми. Было видно, что женщина работает на пределе своих сил. Цунаде тем временем обдумывала слова Учихи: «Значит, Деревня, скрытая в траве. Да еще и ниндзя медик».

— Хорошо, Саске. Я подумаю, что можно сделать. Сегодня советую тебе переночевать с братом, а завтра я пришлю письмо с указаниями. А пока можешь быть свободен, — произнесла Хокаге, устало потирая виски.

Саске поклонился Хранительнице воли Огня и поспешил покинуть ее кабинет, но на выходе был остановлен вопросом:

— Скажи, ты слышал что-нибудь об Учиха Мидзуки?

— Только то, что она, по всей видимости, принадлежала к моему клану. Я был слишком мал, когда лишился своей семьи, — холодно ответил парень.

— Хорошо, Саске, — миролюбиво произнесла Хокаге, — можешь идти.

Вернувшись домой, Саске первым делом направился к брату. На кровати Итачи сидела Сакура и продолжала читать ему «Повесть о доме Тайра». Молодой человек ее внимательно слушал и вставлял в повествование свои комментарии. Увидевшего эту идиллию Саске, охватило чувство глубокой зависти. «Почему друг с другом они ведут себя так, как будто всю жизнь знакомы? Итачи выглядит счастливым, поправляя целительницу, а девушка ничуть не обижается на его замечания. Вокруг них царит атмосфера легкости и непринужденности. Но кто бы из них не остался со мной наедине, сразу начинает замыкаться в себе. И Сакура, и брат не могут общаться со мной так, как друг с другом. Ну, ничего, придется им отвлечься друг от друга. У меня все-таки новости» — подумал парень, подходя к постели брата. Первым приближение Саске услышал Итачи. Он оборвал свою речь на полуслове и повернул голову в сторону брата.

— Ну, что, Саске? Что сказала Хокаге-сама? — поинтересовался Учиха старший.

Сакура также внимательно посмотрела на парня. Тот, пожав плечами, пересказал свой разговор с Цунаде.

— Кстати, брат, ты слышал что-нибудь об Учихе Мидзуки? Не знаю почему, но Хокаге спросила меня о ней, а я даже не помню, была ли она в нашем клане.

Судя по враз помрачневшему выражению лица Итачи, Саске и Сакура поняли, что такую представительницу клана он хорошо знает и помнит.

— Итачи-сан, если не хотите, то можете не рассказывать о ней, — поспешила прийти на выручку своему пациенту девушка.

— Нет-нет, — откликнулся нукенин. — Я отлично ее помню. Она была женой троюродного брата нашего отца. Незадолго до… до того, как мне пришлось уничтожить клан, она была на сносях, и наш дядя отослал ее вместе со старшим сыном рожать к матери в другую деревню.

— Подожди, — изумленно произнесла Сакура, переходя от волнения на «ты», — то есть ты хочешь сказать, что вы — не последние Учихи?

— Ну, примерно это, — слабо усмехнулся Итачи, представляя на миг, как вытягивается лицо у его младшего брата.

Саске же просто онемел от неожиданности. Значит, их не двое, а четверо или может быть пятеро?. «Нет, — подумал парень, — с этой новостью надо не только переспать, ее надо пережить».

— Скажите, Итачи-сан, — первой пришла в себя Сакура, — Вы случайно не помните, в какой деревне жила мать Мидзуки-сан?

Итачи нахмурился, пытаясь припомнить то, что слышал единожды десять лет назад. Он вспоминал тот вечер, когда вечно хмурый дядя Нобу, не любивший выставлять свои чувства напоказ, обнял свою хрупкую жену и нежно поцеловал ее в губы. Мидзуки была полной противоположностью своему мужу — типичнейшему представителю клана Учиха. Итачи всегда недоумевал, как его до крайности дисциплинированный дядя, решил привести в дом такую девушку как Мидзуки. Но, не смотря на различия, они были на редкость счастливой парой. Еще тогда, когда он не знал о задуманном перевороте, Итачи казалось, что дядя просто отсылает молодую жену подальше от Конохи. И лишь спустя годы, он понял, что догадки его были верны.

— Дядя говорил, что там много рек, по берегам которых растет бамбук и можно найти большие грибы, — задумчиво произнес молодой человек.

— Большие грибы? — переспросила Сакура, глядя округлившимися глазами на Саске.

Тот, перехватив ее изумленный взгляд, посмотрел на пораженное догадкой лицо Итачи.

— Только не говорите мне, что он отправил ее в Деревню, скрытую в Траве.

Двойное молчание стало ему ответом.

Новость о том, что у него есть родственники, поразила Саске. Получается, что клан Учиха не угаснет вместе с ними. Но радость сменилась пониманием того, что их противник оказался гораздо сильнее, чем они предполагали ранее. Неудивительно, что Сакура не смогла стоять с ним на равных, ведь этот Учиха помимо владения медицинскими техниками был еще и носителем шарингана.

— Ну и что мы будем теперь делать? — спросила целительница, решив, наконец, озвучить висящий в воздухе вопрос.

— Ну, для начала, поспим, — ответил Итачи. — Вернее, Вы, Сакура-сан, сейчас отправитесь смотреть сны, а мы с Саске будем ждать гостей. Хотя, если честно, я не уверен, что наш родственник сегодня решится нанести визит.

— Но как же Вы? — взволнованно произнесла девушка.

— Со мной все будет хорошо,- улыбнулся ей нукенин. — Здесь останется Саске, да и меня, как Вы вчера могли убедиться, не стоит раньше времени списывать со счетов. Хотя, надеюсь, нападавший этого не понял.

На том и порешили. Сакура была отправлена спать, а братья стали готовиться к встрече с родственником. Саске принес несколько сумок с кунаями и сюрикенами и прихватил с собой Кусанаги. Одну из сумок он протянул брату, две другие прикрепил к бедру и на пояс. После чего сел на кровать к Итачи

— Саске, — вдруг произнес нукенин, — я надеюсь, ты понимаешь, что его надо взять живым? В бою лучше будет использовать тайдзюцу. Иначе, боюсь, ты не сможешь сдержаться.

Учиха старший был достаточно напряжен. Ему было непривычно было осознавать свою несостоятельность. Нет, конечно, дело было не столько в зрении, которого ему явно не хватало. Он хорошо понимал, что если бы мог стоять на ногах, то его «ангел — хранитель», как он уже некоторое время про себя называл Сакуру, не была бы ранена вчера. Именно поэтому он хотел поскорее выздороветь.

— Я так и собирался сделать, нии-сан. Надеюсь, ты не думаешь, что я все тот же сопляк, которого ты в свое время уделал в той гостинице? — обиделся Учиха младший.

— Нет, я видел тебя в деле и очень не хочу, чтобы ты перестарался, — спокойно пояснил Итачи. — Надеюсь, все пройдет удачно.

* * *

Ночью так никто и не явился, хотя братья, не смыкая глаз, ждали нападения. К рассвету стало ясно, что Итачи оказался прав, и их новоявленный родственник решил сделать перерыв между посещениями. Сакура очень волновалась за братьев и никак не могла заснуть. Вместо этого, она стала перечитывать свои записи, сделанные под диктовку сенсея. Вновь и вновь проглядывая врезавшиеся в память строчки, девушка пыталась найти средство, которое сможет поскорее поставить на ноги ее пациента. В конце концов, она нашла маленькую приписку, сделанную рукой Цунаде: «Для скорейшего заживления, вливай чакру в самое слабое место». Прочитав это, девушка с легким сердцем, смогла заснуть.

С утра пораньше она отправилась проведать своего пациента и обнаружила обоих Учих спящими. Саске сладко посапывал, положив голову на постель брата. Каждый из братьев в руке сжимал по кунаю, а под ногами у младшего расположился целый склад оружия. Не успела девушка войти в комнату, как на нее уставились две напряженные пары глаз: одни черные, другие, с недосыпу, красные.

Отправив Саске отсыпаться, Сакура принялась осматривать его брата. Несмотря на бессонную ночь, Итачи чувствовал себя просто замечательно. Его тело день ото дня становилось все более сильным, а объем чакры, сократившийся за время вынужденной голодовки, заметно возрос. От этого настроение нукенина заметно улучшалось. Еще больше его обрадовало то, что произнесла ему целительница.

— Знаете, Итачи-сан, я, кажется, нашла способ помочь Вам встать на ноги.

— Что ж, буду Вам очень признателен, — ответил Итачи.

— Тогда приступим.

С этими словами Сакура откинула одеяло, укрывающее молодого человека, и положила руки, окутанные зеленым свечением, ему на бедра. Подержав их там несколько минут, она спустилась чуть ниже — на колени, затем еще ниже — на щиколотки и, наконец, на ступни. Итачи удивленно наблюдал за процедурой. Не сказать, что бы он ничего не почувствовал, но это что-то явно не было болью — так, легкое покалывание. Затем целительница снова вернулась назад. Сакура проделала эту процедуру несколько раз, после чего присела на стул рядом с пациентом. Молодой человек был немного обескуражен, но и только. Отдышавшись, Сакура спросила:

— Ну, как? Почувствовали что-нибудь?

— Только легкое покалывание, — недоуменно произнес Итачи. — Что это значит?

— Пока не знаю, — честно ответила целительница. — Давайте сначала позавтракаем, а потом попробуем встать.

Сакура вернулась через пару минут, неся собой поднос с овощным пюре и стакан морса. Она передала миску с едой молодому человеку, а сама села рядом с ним. По дороге на кухню Сакура захватила блокнот с ручкой, надеясь во время завтрака написать весточку Хокаге и заодно поинтересоваться у сенсея о процедуре вливания чакры.

— Сакура-сан, почему Вы никогда не завтракаете здесь? Мне как-то неудобно, — с легкой улыбкой произнес брюнет. — Почему бы Вам не принести сюда свою порцию?

— Хорошо, Итачи-сан. Я сейчас приду, а вы пока ешьте.

Дождавшись, пока девушка выйдет, Итачи нащупал ее блокнот и, вырвав из него лист, положил обратно. Давно, когда он только вступил в Акацуки, первым кто принял его, стала Конан. Именно тогда она научила его своему любимому развлечению — оригами. Итачи не слишком хотелось заниматься такими глупостями, но из уважения к девушке он все-таки не стал отказываться.

Уроки Конан почти истерлись из его памяти. Единственное, что нукенин смог бы сейчас воспроизвести была лилия. «Когда ты кого-нибудь полюбишь, Итачи, — сказала ему тогда Конан, бросая косые взгляды на лидера их организации, — а ты обязательно полюбишь, подари ей лилию». Почему-то именно сейчас он припомнил эти ее слова. Мгновение — и в руках у молодого человека оказался бумажный цветок, который Итачи положил поверх ее блокнота. Звук приближающихся шагов заставил брюнета поскорее вернуться к приему пищи.Сакура принесла с собой свой завтрак и села рядом с постелью своего пациента.

— Ну, вот, Итачи-сан! — огорченно произнесла целительница, заглядывая в его тарелку. — Почему Вы ничего не съели?

— Я ждал Вас.

— Я уже здесь, поэтому давайте кушать.

Когда все было съедено, Сакура отнесла грязную посуду на кухню. После ее возвращения, Итачи поинтересовался:

— Сакура-сан, Вы что-то говорили о тренировках.

— О каких тренировках? — не поняла целительница, на миг, испугавшись того, что ее пациент мог удумать.

— Ну, Вы же говорили что-то о том, что нашли способ поставить меня на ноги, — пояснил брюнет.

— А, так Вы об этом, — обрадовалась девушка. — Сейчас начнем.

Для начала вновь она стала вливать чакру в ноги молодого человека. Затем Сакура попросила его сесть, спустив ноги кровати. Сегодня Итачи удалось это гораздо легче, чем вчера.

— А сейчас, Итачи-сан, попробуйте встать, — сказала целительница.

Привычным движением Учиха старший схватился за спинку кровати и попробовал подтянуться. Вначале у него ничего не получилось, но в отличие от вчерашнего дня он чувствовал, что его ноги стали сильнее. С пятой попытки ему удалось, к их общей радости, принять вертикальное положение. Это была победа, их победа. Итачи прекрасно понимал, что не смог бы справиться без помощи своего «ангела-хранителя». Он чувствовал, что обязан этой храброй девушке всем, но не знал как выразить свою благодарность. Зато она, кажется, знала. Сакура, забывшись на миг от радости, обняла своего пациента. Тот не ожидая подобных проявлений чувств, едва не свалился на пол, чудом успев ухватиться за спинку кровати.Именно в такой позе и застал их Саске, зашедший в этот момент в комнату.

— Что здесь происходит? — разнесся, кажется, по всему дому яростный рык Учихи младшего.

Сакура и Итачи замерли, услышав этот крик. Девушка, повернула голову в сторону входа и увидела Саске. Парень выглядел так, как будто собирался убить любого, кто будет иметь неосторожность сказать ему хоть слово. Его волосы и одежда светились едва заметным голубым сиянием, а через сжатые в кулаки ладони были видны всполохи молний. На миг, ровно на миг, ей стало безумно страшно. Она никогда в жизни не видела людей в подобной ярости и сейчас просто боялась пошевелиться. А потом, после того, как Итачи дотронулся до ее руки в успокаивающем жесте, она смогла немного расслабиться. Итачи, в отличие от нее, не видя картинки, смог услышать легкое потрескивание озона, скапливающееся вокруг его брата.

Саске понимал, еще чуть-чуть и он просто взорвется от переполняющего его чувства бессильной ярости. Он никак не мог понять, почему, почему, его брат снова и снова предпочитает общество этой розоволосой, его, Саске обществу?

— Что тебе нужно от моего брата? — обратил он свой гнев на девушку. — Что ты вокруг него все время вертишься? Не смогла окрутить младшего, значит, сгодится и старший, так?

Девушка, затряслась от едва сдерживаемых слез. «Да сколько же можно втаптывать меня в грязь? Сколько?» — горько думала она. «Столько, сколько ты будешь позволять ему это делать» — откликнулась вдруг внутренняя Сакура, доселе спавшая много лет подряд. В свое время Цунаде-сама объяснила девушке, что это ее второе «я» возникло из-за детских комплексов, старательно взращиваемых самой Сакурой. Госпожа Хокаге была настолько добра, что помогала девушке избавиться от этой напасти. А теперь, получается, ее работа пошла прахом. Мгновение спустя, Сакура уже престала плакать и всю злость, с которой не понаслышке был знаком Наруто, обрушилась на младшего Учиху.

— Напоминаю, если кто-то забыл, я — личный целитель твоего брата. И моя задача сделать так, чтобы он мог чувствовать себя полноценным членом общества, насколько это возможно. Если можешь вылечить его сам, я уйду. А пока что, не мешай мне делать свое дело.

Саске, много раз видевший как Сакура орет на Наруто и их третьего, этого белокожего Сая, никогда не думал, что она посмеет повысить голос на него. Возможно, именно это и охладило его пыл. Он так и остался стоять у порога, недоуменно глядя на то, как целительница со спокойной улыбкой помогает его брату сесть на кровать, а тот гладит ее по руке. После чего она что-то тихо говорит Итачи, и он самостоятельно вновь встает на ноги. Осмыслив, наконец, увиденную сцену, Саске понял, что был не прав и что сейчас его извинения никто не будет слушать. Тяжело вздохнув, он вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.

* * *

— Сакура-сан, — позвал девушку Итачи, — он уже ушел. Как Вы?

— Все хорошо, Итачи-сан, — откликнулась девушка. — Со мной все хорошо.

Сакура никак не могла прийти в себя после случившегося. С одной стороны она понимала, что Саске был не прав, считая, что она хочет что-то получить от его брата, с другой, она не могла бы сказать, что относится к Учихе старшему как к рядовому пациенту. За несколько дней, проведенных в его обществе, она поняла, насколько Итачи был приятным человеком. Он был начитанным, интересным собеседником и всегда чувствовал ее настроение. Никогда и ни с кем ей не было так легко общаться. «И никто никогда не целовал мне рук» — краснея, подумала девушка, вспоминая вчерашний инцидент. Представив на миг, что ей придется его покинуть прямо сейчас, девушка не смогла сдержать слез.

— Не врите мне, Сакура-сан, — раздался вкрадчивый голос прямо у нее над ухом. — Я слышу слезы в вашем голосе и чувствую их у себя на коленях.

Он поднял руку и смахнул несколько слезинок с ее ресниц, после чего погладил девушку по щеке. В этот момент Сакура поняла, что Итачи вовсе не обязательно иметь шаринган, чтобы отправить ее в иллюзию. Он сам был как одно сплошное гендзюцу: такой же ирреальный и непредсказуемый — никогда не знаешь, что от него стоит ожидать.

Не выдержав всех накопившихся эмоций, Сакура заплакала. Вместе со слезами из нее выходило все то доброе, что она когда-либо испытывала к Саске. Девушка, наконец, смогла понять, что ее бывший сокомандник даже не знал о существовании слова «любовь». И ему также было не знакомо слово «благодарность». Больше всего в этот момент Сакура хотела забыть 25 правило шиноби, которое она так легко сейчас нарушала. Итачи, не зная как успокоить девушку, просто перетянул ее к себе на кровать и обнял. Наверное, она потом будет жалеть об этом, но сейчас, она плакала, плакала, не стесняясь своих слез прямо на груди у человека, вырезавшего свой клан, у того, кто понимал ее без слов, у того, в кого она, кажется, влюбилась.

Итачи тоже помнил про это злополучное 25 правило, но знал, что никому и никогда не расскажет об этом. Он гладил прижавшуюся к нему в поиске утешения девушку, по голове и плечу, нашептывая на ушко какие-то глупости о том, что все будет хорошо. Учиха старший не знал наверняка, но чувствовал, что именно в этот момент, она становится ближе к нему.

Наконец, Сакура смогла взять себя в руки и немного отстранилась от своего утешителя. Сейчас ей было очень стыдно, что Итачи видел ее такой непрофессиональной, такой непозволительно слабой. Девушка не хотела, чтобы он знал, как сильно ее задели слова Саске. Но, Итачи, казалось, читал ее мысли. Погладив ее как когда-то в детстве по голове он сказал:

— Не волнуйтесь, Сакура-сан. Я не верю в то, что говорил Саске, если для Вас это важно, — добавил он уже тише. — Если Вы не против, я бы продолжил упражнения.

— Да, конечно, Итачи-сан, — ответила девушка. — Спасибо Вам. Кстати, стоять Вы можете дольше, чем я предполагала. Может быть, попробуем походить? Но для этого Вам все же придется воспользоваться моей помощью.

Положив одну руку нукенина себе на плечо, девушка приобняла его за талию. Он постоял на месте какое-то время, давая ногам привыкнуть к подобному ощущению, после чего сделал первый неуверенный шаг. «Как младенец, ей-богу» — с грустью подумал молодой человек, цепляясь за Сакуру. Целительница терпеливо ждала, поддерживая брюнета. Он сделал еще один шаг, а затем еще и еще. На пятом шаге он выдохся и едва не упал. Сакура вовремя успела подставить под него стул, чувствуя, что не сможет удержать Итачи, если он все-таки упадет. Парень тяжело дышал, ругая себя за то, что перенапрягся.

— Все надо делать постепенно, Итачи-сан. Не нужно перегружать себя,- услышал он голос своей целительницы. — От этого добра не будет. Сейчас вы восстановите дыхание, и мы снова пойдем к кровати.

Когда он пришел в себя, девушка вновь помогла ему встать, а затем проводила к кровати. Итачи, не желая ложиться в постель, едва уговорил Сакуру разрешить ему немного посидеть.

— Хорошо, — смилостивилась целительница, — но только немного.

Сама же она села на стул рядом с ним. Потянувшись за своим блокнотом, девушка обнаружила на нем сделанную в технике оригами лилию. Она была сильно удивлена и внимательно посмотрела на Итачи, явно желая получить объяснения.

— Как Вам мой подарок, Сакура-сан? — таинственно улыбаясь спросил брюнет.

— Спасибо, Итачи-сан. Она прекрасна. Но откуда Вы…

— Меня научил делать такие вещи один хороший человек.

— Еще раз спасибо, — поблагодарила девушка, аккуратно касаясь пальцами лепестков искусственного цветка.

— Рад, что Вам понравилось.

«Надо же, — подумала Сакура, — кто бы мог предположить…». Но додумать ей так и не дал шум, доносящийся с улицы и какие-то подозрительно знакомые крики. Девушка бросилась к окну и с ужасом обнаружила, что часть дома, в которой располагалась комната Итачи, была охвачена огнем. Через минуту в комнату ворвался взъерошенный и немного подкопченный Саске и выдохнул только одно слово: «Поджог».

«Поджог!»

Девушка, с трудом осознавая услышанную новость, переводила испуганный взгляд с Итачи на Саске. На их лицах, застывших одинаковой каменной маской, черным по белому было написано, кого они считают виновным в случившемся. И не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что за этим делом стоит человек, называющий себя Инобари Цутому. Но сейчас не было времени, чтобы судить о правых и виноватых. Нужно было срочно выбираться из горящего дома и для начала вывести оттуда Итачи. Старший Учиха в который раз порадовался своей сообразительности, ведь благодаря сегодняшней тренировке, ему будет гораздо легче преодолеть этот путь. Но сказанное братом расстроило все его ожидания.

— Выбираться будем по крыше, — произнес Учиха младший, глядя в упор на целительницу. — Первый этаж сейчас полыхает, и выйти через парадное нет никакой возможности. Ты, Сакура, возьмешь сумку с документами, а я выведу брата.

С этими словами молодой человек бросил целительнице небольшой куль, доверху наполненный бумагами. Девушка кивнула бывшему сокоманднику и побежала собирать свои медицинские свитки, а Саске, тем временем, перехватив Итачи за талию, вылез на крышу. Через пару минут к ним присоединилась Сакура, перекинувшая сумки через плечо. Оценив причиненный дому ущерб, Саске только присвистнул:

— Хорошо он еще не приобрел Мангекё шаринган, иначе после Аматерасу все полыхало бы очень и очень долго.

— Это все, конечно, очень здорово, — отозвалась Сакура, примериваясь к крыше соседнего дома, — но давайте полюбуемся остатками вашего особняка издали?

— Думаю, Сакура-сан права. Надо уходить отсюда, — подал, наконец, голос Итачи.

Будь его воля, Учиха старший с легкостью бы переместился сам, но в своем нынешнем состоянии не хотел испытывать судьбу. Сакура перекинула вторую руку нукенина себе через плечо и, переглянувшись с Саске, прыгнула на крышу соседнего здания. Отойдя подальше от горящего дома, они спустились на землю. Ноги Итачи подкосились от такой непривычной нагрузки, и если бы не вовремя подоспевший брат, Учиха старший упал бы на землю.

Видимо почувствовав себя руководителем их маленького отряда, Саске решил держать ситуацию под своим контролем, понимая, что от растерянной Сакуры и еще не до конца выздоровевшего брата толку мало.

— Значит так, — скомандовал Учиха младший, — Вы с Итачи пойдете и все расскажете Хокаге. И ждите меня там.

— А ты куда? — поинтересовался нукенин.

— Прогуляюсь до особняка Хьюга и постараюсь привлечь Неджи или его сестру к поискам нашего родственника.

На том и порешили. Сакура, дабы помочь своему пациенту, привела его в закоулок, где постаралась влить в него немного чакры, хотя бы для того, чтобы дотянуть до Цунаде-сама. Истощенный запас чакры целительницы не успевал самостоятельно восстанавливаться, и девушка стала испытывать сильное головокружение. Чем дальше они шли, тем четче Сакура осознавала, что сама она с этой задачей не справится. Слишком большой расход чакры, и слишком мало сил у них обоих. Неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы на их пути не встретился бы Сай.

Молодой человек как раз возвращался из бакалейной лавки, неся в руках большой пакет с чаем и сушками, когда прямо в него влетела Сакура. Одной рукой Сай успел подхватить девушку, другой уберечь от падения пакет. Единственное, чего не учел парень — напарница была не одна. И вот они уже втроем оказались на земле. Быстро оценив ситуацию, Сай сначала помог подняться спутнику Сакуры, и только потом подал руку девушке. Парень переместил Итачи на скамейку, стоящую рядом с чьим-то домом, а затем, дождавшись целительницу, перешел к расспросам.

— Что с Вами случилось, Сакура-сан? — послышалось в голосе Сая неподдельное волнение, когда он заметил, насколько бледна была напарница.

Девушка устало прикрыла глаза, стараясь хоть как-то прийти в себя.

— Сай-кун, нам срочно надо увидеть Хокаге, — прошептала Сакура пересохшими губами. — Ты поможешь?

Парень кивнул и, создав теневого клона, отправил его к Цунаде-сама. Через пару минут к их скамейке подбежала Шизуне. Заметив излишнюю бледность Сакуры, помощница Хокаге хотела было осмотреть ее, но была остановлена легким кивком целительницы в сторону Учихи старшего, который также как она выглядел очень бледным и слабым.

Расширившиеся от ужаса глаза Шизуне были ответом на безмолвную просьбу Сакуры. «Пожалуйста!» — тихо попросила девушка, ища поддержки у Сая. Новый член команды № 7 подсадил себе на спину Итачи, побежал к Хранительнице воли Огня. Шизуне помогла Сакуре принять вертикальное положение и последовала за парнем.

Когда Цунаде-сама увидела, в каком состоянии прибыли нукенин и ее ученица, они вместе с племянницей Дана решили приводить их в чувство самостоятельно. Гораздо проще было бы вызвать отряд ирёнинов, но Хокаге не хотела привлекать к этой запутанной истории новые лица. Да и кому какая разница, кого принесли ей прямо в кабинет член корня АНБУ и ее личная помощница? И без того, в эту историю теперь впутался Сай, которому Цунаде все еще не доверяла — мало ли что на уме у этого мальчишки, прихвостня Данзо. Единственное, что немного успокаивало последнюю из Санинов — Сакура ему верила, а это что-то да значило. «Ладно, — подумала женщина, — время все расставит на свои места. Может быть, этот Сай вовсе не так уж и плох?».

Через полчаса, когда Учиха старший и его личный целитель пришли в себя настолько, что смогли говорить, их приняла Хокаге. Они вошли в кабинет вместе. Сакура немного поддерживала нукенина, хотя сама еле держалась на ногах. Вид у обоих был очень серьезный, но если в глазах своей ученицы Цунаде смогла прочитать беспокойство, то по фарфоровому лицу Итачи ничего не было ясно.

— Здравствуйте, Хокаге-сама, — первым решил проявить вежливость Учиха. — Благодарю Вас за оказанную мне помощь.

— Здравствуй, Итачи Учиха. Так вот ты какой, кровавый ужас Конохи? — откликнулась Хокаге, внимательно изучая стоящего перед ней молодого человека.

«Еле стоит на ногах, а держит себя так, как будто я к нему на прием пришла» — покачала головой женщина. Сакура бросила в свою начальницу укоризненный взгляд, но та даже не взглянула на свою ученицу. Сейчас все внимание Цунаде-сама принадлежало полностью стоящему перед ней нукенину.

Итачи в ответ на реплику Хокаге лишь недовольно поморщился, прекрасно понимая, что в данный момент в роли просителя находится именно он. От того и надо было умерить гордыню и ждать, когда Хранительница воли Огня вынесет свое решение по их вопросу.

— Цунаде-сама, я пришел Вас просить помочь мне с решением одной проблемы. Не далее как вчера вечером мой брат приходил к Вам и рассказывал о покушениях, совершенных неизвестным из Деревни, скрытой в траве. После его возвращения, я вспомнил, кто такая Мидзуки Учиха и рассказал об этом моему брату и Сакуре-сан. Мидзуки-сан была женой моего троюродного дяди. Незадолго до того, как мне пришлось вырезать мою семью, дядя отправил жену и старшего сына к ее родственникам. Полагаю, что шиноби, замысливший убить меня, является моим кровным родственником. Я хотел бы попросить Вас помочь Сакуре-сан побыстрее поставить меня на ноги.

Итачи старался говорить как можно спокойнее, выдержаннее, достойнее, а сам во время этой речи думал только о том, как бы Саске не попал в беду. Он не знал, как встретит клан Хьюга бывшего нукенина, самовольно бросившего родную деревню. Если Саске наткнется на Хиаши — быть беде. Дай Бог, чтобы это был кто-то из его ровесников. Остается только надеяться, что они будут лояльны к нему.

Хокаге смерила сердитым взглядом старшего Учиху, на миг забывая, что Итачи не сможет увидеть ее недовольства. Зато она прекрасно знала, что поддерживающая нукенина Сакура не сможет его не заметить. Цунаде понимала, что за то время, которое эти молодые люди провели в обществе друг друга, что-то неуловимо изменилось в них. Сакура, никогда раньше не сомневающаяся в словах своего сенсея и веря в них, как в истину в последней инстанции, сейчас скорее искала поддержки у Итачи. Что касается Учихи, ей, конечно, было сложно судить об изменениях, случившихся с ним, но кажется, он стал немного мягче. Явно, конечно, этого не было видно, но то, как он незаметно поглаживал руку девушки, говорило само за себя.

— Что же, Итачи Учиха, я выполню твою просьбу. Я помогу своей ученице поставить тебя на ноги. Но что я получу взамен? Опасного, пусть и слепого, преступника S-класса.

— Хорошо, Хокаге-сама, — согласно кивнул молодой человек. — Что Вы хотите за мое исцеление?

Цунаде нарочито медленно принялась рассматривать стоящего перед ней нукенина. Не смотря ни на что, Пятая Хокаге умела извлечь свою выгоду. Она хорошо понимала, что отправлять на задания слепого она не сможет, хотя бы, исходя из уважения к прошлым заслугам Итачи. Но и иметь такого опасного шиноби под боком было чревато неприятностями.

— Я хочу предложить тебе должность сенсея в «Институте по изучению ниндзюцу». Ты неплохо… хотя, чего уж тут. Ты в совершенстве владеешь техниками, основанными на подчинении огня и воды. Молодым шиноби будет полезно поучиться у такого сильного ниндзя как ты. Так каково твое решение, Итачи Учиха?

— Я согласен, Хокаге-сама, — ответил нукенин. Но для начала, мне хотелось бы усмирить моего новоявленного родственника.

— Хорошо, — откликнулась женщина. — Тогда, ступай в мед отсек. Сакура тебя проводит.

* * *

Оставляя брата и Сакуру посреди улицы, Саске нисколько не волновался, уповая на профессионализм девушки. Он знал, что целительница приложит все силы, чтобы доставить Итачи во дворец Хокаге. Сейчас молодого человека больше заботило, как встретят его носители бьякугана. Не сказать, чтобы во время учебы в академии и после ее окончания Саске был дружен с кем-либо из клана Хьюга. Неджи, как и Саске, в то время был не слишком дружелюбным шиноби и не искал новых знакомств. Что касается наследницы этого клана, то даже и говорить не стоило — девушка была чересчур тихой и застенчивой. Учиха младший не мог знать наверняка, как отнесутся носители бьякугана к его просьбе. Но у него не было особого выбора — или Хьюга или Сай, его, Саске, замена в команде №7.

После той памятной встречи в убежище Орочимару между молодыми людьми вспыхнула глубокая и обоюдная неприязнь. Однако, в отличие от Саске, член корня АНБУ умел скрывать свои эмоции от окружающих, создавая видимость нейтралитета. До зубов вооруженного нейтралитета. В Корне Сай мог заниматься разведкой благодаря умению оживлять свои рисунки. Учиха младший прекрасно понимал, что именно этот парень сможет найти Цутому гораздо быстрее, чем любой из Хьюга. Однако гордость и уязвленное самолюбие мешали ему напрямик обратиться к Саю.

Дом Хьюга находился в центре деревни. Это было вытянутое одноэтажное здание, выкрашенное в серый цвет. Саске взлетел на крыльцо и постучал в дверь. Послышались легкие шаги, и через минуту перед Учихой оказалась Хината.

— С-саске-кун? — удивленно пролепетала куноичи.

— Добрый день, Хината-сан, — попробовал изобразить улыбку нукенин. — Могу я поговорить с твоим братом?

— Да, конечно, — произнесла девушка, пропуская гостя в дом.

— Будет лучше, если мы поговорим с ним на улице, — покачал головой Саске.

Девушка кивнула и развернулась, чтобы найти брата, но ее остановил недовольный голос Неджи:

— Хината-сама, что здесь делает Учиха?

— Нии-сан, он хотел поговорить с тобой.

— Хорошо, Хината-сама, — сменил гнев на милость молодой человек. — Возвращайтесь в дом, — добавил он уже чуть мягче, после чего развернулся к Саске.

— Что тебе нужно? — спросил Неджи, подозрительно разглядывая стоящего перед ним Саске.

— Об этом я и хотел поговорить, Неджи-сан. Но не здесь. Давайте немного пройдемся.

Хьюга кивнул и, надев сандалии, вышел из дома. Молодые люди немного прошлись по улице. Отойдя подальше от дома Хьюга, Саске рассказал Неджи о ситуации, в которую он попал, и попросил помочь найти чудом выжившего родственника.

— Я понял тебя, Учиха, — задумчиво произнес Неджи. — Но, к сожалению, не могу ничем помочь. Видишь ли, бьякуган хоть и может видеть чакру, но не способен распознавать ее. Я могу найти сотню шиноби в радиусе 11 километров, но где вероятность, что один из них окажется твоим родственником. Так что, извини.

— Да, ничего,- грустно усмехнулся Саске. — Спасибо тебе, Хьюга, за то, что хотя бы выслушал. Ладно, не буду тебя отвлекать. Попробую способ найти его сам.

Махнув рукой, Саске отправился искать нового члена команды Какаши.

— Удачи тебе, Учиха, — кивнул Неджи, глядя вслед нукенину.

Сначала Саске хотел найти Сая, но для начала следовало проверить, добрались ли Сакура с его братом до Хокаге. Именно туда и направился молодой человек. По дороге ему встретились Тен-Тен, за что-то отчитывающая Рока Ли, добряк Ирука-сенсей, команда № 10 полным составом, направляющаяся на очередной перекус. Казалось, все жители Конохи вышли на улицу именно для того, чтобы не дать ему добраться до цели. В конце концов, Саске смог попасть в резиденцию Хокаге. Каково же было удивление Учихи младшего, когда, войдя в приемную, он обнаружил попирающего угол Сая. Чтобы хоть чем-то занять время, в ожидании появления Сакуры, ее сокомандник решил приобщиться к прекрасному и с интересом читал какую-то потрепанную книгу. Заметив появившегося нукенина, Сай отложил в сторону кладезь знаний и быстрым шагом подошел к Учихе.

— Ты долго. Я тебя уже заждался, — спокойно произнес член Корня.

Заметив удивленный взгляд Саске, он пояснил:

— Сакура-сан и твой брат сейчас разговаривают с Цунаде-сама. С твоей стороны было большой ошибкой оставлять их одних на улице. Мало ли что могло произойти, не найди я их. Но это не главное. Сакура-сан вкратце ввела меня в суть вашей проблемы. И если Неджи-сан откажет, я могу взяться за это дело.

Неожиданно было услышать столь длинный монолог от такого неразговорчивого человека как Сай. И, тем не менее, Саске был рад, что ему не пришлось просить этого человека о помощи. Но все же, остался какой-то неприятный осадок от того, что Сакура рассказала об их проблеме Саю, даже не посоветовавшись с ним. Размышления Саске были прерваны громким голосом Хранительницы воли Огня.

— Саске и Сай, пройдите в мой кабинет.

Молодые люди, переглянувшись, вошли в кабинет Хокаге. Помимо Цунаде-сама там присутствовали Шизуне, Сакура и Итачи. Помощница Хокаге стояла рядом со своей начальницей, розоволосая куноичи, вместе со слепым нукенином, сидели на специально принесенной для них низенькой кушетке. Сай и Саске встали напротив Цунаде-сама, гадая, что же им поведает Хранительница Воли Огня.

Женщина окинула тяжелым взглядом всех присутствующих. Тянуть больше смысла не было.

— Я собрала вас всех здесь, чтобы разобраться в этой истории с уцелевшими членами клана Учиха. Как вам всем известно, некий ирёнин, называющий себя Инобари Цутому, есть некто иной, как сын Нобу и Мидзуки Учиха, Учиха Аоши. Надеюсь, все понимают, что это значит. Судя по всему, он не слишком искусен в тайдзюцу, но если судить по сожженному сегодня днем особняку Учиха, можно сказать, что он неплохо владеет ниндзюцу. Я могла бы привлечь к этому делу АНБУ, но не хочу спугнуть преступника. Одно так и остается невыясненным, кто именно послал этого Цутому или Аоши, в ваш дом. Хочу услышать, что вы думаете по этому поводу.

Все присутствующие молча обдумывали полученную информацию. Самое плохое было не то, что где-то по Конохе разгуливает свихнувшийся на мести Учиха, а то, что ему помогает кто-то стоящий в высших эшелонах власти. Ведь именно Хокаге могла подписать тот приказ. Значит, кто-то хорошо знакомый с Цунаде и умеющий маскировать свою чакру, смог пробраться в резиденцию под видом Хокаге и выписать Аоши то злополучное направление.

Первым, как ни странно, решил высказать свои мысли Сай.

— Хокаге-сама, я думаю, что необходимо спрятать Итачи-сана и Сакуру-сан там, где их никто не найдет. А мы с Саске-саном займемся поисками этого Аоши.

— Простите, Хокаге-сама, — откликнулся Итачи, понимая, что если сейчас промолчит, то не сможет участвовать в поимке своего преследователя, — но Вы мне обещали, что у меня будет возможность разобраться с моим родственником.

-Но, Хокаге-сама, — не смог остаться в стороне Саске, — брат еще слишком слаб, чтобы получать сильные нагрузки. Неужели вы отпустите его с нами? Прошу Вас, заприте его где-нибудь в безопасном месте.

Цунаде-сама окинула взглядом всех присутствующих. Она понимала, что возможно сейчас совершит то, в чем впоследствии будет раскаиваться. Но как член клана Сенджу привыкла держать данное слово. Она встала со своего места, и хлопнула в ладоши, привлекая внимание себе.

— Я выслушала тех, кто хотел высказаться. Что я могу сказать? Если бы не данное мной обещание, все пошло бы по предложенному Саем-куном плану. Но, дело в том, что я пообещала Итачи-сану дать разобраться с его неугомонным родственником. Поэтому план теперь такой: Саске-кун и Сай-кун отправятся на разведку. Итачи-сан, Ваше лечение займет некоторое время, поэтому, предлагаю Вам пока что пожить здесь. Это временное ограничение. Уверена, завтра-послезавтра Вы сможете присоединиться к Вашему брату. Вопросы есть?

— Цунаде-сама, а что делать мне? — спросила Сакура.

— Мы втроем: ты, Шизуне и я, — будем искать предателя здесь. А пока что, советую Вам поискать информацию о тех шиноби, которые учились во время второй и третьей мировых войн и хорошо владели контролем над чакрой. Я подойду к вам попозже и проверю, — ответила Хокаге. — Ну, что? Все всё поняли? Тогда приступаем.

Архив Конохи содержал в себе огромное количество документов. Тут были и свидетельства о рождении, и сертификаты об окончании Академии ниндзя. Здесь находились полные досье на каждого жителя Конохогакуре, будь то шиноби или простой обыватель. Именно сюда Цунаде-сама направила двух своих учениц в надежде отыскать неизвестного предателя. У Сакуры несмотря на то, что она бывала здесь и раньше, с непривычки закружилась голова. Все помещение вокруг нее было заставлено стеллажами со всевозможными документами. И если бы они не были расставлены в определенном порядке, то нужную информацию в них бы пришлось искать вечность.

Шизуне неоднократно бывала здесь. Она с легкостью нашла именно тот стеллаж, где стояли папки с досье на людей, служивших стране Огня во время второй мировой войны шиноби. Взяв по стопке документов, девушки принялись их изучать. Имена, звания, даты рождения и смерти — все это проносилось перед глазами безумным хороводом. К концу дня девушки были очень измотаны, а стопочка с отложенными документами все также не превышала толщины пальца.

— Все, Сакура-чан, — произнесла Шизуне, посматривая на свою товарку. — я больше не могу. Почти все, кто подходит по заданные Цунаде-сама параметры либо погиб тогда, либо мертв уже.

— У меня та же ситуация, — откликнулась Сакура. — Есть, конечно, мысль, что в этом вопросе не обошлось без клана Кедоин, но не думаю, что все так просто. Зачем другу Цунаде-сама было связываться с человеком, желающим отомстить? Да, и вообще...

— Ладно, Сакура-чан. Мы обе устали и уже плохо воспринимаем прочитанное. Давай будем расходиться. А завтра утром с новыми силами примемся за работу.

Девушка только кивнула в ответ. День для нее и правда выдался очень тяжелый: сначала радость от первых шагов Итачи, потом ссора с Саске, затем поджег дома и путешествие к Хокаге. «Нет, — подумала розоволосая куноичи, — мне надо срочно отдохнуть, иначе завтра просто свалюсь от усталости».

Девушки вместе покинули здание Архива. Шизуне направилась в резиденцию Хокаге, где Цунаде-сама отвела ей комнату. У Сакуры тоже была своя комната в резиденции и она могла бы заночевать там, но за время проведенное вдали от дома, девушка очень сильно соскучилась по родителям, и даже усталось не стала ей помехой.

— Сакура-чан, — окликнула убегающую девушку Шизуне, — может здесь заночуешь?

— Нет-нет, я лучше домой, — приостановилась Сакура. — До завтра, Шизуне!

— До завтра, Сакура-чан, — тихо произнес мужской голос.

Через мгновение на месте наперсницы Хокаге стоял невысокий мужчина среднего роста с зачесанными назад волосами и светло-серыми глазами. Он какое-то время посмотрел вслед убегавшей куноичи, а затем сказал кому-то стоящему в темноте:

— Приступай!

* * *

Сакура бежала домой, желая поскорее увидеть родителей, попасть в тепло домашнего очага. Какой бы необычной ни была ее семья, как бы ни дразнил ее отец и не критиковала мать, Кизаши и Мебуку Харуно души не чаяли в своей дочери. Сакура отвечала им тем же.

Шиноби вообще редко бывает дома. Большую часть своего времени они проводят на заданиях, но, когда выдается свободная минутка, они, как правило, стараются проводить его со своей семьей. После ухода из деревни Джирайи вместе с Наруто, команда Какаши распалась. Чтобы приносить хоть какую-то пользу, Сакура решила стать ирёнином, попросив стать ее сенсеем лучшего в мире шиноби ниндзя-медика. После того, как она стала ученицей Пятой, девушка стала все реже появляться дома, часто оставаясь в больнице на ночные дежурства. И теперь каждый ее визит домой приравнивался к празднику. И вот сейчас ей не терпелось поскорее увидеть свою семью.

Запыхавшись по дороге, Сакура решила на минутку остановиться, чтобы перевести дух, как вдруг услышала, что кто-то зовет ее по имени. Повернув голову, она заметила, как в подворотне скрылся кто-то одетый в ярко-оранжевый костюм. «Ну, Наруто, — подумала девушка, — если это у тебя чувство юмора проснулось — я за себя не ручаюсь!» — и быстрым шагом направилась на зов. Не успела она зайти, как на ее лице оказалась какая-то дурно пахнущая тряпка. «Измена!» — пронеслось в испуганной голове. А потом мир просто растворился в туманной дымке.

* * *

Итачи всю ночь тщетно пытался уснуть. Благодаря усилиям Хокаге он теперь мог ходить. Этой возможностью он вовсю пользовался, меряя шагами отведенные ему покои. Что-то его беспокоило, что-то не давало спать, и бывший нукенин и будущий сенсей, не мог найти себе места. Он уже начинал жалеть, что не попросил оставить рядом с ним Сакуру. Его «ангел-хранитель» обязательно бы успокоила его, нашла бы какие-то слова. Итачи понимал, что начинает скучать по ней. Почти весь день, проведенный в резиденции Хокаге, он потратил на обсуждение дальнейших планов сначала с Цунаде-сама, а потом с братом. Он так закрутился, что и не понял, когда именно Сакура покинула это здание, покинула его. Нет, он ни на минуту не мог себе представить, что она будет с ним всегда, но терять ее вот так неожиданно было очень неприятно. «Такое чувство, будто у меня оторвали часть тела — жить, вроде, буду, но вот как — это другой вопрос» — грустно размышлял Итачи. — «Хотя… Зачем ей нужен кровавый убийца, гроза и ужас Конохи. Теперь, к тому же, ослепший. И все-таки, мне ее не хватает. Где ты сейчас, мой ангел-хранитель?».

Не могла уснуть в эту ночь и Хранительница воли Огня. Она-то как раз конкретно знала, что ее беспокоит. А спать ей не давала одна единственная мысль: «Истина где-то рядом». Она чувствовала. Что уже близка к разгадке, что уже сама практически назвала имя предателя, но каждый раз он выскальзывал из ее мыслей. Она вспоминала, кто же мог сделать такое. Этот кто-то наверняка учился с ней в академии, а возможно и был даже из АНБУ. «Надеюсь, мои девочки что-нибудь накопали на этого негодяя» — подумала Хокаге, доставая из тайника бутылочку с волшебным напитком, к которому притрагивалась в такие тяжелые ночи. — «Как жалко, что рядом нет Джирайи. Несмотря на свой плоский юмор, он был одним из самых умных людей, что я знала. Боже, как мне его не хватает! Сначала Наваки, потом Дан, а сейчас Джирайя. Какое счастье, что у меня есть Шизуне». К моменту, когда она дошла до этой мысли, Цунаде была уже здорово пьяна и решила пойти и выразить свою радость племяннице Дана.

Для начала Хокаге-сама постучалась в дверь, ведущую в покои ее наперсницы. Ей никто не ответил. После этого хмель из головы женщины мгновенно выветрился — еще никогда не было случая, чтобы Шизуне не открыла дверь. У девушки был чересчур чуткий сон, и она просто не могла не услышать топающую, как слон, начальницу еще за двадцать шагов от комнаты, а уж стук в дверь, воспроизведенный кулаком Пятой и вовсе мог поднять любого. Значит, случилось что-то нехорошее. Недолго думая, Хокаге-сама выбила злополучную дверь. Кровать, как и предполагала Цунаде, не была расправлена, лишь небольшая помятость на покрывале, говорила, что Шизуне была здесь. Разгладив рукой покрывало наперсницы, женщина обнаружила клочок бумаги, на котором было написано только одно слово: «Убийца».

Прочитав эту записку, женщина просто упала на кровать, пытаясь осознать весь ужас произошедшего. Шизуне похищена. «Нет, этого просто не может быть!» — твердила сама себе Цунаде.

После гибели Дана, так нежно любимого ею, женщина думала, что навсегда потеряла способность любить. Именно в память о безвременно ушедшем женихе, она взяла к себе в ученицы его рано осиротевшую племянницу, Шизуне. Могла ли Цунаде тогда подумать, что так привяжется к маленькой черноглазой девчушке? Шизуне стала для женщины почти дочкой, ребенком, доставшимся в наследство от любимого человека. Шли годы и девочка превратилась в девушку, весьма умную и талантливую ирёнин, которая стала самым дорогим и близким человеком для Пятой Хокаге, ее правой рукой и советчицей. Цунаде-сама никогда не могла бы подумать, что после смерти Дана сможет испытать подобную боль еще раз. Она не могла поверить, что у кого-то хватило наглости пробраться в резиденцию Хокаге и выкрасть оттуда ее ученицу. И еще она понимала, что это было сделано специально. Похитивший девушку знал наверняка, что Цунаде будет морально раздавлена, и вряд ли сможет толково руководить операцией. На место отчаяния, охватившего женщину, пришла неподдельная злость. «Что ж, я принимаю вызов» — яростно прошептала Хранительница воли Огня, — «Теперь держись!».

Через пол часа в кабинет Пятой был вызван Итачи Учиха. Молодой человек так и не смог уснуть, терзаясь смутным беспокойством, и зов Хокаге несказанно обрадовал его. В надежде, что брат и тот паренек из Корня все-таки выследили его родственника, Учиха старший вошел в кабинет.

— Итачи, — произнесла Хокаге чуть дрогнувшим голосом, — У нас большие проблемы. Шизуне и Сакура похищены. Я связалась с ее родителями несколько минут назад. Они сказали, что домой она так и не пришла.

Если бы не многолетнее сдерживание своих мыслей и чувств, молодой человек попробовал бы поорать, выругаться или каким-либо иным способом выразить свои эмоции, но сейчас лишь легкая бледность была свидетельством постигшего его шока. Отметив это для себя на будущее, Цунаде-сама продолжила цепочку своих размышлений:

— Думаю, девушки смогли найти в архиве что-то такое, что могло бы нас навести на след напарника твоего родственника. Сейчас мы дождемся Саске и Сая и будем думать, что делать дальше. И кстати, на постели Шизуне я обнаружила маленькую записку, где было написано слово «Убийца». Что ты думаешь по этому поводу?

— Только то, что похищение девушек — это месть Вам за то, что приютили меня, — задумчиво ответил парень.

После этой фразы повисло тяжелое молчание. Каждый обдумывал свое. Цунаде-сама прикидывала шансы девушек выйти живыми из этой истории и о том, что если этот гад, хоть пальцем тронет ее учениц, то она лично его убьет. «Жаль, что Орочимару погиб. Я бы этого урода ему на опыты бы отдала» — мстительно подумала Хокаге-сама. Итачи же размышлял о том, что не сказал женщине всей правды. Он понимал, что Аоши уже догадался о его отношении к Сакуре, раньше, чем он додумался до этого сам. И он чувствовал, что у нее гораздо меньше шансов выжить, чем у наперсницы Хокаге, хотя бы потому что Учихи мстят до конца. А его четвероюродный брат, судя по поступкам, был настоящим Учихой.

Спустя час в кабинет вошли Саске и Сай. Молодые люди мчались в родную деревню со всех ног, как только узнали о просьбе Хокаге поскорее явиться к ней. К счастью, им удалось выяснить, где примерно прятался Аоши и они спешили поделиться радостной новостью с Пятой и Итачи. Но, оказавшись в кабинете, сразу поняли, что что-то произошло. Казалось, за последние полтора часа Цунаде-сама постарела лет на десять: она была очень бледна, свет карих глаз померк, а у губ образовались скорбные складки. Она просто сообщила в лоб:

— Сакура и Шизуне похищены. Кто-то пробрался в резиденцию и похитил одну мою ученицу, другая пропала прямо на улице по дороге домой. На постели Шизуне я обнаружила записку, указывающую, что это было местью за помощь Вам, хотя я неуверенна в этом. Что будем делать?

Вновь прибывшие переглянулись. Саске хотел было что-то сказать, но его перебил стук в дверь.

-Войдите, — крикнула Хокаге-сама.

В комнату просочилась девушка, одетая в форму шиноби. В руках она несла кусок материи с прикрепленным к нему листом бумаги.

-Хокаге-сама, это оставили у ворот. В прикрепленной записке сказано, что это Вам.

Женщина взяла сверток, чувствуя, что это «привет» от неизвестного похитителя. Судя по взглядам остальных, они думали так же.

— Можете быть свободны, — отпустила она курьера.

Девушка, кивнув, покинула помещение. Как только дверь за ней закрылась, Цунаде стала разматывать сверток, оказавшийся на поверку кимоно Шизуне. Внутри посылки был вложен протектор Сакуры и еще один клочок бумаги, в котором было написано, что если Учиха Итачи не явится в старый родовой храм завтра ночью, то одна из похищенных девушек станет пособием для тренировок.

Представив на минуту, какие это могут быть «тренировки», все присутствующие вздрогнули. Но того, что произошло потом, не ожидал никто. Внезапно в кабинет Хокаге ворвался желто-белый ураган, именуемый Мебуку Харуно, который налетел на Учиху старшего и стал его трясти.

— Ты, ты, ты! Из-за тебя Сакуру теперь убьют! — кричала женщина, вцепившись в домашнюю кофту Итачи. — О, если бы не ты, наша дочь была бы сейчас дома! Но нет, она бросила все, чтобы поставить тебя на ноги и теперь расплачивается за это! Да таких как ты, еще в детстве надо было придушить! Убийца! — с этими словами она завыла в голос, и, упав на грудь молодому человеку, которого минуту назад готова была разорвать, стала оседать.

Парень, прижав ее к себе, также медленно сел на корточки, давая женщине выплакаться. Она то тихонько всхлипывала, то начинала голосить, понося, на чем свет стоит, утешавшего ее Учиху. Итачи терпеливо сносил все оскорбления, понимая, что мать Сакуры сейчас не совсем отдает себе отчет, к тому же, он понимал, что эта женщина была права во всем. Именно из—за него Сакура сейчас сидит где-то недалеко от разрушенного храма Учих, вместо того, чтобы спасть сладко в своей постели.

-Ты ведь спасешь ее, правда? — вдруг подняла на него взгляд красных от слез глаз Мебуку. — Ты спасешь мою девочку?

Сейчас взгляды всех присутствующих были обращены на Учиху.

— Да, Харуно-сан. Я верну Вам Сакуру даже ценой своей жизни. Обещаю, — устало произнес парень.

— Спасибо тебе, мой мальчик, — всхлипнула женщина, немного отстраняясь от Итачи.

Только сейчас она осознала, что человек, которого она минуту назад обвиняла во всех смертных грехах, обнимает ее, не давая окончательно скатиться на пол. Покраснев, женщина сняла руки Итачи со своей талии и поспешно встала на ноги. Учихе старшему помог подняться первым отошедший от шока Сай. Парень благодарно принял его руку, принимая вертикальное положение.

Именно в этот момент в Кабинете Хокаге появился взволнованный Кизаши Харуно. Он остановился на пороге, выискивая взглядом свою жену. Когда пришло сообщение о том, что Сакуру похитили, Мебуку сорвалась с места и побежала в резиденцию Хокаге, бросив супругу только одну фразу: «Я сама убью этого Учиху». Зная характер жены, отец Сакуры испугался, что она может привести свою угрозу в исполнение, но увидев хоть и потрепанного, но живого Итачи, понял, что гроза миновала. И все же, он решил встать поближе к жене, опасаясь, как бы вторая попытка убить Учиху не завершилась успехом.

— Что ж, — произнесла Хокаге, окидывая взглядом присутствующих, — раз преступник требует появления Итачи, Итачи появится, но появится не один. С ним отправятся Сай, Саске и я. В конце концов, они обе мои ученицы, и я не могу оставить их.

Не нужно было говорить. Что именно имеет в виду Пятая Хокаге. Она, как и Мебуку Харуно сейчас больше всего на свете хотела горько заплакать, проклиная всех и вся , и требовать, чтобы кто-то вернул ей ее воспитанницу, но титул Хокаге не давал ей права совершить подобное. Она должна быть опорой для всех здесь присутствующих, показать, что она сможет удержать ситуацию под контролем. Да, она сделает это, даже не смотря на то, что на сердце у нее скребутся кошки. Иначе просто не сможет посмотреть в глаза Шизуне.

Отправив домой родителей Сакуры, Цунаде предложила Саю заночевать прямо в резиденции. Парень поблагодарил, но вежливо отказался, ссылаясь на то, что уже несколько дней не появлялся на квартире. Хокаге, махнув рукой, отпустила его восвояси.

— Но чтобы завтра был здесь прямо с утра! — крикнула она вслед убегающему парню.

Учихи же, не дожидаясь особого приглашения, ушли в выделенную им еще комнату. Саске, набегавшийся за целый день, уснул мгновенно. Итачи же всю ночь пролежал не шевялясь, боясь разбудить брата. Сон к нему не шел, да и о каком сне может быть речь, когда ты не можешь найти себе места от беспокойства? Он никак не мог забыть голос матери Сакуры, кричащий ему: «Убийца!». А еще он боялся. Наверное, впервые в жизни он так боялся кого-то потерять. Почему именно в такие моменты приходит осознание того, что и так было ясно всем окружающим? Почему только сейчас он понял, что любит своего «Ангела-хранителя», и даже не представляет себе, как будет жить дальше, если с ней что-нибудь случится.

* * *

Кап-кап-кап…

Монотонная капель, возникшая после ночного дождя, проникла в сон девушки. «Какое реалистичное сновидение!» — подумала она, ощущая всем телом утреннюю прохладу, — «Или, это не сон?». Почувствовав что-то неладно, Сакура открыла глаза, потом снова закрыла, полагая, что до сих пор не проснулась, а затем снова открыла. Картина не поменялась. Так и есть, она сидит в каком-то темном сыром помещении. При попытке пошевелить затекшими руками, она поняла, что, во-первых, они скованы металлическими браслетами, во-вторых, к ее браслетам прикован кто-то еще. За спиной Сакуры раздался тихий, до боли знакомый стон.

— Шизуне? — прошептала девушка пересохшими губами.

— Это я, Сакура, — ответили ей шепотом. — Ты давно очнулась?

— Только что. Где мы, Шизуне? Я ничего не помню.

— Я не знаю. Когда Цунаде-сама отправила вас с Итачи-саном в мед отсек, я решила немного отдохнуть в своей комнате. Помню, как вошла и села на кровать, а потом — тишина.

Розоволосая куноичи не привыкла предаваться панике, но одно дело не паниковать, когда ты на задании вместе с командой и совсем другое, когда ты сидишь в подвале со связанными за спиной руками.

— То есть, ты не была со мной в архиве? — с ужасом начала понимать случившееся Сакура. — Тогда, кто был со мной? Кто был тобой?

— Я, — раздался из темноты мужской голос.

Послышался скрип, как-будто кто-то открывает давно не смазанную дверь,а затем раздался звук открываемой решетки , и через минуту пред девушками стоял никто иной, как Кейсин Агари, глава клана Кедоин. Он был одет в серое укороченное кимоно, обвязанное синим поясом, и такие же серые брюки. От того человека, что когда-то помог Цунаде провести одно из испытаний чунинов, в нем не осталось ничего. Сейчас перед Сакурой стоял упивающийся своей силой мужчина, с какой-то затаенным чувством сумасшедшей радости в глазах.

— Кейсин-сан? Но почему? — спросила пришедшая в себя от удивления Шизуне. — Вы же друг Цунаде-сама.

— Друг? -Агари это выплюнул слово как что-то ядовитое. — С какой стати, эта Неудачница мой друг? Она — мой враг, дурочки.

— Но как? — выдохнула Сакура. — Ведь столько лет…

— Дружили? Не смешите меня, девочки. Мы никогда не были друзьями с этой глупой женщиной. Она — позор клана Сенджу и недостойна быть Хокаге, но никто этого не замечал. И все же, она им стала. Она всегда была Неудачницей, вечно попадала в долги, но богатство, скопленное еще ее дедом, окупало все растраты этой… У нее никогда не хватало ума, чтобы сделать что-то самой, всем руководила эта девочка, Шизуне. И вот теперь, когда она у меня, посмотрим, сколько продержится у власти Пятая.

— В таком случае, зачем Вам понадобилась Сакура? — спросила Шизуне.

— Она? Она мне не нужна. Это для него, — мужчина махнул рукой в сторону двери, из которой вышел еще один мужской силуэт. Когда он подошел поближе, девушка признала в нем ночного визитера особняка Учиха.

— Аоши? — уточнила Сакура, внимательно разглядывая новоявленного Учиху.

Даже при неярком освещении она узнала его статную фигуру, черные волосы, завязанные в низкий хвост, прямой нос и красные всполохи шарингана с тремя томоэ. Он был одет в стандартную форму шиноби Конохи, но за спиной в ножнах он носил танто.

— О, юная целительница узнала, кто я? Польщен Вашим вниманием, — издевательски поклонился мужчина. — А ты при свете гораздо симпатичней, маленькая слабость нашего сильного мальчика.

— О чем вы говорите? — не поняла розоволосая куноичи.

— Ну, как о ком? Об Итачи. Конечно же. Ты думаешь, я не видел, как он прикрыл тебя? Глупо недооценивать противника, маленькая ирёнин, тем более, когда твой противник Учиха.

Мужчина приблизился к самому лицу Сакуры и, глядя ей в глаза, произнес:

— Когда он придет, я зарежу тебя специально для него. Так же как он убил моего отца. Пусть почувствует ту же боль, что и я, когда моя мать умерла от горя, оставив меня с маленькой сестренкой на руках.

— Не хочу тебя расстраивать, — откликнулась девушка, сверкая в ответ зелеными глазами, — но Итачи ослеп, к тому же, не думаю, что моя смерть для него будет значить тоже, что и смерть отца для тебя.

— В таком случае, пусть послушает твои крики напоследок, — пожал плечами Аоши. — Мне все равно, как доставить ему боль. Я просто хочу, чтобы он страдал, — сказав это, мужчина отошел подальше от пленницы.

Он подошел к главе клана Кедоин и встал у того за спиной.

— Пойдем, Аоши-сан, — обратился к нему Агари. — Нам здесь больше нечего делать. Хотя, подожди минутку.

Бывший друг Цунаде-сама подошел к Шизуне и со всей силы дернул ее кимоно с такой силой, что порвал его, а затем сорвал протектор со лба Сакуры.

-Ну, вот и все, — усмехнулся мужчина. — Теперь надо передать маленький подарочек нашей Хокаге.

С этими словами он вышел из подвала. Учиха все-таки обернулся и смерил Сакуру неприятным взглядом, после чего последовал за своим сообщником. Когда звук их шагов перестал быть слышен, девушки смогли, наконец, перевести дух. Теперь можно было немного расслабиться и постараться поспать. Оставалось только надеяться, что Цунаде-сама поняла, где они , и скоро придет на помощь.

Эта ночь была, наверное, самой длинной в жизни Пятой Хокаге. Она так и не смогла сомкнуть глаза, раз за разом прокручивая события прошедшего дня. Они подобрались к разгадке слишком близко, иначе ее ученицы были бы сейчас дома, а не непонятно где. Не в силах ждать до утра, женщина решила наведаться в архив, чувствуя, что разгадка таится именно там.

Цунаде-сама спустилась в полуподвальное помещение, в котором хранились досье на каждого шиноби и каждого рядового жителя Конохагакуре. Она прошла мимо стройных рядов стеллажей, стремясь найти тот, с которым работали похищенные девушки. Именно там лежали досье на участников второй и третьей мировых войн шиноби. Обнаружив нужный стеллаж, она подошла к нему и заметила несколько пустых полок. А затем, развернувшись, увидела стол, с лежащими на нем папками. Хокаге подошла к нему и взяла одну из папок, лежавших в самой маленькой стопочке. «Хм, — подумала Цунаде-сама, — девочки поработали на славу». Именно в этой стопе лежали досье на шиноби, имевших высокий контроль над чакрой. Отложив лишние по ее мнению документы, Хокаге поняла, почему предатель так долго не был узнан. Да и как узнать того, чей облик может изменяться по нескольку раз на день, без сильного истощения чакры?

* * *

Весь последующий день шла подготовка к вечернему наступлению. Саске обновлял свой колюще-режущий и метательный арсенал, тросы и взрывные печати. Он хорошо знал, что недооценивать противника нельзя. Тем более, в этой ситуации, когда у него есть заложники, надо быть в два раза осторожнее. Сай на всякий случай прикупил еще одну баночку с тушью. Итачи же никак не мог найти себе место от беспокойства и чувства собственного бессилия. Большую часть жизни главным оружием его были глаза, и сейчас, осознание того, что он не сможет теперь использовать свои самые привычные и сильнейшие техники, приводило его в уныние. Чтобы занять его хоть каким-то делом, Сай дал ему запасной бучито, который Учиха старший принял с благодарностью и первым же делом принялся затачивать, чтобы хоть как-то успокоить расшалившиеся нервы.

С раннего утра он был на взводе, что всем бросалось в глаза. Обычно донельзя вежливый и неизменно спокойный, сейчас он скорее напоминал тигра в клетке — так же ходил из угла в угол, изредка беря в руки меч, чтобы затем снова его отложить. Не имея возможности использовать шаринган, он чувствовал себя почти голым. Нет, конечно, еще в бытность капитаном АНБУ, он спокойно мог обойтись тайдзюцу и ниндзюцу, но он понимал, что против носителя шарингана такие уловки почти бесполезны. Дай бог, чтобы Аоши еще не достаточно хорошо освоил свое додзюцу. Тогда у них будет шанс справиться с ним. Немного успокоив себя этой мыслью, будущий сенсей вновь взял в руки оружие и принялся его затачивать.

Госпожа Хокаге волновалась не меньше остальных. Но для того, чтобы покинуть резиденцию, необходимо было решить ряд вопросов, не терпящих отлагательства. Для начала следовало отправить Наруто на какую-нибудь миссию как можно дальше от родной деревни. Слишком хорошо знала Цунаде характер воспитанника Джирайи. Уж кто-кто, а Наруто умудрялся влезть в самые невероятные истории. Цунаде-сама вызвала парня прямо к себе в кабинет. Наруто незамедлительно явился на зов Пятой.

— Привет, бабуля! Что случилось? — прямо от порога взял быка за рога парень.

— Здравствуй, Наруто, — устало ответила Хокаге. — У меня есть для тебя задание.

— О! Здорово! Что за задание?

«Я так и думала, — улыбнулась своим мыслям женщина, — скажи ему о новой миссии, и он обо всем забудет».

— Надо сопроводить одного купца в Страну Волн. Это будет считаться миссией ранга B, если вспомнить, какая там сейчас обстановка. Поэтому собирайся.

— А кто со мной пойдет? — поинтересовался Наруто, не чувствуя никакого подвоха.

— Я направлю с тобой Ямато-сенсея. Сам понимаешь, для такого задания много людей привлекать нельзя. Вы вдвоем как нельзя лучше справитесь.

При упоминании имени Ямато-сенсея, Наруто заметно поежился. «Интересно, — подумала Цунаде, — что же между ними произошло?». На все расспросы пятой, бывший член АНБУ либо красноречиво отмалчивался, либо загадочно улыбался. А Наруто каждый раз вздрагивал, едва стоило произнести имя капитана.

— Хорошо, бабуля. Когда нужно приступать? — уточнил носитель Кьюби.

— Через полчаса отправляется караван. Поэтому поторопись, ответила Хокаге. — И еще, Наруто… — помедлила женщина, подбирая слова. — Береги себя!

— Конечно, бабуль. Не вопрос, — удивленно протянул парень. — И ты тоже! Ну, я побежал.

Парень помахал ей рукой и быстрым шагом стал выходить из кабинета Хокаге, но приостановился на минуту, столкнувшись в дверях с Хатаке Какаши.

— Ой, доброе утро, Какаши-сенсей! Простите, я побежал.

— Доброе, Наруто, доброе, — рассеянно откликнулся мужчина, с удивлением глядя вслед убегающему ученику. — Что-то он сегодня рано, Хокаге-сама?

— Здравствуй, Какаши. Да, нет. Не рано. Я отправила его на миссию вместе с Ямато в страну Волн.

Мужчина кивнул, видимо, принимая к сведению сказанное начальницей.

— У тебя что-то случилось? — поинтересовалась Хокаге.

— Да, я хотел занести Вам кое-какие отчеты по восстановлению деревни. Вот они.

Джонин протянул папку с документами, и хотел было удалиться, но тихое: «Мне нужно с тобой поговорить», — остановило его на полпути.

— Я слушаю Вас, Цунаде-сама, — серьезно сказал мужчина, внимательно наблюдая за начальницей.

— Я хочу попросить тебя оставить в секрете все, что я здесь скажу, — произнесла Хранительница Воли Огня и, заметив, что ее собеседник кивнул, продолжила. — Не знаю, в курсе ли ты что сейчас в Конохе проживает Учиха Итачи. Несмотря на слухи о его гибели, мне и еще нескольким ирёнин удалось спасти его. С этого все и началось. К нему был направлен медик, который — лучше сядь, иначе упадешь, — оказался его четвероюродным братом. На протяжении двух недель этот Аоши Учиха морил голодом Итачи. Потом, я решила проконтролировать процесс выздоровления Учихи старшего и послала к нему Сакуру. Вот тут-то и началось. Аоши почти каждую ночь пытался убить своего брата, а затем, поняв тщетность попыток, сжег особняк Учиха до основания. А сейчас он похитил Шизуне и Сакуру и требует, чтобы Итачи пришел к нему сегодня вечером. С ним пойду я, его брат и Сай. А тебя я хочу попросить остаться здесь вместо меня.

Сын Белого Клыка ошарашено смотрел на свою начальницу и пытался осознать услышанное.

— Хокаге-сама, — наконец смог справиться с оторопью Хатаке, — Вы поэтому отправили Наруто подальше?

— Да, именно поэтому. Я не хочу, чтобы он впутывался в это старое дело. Оно касается только Учих и меня, как Хокаге. Все-таки часть вины за случившееся много лет назад перешла ко мне вместе с титулом. И еще, Какаши…

Женщина немного помедлила, словно страшилась произнести то, что должно было. Но, все же, собравшись с духом, продолжила.

— Если завтра я не вернусь, то Шестым Хокаге будешь ты. Защищай тех, кто верит в тебя и любит нашу деревню. Воспитай новое поколение, которому можно будет доверить ее будущее. Я очень надеюсь на тебя.

— Хокаге-сама, — выдохнул Хатаке, — Я, … Я рад служить Конохе, но лучше уж возвращайтесь.

Женщина устало улыбнулась и кивнула джонину в знак согласия.

— Ладно, можешь идти.

После ухода Какаши, на душе у Пятой стало как-то совсем тоскливо. «Как будто сама себя заживо похоронила. Вот уже и последнюю волю высказала наследнику. Надеюсь, Наруто простит меня за то, что ему придется стать Седьмым, а не Шестым, как планировал?» — меланхолично подумала Цунаде, бездумно перекладывая документы. Опустив взгляд на стол, она обнаружила там огромный ею же собственноручно устроенный бардак. «Ладно, не думаю, что у Какаши будет больше порядка, с его-то забывчивостью» — усмехнулась про себя женщина. Затем, посмотрев на часы, она поняла — пора.

Сай и оба Учихи ждали ее на лестнице у входа в резиденцию и выглядели так, как будто собираются идти против Суны и Ивы одновременно. Саске был одет так же как в день своего боя с братом. Пояс его был увешан сумками с метательным оружием, а за спиной — Кусанаги соседствовал с Фума-сюрикеном. Итачи и Сай были одеты в форму АНБУ — серый бронежилет, перчатки и ниндзя-то. Единственное, чего им не хватало для завершения образа — масок. Итачи специально попросил Сая не брать визитную карточку АНБУ, аргументируя это тем, что ему нечего скрывать. Цунаде-сама не стала переодеваться или брать с собой какое-либо снаряжение. Ее оружие всегда было при ней. Хокаге подошла к ожидающим ее молодым людям и, посмотрев каждому в глаза, увидела, там только готовность идти до конца, каким бы он ни был.

— Ну, раз все готовы, можем выступать, — дала команду Хранительница воли Огня.

* * *

Место предполагаемой встречи родственников находилось глубоко в лесу. Когда-то давно Мадара и Изуна Учиха создали Храм своей Веры, веры в Силу, в возможность уничтожить Сенджу. Именно там должно было произойти сражение между приспешником Хокаге и настоящим Учихой. Именно в этом месте восторжествует справедливость. Именно так полагал Аоши, готовясь к встрече с Итачи. Он знал, что если не сможет убить этого предателя рода, то его отец никогда не будет отомщен.

После сражения братьев, наземная часть Храма Учих перестала существовать. О том, что Храм, как и любой из этого рода имеет двойное дно, знали только члены клана. Именно поэтому Аоши предложил своему сообщнику спрятать девушек в подвале. Агари вначале хотел похитить только воспитанницу Цунаде и в его планы совсем не входило украсть еще и девушку, обладающую способностями Пятой.

Цунаде… Эта девушка всегда была для него недосягаемой мечтой. Красивая и гордая, она относилась к нему как к приятелю, с которым можно переброситься парой фраз, не более. Почти все время ее можно было найти либо в обществе сокомандников, либо этого выскочки Дана Като.

Команда Третьего, их впоследствии назовут Санинами, была как на подбор. Огромный, выше Кенсина на две головы, Джирайя, был главным балагуром и пошляком, за что всегда получал от Принцессы тумаки, которые сносил с огромным терпением и глупой улыбкой на лице. Гибкий и умный Орочимару всегда пугал бедного Агари взглядом своих неестественно-желтых глаз. Ему иногда казалось, что этот парень как будто присматривается к нему: «А не пустить ли этого паренька на опыты, а то Джирайя всех жаб в округе разогнал?». На их фоне Цунаде смотрелась маленькой хрупкой девочкой, которую эти два молодых человека почти всегда держали в поле зрения, чтобы Легендарная Неудачница не нашла приключений себе на голову. Они были одной из самых сплоченных команд и одной из немногих переживших ужас второй мировой войны шиноби.

Именно тогда девушка впервые по-настоящему оправдала свой статус. Сначала погиб ее брат, Наваки, кажется. Погиб глупо и бессмысленно — попал во взрывную ловушку. Ирёнинам там делать было нечего. Затем — Дан, которого Цунаде не смогла спасти. После войны, когда был подписан мирный договор, Цунаде с Орочимару вернулись в Коноху, чтобы затем снова покинуть ее. Агари сумел найти ее в ресторане. Изрядно выпившая, она почти падала под стол, не скрывая слез. На его предложение руки и сердца, Цунаде ответила заплетающимся языком:

— Не смеши меня. Неужели ты думаешь, что после смерти Дана я теперь на любого мужика бросаться стану? Нет, не стану. У меня есть гордость.

После этого она показала ему дулю и все-таки упала на стол. Спустя годы, когда Легендарная Неудачница стала Пятым Хокаге, Кенсин вновь пришел к ней. Он делал вид, что не помнит нанесенной ему обиды и хотел стать ближе к ней. Но Цунаде все больше и больше времени стала проводить с вернувшимся из ниоткуда Джирайей. Годы потрепали его нещадно, но все же он как был, так и остался покорителем женских сердец, а Цунаде смогла сохранить свою молодость и была такой же красивой, как и тридцать лет назад. Именно тогда он, верный сын Конохагакуре, впервые решился на предательство. Он шепнул кому надо, куда направится Жабий отшельник, о миссии которого ему самому донесли верные ему члены клана, и выручил за информацию приличную сумму.

Кенсин не обладал умом Орочимару или обаянием Джирайи, но он умел хорошо делать деньги. Его способности к предпринимательству первым заметил отец еще во время учебы в Академии, когда маленький Кенсин сумел продать простоватым одноклассникам трех котят, предварительно выкрасив их красной краской. Прошлый глава клана Кедоин решил, что с такими талантами мальчику не шиноби надо быть, а купцом, и забрал его из Академии. Именно при Кенсине клан Кедоин достиг наивысшего процветания. А он всегда мечтал бросить все заработанное к ногам той единственной, которая никогда не видела в нем равного.

После смерти Джирайи, Кенсин совершил еще одну попытку сблизиться с женщиной и даже снова предложил ей выйти за него. На что Цунаде ответила ему не таким грубым, но таким же решительным отказом, аргументировав, что у нее сейчас на первом месте стоит деревня и Наруто и, что она Хранительница воли Огня и еще что-то в том же духе, а потом пришла эта противная девчонка Шизуне, которая напомнила Цунаде, что Хокаге — это не только красивый титул, но и тяжелая работа и взвалила на стол своей начальнице огромную стопку бумаг прямо перед его, Кенсина, носом. Цунаде, конечно, извинилась за поведение своей воспитанницы, но ухватилась за возможность прервать этот неприятный разговор, и вежливо выпроводила Кенсина.

Возможно, именно тогда у него сложился план мести. Не хватало только исполнителя главной роли. Клан Кедоин, не смотря на свое впечатляющее богатство, не мог похвастаться впечатляющими техниками. Единственная способность его членов заключалась в превращении в точную копию любого человека. Они могли скопировать эмоции, поведение и воспоминания, но не техники и уникальные способности своей цели. Именно в этом заключалась их главная слабость. Но Кенсин был неплохим стратегом и смог внедрить некоторых членов своего клана в основные властные структуры и сейчас пожинал плоды своей предусмотрительности. А потом, в одной из поездок, когда повозка Агари уже возвращалась в родную деревню, путь ей преградили бандиты, решившие поживиться денежками купца. Один из нападавших показался Кенсину смутно знакомым, и когда началось сражение между бандитами и его охраной, купец понял, что именно ему показалось знакомым. Глаза предводителя этой шайки полыхали красным. Прикинув свои шансы, Агари закричал, стараясь заглушить шум схватки:

— Стой, Учиха!

Внезапно стало совсем тихо. Главарь приблизился к струхнувшему купцу и ,наклонившись к уху последнего, тихо произнес:

— Повтори-ка, как ты меня сейчас назвал?

После этого между ними случился долгий и серьезный разговор, из которого Агари узнал, что человека, сидящего перед ним зовут Аоши и он действительно из клана Учиха. Кенсин рассказал ему последние новости, в числе которых была крайне интересная информация — братья Учиха вернулись в Коноху. По загоревшимся глазам Аоши, Агари понял, что исполнитель найден. Они тогда вдвоем вернулись в родную деревню и решили действовать сообща, имея общую цель — уничтожить Хокаге.

Путь до Храма клана Учиха занял не более получаса. По дороге к нему Саске вспоминал, как нес брата в родную деревню, чтобы спасти, а сейчас провожает, возможно, в последний путь. Если бы это было возможно, он предпочел бы сам разобраться с объявившимся родственником, но разве можно остановить Итачи, если он что-нибудь вобьет себе в голову? За своими размышлениями парень не заметил, как показались развалины Храма.

— Это здесь? — тихо спросила Хокаге.

— Да, — в тон ей ответил Саске. — Это наш родовой Храм. Наземную его часть разломали мы с Итачи.

— А подземную, чувствую, я и Аоши, — отозвался его старший брат. — Ну, что? Мы идем? Саске, показывай, где вход в подземелье.

Итачи, уверенно чувствовавший себя в резиденции Хокаге, выйдя на улицу, ощутил некое беспокойство. Но вездесущий Сай старался находиться рядом, то и дело, подсказывал дорогу и предупреждал о низко растущей ветке или заборе на пути бывшего капитана АНБУ. И вот сейчас он слегка потянул Итачи за рукав в нужную сторону.

Раньше в подвальном помещении Храма располагалась библиотека клана. В свитках, хранящихся в ней, содержалась информация о шарингане и его разновидностях. Уходя из деревни, Итачи сжег все записи, не желая, чтобы его младший брат когда-либо узнал о способе получения Мангеке-шарингана и сильнейших техниках, связанных с ним. Сейчас же это был обычный подвал, немного сыроватый и поросший мхом. Здесь, в полной темноте, Итачи мог чувствовать себя на равных со своими спутниками. Именно поэтому он пошел вперед. Учиха старший, кажется, понял, где именно захотел встретиться с ним родственник, и уверенно вел туда свою команду.

Цунаде казалось все происходящее абсолютно ирреальным. Лезть в какой-то подвал вместе с кучей мальчишек, не зная, выберется ли оттуда. «Нет, все же эти Учихи находят странные места для выяснения отношений» — подумала последняя из Санинов, брезгливо отодвигая нависший над ней пласт паутины.

А Саске казалось, что он снова проживает тот день, когда чуть не убил брата, и от этой мысли ему становилось все более неуютно. Он никогда не верил во всякие ощущения, считая, что это более пристало взбалмошным девицам, но сейчас какое-то тяжелое предчувствие никак не хотело оставить его.

Наверное, только Сай был абсолютно спокоен. Его, в отличие от остальных, беспокоило только одно — что же предпримет их враг. Он уже сражался однажды против шарингана, и бой тогда, увы, окончился вничью. Сейчас же ему хотелось взять реванш.

Немного поплутав, Итачи все же вывел свою команду в просторный зал для тренировок. Он был огромным, почти как площадка для игр напротив цветочного магазинчика Яманака. Пол был выстлан деревом, а на каменных стенах нарисован бело-красный веер. Когда-то, в далеком детстве, отец привел его сюда и сказал, что здесь могут тренироваться только носители шарингана, и тогда Итачи поставил себе цель, как можно быстрее развить спрятанное в себе до поры додзюцу. Видимо, дядя Нобу тоже приводил сюда сына и говорил те же слова, что и ему в свое время отец, иначе, почему бы он выбрал именно это место для решающего сражения?

Из противоположного конца зала послышался звук приближающихся шагов. Через несколько минут помещение озарилось мягким светом масляной лампы, которую удерживал в руках заклятый друг Пятой. За его плечом возвышался Аоши Учиха собственной персоной.

— Ну, вот и свиделись, Хокаге-сама, — иронично протянул глава клана Кедоин. — Я ждал Вас.

— А я вот от тебя такого не ожидала, Кенсин. Честное слово, — в словах женщины послышалась горечь. — Где Шизуне?

— О, твоя маленькая помощница тоже здесь.

Мужчина взмахнул рукой и снял обрез черной ткани, разделяющей зал на две неравные части. Тогда все присутствующие смогли увидеть двух связанных девушек, в глазах которых плескался ужас пополам с надеждой. Цунаде, как завороженная, смотрела на своих учениц, а потом сделала непроизвольный шаг вперед, а затем еще один. Из прострации ее вывел неприятный смех Агари.

— Ну-ну, принцесса, неужели ты думала, что все будет так просто? — покачал головой мужчина, после чего повернув голову, назад резко произнес: — Взять их!

Как по волшебству, в зале погас свет, и на спасателей набросилась маленькая армия клана Кедоин. Кенсин Агари хорошо изучил биографии своих врагов и, соответственно, просчитал их слабости. Каждому достался свой, специально подобранный для него противник, тот, с кем никогда не станешь сражаться. Для Цунаде это был Джирайя, для Саске — его отец. Только с Саем пришлось повозиться подольше, но и член корня АНБУ также имел самого дорого для себя человека. Как можно причинять боль тем, кого любишь, тем, кого уже никогда больше не увидишь? Как прекрасный стратег, Агари сделал ставку не на силу, а на эмоции. Клан Кедоин не был хорош в ниндзюцу, но это вполне компенсировали навыки тайдзюцу.

Для Итачи был припасен отдельный противник. Он быстро смог найти Аоши или, скорее, тот сам нашел его. Молодые люди отделились от основной группы и отбежали вглубь зала. Еще до войны отец учил Итачи кендзюцу, а чтобы усложнить занятия, мальчику предлагалось сражаться с завязанными глазами. Кто бы мог подумать, что этот опыт сможет ему пригодится?

Нукенин достал бунчито из заплечных ножен, закрыл глаза и стал прислушиваться к своему противнику. Аоши усмехнулся, глядя на своего родственника. Как долго он ждал этой встречи, как мечтал перерезать глотку этому предателю, а потом ей, этой молодящейся тетке, если повезет. Он скосил взгляд на сражающуюся Хокаге. Женщина отбивала атаки своего противника, так и не переходя в наступление, зато немолодой мужчина с белыми, во все стороны растрепанными, волосами, мило подшучивая над ней, не забывал, впрочем, атаковать. Примерно также обстояли дела и у остальных. «Другие — потом, — подумал Аоши. — Главное, отомстить за отца его убийце». С этой мыслью он бросился на врага, но годами выработанные рефлексы сделали свое дело — Итачи успел увернуться, чтобы бросить в него парочку сюрикенов и ,чтобы закрепить результат, кунай с прикрепленной к нему взрывной печатью. Судя по сдавленному шипению, последовавшему сразу после сильного грохота, слепой нукенин все-таки попал.

Аоши никак не ожидал от своего братца такой прыти. «А ведь та девчонка говорила, что он слепой», — пронеслось у него в голове. На этот раз он решил атаковать первым. На Итачи понесся огромный огненный шар, который тот погасил Суитоном. Полностью вымокший Аоши недовольно посмотрел на противника. Грудь Итачи ходила ходуном. Даже несмотря на лечение под присмотром самой Хокаге, состояние нукенина все еще было не самым благоприятным для боя. Решив проявить благородство, новоявленный Учиха дал своему противнику время перевести дух.

— Аоши, — вдруг хрипло произнес Итачи. — Я не хотел убивать дядю Нобу.

Миг — и от показного спокойствия молодого человека ни осталось и следа.

— Не смей произносить имя моего отца своим поганым ртом! — зарычал Аоши несясь на своего врага.

— Знаю, — покорно согласился Итачи, принимая удар куная на лезвие меча. — А еще я знаю, что тех, кто нарушает законы в мире шиноби, называют мусором.

Нукенин отбил летящие в него сюрикены и продолжил:

— Мне было поручено выследить и уничтожить бунтовщиков. Я — прежде всего воин на службе у деревни и должен был защищать лидера деревни, а также само селение от исключительных угроз, коей и являлся задуманный нашим кланом переворот. Я даже боюсь себе представить, что было бы с Конохой, захвати Учихи власть. Остались бы только лояльные к новой власти кланы.

Такого Аоши не знал. Будучи всего на пару лет младше Итачи, он слышал о вооруженном нейтралитете между его кланом и кланом Сенджу. И, как и все малолетние Учихи, считал, что Хокаге просто притесняет более сильного претендента на власть. О готовящемся перевороте, зная склочный характер своего отца и злопамятность дяди Фугагу, бывшего в ту пору главой клана, мужчина понимал, что от могущественной деревни осталось бы в лучшем случает три-четыре клана. И все-таки он не мог просто так принять горькую правду о своей семье.

— И все равно, там же были твои родители! — закричал Аоши, бросаясь на врага с кунаем наперевес.

Итачи вновь с легкостью отбил эту атаку. Он не хотел убивать этого глупого, в сущности, мальчишку. Он хорошо понимал, что чувствует Аоши, и чувствовал свою вину в случившемся. После убийства клана, Итачи долго не мог прийти в себя. Скрытный от природы, он стал еще более молчаливым и мог целыми днями смотреть в одну точку. То, что родители не сопротивлялись, делало ситуацию только еще более тяжелой для Итачи. Даже несколько месяцев спустя, он почти каждую ночь просыпался в холодном поту, а перед глазами стояли мертвые тела родителей, тихо говорящие ему, что он — «добрый ребенок». Наверное, если бы не неуклюжая помощь Кисаме, он бы просто сошел с ума. Итачи не хотел жить, но знал, что ему надо жить для того, чтобы Саске, когда вырастет, смог стать героем.

— Были. И как ни странно, они поняли мои мотивы, — глухо произнес Итачи, опуская меч. — Аоши, я очень сожалею о смерти твоего отца, но если бы ситуация повторилась, я сделал бы то же самое. Мы, шиноби, не принадлежим себе. Если получен приказ, мы обязаны его выполнить, каким бы тяжелым он для нас ни был.

Первому победить своего противника удалось Саю. Наверное, впервые в жизни он был благодарен за то, что его научили подавлять эмоции. Не смотря на мимолетную радость от встречи, Сай понимал, что перед ним не его названный брат. Он давно смирился с тем, что Шин мертв и нужно жить дальше, а образ друга последнее время стал немного меркнуть на фоне последних событий. К тому же, он понимал, что надолго задерживаться с противником нельзя. Сай достал из потайного кармашка несколько сенбонов. Он хорошо был знаком с анатомией, и потому ему не составило особого труда обездвижить своего противника, которого он без лишних слов оттащил в угол, после чего на него вновь набросился шиноби, принявший образ Наруто, и вновь пал жертвой Сенбонов.

Дела Саске обстояли гораздо хуже. Младший сын, заласканный матерью, но не получивший должного внимания со стороны отца, сейчас он просто не мог не продлить свое сражение. «Ну, хоть посмотрю на него», — думал парень, методически отбивая атаки лже-отца.

Цунаде прекрасно понимала, что, несмотря на абсолютное сходство с Джирайей, ее противником явно был не Санин. Но ей так хотелось вновь увидеть своего друга, что она не могла не сделать маленькую уступку себе и затянула бой. Бросив взгляд в сторону остальных, она заметила подкрадывающегося к девушкам Кенсина, про которого и думать забыла, в пылу сражения. Одним ударом ноги, женщина вбила своего противника в пол, после чего рванула к своим ученицам.

Агари, видя, что его уловка раскрыта, уже не таясь, подскочил к Шизуне, отпихнув ногой Сакуру. Девушка полетела в стену и, ударившись головой, потеряла сознание. Мужчина же схватил воспитанницу Хокаге за волосы и приставил к ее горлу заготовленный заранее нож для резки бумаги. В одно мгновение члены клана Кедоин отступили за спину своего главы. Мужчина со злорадством посмотрел в глаза Цунаде и прижал лезвие ножа к коже девушки еще сильнее. Выступившая первая кровь сыграла роль красной тряпки. В один прыжок Хокаге оказалась рядом со своим заклятым другом, но тот оказался немного быстрее и успел отпрыгнуть вместе с девушкой. После чего вдруг резко отпустил ее, швырнув в руки подоспевшему Саю, и через секунду уже летел на Сакуру.

Все было рассчитано до мелочей. Как и предполагал Агари, Цунаде бросилась наперерез и закрыла своим телом розоволосую куноичи. Но на этом его план потерпел неудачу. Нож, предназначенный для убийства вовсе не девчонки этого Учихи, а самой Пятой Хокаге, неожиданно для всех оказался в груди Аоши, вставшего на пути у сообщника. Казалось, время остановило свой бег. Все, кому не посчастливилось находиться в подвале храма, обратили свой взгляд на потерпевшего. Водолазка на груди Аоши стала темнеть от крови. Каким образом Кенсину удалось попасть в сердечную сумку Учихи, бывшего на голову выше предполагаемой жертвы, никто так и не понял, да и не до того было. Парень, усмехнувшись, стал оседать. Сай, первым сориентировавшийся, скрутил Агари. Саске тем временем, успев подхватить Аоши, отнес его в сторону и устроил голову четвероюродного брата у себя на коленях. К нему тут же присоединилась Цунаде-сама, а за ней последовали и остальные. Сай, предварительно связав Агари, присоединился чуть позже. Аоши еще дышал, но как долго? Нужно, нет, необходимо было огромное количество чакры для помощи, а у нее после лечения Итачи и последующего боя с лже-Джирайей ее оставалось недостаточное количество.

— Цунаде-сама, — надтреснутым голосом прошептала Сакура, — возьмите мою.

Женщина оценила вид своей ученицы. После вынужденного плена, организм девушки питался за счет чакры, а уменьшение резерва из-за применения медицинских техник может сделать ее состояние критическим. Подошедший к умирающему родственнику Итачи, также предложил воспользоваться собой. Но тут уже отказался сам Аоши.

— Нет, Итачи, — слабо улыбнулся молодой человек лишь окровавленными уголками губ. — Я не приму от тебя этой жертвы. И не потому, что презираю тебя, а потому, что, кажется, понял, о чем ты говорил. И я больше не злюсь на тебя .

Голос его был тих, а речь прерывалась хрипами вперемешку с кровавым кашлем. Но Аоши говорил. Он понимал, что другой возможности выговориться у него уже не будет. Да и сказать нужно было многое.

— Долг шиноби — защищать свою деревню и своего Хокаге. Может быть, я искупил хоть немного вину моего рода перед Вами, Хокаге-сама? — молодой человек нашел глазами Цунаде.

Хранительница воли Огня молча кивнула, едва сдерживая слезы. Цунаде могла бы ожидать такой поступок от Наруто, совершившего в свое время нечто подобное, но явно не от представителя клана Учиха. И вот сейчас, перед ней лежит один из сыновей этой семьи и умирает от раны, предназначенной ей.

— Итачи, Саске, — обратился уже почти шепотом к ним Аоши. — Я хочу, чтобы вы знали — у вас есть сестричка. Я ничего не рассказывал ей о семье, и она носит фамилию нашей матери — Цутому. Я хотел бы, чтобы вы нашли ее и подарили ей семью…

Сейчас Аоши больше напоминал ватную куклу. Жизнь утекала из него с каждой каплей крови. Это очень страшно и больно видеть, как умирает человек, а ты ничего не сможешь сделать. Каждый из стоящих ли, сидящих ли рядом с умирающим не раз и не два сталкивался со смертью, и все же к этому невозможно привыкнуть. Тем более, когда умирает только что приобретенный родственник. Брат.

— Хех, уж не думал, что умру от зубочистки… — едва слышно прошептал Аоши сам себе.

Это были последние его слова. Цунаде-сама лично диагностировала смерть шиноби. Сакура и Шизуне уже достаточно пришли в себя, чтобы вернуться домой. Обе девушки не сильно пострадали во время похищения и всего пленения — несколько царапин и ушибов. Тот же урон понесла и команда спасения. Что касается их противников, то Кенсин Агари отправился вместе с Саем в штаб АНБУ. То, что он не появится в окрестностях Конохи в ближайшие лет двадцать, не вызывало ни у кого сомнений. Воины клана Кедоин были пойманы, связаны и лично Саске отконвоированы в отделение полиции.

Настало время возвращаться домой. Итачи, взяв на руки Аоши, ждал, когда Хокаге и ее ученицы соберутся, после чего вывел их из подвала Храма Учих. Дальше вела уже Цунаде. Сакура, все это время боявшаяся подойти к бывшему нукенину, переборола свой страх, и потянула его в сторону дома.

Похороны Аоши Учихи прошли скромно и почти незаметно. Он нашел свой последний приют на старом конохском кладбище близ родовой усыпальницы Учиха. В тот дождливый день провожать Аоши в последний путь пришли самые близкие люди: его братья, женщина, за которую он отдал жизнь, и две девушки, которые были спасены благодаря его жертве.

В этот день, как и в несколько предыдущих, прием заявлений, жалоб и просьб вел Хатаке Какаши. После возвращения Цунаде-сама снова стала выпивать. Не настолько сильно, как после смерти Дана или Джирайи, но бутылка сакэ стала непременной деталью интерьера кабинета Хокаге. Верная Шизуне, как и в предыдущей ситуации, не трогала свою начальницу, давая ей время прийти в себя. Но когда Какаши-сенсей обнаружил, что документы на закупку бруса для постройки жилья, выданные ему главой деревни, не являются тем, чем должны быть, сообщил об этом помощнице Цунаде-сама. Шизуне, поблагодарив джонина, отправила свою начальницу отдохнуть, а самого Хатаке — подменить Хранительницу Воли Огня.

Именно к нему на прием и попали братья Учиха. Молодые люди, помня, что рассказал Аоши перед смертью, решили исполнить его последнюю волю — найти сестру. Саске был слегка удивлен, когда, придя во дворец Хокаге, не увидел в приемной Шизуне. «Может, что-то случилось?» — пронеслось у него в голове, но он сразу же отбросил эту мысль, и без всяких объявлений вошел в кабинет главы деревни. За широким письменным столом сидел сын Белого клыка Конохи собственной персоной и стучал печатью по бумагам.

— Какаши-сенсей? — удивился Саске, видя перед собой своего бывшего учителя на месте главы деревни. — А где же Хокаге?

Услышав голос Учихи младшего, джонин поднял полный тоски взгляд на молодых людей, вошедших в комнату. На лице его явно читалась радость от вполне себе законной причины, наконец, оторваться от работы.

— Я за нее, — устало ответил Хатаке. По всему было видно, что за последнее время это был самый часто задаваемый вопрос. — Что случилось, Саске-кун?

Парень тяжело вздохнул, затем посмотрел на брата и, видимо, что-то решив для себя, произнес:

— Какаши-сенсей, я хотел бы…

— Мы хотели бы, — меланхолично поправил Саске Итачи.

Он находился чуть поодаль от младшего брата, который стоял почти рядом со столом Хокаге. Глаза бывшего нукенина были прикрыты. Он казался достаточно расслабленным, и не знающий человек мог подумать, что тот не обращает внимание на происходящее, но Хатаке по собственному опыту знал, что Итачи Учиха всегда и все держит под контролем. Именно его чрезмерная бдительность и внимание к незначительным деталям не раз спасали их отряд от гибели. Какаши присмотрелся к Учихе старшему. За последнюю неделю молодой человек немного набрал в весе и вновь стал выглядеть худощавым, а не тощим, каким он был в последнюю их встречу. Движения Итачи, как и прежде, были непринужденными, скупыми и точными. Хатаке хорошо помнил его еще во времена службы в АНБУ, когда четырнадцатилетний паренек командовал целым отрядом, в то время как он, двадцатилетний мужчина, находился у этого паренька в подчинении.

— Ну, да, — откликнулся Саске, опасливо поглядывая на брата. — Мы хотели бы отправиться в Кусагакуре на поиски нашей сестры.

Джонин слегка удивился. Он один из немногих жителей Конохи знал о существовании третьего Учихи, но даже и предположить не мог, что есть еще и четвертый, вернее, четвертая.

— Вы собираетесь пойти вдвоем? — осторожно поинтересовался Хатаке.

Несмотря ни на что, Итачи все же был слеп, и дальние переходы в незнакомую деревню, жители которой находятся в состоянии гражданской войны уже не первый год, были как минимум небезопасны для двух воинов. Даже если учитывать, что эти воины — нукенины, ниндзя S-уровня.

— Да, — ответил Итачи, по привычке открывая глаза и поворачивая голову в сторону говорящего. — Мы оба хотим найти нашу кузину. Это была последняя воля Аоши Учиха.

Саске только покачал головой, показывая, как он не согласен с решением старшего брата, но, к сожалению, не может высказаться против, чтобы не задеть чувства Итачи. Джонин был с ним полностью согласен. Он помнил, что Итачи слишком горд, чтобы признать свою неспособность что-либо делать. Какаши вновь перевел взгляд на Учиху младшего и прочел в его глазах те же самые мысли, что бродили в его голове. «Не отпускайте Итачи!» — молил взгляд Саске.

Повисло напряженное молчание. Братья терпеливо ожидали ответа, который вынужденный заместитель Хокаге не мог им дать, о чем он и известил юношей.

— Итачи, Саске, я не могу вас отпустить из деревни, пока не посоветуюсь с Цунаде-сама. Только она может принять это решение.

Сказав это, Хатаке почувствовал некоторое облегчение. Все же, не в его компетенции решать подобного рода вопросы. Раз уж Хокаге пообещала, пусть она и выполняет обещанное. Единственное, чего недооценил джонин — умение Учиха добиваться своей цели любыми путями, столь характерное этому исчезающему клану. А так же, что упорства и упрямства братьям не занимать.

— Хорошо, Хатаке-сан, — спокойно произнес Итачи, — в таком случае, где мы можем найти Хокаге?

Какаши-сенсей даже немного растерялся. Где обитает Хокаге он знал, но так же знал, что даже под страхом смерти не станет ее беспокоить. Не самоубийца же он, в конце концов! Всем было известно насколько страшная бывает Пятая в гневе, а что с ней происходит в период депрессии — было тайной за семью печатями, вскрывать которые у Хатаке не было никакого желания. К счастью, проблема решилась сама собой с приходом в кабинет Хранительницы Воли Огня.

Увидев и услышав, входящую в кабинет женщину, шиноби выстроились по струнке. Цунаде усмехнулась, видя некоторое замешательство на лицах своих подчиненных. Вызвано оно было не только появлением Пятой, но и ее внешним видом. Цунаде-сама была известна своей миловидностью, примерно так же, как огромной силой, медицинским талантом и невезением. Но сейчас Хатаке Какаши был готов поклясться чем угодно, что прекрасней женщины, чем Последняя из Санинов, он в жизни не видел. Ее не хрупкая фигура была облачена в кремового цвета сарафан, золотые волосы были обвязаны розовой ленточкой, а на ногах красовались белые босоножки. К тому же, отметил про себя джонин, вынужденный отпуск хорошо сказался и на ее внешности — ушли, наконец, подглазники, да и цвет лица стал гораздо красивее, чем был еще две недели назад. Сейчас женщина цвела и была полна энтузиазма. Любуясь Хокаге, мужчины не заметили прошмыгнувшей мимо них в кабинет Шизуне. Именно ей удалось привести Пятую в нормальное состояние. Ведь еще пару дней назад женщина вовсю занималась самокопанием, саможалением и немного самоедством. Во всяком случае, виновной во всем случившемся она считала себя. И если бы не Шизуне, то Коноха долго бы еще жила под управлением разнесчастного Хатаке Какаши. Девушке удалось дать своей начальнице новый стимул для жизни, а именно поиск лекарства от слепоты. Это безусловно интересное и в данный момент донельзя актуальное занятие смогло отвлечь Пятую от грустных дум, и женщина с пылом принялась искать способ вернуть Итачи зрение. Задача эта еще и осложнялась тем, что больной был носителем шарингана. Насколько Цунаде знала, таких случаев еще не встречалось в официальных справочниках и энциклопедиях, а следовательно, если у нее все получится, то это будет не только помощь молодому квалифицированному шиноби, по праву считавшимся гением своего дела, но и беспрецедентным вкладом в медицину. Именно этот интерес и желание помочь ближнему, которое всегда было у женщины, и вернуло ее к жизни.

Бросив взгляд на свое отражение в зеркале и лишний раз убедившись, что выглядит выше всех похвал, Цунаде, наконец, обратила внимание на ожидающих ее мужчин. Судя по их напряженным лицам, до ее прихода здесь шло обсуждение не самого приятного вопроса.

— Добрый день, Какаши, Саске, Итачи — поздоровалась Цунаде, окинув взглядом всех присутствующих. — Что случилось?

Джонин слегка поклонился и произнес:

— Эти молодые люди хотят отправиться в Деревню Скрытую в Траве для того, чтобы найти свою кузину. Пришли, чтобы спросить разрешение, но я сказал, что без Вашего согласия не имею права решать этот вопрос.

— Вы правильно сделали, Какаши-сенсей, что не отпустили братьев Учиха без моего ведома, — кивнула Цунаде, соглашаясь со сказанным. — Я помню, что обещала опустить вас в Кусагакуре, — перевела взгляд со своего заместителя на молодых людей женщина. — Однако, речь не шла о том, что вы пойдете вдвоем. Туда отправится Саске. Конечно же, не один, а в паре с … — женщина на миг задумалась, прикусив кончик наманикюренного ногтя, — я думаю, что Неджи Хьюга неплохо подойдет для этого. Да, именно так. Выступаете завтра на рассвете.

Саске кивнул, показывая, что услышал волю Хокаге, и опасливо взглянул на брата. По лицу Итачи нельзя было прочитать, что он думает по этому поводу, однако, Саске знал, что брат очень и очень недоволен и сейчас теряется в догадках о причинах, побудивших Хокаге ему отказать. Учиха младший готов был поклясться, что старший брат разрывается между мыслью о недоверии со стороны главы деревни к своей персоне, до ее уверенности в его профнепригодности. По сути, Саске был недалек от истины. Именно эти размышления мучили слепого нукенина, но многолетняя привычка прятать свои эмоции даже от напарника и сейчас сыграла свою роль в мнимом спокойствии молодого человека.

Женщина также оценила то хладнокровие, с которым Учиха старший принял отказ. Однако, он остался ждать решение Хокаге на свой счет.

— Что же касается тебя, Итачи, — продолжила Хокаге, задумчиво поглядывая на молодого человека, — то я бы хотела, что бы ты начал свои занятия в «Институте по изучению ниндзюцу». Там уже сформирована группа из молодых тюнинов, специализирующихся на катоне и суитоне. А также будешь каждый день приходить в больницу на процедуры. Мы постараемся вернуть тебе зрение.

— Благодарю Вас, Хокаге-сама, — с достоинством произнес молодой человек. — Когда я могу приступить к занятиям?

Женщина слегка улыбнулась, внутренне радуясь, что нашла неплохого учителя для молодых шиноби. Еще до того, как стать нукенином, Итачи был известен своей вежливостью и пунктуальностью, а так же огромным терпением и усидчивостью. Его воспитывали как наследника большого и могущественного клана и не могли не дать мальчику хорошего воспитания. «Все-таки, породу не отнять» — подумала Хокаге, вновь бросая взгляд на молодого человека. Кажется, она понимала, что в нем нашла ее ученица.

— Лучше всего завтра, — ответила Цунаде.

— Хорошо. Мы можем идти?

— Да, конечно, — откликнулась женщина.

Она тоскливо взглянула на стол, понимая, что сейчас начнется тяжелая и нужная работа на благо родной деревни, и тут краем глаза увидела, что следом за братьями Учиха из ее кабинета тихонечко уходит и Хатаке Какаши. Мужчина настолько устал замещать Хранительницу Воли Огня, что был готов сбежать из этого кабинета хоть следом за бродячим табором, лишь бы покинуть этот, без сомнения, почетный, но безумно скучный пост.

— Стоять! — рявкнула Хранительница Воли Огня так неожиданно громко, что все трое замерли на месте и медленно-медленно стали поворачивать головы на начальницу. — Нет, нет, — тут же поправилась женщина, — Саске и Итачи, вы свободны. А вот Вас, Хатаке, я попрошу остаться.

Братья Учиха, осознав, что им в данный момент ничего не угрожает, поспешили испариться из резиденции Хокаге. Какаши проводил их печальным взглядом, а затем, тяжело вздохнув, подошел к столу своей начальницы. Он прекрасно понимал, что рабочий день его сегодня кончится очень и очень поздно.

Какаши Хатаке в жизни не приходилось столько говорить, никогда и ни при каких обстоятельствах. Даже Сакура во времена своего ученичества задавала меньше вопросов, чем ее нынешняя наставница. Мужчина никогда и представить не мог, сколько всего приходится держать в голове Хокаге, сколько знать и уметь. За прошедшие две недели он думал, что утонет в этой мешанине из имен, названий и цифр, а Цунаде, казалось, прекрасно понимает, о чем он говорит, хотя сам он так до конца и не разобрался что к чему. Закончив свою речь, он посмотрел на Хокаге, ожидая дальнейших распоряжений.

Женщина была явно чем-то озабочена, небольшая морщинка, залегшая между ее бровей, свидетельствовала, что думы Хранительницы воли Огня явно не веселые. Заметив, что джонин замолчал, Цунаде посмотрела на него и задумчиво произнесла:

— Как ты думаешь, Какаши, архив Орочимару еще цел?

— Цунаде-сама? — переспросил явно не ожидающий подобного вопроса мужчина. — Что Вы имеете в виду, говоря об архиве Орочимару?

— Что ты думаешь по поводу прогулки в Деревню Звука? Насколько я помню, в прошлый раз ее посещал Ямато, — хитро улыбнувшись, ответила вопросом на вопрос Хокаге.

Судя по вытянувшемуся лицу Хатаке, женщина поняла, что подобной мысли в голове у ее бывшего заместителя отродясь не было, и то, что желания отправиться в подобное место у него не возникает.

— Цунаде-сама, — решился, наконец, задать интересующий его вопрос Какаши, — зачем Вам это? Я понимаю, что приказы не обсуждаются, но все же, что может понадобиться Конохе в тех катакомбах?

— Не деревне, Какаши, а лично мне, — произнесла Цунаде, выходя из-за стола.

Мужчина вновь оценил ее внешнее преображение, пробежавшись взглядом по ладной фигуре главы деревни. Цунаде заметила этот взгляд, но лишь усмехнулась, с грустью отмечая про себя, что Джирайя, будь он жив, снова бы стал ее звать замуж. А она, естественно, снова бы отказала. Это было их своеобразной традицией — по возвращении с очередной миссии Извращенный Санин каждый раз, восхищаясь ее красотой, предлагал ей выйти за него, а получив отказ, сводил все к шутке. Только после его смерти она поняла, что тот никогда не шутил по этому поводу, каждый раз надеясь на чудо, сватался к ней. Женщина потрясла головой, отбрасывая грустные воспоминания. Сейчас ей нужно сосредоточиться, собраться с мыслями.

— Знаешь, чем я занималась последнюю неделю? — просила она, садясь на столешницу лицом к джонину. — Я изучала всю доступную медицинскую литературу о лечении слепоты. Как ты понимаешь, это почти невыполнимая задача, тем более, что наш, так сказать, подопытный, носитель измененного генома. Никто не знает границ возможностей шарингана лучше Учиха, а их архивы были уничтожены еще пятнадцать лет назад, думаю, ты даже догадываешься кем. Так вот, я задумалась, кто мог интересоваться этим додзюцу помимо его носителей и …

— И?

— И вспомнила нашего Змеиного Санина, которого рисом не корми, дай какую-нибудь мутацию поразбирать. Я навела справки и узнала, что он какое-то время состоял в «Акацуки», а потом неожиданно их покинул, вскоре после прихода туда Итачи. Причем мой источник информации утверждает, что уходил он без руки. Я сделала вывод, что он стал обхаживать Учиху старшего, надеясь прибрать к рукам шаринган, а тот несколько грубо ему отказал. Потом все из-за того же шарингана он пригрел на груди и Саске. Зная Орочимару, с точностью могу сказать, что он долго и кропотливо изучал свойства этих глаз. Если мои расчеты верны, то думаю, есть небольшой шанс вернуть Итачи зрение.

Говоря это, Хокаге внимательно наблюдала за тем, как постепенно изменялось лицо Хатаке. По нему можно было прочитать неуверенность в правильности ее решения в отношении Учихи старшего. О чем джонин честно и заявил.

— Цунаде-сама, я не имею права этого говорить, но думаю, что не стоит давать ужу баночку с ядом. Итачи и слепой достаточно опасен, не стоит забывать, что он нукенин.

Благостное настроение с главы деревни спало мгновенно, уступая место горечи.

— Нет, Какаши. Он — не преступник, как это принято считать в Конохе. Он такая же жертва, как и его клан, жертва, которую хотел принести во славу деревни Данзо. Я считаю себя обязанной хоть как-то ему помочь. Это, как говорит твой ученик, — мой путь ниндзя , и я с него ни за что не сойду.

Свет в глазах женщины, который делал ее лицо по-настоящему юным и прекрасным померк, а легкая наивность уступила место трезвому расчету.

— Значит так, Какаши. Ты и Сай с завтрашнего дня отправляетесь в последнее убежище Орочимару и привезете мне весь его архив, все до последнего листочка. Где находится это убежище, узнаешь у Саске. Как найдете архив, отправляйте ко мне. Выступаете на рассвете. Вопросы есть?

— Нет, Цунаде-сама. Я могу идти? — спросил нахмурившийся джонин. Какаши был явно не по душе этот приказ, но спорить с начальством было не в его правилах.

— Да, конечно. Но сначала найди Саске. Он тоже завтра уходит на задание.

Сказав это, Цунаде отвернулась от подчиненного и стала рассматривать ночную панораму деревни. Родная Коноха отстраивалась от очередного потрясения, становясь все более нарядной и мирной и в то же время с каждой новой отстройкой, становясь все менее узнаваемой. Если подумать, то от той деревни, где она, Цунаде, провела свое детство, осталось всего пару жилых домов, резиденция Хокаге да городское кладбище. Даже гору Хокаге и ту заново отстраивали, восстанавливая по старым эскизам какого-то самоучки-любителя. Наверное, именно поэтому Четвертый больше похож на подравшуюся со скатом медузу, чем на Желтую Молнию Конохи, а Второй с Третьим как братья близнецы.

А внизу, там в одноэтажных домиках, живут шиноби и их семьи, пьют чай и едят, скажем, рамен, разговаривают друг с другом, шутят, строят планы на ближайшие выходные и любят друг друга. А она, сидит здесь в этом забытом всему Богами кабинете, и думает Орочимару знает о чем.

— Цунаде-сенсей! — вошедшая в кабинет Шизуне внесла поднос с двумя чашками чая и большой тарелкой данго. — А где Какаши-сан?

Девушка выглядела ничуть не запыхавшейся, хотя и несла поднос по винтовой лестнице четыре этажа, а до этого по всей видимости побывала на кухне, которая находилась в другом крыле здания. Посмотрев на нее Цунаде почувствовала, как чувство глубокой признательности и затаенной нежности разливается у нее в груди при виде Шизуне.

— Он уже ушел, милая, — откликнулась женщина. — Раз уж ты принесла чай, то давай выпьем его. Тем более, я хочу с тобой кое-чем поделиться.

С этими словами Хокаге извлекла из недр своего стола тарелочку с конфетами, неизвестно каким чудом оказавшуюся там. После чего Цунаде и ее воспитанница разместились за рабочим столом главы деревни и стали обсуждать самый насущный вопрос — а сохранились ли записи Орочимару?

* * *

Братья Учиха были временно расквартированы в казармах АНБУ, расположенных на окраине деревни. Это распоряжение сделала Хокаге сразу после похорон Аоши. А потом стало как-то неудобно беспокоить главу деревни по столь пустяковому вопросу, тем более и Саске, и Итачи были шиноби, истинные воины, а значит, скудность быта их не должна была смущать.

В соседней от молодых людей комнате жил Сай. На самом деле у него, как и большинства членов АНБУ, было жилье непосредственно в центре поселения, но он временно решил пожить с Учихами, дабы помочь им освоиться на новом месте. За короткое время парню удалось сблизился насколько это возможно с Итачи, который, как ни странно, спокойно принял дружбу молодого шиноби. Для Сая это был также бесценный опыт дружбы, пусть и весьма своеобразный. У него в жизни было не так много людей, которых можно было бы назвать друзьями — названный брат Шин, Наруто, Сакура, и вот теперь бывший нукенин и самый талантливый АНБУ за всю историю организации. И вот сейчас он ожидал их возвращения, оставив дверь своей комнаты приоткрытой. Как только послышались легкие шаги, шиноби выглянул в коридор и увидел серьезные лица вернувшихся парней.

Сказать, что Учихи были расстроены — значит ничего не сказать. Сай сразу понял это, и дабы развеять напряженную обстановку, спросил, не хотят ли братья разделить с ним ужин. Молодые люди отказались от щедрого предложения АНБУ, после чего Сай ретировался в направлении кухни, откуда доносились весьма аппетитные запахи.

Впервые за этот день Учихам удалось остаться наедине. Саске, наконец, решился посмотреть на брата. Он испытывал чувство стыда и в то же время тоску из-за того, что придется оставить Итачи здесь. Хотя Сай и заверил Учиху младшего, что присмотрит за семпаем, все же он волновался.

— Нии-сан, — неуверенно протянул Саске, глядя на брата.

— Не волнуйся, Саске. Все будет хорошо. Я все-таки не беспомощный младенец, — чуть грустно улыбнулся Итачи. — Тем более, я остаюсь не один. Думаю, Сай-кун в случае чего не бросит меня на произвол судьбы. Тем более, я с завтрашнего дня приступаю к тренировкам.

Учиха младший не был удивлен тем, что Итачи ответил на его не озвученный вопрос. Тот всегда знал, о чем думает младший брат. Так повелось с беззаботного детства, и даже годы не изменили его, он все также успокаивал Саске и направлял его на путь истинный.

— И все же, Нии-сан…

— Все будет хорошо, Саске. Я не пропаду, а вот ты, если сейчас не ляжешь спать, завтра будешь засыпать на ходу.

Саске кивнул, соглашаясь с доводами брата, и стал раскладывать футоны, после чего братья уснули.

Посреди ночи раздался стук в дверь. Заспанный Саске, расположившийся у входа, с закрытыми глазами накинул юкату, пошел открывать дверь незваному гостю, который, по мнению жителей Листа, был хуже «Акацуки»

На пороге оказался сильно уставший Хатаке Какаши. По разнесчастному виду джонина Саске понял, что тот пришел поделиться не самыми приятными вестями. Чтобы не разбудить брата, молодой человек вышел в коридор и плотно прикрыл за собой дверь.

— Какаши-сенсей? Чем обязан? — поинтересовался Учиха младший.

— Доброй ночи, Саске-кун, — откликнулся Хатаке. — Я, как ты понял, по делу. Мне нужно знать, где находится архив Орочимару.

Саске удивленно вскинул бровь, недоумевая, зачем его бывшему учителю понадобились записи беглого Санина. Уж не собрался ли Какаши-сенсей заняться опытами над нерадивыми подчиненными? Но, судя по взгляду джонина, понял, что тот и сам не в восторге от этих поисков. Саске немного задумался. Не то, что бы он когда-либо интересовался экспериментами Орочимару и Кабуто, и о существовании архива ничего не слышал. Однако, возможно, предположил Учиха младший, записи сохранились в лабораториях, где Змеиный Санин проводил опыты над несчастными, имевшими глупость угодить в его лапы.

Какаши не был в восторге от перспективы лезть под землю, ведь именно там, в большинстве своем, любил строить убежища Орочимару, так же его не радовала удаленность этих лабораторий друг от друга, однако делать нечего. Джонин поблагодарил своего бывшего ученика, поинтересовавшись напоследок:

— Ты уже решил, с кем оставишь брата?

-Да, — ответил Саске, — Сай пообещал пронаблюдать за ним.

— Спешу тебя расстроить: мы с Саем уходим завтра на рассвете на задание. Поэтому тебе надо найти того, кто согласится с ним остаться. Советую обратиться к Сакуре. Насколько я знаю, она сейчас на дежурстве в главном госпитале и, что немаловажно, она хорошо относится к Итачи. Что ж, — джонин устало потер лицо руками, — ты думай, а я пока зайду к Саю. Спокойной ночи, Саске-кун.

С этими словами мужчина постучался в соседнюю дверь, откуда спустя минуту выскочил Сай и слегка осоловевшими глазами посмотрел на учителя. Получив указания на свой счет, парень кивнул, показывая, что понял, после чего джонин покинул общежитие.

Сай перевел взгляд на стоящего в коридоре Учиху. Тот выглядел достаточно подавленно и даже не пытался этого скрыть.

— Саске-сан, — обратился к нему шиноби, — извини, что так вышло.

— Ничего страшного, Сай. Я все понимаю, — ответил парень. — Спокойной ночи.

После чего, он вернулся в их с братом комнату. «Непонятно почему весь этот шум не разбудил Итачи, — думал Саске, одевая свою повседневную одежду, — но так даже лучше». Через пару минут он уже шел по ночной Конохе в сторону госпиталя, очень надеясь, что там ему не откажут.

На его счастье, Какаши-сенсей не ошибся, и Сакура действительно сегодня была на ночном дежурстве. Именно так сказала ему, кокетливо улыбаясь, молоденькая медсестричка. Она активно стреляла глазками в посетителя, явно не представляя, кто сейчас стоит перед ней. «Ну, оно даже и к лучшему» — пронеслось в шаринганистой голове. Благодаря объяснениям той же медсестры, ему быстро удалось найти бывшую сокомандницу. Он застал девушку в дежурке, где она делала выписки из какой-то научной статьи. Услышав чьи-то шаги, Сакура встрепенулась и, тут же захлопнув журнал, повернулась лицом вошедшему. «Судя по всему, мой приход стал для нее большим сюрпризом» — отметил про себя Саске, осматривая бедно обставленное помещение — письменный стол, стул, стеллаж, с кучей колбочек и сиротливо пристроившаяся в углу кушетка.

— Что случилось, Саске? — недоуменно поинтересовалась ученица Цунаде.

— Сакура, как ты относишься к Итачи? — в лоб спросил Учиха младший.

Девушка покраснела, вспомнив о красавце-нукенине, о его голосе, руках и безмолвной грусти, затаившейся где-то в глубине слепых глаз.

— Хорошо, — правильно истолковал ее молчание Саске. — В таком случае я думаю, проблем не будет.

— То есть не будет проблем? О чем ты сейчас говоришь? — недовольно поинтересовалась девушка, чувствуя какой-то подвох в словах Учихи.

— Видишь ли, Сакура, — вздохнув, произнес парень, — я ухожу на задание, и одновременно со мной уходят Какаши-сенсей и Сай. Итачи остается один, и я хотел бы спросить, не присмотришь ли ты за ним?

Сакура молча взирала на Учиху, не зная, что и сказать.

— Я не знаю, когда вернусь — через день, неделю, месяц, — и не хочу оставлять Итачи одного. Он, конечно, очень самостоятельный и все может сам, но я волнуюсь за него. Так как? Ты согласна?

— Да, Саске. Я буду заботиться о твоем брате столько, сколько потребуется. Можешь не волноваться — он ни в чем не будет знать нужды.

— Спасибо, Сакура, я тебе очень признателен, — сердечно поблагодарил девушку Саске. — Кстати, сколько сейчас времени?

Сакура бросила взгляд на маленькие часики, стоявшие на столе.

— Полчетвертого. Если хочешь, можешь заночевать в палате, — предложила медик, глядя на спавшего этой ночью едва ли больше трех часов Учиху.

Тот с благодарностью принял ее гостеприимство и завалился на кушетку в дежурной комнате, не утруждая себя даже раздеться. Сакура, тихонько хмыкнув, укрыла «мстителя» одеялом, после чего вернулась к прерванном занятию. До конца дежурства осталось еще два часа.

Уложив Саске спать, девушка постаралась закончить конспект статьи, однако хоровод мыслей пляшущих в ее голове, не давал ей сделать это. В конце концов, устав бороться с собой, девушка отодвинула от себя журнал и задумалась. На протяжении эти двух недель, которые ей показались вечностью, ей так и не удалось увидеть Итачи. Она каждый день думала о нем и никак не могла понять, что же тогда произошло между ними, и было ли хоть что-то. Понравилась ли она ему хоть чуть-чуть или все то бережное обращение с ней было всего лишь банальной вежливостью по отношению к сиделке. Неужели она снова все себе напридумывала? Конечно, это безумство. Кто она и кто он. Даже, несмотря на то, что он уничтожил свой клан, даже, не смотря на его слепоту, Итачи — представитель главной ветви клана, соперничающего своей древностью только с кланом Сенджу, великий и гениальный шиноби, а она… Что ж, она поможет ему, затолкав свои чувства подальше, она сделает все, чтобы он видел. И отказать в такой мелкой просьбе — просто побыть с ним рядом — Сакура не могла. Но все же, как бы ей хотелось, чтобы он хоть иногда вспоминал о ней.

На рассвете Саске покинул госпиталь. Нельзя сказать, что он перестал волноваться за брата, но он знал — Сакура никогда не навредит Итачи, и от этого знания ему было гораздо спокойнее.

Учиха встретил своего напарника у ворот. Неджи Хьюга выглядел донельзя бодро и подтянуто, как будто не вчера ночью узнал о задании. Даже длинные волосы были расчесаны и заплетены в какую-то странную косичку. Саске же чувствовал себя абсолютно разбитым. Он почти проспал и не то, что позавтракать, даже умыться не успел. В чем был, в том и с тем выскочил из госпиталя, провожаемый сердобольной медичкой.

— Доброе утро, Учиха! — поздоровался шатен. — Ты готов?

— И тебе не хворать, Хьюга, — огрызнулся Саске, проходя мимо напарника. — Не отставай!

Неджи пожал плечами и последовал вслед за носителем шарингана. Он не питал особых иллюзий в отношении Саске, хорошо помня, каким он был неуживчивым в академии. Сам Хьюга тоже был не сахар, можно было бы сказать, что они друг друга стоили, но в отличие от Саске, Неджи умел прощать. Саске лишился клана, а он — отца. «Вряд ли, Саске смог бы жить бок о бок с человеком, по чьей вине он лишился всего, — размышлял по пути представитель младшей ветви Хьюга. — Хотя, если судить по тому, что происходит сейчас, не таким уж мы и разные».

Саске в какой-то мере был рад, что Хокаге назначила его напарником Хьюгу. Не сказать, что он когда-либо питал симпатию к представителям этого клана, но конкретно с Неджи у него с недавних пор установились довольно-таки нейтральные отношения. «Тем более, он не разговорчив» — с удовлетворением отметил про себя Учиха, и, представив на минуту на месте идущего рядом Хьюги Наруто, аж вздрогнул. Его напарник, внимательно наблюдавший за метаморфозами Саске, только хмыкнул, видимо догадавшись, о чем тот думает. Ближе к вечеру, когда молодые люди сделали привал, Неджи, за целый день так ничего не услышавший от своего напарника, решил прояснить ситуацию.

— Учиха, позволь узнать, куда мы идем? Шизуне-сан сказала, что ты все мне объяснишь, однако я так ничего и не понял, кроме направления.

Саске тяжело вздохнул. Он очень надеялся, что ему не придется ничего объяснять, однако его напарник имеет право знать, ради чего он, возможно, сложит голову.

— Мы идем в Страну Травы. Как выяснилось, у меня еще имеется сестра, — устало произнес парень, — четвероюродная.

— Я рад за тебя, — откликнулся шатен, — а мы тут каким боком?

— Это последняя воля Аоши, нашего брата. Она последняя Учиха-женщина. К тому же, в Стране Травы сейчас идет гражданская война, и я хочу достать ее оттуда пока не поздно.

Оба немного помолчали. Саске развел огонь. Скорее для того чтобы успокоиться, чем от необходимости. С недавних пор он стал думать о ней. Бедная девочка-девушка, оказавшаяся совсем одна в пекле войны. Он пытался представить себе, как она выглядит: высокая она или маленькая, хрупкая или пышка. Единственное, что он точно знал — она брюнетка с обсидиановыми глазами, как и все Учихи. Об этом он и сообщил молчавшему до сих пор Хьюге.

— Значит, мы ищем черноглазую брюнетку, примерно лет пятнадцати-шестнадцати по фамилии Цутому. Негусто, — сделал вывод Неджи. — Ну, будем работать с тем, что есть. До Травы еще дня два пути, но если мы поторопимся, то завтра подойдем к ее границам.

— Хорошо, — откликнулся Саске. — Я думаю, границу мы перейдем без проблем — не думаю, что ее сейчас сильно охраняют, но нам стоит быть осторожными. Ладно, Хьюга, спокойной ночи. Ты первый дежуришь.

Неджи лишь усмехнулся. Он прекрасно видел, что его напарник целый день боролся со сном. Ему же, в отличие от Саске, требовалось на сон не более четырех-пяти часов. Парень облокотился на ближайшее дерево и активировав бьякуган, стал осматривать местность.

* * *

Итачи редко снились сны, за что он был благодарен судьбе. Повидав в свои двадцать пять с небольшим, столько, сколько не каждый шиноби сможет без вреда для душевного здоровья, он предпочитал не видеть снов вовсе. Потому как если ему что-то снилось, то это чаще было кошмарным отголоском прошлого, нежели чем-то нейтральным. Хороших снов Учихе Итачи не снилось. Никогда.

На рассвете его разбудил голос, который слепой нукенин уже и не надеялся услышать. Он так скучал по нему и в то же время понимал, что не имеет права делать этого. И все же, в тайне ждал, мечтая, но не веря…

— Просыпайтесь, Итачи-сан! — громко произнесла Сакура, раздвигая хлипкие шторы.

Через мгновение по маленькой комнатке прошелестел озорной ветерок, и по лицу нукенину осторожным лучиком пробежалось игривое солнышко. Итачи многое отдал бы сейчас, чтобы почувствовать свет, бивший по глазам, чтобы увидеть обладательницу столь желанного голоса. Однако, он понимал, что все это — несбыточные мечты. Итачи никогда не был лежебокой, а потому встал по первому же требованию, в который раз поблагодарив судьбу за привычку спать одетым. Она пришла к нему во время жизни в «Акацуки». Согласитесь, отбивать атаки врага, ну или драпать от него гораздо удобнее в штанах, чем без оных. Хотя пара Учиха-Хошигаки никогда ни от кого не убегали, но правила этого придерживались.

Пока Итачи предавался воспоминаниям, Сакура уже ушла на кухню, где чувствовала себя полнейшей хозяйкой. Учиха решил отправиться к ней, завернув по пути в ванную. Закончив через четверть часа водные процедуры, молодой человек оправился на кухню. Раньше семь метров, разделяющие ванную и пищеблок он бы попросту не заметил, но сейчас это пустяковое для здорового человека расстояние стало для слепого нукенина пусть и небольшим, но испытанием. Добравшись на кухню, а шел Итачи исключительно на запах, молодой человек остановился в дверях.

— Доброе утро, Сакура-сан, — вежливо поздоровался Учиха, привлекая внимание девушки к своей персоне.

— Доброе, Итачи-сан! — откликнулась она. — Вы садитесь пока, сейчас завтракать будем.

Она пододвинула прямо ему под ноги табуретку и, убедившись, что Итачи на нее сел, вернулась к прерванному занятию. Через пару минут нукенин был пододвинут к столу, а перед ним поставлена тарелка с рисом и тушеным мясом.

— Не знаю, что Вы предпочитаете на завтрак, — произнесла девушка, усаживаясь рядом с ним. — Я решила приготовить что-нибудь мясное. Это…

— Спасибо, Сакура-сан, — перебил ее Итачи. — Я люблю тушеное мясо. Скажите, что привело Вас сюда?

Такого вопроса Сакура явно не ожидала от Учихи старшего. Она-то, глупая, надеялась, что это он попросил Саске об ее услугах. А Итачи, оказывается, и не в курсе. И вся та тихая радость, что преследовала ее с раннего утра, то приподнятое настроение, которое заметила даже торговка мясом, исчезло, оставив место пониманию, что сказки-то и не было. Даже аппетит куда-то пропал и она, сидя рядом с парнем, продолжала давиться едой, еще минуту назад казавшуюся ей вкусной.

— Сегодня ночью ко мне пришел Саске и попросил побыть с Вами, пока его нет.

— Вот оно значит как. Хорошо. Просто вчера он мне говорил, что этим будет заниматься Сай-кун.

— Сай, как и Саске, сегодня ушел на задание. Поэтому Саске обратился ко мне, — тихо произнесла девушка.

Ей хотелось плакать. Плакать от того, что она всего лишь замена, что она заняла место Сая, которому Итачи-сан был бы больше рад, чем ей. «Соберись, тряпка, — прикрикнула она на себя. — Ишь, сопли распустила. Ну-ка возьми себя в руки!». Вытерев успевшие набежать слезы, девушка быстренько доела завтрак, а затем помыв свою и Итачи-сана тарелку, поинтересовалась:

— Какие у Вас планы на день, Итачи-сан?

— Хокаге-сама сказала мне вести группу тюнинов в академии ниндзюцу, — произнес молодой человек.

— В таком случае, нам стоит поспешить, — ответила Сакура, сверяясь с часами. — Ваш урок начинается через час.

Еще год назад Итачи мог бы с ней поспорить, но сейчас он и сам прекрасно понимал, что времени действительно мало. Прежде всего, он столкнулся с самой распространенной женской проблемой «Нечего надеть», только в случае Учихи это было сказано не в переносном смысле. После пожара в особняке и ряда переселений с одеждой у него, откровенно говоря, было не густо. И если бы не Сакура, заскочившая по пути к казармам на склад в резиденции Хокаге, идти бы Итачи на свое первое занятие в домашних брюках и растянутой футболке. Сейчас же, одетый в стандартный костюм шиноби Листа, Итачи выглядел более чем достойно. И сейчас перед ним стояла главная задача — добраться до Академии в срок.

На улице он чувствовал себя очень неуверенно. Сакура, памятуя об этом, взяв его под руку, насколько это возможно быстро повела его в сторону его нового места работы. Люди, встречавшиеся им на улице, вежливо здоровались с девушкой, но завидев ее сопровождающего, старались убраться подальше. Итачи чувствовал, что что-то происходит, но ничего не говорил, решив про себя, что они обсудят это позже.

На занятие они успели вовремя. Сакура довела Итачи до кабинета директора, Ширануи Кёске. Это был невысокий мужчина средних лет, с пышной бородой и добродушной улыбкой. Но, несмотря на всю миловидность, он много лет бок о бок проработал с Ибики Морино, что многое могло сказать о нем. Вот к такому человеку и попал на прием Итачи.

Учиха постучал в дверь. Услышав короткое: «Войдите», прошел в помещение. Ширануи Кёске внимательно посмотрел на молодого шиноби. Он слышал о кровавой резне в клане Учиха, произошедшей лет восемь назад, и сейчас внимательно разглядывал самого кровавого маньяка Конохи за последние пятьдесят лет.

— Учиха Итачи к Вашим услугам, — спокойно произнес молодой человек.

— Да-да, — откликнулся мужчина, — мне говорила о Вас Хокаге-сама, Итачи-сан. И так, какие у Вас стихии?

— Вода и огонь. Сейчас огонь в меньшей степени, — ответил Итачи, указывая на свои глаза, которые они с Сакурой решили закрыть протектором.

— Что ж, — протянул директор, — тогда пройдемте к Вашим ученикам, Итачи-сенсей.

Ширануи Кёске обогнул нукенина и пошел вперед, показывая путь. Итачи пришлось идти на звук, благо директор был достаточно грузным человеком, и каждый его шаг был хорошо слышен. Это навело Учиху на мысль, что директор, по всей видимости, больше администратор, чем шиноби. Отвлекшись, молодой человек едва не пропустил заветную дверь, за которой его ждал класс. Судя по гулу, их было около пятнадцати человек. Когда в кабинет вошел директор, гул стих и Итачи услышал, как тюнины приветствуют Ширануи-сана.

— Здравствуйте, шиноби! — поприветствовал всех присутствующих директор. — Позвольте вам представить Вашего нового учителя, Итачи-сенсея.

Итачи вышел немного вперед, показываясь лицом к классу. По кабинету пробежался слаженный вздох и тихие девчачьи перешептывания, которые молодой учитель сразу же пресек одним взмахом руки.

— Добрый день всем. Меня зовут Учиха Итачи.

Несмотря на волнения Сакуры, первый урок прошел достаточно успешно. У Итачи уже был опыт в передаче знаний и умений, можно сказать у него был преподавательский талант. В свое время ему было поручено тренировать младшего брата, что было отнюдь не легким заданием. Маленький Саске, не смотря на хорошие задатки и способности, был достаточно непоседливым ребенком и вечно отвлекался на посторонние вещи. Именно поэтому Фугаку Учиха, не отличавшийся спокойным нравом и терпением, переложил заботы о тренировках своего младшего отпрыска на плечи старшего сына. Благо, терпения и спокойствия Итачи было не занимать. Он обучил брата основам тайдзюцу, кендзюцу и ниндзюцу, приоткрыл дверь в большой и опасный мир шиноби.

А сейчас перед Итачи стояли молодые ребята, они были старше Саске и уже кое-что знали. И теперь от него зависит, сколько они проживут. Жизнь шиноби напрямую зависит от умения сражаться. Те, кто не может освоить что-то помимо набора элементарных ниндзюцу, погибают. Сам Итачи мог привести массу примеров гибели ребят, не знавших, не умевших или не успевших применить спасительные техники.

После того, как ребята узнали, кем является их учитель, в аудитории наступила ничем непрерываемая тишина. Что ж, такое положение дел вполне устраивало новоявленного сенсея.

— Вы уже знаете, что такое чакра, — спокойно произнес Итачи. — Поэтому не будем на этом останавливаться. Вы привыкли к тому, что она берется непосредственно из тела шиноби. Если бы все было именно так, то сражения длились бы минут пятнадцать — двадцать от силы. Но что делать, если ваш противник не генин или тюнин, а джонин, у которого резерв чакры гораздо больше, чем у любого из вас?

Молодой человек немного помолчал, давая своим ученикам время подумать. Судя по тихим перешептываниям, думать решили коллективно.

— Хорошо. Обернитесь, посмотрите вокруг себя, выгляните в окно — что вы видите? — задал наводящий вопрос учитель.

— Класс?

— Деревья?

— Небо?

Итачи немного улыбнулся. Неужели и он сам был таким? Нет, вряд ли бы его отец выдержал такой град вопросов от старшего и слишком разумного сына.

— Природа, — коротко пояснил учитель. — Всего существует пять базовых типов стихий природы чакры — вода, земля, огонь, молния и ветер. По именам этих стихий названы пять Великих наций шиноби. Они же формируют основу любого ниндзюцу. Каждый шиноби предрасположен к определенному виду природной чакры. На самом деле, когда дорастете до ранга джонина, то будете управлять двумя, а может быть и тремя стихиями. Но сейчас мы выясним, кому и что больше подходит, — сказал сенсей, доставая из кармана жилета небольшие бумажки. — Сейчас подходим ко мне по одному, представляемся и называем стихию.

— Сенсей, — неожиданно для всех раздался звонкий голосок, — скажите, какая стихия у Вас?

— Я владею огнем и водой, — ответил Итачи. — Тех, чья стихия совпадает с моей, буду тренировать я. Остальных, как я понимаю, Какаши-сенсей. К сожалению, я не смогу увидеть, что произойдет с вашей бумажкой, однако запоминайте: если, попав к вам в руки, листок сомнется — ваша стихия молния, если ветер — разорвется пополам, сгорит, если ваша стихия огонь, намокнет, если вода и сгниет, если земля.

Заинтересованные ребята стали по одному подходить к своему необычному учителю. Всего их было, как подсчитал Итачи, пятнадцать человек: трое из них владели водой, пятеро — огнем, один — землей, четверо — молнией и двое — ветром.

— Что ж, вода и огонь остаются, — подвел итоги учитель. — Остальные могут быть свободны.

Оставшихся учеников Итачи разделил на две группы и вывел во двор. Ребята с недоумением заозирались вокруг, не понимая, чего от них хочет Итачи-сенсей.

— Здесь неподалеку растут деревья. Ваша задача сорвать листок и спалить или намочить его в зависимости от стихии.

Молодой человек сорвал лист и продемонстрировал то, что требуется от учеников. Ребята с интересом наблюдали за тем, как лист вначале вымок, а затем превратился в горстку пепла.

Объяснив все, что смог ученикам, Итачи сел под дерево и стал ждать результатов. Тюнины старались изо всех сил, пыхтели, шипели, одна из учениц начала даже хныкать, но заметив пристальное внимание учителя, мгновенно перестала. Откровенно говоря, Итачи и не ждал, что кому-то удастся выполнить это задание с первого раза. Даже он, гений клана Учиха, тренировался неделю, прежде чем смог спалить злополучный лист, вместе с которым загорелась и ветка, на которой этот лист и находился. Однако ребята его удивили. Такуя Кагами, невысокий щупленький синеволосый мальчик, владеющий суитоном, сумел намочить лист, о чем тут же громко сообщил.

— Итачи-сенсей! У меня получилось! Лист мокрый! — громко крикнул мальчик.

— Чё орешь, Кагами? — послышался грубый голос другого мальчишки. — Подумаешь, лист намочил. Сам-то не обмочился с натуги, а?

Итачи напрягся и быстрым шагом направился к водному мальчику.

— Молодец, Кагами-кун. У тебя талант к водной стихии. На следующем занятии попробуем техники Тумана, — Итачи похлопал по плечу залившегося краской мальчика, а затем, развернувшись к притихшим ученикам, произнес: Запомните, ваш учитель слепой, а не глухой. Если я услышу еще раз нечто подобное, стихию огня кто-то будет постигать в гордом одиночестве. Надеюсь, это понятно?

Судя по тихому бурчанию, парень догадался, что поняли. Но, в то же время, осознал, что его проблемы только начинаются. Судя по тому, что никто не вступился за Такую Кагами, мальчик был изгоем. А значит, тот огненный мальчишка не успокоится. Хотя, Итачи думал, что не только он нападает на паренька. Кто знает, за что его так невзлюбили?

— Хорошо, если понятно. В таком случае, все свободны, — устало сказал сенсей, взмахом руки давая понять, что урок окончен.

Ребята же, получив отмашку, резво покинули поляну. Итачи направился к зданию Академии на ощупь, немного жалея, что не поспешил вслед за толпой.

— Итачи-сенсей, — он услышал, как тихий девичий голосок позвал его. — Итачи-сенсей, не обращайте внимание на Тору-куна. Он… он всегда задирает Такую-куна.

Итачи догадался, что это одна из водных девочек. Среди огненных были одни мальчики. Учитель развернулся в сторону говорившей девочки.

— В самом деле? И какова, если не секрет, причина, прекрасная куноичи? — насмешливо спросил он.

— Простите, что не представилась, — девушка залилась краской, почувствовав легкую насмешку сенсея. — Я — Хьюга Ханаби.

— Очень приятно, Ханаби-чан. Так в чем же причина вражды Тору-куна и Такуи-куна? — повторил свой вопрос Итачи.

— Понимаете, Итачи-сенсей, — девочка немного замялась, подбирая слова, — Тору-кун из клана Яманака. Он племянник главы клана и страшно этим гордится. Так получилось, что из нашего выпуска только Такуя-кун и Мей-чан, ее, стихия, кстати, земля, не входят ни в какие кланы. Но Мей-чан родом из Конохи, а вот Такуя-кун… Никто не знает, кем были его родители. Но, когда его нашли у Ворот… говорят, у него в руке был протектор Деревни Скрытой в Тумане. Он — чужак, поэтому его никто не любит. К тому же, у него синие волосы, маленькие глаза и острые зубы, — девочка негромко фыркнула, показывая свое отношение к товарищу.

Итачи лишь тяжело вздохнул. Он хорошо знал, каково живется людям со столь необычной внешностью. Его напарник, Кисаме, тоже был далеко не красавцем и в детстве неоднократно получал по морде от друзей-товарищей. «Туман, значит, — невесело подумал бывший нукенин. — А я-то думаю, что это у него так быстро получилось».

— Спасибо, Ханаби-чан, за то, что разъяснила ситуацию. Знаешь, Кагами-кун очень талантливый шиноби. То, что он родился вне Конохи, еще не делает его человеком второго сорта, как, кстати, зубы и синие волосы. А вот ваше подчеркнуто-недружелюбное отношение к нему не делает вам чести. Подумай над моими словами, Ханаби-чан.

Отвернувшись от девочки, Итачи продолжил свой путь в аудиторию. Ханаби Хьюга была очень удивлена отповедью нового учителя. Еще никто и никогда не говорил с ней так строго и серьезно. Кто же он такой, этот Учиха Итачи? Ханаби посмотрела вслед своему сенсею и заметила, что тот имеет все шансы вписаться лбом в дверь. Девочка рванула к Итачи и, взяв под руку, ввела его в помещение.

— Итачи-сенсей, — произнесла она примирительным тоном, — давайте я Вас провожу. Куда Вам нужно попасть?

Итачи благодарно кивнул и попросил проводить его к выходу. Девочка, все также придерживая под локоть своего учителя, проводила его до крыльца, где сдала с рук на руки ожидавшей его взволнованной Сакуре.

— Ой, здравствуйте, Сакура-сенсей! — поздоровалась Ханаби, с удивлением отмечая, как Сакура смотрит на их нового учителя.

— Здравствуй, Ханаби-чан, — откликнулась девушка. — Ты не забыла, что завтра у нас практическое занятие?

— Нет-нет, — серьезно ответила девочка. — Я помню. Ладно, Сакура-сенсей, Итачи-сенсей, я пойду. До свидания!

Младшая Хьюга помахала своим учителям ручкой и побежала к шушукающимся недалеко от Ичираку-рамен девочкам, явно желая поделиться новостями. Сакура помахала ей вслед, после чего перевела взгляд на уставшего Учиху.

— Как прошел урок, Итачи-сан? — поинтересовалась девушка.

Они шли в сторону казарм, Сакура шла с нукенином под ручку и, несмотря на то, что уже второй день никак не может отдохнуть по-хорошему, чувствовала себя действительно счастливой.

— Достаточно интересно. У меня две группы из трех и пяти человек, — произнес Итачи. — Сакура-сан, Вы слышали что-нибудь о Такуе Кагами?

Девушка внимательно посмотрела на своего собеседника. После того, как Ханаби отошла подальше, Итачи снял с глаз протектор и сунул в карман. Сейчас Сакура могла видеть по его нахмуренному лбу, что его что-то беспокоит. Девушка немного отвлеклась и за своими размышлениями не сразу поняла, о чем ее спрашивают.

— Кагами Тацуя-кун? Да, я знаю, что он талантливый парень. В девять он стал тюнином. У него прекрасный контроль чакры, хорошая голова, но дети его не любят.

— Я это уже заметил. Помимо всего Вами перечисленного, он еще и единственный из двух групп смог намочить листок, — откликнулся нукенин. — Сакура-сан, я хотел бы Вас попросить об одолжении…

Итачи понимал, что не имеет права пользоваться ее добротой, но не спросить он не мог.

— Да, Итачи-сан, я Вас внимательно слушаю.

— Не могли бы Вы узнать что-нибудь о нем. Из архива, например.

Сакура слегка призадумалась. В принципе, это было несложно. У нее, как у ученицы Хокаге, было разрешение на посещение архива Конохи. Так же она могла поискать информацию в медицинских картах, только вот зачем это нужно Итачи Учихе?

— Я понимаю, что Вы удивлены моей просьбой, — правильно расценил ее молчание молодой человек. — Я и сам, если честно, удивлен. Знаете, Сакура-сан, я никогда не считал себя сентиментальным, но, когда Ханаби-чан сказала, что возможно Кагами-кун из Тумана… Знаете, Кисаме, мой напарник, он тоже был из Деревни Скрытой в Тумане. Не знаю, видели ли Вы его. Он был очень высоким, с синими волосами, голубоватой кожей и достаточно зубастый.

— Вы скучаете по нему? — вдруг тихо спросила девушка.

— Скорее да, чем нет, — грустно улыбнулся Итачи. — Мы с ним провели больше десяти лет вдвоем. Он рассказывал мне о себе, и в его истории я сейчас узнаю этого мальчика.

— Хорошо, Итачи-сан, — тихо сказала Сакура. — Я постараюсь найти его досье в архиве.

Итачи лишь кивнул в ответ, предаваясь своим размышлениям. Он даже не заметил, как они пришли в казармы, которые с недавнего времени он про себя стал называть «домом».

Десять лет назад

Бежать, бежать что есть мочи. Дыхание уже сбилось, но молодая девушка, почти еще девочка, летела по непролазному ночному лесу. Ее светло-русые волосы были наскоро завязаны в небрежный хвост, глаза лихорадочно блестели. Одной рукой девушка прижимала к груди сверток. Она чувствовала — погоня уже близко, преследователи дышат ей в затылок. Времени почти не осталось — только спрятать мальчика и увести погоню по ложному следу.

Ее маленький сын, как будто понимая всю серьезность происходящего, молча глазел, как пролетают мимо ветви многовековых деревьев. Ее малыш, он большей мере, унаследовал ее внешность, хотя, кое-что досталось ему и от отца — синие волосики и острые как у акулы зубки явно были не ее наследием. Хотя, это его совершенно не портило. Аюми знала, что все дети прекрасны и милы, но ее малыш, ее Такуя, был, бесспорно, самым красивым ребенком.

Все случилось внезапно. После той ужасной миссии, во время которой были убиты ее товарищи из Ангобу. Тогда девушка притворилась мертвой. Благо, в свое время мать научила ее особой технике остановки сердца, а потому никто не узнал, что малышка Аюми жива. Никто, кроме Хошигаке Кисаме. Она так и не поняла, почему он не убил ее, почему пожалел и позволил сбежать. Аюми спряталась в пещере недалеко от той скалы, где приняли смерть ее сокомандники. Когда наступила глубокая ночь, девушка покинула свое укрытие и смогла, наконец, отдать товарищам последний долг, после чего она решила уйти как можно дальше от Деревни скрытой в Тумане.

Аюми даже не помнила, как нашла заброшенную хижину, где и поселилась. Именно там и нашел ее, запуганную и вздрагивающую от каждого шороха, Дьявольская Акула, Хошигаке Кисаме. Аюми меньше всего ожидала увидеть его на пороге своего нового жилища. Огромный, выше ее головы на две и весь в крови, он злобно скалился. Но не это было самым страшным. Страшнее его ухмылки была только встопорщившаяся Самехада, висевшая у мечника за плечом. Неужели, он убил и Суиказана Фугуки-сана? Ками-сама! Какой ужас! Девушка прикрыла глаза в глупой надежде, что это всего лишь сон, дурной сон и ничего более.

— Ну, что? Не ждала? — усмехнулся ее ночной кошмар, обнажая свои и без того жуткие зубы.

Когда-то он ей нравился. Когда-то она была влюблена в него, считала, что за не слишком симпатичной внешностью хорошо укрыта тонкая и ранимая душа. Как же жестоко она ошибалась! Аюми горько усмехнулась, услышав его голос. «Нашел, значит» — подумала она с какой-то лихой веселостью.

Мечник же, по-своему расценив ее молчание, прошел вглубь хижины и сел на стоящий у стола табурет. Он слишком устал, чтобы успокаивать эту глупую девчонку. В данный момент ему хотелось только спать. Он не спал уже три ночи к ряду, носился по деревне, улаживая вопросы, выполняя какие-то мелкие, не имеющие никакого смысла поручения этого Фугуки, когда увидел шиноби Листа, покидающего особняк владельца Самехады через окно. Именно в этот момент он понял, что его непосредственный начальник — предатель, приказавший убить ни в чем не повинную команду Ангобу, якобы боясь предательства с их стороны, а сам, как оказалось, сливал информацию противникам деревни. Именно тогда в голове у него созрел план убить предателя. Не то, чтобы Кисаме так уж сильно любил свою деревню, но он считал, что предательство непростительно.

Все прошло даже проще, чем он предполагал. Схватить сонного Фугуки, который никак не ожидал нападения, заковать его в цепи было не сложно. Хозяину Самехады хватило одного взгляда на своего бывшего подчиненного, чтобы понять — это конец.

— Ты понимаешь, за что? — равнодушно поинтересовался мечник.

— Тебе нужна Самехада? — немного растерянно спросил Фугуки.

— Не совсем. Знаете, Фугуки-сан, я не против убийства вообще, но убивать бессмысленно не люблю. Тем более тех, кто ни в чем не виноват.

Его начальник прикрыл глаза. Он все понял. Кисаме как-то удалось узнать о его двойной игре с Конохой. Что же, это все равно должно было случиться.

— Я все понял, — кивнул мужчина.

Это произошло быстро. Один привычный взмах мечом, и еще один из Семи Мечников Тумана отправился к праотцам.

Кисаме вздохнул, и, отбросив ставшую более ненужной катану, поднял уроненную бывшим хозяином Самехаду. Он пнул на прощание тело своего бывшего начальника и собрался уйти, но смутно знакомый голос, раздавшийся откуда-то со спины, остановил мечника на полпути и заставил схватится за оружие.

— Хорошая работа, Кисаме.

Из не замеченного им ранее проема стены вышел Четвертый Мизукаге. Как оказалось, Ягура был в курсе двойных стандартов своего подчиненного и даже дал добро на владение Самехадой. Молодой глава деревни даже предложил ему, отлично представляя себе послужной список Кисаме, работать лично на него. Однако новоявленный владелец Самехады не знал, что делать ему дальше. Он плохо представлял себе будущие перспективы и хотел лишь найти свое место в мире, которое со времени убийства своих сокомандиков, перестало для него существовать.

Он говорил все это, глядя Ягуре в глаза, надеясь заметить отблеск понимания, и даже может быть, какую-то подсказку, как жить дальше, хотя и чувствовал, что что-то не так с главой деревни. Но не мог понять что именно. Как оказалось, чутье воина его не подвело. За спиной Мизукаге он заметил какую-то подозрительно лохматую тень. Зная, что глава деревни не любит, когда к нему подходят ближе чем на метр, Кисаме удивился. А тень, между тем стала говорить, не обращая внимание на стоявшего рядом с ней в каком-то трансе Ягуру.

— Я создам новый мир, — произнес незнакомец. — Сначала, мы начнем с этой нации. Ты избавлялся о своих товарищей до сих пор. Отныне, ты будешь работать со мной.

Учиха Мадара, именно так представился незнакомец, предложил Кисаме вступить в его только что созданную организацию. Мечнику не куда было идти, а посему он согласился принять предложение этого сверкавшего красными очами «Мадары», хотя, если честно, не очень-то верил, что древний воин, воспетый в легендах, может стоять перед ним.

— Хорошо, Мадара-сама, — слегка поклонился мечник, — я вступлю в «Акацуки», однако прошу дать мне пару дней. Нужно раздать долги.

— Можешь делать что хочешь, — пожал плечами древний воин. — Но через неделю жду тебя у Моста.

Кисаме никогда не считал себя сентиментальным человеком, да и человеком, по большому счету тоже. Однако, даже Акуле, как выяснилось, ничто человеческое не чуждо. Найти девчонку оказалось легче легкого. Она пряталась в маленькой хижине на опушке леса. Его приход явно произвел на нее неизгладимый эффект — забилась в угол и даже пискнуть боится.

— Хошигаке-сан, — девушка наконец смогла взять себя в руки, хотя голос явно дрожал, — Вы… Вы пришли меня убить?

Кисаме только усмехнулся, бросив оценивающий взгляд на нее. Аюми приняла боевую стойку с кунаем в руке. В глазах ее плескалось отчаяние, но по всему было видно, что девочка дорого продаст свою жизнь.

— Почему Вы молчите? — в голосе девушки промелькнули истеричные нотки.

— Нет.

— Что «нет»? — удивилась Аюми.

— Я не собираюсь тебя убивать. Я решил вернуть тебе это, — мечник достал из-за пазухи небольшую полоску ткани, оказавшуюся ее протектором. — Я решил, что это тебе нужнее. В деревне знают, что ваш отряд погиб, поэтому домой тебе хода нет. Здесь тоже не безопасно — слишком близко от деревни.

Он говорил отрывисто, четко, без эмоций как будто рубил дрова.

— Я могу у тебя отдохнуть? — спросил Кисаме, не глядя на хозяйку этого домишки.

— Да, конечно, Хошигаке-сан.

Девушка указала ему рукой на набитый соломой тощий матрац и столь же куцое одеяло. Мужчина вяло кивнул и упал ничком на предложенное ему место. Он спал долго, наверное, полдня, спал жадно и ненасытно, как будто в первый или последний раз. Девушка вначале не знавшая, что делать, решила приготовить ужин. Она сходила на речку и наловила рыбы, которую запекла на углях.

Аюми не знала, стоит ли ей будить своего незваного гостя, однако решила рискнуть. Она подошла к нему и стала несильно трясти за плечо. Реакция мечника была мгновенной. Аюми даже не поняла, как и когда он успел прижать ее к полу. Единственное, что она видела — это расфокусированный взгляд маленьких глаз и острый кунай, прижатый к своей шее.

— Хошигаки-сан… — прошептала девушка.

Кисаме не предпринимал никаких попыток прирезать ее, впрочем, как и встать. Он внимательно, уже осмысленным взглядом, прошелся по несчастной Аюми. Эта девчонка была ему симпатична. Маленькая и смелая, эдакий боевой петушок против матерой акулы. Он усмехнулся и склонился еще ниже. Жаркое девичье дыхание и сильное сердцебиение вызывали в нем ответную реакцию. Он любил страх в ее глазах. Ниже, еще ниже. Девчонка, казалось, замерла, боясь даже вздохнуть, и только сердце в ее груди грохотало набатом. Ему вдруг нестерпимо захотелось прикоснуться к ее бархатистой коже, попробовать ее на вкус, что он и сделал, слегка прикусив бьющуюся жилку на ее шее.

Как все произошло не поняли ни он, ни она. Наутро Кисаме покинул этот маленький домик, унося с собой память о пережитой ночи. Аюми слышала, как он уходит, но решила притвориться спящей. Да и что она могла сделать? Девушка подождала с час, после чего и сама покинула эту разбитую хижину. А через девять месяцев родился Такуя. К счастью, он был больше похож на нее, чем на Кисаме, что не сразу наводило мысль о его отце-преступнике. Хотя, ей ли его осуждать. Она и сама в некотором роде была нукенином.

После рождения сына Аюми переселилась в небольшую деревеньку, близ Листа. Кто и как узнал об их существовании, молодая женщина не могла предположить. Просто в одну ужасную ночь она почувствовала отряд Охотников, явившихся по ее душу. Быстро одеться, прицепить к поясу сумочку с оружием, взять на руки сына — на все это ушло не более десяти минут. И вот сейчас Аюми неслась в сторону Конохи, собираясь оставить свое чадо на попечение Деревни Скрытой в Листе. В голове билась лишь одна мысль — «Только бы успеть». Вот они — ворота Конохи. Она снимает с головы протектор и вкладывает его в сверток вместе с бумажкой, на которой написано его имя. Аюми кладет малыша перед воротами и громко стучится. Из-за ворот раздается какой-то шорох — значит, ее услышали. Девушка бросает прощальный взгляд на ребенка — больше ей не суждено его увидеть, — и убегает в ночную тьму. Ее последняя миссия выполнена. Такуя будет жить.

Разбуженный стуком в ворота Котецу не хотел их открывать, однако, тихие всхлипывания, переросшие вскоре в полноценный плач, переубедили его. За воротами лежал белый сверток, который и издавал все эти звуки. Молодой человек поднял его, уже примерно понимая, что там обнаружит.

— Мать честная, — только и смог выдохнуть тюнин, глядя в маленькие акульи глазки. — Только этого нам не хватало.

* * *

Сакура решила выполнить просьбу Итачи. Она отвела его в казармы, накормила плотным обедом и предложила поспать. Учиха, как ни странно, согласился. Спать ему не хотелось абсолютно, но вот подумать, и желательно в одиночестве, нужно было и очень сильно. Девушка проследила за тем, чтобы он выпил общеукрепляющие витамины, укрыла его одеялом и после этого с чистой совестью отправилась в архив.

С некоторых пор это место перестало казаться ей безопасным, хотя, если честно, для шиноби нет безопасных мест по определению. И, тем не менее, девушке было немного неуютно в этих не слишком освещенных помещениях. Стеллаж с досье на тех, кто родился десять лет назад, был хорошо знаком Сакуре. Она стала перебирать папки, в надежде найти дело Кагами Такуи. После долгих поисков, ей все же удалось найти тоненькую папочку в которой находился всего лишь один лист, на котором было написано, что дело хранится в архиве АНБУ. Девушка знала, что в этот архив почти невозможно попасть даже членам АНБУ, но она уже пообещала, что найдет все об этом мальчике и не заберет свои слова обратно. С этими мыслями Сакура направилась к своему сенсею.

Хокаге оказалась на своем рабочем месте. Женщина сидела в кресле, закинув ноги на стол, и внимательно читала какие-то документы. Звук скрипнувшей двери на секунду привлек сиятельное внимание к вошедшей в кабинет девушке.

— Добрый день, Сакура! С чем пожаловала? — поинтересовалась Цунаде.

— Добрый день, Хокаге-сама! — вежливо поздоровалась девушка. — Я к Вам с просьбой.

Женщина убрала ноги со стола и внимательно посмотрела на свою ученицу. За всю историю их знакомства, эта розоволосая девочка в первый раз о чем либо решилась попросить свою влиятельную наставницу и Хокаге стало интересно, о чем же пойдет речь.

— Я тебя внимательно слушаю.

— Цунаде-сама, я хочу попросить Вас помочь мне достать личное дело Кагами Такуи.

— А что с ним не так? — поинтересовалась Хокаге. — Сходи да и возьми в архиве.

— Не все так просто, Цунаде-сама, — тяжело вздохнула девушка. — Оно находится в архиве АНБУ.

«Вот так поворот!» — подумала женщина. Она не могла сказать с точностью, кто такой этот Кагами, столь заинтересовавший ее ученицу, но если учитывать, где находится вся информация на него, он не так прост.

— Хорошо, — задумчиво произнесла женщина. — Я сейчас выпишу тебе пропуск. Только ты мне скажи, кто такой этот Кагами?

— Это ученик, всего лишь тюнин, — ответила Сакура, беря заветную бумажку. — Спасибо, Цунаде-сенсей!

— Интересные нынче пошли тюнины, — пробормотала Последняя из Санинов, возвращаясь к прерванному чтению.

* * *

В архив ее, как ни странно, пустили без всяких проблем. Дежурный принял пропуск и проводил ее к заведующему. Тот, поинтересовавшись, что именно нужно девушке, попросил ее подождать, а сам ушел за делом. Ждать его пришлось недолго, и вот в руках у Сакуры уже находится заветная папочка.

С первой страницы на нее смотрели грустные глаза Кагами Такуи-куна. Когда Сакура сказала Итачи о том, что знает мальчика, она немного покривила душой. Нет, она знала его, но знала заочно. Все учителя, на чьи курсы он записался, были от его талантов в полном восторге — превосходный контроль над чакрой, способности к гензюцу, тайдзюцу, блестящий ум и хорошая память. Мальчик был гением. Об этом знали все. Сейчас Сакура впервые увидела его лицо, и оно показалось ей смутно знакомым. Кого-то он ей напоминал. Девушка перелистнула страницу, где были написаны его показатели — великолепное здоровье, и — Ками-сама! — огромный, просто чудовищный запас чакры. «Возможно, именно это и заинтересовало АНБУ в мальчике» — подумала ирёнин, читая материалы дела.

Однако, чем дальше она читала, тем больше понимала, что что-то здесь не так. «Знаете, Кисаме, мой напарник, он тоже был из Деревни Скрытой в Тумане» — всплыли в ее голове слова сказанные Итачи-саном. Мальчик тоже был из Тумана, судя по найденному с ним протектору. К тому же нукенин что-то говорил о внешности своего напарника. Сакура попыталась вспомнить. Кажется — высокий, синекожий и зубастый. Такуя-кун имел достаточно мелкие зубы и голубоватый оттенок кожи. Сакура перелистнула страницу и почувствовала, как земля стала уходить у нее из под ног — на фотографии были Итачи-сан и его напарник Хошигаке Кисаме собственной персоной. Что ж, теперь становится понятно, почему этот мальчик так заинтересовал АНБУ.

К вечеру следующего дня Неджи и Саске подошли к границе Страны Травы, а оттуда рукой подать до одноименной Деревни. Страна Травы была достаточно небольшой, но малые размеры и относительно мирное названия никак не вязались с разразившейся там и идущей полным ходом гражданской войной. Из-за чего она началась, соседние страны не помнили, да и зачем им это могло бы пригодиться? Шиноби деревни Скрытой в Траве никогда не пользовались большой популярностью среди соседних стран. Возможно, причины этого крылись в особой сельскохозяйственной специализации воинов, чьи техники более всего могли пригодиться на рисовом поле, чем на поле боя.

Как и предполагал Саске, граница охранялась плохо или не охранялась вообще. Хьюга, не до конца веря увиденному, активировал бьякуган, и, просканировав местность, пришел к выводу, что жители Кусагакуре давным-давно перестали охранять свою территорию. Об этом свидетельствовала и заросшая бурьяном дорога, ведущая в Деревню, и заброшенная покосившаяся от времени будка пропускного пункта. По всему было видно, что подступы к Кусагакуре пустынны, а местные жители или вымерли, или затаились в ожидании очередной схватки.

И все же, не смотря на все доступные им способы сканирования местности, шиноби с некоторой опаской пересекли границу. Теперь им обоим предстояло быть на стороже. Оба парня прекрасно понимали, что с этой минуты их миссия становится все более опасной и непредсказуемой, и кто знает, вернутся ли они снова в Коноху.

Саске был более привычным к таким вот путешествиям по опасным местам. Однако тогда с ним была его команда «Така». Наверное, впервые за последние полгода он понял, как ему не хватает шумного Суйгецу и его перебранок с приставучей, но незаменимой в бою Карин и спокойного и тихого Джуго с его зверинцем. Тогда его жутко нервировал гвалт, вечно стоявший над местом ночевок, но сейчас он предпочел бы слушать вопли красноволосой девицы, чем наблюдать алебастровый профиль своего напарника.

Неджи, к слову, так же не приходил в восторг от путешествия с Учихой. Ему, как человеку чести, было неприятно находиться рядом с предателем Конохи. Не смотря на свою сдержанность, столь свойственную аристократам, Неджи нравилось ходить на миссии вместе с Командой Гая-сенсея, он любил посидеть у костра, слушая простые истории рассказанные учителем, и он не видел ничего зазорного в том, чтобы обустраивать лагерь вместе с Ли. Они были такими разными — порывистая как молодая серна Тен-Тен, воинственный и добрый Рок Ли, с фанатичным огнем в глазах смотрящий на Гая-сенсея — и все же Неджи Хьюга знал, что случись бой или другая напасть, именно этим двоим он может доверять, именно они прикроют его спину, так же как и он их. Они были командой, спаянной боями и совместными тренировками. И вот сейчас он не знал, может ли он довериться Саске Учиха, получится ли у них стать напарниками. Сходные мысли терзали и сердце его попутчика, которому волею судеб и прямым указом Хокаге придется стать напарником. Брюнет понимал, что успех этой миссии целиком и полностью зависит от того, смогут ли они довериться друг другу, смогут ли сражаться спиной к спине, не зная специфики боя напарника. Именно эту мысль он и озвучил.

— Знаешь, Хьюга, я думаю, нам нужно сделать привал и попробовать провести совместную тренировку. Я не очень хорошо представляю, на что ты способен — могу судить только по тому бою во время экзамена на тюнина, да и ты меня видел примерно в то же время.

Саске сбросил с плеча вещмешок и, сев на корточки, начал в нем рыться. Шатен тоже остановился, внимательно наблюдая за Учихой. После долгих поисков на свет был извлечена черная кофта без рукавов и в тон ей перчатки с металлическими щитками для рук. Быстренько переодевшись, Саске извлек меч из ножен и, пропустив по ней заряд молнии, приглашающе посмотрел на Хьюгу.

— Я специализируюсь на техниках ближнего боя. Основное оружие Кусанаги — меч пропускающий сквозь себя молнии. Также в бою использую шаринган. Теперь твоя очередь, — брюнет кивнул Хьюга. — Только от твоего решения зависит, вернемся ли мы в Коноху.

Неджи кивнул, сознавая правоту Саске, и, аккуратно положив свою сумку на землю, подошел к Учихе.

— Согласен с тобой. Ты знаешь, что наша команда специализировалась на техниках ближнего боя, впрочем, как и ты. Благодаря кеккей генкай, я предпочитаю использовать технику мягкой ладони. Насколько я помню, ты скопировал несколько техник Рока Ли во время экзамена на тюнина и неплохо сумел их применить. Так вот, мы с ним вдвоем немного подумали и объединили наши любимые техники — «Фронтальный лотос» и «Вращение». В итоге получился «Основной лотос: вихрь восьми триграмм». Это достаточно мощная техника, чем-то похожая на «Пронзающий клык», столь любимый в клане Инузука. Если хочешь, можем попробовать.

Неджи не доверял этому Учихе, не доверял ни капли, но именно от его доверия и зависел исход их операции. Он предложил испытать именно эту технику не только потому, что это была их с Ли разработка, но и еще потому, что она была направлена на защиту и на нападение одновременно. Те, кто ее использовал, могли не бояться быть подбитыми — не было еще случая, чтобы кому-то удалось пробить щит небесного вращения. «Ладно, — обреченно подумал шатен, — надеюсь, он не угробит меня».

Саске хорошо помнил тот «Небесный лотос», позаимствованный когда-то у любимого ученика Гая-сенсея. Но не очень хорошо представлял себе, как можно объединить эту достаточно сильную технику с какой-либо другой.

— Эту технику надо проделывать в воздухе, — произнес Неджи. — В нашем случае, в прыжке. Ты помнишь, как делается Лотос?

— Конечно, — кивнул Саске. — Приступим?

Как ни странно все получилось с первого раза. Учиха прекрасно выполнил свою часть, когда они взмыли в воздух, он крепко обвил бока шатена бинтами, и они оба с головокружительной скоростью понеслись вниз, невдалеке от земли Неджи перешел во вращение, атаковав при этом ничего не подозревающую стаю ворон. Те с громким возмущенным карканьем едва успели увернуться от несущегося в их сторону мощного кокона чакры. Земля встретила молодых шиноби не слишком радушно — Саске не успел вовремя освободить напарника от бинтов, и они кубарем прокатились по пыли, пачкая свои белые одежды в придорожной грязи. Когда их незапланированное падение остановилось, у обоих шиноби просто не было сил встать, и они так и остались лежать посреди дороги.

— Что ж, — усмехнулся Хьюга, первым пришедший в себя. — Неплохо для первого раза.

— Премного благодарю за столь лестную оценку, — откликнулся Саске. — Ты бы хоть предупредил, когда тебя отпустить нужно. Вдруг в следующий раз не смогу с тобой расстаться вовремя.

— Хорошо бы, если бы следующего раза не было, — задумчиво произнес Неджи, покусывая травинку, сорванную неподалеку. — Не пойми меня неправильно, но лучше бы нам избежать стычек с местным населением.

— Соглашусь, — ответил Саске, поднимаясь с земли и отряхиваясь. — Не хотелось бы найти сестру в каком-нибудь охваченном войной поселении. И вообще, мы с тобой вроде как потренироваться хотели. Кончай загорать, дело не ждет.

С этими словами Учиха протянул руку Неджи, помогая встать. Конечно, он прекрасно понимал, что Хьюга вполне сможет принять вертикальное положение самостоятельно, но для Саске эта протянутая рука была скорее символом мира и желания довериться этому загадочному человеку из клана Хьюга. Видимо Неджи интуитивно понял посыл своего напарника и принял эту протянутую руку. Учиха стоял рядом ожидая, когда его напарник отряхнется и приведет в порядок прическу. Когда косметические процедуры были окончены, брюнет принял боевую стойку и приглашающе махнул рукой Неджи.

— Знаешь, Хьюга, я давно хотел с тобой сразиться, — полушутливо произнес брюнет.

Неджи отсалютовал ему и плавно перетек в стойку для Вращения. Однако, им не суждено было сразиться и в этот раз. Пролетевший между ними кунай со взрывной печатью стал первой ласточкой, возвращающей их к действительности.

* * *

Итачи сотни раз прокручивал в голове полученную от Сакуры информацию. Девушка прибежала к нему прямо из Архива АНБУ. Он услышал ее летящую поступь еще в коридоре. Сакура ворвалась в его комнату и на одном дыхании выпалила: «Отец Такуи-куна — Хошигаке Кисаме». С этими словами девушка упала на стоящий рядом с дверью стул.

Получается Кагами Такуя — сын его боевого товарища. Однако, Кисаме никогда и словом не обмолвился о том, что у него есть дети. Он и на женщин-то никогда не смотрел, а тут… Хотя, что он знал о своем напарнике? Они никогда не разговаривали о своей жизни до «Акацуки», если не считать того случая, когда владельцу Самехады пришлось выводить его из депрессии. Наверное, это был последний раз, когда Итачи столь ярко и беззастенчиво проявлял свои эмоции.

Хошигаке Кисаме был высококлассным шиноби, впрочем, как и любой член их организации , и неплохим человеком, как бы ни скрывал это. Для всех он был очень большим и сильным, но недалеким человеком, однако же Итачи сам смог убедиться, насколько этот гигант может быть проницательным. Именно он помог Итачи пережить ту трагедию много лет назад. Пинками и подзатыльниками выталкивал упирающегося мастера шарингана из пещеры, в которой тот засел, и, окунув пару раз того для поднятия боевого духа, заставил бегать.

— И не зыркай на меня своими красными глазками, — приговаривал он, гоняя Самехадой Итачи. — Я тебя не боюсь. Пока ты в таком состоянии любой генин тебя побьет.

— А хоть бы и так! — петушился молодой Учиха.

— Не забывай о том, что ты должен сделать, Итачи-сан, — только и сказал тогда этот большой человек. — Иначе все зря.

Молодой человек настолько углубился в свои воспоминания, что не сразу понял, что к нему обратились и, судя по встревоженному тону девушки, уже не первый раз.

— Да, Сакура-сан, — откликнулся он.

— Итачи-сан, я все приготовила. Пройдемте со мной на кухню.

Ужин прошел в тишине, нарушаемой лишь тихим тиканьем часов. Еда была скромной, но вкусной. Молодой человек рассеянно поблагодарил Сакуру. Девушка кивнула, и , налив ему чай, стала мыть тарелки. Он молчал, пока она громыхала тарелками, размышляя о том, что же завтра покажет своим ученикам. По большому счету, всем, кроме Такуи-куна, нужно тренировать призыв стихии, а вот с ним он попробует какую-нибудь простую технику Тумана. Одну из тех, которым научил Итачи его, Такуи-куна, отец. Его размышления прервал тихий голос Сакуры.

— Итачи-сан, я, наверное, пойду, — девушка мялась на пороге, все же не решаясь его переступить.

По всему было видно, что она чувствовала себя лишней в этих казармах. Интуитивно чувствуя всю гамму чувств, испытываемых этой доброй девушкой, Итачи устыдился своей невнимательности. Он встал и, подойдя к ней, попросил:

— Останьтесь, Сакура-сан. На улице дождь. Вы вымокнете, заболеете,… — он запнулся, не зная, что сказать.

На его лице она впервые увидела что-то помимо отстраненной вежливости, и этим чем-то было смущение пополам с надеждой. Кто бы мог подумать, что Учиха Итачи, само воплощение невозмутимости умеет так мило краснеть. «Даже это у него получается по-аристократически изящно» — рассеянно подумала Сакура.

— Хорошо, Итачи-сан. Только мне нужно будет сообщить родителям и Хокаге-сама.

Молодой человек кивнул и, взяв девушку за руку, повел ее в свою комнату. За то непродолжительное время, что он здесь жил, Итачи успел обзавестись небольшой библиотекой. Еще в своей прошлой жизни молодой человек любил читать, ему нравилось держать в руках небольшой томик или тяжелый фолиант, вдыхая с его страниц историю. Он любил ощущать под пальцами тонкие бумажные листы, любил, пробегая глазами по строчкам, путешествовать за мыслью автора, но сейчас же приходилось довольствоваться прослушиванием любимых текстов.

— Сакура-сан, вы читали «Сказания о бесстрашном шиноби»? — поинтересовался Итачи у девушки.

— Нет, — ответила она. — Но с удовольствием почитаю.

Сакура взяла в руки небольшую книгу в оранжевом потрепанном переплете. Было видно, что «Сказание» пользуется большой популярностью у читателей. Девушка знала, что причиной тому, не только громкое имя автора данного произведения коим был Джирайя, но и легкий и приятный язык повествования. Она села на расстеленный футон и потянула вслед за собой Итачи. Расположившись с максимальным удобством, стала читать.

Сюжет повествовал о сильном, бесстрашном и мудром шиноби и его непрекращающихся приключениях. Вместе с Наруто, именно так звали главного героя, Сакура и Итачи побывали в стране Волн и в жарких песках Суны, в пещерах Деревни скрытой в Скале и даже на горе Мёбоку, где обитали мудрые жабы. Казалось, Извращенный Отшельник писал о себе и о своем крестнике, смешав в кучу быль и небыль, но от этого читать было только интереснее.

Сакура уснула первой, привалившись к плечу своего благодарного слушателя. Итачи, к тому времени уже изрядно уставший, уже начал засыпать, последнее, что он помнил — прикосновение мягких розовых волос к его плечу. Он тогда еще успел подумать о том, что, наверное, счастлив, впервые за много лет.

Слепые от рождения не видят снов. Они живут в несколько другой плоскости, чем те, кто раньше видел. Для тех сны — это отдушина, мир, где они снова могут видеть. Это приносит радость и доставляет невыносимую боль. Итачи почти никогда не видел снов даже в той, прошлой жизни. А если ему что-то и снилось, то это были кошмары, которые лучше бы и не видеть вовсе. Однако этой ночью все было по-другому. Учихе казалось, что он и не спит вовсе. Он видел — именно видел комнату, в которой находится, видел одеяло, которым заботливо укрыла его Сакура и, наконец, он видел ее, своего Ангела-хранителя, сладко посапывающего у него под боком. Девушка, которая спасла его, которая помогает ему во всем. Итачи не понимал, почему к нему вернулось зрение, но как бы там ни было, он был рад этому. Неожиданно около двери раздалось странное едва слышное потрескивание и легкое голубоватое мерцание, которое по мере усиления звука стало увеличиваться, превратившись в поток света, принимавший очертания человеческой фигуры, которая спустя пару минут стала приобретать черты его отца.

Фугаку Учиха выглядел, так же как и в день своей безвременной кончины. Он как всегда был хмур и сурово поглядывал на старшего сына. Итачи слегка поклонился, стараясь не побеспокоить девушку. Его отец заметил это и взгляд его немного потеплел.

— Не волнуйся, она меня не услышит, как впрочем, и тебя. Здравствуй, сынок! — произнес Фугаку, с интересом рассматривая своего отпрыска.

— Здравствуйте, отец, — поприветствовал Итачи, не смея поднять взгляд на родителя.

— Итачи, у нас с тобой есть совсем немного времени, и мне не хотелось бы терять его понапрасну. Запомни, сынок, я тебя ни в чем не виню и люблю, как и прежде. Я знаю, что ты ослеп, и знаю о твоем отказе принять глаза Аоши. Глупо, если честно, однако, ты всегда был слишком тонкой для шиноби натурой. До сих пор удивляюсь, как ты попал в АНБУ. Однако, для того, чтобы вернуть тебе зрение, а я знаю, что ты этого хочешь, нужно нечто большее, чем просто желание. Для начала ты должен себя простить. Иначе, чтобы все вокруг тебя не делали, — Учиха старший скосил глаз на Сакуру, а затем продолжил, — и как бы не скакали — все бесполезно. Учти это. И еще… В отношении мальчика — поступай так, как велит тебе сердце. Все сынок, наше время истекло. Мне надо идти…

— Отец, скажи, мама там, рядом с тобой? Если это так, то передай ей, что я прошу у нее прощение за все и то, что люблю ее.

— Хорошо, Итачи. Передам.

Призрак подошел к молодому человеку и, поцеловав его в лоб, растворился в воздухе, оставив после себя легкий привкус горечи и полыни.

— Апчхи! — раздалось в подземных ходах, наверное, уже в сотый за этот день раз чихание одного из лучших джонинов Конохи. Какаши Хатаке не любил замкнутые пространства, сильно не любил пыльные подземелья и очень сильно не любил Орочимару. Но уже не первый день ему приходится осматривать неизвестно который по счету туннель в призрачной надежде найти библиотеку или, на худой конец, подпольную лабораторию Змеиного Санина, и даже присутствие здесь Сая абсолютно не скрашивало эти поиски. Что касается молодого человека, то он со стоическим терпением переносил тяжкие вздохи начальства, не опровергая и не поддерживая недовольство старшего по званию, хотя в душе полностью разделял его недовольство.

— Искусство ниндзя: рисованные змеи, — пробормотал Сай, призывая своих риссованных зверей-шпионов.

Змеи, послушные руке своего создателя, принялись обследовать очередной коридор на наличие каких-нибудь не замеченных простому глазу ходов, однако, как и в предыдущих случаях, ничего не было обнаружено. Вздохнув, молодой человек продолжил поиски, освещая коридор масляной лампой, выменянной у местного населения на рисовые лепешки. Что ни говори, жителям созданной Змеиным Санином деревни, жилось голодно.

— Сай-кун, давай проверим еще вот этот коридор и будем подниматься наверх. На сегодня хватит, — громко произнес сын Белого клыка Конохи.

— Хорошо, Какаши-сенсей! — откликнулся Сай.

Парень зашел в очередную безликую и похожую на сотни других предыдущих комнат, осмотренных им. Она был точной их копией — голые стены и кровать — вот и все убранство. Сай досадливо встопорщил волосы и резко опустил руку, больно ударившись о какой-то предмет голым локтем, и тут же полетел вниз. Это падение было настолько неожиданным, что он закричал. Какаши Хатаке до этого со скучающим видом осматривавший соседнюю комнату мигом рванул на выручку к своему напарнику, не глядя себе под ноги, и также провалился под пол.

Лететь пришлось недолго. Когда шиноби пришли в себя и убедились, что все обошлось малой кровью, они решили осмотреться. В результате падения масляная лампа погасла, и теперь их путь освещал лишь слабый свет от свечи, по счастливой случайности завалявшейся в рюкзаке у Сая. Именно поэтому он и возглавил шествие. Осмотрев помещение, в которое они попали, парень даже присвистнул!

— Какаши-сенсей, да это же архив! Настоящий архив Орочимару, а тут, — он толкнул дверь в соседнее помещение, — целая лаборатория. Оказывается, мы с Вами несколько дней ходили по ним.

— Да уж. Я знал, что он любит подземелья, но чтобы настолько, — протянул джонин. — Неудивительно, что Саске ничего не знал об архиве. Ну, что, раз уж мы все нашли, нужно начать переправлять бумаги к Хокаге-сама.

Хатаке оглядел фронт работ и сразу как-то погрустнел. По всему выходило, что Змеиный Санин был тем еще барахольщиком — такого количества записей он, Какаши, видел только в архиве Конохи. К реальности его вернул Сай, который стаскивал документы в одну кучу поближе к месту их падения. Тяжело вздохнув, джонин принялся ему помогать.

* * *

Сакура проснулась в прекрасном настроении. Всю ночь ей снилось что-то очень приятное, не имевшее под собой ничего конкретного — что-то неясное, но от того не менее притягательное. Еще на грани сна и яви она почувствовала что-то не то. Смутно догадываясь, что это может быть, девушка приоткрыла один глаз и тут же закрыла его. «Нет! Быть этого не может!», — пронеслось у нее в голове. Сакура никак не могла ожидать, что первое, что она сегодня увидит — это прядь черных волос, лежащих в беспорядке на мужской груди. Грудь, благо, была одетая. Подняв взгляд, она увидела умиротворенное лицо мастера шарингана, преспокойно смотрящего свои сны. «Красивый, какой же он красивый» — рассеянно подумала девушка, невесомо дотрагиваясь до его хвостика. Чтобы проснуться, Итачи хватило мгновения — миг и рука девушки перехвачена, а в глаза, казалось бы еще чуть-чуть и посмотрит шаринган, но нет, в глаза ей смотрели лишь черные провалы его глаз. Абсолютная тишина упала на них точно стеклянный колпак. Мир на секунду замер, ровно столько потребовалось Учихе старшему, чтобы осознать происходящее.

— Сакура-сан? Это Вы? — его встревоженный голос расколол кокон тишины окруживший их.

Девушка, еще не отойдя от шока, лишь испуганно кивнула, а затем, вспомнив, что он не сможет увидеть ее жеста, вслух подтвердила свое присутствие. Медленно, безумно медленно он отрывал свои пальцы от ее запястья. А на его красивом лице, где меньше минуты назад царствовало спокойствие и умиротворение, сейчас читалась лишь горечь и неверие во все происходящее.

— Сакура-сан, простите меня. Я не думал.. не ожидал, что Вы… — он пытался подобрать слова, чтобы объяснить произошедшее, но не знал как сказать этой девушке, что зря она пригрела на груди убийцу, который даже в мирное время не может взять под контроль свои инстинкты, что если бы он видел, то от нее не осталось бы и мокрого места. Как, как это можно объяснить ей? Той, кто его спасла, той, кто его выходила?

— Я понимаю, Итачи-сан, — откликнулась девушка. — Это моя вина. Я не должна была без разрешения прикасаться к Вам. Рефлексы…

— Рефлексы, — горько усмехнулся он. — Рефлексы убийцы.

— Рефлексы, которые, не раз спасли Вам жизнь, — заметила девушка. — Знаете, Итачи-сан, я недавно прочитала в одном трактате интересную фразу о воинах «Хочешь мира — готовься к войне». Ваши рефлексы — залог того, что в войне выжить у Вас больше шансов, чем у тех, кто меньше времени уделял тренировкам. Ладно, Итачи-сан, надо вставать.

Сакура встала и, обернувшись к оставшемуся в импровизированной кровати нукенину, произнесла:

— Сначала в ванную, а потом жду Вас на кухне.

Усмехнувшись, Итачи стал складывать футоны, по ходу размышляя о том, как легко девушке удалось прийти в себя. «Неужели ей не было страшно?» — подумал Учиха, укладывая футон в шкаф. — «Да нет, было. Просто ей удалось быстро взять себя в руки. Она молодец, бесстрашная и такая безрассудная. Это ж надо догадаться трогать шиноби во время сна! Очень надеюсь, что она вынесла для себя урок. Да и я тоже хорош — чуть что, бросаюсь на всех». Он пытался себя обмануть, но в глубине души понимал, что никогда бы не простил себе, если бы по его вине с ней что-нибудь произошло. В следующий раз, если он, конечно, будет, надо быть внимательнее. Просто он, Итачи, никогда в жизни не просыпался с кем-то в одной постели. Это было новое, ни на что не похожее чувство, чувство целостности, тепла и какого-то первобытного понимания, что так и должно быть. В связи с утренним инцидентом, он как-то подзабыл о своем сне. Но вопрос Сакуры о том, снилось ли ему что-нибудь, вновь расставил все на свои места.

— Сакура-сан, — спросил Итачи, доедая кашу, — Я хотел узнать, зависит ли выздоровление пациента от его личного желания.

— Что Вы имеете в виде под личным желанием пациента? — поинтересовалась девушка. Учиха никогда не заводил разговоров о медицине, его никогда не волновало, что за таблетки она дает ему каждое утро, и этот его вопрос поставил ее в тупик.

— Ну, допустим, если пациент считает, что заслужил эту болезнь за свои прошлые деяния, насколько велики его шансы выздороветь?

— Шансы есть, — произнесла медик, внимательно оглядывая молодого человека. Она стала понимать, к чему он клонит, но удивлялась тому, как он до этого додумался. — Но они не велики. Для полного выздоровления необходимо желание пациента быть здоровым. Знаете, бывают случаи, когда люди, испытав что-то страшное, забывают это. Происходит это не потому, что человек сам так захотел, а потому, что его психика поставила блок. Она понимает, что если человек вспомнит все, что с ним произошло, то он не выдержит и сойдет с ума. Тут схожий процесс, если человек считает что его болезнь — кара за предыдущие поступки — он вряд ли выздоровеет.

— Понятно, — откликнулся мастер шарингана.

Остаток завтрака прошел в тишине. После еды девушка помогла ему собраться и вновь отвела его в Академию. Сакура довела его до кабинета и перед тем как уйти сказала:

— Итачи-сан, я пойду к Хокаге-сама. Постараюсь не задерживаться, но если что, Вы меня дождитесь здесь.

— Хорошо, Сакура-сан, — произнес он безукоризненно вежливо, пожав на прощание ее ручку. После чего открыл дверь своей аудитории. Там уже поджидала его группа.

— Здравствуйте, Итачи-сенсей! — раздался гул голосов.

— Доброе утро, ребята. Сегодня продолжим то, чем занимались вчера. Пойдемте на улицу. Сорвите по листочку и попытайтесь поджечь или намочить его соответственно.

Погода была замечательная — яркое солнышко ласкало землю своими лучами, легкий ветерок лишь слегка обдувал зелень в саду. Молодые шиноби были очень довольны, что занятия проходят на свежем воздухе, а не в душных помещениях. Да и Итачи-сенсей оказался довольно лояльным учителем и ни к кому не придирался. Ребята рассредоточились по саду, выполняя свое задание. Итачи же занял свое место под раскидистым дубом. И покусывая сорванную поблизости былинку, стал ждать, у кого первого получится это упражнение.

— Итачи-сенсей, — раздался невдалеке мальчишеский голосок, — а что делать мне?

— А ты, Кагами-кун, принеси тазик с водой. Буду учить тебя технике Тумана.

Послышались быстрые шаги, свидетельствующие о том, что мальчик побежал выполнять свое задание. Через пару минут перед Итачи опустилось на землю ведро воды, а рядом с сенсеем разместился Кагами-кун.

— Ты быстро, — усмехнулся Итачи, выплевывая пожеванную былинку. — Что ж. Я вижу, что у тебя явная предрасположенность к водной стихии. Раз так, значит, попробуем с тобой технику Растворения в тумане. Ее очень любят использовать ниндзя Скрытого Тумана. Думаю, у тебя должно получиться. Для этой техники не нужны печати. Ты должен сконцентрировать нужный объем чакры и захотеть создать туман.

Итачи продемонстрировал, что должно получиться, и услышал вздох полный восторга от Такуи-куна и зависти со стороны «огневников». По всему было видно, что им уже надоело заниматься поджиганием листвы и хотелось чего-то серьезного.

— Значит так, — громко произнес Итачи, поворачивая голову в сторону группы мальчишек, — тот, кто выполнит свое задание, получит новое, более интересное. Работаем! А ты, Такуя-кун, пробуй создать туманную завесу.

Весь урок мальчик старался выполнить свою технику, но, увы, у него ничего не получалось. Он раз за разом пытался вызвать туман, но, то ли ему не хватало чакры, то ли тренировок. Кагами был очень расстроен, когда прозвенел звонок с урока, и пришлось уходить. Ребята покинули сад Академии в считанные минуты, Итачи в этот раз поспешил за своими учениками.

На крыльцо он попал без всяких приключений. Сакуры нигде не было. «Видимо, что-то ее задержало или может быть, она боится меня после утреннего инцидента» — пронеслось в голове у Учихи. Он простоял у стен Академии где-то с полчаса, когда понял, что видимо что-то случилось, и ирёнин, скорее всего, не может оторваться от своих дел. Что, так тому и быть. Он слеп, но не беспомощен и сам доберется до казарм, наверное. Думая так, Итачи вышел из тени здания и решил самостоятельно вернуться домой.

Однако, привычный к помещению казармы, на открытом пространстве шиноби слегка растерялся. Множество звуков, которые он, как и многие другие зрячие, не обращал внимания, окружили его плотной стеной. Он шел, стараясь придерживаться того пути, по которому они с Сакурой пришли в Академию, но видимо, что-то не задалось, и вместо того, чтобы идти в сторону резиденции Хокаге, ноги сами понесли его в центральный парк. «Возможно, Сакура-сан водила меня через него?» — предположил мастер шарингана. Если так, то это даже лучше. Он немного опасался улицы с ее быстрым движением, здесь же, в саду, почти нет людей. Хотя, нет, постойте. На миг ему показалось, что на краю парка появился всплеск чакры, достаточно слабый для взрослого шиноби, но сильный для генина или тюнина. И самое страшное — использовалась чакра на основе огня и воды. «Это же мои ученики!» — пронеслось в голове у Итачи. Неужели эти дурачки решили устроить дуэль? Времени на размышления не было, и Учиха понесся туда, не разбирая дороги, не думая, что может упасть, не заметив какой-нибудь коварной коряги, которыми был так богат парк.

Как ни странно он успел вовремя. Трое «огневиков» обстреливали «водного» мальчика сгустками чакры, приправленными толикой огня, а тот пытался затушить летящие в него снаряды водной стихией, благо рядом был пруд, от которого предусмотрительные враги его отгородили. Времени подумать у Итачи не было, и он сделал первое, что пришло ему в голову, а именно встал межу противниками закрыл себя и Такую-куна, а это был именно он, водным щитом, в который тут же прилетело несколько огненных шаров.

Когда огневики увидели своего сенсея, то на минуту обомлели, но тут же придя в себя, попытались сбежать, однако предугадав этот их маневр, Итачи сбил с ног незадачливых учеников водным хлыстом. Им же он их связал. Провинившиеся с ужасом взирали на сенсея, в ожидании кары, которую он обрушит на их головы.

Такуя-кун, стоявший рядом с Итачи, никак не мог оправиться от шока. Его неоднократно били более сильные ребята. Это началось не сейчас и не пару лет назад, а еще во времена его босоного детства. Он был круглым сиротой, никому ненужным ребенком, из милости принятым в приют при академии. В Конохе, как и в любой другой Скрытой деревне, такие заведения были не редкостью, что в принципе не удивительно, если учитывать их специфику. Шиноби вообще редко доживают до старости и часто оставляют своих детей либо на попечение клана или, если родитель не состоял в клане, то в такой вот приют. Однако, ниндзя, не принадлежащих к кланам, в Конохе почти не было, а потому сирот, живущих в детском доме на момент поступления туда Кагами Такуи, было всего четверо. Одного из них удалось пристроить в семью простых селян, а оставшиеся трое в возрасте шести лет были определены в Академию ниндзя. Учеба давалась мальчику легко, и в восемь лет он успешно окончил ее. Однако отношения с ребятами не заладились с самого начала. Никто не хотел дружить с подкидышем с такой странной внешностью, а если учитывать то, что он стал лучшим учеником курса, то и вовсе стали дразнить его «заучкой» и «ботаником». Ах, если бы только дразнили как Мей-чан, он бы это стерпел, но мальчики предпочитали бить своего более успешного однокурсника. Не раз и не два он возвращался в приют покрытый с ног до головы синяками и с все более и более сильным желанием стать сильнее. Не для того, чтобы отомстить, а чтобы суметь дать отпор. И никто никогда за него не заступался. Никто, кроме этого странного, окутанного тайной Итачи-сенсея, который даже будучи слепым, в два счета расправился с его обидчиками. Причем используя неоднократно осмеиваемую ими стихию воды.

— Кагами-кун, как ты? — спокойно спросил сенсей, обернувшись к нему.

— Все хорошо, — промямлил мальчик, поглядывая на своих обидчиков.

— Отлично. Что касается вас, молодые люди, — обратился учитель к «огневикам», — Не честно кучей накидываться на одного, не достойно звания шиноби. Только шакалы окружают одного и набрасываются толпой. Очень надеюсь, что вы запомните это. А чтобы закрепить результат, будете отстранены от миссий на две недели. Назовите мне свои имена и имя сенсеев ваших команд.

Ребята продиктовали все, что от них требовалось и, получив разрешение Итачи-сенсея, убежали восвояси. В парке остались лишь Учиха и Кагами Такуя. Учитель обернулся к мальчику и немного помолчав, спросил:

— Такуя-кун, ты не знаешь, в какой стороне находятся казармы АНБУ?

— Знаю, Итачи-сенсей. Вы там живете? — спросил Кагами и, получив утвердительный кивок в ответ, тут же предложил, — Давайте я Вас провожу?

Учиха согласился. По большому счету, он сам хотел попросить мальчика помочь ему. Если бы он не свернул в этот уголок парка, то возможно, смог бы и сам добраться, но сейчас не имел никаких шансов оказаться дома. Такуя-кун взял за руку своего учителя и повел к выходу из парка. По дороге домой они разговорились. Итачи расспрашивал мальчика обо всем на свете: о том, чем он интересуется, что ему нравится или не нравится, что у него получается и что не получается. Кагами льстило такое внимание к его персоне. Наверное, впервые он кому-то был интересен. Мальчик с большой охотой отвечал на расспросы учителя. Итачи же с жадным интересом слушал историю сына Кисаме. Кагами ему нравился. Он был простым ребенком с непростой, как и у всех сирот, судьбой. Не смотря ни на что, он сумел сохранить в себе веру в чудо. Такуя впервые признался, что до последнего верил, что кто-нибудь заберет его из приюта в семью, однако чуда все не происходило.

За разговорами они не заметили как пришли к общежитию АНБУ.

— Ну, вот Вы и дома, Итачи-сенсей, — произнес мальчик. — Я, наверное, пойду.

— Кагами-кун, может быть, зайдешь? — спросил молодой человек, приглашающе открывая дверь.

Мальчик, немного помявшись, переступил порог казармы, иметь комнату, в которой мечтал любой шиноби. Мастер шарингана провел Кагами-куна на кухню, где поставил перед мальчиком чашку с чаем, а затем, пошарив рукой по столу, нашел миску с печеньем, которую также протянул своем ученику.

— Рад, что ты принял мое приглашение, — с легкой улыбкой произнес Итачи. — К сожалению, не могу предложить тебе ничего существенного, кроме чая и,кажется, печенья. Пока не придет Сакура-сан, мы с тобой на голодном пайке.

— Вы имеете в виду Сакуру-сенсея? — поинтересовался мальчик, отпивая из кружки чай.

— Да, именно ее. Она ведет у тебя что-нибудь?

— Нет, она ведет занятия по медицине. А из нашей группы к ней ходит только Ханаби-чан. Она из клана Хьюга.

— Да, я ее знаю. Смышленая девочка, — откликнулся учитель.

— А еще она гордячка, — пробормотал Кагами.

— Ну, может быть, — усмехнулся Итачи. — Что-то Сакура-сан задерживается.

Как будто в ответ на его слова, в комнате появился теневой клон ирёнин. Девушка выглядела очень взволнованной. Она ворвалась на кухню подобно урагану и, увидев там мирно сидящих Итачи и Такую-куна, облегченно вздохнула.

— Ах, вот Вы где, Итачи-сан? Я так волновалась! Уже пол Конохи оббежала! Ладно, сейчас буду, — произнесла она и с легким хлопком исчезла под взглядом удивленного мальчика.

Он неоднократно видел эту ирёнин в стенах Академии и знал, что она завоевала себе славу высококлассного специалиста и абсолютно неэмоционального шиноби. Но сейчас она казалась настоящей, такой похожей на других женщин, хлопочущих около своей семьи, и эта трогательная забота об его учителе заставила Кагами-куна пересмотреть свое отношение к Сакуре-сенсею.

— Итачи-сенсей…

— Ну, вот и Сакура-сан нашлась, — улыбнулся Учиха. — Ты оставайся, она добрая. Сейчас придет и накормит нас очень вкусным обедом. Оставайся, если, конечно, никуда не спешишь.

И мальчик остался. Остался, чтобы, наконец, почувствовать какое-то подобие семьи, где так хорошо и уютно, где есть добрый Итачи-сенсей и такая необычно домашняя Сакура-сенсей. Он просто в очередной раз поверил в чудо и именно поэтому решил дождаться молодую ирёнин.

Этот вечер он запомнил на всю жизнь. Он сидел на этой маленькой обшарпанной кухоньке, которая с приходом Сакуры преобразилась, стала как-то больше, наряднее. Он видел, как девушка ворковала над его учителем, а тот счастливо ей улыбался. Обед был потрясающим. Казалось бы, на столе не было ничего особенного, но приготовленная с любовью простая еда превратилась для мальчика в настоящий кулинарный шедевр. Наверное, так и должна выглядеть семья. Хотя в полном смысле слова Итачи и Сакура-сенсей не были семьей, но, то духовное единение, та забота, что просматривалась в их отношении друг к другу, говорили сами за себя.

После еды они оправились в комнату Итачи-сенсея, где Сакура-сенсей разложила футоны, на которые они сели все вместе в кружок, и стала читать удивительную книгу о приключениях бесстрашного ниндзя по имени Наруто. А потом, они разговаривали втроем, шутили, смеялись, и мальчик даже не заметил, как его глаза закрылись сами собой. Сакура первая увидела, что самый маленький ее слушатель уснул, и, укрыв его одеялом, уложила спать.

— Итачи-сан, — обратилась девушка к нукенину, — пройдемте на кухню. Такуя-кун уже уснул.

Молодой человек поднялся и покинул комнату вслед за ирёнин, тихонько прикрыв за собой дверь. Она ждала его за обеденным столом. Он подошел и, присев на соседний стул, стал гадать, что же такое хочет сказать ему его ангел-хранитель. Девушка не заставила себя ждать.

— Итачи-сан, я прошу прощения, что не сумела вовремя Вас встретить. Дело в том, что сегодня вернулись с миссии Какаши-сенсей и Сай. Они нашли записи Орочимару. Он многие годы вел записки о свойствах и возможностях шарингана. Мы, Цунаде-сенсей, Шизуне-сан и я, надеемся найти подсказку как вернуть Вам зрение.

— Что ж, это хорошо. Хотя, я если честно, уже привык к слепоте. Сакура-сан, Кагами-кун, он… Вы извините, что я без предупреждения привел его. Просто мне хотелось, чтобы он побыл в нормальной обстановке. Надеюсь, Вы не против?

— Что Вы? Как я могу быть против? Если Вы считаете нужным, то почему бы и нет?

— Спасибо, Сакура-сан.

Девушка улыбнулась. Она давно приметила, что когда Итачи-сан нервничал или волновался, он начинал беспокойно водить рукой по столу. Вот и сейчас его кисть блуждала, вырисовывая круги на потрескавшейся столешнице. Чтобы приободрить Учиху, Сакура взяла его беспокойную руку в свою и легонько пожала. Молодой человек вздрогнул, но потом взял ее руки в свои, и уголки его губ дрогнули в неуверенной улыбке. Как же она любила его улыбку, его трогательное выражение лица, глядя на которое хотелось сделать все, что угодно, лишь бы он улыбался. Они сидели так: черноволосый юноша и розоволосая девушка держащиеся за руки. Неожиданно, дверь на кухню открылась, явив миру Сая.

— Вечер добрый, Сакура-сан, Итачи-сан,- поздоровался АНБУ. — Вот я и вернулся. А что вы такие невеселые?

Сакура при виде своего сокомандника только грустно хмыкнула и отпустив руку Учихи встала со стула.

— Добрый вечер, Сай-кун. Раз уж ты пришел, я тогда вернусь в госпиталь, — произнесла она.

— Нет, Сакура-сан. Прошу Вас, останьтесь, пожалуйста. Я постелю себе в соседней комнате, если Сай-кун не возражает.

Сай не возражал. Единственное, чего он сейчас хотел — это поужинать и упасть спать. Ужин был разогрет, и вскоре уничтожен прожорливым шиноби. Сай поблагодарил девушку, и они вместе с Итачи отправились к нему в комнату. Сакура же помыв посуду, пошла укладываться рядом с Такуей-куном. Однако, сон не шел к бедной девушке. Она знала, что вскоре им придется расстаться вновь, однако, не думала, что это случиться так быстро. «Что ж, завтра будет трудный день. Нужно выспаться», — подумала девушка и провалилась в объятья Морфея.

Над Конохой стояла глубокая ночь, абсолютно темная и безлунная. Такие беззвездные ночи были не редкостью для Страны Огня. И все же мало кто решился бы покинуть свой дом посреди ночи без веской причины. Стоит сказать, что Конохагакуре была достаточно спокойной деревней, если можно назвать спокойным место, где средний возраст местных жителей составлял лет двадцать пять — тридцать. Большинство составляли шиноби, век которых, как известно, был недолог — мало кто из них доживал до старости. Тем более, после второй мировой войны шиноби , после высвобождения Девятихвостого и гибели Четвертого Хокаге вместе женой, деревня едва сумела оправиться и встать на ноги, даже не смотря на нападение на нее Орочимару и полный разгром после атаки Пейна.

В общежитии АНБУ, которое почти не использовалось по своему назначению, стояла абсолютная тишина, нарушаемая только тиканьем часов, висевших на маленькой обшарпанной кухне, да негромким похрапыванием Сая. Сакура, которая не отличалась крепким сном, проснулась от тихих всхлипов, раздающихся невдалеке от нее. Девушка заозиралась, пытаясь понять, где она и кто именно послужил источником звука. Рядом с ней кто-то завозился и громко хлюпнул носом. «Такуя-кун» — сообразила девушка. Выпутавшись из-под не желавшего отпускать ее одеяла, Сакура подползла на четвереньках к мальчику. Кагами Такуя спал, и ему снился кошмар, один из многих, преследующих его всю сознательную жизнь. Мальчик крутился на расстеленном футоне, сбившаяся простыня, служившая ему одеялом, не скрывала ужасающую худобу ребенка. Девушка знала историю этого мальчика и искренне ему сочувствовала. Она, несмотря на всю свою самостоятельность, так и осталась домашней девочкой, и не представляла свою жизнь вне семьи, даже не смотря на то, что из-за работы они нечасто виделись. Конечно, говоря о сиротах, на ум всегда приходил ее старый друг и сокомандник Наруто Узумаки, ставший предметом для подражания у большинства мальчишек.

Их выпуск вообще был одним из самых ярких за последние лет десять. Холодный красавец Хьюга Неджи, роковой отступник Учиха Саске, умный и ответственный Нара Шикамару, смелый и веселый Инузука Киба со своим Акамару уже разбили немало девичьих сердец, да и выпускницы были им под стать. Многие из них были сиротами и учились выживать, вырывая свое право быть сильными. Быть лучшими. И они доказали, что имеют право называть себя шиноби Конохагакуре.

И вот сейчас перед ней лежал ребенок, чье физическое здоровье, если опустить излишнюю худобу — дело поправимое, было бесспорным, но вот за здоровье душевное Сакура поручиться не могла. Девушка ласково погладила мальчика по щеке, вытирая непрошенные слезы. Видимо почувствовав что-то, Такуя поймал ее руку и прижал к своей мокрой щеке. Девушка горько улыбнулась и, укрыв мальчика кое-как одной рукой, притянула его поближе к себе. Ребенок доверчиво прижался к ней и, всхлипнув напоследок, успокоился, крепко уснул. А вот Сакуре уснуть не удалось. Она пролежала в обнимку с мальчиком до рассвета. И как только солнце стало подниматься над родной деревней, девушка аккуратно выпуталась из одеяла и тихонько, чтобы не разбудить ребенка, прошмыгнула в кухню, где занялась приготовлением завтрака. Когда все было готово, она села за обеденный стол и, немного подумав, написала короткую записку, которую оставила на столе около кастрюли с завтраком. После чего девушка тихонько покинула казармы АНБУ.

Выйдя на улицу, Сакура зябко повела плечами, как бы привыкая к утренней прохладе. Солнце на востоке только-только стало подниматься, освещая сонную Коноху скупым розоватым светом. Дом ее родителей находился недалеко от общежития, и, спустя каких-то пятнадцать минут, девушка оказалась в своей квартире. Стараясь произвести как можно меньше шума, чтобы не разбудить мать с отцом, девушка хотела прошмыгнуть в свою комнату. К полнейшему ее удивлению мать не спала.

— Здравствуй, Сакура! Давно не виделись. Я хочу с тобой поговорить.

Мебуки Харуно, облокотившись на кухонную дверь, с неподдельным удивлением рассматривала свою дочь.

— Здравствуй, мам!

Сакура подошла к ней и, чмокнув мать в щеку, прошла на кухню. Женщина, хмыкнув, последовала за ней. Чай, разлитый по чашкам уже начал остывать, а мать и дочь просто сидели друг напротив друга, не сказав ни слова. Первой нарушить молчание решила Мебуку.

— Сакура, доченька, мы так давно с тобой не сидели вместе на кухне… — женщина замялась, не зная, как продолжить дальше свою мысль.

Она, Мебуку Харуно, которая никогда не лезла за словом в карман, спорить с которой не решался ни один здравомыслящий коноховец, не знала с чего начать разговор с собственной дочерью.

— Да, мама, — откликнулась девушка, не глядя на мать. — Наверное, со времени моего похищения. Я скучала по тебе.

Сакура, наконец, посмотрела на нее. Глаза девушки были полны слез. Мебуки при виде такого зрелища стало не по себе. Ее дочка, ее Сакура, даже в детстве почти не плакала. Она злилась, спорила, кричала, но плакать — только если тихонько в подушку, чтобы никто не видел. Но с тех пор, как она стала одним из лучших ирёнинов Конохи и достаточно опытной куноичи, Мебуки ни разу не видела дочь плачущей. Что же могло случиться с ее малышкой? Женщина с не свойственной ей лаской погладила дочку по щеке. Видимо, не ожидав такого проявления нежности, девушка заплакала еще горше. В мгновение ока она оказалась в объятиях матери.

— Мама, мамочка, как же мне больно, — всхлипнула Сакура, еще теснее прижимаясь к Мебуки.

Сквозь рыдания до матери доносились обрывки фраз, о том, что «Итачи -сан… такой неприступный и такой одинокий», и что кроме него ей никто не нужен.

Женщина рассеянно гладила ее по голове, бормоча слова утешения, хотя прекрасно понимала, что лучшее лекарство для разбитого сердца — время, и чем его больше, тем лучше. Не сложно было догадаться, что, вернее кто, стал причиной слез ее дочери — тот, у чьей постели она проводила дни и ночи, будучи его персональной сиделкой, тот, ради кого она забыла про дом и друзей, чье имя не сходило у нее с уст. Учиха Итачи.

Не сказать, что бы Мебуку одобряла ее выбор — нукенин с испорченной на корню репутацией, старше ее лет на семь, к тому же, инвалид, не имеющий ни гроша за душой. Нет, не такую судьбу она желала своей Сакуре, но и против любви дочери не могла пойти. Женщина укачивала дочку и вспоминала, как когда-то давно тоже была влюблена и о том, как родители не дали ни шанса их чувствам, выдав дочь за нелюбимого, но доброго человека. Никогда из ее памяти не сотрутся дни и ночи, полные слез и отчаяния. Кизаши Харуно был хорошим мужем, добрым понимающим, но нелюбимым. Хотя, спустя столько лет, Мебуку могла бы назвать свой брак удачным, но никак не могла избавиться от мысли, о том, как бы закончилась их история, выйди она замуж за того, кого она любила. И вот сейчас ее дочка пришла к ней с разбитым сердцем, так же как и у нее самой много лет назад. «Наверное, проклятие Учих тяготеет над нами» — с грустью отметила женщина.

— Ты его любишь? — спросила Мебуку, когда всхлипы стали чуть тише.

— Больше жизни,- ответила Сакура и подняла взгляд своих изумрудных глаз на мать.

Мебуку печально улыбнулась дочери. Ведь она так хорошо понимала ее чувства. Но если для нее много лет назад ситуация была безвыходной, то у Сакуры есть все шансы на сердце неприступного Учихи.

— Больше жизни, — повторила она слова девушки. — Тогда не отступай. Борись за него, борись с ним самим.

Сакура удивленно посмотрела на мать, не ожидая от нее поддержки. Она хорошо знала, что та недолюбливает Итачи, и боялась, что рано или поздно Мебуку узнает о ее чувствах и запретит им видеться. Она ожидала, что мать скажет что-нибудь злое, едкое про Учиху, но никак не думала, что та ее поддержит.

— То есть, — недоверчиво уточнила Сакура, — ты одобряешь мой выбор?

— Не совсем одобряю. Скорее смиряюсь с ним. Я думала, ты выберешь себе достойного человека, не запятнавшего свою честь и репутацию. Но знаешь, когда твои похитители потребовали от него явиться на то место, иначе тебя и Шизуне-сан ждала смерть, он не раздумывал ни секунды. Не смотря на его внешнюю сдержанность и скупость на чувства, он очень беспокоился за тебя. Я поверила ему тогда и доверила твою жизнь, поверю и сейчас. Может, он и есть твоя судьба?

Сакура вначале не поверила услышанному, но по мере того, как ее мать расписывала беспокойство Итачи о ней, заметное только ее материнскому глазу, о том, что он не оскорбился на то, что она назвала его убийцей, и что не дал упасть, на ее лице проступила счастливо-глупая улыбка. Девушка обняла мать и счастливо засмеялась вместе с ней.

Следующие несколько дней Сакура провела в лаборатории Хокаге, где вместе с другими ученицами занималась изучением записей Змеиного Санина. Что и говорить, Орочимару потрудился на славу, составляя полнейшее описание свойств, возможностей и скрытых техник шарингана. Девушка подивилась тому, с каким терпением тот по крупицам собирал сведения об этом секретном додзюцу. Однако, не смотря на обилие информации, ничего подходящего им ни Цунаде, ни ее ученицы так и не смогли найти.

* * *

Хокаге мрачно смотрела на горы бумаг, занявших все свободное пространство ее немаленького кабинета, и думала, что делать дальше. Не смотря на то, что всех архив Орочимару был перечитан и ей самой, и Шизуне, и Сакурой, последняя вообще прочитала все записи несколько раз, ничего о подступающей слепоте там не говорилось. Хотя, зная старого перестраховщика Орочимару, женщина могла дать голову на отсечение, что тот не мог не подумать об этом, раз возжелал заиметь шаринганистое тело Учихи. Цунаде вновь взяла один из листов, исписанных убористым почерком ее бывшего сокомандника, и стала вертеть его в руках, наделяясь найти разгадку этих рукописей.

«Что-то должно быть, не может не быть» — думала женщина. — «Он всегда был самым изворотливым из нас. Держу пари, чтобы спрятать, то, что ему нужно. Помнится как-то Джирайя посмеивался над ним, говоря, что Орочимару готов даже у Манды яд попросить, если чернила кончатся, лишь бы писать свои писульки» — злилась на Змеиного Санина Цунаде. «Змеиный яд!» — пронеслось у нее в голове. Как же можно было забыть? Она и сама иногда отправляла особо секретные письма, написанные чернилами на основе змеиного яда, которые проявлялись, если смочить лист молоком.

Женщина вскочила со своего стула и быстрым шагом направилась на кухню, проверять свою догадку. Появление Хокаге на кухне ночью, едва не кончилось трагедией. Кухарка, седовласая старушка, готовящая для всех жильцов резиденции, приняла крадущуюся блондинку за вора и попыталась огреть ее черпаком. Только выработанные с годами рефлексы спасли Цунаде от появления на голове шишки, а несчастную бабульку от сердечного приступа, когда она осознала, кто чуть не пал жертвой черпака. Прервав причитающую кухарку, Хокаге вытолкала ее из кухни, заверив, что не сердится на нее, но все может измениться, если кто-то не покинет помещение. Бабуся была сообразительной, и через минуту Цунаде, наконец удалось проверить свою догадку. На смоченной молоком бумаге стали проступать синие чернила.

* * *

«Голова… как же болит голова... Нужно сходить к медикам за таблеткой… — вяло подумал начавший приходить в себя Неджи. «И мышцы как-то странно затекли и теперь доставляют неприятные ощущения легким покалыванием, которое с каждой минутой становится все сильнее». Хьюга никогда в жизни не был связан и оттого не сразу догадался, что же произошло.

Постепенно по мере того, сознание стало возвращаться к нему, парень вспомнил, что же произошло, и настроение окончательно ушло «в минус». Да что, там! Откровенно говоря, так плохо Хьюга не чувствовал себя никогда, даже после битвы с Кидомару, когда его едва живого принесли в родную деревню, и только своевременное вмешательство Цунаде спасло его жизнь. Если в тот раз пострадало его тело, то в этот раз смертельно раненая была гордость шиноби. Да и могло ли быть по-другому? Он, Хьюга Неджи, как и все члены клана был специалистом по разведке. Именно Хьюга приглашали в качестве шиноби-сенсоров, в таких вот тайных и диверсионных миссиях они были просто незаменимы, как Нара в командном пункте или Яманака на дознании. И вот он попался, как последний дурак.

«Да, кстати о дураках... А где же Учиха?» — отвлекся от самоедства шатен, только для того, чтобы осмотреть поляну, на которую их привели. Саске, как выяснилось опытным путем, оказался здесь же. Судя по тому, что он все еще молчал, никак не реагируя не пленение, Неджи сделал вывод, что его напарник находится в отключке. Их похитители, не особо церемонясь с пленниками, попросту связали ребят спиной к спине. В нескольких шагах от них обнаружился молодой парнишка, которого, судя по всему, оставили нести караул и заодно следить, чтобы пленники не сбежали. И вот этот парнишка бессовестно дрых, расположившись под соседним деревом, сладко позевывая и прижимая к себе копье.

Неджи попытался пошевелиться, однако плотно перевязанные кисти рук, отозвались глухой болью. «Еще час-полтора и двигать я буду только глазами», — обреченно подумал парень. Добудиться до мальчишки или позвать кого-нибудь из их пленителей также не было возможности — кляп во рту не только мешал говорить, но и вызывал время от времен рвотные позывы, от которых Хьюга старательно пытался себя уберечь. Еще не хватало захлебнуться на радость врагам. Неожиданно к большой радости Неджи веревки напрягались, и за его спиной раздался тихий стон, свидетельствующий о пробуждении Саске.

Саске был зол, Саске был очень зол, Саске был в бешенстве. Его, мастера шарингана, связали как какого-то куренка и мало того, завязали глаза и заткнули рот кляпом. В отличие от своего на редкость спокойного напарника, Учиха тут же начал громко выражать свой протест мычанием. Как ни странно, именно этот странный звук и разбудил их незадачливого сторожа.

Парнишка проснулся мгновенно. Увидев, что оба пленника уже пришли в себя, легко вскочил на ноги и сопровождаемый удивленным взглядом Неджи, бросился в кусты, откуда через пару минут вышла группа людей, одетых в видавшую виды, но все еще узнаваемую форму шиноби деревни Скрытой в Траве. Первым вышел седой мужчина лет пятидесяти, одетый в бежевую тунику, поверх которой носил пластины доспеха, серые брюки и высокие черные сандалии шиноби. Протектор деревни был завязан на предплечье. Он задумчиво посмотрел на своих пленников, как бы решая, что с ними делать дальше, после чего сделал какой-то знак своим людям. От толпы отделились две невысокие фигуры с закрытыми маской лицами — «Девушки», — пронеслось в голове у Неджи, — которые сняли с них путы, после чего вновь оказались за спиной своего лидера. Молодые люди тяжело поднялись с земли — сказалось вынужденное сидение. Дождавшись, когда шиноби приведут себя в порядок, мужчина бросил взгляд на свое сопровождение, от которого сразу же отделилось четыре человека, которые окружили Саске и Неджи.

— Следуйте за мной, — произнес мужчина и скрылся в кустах.

Встретившие их воины вывели коноховцев на большую открытую поляну, оказавшуюся на поверку лагерем беженцев. Здесь были и женщины с детьми, и старики, и раненные с увечными. Было и несколько профессиональных шиноби. Конвоиры подвели Неджи и Саске к невысокому мужчине, одетому в простую темно-серую холщовую рубаху и грязно-коричневые штаны. Несмотря на неказистую одежду, выглядел тот достаточно внушительно.

— Каготару-сан,- окликнул его один из конвоиров. — Мы привели их.

Мужчина внимательно посмотрел на говорившего и что-то тихо сказал женщине, с которой до этого разговаривал, та кивнула и, поклонившись, ушла восвояси, а Каготару-сан подошел к пленным конохцам.

— День добрый. Я — Каготару Хидееси, глава этого лагеря беженцев. Как Вы должно быть знаете, в нашей стране идет Гражданская война — братоубийственная, жестокая, беспощадная. Я в свое время имел прибыльное хозяйство, но лишился почти всего в ходе боевых действий. Однако, мне удалось скопить кое-какие запасы и увести с собой в леса часть моих односельчан, которых после переправил в Страну Огня. Потом я нашел несколько воинов, согласившихся мне помочь в охране лагеря и переправке беженцев в сопредельные страны. В начале мы приняли вас за одну из воюющих сторон, однако сейчас, когда вас привели сюда, я вижу знак Конохи на ваших протекторах. Кто Вы, молодые люди, и зачем сюда пожаловали?- поинтересовался мужчина.

— Здравствуйте, Каготару-сан. Мы, Хьюга Неджи и Учиха Саске, прибыли по заданию из Конохи. Нам поручено найти одного человека. Это девушка лет пятнадцати-шестнадцати, невысокая брюнетка с черными глазами, — ответил Неджи, решивший взять на себя роль парламентера.

— В минуты стресса глаза могут приобретать красный цвет, — добавил Саске и активизировал шаринган. — Вот, примерно так.

Он на минуту прикрыл глаза, после чего открыл их, явив всем присутствующим наследное додзюцу клана Учиха. Люди, окружившие чужаков, шарахнулись в разные стороны при виде знаменитого шарингана, о котором ходило столько легенд, что и не перечесть. Наверное, каждый ребенок в землях Пяти Великих Деревень слышал легенды о знаменитом Мадаре Учиха и его могущественном кеккей генкае. И вот сейчас весь лагерь мог посмотреть на потомка воспетого в веках Учиху и его легендарный шаринган.

— Никто не видел девушку с такими глазами? — спросил Саске, окидывая внимательным взглядом всех присутствующих.

Люди во все глаза глядели на него, перешептывались, тыкали пальцем, но на вопрос отвечать не спешили. Каготару-сан пробежался взглядом по толпе и обнаружив среди присутствующих женщину, одетую в простое домотканое платье, спросил у нее:

— Аюми-сан, может быть, эта девушка из новоприбывших?

Женщина на минуту задумалась, перебирая в уме всех жительниц этого временного поселения, и отрицательно покачала головой.

— Нет, Каготрау-сан, такой девушки у нас нет. Но, знаете, в лесу под большим буком, ну, там где еще корни разрослись как беседка, забилась одна девчонка. Мы с ребятами, как ни старались, не смогли ее оттуда выманить. Она молчит все время, но как только кто-то к ней сунется — начинает визжать и царапаться. Вот так вот. Может, она та, кого вы ищете,- ответила женщина, глядя на молодых людей.

— Спасибо, Аюми-сан, — поблагодарил ее глава поселения, после чего обратился к Неджи и Саске. — Аюми-сан у нас занимается расселением беженцев. Раз она сказала, что среди новоприбывших такой девушки нет, значит, так оно и есть. Если хотите, то можете сходить к буку. Я выделю вам кого-нибудь из солдат.

— Раз так, то благодарим Вам за оказанную помощь, Каготару-сан, — ответил Неджи. — Мы обязательно сходим к буку.

Мужчина кивнул и, подозвав одного из воинов, того самого, что сторожил конохцев, отдал ему приказ сопроводить молодых людей в лес. Паренек оказался на диво разговорчивым, и всю дорогу к дереву Саске и Неджи слушали рассказы о жизни небольшого лагеря, оказавшегося единственным мирным островком в океане Гражданской войны. К счастью, до места назначения было недалеко, чему конохцы были несказанно рады.

— Если честно, ума не приложу, как вы ее собираетесь оттуда доставать? — уже двадцатый раз говорил паренек. — Мы с Аюми-сан пробовали — ничего не вышло. Она меня, это, даже поцарапала, — пожаловался он, демонстрируя Учихе большую царапину на щеке.

Ребята молча переглянулись. Неджи, как самый терпеливый из их группы, поблагодарил проводника и заверил, что они сами достанут ту дикарку из-под дерева. Да-да, совершенно точно достанут. И с собой заберут. Точно-точно заберут. Для пущей убедительности пришлось дать парню две медяшки. Получив неожиданный презент, их проводник в мгновение ока скрылся с глаз конохцев, оставив молодых людей наедине с затаившейся под деревом девчонкой. На протяжении всего этого пути Саске думал об этой девочке. А что, если она и есть та самая сестра Аоши? Судя по описанию ее поведения, девочка явно не в себе. «Дай Боже, чтобы она умом не повредилась!» — размышлял Саске.

Когда проводник ушел, встал вопрос: кто же ползет под дерево? Немного подумав, Хьюга предложил свою кандидатуру.

— На худой конец, я смогу ее обездвижить, причем совершенно для нее безопасно, — произнес парень, перехватывая водопад темно-русых волос кожаным ремешком и, не дожидаясь ответа Учихи, нырнул под дерево.

Там его встретила непроглядная тьма, нарушаемая лишь тихими подвываниями девицы. Когда та обнаружила, что не одна, то сразу же рванула к своему незваному гостью с распростертыми когтями. Парень увернулся от столь «теплого» приема и, оказавшись за спиной у потенциальной Учиха, перехватил ее руки. Девушка закричала тонко-тонко, как маленький ребенок, и стала вырываться из крепкого захвата шатена, однако, не зря Неджи Хьюга считался одним из сильнейших шиноби своего выпуска. Покрепче схватив вырывающуюся девушку, он выбрался из-под дерева. После чего, перехватив ее поудобнее, посадил к себе на колени, предварительно привалившись к дереву. Рядом с ними тут же оказался Саске с походным пледом в руках, которым ее и укрыл. Девушка еще немного повырывалась, но осознав, что делать с ней ничего не собираются, постепенно стала успокаиваться.

Прислонившись лбом к шее джонина, она глубоко задышала. Парень сидел смирно, не смея шевелиться. По мере того, как стало очевидно, что девушка заснула, он осторожно отпустил ее руки, попросив, однако, Саске привязать ее запястье к своему. Порывшись в вещах, Саске извлек от туда моток веревки, которой и прикрепил девушку к своему напарнику, после чего развел костер. Та уютно спала прямо на Неджи, перекрыв тому возможность двигаться. Молодой человек боялся даже на миг потерять контроль над их «находкой». Тихо обсудив план дальнейших действий, конохцы решили дождаться, когда девушка проснется, и попробовать расспросить ее.

Она проснулась посреди ночи и первым делом попробовала бежать, однако Хьюга был быстрее. Неджи перехватил беглянку так быстро, что веревка даже не успела причинить боль ни ей, ни ему. Рывок — и девушка вновь оказалась в объятьях джонина.

— Учиха, подъем! — рявкнул дозорный. — Наша «находка» чуть не сбежала.

Саске подскочил из положения лежа и через миг был рядом с напарником глядя на того осовелыми глазами, пытаясь понять, что же происходит. Девушка, к слову, так же не принимала попыток к бегству, ошалело глядя на шатена.

— Хьюга, — выразил общую мысль брюнет. — Ты обалдел так орать? Сейчас тебя слышали на мили вокруг! Не удивлюсь, если даже Хокаге тебе сейчас в ответ крикнет что-нибудь.

Неджи немного смутился, осознав свою ошибку, однако, постарался не подавать виду.

— Она проснулась, Учиха, — только и сказал он.

— Ага, я и сам это вижу, — буркнул Саске, затем продолжил уже совсем другим тоном, обращаясь к девушке. — Ты извини нас, если напугали. Мы ищем мою кузину. Ее брата звали Цутому Аоши.

— Звали? — хрипло переспросила пленница. — Почему звали? Что с Аоши-нии-саном? Где он?

На молодых людей посыпался град вопросов, а тон девушки не предвещал ничего хорошего. Неджи чувствовал: еще чуть-чуть и у нее начнется истерика.

От надвигающегося урагана вопросов молодых людей спас неожиданно раздавшийся буквально в метрах тридцати от их стоянки взрыв, похожий на мощный столб света. А еще через минуту на них понеслась огненная волна, уйти от которой удалось лишь благодаря бьякугану Неджи и сноровке шиноби обоих конохцев. Джонин подхватив девушку на руки, запрыгнул на ближайшее дерево. Он обернулся лишь на миг — проверить, успел ли Саске увернуться от взрывной волны. Убедившись, что его напарник так же успел отскочить, Хьюга сверившись с внутренним компасом, перескакивая с дерева на дерево, двинулся в сторону родной деревни.

* * *

В ту ночь Итачи так и не смог уснуть. Какое-то странное и неминуемое чувство потери поселилось в его сердце, засело как в засаде в мыслях. Стало как-то очень тяжело на душе, которая должна вот-вот лишиться чего-то важного, нужного.

В отличие от Учихи, его вынужденный сосед по комнате заснул моментально, едва его голова успела коснуться подушки. Что же касается Итачи, то он всю ночь пролежал на своем футоне, стараясь не делать лишних движений, чтобы не побеспокоить уставшего за время миссии Сая. Да и откуда ему было знать, что тот после долгой миссии может спать сутки напролет, и никто и ничто не способно разбудить его. За все то время, что он лишился возможности видеть, Итачи осознал, что слух его улучшился. Хотя, шиноби с плохим слухом — это мертвый шиноби. Именно это вдалбливалось еще в нежном возрасте юным шиноби. Если раньше Итачи мог услышать приближение врага за двести шагов, то сейчас он особо не напрягаясь слышал, как через три комнаты скребется мышь. И, конечно, он не мог не слышать тихие всхлипывания своего ученика и то, как его милый доктор покинула свою комнату, а затем и само общежитие. Когда старая деревянная дверь скрипнула, свидетельствуя о том, что Сакура ушла, Итачи не мог больше лежать в постели. Он встал и, собрав свой футон, он ушел на кухню и, сев за обеденный стол, стал шарить по нему руками, пока не наткнулся на еще не успевшую остыть кастрюлю с кашей. Здесь же на столе оказалась и предусмотрительно оставленная миска с ложкой. Молодой человек, грустно улыбнувшись, принялся завтракать.

Вскоре на кухню прошел его заспанный Кагами-кун, который проснулся сразу же, как ушла Сакура-сан. Завидев на кухне задумчиво что-то жующего Итачи-сенсея, мальчик немного опешил. Он намеревался не будить учителя, а тот, оказывается, уже давно не спит.

— Такуя-кун,- окликнул его спокойный голос Итачи-сенсея, — не стой в дверях. Садись сюда. Завтракать будем.

Молодой человек протянул мальчику миску с кашей и ложку. Скомкано поблагодарив Итачи-сенсея, мальчик принялся за еду. Он ел быстро и жадно, так, как будто уже очень давно не мог наесться. Когда-то давно, кажется еще в прошлой жизни, именно так, причмокивая и чавкая вовсю, набрасывался на пищу и его покойный напарник, оказавшийся по совместительству отцом сидящего перед Итачи ребенка. «Семейное сходство на лицо», — подумал бывший нукенин. Что касается его самого, то правила этикета, которые впитываются в аристократических семьях с молоком матери, он не нарушал даже на лесной опушке, даже не смотря на подтрунивания со стороны Кисаме, на которые он не обращал ровным счетом никакого внимания.

— Итачи-сенсей, — услышал он, наконец, напряженный голос своего ученика, который, по всей видимости, звал его уже не первый раз. — Кажется тут записка для Вас.

Взяв в руки клочок бумаги, Итачи задумчиво повертел его и только хотел попросить своего ученика прочитать послание, как появившийся на кухне Сай, завладел его вниманием.

— Доброе утро, Итачи-сан, — поздоровался парень, по-детски потирая глаза отнюдь недетской рукой. — А куда подевалась Сакура-сан?

Быстрым шагом он пересек маленькую комнатушку, и, приземлившись рядом с Такуей-куном, подтянул к себе свободную миску с кашей.

Итачи повернулся в сторону появившегося АНБУ, и тяжко вздохнув, протянул записку оставленную розоволосой.

— Хм,… Сакура-чан пишет, чтобы Вы подошли к ней в госпиталь сегодня днем и ближе к вечеру на процедуры. Вас проводить? — поинтересовался парень, относя посуду в раковину.

— Не стоит, — откликнулся Учиха. — Я схожу к Сакуре-сан после занятий.

— Как знаете, — пожал плечами шиноби. — В таком случае я на службу. До вечера, Итачи-сан.

С этими словами Сай покинул кухню, оставив мастера шарингана наедине со своим учеником. Такуя-кун, все это время достаточно успешно притворявшийся пустым местом, сейчас во все глаза рассматривал своего учителя. Нет, Кагами Такуя прекрасно понимал, что Итачи-сенсей — не простой шиноби с легкостью владеющий двумя стихиями, а очень и очень сильный боец — стоит хотя бы вспомнить, как он раскидал, а затем связал этого Яманака с его друзьями. И все же, почему ему кажется столь знакомым имя Учиха?

— Итачи-сенсей, если хотите, я могу проводить Вас в госпиталь после занятия, — предложил мальчик.

— Хорошо, Кагами-кун. Так и сделаем, — ответил Учиха. — Кстати, ты сейчас свободен? Если да, то не мог бы ты проводить меня в резиденцию Хокаге?

— Конечно, Итачи-сенсей.

— Отлично. В таком случае. Встречаемся через пятнадцать минут у выхода.

С этими словами брюнет встал со стула и покинул кухню.

* * *

Всю следующую неделю команда иренинов в лице Хокаге-сама, Шизуне и Сакуры занимались расшифровками текста. Вся трудность состояла в том, что с бумаги, смоченной в молоке, по мере высыхания испарялся текст. Благо об этом свойстве чернил Цунаде знала , и именно поэтому ни одно слово из бумаг Змеиного Санина не кануло в лету. По мере переписывания архива Орочимару медики обнаружили именно то, что искали. Орочимару был в курсе, что при частом применении мангекью шарингана его хозяин медленно, но верно слеп. Было и два способа возвращения зрения, один из которых был известен клану Учиха — пересадка другого шарингана. К моменту создания этих записей, в руках Орочимару был только Саске с обычным шаринганом. Пока еще обычным. Однако бывший сокомандник Хокаге понимал, что даже «переехав» в тело Саске и развив его глаза до уровня мангекью, от слепоты он не застрахован. Также он понимал, что «обычный» способ сохранения зрения клана Учиха ему явно не по зубам, ибо даже в теле Саске и при наличии у того мангекью шарингана, с Итачи ему, Орочимару, не справиться. Именно это и сподвигло его искать другой способ.

Цунаде ужасалась, читая записи своего бывшего сокомандника о проделанных им опытах, о попытках «вырастить» шаринган на своих пленниках, и в то же время не могла не отметить его гениальность, граничащую с шизофренией. Он был настоящим маньяком и настоящим ученым, сумасшедшим ученым. Орочимару удалось найти другой способ сохранить зрение, однако все это было на уровне теории. Цифры, формулы, таблицы, море расчетов, название трав, порошков, металлов…

— Такое впечатление, что он эликсиры какие-то варить собирался, — пробормотала Шизуне, перечитывая написанное за день.

— Думаю, ты не так уж и далека от истины, — откликнулась Сакура.

Она уже не первый раз замечала, что автор записей явно тяготел к лечению за счет отваров, мазей и примочек, а не чакры. Даже если отбросить то, что он не был иренином, рядом с ним всегда находился Кабуто, который был достаточно неплохим ниндзя-медиком.

— Так, девочки, — тяжело вздохнула Цунаде, отодвигая от себя надоевшие хуже горькой редьки записи, — Я думаю, надо попробовать сварить то, что написал этот Змей. Вряд ли он стал бы собой рисковать. Мы с Шизуне займемся эликсиром, а ты, Сакура, пока подготовишь глаза к процедуре.

Сакура достала из сумки свой ежедневник с ручкой и приготовилась записывать указания сенсея.

— Тебе надо будет приготовить отвар календулы и закапывать Итачи глаза утром и вечером три дня, а днем закладывать вот эту мазь.

Хокаге извлекла из недр стола небольшую металлическую баночку и протянула девушке, которую та сразу же положила в сумку.

— Что ж, — хлопнула в ладоши женщина, — на сегодня все свободны.

Домой Сакура вернулась в растрепанных чувствах. Казалось бы, они нашли способ помочь Итачи, но какова вероятность, что все пройдет успешно? И не слишком ли жестоко давать брату Саске надежду, если они и сами не до конца верят записям? Она хотела ему помочь, видят боги, хотела, но удастся ли им, получится ли? Все эти вопросы не давали Сакуре жить спокойно. Побоявшись показываться на глаза матери, ставшей в последнее время очень проницательной, в столь растрепанных чувствах, девушка взяла с собой несколько нужных ей свитков и отправилась на дежурство в госпиталь.

Не успела она войти в просторное здание Конохской центральной больницы, как навстречу ей бросилась взволнованная медсестра. Завидев Сакуру, она притормозила около нее и, схватив за руку, потащила за собой.

— Ой, Сакура-сенсей! Тут такая беда, такая беда! — причитала девушка.

— Что случилось, Коизуми-сан? — спросила Сакура, когда та, наконец, притащила ее палату. Однако, ответа более не потребовалось. То, что предстало перед глазами говорило само за себя.

Помещения в госпитале были просторными и светлыми. Обычно в палате стояло по четыре или пять кроватей, но сейчас комната была заполнена раненными и медперсоналом. Сакура надела висящий у входа в палату халат и подошла к одному из новоприбывших. Это был мужчина средних лет, одетый в форму шиноби Конохи, вернее в то, что, судя по всему, еще час назад было формой, а сейчас представляло лишь сгусток обгоревшего тряпья. Лицо и руки пострадали сильнее всего. Туловищу же повезло много больше — спасибо форме. И все же, продолжить службу он сможет не скоро. Мужчина был в полубессознательном состоянии и тихо постанывал, когда девушка осматривала его. Закончив с ним, Сакура развернулась к медсестре, неотступно следующей за ней.

— Он потерял много чакры, пытаясь выжить. Примени к нему Технику мистической руки. Потом нужно наложить мазь от ожогов. То же самое касается и всех в этой палате. И ответь, наконец, что с ними произошло?

— Это пограничники. Что произошло — никто не знает. Все, что известно — на КПП напал неизвестный и ударил огненной волной. Пограничники не успели отреагировать.

— А с какой они границы, Коизуми-сан? — вмиг севшим голосом спросила Сакура.

— Между Конохой и Страной Травы, — бодро ответила ничего не подозревающая девушка, но заметив то, как побледнела Сакура, испугалась едва ли не больше нее. — Ой, Сакура-сенсей, да что же это такое? Вам плохо? Может водички принести?

-Нет-нет, — махнула рукой иренин. — Со мной все в порядке. Пойдем, покажешь мне самых тяжелых пациентов.

Целый день и всю ночь Сакура провела в больнице, как и большинство медиков Конохи. Забегала даже Хокаге, чтобы проверить, как идут дела. Увидев засыпающую у постели больного девушку, Цунаде-сама отправила ее домой. Сакура,вяло кивнув начальнице, покинула госпиталь. Она почти дошла до дома, когда вдруг вспомнила, что так и не дождалась на процедуры Итачи.

Вспомнив о своей ошибке, девушка со всех ног бросилась к общежитию АНБУ. Она застала его на пороге казарм. Учиха сидел и, приподняв голову вверх, делал вид, что смотрит на звезды. Так оно, собственно, и было. Он любовался воспоминаниями о звездах, представлял их ровное свечение, столь любимое им, вспоминал их расположение на небосводе. Итачи любил звезды, любил их неяркий спокойный свет. Он часто смотрел на небо во время многочисленных ночевок на свежем воздухе. «Вам, хе-хе, это будет полезно» — посмеивался Кисаме, чересчур пристально разглядывая кожу своего напарника. Как давно все это было! Кажется еще в прошлой жизни он мог видеть, любоваться природой, солнцем, звездами и совершенно не ценил это.

Ее шаги Итачи услышал издалека, однако не подавал вида до тех пор, пока девушка не подошла к нему на расстояние полуметра. Она остановилась невдалеке, не зная, как начать разговор. Насладившись тишиной ночной улицы и замешательством девушки (как жаль, что он не может видеть ее смущения!), Учиха, наконец, повернул голову к Сакуре и кивком поприветствовал ее.

— Вечер добрый, Харуно-сан. Что привело Вас сюда? — мягкий, с приятной хрипотцой голос разлился в ночной тишине. — Да не стойте Вы. Садитесь. В ногах ведь правды нет.

Молодой человек пригласительно похлопал рядом с собой. Немного помявшись, Сакура все же опустилась рядом с Учихой.

— Так что же Вас привело сюда? — вновь спросил молодой человек.

— Итачи-сан, почему Вы сегодня не пришли на процедуры? Цунаде-сама специально для Вас приготовила мазь. И я… я ждала Вас.

— Ждали меня? — удивленно приподнял бровь мастер шарингана, поворачиваясь к девушке. — Тогда почему же сами не сказали мне об этом? Почему сбежали, не сказав мне ни слова? Почему, Харуно-сан?

Он говорил спокойно, отмеряя каждое слово, швыряя его в лицо Сакуре. Ей-богу, лучше бы он на нее накричал. С каждым его словом девушка все больше и больше сжималась, не смея поднять взгляд на каменную маску, в которую, кажется, превратится лицо брюнета. Однако, спокойным Учиха только казался. Если хоть кто-то смог увидеть, что творилось в его душе, какой пожар сжигал его изнутри, он бежал бы в страхе. Никакое гендзюцу не могло сравниться с этим внутренним пламенем терзавшим Итачи. И, наверное, больнее всего било молчание девушки.

Сакура продолжала молчать. Да, и что бы она смогла сказать? Что боялась, что в ней отпадет необходимость с приходом Сая? Что терпеть не может быть обузой? Что больше не может позволить себе навязываться кому-либо? Ино до сих пор поддразнивает ее «Саске-куном», хотя не далеко от нее ушла. Что, что она могла ему сказать?

— Простите меня, Итачи-сан, — едва слышно прошептала девушка. — Я, я…

— Вам не за что просить прощения, — ответил брюнет после недолгого молчания. — Уже поздно. Вам пора домой, Сакура-сан.

— Итачи-сан…

— Я приду завтра в госпиталь.

— Хорошо, Итачи-сан. Спокойной ночи.

Сакура встала, отряхнула юбку, и, поправив на плече сумку, пошла домой.

— И вам спокойной ночи, Сакура-сан, — донеслось ей вслед.

* * *

Шиноби хорошо знают цену ночному спокойствию, слишком хорошо. Не так много спокойных ночей может провести воин в своей теплой и уютной постели. Чаще всего большую часть жизни он проводит за выполнением миссий, ночуя, где придется. А подчас и не смыкая глаз несколько дней и ночей подряд. И, хорошо, если это «где придется» окажется гостиницей, а не лесной поляной. Хотя и в ночных полянах есть своя прелесть. Именно в этом и пришлось убедиться Нае.

Полночи она провела на спине у одного их этих двух странных парней, один из которых представился ее кузеном Саске. Он показался ей достаточно нелюдимым человеком, хотя и старался выглядеть как можно более дружелюбным, однако судя по деревянной улыбке и неуклюжему похлопыванию по плечу, было видно, что держать эту маску ему ой как тяжело. Он бежал рядом с ней и пытался отвлечь новоявленную родственницу от страшного грохота, буквально преследующего их. Другой ее сопровождающий, — Неджи — высокий красивый шатен с печальными светло-серыми глазами, вообще старался не разговаривать. Он просто взял и посадил ее к себе за спину и, закрепив веревками, запрыгал по деревьям. Лишь изредка она могла услышать от него вопросы касающиеся ее самочувствия или фразы, бросаемые в сторону Саске и уточняющие направление движения. Наконец, когда им удалось немного оторваться от бесконечной взрывной канонады, Хьюга при помощи Учихи аккуратно спустил свою ношу на землю и замер, повернувшись в сторону, откуда слышались взрывы. Наю, откровенно говоря, сильно напугали вытаращенные глаза шатена, и она поспешила спросить у кузена, что бы это могло значить.

— С ним все в порядке? — поинтересовалась девушка, настороженно глядя на Неджи.

— Ага, — ответил Саске, на минутку отвлекаясь от приготовления спального места для себя и сестры. — Это он проверяет, по какому пути идти будет безопаснее всего. Он из клана Хьюга. У них, как и у нас, клана Учиха, есть кеккен генкай. Он называется бьякуган и может видеть потоки чакры на расстоянии… Хьюга, как далеко ты видишь?

— Где-то в радиусе восьмисот метров, — ответил Неджи, придавая своим глазам нормальный вид. — Дальность зависит от силы обладателя таких глаз. Кстати, я тут заметил, что грохот этот создает один человек. У него достаточно хорошо развита стихия огня. Скажи-ка мне, ты уверен, что вы трое — последние Учихи или может еще один твой родственник хулиганит?

На этот выпад Саске лишь заскрипел зубами, провожая тяжелым взглядом Хьюгу. Тот, словно и не замечая реакции на него брюнета, окинул внимательным взглядом поляну, на которой они разместились. Шатен на миг задумался, после чего схватил оба пледа Учихи и под тихие, но увесистые высказывания оного перетащил их поближе к деревьям. Затем достал плед из своей сумки и постелил его рядом с двумя другими.

— Чтобы нас не сразу заметили, — пояснил он свои действия, после чего лег на него, и, повернувшись спиной к прибалдевшим от такого поведения Учихам, бросил Саске: «Дежуришь первым».

Ная испуганно поглядела на ловящего ртом воздух брата и тихонько засмеялась. Этот звук сразу же привел Учиху в чувства. Он притянул к себе девушку и, потрепав ее по черной макушке, повел спать, а сам сел рядом и стал всматриваться вдаль.

* * *

Неспокойной эта ночь выдалась и у Последней из Санинов. Полдня она провела в госпитале, леча тяжелораненых, после чего пыталась выяснить, что же могло произойти на тихой заставе близ Страны Травы. Она, к своему стыду, забыла о существовании этого пограничного пункта, а он, оказывается, благополучно себе существовал до вчерашней ночи. Что произошло в ту ночь, никто толком не мог объяснить. Слишком все быстро произошло, слишком внезапным оказалось нападение. По обрывочным воспоминаниям удалось выяснить, что где-то около полуночи к заставе подошел неизвестный. На вопрос пограничников кто он и что ему нужно — атаковал. Кем является неизвестный — выяснить не удалось, впрочем, как и его пол, возраст, был ли он один или может быть, кто-то был в засаде? Все эти вопросы Хокаге так и остались без ответа. Не успела она даже уснуть, как дежурный шиноби резко постучал в ее дверь. Костеря весь свет и этого неизвестного пиротехника в особенности, женщина накинула юкату, после чего открыла дверь.

— Что случилось? — спросила она у испуганного паренька.

— Хокаге-сама, — отрапортовал шиноби, — привезли еще раненных. На этот раз взорвана застава на пути к Конохе. Есть погибшие.

— Хорошо, — откликнулась женщина, выходя из покоев. — Вернее, ничего хорошего. Так… разбуди Шизуне и отправляй ее в госпиталь, собери всех иренинов и отправь их туда же. Я скоро сама буду там.

Госпиталь был заполнен ранеными. Теперь на телах пострадавших кроме ожогов можно было найти колото-резанные раны. Цунаде осмотрелась вокруг и обнаружила недалеко от себя Шизуне, занимающуюся перевязкой ран. Тут же находилась и Сакура. Ей так и не удалось дойти в эту ночь до дома. Целый день изнурительной работы и ночь без сна явно сказывались на ней, впрочем, как и на многих других ниндзя-медиках. Сейчас любой иренин был на счету, и многих врачей вытянули прямо из постели. И все же, — подумала женщина, — если так дальше продолжится, то скоро все они упадут от истощения. Быстрым шагом она покинула здание и оказалась в больничном парке, где и вызвала Кацую.

— Кацуя-сама, — обратилась Цунаде к своему зверю вызова, — не могли бы Вы подпитать наших раненых чакрой?

Королева слизней издала им обеим понятный писк, означающий свое согласие, и в тот же миг распалась на множество маленьких моллюсков, которые тут же поползи в госпиталь. Тяжело вздохнув, Последняя из Санинов последовала за ними. Нашествие слизней было встречено медперсоналом с большой радостью. Каждое насекомое заняло свое место на одном из раненных, напитывая их чакрой, а уже изрядно измотанные иренины готовили бинты и мазь к перевязкам. Хокаге-сама выхватила взглядом стройную фигурку своей розоволосой ученицы, которая сидела, прислонившись к стене. Один из слизней забрался к девушке на колени, решив по уровню чакры, что перед ним один из раненых. Женщина подошла к Сакуре и позвала ее. Не дождавшись ответа, она присела на корточки рядом с девушкой, проверяя ее состояние. Убедившись, что она всего лишь заснула, а не потеряла сознание от истощения чакры, Цунаде подозвала одного из дежурящих шиноби и приказала отнести целительницу к ней в кабинет. Тот кивнул и, легко подняв девушку, транспортировал ее в указанное место.

Оказавшись в своем кабинете, Хокаге для начала убедилась, что Сакуре удобно спать на небольшой кушетке, затем укрыла свою ученицу пледом, после чего смогла, наконец, сесть за письменный стол и всерьез обдумать сложившуюся ситуацию. И чем дольше она думала, тем больше ей все это не нравилось: слишком много жертв, слишком мало информации и времени. Нужно было что-то делать. Но что именно? Ответ пришел как-то сразу — предугадать, куда будет нанесен следующий удар, и отправить туда ударную группу вместе с медиками. Последняя из Санинов стала составлять список, включая туда шиноби-разведчиков, бойцов ближнего боя — женщина бросила взгляд на свернувшуюся клубком Сакуру, — и тяжело вздохнув, записала ее имя в качестве сопровождающего отряд иренина.

Сакура проснулась ближе к полудню, когда яркое осеннее солнце больше светит, чем греет. Очутившись в незнакомой обстановке, девушка сначала насторожилась, судорожно отыскивая сумочку с кунаями, однако зашедшая в помещение Хокаге немного успокоили розоволосую.

— Доброе утро, — поприветствовала ее глава деревни. — Ты вчера уснула прямо на полу, и я распорядилась тебя сюда перенести.

— Доброе утро, сенсей, — ответила еще не до конца проснувшаяся Сакура. — А сколько сейчас времени?

— Полдвенадцатого утра, — откликнулась Хокаге. — Да, кстати, я вчера подумала на счет того взрывателя и решила, что следует послать небольшой отряд специально для того, чтобы обезвредить преступника. Ты в составе команды. Выступаете в полдень. Если поторопишься, сможешь успеть заскочить домой за личными вещами, а лекарства я уже собрала, — с этими словами она протянула девушке сумку с разными травами и снадобьями.

— Спасибо, Цунаде-сенсей! — пробормотала Сакура, приводя себя в порядок, и , схватив сумку что есть силы побежала домой.

«Какое счастье, — думала девушка, петляя между домов, — что у меня всегда есть собранная на все случаи жизни!» Оказавшись в своей квартире, она первым делом рванула на кухню и быстро упаковала пару кусков пирога, головку сыра, пару яблок и мешочек риса, после чего она чиркнула пару строк родителям, сообщая о предстоящей миссии, и покинула дом.

У ворот Сакуру поджидала вновь собранная команда. Тен-Тен молча подпирала стенку, выглядывая запоздавших сокомандников, в то время как Ино мило беседовала с беспрерывно краснеющим Кибой. Тут же были и Аоба Ямаширо, знакомый девушке по экзамену на тюнина, Ко Хьюга и странный парень, который, судя по костюму, был выходцем из клана Абураме. Тен-Тен первая заметила приближающуюся к остальным девушку и радостно поприветствовала ее.

— Привет, Сакура! Вот кто, оказывается, будет иренином. Ну, теперь осталось только нашего стратега дождаться.

— Привет, привет! Ты имеешь в виду Шикамару?

— Ага. Опять, наверное, где-то заснул по пути, — протянула девушка тоскливо поглядывая на ведущую к воротам дорогу.

— А он никогда вовремя и не появляется, — откликнулась оторвавшаяся на минуту от Кибы Ино.

— Я все слышал, Яманака, — послышался невдалеке голос самого умного чунина Конохи. — О, привет всем!

Перед командой предстал позевывающий парень. Он был среднего роста, среднего веса, одет в стандартную форму шиноби. Единственной яркой чертой его внешности была прическа, представляющая собой высоко зачесанный лохматый хвост. Не смотря на небрежность во всем, это был сын главного военного советника Хокаге, который через пару лет займет место своего мудрого, но столь же ленивого отца.

— Ну, что? Можем уже выдвигаться или еще кого-то ждем? — поинтересовался Шикамару.

— Уже нет, Нара-кун, — ответил молчавший до этого Аоба Ямаширо. — А теперь, согласно плану, мы можем выдвигаться.

Покинув Коноху, спецгруппа двинулась на северо-запад. По прикидкам Шикамару, следующий удар будет нанесен близ деревни Нульбао, находящейся по самым смелым подсчетам в двух днях пути от Конохи. Глядя на эту новосформированную команду, Сакура невольно задумалась, а не выбрала ли госпожа Хокаге ее членов, тыкая пальцем в небо. Уж больно разношерстными они были. И дело даже не в возрасте, который колебался от тридцати до девятнадцати, а в том, что незнакомые люди вряд ли сразу смогут подстроиться друг к другу. Именно эту мысль она и высказала идущей рядом Тен-Тен.

Шатенка была полностью согласна с высказыванием Сакуры. Уж кому как не ей это чувствовать! Она чувствовала себя не очень уверенно, идя на миссию вместе с незнакомыми ей людьми, хотя и знакомые в виде Ино, настроения не добавляли. Тен-Тен в принципе очень критично относилась к представительницам своего пола, наверное, именно поэтому так и не обзавелась подругой. Единственной женщиной, чьими мужеством, отвагой и мастерством искренне восхищалась девушка, была Цунаде Сенжу. Еще будучи маленькой девочкой, она собирала газетные вырезки об одной из трех Великих Санинов, а уж после возвращения Цунаде на должность Хокаге и вовсе стала равняться на нее. Возможно именно поэтому она недолюбливала чересчур языкастую химе клана Яманака и скромную до невозможности наследницу клана Хьюга. Наверное, только к Сакуре, ученице Хокаге, которая также почти все свое свободное от работы в госпитале время посвящает тренировкам, она испытывала симпатию. Именно поэтому Тен-Тен была очень рада, что на этой миссии они оказались в одной команде. За легкой беседой девушки не заметили, как наступил вечер.

— Все, делаем привал! Спать будем здесь же,- скомандовал взявший на себя функции лидера группы Аоба.

И новая команда стала обустраивать лагерь. Ко разжег костер, Сакура и Ино занялись приготовлением ужина, а остальные пошли на разведку. В лагере остался лишь странный парень из клана Абураме. Он тихонько сел под дерево и, казалось, ушел в себя. Он вообще был какой-то слишком тихий. За целый день он так и не сказал никому ни слова. Даже если учитывать, что далеко не все были знакомы между собой, такое поведение было немного странным. Хотя, какой же это шиноби без странностей, тем более, представители его клана особой болтливостью не отличались.

Ино бросила взгляд на странного парня и, когда тот посмотрел на нее, послала ему самую кокетливую улыбку из своего арсенала. Однако тот стараний девушки не оценил, переключив свое внимание на жуков. Увидев это, блондинка сильно оскорбилась.

— Не, ну ты только посмотри на него, — зашептала она на ухо Сакуре. — Придурок какой!

— А? Ты о ком сейчас? — удивилась ее подруга и даже на минуту отвлеклась от приготовления ужина.

— О ком, о ком, об этом Абураме, — буркнула Ино, испепеляя взглядом парня.

— А что случилось-то? Чем он тебе не угодил? Он ведь даже в нашу сторону не смотрит.

— Вот именно этим и не угодил!

Сакура усмехнулась про себя, видя, как бесится блондинка. Ино была самой красивой девчонкой из их выпуска и не знала отбоя от поклонников. Она могла получить любого шиноби, на которого упадет взгляд ее голубых глаз. Наверное, единственным парнем, чье сердце так и осталось для нее закрытым, был Саске. Но Учиха младший был красавцем из аристократической семьи и хорошо знал себе цену. И Ино отступила, пообещав себе однако, что больше отказа не потерпит. И вот сейчас, этот странный парень с достаточно длинными сальными каштановыми волосами, в неизменных темных очках, в этой мешковатой куртке, вот этот вот парень сейчас смеет ее игнорировать! Это оказалось очень сильным ударом по самолюбию для девушки. Сакура видела, как сильно нервничала ее подруга, однако сделать ничего не могла. Если только не…

— Ино, — розоволосая передала половник подруге, — проследи, чтобы рис не переварился.

После чего поправив прическу, направилась к ничего не подозревающему парню. Тот, как выяснилось, разговаривал с жуками. Сакура немного постояла над ним, привлекая внимание. Когда шатен, наконец, соизволил поднять на нее взгляд, девушка мило улыбнулась и поздоровалась.

— Привет! Я — Харуно Сакура, иренин. Можно я присяду?

— Привет! Я — Абураме Мута. Присаживайся.

Парень немного пододвинулся и похлопал рукой рядом с собой. Сакура села рядом и продолжила беседу.

— Ты сейчас с жуками разговаривал, да?

— Можно сказать и так. Я получаю от них информацию о местности.

— Как интересно, — покачала головой девушка.

— Хочешь, покажу, как я это делаю? — вдруг спросил Мута, и Сакура поняла, что ему это будет очень приятно — показать свою технику.

— Конечно, хочу, — ответила девушка и получила в ответ радостную улыбку, столь редко встречающуюся у представителей клана Абураме.

Парень сложил печать Тигр и, развернувшись к дереву, на чей ствол еще недавно опирался спиной, положил руку на ствол и распустил сеть чакры. Тотчас же к нему стали ползти насекомые всех видов и расцветок. Они остановились у его руки и замерли на пару минут. Парень тоже казалось замер, выслушивая доклад жуков, затем снял руку со ствола и повернулся к наблюдающей за этой процедурой Сакуре.

— Что они сказали? — спросила девушка.

— Что в двух метрах к северу отсюда в дупле живет белка, в трех метрах к востоку — огонь, в пятистах метрах с юга идет группа из пяти человек и что обед уже готов, — отрапортовал парень.

— А про обед они откуда узнали? — удивилась Сакура.

— Это уже я по запаху догадался, — усмехнулся шатен, поднимаясь с земли. — Пойдем поближе к костру.

Он протянул руку девушке и помог ей встать. Сакура бросила взгляд на костер, где стояла рассерженно донельзя Ино и сверлила заклятую подругу и парня сердитым взглядом. Девушка подошла поближе к котелку с едой и, принюхавшись к вареву, пришла к выводу, что Мута оказался прав.

Через минут двадцать на поляну вышли разведчики, и стало довольно шумно. Ино сразу же переключила свое внимание на Кибу, который тут же подбежал к ней. Аоба и Ко, которые по всей видимости были знакомы друг с другом еще до начала миссии, о чем-то негромко спорили, а Тен-Тен быстрым шагом подошла к Сакуре.

— А где же Шикамару? — поинтересовалась иренин у шатенки.

— Его с нами не было, — протянула девушка. — Я думала, он в лагере остался.

Девушки переглянулись, и, не сговариваясь, стали звать потерявшегося шиноби.

— Шикамару! Шикамару! Ты где? Отзовись! — кричали девушки.

— Да тут я, — донеслось с дерева.

Сакура и Тен-Тен как по команде повернулись и, задрав головы вверх, увидели расположившегося на толстой ветке парня. По всей видимости, он там дремал с тех пор, как был разбит лагерь.

— Шикамару! — скомандовала Тен-Тен, — А ну, спускайся вниз! Совсем совесть потерял. Если не хотел идти в разведку, то мог бы помочь девочкам приготовить ужин.

Парень нехотя спустился с дерева, и под ругань шатенки и хихиканье Сакуры отправился в лагерь. После обеда Аоба собрал всех и предложил расположиться около костра. Шиноби переглянулись, но выполнили распоряжение самопровозглашенного лидера.

— Итак, — откашлявшись начал мужчина, окидывая внимательным взглядом команду. — Насколько я понимаю, наш отряд был создан по принципу «лучших в кучу», однако, никто не позаботился, чтобы эти лучшие были не то, что сыгранной командой, но и даже просто знакомы между собой. Поэтому, я решил сейчас исправить это недоразумение. Предлагаю каждому из вас представиться и немного рассказать о себе. Думаю, логичней будет начать с меня. Я — Ямаширо Аоба. 31 год. Джонин. Хорош в ближнем бою, хотя также владею неплохими навыками в гендзюцу.

Собравшиеся покивали, после чего представление пошло по кругу. Выступил и Хьюга, и Шикамару, и Киба с Акамару, и Сакура с Ино, и Мута с Тен-Тен.

— Ну, раз уж мы все познакомились, давайте обсудим, то, что придумал наш гений, — предложила Тен-Тен, сверля недовольным взглядом Шикамару.

По поляне пронеслись перешептывания, но в целом, все благосклонно повернули головы в сторону наследника клана Нара. Тот смерил свою команду сонным взглядом и выдал:

— Думаю, уже завтра мы подойдем к форту, который наш поджигатель собирается атаковать. Почему именно этот? Да, потому, что он лежит на пути в Коноху. Уж не знаю с чем это связано, но чувствую, что кто-то точит очень острый зуб на нашу родную деревню.

— И? Это все? — разочарованно протянул Аоба. — а как же тактика боя? А принципы обороны форта?

— Когда придем на место, я погляжу, — уклончиво ответил Шикамару. — Сейчас, думаю, самое время лечь спать. Иначе завтра, — громкий зевок — будем похожи на маринованный имбирь.

— Ага, — ошалело согласился самопровозглашенный лидер. — Так, располагаемся на ночлег. Через пять минут — отбой. Хьюга, ты караулишь первым. Потом тебя сменит Инузука, а того Абураме. А теперь всем спать.

Новоявленная команда безропотно подчинилась и стала готовиться ко сну. Через каких-то четверть часа, шиноби уютно расположились в тени деревьев и стали сладко посапывать, сморенные тяжелым дневным походом.

Однако к химе клана Яманака сон все не шел. Девушка крутилась с бока на бок до тех пор, пока Тен-Тен, спящая справа от блондинки, не рявкнула на нее. После этого Ино отвернулась от ученицы Гая-сенсея в сторону сосны и задумалась. Она никак не могла понять, чем же ее так зацепил неказистый паренек. Слишком высокий, слишком тощий: настолько, что ей во время раздачи обеда хотелось дать ему вторую миску просто из жалости. Да еще и эти еще глупые его очки в зеленой оправе. «Фу, мерзость какая! И имя у него глупое» — мрачно подумала девушка, подкладывая себе под голову вместо подушки руки. И почему ей приглянулся именно он, а не, допустим, Инузука. Ино хорошо знала, что Киба неравнодушен к ней, однако сама она относилась к парню как к другу. Она привыкла выбирать, а не быть выбранной. И все же, это так грустно, когда тебя игнорируют, тем более, такой… такой как этот Абураме Мута. Всего лишь на миг она представила себе их как пару: он бережно обнимает ее за плечи, и смотрит на нее влюбленными глазами, а на него с непередаваемым обожанием смотрят его жуки. От этой мысли девушка невольно вздрогнула и, пообещав себе не заниматься глупостями, тем более во время миссии, заснула.

* * *

Что такое спокойный сон, да и что такое сон в принципе, Неджи Хьюга и Саске Учиха в последние дня два пришлось забыть. И виной тому были ночные кошмары Наи, которые стали кошмарами для всего их небольшого отряда. Все началось с той первой совместной ночевки, когда крутящаяся во сне девушка закатилась под бок к мастеру бьякугана. Неджи, не осознав важности ситуации, то ли по неведению, то ли находясь в глубоком сне притянул поближе к себе хрупкое тельце младшей Учихи. Девушка, почувствовав на себе чьи-то сильные руки, перепугалась насмерть и выдала вопль такой силы, что проснулся не только неведомо каким образом задремавший Саске и оглохший на одно ухо Неджи, но и, казалось, даже Наруто, находящийся на миссии в стране Волн.

— Ты, ты, ты что делаешь?- осипшим голосом спросила Ная у Хьюги.

Глаза шатена стали очень круглыми, круглее они были только, когда он сканировал местность. Он ошалело поглядел на девушку, тихо поражаясь, как в таком маленьком тельце могут рождаться такие губительные по своей силе звуки, и даже не сразу понял, что к нему обращаются. Зато это хорошо понял Саске, чьи глаза вмиг налились кровью.

— Ты, что, урод, к моей сестре полез? — прошипел Учиха, наступая на частично деморализованного шатена.

— Да больно надо, — откликнулся парень с небольшой задержкой. — Я вообще спал и ничего не понимаю.

— Ная, — Учиха повернулся к сестре и, ласково потрепав ее по голове, спросил:- что случилось?

— Я, я не помню. Мне показалось, что на меня кто-то напал, — потупилась девушка. — Мне часто снятся кошмары, нии-сан, с тех пор как Аоши-нии-сан ушел.

— То есть, Хьюга тебя не трогал? — недоверчиво спросил брюнет, переводя взгляд с сестры на злого Неджи.

— Нет. Я думаю, нет, — пробормотала Ная, из-под ресниц поглядывая на шатена.

Саске вдруг почувствовал себя полным идиотом. «Как же я мог забыть, что она уже несколько месяцев живет, как перекати поле. Что она могла видеть? Мог ли кто-нибудь сделать с ней что-то плохое? Неудивительно, что Ная так остро реагирует на прикосновения, и так же неудивительно, что ей снятся кошмары.

— Ты, это… Извини меня, Хьюга. Я подумал, что ты… — попытался неловко, наверное впервые в жизни, извиниться Саске.

— Извинения приняты. Я все понимаю, Учиха, — пожал плечами шатен. — И раз уж Вы меня разбудили, то иди-ка ты спать, а я, пожалуй, покараулю до утра.

Поменявшись с брюнетом местами, мастер бьякугана стал охранять сон Учих.

Позавтракав с утра рисовыми лепешками, Неджи, Саске и Ная принялись собираться в путь. Пока Учихи скатывали вещмешки и собирали остатки скудного завтрака, которому при самом неудачном раскладе предстояло стать обедом, а возможно даже и ужином, шатен сканировал территорию. Закончив со своим занятием, Саске и Ная подошли к мастеру бьякугана и стали ждать.

— Я думаю, нам нужно идти на север, — после недолгих раздумий изрек Неджи, забирая свою сумку у напарника. — Так, возможно, дольше, но зато более безопасно.

На том и порешили. Подхватив свои вещи в одну руку и беря сестру за другую, Саске последовал за Хьюгой. За целый день им пришлось останавливаться на привал раз пять или шесть, так как Нае, не привыкшей совершать столь длинные пешие прогулки, приходилось нелегко. Девушка хорошо понимала, что без нее брат и его напарник двигались бы гораздо быстрее и старалась идти как можно дольше, полностью выбиваясь из сил. В какой-то момент Неджи понял, что еще чуть-чуть и девушка просто упадет. Он подошел к Нае и без лишних слов сел перед ней на корточки.

— Садись, — произнес Хьюга. — Идти еще далеко, а ты и так еле на ногах держишься.

— Спасибо!

Девушка без лишних слов забралась на спину к шатену, предварительно убрав оттуда его длинные волосы. Они были очень мягкими и пушистыми. Было видно, что парень уделяет время своим волосам. В той местности, где она жила, мужчины не имели длинных волос, а если таковые и были, то времени, чтобы заняться своей головой у крестьянина явно не хватило, и они свисали на глаза немыто-нечесанной волной.

— Неджи-сан, — тихо, так, чтобы не услышал Саске, спросила Ная, — можно я потрогаю ваши волосы? Они у Вас такие красивые!

Парень, не останавливая движения, на минуту сбился с шага, не ожидая подобного вопроса. Никто и никогда не притрагивался к его голове, естественно, не желая ударить по ней. Тем более, никто не делал ему комплиментов, так бесхитростно и по-настоящему восхищаясь его волосами.

— Да, конечно, — ответил Неджи.

Ная прикоснулась к его волосам. Они были восхитительны! Прямые, гладкие, казалось, они растут настолько же дисциплинированно и ровно, насколько дисциплинированным был их владелец. Осмелев, девушка пошла дальше, прижавшись щекой к его прическе. От головы Хьюги пахло луговыми травами.

— Неджи-сан, они великолепны! — прошептала она ему на ухо.

Хьюга ничего не ответил на это, лишь легкая усмешка промелькнула на его красивых губах.

* * *

Итачи сдержал обещание и к полудню уже был в больнице. Госпиталь встретил его необычайным шумом. То тут, то там пробегали люди, которые судя по въевшемуся в их одежду запахам лекарств, были иренинами. Хлопанье дверей, цокот каблуков, доносящиеся издалека стоны раненных — все это смешалось в единую какофонию, едва не сбившую с ног Учиху-старшего. Наощупь добравшись до окошка регистратуры, Итачи попросил вызвать к нему доктора Сакуру Харуно. Дежурная медсестра просмотрела журнал, а затем, видимо не найдя то, что искала, позвала другую девушку, вызвавшуюся сопроводить Учиху Итачи-сана до процедурного кабинета. На его вопрос о том, где же доктор Харуно, мастера шарингана заверили, что в скором времени он сам все узнает.

Проследовав за своей провожатой, Итачи оказался в процедурном кабинете и судя по тому, как девушка поспешила ретироваться, не один.

— Доброе утро, Учиха Итачи! — донесся до него голос главы деревни. — Ты все-таки пришел.

— День добрый, Хокаге-сама, — поприветствовал он женщину.

— Сразу отвечу на твой незаданный вопрос. Можешь не озираться — ее здесь нет.

О ком идет речь, Итачи понял сразу и стал внимательно слушать свою невидимую собеседницу.

— Она ушла на миссию ранга А. Когда будет — не знаю. Однако, раз уж ты все-таки решил прийти сюда, значит зрение вернуть все-таки хочешь, — продолжила Цунаде, переставляя с место на место склянки с лекарствами. — Раз уж так вышло, лечить тебя буду я. Как ты сам понимаешь, ты — первый пациент такого рода, и даже я не могу поручиться за удачный исход операции. Мы: я, Шизуне и Сакура, долго бились над тем, чтобы попытаться вернуть тебе зрение, и если ты хочешь попробовать, то давай начнем подготовительные процедуры.

— Хорошо. Пусть будет так. Если есть хоть мизерный шанс, что я буду видеть — я готов.

Итачи шагнул в сторону говорившей. Женщина взяла его за руку и усадила на кушетку. На миг отвлекшись от пациента, она достала из своей сумки несколько баночек с мазями и притирками. Открыв одну из них, пахнущую свежескошенным сеном, она густо намазала обе ладони в прозрачно-зеленом геле, после чего положила их на веки Учихи. От неприятного ощущения молодой человек едва заметно вздрогнул, на что целительница тихонько рыкнула на него.

— Сиди смирно! Не дергайся!

Далее процедура пошла более успешно. Напитав веки и глаза Итачи целительной чакрой, Хокаге отпустила его с миром. После чего Учиха направился в Академию. Идя на работу, он размышлял, о том, куда же ни с того ни с сего могли отправить его ангела-хранителя. Если подумать, то миссии ранга А — опасны как минимум. Тем более, раз уж она ничего о ней не знала еще вчера ночью, то, скорее всего, произошло что-то чрезвычайно важное. Опять же абы-куда иренинов не посылают — только там, где они нужны больше всего, а если учитывать, что иренины — это, прежде всего, военные врачи, то значит на границе не все спокойно. А на какой границе очень неспокойно? На границе со страной Травы.

Когда Итачи понял, что случилось, то со всей доступной ему сейчас скоростью понесся на урок, уже точно зная, что сегодня они будут проходить атакующие техники.

Утро выдалось на редкость хмурым и неприветливым. Небо заволокло тучами и даже, если бы солнце соизволило бы осветить землю хоть одним своим лучом, то у него бы ничего не вышло. Ранний подъем, организованный командиром, так же не улучшил настроение команды Ямаширо. Только Акамару, забыв, что он уже взрослый и серьезный пес-шиноби, резво носился по поляне, оглашая громким лаем окрестности. Умывшись в холодном ручье, а затем, наскоро позавтракав, команда решила поскорее продолжить путь.

После вчерашнего всеобщего знакомства идти стало чуточку веселее. Особенно Сакуре и Тен-Тен, наблюдавшим развернувшуюся перед их глазами прелюбопытнейшую картину, называемую «Ино Яманака выходит на тропу войны». Несмотря на плохой сон блондинка выглядела чудо как хорошо — спасибо косметике на травах, разработанной непосредственно госпожой Яманака, матерью Ино. Девушка на протяжении пути активно кокетничала с Кибой, бросая, между тем, внимательные взгляды на Абураме, который, казалось, дремал прямо на ходу, периодически просыпаясь, явно для того, чтобы убедиться, что команда все еще здесь. Остальным по большому счету не было дела до того недолюбовного треугольника. Шикамару вместе с Ко Хьюгой обсуждали дальнейший маршрут. Наконец, сверившись с картой, выданной ему Хокаге, Ямаширо объявил, что через полчаса они выйдут в город, а оттуда рукой подать до интересующей их деревни, а посему нужно сделать небольшую остановку.

Сакура решила переложить колбочки с мазями от ожогов и бинты, смоченные в специальном растворе, в своей безразмерной сумке так, чтобы в случае необходимости суметь быстро достать требуемое. Пока мужчины перебирали оружие, укладывая в поясные сумки свой колюще-режущий и метательный арсенал, Ино и Тен-Тен занимались приготовление полноценного обеда, который также был призван заменить ужин. Проанализировав ситуацию, Шикамару сказал, что враг скорее всего нападет на заставу ночью, а посему, как только стемнеет, нужно быть готовым к атаке. Обедали молча, каждый размышляя о своем и все примерно об одном и том же. «Не будет ли этот суп для меня последним? Вернусь ли я домой живым?» — именно такие мысли занимали участников команды Ямаширо. О том, что происходит на границе, в Конохе не распространялись, не желая сеять панику среди мирного населения. Из всего отряда только Сакура достоверно знала, какие потери понесли гарнизоны приграничных застав. После обеда команда вновь двинулась в сторону заставы.

Как и предполагалось, весь путь занял не более получаса. У ворот заставы их уже поджидали — благо Хокаге не забыла передать весточку — трое шиноби. Один из них, казалось, был ровесником Третьего, а двое других были чуть старше Конохомару. «Да, уж, — пронеслось в голове у самопровозглашенного командира отряда, — это не форт, а мечта для захватчика». Однако, несмотря на свое удивление по поводу гарнизона, мужчина уважительно поздоровался с местным капитаном, который действительно был неплохо знаком с Хирузеном Сарутоби. Тот ответил на приветствие джонина рукопожатием, а затем провел новоприбывших в барак, который, как оказалось, был местным аналогом казармы.

— Да, да! — говорил капитан, периодически оглядываясь на гостей, — Цунаде-сама отправила мне письмо с указаниями на Ваш счет, Нара-сан, — кивнул старичок Ямаширо.

— Цубаса-доно, — немного смутившись, поправил его Аоба, — Нара Шикамару — не я. Вот он.

Мужчина указал на замыкающего процессию паренька со странной прической. Со стороны казалось, что он соперничает с идущим рядом с ним шатеном в очках, кто больше отстанет от группы.

— Шикамару-сан, иди сюда, — окликнул его командир отряда.

Нара, не споря, подошел к зовущему его Ямаширо и, слегка поклонившись командиру заставы, представился.

— Я — Нара Шикамару, прибыл к Вам по поручению Хокаге-сама.

— Здравствуйте, Нара-сан. Хокаге-сама велела мне все дела вести с Вами. Скажите, кто у Вас есть в команде?

Шикамару бросил взгляд на стоящий недалеко отряд, который весь превратился в слух, и стал представлять его членов по очереди.

— Инузука Киба и его пес-шиноби Акамару — поисковики, Яманака Ино и Ямаширо Аоба — специалисты по техникам связанным с контролем разума, Хьюга Ко — обладатель бьякугана, в комментариях не нуждается, Тен-Тен — специалист по тайдзюцу, Абураме Мута — сенсор, с помощью жуков может узнавать нужную информацию и, наконец, Харуно Сакура — иренин, ученица Цунаде-сама.

Старый капитан удивленным взглядом окинул эту разношерстную команду, а затем выжидающе поглядел на Шикамару. Парень ответил ему непонимающим взглядом.

— А Вы? — спросил, наконец, уставший ждать капитан Цубаса.

— А я, Нара Шикамару. В данном случае я стратег и тактик в одном флаконе. И раз уж мы закончили представление, думаю, следует отпустить команду отдохнуть, — устало сказал парень главе форта, а затем, повернувшись лицом к своему отряду, произнес уже более строго: — Полчаса на отдых и приведение себя в порядок, после чего жду вас на тренировочной площадке.

Пока новосформированный отряд приходил в себя после долгого перехода, самый умный тюнин решил осмотреться. Увиденное ему явно не понравилось. Помимо гарнизона, членов которых можно назвать шиноби только с большой натяжкой, молодого человека очень напрягало состояние самого форта — ворота старые — только дунь — рассыплются в труху, стены также не вызывали доверия. Единственным более-менее укрепленным местом показалась Шикамару дозорная башня, которую, судя по цвету древесины, отстроили совсем недавно.

С наступлением сумерек, стало нарастать напряжение. Сакура переоделась в более удобную форму шиноби и стала ждать. Сидя на хорошо укрепленной крыше, девушка не могла не думать о тех, кого оставила без предупреждения — о матери, отце и об Итачи. «Интересно, он расстроится, когда обнаружит, что меня нет в Конохе или даже не спросит, куда я делась?» — размышляла Сакура. Она скучала по нему, по его негромкому голосу, по его запаху, по иссиня-черным волосам и по его черным глазам, в которых, казалось, заключена вся мудрость и боль этого человека. Ей его не хватало, не хватало так, что больно было дышать. В глазах у девушки защипало и она едва сдержала слезы, вспомнив, как он утешал ее. Однако, здесь она не одна и плакать права не имеет. Услышав зовущий ее голос, Сакура встрепенулась и перебралась поближе к напарнику.

Им с Аобой, единственным из их отряда владеющим стихией огня, Шикамару определил место на дозорной башне. Позже к ним был направлен и Хьюга Ко, который теперь изо всех сил всматривался вдаль, надеясь заметить приближающуюся опасность. Ино вместе с Мутой была поставлена на ворота, Киба с Акамару отправились в лес и затаились. Им гений клана Нара поручил самое важное — преследование врага. Пока Шикамару распределял свой отряд по местам, Тен-Тен ходила за ним по пятам в надежде узнать, куда же направят ее. Девушка была готова ко всему, задавая свой вопрос, однако, такого ответа она явно не ожидала услышать.

— Ты будешь рядом со мной на подстраховке, — сказал Шикамару, даже не глядя на шатенку. — Я не могу предугадать всего и поэтому буду рядом с теми, кому будет труднее всего сдержать натиск.

Девушка кивнула, про себя удивившись, что, оказывается, гений клана Нара не может просчитать всего. Ей, в принципе, было без разницы, где и с кем — главное, чтобы был простор для маневра. Шикамару проверял защиту укреплении, когда клекот ласточки — весточка от Хьюги, о том, что к заставе кто-то идет — донесся до его слуха.

— По местам, — скомандовал Нара. — Тен, за мной.

Парень, как змейка, просочился к щели в воротах и стал наблюдать. Через минут десять он смог разглядеть высокую худую фигуру, завернутую в темный плащ, которая направлялась к заставе. Еще один свист — и защитники гарнизона приготовились держать оборону.

* * *

Занятие прошло нервно. Влетевший в лекционную аудиторию Итачи поздоровался с учениками, после чего выгнал их на улицу. Ребята, видя нервозность своего сенсея, сочли за благо не спорить. Как и раньше они разбились на две группы и стали практиковаться. Однако, то, что сказал учитель, очень их удивило.

— Сегодня мы с вами, теми, кто смог все-таки высвободить свою стихию, будем разбирать атакующие техники.

Учитель повернулся к ученикам в профиль и, сложив печать Тигр, выпустил изо рта мощную струю пламени.

— Пробуем, — бросил он «огневикам», после чего повернулся в сторону «водяных» и, отведя их немного поодаль, показал Суитон Суихачи — технику, при которой из руки нападающего вырывается струя воды такой силы, что сбивает противника с ног.

Ученики, переглянувшись, стали пробовать. Первым с поставленной задачей справился Кагами Такуя, сломав струей ствол небольшого засохшего дерева. Вторым, как ни странно, стал Яманака Тору. Этот мальчик вызывал у Итачи неподдельный интерес. С тех самых пор, как сенсей сбил его с ног и связал при помощи техник на основе суитона, паренек стал заниматься с большим усердием, чем раньше. Когда Учиха спросил об этом ученике у Сакуры, та оценила его способности. «Он талантливый, — сказал девушка. — Очень талантливый и совершенно не терпит конкуренцию, особенно в лице Кагами-куна». Яманака изо всех сил пытался добиться признания учителя. И Итачи признавал его, его силу, но не нетерпимость к одногруппникам, о чем и сказал, поймав как-то раз парня после окончания занятия. После этого, Тору-кун перестал задевать Такую, по крайней мере при Учихе этого делать не смел.

Прозвенел звонок и ребята, попрощавшись с учителем, убежали кто на следующий урок, а кто по своим делам. Остался лишь Кагами Такуя, который подошел к Итачи и встал рядом с сенсеем. Мальчик знал, что Учиха почувствовал его приближение и стал ждать, когда учитель к нему обратится.

— Кагами-кун, ты сейчас занят? — спросил после непродолжительного молчания мужчина.

— Нет, Итачи-сенсей. Вам нужно в госпиталь? — поинтересовался мальчик.

— Да. Буду признателен, если ты меня проводишь, — отозвался сенсей.

Мальчик взял его за руку, и они отправились на очередные процедуры, санкционированные Хокаге.

Девушка, что сидела в регистратуре, сразу же приставила к Учихе медсестру, которая и сопроводила мастера шарингана в процедурную, где Цунаде-сама уже ожидала своего необычного пациента. Она посадила его на кушетку и, как несколько часов назад, стала вливать ему в глаза потоки чакры. Мужчина терпеливо переносил эту болезненную процедуру. Хотя еще пару часов назад, он мог с уверенностью сказать, что ощущения были неприятными и только. Сейчас же ему казалось, что Хокаге просто желает выжечь ему глаза, однако, помня о том, что сам подписался на эту процедуру, просто покрепче сжал зубы, приготовившись терпеть.

Когда женщина отняла руки от его глаз, боль мгновенно прошла, уступая место какой-то необычной прохладе. Итачи открыл глаза и вопросительно приподнял бровь, ожидая от Хранительницы Воли Огня хоть каких-нибудь пояснений. Однако женщина махнула в его сторону рукой о словами.

— Жду тебя завтра с утра.

— Хокаге-сама…

— Учиха, не испытывай мое терпение, — устало попросила женщина. — У меня обожженных пол госпиталя. Некогда мне с тобой разбираться.

— Извините, Хокаге-сама. Ответьте мне на один вопрос — эти раненные оттуда, куда вы направили целителя Харуно?

— Не совсем, но они послужили причиной, почему я отправила на эту миссию именно Сакуру. Все, Учиха, иди.

— Хорошо, Хокаге-сама, — ответил Итачи. — До завтра.

За дверью его поджидала та же самая медсестричка, которая сопроводила его обратно к выходу, где подпирая стенку, стоял Кагами.

— Итачи-сенсей, — кинулся к нему мальчик. — Давайте я провожу Вас до казарм.

— Я теперь живу не там, Кагами-кун. Но ты можешь проводить меня до нового места жительства.

Мальчик согласно кивнул и, узнав адрес учителя, повел его домой. Новым жильем оказалась небольшая квартира, расположенная недалеко от Академии. До того, как она оказалась в собственности Учихи, в ней проживал недавно погибший АНБУ с семьей. После смерти мужа его вдова продала квартиру вместе с мебелью и переселилась к своим родителями в другую деревню. В новой квартире чувствовался дух запустения и скорби. Это Итачи почувствовал сразу же, как только оказался на пороге своего дома.

Пропустив ученика вперед, Итачи прошел на кухню и поставил чайник, оставшийся от прошлых хозяев. Мальчик же, осмотрев квартиру, вернулся на кухню и стал наблюдать за своим сенсеем. Когда чайник вскипел, Кагами первым встал и, достав чашки, налил в них крепкий ароматный напиток.

— Такуя-кун, как ты относишься к Сакуре-сенсею? — вдруг спросил Итачи.

— К Сакуре-сенсею? Я ее уважаю. Она очень сильная куноичи и один из лучших иренинов в мире, — ответил мальчик, а затем, немного стушевавшись, добавил. — А еще она добрая и готовит вкусно.

Итачи кивнул, показывая, что принимает сказанное мальчиком к сведению.

— Знаешь, я тоже ее уважаю, — откликнулся мужчина, после недолгого молчания. — И еще я знаю, что она возможно в беде, и хочу ей помочь. А ты? Ты не хотел бы ей помочь?

— Помочь? — переспросил мальчик, вглядываясь в лицо учителя. — Но как?

— Сакура-сенсей сейчас на миссии близ страны Травы. Думаю, ты знаешь, насколько там напряженная обстановка. Когда я был в госпитале, то услышал, как иренины переговаривались о том, что с каждым днем к ним поступает все больше и больше раненых. К тому же Хокаге постоянно находится в госпитале, а не в своей резиденции. А она, насколько я знаю, бывает в больнице только в исключительных случаях.

— Что от меня требуется, Итачи-сенсей? — спросил мальчик.

— Я хочу, чтобы ты узнал, куда конкретно и с каким заданием была направлена группа Сакуры-сенсея. Покрутись в госпитале, послушай, что да как. А я попробую узнать через свои каналы.

* * *

— Через пару часов мы должны будем выйти на прямую дорогу в Коноху, — объявил Неджи, вглядываясь в карту. — Вот тут есть небольшая застава. Думаю, там мы сможем спокойно переночевать.

— У тебя есть карта, и ты молчал? — не выдержал Саске. — Да ты… Да я …

— Да, есть, но эта карта принадлежала еще моему деду, поэтому в ее точности я не уверен, — спокойно ответил Хьюга, складывая карту в свою дорожную сумку.

— Но в наличии заставы, ты, однако, уверен? — не отставал от шатена Учиха.

— Уверен. Потому, что она стоит прямо на пути в Коноху, и убирать ее было бы верхом глупости.

Саске хотел было что-то ответить Хьюге, но один взгляд на Наю быстренько вразумил его. Девушка за время этого длительного перехода изрядно устала. Ноги, не смотря на одолженные Неджи сандалии шиноби, сменившие ее легкие туфли, были натерты и сбиты в кровь. К тому же, за время сидения под деревом, девушка успела простыть. Если по-хорошему, то ей нужен был целитель, хорошее питание и крепкий сон, однако, ничего из вышеперечисленного ни Саске, ни Неджи ей предложить не могли. Еды оставалось лишь на сутки, целитель также был недоступен, что же касается сна, то его не хватало всем. Единственное, что ребята могли сделать для Наи — это нести ее на спине по очереди.

Когда они добрались до лесного озера, было решено сделать небольшой привал, чтобы дать девушке отдохнуть, а шиноби пополнить запасы воды и еды. Саске решил добыть для сестры немного мяса и для этого отправился в лес на охоту. Неджи же достал из своей сумки плед и уложил на него Наю, после чего взял три фляги и отправился к озеру. На пути к нему, Хьюгу остановил голос девушки.

— Неджи-сан, не могли бы Вы взять меня с собой, — попросила Ная, бросая на парня жалобный взгляд. — Я боюсь оставаться одна.

Хьюга кивнул и, всучив девушке тару, подхватил ее на руки и вместе со своей ношей направился к озеру. Спустив ее на землю, Неджи попросил Наю далеко не отходить от него, а затем отвернулся и стал набирать воду в сосуды.

Озерная вода оказалась очень чистой и холодной, однако разгоряченная длительным путешествием под палящим солнцем и собственным внутренним жаром юная Учиха подошла поближе к водной глади и опустила руку, наслаждаясь прохладой. Однако, этого ей показалось мало и она, завидев большой камень, торчавший одной своей частью на берегу, а другой уходила в воду, залезла на него. Задрав юбку, девушка опустила в воду сначала одну ногу, а затем вторую. Ная была уверена, что в такой близи от берега глубоко быть не может по определению, однако просчиталась, и, соскользнув с камня, с головой ушла под воду.

Девушка безумно испугалась и, вынырнув на поверхность, стала пытаться выплыть — да куда там — невидимые под водой водоросли оплели ноги девушки, утягивая ее под воду. Ная совсем уж попрощалась с жизнью, как неожиданно сильная рука, схватив ее за шкирку, выбросила на камень, с которого она так неудачно упала. Открыв глаза, девушка увидела перед собой бледного как полотно Неджи. Парень был зол и напуган. Не успел отверуться, как порученная ему егоза едва не отправила себя на тот свет.

— Как Вы, Ная-сан? — сквозь отбиваемую зубами барабанную дробь спросил Хьюга, едва она открыла глаза.

— Хорошо, Неджи-сан. Спасибо, что спасли меня! — поблагодарила девушка, пытаясь улыбнуться.

— Знаете, будь Вы моей сестрой, я бы Вас ей-богу выпорол бы! — выдохнул парень злобным взглядом сверля смеющую ему улыбаться нахалку. — Я кому сказал «от меня ни на шаг»? Вам жить надоело? Зачем в воду полезли?

— Простите, Неджи-сан, — потупясь произнесла Ная, не смея смотреть на пышущего яростью Хьюгу.

Парень буркнул что-то неопределенное и, подхватив злополучные фляги, двинулся к лагерю, даже не обернувшись, чтобы проверить, идет ли за ним брюнетка. Придя к месту привала Неджи, приказал девушке раздеться, а затем взял лежащее на земле покрывало и подал ей. Сам же, порывшись в вещах Учихи, достал его плед и провернул ту же самую операцию. Он даже успел развести небольшой костер, чтобы согреться самому и обогреть Наю, когда пунцово-красная девушка вышла из-за дерева. Все так же избегая смотреть на него, она села на самую удаленную от Хьюги корягу и стала смотреть на огонь. Некоторое время они просидели молча. Для Неджи это было абсолютно привычное состояние, однако, Ная не была молчуньей, а потому эта тишина настораживала. Хьюга поглядел на девушку и неожиданно для себя перехватил ее заинтересованный взгляд.

— Нравится? — с усмешкой поинтересовался шиноби.

— И вовсе нет, — откликнулась девушка, отвернувшись от него.

— Я про огонь, — уточнил Хьюга, помешивая дрова. — Это же ваша родовая стихия. Все Учиха владеют стихией огня.

Девушка удивленно посмотрела на него и хотела что-то сказать, но появившийся Саске с зайцем в руках завладел вниманием всех присутствующих.

— Я с добычей, — улыбнулся он сестре.

— Ты приготовить-то его сумеешь? — с сомнением глядя на охотничий трофей напарника поинтересовался Неджи.

Радостная улыбка еще пару минут озарявшая лицо Учихи сменилась недовольством.

— Ну, я так и думал, — ответил сам себе Хьюга. — Давай сюда свой трофей. Посмотрим, что здесь можно сделать.

Он взял в руки тушку зверька и, замотав плед потуже, принялся над ней колдовать. Через каких-то полчаса на вертеле, истекая соком, поджаривалась вкусная зайчатина. Вкусно пообедав и немного поспав, небольшой отряд с новыми силами зашагал в сторону заставы.

Завидев долгожданные ворота, которые сулили сладкий сон в настоящих постелях, молодые люди решили идти побыстрее, однако уставшая Ная ускоряться не хотела никак, а потому было решено посадить ее на спину к Неджи и продолжить путь. Не дойдя до ворот каких-то сто метров, ребята услышали странный шум, а после свет вновь померк. «Кажется, это становится дурной традицией», — промелькнула мысль у Саске, прежде чем парень отправился в небытие.

Отправив своего юного помощника шпионить в больницу, Итачи направился к единственному человеку, который мог бы ему помочь. Как ожидалось, Сай нашелся в казармах АНБУ. Учихе не составило труда найти комнату парня, добудиться его, и вот через каких-то полчаса они мирно сидели за столом на кухне и беседовали.

— Сай-кун, мне нужна твоя помощь, — с места в карьер начал Итачи.

— Я Вас внимательно слушаю, — произнес парень.

— Мне нужна информация о том, куда направилась группа Сакуры-сан и что это за миссия. Я имею смутное представление, но, кажется, они направились в Страну Травы.

АНБУ призадумался. Конечно, он мог бы добыть эти сведения, но для этого нужно очень и очень постараться. К тому же, если приказ был неофициальным, то найти группу девушки будет еще сложнее.

— Она ушла с группой или это была одиночная миссия?

— Думаю, что с группой, хотя точно сказать не могу. Хокаге обмолвилась, что это миссия ранга А.

Ситуация была мягко говоря скверная. Отправлять тюнина на миссию ранга А хоть и очень талантливого, но все -таки тюнина было глупо. Оставалось надеяться, что в сформированной команде есть хорошие бойцы, иначе, скорее всего, мало кто из них сможет вернуться домой. И Сай, немного подумав, согласился помочь.

— Хорошо, Итачи-сан. Я добуду эту информацию для Вас. Но обещайте, если отправитесь на выручку, возьмете меня с собой. А пока что ждите меня здесь.

— Спасибо тебе, Сай-кун, — искренне поблагодарил Учиха. — Собирай сумку. Я пойду туда в любом случае. Ты же знаешь, что даже пограничные со Страной Травы земли — это очень опасное место.

Через часа два Сай вновь появился в общежитии. Поравнявшись с Итачи, он тяжелым вздохом рухнул на стоящую рядом табуретку.

— Знаете, Итачи-сан, — произнес парень, не глядя на Учиху. — Ваши опасения оказались верными: Сакура-сан в большой беде. Их отряд, состоящий из восьми человек, был направлен на приграничную заставу, в которой должен появиться некий преступник, которого за глаза называют «пиротехник». Он нападает на приграничные форты и сжигает их дотла. Шикамару Нара вычислил, на какой, примерно, форт будет совершено следующее нападение, и их группу направили именно туда. И да, кстати, среди них только один человек владеет стихией огня — Ямаширо Аоба.

Учиха прикрыл глаза пытаясь сдержаться и не закричать. Он хорошо понимал, что сейчас как никогда ему нужна ясная, трезвомыслящая голова. Мужчина обхватил руками голову и стал думать, что же делать дальше. Паника и страх за ближнего, хотя, кого он сейчас обманывает, за любимого человека, казалось, накрыла его с головой. «Если ты сейчас не соберешься, то может стать слишком поздно» — шепнул ему внутренний голос. После этой мысли он как-то сумел взять себя в руки. Мысли, как винтики в сложном механизме, завертелись, защелкали, заработали.

— Я все понял. Сколько нужно добираться до форта? — поинтересовался Итачи.

— Пешком — два дня, но если на ястребе, то, думаю, часов пять.

— И где же я, по-твоему, возьму ястреба? — изумился мастер шарингана.

— Элементарно. Твой брат подписал контракт с Ястребом. И ты тоже можешь это сделать — главное найти свиток с договором. Ты же еще не успел перевезти его вещи на квартиру, поэтому думаю, что свиток все еще здесь, если, конечно, Саске не забрал его с собой. Давай его поищем, — предложил АНБУ.

В комнате, которую Итачи делил с братом, в принципе, было мало вещей. К тому, же если вспомнить, с какой скоростью они убегали из горящего особняка, то можно было предположить, что взять с собой все, что душе угодно, Саске не смог бы при всем желании. После недолгих поисков Сай извлек из вещмешка Учихи-младшего небольшой свиток. Тяжело вздохнув, мужчина забрал его из рук товарища, а затем до крови прокусил себе палец и сложил печати Кабан-Собака-Птица-Обезьяна-Баран, после чего мазанул кровью из прокушенного пальца по жесткому пергаменту и приготовился ко всему. Спустя миг в комнате появилась большая птица, и стало очень тесно.

— Ты кто? — проклекотал Ястреб. — Что тебе нужно?

— Я хочу подписать с Вами договор, Така-сама, — ответил Итачи.

Птица смерила его суровым взглядом, как бы оценивая, сможет ли этот человек с ней ужиться. Подумав какое-то время, она решила дать ему шанс.

— Хорошо, человек. Напиши здесь, — ястреб ткнул когтем в свиток пониже имени Саске, — свое имя, и будем считать, что контракт заключен.

Еще не успела высохнуть кровь на бумаге, как Ястреб исчез, а Учиха, быстро поднявшись с колен, свернул свиток и поставил его в угол комнаты. Под слегка удивленным взглядом Сая, Итачи создал теневого клона и отправил его к своей квартире, сообщить Кагами-куну, что ждет его с вещами в казармах АНБУ, а сам тем временем стал собираться. Позаимствовав у Сая бунчито и запасную поясную сумку, Учиха прошел на кухню, где на ощупь нашел несколько подсохших рисовых лепешек, которые также отправились в его вещмешок. Вскоре к ним присоседились плед, несколько простыней и пара фляжек с водой. Когда мастер шарингана заволновался, куда запропастился его ученик, в дверь постучали. На пороге оказался пропавший Такуя в сопровождении своего извечного противника, Яманака Тору.

— Итачи-сенсей, — выпалил сходу Кагами. — я ему ничего не говорил! Он сам за мной увязался!

— Итачи-сенсей! Прошу Вас, позвольте мне пойти с Вами! Там же моя кузина!

Блондин схватил за руку Учиху и жалобно умоляюще посмотрел на своего учителя. Итачи тяжело вздохнул. Он все понимал: и про кузину, и про то, что мальчик боится потерять ее. Но как, скажите, ему, слепому шиноби, уследить за двумя мальцами в самом что ни на есть проказливо-непослушном возрасте, на миссии, с которой он, возможно, и сам может не вернуться. Тем более на той, о которой Хокаге даже понятия не имеет. Учиха хорошо осознавал, что оставить этого мальчишку здесь, все равно, что сказать ему: «Иди-ка ты, Тору-кун, на эту миссию в одиночку». Пойти-то он пойдет, но в этом случае домой не вернется точно.

— Хорошо, Тору-кун, ты пойдешь с нами,- после долгих раздумий произнес Итачи, однако поспешил пресечь благодарственные речи. — Но слушаться меня ты должен беспрекословно. От этого будет зависеть не только твоя, но и жизнь каждого в нашем отряде. Понял?

— Да, Итачи-сенсей, — мальчик опустил голову, не смея поднять на учителя светящихся от счастья глаз.

— Хорошо. В таком случае, идем на улицу. Сай-кун, где здесь можно вызвать ястреба? — поинтересовался Учиха.

— На заднем дворе, — не задумываясь ответил АНБУ. — Пойдемте за мной. Я покажу дорогу.

С этими словами он обошел мастера шарингана и повел всех к выходу. Итачи подхватил вещмешки своих учеников и, присовокупляя к своему, бодрым шагом последовал за шиноби. Во дворе Учиха под полными восхищения взглядами учеников взывал Ястреба. Птица окинула всех присутствующих скептическим взглядом, однако никак не прокомментировала увиденное. Итачи первым оказался на спине Ястреба, после чего к нему присоединились его ученики, а затем свое место занял и АНБУ.

— Куда летим? — поинтересовался Ястреб, кося взглядом на своих наездников.

— На северо-запад, к деревне Нульбао, — ответил Итачи, попутно проверяя, хорошо ли закрепились на столь необычном транспорте его ученики.

— К Нульбао так к Нульбао, — откликнулась птица и, тяжело взмахнув огромными мощными крыльями, поднялась в воздух.

Полет, как понял Итачи из восторженных комментариев переговаривающихся, как ни в чем не бывало, мальчишек, оказался донельзя захватывающим. Сам он никогда не перемещался подобным образом и с большим удовольствием оценил бы столь живописные картины, которые старались описать ему словами ученики. Он вежливо кивал своим ученикам, прислушиваясь краем уха к тому, что они говорили, однако мысли его были заняты другим. Учиха вспоминал, тех, кто использовал в бою стихию огня, не важно, встречался ли с ними сам или только слышал о таких шиноби. Список получался большим — почти любой шиноби, рожденный в стране огня мог пользоваться этой стихией — и это обстоятельство не добавляло спокойствия.

Сай весь полет провел молча. По долгу службы и благодаря своим способностям в небе он бывал неоднократно, а потому не восхищался видами, а обдумывал, как быть дальше. Еще когда Итачи-сан сказал, что с ними пойдет мальчик, его ученик, Сай не пришел в восторг от этой идеи. Но когда выяснилось, что детей будет двое, АНБУ просто мысленно попрощался с Конохой и своей командой, ибо был уверен, что шанс выжить у них с Учихой-старшим стремительно уменьшился достигнув критической отметки. Единственное, что хоть немного смиряло Сая с присутствием тюнинов то, что Яманака владел стихией огня, на детском, конечно, уровне, но в их ситуации это могло сыграть решающую роль.

— Итачи, — окликнул бывшего нукенина их транспорт, — через минут пятнадцать покажется деревня Нульбао.

— Спасибо, Ястреб-сама, — поблагодарил его Учиха. — Не могли бы Вы приземлиться в километре от деревни. Я не хочу, чтобы кто-либо заметил наше присутствие здесь.

Птица издала согласный клекот и пошла на снижение. Аккуратно приземлившись, Ястреб дождался, когда его пассажиры покинут свои места, после чего с легким хлопком исчез из виду.

— Вот мы и прибыли. Надеюсь, Вы не забыли, о чем я говорил вам перед полетом? — спросил Учиха у своих учеников и, получив в ответ согласное угуканье, приказал. — Тогда за мной.

Ориентироваться на новом месте было ужасно, особенно, когда ничего не видишь, ну или почти ничего. Когда Итачи согласился на цикл процедур по возвращению зрения, то не надеялся на результат. Но, видимо, Цунаде-сама все-таки творит чудеса — глаза, которые уже несколько месяцев не видели абсолютно ничего, сейчас, как показалось шиноби, немного реагировали на свет — не более. И все-таки, это было прогрессом. «Нужно будет обязательно рассказать об этом Сакуре» — думал мужчина, пробираясь сквозь лесные заросли.

Идя на слух, Итачи вывел своих спутников к деревне, после чего командование отрядом принял на себя Сай. Если слепому шиноби можно было доверить вести по лесу, то там, где есть люди, которые не должны знать о твоем присутствии, лучше командовать зрячему. Мальчики, как и обещали, шли след в след за своим сенсеем. Пройдя мимо селян, маленький отряд вновь нырнул в лес, пройдя который можно было оказаться у заставы незамеченным. К нужному месту они добрались уже с началом сумерек.

То, чего так опасался Итачи — случилось. Ворота заставы оказались слишком слабой преградой для нападавшего. Остатки дозорной башни еще горели вовсю, освещая своим ярким, но от того не менее ужасным светом то, что еще совсем недавно было призвано охранять границу Страны Огня.

* * *

Мужчина, приближающийся к форту, не был похож ни на одного из виденных коноховцами ранее. Высокий, худощавый с чересчур бледной кожей и темными длинными волосами, путник был одет в темно-бордовое пальто, под которым виднелась белоснежная сорочка, и серые брюки, заправленные в высокие сапоги. Еще минуту назад он казался просто усталым путником, который по какой-то нелепой случайности забрел в эти Богом забытые места и желающий получить кров и может быть ужин на этой заставе. Очень четко, будто чеканя шаг, он подошел к воротам и, ни сказав ни слова, ударил огненной волной, снесшей с петель помимо ворот еще и часть стены.

После этого Сакура мгновенно спустилась с дозорной башни и приступила к своим непосредственным обязанностям — лечению раненных, оттаскивая их предварительно от разрастающегося пожара.

От первой ударной волны пострадали старожилы форта. Коноховцы, уже ожидающие чего-то такого, быстро отскочили, предвидя атаку. После того, как ворота и часть стены были уничтожены, пиротехник взмахнул рукой, и на небольшой отряд под командованием Шикамару налетели противники. Шиноби их назвать было сложно. Скорее всего, они когда-то были воинами, служившими родной деревне, однако сейчас они больше всего напоминали преступников, коими и являлись в действительности.

Сакура оттаскивала раненных в присмотренное ей ранее углубление в земле, предположительно, игравшее в форте роль не то карцера, не то тюрьмы. Еще днем, во время, отведенное для отдыха, Сакура, испросив дозволения у капитана Цубасы, натаскала в ту яму соломенные матрацы, на которые сейчас и укладывала пострадавших. Оказав первую помощь раненым, девушка вновь вернулась на поле боя. Ее друзья мужественно сражались с превосходящим их числом противником. То тут, то там мелькали сюрикены и кунаи Тен-Тен, мимо девушки пролетали противники отброшенные вращением Хьюги.

Неожиданно раздался нечеловеческий крик заставивший вздрогнуть всех. Кричала Ино. Отбросив от себя нападавшего мощным ударом кулака, ученица Цунаде стала пробираться к подруге, запрещая себе думать о плохом. Найти Яманака не составило особого труда — с дикими криками девушка металась по двору заставы, пытаясь потушить загоревшийся хвост. Следом за ней бегал Мута. Одним прыжком Сакура оказалась рядом с подругой и ловкой подсечкой сбила ее с ног. После чего к ней присоединился Абураме, который, скинув куртку, пытался потушить огонь. Все это время Ино дико кричала и извивалась. Никто из противников не решился приблизиться к этой троице, наблюдая за всем происходящим поодаль. Когда Сакура отняла изрядно подкопченную куртку парня от головы подруги то, к своему счастью обнаружила, что общий ожог головы незначителен, зато прекрасные белые волосы, которыми так гордилась ее подруга, канули в небытие. Разобравшись с Ино, иренин перевела взгляд на Муту. Парень сидел рядом с ней и дул на свои ладони.

— Ну-ка, покажи мне руки, — строго сказала Сакура.

Абураме беспрекословно подчинился и протянул девушке свои руки. Ладони парня были сожжены, как будто он пытался потушить огонь руками. Бросив взгляд на подругу, а затем на Муту, Сакура спросила:

— Ты хотел ей помочь?

Парень кивнул, не отводя взгляда от иренина. Сакура на минуту задумалась. Оставлять Ино и Муту здесь было нельзя: бойцы из них в таком состоянии никакие, к тому же враги, которые отступили при виде горящей девушки, стали подкрадываться к их троице. Сакура перевела взгляд на парня.

— Мута, ты помнишь, где находится карцер? — спросила девушка и, получив в ответ утвердительный кивок, продолжила. — Тогда, бери Ино и иди с ней туда. Я посмотрю, кому еще нужна моя помощь, и догоню вас.

Абураме, чуть морщась от боли в обожженных руках, поднял девушку и поспешно скрылся в толпе.

Сакура же, осмотревшись и не заметив никого из сокомандников поблизости, решила применить свою фирменную технику Расцветающей вишни, которая сбила с ног неподготовленных к специальному удару ученицы Пятой противников, после чего девушка рванула в самую гущу. Как в замедленной съемке она видела падающего навзничь Шикамару, как пробили грудь Хьюге, как целая толпа озверевших преступников навалилась на Тен-Тен, которую пытался прикрыть Аоба, отбиваясь слабыми, но регулярными огненными атаками. Сакура остановилась на месте как вкопанная, не зная, что делать и к кому первому броситься на помощь. Неожиданно сильный удар в грудь, нанесенный тем странным мужчиной-поджигателем, лишил девушку сознания и решил вопрос с выбором.

Снова боль в голове и противное ощущение грязной ткани во рту привело Саске в себя. Как и в прошлый раз руки были связаны, причем, судя по состоянию конечностей, достаточно давно. Он попытался открыть глаза, чтобы осмотреться, и обнаружил, что находится в этом странном месте не один. На расстоянии полуметра от него сидели Неджи, который то ли до сих пор находился в отключке, то ли спал, и прижавшаяся к нему Ная, а рядом с ними — о Боже! — джонины и тюнины Конохи. Ямаширо Аоба сидел, прислонившись спиной к стене, и, закрыв глаза, что-то тихо бормотал. У него в ногах без сознания лежал Шикамару рядом с бывшим телохранителем Хинаты, тут же не вдалеке сидел какой-то парень из клана Абураме, баюкающий на коленях какую-то лысую куноичи, которую он опознал только по одежде — Ино. Тен-Тен, которой удалось каким-то способом развязаться, склонившись над какой-то девушкой, что-то тихо шептала ей на ухо. Учиха прислушался, пытаясь разобрать, кого же зовет куноичи.

— Сакура, милая, проснись, пожалуйста! Прошу тебя! Не оставляй нас! — всхлипывала девушка, тряся за плечо целительницу.

— Тен-Тен, успокойся! Кажется, она приходит в себя, — ответил за девушку Аоба.

К счастью шатенки, его слова оказались правдой. Сакура приходила в себя тяжело, будто выныривала со дна глубокого океана. В голове шумело, и очень хотелось пить. Нехотя открыв глаза целительница нос к носу столкнулась с Тен-Тен.

— Ками-сама! С тобой все хорошо! Я так испугалась, что ты не приходишь в себя! — затараторила шатенка, помогая Сакуре сесть.

— Где мы? — сипло поинтересовалась иренин заозиравшись по сторонам.

— Мы в твоем полевом госпитале, — грустно улыбнулась шатенка. — Спасибо тебе, что догадалась его оборудовать. Твоя сумка с лекарствами здесь.

Сакура кивнула, показывая, что услышала слова девушки. Ее взгляд гулял по темнице, переходя от Аобы к Муте и Ино, походя, отметив, что их жизням ничего не угрожает, немного задержался на Шикамару — нужно будет осмотреть его, после чего перекинулся на Хьюгу Ко. Парень был очень бледен и хрипло дышал. Сакура, превозмогая слабость, подползла к нему и задрала вверх форменную кофту, под которой обнаружились многочисленные ожоги груди.

— Тен-Тен, можешь дать кунай и мою сумку? — спросила целительница.

Девушка кивнула и протянула требуемое. Сакура кивком поблагодарила ее после чего, примерившись, разрезала на раненом одежду. Площадь ожога была велика, но не это было страшным. Больше всего Сакуре не нравилось его дыхание и небольшое посинение кожи, которые больше всего напоминали ушиб легкого. Если по-хорошему, то его нужно в ближайшее время отправить в госпиталь, иначе шансов на выздоровление оставалось крайне мало. Подумав еще немного, Сакура решила проверить, не сломаны ли у него ребра. Возможно, именно из-за их перелома ему так тяжело дышать? Желая помочь целительнице, Тен-Тен тем временем обрабатывала руки Муты и никак не ожидала, что Учиха, до этого смирно лежавший в углу, дотронется до ее плеча со словами:

— Что тут вообще происходит?

Девушка вздрогнула от неожиданности и зло поглядела на брюнета, хотя прекрасно понимала, что злиться ей по большому счету не на что, а он все же имеет право знать.

— Мы сейчас все в плену у человека, который зовет себя Муи. Хокаге-сама отправила нашу команду на миссию, чтобы разузнать, кто устраивает поджоги на границе со страной травы.

— А вы ее, получается, завалили, — закончил за нее Саске, за что получил еще один недобрый взгляд от шатенки.

— Не завалили, — откликнулась Сакура, ощупывая ребра Хьюги. — Просто мы ожидали, что он будет один.

В ответ на это Учиха только хмыкнул, после чего подполз к Неджи и Нае. Убедившись, что они просто спят, он стал ждать.

Когда Сакура закончила с осмотром ребер и убедилась, что ее опасения оказались верны — она быстро сложила печати Бык-Тигр и приложила руки к ребрам Хьюги. Однако, зеленого свечения, которое всегда окутывало ее руку при лечении подобных травм, не появилось. Сакура не поверила своим глазам и повторила свои действия, без особого, впрочем, результата.

— Что происходит? — спросила целительница, переводя взгляд с Тен-Тен на Муту, а с него на Аобу.

— Тот человек, Муи, он лишил нас всех способности применять чакру, поставив на груди печать, — ответил Ямаширо. — Сейчас мы можем использовать только навыки рукопашного боя.

Целительница опешила и некоторое время переваривала услышанную новость. Она настолько привыкла полагаться на чакру, что сейчас даже не представляла, что ей делать. Да, конечно, она может помочь своим товарищам, но эта помощь не будет столь же эффективна, как если бы она работала с чакрой. Если бы не эта печать, она могла бы посращивать ребра Ко, а сейчас лишь туго перевяжет их и даст ему обезболивающее, когда шиноби придет в себя. Девушка достала бинты с мазью и вновь занялась своим пациентом.

Когда Хьюга был перевязан, Сакура подошла к Шикамару. Тот, к счастью, мог похвастаться только большущей шишкой на затылке и несколькими ссадинами на лице. «Пройдет пару лет и его невозможно будет отличить от отца» — грустно подумала Сакура, доставая из своей сумки небольшую баночку с мазью для заживления ран. Вот только будут ли у них эти годы?

Обработав боевые раны Нара, целительница перебралась к Аобе, но тот вежливо, но уверенно отказался от ее помощи. Тогда она бегло осмотрела старожилов форта, которые оказались здесь еще до ее столкновения с Муи. Их еще до потери использования чакры, Сакура усыпила, а потому, капитан Цубаса и его помощники преспокойно спали, даже не зная о нависшей над их головами неизвестности.

После это Сакура решила уделить время Ино, которая, кажется, стала приходить в себя. Харуно с некоторой опаской ожидала реакции подруги на потерю. Она хорошо знала, как Ино гордилась своими роскошными волосами, как ухаживала за ними. Конечно, если выбирать волосы или жизнь, любой здравомыслящий человек предпочтет второе, но…

— Ой… плохо -то как… — простонала Яманака. — Что ж так голова-то болит?

Морщась, девушка потянулась руками к голове и неожиданно для себя наткнулась на бинты с мазью, которыми перевязала ее Тен-Тен. Недоумение на лице блондинки сменилось страхом, когда, оглядевшись, она, поняла, где находится.

— Что произошло? — срывающимся голосом спросила девушка у подруги. — Я ничего не помню…

— У тебя загорелись волосы, мы с Мутой их потушили, — начала Сакура и неуверенно оглянулась в сторону товарищей, прося взглядом продолжить.

— А потом нас повязали и скинули сюда, — подхватил Аоба. — Муи, тот, кто напал на заставу, поставил на каждого печать, не дающую нам пользоваться чакрой. Вот, собственно и все.

— Все интересней и интересней, — подал голос, пришедший в себя Неджи. — И нас, получается, тоже лишил?

— Ну, если у вас на груди есть вот такая печать, то да,- Ямаширо снял кофту, демонстрируя перекрещенные на груди фиолетовые полосы — Ты ведь Хьюга? Я — Ямаширо Аоба, — представился мужчина.

— Хьюга Неджи, — представился представитель младшей ветви клана. — А это Учиха Саске и …

— Учиха Ная, — вставила брюнетка, наслаждаясь изумлением читающимся на лицах всех присутствующих, кроме Сакуры, единственной, кто был в курсе миссии Саске. — Сестра Учиха Саске.

Аоба не знал, что и ответить. Он просто, как и те, кто был в сознании, таращился на девушку.

— Очень приятно. А я — Харуно Сакура, — девушка мило улыбнулась Нае. — Как вы здесь очутились?

— Мы возвращались с миссии в Коноху и решили заночевать на заставе. Ная простыла и нуждалась в нормальном отдыхе. Увидев вдалеке ворота, мы поспешили к форту. Я не знаю, что произошло точно. Такое чувство, что время остановилось, и мы замерли на долю секунды вместе с ним. А потом... Кто-то нас просто-напросто вырубил, — ответил Саске вместо сестры. — Сакура, ты не могла бы осмотреть Наю? Думаю, что это все же простуда, но все-таки хотелось бы быть уверенным, что ничего страшного.

Сакура кивнула и, закончив с Ино, перешла к осмотру новоявленной Учиха. Как и предполагал брюнет, с его сестрой было все в порядке, если не считать нервного истощения и легкого покраснения горла, о чем и сказала целительница.

Закончив осмотр пациентов, она смогла, наконец, уделить время и себе. Ран на теле не обнаружилось, если конечно не считать за рану ту самую печать, которую недавно демонстрировал всем желающим Аоба. Девушка прислонилась спиной к земляной стене бывшего карцера и не заметила, как уснула.

Разбудил ее громкий голос их пленителя, склонившегося над местом их заточения. Из его краткой речи-требования, она поняла, что этому Муи они по большому счету не нужны. Он был заинтересован в Наруто, а их взял в заложники для того, чтобы не то обменять на джинчурики у главы деревни, не то чтобы выманить носителя Девятихвостого, минуя Хокаге.

— Вашему Хокаге и непосредственно Наруто Узумаки я направил по письму, в которых изложил свои требования,- размеренным тоном произнес мужчина.

Девушка вынуждена была заметить, что этот гад все рассчитал правильно — Наруто никогда не оставит своих друзей в беде и не станет прятаться за чьей-либо спиной. Вот только, одного не учел Муи: Наруто сейчас был на секретной миссии в стране Волн, и вернуться должен был только через месяц. Однако, сообщать об этом похитителю девушка намерена не была. Муи сообщил также, что держать их намерен с неделю, после чего станет убивать по одному шиноби в день.

— Думаю, это ускорит мыслительный процесс, — только и произнес пленитель, после чего покинул своих заключенных, оставив их осмысливать услышанное.

* * *

Действовать нужно было немедленно, но бросаться в бой, не обрисовав плана действий хотя бы на словах, было чистым самоубийством даже для АНБУ. Это понимал Итачи, это понимал и Сай. Хоть они оба и были представителями этой группы шиноби, присутствие детей на этой миссии призывало их не рисковать больше, чем требовалось. «Хотя, куда уж больше» — грустно усмехнулся своим мыслям Учиха. Сай, перехвативший взглядом эту усмешку без слов понял, в каком русле текут мысли его напарника. Для начала Сай сходил на разведку, по результатам которой выяснилось, что коноховцы живы и находятся в подземной тюрьме, которую неплохо охраняют, а их пленитель, назвавшийся Муи, в данный момент сидит в домике начальника заставы и Бог весть, чем занят. К тому же на территории теперь уже бывшей заставы разгуливает огромное количество потертых жизнью и, по всей видимости, прошедшей недавно схваткой, странных субъектов. План действий был придуман на ходу, после чего отряд по спасению приступил к выполнению своей миссии.

Сай прихватил с собой Тору-куна и вместе с ним отправился по душу свободно разгуливающих бандитов, а Итачи вместе с Такуей-куном — освобождать заложников.

— С этим Муи я разберусь сам, — только и произнес Учиха. — Оставь его мне.

— Хорошо, — пожал плечами Сай. — Мне и так работы хватит.

После чего прихватил с собой беловолосого паренька и скрылся из виду.

— Ну, Кагами-кун, — обратился к нему Итачи, — нам тоже пора.

По пути к месту заточения коноховцев, учитель и ученик разработали свою стратегию. По плану Такуя должен был пробраться к месту, где сидят пленники, а Учиха — расчистить ему путь. Еще ни разу за время своей слепоты Итачи так не жалел о том, что не видит. Он бы многое отдал за то, чтобы самому, без посторонней помощи спасти Сакуру. Будь он здоров, в жизни бы не взял на такое опасное дело ребенка, своего ученика, да и теперь, уже можно сказать, друга. Просто не посмел бы подвергнуть такой опасности. «Ками-сама, только бы все прошло хорошо» — молился про себя Итачи, — «Только бы Сакура-сан была жива и здорова, только бы Кагами вернулся домой в целости и сохранности — больше мне ничего не надо». Передвигаясь незаметно для взгляда обычного обывателя, мастер шарингана и его ученик как будто сливались со старой, каким-то чудом уцелевшей сараюшкой.

Когда они почти подошли к бывшему карцеру, Учиха легонько толкнул мальчика в спину, шепнув ему несколько слов, а сам тем временем, обнажив катану, нарочито громко заскрипел сандалиями. Стражники, до этого смеявшиеся над какой-то шуткой, вмиг примолкли и стали вслушиваться в ночную тьму. Итачи не заставил их долго ждать, на бис повторив тот самый скрип. Несколько человек отделились от общей кучи и, крадучись, стали приближаться к Учихе. То, что не всегда может уловить ухо зрячего, слепой услышит однозначно. «Двое справа, трое слева, один по центру» — сориентировался мужчина. Можно, конечно, применить Катон, вот только не хотелось ему раскрывать себя раньше времени, поэтому Итачи принял решение пока что использовать тайдзюцу. Тихо действовать не получилось — противники не намерены были играть с лазутчиком, кем бы он ни был, а потому атаковали жестко. Несколько песчаных сюрикенов просвистели мимо уха слепого шиноби, срезав при этом прядь волос. Одновременно с ними на Учиху понесся поток пламени, на который тот ответил Водяным драконом.

Увидев это, остальные охранники поспешили на помощь своим товарищам, оставив пленников без присмотра, чем и воспользовался Кагами. Мальчик пробрался к клетке, лежавшей поверх одной большой камеры, и заглянул внутрь. Шиноби сидящие внизу внимательно прислушивались к шуму сверху и меньше всего ожидали увидеть детскую мордашку, жадно разглядывающую их. Первой опомнилась Сакура, признав в заглядывающем к ним ребенке, ученика Итачи.

— Кагами-кун, — шепотом спросила девушка, поднявшись на ноги. — Это ты?

— Я, Сакура-сенсей. Я не один пришел, — так же тихо ответил ей мальчик. — Со мной Итачи-сенсей, Сай-сан и Яманака Тору. Мы пришли спасти Вас.

— Итачи и Сай здесь? — удивилась целительница. — Ками-сама!

— Ага. Это он организовал эту операцию, — сдал с потрохами своего учителя мальчик.

— А где сейчас Итачи-сенсей?

— Он сражается с вашими охранниками. А я должен помочь вам выбраться.

После этих слов мальчик что-то тихо пробормотал, приставляя сложенные пальцы к крепкому амбарному замку. Послышался тихий щелчок, после которого мальчик схватился за прутья решетки и изо всех сил потянул на себя. С другой стороны к нему присоединились Неджи и Аоба, которые толкнули дверь своей тюрьмы вверх. Не выдержав такого напора, решетка сдвинулась места, освобождая пленникам путь к свободе. Выгрузкой пленников из карцера занялись Саске и Неджи. С начала они помогли выбраться девушкам, после чего вместе с Аобой и Мутой, который, несмотря на ожоги рук, решил помочь, вытащили раненных и покинули место своего заточения.

Сакура, проверив сначала Ко, чье состояние беспокоило больше остальных, побежала к Итачи. К тому времени его противники уже были полностью обездвижены и связаны подоспевшим к нему братом.

— Думаю, нужно спустить их в карцер, — хищно оскалившись предложила Тен-Тен.

Неджи и Саске полностью поддержали предложение девушки и стали перетаскивать связанных охранников поближе к карцеру, куда их укладывал уже непосредственно Ямаширо. Рядом с ними в непосредственной близости вертелись Тен-Тен и Такуя, следя за тем, чтобы никто из преступников не пришел в себя, чтобы позвать на помощь. Абураме, как только оказался на свободе, первым делом перенес Ино в самое, по его мнению, безопасное место и остался сидеть с ней, карауля сон девушки.

Так получилось, что из находящихся в сознании рядом с ранеными остались только Итачи и Сакура. Она, сидя на корточках, осматривала раненных, а он стоял, силясь сказать хоть что-нибудь, но нужных слов не было, а говорить банальности Учиха не видел смысла. Сакура тоже чувствовала себя не в своей тарелке. Она понимала, что нужно что-то сказать ему, своему спасителю, самому дорогому и любимому, который в одночасье — не сейчас и не здесь — стал для нее необходимым как воздух. Но слова, которые она хотела сказать вставали комом в горле. Наконец, может быть через минуту, а может — через вечность, ученице Цунаде решилась поблагодарить своего спасителя. И в этот же самый момент, Итачи, который был уверен, что девушка молчит, потому, что обижена на его резкие слова в их последнюю встречу, не смог придумать ничего лучше, чем извиниться.

— Итачи-сан, — спасибо большое…, — сказала Сакура, глядя прямо ему в глаза.

— Сакура-сан, — простите меня за …, — одновременно с ней стал извиняться Учиха .

Сообразив, что заговорили вместе, они так же синхронно замолчали.

— Итачи-сан, — вновь начала розоволосая целительница, — я хочу поблагодарить Вас за то, что Вы пришли на выручку нашему отряду. Нет-нет, не перебивайте меня, — затараторила девушка, видя, что Учиха хочет что-то сказать. — Это важно. Человек, который запер нас, умеет запечатывать чакру. Поэтому нужно скорее бежать.

Мужчина нахмурился. Теперь многое вставало на свои места. А он-то голову ломал, почему так много шиноби, причем не самых последних в Конохе, не смогли выбраться из клетки, которую смог вскрыть даже ребенок. Однако, не смотря на то, что все были живы, Итачи не мог просто так отпустить этого Муи. «Муи, Муи — несколько раз про себя повторил это имя Итачи. — что-то очень знакомое, только вот не помню что».

— Я не могу оставить это так, Сакура-сан. У нас, как я понимаю, достаточно раненых. Нам чисто физически не удастся укрыться с ними, даже если каждый из нас, я имею в виду мужчин, возьмет по одному на спину, — объяснил он. — Дождитесь Саске и уносите раненых в лес. Мы с Саем скоро вернемся и все вместе отправимся в Коноху.

Сказав это, он быстрым шагом направился на звук битвы, оставив девушку смотреть себе вслед. Отойдя метра на два он все же развернулся и послав ей грустную улыбку произнес негромко:

— И еще, Сакура-сан, я пришел не ради отряда, а потому, что беспокоился о Вас.

Сказал негромко, но она услышала, и на сердце куноичи стало так легко-легко и чуточку грустно.

Он шел быстро, без оглядки, шагом человека все для себя решившего. Сегодня он сказал ей, то, что хотел сказать. Пусть не все, не важно. Итачи был уверен, Сакура поняла его, не могла не понять. Теперь ему было что терять, а человек, у которого есть что терять, просто не может умереть.

Итачи шел, уже особо не таясь. После того шума, что устроили охранники, это просто не имело смысла. Все, кому нужно было знать, что на территории разрушенной заставы есть посторонние, уже знали об этом. Несколько раз мимо него пробегали какие-то люди, которые впрочем, не обратив внимания на слепого шиноби, пронеслись в сторону, где по предположениям Учихи сражался Сай. Через несколько минут и сам Итачи оказался на месте боя.

АНБУ и мальчик сражались так слаженно, будто всю жизнь работали в паре. Они летали по полю как две молнии, белая и черная. Саю поначалу было немного неудобно: одиночка по жизни, он привык к индивидуальным миссиям. Даже в составе команды №7 ему было тяжело приспособиться к стилю боя Наруто и Сакуры, которые за много лет, проведенных в совместных миссиях, настолько сработались, что знали, что скажет или сделает другой наперед. И все же, новоявленная седьмая команда была хотя бы примерно равна по способностям, а потому Саю волей-неволей пришлось подстраиваться под них. Сейчас же была совершенно иная ситуация: взрослый в паре с ребенком. Однако или АНБУ недооценил мальчика, или дети стали более способными, но Яманака Тору, хоть и уступал Саю в опыте и способностях, все же старался не подставляться под удар, внимательно наблюдая, чтобы противник не только не задел его, но даже успешно отбивался от атак, не забывая, впрочем, страховать старшего товарища. Когда Сай вначале пытался его прикрывать, мальчик очень обиделся и не преминул сообщить об этом шиноби, весьма необычным способом.

— Я не цыпленок, чтобы все время засовывать меня к себе за спину, — внезапно раздался в голове у Сая недовольный голос его малолетнего напарника.

Молодой человек настолько удивился, что едва не пропустил удар, сумев увернуться от летящего в живот куная в последний момент.

— Тору-кун, не отвлекай меня, — рыкнул он на мальца сквозь зубы при первой же возможности.

— Хорошо, — вновь подал голос Яманака. — Слева молния, кстати.

Сай и без мальчишки видел, что двое противников готовили какую-то подлянку, но все же поблагодарил Тору-куна за подсказку едва заметным кивком. Отбив очередную атаку, АНБУ увидел вступившего в бой Итачи. Мужчина с легкостью пробился к ним и встал спиной к спине Сая.

— Сай-кун, где Муи? — спросил Итачи, после чего отскочил, одаривая противника огненным плевком.

Удар, отскок и Сай тоже оказался на другом конце поля. Вопрос Итачи застал его врасплох. Имя начальника тюрьмы для шиноби-преступников он знал, впрочем, как и всякий, кто служил в АНБУ. Но, зачем, скажите на милость, этот человек мог понадобиться Учихе?

— В тюрьме, — осторожно ответил парень, во время следующей «встречи» с мастером шарингана. — А Вам он зачем?

Итачи нахмурился, явно не понимая, о чем говорил Сай. Как он может быть в тюрьме, если Сакура сказала, что именно он приложил руку к их пленению.

— Извините, что отвлекаю, Итачи-сенсей, — раздался в голове Учихи голос Тору-куна. — Если хотите, я могу устроить вам с Саем-саном мысленный диалог. Скажите «да» про себя. Я услышу.

Грех было отказываться от столь щедрого предложения мальчишки. Итачи даже мысленно порадовался. Что решился взять его с собой. Все-таки уникальные способности у этого клана. Через пару минут мастера шарингана окликнул Сай.

— Итачи-сан, Муи — это начальник тюрьмы для шиноби. Почему он Вас вдруг заинтересовал? — повторил свой вопрос АНБУ.

— Сакура-сан сказала, что именно он и есть тот самый поджигатель. Вот ведь… А я-то думаю, откуда мне знакомо это имя! Он способен лишить шиноби возможности пользоваться чакрой, — откликнулся Учиха. — К тому же он хорош в ниндзюцу на основе Катона.

— Да, я это уже понял.

Когда на поле боя осталось около десяти человек, сразу стало как-то очень тихо. Так тихо, что становилось не по себе. Противники конохцев резко отступили, сбившись в кучу, как будто уступая дорогу кому-то более сильному, тому, кто безраздельно мог властвовать ими. Итачи почувствовал приближение человека с очень большим запасом чакры. Сай вместе с Яманака обменялись недоуменными взглядами и встали поближе к Учихе. Итачи закрыл глаза, давая себе небольшую передышку. Он почему-то был уверен, что тот, кто сейчас торжественно шествует по выжженной земле Страны Огня, не нападет без предупреждения. Не сейчас, когда уверен, что противник полностью в его власти. Он слишком горд и самолюбив для такого поступка. Муи. Итачи, еще будучи членом АНБУ, был хорошо наслышан об этом жестоком и беспринципном человеке, чья судьба чем-то напоминала ему свою собственную. Они оба пожертвовали своей семьей на благо родной деревни, однако Итачи удалось выторговать жизнь своему брату, единственному родному человеку, и ради этой жизни и благополучия Конохи, утопить свое имя в крови. У него не было выбора, а у начальника тюрьмы — был. Как можно было пожертвовать своим сыном, ради призрачного шанса восстановить деревню? «Хотя кого я могу судить?» — грустно подумал Итачи.

Тем временем на выжженной площадке появилось новое действующее лицо. Муи, а это был именно он, был немного удивлен, увидев перед собой новые лица. О том, что пленники сбежали, ему уже донесли, однако это его не сильно беспокоило. Глупцы сами не знали, что далеко уйти им его техника не даст, а потому смело мог расслабиться в обществе новичков, которые судя по форме одежды прибыли все из той же Конохи. Тяжелое молчание, повисшее над разоренной заставой Конохи, обгоревшие остовы зданий на фоне кроваво-красного заката и кружащие над этим всем черные вороны составляли несколько жуткую картину. Даже Саю, чья неэмоциональная натура хорошо была известна в родной деревне, проняло, чего уж говорить о Тору-куне, который хоть и пытался демонстрировать свою храбрость, но все же придвинулся поближе к АНБУ.

— Муи, это ты? — спокойно поинтересовался Итачи, демонстрируя фирменную учиховскую маску хладнокровия.

— Неужели Хокаге так скоро выслала парламентера? — ответил вопросом на вопрос мужчина.

— Не знаю ничего ни о каких парламентерах. Но вот людей похищать противозаконно, как, впрочем, и нападать на приграничные заставы. Вам это должно быть известно лучше других, господин главный надсмотрщик, — откликнулся Итачи.

Мужчина недовольно поморщился, глядя на своего оппонента. Этот человек, одетый в форму Конохи, держался слишком уверенно для простого шиноби. К тому же его лицо отчего-то показалось начальнику тюрьмы довольно знакомым — прямые черные волосы до плеч, забранные в низкий хвост, аристократически бледная кожа. Единственное, что казалось немного неправильным — блеклые глаза с черными полосами под ними.

— Чего ты хочешь? — устало поинтересовался главный надсмотрщик.

— Всего лишь узнать, что нужно тебе от Хокаге, не более.

— Тебе этого знать не нужно, впрочем, тебе уже точно ничего не понадобится в ближайшее время.

С этими словами Муи снял перчатки и, сложив печать Тигр, резко рванул к Итачи.

— Стиль Огня: Тенроу!

Однако, Учиха был в курсе его способностей, а потому успел увернуться. Мужчина усмехнулся.

— Ты, наверное, хочешь немного размяться? Я помогу тебе! — тонкие губы слегка дрогнули в недоброй усмешке.

И слепой шиноби приготовился к бою. Он знал, что Муи очень хорош в тайдзюцу, однако знал и то, что близко подпускать его к себе нельзя. Мастер шарингана уже порядком устал, а вот главный надсмотрщик был до противного бодр и свеж, что было явно не на руку Итачи. На хорошей скорости Муи подскочил к Учихе, рассчитывая сбить его с ног, но брюнет успел увернуться и запустить в противника парочкой сюрикенов, к которым добавил кунай со взрывной печатью. Муи увернулся от куная, но один из сюрикенов сумел оцарапать ему щеку.

— Неплохо, неплохо, — усмехнулся мужчина, уважительно поглядывая на слепого противника. — А чего-нибудь поинтереснее в твоем запасе не найдется?

Атака была молниеносной. Рука Муи уже прикоснулась к груди Итачи, отправляя его в полет, как неожиданно тот превратился в разлетевшуюся стаю воронов. «Так это был клон?» — изумился мужчина — «Тот самый вороний клон?». Страшная догадка осенила его. Только один человек использовал этот тип клонирования. Так неужели это…

— Учиха Итачи? Ты жив? — Муи не смог подавить удивление в голосе.

Мастер шарингана не посчитал нужным отвечать словами. В ответ главному надсмотрщику отправилась новая партия сюрикенов. Сумев уйти от атаки, мужчина вновь попытался сократить дистанцию, но Итачи был начеку и столь излюбленный им Цветок феникса отправился прямо в противника. Неприятно запахло паленой шерстью — загорелся плащ Муи, от которого тот поспешил избавиться. Учиха ожидал ответной атаки, однако, его противник не спешил. Он стоял, прикрыв глаза, будто готовился к чему-то очень важному. Итачи был немного рад передышке, но, зная Муи, на благородство противника рассчитывать не приходилось, а потому расслабиться он себе не мог позволить. Итачи перебирал в голове те техники, которые мог бы использовать в своем нынешнем состоянии. На ум приходил лишь водный клык, водяной дракон и Катон. Из раздумий его вывел размеренный голос оппонента.

— Огненная лилия![1]

В руке Муи оказался причудливой формы оружие, не имевшее ничего общего из ранее встречавшихся Итачи. Красиво украшенная в форме лилии гарда переходило в тонкое и прямое лезвие, по которому свободно разгуливал язычок пламени, который по мере нагревания металла, стал увеличиваться. Муи придирчиво осмотрел творение рук своих, после чего стал медленно и очень тихо подкрадываться к Учихе, по мере приближения увеличивая длину лезвия. Если вначале клинок был не более полуметра, то сейчас, скорее, напоминал пику, вытянувшись более чем на два метра. Итачи, услышав название техники, внутренне напрягся. В противовес Огненной лилии, одной из самых коварных техник Катона, нужно было противопоставить что-нибудь очень мощное из Суитона, например Водного дракона. Эта техника была одной из самых мощных, но требовала для выполнения двадцать одну печать. Именно из-за сложности выполнения, Учиха предпочитал заменять ее Водным клыком, который на порядок слабее, а потому не требовал печатей.

Когда Муи сумел подобраться на достаточное для молниеносной атаки расстояние, меч немного уменьшился в размерах, чтобы в момент прыжка вырасти и достать до тела шиноби. Учиха понимал, что катастрофически не успевает не то, что контратаковать, увернуться и приготовился к удару.

Внезапно подувший ветер, донес до слепого шиноби до боли родной запах лаванды, запах его Ангела-Хранителя. «Сакура, Сакура, прости! Я не смог выполнить обещание» — только и успел подумать Итачи. Запах становился все ближе, все ярче. Казалось, еще чуть-чуть и он не увидит, нет, скорее почувствует девушку рядом с собой. Он закрыл глаза и стал ждать. Секунда, две, три… Ничего не происходило. Внезапно раздавшийся рядом с ним стон вернул мужчину к действительности.

* * *

Когда Итачи скрылся из виду, Сакура стала действовать. Она не знала, как его остановить, но прекрасно понимала, что одного его она точно не оставит. Однако и то, что сказал Учиха-старший нельзя оставить без внимания. Именно поэтому целительница подошла к Муте и, присев рядом с ним на корточки, пересказала вкратце план Итачи, попросив помочь Аобе, Саске и Неджи перенести раненных в лес и ждать их, ее, Итачи, Сая и племянника Ино, в лесу. Уговаривать парня долго не пришлось, благо у того был свой интерес, который в данный момент сладко посапывал на руках Абураме. Договорившись с Мутой, Сакура стала пробираться к месту сражения, благо звон металла и крики были хорошо слышны. Подобравшись к сражающимся, она сразу же выхватила взглядом стройную фигуру бывшего нукенина, который сражался спиной к спине с ее сокомандником. Тут же неподалеку бился племянник Ино, который, заметив стоящую за старыми казармами Сакуру, махнул ей рукой. Именно в этот момент наступила резкая тишина и появился Муи. Перебросившись парой фраз с Итачи, он атаковал Учиху.

Они двигались быстро и слаженно. Сакура никогда не воспринимала бой, как танец, считая это не более, чем красивым оборотом речи, и даже иногда посмеивалась над авторами, использующими это сравнение. Но то, что ей пришлось увидеть сейчас, было больше всего похоже именно на танец — кроваво-красный и смертоносно-красивый. Затаив дыхание, девушка следила за атаками Итачи, и каждый раз ее сердце на секунду замирало, когда нападал Муи. «Живи! Только выживи!» — шептала как молитву розоволосая куноичи. Неожиданно противники остановились. Грудь мастера шарингана ходила ходуном, с головой выдавая усталость Итачи. Еще во время миссии по спасению Гаары, Какаши-сенсей как-то упомянул, что хоть Учиха старший может применять очень мощные техники, но его выносливость оставляет желать лучшего. Однако, наблюдая за сражающимся Итачи, Сакура могла бы поспорить со своим сенсеем. Вряд ли бы она сама продержалась дольше после сражения, может быть и не с самыми сильным, но уж точно многочисленным противникам. Тем более, что Муи показал себя очень и очень неплохим бойцом. Вот только эта затянувшаяся пауза очень беспокоила девушку. Наконец, противник Итачи открыл глаза и произнес: «Огненная лилия», — и в его руке оказался меч необычной формы с цубой в форме распустившейся лилии. Оценив свое творение придирчивым взглядом, господин начальник тюрьмы напал на отчего-то растерявшегося Учиху. Девушка видела, что увернуться тот не успевает.

В этот момент она приняла единственно верное для себя решение. Как мать, которая спасет свое дитя, как женщина, готовая защитить самое дорогое ценой своей жизни, Сакура бросилась наперерез Муи, оказавшись на секунду быстрее и на дюйм ближе к мечу, чем Итачи. Боль. Резкая, ни с чем несравнимая боль расколола ее существование напополам, лишая возможности мыслить. Чьи-то теплые, такие живые руки подхватили ослабшее тело, прижимая к себе.

— Сакура? — раздался над ее головой не верящий голос любимого человека. — Ками-сама! Сакура, нет!

* * *

— Какого черта тут происходит! — разнесся по коридорам резиденции полный неконтролируемой ярости голос Хранительницы воли Огня.

Здание, привычное ко всякому, в очередной раз содрогнулось. Содрогнулись и задержавшиеся в резиденции на службе секретари, и кухарки, планирующие меню на неделю, и шиноби, стоящие в дозоре. Все они недоумевали, кому же потребовалось будить посреди ночи главу деревни и доводить ее до такого состояния. Однако, как бы там ни было, несчастному, решившемуся на так вот самоубийственный поступок, оставалось только посочувствовать.

Тем временем в кабинете Хокаге происходила достаточно необычная сцена. Цунаде Сенджу, облаченная в полупрозрачную ночную рубашку до пят, ругала, на чем свет стоит себя, съехавшего с катушек начальника тюрьмы Хозукиджо, и стоящего с опущенной головой Инузуку Кибу. Парень, которого Шикамару еще до нападения Муи направил в лес, сидел там, дожидаясь, когда Хьюга Ко просигналит о том, что поджигатель пойман и можно вернуться на заставу или , то что тот сбежал, а значит, ему, Кибе, на пару с Акамару нужно будет его преследовать. В случае молчания со стороны базы, от него требовалось немедленно доложить о сложившейся ситуации в Коноху. Однако, спустя час с начала битвы, сигнала не последовало, а потому Киба вместе со своим питомцем со всех ног помчались в родную деревню. Как они преодолели расстояние в два дня за каких-то семь часов, оставалось для парня загадкой. Так получилось, что Инузука прибыл пред светлы очи Хокаге почти одновременно с письмом главного надзирателя тюрьмы для шиноби-отступников и попал под горячую руку Хранительницы Воли Огня.

Не за долго до его появления в резиденции, только уснувшую после нескольких бессонных ночей Цунаде разбудил шиноби, отвечающий за личную почту главы деревни, и передал ей письмо от Муи. Едва Хокаге успела прочитать последние сроки послания, как в ее кабинет со срочным донесением ворвался Киба. Парень был взволнован и путался в словах, пытаясь пересказать произошедшее.Из речи Инузуки, приправленной злополучным письмом, женщина поняла только одно: отправленную ей группу нужно спасать, причем спасать немедленно. Повертев в руках письмо, Цунаде отложила его подальше, прижав чернильницей, чтобы не улетело, после чего нажала кнопку вызова дежурного АНБУ. Через минуту перед ней в коленопреклонной позе стоял темноволосый мужчина в фарфоровой маске и ожидал приказа.

— Ямато, срочно собери Какаши, Сая, Гая с Роком Ли и Итачи. На заставу, куда я отправила разведгруппу, напал начальник тюрьмы Хозукиджо.

— Будет сделано, — ответил шиноби, после чего испарился.

— Хокаге-сама, — окликнул ее Инузука, о котором женщина совершенно забыла, — позвольте мне присоединиться к Вашему отряду.

Цунаде смерила паренька строгим взглядом, хотя Киба и без этого был очень и очень подавлен. Меньше всего ему хотелось сидеть в лесу, когда его товарищи сражались с напавшим на заставу со своей бандой поджигателем, и только приказ Шикамару, как главы отряда, смог удержать шиноби от попытки вмешаться. Хотя в какой-то мере он был благодарен Нара, ведь после Рока Ли, он, Киба Инузука, был самым быстрым шиноби в Конохе, а потому смог как можно быстрее рассказать Хокаге-сама все, что приключилось с ними. Однако, не успела Хранительница воли Огня ответить, как передней вновь оказался капитан Ямато собственно персоной, правда уже без маски.

— Хокаге-сама, Учиха Итачи и Сай отсутствуют в Конохе, — отрапортовал АНБУ.

— Цунаде-сенсей, — в кабинет главы деревни влетела запыхавшаяся Шизуне, — там в приемной с Вами хотят встретиться Яманака Юна и Яманака Иноичи. У них пропал племянник. Его последний раз видели с Кагами Такуей.

Сопоставив имевшиеся факты, Хокаге пришла в полное неистовство.

— Только попадись мне, Учиха Итачи! — зарычала блондинка и, чтобы выпустить пар, ударила кулаком в стену.

Три понимающих взгляда скрестились на образовавшейся трещине.Их обладатели хорошо знали крутой нрав Последней из Санинов,а потому прониклись глубоким сочувствием к слепому Учихе.

Примечания:

1. — авторская техника

Итачи подхватил тело девушки и осел на землю вместе с ней. С какой-то нереальной ясностью до него доходила суть происходящего: Сакура спасла его, закрыла собой, приняла удар, предназначавшийся ему. Ками-сама, меньше всего он ожидал, что она оставит раненых и пойдет за ним. Ведь Сакура — ирьенин, а они, следуя негласному правилу, стараются не вступать в бой без лишней на то надобности. Иренины должны выжить любой ценой. Они не жертвуют собой на поле боя.

Сакура, как и любой шиноби, хорошо знала, что такое боль. Пропущенные удары тайдзюцу, сюрикены или кунаи, от которых не успел увернуться, ожоги от взрывных печатей или огненных техник, яды от кукол Сасори Красного Песка — все это куноичи проходила. Но в этот раз все было по-другому. Сакура открыла глаза и увидела склонившегося над ней взволнованного Учиху Итачи. «Он жив», — облегченно вздохнула девушка, и волна боли, к которой, как ей казалось, она уже привыкла, вновь накатила на нее.

— Успела, — едва слышно прошептала Сакура, — я все-таки успела.

Произнеся это, девушка обмякла в руках Учихи, который все это время пытался зажать рану на ее груди. Впервые за много лет мужчина жалел, что никогда не занимался целительством, хотя потенциал, как говорил ему Какаши-семпай, у него был. Девушка, лежащая на его коленях, лишь тихонько постанывала. А он чувствовал, как из ее груди вместе с кровью утекает жизнь, и ничего не мог сделать. Боль и отчаяние, будто цепи, сковали его грудь, не давая произнести ни звука. Когда Итачи услышал тихие, как дуновение ветерка, слова девушки, после которых ее тело ослабло, он почувствовал, как в груди поднимается волна гнева. В нос ударил резкий запах крови, ее крови. Девушка хрипло дышала, чуть вздрагивая от равномерно распределившейся по телу боли. «Как бы мне хотелось забрать эту боль себе! Неужели мне суждено терять всех, кто мне дорог? -билась в голове единственная мысль. Впервые за много лет ненависть, которую Итачи взращивал к самому себе, была обращена на кого-то другого. Казалось, кровь, спокойно текущая в его жилах вот уже двадцать семь лет, взбунтовалась, требуя возмездия. Это было дикое и необузданное чувство, совладать с которым не смог бы даже он сам. В этот момент Итачи казалось, что он смог бы порвать своего противника голыми руками: почти неведомое доселе бешенство тонким, почти осязаемым покровом, облепило его. Маска спокойствия и безразличия, за которой он привык скрывать свои чувства и впервые давшая глубокую трещину в ночь гибели родителей, окончательно разлетелась на мелкие кусочки. Итачи поднял голову и распахнул доселе невидящие глаза, в которых к ужасу его противника и к абсолютной неожиданности самого Учихи, ярким огнем полыхал Мангекью шаринган.

Муи, наблюдавшему со стороны за баюкающим на своих коленях девушку Учихой, даже показалось, что от тела его противника стало исходить необычное свечение. В какой-то степени господин главный надзиратель был растерян: в его планы совершенно не входило убийство. Хотя, когда он понял, кем именно является его противник, то даже слегка испугался. Учиха Итачи, даже в ослабленном состоянии — не тот противник, которого можно проигнорировать. Тем более, что тот был настроен более чем серьезно. Откуда выпрыгнула эта розоволосая девчонка и как она сумела остаться незамеченной, главный надзиратель не знал. Не ожидал ее появления, судя по отразившемуся на аристократически бледном лице удивлению, и сам Учиха. Муи было жаль эту неизвестную куноичи, пожертвовавшую собой ради нукенина. Он видел, что девушка еще жива, но прекрасно понимал, что это ненадолго: с подобными ранами не живут. Понимал это и склонившийся над девушкой Учиха. Судя по его враз изменившемуся выражению лица, начальник тюрьмы понял, что самоотверженная куноичи, скорее всего, умерла.

Затем все резко изменилось. Вокруг тела брюнета стало формироваться какое-то странное жуткое свечение, от которого Муи не мог отвести глаз. Он и сам не знал, почему так пристально смотрит на объятого яростью и горем молодого мужчину, который отведя взгляд от умиравшей, посмотрел на него. Ужас от этого взгляда пробрал начальника тюрьмы до костей, и дело было вовсе не в ледяном бешенстве Учихи, а в том, что в его еще секунду назад блеклых глазах полыхал худший из кошмаров любого шиноби — мангекью шаринган.

* * *

Глаза — отражение души человека, отражение его сердца. Где-то на краю сознания Итачи отметил, что видит. Эта новость была из разряда тех, перед озвучиванием которых незнающему человеку предлагают сесть. За полгода он настолько привык к полной темноте, что даже в предрассветных сумерках ему было слишком светло. Впервые за это время он мог видеть все, чего был лишен: серое небо с розоватой полоской рассвета, розоволосую куноичи со страшной раной в груди и ошарашенное лицо своего противника. На миг Итачи прислушался к себе и удивился еще больше: к нему вернулось не только способность видеть, но и наследное додзюцу клана в полном объеме. Именно этим и объяснялось неподдельное удивление, отобразившееся на лице Муи. Возможно, именно эта череда удивлений и сыграло с господином начальником тюрьмы злую шутку, иначе как бы можно было объяснить то, что он сумел прокараулить несущихся на него мальчишек с криком:

— Не прощу! Ни за что не прощу! За Сакуру-сенсея!

Даже не смотря на то, что Итачи никогда не видел ни Тору-куна, ни Кагами-куна, спутать этих двоих с кем-либо было очень сложно. Учиха был абсолютно уверен, что, по крайней мере, Такуя остался вместе с остальными пленниками в лесу, а Яманака — под контролем Сая. И сейчас с таким же удивлением наблюдал, как оба его ученика вступают в первую в своей жизни по-настоящему опасную схватку. Мальчишки довольно долго наблюдали за сражением своего сенсея и пришли к выводу, что бой нужно вести с некоторой дистанции.

Атака была молниеносной. Причудливо переплетающиеся ленты двух самых несочетаемых стихий, ярко-оранжевой и сине-голубой, объединить которые в силах был разве что Рикудо-санин, понеслись в сторону противника. Но даже столь необычная техника, даже с эффектом неожиданности, не принесла ожидаемого результата. Удар пришелся по касательной. Но даже в смягченном варианте ее результат выглядел впечатляюще — начальник тюрьмы стал спешно избавляться от одежды, являя на свет обваренную кожу. Не спуская взгляда с тюнинов, мужчина стал складывать печати, готовя ответный удар.

Мысленно он уже праздновал победу. Разве смогут какие-то дети, пусть даже умеющие объединить огненную и водную стихии, выстоять против него, человека с огромным боевым опытом? Тем более что Учихе сейчас явно не до них. Однако господин начальник тюрьмы просчитался — Итачи, хоть и пребывал в шоковом состоянии, но был вполне боеспособен. Миг и перед Муи оказался мастер шарингана, да еще и в глубокой ярости. Тюнины, завидев своего сенесея, поспешили отступить назад, к Саю, который в этот момент пытался остановить кровотечение розоволосой куноичи с помощью сенбонов. Он прекрасно понимал, что в таком состоянии Муи для Итачи не противник.

Начальник тюрьмы как будто со стороны наблюдал, как Учиха нарочито медленно сокращает дистанцию. Плавные, грациозные движения мастера шарингана гипнотизировали не хуже ярко-алых глаз, а болезненная хрупкость тела была обманкой для тех, тех глупцов, что оценивают противника по внешнему виду. Если бы Муи не знал, кто перед ним, то принял бы своего противника за столичного артиста или приближенного даймё, но уж никак не воина. Он смотрел на Учиху, будто кролик на удава, хотя так, в сущности, и было. Смотрел, не отрывая взгляда и не понимая, что попал в ловушку, из которой ему уже не выбраться.

Итачи так же рассматривал своего противника, но в его глазах не было и капли того восхищения, с которым взирал на него Муи. Только лишь презрение и холодная ярость. Он уже успел заметить оплошность начальника тюрьмы, однако предпочитал оставлять того в неведении относительно дальнейшей судьбы, не отпуская, однако и ментального поводка, на котором сидел враг. А сам тем временем размышлял, что делать дальше. Больше всего на свете Итачи хотелось уничтожить, стереть с лица земли этого выродка, посмевшего напасть на страну Огня, на приграничные форты, которые защищали ее, бросить вызов Конохе. Однако все это Учиха бы смог пережить, но то, что этот, этот… то, что он едва не убил Сакуру, Итачи простить не мог. До безумия хотелось сжечь его Аматерасу, до бесконечности пытать в Цукуёми.

— Не надо, Итачи, — как сквозь толстую пелену донесся до него голос разума в лице Сая.

Видимо, каким-то образом тот почувствовал настрой старшего товарища и решил отговорить его от этой затеи.

— Насколько мне известно, начальник тюрьмы не имеет право покидать вверенное ему заведение. Муи здесь, а значит, закон он все-таки нарушил, — продолжил парень, видя, что Учиха решил послушаться его. — Если ты его передашь на суд Каге, от этого будет больше толку. Тем более, что после ему предстоит предстать перед даймё, если выживет, конечно.

Итачи продолжал все также презрительно разглядывать своего противника, обдумывая слова Сая.

— Хорошо. Пусть будет по-твоему, — согласился, наконец, Учиха.

— Демоническая иллюзия: пленение колами!

Со стороны Муи раздался громкий вскрик, после чего он замер, как статуя. Итачи бросил взгляд в сторону своего пленника, после чего вернулся к Сакуре, около которой тихонько сидели его ученики.

— Как она?

— Я сделал все, что смог, — откликнулся АНБУ. — кровотечение остановлено, но с учетом того, сколько этой крови она потеряла… Если по-хорошему, то нужен ирёнин, или тот, кто владеет техникой вливания чакры. Нам нужно как можно скорее оказаться у Хокаге.

— Хорошо. Тогда идем за остальными и летим в Коноху. Ты сможешь организовать «транспорт»? — спросил Учиха и, получив в ответ утвердительный кивок, продолжил. — Тогда я беру Сакуру, а ты — его.

Итачи бережно поднял девушку с земли и, не оглядываясь, пошел в сторону леса. За ним, словно два хвостика, последовали Тору-кун и Кагами-кун. Сай тяжело вздохнул, глядя вслед своему старшему товарищу, после чего подошел к Муи и, взвалив того на плечо, пошагал в лес.

Не успел Итачи дойти до того места, где ждал их разведотряд и Саске со своей командой, как столкнулся нос к носу с весьма и весьма недовольной главой деревни в сопровождении неизменной Шизуне, Какаши, капитана Ямато, Гая с Роком Ли и Кибы.

То, что Хранительница воли Огня зла было видно невооруженным глазом. За то время, что прошлось потратить на сбор новой команды, на обдумывание самого быстрого способа перемещения, Хокаге-сама не переставала костерить, на чем свет стоит мастера шарингана. О, как она хотела высказать ему, все, что думает обо всех Учиха и о нем в частности, о том, что она сделает с ним и с Саем по прибытии домой, но все слова выветрились из головы Цунаде-сама при виде едва живой ученицы, которую нес на руках Учиха.

— Потом поговорим,- процедила женщина, забирая Сакуру и укладывая ее на Кацую. — Кстати, кто из вас остановил кровотечение?

— Я, Цунаде-сама, — откликнулся Сай, поправляя на плече пленника иллюзий. — Цунаде-сама, у всех, кто входил в команду Шикамару, перекрыт доступ к чакре. А вот, — парень показал на свою ношу, — виновник всего этого, начальник тюрьмы…

— Я знаю, — резко оборвала его целительница. — Не отвлекай меня. Иди лучше птиц нарисуй для переправки раненных домой.

Сай не стал спорить с начальством и занялся выполнением приказа, предварительно передав тело пленника Какаши. Итачи же, рискуя получить нагоняй от главы деревни, предпочел остаться рядом с любимой куноичи, изрядно нервируя и без того злую Хокаге. Цунаде хоть и несколько мешало присутствие Учихи в непосредственной близости от пациентки, но прогонять несчастного парня она не посмела — слишком хорошо Хранительница воли Огня понимала чувства Итачи, слишком свежа еще была рана от потери Джирайи, чье тело ей так и не суждено было увидеть. Правда, в случае Сакуры, первая помощь была оказана вовремя и довольно качественно, иначе девушка бы не дожила до прихода специалиста. Цунаде-сама удалось стабилизировать состояние ученицы, но рана была слишком серьезной, к тому же нужно было как-то снять эту технику, блокирующую чакру. Кроме того, были и другие раненные, нуждающиеся в незамедлительном лечении.

Обернувшись к ждущим ее приказа шиноби, женщина дала отмашку и черно-белые птицы, нарисованные на свитке Сая, обрели жизнь. Каждый транспорт предполагал двух летунов — раненного и здорового. Хокаге лично следила за посадкой своих подчиненных, где надо давая советы, как лучше расположить пострадавших. Для перевозки Муи была выбрана птица Хатаке, который, приняв преступника у Сая, перебросил его через нарисованное седло. Когда погрузка закончилась, Хокаге с удивлением обнаружила, что птица, предназначенная для перевозки Сакуры нигде нет. Женщина многозначительно посмотрела на АНБУ. Тот спокойно ответил на взгляд главы деревни, чем еще больше разнервировал Хокаге.

— Цунаде-сама, чем больше птиц я использую, тем сложнее мне их контролировать. Итачи-сан вызовет для Вас ястреба, тем более что летает он быстрее, чем моя стая. А насколько я понял, Сакуре-сан помощь нужна безотлагательно, — произнес Сай. — Хорошо контролировать я могу лишь девять птиц за раз.

— Хорошо, Сай. Тогда лети вместе с тюнинами, а мы за вами следом, — ответила женщина.

АНБУ кивнул, и громко предупредив всех о начале полета, приказал своим птицам взлетать. Пока Хокаге наблюдала за полетом черно-белой стаи, Итачи вызвал Ястреба. Первой на птице оказалась Хранительница Воли Огня, после чего ей на колени была бережно передана розоволосая куноичи. Последним на Ястреба заскочил Учиха, и, ухватив того за перья одной рукой, а другой, придерживая главу деревни, приказал птице взлетать.

Сай действительно оказался прав. Така-сама доставил их до Конохи в кратчайший срок. Все это время на груди Сакуры лежала придерживаемая Хокаге Кацуя, подпитывая юную целительницу столь необходимой ей чакрой. Едва Ястреб коснулся земли близ резиденции главы деревни, распугав при этом проходящих мимо шиноби и простых жителей, как к его всадникам подскочили дежурившие у входа воины и помогли Хокаге спуститься на землю. Передав девушку Итачи, Последняя из Санинов приказала ему нести Сакуру в операционную, а сама немного задержалась, давая указания по поводу прибытия новой партии раненых и приготовления одиночной камеры для преступника. Отдав распоряжения, целительница поспешила к своей ученице.

Учиха, как и было велено, уложил девушку на стол, а сам тем временем стал готовить бинты для перевязки. Войдя в операционную, Цунаде первым делом направилась к своей ученице. К счастью, во время полета состояние девушки не ухудшилось. Хокаге вновь осмотрела рану, и очередной раз подивилась необыкновенной везучести своей ученицы, которая уже не первый раз оказывается на пороге смерти и в самый последний момент ее избегает. Жизненно важные органы и крупные сосуды каким-то чудом не были задеты, но из-за наложенной печати сращивать ткани было совсем непросто — приходилось вливать много больше чакры, чем этого требовалось для другой раны. К тому же, Последнюю из Санинов настораживало то, что у девушки были полностью разрушены некоторые каналы чакры. Что это может значить, женщина даже не хотела задумываться.

Раздавшийся снаружи шум, а затем последовавшие громкие хлопки и крики оторвали Цунаде от невеселых мыслей и известили о прибытии других пациентов. Женщина повернула голову в сторону окна, разрываясь между желанием остаться здесь, рядом со своей ученицей и по-простому набить морду Муи за то, что он сделал с ее людьми.

— Я пойду к Муи, Хокаге-сама. А Вы оставайтесь c ранеными, — произнес положивший ей руку на плечо Учиха.

По всему было видно, что молодой человек безумно устал и держится на ногах благодаря одной лишь силе воли. Женщина тяжело вздохнула, отмечая, что предыдущая схватка отняла у Итачи слишком много сил. И если бы не сложившиеся обстоятельства, то она упекла бы его в стационар на недельку-другую. Однако на данный момент приходилось отдавать все свое внимание критически раненным. И вот сейчас, сделав все, что можно было в этой ситуации, Последняя из Санинов не могла не согласиться с мастером шарингана. "Сейчас не время спорить, — пронеслось у нее в голове. — Каждый должен заниматься тем, чем должен. Все-таки в данный момент мои умения лучше применить на целительском поприще". Хокаге перевела взгляд на ожидавшего ее решения брюнета и кивком разрешила ему покинуть помещение, после чего, укрыв свою ученицу тонким больничным одеялом, Цунаде-сама отправилась к другим пострадавшим, нуждающимся в ее пристальном внимании.

* * *

Последующие пять дней стали для Учихи-старшего настоящей пыткой. С раннего утра до поздней ночи он проводил в госпитале, прерываясь лишь на занятия в академии. Саске удавалось увидеть брата только, когда тот возвращался домой понурый, бледный, с абсолютно потухшим взглядом, который без слов убеждал не задавать лишних вопросов.

С некоторых пор Учиха-младший подловил себя на том, что стал более чутко реагировать на проблемы окружающих, да и на самих окружающих. Взять хотя бы того же Хьюга Неджи, который теперь регулярно захаживал к нему в гости. Первый раз Саске воспринял приход шатена спокойно — все-таки стрессовые ситуации, пережитые вместе, сближают, второй раз удивился, а третий заподозрил что-то неладное. Да и где это видано, чтобы Учиха и Хьюга дружили? Да Учиха Мадара в гробу бы перевернулся, узнай он, что его потомок может спокойно распивать чай в обществе Хьюги, даже если этот чай отравлен. Никто из Учиха никогда и ни под каким предлогом не станет добрым другом для белоглазого клана. Однако, столь пристальное внимание представителя младшей ветви достопочтенного семейства вызывал не Саске, а его младшая сестра, при виде которой чересчур бледные щеки Неджи приобретали нежно-розовый оттенок, а тонкие пальцы начинали судорожно крутить деревянный браслет. Ная, в отличие от Хьюги не получила аристократического воспитания, и оттого скрыть свое смущение при виде шатена могла гораздо хуже. Было довольно забавно наблюдать за ними со стороны, и Саске насладился бы этим зрелищем сполна, если бы его мысли не были заняты Итачи.

Они так и не поговорили с момента освобождения из плена, и это не могло не напрягать Учиху-младшего. Как и спокойное отношение Итачи к вернувшемуся зрению. Единственное, что волновало сейчас мастера шаринагана — это состояние Сакуры. Он вместе с Хокаге часами просиживал рядом с девушкой, ни на минуту не отпуская ее руки, будто боялся, что если их связь прервется, то девушка просто-напросто исчезнет. А этого он не переживет. Даже в самый первый день, когда ему удалось добиться от Муи прекращения той самой техники, Учиха старший не покинул девушку и сидел рядом с ней до тех пор, пока его, еле живого, не обнаружила Цунаде-сама и не приказала принести для того кровать с капельницей. В последствии, капельница Итачи больше не понадобилась, но кровать он все-таки решил оставить, хотя так и ни разу не остался ночевать в больнице. Обеды ему приносила Ная, садилась рядом с новоявленным братом и следила, чтобы тот поел, после чего возвращалась домой.

На самом деле многие приходили навестить Сакуру Харуно. Здесь бывали и те, кому посчастливилось выйти более-менее целыми из той миссии как, например, Тен-Тен и Ямаширо Аоба. Как-то раз забежал Инузука Киба, который отказался входить в госпиталь без своего мохнатого друга, и передал Итачи через окно очень пахучую, но, с его слов, не менее целебную настойку, которую специально для Сакуры приготовила его мать. Учиха сдержанно поблагодарил дарителя, однако подозрительную бутыль все же решил убрать от греха подальше. Несколько раз в палату к розоволосой куноичи приходила Ино неизменно в сопровождении Абураме Муты. Она садилась на предложенный Учихой стул и долго гладила подругу по руке, что-то неразборчиво шепча ей. Появились и представители клана Хьюга — тихая синеволосая девушка в сопровождении высокого шатена, одарившего мастера шарингана каким-то уж слишком задумчивым взглядом. Однако его холодная маска слетела на миг при виде лежащей Сакуры, а девушка, погладив подругу по щеке, пошла к Итачи.

— Учиха-сан, — негромко сказала она, отводя брюнета в сторону, — через два дня приезжает Наруто-кун, и я не знаю, как сказать ему о Сакуре-сан. Боюсь даже представить, что будет, когда он узнает, в каком она состоянии. Наруто-кун, Сакура-сан и Саске-кун, хоть и недолго, но все же они были одной командой, и …

— Спасибо за предупреждение Хьюга-сан.

— И вот еще. Ханаби сказала, что Вы почти целый день находитесь здесь, что вы похудели и осунулись. Учиха-сан, пожалуйста, прошу Вас, отдыхайте хоть немного. Вы же совсем себя загоните. Неужели вы думаете, что Сакура-чан одобрила бы это? Пожалуйста, не забывайте о себе!

Произнеся столь пылкую речь, девушка смутилась и, прошептав тихое «извините», покинула палату, провожаемая изумленным взглядом Итачи и не менее удивленным взглядом кузена, слышавшего слова Хинаты.

— Знаете, Итачи-сан, я согласен с Хинатой-сама. Если продолжите в том же духе, то вскоре окажетесь на соседней кровати.

— И я ему о том же говорю постоянно, — от двери раздался голос принесшей очередную корзинку с обедом Наи. — Только вот Итачи-сан никого, кроме Мебуку-сан не слушает. Только она может заставить его прийти домой ночевать.

В тот день, когда они вернулись, их встречали чета Харуно и глава клана Яманака. С Ино, стараниями Сакуры, все было более-менее в порядке, и после нескольких процедур передали прямо в руки обеспокоенному родителю вместе с Тору-куном. Мальчик старался храбриться, но явный страх перед наказанием за побег слишком уж очевидно читался в его голубых глазах. Однако главе клана было не до мальчишки и, передав того в руки сходящим с ума от страха родителям забрал с собой дочь. А вот Мебуку, Кизаши и Итачи остались рядом с постелью Сакуры. Тогда-то изрядно вымотанный боями, перелетами и страхом за розоволосую куноичи, Итачи просто напросто вырубился рядом с ее постелью, чем сильно перепугал мать девушки, успевшей поймать молодого человека в полете. Усаживая Учиху на стул, она громовым шепотом послала мужа за главным врачом, после чего в палате появилась вторая кровать. Однако, после этого случая, Мебуку взяла с мастера шарингана обещание, что тот будет вести занятия для группы тюнинов и приходить ночевать домой. И Итачи был верен своему слову.

— Добрый день, Итачи-нии-сан, Неджи-сан, — поприветствовала их девушка. — Как Сакура-сан?

Молодые люди поздоровались с Наей. Неджи обошел стоящего столбом Учиху-старшего, забрал у девушки корзинку и поставил ее на стоящий в углу палаты стол.

— Все так же, — ответил Итачи, вглядываясь в милые черты с робкой надеждой.

Тяжело вздохнув, Ная взяла за руку старшего брата, подвела его к столу, на котором расположилась миска с похлебкой. Рядом сидел Хьюга с такой же миской и уплетал за обе щеки предложенное варево. Итачи взял палочки, не глядя опустил их в миску, зачерпнул немного похлебки и оправил в рот, совершенно забыв поинтересоваться, кто был автором сего блюда. Дело в том, что готовила девушка преотвратно. Если суп — то пересоленный, переперченный, если каша — то подгорелая или вовсе недоваренная, про макароны и говорить не приходилось. Потому Саске решил оградить сестру от готовки, мотивируя это тем, что негоже химе клана Учиха у плиты стоять, и взял готовку в свои руки. Однако или Саске был в этот раз чем-то занят или его экстренно направили на миссию, но в этот раз похлебка была явно творением рук Учихи-младшей. Итачи все же проглотил немного похлебки и внимательнее пригляделся к Хьюге. Несмотря на выступившие из глаз слезы, парень мужественно доедал первую порцию этого пересолено-переперченого подгорелого нечто и ловил на себе умиленные взгляды девушки. Итачи так же для вида поковырялся в своей тарелке и передал ту сестре. Ная покачала головой, но заставлять доедать Итачи не стала, прекрасно понимая, что ничего этим не добьется. Когда молодые люди допили чай с купленным, слава Ками, по дороге печеньем, Ная засобиралась домой, а Неджи предложил ее проводить. Попрощавшись с Итачи и пожелав Сакуре скорейшего выздоровления, молодые люди покинули палату, оставляя Учиху один на один со своими мыслями.

За всю свою жизнь меньше всего Учиха Итачи боялся одиночества. Да и по большому счету, после уничтожения клана, Итачи ничего не боялся. Страх пришел в его жизнь с момента знакомства с Сакурой, его розоволосым ангелом. Теперь, когда к нему вернулось зрение, он мог часами рассматривать ее лицо, лицо девушки, дважды вырвавшей его из лап смерти. «За что? За что она дана мне?» — каждый раз задавал себе вопрос Учиха, — «Что я такого совершил, чтобы получить своего личного ангела-хранителя, прекрасную девушку, готовую ради меня пойти на смерть?». А сейчас мастер шарингана осознал, что больше всего на свете боится, что Сакура никогда не откроет свои изумрудные глаза, никогда не посмотрит на него, что никогда не услышит запавший ему в душу голос, никогда не ощутит ее прикосновения к своей руке.

Из глубоких раздумий его вырвал голос Такуи-куна, чье появление в палате Итачи как-то прокараулил. С момента их возвращения, мальчик переехал жить к своему учителю и ни разу об этом не пожалел. Саске был не против нового жильца, полагая, что появление в квартире Такуи-куна хоть немного приведет в себя его брата, а Ная и вовсе была рада новому другу. А уж как мальчик был рад вновь приобретенной семье! Но да не смотря на веселую компанию Наи и добродушное отношение Учихи-младшего, Кагами-кун предпочитал проводить свое время с Итачи в больнице. Он же приводил Учиху на занятия.

— Итачи-сенсей, Итачи-сенсей, у нас через пятнадцать минут уроки начинаются. Пойдемте скорее! Вон и Мебуку-сан уже идет, — мальчик кивнул на окно, в котором была видна идущую в сторону госпиталя мать Сакуры.

— Хорошо, Такуя-кун, — откликнулся брюнет, провожая взглядом женщину. — Сейчас придет Харуно-сан, и мы пойдем.

Мальчик пожал плечами, зная, что спорить с учителем бесполезно, и понадеялся, что матери Сакуры не придет в голову идея зайти перед госпиталем в магазин. Мебуку Харуно появилась в палате буквально через пять минут и, поглядев на часы и мнущегося у дверей мальчика, выдворила Учиху из палаты.

Вытолкав Итачи почти взашей, мать Сакуры мысленно попросила у парня прощения, убеждая себя, что это для его же блага, и принялась распаковывать сумки. Не так давно Хокаге сказала ей, что возможно быстрейшему возвращению Сакуры могут помочь дорогие ей вещи. Вот женщина и принесла любимый плед дочери, ее книги, красную ленту и не весть как оказавшуюся в ее вещах бумажную лилию. Укрыв девушку пледом и разложив на прикроватном столике вещи Сакуры, Мебуку взяла в руки розу и задумалась. Да, вначале она абсолютно не одобряла любовь дочери к этому Учихе, даже, помнится, сгоряча высказала Итачи все, что она о нем думает. Но тот факт, что он, услышав от матери любимой девушки нелицеприятную правду, отправился спасать Сакуру, даже будучи слепым, говорил о многом. Мало кто способен на такой поступок. Ведь на самом деле жизнь шиноби в этом мире ничего не стоит. А он,слепой, почти никого не предупредив, бросился на выручку Сакуре в тот богом забытый форт. Он спас их и … из-за него Сакура сейчас находится между жизнью и смертью. Хотя, окажись она, Мебуку, на месте дочери, поступила бы также. Поэтому винить Итачи она не могла. Это было бы нечестно по отношению к нему.

Мебуку тяжело вздохнула и погладила дочь по бледной щеке. Да, уж! Этот Учиха явно ломал сложившиеся за долгое время стереотипы о своей семье. Мало кто будет сутки напролет проводить у постели человека, который… Нет, надо верить в лучшее. Сакура обязательно очнется, просто не может не очнуться.

Через часа два в палату вновь пришел Итачи и, сменив мать Сакуры на посту, уселся рядом с кроватью девушки. Уходя Харуно-сан напомнила молодому человеку о его обещании и, получив утвердительный кивок, покинула палату.

* * *

Темнота. Так темно, что кажется, будто нет ничего кроме этой тьмы, да и сама эта темнота, что так плотно обступает тело девушки, кажется, была бы не против поглотить ее, присоединив к себе. Именно это первое пришло в голову Сакуры в первый момент ее пробуждения. Осмотревшись вокруг, целительница поняла, что находится в госпитале. Как-то сразу вспомнились события почти недельной давности — Итачи, готовящийся к нападению Муи и его клинок, тот , что пронзил ее грудь. Девушка невольно поморщилась и прикоснулась рукой к тому месту, куда пришелся удар, с удивлением обнаружив на его месте свежий рубец. «Это сколько же я провалялась тут?» — с ужасом подумала Сакура. Проанализировав свое состояние и сочтя его вполне нормальным, Харуно спустила ноги с кровати и отправилась к посту медсестры, которой на месте не обнаружилось. Девушка сделала себе заметку, провести очередной инструктаж для младшего медперсонала. Медсестра вскоре была обнаружена за распитием чая. Увидев свою шефиню, ставшую с недавних пор пациенткой номер один, девушка как-то враз побледнела и, заикаясь, попыталась что-то сказать в свое оправдание, однако Харуно пресекла все эти бессмысленные попытки. Бывшая пациентка прошлась по комнате для дежурных к шкафчику, где хранилась посуда, достала оттуда чашку и налила в нее свежезаваренный чай, после чего уселась напротив своей подчиненной.

— Ну-с, Асами-сан, я вас внимательно слушаю, — произнесла Сакура спокойным тоном, разглядывая плавающую у себя в чашке чаинку.

— П-простите, Сакура-сенсей, — бросилась извиняться девушка, однако была прервана поднятой рукой начальницы.

— Это сейчас ни к чему. Скажи лучше, сколько дней я здесь провела и как остальные?

— Вы были без сознания пять дней. Вас и Хокаге привез Итачи-сан. Мы думали… думали, что Вы не переживете ту ночь. Только Итачи-сан верил и Ваша мама. Что касается остальных, то Хьюга Ко жив, но в тяжелом состоянии, Нара Шикамару пришел в себя три дня назад и довольно сносно себя чувствует. Прибывшие из форта, те, кто попал под первую волну огня, живы и уже идут на поправку.

— Хорошо, — протянула Харуно. — Вернее, относительно хорошо. Что говорит Цунаде-сама о Хьюге?

— Что его шансы пятьдесят на пятьдесят. Если он не придет в сознание в течение следующего дня, то, скорее всего, не придет никогда. Мы каждый час вливаем понемногу чакры в его легкие. Цунаде-сама говорит, что у него сильно повреждены каналы чакры. Когда его привезли, команда иренинов первым делом занялась спасением жизни, а не умений ниндзя.

— Понятно. Спасибо, Асами-сан, за предоставленную информацию. Я тогда пойду прилягу. Доброй ночи, — попрощалась с медсестрой Сакура и отправилась к себе в палату восстанавливать силы, а девушка побежала бегом к своему столу и, черканув несколько строк на клочке бумаги, поспешила к стоящему у выхода из госпиталя АНБУ. Тот, получив записку, немедля направился к Хокаге.

Глава деревни обнаружилась в своем кабинете. При глухом свете масляной лампы женщина изучала очередной медицинский трактат, который удобно лег поверх важных и очень важных бумаг. Высокий мужчина в птичьей маске склонился в коленопреклонной позе перед Хокаге. Женщина нетерпеливо махнула рукой, давая знак подойти к себе, и получив предназначенное для нее послание, отправила АНБУ обратно в госпиталь. Пробежав глазами по неровным строчкам, Цунаде впервые за несколько дней смогла вздохнуть спокойно. Теперь можно не пропадать в библиотеке, разыскивая неизвестно что. Теперь она знала, что все будет хорошо, что Сакура, наконец, пришла в себя и что теперь они точно поставят на ноги Хьюгу.

* * *

Во время утреннего обхода, Шизуне, временно замещающая Сакуру на месте главврача в госпитале, отметила, что Шикамару, который на протяжении нескольких дней висевший, как Сакура и Ко, между жизнью и смертью, чувствует себя прекрасно, хотя из кровати вылезать не хочет. Еще бы! Такой полномасштабный отдых был просто мечтой главного лентяя Конохи. Лежишь себе целый день, да смотришь в облака, и никто тебе и слова не скажет. Поначалу, правда громко возмущался местом дислокации своей кровати и даже попытался самостоятельно передвинуть ее поближе к окну, но эта его попытка была пресечена невесть откуда появившейся Хокаге, которая самоуправства не терпела, если только не занималась им сама. В итоге наследника клана Нара вместе с кроватью перетащили поближе к окну, и теперь он мог спокойно размышлять обо всем сущем, прерываясь, впрочем, только на приносимую три раза в день пищу.

А вот Хьюге Ко было действительно плохо. Сегодня он все же пришел в себя, открыв свои нежно-серые глаза, однако вместе с сознанием на него обрушилась волна боли, и шиноби вновь потерял сознание. Отдав распоряжение перевести его в отдельную палату с опытным целителем и вколоть обезболивающее, Шизуне перешла к следующей пациентке.

Сакура Харуно спала. О том, что девушка, наконец, пришла в чувства Шизуне известила лично Хокаге, ворвавшись в комнату своей приемной дочери подобно буре и отдав заветный листочек, в котором нетвердой рукой было написано, что розоволосая ученица Хокаге пришла в себя, ходила по коридору и даже выпила чашку чая. А вот сейчас, судя по спокойному ровному дыханию, она пребывает в объятьях Морфея. Поэтому Шизуне только лишь поправила подушку у спящей и покинула палату интенсивной терапии.

* * *

О том, что Сакура пришла в сознание, Итачи сообщила прямо при входе невесть откуда появившаяся молоденькая медсестра. Учиха кратко поблагодарил девушку и размашистым шагом, почти срывающимся на бег, двинулся к ставшей уже родной палате. Приблизившись к двери, он на минуту остановился дабы перевести дух и мысленно подготовиться ко встрече с Сакурой. Сделав глубокий вдох, молодой человек открыл дверь и прошел внутрь помещения.

Розоволосая куноичи, уже умытая и причесанная, завтракала в обществе матери. Харуно старшая прямо светилась от счастья. Несдержанная по своей натуре, она то и дело подскакивала на месте, то поправляя подушку, то получше укутывая дочку пледом. Сакура лишь мирно улыбалась, но не теряла бдительности и крепко держала в руках поднос с едой, зная, что мать по своей рассеянности и невнимательности вполне может его уронить, вылив все содержимое или на ее колени, или на пол. Однако обе они отвлеклись от своих дел, услышав скрипнувшую дверь, и в сторону вошедшего были направлены два взгляда.

Увидев замешкавшегося у дверей Учиху, Сакура послала ему ободряющую улыбку. В этот момент ее бледное измученное лицо преобразилось, делая девушку прекрасной. От этой улыбки у Итачи потеплело на сердце, однако уходящая из сгиба руки трубка капельницы вернул мастера шарингана к действительности. Поздоровавшись с обеими женщинами, он в два шага пересек небольшую палату и присел около кровати целительницы, теребя в руках очередной букет из розовых гвоздик. Каждый день он приносил Сакуре цветы, отчего палата стала походить на оранжерею. Синие,розовые, красные, белые и желтые букеты пестрым ковром украшали палату. Итачи не знал, какие цветы нравятся Сакуре, и оттого решил последовать совету Ино: накупить разнообразных цветов — все равно что-то да должно прийтись по вкусу.

Заметив, что Учиха и без того чувствует себя не в своей тарелке, мать Сакуры сочла за благо покинуть палату и дать молодым возможность поговорить друг с другом наедине. Когда дверь за Харуно-старшей захлопнулась, в палате повисла неловкая тишина. Розоволосая целительница смотрела на Итачи,а тот в свою очередь изучал рисунок ее пледа. Наконец, Сакуре это надоело и она, протянув руку к букету, спросила:

— Это мне?

— Да, да, конечно, — откликнулся Итачи, вручая девушке цветы.

— Спасибо, Итачи-сан, — улыбнулась Сакура, принимая подарок. — Не могли бы Вы поставить их в вазу?

Молодой человек кивнул и принялся выполнять поручение. Харуно внимательно следила за его манипуляциями, судорожно соображая, как же продолжить разговор. Она хорошо понимала, что Учиха ей в этом деле не помощник. Когда цветы оказались в вазе, а Итачи вновь присел на стул рядом с ее кроватью, девушка поблагодарила Учиху, после чего поинтересовалась последними новостями.

— Скажите, Итачи-сан, когда к Вам вернулось зрение?

Мастер шарингана вздрогнул от ее вопроса. С момента его прозрения никто так и не поинтересовался этим событием. Да и его самого больше волновало, выживет ли его ангел, чем тот факт, что он смог вновь видеть мир. Да это был приятный бонус, подарок судьбы, не иначе. Однако, сам Учиха предпочел бы обменять зрение на жизнь Сакуры.

— Итачи-сан?- окликнула его девушка. — О чем Вы так сильно задумались?

Брюнет перевел взгляд на Сакуру и встретился с взглядом ее изумрудных глаз.

— Я вот думаю, зачем Вы это сделали? Зачем решили встать между мной и Муи?

— Зачем? — переспросила девушка. — Самопожертвование — величайшее благо для шиноби. Вам ли этого не знать, Итачи-сан?

Мастер шарингана лишь тихонько хмыкнул, однако не стал спорить с этим доводом.

— Да, я согласен, Сакура-сан. Однако, не сравнивайте мою ситуацию с той. Вы не обязаны были…

— Не обязана, но сделала это. И ни капли не жалею о своем поступке.

Говоря это, девушка к полной неожиданности Учихи, села на кровати поближе к мужчине и взяла его за руки.

— А знаете почему? — спросила она, глядя ему прямо в глаза и читая в них то, что чувствовала сама. — Я люблю Вас, Итачи-сан, вашу усталую улыбку и взгляд умудренных жизнью глаз, ваш голос, ваши руки. Я люблю Вашу походку, ваши жесты. Я не знаю, как я жила без Вас и …

— А я не хочу без Вас жить. Я люблю Вас, Сакура-сан. Очень давно и совершенно безнадежно. Люблю и ничего не хочу с этим делать, — чуть дрогнувшим голосом закончил за нее Итачи.

Крепкие мужские руки обвили тонкую талию розоволосой куноичи, перенося ее худенькое тельце к себе на колени. Девушка прижалась к груди любимого человека, вдыхая его запах. Ей хотелось чувствовать его, раствориться в нем, стать его частью. Частью этого сложного противоречивого человека, которого она волею судеб полюбила.

Неожиданно дверь в палату отлетела, и раздался очень громкий крик, который мог принадлежать только одному человеку.

— Где она? Покажите мне ее! Я убью этого Учиху, даттебайо!

В палату на полной скорости влетел Наруто, на руке которого висела Хината, пытаясь сдержать неукротимого носителя Кьюби. Весь взмыленный, как после длительной пробежки, он был в полнейшей ярости, о чем безмолвно свидетельствовало два торчащих сзади прозрачно-алых хвоста и сжатый в одной руке рассенган. Однако увидев представившуюся перед ним картину, Учиху Итачи и сидящую у него на коленях одетую лишь в больничную рубаху Сакуру, напор будущего Хокаге сдулся. Пропали хвосты, встопорщенные усы вернулись на свое место, как и отросшие клыки. Неугомонный блондин смотрел на свою напарницу и не верил своим глазам.

— С-сакура-чан? А чего это ты делаешь? — поинтересовался Узумаки, не сводя с парочки подозрительного взгляда.

— А ты как думаешь? — подозрительно ласково поинтересовалась Харуно. — И вообще, Наруто, тебя стучаться не учили?

— И-извини, Сакура-чан.

— Ладно, — откликнулась девушка, вставая с колен, после чего подошла к Наруто и крепко обняла опешившего от всего произошедшего блондина. — Я рада, что ты вернулся.

Итачи, заметив старавшуюся слиться со стенкой свеколько-томатную Хинату, решил немного вмешаться.

— Доброе утро, Хината-сан.

— Доброе, Итачи-сан, Сакура-сан, — откликнулась девушка. — Мы с Наруто-куном хотели…

Хината покраснела еще сильнее, и Учиха счел за благо не продолжать расспросы.

Тем временем Наруто, размахивая руками, в красках рассказывал своей напарнице о том, как по прибытии в родную деревню ему сообщили о недавних событиях, в которых помимо прочих имен ребят его выпуска, неоднократно фигурировало имя Сакуры. Однако, когда он стал спрашивать о ней, все собеседники носителя Кьюби отводили глаза и старались как можно скорее свернуть разговоры на другую тему, а то и вовсе прекратить их. Не добившись ничего от знакомых, Наруто отправился искать ответы у Хокаге. Ворвавшись в кабинет главы деревни, полностью игнорируя пытавшуюся заступить ему дорогу Шизуне, Узумаки обнаружил, что в кабинете помимо него и Последней из Санинов присутствует Сай. Женщина бросила на блондина недовольный взгляд, а напарник безлико улыбнулся и, игнорируя предупреждающий взгляд главы деревни, поинтересовался, заходил ли Наруто-кун к Сакуре в больницу. После этих слов Сая, Наруто вылетел из кабинета Хокаге и направился в больницу.

— А по дороге я встретил Хинату, и она согласилась проводить меня к тебе, — закончил свой рассказ Узумаки. — А ты тут с братом Саске. Кстати, а чего это...

— А этого, добе, я и сам до конца не понимаю, — ответил на незаданный вопрос только что вошедший в палату вечно хмурый Саске вместе с Наей. — Однако чувствую, что скоро клан Учиха возродится.

Вслед за ними шел Такуя-кун с корзинкой наполненной разными вкусностями в руках. Увидев своего любимого учителя, который светился счастьем и каким-то умиротворением, мальчик бросился к нему и сел на кровать рядом с Сакурой-сенсеем.

Даже не смотря на недовольный тон, в глазах у нового главы клана плясали смешинки. Ная же не скрывала своей радости. Она, несмотря на то, что воссоединилась с кланом Учиха недавно, успела проникнуться к своим кузенам искренней симпатией. Конечно, девушка не успела хорошо познакомиться с Итачи, но неплохо знала его историю. Историю человека, который ради спасения жизни брата, пожертвовал всем что имел: семьей, положением, своим добрым именем. Он принес себя в жертву за грехи своего клана, стал изгоем, готовым в любой момент умереть от руки брата, чтобы дать Саске шанс стать героем и смыть с клана пятно позора. И вот теперь в его бывших когда-то безжизненных глазах поселилось то, что называют надеждой — на возможное счастье, верой в то, что все еще может быть хорошо и любовью к самой замечательной девушке.

Не смотря на достаточно неплохое самочувствие Сакуры, Цунаде-сама все же решила повременить с выпиской, ссылаясь на то, что у девушки помимо удара от меча, который, впрочем, был успешно залечен, сильно пострадала система циркуляции чакры. Большинство каналов было либо разорвано, либо просто уничтожено. Для шиноби такая ситуация была приговором — если удастся выжить, то придется стать простым обывателем. Даже элементарные дзюцу — хождение по воде или клонирование — становятся недоступными. Так бы и случилось с Сакурой, не будь ее лечащим врачом сама Легендарная целительница. Хокаге сращивала, сшивала своей чакрой поврежденные каналы, попутно объясняя Харуно и Шизуне, что она делает. Это была уникальная операция, не имеющая известных аналогов в мире шиноби. А потом было ожидание. Каждая из них со страхом и затаенной надеждой спрашивала себя: «Срастется ли? Получится ли?». Срослось. Получилось. Вернулась и прежняя сила, вернулся и контроль чакры.

И все это время, время долгой ремиссии, рядом с Сакурой неизменно находился Итачи. Все, кто когда-либо был знаком с ним или видел хоть раз, с большим трудом могли признать в этом светящимся радостью и тихим счастьем человеке мрачного Учиху. Не раз госпожа Хокаге видела, какими нежными взглядами он обменивается со своей невестой. Да-да, именно невестой. То, что именно в такой статус перейдет ее розоволосая ученица, Цунаде ни на секунду не сомневалась. Так смотрят не на подругу, не на любимую девушку, так смотрят только на жизнь. Знай Итачи о мыслях главы деревни — подписался бы под каждым словом.

Всю жизнь он сознательно отгонял от себя мысль о браке, полагая, что не имеет право заводить семью. Да и о какой семье может мечтать человек, уничтоживший свой клан? Абсурд! Он, сознательно уничтоживший в себе зачатки любых чувств, кроме ненависти к самому себе, не достоин ни любви, ни жалости, ни понимания. Учиха Итачи заслуживает лишь презрения и позора. И все же с момента знакомства с Сакурой что-то светлое поселилось в его измученной душе, подобно тому, как в растрескавшейся земле появляется росток. Он мал и на вид кажется слабым, незаметным, но какая сила скрывается в том, кто хочет жить! Итачи даже подумать не мог, что легкая симпатия к девушке, приложившей все свои силы к тому, чтобы вытащить его с того света, перерастет в бурное чувство, что он полюбит так, как не любил никогда в жизни, как любят единожды — раз и навсегда. «Но любила ли она его?» — этот вопрос не давал Итачи покоя. Это ее бережное отношение к нему — проявление любви или забота о больном? Как долго, как мучительно долго он не мог поверить в ее чувства к нему. И только когда Сакура оказалась на границе между жизнью и смертью, спасая его, он понял, что любим. Тогда, обнимая ее обмякшее тело, Учиха пообещал себе, что если девушка выживет, то они поженятся.

Итачи, наверное, никогда не забудет, как делалось это самое предложение. Как плакала от радости Мебуку-сан, и довольно ухмылялся в усы Кизаши Харуно, как ярко пунцовая Сакура произнесла тихое, но очень твердое «да». И конечно, он никогда не забудет то, как был счастлив, услышав ее ответ. А потом, потом медленно, но верно началась подготовка к их свадьбе и обряду введения в клан.

Итачи старался, как можно больше времени проводить с Сакурой, прерываясь на занятия в Академии. После занятий Учиха, как правило, приходил с Кагами-куном, которого по обоюдному с ним согласию, собирался усыновить в ближайшее время. Мальчик, узнав о том, что в ближайшем будущем у него появится мама, несказанно обрадовался. Ему нравилась Сакура-сенсей и то, что его любимый учитель, а по совместительству и будущий отец, начинал мечтательно улыбаться, как только речь заходила о розоволосой целительнице, делала ее самой хорошей в глазах мальчишки.

* * *

Вот уже третью неделю вся Коноха стояла на ушах. Да и шутка ли? Древнейший клан в истории шиноби, приходящийся родней еще самому Рикудо Санину готовился принять трех человек. Главная пикантность этого события была в том, что сам клан долгое время считался исчезнувшим. Да и как могло быть иначе? Не мог же один ребенок считать себя целым кланом, исчезнувшим в небытие. Потом этот потомок Мудреца Шести путей сбежал из родной деревни в неизвестном направлении на четыре долгих года, чтобы объявиться вновь в компании брата, который уничтожил своих славных родственников , и стать главой рода. Также шло бурное обсуждение и тех, кто в этот род собирался войти.

Сакуру, уже достаточно оправившуюся от полученных ран, было решено отправить к родителям. Туда же временно переехала Ная вместе с Кагами-куном, в то время как братья Учиха приступили к осуществлению своей главной задачи — закладке родового гнезда, уничтоженного их же кузеном. После того, как госпожа Хокаге смогла убедить старейшин снять все обвинения с Саске и Итачи, им удалось получить свое наследство — семейную реликвию, меч Юкинэко, немалое количество украшений, которые, по всей видимости, входили в приданное их матери и несколько сундуков с золотом, на которое можно было купить какой-нибудь небольшой город. Здраво рассудив, братья решили вложить деньги в строительство — Итачи хотел ввести молодую жену в родовое поместье. Конечно, он осознавал, что к свадьбе они не поспеют полностью отстроить дом, но хотя бы пару комнат и внутренний двор должны быть готовы к этому времени. Было нанято огромное количество работников. То тут, то там, раздавались стук топора, лязг вбиваемых в свежеструганное дерево гвоздей, крики, смех. Братья Учиха также принимали участие в постройке родового гнезда наравне с остальными, справедливо полагая, что также должны вложить свои силы в постройку дома.

Пока Саске вместе со старшим братом пропадали на стройке, Сакура с матерью не теряли времени даром. В срочном порядке были приглашены Ино с госпожой Яманака, Тен-Тен и Хината. Главной задачей стала подготовка к введению в клан. Закупались ленты, цветы, шились платья, костюмы. Мать и дочь Яманака, никогда в жизни, не страдающие от нехватки товара, неожиданно для себя поняли, что на украшение особняка Учиха их скромных запасов не хватает. И вот в сторону Суны и Ивы полетели почтовые соколы, с приглашениями на столь знаменательное событие и просьбой выслать необходимое количество цветов и лент. Тен-Тен с Наей и Харуно-сан было поручено заниматься одеждой. А Сакура вместе с Хинатой и, внезапно вызвавшейся помочь, Шизуне, стали составлять меню. Все шло своим чередом, в ожидании радостного и волнительного «завтра» и никто не заметил, как это самое «завтра» наступило.

* * *

Задумывая провести церемонию введения в род, Саске и предположить не мог, какой ажиотаж вызовет это событие. С раннего утра в особняк стали прибывать гости, которых у ворот встречал лично Итачи. Сам же Саске предпочитал наблюдать с узкой террасы за происходящим во дворе. На мастере шарингана красовалась парадное темно-синее косоде с эмблемой клана на спине и светлые хакама. Он церемонно раскланивался с новоприбывшими представителями древних и древнейших кланов ниндзя. Помимо конохских кланов было решено пригласить Кадзекаге с семьей. Итачи лично отправил приглашение лидеру деревни Дождя и последней выжившей из «Акацуки», Конан.

Учиха-младший с большим удовольствием наблюдал, как вытягиваются лица у тех же самых Хьюга при виде его старшего брата. Итачи же представлял собой образец спокойствия и безукоризненной вежливости. Он обменялся приветственными поклонами с Хиаши Хьюга и его семьей, а затем, чуть улыбнувшись, под удивленным взглядом главы клана, пожал руку Неджи. Удивленный Хьюга еще раз поклонился хозяину и затем прошел во двор, где уже вовсю отдыхали гости.

Кого здесь только не было! Знаменитые Ино-Шика-Чо, чей командный дух и прекрасная подборка способностей существовала уже не первое поколение, прибыли вместе с женами и детьми. Клан Абураме представлял его глава, Абураме Моцу вместе с сыном Шино и племянником Мутой, который ни на шаг не отходил от химе клана Яманака. Девушка была абсолютно счастлива, купаясь в лучах его внимания, и смущенно краснела, когда Мута как бы невзначай прикасался к ее руке.

При виде появившегося Казекаге с братом и сестрой, от Ино-Шика-Чо отделился Шикамару и, поздоровавшись с Песчаными братьями, попросил разрешения украсть их сестру. Темари кокетливо похлопала ресницами и посмотрела на Гаару. Тот, тяжело вздохнув, махнул рукой, разрешая той удалиться. По большому счету, бывший джинчурики прибыл сюда по двум причинам — желание сестры повидаться с «ананасом» и приглашение от Наруто, который известил, что одной из участниц церемонии будет Сакура. Видеть же Учиху, что старшего, что младшего у Кадзекаге не было ни малейшего желания. Однако, благодарность к розоволосой девушке, спасшей его брата от яда Сасори и помогшей ему выжить, перевесила личную неприязнь.

Инузука Цуме была здесь вместе с сыном и дочерью. Впервые сменившая жилет джонина на бордовое кимоно с отличительными знаками клана, она была похожа на женщину и стала почти неузнаваемой. Правда, лишь пока молча раскланивалась с малознакомыми гостями. Увидев же Ямаширо Аобу, старого знакомого по Академии, она вновь стала самой — с силой хлопнула по спине не ожидающего такого подвоха мужчину. Он не сразу смог признать в ухоженной женщине друга своего босоногого детства, а, признав, хлопнул в ответ. Вскоре они уже во всю смеялись над какой-то не очень приличной шуткой. Киба явно нервничал, попав в незнакомую обстановку, и то и дело принюхивался и осматривался вокруг, надеясь обнаружить кого-нибудь из своих знакомых. Наконец, он увидел мнущуюся в сторонке Тен-Тен. Девушка тоже явно неловко чувствовала себя при таком количестве народа. Шепнув что-то на ухо матери и пригрозив кулаком захихикавшей сестре, Киба двинулся в сторону девушки.

Оставив их, Саске продолжил разглядывать все прибывающих и прибывающих гостей. То тут, то там мелькали знакомые лица — вот мимо прошел Какаши сенсей, старый учитель и последний представитель клана Хатаке. Учиха впервые увидел герб этого, безусловно, занятного клана, представляющий собой оскаленную волчью пасть. Отчего-то возникла мысль, что он неплохо бы сочетался с клыками клана Инузука, тем более, что, судя по взгляду, которым провожала седовласого сенсея Инузука Хана, эта мысль пришла не только в одну шаринганистую голову.

У столика с закусками обнаружился Наруто, еще один представитель почти угасшего клана Узумаки, и какая-то полуголая шатенка, чьи прелести были прикрыты лишь невесть откуда взявшимися облаками. Еще один последний законный представитель вымирающего клана Сарутоби, Сарутоби Конохомару. Чувствовалась какая-то горькая ирония в том, что некогда многочисленные и могучие кланы сейчас, за редким исключением, могли похвастаться лишь двумя-тремя, реже одним членом. И от этого становилось грустно.

Саске тряхнул головой в надежде отогнать от себя нерадостные мысли в такой день и вновь пробежался критическим взглядом по двору, старясь найти хоть какой-нибудь изъян, однако, даже на его взыскательный вкус все было безупречно. Стараниями девушек двору был придан достойный вид: клумбы, букеты, сад камней, ленты, драпировка там, куда смотреть было еще рано. В правой части двора были расставлены столы с легкими закусками и напитками. Тут же можно было найти стулья и скамейки. Посреди двора была установлена тумба, покрытая красным покрывалом, на которой расположились загодя приготовленные чаши и кубок с вином.

— Саске-сан! — окликнул главу клана подошедший сзади Кагами-кун. — Сакура-сенсей и Ная-сан просили передать, что уже готовы, и спрашивают, когда начнется церемония?

Саске вновь окинул гостей взглядом и не найдя главу деревни, покачал головой.

— Передай, что мы ждем Цунаде-сама. Надеюсь, что она просто запоздает, а не проигнорирует приглашение.

Мальчик кивнул и унесся в сторону единственной более-менее отстроенной в поместье комнаты, где сидели девушки.

Учиха-младший тяжело вздохнул и, убедившись, что парадный костюм смотрится великолепно, присоединился к явно заскучавшему брату. О том, что Итачи испытывает какие-то неудобства или скуку, свидетельствовал лишь отсутствующий взгляд мастера шарингана. В остальном же он, как и все Учиха, выглядел безукоризненно. Итачи слегка кивнул подошедшему брату и переступил с ноги на ногу.

— Устал стоять? — с сочувствием спросил Саске.

— Устал улыбаться, — покачал головой Учиха-старший. — Хокаге-сама не видно, но надеюсь, она скоро придет.

— Я тоже на это надеюсь, — откликнулся его брат. — Девушки уже нервничают и даже послали Кагами-куна на разведку. Ума не приложу, кто из них додумался до этого. Его же до начала церемонии никто не должен видеть.

Итачи чуть дернул уголком рта. Он-то прекрасно знал, кто мог стать инициатором подобной вылазки. За последний месяц он неплохо познакомился со своей кузиной и сумел изучить ее характер. Если где-то что-то взрывалось, ломалось, падало или возгоралось — без Наи точно не обошлось. Единственный, кому удавалось сдерживать порывы его огненной сестрички, был Хьюга Неджи. Как ему это удавалось — загадка, хотя Итачи имел пару догадок на этот счет.

Погрузившись в воспоминания, Учиха-старший не забывал время от времени поглядывать на дорогу, ведущую в сторону резиденции Хокаге, и потому первым заметил небольшую, но весьма внушительную процессию, во главе которой шла необыкновенной красоты женщина. Голубое с чайками кимоно и классическая прическа делали ее почти неузнаваемой. Итачи не сразу сообразил, что это — Цунаде-сама. По правую руку от главы деревни шла ее приемная дочь, облаченная в длинное платье цвета морской волны, украшенное золотой тесьмой и с разрезами по бокам. Сопровождали их капитан Ямато и Сай, которые по случаю праздника примерили парадное платье.

Незаметно ткнув брата в бок, Саске кивком головы отправил того известить девушек о прибытии Хокаге, а сам, тем временем, вышел за ворота встречать важную гостью. Обменявшись поклонами с Последней из Санинов, и, поприветствовав ее спутников, новый глава клана Учиха повел их во двор.

* * *

В светлой просторной комнате, даже не смотря на легкую захламленность, придававшую ей сходство со складом, было довольно уютно. Предметов мебели здесь было немного — шкаф да пара табуреток. К стене было прислонено огромное зеркало, явно у кого-то позаимствованное. Зеркала такого размера привозились из страны Волн на заказ и стоили целое состояние. Почти все помещение было заставлено коробками, сундуками и свежеструганными досками. Кто бы мог подумать, что будущие представительницы клана Учиха будут готовиться к предстоящему мероприятию в кладовке? Однако, это была единственная чистая комната, которую смогли предоставить братья Учиха для предстоящей церемонии.

Сакура вгляделась в свое отражение и удовлетворенно улыбнулась. Кимоно, над которым они с матерью колдовали не одну неделю, сидело как влитое. Белоснежное трехслойное кимоно и темно-синяя накидка с капюшоном, украшенная изображением бело-красного веера. Она же заплела девушке церемониальные косы, которые красиво были уложены на голове. К сложному наряду прилагались четки, зеркало и гребень.

Мать и дочь много времени провели в Конохском архиве, ища хоть какую-то информацию об этом обряде. Архив клана Учиха был последовательно уничтожен членами самого клана: сначала Итачи — о техниках шарингана, а затем Аоши — все, что осталось. И теперь восстановить какие-то бы то ни было сведения об этом обряде стало почти невозможно. Не один день Мебуку и Сакура Харуно искали, не один стеллаж пересмотрели и все-таки нашли. Кто бы мог подумать, что в секретной секции, посвященной клану Учиха, собирать которую начал еще Тобирама Сенджу, найдется дневник девушки, прошедшей инициацию. Учиха Миоко, в девичестве Широнами, вела подробные записи и не могла обойти такое знаменательное событие стороной, за что мать и дочь Харуно были ей очень благодарны.

Мебуку Харуно, решительно заявившая, что поможет девушкам совершить самый важный шаг в их жизни, тоже присутствовала в комнате и в этот момент занималась прической Наи, чьи волосы, казалось, последний раз имели сомнительное удовольствие общения с расческой еще в прошлой жизни. Сакура обратила к матери полный благодарности взгляд, в котором можно было прочитать и радость, и любовь, и волнение. Мебуку с ободрением улыбнулась дочери. Отвлекшись, она несильно дернула свою подопытную за волосы. В ответ сразу же послышалось шипение и сдавленные ругательства.

— Терпи, Ная-чан, — строго сказала госпожа Харуно. — Ты же не хочешь выйти к такому количеству гостей с «вороньим гнездом» на голове?

Девушка тяжело вздохнула, но все же согласилась с доводом матери Сакуры. По большому счету, ей было все равно, что о ней подумают все эти сиятельные представители древнейших кланов. Но сделаться посмешищем самой, означало выставить в не самом лучшем свете Саске, которого она уже считала братом. А сегодня он станет для нее главой клана. Ну, и еще, Ная даже боялась признаться в этом себе, она хотела, чтобы этот осколок льда, Хьюга Неджи, ахнул , когда увидит ее. Разве велика цена — потерпеть всего-то двадцать минут — чтобы увидеть удивление и может быть восхищение в его лавандовых глазах?

Когда, наконец, госпожа Харуно закончила терзать девушку, та еще несколько секунд продолжала сидеть на табуретке, а затем резко подскочила к зеркалу и неверяще уставилась на свое отражение. Оттуда на нее смотрела хрупкая темноволосая девушка, облаченная в такое же, как у Сакуры, белоснежное с тонкой вышивкой кимоно. Привычно растрепанные волосы сейчас были заплетены в тугие косы, красиво уложенные на голове. Ная казалась старше своих шестнадцати. По настоянию Ино Яманака, взявшей на себя роль визажиста решено было сделать легкий макияж. Красивые черные глаза были едва заметно подведены, ресницы подкрашены, губы Ная красить отказалась, ссылаясь на то, что на ней и так слишком много косметики. Девушка приложила свои ледяные ладони к пылающим щекам и прикрыла глаза. Ками-сама! Как же страшно вступать во взрослую жизнь!

Сакура, видя волнение будущей родственницы, подошла к ней и приобняла за плечи, пытаясь придать той немного уверенности. Ная благодарно улыбнулась подруге, поражаясь ее спокойствию. Ах, если бы она только знала, как страшно было Сакуре! Как беспокоил ее этот обряд. Но больше обряда девушку волновало, придет ли на церемонию Хокаге. Мало кто в Конохе был не в курсе многовековых разногласий, непреодолимой пропастью легшей еще между Хаширамой Сенджу и Учиха Мадарой, о том, как преследовал Учих Второй Хокаге. После гибели Тобирамы Сенджу, клан Учиха, казалось, успокоился, а на самом деле затаился, готовя кровавый переворот в деревне. Об этой темной странице истории клана знали немногие, также как и о тайной миссии Итачи, едва не лишившей его разума и жизни. И уж почти никто не знал, что именно Учиха стал причиной гибели Четвертого, хотя всем было известно, что управлять Кьюби мог лишь владелец ожерелья Первого или Учиха. И вот теперь Учиха зовут на церемонию введения в клан Пятую. Более странной ситуации и представить было нельзя, если не знать, что одна из участниц церемонии — ученица Хокаге, а другой — бывший АНБУ, верой и правдой служивший главе Деревни.

Два дня назад они пришли к Хранительнице воли Огня с личным приглашением. Женщина выглядела уставшей. Не так давно на границе со страной Камня пропало несколько тюнинов, также как и отправленный на их поиск джонин. Отокаге на просьбу о помощи в поисках, ответил отказом, ссылаясь на то, что все его шиноби заняты на важных миссиях, позволив, однако коноховцам искать своих людей. Услышав стук в дверь, она тяжело вздохнула, ожидая увидеть Шизуне или Эбитсу или еще кого-нибудь, но уж точно не Учиху Итачи в компании Сакуры. Услышав приглашение, женщина устало потерла лоб и сказала, что постарается прийти, но, увы, ничего не может обещать. С этим молодые люди и ушли.

От грустных мыслей Сакуру отвлек скрип открываемой двери. Следом за скрипом в комнате появился Кагами-кун, сообщив, что все готовы и можно начинать церемонию.

* * *

Две темные фигуры, держась за руки, вышли на кроваво-красную дорожку, сопровождаемые неожиданно громкой тишиной. Еще минуту назад беседовавшие друг с другом гости, неожиданно смолкли, застыв в ожидании. Никто из присутствующих не мог с точностью сказать, что будет дальше. Все-таки обряд введения в род был одним из самых древних и редко использовался даже в старину. Обычно он проводился в малочисленных или обескровленных войной кланах, где в срочном порядке нужны были шиноби. Введение же в клан жен было явлением не столь редким, но также встречалось нечасто. Учихи редко выбирали себе пару из других кланов, дабы не растерять наследственное додзюцу.

Девушки с достоинством шли к возвышающейся посреди двора тумбе. По пути к ним присоединился Кагами-кун, едва накинувший на плечи плащ. Сакура слегка сжала ладонь Наи, прося остановиться на минуту и повернувшись к мальчику, поправила его одежду и набросила на голову капюшон и положила что-то в карман, после чего они продолжили путь втроем.

У тумбы их поджидал Саске. Не доходя до стола несколько шагов, все трое встали на колени и, поклонились главе своего клана, Итачи, тем временем, наполнял четыре чаши чуть сладким соком. Перед каждым из проходящих через обряд стояло по три чаши с цветами клана: темно-синяя, белая и красная.

Саске сделал «усыновляемым» знак подняться и взял в руки первую чашу. Все трое последовали примеру Учихи.

— Первая чаша возносится вверх к Небесам, — торжественно произнес молодой человек, поднимая сосуд над головой.

Усыновляемые подняли чаши вверх, после чего вернули их на место. Пока шли церемониальные поклоны, Итачи наполнил чашу брата и три чаши посвящаемых.

— Вторая чаша подносится вниз к Земле. — Саске опустил свой сосуд и вылил содержимое на траву. Вслед за ним этот маневр был повторен тремя фигурами.

Снова последовали поклоны, после чего глава клана взял третью чашу в руки и подошел к Сакуре. Этот сосуд был больше остальных и единственный из всех имел на своем боку эмблему клана. Саске вложил ее в руки девушки, после чего взял ее ладони в свои и торжественно произнес:

— Третья чаша соединяет нас как брата и сестру. — И уже едва слышно шепнул, — Выпей.

Из дневника Учиха Миоко, Сакура узнала, что эта чаша символизирует доверие к главе клана, показывая, что вступающий будет слепо доверять своему «отцу». Так же она поняла, что Саске сознательно изменил формулировку, назвав ее не дочерью, а сестрой, причем не только в силу возраста, но и учитывая, что она теперь является женой его брата. Выполнив это нехитрое действо, Сакура вновь поклонилась главе клана, после чего встала на колени и коснулась головой пола.

Саске также поклонился девушкам и мальчику, после чего повернулся к брату, который подал ему родовой меч. Глава клана поклонился мечу, а затем на вытянутых руках протянул его Сакуре, которая, как и следовало сделать, не вставая с колен, вновь поклонилась мечу. После этого глава клана подошел к Сакуре и протянул к ней руки, помогая встать, а затем подвел девушку к брату и оставил ее там.

Церемония продолжалась. Следующей в клан входила Ная. Ее, после недолгого совещания, было решено ввести в род по тому же обряду, что и Сакуру. После Наи в клан вошел и Такуя-кун, который предпочел взять себе фамилию своего приемного отца. Вскоре и он появился рядом со своими родителями. Когда все посвящаемые вошли в род Учиха, Саске вновь достал меч, и новые члены клана снова поклонились ему, после чего Итачи вложил Юкинэко в футляр и унес в неизвестном направлении. Затем глава клана повернулся лицом к гостям и объявил, что церемония окончена и все, кто желает, могут поздравить прошедших обряд.

— Ах, да, еще хочу поздравить моего брата Итачи и его молодую жену Сакуру с бракосочетанием.

С минуту все присутствующие молчали, осмысливая то, что увидели, и услышали, а затем начался шум. Девушек окружили друзья и знакомые, наперебой поздравляя и Наю, и Сакуру и Учиху-старшего. Такуя-кун, устав от толчков и тычков, выбрался из толпы и незаметно покинул двор. Несколько раз мальчик прошел мимо строящейся стены, красиво задрапированной темно-синей материей, а затем взял одну из скамеек и сел в тени какого-то невысокого, но очень пышного кустарника, растущего недалеко от ворот. Он тоже сегодня очень переволновался и устал, и хотел бы сходить в Ичираку вместе с Наруто-саном и Итачи-сенс…отцом, но Такуя-кун все-таки не хотел портить своими капризами родителям праздник. А кушать, тем не менее, хотелось. Паренек похлопал себя по карманам и с удивлением обнаружил там яблоко, которое, как оказалось, положила ему предусмотрительная Сакура. Мальчик улыбнулся и мысленно поблагодарил девушку. Он погладил фрукт по спелому красному бочку и стал подносить ко рту, уже представляя его кисло-сладкий вкус, как негромкий голос зовущий его по имени.

— Такуя, Такуя…

Мальчик встрепенулся и заозирался по сторонам, в надежде отыскать источник звука. От увиденного яблоко выкатилось из рук — прямо перед ним сквозь слегка мигающий свет появился женский силуэт. Невысокая хрупкая девушка, одетая лишь в длинную тунику с отличительными знаками страны Воды, протягивала к нему руки и ласково улыбалась. Ее взгляд источал невыразимую любовь и нежность. Такуя-кун никогда не видел своей матери, но не узнать ее было невозможно.

— Мама? Мама — это ты? — едва слышно произнес мальчик, боясь спугнуть видение.

— Я, сыночек, я, любимый мой.

Девушка опасливо протянула руку к ребенку, будто опасаясь, что тот оттолкнет ее. Такуя заметил этот беззащитный жест и потерся щекой о призрачную ладонь. Как давно он мечтал об этом, как заплаканным мальчишкой представлял себе ласковые руки матери, чьего тепла не знал никогда, как мечтал, чтобы она вот так, по-простому, прикоснулась к нему. Ждал и верил, что когда-нибудь увидит ее, пусть даже воспитатели говорили, что ее больше нет. Он любил свою загадочную, такую призрачную маму, как может любить только чистая незапятнанная детская душа.

— Мамочка, — с трудом подбирая слова, решился спросить мальчик, — ты…?

— Да, мой дорогой. Я, к сожалению, не принадлежу к вашему миру, но я всегда следила за тобой. Твоя боль была моей болью, твои слезы моими, и сегодня я хочу разделить с тобой твою радость.

Такуя, открыв рот, слушал мать, не смея даже лишний раз вздохнуть. Девушка улыбнулась мальчику и продолжила.

— Когда-то давно я была шиноби деревни Дождя. Однажды мою группу, сопровождаемую твоим отцом, отправили на секретную миссию, из которой мы не должны были вернуться. Он лично должен был перебить нас всех, но почему-то оставил меня в живых. Моей семье сообщил, что я умерла. Я некоторое время жила в простой деревне близ Конохи. Когда появился ты, кто-то узнал меня, и началась погоня. Я оставила тебя у ворот деревни, а сама увела погоню подальше. И, как ты уже догадался, выжить мне не удалось. Когда клинок пронзил мое сердце, я увидела яркий свет, из-за которого раздался голос, сказавший мне, что выполнит любое мое желание. И я пожелала явиться тебе в день, когда ты обретешь семью. И запомни, сыночек, — голос молодой матери дрогнул,- я никогда тебя не бросала.

— Знаю, мамочка, — едва сдерживая слезы, откликнулся Такуя. — Я всегда в это верил. Я люблю тебя!

— Я тоже люблю тебя, мой малыш, мой маленький шиноби. И теперь не только я, — ответила она, с теплой улыбкой смотря куда-то за спину сына. — Я знаю, что Итачи-сан любит тебя, да и сердце его молодой жены готово принять такого хорошего сына. Я рада, что могу оставить тебя им.

По мере того, как молодая женщина говорила, голос ее становился все тише. Прозрачное тело стало бледнеть, постепенно растворяясь в окружающем пейзаже.

— Вот и мое время истекло, — печально сказала девушка. — Пришло время прощаться, милый мой.

— Мама, мамочка, не покидай меня! — в голосе ребенка послышались слезы.

Девушка подлетела к мальчику, к своему плачущему сыну и обняла его худенькие плечики уже исчезнувшими руками. Такуя распахнул пошире объятья, надеясь почувствовать ее последнее прикосновение, но, увы, зачерпнул лишь воздух. На том месте, где еще мгновение назад была его красавица-мать, теперь гулял лишь ветер. Все было по-старому, и в то же время Такуя понимал, что все сильно изменилось. Он видел свою маму и теперь знает, что она не бросила его, как уверяли приютские воспитательницы, и то, что она любила его.

Позади мальчика раздался шелест раздвигаемой листвы, а затем показалась розовая голова его приемной матери.

— Вот куда ты запропастился, Такуя-кун! А мы уже весь двор перевернули, пытаясь найти тебя, — с облегчением выдохнула девушка и обойдя куст, села на скамейку рядом с внимательно разглядывающим ее мальчиком. Заметив его серьезный взгляд, девушка неуверенно улыбнулась.

— Что-то не так с моим лицом? — спросила Сакура, и, не дождавшись ответа мальчика, стала поправлять прическу.

Такуя еще какое-то время посмотрел на девушку, а затем завел ей за ухо розовую прядку. И решился задать один очень важный для себя вопрос.

— Сакура-сенсей… — замялся мальчик.

— Такуя-кун, я хотела бы тебя попросить, — перебила его девушка. — Я понимаю, что для тебя все это очень сложно, но… не хотел бы ты называть меня мамой? Нет-нет, ты можешь называть меня как тебе угодно, но мне было бы приятно, если бы звал меня мамой.

Этот вопрос дался ей нелегко. Девушка хорошо понимала, что, вряд ли такой взрослый ребенок сможет пойти на такой шаг, но Такуя-кун был ей симпатичен, и Сакура очень хотела подарить ему семью, которой у него никогда не было, и в которой он так нуждался.

Услышав ее вопрос, мальчик сначала не поверил в сказанное, а затем он бросился на шею девушке. И зарывшись носом в ее шею произнес тихое: «Мама». Девушка обняла в ответ прижавшегося к ней мальчика и едва слышно прошептала: «Сынок». Она не знала, сколько они так просидели, не отрываясь друг от друга: минуту, час или может быть целую вечность? Одно было ясно точно — за это время они стали намного ближе друг другу, намного роднее, чем были за миг до этого. И как-то неожиданно, но вполне естественно, к этим двойным объятьям присоединились третьи. Когда рядом появился Итачи, девушка не знала, но его тепло она не могла спутать с чьим-либо еще. Он обнял обоих своих самых дорогих людей.

— Папа, мама, — прервал затянувшуюся идиллию голос Такуя-кун, пробуя на вкус незнакомые, но такие желанные слова.

Молодая пара вздрогнула, но внимательно посмотрела на мальчика.

— Да, сынок? — первым откликнулся молодой отец.

— Саске-доно говорил что-нибудь об обеде? Кушать уж больно хочется, — смущенно выдал мальчик.

— Будет тебе обед,- усмехнулся Итачи и взъерошил волосы на голове сына. — И обед, и дом, и …

Внезапно раздавшееся бурчание живота отвлекло Итачи от заранее подготовленной речи. Он перевел взгляд от сына к жене и заметив ее враз покрасневшие щеки все понял.

— Но сначала все-таки обед, — заключил мастер шарингана серьезным голосом, после чего хитро подмигнул сыну.

В саду Учиха уже очень давно не раздавалось такого чистого радостного смеха, по его тропинкам давно не бегали дети, а клумбы, некогда созданные руками Учиха Микото были уничтожены ее потомками. Но время — лучший целитель, способный вылечить не только душу сада, но и подарить человеку веру в благородство людей, надежду на лучшее и всепрощающую и исцеляющую любовь.

Примечания:

Дорогие читатели! Вот и закончилась эта история. Спасибо тем, кто дошел вместе с нашими героями до конца! Я постаралась показать свой взгляд на этих героев. Получилось ли у меня — судить вам.

P.S. Возможен эпилог с намеком на продолжение.

— Значит, Вы — Амекаге-сама?

— Я предпочитаю, чтобы меня называли Конан-сан, — спокойно ответила молодая синеволосая женщина. Сложив, не глядя, несколько замысловатых печатей, она села в бумажное кресло напротив Хранительницы воли Огня. — И я — не Амекаге, а лидер страны Дождя.

Цунаде оценивающе посмотрела на свою собеседницу, явно чувствуя себя не совсем в своей тарелке. Она помнила Конан еще маленькой девочкой, одной из трех сирот, которых Орочимару, со свойственным ему человеколюбием, предложил убить. Одну из тех, кому Джирайя дал шанс на приличную жизнь и та, кто видел последние мгновения его жизни. «Ей должно быть не больше тридцати, — подумала Цунаде — а выглядит она как моя ровесница». Женщина очень хорошо понимала ту боль, что испытывала ее собеседница — она, так же как и Хокаге в свое время, потеряла обоих своих любимых мужчин. На Конан было одето черное балахонистое платье, напоминавшее о годах проведенных среди «Акацуки». Единственная женщина в организации, которая, потеряв всех, оказалась во главе разоренной страны, такой же разодранной и растоптанной, как и ее сердце.

— Хорошо, Конан-сан, — особо выделила Хокаге. — Как я понимаю, Вы пришли ко мне по делу?

— Вы совершенно правы, Цунаде-сама, — откликнулась молодая женщина. — Я хотела бы нанять несколько шиноби Вашей деревни для помощи в восстановлении моей. Как Вы помните, Деревня скрытая в Дожде, как же, как и моя страна, на протяжении нескольких десятилетий превратилась в поле боя. Многие ее жители погибли, а те, кому посчастливилось выжить, в большинстве своем бежали. Тем, кому некуда было бежать или, кто не смог покинуть свою страну, пережили многое. И я хочу, чтобы для них были созданы благоприятные условия. Поэтому, мне обязательно нужен медик. Причем я хотела бы, чтобы им была Учиха Сакура. Остальные — на Ваш выбор.

Пока Конан говорила, глава Деревни скрытой в Листе мрачнела все больше. Она хорошо помнила, как выглядел Дождь двадцать лет назад, когда они покидали его, и хорошо понимала, что вряд ли ситуация могла сильно измениться в лучшую сторону. Сакуру Хокаге отдавать явно не хотелось. Тем более, что девушка только-только вышла замуж. Значит, с юной госпожой Учиха поедет Итачи вместе с сыном. Это уже трое.

Закончив свою речь, женщина посмотрела на Цунаде, ожидая услышать ее решение.

— Хорошо, Сакура поедет вместе с мужем и сыном. Как у вас обстоит дело с жильем?

— Так же, как и тогда, — с усмешкой ответила Конан. — Жилье считается пригодным для жизни, в случае, если есть хотя бы три стены и крыша.

— Понятно. Значит — Ямато. Охрана, дозор?

— Желательно.

Хокаге потеребила себя за мочку уха, что-то подсчитывая в уме, после чего достала чистый лист бумаги и стала делать какие-то записи.

— Значит, еще двое. Госпожа Лидер, Вы уверены, что потянете такую сумму? — листок с суммой перекочевал в руки Конан.

Молодая женщина долго хмурилась, всматриваясь в цифры, будто надеялась, что они, испугавшись ее взгляда, разбегутся, но цифры оказались стойкими и бежать никуда не собирались. Глава страны Дождя тяжело вздохнула и, порывшись в запечной сумке, извлекла на свет четыре стопки банкнот, при виде которых глаза Цунаде резко увеличились в размере, а сердце зашлось в пляске.

— Этого хватит? — с какой-то толикой обреченности поинтересовалась Конан.

— Да, Госпожа Лидер. Договор можно считать завершенным, — радостно ответила Цунаде и крепко пожала руку опешившей от такого поведения главы деревни синеволосой женщине.