Во всём виноват олень (джен)

Второе полугодие выдалось для Беллы значительно спокойнее, чем бурное начало её первого учебного года. Как только ученики вернулись в замок после каникул, повседневная рутина вновь взяла своё: занятия, домашние задания, практики и вечера в гостиных под журчание каминов и шепотки о будущих контрольных. До самого Имболка ничего примечательного, казалось бы, не происходило. Но над Хогвартсом словно сгущалось невидимое напряжение — тонкое, зыбкое, почти неуловимое.

Праздник Имболк в замке, как и положено, был встречен с почтением. В этот день в Хогвартсе зажигали сотни свечей — не только ради тепла, но и как символ очищения и надежды. Деканы факультетов провели обряды в древних традициях: благословляли землю на плодородие, устанавливали кресты Бригиты в закутках общих залов, читали стихи и зажигали свечи, которые ученики уносили с собой в комнаты.

На утро самого Имболка сова принесла Белле послание от её наставницы. В крафтовой упаковке лежали традиционные дары: аккуратно сплетённая соломенная кукла — символ богини Бригиты, пояс-оберег, вышитый вручную в кельтской технике с узорами защиты и процветания, а также баночка душистого меда с уэльских лугов, плотно закупоренная и завязанная лентой с руническим знаком здоровья.

В письме Мэгвин писала строгим, но тёплым тоном. Она напоминала, что с наступлением лета Белле предстоит начать изучение целительской магии, «раз уж у тебя кровь Холмов и поттерианское упрямство», как язвительно подметила наставница. К письму прилагался список внушительных по объёму книг — некоторые из них в библиотеке хранились под замком мадам Пинс. Так что пришлось не просто «засесть», а устроиться там почти на постоянной основе: между стопками фолиантов, пахнущих иссушенными травами и древними чернилами.

Тем временем в самом Хогвартсе начали происходить странности. Сначала пропала крыса Рональда Уизли. Искали её без особой надежды — многие считали, что она просто сбежала или стала завтраком для кого-то более хищного. Однако через две недели крыса нашлась — цела, но как-то подозрительно тучна и встревожена.

Но это было только началом. Буквально через несколько дней из коридора на третьем этаже исчез цербер, которого, как теперь уже знали почти все, тайно содержал там Хагрид. Исчезновение огромного трёхголового пса вызвало бурю — в буквальном смысле. Во время утреннего завтрака Хагрид влетел в Большой зал, рыдая во всё горло, и потребовал от преподавателей «вернуть малыша Флаффи, немедленно!».

Вскоре в замке появились члены Попечительского совета — вся дюжина, в мантиях с вышитыми гербами старейших волшебных родов. Они с суровыми лицами ходили по этажам, проверяли лестницы, шкафы, подземелья и чердаки в поисках опасных существ. Выяснилось, что тролль в Хэллоуин был лишь верхушкой айсберга. На третьем этаже находилась целая полоса препятствий — от живых шахмат до логических и магических ловушек, прячущих неведомую тайну. Но самое странное заключалось в том, что вся эта система защиты исчезла. Исчезла — до последней детали.

Сьюзен Боунс, знавшая пол-Хогвартса и обожавшая пересказывать слухи с достоинством старой графини, поведала Белле (и, как выяснилось, ещё доброму десятку человек одновременно), что трансфигурированные шахматы, некогда охранявшие один из барьеров, всплыли на магическом аукционе где-то в Европе. Они были тут же выкуплены частной коллекцией за сумму, от которой у мадам Пинс наверняка бы закружилась голова.

— Минерва, директор Дамблдор заплатил же за работу, — ехидно заметила за преподавательским столом профессор Спраут, отхлебнув тыквенного сока и не глядя на коллегу.

МакГонагалл в тот момент застыла с таким выражением лица, что даже Перси Уизли прикусил язык и перестал читать свои правила поведения за столом. Белла же, наблюдая за сценой со своей скамьи, подумала, что вряд ли директор действительно оплатил колдовскую работу как следует. Она припомнила, как мистер Снейп однажды в разговоре с Мэгвин мрачно жаловался на прижимистость начальства: мол, зелья для всего Хогвартса варятся буквально за счёт профессора — «и парочки скромных чудес», как он язвительно выразился.

Что-то в замке определённо начинало сдвигаться с места. И Белла чувствовала: Имболк был лишь началом.

К марту все недавние волнения в школе улеглись как пыль после бури. Скандалы утихли, проверки завершились, цербер так и не нашёлся, а Попечительский совет исчез так же внезапно, как и появился. Хогвартс постепенно вернулся к привычному ритму: уроки, контрольные, оживлённые обсуждения предстоящих праздников, весенние прогулки и первые тёплые дожди.

Изабелла наконец смогла позволить себе выдохнуть и по-настоящему насладиться ранней весной. Снег почти растаял, обнажив мягкую землю, покрытую молодой травой и первыми робкими цветами, словно пробуждающимися после долгой зимней дремоты. Девочка вновь стала регулярно забираться на крепостную стену, откуда открывался вид на Запретный лес. Там, за каменной оградой, природа жила своей жизнью — свободной, полнокровной, без строгих рамок и правил.

Для юной ведьмы с кровью дриад столь длительное пребывание в стенах замка было настоящим испытанием. Она ощущала себя оторванной от чего-то важного — как будто забытый корень томился в сухой земле. Только взглянув на густые кроны леса, чутко дрожащие в порывах ветра, она ощущала внутреннее облегчение, словно на мгновение к ней возвращалась собственная суть.

Однако покой был относительным. Проблема, которая уже начинала её тяготить зимой, весной лишь усугубилась: мальчики. Разного возраста, с разных факультетов — они словно сговорились. Все чаще пытались оказывать знаки внимания: кто-то предлагал нести учебники, кто-то приносил угощения, кто-то писал стихи (иногда откровенно плохие). Белла, сбитая с толку и смущённая, отчаянно пыталась спрятаться за правилами этикета, напоминая себе уроки Мэгвин о вежливой дистанции и достоинстве. Но это не особо помогало.

В конце концов она не выдержала и пожаловалась на происходящее Мораг и Пэнси.

— Ты серьёзно не понимаешь? — фыркнула Пэнси, едва сдерживая смех. — Да весь Хогвартс знает, что ты самая завидная невеста во всей магической Британии! Между прочим, Августа Лонгботтом лично приходила к директору, чтобы тот поспособствовал сближению вас с Невиллом!

— Подожди… — Белла побледнела. — Но ведь помолвку с Ханной согласовали ещё до школы!

— Я тебя умоляю, — закатила глаза Пэнси. — Мир тесен, а магический — ещё теснее. Все заинтересованные лица уже запросили у целителей, принимавших твои роды, подтверждение, что ты — единственный ребёнок. И, скажем прямо, весьма ценное сокровище.

Мораг, сдержанно улыбаясь, подтвердила:

— Глава рода МакДугал тоже писал Мэгвин. Мол, "мы открыты к союзу ради будущего процветания обоих родов". Тоже мне, дипломатия.

— Мой отец, кстати, был бы рад видеть тебя в нашей семье, — невозмутимо добавила Пэнси. — Но мой брат — наследник, а твоя опекун ему отказала без колебаний.

И, словно в довершение ко всему, прошёл слух, что в уэльской долине Тир-на-Ог видели самого Уолдена МакНейра — в окружении троих своих сыновей. Пусть они ещё малы, но в глазах некоторых это лишь дело времени.

Белла не знала, смеяться или плакать. Её положение всё больше напоминало ей витрину, за которой развесили табличку «Редкий артефакт — не прикасаться».

Когда же дважды — дважды! — в её напитках обнаруживались подозрительные примеси, терпение кончилось. Она решительно отправилась в глубины Запретного леса, туда, где уже однажды встретила Серебряного Тумана — единорога, который однажды подарил ей клятвенную защиту.

Существо, обладавшее тихой мудростью и врождённой чуткостью к истинным помыслам, внимательно выслушало её, коснувшись рогом ладони девочки. Через несколько дней весь Хогвартс увидел у мисс Поттер на запястье тонкий, сплетённый вручную браслет из серебристо-серых нитей и рунного шнура — традиционный кельтский защитный знак, наделённый древней магией природы.

После этого случаи с подмешанными зельями прекратились. Те, кто считал девочку лёгкой добычей, вдруг ощутили странное давление в груди при взгляде на неё — как будто лес смотрел на них сквозь её глаза.

Остара — время праздника весеннего равноденствия.

Изабелла обожала этот праздник с детства — в нём чувствовалась пробуждающаяся жизнь, свежесть первых ростков, обещание лета. В Хогвартсе ритуал проводился на опушке Запретного леса, в старинном круге менгиров — высоких, поросших мхом камней, образующих таинственное святилище в глубине теней. Свет скользил сквозь ветви, наполняя рощу мягким золотом, и первоцветы в венках на головах девочек казались живыми звёздами на фоне тёмной листвы.

Ритуал плодородия вела декан Хаффлпаффа, профессор Помона Спраут, чья связь с землёй и её магией была почти осязаемой. Белла, как и другие ученицы, участвовала с уважением и лёгким трепетом — сердце отзывалось на древнюю музыку, звучавшую за гранью слышимого, на пульс самой природы, возвращающейся к жизни.

Вечером ей пришло письмо от Мэгвин. Наставница поздравляла с праздником, хвалила за усердие в учёбе и прикладывала список новых книг по целительству, которые рекомендовала начать изучать немедленно. Было также вложено письмо к профессору Спраут с просьбой провести с Беллой дополнительные защитные ритуалы. Изабелла с нетерпением ждала этой работы — взаимодействие с природной магией наполняло её внутренней силой и умиротворением.

Однако в начале апреля в стенах замка вновь начали происходить странности. И, возможно, Белла бы и не узнала об этом, если бы не излишнее внимание, которое в последнее время ей оказывали окружающие.

Первым заговорил Невилл — он подошёл к ней после занятий и немного смущённо пригласил прогуляться вместе с ним и Роном Уизли к Хагриду. Белла была удивлена: раньше мальчики почти не приближались к ней без надобности. С лёгкой улыбкой и вежливостью, на которую способна была только аристократка, она отказалась, сославшись на загруженность по учёбе.

Прошла неделя. В библиотеке, среди запаха старых страниц и тишины, нарушаемой лишь шелестом пергамента, к ней подошёл Драко Малфой. Он появился как всегда уверенный в себе и слегка насмешливый.

— Привет, Поттер. Ты знаешь, наш лесник завёл себе дракона, — с видом сообщающего нечто грандиозное бросил он.

Изабелла подняла глаза от книги и сдержанно ответила:

— Мистер Малфой, будем считать, что я не услышала последних слов. Потому что мне непонятно, почему наследник древнего рода не сообщил об этом вопиющем факте ни своему отцу, ни хотя бы декану. Вместо этого он по неведомой мне причине решил стать соучастником преступления, за которое, между прочим, полагается не менее пяти лет в Азкабане.

Малфой замер. Вид у него был растерянный.

— Но Лонгботтом и Уизли собираются вытащить его на Астрономическую башню и там передать Чарли Уизли, — пробормотал он.

Белла вздохнула, чуть отодвигая книгу.

— Во-первых, для передачи дракона не обязательно забираться на самую высокую точку замка. Гораздо проще подвести его к границе антиаппарационного барьера, что всего в трёхстах футах от хижины Хагрида. Во-вторых, если бы вы сообщили об этом мистеру Снейпу или лорду Малфою, они наверняка нашли бы куда более изобретательное и назидательное решение для наказания этих нарушителей. В-третьих... — она наклонила голову, изучающе глядя на собеседника, — в поезде вы произвели на меня впечатление умного и расчётливого волшебника. Жаль, что кровь демонов взыграла в вас так не вовремя. Где ваша слизеринская изворотливость и изобретательность?

Драко покраснел, затем побледнел. Несколько секунд он молчал, затем поклонился и вежливо попрощался. Белла лишь пожала плечами и вернулась к списку заданий от Мэгвин.

Спустя пару дней, в самый разгар завтрака, в двери Большого зала вошла делегация Департамента магического правопорядка. Впереди шагала высокая женщина в тёмно-зелёной мантии с гербом Министерства. Её осанка, выражение лица и холодный взгляд не оставляли сомнений — эта ведьма была здесь по делу.

— Это моя тётя, — шепнула Сьюзен Боунс с гордостью и волнением.

Женщина подошла к преподавательскому столу, развернула свиток и громким голосом зачитала приказ о внеплановой проверке школы и прилегающих территорий на предмет нарушения магической безопасности и содержания запрещённых существ.

Начался настоящий переполох. Замок и окрестности наполнились аврорами, специалистами из Отдела по контролю за магическими тварями и сотрудниками архивной службы. Они методично прочёсывали этажи, опрашивали преподавателей, осматривали подвалы и чердаки. Даже у Снейпа в подземельях устроили досмотр, чему тот явно не обрадовался.

— Прошлая история с цербером была ничем по сравнению с этим, — прошептала Сьюзен, наблюдая за происходящим. Белла, в свою очередь, гадала, что же такого натворил «мелкий Малфой», что Министерство поднялось на ноги.

Случай узнать подробности представился довольно скоро. В один из солнечных субботних дней после обеда Изабелла по привычке сбежала на кухню, где добрые домовики дали ей корзинку с ягодным пирогом и тёплым лимонным чаем, и поднялась на крепостную стену. Там, спрятавшись среди бойниц, она любовалась лесом. Весна была в самом разгаре — почки набухали, травы зеленели, и воздух наполнялся пением птиц.

Она услышала лёгкие, почти неслышимые шаги. Через мгновение у одной из бойниц появился Драко Малфой.

— Мисс Поттер, — негромко сказал он, — я хотел поблагодарить вас за своевременные и очень точные слова.

— Всегда пожалуйста, мистер Малфой. Но теперь мне действительно интересно, — она кивнула на авроров, стоящих у кромки леса, — что именно вы предприняли, что вызвало такую бурю?

Уголки губ Драко дрогнули в неуловимой улыбке.

— О, я всего лишь воспользовался обоими вашими советами…

Оказалось, что профессор Снейп и лорд Малфой сработали в идеальном тандеме. Сначала декан Слизерина с присущей ему педантичностью оформил официальную жалобу в Отдел по контролю за магическими существами — строго по букве закона, с приложениями, подписями и отсылками к постановлениям Совета по безопасности. Он, конечно, не указал, откуда поступила информация, но изложил её так, что игнорировать сигнал было невозможно.

Затем в дело вступил лорд Малфой. Влиятельный аристократ и член Визенгамота, он моментально развернул политическое давление. Через личные связи он «случайно» инициировал проверку и нанял специалистов из Гильдии охотников на магических тварей, которые, как бы по стечению обстоятельств, оказались неподалёку. Именно они обнаружили в окрестностях Хогвартса Чарли Уизли и нескольких его коллег — сотрудников румынского драконьего питомника — с живым, явно контрабандным драконом.

Лорд Малфой выступил с публичным заявлением, назвав произошедшее «угрозой национальной безопасности» и выразив серьёзную озабоченность деятельностью организованной преступной группы, занимающейся незаконной торговлей магическими тварями на территории учебного заведения.

В результате все участники, включая Хагрида, были арестованы до выяснения обстоятельств. Ситуацию усугубило то, что во время прочёсывания Запретного леса аврорам удалось обнаружить гнездо акромантулов — гигантских пауков, крайне опасных для людей.

В общем, Гильдия охотников осталась при деле, Министерство отчиталось о предотвращённой угрозе, а Лорд Малфой — о том, как заботится о безопасности сыновей старинных домов. Сплошная выгода — и политическая, и материальная.

* * *

Директора Дамблдора вся эта возня с магическими тварями раздражала до глубины души, но формально — касалась его лишь постольку, поскольку происходила в стенах его школы. Куда больше его беспокоило нечто совершенно иное: кто-то осмелился обчистить Хогвартс — его Хогвартс! — и при этом остался незамеченным. Это было возмутительно. Непростительно. Унизительно.

И как назло, всё шло наперекосяк. Преподаватели вели себя так, будто забыли, кто здесь глава. Минерва, красная от гнева, позволяла себе кричать на него в коридорах как на провинившегося ученика. Снейп объявил, что отныне будет варить зелья для Больничного крыла исключительно по расценкам Гильдии зельеваров — и даже выставил ему счёт с печатью! Помона, предварительно получив оплату за расставленные силки, ограничилась язвительными замечаниями о «чистоплотности договоров». А Флитвик… Флитвик позволял себе ехидно усмехаться. Полугоблин, чёрт бы его побрал, торговался как истинный представитель своего гоблинского рода за каждый кнат — и, что хуже всего, магический контракт с ним действительно обязывал Дамблдора оплачивать любую внеурочную работу.

После завершённого служебного расследования Минерва выяснила, куда исчезли созданные ею артефактные шахматы, и узнала цену, по которой они были перепроданы на континенте под видом «уникальных образцов британского зачарования». МакГонагалл явилась к нему с новыми пунктами для трудового договора и требованием доли с выручки. И он не смог отказать: в конце концов, он был лишь магически связанный контрактом директор, а не полноправный хозяин Хогвартса, как ему хотелось верить.

Это было унизительно.

Пропал тролль. Исчез Цербер. Исчезло зеркало Еиналеж — и не просто исчезло, а всплыло у МАКУСА! Пропали дорогостоящие зелья, метла, зачарованная мастером Флитвиком, а также все ключи и амулеты доступа. Вся сложная охранная система полосы препятствий, созданная полугоблином на заказ, была демонтирована до последнего магического гвоздя — и это при том, что за неё было заплачено состояние.

Хранитель Зеркал позволил себе явиться лично и закатить ему сцену, в ходе которой трижды назвал Альбуса идиотом. И — самое страшное — оказался прав.

Ещё более удручающим было поведение Питера. Малыш Петтигрю должен был следить за входами и выходами — в том числе в виде крысы, — но в очередной раз «гулял» где-то в маггловском мире. Когда он всё же вернулся, был явно взволнован и избегал прямых разговоров. Надо будет попросить Аластора проследить за ним. Осторожно, но пристально.

А пока Министерство уже подтвердило: силки, поставленные Помоной, всплыли на чёрном рынке в Европе. Переработанные ингредиенты тролля — рог, кровь, кости, внутренности — уже продавались через тёмные каналы. Это значило только одно: кто-то из старшекурсников сообщил своим родителям, и те решили «приватизировать» то, что плохо охраняется. И всё же оставался главный вопрос — как они попали в замок? Охранные заклинания должны были отреагировать. И, главное, как зеркало оказалось у американцев? Он был уверен: МАКУСА не вела операций в Хогвартсе — они бы непременно оставили след.

Единственной светлой новостью за этот семестр стало согласие Августы Лонгботтом на сближение её внука с мисс Поттер. Но, как Дамблдор и предполагал, девчонка оказалась слишком хорошо защищена. И официально — ни Лонгботтому, ни кому-либо ещё — не удастся получить контроль над её наследством. По крайней мере, пока.

Альбус тяжело вздохнул, налил себе чашку ароматного чая с кардамоном и мёдом, подманил к себе парящие в воздухе дольки мармелада в форме лимонов — и уставился в окно, за которым вечернее солнце окрашивало шпили Хогвартса в багряное золото.

Он должен спланировать следующий год идеально. Остался у него один туз в рукаве — артефакт, оставшийся от военных экспериментов с магией инверсии. Он содержал в себе отпечаток личности Тома... и мог сыграть важную роль. В организации Всеобщего блага. И в реализации плана Братства Теней.

* * *

Вот и завершился этот беспокойный учебный год — к великому облегчению Беллы. Большинство событий в школе, по правде сказать, мало её касались. Но всё равно было ощущение, будто всё напряжение, сгустившееся в стенах Хогвартса за последние месяцы, наконец-то рассеивается — как туман, отступающий перед первыми лучами летнего солнца.

Теперь, когда экзамены остались позади, Белла вместе с одноклассницами ехала в зачарованной карете к станции Хогсмид. Карета слегка покачивалась на ходу, скрипели дверцы, а за окнами проплывали последние виды гор, обрамлённых зеленью июня. Воздух был тёплый, наполненный ароматами трав, пряных спор папоротников и едва уловимого флерда лесной магии.

В их купе в Хогвартс-экспрессе вскоре подсели Мораг, Пэнси и Гермиона. Девочки, откинувшись на мягкие спинки кресел, моментально оживились, обсуждая всё, что произошло в последние недели — от преподавателей и итогов экзаменов до тайных слухов и весьма недетских домыслов.

— Белла, а чем ты всё это время занималась в библиотеке? — с любопытством спросила Гермиона. — Ты брала такие книги, по которым нас не обучают…

Теперь Грейнджер выглядела уже как полноправная участница волшебного мира: аккуратно заплетённые волосы, чистая мантия с вышитым гербом факультета, лакированные ботиночки и в голосе уверенность.

— Выполняла задание наставницы, — спокойно ответила Белла. — С этого лета я начинаю обучение целительству. Мэгвин сказала, что мне уже пора.

Раздался коллективный вздох — и, пожалуй, капелька зависти.

— Повезло тебе, — сказала Пэнси, качнув ножкой. — Целительский дар — редкость. И, кстати, у Поттеров раньше никогда не встречался. Они же… ну… наоборот, кого-нибудь проклясть или на кладбище прогуляться. Ты понимаешь.

У Гермионы глаза округлились.

— Ты хочешь сказать, семья Героя Света — некроманты?

— А ты не знала? — удивилась Пэнси. — Это у нас у всех известно. Чистокровные с детства такие вещи слышат.

— Я маглорожденная, — спокойно напомнила Гермиона.

— Ну да, верно. Спасибо, что напомнила, — усмехнулась Мораг. — А то мы тебя воспринимаем как свою: ты всё схватываешь, феминизм не пропагандируешь, выглядишь прилично — как младшая из молодого рода, может, полукровка. Райвенкловцы тебя точно приняли как родную.

Гермиона немного смутилась, но, похоже, слова Мораг ей польстили.

— Ой, девочки, что я вам сейчас расскажу! — с энтузиазмом воскликнула Сьюзен, обернувшись через плечо. — Тётя поведала такое… В Запретном лесу нашли гнёзда акромантулов! И оказалось, что старейший самец — питомец Хагрида. И мало того — он ещё и самку ему притащил, чтобы не скучно было. Теперь по всему лесу расползаются гнёзда. Министерство передало контракт Гильдии охотников на отлов и ликвидацию всех этих тварей.

«И на торговлю ингредиентами», — с невысказанной иронией подумала Белла, внутренне поздравляя неизвестных ей магов с прибыльной работой. Паучьи железы, панцири, яд — на этом можно разбогатеть.

Сьюзен тем временем не умолкала:

— Хагрида официально приговорили к двум годам Азкабана, но сразу же амнистировали. Только вот запретили ему занимать любую должность в школе. Теперь он будет жить в хижине где-то у подножия гор, с другой стороны Запретного леса. А директору теперь придётся искать нового лесника.

Белла нахмурилась. Хагрид, при всех своих странностях и мешковатости, был злом знакомым. А вот кто придёт на его место — оставалось только гадать. С её точки зрения, мало что могло стать лучше.

Пэнси пустилась в пересказ школьных сплетен — кто с кем поругался, кто у кого списывал, какие слухи ходят о преподавателях. Мораг взялась рассказывать о будущих курсах, экзаменационных баллах и новом учебном плане. Ханна внезапно увлеклась темой мальчиков — кто на кого смотрел, кто кому нравился. А Белла… Белла сидела у окна и молчала. Она смотрела, как вдалеке рассыпается золотистая пыльца закатного света, стелющаяся по вершинам деревьев. И думала.

Она всё чаще ловила себя на том, что не ждёт от людей ничего хорошего. Что стала слишком циничной. Что всё чаще видит в людях слабость, жадность, лицемерие — и всё реже верит в искренность. Может, это возраст. А может, наследие.

Мысли перескочили к предстоящему лету. Надо будет навестить тётю — с Рождества не виделись. Тогда Дурсли ещё готовили дом к продаже и переезжали в Корнуолл, где Вернон купил небольшую гостиницу у самого моря. Интересно, как они там — без магии, но в окружении первозданной магической земли?

Так, в разговорах и мыслях, поезд мягко затормозил, приближаясь к платформе 9¾ — магической части вокзала Кингс-Кросс. Купе наполнилось суетой, девочки натягивали мантии, поправляли волосы и собирали сумки. Поезд заканчивал своё путешествие, но впереди у каждой начиналось новое — уже за пределами школы.