Книга 1: Рональд Уизли и новые близкие люди (джен)

Все бросились вон из хижины. Хагрид замер на крыльце, а Рон с Гарри мгновенно исчезли во тьме. Некоторое время в той стороне, куда они убежали, слышались только пыхтение, какая-то возня и невнятные вскрики. Потом вдруг несколько вспышек из палочек — и из темноты вынырнули цепочкой целых четыре юных волшебника. Гигант сурово кашлянул и утопал обратно в дом. Одинаково красные, всклокоченные и сердитые Поттер и Уизли вошли следом и уселись за стол. Все четверо (включая Хагрида и крошку-дракошку) уставились на тех, кто замер на пороге, и, наконец, привратник сказал: «Н-ну?!» Сверкая торжеством в стально-серых глазах, Драко Малфой ткнул палочкой в спину Гермионы Грэнджер и гордо заявил: «Вот!»

— Что «вот», Драко?! — не выдержал Рон. — Пятнадцать тысяч гремлинов, объясни, что произошло!

— Она подсматривала в окно! Я поймал её!

Девочка дёрнулась и мотнула спутанными волосами:

— Он врёт! Это ОН подглядывал, а Я его застала!

— Как ты смеешь, Грэнджер?! — топнул ногой Драко. — Я чистокровный маг, я не опущусь до вранья, как какой-нибудь магл!

Он отскочил к столу и наставил на неё палочку. Хагриду даже шагать не пришлось, он просто наклонился и выхватил палочку из его руки.

— Ишь, чево удумал, колдовать в моём доме… Ну-ка, сядь и остынь. Ты тоже садись, девочка. Для начала представьтесь.

— Малфой, — буркнул Драко, усаживаясь рядом с Рональдом на тот же стул, — Драко Малфой.

— Мой брат, — ввернул рыжий.

Хагрид остро глянул на обоих, опять с каким-то странным выражением.

— Гермиона Грэнджер, — назвалась девочка и села на оставшийся стул. Она заворожённо смотрела на ковыляющую по столу маленькую рептилию, которая то и дело искрила, словно в ноздрях были небольшие бенгальские огни.

— Хагрид, — вымолвил Гарри, — а ты КОГО из них видел в окне?

И Драко, и Гермиона с одинаковой растерянностью посмотрели сначала на него, а потом на Хагрида.

Гигант замялся и почесал бороду:

— Э-э-э… Да я и не успел разглядеть-то… Просто было какое-то светлое пятно с тёмными глазами…

— С тёмными?! — вскинулся Рон. — У Драко глаза СВЕТЛЫЕ!

Брат благодарно глянул на него, девочка потупилась, а остальные уставились на неё.

— И зачем ты следила за нами, Грэнджер? — спросил Гарри.

— Я не… я… — она всхлипнула и, казалось, готова была вот-вот в чём-то признаться, но вдруг решительно вытерла глаза и сказала негромко, но довольно твёрдо: — Я ничего вам не буду говорить. Я не обязана отчитываться перед вами.

— И верно, не обязана, — вымолвил Хагрид, — не наше это дело. А вот это, — он сгрёб широкой ладонью со стола дракончика, тот захлопал крыльями и зашипел у него в кулаке, — дело НЕ ТВОЁ. Ты же не скажешь никому в Замке, верно, малышка?

Девочка втянула голову в плечи: тон гиганта был не то, чтобы угрожающим, но от него почему-то очень хотелось спрятаться под стол. Гермионе ничего другого не оставалось, под испытующими взглядами четырёх пар глаз она кивнула.

— Ну, вот и ладненько, — опять заулыбался Хагрид и унёс дракона к кровати, где стояла большущая проволочная корзина с крышкой, а потом вернулся к столу: — Кто-нить хочет чаю?

…Хотя Гермиона и согласилась никому не говорить про хагридова дракона-нелегала, мальчики стали очень часто замечать на её лице загадочную ухмылку, как только она попадалась им на глаза. Это заставляло их нервничать, всех троих, включая и Драко. Ведь если она расскажет про нового питомца Хагрида, мальчики тоже будут наказаны. Всё свободное время Гарри и Рональд проводили в тесноте хагридовой хижины, убеждая её хозяина избавиться от опасного зверя.

—  Просто отпусти его, — посоветовал Гарри, — дай ему свободу.

— Не могу, — громоподобно шмыгнул носом Хагрид. — Он же ещё совсем кроха, он погибнет без присмотра.

Они посмотрели на «кроху». Всего лишь за неделю он вырос втрое, из ноздрей его постоянно вырывался дым. Хагрид не мог ни на минуту оставить его без присмотра, поэтому не выполнял даже свои обязанности привратника. И аппетит у «крохи» был поистине драконий: пустые бутылки из-под бренди и куриные перья валялись по всему полу хижины.

— Я решил назвать его Норбертом, — затуманенным взором гигант смотрел на своего питомца. — И он меня знает, точно! Вот, смотрите: Норберт! Норберт! Где мамочка?

«Совсем с ума спрыгнул», — прошептал Рон на ухо Поттеру.

— Хагрид, — сказал Гарри громко, — не пройдёт и месяца, как Норберт станет величиной с твой дом. И я не поручусь, что Грэнджер не наябедничает Дамблдору.

— Да знаю я, — Хагрид закусил губу, — знаю, што не могу оставить его у себя насовсем… Но и бросить его не могу… Не могу — и всё.

— Лучше всего будет, — вздохнул Рональд, — если ты, Хагрид, сам расскажешь Дамблдору. Ну, сам подумай, что такого он тебе сделает? Не выгонит же… А дракон… Ну, он же и вправду скоро вымахает с твой дом. Всё равно все всё узнают. А так — вдруг Дамблдор не заберёт его у тебя? Разрешит поселить Норберта где-нибудь в Запретном лесу… А если Грэнджер наябедничает... Вот чем угодно поклянусь, она так на нас смотрит, что я думаю, она вот-вот это сделает… Хагрид, если Дамблдор рассердится, никому мало не покажется. Ни тебе, ни Норберту, ни даже мне с Гарри и Драко.

— Конешно, ты прав, Рон, — сказал гигант с громоподобным вздохом. — Но што-то я… э-э-э… побаиваюсь.

— Позови его в гости. Хочешь, мы сову отправим с запиской?

— А давайте завтра, а? — на Хагрида было жалко смотреть.

— …А давай не будем откладывать на завтра то, что надо сделать сегодня, а? — назидательно встрял Гарри. — Рон дело говорит. Хагрид, садись и пиши записку. Прямо сейчас. Рон побудь с ним, а я схожу за Хедвигой.

Пока Гарри бегал за совой, Уизли использовал всё своё красноречие, чтобы убедить Хагрида преодолеть себя и всё-таки написать послание ректору. Наконец, Хедвига улетела с запиской, а мальчики в два голоса принялись утешать гиганта, обливающегося горючими слезами над корзиной с задремавшим Норбертом.

— Хагрид, ну, хочешь, мы побудем с тобой, пока ты будешь всё рассказывать Дамблдору? — Гарри уже и сам с трудом сдерживался, чтобы не разреветься от жалости к своему огромному другу. Рон чувствовал то же самое.

— Ну, нет уж, — привратник душераздирающе вздохнул, шмыгнул носом и трубно высморкался. — Давайте-ка, дуйте отсюдова. Вы сделали што могли, теперь я уж сам… Ежели Дамблдор всё-таки рассердится, я не хочу, штобы вам досталось. Пусть он не знает, што вы всё знали…

Поттер и Уизли неохотно вернулись в Замок, и вовремя: едва они скрылись в коридоре, ведущем в расположение факультета Пуффендуй, по Главной лестнице в холл спустился профессор Дамблдор, направляясь к выходу.

Ночь пролетела очень быстро. Мальчики ужасно хотели узнать, что же решил сделать ректор с хагридовым дракошкой, но им пришлось терпеть до вечера. И Гарри, и Рональд до обеда вряд ли услышали хоть одно объяснение учителей на уроках. А после обеда… к Рону вдруг подошла Гермиона.

— Можно с тобой поговорить? — спросила она, быстро оглядываясь по сторонам, но кроме Гарри, на них никто не обращал внимания, ученики торопились по своим делам. Рон тоже огляделся и сказал другу:

— Гарри, ты иди, я сейчас.

Поттер кивнул, отвернулся, чтобы скрыть усмешку, и побежал вслед за остальными вверх по лестнице. Грэнджер и Уизли вышли из холла наружу, на ступени.

— Ну, чего тебе, Грэнджер? — сквозь зубы процедил мальчик.

Гермиона молчала, потупившись. Рон внезапно обратил внимание, как её густые тёмные волосы с причёской «воронье гнездо» золотом блестят на весеннем солнце. Ему очень захотелось дотронуться до них, но он ещё сильнее стиснул зубы, мотнул головой и чуть отступил назад, чтобы даже нечаянно не коснуться грязнокровки.

— Ну? Ты будешь говорить? Или я пошёл, — сказал он грубее, чем хотел.

— Т-ты… Ты ведь хорошо умеешь… на метле летать, да?

Рон опешил:

— Ну, вроде того… А что такое?

— Можешь меня потренировать?

— Мерлинова борода… Зачем тебе это?

— Ну, как «зачем»… Я же ведьма. Я должна хорошо летать на метле, а у меня ничего не получается. В квиддичную команду Когтеврана я, конечно, не рассчитываю попасть, но мне надо хотя бы научиться. Поможешь?

— Да что там учиться-то, — пожал плечами Рон, — летай почаще — вот и вся наука…

— Тебе трудно, что ли? — она первый раз за разговор посмотрела на него, но очень быстро отвела взгляд. — Мне вот тоже трудно… молчать, что вы сговорились с Хагридом и нарушаете правила.

Уизли нахмурился:

— Я подумаю. И, кстати, можешь больше не молчать. Хагрид рассказал Дамблдору про дракона.

Гермиона широко распахнула в удивлении глаза и воззрилась на него, а Рон, чувствуя, что краснеет, отступил к дверям, протиснулся внутрь и опрометью помчался наверх.

— ...Ну? — прошептал Гарри, когда запыхавшийся краснощёкий Рональд плюхнулся рядом с ним за парту. — Чего она от тебя хотела, а?

— Вот ни за что не угадаешь! — в сердцах воскликнул его друг, но тут в класс вошла профессор МакГонаголл, и все ученики мгновенно прекратили болтовню.

Уроки Трансфигурации требовали полнейшей сосредоточенности, но даже при этом не всегда получался нужный результат. Рональд сумел настроиться на процесс превращения улитки в карандаш, или, по крайней мере, успешно делал вид. А Гарри, как ни старался, не мог даже притвориться, что работает. Он весь извёлся от любопытства, пока дождался конца урока. Да ещё Хагрид со своим Норбертом… Учительнице пришлось трижды сердито взглянуть на мальчика, но даже это не помогло. В конце урока она сняла с Пуффендуя десять баллов за то, что у Поттера сбежала улитка. Класс грохнул смехом, Гарри насупился и сердито глянул на друга. Рон расстроенно пытался сковырнуть раковину с получившегося карандаша. Как назло, последним сегодня было Зельеварение, так что и на перемене Поттер от Уизли ничего не добился.

Снейп, презрительно кривя тонкие губы, кружил, как обычно, по классу и отпускал едкие комментарии ученикам, совершенно не делая различий между когтевранцами и пуффендуйцами. Рон яростно орудовал ножом, нарезая печень ехидны, и явно представлял на месте несчастного куска что-то иное. Гарри, посмеиваясь над другом, старался как можно меньше попадаться учителю на глаза и поэтому низко склонялся над столом, размалывая в ступке сушёных пауков. При этом мальчик успевал следить боковым зрением ещё и за Грэнджер неподалёку, и видел, что у неё всё буквально из рук валится. Падма Патил то и дело в недоумении поправляла её, а Гермиона то бледнела, то краснела и мотала взлохмаченной головой. Наконец, девочка сдалась и рухнула на стул. Тут же над ней навис преподаватель:

— В чём дело, мисс Грэнджер? У вас с пауками связано что-то личное?

— Я… Мне нездоровится, профессор… Можно я уйду?

Она действительно выглядела неважно. Снейп испытующе буравил её взглядом, но потом всё-таки кивнул. Гермиона схватила свою сумку и направилась к выходу из класса. Проходя позади Уизли, девочка остановилась на секунду и тихо спросила:

— Подумал?

Рон вздрогнул и сказал, не поворачиваясь:

— Нет ещё.

Она ушла, Гарри вопросительно уставился на друга, а тот, нахмурившись и покраснев, сердито мотнул «хвостом». Вернувшись к прерванному занятию, Уизли не справился с собой и полоснул ножом по пальцу. Он мгновенно сунул пострадавший палец в рот, вполголоса поминая Мордреда, гремлинов и ещё какую-то нечисть. Профессор Снейп, который почти никогда не упускал из виду происходящее в классе, снял с Пуффендуя пять баллов за нарушение Рональдом Правил работы с режущим инструментом. Наконец прозвенел звонок.

…Во время ужина страдальчески искажённую физиономию Рона заметил и Драко, и подошёл потом к пуффендуйскому столу:

— Рон! Что с тобой?

Брат показал пострадавший палец, из которого всё ещё сочилась кровь, видимо, печень ехидны «нанесла ответный удар». Драко покачал головой:

— А лечебное забыл? — он достал волшебную палочку и направил её на рану: — Эпискей!

Кровь остановилась. Гарри постарался запомнить ещё одно полезное заклинание. В знак благодарности друзья рассказали Малфою, что попытались помочь Хагриду решить проблему с драконом и сейчас собираются пойти узнать, как там дела.

Все трое двинулись к выходу из Большого зала, но тут их остановил окрик Дамблдора.

— Мистер Поттер, мистер Уизли и мистер Малфой! Погодите-ка.

Седобородый колдун величественно подошёл к мальчикам, уставившимся на него с одинаковым испугом.

— Как удачно, что вы все тут собрались. Вы собираетесь навестить мистера Хагрида? — по тону ректора было не понятно, сердится он или нет. Трое ребят переглянулись: «мистерами» величали учеников чаще всего тогда, когда грозило наказание. Рон неуверенно кивнул.

— Сначала попрошу ко мне в кабинет, — так же бесстрастно сказал Дамблдор и, не оглядываясь, пошёл вперёд. Драко, Рон и Гарри обречённо поплелись за ним. Мало кто из учеников Хогвартса попадал в кабинет ректора, для этого всегда была нужна очень веская причина. И чаще всего — неприятная, поэтому ничего хорошего мальчики не ждали.

Оказавшись в небольшой круглой уютной комнате, где мягкие кресла перемежались высокими тонконогими столиками со множеством странных жужжащих приборчиков, попыхивающих клубочками цветного дыма, ребята принялись удивлённо осматриваться и почти позабыли о страхе. Дамблдор уселся за большой письменный стол и, пряча в усах усмешку, наблюдал за мальчиками. Бывшие ректора на портретах на стенах не двигались, но настороженно поблёскивали глазами, также внимательно рассматривая троих юных волшебников.

— Усаживайтесь, — негромко сказал Дамблдор. — Мистер Малфой, а вы подойдите ко мне.

Пуффендуйцы вздрогнули, слизеринец быстро посмотрел на них, потом сглотнул, сжал губы и прошёл к столу.

— Итак, мистер Малфой. Начнём с вас. Расскажите мне, что вам известно о драконе, который появился у Хагрида.

Драко обернулся, и в его глазах Рональд увидел страх и беспомощность. Уизли понял, что брат не знает, что можно говорить, а что нельзя, что он боится навредить своими словами, и вовсе не Хагриду, а ему, Рону. Рыжий резко вскочил.

— Профессор Дамблдор! — горячо заговорил он. — Драко ничего не знает! Он просто подошёл к нам, потому что я порезал палец на уроке, и залечил мне его! И всё! Он ничего не знает ни про какого дракона!

Щёки и уши Рона лихорадочно полыхали от волнения, он судорожно сжимал и разжимал кулаки. Гарри вжался в кресло, закусив губу, и впился взглядом в седовласого колдуна, пытаясь понять, насколько тот рассержен. Драко мертвенно побелел лицом и опустил глаза.

Дамблдор внимательно, но бесстрастно смотрел на Уизли поверх очков-полумесяцев. Так он смотрел бы на один из своих забавных приборчиков, решая, выбросить ли его, или он ещё послужит. Потом ректор перевёл взгляд на Гарри и промолвил:

— Ну, а вы, мистер Поттер, что скажете?

— Я?

— Да-да, вы. Знает ли мистер Малфой про дракона у Хагрида, или не знает?

Рональд и Драко затаили дыхание и не смели посмотреть на Поттера. Вопрос, который сейчас он решал для себя, был словно написан в воздухе огненными буквами, и все присутствующие в комнате его ясно читали, в том числе и Дамблдор: подчиниться ли авторитету ректора и сказать правду, или солгать, спасая от возможного наказания брата своего единственного друга?

— Нет, сэр, — тихо вымолвил Гарри. Рон прикрыл глаза, Драко еле заметно выдохнул. — Малфой ничего не знает. Мы не успели ему рассказать.

Дамблдор помолчал, поочерёдно разглядывая всех троих.

— Ну, что ж. Раз вы, мистер Малфой, ничего не знаете по данному вопросу — я не смею вас более задерживать. Ступайте в расположение своего факультета. Спокойной ночи.

Драко медленно пошёл к входу. У самой двери он вдруг обернулся и отчаянно посмотрел на Рональда, который провожал его взглядом. Тот еле заметно покачал головой. Малфой вышел.

— Садитесь, мистер Уизли, — сказал ректор. — И, наконец, я поговорю с теми, кто не отрицает очевидное.

— Профессор Дамблдор, — Гарри поёрзал в кресле и решился: — Что будет с Хагридом? Вы его накажете? И что вы сделаете с Норбертом?

Оба мальчика нетерпеливо уставились на профессора. Тот сплёл перед собой длинные пальцы и… улыбнулся:

— Значит, он и вам успел похвастаться, как назвал малыша? Кстати, при осмотре я выяснил, что это девочка. Так что, Норберта, а не Норберт.

Облегчение, отразившееся на просиявших улыбкой лицах обоих мальчиков, невозможно было выразить словами.

— Мне хорошо известно, что Хагрид всю жизнь мечтал о собственном драконе. Конечно же, он не смог устоять перед искушением… А что касается его наказания… Что-то мне подсказывает, что выращивать Норвежского гребнеспина, да ещё и самку, а драконихи, если вы не знаете, гораздо сильнее, свирепее и неукротимее самцов, УЖЕ сродни наказанию. Некоторое время наш привратник будет очень занят, обустраивая подходящий безопасный вольер для Норберты подальше в Лесу. Я разрешил ему немного подрастить дракониху, может быть, она даже поработает учебным пособием. Ну, а потом придётся её передать в заповедник.

— Сэр, но это же наилучшее решение! — восхитился Рональд.

— Да, Рон, Хагрид мне сказал, что именно ты убедил его довериться мне. Так что, — ректор улыбнулся мальчику, — если наш драконовод-любитель ухитрится ещё и укротить рептилию — именно тебе будет предоставлена честь первым на ней прокатиться.

— Ух ты! — восхитился Гарри.

— Правда?! — засиял глазами Рон.

— Посмотрим, — усмехнулся Дамблдор. — Но, надеюсь, мне не нужно напоминать вам обоим, что о драконе следует по-прежнему помалкивать?

Друзья энергично закивали.

— Ладно, полагаю, я смог доказать вам, что мне можно доверять?

Гарри и Рональд переглянулись и опять кивнули: «Да, сэр, конечно!»

— Тогда рассказывайте, что вы успели разнюхать в связи с Философским Камнем.

Поттер подумал, что от ректора Хогвартса решительно ничего невозможно утаить из происходящего в его стенах, вздохнул и посмотрел на друга. Тот развёл руками. И Гарри рассказал Дамблдору об их опасениях. Профессор выслушал его очень внимательно, и его ярко-голубые глаза словно потухли в задумчивости.

— М-да-а… — протянул он, ни к кому не обращаясь, — кажется, я сам себя перехитрил… Ну, вот что, Гарри, Рональд. Во многом вы правы, и я благодарю вас за то, что предупредили меня. Камню действительно грозит опасность. Я приму необходимые меры. Теперь ступайте спать. И больше не беспокойтесь ни о драконе, ни о Камне. Вам предстоит беспокойство по куда более серьёзному поводу.

— Сэр?! — одновременно вскрикнули мальчики, опять испугавшись.