Книга 1: Рональд Уизли и новые близкие люди (джен)

— Да вы, что, с ума все посходили?!

Этот визгливый крик отчаяния вырвался у самого сдержанного мага, от которого никто никогда грубого слова не слышал. Он последним ворвался в комнату, светлую, чистенькую, обставленную как детская. Там уже находились пятеро колдунов в чёрных плащах с капюшонами. Все тяжело дышали, и по их виду было понятно, что они только что участвовали в серьёзной волшебной стычке. Один из них, высокий, с мощными плечами, стоял на коленях, спиной ко всем остальным, между двумя детскими кроватками.

— Ты это с’час про кого сказал, а? — он резко обернулся на крик.

Его несомненно волчья морда с окровавленной пастью быстро принимала вид человеческого лица. Он встал и угрожающе обвёл взглядом всё ещё жёлтых глаз хищника переглядывающихся волшебников.

— Эй, вы, кто тут с ума сошёл? Ты, Долохов? Или ты, Розье? Может, ты, МакНейр? Или ты, малыш Роули? А-а… Малфой Безупречный… — голос Фенрира Сивого, оборотня-по-убеждениям, стал едва ли не мурлыкающим, но от него исходило столько угрозы, что все названные колдуны невольно попятились. Кроме как раз того, к кому он обратился последним, Люциуса Малфоя. Стройный волшебник с длинными, ухоженными платиново-белыми волосами, сейчас бледный лицом почти как его волосы, крепко держал фамильную трость с рукоятью в виде змеиной головы (в этой трости была волшебная палочка) и направлял её на оборотня. Его серые глаза блестели как сталь. Миг отчаяния прошёл. Губы сжались в решимости.

— …Так что ты там сказал, Люциус? Мы с ума посходили? — Фенрир вытер окровавленный рот. Теперь было видно, что позади него на своих кроватках лежали два рыжеволосых мальчика лет десяти. Мёртвые. Из комнаты этажом выше слышался детский плач.

Он продолжил:

— Ты опоздал, пришёл позже всех. И пропустил почти всё веселье. Но не ты ли сам только что сражался с Артуром, а? И Молли-бешеная не в тебя ли чуть не попала заклятьем? Кто, скажи-ка, прикрыл твою аристократическую ...э-э… спину? Малыш Роули, МакНейр и, на минуточку, я, Ваше благородие.

Фенрир с шумом втянул воздух и рявкнул:

— Долохов, МакНейр, притащите-ка сюда оставшихся щенков Уизли, я не могу спокойно слушать этот писк!

МакНейр сделал шаг к двери, но остановился, оглянувшись на остальных.

— Сивый, с каких пор ты тут командовать стал? — осклабился Долохов, привалившись к стене. — Я, например, ничего не имею против, пусть себе малютки развивают лёгкие.

— Почему никто не остановил его?! — слегка повысил голос Малфой, обводя взглядом остальных. — Мы, что, теперь и с детьми воевать будем?

— Ну, там же совсем кроха была вместе с этой… с мамашей Уизли… — промямлил самый юный из всех, Торфинн Роули, он был бледен и, похоже, изо всех сил боролся с тошнотой. — Я, например, и не заметил, кто в неё попал… А мамаша тогда словно озверела…

— …При чём тут дети, Фенрир? — почти спокойно сказал Люциус. — Мы же собирались только допросить Артура и Молли.

— Ну, и много ты узнал бы от них, Малфой? — рыкнул оборотень. — Эти предатели вашей колдовской крови всё равно ничего бы не сказали, если бы не угроза их драгоценному выводку.

— Одно дело — угрожать, и совсем другое — убивать. Тем более теперь, когда родители мертвы. А мы так и не узнали, почему Лорд не вернулся из Годриковой Лощины. Я теперь, — так же, как и вы, наверняка, — не чувствую его силу. Петтигрю мог оказаться предателем. Кого из Ордена мы могли допросить?! Беллатриса с командой отправилась к Лонгботтомам. Фенрир, с тебя придётся спрашивать, если она принесёт от них хоть какую-нибудь информацию, в отличие от нас!

— Кто спрашивать-то будет… — криво ухмыльнулся Сивый, махнув мощной ручищей, на которой длинные ногти всё ещё казались волчьими когтями.

— Ой, да брось, Люциус, — лениво процедил Долохов. — Чего ты взвился из-за каких-то спиногрызов… Эти пацаны уже большие, они могли бы что-нибудь рассказать о нас. А малявка всё равно бы сдохла без мамки. Так что, — он хохотнул, — можно сказать, мы поступили благородно, избавили девчонку от мучительной смерти в Рождество. Ну, а те, которые там, наверху… Ну, пусть Сивый порезвится, — пожал он плечами.

Тут заговорил самый старший из присутствующих, Циан Розье. Он не так давно потерял сына, Эвана, и, пожалуй, больше всех злился на Орден Феникса. Его уважали все Упивающиеся Смертью, и даже сам Лорд Воландеморт ценил его как одного из первых своих приверженцев. Он собирался лично допрашивать старших Уизли, но, когда всё пошло не так, как планировалось, и завязалась драка, именно он старался нанести им последний удар.

— Надо возвращаться. Может быть, мадам Лестрейнж действительно принесёт известие о нашем Лорде. Сивый, довольно с тебя. Люциус прав, с детьми воевать — последнее дело. Кто из Уизли остался?

— Персиваль, ему пять лет. Близнецы Фредерик и Джордж, этим три года. И Рональд, этому полтора, — отчитался Уолден МакНейр, всегда хваставшийся отличной памятью.

— Малыши, — кивнул Розье, — даже память им не надо стирать. Тем более, что они нас не видели. Уходим. Если им повезёт — выживут. Ну, а нет… — он пожал плечами и первым вышел из комнаты.

Остальные медленно последовали за ним. На лестнице детский плач в четыре голоса слышался громче. Люциус Малфой шёл последним, он то и дело передёргивался: его единственному сыну, Драко, тоже вот-вот должно было исполниться полтора года…

…Трое волшебников неприметной внешности в пыльно-серых плащах приблизились к старинному ухоженному особняку. Хотя перед оградой всё было засыпано снегом, за нею — конечно, не без помощи магии, — по-прежнему царило лето, а снег, волшебный, тёплый, нетающий, кокетливыми шапочками лишь украшал кусты и зелёную изгородь. Прибывшие маги пошли по чистенькой аккуратной дорожке к парадной двери, на которой висел традиционный рождественский венок из плюща, усыпанный маленькими золотыми и серебряными шариками. Один из них вздрогнул и выхватил волшебную палочку, заслышав шорох среди фигурно подстриженных кустов возле дома. Другие тоже остановились, насторожившись. Но почти сразу же все трое выдохнули с облегчением и одинаково усмехнулись: из кустов неспешно выплыл… белый павлин, поковырял лапкой землю, что-то величаво склюнул и столь же гордо, не обращая внимания на людей, удалился.

— Интересно, кто у кого научился так себя вести? — пробормотал один визитёр, остальные понимающе ухмыльнулись.

Они, теперь уже с серьёзным видом, все достали волшебные палочки. Один взошёл на крыльцо и постучал. Дверь открыл эльф-домовик и подозрительно уставился на них.

— Хозяина позови.

Эльф так же молча захлопнул дверь, но через пару минут она распахнулась снова. Люциус Малфой, в нарядном праздничном одеянии и с неизменной тростью, предстал перед визитёрами.

— Чему обязан, господа? — холодно осведомился он, выставленные волшебные палочки даже не удостоились его взгляда.

— Вы — мистер Люциус Малфой?

— Излишний вопрос, господа. Это мой дом, и вы прекрасно знаете, что я — Люциус Малфой.

— Таковы правила, сэр. Попрошу передать мне вашу палочку и проследовать с нами. Министр Магии желает задать вам пару вопросов.

Мистер Малфой почувствовал, как предательски ослабели его колени, и быстро оглянулся. В глубине холла, возле двери, ведущей в гостиную, стояла его супруга, Нарцисса, и держала на руках их единственного сына. Красивая молодая женщина с праздничной высокой причёской, в нарядном изумрудно-зелёном платье, прижала к себе малыша и впилась взглядом в мужа. Она сразу поняла, что на пороге стоят вовсе не гости, пришедшие поздравить с Новым годом. Это арест. Она ужаснулась выражению беспомощности на обычно спокойном, бесстрастном лице супруга и ещё крепче прижала к себе сына. Люциус отвёл взгляд и шагнул за порог, на его лице вновь была маска надменного спокойствия. Он аккуратно закрыл за собой дверь своего дома и, не глядя, как лакею, подал одному из волшебников, тому, кто стоял ближе, свою трость. Через мгновение все четверо дезаппарировали.

— …Так что же вы можете сказать в своё оправдание, мистер Малфой? — бесстрастно сказала дородная дама в строгой чёрной шёлковой мантии. Тщательно уложенные короткие рыжеватые с проседью волосы обрамляли лицо с правильными чертами, а взгляд своей твёрдостью, так же, как глаза — своим цветом, был похож на коричневые с золотыми искрами крупные авантюрины её серёг и броши. Министр Магии Миллисента Багнолд восседала за массивным столом, Люциус Малфой стоял напротив неё, утопая по щиколотку в персидском ковре, за ним возле двери замерли две горгульи-охранницы, притворяясь статуями, но их глаза настороженно блестели, следя за каждым движением беловолосого мага.

«Отрицать. Всё отрицать… — лихорадочно думал Малфой. — Заклятие Подвластия… О да, я был под Заклятием Подвластия… Это мой единственный шанс, надо убедить министершу… Только бы поверила. Я должен убедить её. Иначе… Ладно я, но Нарцисса и Драко… Сто пятьдесят тысяч гремлинов, ради безопасности моей семьи я готов… Лгать, унижаться… Да НА ВСЁ готов!»

Сменив выражение лица на раскаяние и страдание, Малфой тихо сказал:

— Госпожа Министр… Я понимаю, оправдываться мне глупо, но… Прошу вас, прошу учесть, что я не по своей воле действовал… Они… угрожали моей семье, они наложили на меня Заклятье Подвластия…

— То есть, вы утверждаете, что творили ваши… — она перебрала несколько листов пергамента перед собой и передёрнулась, — …бесчинства против воли?

— О да, именно так, — горячо кивнул Люциус, — они заставили меня! Я не ведал, что творю. Сейчас, когда Тот-кого-нельзя-называть исчез, Заклятье спало, я… Я раскаялся, я сам пришёл к вам, я никуда не сбежал и не стал прятаться. Я покорно ждал, пока ваши сотрудники не пришли за мной, я добровольно следовал за ними и не сопротивлялся.

— Мистер Малфой, — покачала головой мадам Багнолд, — вы принадлежите к одному из древнейших и благороднейших магических родов не только Британии, но и всей Европы. Вы богаты и уважаемы. Вы пользуетесь огромным влиянием. Неудивительно, что именно вы оказались для Тёмных сил желанной добычей. Было весьма безответственно с вашей стороны не предвидеть этого и не защититься самому, либо не попросить защиты у нас.

— Вы совершенно правы, мадам, — великолепный актёр, Люциус Малфой изобразил теперь муки раскаяния не только лицом, но и голосом.

— Что ж, с вашим прошлым всё более-менее понятно. Поговорим теперь о вашем будущем. Присаживайтесь, — указала она на кресло, которое само собой пододвинулось к столу Министра.

Малфой понял, что, похоже, возмездие откладывается, и почтительно сел на край кресла.

— Вам известно, сэр, что несколько дней назад сторонниками Того-кого-нельзя-называть были совершены нападения на две семьи волшебников?

— Да что вы?! — очень натурально изобразил удивление Люциус. — О Мерлин… Что произошло? Кто-то погиб?

— Лонгботтомы, Фрэнсис и Алиса… Они живы, но, право слово, лучше бы умерли, — нахмурилась Министр. — И Уизли, Мэри и Артур. Вот они погибли.

— О нет… А дети? У них же, как мне известно, были дети?

— Маленький Невилл, к счастью, гостил тогда у бабки. А вот юные Уизли…

Люциус склонил голову, словно сдерживал слёзы, быстро провёл рукой под глазом и глухо спросил:

— Неужели из них никто не уцелел?

— Вообще-то, четверо выжили. Их едва удалось спасти. Кто-то подбросил записку в Лечебницу святого Мунго. Если бы не это, детишки неминуемо погибли бы от голода, холода и страха… Вот, собственно говоря, в этом и будет ваш шанс на оправдание, мистер Малфой.

Люциус с искренним, на этот раз, непониманием взглянул на мадам Багнолд.

— Вы можете доказать, что не были сознательно причастны к деяниям Того-кого-нельзя-называть, взяв под опеку одного из сирот Уизли.

— О! А какие варианты…?

— Боюсь, никаких, — хлопнула по бумагам на столе ладонью Министр, — либо вы опекаете одного из детей, чьи родители были убиты вашими, кстати, сообщниками, пусть даже и бывшими, либо… Вряд ли я смогу убедить Визенгамот в вашей невиновности, сэр.

Малфой понял, что Министр права, выхода у него нет.

— Кого я должен взять?

— Самого младшего, Рональда Билиуса. Старшего заберёт к себе мистер Скримджер, он собирается его усыновить. А с близнецами нам придётся подождать, — усмехнулась мадам Багнолд, — они, как самые горластые, подхватили сильную простуду и побудут пока в лечебнице. А у вас, как мне известно, к тому же сын примерно этого же возраста. Через пару дней мы подготовим и пришлём вам график посещений министерских представителей, дабы мы могли быть уверены, что с Рональдом всё в порядке.

Решив, что он ещё легко отделался, Люциус встал и поклонился Министру:

— Мадам, я даю вам слово Малфоя в том, что приложу все усилия, чтобы вырастить Рональда Билиуса Уизли достойным волшебником, — и прибавил про себя: «… в отличие от его родителей».

…Люциус Малфой снова стоял на крыльце собственного дома, он постучал и теперь в ожидании нервно помахивал тростью, которую ему вернули. Позади него переминалась пожилая помощница лекаря из лечебницы св. Мунго, она держала на руках ребёнка. Малыш с любопытством вертел рыжей головёнкой, разглядывая всё вокруг. Домовый эльф, который открыл дверь, низко поклонился, едва не вонзив в порог длинный острый носик, и забормотал:

— Хозяин… Добро пожаловать домой, хозяин…

— Добби, быстро позови госпожу! — отрывисто сказал Люциус. — Живо!

Домовик скрылся, и почти сразу же на пороге появилась Нарцисса.

— Да, дорогой?! — воскликнула она и замерла, увидев, что муж не один. Всё это время она провела в волнении за судьбу супруга, да и за свою судьбу тоже. Видя, что он вернулся, что он не арестован, она испытала огромное облегчение, но почему с ним какая-то женщина и какой-то ребёнок?

— Возьми мальчика, Цисси, — спокойным тоном сказал Люциус.

Она послушно протянула руки, и женщина со словами: «Ну-ка, маленький, иди на ручки к этой красивой тёте!» передала ей ребёнка. Малыш посмотрел на «красивую тётю» круглыми голубыми глазёнками и доверчиво прижался к ней, крепко обхватив за шею. Супруги Малфой вошли в дом. Дверь закрылась, снаружи послышался хлопок аппарирования. Люциус широким шагом прошёл в гостиную, Нарцисса с рыжим мальчиком на руках проследовала за ним, не сводя с супруга взгляд.

— Ты объяснишь, что происходит? — дрогнувшим голосом спросила она.

Он молча уселся в кресло, всё так же вертя в руке трость, вздохнул и обвёл глазами богато обставленную комнату, словно уже и не думал увидеть её вновь. Супруга села на диван и сказала негромко, но требовательно:

— Люциус, отвечай! Что тебе сказала Министр, и почему этот ребёнок в нашем доме?

«Этот ребёнок» тем временем тихонько трогал пальчиком выбившуюся из причёски светлую прядь волос Нарциссы. Он вёл себя очень спокойно, видимо, ему нравилось ощущать прохладные руки и гладкую ткань платья «красивой тёти». Затем он заинтересовался яркой блестящей серьгой. Люциус долгим взглядом смотрел на рыженького мальчика, потом взглянул в голубые глаза жены, вздохнул и сказал:

— Он теперь будет жить у нас.

— Почему?

— Это условие Министерства. Пока с ним всё в порядке — они будут считать меня… невиновным в сознательной поддержке нашего Лорда.

— О Мерлин… Но, хотя бы, кто он, ты знаешь?

— Рональд Билиус Уизли.

— Нет, — вскрикнула Нарцисса, прикрывая рот ладонью.

— Да, — мрачно кивнул её супруг, и добавил: — Ну, хотя бы, он чистокровный…

Тут он внезапно рявкнул: «Добби!»

Рональд Билиус Уизли вздрогнул, тихонько всхлипнул и прижался к «красивой тёте». Нарцисса укоризненно глянула на мужа и крепче обняла малыша. Примчался домовый эльф.

— Добби! — чуть потише сказал Люциус. — В комнате мастера* Драко поставь ещё одну кроватку и… ну, и всё, что нужно сделай: этот мальчик… Мастер Рональд будет теперь жить здесь. И остальным домовикам передай. Всё, п’шёл вон.

Примечание к части

Действие происходит между Рождеством и Новым годом, то есть, 27-30 декабря 1981 года.

*Мастер — вежливое обращение к мальчикам-аристократам в Англии.