Книга 1: Рональд Уизли и новые близкие люди (джен)

— Да вы, что, с ума все посходили?!

Этот визгливый крик отчаяния вырвался у самого сдержанного мага, от которого никто никогда грубого слова не слышал. Он последним ворвался в комнату, светлую, чистенькую, обставленную как детская. Там уже находились пятеро колдунов в чёрных плащах с капюшонами. Все тяжело дышали, и по их виду было понятно, что они только что участвовали в серьёзной волшебной стычке. Один из них, высокий, с мощными плечами, стоял на коленях, спиной ко всем остальным, между двумя детскими кроватками.

— Ты это с’час про кого сказал, а? — он резко обернулся на крик.

Его несомненно волчья морда с окровавленной пастью быстро принимала вид человеческого лица. Он встал и угрожающе обвёл взглядом всё ещё жёлтых глаз хищника переглядывающихся волшебников.

— Эй, вы, кто тут с ума сошёл? Ты, Долохов? Или ты, Розье? Может, ты, МакНейр? Или ты, малыш Роули? А-а… Малфой Безупречный… — голос Фенрира Сивого, оборотня-по-убеждениям, стал едва ли не мурлыкающим, но от него исходило столько угрозы, что все названные колдуны невольно попятились. Кроме как раз того, к кому он обратился последним, Люциуса Малфоя. Стройный волшебник с длинными, ухоженными платиново-белыми волосами, сейчас бледный лицом почти как его волосы, крепко держал фамильную трость с рукоятью в виде змеиной головы (в этой трости была волшебная палочка) и направлял её на оборотня. Его серые глаза блестели как сталь. Миг отчаяния прошёл. Губы сжались в решимости.

— …Так что ты там сказал, Люциус? Мы с ума посходили? — Фенрир вытер окровавленный рот. Теперь было видно, что позади него на своих кроватках лежали два рыжеволосых мальчика лет десяти. Мёртвые. Из комнаты этажом выше слышался детский плач.

Он продолжил:

— Ты опоздал, пришёл позже всех. И пропустил почти всё веселье. Но не ты ли сам только что сражался с Артуром, а? И Молли-бешеная не в тебя ли чуть не попала заклятьем? Кто, скажи-ка, прикрыл твою аристократическую ...э-э… спину? Малыш Роули, МакНейр и, на минуточку, я, Ваше благородие.

Фенрир с шумом втянул воздух и рявкнул:

— Долохов, МакНейр, притащите-ка сюда оставшихся щенков Уизли, я не могу спокойно слушать этот писк!

МакНейр сделал шаг к двери, но остановился, оглянувшись на остальных.

— Сивый, с каких пор ты тут командовать стал? — осклабился Долохов, привалившись к стене. — Я, например, ничего не имею против, пусть себе малютки развивают лёгкие.

— Почему никто не остановил его?! — слегка повысил голос Малфой, обводя взглядом остальных. — Мы, что, теперь и с детьми воевать будем?

— Ну, там же совсем кроха была вместе с этой… с мамашей Уизли… — промямлил самый юный из всех, Торфинн Роули, он был бледен и, похоже, изо всех сил боролся с тошнотой. — Я, например, и не заметил, кто в неё попал… А мамаша тогда словно озверела…

— …При чём тут дети, Фенрир? — почти спокойно сказал Люциус. — Мы же собирались только допросить Артура и Молли.

— Ну, и много ты узнал бы от них, Малфой? — рыкнул оборотень. — Эти предатели вашей колдовской крови всё равно ничего бы не сказали, если бы не угроза их драгоценному выводку.

— Одно дело — угрожать, и совсем другое — убивать. Тем более теперь, когда родители мертвы. А мы так и не узнали, почему Лорд не вернулся из Годриковой Лощины. Я теперь, — так же, как и вы, наверняка, — не чувствую его силу. Петтигрю мог оказаться предателем. Кого из Ордена мы могли допросить?! Беллатриса с командой отправилась к Лонгботтомам. Фенрир, с тебя придётся спрашивать, если она принесёт от них хоть какую-нибудь информацию, в отличие от нас!

— Кто спрашивать-то будет… — криво ухмыльнулся Сивый, махнув мощной ручищей, на которой длинные ногти всё ещё казались волчьими когтями.

— Ой, да брось, Люциус, — лениво процедил Долохов. — Чего ты взвился из-за каких-то спиногрызов… Эти пацаны уже большие, они могли бы что-нибудь рассказать о нас. А малявка всё равно бы сдохла без мамки. Так что, — он хохотнул, — можно сказать, мы поступили благородно, избавили девчонку от мучительной смерти в Рождество. Ну, а те, которые там, наверху… Ну, пусть Сивый порезвится, — пожал он плечами.

Тут заговорил самый старший из присутствующих, Циан Розье. Он не так давно потерял сына, Эвана, и, пожалуй, больше всех злился на Орден Феникса. Его уважали все Упивающиеся Смертью, и даже сам Лорд Воландеморт ценил его как одного из первых своих приверженцев. Он собирался лично допрашивать старших Уизли, но, когда всё пошло не так, как планировалось, и завязалась драка, именно он старался нанести им последний удар.

— Надо возвращаться. Может быть, мадам Лестрейнж действительно принесёт известие о нашем Лорде. Сивый, довольно с тебя. Люциус прав, с детьми воевать — последнее дело. Кто из Уизли остался?

— Персиваль, ему пять лет. Близнецы Фредерик и Джордж, этим три года. И Рональд, этому полтора, — отчитался Уолден МакНейр, всегда хваставшийся отличной памятью.

— Малыши, — кивнул Розье, — даже память им не надо стирать. Тем более, что они нас не видели. Уходим. Если им повезёт — выживут. Ну, а нет… — он пожал плечами и первым вышел из комнаты.

Остальные медленно последовали за ним. На лестнице детский плач в четыре голоса слышался громче. Люциус Малфой шёл последним, он то и дело передёргивался: его единственному сыну, Драко, тоже вот-вот должно было исполниться полтора года…

…Трое волшебников неприметной внешности в пыльно-серых плащах приблизились к старинному ухоженному особняку. Хотя перед оградой всё было засыпано снегом, за нею — конечно, не без помощи магии, — по-прежнему царило лето, а снег, волшебный, тёплый, нетающий, кокетливыми шапочками лишь украшал кусты и зелёную изгородь. Прибывшие маги пошли по чистенькой аккуратной дорожке к парадной двери, на которой висел традиционный рождественский венок из плюща, усыпанный маленькими золотыми и серебряными шариками. Один из них вздрогнул и выхватил волшебную палочку, заслышав шорох среди фигурно подстриженных кустов возле дома. Другие тоже остановились, насторожившись. Но почти сразу же все трое выдохнули с облегчением и одинаково усмехнулись: из кустов неспешно выплыл… белый павлин, поковырял лапкой землю, что-то величаво склюнул и столь же гордо, не обращая внимания на людей, удалился.

— Интересно, кто у кого научился так себя вести? — пробормотал один визитёр, остальные понимающе ухмыльнулись.

Они, теперь уже с серьёзным видом, все достали волшебные палочки. Один взошёл на крыльцо и постучал. Дверь открыл эльф-домовик и подозрительно уставился на них.

— Хозяина позови.

Эльф так же молча захлопнул дверь, но через пару минут она распахнулась снова. Люциус Малфой, в нарядном праздничном одеянии и с неизменной тростью, предстал перед визитёрами.

— Чему обязан, господа? — холодно осведомился он, выставленные волшебные палочки даже не удостоились его взгляда.

— Вы — мистер Люциус Малфой?

— Излишний вопрос, господа. Это мой дом, и вы прекрасно знаете, что я — Люциус Малфой.

— Таковы правила, сэр. Попрошу передать мне вашу палочку и проследовать с нами. Министр Магии желает задать вам пару вопросов.

Мистер Малфой почувствовал, как предательски ослабели его колени, и быстро оглянулся. В глубине холла, возле двери, ведущей в гостиную, стояла его супруга, Нарцисса, и держала на руках их единственного сына. Красивая молодая женщина с праздничной высокой причёской, в нарядном изумрудно-зелёном платье, прижала к себе малыша и впилась взглядом в мужа. Она сразу поняла, что на пороге стоят вовсе не гости, пришедшие поздравить с Новым годом. Это арест. Она ужаснулась выражению беспомощности на обычно спокойном, бесстрастном лице супруга и ещё крепче прижала к себе сына. Люциус отвёл взгляд и шагнул за порог, на его лице вновь была маска надменного спокойствия. Он аккуратно закрыл за собой дверь своего дома и, не глядя, как лакею, подал одному из волшебников, тому, кто стоял ближе, свою трость. Через мгновение все четверо дезаппарировали.

— …Так что же вы можете сказать в своё оправдание, мистер Малфой? — бесстрастно сказала дородная дама в строгой чёрной шёлковой мантии. Тщательно уложенные короткие рыжеватые с проседью волосы обрамляли лицо с правильными чертами, а взгляд своей твёрдостью, так же, как глаза — своим цветом, был похож на коричневые с золотыми искрами крупные авантюрины её серёг и броши. Министр Магии Миллисента Багнолд восседала за массивным столом, Люциус Малфой стоял напротив неё, утопая по щиколотку в персидском ковре, за ним возле двери замерли две горгульи-охранницы, притворяясь статуями, но их глаза настороженно блестели, следя за каждым движением беловолосого мага.

«Отрицать. Всё отрицать… — лихорадочно думал Малфой. — Заклятие Подвластия… О да, я был под Заклятием Подвластия… Это мой единственный шанс, надо убедить министершу… Только бы поверила. Я должен убедить её. Иначе… Ладно я, но Нарцисса и Драко… Сто пятьдесят тысяч гремлинов, ради безопасности моей семьи я готов… Лгать, унижаться… Да НА ВСЁ готов!»

Сменив выражение лица на раскаяние и страдание, Малфой тихо сказал:

— Госпожа Министр… Я понимаю, оправдываться мне глупо, но… Прошу вас, прошу учесть, что я не по своей воле действовал… Они… угрожали моей семье, они наложили на меня Заклятье Подвластия…

— То есть, вы утверждаете, что творили ваши… — она перебрала несколько листов пергамента перед собой и передёрнулась, — …бесчинства против воли?

— О да, именно так, — горячо кивнул Люциус, — они заставили меня! Я не ведал, что творю. Сейчас, когда Тот-кого-нельзя-называть исчез, Заклятье спало, я… Я раскаялся, я сам пришёл к вам, я никуда не сбежал и не стал прятаться. Я покорно ждал, пока ваши сотрудники не пришли за мной, я добровольно следовал за ними и не сопротивлялся.

— Мистер Малфой, — покачала головой мадам Багнолд, — вы принадлежите к одному из древнейших и благороднейших магических родов не только Британии, но и всей Европы. Вы богаты и уважаемы. Вы пользуетесь огромным влиянием. Неудивительно, что именно вы оказались для Тёмных сил желанной добычей. Было весьма безответственно с вашей стороны не предвидеть этого и не защититься самому, либо не попросить защиты у нас.

— Вы совершенно правы, мадам, — великолепный актёр, Люциус Малфой изобразил теперь муки раскаяния не только лицом, но и голосом.

— Что ж, с вашим прошлым всё более-менее понятно. Поговорим теперь о вашем будущем. Присаживайтесь, — указала она на кресло, которое само собой пододвинулось к столу Министра.

Малфой понял, что, похоже, возмездие откладывается, и почтительно сел на край кресла.

— Вам известно, сэр, что несколько дней назад сторонниками Того-кого-нельзя-называть были совершены нападения на две семьи волшебников?

— Да что вы?! — очень натурально изобразил удивление Люциус. — О Мерлин… Что произошло? Кто-то погиб?

— Лонгботтомы, Фрэнсис и Алиса… Они живы, но, право слово, лучше бы умерли, — нахмурилась Министр. — И Уизли, Мэри и Артур. Вот они погибли.

— О нет… А дети? У них же, как мне известно, были дети?

— Маленький Невилл, к счастью, гостил тогда у бабки. А вот юные Уизли…

Люциус склонил голову, словно сдерживал слёзы, быстро провёл рукой под глазом и глухо спросил:

— Неужели из них никто не уцелел?

— Вообще-то, четверо выжили. Их едва удалось спасти. Кто-то подбросил записку в Лечебницу святого Мунго. Если бы не это, детишки неминуемо погибли бы от голода, холода и страха… Вот, собственно говоря, в этом и будет ваш шанс на оправдание, мистер Малфой.

Люциус с искренним, на этот раз, непониманием взглянул на мадам Багнолд.

— Вы можете доказать, что не были сознательно причастны к деяниям Того-кого-нельзя-называть, взяв под опеку одного из сирот Уизли.

— О! А какие варианты…?

— Боюсь, никаких, — хлопнула по бумагам на столе ладонью Министр, — либо вы опекаете одного из детей, чьи родители были убиты вашими, кстати, сообщниками, пусть даже и бывшими, либо… Вряд ли я смогу убедить Визенгамот в вашей невиновности, сэр.

Малфой понял, что Министр права, выхода у него нет.

— Кого я должен взять?

— Самого младшего, Рональда Билиуса. Старшего заберёт к себе мистер Скримджер, он собирается его усыновить. А с близнецами нам придётся подождать, — усмехнулась мадам Багнолд, — они, как самые горластые, подхватили сильную простуду и побудут пока в лечебнице. А у вас, как мне известно, к тому же сын примерно этого же возраста. Через пару дней мы подготовим и пришлём вам график посещений министерских представителей, дабы мы могли быть уверены, что с Рональдом всё в порядке.

Решив, что он ещё легко отделался, Люциус встал и поклонился Министру:

— Мадам, я даю вам слово Малфоя в том, что приложу все усилия, чтобы вырастить Рональда Билиуса Уизли достойным волшебником, — и прибавил про себя: «… в отличие от его родителей».

…Люциус Малфой снова стоял на крыльце собственного дома, он постучал и теперь в ожидании нервно помахивал тростью, которую ему вернули. Позади него переминалась пожилая помощница лекаря из лечебницы св. Мунго, она держала на руках ребёнка. Малыш с любопытством вертел рыжей головёнкой, разглядывая всё вокруг. Домовый эльф, который открыл дверь, низко поклонился, едва не вонзив в порог длинный острый носик, и забормотал:

— Хозяин… Добро пожаловать домой, хозяин…

— Добби, быстро позови госпожу! — отрывисто сказал Люциус. — Живо!

Домовик скрылся, и почти сразу же на пороге появилась Нарцисса.

— Да, дорогой?! — воскликнула она и замерла, увидев, что муж не один. Всё это время она провела в волнении за судьбу супруга, да и за свою судьбу тоже. Видя, что он вернулся, что он не арестован, она испытала огромное облегчение, но почему с ним какая-то женщина и какой-то ребёнок?

— Возьми мальчика, Цисси, — спокойным тоном сказал Люциус.

Она послушно протянула руки, и женщина со словами: «Ну-ка, маленький, иди на ручки к этой красивой тёте!» передала ей ребёнка. Малыш посмотрел на «красивую тётю» круглыми голубыми глазёнками и доверчиво прижался к ней, крепко обхватив за шею. Супруги Малфой вошли в дом. Дверь закрылась, снаружи послышался хлопок аппарирования. Люциус широким шагом прошёл в гостиную, Нарцисса с рыжим мальчиком на руках проследовала за ним, не сводя с супруга взгляд.

— Ты объяснишь, что происходит? — дрогнувшим голосом спросила она.

Он молча уселся в кресло, всё так же вертя в руке трость, вздохнул и обвёл глазами богато обставленную комнату, словно уже и не думал увидеть её вновь. Супруга села на диван и сказала негромко, но требовательно:

— Люциус, отвечай! Что тебе сказала Министр, и почему этот ребёнок в нашем доме?

«Этот ребёнок» тем временем тихонько трогал пальчиком выбившуюся из причёски светлую прядь волос Нарциссы. Он вёл себя очень спокойно, видимо, ему нравилось ощущать прохладные руки и гладкую ткань платья «красивой тёти». Затем он заинтересовался яркой блестящей серьгой. Люциус долгим взглядом смотрел на рыженького мальчика, потом взглянул в голубые глаза жены, вздохнул и сказал:

— Он теперь будет жить у нас.

— Почему?

— Это условие Министерства. Пока с ним всё в порядке — они будут считать меня… невиновным в сознательной поддержке нашего Лорда.

— О Мерлин… Но, хотя бы, кто он, ты знаешь?

— Рональд Билиус Уизли.

— Нет, — вскрикнула Нарцисса, прикрывая рот ладонью.

— Да, — мрачно кивнул её супруг, и добавил: — Ну, хотя бы, он чистокровный…

Тут он внезапно рявкнул: «Добби!»

Рональд Билиус Уизли вздрогнул, тихонько всхлипнул и прижался к «красивой тёте». Нарцисса укоризненно глянула на мужа и крепче обняла малыша. Примчался домовый эльф.

— Добби! — чуть потише сказал Люциус. — В комнате мастера* Драко поставь ещё одну кроватку и… ну, и всё, что нужно сделай: этот мальчик… Мастер Рональд будет теперь жить здесь. И остальным домовикам передай. Всё, п’шёл вон.

Примечание к части

Действие происходит между Рождеством и Новым годом, то есть, 27-30 декабря 1981 года.

*Мастер — вежливое обращение к мальчикам-аристократам в Англии.

Наступило первое марта, весна только-только началась. Рональду сегодня исполнялось пять лет. Он ещё не очень понимал важность и торжественность этого события, но ему ужасно нравилось, как преображается обычно строгий, чопорный Малфой-манор: в столовой большой стол был накрыт не обычной, белоснежной, скатертью, а нарядной, с золотыми узорами, обивка золочёных стульев тоже поменяла цвет на радостный ярко-оранжевый. По стенам в столовой и гостиной были развешаны разноцветные воздушные шары, и ещё множество шаров сами по себе плавали в воздухе, лениво опускаясь к полу или поднимаясь к потолку. Их так весело толкать руками или ногами!

Нарядные господа на портретах в гостиной укоризненно качали головами и поджимали губы, когда виновник торжества, наряженный в голубой, под цвет глаз, костюмчик с белоснежными (пока ещё) воротником и манжетами, проносился галопом по комнате, прыгал по диванам и креслам, весело лупил по воздушным шарикам, которые не лопались, а разлетались прочь, возвращаясь потом на место. Но когда рыжеволосый ураганчик уносился в другие комнаты, портреты украдкой улыбались ему вслед. Дверь в столовую домовикам пришлось запечатать заклинанием, чтобы шустрый мастер Рональд не увидел раньше времени праздничный торт и подарки. Наконец, Рон набегался и свалился на диван в гостиной. Чета Малфоев спустилась по лестнице и появилась на пороге. Люциус в безупречно сидящем тёмно-фиолетовом костюме и парчовой жилетке, выглядел торжественно и убийственно элегантно, в галстуке посверкивала изумрудами глаз платиновая булавка-змея, такая же змея обвивала кольцом средний палец руки, державшей неизменную трость. Он спокойно смотрел на мальчика, и под взглядом его графитово-серых глаз Рон покраснел и сел на диване, сложив чинно руки на коленях, а потом встал и наклонил голову, вспомнив, как следует приветствовать родителей. Из-за спины супруга появилась Нарцисса, она сегодня выглядела так, как нравится Рону: длинные белые волосы распущены, платье голубого атласа в точности того же тона, что цвет её глаз (и глаз Рона, кстати, тоже), длинные серьги и колье ослепляют роскошными крупными камнями падпараджи*. Она подошла к мальчику, пригладила назад его длинные волнистые рыжие волосы и поцеловала в лоб:

— С днём рождения, дорогой!

— Спасибо, мамочка, — сказал Рон и добавил тихонько, бросив быстрый взгляд на мистера Малфоя: — Ты сегодня самая-пресамая красивая…

Она улыбнулась и коснулась прохладными пальцами его щеки. Люциус подошёл к нему тоже и положил руку на плечо:

— Поздравляю, Рональд.

— Спасибо, отец.

— А где Драко? Рон, пойди, приведи его!

— Он сказал, что не хочет идти, — прошептал Рон и закусил губу.

Нарцисса тотчас же шагнула к двери:

— Подождите, я сама его приведу.

…Насупившийся Драко, такой же беловолосый, как родители, да и вообще он был уменьшенной копией отца, и даже одет был сегодня в костюмчик такого же, как у него, цвета, сидел, обхватив колени, на своей кровати и всхлипывал. Нарцисса тихо вошла в детскую и села рядом.

— Что с тобой, милый? Почему ты не хочешь праздновать вместе с нами?

— Да-а, Рона вы любите, а меня нет!

— Мерлин Великий… — мать с тревогой коснулась лба сына ладонью, тот сердито мотнул головой. — Драко, ради всей магии на свете, скажи, почему ты так подумал?!

— Вы ему ме… метлу… по…дарили-и-и! — разрыдался он. Нарцисса обняла и прижала к себе сына.

— Милый, но ведь у него день рождения. Ты же знаешь, на день рождения всем всегда дарят подарки. У тебя тоже скоро будет день рождения, и у тебя тоже будут…

— …А метлу? Вы подарите мне метлу?

— Ну, конечно! — она вытерла ему глаза. — Всё, не надо плакать, и пойдём разрежем для Рона торт… И, кстати, как ты узнал про метлу для Рона? Ты заглянул в подарки?

Драко кивнул.

— Милый, это некрасиво, смотреть подарки до того, как их подарили, тем более, если они не для тебя. Подарок — это радость и сюрприз. Обещай, что больше так не будешь, Драко.

— Да, мамочка, я больше не буду… Но пока у меня нет моей метлы, Рон же даст мне покататься на своей?

— Конечно, милый! Вы же братья. Особенно, если ты вежливо попросишь. Ну, идём!

Драко сразу же успокоился, он твёрдо знал, что родители никогда не обманывают: если сказали, то так и будет. Вместе с матерью он спустился в холл и вбежал в гостиную с криком: «Рон, пойдём скорее, там та-акой торт!» Мальчики, взявшись за руки, побежали в столовую и остановились на пороге при виде роскошно накрытого обеденного стола и двух столов поменьше: на одном лежали подарки в больших ярких коробках, а на другом возвышался трёхъярусный торт. Сверху торт украшали пять золотых свечей, а по среднему ярусу разгуливали пять игрушечных красных драконов. Рон в восторге подбежал поближе к торту, обернулся, сияя счастливыми глазами, к чете Малфоев.

— Спасибо, мамочка! Спасибо, папочка!

Тут же лицо его приобрело виноватый вид, но отец, который не разрешал обычно называть себя как-то ещё, на этот раз не нахмурился неодобрительно, а даже слегка улыбнулся и кивнул. Мать же продолжала безмятежно улыбаться.

— Драко, Рональд, — сказал Люциус, — скомандуйте драконам зажечь свечи.

Мальчики радостно хлопнули в ладоши, и дракончики выдохнули пламя на свечки. Семейство Малфоев ещё немного полюбовалось на торт, а потом они сели за стол.

…Прошло несколько месяцев, и вот Малфой-манор вновь был украшен в честь дня рождения, пять лет исполнилось Драко. Этот виновник торжества всегда стремился походить на отца, поэтому он не носился по дому, а чинно сидел в комнате, ожидая, когда его позовут… Ну, насколько чинно может сидеть пятилетний ребёнок, даже потомственный аристократ? Конечно, он ёрзал и подпрыгивал в нетерпении! Рональд, тем временем, опять бегал повсюду, но на этот раз, на правах старшего брата, он проверял, всё ли достаточно хорошо и красиво устроено. Затем его подозвала Нарцисса, сегодня выглядевшая так, как подобает аристократке до кончиков ногтей: высокая причёска, ни локончика не выбивается, закрытое длинное зелёное шёлковое платье и завораживающей красоты платиновый изумрудный гарнитур: кольца, серьги, колье и даже диадема.

— Дорогой, ты уже положил на стол подарок для брата?

— Ой, а я не знаю, что ему подарить, — опечалился Рон, но тут же встрепенулся: — Нет! Я знаю! Я сейчас!

Он помчался за своей игрушечной метлой (которая, тем не менее, летала совсем как настоящая, не поднимаясь, правда, выше пары футов над землёй), с которой почти не расставался с самого дня рождения. Драко, разумеется, тоже на ней катался, но только после того, как уверил Рона, что не сломает её. Мальчик схватил метлу и выскочил из дома.

…Когда Нарцисса вошла к мужу в кабинет, чтобы спуститься вместе к праздничному обеду, она к величайшему своему удивлению обнаружила, что тот… смеётся, — вот Мерлин свидетель, смеётся! — стоя у окна.

— Дорогой? — встревоженно позвала она с порога.

Люциус подошёл к ней, всё ещё продолжая улыбаться, даже легчайший румянец виднелся на его щеках.

— Что с тобой? — вопросила она.

— Ты не представляешь, что вытворял Рональд!

При этих словах Нарцисса забеспокоилась ещё больше, но Люциус понял её волнение, взял руку жены в свои, успокаивающе сжал и поцеловал.

— Да всё в порядке, — усмехнулся он, — я просто с полчаса наблюдал, как этот рыжий демонёнок на своей метёлке гонялся по лужайке за павлинами!

— И что?

— И ничего. Догнал, конечно! Полхвоста оборвал! — вспомнив увиденное, Люциус чуть снова не засмеялся. — Ну, не полхвоста вообще-то… Два больших пера выдернул. Наверняка, хочет одно подарить Драко.

— Ну, раз тебя это так обрадовало, пожалуй, намекну ему, что… отец, — тут женщина быстро взглянула в лицо мужа, — тоже хочет павлинье перо на день рождения.

— Неплохая, вообще-то, мысль, — кивнул он и обнял жену. — Похоже, нам удастся позабыть, кто он такой. Ты, я смотрю, давно забыла.

— Зато ты не забыл. Люциус, мальчики скоро вырастут. Начнут спрашивать… И что ты будешь им отвечать?

— Отвечу, не волнуйся. Идём! Очень хочу посмотреть, как Драко обрадуется собственной метле… и павлиньему перу.

…Конечно, младший Малфой очень обрадовался метле (которая, к тому же, была красивее и дороже, чем метла Рона — но дети, разумеется, этого не заметили, они вообще не знали, что любая вещь для Драко была хоть на сикль, но дороже, чем вещь для Рона), но зелёные игрушечные драконы и свечи на торте обрадовали его не меньше, а перо от брата он вообще взял с собой за стол и вертел его так и сяк, пока отец не сделал ему замечание. Тогда Драко привязал перо к хвосту своей метлы.

…Нарцисса Малфой обожала своего сына, Драко, но мальчик настолько походил внешне на отца, что и в поведении изо всех сил стремился быть таким, как он. Люциус же, хоть и любил свою семью, настолько привык скрывать чувства под маской равнодушия на людях, что и в собственном доме нечасто эту маску снимал. Драко всё больше становился и в этом похож на отца… Ну, а Рон, который внешне сильно отличался от Малфоев, и в поведении, несмотря на воспитание, оставался иным: более открытым, более искренним, более… живым.

Прекрасным летним утром Нарцисса сидела на скамье возле дома, с улыбкой наблюдая, как играют мальчики. Засев по разные стороны зелёной изгороди, они наколдовали каждый по горсти светлячков, красных — у Рона, зелёных — у Драко, и заставили их сталкиваться в воздухе под «предводительством» игрушечных драконов. Люциус наблюдал за семьёй из окна кабинета. Он увидел, как Рональд, которому надоела игра, подбежал к матери и крепко её обнял. Лёгкий вздох сорвался с губ Малфоя-старшего. Потом он увидел, что Драко, который сначала замер, словно борясь с собой, потом тоже бросился к скамейке и обнял брата и мать. Нарцисса, не зная, что муж наблюдает за ними, гладила и целовала обоих детей. Люциус, видя счастье своих родных, глубоко вздохнул и отвернулся от окна. Он ни на минуту не забывал, что с помощью малыша Рона Уизли Министерство Магии и Орден Феникса держали его семью в заложниках. Но также он понимал, что этот мальчик, словно весёлый огонёк костра в ночи, оживляет, согревает и освещает мир вокруг себя… Тот мир, который только и был у него: семью Малфоев.

Примечание к части

*падпараджа — редкий и дорогой сорт сапфира, драгоценный камень розово-оранжевого цвета.

Несмотря на несколько двусмысленное теперешнее положение семьи Малфоев в магическом сообществе, они вряд ли могли жаловаться на резко сузившийся круг общения, потому что всегда вели достаточно замкнутый образ жизни. Тех сторонников внезапно исчезнувшего Лорда Воландеморта, которые не пожелали прикинуться «невинными агнцами», или не смогли это сделать достаточно убедительно, как Люциус Малфой и ещё некоторые (Уолден МакНейр, Торфинн Роули, например), заключили в тюрьму Азкабан, другие рассеялись и попрятались. Судьба самого Тёмного Лорда оставалась никому не известной, почти все волшебники считали его погибшим после нападения на семью Поттеров в Годриковой Лощине, хотя многие, в том числе и Малфои, в глубине души были уверены, что Лорд просто прячется, и всеми силами постарается вернуться. Но ничто не могло бы заставить их высказать эту уверенность вслух.

Вот это и отравляло уже десять лет внешне спокойную жизнь Люциуса Малфоя, потому что по возвращению Лорда пребывание в его семье Уизли-младшего стало бы большой… нет, даже так: БОЛЬШОЙ проблемой для всех. Но «бывший» Упивающийся Смертью, а теперь снова уважаемый и влиятельный член магического сообщества предпочитал пока не слишком задумываться об этом. Почти целыми днями он пропадал в Министерстве Магии, с помощью своего дара убеждения и, разумеется, почти неистощимого счёта в Банке волшебников Гринготтс, укреплял связи и приумножал число прислушивающихся к его мнению людей. К тому же, новым Министром Магии стал Корнелиус Фадж, давний его знакомый, что, конечно же, было очень неплохим поводом возобновить с ним дружбу.

Его супруга Нарцисса тем временем занималась домашним образованием сыновей. Они не только научились читать, писать и считать, но и познакомились с историей магической Британии и с ролью в ней фамилий Малфоев и Блэков. Драко на лету запоминал все даты и ему нравилось играть на рояле. Рон полюбил каллиграфию и очень неплохо рисовал, даже портреты. Также они часами летали на мётлах, теперь у них уже были настоящие спортивные модели. Дружба таких непохожих, как по внешности, так и по характеру, братьев крепла не по дням, а по часам. Конечно, как мать и предупреждала, мальчики очень рано обеспокоились своей непохожестью, и Люциусу пришлось собрать в кулак всю свою волю и сдержанность, чтобы объяснить причину этого Драко и Рону. Но именно благодаря тому, что тайна пребывания Рона Уизли в семье Малфоев была открыта мальчикам довольно рано (разумеется, не вся тайна!), у них было время свыкнуться и принять её, и более не обращать на неё внимания. И Драко, и Рональд по-прежнему считали себя братьями, а Нарциссу и Люциуса — родителями. Рон даже испытывал благодарность Малфоям за то, что его взяли в семью, а не оставили на произвол судьбы где-нибудь в сиротском приюте. Но, тем не менее, про то, что у него где-то есть ещё братья, Люциус ему не сказал, …ну, как-то к слову не пришлось.

…В положенное время, в середине лета, в Малфой-манор прилетели совы с большими конвертами желтоватого пергамента. Два конверта были надписаны одинаковыми изумрудно-зелёными чернилами и запечатаны одинаковыми красными печатями (лев, барсук, ворон и змея окружают заглавную букву Х), а вот третий был надписан рубиново-красными чернилами и печать (с большой готической буквой Д) была чёрной. Все письма были вручены непосредственно адресатам: два первых — Драко и Рональду, а последнее — Люциусу Малфою.

Вдоволь напрыгавшись от радости — прыгал, ясное дело, Рон, а Драко просто вопил от восторга и носился по комнате, — мальчики с серьёзными лицами, спокойно, как и подобает чистокровным волшебникам, получившим приглашение в Школу Чародейства и Колдовства Хогвартс, прошли к кабинету отца и постучали. Люциус позволил им войти и сесть. Сыновья подали ему конверты и с любопытством поглядывали на такой же большой конверт на столе: на листе в руке отца блестели точно такие же красные чернила. Люциус положил бумагу на стол, открыл и прочитал письма с зелёными чернилами, пристально посмотрел на мальчиков и сказал:

— Вы уже поняли, что вас ждёт Хогвартс. Самая известная школа магии. Я вам уже рассказывал, что и я, и ваша мать также закончили эту Школу. Вы знаете про четыре факультета, про особенности вашей будущей учёбы. Я очень рад, что вы продолжаете традиции нашей семьи. Надеюсь, что вы оба окажетесь на факультете, носящем имя гордого Салазара Слизерина. И, тем не менее, на какой бы факультет не отправила вас Распределяющая Шляпа, я хочу ещё раз напомнить, что ваша наипервейшая задача — получать знания. Вторая задача — соблюдение дисциплины и школьных правил. Отныне, прежде чем что-то сделать, или не сделать, спросите себя: «Понравится ли это моим родителям?» Я хочу видеть в ваших табелях только высшие оценки. И я не хочу получать сов из Школы с жалобами на нарушения правил. Вы же не собираетесь расстраивать меня или вашу маму?

Мальчики помотали головами.

— И вы будете радовать нас своими хорошими отметками?

— Да, отец, — хором сказали Драко и Рон.

— Хорошо, — кивнул Люциус. — Также я рассчитываю, что вы оба попадёте в квиддичную команду факультета…

У мальчиков загорелись глаза.

— … а ещё найдёте правильных друзей. В Хогвартсе учится множество магов, но не все годятся вам в друзья. Вы знаете, что принадлежите к чистокровным волшебникам. Вы должны гордиться этим. Вашими друзьями достойны быть только чистокровные. Ну, я ещё стерплю и постараюсь понять, если полукровные. Но, — он со значением вскинул ладонь, — никаких маглорожденных!

— Отец, — осмелился прервать его Драко, — как мы сможем различить, чистокровный маг или нет?

— Уж поверь, вы сразу поймёте это!

— Но тогда, может, ничего плохого не будет, если мы, например, побьём какого-нибудь маглорожденного? — чуть слышно пробормотал Рон.

Люциус отвернулся, скрывая усмешку, а потом сказал:

— Не стоят они вашего внимания, вообще. Вот представь: ты идёшь по узкой дороге, на пути у тебя лежит большой ком грязи. Ты, конечно, можешь поднять его и выбросить. Или пнуть прочь с дороги. Но при этом ты неизбежно запачкаешься. Поэтому правильнее всего — просто перешагнуть через грязь и тут же забыть о её существовании. Понятно?

Пристальный взгляд отца, казалось, добавлял что-то ещё к сказанному, но только Рон кивнул и ответил:

— Да, отец, понятно.

— Ну, вот и отлично. Идите. Завтра мы отправляемся на Диагон-аллею за вашими школьными принадлежностями.

О конверте с красными надписями он не обмолвился. Драко и Рон вышли. Хотя им было очень любопытно, откуда это письмо, но раз отец не сказал сам, значит, это не их дело. А письмо это было приглашением для Драко обучаться в Дурмштранге. На минуту Люциус задумался, не отправить ли сына туда, но потом решил, что лучше будет, если мальчики будут учиться вместе: пусть Драко приглядывает за Роном… или наоборот. Он сел за стол, написал в Хогвартс о согласии и отправил ответ с семейной ястребиной совой.

…На следующий день семья Малфоев отправилась в Лондон, прихватив с собой двух домовых эльфов, чтобы те несли покупки. С помощью лётного пороха все они оказались в каминной комнате «Замороженного Дворика Флореана Фортескью», популярного волшебного кафе, которое особенно славилось огромным разнообразием сортов мороженого. Разумеется, мальчики немедленно захотели начать покупки в этот жаркий день, один из последних дней лета, с хорошеньких вазочек мороженого. Родители не стали возражать. Затем семья разделилась, Драко пошёл с отцом за волшебной палочкой, Добби семенил за ними следом, а Рона мать повела в лавку готовых нарядов, там, кстати, всегда был богатый выбор самых модных мантий, плащей и платьев. Носильщиком у них был домовик Рáсти. Рональд не капризничал в покупках, зная, что у мамы идеальный вкус, он только попросил купить вместе с учебниками новый альбом для рисования и карандаши. В лавке Олливандера, мастера волшебных палочек, он выбрал палочку из дуба с сердечной жилой дракона (точнее, как сказал Олливандер, эта палочка его выбрала!). Ужасно довольный покупками, мальчик вместе с матерью снова сел за столик на открытой веранде кафе Фортескью, достал новенький альбом и принялся зарисовывать всё, что только попадалось ему на глаза. Исполненные волшебными карандашами наброски, подобно всем колдовским картинам, начинали двигаться, едва карандаш отрывался от бумаги. Расти деловито упаковывал вещи в новенький школьный сундук. Через некоторое время к ним присоединились Люциус и едва видневшийся под горой разнообразных пакетов домовик.

— Где Драко? — в один голос спросили Нарцисса и Рон.

— Он в магазине мадам Малкин, — махнул рукой отец. — Добби, немедленно принеси мне холодный сок! ...Я устал там находиться, такая толпа…

— Толпа щебечущих дам, ты имеешь в виду? — усмехнулась Нарцисса. — Сбежал от их внимания?

— Да если бы, — притворно вздохнул её муж и тоже усмехнулся. — Там полно будущих первокурсников Хогвартса, и не все они… Ну, ты понимаешь.

Супруга кивнула, а Рон продолжал увлечённо рисовать. Люциус заглянул в альбом.

— Неплохо, неплохо… Хорошие жанровые сценки… О! Рон, ты их… видел здесь?!

Он указывал на набросок рослого, почти квадратного мужчины с косматыми волосами и кустистой бородой, рядом с которым семенил маленький худой мальчик, темноволосый, растрёпанный и в очках… Рон смутился, услышав удивление и даже тревогу в голосе отца. Нарцисса тоже взглянула на рисунок — и с таким же удивлением воззрилась на сына. Рон медленно краснел.

— Я… Я что-то сделал не так? — прошептал он.

— Нет… — промолвил Люциус каким-то странным голосом. — Наоборот, пожалуй… Ты подтвердил, что МОЙ сын делает всегда всё правильно.

— А ты знаешь, кто это, отец?

— Тот, большой, — привратник и лесничий Хогвартса, его зовут Хагрид. Вы ещё, без сомнения, познакомитесь с ним. Он полувеликан, поэтому такой огромный. Волшебник из него так себе, его даже… В общем, большим умом он не отличается, да и манеры у него… А вот мальчик… Он, похоже, будет учиться вместе с вами. Помнишь, я рассказывал тебе и Драко про малыша, из-за которого исчез самый великий Тёмный волшебник? У него на лбу…

-…шрам в виде молнии! — подхватил Рон. — Гарри Поттер!

— Именно. Ты видел Гарри Поттера, Рон.

Отец немного помолчал, словно взвешивая что-то в уме. Нарцисса в тревоге поглядывала то на него, то на сына. Наконец она не выдержала и прошептала:

— Люциус… Может, не…?

Супруг приподнял ладонь, и она замолчала.

— Я был бы доволен, Рональд, если бы ты и Драко подружились с этим мальчиком, — твёрдо сказал он и тут же перевёл разговор на другую тему: — Нарцисса, мы тут встретили Крэббов и Гойлов, их мальчики тоже поступили в Хогвартс. Вот ещё подходящие друзья для Рона и Драко…

Рон пристально разглядывал свой набросок, водя по контуру нарисованного Гарри Поттера карандашом. А настоящий Гарри Поттер в это время стоял на табуретке в магазине мантий мадам Малкин и разговаривал… с Драко Малфоем. Точнее, разговаривал Драко, а Гарри едва вставлял слово.

— …Ты знаешь, на какой факультет попадёшь? — Драко манерно растягивал слова, он любил подчёркивать своё происхождение, особенно, если рядом не было родителей, которые не одобряли такое показное поведение.

Гарри помотал головой… и тут мадам Малкин, подгоняя длину его мантии, кольнула его иголкой. Мальчик тихо ойкнул, не услышав, что сказал Драко.

— Извини, извини, дорогуша…

— … Если я попаду в Пуффендуй, я, наверное, сгорю со стыда… А ты? Я хочу уговорить отца купить мне новую скоростную метлу. У тебя есть метла?

— Нет, — тихо сказал Гарри.

— Ну, хоть в квиддич ты умеешь играть? Я обязательно должен быть в команде факультета, отец сказал, это будет позор, если я туда не попаду… Ой, ты только глянь на того человека! Вот громадина!

— Это Хагрид. Он работает в Хогвартсе.

— А, я слышал о нём! Он прислужник…

— Привратник.

— Ну, без разницы… Колдует кое-как, много пьёт… Ты с ним, что ли? А где твои родители?

— Умерли, — кратко ответил Гарри, по его тону было понятно, что он не собирается вдаваться в подробности.

— Ах, сожалею, — без тени сожаления в голосе сказал Драко. — Но ведь они были из наших?

— Они оба были волшебниками, если ты об этом.

Тут мадам Малкин последний раз кольнула мальчика иголкой и сказала:

— Ну, вот и всё, дорогуша!

Гарри торопливо спрыгнул с табурета, снял новенькую мантию и пошёл вслед за хозяйкой ателье к кассе расплачиваться. Драко крикнул ему вслед:

— Увидимся в Хогвартсе!

— Да, да, — буркнул Гарри.

… Драко Малфой с пакетом подмышкой вышел из ателье и огляделся. Он заметил, как мать машет ему из кафе, и бросился к ним. Рон взволнованно потряс перед его лицом альбомом:

— Драко, ты не представляешь, кого я видел! Вот! Смотри! Я даже нарисовал!..

-Ух ты… Я же с ним только что говорил… А кто это?

— Гарри Поттер!

— Правда?! Тот самый Гарри Поттер?!

…Первого сентября сами-знаете-какого года утро выдалось пасмурным. Рональд и Драко проснулись очень рано, спать им от волнения не хотелось, но и вылезать из-под тёплых пуховых одеял — тоже, мальчики лежали в своих кроватях и переговаривались шёпотом.

— Драко, как ты думаешь, почему отец хочет, чтобы мы подружились с Поттером?

— А ты не понимаешь, Рон? Поттер — знаменитый. Все в Школе только и будут хотеть с ним подружиться. А он будет нашим другом! Правда, он нечистокровный… Но раз отец разрешил…

— А вдруг он не захочет с нами дружить?

— Да ты что?! — изумился Драко. — Как это — не захочет?! С нами?! Ну, он же не полный идиот… Хотя… Я вот поговорил с ним…

— И что?

— Ну-у… Я бы не сказал, что он сильно умный. Про наш мир он, похоже, вообще ничего не знает.

— Так он же у маглов живёт. Интересно, каково это, жить с маглами, которые вообще колдовать не могут…

— Ну, вот и расспроси его, — хихикнул Драко, а потом сказал с тревогой: — Рон, как думаешь, я попаду в Слизерин как папа с мамой?

— Не зна-аю… — Рон поворочался под одеялом, ведь этот же вопрос беспокоил и его. И вдруг он выпалил: — Ты-то точно туда попадёшь, ты же их РОДНОЙ сын…

— РОН! — голос брата даже на визг сорвался. — Не смей! Ты такой же родной, как и я.

После минутного, очень напряжённого, молчания Рональд Уизли выскочил из-под одеяла и прыгнул на кровать Драко Малфоя, тот тоже сел к нему лицом.

— Давай поклянёмся, что на каком бы факультете мы ни были, и что бы с нами там, в Школе, ни происходило, — мы всегда будем на одной стороне! — пылко сказал Рон. — Я клянусь!

Драко помедлил секунду, остро взглянув на него, но тоже сказал: — Я клянусь.

Тотчас же из их новеньких школьных сундуков, которые стояли рядышком, упакованные ещё с вечера, одновременно раздался треск. Мальчики вздрогнули и переглянулись.

— Что это? — шёпотом спросил Драко.

Рон почесал в затылке и внезапно сказал:

— Палочки! Наши волшебные палочки подтвердили клятву! Ух ты! Прям’ как у взрослых!

— Но это значит, что они… палочки… не будут теперь колдовать друг против друга.

— Ну, и правильно! Я никогда не нападу на тебя, Драко!

— Я тоже не буду нападать на тебя, Рон.

Братья обнялись, похлопав друг друга по плечам, и Рон вернулся в свою кровать.

Наконец, в комнату мальчиков постучали, и скрипучий голосок домового эльфа Расти позвал:

— Мастер Драко! Мастер Рональд! Пора просыпаться! Прошу пожаловать к завтраку!

…На перроне вокзала Кингс Кросс часы показывали 10.30. Под часами переминался с ноги на ногу худой лохматый мальчик в круглых очках и мешковатой одежде. Совершенно один. Рядом был большой сундук на тележке, на сундуке — птичья клетка с полярной совой. Мальчик растерянно поглядывал то на часы, то на спешащих по своим делам пассажиров. Никому в магловском мире не было никакого дела до знаменитого юного колдуна. Гарри Поттер вздохнул и опять перевёл взгляд с таблички «Платформа 9» на табличку «Платформа 10». Между ними высился массивный чугунный барьер. Мальчик не имел ни малейшего понятия, как ему попасть на платформу 9 и ¾, откуда поезд должен был уезжать в волшебную школу. И вокруг не было никого, кто мог бы ему помочь.

…Высокий стройный мужчина с прямыми белыми волосами до плеч, одетый в стильное длинное чёрное пальто, остановился на перроне, помахивая чёрной тростью с блестящей рукоятью. Он нетерпеливо осматривался вокруг и презрительно морщился. К нему, пыхтя и отдуваясь, подошли два мальчика с новенькими сундуками на тележках. Гарри впился взглядом в эти сундуки: они были очень похожи на его собственный. Он медленно двинулся назад, в сторону этих людей.

— …Отец, — сказал один из мальчиков, с такими же белыми прямыми волосами, в голосе его явно слышались капризные ноты, — ну, почему мы должны сами тащить сундуки?! Почему мы не взяли Расти или…?

— Ты в своём уме? На магловский вокзал?! — раздражённо прошипел мужчина, едва размыкая губы. Второй мальчик, высокий, с огненно-рыжими кудрями по плечам, фыркнул, скрывая смешок. Мужчина выпрямился и ещё раз огляделся вокруг. Его острый взор сразу разглядел среди маглов мальчика в очках, который несмело подбирался к ним со своим школьным сундуком, но Люциус Малфой не двинул и бровью. Он наклонился к Драко и Рональду, что-то быстро им прошептал, потом выпрямился, громко сказал: «Ну, удачного учебного года!» и похлопал обоих по плечам. Сыновья переглянулись, быстро посмотрели на маленького черноволосого очкарика, который застыл неподалёку в явном смятении, и быстро кивнули. Стремительным шагом мужчина пошёл к выходу и вскоре исчез.

«Ну, что, — повернувшись спиной к Гарри, громко сказал Рон, — ты помнишь, как надо проходить на Платформу 9 и ¾?»

Драко, стоявший к Гарри лицом, заметил, что тот изо всех сил прислушивается. Он подмигнул брату и с важным видом что-то неразборчиво сказал. Рон кивнул, и оба мальчика деловито развернулись к барьеру между Платформами 9 и 10. Гарри не выдержал:

— Э-ээ… Извините…

— Да-а? — рыжий и блондин уставились на него с одинаковым, очень вежливым, удивлением.

— Вы идёте на «Хогвартс Экспресс»?

— Ага.

— А вы можете сказать, как попасть на платформу?

— Конечно! — мальчики переглянулись. — Иди за нами.

Они пошли вперёд, а Гарри потащил сундук следом.

— Беги за ним и не бойся, — сказал ему рыжий мальчишка, кивая на беловолосого.

Гарри смотрел, как тот, толкая сундук перед собой, быстро двинулся… прямо на барьер.

«Расшибётся же!» — только успел он подумать, как мальчик исчез. Гарри удивлённо посмотрел на оставшегося. Тот важно кивнул и снова сказал: «Беги! Если боишься — просто зажмурься».

… Гарри Поттер проскочил сквозь барьер и в изумлении открыл глаза, продолжая бежать вдоль состава, во главе которого пыхтел клубами пара алый паровоз с надписью «Хогвартс Экспресс». Он остановился и принялся оглядываться.

— Пошли со мной! — крикнул ему долговязый рыжий мальчишка, который прошёл за ним через барьер, а теперь обгонял, направляясь к хвосту состава. — Брат занял нам купе!

«Брат? Тот бледный зазнайка из магазина мантий — брат этой рыжей каланчи?» — едва успел подумать Гарри, но побежал за ним. Втащив в вагон объёмистые сундуки, мальчики нашли купе, где уже сидел беловолосый и нетерпеливо поглядывал на дверь.

— Ну, садитесь! — сказал он. — Я уже устал говорить, что тут занято!

Гарри плюхнулся на сиденье напротив, а рыжий сел рядом с блондином. Деловито пошарив в кармане кожаной куртки (только кожа показалась Гарри какой-то странной), рыжий достал кусок золотистой ленты и ловко собрал длинные волосы в «хвост».

— А то жарко, — пожаловался он Гарри и подмигнул. — Я — Рональд Уизли, а это — Драко Малфой. Удивляешься, что мы братья? Не удивляйся, так и есть.

Блондин кивнул и соорудил себе такую же причёску с помощью серебристой ленты.

— По-моему, «хвост» — это стильно, но родители так не думают, — промолвил он. — А ты...?

— Наверное, стильно, — пробормотал Гарри, разглядывая непохожих братьев, и почесал в затылке, разлохматив свои волосы ещё больше, — у меня для «хвоста» слишком короткие…

Беловолосый усмехнулся:

— Вообще-то я хотел спросить, ты-то кто? Как тебя звать? Я помню, я уже видел тебя на Диагон-аллее…

«Ну, щас начнётся…» — подумал Гарри Поттер, поморщился, коротко выдохнул и назвал своё имя.

Непохожие братья переглянулись:

— Тот самый?

— Угу.

— И шрам...?

— …Вот, — Гарри откинул волосы со лба, потом начесал их пятернёй обратно и вздохнул с облегчением, подумав, что опасался худшего к себе внимания, а парни, похоже, слишком воспитанные, чтобы тыкать пальцами ему в лоб.

— Ух ты… — опять переглянулись они.

— Значит, ты у маглов живёшь? — спросил рыжий Рональд. — И какие они?

— Ужасные. Ну, вообще-то, не все маглы плохие… Наверное… Но семья моей тётки — просто кошмар. А вы… из настоящих волшебников?

— Да! Мы чистокровные! — гордо сказал блондин со странным именем Драко.

— Наверное, вы уже знаете всё-всё про волшебство, умеете колдовать и всё такое… — с завистью вздохнул Гарри. — А я еду в Школу Хогвартс тупым незнайкой…

— А ты держись нас, — слегка покровительственно промолвил Рональд. — Будешь с нами дружить? Мы можем тебе помогать…

«Настоящие колдуны хотят дружить со мной?!» — Гарри не поверил своим ушам, ведь в его старой школе с ним вообще никто не дружил, все боялись Дадли, его кузена, любителя помахать кулаками. Но вся семейка Дурсли оставалась теперь далеко-далеко, а в совершенно незнакомом и непонятном волшебном мире, о котором так мало рассказал громадина Хагрид, надо было как-то обживаться. И кто же, как не настоящие колдуны, могли бы помочь Гарри в этом? Он недоверчиво взглянул на мальчишек напротив. Рыжий Рон улыбался, бледный Драко тоже, правда, не так широко и открыто, как его брат, но вполне дружелюбно.

— Здóрово! — решившись, выпалил Поттер и пожал им руки.

…Пока они разговаривали, поезд покинул черту города, и вот они уже ехали среди лугов со стадами коров и овец. Мальчики замолчали, глядя на проплывающие мимо поля и пастбища.

Примерно в половине первого в коридоре послышалось громкое позвякивание, и улыбчивая женщина с ямочками на щеках открыла дверь и пропела:

— Ребятки, не желаете ли угоститься чем-нибудь с тележки?

Гарри, который даже не завтракал, выскочил в коридор. Дурсли никогда не давали ему денег на сласти, поэтому сейчас, когда у него были полные карманы золота и серебра, он готов был купить целую охапку батончиков «Марс», но таких батончиков на тележке не было. Зато там были «Бобы Бетти Бусс — Любой Вкус», «Надувай-Взрывай жевательная резинка Драббла», шоколадные лягушки, тыквенное печенье, кексы-котелки, лакричные волшебные палочки и ещё полно всякого такого, чего Гарри никогда в жизни не видел. Не желая упустить что-либо, он набрал всего понемногу и отсчитал продавщице одиннадцать серебряных сиклей и семь бронзовых кнатов.

Рон и Драко уставились на Гарри, который вывалил свою добычу на столик:

— Чего, так оголодал?

— Как крокодил, — кивнул Гарри, заталкивая в рот тыквенную печенюшку. — Берите, парни, угощайтесь!

Драко и Рону повторять дважды не понадобилось, а Гарри был этому очень рад, ведь у него никогда прежде не было чем делиться, да и не было с кем, поэтому ему очень понравилось сидеть вот так с новыми друзьями, настоящими магами, и пробовать вместе волшебные сласти.

— А это что? — спросил Гарри у Рона, который аккуратно разворачивал шоколадную лягушку. — Она же не живая? — добавил он на всякий случай, хотя чувствовал, что не удивился бы.

— Нет, конечно, просто я достаю карточку. У меня нет Агриппы.

— Чего?

— Ах, ну, да, ты ж не знаешь, — сказал Драко, так же аккуратно разворачивая свою шоколадную лягушку. — С каждой лягушкой завёрнута карточка, чтобы собирать, знаменитые волшебники и волшебницы. У меня уже все есть, а Рон никак не может найти Агриппу и Птолемея.

Гарри развернул свою шоколадную лягушку и достал карточку. Это был портрет колдуна. У него были очки в форме полумесяцев, длинный кривой нос и серебристо-седые волосы, борода и усы. Внизу было написано: «Альбус Дамблдор».

— У меня — Дамблдор! — воскликнул он.

— Ой, только не говори, что не знаешь Дамблдора! — фыркнул Рон. — Можно мне ещё лягушку? Вдруг попадётся Агриппа. Спасибо.

Гарри перевернул карточку и прочёл:

«АЛЬБУС ДАМБЛДОР

НЫНЕШНИЙ РЕКТОР ХОГВАРТСА

По мнению многих, является величайшим волшебником современности. Альбус Дамблдор особенно знаменит победой над тёмным колдуном Гриндевальдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения драконьей крови, а также совместной работой с алхимиком Николасом Фламелем. Профессор Дамблдор увлекается камерной музыкой и игрой в кегли».

Гарри снова перевернул карточку, но к своему удивлению увидел, что лицо Дамблдора пропало:

— Он исчез!

— А ты думал, он будет тут торчать весь день? Вернётся. Нет, у меня опять Моргана. У меня есть уже штук шесть таких. Хочешь, бери себе, начнёшь свою коллекцию.

Рон не сводил глаз с горки шоколадных лягушек, которые только и ждали, чтобы их развернули.

— Бери, бери, — сказал Гарри. — А вы знаете, что на фотографиях маглов люди не исчезают?

— И даже не пытаются? Что, совсем-совсем не двигаются? — мальчики неподдельно удивились. — Вот странно-то.

Когда Гарри взял пакет с «Бобами Бетти Бусс — Любой Вкус», Драко ухмыльнулся:

— Ты поосторожнее с ними. Написано, любой вкус — так он и вправду любой. Может попасться как обычный, шоколадный, клубничный или мятный, а может и что-то несуразное, типа шпината, печёнки или рубца.

Рон достал зелёный боб, внимательно осмотрел его и осторожно надкусил.

— Ф-фу, вот видишь? Спаржа.

…Сельские пейзажи за окном сменились более дикими. Мимо проплывали леса, извилистые реки и зелёные холмы. В купе постучались. Заглянул круглолицый полноватый мальчик, он выглядел очень расстроенным:

— Извините, вы случайно не видели тут жабу?

Когда они покачали головами, мальчик пожаловался:

— Опять я его потерял! Вечно он куда-то девается…

— Найдётся, — подбодрил его Гарри.

— Наверное, — без особой надежды кивнул мальчик. — Но если вы вдруг его увидите… — и ушёл.

…Гарри смотрел в окно, бездумно дожёвывая кекс-котелок. Смеркалось. На фоне пурпурного неба виднелись горы и лес. Поезд замедлил ход. Мальчики скинули куртки и надели длинные чёрные школьные мантии. По вагонам эхом разнёсся голос: «Мы прибываем в Хогвартс через пять минут. Просьба оставить багаж в вагоне, он будет доставлен отдельно». Гарри почувствовал, как его живот свело от волнения, и заметил, что Рон побледнел так, что веснушки ярко засияли, Драко же, и без того бледный, стискивал зубы, тщетно стараясь не показать, что тоже волнуется. Мальчики рассовали сласти по карманам и влились в толпу в коридоре.

Поезд шёл всё медленнее и, наконец, остановился. Ученики высыпали на маленькую, тёмную платформу. Все ёжились на холодном воздухе. Затем над толпой вдруг закачался фонарь, и знакомый Гарри голос прогудел: «Перв’ курс! Перв’ курс, сюда! Гарри, ты тут? Всё нормально?» Над морем голов возникло заросшее лицо Хагрида.

— Сюда, сюда! Ещё перв’ курс есть? Шагаем за мной, перв’ курс, смотрим под ноги! За мной!

Поскальзываясь и спотыкаясь, ребята двигались за Хагридом по крутой извилистой тропинке. Было так темно по сторонам, что Гарри подумал, что, наверное, там сразу начинается дремучий лес.

— Щас вы в перв’ раз увидите Хогвартс, — через плечо сказал Хагрид. — Прям’ за поворотом.

Тропинка оборвалась на берегу широкого чёрного озера. На другом берегу, на высокой скале возвышался замок со множеством башен и башенок, сияющий сотнями окон среди звёздного неба. Раздался вздох восхищения, вырвавшийся у всех ребят одновременно.

— В лодку по четверо! — возвестил Хагрид, указывая на флотилию лодочек у берега. Драко, Гарри и Рон оказались в лодке с мальчиком-без-жабы. — Все уселись? — Хагрид был один в лодке. — Ну, теперь — ВПЕРЁД!»

Лодочки одновременно заскользили по гладкому, как стекло, озеру в сторону замка. Все по-прежнему молчали, не сводя глаз с замка, который ждал их впереди. Чем ближе они подплывали, тем величественнее казалось здание на скале, у подножия которой все остановились.

— Головы пригнуть! — крикнул Хагрид, и лодочки одна за одной проплыли под занавесом плюща, который скрывал грот, ведущий вглубь скалы, прямо под замок. Дальше они проплыли по тёмному туннелю, и, наконец, достигли некоего подобия гавани, где вышли на берег, усыпанный мелкой галькой. Следуя за фонарём Хагрида, толпа первокурсников шла по переходу и, наконец, оказалась на влажном травяном газоне прямо около замка. Все поднялись по широким каменным ступеням и сгрудились возле огромных дубовых дверей.

— Все тут? — пудовый кулак Хагрида трижды постучал в двери замка.

Двери открылись. За ними стояла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зелёной мантии. У неё было очень строгое лицо, прямоугольные очки на длинном носу, а пронзительный взгляд чёрных глаз, блестящих как агатовые бусины, отбивал всякое желание ей перечить.

— Первый курс, профессор МакГонаголл, — почтительно пробасил Хагрид.

— Спасибо, Хагрид, дальше я поведу их сама.

Она распахнула двери пошире. Холл был огромный, на стенах висели горящие факелы, потолок был так высоко, что взгляд терялся, а великолепная мраморная лестница вела на верхние этажи. Посреди холла стояли четыре больших прозрачных сосуда, похожие на исполинские песочные часы. Нижние половины были пусты, а верхние заполнены сверкающими драгоценными камнями: синими сапфирами, жёлтыми топазами, зелёными изумрудами и красными рубинами. Будущие первокурсники с одинаковым удивлением озирались, шагая следом за профессором МакГонаголл по полу из каменных плит. Она завела детей в маленькую пустую комнату сбоку холла. Все столпились внутри, притиснутые друг к другу, одинаково нервничая.

— Добро пожаловать в Школу Магии Хогвартс, — сказала строгая колдунья. — Прежде, чем вы займёте места за столами в Большом Зале, вы будете распределены по факультетам. Распределение — очень важная процедура, поскольку, пока вы будете здесь учиться, факультет станет как бы вашей семьёй в Хогвартсе. Вы будете заниматься вместе со своим факультетом, будете спать в спальне факультета и проводить свободное время в общей комнате факультета.

У нас четыре факультета: Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин. Каждый из них имеет свою долгую и славную историю, каждый из них гордится своими выдающимися выпускниками. В течение учебного года достижения каждого из вас будут отмечаться призовыми очками, прибавляемыми вашему факультету, каждый проступок каждого из вас будет наказываться вычитанием очков у факультета. В конце учебного года факультет, набравший больше баллов, будет награждён почётным кубком, и это огромная честь. Я надеюсь, каждый из вас станет гордостью того факультета, на который сейчас будет распределён. Церемония Распределения начнётся через несколько минут в Большом Зале перед лицом всех учащихся и в присутствии всех преподавателей.

— Я вернусь за вами, как только всё будет готово, — добавила она, — пожалуйста, соблюдайте тишину, — и покинула комнату.

Гарри в растерянности поискал глазами Рона, но его рыжая голова маячила довольно далеко, и тогда он спросил у Драко:

— А как проходит эта церемония распределения?

— Там будет специальная шляпа…

Но что он сказал дальше, Гарри не услышал, потому что перепуганные так же, как он, ребята вдруг завизжали: из стен появились несколько призраков и, степенно беседуя, не обращая ни на кого внимания, поплыли через комнату прямо сквозь детей.

Сердце Гарри ухнуло куда-то в пятки, и не только из-за привидений. Что за шляпа? Надо будет её заколдовывать на глазах всей-всей школы? Но он же не знает вообще никакого колдовства — и что же тогда ему делать?

Рон же, которого толпа оттеснила далеко от Гарри и Драко, тоже чувствовал себя ужасно неловко. Он попытался повернуться, чтобы встать поудобнее, но наступил кому-то на ногу.

— Ай-й! — взвизгнула возмущённо девочка с копной каштановых волос и уставилась на него снизу вверх круглыми тёмно-карими глазами. — По ногам как по асфальту! Осторожнее, увалень!

У девочки был начальственный голос, выступающие передние верхние зубы, а ещё Рон безошибочно, как и говорил отец, понял, что она — маглорожденная. Ему даже показалось, что от неё как-то по-другому пахнет.

— Извините, мисс …Бурундук! — не сдержался Рон и попытался отвернуться от неё. При этом он наступил ей на ногу уже намеренно, а волосами хлестнул по лицу.

— Меня зовут Гермиона Грэнджер! — возмутилась она и ловко пнула мальчика в голень. — Отвечай, как тебя зовут, невежа!

— Меня не зовут, я сам прихожу! — прошипел Рон и, отчаянно работая локтями, вломился в толпу, подальше от грязнокровки и поближе к брату и Гарри.

Наконец вернулась профессор МакГонаголл, выстроила детей цепочкой и повела в Большой Зал. Никто из будущих первокурсников не смог сдержать возгласов восхищения, когда сквозь двустворчатые двери они вошли внутрь. Над четырьмя длинными столами факультетов прямо в воздухе парили тысячи и тысячи горящих свечей. Столы, за которыми сидели старшие ученики, были уставлены сверкающей золотом посудой. У дальней стены на возвышении стоял стол учителей. Профессор МакГонаголл привела ребят прямо туда, выстроив лицом к столам учащихся, а стол учителей оказался у новичков позади. Лица старших учеников казались бледными пятнами в мерцании свечей, а призраки, видневшиеся там и сям, отливали серебром. Стараясь избежать взглядов тысяч глаз, Гарри посмотрел наверх и увидел, что в бархатной черноте светятся звёзды. Было трудно поверить, что там потолок, а не открытое небо. Гарри снова посмотрел вниз и увидел, что профессор МакГонаголл установила высоконогий табурет перед новичками. На табурете находилась островерхая шляпа. Шляпа была потрёпанная, вся в заплатках, и выглядела очень неряшливо. Вдруг она дёрнулась, складка над полями раскрылась, словно рот, и шляпа запела:

«Пусть в заплатках бока,

Некрасива слегка,

Но обманчива внешность, поверьте.

Обойди все края —

И узнаешь, что я

Шляпа, всех шляп умнее на свете.

Твоего котелка

Пусть чернее бока,

Пусть цилиндр и краше, и выше —

Шляпа Хогвартса я,

Распределяющая,

Потому я главнейшая, слышишь?

В твоём разуме нет

Потайных, скрытых мест

От ума Шляпы острого взора.

Коль примеришь меня,

Расскажу тебе я,

Где учиться тебе будет впору.

Гриффиндора ряды

И смелы, и тверды,

Гриффиндорцев отвага известна,

Пуффендуй справедлив,

Очень трудолюбив,

Пуффендуй терпеливый и честный.

В Когтевране простор

Тем, кто разумом скор,

Кто находчив и любит учиться.

Ловкий, хитрый, аж жуть,

К цели знает кто путь —

В Слизерине тому очутиться.

Так что, страхи бросай,

И меня надевай,

Докажи: ты не трус, не растяпа.

Тебе путь укажу,

И без рук поддержу,

Потому что я Мудрая Шляпа!»

Когда Шляпа закончила песнь, весь зал взорвался аплодисментами. Она поклонилась каждому из четырёх факультетских столов и снова замерла.

— Вот так, мы должны всего лишь примерить эту шляпу! — шепнул Рон над головами Гарри и Драко. По его тону было понятно, что он пытается успокоить себя и их. Тщетно.

Гарри слабо улыбнулся. Конечно, надеть шляпу было намного проще, чем пытаться что-то наколдовать, но всё равно, он хотел бы, чтобы это происходило не на глазах у всех. Шляпа заявила, что будет отыскивать особые способности, но Гарри не ощущал себя сейчас ни смелым, ни находчивым, ни соответствующим другим требованиям вообще. Зато, если бы на каком-то факультете нужно было быть до тошноты перепуганным — вот там бы он мигом очутился. Мельком взглянув на своих новых друзей, он понял, что они чувствуют себя примерно так же, хотя, наверняка, им было известно о Распределяющей Шляпе и раньше. Это его немного подбодрило. Профессор МакГонаголл тем временем выступила вперёд с длинным свитком пергамента:

— Я называю ваше имя, вы выходите, надеваете Шляпу и садитесь на табурет для распределения. Аббот, Ханна!

Розовощёкая девочка со светлыми волосами, собранными в два "хвостика", подошла к табурету, взобралась на него, надела шляпу, соскользнувшую ей на глаза. Секундная пауза —

«Пуффендуй!» — вскричала Шляпа. Стол справа кричал и аплодировал, пока Ханна Аббот шла к ним и усаживалась. Привидение Толстого Монаха радостно помахало ей рукой.

Браун, Лаванда, отправилась в Гриффиндор, и взорвался аплодисментами крайний левый стол.

— Финниган, Шеймус!

«Гриффиндор!»

— Грэнджер, Гермиона!

Девочка с копной каштановых волос почти бегом бросилась к табурету и быстро нахлобучила на себя Шляпу.

«Когтевран!» — вынесла решение Шляпа. Рон презрительно фыркнул. Драко вопросительно посмотрел на него, но брат помотал головой, как бы говоря: «Да неважно».

...Когда вызвали Лонгботтома, Невилла, им оказался мальчик, который потерял жабу, и он пару раз споткнулся, идя к табурету. Шляпа молчала довольно долго, пока не заявила: «Гриффиндор!», и Невилл поспешил к столу факультета, так и не сняв её с головы. Ему пришлось под общий смех возвращаться, чтобы передать Шляпу МакДугал, Мораг.

Драко Малфой напряжённой походкой прошествовал вперёд, когда назвали его имя, по дороге он пару раз оглянулся на Рона, а тот поднял к лицу скрещенные пальцы. Его желание исполнилось, едва Шляпа коснулась лба: «Слизерин!» Драко присоединился за столом Слизерина к новым знакомым, Крэббу и Гойлу, вид у него был крайне довольный. Не так уж много ребят осталось. Мун, Нотт, О’Нил, Паркинсон, затем пара смуглых девочек-близняшек, Патил, следом Перкс, Салли-Энн, и, наконец — Поттер, Гарри! Гарри шагнул вперёд, и тут же засвистели шепотки из одного края зала в другой:

— Она сказала, Поттер?

— Тот самый Гарри Поттер?!

Последнее, что увидел Гарри, перед тем, как Шляпа съехала ему на глаза, это множество учеников, повскакавших с мест и вытягивавших шеи, чтобы получше его разглядеть. Через секунду перед его взглядом была только чёрная подкладка Шляпы. Он ждал.

«Хм-м… — раздался тихий голос прямо возле его уха. — Трудно. Очень трудно решить. Вижу незаурядную смелость. Вижу также неплохие мозги. И талант кое-какой, разумеется, кто бы сомневался… А также огромная жажда проявить себя. Весьма интересно. Куда бы тебя определить… А куда сам хочешь?»

Гарри ёрзал на краешке табурета и растерянно думал: «Но я же не знаю ничего о факультетах… Не знаю, куда надо хотеть…»

«Точно не знаешь? — усмехнулась Шляпа. — Подумай как следует!»

«Я… знаю только, что мой друг Хагрид учился в Пуффендуе. Хагрид — хороший… Я могу быть в этом факультете?»

«Да? — в голосе Шляпы отчётливо слышалось удивление. — Значит, не храбрец Гриффиндор и не гордец Слизерин? Очень, очень интересно. Ну, что ж, пусть будет… Пуффендуй!!!» Гарри услышал, что последнее слово Шляпа выкрикнула на весь зал. Он снял шляпу и побрёл к столу факультета Пуффендуй. Мальчик сел среди других учеников, которые радостно его приветствовали, теперь он мог видеть стол преподавателей. Он сразу заметил огромного Хагрида, который поймал его взгляд и, улыбаясь, поднял большие пальцы вверх. Дальше, посередине, на высоком золотом кресле сидел Альбус Дамблдор, которого Гарри узнал по карточке с шоколадной лягушкой, которую открыл первой в поезде. Серебристая грива Дамблдора словно светилась в зале, подобно тому, как сияли призраки в свете свечей. Гарри заметил также и профессора Квиррелла, нервного молодого человека из «Треснутого Котелка». Его большой фиолетовый тюрбан выглядел здесь немного неуместно.

Тем временем решения Шляпы оставались ждать всего четверо ребят. Томас, Дин, чернокожий мальчик, ростом даже выше Рона, присоединился к Гриффиндору, Турпин, Лиза, также отправилась в Гриффиндор, и настал черёд Рональда Уизли, который к тому времени совершенно позеленел лицом. Гарри впился взглядом в своего нового друга, изо всех сил желая, чтобы тот оказался с ним на одном факультете. Через минуту Шляпа вскричала: «Пуффендуй!» Гарри хлопал громче всех, пока Рон в полуобморочном состоянии не плюхнулся за стол рядом с ним. И, наконец, Забини, Блэйз, был определён в Слизерин.

Профессор МакГонаголл скатала свиток и унесла табурет с Распределяющей Шляпой. Ректор Дамблдор поднялся со своего места, обвёл всех учеников взглядом и широко раскинул руки, будто для него не было большего счастья, чем видеть их всех собравшимися вместе.

— Добро пожаловать, — возвестил он, — добро пожаловать на новый учебный год в Хогвартсе! Перед началом нашего пира я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Нитуит! Блаббер! Оддмент! Туик! Спасибо за внимание!

Он снова сел. Все кричали и аплодировали. Гарри не знал, смеяться или не стóит.

— Он, что, слегка… с приветом? — неуверенно спросил он у Рона.

— С приветом? — рассеянно переспросил тот. — Он же считается величайшим волшебником во всём мире! Ну, и, конечно, он может себе позволить быть слегка с приветом.

Вдруг рот Гарри раскрылся: стол оказался уставленным множеством блюд со всякой снедью. Ещё ни разу ему не доводилось видеть столько вкусностей вместе: жареная говядина, жареные цыплята, свиные отбивные, отбивные из ягнёнка, сосиски, бекон и стейки, варёный картофель, жареный картофель, картофель-фри, йоркширский пудинг, бобы, морковь, соусы, кетчуп и, непонятно почему, мятные пастилки. Дурсли, вообще-то, не морили Гарри голодом, но ему никогда не удавалось съесть столько, сколько хотелось, и того, чего хотелось. Дадли вечно отбирал у него всё, как только замечал, что ему что-то нравится, даже если сам этого и не любил. Гарри навалил себе на тарелку всего понемногу, до чего смог дотянуться, за исключением мятных пастилок, и принялся всё это поглощать. Еда была чрезвычайно вкусной. Призрак Толстого Монаха важно плавал посреди стола и с видом радушного хозяина уговаривал учеников попробовать то или это блюдо. Рон сидел над пустой тарелкой и со странным выражением лица смотрел в сторону стола Слизерина, а Драко, словно не замечая, что рядом с ним восседал ужасный призрак с белыми блестящими глазами, злобным лицом, в саване, покрытом серебристыми пятнами крови, так же неотрывно смотрел на брата и ничего не ел.

К появлению на столах самых заманчивых десертов Гарри уже начал чувствовать себя разомлевшим и сонным. Он снова взглянул на учительский стол. Хагрид то и дело прикладывался к кубку. Профессор МакГонаголл беседовала с профессором Дамблдором. Профессор Квиррелл, в своём нелепом тюрбане, разговаривал с учителем, у которого были сальные чёрные волосы, хищный горбатый нос и нездоровый цвет лица. Вдруг горбоносый преподаватель поверх тюрбана профессора Квиррелла взглянул прямо в глаза Гарри — и тут же острая, жаркая боль пронзила лоб мальчика в месте шрама.

— Ой-й! — вскрикнул он, прижимая ладонь ко лбу.

— Что такое? — встрепенулся Рон.

— Да н-ничего… Ты почему не ешь? Всё так вкусно…

Рональд непонимающе взглянул на потирающего лоб друга, подавил вздох и принялся за ближайшую чашу с мороженым. Боль в шраме Гарри прекратилась так же мгновенно, как появилась. Труднее было избавиться от чувства, возникшего под взглядом учителя, будто этому преподавателю он совсем не нравится.

Наконец, десерты тоже исчезли, и снова встал профессор Дамблдор. В зале воцарилось молчание.

— Итак, ещё несколько слов, после того, как все наелись и напились. У меня есть некоторые напутствия для вас на этот учебный год. Первокурсники должны знать, что в лес вокруг замка всем учащимся входить строжайше запрещено. Также, наш смотритель, мистер Филч, просил меня напомнить вам, что нельзя пользоваться магией в коридорах между уроками. Отборочные испытания по квиддичу начнутся во вторую неделю семестра. Все желающие попасть в команду своего факультета, обращайтесь к мадам Хуч. И, наконец, я обязан объявить, что в этом году коридор в правом крыле третьего этажа закрыт для доступа всем, кто не желает умереть жуткой смертью.

Гарри хихикнул, но, кроме него, никто не смеялся.

Первокурсники Пуффендуя, возглавляемые старостой, пятикурсницей Дейзи Дьюк, прошли в холл и через боковую дверь оказались в широком коридоре. Ноги у ребят шли как бы сами по себе, потому что первокурсники чувствовали себя сытыми и сонными. Все медленно шли и шли, хором зевая. Гарри даже успел подумать, что они слишком уж долго идут, когда произошла внезапная остановка. После какой-то заминки они пригнувшись цепочкой прошли по широкому невысокому туннелю и очутились в Общей комнате Пуффендуя, большой, круглой, уставленной очень уютными, даже с виду, мягкими диванами и креслами. Дейзи проводила девочек через одну круглую дверь в их спальню, а мальчиков — через другую. Пройдя по ещё одному коридору, Гарри и Рон оказались, наконец, в спальне, около своих кроватей под медово-жёлтыми бархатными балдахинами. Сундуки уже стояли тут же. Слишком уставшие для разговоров, мальчики переоделись в пижамы и попáдали в кровати.

Пуффендуйский староста, шестикурсник Лин Чжан, небольшого роста улыбчивый юноша с раскосыми глазами, разбудил первокурсников немного раньше, чем обычно просыпался факультет. Зевая и потирая глаза, мальчики выползли в гостиную, таких же заспанных девочек через другую круглую дверь привела Дейзи.

— Ребята! — важно начал Лин, его улыбка при этом стала ещё шире, превратив глаза в щёлочки. — Мы, старосты, хотим перед началом занятий сказать вам что-то вроде напутственной речи. Вы стали частью нашего факультета, носящего имя славной Пенелопы Пуффендуй, с чем мы вас и поздравляем. Наши цвета — жёлтый и чёрный, радостный цвет солнца и цвет только что засеянной земли. На нашем гербе — барсук. Вы знаете, чем славится этот зверь?

Всё ещё непроснувшиеся первокурсники переглядывались и молчали. Рон брякнул: «Роет длинные норы…»

— Верно! — просиял староста. — Как твоё имя?

— Рон… Э-ээ, то есть Рональд Уизли, — и без того выделяющийся ростом среди однокурсников мальчик покраснел, потому что на него теперь смотрели все.

— Так вот, Рон. Барсук действительно отличный, упорный труженик, который строит под землёй целые лабиринты. Но это ещё и невероятно храброе животное, способное дать отпор любому, буквально любому хищнику. Даже волк и медведь предпочтут не связываться с барсуком, защищающим свой дом и свою семью!

— Поэтому мы, пуффендуйцы, стремимся быть такими же трудолюбивыми и, если потребуется, готовы храбро защищать друг друга, — присоединилась к речи Дейзи Дьюк. — Барсук ни на кого не нападает первым, он просто не любит, когда ему мешают заниматься своими делами. А ещё он уверен в себе, не берётся за непосильные дела и не стремится быть на виду.

— А я слышала, — расстроенно пискнула полненькая девочка, Сьюзен Боунз, — что говорят, будто Пуффендуй — факультет для тупых…

Остальные первокурсники возмущённо заворчали и вопросительно уставились на по-прежнему улыбающихся старост, которых, казалось, такой грубый отзыв нисколько не задел. Гарри быстро посмотрел на Рона, уши которого ярко алели сквозь спутанные рыжие волосы: наверняка, он тоже слышал что-то подобное.

— На это я могу сказать, — заявил Лин, — что так говорить могут только из зависти. Наши ученики не менее умны, чем когтевранцы, но не становятся зазнайками и занудами, мы не меньше ценим собственные достижения, чем слизеринцы, но уважаем также и друг друга, мы не менее отважны, чем гриффиндорцы, но не стремимся любой ценой быть на виду.

— Не достаточно? — подхватила Дейзи. — Тогда скажите, какой факультет дал больше всего Министров Магии? А ещё — какой факультет выпустил меньше всего тёмных волшебников?!

Последний аргумент действительно оказался весомым. Первокурсники приободрились.

— Поэтому, — завершил свою речь Лин, — ещё раз поздравляю вас со вступлением в нашу семью! Если вам понадобится помощь или совет — не стесняйтесь и обращайтесь к нам, старостам, список старост — вон там, на доске объявлений. И я верю, что вы все будете гордостью нашего факультета… Тем более, что с нами — Гарри Поттер!

Тут уже Гарри залился краской от смущения, потому что все уставились на него.

— …А поскольку барсук ещё и очень чистоплотный зверь, — чуткая Дейзи поспешила отвлечь от него внимание ребят, — пойдёмте, я покажу вам, где находятся душевые и туалетные комнаты…

На первый урок первокурсники отправились также возглавляемые старостой, семикурсником Фоксом (никто так и не понял, фамилия это или имя), который отвёл их к теплицам и познакомил с деканом Пуффендуя, профессором Помоной Спраут, преподавательницей Травологии. Несмотря на опасения оказаться худшим учеником из-за своего магловского воспитания (если обращение с ним дяди и тёти вообще можно было назвать воспитанием), Гарри Поттер с интересом осваивался в замке и в волшебных науках и был очень благодарен за помощь и подсказки Рона, с которым стал просто-таки неразлучным. Рону тоже нравилась роль «наставника самого Гарри Поттера», и многое из того, что внушал сыновьям Люциус Малфой, Рон сумел донести и до своего друга. Например, необходимость и важность учёбы. Гарри и сам рвался как можно быстрее научиться настоящему волшебству, поэтому неудивительно, что его стремление оказаться «не хуже других», помноженное на пример чистокровного колдуна Рона, очень скоро стало приносить плоды.

Единственным, что стало для Гарри неприятным из всего, с чем он столкнулся в Хогвартсе, были уроки Зельеварения, которые преподавал профессор Северус Снейп, декан факультета Слизерин. На банкете в честь начала учебного года Гарри показалось, что этому учителю он не нравится. К концу первого же урока Зельеварения он понял, что ошибся. Профессору Снейпу не просто не нравился Гарри. Учитель ненавидел его.

Уроки Зельеварения, которые для Пуффендуя были спарены с Когтевраном, проходили в одном из подземелий. Там было холоднее, чем повсюду в замке, и мурашки бегали по спине, даже если бы вдоль стен и не было стеллажей, уставленных банками со всякими гадкими тварями. Снейп, так же как другие преподаватели, начал первый урок с переклички учеников, сверяясь со списком, и так же, как они, остановился на имени Гарри.

— Ах, да, — сказал он тихо, — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.

Мальчик опять покраснел от устремлённых на него взглядов, а учитель спокойно продолжил:

— Вы здесь, чтобы постичь утончённую науку и истинное искусство приготовления зелий, — его голос звучал чуть громче шёпота, но ученики ловили каждое слово. Он, как и профессор МакГонаголл, владел умением приковывать внимание класса без всяких усилий. — Поскольку здесь будет мало глупых размахиваний палочкой, многим из вас будет сложно поверить, что это тоже магия. Я и не жду, что вы в полной мере постигнете красоту тихонько булькающего котелка, вьющегося над ним пара, вкрадчивой силы жидкости, что проникает в жилы человека, околдовывает разум, обволакивает чувства…

Я могу научить, как закупорить в бутылку известность, как сварить славу, даже остановить смерть — если только вы не сборище полных болванов, каких мне приходилось учить до вас.

Полнейшая тишина наступила за этой краткой речью. Большинство учеников, в том числе Гарри и Рон, сидели с поднятыми в изумлении бровями. Гермиона Грэнджер на краешке стула всем своим видом источала желание доказать, что она не полный болван.

— Поттер! — внезапно произнёс учитель. — Что вы получите, если добавите растёртый корень асфоделя в настой полыни?

Из всего вопроса Гарри понял только слово «корень». Какой корень? Куда добавить? Он посмотрел на Рона, но тот был точно так же ошарашен. Рука Гермионы взметнулась в воздух.

— Я не знаю, сэр… — признался мальчик.

Губы профессора Снейпа слегка изогнулись в усмешке:

— Так, так… Стало быть, известность — это ещё не всё?

Он игнорировал поднятую руку Гермионы.

— Попытаемся ещё раз. Поттер, где вы будете искать, если я попрошу вас принести мне безоар?

Рука Гермионы взлетела настолько высоко, как это было возможно сделать, не вставая с места, но Гарри не имел ни малейшего понятия, что такое вообще, этот безоар.

— Я не знаю, сэр.

— Похоже, вы не удосужились заглянуть в учебник перед тем, как сюда ехать, а, Поттер?

Гарри заставил себя смотреть прямо в матовые чёрные глаза профессора. Конечно, он пролистал учебник, находясь в доме Дурсли, но неужели Снейп ждал, что он запомнит всю Тысячу Волшебных Трав и Грибов? Преподаватель всё ещё игнорировал маячащую руку Гермионы.

— Какова разница, Поттер, между шлемником и волчьим корнем?

Тут Гермиона всё-таки встала на ноги, воздев руку к потолку.

— Я не знаю, — тихо сказал Гарри, — а вот она, похоже, знает, почему бы вам не спросить у неё?

Несколько ребят рассмеялись.

— Сядьте, — бросил преподаватель в сторону девочки. — К вашему сведению, Поттер, асфодель и полынь — основные составные части сонного зелья такой силы, что оно называется Глоток Живой Смерти. Безоар — это камень, который образуется в желудке коз, и он спасает от почти всех ядов. Что касается шлемника и волчьего корня — это разные названия одного и того же растения, которое зовётся также аконит. …Ну? И почему вы все не записываете?

Тут же послышался скрип многих перьев по пергаментам. Перекрывая этот шум, Снейп промолвил:

— Минус балл с Пуффендуя, благодаря вам, Поттер.

Положение не улучшилось и в процессе урока. Снейп разбил всех по парам и задал приготовить простое зелье от фурункулов. Он ходил туда-сюда в своей длинной чёрной мантии, смотрел, как ученики нарезают крапиву, размалывают змеиные зубы, и придирался ко всем и каждому. И вдруг подземелье наполнилось шипением и клубами едкого багрового дыма. Рон каким-то образом заставил зелье в котелке, над которым работал вместе с Гарри, вспучиться одним пузырём, и оно тут же расплескалось на стол и пол, прожигая обувь у всех, кто оказался поблизости. Через секунду все ученики взобрались на свои стулья. Руки Рона спасли только перчатки из драконьей кожи.

— Глупый мальчишка, — прошипел Снейп, поводя палочкой и очищая класс от последствий взрыва, — я полагаю, вы насыпали иглы дикобраза до того, как сняли котелок с огня? А вы, Поттер! — рявкнул он внезапно. — Почему вы не сказали вашему товарищу, как правильно добавлять иглы дикобраза? Верно, думали, что на фоне его ошибки будете выглядеть умнее? Минус два балла с Пуффендуя!

Это было настолько несправедливо, что Рон не выдержал.

— Профессор! — звонко выкрикнул он, выпрямляясь во весь рост. Все, кто был рядом, удивлённо посмотрели на него, включая и Гермиону Грэнджер. Обернулся и учитель. Под взглядом его чёрных глаз мальчик начал медленно заливаться краской.

— Да, юноша? Как ваше имя?

— Рональд Уизли, сэр!

Показалось ему, или нет, что удивлённо приподнятые брови Снейпа изогнулись чуть сильнее?

— Так что вы хотите сказать, мистер Уизли?

— Гарри не виноват, виноват я, почему же вы наказываете его?

— Ну, если вы настаиваете… Минус пять очков с Пуффендуя, благодаря лично вам, Уизли. И это ещё не наказание. На первый раз я не стану наказывать ни вас, ни мистера Поттера. Желаете ещё что-то уточнить?

Рон стиснул зубы, опустил взгляд и сел на место. Снейп усмехнулся.

— Класс, продолжайте работу. Зелье должно быть готово через полчаса. Поттера и Уизли это тоже касается.

…Когда через час ученики поднимались по лестнице из подземелья, Гарри выглядел весьма расстроенным: его факультет из-за него потерял три очка на первой же неделе! Да ещё Рона из-за него штрафанули… И почему этот Снейп так к нему цепляется? «Да ну, брось, — сказал ему Рон, — Не бери в голову! Говорят, он нещадно штрафует всех, за дело и так просто…»

В пятницу за завтраком Гарри уже даже не вздрогнул, когда в зал влетели совы с посланиями для учеников. Его белая сова, Хедвига, не приносила писем, просто прилетала за компанию с другими, чтобы поздороваться с хозяином. Но на этот раз она важно плюхнулась перед ним и сбросила мальчику в тарелку нацарапанную кое-как записку. Гарри мгновенно выловил её из каши и прочёл. Он повернулся к Рону и увидел, что тот тоже получил какое-то послание.

— Меня Хагрид в гости зовёт, сегодня после уроков… — поделился он новостью, вынимая из сумки перо с чернильницей и царапая ответ. — Пойдёшь со мной? …Эй, Рон, ты чего? Какие-то неприятные вести? Надеюсь, у тебя дома всё в порядке?

— А? — словно очнулся его друг. — Да, дома всё нормально… Это Драко, он поговорить хочет.

— Твой брат написал тебе письмо? — не поверил Гарри. — А чего так официально? Подойти не мог, что ли?

— А когда бы он мог подойти? — ощетинился Рон. — Он тоже учится, а со Слизерином у нас уроков нет. Ладно, ты иди после уроков к Хагриду, а я поговорю с братом…

— Ладно, — пожал плечами Гарри, — если захотите, приходите потом к нам. Знаешь, где его дом?

Рон кивнул.

…Хагрид жил в деревянной хижине на опушке Запретного Леса. Над дверью были прибиты арбалет и пара галош. Когда Гарри постучал, внутри послышалось громкое яростное царапанье и гулкий лай. Затем шум перекрыл голос Хагрида: «Назад, Клык, назад!» Всклокоченная голова гиганта показалась из приоткрытой двери:

— Заходь, заходь… Клык, назад, я сказал!

Он позволил мальчику войти, держа за ошейник огромного чёрного мастифа. Внутри хижины была всего одна комната. Окорока и связки фазанов свешивались со стропил, в очаге кипел медный чайник, а в дальнем углу стояла массивная кровать, укрытая лоскутным одеялом.

— Ну, располагайся, щас чайник поспеет, — пробасил Хагрид, отпуская собаку. Клык тут же подскочил к Гарри и принялся облизывать его уши. Как и его хозяин, пёс вовсе не был таким свирепым, каким казался.

Рон тем временем ждал Драко в Комнате Призов. Солнечный свет весело играл бликами в хрустальных витринах, слепил «зайчиками» от начищенных доспехов, наградных щитов и кубков. Рон разглядывал призы, пока не услышал шаги брата.

— Привет, Драко! — радостно бросился он ему навстречу. — Ну, как ты?! Давай, рассказывай!

Но Малфой вовсе не выглядел обрадованным встречей с братом.

— Почему ты это сделал, Рон?!

— А что я сделал-то?

— Как «что»?! Ты пошёл в ПУФФЕНДУЙ! Позорище! Я не знаю, как об этом родителям написать!

— Эй! Эй! — запаниковал Рон. — Не пиши, не пиши отцу!

— Хм, а ты собираешься это от него скрывать? Что, прям’ до седьмого курса? — несмотря на обиду и гнев, Драко не мог не усмехнуться. Это помогло ему успокоиться. Рон растерялся и побледнел, он ведь совершенно об этом не подумал. Малфой принялся расхаживать туда-сюда между витринами. Уизли молча наблюдал за ним.

— Ну? — всё так же обвиняюще, но уже более спокойно сказал Драко. — Объясни же, почему ты не пошёл со мной в Слизерин? Только не говори, что Шляпа не предлагала тебе это!

— Вот не поверишь, — хмуро признался Рон, — не предлагала. Она хотела отправить меня в Гриффиндор. Но я подумал, раз ты в Слизерине, а Поттер туда не пошёл, — придётся мне попроситься на один факультет с Поттером.

— То есть, ты пошёл туда из-за Поттера?

— Ну… точнее, из-за того, что отец просил нас с ним подружиться. Я подумал, что отец больше будет расстроен, если ни один из нас не будет на факультете с Поттером…

— Хм… — Драко задумчиво потёр подбородок, — а ведь ты, пожалуй, прав… Ну, ладно, только напиши об этом родителям сам.

— Ла-адно… А ты-то как в Слизерине? Хорошо устроился?

— Отлично! — самодовольно ухмыльнулся брат. — Фамилию Малфой там ужасно уважают. Крэбб и Гойл ходят за мной хвостом. Тупые, как два тролля, но вместо домовика сойдут. Оба за одного.

Мальчики расхохотались.

— Кстати, о тупых… Где твой дружок Поттер?

— Да он не такой уж тупой, вообще-то. Быстро схватывает… Он к Хагриду пошёл в гости. Хочешь, пойдём туда?

— В другой раз, — скривился Драко. — С привратником дружить, слава Мерлину, нас никто не просил.

…Рон прибежал к хижине Хагрида и несмело постучал. Хозяин возник в дверном проёме, из-под его локтя выглядывал Гарри.

— Это Рон, мой друг, — сказал Поттер, и Хагрид посторонился, позволяя ещё одному гостю войти.

Он заварил чай в ещё одной кружке и выложил на тарелку кексы, каменные даже с виду.

— А фамилия твоя как? — поинтересовался гигант.

— Уизли.

— Во как… — произнёс странным тоном Хагрид, пристально глядя на рыжего веснушчатого мальчика. — А в Когтевране староста такой же длинный и рыжий, как ты, не родственник тебе?

Мальчики переглянулись и пожали плечами.

Гарри, продолжая рассказ о первой неделе учёбы, пожаловался Хагриду на урок профессора Снейпа, а тот, так же как Рон, посоветовал не обращать внимания, мол, Снейп вообще всех учеников не любит.

— Так он же просто ненавидит меня!

— Да брось, с чево бы ему… — но почему-то при этих словах, как показалось Гарри, Хагрид отвёл глаза.

Рон тем временем поднял листок бумаги, лежащий на столе под подставкой для чайника. Это была вырезка из «Ежедневного Пророка»:

ПОСЛЕДНИЕ ИЗВЕСТИЯ О ПОПЫТКЕ ВЗЛОМА ГРИНГОТТСА

Расследование попытки взлома 31 июля хранилища в банке Гринготтс продолжается. Предполагается, что к этому деянию причастны неизвестные тёмные колдуны. Гоблины Гринготтса уверяют, что ничего не было похищено, поскольку хранилище было освобождено по поручению владельца ранее в этот же день.

«Мы не собираемся сообщать, что именно находилось в этом сейфе, и настоятельно советуем не совать нос в дела, которые добром для вас не кончатся», — цитируем мы официального представителя Гринготтса.

Гарри тоже прочёл заметку. Хранилище, которое было взломано, было освобождено в тот же день, ранее, по поручению владельца? Хагрид освободил, если это можно так назвать, сейф номер 713 от невзрачного маленького свёртка. Может, именно это и искали грабители?

Когда мальчики шли обратно в замок, Гарри думал, что ни один из магических уроков не заставил его размышлять больше, чем чаепитие у Хагрида. Как так случилось, что Хагрид весьма вовремя забрал свёрток из сейфа? Что же было в этом свёртке, и где, интересно, эта вещь сейчас? Знает ли Хагрид что-то такое о Снейпе, чего Гарри знать не положено?

Рон шагал рядом с другом, ни о чём не думал, лишь угрюмо смотрел под ноги. Вдруг его внимание привлекло какое-то шевеление в сухой траве под кустом. Он остановился и присмотрелся: прямо к его ногам степенно подошла толстая серая крыса. Животное уселось на задние лапы, оно жевало что-то длинное и зелёное и без всякого страха смотрело на мальчика. Рону даже на миг показалось, что крыса улыбается.

— Гарри, смотри!

— Ух ты, какая здоровая! Она, что, волшебная? А что это она ест?

Рон поднял крысу за шкирку. Она продолжала невозмутимо доедать свою добычу, аккуратно помогая передними лапками. На одной лапке не хватало пальца.

— Поохотилась… Похоже на лягушачью ногу.

— Больно длинная для лягушки.

Друзья переглянулись, вспомнив, как в поезде один мальчик безуспешно искал… жабу. Похоже, крыса эту жабу нашла.

— Что ты собираешься с ней делать? — спросил Гарри, глядя, как его друг запихивает крысу в карман. — Возьмёшь себе?

Мальчики пошли дальше, к замку.

— Она съела жабу этого… как его… Лонгботтома. Думаю, будет только справедливо, если она станет его питомцем.

— Но ты же не скажешь, что она съела его жабу?

— Конечно, не скажу, — но добавил, почувствовав, что животное завозилось в кармане: — Эй ты, паршивец! Ты будешь Невиллу хорошим питомцем, а то я скажу ему, что ты убил его жабу!

Рон прихлопнул карман ладонью. Крыса затихла.

— Мне почему-то кажется, — промолвил Гарри, — эта крыса хочет быть твоим питомцем, Рон.

— Ха! Мало ли, чего она хочет. Только крысы мне и не хватает для полного счастья! Я хочу выпросить у отца лáзиля…

— Кого-кого?!

— Лáзиль — это такое волшебное животное, похожее на кошку. Ужасно умный и проворный. Он чует плохое, и всегда находит дорогу к хозяину. И письма, кстати, он тоже может носить не хуже совы. Но, конечно, только по земле. Летать и плавать он не умеет, но отлично бегает и любит лазить по деревьям. Наверное, поэтому так и называется. Он крупнее обычных кошек, у него большие уши, хвост с кисточкой и красивые яркие пятна на шкурке. Чтобы его держать, нужно специальное разрешение Министерства Магии, но, думаю, отец легко сможет его добыть… А крысы всякие или там жабы — это прошлый век.

— Здóрово! — восхитился Гарри. — А я собак больше люблю. Есть волшебное животное, похожее на собаку?

— Ага. Называется хруп. Похож на… как это… джек-рассел-терьера. Понятия не имею, что это за зверь, — усмехнулся он на вопросительный взгляд друга. — Собака. Небольшая. Только у хрупа раздвоенный хвост, и если волшебник с хрупом живёт около маглов, то питомцу отрезают хвост, чтобы был похож на обычную собаку. Жутко не любит маглов. ...Ха, тебе как раз подошёл бы, раз твои маглы такие ужасные!

Рон засмеялся, и Гарри тоже, представив, как его хруп, очень маленький, но жутко зубастый, загоняет визжащего от страха Дадли на дерево. Но потом он со вздохом подумал, что сделает в отместку с маленькой собачкой дядя Вернон…

В замок мальчики пришли как раз к ужину. Они успели хорошенько проголодаться, поскольку каменные кексы Хагрида есть без риска остаться без зубов было просто невозможно. После ужина из Большого Зала мальчики вышли одними из первых и встали около лестницы, поджидая Невилла.

— Эй, Невилл! — окликнул Рон гриффиндорца, который всё ещё выглядел расстроенным.

— Привет, — Лонгботтом подошёл к ним и стеснительно улыбнулся, переводя взгляд с одного мальчика на другого. — Тебя я знаю, ты знаменитый Гарри Поттер, а ты кто?

— Рон Уизли, но это не важно. Ты нашёл свою жабу?

— Нет, не нашёл… А что, вы его видели? Его зовут Тревор, он умный и знает своё имя…

Уши Рона покраснели, но под его волосами это мог заметить только наблюдательный Гарри.

— …Ну, в общем, вот, — Рон вынул из кармана обмякшую крысу и протянул Невиллу, — возьми. Он будет тебе хорошим питомцем. А жабу, наверное, ты больше не найдёшь, раз до сих пор не нашёл…

— Он всё время убегал от меня, — вздохнул круглолицый мальчик. — Я так боялся, что когда-нибудь он убежит насовсем… Красивая крыса… Это твоя? Ты мне отдаёшь своего питомца? Это так благородно…

У Рона теперь раскраснелось и лицо, Гарри отступил назад и кусал губы, чтобы не засмеяться.

— Бери, — Рон всунул зверька в руку Невилла, — он не мой, я его просто нашёл. Он не будет от тебя убегать.

— А… А как его зовут?

— Мне кажется, имя Питер ему будет как раз. Или Паршивец. А вообще, назови, как сам хочешь.

— Спасибо, Рон.

Невилл Лонгботтом пошёл наверх по лестнице, он бережно положил крысу за пазуху и, благодарно улыбаясь, несколько раз оборачивался на пуффендуйцев. Гарри помахал ему рукой. Потом мальчики пошли в свою Общую комнату. Сначала, морщась от нежелания, друзья сделали уроки, а потом Рон, жалобно посмотрев на Гарри, чем того весьма насмешил, взялся за письмо. Гарри хотел было дождаться, пока его друг допишет, но потом, наблюдая, как тот стирает магией черновик уже в пятый раз, со вздохом понял, что процесс затягивается, и ушёл спать. Только когда перевалило за полночь, Рон остался более-менее доволен своим письмом.

Утром Гарри первым делом поинтересовался у Рона, кому же предназначалось послание, которое он с таким трудом писал. «Отцу, — пробурчал Рон. — Он будет не очень рад, что я в Пуффендуе».

— А он тоже учился в Хогвартсе? А на каком факультете?

— В Слизерине, — вздохнул Рон. — Драко пошёл, стало быть, по его стопам, а я вот — нет.

— Неужели это так важно?

— Для нас, чистокровных волшебников, это важно.

— А… может, тогда попросить, чтобы тебя перевели на Слизерин? Ну, поговорить с ректором, что ли…

На мгновение в ясных глазах Рональда загорелся огонёк надежды, но быстро погас. Мальчик обречённо махнул рукой:

— Не-е… Бесполезно. Ещё такого ни разу не было, чтобы кто-то менял решение Шляпы. Надо отправить письмо. Сходим в совятню?

— Конечно! — Гарри с готовностью пошёл к двери спальни. — Если хочешь, можно послать мою сову, Хедвигу.

«Здравствуйте, отец и мамочка!»

…Люциус Малфой в гостиной читал вслух своей супруге письмо, написанное аккуратным, красивым почерком Рональда. Он не мог не усмехнуться после такого начала. Нарцисса улыбнулась и слегка покачала головой:

— А ты какого обращения ждал? Даже гадать не берусь, сколько раз он это переписывал… Читай скорее дальше!

«…Надеюсь, вы пребываете в добром здравии. Извините, что не написал сразу. Столько впечатлений сразу! Мне очень нравится замок Хогвартс. Все учебные предметы очень интересные. Я стараюсь всё запоминать на уроках, чтобы легче делать домашние задания. Задают очень много. Я стараюсь также помогать Гарри Поттеру. Он теперь дружит со мной, и мы на одном факультете».

Люциус опять прервался и с торжеством взглянул на супругу:

— Вот! Рональд дружит с Поттером! Это нам очень полезно.

— Да, но Рон пишет, что только он подружился. Про Драко пока ни слова. Читай дальше. Меня что-то беспокоит…

— Тебя всё время что-то беспокоит, дорогая, если это хоть как-то касается мальчиков. Это нормально.

«…Отец, я знаю, ты рассердишься, но Гарри и я попали на факультет Пуффендуй».

— Что?! — изумился Люциус и перечитал ещё раз. Всё верно, зрение его не подводило, в письме чётко стояло слово «Пуффендуй», никак не похожее на слово «Слизерин». — О Мерлин… Нарцисса… — с его лица мгновенно слетело слегка ироничное спокойствие, и он растерянно воззрился на жену, которая вообще, казалось, готова была упасть в обморок.

— Читай же дальше! — с мольбой прошептала она. — Рональд ДОЛЖЕН этот позор хоть как-то объяснить!

Малфой-старший впился взглядом в лист пергамента.

«…Отец, я прошу, прости меня если сможешь. Драко сумел попасть на факультет Слизерин, а Поттер почему-то туда не попал и оказался в Пуффендуе. Меня Шляпа хотела распределить в Гриффиндор, её почему-то очень насмешило, когда я спросил, почему не в Слизерин. Тогда я подумал, что я должен быть на одном факультете с Поттером, чтобы дружить с ним. И сказал, что хочу в Пуффендуй. И Шляпа согласилась. Прошу тебя, отец, не презирай меня за то, что я не попал на твой и мамин факультет. Я буду очень-очень хорошо учиться и постараюсь попасть в квиддичную команду. Мамочка, не расстраивайся, пожалуйста, и не плачь, тут хорошие ребята и очень добрые старосты, уютная Общая комната и очень удобная спальня. Пожалуйста, напишите мне, что не ненавидите меня. Ваш сын, Рональд Уизли».

Люциус уронил руку с письмом и опять посмотрел на Нарциссу. У неё в глазах стояли слёзы.

— Люциус… Как же он должен переживать, бедный малыш!.. Но, заметь, ни слова о том, как расстроен сам, думает только как МЫ отнесёмся к этой новости…

Её супруг глубоко вздохнул и сурово сжал губы.

— Если честно, я боялся чего-то подобного, — вымолвил он. — В том, что Драко будет в Слизерине, я не сомневался ни минуты. Но Рональд… Как бы мы ни старались, он не станет Малфоем. Уизли! Он навсегда останется с этим клеймом. Что ж, что сделано, то сделано…

— Что ты ему напишешь? — встревожилась миссис Малфой.

— Ничего. Напиши сама, что сочтёшь нужным. Я знаю, ты найдёшь правильные слова.

— Но ведь ты не станешь его ненавидеть? Мальчик так этого боится… Люциус, Рональд обожает тебя, он любит тебя даже больше, чем твой родной сын, неужели ты этого не понимаешь?!

Мистер Малфой расхаживал по пушистому ковру, стискивая в кулаке письмо.

— Ненавидеть… За что мне его ненавидеть, Нарцисса? Разве кто-то ненавидит котелок за то, что зелье сварилось не так, как надо? Глупо было надеяться, что мальчик с фамилией Уизли станет частью факультета гордого Слизерина. Пуффендуй — там ему самое место… Меня теперь больше интересует Поттер. Пусть Рональд пока его приручает… Драко, пожалуй, слишком утончённый для этого. Возвращаясь к той же аналогии: зачем варить зелье в золотом котелке, если и железный сойдёт?

— Люциус, что ты говоришь?! — в ужасе прошептала Нарцисса, — Рон не котелок! Он наш сын! Ты же сам сказал…

— ОН НЕ НАШ СЫН! — рявкнул её супруг и швырнул скомканное письмо в камин. — Нас заставили его взять! Забыла?! Я был бы в Азкабане, если бы отказался, а ты и Драко, НАШ сын, дрожали бы сейчас в какой-нибудь сточной канаве!

Женщина залилась слезами. Малфой-старший посмотрел на неё и сбавил тон.

— Я честно пытался его полюбить. Как ты. Ради тебя. Я знаю, что ты его любишь, не знаю, правда, за что.

— Любят не «за что-то», Люциус, — горько прошептала сквозь слёзы миссис Малфой, — любят чаще всего «вопреки всему»…

Её супруг растерянно пригладил волосы назад, сел рядом с ней на диван. Она обняла его и расплакалась ещё пуще. Люциус со вздохом обнял её тоже.

— Ну, что за пафос, право слово… «Вопреки всему»… Хорошо, я сам напишу Рональду. И я не буду ни презирать его, ни ненавидеть, только успокойся. Ты же знаешь, я не могу выносить, когда ты плачешь.

— Ты постараешься полюбить Рона? Ещё раз? — всхлипнула она. — Хоть ради меня…

— Хорошо. Я постараюсь. Ещё раз. Но только ради тебя.

…В своём кабинете Люциус Малфой, прежде чем сесть писать письмо Рону, долго расхаживал туда-сюда и думал, думал…

…Когда Рон отвязывал ответ из дома от ноги семейной ястребиной совы, руки его заметно тряслись. Мальчик бросился в спальню, чтобы остаться в одиночестве, забрался на свою кровать, задёрнул полог и только тогда распечатал конверт.

«Здравствуй, Рональд!

Не стану скрывать, что мы с Нарциссой очень расстроились, узнав, что ты не попал в Слизерин. Знаю, ты расстроился и сам. Но, как я и сказал тебе и Драко перед вашим отъездом в Хогвартс, главное — получать знания. Если твои оценки и твои успехи в квиддиче будут достаточно хороши, то факультет не будет иметь значения, тем более, что в дипломе не пишут название факультета. Я доволен, что ты подружился с Гарри Поттером, надеюсь, ты мне потом подробнее расскажешь об этом мальчике. Помни также о том, что я сказал вам о дисциплине. Передавай привет Драко, скажи ему, что мать просит вас обоих писать почаще, она скучает. Можешь передать привет от меня и твоему новому другу. Кстати, напиши, кто учится вместе с тобой на твоём факультете из чистокровных волшебников.

Л. Малфой».

Прочитав послание, мальчик вздохнул с облегчением. Хотя тон письма был весьма сдержанным, Рональд решил, что сумел убедить отца в том, что поступил правильно.

Больше всего первокурсники, не только Пуффендуя, но и других факультетов, ждали, когда начнутся уроки полётов на мётлах. Когда наконец в факультетских гостиных появились листки, объявляющие о начале этих занятий, юные волшебники перестали вообще говорить о чём-то ином. Рон и ещё один чистокровный волшебник, Эрнест МакМиллан, наперебой читали целые лекции жадно внимающим Гарри, который жил у маглов, и Джастину Финч-Флетчли, маглорожденному. Эти длинные и подробные рассказы только разжигали у последних желание поскорее усесться на метлу — и взлететь. Урок полётов назначен был на четверг, последним. Лучше и быть не могло, только Рон состроил кислую мину, когда прочёл, что Пуффендуй будет опять заниматься с Когтевраном.

— Да чего ты кривишься? — удивился Гарри. — Чем тебе Когтевран не угодил?

— Помнишь ту девчонку, которая всё норовила отвечать на Зельеварении, когда Снейп тебя допрашивал?

— Ну, и что с ней не так? Обычная выскочка… Я так понял, когтевранцы все такие.

— Пошли-ка…

Рон потащил друга из гостиной наружу, в холл, потом наверх по лестнице. Загнав недоумевающего Гарри за статую горбатой одноглазой колдуньи, Рон, наконец, прошептал, словно открывал великую тайну:

— Она маглорожденная!

— Ну, и что? — последовал совершенно резонный вопрос.

— Как «что»?! Она грязнокровка!!!

— Вот великая проблема! — пожал плечом притиснутый к стене Гарри и выбрался из-за статуи. — Во-первых, в Хогвартсе полно маглорожденных, если ты не знал, вот хоть Джастина взять… Во-вторых, тебе-то что за дело до неё? А в-третьих, — добавил он, нахмурившись, — ты поосторожнее со словами-то, моя мама была маглорожденная.

Рон отшатнулся, он совсем упустил это из виду. Он покраснел и промямлил:

— Извини, я не про твою маму… Просто маглорожденные… они ведь разные…

— … Как все волшебники. Скажи лучше, что ты втюрился в эту выскочку.

— Я?! — взвизгнул Рон, отпрыгнул назад, как ошпаренный, и… выхватил палочку.

Гарри растерялся на мгновение, но потом его палочка тоже, словно сама собой, оказалась в руке, хотя он и не имел понятия, что будет делать дальше.

— …Это что тут происходит?! — над мальчиками, словно гром, прогремел чей-то голос.

Они, как по команде, уставились вверх, на высокого рыжего веснушчатого парня, который возник словно из ниоткуда. На нём была элегантная форменная мантия, рыжие волосы были аккуратно подстрижены и уложены, голубые глаза сурово глядели сквозь солидные роговые очки, а палец, словно невзначай, указывал на ярко сияющий на груди серебристый значок с буквой «С».

— Первокурсники? — продолжил грохотать парень, его голос в тесноватом коридоре отдавался устрашающим эхом. — Не знаете, что в коридорах колдовать запрещено? Какой факультет?

Мальчики присмирели, спрятали палочки. Гарри взглянул на Рона, и тот прошептал севшим голосом:

— Пуффендуй…

— Так… Вы знаете, что это за значок?

— Вы — староста, — пролепетал Рон.

— Вот именно! — самодовольно сказал парень. — И я имею право штрафовать учеников!

— Не надо, сэр… Мы же не колдовали…

— Но собирались. Как ваши имена? — староста перевёл взгляд на Гарри… и узнал его: — Ты Гарри Поттер. 

Тот кивнул и сглотнул с трудом. 

— Знаменитый Гарри Поттер… — повторил парень. — Ладно, на первый раз прощу. …А твоё имя? — он вновь воззрился на Рона.

— Рон… Рональд Уизли.

— Ну, вот что, Гарри Поттер и Рональд Уизли с Пуффендуя… Запомните, что колдовать в коридорах запрещено. Тем более, драться. Я, староста Когтеврана Персиваль Скримджер, буду отныне за вами присматривать.

И он поспешно (пожалуй, слегка поспешнее, чем следовало бы) пошёл прочь, шелестя подолом, а рука его всё ещё оставалась прижатой к груди, словно он боялся, что значок убежит.

— «Знаменитый Гарри Поттер»… — передразнил, глядя вслед старосте, Рон и покосился на друга: — Нравится быть знаменитым, а?

— Ты о чём? — воззрился на него Гарри.

— Даже староста побоялся тебя штрафовать.

— Завидуешь? — глухо сказал его друг. — Да если б я мог, я с радостью поменялся бы с тобой местами. Из-за Во… Сам-знаешь-кого я потерял родителей, и …

— …Мои родители тоже умерли, — Рон отвёл взгляд, — я их совсем не помню. И вообще ничего о них не знаю. Если бы не мистер и миссис Малфой, я, может, тоже бы умер. Или жил бы в каком-нибудь приюте, не зная, кто я такой.

— Но ты живёшь у волшебников, твои опекуны тебя любят, как родные родители, и всё тебе дают, что ты захочешь… даже этого лазиля тебе купят, да и не простого, а какого-нибудь самого породистого-распородистого… У тебя есть брат, который тоже тебя любит… Ты даже представить не можешь, как обидно, когда на день рождения тебе дарят старые дырявые носки! Или вообще забывают об этом дне. …Когда твой брат использует тебя вместо боксёрской груши…

— Э-ээ… Вместо чего?

— Вот! — сверкнул глазами сквозь очки Гарри. — Ты даже не знаешь, чтó это! БЬЁТ он меня, вот ЧТО это!

— К-как бьёт? — растерялся Рон.

— Кулаками! А бывало, что и ногами! Сейчас-то я уже научился убегать. А пока мелкий был… — Гарри махнул рукой и отвернулся.

— А… А чтó твои тётя с дядей?

— А ничего. Делают вид, что ничего не происходит. Я им так же нужен, как дырка в голове, — тут он горько усмехнулся: — Точнее, дырка в кармане. Это для них гораздо неприятнее… Я же так обрадовался, что могу уехать от них в Хогвартс, что я вообще не такой, как они! А тут… Я оказался якобы знаменитым! Все глазеют на меня, вернее, на мой шрам на лбу, еле сдерживаясь, чтобы не потыкать пальцем. Все ждут от меня каких-то невероятных подвигов! А я же самый обыкновенный, ничуть не лучше тебя или, например, Эрни, Джастина… Даже Невилла.

— Н-но ты же правда победил… Сам-знаешь-кого… Самого могущественного Тёмного волшебника. Заставил его исчезнуть.

— Победи-ил… — опять невесело усмехнулся Поттер. — Думаешь, я, годовалый пацан, героически сражался со взрослым колдуном и одолел его своей великой силой?! Серьёзно?

— Ты выжил после его заклятья, — упрямился Рональд. — Никто не мог выжить — а ты смог.

— ДА Я ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЮ, КАК Я СМОГ ВЫЖИТЬ! — заорал Гарри, у него даже слёзы брызнули.

— Ну, ладно, ладно… — примирительно сказал Рон, ужасно расстроенный откровением друга. — Ты это… прости меня, я ляпнул, не подумав. Я… Ну, да, я немножко тебе завидовал… Ты знаменитый, все смотрят на тебя с интересом, уважают, а ты никаких усилий к этому не прикладываешь… Всё, я больше ни слова не скажу про это. Честно. Мир?

— Мир, — Гарри вздохнул, вытер глаза кулаком и улыбнулся: — …А Хагрид-то прав, этот рыжий староста ужасно на тебя похож.

— Ну, вот ещё! — возмутился Уизли. — И не похож вовсе! Я не такой прилизанный зануда!

— Ну, так ты и не староста. Вот станешь старостой, посмотрим!

— Я? Старостой? Ну, ты сказал!..

В четверг на последний урок первокурсники Пуффендуя бежали, обгоняя друг друга. По склону холма им навстречу шли первокурсники Гриффиндора и Слизерина. На несколько минут факультеты смешались, перебрасываясь приветствиями. «Привет, Рон! Привет, Гарри!» — поздоровался Драко, он выглядел чем-то ужасно довольным. По пятам за ним топали два крупных рослых мальчика без признаков интеллекта на физиономиях. Гарри даже передёрнулся, до того они показались ему похожими на Дадли. «Привет, Драко! — ответил он. — Хорошо полетал?»

— Отлично! Тренер сказала, что у меня все данные стать ловцом в факультетской команде на будущий год!

— Ух ты! Это здорово! Я бы тоже хотел в команду.

— Потренируешься и попадёшь, — сказал Драко (как показалось Гарри, довольно снисходительно) и пошёл дальше, в Замок.

— Волнуешься? — спросил Рон.

— Ещё бы… Хотел бы я летать как вы с братом, чуть не с пелёнок… Как бы мне не оказаться распоследним дураком на метле…

— Ну, вот ещё! На твоём месте я бы вообще не волновался!

— Это почему? — удивился Гарри.

— Ай, ты же не знаешь! — махнул рукой его друг. — Всё время забываю! Твой отец был лучшим квиддичным нападающим Школы!

— Правда?! А ты-то откуда это знаешь?!

— Ну, раз ты — Мальчик-который-выжил, так и родители твои вписаны в историю магического мира золотыми буквами.

Рон говорил это с самой серьёзной миной, но, налюбовавшись на растерянное лицо друга, рассмеялся:

— Я в Комнате Призов был, когда ждал Драко. Видел там награду твоего отца, Джеймса Поттера.

…Оказавшись на квиддичной площадке, мальчики увидели двадцать мётел, аккуратно лежащих в ряд на земле. Перед ними расхаживала школьный тренер по квиддичу, Роланда Хуч, невысокая жилистая колдунья, с короткими седыми волосами, торчащими, как иголки у ежа, и жёлтыми, как у ястреба, глазами.

— Ученики! — отрывисто сказала она. Казалось, она даже разговаривает командами. — Встаньте каждый слева от метлы! Левши — встаньте справа!

Возникла некоторая суматоха, пока ребята выбирали себе мётлы. Вообще-то, выбирать было особо не из чего: все школьные мётлы были очень старыми, поцарапанными, растрёпанными, довольно неказистыми, и это ясно отразилось на лицах тех учеников, которые дома имели собственные мётлы, особенно разочарованным был Рон.

— Это не метла, а недоразумение, — ворчал он по соседству с Гарри. — Ну, ты посмотри только, какие кривые прутья! А древко! После урока я, наверное, час буду занозы вытаскивать… Я не удивлюсь, если ещё сам Мерлин летал на ней. В детстве…

Гарри фыркнул смехом и сказал:

— Тогда ты можешь гордиться, что полетишь на исторической метле.

— Угу. Только и остаётся…

Мадам Хуч прервала недовольный ропот учеников:

— Если вы мечтаете хорошо играть в квиддич, а я уверена, что мечтаете, то вы должны уметь летать на любой метле. И летать хорошо. Любой дурак сможет летать на современных моделях. А вы вот покажите сноровку, справившись с этими. Итак. Вытяните ладонь колдующей руки над древком, примерно посередине, и скажите: «Вверх!» Чётко и уверенно. Ну, пробуйте!

Раздалось многоголосое «вверх!» Сразу же стало понятно, кто из учеников умел управляться с этим транспортом: только у них древко оказалось в руке после двух-трёх команд. Остальные же, почти все маглорожденные, растерянно смотрели на безучастно лежащие на земле мётлы, как заведённые бормоча «Вверх! Вверх!» без всякого результата. Гарри не удивился, что метла его друга после первой же команды оказалась у него в ладони. Рон уверенно её сжал и довольно улыбнулся. Гарри решительно выдохнул и отдал команду своей метле. Мысленно готовясь командовать ещё и ещё, он вдруг ощутил, что древко больно ударило по ладони. Машинально сжав метлу, Гарри удивлённо и радостно взглянул на Рона.

— Получилось! С первого раза!

— Отлично! — его друг улыбался в ответ всем лицом.

Наконец, остальным ученикам тоже удалось заставить мётлы подняться. Тренер показала, как надо садиться и как держаться, объяснила, как взлетать и приземляться. По свистку она разрешила ученикам, наконец, подняться в воздух.

— Взлетайте невысоко. На метр, не больше. Взлетели, зависли. Держимся. Спина ровная! Три, два, один! — она свистнула.

Первокурсники взлетели. Кто-то смог сразу, Гарри и Рон в том числе, кому-то потребовалось больше времени, самой последней взлетела Гермиона Грэнджер. Рон не смог смолчать и обратил на это внимание друга. Оба мальчика захихикали. Девочка услышала это, метнула в них гневный взгляд, ещё больше напряглась и побледнела, вцепившись в древко.

— Отлично! Все молодцы! — ходила между висящими над землёй учениками мадам Хуч, исправляя посадку и захват. — Теперь парами летите вперёд. Не спешите. Пробуйте менять курс, только не дёргайте резко, а то грохнетесь на землю, как Лонгботтом на уроке перед вами… И не взлетайте высоко. Пошли! Бут — Корнер! Броклхёрст — МакДугалл! Мун — Финч-Флетчли! Ламонт — Патил! Ли — Перкс! Уизли — Поттер! Боунз — Джонс! Корнфут — Энтуисл! …И замыкающие, кто остался… Голдстейн — Грэнджер! МакМиллан — Аббот!

Тренер внимательно смотрела, как справляются ученики. Затем она дала новое задание.

— Называю фамилии — летите на тот край площадки, обогните кольца и возвращайтесь. Кто прилетит первым — получит десять баллов для своего факультета. Второй — пять баллов. Остальные продолжайте осваиваться. Все молодцы, особенно те, кто взлетел впервые. Так, к кольцам летят… Бут, Голдстейн, Корнер, МакДугал… Боунз, МакМиллан, Уизли, Поттер!

Гарри вздрогнул, а Рон радостно хлопнул его по плечу.

— Мэм, я ведь в первый раз на метлу сел, — робко напомнил тренеру Гарри.

— Думаешь, я не знаю этого? — усмехнулась мадам Хуч. — В команду хочешь? Тогда — вперёд!

… И она засвистела. Шесть мальчиков и две девочки полетели к кольцам через площадку. Нагоняя других, Гарри вдруг почувствовал, насколько это просто, лететь. И учить ничего не надо, получается само! Видимо, Рон был прав, у него это в крови. Ну, а тогда… Поттер пригнулся к древку, метла разогналась, ветер отбросил со лба волосы… Какое же это изумительное ощущение! Незаметно для самого себя, Гарри обогнал всех, и вот уже перед ним стойки колец. Он лихо обогнул их, пройдя совсем вплотную, и полетел обратно. «Эге-гей!» — услышал он за плечом радостный вопль Рона, и, едва не касаясь друг друга коленями, мальчики понеслись через площадку, оставив далеко позади других ребят, и вмиг оказались возле мадам Хуч.

Рон ловко спрыгнул, у Гарри не получилось так же эффектно, он приложился коленом к земле и слегка ссадил ладонь. Их встретили аплодисментами те, кто не участвовал в гонке, причём, хлопали все, включая Грэнджер.

— Уизли был первым, но за счёт роста, — сказала тренер. — Молодцы, оба! Пятнадцать заслуженных баллов Пуффендую! Я обязательно скажу об этом профессору Спраут. Пуффендуйская команда в следующем году имеет шанс получить сразу двух очень неплохих игроков, или я ничего не понимаю в квиддиче.

Однокурсники радостно хлопали Гарри и Рону, когтевранцы тоже аплодировали, но с более кислыми лицами. Разрумянившийся Рон с высоты своего роста обвёл всех сияющим взглядом голубых глаз — и наткнулся на совершенно искреннюю улыбку Гермионы, ему даже показалось, что она прошептала слово «Класс!» Гарри тоже заметил это, ухмыльнулся и ткнул друга локтем в бок. Рональд отвернулся, чувствуя, что ещё больше краснеет, и нахмурился.

Неспешно потекли учебные дни, один за другим. Уроки, домашние задания, тренировки полётов — и вот однажды, проснувшись от вкусного запаха печёной тыквы, ученики Хогвартса поняли, что настал Хеллоуин. Дальше — лучше, профессор Флитвик, преподаватель Заклинаний, объявил, что считает первокурсников готовыми научиться заставлять предметы летать. Сначала он разбил класс по парам. Затем, как обычно, заставил разлететься по местам стопку книг возле кафедры. Такую стопку перед каждым уроком Заклинаний выстраивали ученики каждого курса, это уже стало своеобразной традицией. Иногда, крайне редко, декан Когтеврана, который был очень маленького роста, забывал убрать книги, и тогда пользовался этой стопкой как лестницей, взбираясь на своё рабочее место. Но обычно он с хихиканьем заставлял книги пролететь по всему классу, что очень нравилось ребятам, а если у профессора Флитвика было особенно шутливое настроение, то по его велению каждая книжка в полёте слегка шлёпала по затылку того, кто её укладывал, и это вызывало громкий смех у всего класса. Когда же фолианты возвращались на своё законное место, учитель заставлял прилететь к нему изящную резную лесенку, которую опять-таки традиционно прятали озорники. И начинал урок.

— А теперь вспомните то движение руки, которое мы выучили вчера, — пропищал учитель, появляясь над кафедрой. — Резко взмахнуть и энергично стегнуть, взмахнуть и стегнуть, помните? И, разумеется, нужно правильно и чётко произнести волшебные слова, помните о волшебнике Баруффио, который однажды произнёс «В» вместо «Н», и у него вместо короны на голове оказалась корова.

Каким бы простым задание ни было, выполнить его оказалось не так уж легко. Гарри и Рон махали и стегали, но пёрышко, которое они должны были заставить взлететь, так и лежало на столе.

— Вингардиум левиоса! — орали они на разные голоса, то вместе, то поодиночке. Никакого эффекта. У других учеников дела шли не лучше. К концу урока только у Сьюзен Боунз перо взлетело на ладонь от стола, девочка даже сама удивилась. Профессор Флитвик радостно захлопал в ладоши и наградил Пуффендуй двумя баллами.

Войдя в Большой Зал и увидев, как он украшен к Хеллоуину, Гарри и Рон, как и остальные первокурсники, не могли не раскрыть рот от изумления. Тысячи живых летучих мышей висели гроздьями на потолке и стенах, ещё больше их, трепеща крылышками, вились стаями вокруг столов, заставляя огоньки свечей в тыквах плясать безостановочно. Праздничные угощения возникли на золотых тарелках, как только все расселись за столы, так же, как это было на первом пире в честь начала учебного года. Гарри накладывал себе печёный картофель, как вдруг в зал вбежал профессор Квиррелл, в тюрбане набекрень и с ужасом на лице. Все уставились на него, а он подбежал к столу преподавателей, прохрипел: «П-про-фессор Д-дамблдор, т-ролль в п-подземелье, я р-решил, что в-вы должны з-нать…» и упал в глубоком обмороке.

Зал наполнился визгом и воплями, потребовалось несколько фиолетовых вспышек из палочки Дамблдора, чтобы все притихли.

— Старосты! — крикнул он. — Немедленно отведите всех учеников в расположения факультетов! Когтевран, Гриффиндор идут первыми. Пуффендуй! Идите следом. Слизерин остаётся в Зале, пока мы не убедимся, что ваше подземелье безопасно. Преподаватели! Все за мной!

Учителя цепочкой поспешили из зала вслед за Дамблдором. Последним шагал, запинаясь, очнувшийся Квиррелл. Как только дверь за преподавателями закрылась, из-за столов высыпали факультетские старосты. Одним из первых выскочил Персиваль Скримджер и заорал едва ли не громче, чем до этого ректор:

— Первокурсники Когтеврана! Живо за мной! Не растягивайтесь, держитесь теснее! Тролль не представит для вас опасности, если вы будете выполнять мои команды. Следуйте за мной, не отставайте. Пропустите меня! Пропустите, я поведу первокурсников!

— А мы тут, что, просто так, что ли?! — рявкнул на него гриффиндорский староста, крупный смуглый семикурсник Раджеш Хан, и Персиваль, отшатнувшись от него, принялся махать руками, подгоняя когтевранцев к дверям.

— Ну, точно как курица-несушка, — хихикнул Гарри.

— Да и курица-то из него несуразная какая-то, крику много, толку мало, — подхватил Рон, убедившись, впрочем, что Скримджер их не услышит.

— А как сюда вообще мог попасть тролль? — поинтересовался Гарри, когда старосты Пуффендуя повели первокурсников к выходу. Слизеринцы, встревоженно перешёптываясь, сгрудились возле своего стола.

— Я-то откуда знаю? — ответил Рон, он оглядывался и искал глазами брата. — Вообще-то, глупее ничего нельзя было придумать, может, это полтергейст Дрюзг приволок его в качестве хеллоуинской шутки…

— Слушай, а может, сходим поищем этого тролля? Хотелось бы посмотреть на него. Я ж никогда их не видел.

— Я вообще-то тоже не видел, но он ведь опасный, вон как Квиррелл перепугался.

— Да Квиррелл всего пугается, даже собственной тени, мне Хагрид сказал, — махнул рукой Гарри. — Пошли, поищем его! Найдём, посмотрим одним глазочком только, и сразу же позовём учителей…

— Ну, ладно! Только глянем — и тут же позовём взрослых…

Пригнувшись, они выскочили из толпы пуффендуйцев, метнулись по лестнице наверх и заскочили в пустой коридор. Только-только завернув за угол, они услышали позади чьи-то торопливые шаги. «Скримджер!» — шепнул Рон, толкая Гарри за большую каменную статую грифона. Потихонечку выглянув, они увидели не старосту Скримджера, а преподавателя Снейпа. Он быстро прошелестел мимо, не заметив мальчиков, и скрылся из виду.

— Что это он тут делает? Почему он не в подземельях вместе с другими учителями? — удивился Гарри. — Если он ищет тролля, так почему один?

— Похоже, он что-то затеял… Айда, поглядим, — прошептал в ответ Рон. Осторожно выбравшись из укрытия, они поспешили, тихо, как могли, вслед за замирающими шагами учителя.

— Слушай, он же идёт на третий этаж, туда, где Запрещённый коридор! — сказал Гарри, но Рон дёрнул его за руку:

— ЧТО ЭТО там?!

Гарри обернулся. А затем послышались шаги, тяжёлые медленные шаги гигантских босых ступней. Рон заметил в проёме бокового коридора, как что-то огромное двигалось прямо в их сторону. Они метнулись в тень и увидели ЭТО, появившееся в лунном свете, льющемся из окон. Вид был ужасающий: существо без малого четыре метра ростом, с тёмной, гранитно-серой шкурой, массивным туловищем, напоминавшим каменную глыбу, на вершине которой торчала маленькая, как кокос, лысая голова, короткими и толстыми, как обрубки дерева, ногами и большими плоскими когтистыми ступнями. Оно тащило за собой тяжеленную дубину. Вонь, которую источало чудовище, была просто невыносимой. Тролль остановился около открытой двери в один из классов, заглянул в неё, подёргал длинными ушами, и вошёл внутрь.

— Рон! Гарри! Вы где?! — разнёсся вдруг по коридору звонкий крик. — Подождите меня!

Мальчики обернулись: к ним со всех ног бежал Драко. Рон бросился ему навстречу с воплем:

— Драко! Стой на месте! Молчи!!!

Поздно. Огромное существо, может, и было подслеповатым и лишённым обоняния, но его длинные уши слышали прекрасно, а громкие и высокие звуки были для него словно красная тряпка для быка. Тролль глухо рыкнул и вышел из класса обратно в коридор, вертя головой в поисках источника шума. Он оказался как раз между Роном и Драко. Гарри замер, не в силах шевельнуться, и только с ужасом смотрел, как Уизли чуть не налетел на огромную тушу с разбега. В самую последнюю секунду Рональд упал ничком и ухитрился проехать на животе между громадными ступнями чудовища. Драко завизжал.

Тролль опять рыкнул, уже громче, и вскинул дубину. Его крошечные глазки смотрели прямо на Малфоя. Рон вскочил, путаясь в мантии, выхватил палочку и заслонил собой брата. Чудовище взмахнуло дубиной… Тут отмер и Гарри. Его палочка тоже оказалась в руке, и он заорал одновременно с Рональдом то самое заклинание, которое они безуспешно твердили на уроке всего какой-то час назад: «ВИНГАРДИУМ ЛЕВИОСА!!!» И на этот раз у них всё получилось. Дубина вырвалась из лапы тролля, взлетела вверх, почти к самому потолку, чуть повисела, перевернулась и рухнула прямо на голову своего владельца. Раздался громкий треск. Тролль крутнулся на месте и свалился мордой вниз с грохотом, от которого затряслись стены. Гарри бросился к другу, Малфой вжался спиной в стену, он дрожал всем телом и ловил ртом воздух. Рон окаменел со всё ещё воздетой палочкой, уставясь на лежащее без движения чудовище. Внезапно с обоих концов коридора послышался топот бегущих людей, и ребята закрутили головами. Конечно, они не могли знать, сколько шума они наделали, но рёв и грохот рухнувшего тролля, разумеется, не могли остаться неуслышанными.

Через мгновение их окружили учителя. Снейп склонился над троллем. Позади него маячил тюрбан Квиррелла. Профессор МакГонаголл воззрилась на мальчиков. Ещё никогда они не видели строгую, чопорную колдунью столь рассерженной. Её губы тряслись и были абсолютно белыми.

— Поттер! Малфой! Уизли! — гневно выкрикивала она, оглядывая мальчиков и поверженное чудовище. — О чём, скажите на милость, вы думаете, и думаете ли вообще?! Вам сказочно повезло, что вы не погибли!

Гарри быстро взглянул на Рона, который всё ещё стоял, вскинув палочку.

— …И почему вы не в своих факультетских гостиных? По пять баллов с каждого за непослушание!

Снейп метнул быстрый, пронзительный взгляд на Гарри, а потом на Драко. Поттер уставился в пол, мечтая только о том, чтобы Рон опустил палочку.

— Мэм… — растерянно прошептал пересохшими губами Уизли.

Малфой, чьё лицо было таким бледным, что светло-серые глаза казались чёрными, проговорил срывающимся голосом:

— Профессор МакГонаголл, они… Брат спасал меня. А Гарри ему помог.

К декану Гриффиндора протолкалась, запыхавшись, декан Пуффендуя.

— Рональд, Гарри, это правда? Вы ухитрились обездвижить горного тролля?! Минерва, не каждый взрослый колдун справится с такой крупной особью!

— …А какое заклинание вы применили, мальчики? — пропищал внезапно профессор Флитвик, осматривая здоровенную, в полголовы, шишку на макушке тролля.

— Вингардиум левиоса… — растерянно прошептал Рон, пряча, наконец, палочку в карман.

— Отлично! — маленький учитель едва не подпрыгнул от радости. — По десять баллов обоим за то, что всё-таки овладели заклинанием левитации!

Почти все преподаватели нервно рассмеялись. Даже учительница Трансфигурации слегка улыбнулась.

— Что ж… Профессор Снейп, будьте любезны, отведите вашего ученика в расположение факультета. Профессор Спраут, прошу, проводите своих учеников тоже… И потом убедитесь, пожалуйста, что никто больше не рыскает по Замку в поисках тролля. Профессор Флитвик, помогите мне убрать… это… отсюда. Профессор Квиррелл, — она остро посмотрела на всё ещё бледного и вздрагивающего преподавателя Защиты от Тёмных сил, — Квиринус, вы можете нам помочь?

Тюрбан несколько раз качнулся вниз, что, видимо, означало согласие.

Рональд всё ещё не мог отвести взгляд от монстра, а Гарри взглянул мельком на учителя Зельеварения, который направился к Драко, и заметил, что Снейп кривится, словно от боли. К тому же он сильно хромал.

…Пуффендуйская гостиная была битком набита учениками, они встревоженно переговаривались шёпотом и опасливо поглядывали на дверь, явно гадая, выдержит ли она напор тролля. Несмотря на то, что столы, за которыми все обычно делали уроки, были уставлены праздничными угощениями, ребята почти к ним не притрагивались. Наконец, дверь открылась (все вздрогнули), и появилась профессор Спраут. За ней смущённо вошли Поттер и Уизли.

— Ребятки, больше опасности нет, тролль обезврежен! — возвестила декан. Пуффендуйцы единодушно выдохнули, радостно загомонили и набросились, наконец, на угощения. Гарри и Рон тоже ухватили по тарелке, набрали туда всего понемногу и поспешили забиться в уголок.

— Рон, ты просто молодчина! — пробормотал с набитым ртом Гарри. Оба мальчика чувствовали ужасный голод от пережитого.

— Я бы не справился один. Спасибо тебе за помощь.

— А что Драко понесло за нами?

— Ну, не знаю… — Рон замялся, он явно не хотел сказать лишнего. — Наверное, тоже захотел посмотреть на тролля…

— А-а… — Гарри решил не выяснять дальше, но ему показалось, что он всё-таки понял истинную причину: Малфой скучал по своему брату, и ему, скорее всего, не нравилось, что всё внимание Рона теперь достаётся Гарри. Мальчик перевёл разговор на другую тему: — Слушай, а ты видел, что Снейп хромает?

— Не-а, — Рон помотал рыжим «хвостом», — с чего бы ему хромать?

— Да вот и я не пойму… И у него вся рожа перекашивалась, словно ему жутко больно…

— Ну, так ему и надо, — позлорадствовал Уизли.

— С этим преподом точно что-то не так.

— По-моему, с ним ВСЁ не так.

— …Зачем же он ходил в Запрещённый коридор, а? Там, похоже, с его ногой что-то и случилось.

— А вот нечего лезть, куда запрещено, — хохотнул Рон.

— …Что же там такое? — продолжал думать вслух Гарри.

— …Нет, — внезапно вздрогнул его друг и уставился на него. — Нет. Ты же не хочешь туда идти, да?

Поттер тоже посмотрел на него и ухмыльнулся:

— А ты трусишь?

Рон покраснел:

— Нет, но… Отец сказал, что мы не должны нарушать школьные правила. Раз коридор запрещенный, то … Помнишь, что сказал ректор Дамблдор в начале учебного года? «Тот, кто не хочет умереть жуткой смертью…» Ты хочешь, что ли?

— Нет, конечно. Но ведь можно просто посмотреть, в щёлочку… Рон, ведь мы же посмотрели на тролля! И ничего с нами…

— …Да он чуть не убил Драко!

— «Чуть» не считается.

— Гарри, ты соображаешь, что говоришь? Тролль мог убить МОЕГО БРАТА!

Поттер вздрогнул. И тут в его голову пришла идея…

— Ну, не хочешь — как хочешь. Я пойду один! — он деловито проглотил последний кусок, отставил тарелку и поднялся с кресла. Затем он сказал, изобразив раздумье:

— Хм… а если там действительно прячется что-то опасное? Пожалуй, надо позвать с собой кого-нибудь смелого. Кого только? Может, Эрни? Нет, он чистокровный, значит, наверняка, тоже испугается. Тогда Роджера? Или Джастина? Маглорожденный-то, конечно, посмелее будет, да, Ронни?

Разумеется, Рональд не мог не принять такой вызов. Он вскочил, едва не уронив тарелки со стола, буркнул: «Ну, пошли!» и направился к двери. Гарри широко ухмыльнулся, поправил очки и поспешил за другом.

Мальчики осторожно крались по коридорам вдоль стен, стараясь держаться в тени. Конечно, того тролля больше не было, но, вообще-то, кто сказал, что монстр был один? Да ещё ведь был школьный смотритель, мистер Филч, со своей кошкой, Миссис Норрис. Первокурсники Хогвартса очень быстро знакомились с этими обитателями Замка, и так же, как многие поколения учеников до них, очень быстро начинали их ненавидеть. Аргус Филч, древний жилистый, очень неопрятный старик, был кем-то вроде уборщика и завхоза и ревностно следил за соблюдением Правил поведения в Хогвартсе. У него была кошка, тощее существо с шерстью цвета пыли, глаза которой, круглые, выпученные и горящие как лампы, были точь-в-точь как глаза её хозяина. Она самостоятельно бродила по коридорам Замка, также наблюдая за соблюдением правил учениками. Малейшее нарушение, даже переступание кончиком пальца через «черту закона» — и она мчалась докладывать своему хозяину, который, сопя, являлся спустя всего несколько секунд. Филч знал секреты ходов и переходов Хогвартса лучше всех и мог возникать из ниоткуда, почти как призраки. Очень быстро самым жгучим желанием многих учеников становилось отвесить хорошего пинка этой Миссис Норрис…

…Вот поэтому Гарри и Рон крались по коридорам очень медленно, постоянно оглядываясь и прислушиваясь. Наконец, они уткнулись в дверь, которая вела в тот самый Запрещённый коридор на третьем этаже. Гарри приложил ухо к щели и прислушался. Рон сделал то же самое. Ничего. За дверью было тихо. Поттер слегка подёргал ручку, но дверь была заперта.

— А ты чего ждал? — прошептал с ухмылкой Уизли. — Оркестра и вывески «Добро пожаловать»?

Под вопросительным взглядом друга он вытащил свою волшебную палочку, со словами «Учись, Гарри, у нас, чистокровных!» направил её на замок. Затем он произнёс: «Алохомора!»

Ручка дёрнулась, замок щёлкнул. В тишине этот щелчок, как показалось друзьям, грохнул как гром. Очень медленно мальчики приоткрыли дверь. Зелёный глаз, пониже, и голубой глаз, повыше, заглянули внутрь. В темноте им померещилось шевеление чего-то очень большого и мощного, гораздо больше и мощнее, чем поверженный недавно тролль. Приглядевшись, мальчики поняли, почему коридор был запрещённым: они смотрели на собаку самых невероятных размеров, она занимала собой почти весь проём коридора. Громадное животное, к тому же, имело три головы! До этого пёс, похоже, спал, но теперь три пары горящих, выкаченных глаз воззрились на ребят, три носа шумно принюхивались. Из трёх ужасных пастей по желтоватым клыкам медленно стекала слюна… Вопль ужаса Гарри и Рона, наверное, долетел до самых отдалённых уголков Замка. Мальчики захлопнули дверь и опрометью понеслись назад, вниз по лестницам, под безопасные своды такой мирной и уютной Общей комнаты факультета Пуффендуй.

Последний осенний месяц принёс с собой первые по-настоящему холодные дни. Высокие горы вокруг Хогвартса потемнели и помрачнели, от таких же тёмно-серых небес их теперь отличала только широкая блестящая снежная кайма. Деревья Запретного Леса по утрам сверкали изморозью, такие же кружева инея затейливыми узорами украшали пожухлую траву лужаек. Озеро покрылось тонким льдом, и под скупым светом солнца оно казалось превратившимся в полированную сталь. В первую субботу ноября предстояло долгожданное событие: игра Гриффиндор против Слизерина, открывающая цикл квиддичных матчей в Хогвартсе. Любимая спортивная игра волшебников всегда вызывала огромнейший интерес как у ребят, так и у преподавателей. Больше всех жаждали поскорее попасть на трибуны первокурсники, ведь для многих из них этот матч должен был стать первым увиденным в жизни.

Во время завтрака Гарри не столько ел, сколько разглядывал команды за столами факультетов и удивлялся особому отношению к ним остальных учеников. За гриффиндорским и слизеринским столами все ребята, от первого до седьмого курса, не исключая старост, наперебой уговаривали поесть игроков и на разные голоса твердили им слова поддержки. Ну и, конечно, не обходилось без насмешливых комментариев и ядовитых намёков в адрес команды соперников. Участники же команд сразу выделялись красными или, наоборот, бледными от волнения физиономиями. Потом он вполголоса спросил у Рональда:

— Как думаешь, мадам Хуч правда порекомендует нас в команду на будущий год?

— Ну, наверное… Я спросил у старосты Фокса, он сказал, что в команде Пуффендуя сейчас две семикурсницы, нападающая Тамсин Эпплби и ловец Хельга Хоуп, значит, в следующем году понадобятся новые игроки. Как раз, двое.

— И нас возьмут?! — жадно спросил Гарри.

— А я-то откуда знаю… Будет отбор. Капитан команды посмотрит на желающих и возьмёт лучших. Но я очень хочу…

— Эх, надо постараться. А ты кем играть хочешь?

— Да хоть кем! — воодушевился Рон. — Я могу играть хоть кольцевым, хоть нападающим, хоть вышибалой… Даже ловцом могу. Но ловцом, наверное, лучше быть тебе.

— Почему? Ты ж говорил, мой отец был нападающим. Может, мне тоже …?

— Ловцом обычно становится самый лёгкий и шустрый игрок. Ты ж меньше меня ростом, тебе будет проще.

— А ты тогда будешь в нападении? А что делают каждые игроки на площадке?

— Эх, да я могу хоть час тебе рассказывать… Скоро начнётся матч — всё сам и увидишь. Ладно, ты не будешь, что ли, больше есть? Тогда пошли, места займём получше.

…Этот первый квиддичный матч произвёл на Гарри Поттера неизгладимое впечатление, мальчик понял, что всей душой полюбил этот вид спорта. Самым жгучим его желанием стало войти в команду. Ловцом — и никем другим. Состязание ловких и стремительных ловцов было поистине захватывающим зрелищем, ведь заметить, догнать и словить крошечный, с грецкий орех, крылатый мячик-снитч, — а это и была единственная задача ловца — значило принести команде целых сто пятьдесят очков, то есть, как правило, победу. Ценнее хорошего ловца для команды могла быть, да и то не всегда, только связка хороший нападающий — хороший кольцевой. Поэтому неудивительно, что ТРИ таких игрока обеспечивали бы Кубок любому факультету, а квиддичный кубок почти означал и Кубок Школы. Последние годы безусловных квиддичных фаворитов в Хогвартсе не было, за победу боролись с переменным успехом две неплохие команды, Гриффиндора и Слизерина. В этом году в обеих командах появилось много новичков-второкурсников, которые, конечно, жаждали проявить себя, но опыта ещё не имели. Гриффиндорский ловец Седрик Диггори* казался намного лучше слизеринца Теренса Хиггза, но тройка нападения в красном — Анджелина Джонсон, Кети Белл, Алисия Спиннет — мало что могла поделать с громадным кольцевым «зелёных», Майлсом Блетчли, который своим мощным корпусом способен был наглухо закрыть от мяча-квоффла любое из трёх колец, как пробка — бутылочное горлышко. Ну, а кольцевому Гриффиндора, капитану Оливеру Древу, хоть он и был отличным акробатом, явно несладко приходилось под натиском тоже совсем не миниатюрных нападающих Слизерина: Грэхема Монтегю, Эдриана Пьюси и капитана Маркуса Флинта. Вышибалы же, которые должны были защищать своих игроков от ударов тяжёлых и довольно опасных бладжеров — увесистых мячей, которые носились над площадкой самостоятельно, — вышибая их дубинками в сторону игроков противника, были по силе и умениям равными в обеих командах.

…Под аккомпанемент трескучих комментариев третьекурсника Ли Джордана игроки в красном и в зелёном носились на мётлах над площадкой, перекидывая партнёрам квоффл, изящно (или как получится) уворачиваясь от бладжеров и гоняясь друг за другом. Гарри с подсказками Рона быстро разобрался в несложных правилах игры и теперь восхищённо наблюдал за гриффиндорским ловцом, мечтая, что сам когда-нибудь сможет играть так же, как этот статный светловолосый парень. Рональд одобрительно отзывался об игре Седрика Диггори, но в остальном было ясно, что болеет он за Слизерин. Гарри вовсе этому не удивлялся, но напор и жёсткая игра слизеринцев ему были гораздо менее по душе, чем нарочитое изящество во владении мётлами и быстрота гриффиндорцев.

Слизерин весь матч вёл в счёте, но, когда на табло были цифры 80:20, Гарри и Рональд — как и все на трибунах — затаили дыхание, наблюдая за ловцами. Диггори заметил снитч первым: мячик кружился под одним из колец Слизерина, едва не касаясь ноги Блетчли. Но как только он направил метлу в ту сторону, Хиггз, висевший высоко над кольцами своей команды, тоже увидел золотистую вспышку под собой и резко пошёл на снижение. Такая ситуация устроила Гриффиндор даже больше, ведь вряд ли слизеринский кольцевой позволил бы гриффиндорскому ловцу приблизиться к себе и не сфолил. А так — Блетчли шарахнулся в сторону, уклоняясь от камнем падающего на него с небес Хиггза, снитч метнулся к середине площадки, прямо навстречу Диггори, а Белл, тем временем, воспользовалась моментом и закинула в открывшееся кольцо квоффл!

Трибуны взревели в восторге, а Диггори наклонился и легко, даже как-то лениво, поймал крылатый мячик. 80:180! Убедительная победа Гриффиндора очень обрадовала их болельщиков и вызвала недовольный вой со стороны трибун, где преобладал зелёный цвет. Гарри Поттер соскочил с сиденья и завопил в восторге, а Рональд Уизли, наоборот, молча надулся. Он опять искал взглядом среди слизеринцев своего брата. Драко же, недовольно качая головой так, что белый «хвост» метался по спине, пристально глядел на радующегося Гарри, и выражение его бледного лица становилось всё более странным.

— …Тебе не понравилось, как играл Гриффиндор? — спросил Гарри у друга, когда болельщики с площадки двинулись к Замку.

— Ну, как тебе сказать… — пробурчал Рональд. — «Львы» всегда выпендриваются больше, чем надо, и, конечно, я хотел бы, чтобы побеждал Слизерин. Ну, ты же знаешь: родители, брат и всё такое. А с другой стороны, «Змеи» играют грубо и часто нечестно, Флинт такую команду собрал, что желать им победы — себя не уважать. Древ же на кольцах стоит так, что залюбуешься, да и Диггори твой — отличный ловец, тут не поспорить…

— Чё это он мой-то? — надулся Гарри, но тут же подхватил, заблестев глазами: — Диггори классно играет, я хочу быть как он.

— …Так что, посмотрим, как будут наши играть против «Орлов» через две недели. Там-то уж ясно будет, за кого болеть. Кстати, в обеих командах ловцами будут девчонки, обрати внимание, раз решил быть ловцом.

— На девчонок? — удивлённо уточнил Поттер.

— Да не на девчонок, — хихикнул Рон, — на то, как они играют! Хоуп давно играет, у неё можно поучиться, какие-нибудь там финты особенные, или ещё что… А против Чжан тебе играть придётся, если… когда станешь ловцом, со стороны виднее ошибки, предпочтения и всё такое.

— Ух ты, — Гарри всё ещё оставался «на своей волне», — это ж я буду против Диггори тоже играть! — но тут он спустил сам себя с небес на землю: — …Это если меня вообще возьмут в команду.

— Возьмут, возьмут, — махнул рукой Уизли и не сдержался, протянул язвительно: — Ты ж По-о-оттер!

— Рон! — вскинулся его друг. — Ты опять?!

— Ладно, молчу, молчу.

…Игра Пуффендуй против Когтеврана, вторая в сезоне, вызвала не меньший интерес болельщиков, хотя ни та, ни другая команды почти не считались претендентами на Кубок. Но в этом учебном году пуффендуйцы могли бы воспользоваться небольшим преимуществом, ведь команда в жёлтом оказалась самой опытной, сыгранной из всех, только у неё не было в составе новичков. Пятикурсник Герберт Флит, капитан и кольцевой, как заведённый твердил об этом своим игрокам уже начиная с завтрака, а может, и ещё раньше. Рональд и Гарри постарались подсесть к команде поближе и во все глаза смотрели на взволнованных игроков. Наконец, капитан оставил попытки заставить игроков поесть и, пригнувшись к столешнице, прохрипел: «Внимание!» Остальная команда, два мальчика и четыре девочки, тут же наклонились к нему. Гарри и Рональд переглянулись и стали прислушиваться тоже. Все остальные, кто был поблизости за столом, уважительно смолкли и только поглядывали на другие столы, не подслушает ли кто «чужой».

— Дамы и господа, — немного высокопарно от волнения сказал Флит. — Я знаю, я надоел уже вам с этим напоминанием, но прошу проникнуться. Мы в этом году имеем самый лучший шанс на победу. Мы сыгрались, мы опытны. Мы знаем, что и от кого ждать на площадке. В этом наша сила. Хельга, — назвал он имя ловца, и Гарри тут же впился взглядом в эту девушку. Неприметная, она совсем не похожа была на семнадцатилетнюю: маленького роста, худенькая, бледная, с прищуренными тёмными глазами и короткими светлыми, неопределённого цвета, волосами.

— Хельга, — продолжил капитан, — ты знаешь, чтó тебе делать. Чжан в первый раз играет в команде. У неё не должно быть ни шанса против тебя. Покажи ей, как должен работать ловец. Найди снитч и вынь его хоть у неё из-за пазухи, — команда нервно захихикала. — Покажи класс ещё раз, напоследок. Я знаю, ты можешь. Ты — наша надежда**, — игроки закивали и посмотрели на Хельгу Хоуп, она покраснела пятнами и кивнула в ответ. — Теперь ты, Энтони, — обратился капитан к плечистому мальчику с длинными русыми волосами. — Ты уже играл, ты знаешь, что к чему. Смотри на Максин и делай так, как она тебе просигналит.

Рон шёпотом пояснил Гарри, что Максин О’Флаэрти и Энтони Риккет — вышибалы. Поттер даже с некоторой опаской глянул на девушку-вышибалу, вообще-то, это было редкостью, вышибалами обычно брали крепких, сильных и задиристых парней, но рослая пятикурсница так хитро усмехнулась, что Гарри понял: эта девушка в команде на своём месте.

— Кстати, Максин, у меня к тебе личная просьба, — на этих словах игроки опять захихикали, — будешь целиться в Стреттона или Барроу — целься лучше. Я ещё не скоро забуду, как твой бладжер вместо кого-то из них чуть не прилетел мне в нос. Ну, а если ты собьёшь капитана Дэвиса — вот при всех говорю — поклонюсь в пояс после игры.

Гарри опять покосился на Рона, но тот пожал плечами и прошептал: «Я не знаю, что это за история, если тебе так интересно, спроси у старост, у Трумена или у Дейзи, они с одного курса, может, они знают…»

— Ну, что, барсучки, — хлопнул широкой ладонью по столу капитан пуффендуйской команды и встал, — покажем этим курицам, которые считают себя орлами, кто они есть на самом деле, а?!

— Покажем! — грянула хором команда. Они встали и пошли к выходу из зала. Остальные пуффендуйцы провожали их громкими аплодисментами.

— Флит — молодчина, хороший капитан, — одобрительно сказал Рон, глядя им вслед, — от такой речи я бы воспрянул духом, а ты, Гарри? …Гарри?

— А?

Поттер в это время смотрел на идущую к выходу команду Когтеврана. Когда он обернулся к Рону, тот заметил, что друг слегка покраснел.

— Ты слышал, что я сказал? — подозрительно спросил Уизли. — На кого ты там уставился, а?

— Ни на кого, — буркнул Гарри, — пошли на трибуну.

…По игре было заметно, команда Пуффендуя согласилась бы с Рональдом Уизли, что речь капитана Флита была очень вдохновляющей. Бладжеры, отбитые О’Флаэрти и Риккетом в команду «синих», летели точно в цель как по приказу, сам кольцевой защищал кольца, угадывая полёт квоффла, словно читал мысли нападающих Когтеврана. Только у нападающих в жёлтой форме ничего не получалось: вышибалы Инглби и Сэмюэлс висели около колец и сбивали бладжерами нападение ещё на подлёте, а кольцевой Грант Пейдж играючи отбивал броски квоффла издали. На табло скучно мерцали нули. Комментатор Ли Джордан морщился так, словно еле сдерживал зевоту. Гарри и Рон понимали, что исход игры решат ловцы, и стали искать их глазами.

Ловец Когтеврана, миниатюрная Чжо Чжан* * *

, миловидная второкурсница с чёрными длинными прямыми волосами, парила высоко над площадкой, но где Хельга? Наблюдательный Гарри, и тот не сразу нашёл, где притаилась «надежда» пуффендуйской команды. Заметив её, он толкнул друга, указывая пальцем: Хельга Хоуп зависла у самой земли, в тени трибун. Мальчики догадались, почему она так поступила: чаще всего снитч появлялся именно невысоко над травой площадки, где его труднее было заметить сверху. «Хорошо мыслит», — кивнул Гарри и сказал себе, что надо будет попытаться попросить Хоуп потренировать его для отбора в команду.

Тактика ловца в жёлтом оправдалась наилучшим образом. О’Флаэрти, которая долго охотилась за капитаном Когтеврана Роджером Дэвисом, всё-таки ухитрилась сбить его бладжером (трибуны взорвались криками, в основном, от испуга). Нападающий повис, держась за метлу руками, и все, включая ловца в синем, замерли и глядели, как он извивается на высоте в пять метров, взбираясь обратно. А тем временем на середине площадки замахал крылышками снитч. Мячик кружил на одном месте, Хельга Хоуп следила за ним, как кошка за мышью, а Гарри Поттер так же пристально следил за ловцом Пуффендуя. На поле игра продолжилась, Барроу не смог забить штрафной, то есть, счёт матча так и не был открыт. Чжан по-прежнему висела в вышине, слишком высоко, и поэтому снитч всё ещё не видела. Болельщики уже откровенно заскучали, но тут быстро, словно метательный кинжал, над площадкой пролетела Хоуп и сцапала снитч! Пуффендуйские болельщики заорали в восторге, как сумасшедшие: игра закончилась со счётом 150:0 — редчайший результат!

Команда жёлтых как ураган налетела на своего ловца и радостно вопящей кучей повалилась на землю. Команда синих не могла поверить, что всё уже закончилось, они медленно слетали на землю и по одному шли к раздевалке. Капитан Роджер Дэвис дождался, пока спустится пунцовая от обиды Чжо, и пошёл рядом с ней, что-то тихо ей выговаривая и сердито жестикулируя. На трибуне Гарри махал руками и кричал, наверное, даже громче, чем в прошлый раз, но, заметив расстроенных капитана и ловца Когтеврана, вдруг смолк и остановился. Рон прыгал и орал вместе со всеми, потом со всей силы хлопнул друга по спине — и они продолжили радоваться победе своей команды.

«А интересно, — внезапно промолвил Уизли, вспрыгнув на скамейку, и вгляделся в бурно радующуюся команду Пуффендуя на площадке, — капитан Флит сдержит обещание?» Да, он его сдержал: поклонился в пояс Максин О’Флаэрти. И тут девушка сделала то, что вряд ли кто-то ожидал от неё, она подбежала к Герберту и поцеловала его! Остальные игроки опять разразились радостными криками, и, наконец, все покинули площадку.

Рональд и Гарри ещё долго оставались под впечатлением от начала сезона, и поэтому занимались на уроках полётов с утроенным усердием.

В начале декабря деканы собирали списки учеников, которые хотели остаться на каникулы в Школе.

— Рон, ты поедешь домой? — с деланным безразличием спросил Гарри.

— Угу, — буркнул Рон, дописывая последние слова в сочинении по Трансфигурации, — Рождество — семейный праздник… — тут до него дошло, почему Гарри спрашивает. — А ты не хочешь ехать к своим маглам?

— Не хочу, — скривился Поттер, — чем дальше я от них, тем больше их люблю, да и они меня тоже.

Уизли почесал в затылке и уставился на друга, который тщательно скручивал своё сочинение. Слишком тщательно.

— Ну… я, наверное, смогу вернуться пораньше…

— Да ладно, — вздохнул Гарри, который понял, что притворяться уже бесполезно, — побудь со своими. Я найду, чем заняться.

— Точно?

— Точнее некуда. Схожу, например, к Хагриду… И, кстати, седьмой курс обычно остаётся же?

— Кажется, да. Они готовятся к финальным экзаменам, они ужасно трудные, как я слышал, и бедолаги должны использовать любую свободную минутку.

— Ага… Тогда почему бы мне не поговорить с Хельгой?

— Насчёт тренировок? А что, это мысль. Не сомневаюсь, она найдёт часок-другой для знаме…

— Кого-кого? — Гарри подозрительно посмотрел на него поверх очков.

Рон ухмыльнулся:

— …Для знаменитого, в будущем, пуффендуйского ловца!

Примечание к части

*Гриффиндорский ловец Седрик Диггори — ну, а как иначе… Взяв в семью Рона Уизли, Малфои решили и участь Седрика. Вообще-то, я и раньше недоумевала, ЧТО такой честный и благородный (и красивый, да!) юноша делал в канонном (читай: непрестижном) Пуффендуе. А поскольку ему с Гарри не судьба быть вместе (кхм, кхм… я не яойщик, я не яойщик :D) на одном факультете — впереди ТТВ — вот он у меня и пошёл … в Гриффиндор.

**Надежда — фамилия Хельги, Хоуп (англ. Hope), в переводе «надежда».

* * *

Чжо Чжан — по правилам чтения английской интерпретации китайских имён, Cho Chang передаётся по-русски именно так. Мне самой не нравится — коряво, но чтó поделать. И если у кого-то возникли подозрения — ДА, я действительно сама перевожу «Семикнижие» с английского.