Демоны (гет)

Мы сидим с Невиллом и Луной, расположившись в углу комнаты на какой-то дремучей софе. Вернее, на софе мы с Невиллом, а Луна сидит на полу, положив голову Невиллу на колени. Она часто зевает и прикрывает глаза — скорее всего, скоро совсем уснёт. Уже часа три ночи, большая часть гостей разошлась по домам. Но мне ужасно не хочется прощаться с ребятами и возвращаться в свою одинокую крепость.

Мы всё говорим и говорим без остановки — кажется, что за время, пока мы не виделись, мир вокруг перевернулся с ног на голову. Всё изменилось, нам всем резко пришлось повзрослеть — против нашей воли. Но сейчас рядом с ними я чувствую нечто похожее на то, что чувствовала, сидя с Роном и Герми вечером в гостиной Гриффиндора.

Всё же глаза понемногу начинают слипаться. Я кладу голову на спинку софы, слушая размеренный голос Невилла, и потихоньку начинаю засыпать. Луна уже давно сладко сопит, а в комнате совсем темно и тихо: только такие же небольшие компании, как наша, разбрелись и негромко беседуют о чём-то своём.

Сквозь дрему в какой-то момент я чувствую, как меня берут на руки. Запах — знакомый, почти родной, и я, не сопротивляясь, кладу голову на грудь и погружаюсь в сон.

* * *

На следующее утро я открываю глаза и упираюсь взглядом в потолок своей комнаты, в которой провела уже полгода. Не знаю, как я здесь оказалась. Но мне ужасно жаль, что я не смогла попрощаться с ребятами.

Я боюсь за них. Пока им везёт — но насколько этого везения хватит? Насколько хватит терпения Кэрроу? У меня нет уверенности, что мы снова увидимся. Возможно, это была наша последняя встреча.

По виску стекает слеза.

Я убью его, Невилл. Я должна. Только не наделай глупостей.

* * *

Мы сидим, как обычно, вечером у камина, занимаясь своими делами — с той разницей, что теперь на фоне работает радиоприёмник. Мне рассказали, что у Сопротивления есть своя засекреченная радиоволна. Я выпросила у Снейпа приёмник, и теперь каждый вечер мы слушаем голос Ли Джордана вперемешку с различными гостями из Ордена и ОД. Иногда появляются песни — как исполнителей-маглов, так и магов.

Я рисую Снейпа — уже в открытую. Он сначала, конечно, на меня пару раз угрожающе посмотрел, но после того как я показала ему язык, игнорируя его возмущённые взгляды, наше молчаливое пререкание было завершено.

По радио начинает играть какая-то медленная песня, которую я давно, в прошлой жизни, слушала, лёжа под окном дома Дурслей. Из окна тогда доносился звук магловского телевизора, по которому шла музыкальная передача. Тётя Петуния подпевала невпопад, занимаясь приготовлением ужина, а я лежала на траве с закрытыми глазами, наслаждаясь лучами заходящего солнца.

Отрываюсь от бумаги, задумчиво наблюдая за профессором, погружённым в книгу. Потом откладываю блокнот, поднимаюсь и подхожу к нему.

— Потанцуйте со мной, — протягиваю ему руку.

Его брови взлетают вверх. Молча и недоумённо на меня смотрит.

— Пожалуйста. Считайте это наградой за успешную учёбу.

— С баллами, конечно, было проще, — ворчит себе под нос, но всё же встаёт.

Тяну его за руку поближе к центру комнаты, обнимаю и кладу голову на плечо. Его руки аккуратно обвивают мою талию. Мы медленно двигаемся в такт музыке, едва покачиваясь из стороны в сторону.

— Ты меня совсем с ума сведёшь… — доносится тихий голос сверху.

— А я думала, что уже, — поднимаю голову с лёгкой улыбкой.

— Может, и уже, — смотрит на меня одновременно серьёзно и как будто бы с болью.

— Почему?

— Может, потому что я сейчас танцую со своей ученицей?..

— Разве это плохо? — кладу обратно голову ему на плечо.

Молчит какое-то время, а потом тихо говорит с ноткой обречённости в голосе:

— Я уже и сам не знаю.

Мы так и не поднимали больше тот разговор, который произошёл в Рождество. Не знаю точно, что он имел в виду под «защитой от себя», но лезть в это не хочу. Последний наш разговор «по душам» привёл к тому, что мы почти два месяца нормально не общались.

Сейчас я слушаю стук его сердца, чувствую руки на своей талии и слышу размеренное дыхание. Лучше я буду довольствоваться этим, чем он снова будет меня сторониться.

* * *

Тишину спящего дома прорезает крик.

Я сижу на кровати, дрожа всем телом. Опять.

Когда он заходит в комнату, до меня доходит, что сегодня я забыла наложить заглушающие чары.

— Извините, я не хотела вас разбудить… — шепчу еле слышно сквозь непроходящий ужас.

Он подходит ко мне, заглядывает обеспокоенно в глаза.

— Я почти закончил с зельем, скоро будет новая версия. Принесу пока успокоительное.

Он разворачивается, чтобы выйти, но я останавливаю его, хватая за руку — в панике от мысли, что он сейчас уйдёт.

— Не уходите!

Он разворачивается удивлённо.

— Я просто схожу за зельем…

— Не надо мне зелье, мне с вами спокойнее, — закрываю глаза, пытаясь успокоиться. Меня бьёт озноб, и самое последнее, что мне нужно — это чтобы он ушёл.

Слава Мерлину, он передумывает. Садится рядом и кладёт руки на плечи.

— Что тебе приснилось? — тихо спрашивает.

Мотаю головой. Я не готова произносить это вслух.

— Я могу ослабить воспоминания, если ты мне позволишь. Станет легче, и ты сможешь заснуть. Но для этого мне нужно будет их посмотреть, — смотрит вопросительно на меня. Пожимаю плечами. Если ему так хочется увидеть этот ад — пожалуйста.

Достаёт палочку и произносит, направляя её на меня:

— Легилименс.

Перед глазами начинают мелькать страшные картинки: бьющаяся в истерике Лили, остекленевшие глаза Рона, комната, заполненная телами…

Слышу в голове ещё какое-то заклинание, и кошмар постепенно притупляется, картинка как будто бы становится замыленной.

Снейп выныривает из моего сознания. Смотрю в его лицо — как будто бы сейчас ещё более белое, чем обычно, — и вижу в глазах отголоски ужаса.

— Я всё-таки схожу за зельем… — хрипло говорит он и снова собирается уйти.

Крепко держу его за руку. Внутри как будто всё сводит от мысли, что я сейчас останусь одна.

— Не надо… я почти привыкла.

Это ложь. К такому невозможно привыкнуть.

Он несколько секунд смотрит на меня, садится обратно и притягивает меня к себе. Утыкаюсь лицом куда-то между его плечом и шеей. Осторожно гладит меня по спине.

— Если ты погибнешь — я умру, — произношу глухо.

Чувствую, как тело, обнимающее меня, напрягается. Плевать. Сейчас мне нужно было это сказать.

— Если я поклянусь дожить до утра, ты постараешься ещё поспать?

— Останься, — отвечаю невпопад.

Он тяжело вздыхает.

— Гарри… так нельзя.

— Почему? — поднимаю на него глаза, чуть отодвигаясь. — Я не знаю, будешь ли ты завтра жив. Ты не знаешь, буду ли завтра жива я. Какая разница, что можно, а что нельзя, если мы не знаем, что будет завтра?

Я сама слышу надрыв в своём голосе — это почти истерика. Я обещала себе не лезть к нему, не давать повода меня оттолкнуть. Но сейчас…

— Ты мне нужен, — выдыхаю с отчаянием.

Я не знаю, каким богам молиться, чтобы он меня услышал. Дыхание перехватывает, а сердце замирает. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Он проводит рукой по лицу, выдыхая. Долго молчит, смотря на то, как моя рука сжимает его запястье.

И утвердительно кивает.

Спешно отодвигаюсь на другую сторону кровати, освобождая место. Он ложится рядом, притягивает меня к себе и накрывает одеялом. Утыкаюсь лицом в грудь, сдерживая улыбку сквозь слёзы, и крепко его обнимаю.

— Спасибо.

— Спи, — говорит мой профессор, легонько целуя в макушку.