Возвращение Быстрогрива (джен)

Пустогрив в нерешительности стоял у входа в лагерь. Сердце бешено колотилось от страха. Сейчас он будет врать своему племени... Медленно вздохнув, чтобы успокоиться, Пустогрив взял загривок Дженни и вошёл в лагерь. Его встретили грустные взгляды котов.

Пустогрив положил тела кошек в центр поляны. Не успел он и шагу ступить, как из толпы выскочили Снежинка и Пятнышко.

— Мама! — вскричали кошечки и кинулись к телу чëрно-белой королевы.

Они уткнулись в шерсть своей матери и стали громко плакать. Сердце Пустогрива сжалось от жалости к ним.

— Пустогрив, как это случилось? — грустно поинтересовалась вышедшая на Высокую Скалу Песчаная Звезда.

— Я охотился, как вдруг услышал визг и шипение. Я бросился на звук и увидел дерущуюся с лисой Дженни, а Златогривка лежала чуть поодаль. Она была мертва. Я кинулся на помощь. Лиса убила Дженни, потому что она уже была сильно ранена, — поведал лживый рассказ Пустогрив. Ему было неприятно врать.

— Что ж, проводим их на небеса.

Коты стали поочерёдно подходить и прощаться со Златогривкой и Дженни. Повсюду слышались горестные вои и плачи, коты говорили, что Златогривка была доброй и смелой воительницей, в воздухе витала грусть. Сердце Пустогрива болезненно сжималось и щемило от этого. Пустогрив подошëл к телам двух кошек. Он с ужасом уставился на них. А ведь, если бы он не предложил им отомстить, они бы сейчас не лежали бездыханными, с глубокой раной на горле. Они бы не додумались до этого, ослеплëнные горем.

Вина, огромной тяжестью, легла на сердце Пустогрива. Всë вокруг вдруг стало громким для него. Пустогрив начал учащëнно дышать, будто ему стало не хватать воздуха. Пустогрив не вытерпел всего этого, вскочил и побежал прочь из лагеря, даже не стыдясь, что не попрощался с погибшими. Сейчас его стыд переместился на второй план, а на первом были чувства. Он даже не чувствовал на себе недоумëнные и возмущëнные взгляды котов.

Перед Пустогривом с огромной скоростью мелькала пустошь. Дыхание свело, но не от быстрого бега, а от давления. В сознании Пустогрива всплыли смерть Златогривки и Дженни.

«Это твоя вина, это твоя вина, это твоя вина...», — жестоко твердил внутренний голос.

Пустогрив не вынес напора и обесиленно упал на землю. Он чувствовал себя ужасно. Мало того, что его сердце рвалось от вины, так ещё он задыхался. Он судорожно хватал ртом воздух, но его не прибавлялось. Его, на удивление, даже не уменьшалось. Просто не хватало и всë. Но лучше бы закончился чем Пустогрив мучился от его нехватки.

— Пустогрив? — вдруг услышал он чьë-то удивлëнное мяуканье.

Пустогрив хотел было встать, но лапы его подкосились, и он завалился набок. Пустогрив, еле дыша, перевëл глаза вверх. Перед ним стояла Цветок, а сзади виднелась светло-песчаная шерсть Мягкошейки. Как назло, в глазах у Пустогрива не темнело, чтобы он не находил то, что его видят в таком состоянии.

Мягкошейка положила перед Пустогривом какой-то листик и попросила его съесть. Пустогрив еле-еле взял растение и проглотил его. Мягкошейка подошла к Пустогриву, плотно легла к нему и обняла хвостом, утешительно проводя языком по его макушке. Пустогрив почувствовал облегчение; тяжесть на сердце и болезненные воспоминания отпустили его из своих крепких цепей. Цветок последовала примеру Мягкошейки, бережно вылизывая Пустогрива за ушком.

Пустогрив хотел, чтобы эти мгновения продлились вечно, чтобы трудности больше никогда не задевали порядком измученную душу Пустогрива. Но жизнь никогда не бывает без трудностей. Мягкошейка и Цветок встали и повернулись к Пустогриву.

— Пойдëм в лагерь? — спросила Цветок.

Тяжесть снова неприятно легла на сердце Пустогрива. Ему стало стыдно, что он убежал из лагеря, не отдав должные почести погибшим кошкам и не проводив их в Звëздное племя или просто на небеса.

— Нет, я хочу побыть один, — отведя глаза, ответил Пустогрив.

Стыд пожирал его изнутри. Как теперь он вернëтся в лагерь, как теперь заговорит с кем-то, как теперь посмотрит кому-то в глаза, когда он сделал такой отвратительный поступок? И сейчас ему тоже стало неприятно. Лучше уж было вернуться обратно в лагерь. Да, было бы стыдно, некомфортно, но это лучше чем вообще не проводить Златогривку и Дженни, ещё при том, что он виноват в их смерти. Но неприятное чувство не давало ему это сделать.

— Хорошо. Помни, что мы всегда с тобой и поддержим тебя, — мяукнула Мягкошейка.

Цветок согласно кивнула, и две целительницы ушли. Интересно, будут ли их слова правдивыми, когда они узнают, что Пустогрив убежал, не попрощавшись со Златогривкой и Дженни? Пустогрив не хотел об этом думать. Ответ был очевиден, а ранить себе душу думая об этом он не хотел.

* * *

Пустогрив вошëл в лагерь. Как он и ожидал, все с презрением смотрели на него. Пустогрив даже не стал искать хоть какой-то добрый взгляд, ведь его, наверное, не было. Он грустно отвëл глаза и сел подальше ото всех.

— Лисья душонка! Такие как ты не достоины жить в племени! — из толпы свирепо выскочил Снеголап, его хвост бешено хлестал бока, глаза метали молнии, а лицо перекосило от гнева.

Все согласно замяукали. Пустогрив не был удивлëн этому. Его поступок и правда был отвратительным и никак не оправдывался.

— Пустогрив, как ты мог? — Пустогрив нашëл хмурые, полные разочарования, глаза Клюквы.

Сердце Пустогрива предательски дрогнуло. Он не мог смотреть в этот взгляд, поэтому смущëнно потупил взгляд.

* * *

Пустогрив открыл глаза и осмотрелся. Он находился на главной поляне, наполненной грустными котами, а в центре Златогривка и Дженни со Снеголапом, Снежинкой и Пятнышком сидели над телами своих детей. Сердце Пустогрива печально дрогнуло при виде Златогривки и Дженни, но в этот же миг он похолодел от страха — сейчас же он позовëт Златогривку на месть...

Пустогрив быстро завертел головой. Он нашëл самого себя. Этот Пустогрив сидел, грустно устремя взгляд в землю. Пустогрив подбежал к самому себе и встал напротив.

— Прошу, не делай этого, — взмолился он, но этот Пустогрив даже ухом не повëл, будто его не слышал.

Через мгновение этот Пустогрив встал и прошëл сквозь Пустогрива. Сердце кота пропустило удар. Что это сейчас было?.. Пустогрив похолодел от страха.

Но через мгновение он развернулся и ужаснулся: этот Пустогрив стоял около Златогривки, а та с мрачной решительностью дала своë согласие на что-то. Пустогрив понял, что этот Пустогрив предлагал ей месть.

Вдруг Пустогрив оказался около выхода из лагеря, а туда вбегали этот Пустогрив, Златогривка и Дженни. Он в страхе прижал уши к затылку. Они же бегут искать лису! Сейчас он даже не удивлялся как он вдруг появился тут. Пустогрив не хотел снова переживать эти события и побежал прочь от выхода, но вдруг лагерь пропал, а вместо него Пустогрив оказался в какой-то норе. Пустогрив резко затормозил. Впереди себя он увидел самого себя, Златогривку и Дженни, дерущих лису. В их глазах была радостная решимость, а вот Пустогриву было не радостно. Ведь сейчас Златогривка и Дженни умрут. Пустогрив хотел зажмуриться или убежать, но его словно приковало к земле, а глаза лишь неотрывно, с ужасом смотрели вперëд, словно зачарованные.

Вдруг лиса скинула с себя Дженни, и та с глухим стуком упала рядом с Пустогривом и больше не шевелилась, закрыв глаза; лишь прерывисто вздымающие бока говорили, что кошка жива.

— Дженни! — Пустогрив нагнулся над королевой. — Пожалуйста, встань! — срываясь от страха, взмолился он, но она, также как и этот Пустогрив, даже ухом не повела, будто его не слышала.

Вдруг он краем глаза увидел как лиса бежит на него, смотря сквозь него на Дженни. Сердце Пустогрива испуганно дрогнуло; он повернул голову и стал со страхом смотреть как лиса приближается. Хищница оттолкнулась и вцепилась в горло Дженни, с лёгкостью, будто там никого и не было, пройдя сквозь Пустогрива. Пустогрив отпрыгнул в сторону и увидел как Дженни широко распахнула свои зелëные глаза и невольно выпустила когти от боли. Через несколько мгновений глаза кошки закрылись, а когти сами собой втянулись в подушечки лап. Пустогрив с ужасом, смешанным с печалью, смотрел на бездыханное тело Дженни.

Лиса облизнула окровавленную кровью Дженни пасть, схватила кошку и бросила Златогривке и этому Пустогриву. Затем она побежала на этого кота, который неотрывно смотрел на тело Дженни. Сейчас будет смерть Златогривки!..

«Пустогрив, очнись!», — хотелось закричать Пустогриву другому, но он понял, что это будет бесполезно: его всë равно не услышат.

А лиса тем временем всë приближалась. И вот она занесла лапу. Пустогрив затаил дыхание, будто не знал какой будет исход событий. Как и ожидалось, Златогривка приняла удар на себя и сейчас лежала на земле с глубокой раной на горле, образовывающая под кошкой лужицу крови.

— Не-ет!! — горестно взвыл Пустогрив, и из его глаз покатились слëзы.

Пустогрив, в порывах горя, бросился прочь из норы. Он не слышал как лиса громко взвигнула и затихла. Вдруг, земля начала уходить из под лап Пустогрива и образовывать пропасть. Кот резко затормозил, чтобы не упасть туда, но не смог и начал падать вниз. Пустогрив от ужаса, смешанного со страхом, невольно заорал, но вдруг перестал с огромной скоростью лететь вниз. Он почувствовал невесомость, будто он оказался в воде.

«Что за...»

Тут в темноте вспыхнул свет. Пустогрив невольно зажмурился от резкого переменения темноты на осветление. А когда открыл их, то увидел в этом свете самого себя, сидящего на поляне и с мрачной грустью смотря в землю. Потом этот Пустогрив встал и подошëл к Златогривке. На глаза Пустогрива навернулись слëзы. «Если бы я не поддался чувствам, то Златогривка и Дженни не погибли бы...», — плачущим голосом подумал он.

Вдруг появилось другое событие: он стоит и с ужасом смотрит на мëртвую Дженни, а лиса бежит на него.

«Снова я поддался чувствам...».

Всплыла другая картина: Пустогрив с мрачной грустью смотрит на тела Златогривки и Дженни и вдруг резко разворачивается и бежит прочь из лагеря.

Свет также быстро исчез как и появился. Снова воцарилась тьма, оставив Пустогрива наедине со своим гнетущими мыслями.

«Эти Сумрачновы чувства!.. А я слабак, что поддаюсь им...».

Слëзы горечи покатились по щекам Пустогрива. Вдруг все увиденные сейчас события вдруг бешеным вихрем закружились в голове Пустогрива. А сам кот начал падать вниз. Воспоминания, острыми когтями, пролетали по душе Пустогрива, оставляя жгучие царапины. С новой прокруткой горького воспоминания когти царапали всë с новой силой, превращая царапину в рану.

— Хватит! — взмолился вслух Пустогрив, стистнув зубы от нестерпимой душевной боли.

Но вихрь не останавливался, а лишь больнее впивался в душу.

— Пожалуйста! Прекратите это!

Всë оставалось неизменным. Из глаз Пустогрива сильнее потекли слëзы. Для него это было настоящей пыткой. Он готов был даже выдать все секреты своего племени лишь бы это закончилось. Но от Пустогрива хотели не это. Они только хотели, чтобы он страдал от вины и собственной беспомощности тогда. Пустогрив громко закричал. Вдруг он почувствовал удар в спину о твëрдую поверхность, проснулся и вскочил. Пустогрив начал часто дышать, сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди.

Чуть успокоившись, Пустогрив осмотрелся. Он находился в воинской палатке, а вся его подстилка была изодрана в клочья.

— Ты чë орëшь, весь лагерь перебудил? «Он серьëзно или это сарказм?» Дай поспать, — недовольно проворчал Буроух.

Он говорил это ещё с бóльшим раздражением и грубостью в голосе чем могло бы быть.

Пустогрив поник и грустно потупил взгляд в землю.

— Прости, — глухо прошептал он.

Буроух что-то неразборчиво пробубнил себе под нос и положил голову на подстилку, закрыв глаза.

Пустогрив понял, что не сможет заснуть после кошмара, да и настроение подпортилось из-за презрительного отношения Буроуха к нему. Кот встал и направился на выход из воинской палатки. Маленькая частичка луны сияла в небе, окружëнная росыпью звëзд.

«Хоть еë и окружают звëзды, но она всë равно одинока, ведь среди них нету тех, кто больше всех ей дорог, да и те как-то сторонятся еë, — с неким сочувствием подумал Пустогрив. — Прямо как я...»

Вдруг перед Пустогривом пронеслись те воспоминания, который он видел во сне.

«Это всë из-за чувств... Из-за того, что я, слабак, им поддался...»

Пустогрив поднял на небо голову. В его глазах загорелась некая решительность и некий вызов, а зубы стистнулись.

«Больше я им не буду поддаваться! Больше я не буду отличаться плохим поступком и не сделаю глупостей, охваченный чувствами», — решил он.