Без права на побег (гет)

После произнесения клятвы и подтверждения ученического контракта обучение Литы перешло на новый уровень. Теперь она получила доступ в закрытые клиники больницы Святого Мунго — те, о которых она прежде даже не догадывалась. В фильмах и книгах о госпитале упоминались лишь отдельные эпизоды, поверхностные и отрывочные.

Поэтому, когда Шаффик в своём привычно неторопливом, но цепком стиле устроил для неё однодневную экскурсию по отделениям, в которых ей предстояло стажироваться и работать, Лита чувствовала себя так, будто оказалась в другом мире. Голова шла кругом. Оказалось, что в структуре больницы существовали отдельные клиники — каждая со своей специализацией: клиника снятия проклятий, родовспоможения и гинекологии, хирургическая — на стыке магловской медицины и магических практик. Витражи, гобелены, зачарованные стены, реагирующие на ауру пациента, и воздух, в котором тонко витала смесь чистоты, зелий и систем безопасности — всё дышало скрытой мощью.

Но больше всего Литу удивила специализированная клиника, предназначенная исключительно для маглов и сквибов из обычного мира. Та, что обслуживала высокопоставленных пациентов. Шаффик объяснил, что в этой части госпиталя предусмотрены особые палаты для монарших особ и членов Палаты лордов Британии. Всё было продумано до мелочей — от особой охраны до чар конфиденциальности, которым могли бы позавидовать даже сотрудники Отдела тайн.

Когда в приёмном отделении она заметила Себастьяна Монтегю и тот, небрежно кивнув, поздоровался с ней, Лита только слегка приподняла бровь. Монтегю в идеально сидящем деловом костюме цвета воронова крыла выглядел так, будто принадлежал к этому миру изначально. Скорее всего, так и было.

На этом фоне особенно иезуитской выглядела политика Дамблдора, направленная на «сближение с миром маглов». Лита сдержанно усмехнулась про себя. Зачем сближаться, если все, кому надо, и так тесно взаимодействуют? Магический истеблишмент прекрасно встроился в систему власти еще в средние века. А судьбы остальных, не прошедших по списку, тех, кто «не нужен», никого особенно не волновали.

Лита всё чаще отмечала: магия или нет — суть не меняется. Люди остаются людьми, с теми же амбициями, страхами и хитросплетениями интриг.

Шаффик сосредоточил её обучение на практических дисциплинах — клиниках снятия проклятий, отделениях родовспоможения и гинекологии, лечении сложных, трудно диагностируемых заболеваний, а также работе в ритуальных залах. Эти залы, затянутые чарами, с полами из полированного обсидиана и резными символами, казались одновременно храмом и операционной. Здесь лечили не только тело, но и душу — и ошибки могли стоить очень дорого.

Наставник не церемонился: заваливал Литу заданиями без скидки на подготовку к квалификационному экзамену, словно проверяя, на что она способна под давлением.

Неожиданно и администрация Св. Мунго проявила рвение — вцепилась в девушку зубами, не оторвешь. Ей вменили в обязательные дежурства в общем Приёмном отделении, ссылаясь на «исключительные показатели мисс Гримм» при оказании экстренной помощи аврорам, рядовым пациентам и даже представителям магической стражи.

— У вас, мисс Гримм, редкий талант. Не каждый студент умеет одновременно снять боевое заклятье, стабилизировать пациента и не перегореть, — с ледяной вежливостью прокомментировала миссис Догерти, старший целитель приемного отделения.

Литу это, мягко говоря, не обрадовало. Но, когда узнала, что работать будет в паре с Фреей, чуть расслабилась. Они с подругой составляли сработавшуюся команду и могли держать ситуацию под контролем даже в полном хаосе.

Подруга за это время переехала в кампус и буквально расцвела — теперь на них с Литой оглядывались не только коллеги, но и большинство пациентов мужского пола.

Надо сказать, сама Лита за последние месяцы изменилась сильно. Да, она по-прежнему не забывала красить волосы, но теперь в зеркале отражалась уже совсем не та мисс Эванс, в чьё тело она попала. На момент перехода фигура Эванс тянула на уверенный сорок восьмой российский размер — по меркам начала восьмидесятых, может, это и считалось красивым, но сама Лита каждый раз вздыхала, глядя в зеркало на «сиськастую корову».

Решив, что жить с этим больше не намерена, она привела тело к привычному для себя сорок четвертому размеру. И теперь, чтобы узнать в изящной мисс Гримм прежнюю мисс Эванс, надо было бы сильно постараться.

Май пролетел так стремительно, что Лита и не заметила — словно вычеркнули его из календаря. Первая половина июня и вовсе растаяла в тумане лекций, практики и бессонных ночей. А потом начались экзамены. Лита и Фрея сдали их на высшие баллы, как и полагалось лучшим студенткам курса.

Двадцать девятого июня, уже с чувством облегчения и лёгкой эйфории, они сидели в уютном кафе на Косой аллее — в знаменитом «Белом Единороге» — и праздновали долгожданный финал учебного года. Это место выбрала Фрея, вдохновившись описанием в буклете: кафе подавалось как респектабельное заведение, особенно подходящее для неспешных, камерных посиделок в женской компании.

Всё вроде бы было прекрасно: солнце светило сквозь витражи, в воздухе витал аромат кофе и пряностей, вокруг звучали лёгкие разговоры и смех. Но Литу не покидало смутное беспокойство — будто тонкий, едва уловимый диссонанс в гармонии происходящего. Всё было как-то привычно, до странного… Пожалуй, даже слишком знакомо.

Кафе, казалось бы, она видела впервые. С момента своего появления в этом мире Лита вообще ни разу не бывала на Косой аллее. И всё же чувство дежавю нарастало, будто тень воспоминания медленно выплывала из глубин памяти. И вдруг — словно щёлкнуло в голове — это ведь то самое место, где мисс Эванс отмечала девичник!

Лита огляделась. Вокруг — ни одного знакомого лица, всё иначе, чем в тот вечер, память о котором хранилась в её голове. Обслуживание тоже было другим — к ним с Фреей относились с явным вниманием и радушием, чего Эванс, кажется, не наблюдала. Разница была, но в чём — Лита понять не могла.

Однако ощущение приближающегося поворота, некоего рубежа, оставалось. Ей было дано время — на адаптацию, на наблюдение и интеграцию в новую жизнь. И это время подходило к концу. Она ощущала это всей кожей, всей своей магией.

Посидели они с Фреей замечательно — говорили ни о чём и обо всём, вспоминали смешные случаи, строили планы. А потом Фрея вспомнила, что хотела кое-что приобрести, и исчезла в лавках, а Лита решила просто пройтись.

Вот и поворот. За ним — тот самый домик. Вот знакомый мансардный этаж, где когда-то жила мисс Эванс. А это крыльцо, с которого она — уже в её теле — аппарировала к миссис Фэнвич.

Мысль пришла сама собой, ясная и простая: надо навестить ведьму. И вопросов накопилось, и повод есть — завершение Академии, всё-таки веха.

Лита решила: завтра хороший день для посещения «тётушки» Милдред.

Тридцатое июня выпало для Литы на выходной — по редкой, почти царской щедрости Шаффик выделил ей целых три дня отдыха, чтобы привести себя в порядок перед началом интенсивного этапа обучения. Ещё накануне девушка решила, как проведёт этот день: отправиться навестить свою единственную «родственницу» на Британских островах. Об этом она сразу сообщила Фрее.

Подруга, в отличие от Литы, не имела собственной эльфийки, а потому планировала посвятить день наведению порядка и восстановлению внешнего лоска, не стремясь навязываться с компанией. Её это, судя по всему, вполне устраивало.

После получения милостивого разрешения от Милдред Лита отправилась в гости на болота. Аппарировав на знакомую полянку, девушка сразу увидела уже известный ей коттедж на чугунных сваях, словно вырастающий из земли. Однако теперь её ждал сюрприз: рядом с прежним домом появился второй, очень похожий, но явно поновее и свежее — уютное гнездышко, выстроенное в духе старой Англии, но с намёком на модерн.

Подойдя к крыльцу с меняющимся количеством ступеней, — то ли чары, то ли игра перспективы, — Лита поднялась вверх и постучала в дверь из тёмного дерева бронзовым молоточком. Она ещё не успела отнять руку, как створка мягко открылась, и на пороге появилась сама Милдред — бодрая, в уютной домашней мантии, с добродушной улыбкой:

— Проходи, Лита. Гриспа, накрой стол на террасе!

— Оу, у вас новая домовушка? — удивилась девушка.

— Ну, разумеется, — кивнула Милдред, приглаживая выбившуюся прядь волос. — Гризельда прислала её из Хогвартса. Ты уже слышала о свадьбе моего Бенджи и Сильвии Марчбэнкс?

Лита не смогла сдержать широкой улыбки. Новость о том, что похотливый племянник миссис Фэнвич наконец нашёл себе невесту, вызывала у неё исключительно положительные эмоции. Она тепло поздравила ведьму с расширением клана Фэнвич и, сияя от гордости, похвасталась своим успешным окончанием Академии целительства.

Некоторое время ведьмы сидели на террасе за столиком с ароматным чаем и изысканными пирожными. Они вели неспешную беседу, как того требовал этикет: о погоде, предстоящих свадьбах и завершении учёбы. За гудением болотных цикад, плеском воды в канале и мерным шелестом тростника разговор тек ровно и обыденно. Лишь спустя положенное время, после нужной паузы, миссис Фэнвич, отложив чашку, тихо поинтересовалась:

— У тебя, милочка, появились вопросы? Из тех, что другим не задашь?

— И да, и нет, — призналась Лита, бросив взгляд на медленно ползущие по воде облака. — Вчера мы с Фреей отмечали выпуск в «Белом Единороге». Это то самое заведение, где Эванс праздновала девичник…

— Только не говори, что тебя кто-то узнал, — с прищуром перебила Милдред. — Вряд ли. Особенно теперь, когда ты похудела до состояния щепки.

Лита хмыкнула. Что касается «объёмов Светлой Лили», у неё имелось собственное, весьма критичное мнение, однако вслух она его не озвучила. Вместо этого спокойно продолжила:

— У меня возникло странное чувство, будто что-то грядёт... даже не знаю, как объяснить, — тихо призналась Лита, глядя на чай, в котором колыхались отражения неба и плетёной мебели.

— А в водное зеркало заглянуть ты не хочешь? — с лёгким прищуром спросила миссис Фэнвич.

— Нет, — твёрдо ответила девушка. — Я слишком хорошо знаю, как это устроено. Видение отражает лишь текущий момент, но последующие решения могут всё изменить, и в итоге развилка окажется совсем не такой, какой виделась раньше. К тому же каждый имеет право пройти свои испытания по-своему — так, как считает нужным.

— Хм... ну, тогда есть и способы попроще узнать, что тебя ждёт, — заметила Милдред с загадочной полуулыбкой. — Гриспи, принеси столик для гаданий! Я сейчас, на минуточку.

Она скрылась в прохладе дома, оставив за собой лёгкий аромат лаванды и полынных духов. Через несколько минут вернулась, держа в руках старинную колоду карт — крупные, потёртые временем карты, очень похожие на Таро. Их лицевая сторона мерцала, как будто линии рисунков были вплавлены в пергамент с помощью волшебства.

Лита удивлённо вскинула брови. В прошлом мире её подруги охотно гадали друг другу на обычных игральных колодах или таскались к подозрительным гадалкам на окраине города. Сама Лита гадала исключительно себе сама и дома. Но теперь... В магическом мире, где оживают легенды и зеркала говорят то, что думают, она была готова попробовать.

Тем временем на веранде появился изящный резной столик, который заковылял на своих ножках под управлением домашнего эльфа и послушно застыл перед Литой. Милдред взмахом палочки начала тасовать колоду — неторопливо, с каким-то внутренним ритуалом, словно карты сами чувствовали её руки.

— Смотри внимательно, — сказала она, понизив голос, — это артефактные карты Таро. Нарисованы вручную специальными красками, сваренными по личному заказу у мастера зельевара. На пергаменте, вымоченном в зельях ясновидения и закрепления. В нашей семье они передаются по наследству — от ведьмы к ведьме. — В её голосе звучала нескрываемая гордость.

Тщательно перемешав колоду, ведьма неспешно выровняла карты и протянула их Лите.

— Вынь три карты и разложи в ряд.

Девушка послушно потянулась к колоде. На мгновение пальцы задержались на тёплой, чуть шершавой поверхности карт, пахнущих старой бумагой и травами. Она выбрала три и аккуратно положила их на стол, выстроив в ровную линию.

— Что ты видишь? — мягко спросила хозяйка дома.

Лита перевернула первую карту — Верховная Жрица. Вторая оказалась — Влюблённые. Третья — Рыцарь Кубков. Девушка едва заметно перевела дыхание: слава богу, ни одного Меча.

Гадать на картах она не любила ещё с прошлой жизни — расклады сбывались, но всегда каким-то странным, почти извращённым образом, заставляя сожалеть о том, что знала наперёд. Тем не менее, пришлось вслух озвучить выпавшие карты — как оказалось, до этого момента другая участница гадания их не видела.

— Как думаешь, что это означает? — старая ведьма смотрела на молодую с прищуром, в котором смешались хитрость и любопытство.

— А разве не гадалка толкует карты? — искренне удивилась Лита.

— Ну, разумеется, нет, — в голосе миссис Фэнвич прозвучала лёгкая насмешка. — Жизнь твоя — кто лучше тебя её знает? Всё остальное — магловское шарлатанство.

— Хорошо, — Лита сосредоточилась, призывая интуицию. Значения карт Таро она знала, но каждая имела несколько смыслов, и понять, что именно они хотят сказать в данный момент, удавалось лишь внутренним чутьём. — Первая карта — Верховная жрица. Она символизирует меня: я учусь, применяю свои таланты во благо и иду по верному пути. Дальше — Влюблённые, карта выбора. Я должна принять какое-то решение, и его следствием станет Рыцарь кубков. Правильно?

Милдред смотрела на Литу с загадочной улыбкой. Она повидала немало юных дев, жаждущих заглянуть в водное зеркало и выловить из него самое выгодное будущее. Но мисс Гримм была не из таких. Девушка прекрасно понимала последствия подобных гаданий и желала сама строить свою жизнь. И всё же, как бы ни относились в магической Британии к религии, отрицать волю богов было, по меньшей мере, глупо.

Старая ведьма видела — на судьбе подопечной лежит печать неизвестного божественного начала. События уже сплетены, и избежать их нельзя: развилки остались позади. Но вслух она произнесла лишь:

— Да будет так. И запомни: не спорь с океаном — с ним тебе не справиться. Научись скользить по воде, и всё будет хорошо. Ты убедилась, что опасности нет?

— Да. Спасибо, мне это было важно, — Лита чуть улыбнулась. — А теперь, может, вы расскажете мне последние сплетни?

— О-о! Мисс Гримм взрослеет и начинает вести себя как настоящая ведьма!

Обе ведьмы переместились к чайному столику, на котором, словно по мановению руки, уже красовались новые угощения. Миссис Фэнвич с явным удовольствием принялась делиться последними новостями.

— Недавно разразился жуткий скандал! — заговорила она, откинувшись на спинку стула. — Помнишь, я рассказывала тебе, что твой бывший женишок решил продать семейный особняк?

Лита кивнула. Не то чтобы её особенно занимали дела Поттера, но в данном случае лучше было держать руку на пульсе.

— Так вот, — ведьма заговорщицки понизила голос, — их с молодым Блэком недавно защита вышвырнула за ворота. А его беременную супругу — оставила. Ходят слухи, что всё произошло после того, как наследничек Поттеров принялся раздавать направо и налево семейные реликвии и книги. Говорят, главой семьи Джеймс так и не стал.

Лита про себя подумала, что последнее, в общем-то, неудивительно. Если родовые камни-накопители действительно умели каким-то образом опознавать своих по ауре, то этого олуха вычислили мгновенно. Ещё бы, его дурь светится как маяк в тумане. Впрочем, в каноне он погиб настолько нелепо, что честно заслужил премию Дарвина.

Лита, по своему глубокому убеждению, считала, что подобное чмо не должно было оставлять потомства вовсе. Но ребёнок, как ни крути, в этом не виноват. Ей вспомнилось, как во всех восьми фильмах магическая Британия, по сути, издевалась над слабоумным ребёнком, не давая тому ни шанса. И злость поднялась в ней — не бурей, но тяжёлой, тихой волной.

Джеймс. Проклятый самоубийца, умудрившийся сложить голову самым нелепым образом, наплевав на безопасность семьи, умудрившись подставить под удар собственного умственно отсталого ребёнка.

Однако вмешиваться в события канона она не собиралась. Одно дело — посочувствовать, даже попытаться помочь, если представится случай, и совсем другое — сознательно поставить себя под удар, влезая туда, куда не звали.

Марлин МакКинон, как ни крути, чистокровная ведьма — умная, осторожная, с родом и связями. Это не наивная и недальновидная грязнокровка Эванс. У первой шансы выжить были куда выше.

— Теперь Поттеры все вместе живут в купленном Джеймсом коттедже в Годриковой Лощине, — продолжала повествование Милдред, откинувшись в кресле и поправив на коленях шерстяной плед. — Кстати, МакКиноны вернулись в горную Шотландию, восстанавливают свою овечью ферму. Гризельда слышала, как глава семьи поругался с Альбусом. В чём именно смысл претензий Дамблдора, она не поняла, но Донал, по крайней мере, своих сыновей к делу пристроил, чтобы дурью не маялись.

Н-да… Лита чуть скривила губы. С одной стороны, канон догнал: снова Годрикова Лощина и старый добрый Фиделиус. С другой — семья Марлин явно свинтила из ордена самопального KFC и теперь предпочитала выращивать овец, а не искать самоубийственных приключений на свою пятую точку. Канон пусть и слегка, но всё-таки съехал с рельсов.

Вечер прошёл на редкость приятно: за чашкой терпкого травяного чая и неспешными разговорами о магической политике, слухах и старых историях. Лита чувствовала, что между ними с Милдред постепенно выстраивается что-то вроде негласного союза — осторожного, но прочного.

Пора было прощаться. Ведьмы обменялись лёгкими кивками, довольные друг другом, и миссис Фэнвич, поднявшись, грациозно подошла к камину. Лёгкое движение палочки — и пламя зазеленело.

— Святой Мунго, — чётко произнесла она, указывая Лите путь.

Через несколько секунд с лёгким головокружением после перемещения Лита уже шагала по знакомому коридору больницы, а ещё через пару минут оказалась дома.