Прошедшая эпоха (джен)

Она вцепилась руками в массивный деревянный стол, прислушиваясь к тихому шепотку разговоров сквозь плотный, затхлый воздух. Либо палящее солнце, либо напряжение, которое, казалось, вибрировало между ней и Персеем, было причиной, но когда она почувствовала, что туника начинает прилипать к коже, а волосы липнут к затылку, она решила, что, вероятно, причиной были оба.

Он стоял рядом с ней. Его мозолистые пальцы отбивали неровный ритм по массивному дубу. Резкий шум выбил ее из колеи, и она сузила глаза, оставаясь невосприимчивой к его присутствию.

Она по-прежнему не хотела с ним разговаривать. Даже после двух ночей, когда он говорил ей странные фразы, прежде чем погрузиться в глубокий сон. Персей все еще не все мог много двигаться или далеко уйти без посторонней помощи. Несмотря на то, что его рана была всего лишь в плечо, озноб, сопровождавший её, как оказалось, подорвал способность двигаться, и она все еще не восстановилась полностью. Она все еще присматривала пока он спал, но неприятные мысли о Персее, которые, казалось, всегда просачивались в ее сознание, возвращались. Она отказывалась признавать в этих мыслях то, чем ее бессознательный голос уже дразнил ее.

Теперь она была с ним на военном совете, всего в нескольких футах друг от друга. С сердитым Александром и очень сердитым Персеем, во многом из-за ее капризного характера в последние пару дней.

Как замечательно.

— Спасибо вам всем, что собрались здесь сегодня на очередной совет. Приготовления к осаде на моле не изменились. Рабочие расчистили большую часть завалов, и ведется строительство еще двух башен, — начал Александр слева от нее, во главе стола. К его чести, он выглядел относительно спокойным, но глаза выдавали бушующий гнев, как у гончей, преследующей свою добычу за пределами досягаемости.

— Клейт, Парменион, — продолжил Александр, — я назначаю вас командирами на моле, поскольку Персей и его люди все еще восстанавливаются.

Артемида кивнула один раз в знак согласия и поймала нейтральный взгляд Пармениона жестким кивком. Голос стал долгожданным изменением в напряженной атмосфере, которую в последнее время излучали Александр с Персеем. Это также было показателем того, что Парменион не стал бы просить ее помощи на моле. Еще со времен Иссы она не очень нравилась пожилому генералу, но все еще уважалась как ценный инструмент. Повернувшись к Александру, она почувствовала на себе взгляд Персея, но не обернулась.

Бормотание им проклятия было достаточным ответом. Несмотря на то, что заживление шло в спокойном темпе, повреждение его плеча было слишком серьезным, и пройдут недели, если не месяцы, прежде чем он будет готов по-настоящему сражаться на передовой.

— Мой король, для чего тогда эта встреча? — спросил Птолемей со своего места рядом с Клейтом. Он был многообещающим бойцом, зарекомендовавшим себя верным последователем со времен сражений на Гранике и Иссе.

Александр посмотрел на молодого человека. Артемида склонила голову набок в ответ, когда македонский царь полез под свою белую тунику. Он вытащил свиток папируса и бросил его на стол.

— На этой встрече мы планируем, как именно Тир падет на колени.

Она нашла свою охоту в солнечных лесах вдоль побережья штата Мэн. Ее старшие охотницы бывали в этом районе десятки раз, поскольку Артемида превратила его в обычный лагерь либо для охоты на монстров в дебрях Канады, либо в тренировочную площадку для новобранцев, где ее новые охотницы обучались навыкам, необходимым им для выживания.

Это будет впервые только для одной охотницы.

— Вау! — вскрикнула Анджелина, расхаживая по поляне, восхищаясь выцветшими деревянными конструкциями, которые усеивали линию деревьев. Девушка с удивлением оглядывалась по сторонам, пока Артемида наблюдала, как охота устраивается в их летнем лагере в теплых лесах прибрежного штата Мэн. Анджелина подбежала к противоположной стороне поляны, где стояла Артемида, и присоединилась к Фиби и Анне, которые были достаточно опытны, чтобы знать, что Артемида полностью планировала использовать эту поездку как тренировку как для старших охотниц, так и для потенциальных новичков.

Зои была занята организацией лагеря, и уже появились укрепленные магией палатки в местах, которые все еще носили следы прошлых стоянок как охотниц, так и других смертных.

— Не слишком радуйся, Анджелина, это может выглядеть круто и все такое… но… — громко пробормотала Мара. Она низко наклонилась и потерла колени, как будто вспоминая прошлые разы, которые она там проводила.

— Что это было, Мара? — позвала Фиби с другого конца поляны, стряхивая веревки, запутавшиеся в ветвях двух дубов. Анджелина смотрела на полосу препятствий, пролегавшую между деревьями, теперь с немалой опаской. Казалось, что ее самая суровая охотница разговаривала с Анджелиной в те короткие минуты, что прошли с момента их прибытия.

Артемида не смогла удержаться от смеха над этим обменом репликами и вышла из-за деревьев, подставляя себя солнечным лучам. Было легко поддаться теплу и отбросить все тревожные мысли. Она пошла вперед, наслаждаясь ощущением травы на босых ногах. Все ее охотницы обернулись на звук ее голоса, и воздух слегка разрядился. Фиби, на лице которой было игривое выражение, когда она сжимала покрытую мхом веревку, уставилась на нее неуверенным взглядом.

Зои и ее викторианские девочки вышли из некоторых палаток, некоторые расчесывали волосы. Их фирменные ярко-синие цвета уже выставлены на всеобщее обозрение.

Кристина и Сара тоже высунули головы на поляну, у обеих в руках были большие охапки сухих дров. В центре поляны Эмили уже приготовила яму для разведения большого костра. Почти все волки лежали вокруг нее, игриво подталкивая девочку локтями, пока она работала. Эмили просто закатывала глаза и легонько почесывала любую собаку, которая привлекала ее внимание. Она улыбнулась Артемиде, когда их взгляды встретились.

Эмили зарекомендовала себя как прекрасный повар. Вполне естественно, что волки окружали ее каждый раз, когда Эмили была на дежурстве.

Только… Что-то было не так. Она не видела одну из своих охотниц.

— Где Уинифрид?

— У меня хорошие новости по поводу осады, — продолжил Александр, — На рассвете прибыл гонец. В дополнение к финикийским кораблям, которые в настоящее время плавают вдоль побережья, у нас будет поддержка короля Кипра.

За столом послышался изумленный ропот, и Артемида спрятала усмешку, слова Афины, наконец, стали правдой. Несмотря на то, что визит её сестры и Посейдона прошел немного наперекосяк, их поддержка не была пустыми словами.

— С Кипра?! — воскликнул Неарх: Можем ли мы доверять этим кораблям. Какая у них причина присоединиться к нам?

Этот человек был недавно избранн

губернатором Ликии, но отплыл с отрядом македонских трирем, чтобы помочь в осаде. Многие признали его лучшим кандидатом на должность командира флота для экспедиции.

— Можем. Финикийцы хотят разграбления Тира, а Кипр хочет присоединиться к ним за обещание денег. Вместе с дополнительными кораблями у нас будет более двухсот галер. — Александр положил руки на стол, уставившись на островной город Тир, нарисованный на карте из оленьей кожи.

Александр продолжил разговоры, которые для разнообразия были триумфальными. Осада длилась почти шесть месяцев, и моральный дух сильно упал с тех пор, как тирийцы разрушили первую осадную башню.

— Тирийцы думают, что они правят морем и что их драгоценные боги защитят их. Я уверен, вы все уже знаете, что Персей и Клеоксена сражались на молу той ночью, где персидские божества вступили в бой против нас. Персей сам сразился с божеством-покровителем Тира.

Артемида почувствовала, как Персей напрягся рядом с ней, когда все взгляды обратились к нему со смесью эмоций: Признание, Зависть, Страх, Изумление.

Благосклонность Александра была завоевана с большим трудом, и все с большими амбициями добивались ее расположения. Тем не менее, Артемида снова посмотрела на рану Персея. У него было каменное лицо, он смотрел на Александра с непроницаемым выражением, и ее взгляд снова скользнул по его лицу…

— Поразмыслив… Я составил план сражения. Новый флот будет блокировать Тир. Каждый здесь выберет своих лучших людей и использует любые средства, необходимые для разрушения стен Тира: тараны, катапульты, баллисты. Используйте все, что возможно на кораблях, чтобы создать брешь. Клейт

поведет отряд на мол и возобновит атаку с осадных башен, чтобы отвлечь оборону Тира от других участков стен.

— Мой король. — Клейт натянуто кивнул.

Как Артемида ни старалась, она не могла винить Клейта за то, что его поставили на мол. Битва обещала быть тяжелой, а люди Клейта были одними из самых закаленных в боях.

Все за столом закивали. Артемида наблюдала, как уверенность в плане загорается в глазах каждого. Это был и надежный план, и призыв к каждому воину проявить себя, первым броситься в бой.

— Король Александр, что с симургами? Они не возвращались с востока со времен тирианского нападения, но корабли могут стать уязвимыми в море, если их отделить от флота, — Парменион впервые заговорил на этом собрании. Было ясно, что он и Александр разговаривали перед советом, но Симургов было трудно предсказать.

— Александр, я думаю, у меня есть ответ на этот вопрос, — заговорила Артемида, глядя на молодого короля. Он помолчал секунду и кивнул. — Я сражалась на вершине осадной башни во время тирианского нападения. Симурги были такими же свирепыми, как всегда, но на этот раз я увидел их лидера. Это было более крупное существо, его разноцветные крылья отражали солнечные лучи… в каком-то смысле это было красиво. Он отозвал других Симургов во время атаки, — Артемида остановилась, собираясь с мыслями. Анахита вряд ли снова отправила бы своих песиков против похода на Тир или в массовой кучей, если была умна. Пеллианцы и другие пельтасты становились искусны в сбивании Симургов с небес. — Я не думаю, что Анахита, персидская богиня войны, снова будет рисковать своими созданиями в большой битве. Я разговаривала с некоторыми пеллианцами после битвы на моле. Благодаря их стрельбе, людям Персея и моему личному счету… мы уничтожили двадцать Симургов.

— Двадцать? — фыркнул Клейт, бросив на нее насмешливый взгляд.

— На самом деле их было тридцать два, — хладнокровно ответила Артемида, — но я решила, что некоторые мужчины переусердствовали в своих подсчетах. Независимо от конкретного числа, потери, понесенные Симургами, непосильны. Это, однако, может указывать на совершенно иную проблему. Симургов впервые заметили, когда они охотились на одинокий скот небольшими набегами.

Часовой здесь, лошадь там. Я чувствую, что, продвигаясь вперед, мы должны быть настороже против Симургов-одиночек, ищущих, кого бы схватить.

— Александр, я все еще не понимаю, зачем тебе понадобилось приглашать эту женщину за этот стол, — прорычал Клейт.

— Хватит, Клейт, — заговорил Александр, — Клеоксена доказала, что является ценным бойцом в борьбе с монстрами, с которыми мы сталкивались. Любые опасения, которые у нее могут возникнуть, даже если они всего лишь предположения, нельзя воспринимать просто как предположение. Спасибо, Клеоксена. Теперь, что касается Тира. Город будет разграблен. Каждый человек в городе будет порабощен. Деньги достанутся тем, кто захватит каждого человека в городе. Это их наказание за столь долгое сопротивление нам и за то, что они убили моих посланников, — отрезал Александр.

Артемида вздохнула, Персей повернулся к Александру, из его горла вырвался низкий кашель.

— И все же я буду милосерден. Мелькарт, несмотря на всю несправедливость по отношению к нам, является богом. Я не буду добровольно рисковать этим походом и нашими жизнями ради ненужного дела. Те тирийцы, которые решат укрыться в храме Мелькарта, будут избавлены от порабощения, — Александр многозначительно взглянул на Персея и на нее с легким раздражением на лице. Тем не менее, он больше походил на человека, которого Артемида запомнила поначалу, чем на недавнее поведение в Тире.

А затем… Артемида посмотрела на Персея, и он посмотрел на нее в ответ. Он улыбнулся, борода на щеке скрывала маленькую ямочку, образовавшуюся в месте морщинок от смеха, а зеленые глаза были полны облегчения.

Артемида обнаружила, что улыбается в ответ, ее прежние тревоги растаяли. Это было не идеально, но это было начало.

Она нашла свою потеряшку в начале полосы препятствий. Обычно сложное испытание на скорость, ловкость и выносливость было несколько легче пройти из-за роста корней и ветвей окружающих деревьев.

Если бы она все еще была смертной… задача была бы намного сложнее, но как богиня, она могла чувствовать ауру Уинифрид за много миль.

Она должна была подозревать, что у Уинифрид было много чего на уме, особенно из-за драмы, произошедшей с уходом Дженнифер.

Итак, когда Артемида поднялась по ступенькам приподнятой деревянной платформы, скрытой в толстых низких ветвях двух деревьев, она не удивилась, увидев там Уинифрид, сидящую на краю и смотрящую на залитый солнцем лес. Щебетали птицы, вылетая из-под навесов, где лучи света пробивались сквозь светящиеся зеленые листья сверху. Свет излучал тепло и покой, не обращала внимания на нити напряжения, витавшие в воздухе. Солнцестояние становилось все ближе.

Уинифрид подняла голову, глядя на нее. Она стояла, прислонившись к одному из деревьев, служащим опорой для всей платформы. Ее бинты были свежими, ярко-белыми на фоне серебра ее однжды.

— Леди Артемида. — Уинифред тихо поздоровалась с ней, ее голос был сухим и надтреснутым из-за мучительных событий ночи.

— Привет, Уинифрид, — Артемида подошла и грациозно перекинула ноги через платформу, бросив быстрый взгляд на лесную траву, покрытую ежевикой и замшелыми камнями. — Тебя сюда привели сестры?

— Да, — ответила девушка, — я всегда любила лес. И… Мне нужно было немного времени, чтобы подумать.

Артемида практически чувствовала, как сдерживаемые эмоции Уинифрид накатывают на нее волнами, бурными и беспорядочными, без формы и причины.

— С Дженнифер все будет в порядке в лагере Полукровок, — утешила ее Артемида, — Она была настроена оптимистично, когда пересекла границу.

— Она вообще не должна была уходить! — Ответ Уинифред придал новый импульс гневу в хриплом голосе девушки: Я не любила ее, она не любила меня!

Лес проглотил слова на несколько долгих мгновений, пока Артемида смотрела, как лицо Уинифрид снова стало сердитым, когда она повернулась, чтобы посмотреть на высохшие деревья перед ними.

— До того, как я стала смертной… Я бы согласилась с тобой, — заметила Артемида, — Давным-давно у меня в был охотница по имени Каллисто. Она была одной из самых прекрасных девушек, которых я когда-либо имела удовольствие знать. И все же, после того, как мой отец изнасиловал её… что я сделал? Я превратила Каллисто в Медведицу, прежде чем поместить ее среди звезд. Тогда я обладала огромной силой… и часто была целеустремленной.

— Я не целеустремленная, — горячо запротестовала Уинифрид.

— Я знаю, знаю. Но поверь мне, я знаю о чем говорю. Ты слышала, что было во время Македонской экспедиции, — тихо сказала Артемида, — Фиби обвинила меня в предательстве моих ценностей как богини. Но если я чему-то и научилась за время, проведенное здесь, на этой земле, так это тому, что не один человек выбирает свою судьбу. Это было написано давным-давно, даже для богов. Я старалась изо всех сил, но не смогла спастись… от любви к нему.

Артемида почти видела его лицо, ухмыляющееся ей, как мерцающий призрак, который сидел рядом с ней. Агония, через которую она прошла, подавляя свои воспоминания о нем , была сродни попытке бороться с восходом солнца и луны. Она была лучшей богиней, сохранив в себе память о нем, и она решила никогда больше не отпускать ее.

Уинифрид молчала и, казалось, обдумывала ее слова.

— Я не люблю Дженнифер… или Анну… или кого-то другого в этом роде. Я не смогу. Я никогда не смогу, — заявила Уиннифрид. Презрительное выражение медленно сошло с ее лица. — Я не знаю… Я просто знаю даже саму себя. Я просто не могу этого изменить…

— О, Уинифрид, — Артемида положила руку на здоровое плечо девушки, — никто тебя не винит. Я понимаю тебя. Точно так же, как я понимаю чувства Дженнифер. Вы не можете просто подбросить монетку и стать кем-то. Я восхищена тем, что ты осталась верна себе и попыталась показать этот идеализм и Дженнифер.

Уинифрид покачала головой и слегка рассмеялась:

— Я чувствую с ней связь, но, — Выражение ее лица слегка изменилось, но глаза оставались неуверенными.

— У Дженнифер впереди свои испытания, — признала Артемида, — как и у тебя. Я рада за вас обоих, к чему бы это ни привело.

— Мое место здесь, с охотой. И всегда будет, — гордо заявила Уинифрид: — Я просто хочу, чтобы она была здесь, со мной. Я не хотела терять ее как друга…

Артемида грустно улыбнулась на это. Скольких друзей она потеряла за эти годы? Буларш. Каллисто. Бесчисленное множество других погибли от рук всевозможных монстров: мужская похоть — самая коварная из всех.

— Дженнифер будет с нами довольно долго. Как сказала Фиби сегодня, она будет грозным противником, когда бы мы ни отправились в Лагерь Полукровок.

Этот факт вызвал легкую улыбку на лице Уинифрид, и девушка прижалась к стволу дерева, к которому прислонилась.

— Да, действительно. Надеюсь, что она найдет свое место.

— По этому поводу у меня нет никаких опасений.

Артемида вернулась в лагерь вместе с Уинифрид через нескольких минут, пока Уинифрид осторожно спускалась по скрипучей деревянной лестницы. Несмотря на амброзию и нектар, ее рана позволяла лишь малейшее движение, которое не открыло бы ее более серьезные ранения.

Они вернулись к уже ревущему костру, в котором над голодным пламенем готовились несколько кроликов. К счастью, Эмили помогли Фиби и Анджелина. Волки лежали рядом. Хотя для большинства они были хищными зверями, на самом деле они были просто большими щенками, всегда выпрашивающими угощение и почесать живот.

Знакомый звук летящих по воздуху стрел и глухие удары в плетеные мишени из шкур животных также присутствовали: некоторые охотницы оборудовали тренировочный тир.

— Я вижу, что сегодня я не нужна для продуктивности охоты, — сухо заметила Артемида, обращаясь к сцене перед ней.

— Да, я отрабатываю свой навык, — со смехом сказала Анджелина, прежде чем ее сбили с ног Зола и две крупные волчицы, которые выглядели довольно расстроенными отсутствием внимания. Зои вместе с Кристиной и Сарой несла свежевыстиранную форму из близлежащего ручья.

— Я видела, как в этом лесу росли деревья трех поколений, миледи, я знаю твое желание тренироваться, — Ее лейтенант приподнял бровь, увидев размахивающую руками Анджелину.

Солнце стояло высоко, было ярким, но не слишком теплым, хотя днем его лучи обжигали землю. Охотницы привели в порядок старый лагерь, пока он не был готов для длительного пребывания. Артемида наблюдала за всем этим с удовлетворением, скрывая неприятное чувство в животе, если охота действительно была вынуждена искать убежище из-за угрозы войны между богами. Постепенно девочки улеглись, и подали ужин. Свежие кролики с ассорти из зелени были основным продуктом.

Артемида внимательно наблюдала за своими охотницами во время трапезы. Все еще было некоторое беспокойство, но было очевидно, что кто-то разговаривал с Уинифрид через несколько часов после того, как Артемида встретила ее на опушке леса. Съев последний кусок кролика, Артемида обратилась к охоте:

— Слушайте внимательно. Я знаю, что у многих из вас есть вопросы. Я понимаю, что после ухода Дженнифер сегодня утром и долгого путешествия, которое вы перенесли, чтобы попасть сюда в такой короткий срок. Дженнифер сейчас в лагере Полукровок. Я позаботилась об этом лично. Я также поговорила с Афиной на Олимпе. Если дипломатия не увенчается успехом сегодня вечером или завтра утром Зевс объявит войну, за которой вскоре последуют Аид и Посейдон. Вот почему мы здесь.

Ее девочки мрачно молчали о последствиях войны между богами.

— Мы здесь в безопасности? — спросила Анджелина с серьезным видом на ее обычно беззаботном лице.

— Я позабочусь об этом, — пообещала Артемида, — Я знаю, что уход Дженнифер вызывает беспокойство… но поверьте мне… Я тоже переживаю из-за ее отсутствия. Некоторые из вас помнят время, когда я была гораздо более строга в своих суждениях о нарушении правил охотницами.

Все смотрели на Фиби и Зои, чьи глаза раскрывали глубину их жизней, поскольку они заново переживали множество трагических историй, от которых пострадали десятки охотниц.

— Я никогда не утверждала, что я безупречна. Все вы слышали, как я рассказывала о Македонской экспедиции последние пару недель. Я… — Артемида сделала паузу, увидев доверчивые лица своих девочек. — Я рада, что у меня есть возможность поделиться этим опытом с лучшими охотницами, которых я когда-либо видела за свою долгую жизнь. Я так долго верила, что должна нести бремя того времени как напоминание о том, что происходит, когда я теряю бдительность и открываюсь переменам. Но теперь…

Всепоглощающее тепло вспыхнуло внутри нее. Какой смысл было хранить его имя как талисман, который держал ее в узде? Он был катализатором в ее жизни, и она расцвела за те недели, что рассказывала его историю своим охотницам, самой себе. Она была богиней-девственницей, Олимпийкой! Она никогда не чувствовала себя более открытой и свободной. На протяжении веков она скрывала свои эмоции, которым она позволила выплеснуться, когда больше не могла сдерживать поток горя. Но этот прилив был отпущен, и она позволила своей ауре с ликованием подталкивать и притягивать эти чувства.

— Теперь… Я рад, что могу рассказать свои путешествия с Персеем всем вам, — твердо сказала Артемида.

Раздался хор удивленных вздохов и показывающих пальцев, даже Зои и Фиби смотрели широко раскрытыми глазами.

— Ты произнесла его имя! — вскрикнула Эмили, поднеся кролика ко рту.

— Я смогла… — пробормотала Артемида: — Прошли столетия с тех пор, как его имя слетало с моих губ. Но Персей… Персей многому научил меня. Сегодня, когда Дженнифер призналась, что любит Уинифрид, — Артемида посмотрела на свою раненую охотницу, она смотрела на нее печальными глазами, — я могла думать только о Персее и о себе. Мы были по уши влюблены друг в друга. Но он был женат, а я… у меня был дом, куда я могла вернуться.

— Миледи… что это значит? — заговорила Зои со смущенной ноткой в голосе.

— Мы часто обсуждали охоту вместе, Персей и я.

Приятное тепло разливалось в душе, стоило ей произнести его имя. Напряжение, вызванное солнцестоянием, растаяло в глубине, и она почувствовала, что сможет справиться с любым испытанием, имея рядом память о нем.

— Время, проведенное вне охоты, было посвящено не только тому, что я нашла любовь… Это было осознание того, кто я есть и за какие вещи важно держаться. Я люблю охоту. В каждом месте, где я побывала, в каждой битве, в которой я участвовала, каждому богу, которому я бросала вызов, с которым разговаривала и с которым сталкивалась, я делала это, чтобы вернуться к охоте. И теперь я желаю всего наилучшего каждому из вас. В сердце Дженнифер живет любовь. Я не буду этого скрывать. И в глубине души, я думаю, вы все согласились бы?

У Артемиды перехватило дыхание, когда она передала это доверие своим охотницам.

— Миледи, — заговорила Кэтлин, ее голос зеленые глаза были широко раскрыты и полны тепла. — Когда я присоединилась к охоте, я восхищалась вашим спокойстаием. В детстве мне говорили контролировать свои эмоции, поскольку девочке не подобает такое поведение. И вы спасли меня, и я всегда восхищалась тем, что вы всегда могли нести любое бремя и при этом излучать столько силы.

Артемида почувствовала, что рефлекторно улыбается, услышав голос Кэтлин. Это было редкостью, поскольку Кэтлин вообще была не очень разговорчивой. Она всегда была застенчивой, по-настоящему общалась только с Викторией и Элизабет.

— Но за последние пару недель… Я стала уважать вас только больше. Мне все равно, любили ли вы. Несмотря на все это, вы заботились обо мне и охоте, это больше, чем я заслуживаю.

— Когда ты впервые рассказала нам о Персее, я была в ярости при мысли о том, что ты живешь какой-то фантазией, в то время как охота боролась за выживание без тебя в течение долгих двенадцати лет. Я думала, ты бросила нас ради мужчины. Но я поступила опрометчиво. Я восхищалась и любила ваш характер тысячи лет. Как сказала Кэтлин — как я могу винить тебя за то, что ты стала лучшей богиней, когда рядом с тобой Персей? Были мужчины, которые и раньше доказывали, что достойны твоего уважения, даже если ты любишь Персея совершенно по-другому. Я беспокоилась, что ты бросишь нас, хотя на самом деле все наоборот.

Артемида просмотрела на охотниц, ее глаза наполнились слезами от прилива радости и благодарности. Что она сказала Афине на берегу озера совсем недавно?

Афина… они все для меня, Зои… и другие могут не понять. Как я могу утверждать, что ненавижу мужчин, когда я влюбилась в одного из них? Притом смертного!

НЕТ… Афина была права: Твои охотники заботятся о тебе больше, чем ты думаешь.

— Миледи, — начал Анджелина нерешительно, — Я знаю, что недолго была в охоте но я хочу, чтобы вы знали, что для меня это ничего не изменило… То, что у вас есть любимый человек, не делает вас кем-то другим, и я хочу, чтобы вы продолжали. Во всяком случае, это облегчает принятие охоты. Я все еще немного волнуюсь, когда иногда смотря на охоту, просто вижу, насколько вы все могущественны и удивительны. Ваша любовь к Персею действительно делает это таким правдоподобным… — Анджелина покраснела, как свекла, когда вся охота уставилась на нее, она начала бормотать: — Я имею в виду, я не знаю, имеет ли это смысл… Я действительно только это имел в виду, подождите, нет, я действительно хотел сказать, что я…

Зои перебила девушку, прежде чем Мара и Кристина смогли ответить на это, нацепив свои чеширские ухмылки.

— Анджелина, я не буду повторять это снова. Ты не можешь продолжать произносить «вроде». Твой словарный запас смехотворен. И что это за «любовь»?Я думаю, все помнят, что бедная Зои все никак не может привыкнуть к современному английскому.

К счастью, Артемида оказалась в безопасности от ответа своим охотницам, поскольку извечная «идущая в ногу со временем» снова подняла голову. Артемида поспешно смахнула слезы и успокоила свою серебряную ауру, которая ослепительно вспыхнула от похвалы ее охотниц. Дебаты, наконец, закончились тем, что Зои раздраженно замахала руками, пытаясь сохранить остатки английской терминологии и дикции столетней давности:

— Хватит! — крикнула Зои, массируя виски, — Я лучше послушаю рассказ о Персее на ночь, чем слушать, как вы все оскверняете этот язык… сначала это был уже не греческий или латынь, а теперь это… — боромотала она уже под конец.

Но ее последняя фраза понравилась, и из всех людей Уинифрид первой заговорила:

— Миледи! Мы так и не услышали, как в конце концов был схвачен Тир! — воскликнула Уинифрид, ее лицо разгорячилось от еды и потрескивающего огня. Вокруг неё обвился волк, для дополнительного тепла.

— Ах, да, я не закончила, не так ли? — Артемида слегка нахмурилась. В ее сознании всплыло скрюченное тело Уинифрид вместе с телом Персея, пронзенным Мелькартом. — Осада была долгой и жестокой. Мы с Персеем оба были ранены во время одного из штурмов, когда сражались на моле с другими Симургами, посланными Анахитой. Я была в осадной башне с несколькими пеллианскими стрелками, которых тренировала, в то время как Персей был на земле. Атака была настолько яростной, что в суматохе у меня не было времени разглядеть, что тирийцы совершили вылазку со своим флотом, а затем они атаковали мол с помощью пожарных кораблей и моряков. Хуже того, божество-покровитель Тира, Мелькарт, вызвал Персея на дуэль… дуэль, которую Персей принял.

— Персей сражался с богом?! — воскликнула Анна, — Как смертный?! И он выжил?!

— Не только это, — вспоминала Артемида, — я была вынуждена… ах! прыгнуть с осадной башни в море. Именно там я получила помощь от Посейдона. Он прислал мне Гиппокампа, он и вернул меня к молу. По прибытии я обнаружила, что Персей был серьезно ранен, а Мелькарт все еще буйствовал. Гиппокамп прикрыл нас, когда я схватила Персея и сбежала с мола.

— Итак, ты проиграла, — медленно произнесла Виктория, потирая голову.

— Как вам вообще удалось захватить город?

— После той битвы… Мы с Персеем фактически не участвовали в боях. Я восстанавливалась после многочисленных сражений и следила за Персеем. Мелькарт проткнул его ледяным копьем, что лишило его значительной части сил на несколько следующих недель. Следующие месяцы тянулись медленно, и в них участвовали сотни кораблей, пришедших с Кипра и Финикии, которые медленно сжимали тирийский город в тиски, настолько крепкие, что прорыв был неизбежен…

У них было хорошее представление об этом. Тир ярко горел, как горел уже несколько недель в десятках мест, когда катапульты с кораблей и осадных башен запускали бесчисленные пылающие снаряды в городские стены. Прибытие кипрского и финикийского флотов стало концом для тирийцев. Сначала тирийцы попытались снова совершить вылазку со своим хваленым флотом. К успеху это не привело.

Артемида разбудила Персея, когда за несколько недель до этого произошло морское сражение. Александр сам возглавил флот, состоящий в основном из киприотов, чтобы заткнуть брешь, которую отчаявшиеся тирийцы пробили в блокаде города.

Теперь в стены бросали всевозможное пробивающее брешь оружие. Катапульты постоянно проверяют стены Тира, часто используя куски самих великих стен в качестве боеприпасов. Корабельные тараны рыскают по низким скалистым дамбам в поисках поврежденных водой камней и щелей.

— Никогда не думал, что доживу до того дня, когда пал Тир, — заметил Персей, стоя рядом с ней на южной окраине македонского лагеря. Они были сразу за частоколом, который проходил прямо через разрушенные останки Старого Тира. От бывшего города остались одни кости, как будто стервятники расчленили тушу на палящем солнце. Для строительства мола и грузил для кораблей и катапульт было использовано столько щебня, что от города действительно ничего не осталось, что можно было бы вывозить.

— Я признаю, что у меня тоже были сомнения по этому поводу. Но в отличие от тебя, я была юной богиней во время Троянской войны. Говорили мне, что стены Трои тоже были нерушимы, их строил сам Посейдон. Но в конце концов они тоже пали.

— Хм-м, кажется, я помню, что там была замешана лошадь. Когда я был ребенком, мой отец водил меня посмотреть, как рассказывают эту историю. Я всегда думал, что троянцы были настолько легковерны, что забрали коня. — размышлял Персей.

Артемида усмехнулась и легонько толкнула его. Он исцелился, но даже после его травмы она не смогла найти в себе силы сильно ударить его. Несмотря на то, что он был здоров, она знала, что его правое плечо теперь двигалось с большей ограниченностью, а реакция замедлилась. Ледяное копье сковало мышцы Персея, и он все еще боролся с последствиями.

— Давай, вызов богов, сразись со мной! — Артемида насмехалась над ним.

Персей закатил глаза, но, тем не менее, собрался с духом, чтобы сразиться с ней. Он держал свой бронзовый ксифон перед телом, направив на нее острие сверкающего меча, в то время как его левая рука покоилась на предплечье. Хм, Персей оставил свой щит за спиной.

Она повторила его позу, медленно обойдя вокруг него, левой рукой с ножом, сжимая запястьем потертую кожу.

— Без щита? — Артемида насмехалась, покачиваясь взад-вперед на носках. Боги, как же она скучала по спаррингу с Персеем. Он возобновил тренировки несколько дней назад, и с тех пор ей не терпелось сразиться с ним. Их последний поединок состоялся несколько месяцев назад, перед началом осады Тира. Это было на глазах у тысяч людей. Но здесь и сейчас? Их было только двое.

— Не нужно! — ответил он отрывистым тоном, его глаза сузились, а тело напряглось от нервной энергии. Персей сражался с ней с дерзкой ухмылкой на лице, теперь он выглядел сосредоточенным. На мгновение это обеспокоило ее, поскольку казалось, что он серьезно относится к дуэли, прежде чем она решила, что он оправился от травмы и не тренировался.

Но затем он набросился на нее. Все произошло быстро, и единственное, что спасло ее, — это легкое колебание руки Персея с мечом.

Молодой македонец побежал вперед и выставил правую ногу вперед. Его меч метнулся вперед в молниеносном выпаде, который был нацелен ей в живот. Она едва успела опустить правый нож, чтобы отразить удар, и быстро попыталась увернуться от Персея, чтобы возобновить их бой, когда он повернулся на правой ноге.

Она знала, что за этим последует, но не смогла вовремя уйти с дороги. Она поспешно вскинула левое предплечье, чтобы заблокировать приближающийся локоть, прежде чем он врежется ей в лицо. Рука Персея врезалась в ее, удар потряс и мгновенно вызвал жгучую боль в руке, от которой пальцы едва не свело судорогой. Но она крепко сжала его и почувствовала, как ее руку скрутило от боли, когда она заставила себя удержать нож.

В ярости она опустила правый кинжал, чтобы полоснуть Персея по обнаженной спине, но он уже отплясывал, вращая мечом.

— Аид бы все это побрал, — зашипела на него Артемида, встряхивая руками, когда вернулась тупая пульсация в предплечье.

Она бросилась вперед, он вознамерился ответить ей тем же. Их поединок длился всего на несколько секунд дольше, поскольку, когда они скрестили клинки, из воды внезапно донесся звук горна.

Артемида замерла и посмотрела в глаза Персею, всего в нескольких футах от нее, в то время как ее охотничьи ножи были направлены против меча Персея и наруча соответственно.

— Ничья?

Персей рассмеялся, его дыхание превратилось в легкое пыхтение. Лицо блестело от пота, и от него пахло мускусом, что было не совсем неприятно. Несколько мгновений они оставались в этом положении, проверяя силу друг друга, прежде чем Артемида с раздражением отстранилась. Ее щеки горели от их короткой схватки, и Артемида наслаждалась приливом энергии и осознанием, которые приходили с боем. Но она уже видела этот прием раньше… его использовал Персей.

— Я знаю этот трюк, ты использовал раньше, — кипела Артемида, слегка отталкивая Персея назад своими кинжалами, отвернувшись от него. — Я видела, как ты вырубил Клейта в Сесте. Как неоригинально, оправдание для…

— Ха-ха, но если я жалкое подобие бойца, то кем это делает тебя, если ты позволила мне обойти твою защиту от такого никудышного примера бойца? — Персей улыбнулся, поморщившись, разминая правое плечо.

Она нахмурилась и сделала себе внутренний выговор. Их дуэль была далека от того, чтобы говорить о победителе, но упрямый парень был прав. Она недооценила его! Хуже всего то, что он знал это. Эта мысль разозлила ее. Она не хотела причинять ему боль перед дуэлью. И это стоило ей инициативы. Она не совершит ту же ошибку снова. Он… отвлек ее. Персей нахмурился и посмотрел на свои доспехи, которые немного погнулись у правого плеча. Его попытки исправить это вызвали выражение боли на лице.

— О, позволь мне, ты идиот, — раздраженно сказала Артемида. Она быстро прошла вперед, убирая свои охотничьи ножи в ножны, — Конечно, ты даже не можешь правильно надеть свои собственные доспехи.

Персей ухмыльнулся ей сверху вниз.

— Вот почему у меня есть ты. Уф!

Артемида приложила ладонь ко лбу, прежде чем резко потянуть за металлическую застежку на его наплечной броне. За пару быстрых движений и перетяжек она закрепила его броню и при этом обнаружила, что более внимательно рассматривает плечо Персея. Она провела большим пальцем по заживающей рубцу на его плече и почувствовала, как дрожь пробежала по верхней части тела Персея при соприкосновении. Чувствовался слабый мускусный запах. Ее щеки горели, и она не осмеливалась посмотреть ему в глаза.

Она поспешно отошла от него.

— Я требую реванша, прямо сейчас.

Но Персей повернулся, чтобы посмотреть на воду, откуда донесся звук горна, и Артемида проследила за его взглядом.

В проливе корабли направлялись к определенной точке у стены. Дико развевались флаги, и она могла видеть силуэты тирианцев, мчащихся к точке на стене. Сквозь десятки парусов и тросов такелажа Артемида уловила мельчайший проблеск: разрушенные остатки тирианских стен.

Артемида нахмурилась.

Ее охотницы внимательно слушали ее рассказ, даже несмотря на одно из многочисленных проявлений влечения, которым она подверглась. Но почему это все еще причиняло боль? Та острая, пульсирующая боль, которая сопровождала ее при любой мысли о нем… Персей. Она быстро поправила себя, эта боль не прошла. Ее руки дрогнули, и все ее существо скрутилось в судорогах замешательства. Афина сказала, что это принесет ей облегчение и утешение… но почему память о нем все еще причиняет боль?! Ей доставляло столько радости иметь его призрак рядом с собой, казалось бы, с ней на каждом шагу жизни, но, как обоюдоострый клинок, память о нем дразнила ее тем фактом, что она никогда больше не будет с ним.

— Миледи, с вами все в порядке? — спросила Мара, ее голос доносился сквозь разговор охотниц об использовании локтей в ближнем бою.

— Ах, да, — ответила Артемида, стряхивая с себя мрачные мысли, — А девочки?

Ссорящиеся охотницы посмотрели на нее. Боль все еще была, но с этим она могла жить. В некотором смысле она приветствовала это. День, когда у нее не будет боли, будет днем, когда Персей исчезнет из ее памяти. В этом отношении она надеялась, что ее боль всегда будет держать его близко к сердцу и разуму.

— Я думаю, мне следует научить вас некоторым боевым стилям Персея. Несмотря на травму, он нагло использовал эффект неожиданности.

— Подожди, ты проиграла ту дуэль? — спросила Зои, вопрос, казалось, беспокоил ее. Артемида была не из тех, кто легко проигрывает.

— Нет! — воскликнула Артемида, хмуро глядя на подругу: Я… — Ее голос затих, когда легкая ухмылка Зои наконец прорвалась сквозь пытливое выражение ее лица.

— Хорошо, — пробормотала она, — я была в невыгодном положении после того, как Персей нанес удар и наш поединок был приостановлен, когда молодой капитан корабля из Сидоне, в Финикии, протаранил часть южной стены (мастер перевода тем). Трещина, которую он создал, была использована катапультами и баллистами с близлежащих кораблей. Слух распространился быстро, и вскоре Александр сам собрал штурмовую группу. Мы с Персеем наблюдали за боем с берега. В ходе всей осады эта битва унесла больше всего жизней. Однако самым сложным было наблюдать, как тирийцев, которые не искали убежища в храме, отправили в рабство.

— Вы не смогли помочь им? — Элизабет выглядела слегка потрясенной, и Артемида вспомнила, что некоторые из ее охотниц жили во времена, когда рабство было обычным явлением, наряду с социальными последствиями этой практики.

— Нет, не смогла, — вздохнула Артемида, — Как бы мне этого ни хотелось. Я повидала свою долю страданий и потерь в мире. Мне не хотелось бы видеть ещё больше. Это все, что мы с Персеем могли сделать, чтобы спасти хотя бы небольшую часть население Тира.

Ее охотницы спокойно смотрели на огонь, Артемида тоже смотрела в пламя. Она вспомнила крики матерей, пытающихся найти своих детей, и отцов, плачущих в агонии, когда их вешали на крестах, наблюдая, как забирают их семьи. И что еще хуже, пока бушевало разграбление Тира, Артемида увидела Мелькарта, самодовольного и довольного тем, что его народ горит.

— Я всегда присутствовала в экспедиции в качестве советника Александра. Только Персей, Александр и Гефестион знали мою настоящую личность, и этот факт до сих пор меня удивляет. Очень многие в стремились выкинуть меня из поля зрения Александра. Близость к Александру обладала властью, а его благосклонность могла привести людей к большим успехам, силе и богатству, — пояснила Артемида, — После Тира Экспедиция направилась на юг, в Египет. Там было больше сражений и осад, но ничто не шло ни в какое сравнение с Тиром. После пересечения реки Нил я, наконец, обрела покой.

— Что вы имеете в виду, моя леди?

— Что было в Египте?

Артемида рассмеялась, вспоминая об этом с определенной долей нежности.

— Я стояла на месте, которое станет одним из величайших городов мира: Александрия. Македонская экспедиция практически не встретила сопротивления в Египте, поскольку провинция сбросила персидское владычество за несколько десятилетий до того, как Александр начал свои походы. Александр и Персей были заняты устройством фундамента городских стен, а я довольствовался тем, что загоняла стадо верблюдов, которое отбилось от каравана с припасами. Именно там я встретил настоящую легенду древнего мира. Видите ли, не все боги были враждебны на Востоке…

— Клянусь богами, если вы, животные, не будете мне помогать, я застрелю одного из вас.

Все, что она получила в ответ, это задумчивый взгляд и презрительное ворчание. Другие животные, казалось, находили это забавным, поскольку все они хрюкали в ответ, даже телята, не обремененные выпивкой, блеяли от радости.

Артемида застонала и помассировала виски через матерчатый головной убор. Палящее солнце светило с невыносимой жарой, которая уничтожила всю растительность в море песка. Поход экспедиции по пустыням Египта окончательно пробудил в ней желание снова оказаться в тени деревьев.

Сама мысль о движении здесь лишала сил. Лошади умирали от жажды в мгновение ока. Воду в реках было опасно даже пить, поскольку в их небольших глубинах обитали чудовищные существа. Крокодилы. Они потеряли десятки животных из-за их нападений. Артемида была поражена их охотничьими навыками, когда они часами ждали, прежде чем даже пошевелиться, чтобы напасть на ничего не подозревающую добычу. Но, что еще хуже, произошло то, чего она боялась больше всего.

С каждым днем нападений Симургов становилось все больше. Звери приходили ночью или в жаркие полуденные часы, когда большинство людей и животных останавливались, чтобы отдохнуть и остыть. Уже двенадцать человек были мертвы, и еще десятки животных затерялись в пустыне. Симурги не только съели свою добычу, но и посеяли страх и хаос, которые разбросали этих вьючных животных.

Отсюда и ее блуждание посреди дюн в поисках этих чертовых верблюдов.

Персей присоединился к ней тем утром, но они расстались, так и не увидев никого. Он должен был быть поблизости, или, по крайней мере, она очень на это надеялась. Несмотря на то, что она богиня природы, она неохотно признала, что он умеет обращаться с животными.

Верблюд громко заблеял, как бы напоминая ей об этом факте.

— Вот и все! — Она закричала, яростно размахивая вспотевшими руками. — Ты прямо сейчас возвращаешься в лагерь. — Она шагнула вперед, к сбившейся в кучу группе верблюдов, все еще нагруженных припасами.

Один из верблюдов внешнего края смотрел на нее, пока она приближалась, но не смог вовремя отреагировать, прежде чем она натянула лук и нанесла удар. Она молниеносным движением опустила тисовый лук на горб верблюда.

В долине между огромными песчаными дюнами раздался хлесткий шлепок. Испуганный верблюд мгновенно взревел, предупреждая стадо вокруг себя, и верблюды неуклюже рванулись вперед, стремясь убежать от своей разъяренной темно-рыжеволосой хозяйки.

Артемида уперла руки в бедра, наблюдая, как стадо верблюдов галопом возвращается к македонскому каравану. Уже вдалеке она увидела, как двое македонцев в одинаковой одежде вышли из-за самодельного навеса, увидев следы из пыли и песка, оставленные вьючными животными.

— Отличный удар, — проскрежетал голос у нее за спиной. Артемида мгновенно напряглась и вытащила стрелу из колчана.

Она повернулась и обнаружила, что стоит лицом к лицу, ну… с богом.

Существо, стоявшее перед ней, было худощавым, с жилистыми мышцами, натянутыми под темно-коричневой кожей. Этот… бог был одет в сандалии и безупречно белую тунику, которая прикрывала только половину. Артемида мельком взглянула на рельефные мышцы над темнокожей грудью бога и посох, который он держал. Он был бронзовым, без каких-либо символов, вырезанных на его навершии. Но самое главное, Артемида опустила свой лук, когда увидела лицо бога.

Это была голова шакала с навостренными узкими ушами, теплыми карими глазами и длинной мордой, которая слегка морщилась от жары.

Она знала, кто это был, но почти не могла в это поверить.

— Анубис? — спросила Артемида, снимая матерчатую ткань (я вспомнила наш мем с панамкой, теперь ржу), защищающую лицо от сухого воздуха и поднимаемого песка. Ухо Анубиса дернулось один раз.

— Действительно, хотя я бы предпочел, чтобы ты называла меня Инпу. Хотя греческий… богат, я предпочитаю свое родное имя, — Бог-шакал взглянул через плечо Артемиды на бегущих верблюдов.

— Конечно. Я, прости, я просто удивлена видеть тебя. Я никогда не встречала египетского бога.

Артемида выдохнула, ее разум работал на пределе возможностей. Афина зарезалась бы, лишь только оказаться здесь и сейчас. Египетских богов редко видели в мире смертных. И встретить Анубиса… Артемида слышала о справедливой системе божественного суда в загробном мире Египта. Вместо того, чтобы платить за паром, взвешивали твое сердце. Здесь не нужно было ничего платить и никого не нужно было подкупать за лучшее обращение в преступном мире.

— Да, что ж, мы переживаем тревожные времена, — заговорил Инпу, его скрипучий голос вырывался из-за ряда сверкающих зубов. — Ваша экспедиция на Восток вызвала немалые волнения здесь и за рубежом. — Тир, Симурги Анахиты или ее собственное присутствие… ей было интересно, кого имел в виду Анубис. — Вы создали множество обстоятельств, разжигая конфликты между греческим и персидским пантеонами. Вам повезло, что военные действия были разрешены обеими сторонами в Тире.

Артемида почувствовала, как ее пульс замер, когда она посмотрела на древнеегипетского бога перед собой.

— Как ты прочитал мои мысли, я вообще не чувствовала твоего присутствия.

— Расслабься, дева, — Анубис поднял пустую ладонь. — Я не читаю мысли, только лица. Мой долг судить сердца тех, кому нужно обрести покой.

На ум пришли недавние нападения. Македонец погиб от рук Симургов.

— Ты говоришь о душах тех, кто погиб в этой экспедиции? — спросила Артемида, такая мысль никогда раньше не приходила ей в голову. Куда делись души погибших, если их родина лежала так далеко?

— Да, я только что вернулся после того, как проводил двенадцать потерянных душ через море в Грецию. Им здесь не место. Здесь Анахита. Вы привели её в эти земли.

— Ты говоришь это так, как будто у меня есть выбор в этом вопросе, — напомнила Артемида старшему богу. — Если бы я могла, я бы покинула эти земли и вернулась домой.

— Хм, — пророкотал Анубис, — до меня дошли слухи о твоем изгнании. Было трудно подтвердить, действительно ли Зевс сбросил с Олимпа одну из своих самых способных богинь.

— Ты говоришь так, как будто я всего лишь пешка, — сердито сказала Артемида, сжимая лук. Несмотря на статус Анубиса как старшего бога и тревожащее отсутствие… силы в его присутствии, она чувствовала себя оскорбленной из-за того, что он делает ей выговор.

— А это не так? — ответил Анубис, постукивая пальцами по краям своего посоха. Она позавидовала его способности стоять против солнца и не подвергаться воздействию обжигающей жары.

— Я сама по себе, — заявила Артемида, — Когда-то, возможно, я был пешкой Зевса, но не больше. Теперь я сражаюсь и забочусь о себе.

За это она должна была благодарить Персея, а также поспешно брошенную молнию ее отца. Будущее выглядело светлым. По крайней мере, после того, как она доведет Македонскую экспедицию до ее завершения. И когда она закончила, ее мысли переключились на охоту… и Персея. О, как было бы забавно увидеть эти два аспекта ее жизни вместе. Она представила неизменный юмор Персея при встречах с ее девочками и спарринги, которые, несомненно, будут происходить.

Потому что, как бы ей ни хотелось это отрицать, Персей был очень искусным фехтовальщиком. Он не был непобедимым или самым умным стратегом из когда-либо живших, но его постоянно меняющаяся аура создавала у нее впечатление моря, всегда меняющегося при малейшем дуновении ветра.

— Понятно, Фиби Артемида, — уступил Анубис. — Я рад слышать, что ты здесь не по своей воле. Моя семья будет довольна этой новостью.

— Ты тоже подчиняешься воле своей семьи? — Артемида обнаружила, что сопротивляется, рука опустилась на кинжал в ответ на завуалированную угрозу. Не то чтобы это действительно имело значение, если бы перед ней действительно был Анубис.

— Следуя твоим словам: Я сам по себе, — беспечно сказал Анубис, — Египетскому пантеону было наплевать, если македонская экспедиция бродит по этим пустыням. Но мне нет. Позаботьтесь о том, чтобы мне не пришлось вмешиваться.

И с этими словами бог-Шакал отвернулся и растаял в зыбучих песках.

Артемида на секунду бросилась вслед за богом, прежде чем испустить глубокий вздох.

«Афина, ты мне не поверишь, когда я увижу тебя в следующий раз», — подумала она про себя, поворачивая обратно к лагерю.

Вся встреча казалась иллюзией… как дуновение ветра, поднявшего песок в мираж из пыли и ветра. И что всегда сопровождало ее плохие сны со времен осады Тира? Это всегда была Анахита, но затененная фигура, казалось, всегда отсылала персидское божество прочь, так и не добившись успеха.

Артемида остановилась и один раз оглянулся назад. Маленький шакал смотрел на неё с вершины песчаной дюны, прежде чем тоже растаял в пустыне.

— Вау, — сказала Зои, потирая затылок. — Ты разговаривала с Анубисом? Богом мертвых и странствий?

Артемида кивнула в ответ.

— Честно говоря, я сейчас с восхищением вспоминаю тот разговор. Анубис даже сегодня считается одним из самых бескорыстных богов, которые когда-либо существовали. Он был богом, который на столетия старше даже титанов, и с тех пор бродил по пустыням Египта без отдыха и амбиций.

— Вы когда-нибудь видели Анубиса с того дня? Я имею в виду, или кого-нибудь из богов, с которыми ты сталкивался в своих путешествиях? — спросила Кристина, в ее глазах было легкое замешательство.

— Нет. Я никогда не встречала других богов, пока был в Египте. На самом деле, я никому не рассказывала о своей встрече с Анубисом, кроме Афины. Египетские боги уже давно отделены от греческого пантеона. Их боги… странные, за неимением лучшего слова. Их магия и аура совершенно не похожи на греческие. Я не могу сказать вам, где они сегодня. Персидские божества, хотя… они давно исчезли. Боги, которых вы найдете сегодня на востоке, больше не персидские, это совершенно новый пантеон, который настолько преобразился, что их происхождение, вероятно, скрыто от их собственного понимания.

— Почему? — Уинифрид огляделась вокруг. — Мы здесь, как и вы. Почему персидский пантеон так подвергся изменениям?

— Хороший вопрос, на который лучше ответить в другой раз, — ответила Артемида. Она позаботилась о том, чтобы знать, что происходит в персидском мире после столетий возвращения из македонской экспедиции. — На рассвете я хочу, чтобы вы отправились в путешествие в любой момент. Меня не будет целый день. Приближается Солнцестояние, а молнии Зевса все еще не возвращены. Скоро начнется война.

— Что мы будем делать? Будем ли мы драться? — Фиби оторвалась от полировки одного из своих ножей с решительным выражением лица. Артемиде было знакомо это выражение, потому что такая же упрямая решимость была в ее собственном сердце. Она не допустила бы, чтобы еще одна охотница погибла в поисках украденной молнии.

— Мы не будем сражаться, — ответила Артемида, — Если ничего нельзя решить, я поведу охоту на север… в Канаду, страну за пределами богов. А теперь я предлагаю вам всем немного отдохнуть, завтра будет трудный день.

Артемида ожидала страха и неловкости от своих девочек при известии о ее плане. Чего она не ожидала, так это кивков и мрачных улыбок при мысли о перспективе путешествия на север. Северные земли были опасны: земля была неподвластна богам. Там бродили звери и правили другие силы. Но если начнется война, это будет одно из немногих мест, безопасных от гнева Зевса.

— Вы когда-нибудь были на севере, Зои… Фиби? — испуганно спросила Анджелина.

— Нет. — ответила Фиби, взглянув на свою подругу. Зои просто покачала головой Анджелине. — Но бояться нечего, пока мы вместе.

Огонь погас, и все охотницы разошлись по своим палаткам, за исключением Анны, которая несла караул вместе с несколькими волками. Артемида направилась к своей палатке, которую Зои и остальные уже установили по прибытии в Мэн. Внутри было тепло, освещено мягким светом свечей. Она щелкнула пальцами, и мгновенно ее лук и колчан исчезли, оставив только серебряную тунику и меч Персея на поясе. Она осторожно расстегнула кожаный ремень и сжала ножны в руке.

Завтра был тот самый день. Но хотя ее охотницы спали, Артемиде предстояла напряженная ночь. Она не могла отдыхать, не тогда, когда еще было время попытаться урезонить Зевса, чтобы отсрочить эту надвигающуюся войну.

Ее рука дернулась, когда она попыталась положить свое самое ценное имущество на спартанскую раскладушку. Но когда она это сделала, она поняла, что ей нужно, чтобы оно было рядом. Персей дал бы ей силы сделать то, что нужно сделать сегодня вечером. Если бы он был здесь… он сделал бы все возможное, чтобы предотвратить эту ненужную войну.

Артемида отступила назад и закрыла глаза. Она призвала немного силы, и луна, казалось, светила сквозь палатку над ней. Ее одежда растаяла, серебряная туника развеялась в воздухе, а на смену ей пришел знакомый комплект доспехов, созданный по памяти и из ее сердца.

Струящаяся серебристая ткань была заменена прочной кожей, а под ней — поношенная коричневая туника, запятнанная и потертая в нескольких местах. Также появились наручи и поножи, простые, но облегающие. Она еще раз щелкнула пальцами, и ее лук и колчан снова появились, а золотой лук заменили на тисовый. Ее фигура тоже выросла: теперь она была во взрослой форме, с ее каштановыми волосами, свободно струящимися по спине.

Уверенными руками она пристегнула меч Персея к поясу, закрепив его там чуть выше кожаной юбки, которая прикрывала ее до середины бедра. В тот момент, когда его меч лег на место, воспоминания снова накрыли ее с головой.

Они шли неделями. И теперь их вели вороны.

В течение четырех дней они шли вглубь Египта, к оазису Сива. Артемида, к сожалению, знала, что там было, но она надеялась, что Александр не сделал того, чего в глубине души начала опасаться. Там был оракул Аммона. Оракул, служивший не только египетскому пантеону, но и Зевсу. Она никогда не видела Сиву, но в качестве оазиса Александр хотела посетить оракула после их путешествия на запад от Наукратиса.

Итак, Александр отправил основную часть экспедиции на восток под командованием Пармениона. Александр повел всего пятьдесят человек в бесплодные пустоши в сторону Сивы. Персей сразу же решил идти, и Артемида обнаружила, что тоже присоединилась, что удивило ее саму, когда она вызвалась добровольно.

Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она видела рощу деревьев. И, к несчастью для ее друга, она показывала свое разочарование. Как из-за рощи деревьев, которую они скоро увидят как святилище Зевса, так и из-за того факта, что ее кожа, казалось, постоянно потела от солнца.

Персей снова застонал на своем коне, Леонфале, и поправил головной убор, намеренно показывая ушибленную щеку.

— Правда, Персей? -Артемида надулась. — Я знаю, прости, что ударила тебя по голове, но тебе действительно не следовало уворачиваться от моего…

Леонфал прервал ее веселым смешком — или, по крайней мере, она так подумала.

Персей повернулся и посмотрел вниз на свою лошадь, прежде чем посмотреть на нее.

— Он предатель, клянусь.

Артемида искренне рассмеялась, погоняя своего скакуна вперед. Ее конь был не боевым, а усталым жеребцом, который не мог нести свой груз припасов. Артемиде показалось, что ее новому другу-животному очень понравилась его новая работа, к большому разочарованию Александра:

— Леди Артемида, — сказал он, — я не могу допустить, чтобы богиня ехала на осле!

Воспоминание было забавным, поскольку большую часть пути она прошла пешком, и только в последние недели она, наконец, уступила и признала, что в некоторых моментах путешествия ей нужно ехать верхом. Тем не менее, она обычно шла либо с пеллианцами, либо с Персеем, когда он не ездил верхом на Леонфале или другой лошади. После ее первой встречи с пеллианцами почти год назад, все еще были некоторые, кто не полностью доверял ей, но большинство признали, что она действительно могла научить их многим навыкам, и прислушивались к ее советам. В частности, Лизандер — тот самый мужчина, который напился и объявил всем, что из нее получится замечательная жена, — был даже в ее благосклонности после своего постоянного стремления к успеху.

Артемиде вспомнился Персей, ехавший рядом с ней, когда Леонфал снова подошел к ее ослу, наклонив шею к непоколебимой девушке. Персей выругался и оттолкнул голову Леонфала рукой в сторону. Движение было немного неловким, так как Леонфал был по крайней мере на восемь или девять ладоней выше её не то лошади, не то осла, которого ей еще нужно было как-то назвать.

Артемиде приходилось смотреть на Персея снизу вверх. Но с ее ракурса было легче разглядеть уже распухший синяк от их утреннего спарринга. Она ударила его по правой щеке рукоятью охотничьего ножа после того, как отразила выпад меча. Изначально предназначавшийся для его щита, он нырнул прямо под удар, к удовольствию примерно двух десятков пеллийцев, которые случайно наблюдали за дуэлью.

Вокруг них другие животные брели по слегка утрамбованному песку, температура которого еще не достигала обжигающих высот в полуденное пламя. Их пехотинцы носили сандалии, обернутые тканью, готовясь к маршу по жаре.

— Клеоксена, посмотри, — Персей внезапно указал вдаль, за дюны.

Артемида присмотрелась, глядя мимо некоторых всадников и более высоких скакунов. Другие солдаты тоже смотрели и показывали пальцами.

У самого горизонта виднелись верхушки двух пальм, едва достававшие до вершин далеких песчаных дюн.

OOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOO

Небольшая группа разбила свой дневной лагерь недалеко от оазиса, собираясь отдохнуть там на следующий день, пока собирали и запасали воду из бурлящих источников в Сиве. Желанная тень от редких пальм исчезла почти мгновенно, как и тень от стен нескольких глинобитных зданий. Оазис состоял всего из нескольких деревьев и небольшого здания на возвышении, в котором жил оракул.

И все же Артемида почувствовала здесь силу… и присутствие.

Зевс. Ее отец был здесь.

Она стояла перед ступенями, ведущими к оракулу, сразу за Александром и Персеем с группой солдат.

На ступеньках стояли двое мужчин, одетые в белое, с золотыми цепями, украшающими их шеи и талии.

— Добро пожаловать в Сиву, Александр, король Македонии. Оракул ждет тебя, — человек говорил громко, его голос разносился по всему оазису, где в тени сидело по меньшей мере пятьдесят человек.

Артемида смотрела, как Александр поднимается по ступенькам, прежде чем он остановился и жестом пригласил Персея присоединиться к нему. Александр бросил осторожный взгляд на людей в белом, которые стояли в ожидании наверху лестницы.

— Ваше оружие не должно попадаться на глаза оракулу, — запротестовал другой мужчина, его старческий голос протестующе хрипел, когда Персей шагнул вперед с мечом на боку.

— Ах, да, — Персей пожал плечами, расстегивая ксифос, — Вот, Клеоксена, не могла бы ты сохранить его для меня?

Он прошел мимо пары воинов, которые с отвращением провожали его взглядами. Он передал ей пояс и меч, все еще в ножнах, его глаза и лицо улыбались ей.

Артемида вытащила меч, глядя на него. Он доверил его ей. И поэтому она воспользуется им.

Она вылетела из лагеря в штате Мэн и полетела прямо на Олимп, пролетев прямо через купол Тронного зала на помост у очага, который ненадолго замерцал при ее появлении. Артемида сразу же увидела улыбающееся лицо Гестии.

— Добро пожаловать, племянница, — Гестия тепло улыбнулась, сидя на своем обычном месте и поддерживая огонь.

— Гестия, рад тебя видеть, — Артемида коротко улыбнулась в ответ, прежде чем отвернуться и окинуть взглядом тронный зал. Как говорили смертные, это было затишье перед бурей. Все троны были пусты, их освещали только факелы на мраморных колоннах между ними

— Мне может понадобиться твоя помощь, Гестия, — проговорила Артемида, пристально глядя на трон Зевса.

— Я всегда здесь, чтобы помочь своей семье, — решительно сказала Гестия, вставая со своего места у очага в виде восьмилетней девочки.

Артемида улыбнулась, прежде чем поднять меч Персея и сжать рукоять. Поток силы потек через нее, когда она направила лунный свет наверх. Круглое отверстие в верхней части куполообразного потолка ярко засветилось, прежде чем дуга чистого лунного света пронзила небо. Она устремилась вниз, врезавшись в меч Персея, который поглотил лунный свет.

— Артемида, что ты делаешь?! — закричала Гестия, прикрывая глаза от обжигающего света.

Но пути назад не было, и Артемида мрачно улыбнулась, подняв светящийся меч и вонзив его острие в мраморный пол.

Светящееся острие меча вонзилось в твердую скалу, выпустило ударную волну, которая слегка потрясла здание, выпустив наружу струйки лунного света — взрыв света и тепла. Каждый усик касался трона, который, в свою очередь, мерцал при попадании лунного света.

— Ты… — Гестия не была дурой, и Артемида увидела, как понимание скользнуло в теплых карих глазах Гестии, как раз в тот момент, когда в них начали мелькать первые боги.

Первым был Гермес, затем Афродита, сразу за ней Гефест. Посейдон и Афина появились одновременно, оба в доспехах, с оружием наперевес. Следующим был Зевс, его руки были сжаты в кулаки, из пальцев вырывались искорки, а рядом с ним появилась Гера, такая же разъяренная. Деметра появилась в облаке пыльцы, выглядя беззаботной, когда появился и Аполлон, с выражением лица, которое Артемида хорошо знала: она прервала его флирт с очередной смертной. Еще через секунду за ним вошел Дионис, выглядевший потрепанным и раздраженным.

Боги взглянули на нее и на меч, который был воткнут в середину комнаты. Она заметила дополнительные взгляды на свой наряд и понимающие взгляды, которыми обменялись Афина и Посейдон.

— Что все это значит? — Зевс сердито спросил ее, он был вспыльчив даже по отношению к своей «любимой» дочери.

— Это совет, чтобы обсудить войну, которой вы угрожаете миру. Если кто-то из присутствующих желает уйти, пожалуйста, — громко сказала Артемида, оглядывая всех собравшихся богов и богинь.

Гермес ушел первым, не сказав ни слова, за ним последовали Деметра и Дионис. Гефест ушел после взгляда, который Афродита бросила на него, прежде чем тоже уйти, бросив понимающий взгляд на меч в центре комнаты.

— Прекрасный наряд, Артемида. — уходя, зарычала она.

Остались Зевс, Гера, Афина, Посейдон и Аполлон, который сохранил невозмутимое выражение лица и один раз кивнул ей со своего трона.

— Ты не можешь созывать совет, — прогремел Зевс, вставая со своего трона, — Я Царь Богов, только я могу созывать совет! На совести Посейдона вернуть мне мои молнии завтра утром. В противном случае грядет война.

— Я не позволю этому случиться! — огрызнулась Артемида, — Я охотилась за этим похитителем молний. Это не сын Посейдона!

— Брат, — Посейдон выступил вперед, его поднятый трезубец исчез в морском тумане. — Мы были в плохих отношениях в прошлом году, но давайте не будем ввязываться в новую войну друг с другом. Олимп не может себе этого позволить. Мы становимся слабее, мы больше не можем так легко расходовать эту силу.

Зевс повернул голову к Посейдону:

— Прекрасная вещь, которую можно сказать с позиции силы. Я должен отступить, пока у меня нет молний? Я думаю, что нет, — прорычал Зевс, — Что касается моей дочери, то за созыв совета сегодня будет наказание.

— Например, что? — бросила она вызов, жгучий гнев закрался в ее сердце. — Еще дюжина лет в мире смертных?

Зевс сделал шаг назад, казалось бы, пораженный.

— Дочь, это должно было научить тебя уважению!

— Единственное, чему научило меня время, проведенное в мире смертных, — это тому, что власть развращает. И ты был у власти слишком долго, — Артемида сжала кулаки, провоцируя Зевса напасть на нее.

Глаза Зевса стали дикими, и Артемида знала, что будет дальше. Она сделала шаг вперед и схватилась за рукоять меча Персея. В следующий момент Зевс щелкнул запястьями, посылая в нее десятки молний, их синий свет немедленно осветил тронный зал.

Артемида взмахнула запястьем, поднимая с земли светящийся меч Персея, меч оставил после себя мерцающий барьер лунного света.

Молнии ударили в барьер в мгновение ока, вырвавшись ярким светом.

— Хватит! — Гестия оттолкнула Артемиду за спину железной хваткой, к которой Артемида была не готова. Ее мерцающий барьер из лунного света сгорел во вспышке пламени. Гестия взглянула на Посейдона, Афину и Аполлона, они все были на ногах с оружием в руках. Однако под взглядом старшей богини они все успокоились. Зевс, ещё в процессе создания очередной одной молнии, позволил ей рассеяться, когда увидел свою старшую сестру, стоящую перед Артемидой.

— Гестия!

-Гестия права, — вмешалась Афина, ее эгида и копье тоже исчезли, — Мы не можем сражаться между собой. Оглянитесь вокруг! Половина совета ушла, потому что они почувствовали надвигающуюся войну, в которой они не желают участвовать! Даже Ареса здесь нет!

Артемида остановилась. Где был Арес? Он даже не явился на зов. И если она что-то и знала о своем сводном брате, так это то, что ему и в голову не придет пропустить измененное заседание Олимпийского совета.

— Зевс, дорогой, давай поговорим, — Гера выступила вперед, свирепо глядя по очереди на Афину и Артемиду, — Мы должны хотя бы попытаться быть дипломатичными, ради мира.

Зевс обвел взглядом комнату в целом, начиная с Артемиды, прежде чем остановиться на Посейдоне:

— Я буду сидеть и слушать из уважения к моей сестре и моей жене. Но запомните мои слова, в тот момент, когда наступает солнцестояние, мы воюем, Посейдон.

— Я принимаю эти условия, брат, потому что я верю, что мы сможем уладить это здесь, прежде чем это произойдет, — ответил Посейдон.

Большие механические часы поднялись с мраморного пола перед тронами Зевса и Геры, все их стрелки отсчитывают начало солнцестояния, до которого осталось всего несколько часов.

Артемида, наконец, покинула середину тронного зала и подошла к своему собственному трону, простому серебряному, покрытому вьющимися зелеными и коричневыми лозами.

Аполлон наклонился к ней:

— Сестра, почему ты носишь эти доспехи? Разве это не те же доспехи, которые Афина подарила тебе во время Македонской экспедиции? Я помог ей доставить их.

— Сейчас не время, — Артемида посмотрела на своего брата, его прежнее раздражение исчезло. Она знала, что он всегда чувствовал вину за ее изгнание, но она также была настороже. Аполлон видел больше, чем кто-либо другой в начале Македонской экспедиции, прежде чем она зашла слишком далеко на Восток, чтобы его глаза могли её видеть. Аполлон никогда не подозревал, что с ней что-то случилось.… Персей, каким бы идиотом ни был ее брат, он мог быть очень проницательным.

Гестия вышла вперед и сказала Зевсу несколько слов, которые никто другой не мог услышать, прежде чем она тоже вернулась на свое место у очага, где затем растворилась в пламени. Затем Афина вышла на середину тронного зала и начала страстную речь о последствиях гражданской войны между греческими богами и подчеркнула важность баланса между богами.

Артемида кивала, фактически соглашаясь с каждым пунктом, который излагала Афина, когда она поймала украдкой взгляд, который Афина бросила на Посейдона, ее глаза расширились, прежде чем она перевела его на Геру, поскольку она погрузилась в размышления о раздорах, которые произойдут среди полубогов, если начнется война.

Артемида взглянула на Посейдона, заметив, что его глаза тоже расширились, когда он перевел их на двери тронного зала, а затем на нее. Когда их взгляды встретились, Посейдон мгновенно отвел взгляд и снова начал следить за речью Афины.

Что это было? И почему они были удивлены? Артемида замерла и направила свои чувства вовне, пытаясь уследить за разговором, одновременно выискивая что-то неладное на Олимпе… или приближающиеся к Олимпу.

— Афина, ты высказала несколько… адекватных замечаний, но независимо от твоих аргументов, нас бы здесь сегодня не было, если бы Посейдон сдержал свою клятву! — Зевс указал на Посейдона, который в гневе уставился на него в ответ.

— Сдержу свою клятву?! Свою клятву? Я был последним, кто ее нарушил! — Посейдон встал, демонстрируя редкое проявление ярости. — Аид нарушил ее задолго до меня, и я помню, что ты счел необходимым разобраться с этим «беспорядком», — зарычал Посейдон, — И ты нарушил свою. У тебя даже не хватило порядочности спасти своего ребенка!

Зевс и Посейдон разразились криками — знакомый спор о Великом Пророчестве, который Артемида слышала уже много веков. Но на этот раз она поспешила подавить назревающую войну, которая была так близка к точке невозврата.

— Пожалуйста, мы должны найти компромисс! — Афина встала между Зевсом и Посейдоном, прежде чем к ней подошла Гера, — Насилие — это не выход!

Артемида шагнула вперед, пересекая середину тронного зала, чтобы продолжить ссору, когда двери тронного зала медленно начали со скрипом открываться. Она обернулась, настороженная вторжением, острие меча Персея было низко направлено к земле.

Там был он.

Там стоял мальчик в потрепанной футболке и джинсах, с мечом в одной руке и молниями в другой. Он выглядел… таким знакомым, с черными как смоль волосами и зелеными глазами…

Меч со звоном упал на землю, а ее пальцы дернулись в неверии, как будто она коснулась самого огня. Она немедленно напрягла свои чувства и… вот он перед ней… Персей. Во плоти, больше не призрак. Он был молод, всего двенадцать, но это был он… ошибки быть не могло. Его глаза, его волосы… его аура… Что происходило?! Ее сердце дрогнуло, и она затряслась от страха. Какое видение ей заставили увидеть?

— Ух… здрасьте? Извини, что прерываю… Папа,

Персей — нет, нет, этого не могло быть… это была иллюзия, ложь ее сердца…

— Привет, сынок, — поприветствовал Посейдон, отходя от ссорящихся богов. — У тебя есть…

— Ты не смеешь обращаться к Царю богов, мальчик? — прогремел Зевс, протискиваясь плечом мимо Афины и Аполлона. — Молния, дай ее сюда, Похититель Молний.

— Брат! Мир, он принес удачу, теперь позволь ему рассказать свою историю. Не могли бы мы занять комнату? — Посейдон взглянул на других богов.

— Да, да, все, уходите. Немедленно, — проворчал Зевс, в его голосе сквозило нетерпение.

Но Артемида не могла пошевелиться. Персей… он посмотрел на нее, и она почувствовала, как внутри у нее все сжалось, когда он посмотрел на нее тем же проклятым взглядом, который был у него миллион раз… ЗДЕСЬ БЫЛ ОН.

— Артемида, — Афина подошла к ней, наклонилась, чтобы взять меч Персея, и прошептала ей: Пора уходить.

— Нет… нет, — прохрипела Артемида, прежде чем снова и снова пробуждать свои чувства, желая, чтобы аура этого мальчика отличалась от присутствия, которое она так жаждала увидеть снова.

— Артемида, сейчас не время! — приказала Афина, и Артемида почувствовала, как ее уносит прочь, когда Персей хлопнул себя рукой по лицу:

— Мне нельзя смотреть!

OOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOOO

Артемида врезалась в землю, потеряв управление, когда приземлилась на залитой лунным светом поляне тренировочного лагеря охоты в штате Мэн. Она лежала на земле, вцепившись в траву, когда, наконец, поддалась быстро нарастающей волне истерии, которая угрожала ей.

Он вернулся.

Персей.

Во плоти.

Как?!

Кто ее обманывал?

Кто знал о нем?!

Рыдание вырвалось из ее горла, и она ударилась головой о землю, образ этого мальчика запечатлелся в ее мозгу. Этого не могло быть! Он был сыном Посейдона, а не… не…

— Артемида? — спросила Афина, присев рядом с ней на корточки, ее голос был полон беспокойства… и вины: Артемида, мне нужно, чтобы ты знала… Я только узнала… Я не могла тебе сказать! Я не могла предать Посейдона!

Посейдон… и Афина…

— Ты права… Мне нужно сказать им, — прошептала Артемида, покорно глядя на Афину. Афина, всегда наблюдательная, казалось, заметила ее настроение и кивнула.

— Я могу помочь вам рассказать историю. Я был там во время всего этого и могу…

— Нет. — вмешалась Артемида, качая головой, позволяя своим каштановым кудрям дико подпрыгивать. — Мне нужно сделать это одной.

Артемида никогда не рассказывала эту историю ни одной живой душе во всем мире, как на небесах, так и в подземном мире. Афина была свидетелем этого, но Артемиде нужно было передать свой опыт охотницам. Они заслуживали знать всю правду.

— Ты права, я всего лишь хотела избавить тебя от боли, сестра, — ответила Афина, прежде чем повернуться и пойти к деревьям.

— Ты… ты знала. Все это время? — Артемида почувствовала, как ее сердце, бьющееся в истерике, сжалась и затвердело, превратившись в шар холодной ярости. — После того, как ты заставила меня вспомнить?

— Я…

-Вы с Посейдоном оба знали — ТЫ!!ИЗ ВСЕХ ЛЮДЕЙ! — Артемида поднялась с колен в крике ярости, увидев, что Афина держит в руках меч Персея. Ее коварные руки. Никто не заслуживал владеть этим мечом, никто.

— Я не могла сказать тебе, ты бы не…

Афина закричала от боли, когда Артемида бросилась на нее, обхватив рукой шею Афины, прежде чем упереться ногами и повалить богиню на землю. Меч Персея со звоном упал на землю, и Артемида отпустила Афину, которая пыталась выпрямиться.

Она схватила меч и повернулась к Афине.

— Ты была моей сестрой! — Слезы застилали ее глаза, и она стряхнула их. — Я доверяла тебе!

Афина поднялась на ноги, ее доспехи были покрыты грязью. Разум Артемиды потерялся в боли и ярости, поскольку она продолжала видеть лицо Персея, мелькающее перед ней в ослепительном ритме с обещанием вечных мучений.

Артемида направила острие меча вперед, встретившись с эгидой, когда Афина призвала свое оружие. От удара Афина отшатнулась назад, но Артемида не отпустила ее, и она вонзала меч в Эгиду снова, и снова, и снова… громкий лязг разнесся по поляне, вынудив волков и охотниц покинуть свои палатки и посты, чтобы посмотреть, в чем дело.

С каждым ударом меча, который со скрежетом ударялся о эгиду Афины, Артеиила чувствовала, как ее сердце сжимается от боли, замешательства и отчаяния, пока она не остановилась, меч не выпал из ее рук, ударившись о землю с глухим стуком, который эхом разнесся по устрашающе тихой поляне.

Мир закружился вокруг нее, языки пламени танцевали в размытых пятнах света, когда Артемида рухнула, задыхаясь на колени.

— Миледи! — Зои протиснулась вперед мимо волков и охотниц, соскользнула на землю рядом с ней и в беспокойстве обхватила ее за плечи.

Артемида наблюдала, как Афина встает, пока она не опустила голову обратно к земле.

— Это правда? — наконец, спросила она, и ее тихий голос разнесся по темной линии деревьев.

— Охотницы… мир, — сказала Афина первой, ее обычно спокойный голос ужасно надломился, — Я не причиню Артемиде вреда… но да… это правда, Артемида.

Все это было слишком похоже на сон. Это было как тогда, когда она верила, что он не может быть мертв, что он вернется к ней, и как она искала и искала годами, ища его реинкарнацию, но так и не нашла её.

— Как?! — всхлипнула она.

— Я-я… не знаю. Все, что я знаю, это то, что Персей возродился как сын Посейдона, — призналась Афина.

Охотницы вокруг ахнули, и Артемида почувствовала, как теплые руки Зои сжались в шоке, а она сама затряслась, не веря своим ушам.

— Не может быть… Я пыталась… Я пытался найти, — запротестовала Артемида, — Я…

Произошла еще одна вспышка, когда над поляной пронесся морской бриз.

— Племянница… Мне очень жаль. Это… мы не хотели, чтобы ты узнала об этом, — голос Посейдона вздохнул, его присутствие нависло над Афиной.

Но у Артемиды не было ответа, так как на нее обрушилась сокрушительная тяжесть мира. Все это время Похитителем Молний был Персей, сын Посейдона — реинкарнация Персея, сына Павсания, ее любви.