Мolly&Мycroft (гет)

Слово — корона

Молли потянулась, просыпаясь, и только потом поняла, что ее движение может потревожить лежащего рядом Майкрофта. Эта внезапная мысль заставила ее замереть, но она зря волновалась. Майкрофта она не разбудила, и он только крепче прижался к ней под одеялом.

Странно было просыпаться не в пустой постели. Не то чтобы Молли не помнила, когда последний раз это с ней случалось, просто раньше все ее отношения будто развивались по предсказуемому сценарию, который ей кто-то спускал «сверху». Букет цветов на первом свидании, первый поцелуй — на третьем, провести ночь в ее квартире — не позже десятого. Почему-то они всегда проводили ночь в ее квартире — ну да, холостяцкое жилище не назовешь пригодным для встречи с девушкой. После того, как эта черта оставалась позади, роман длился не больше полугода. Чаще всего оставляли Молли — как она считала, из-за того, что отношения с ней быстро нагоняли скуку и не могли принести ни особого разнообразия, ни «драйва», за которым так отчаянно гнались в их современном мире. Но однажды она сама положила конец отношениям. Тот парень был хорошим — добрый и милый, и он искренне о ней заботился, но оказался не готов к чему-то большему, чем периодическая близость, совместные ужины три раза в неделю и поездки на выходных в пригород. Молли хотелось другого — быть рядом с человеком, с которым она сможет разделить свою жизнь. И так вышло, что она нашла его в Майкрофте.

Это было даже забавно — Молли ведь не привыкла брать инициативу в отношениях, но он был столь деликатен, что порой это было необходимо. Молли до сих пор не могла без смеха думать об их первом поцелуе. Они прощались у ее дома после визита в театр, все было максимально трепетно и романтично, и Майкрофт уже было поддался порыву, но в последний момент передумал и целомудренно поцеловал ее в лоб. Молли засмеялась, слишком уж милой была эта робость, и, обняв его за шею, поцеловала в губы. Ради этого ей даже пришлось привстать на носочки, но оно того стоило. Майкрофт очень хорошо целовался. И ей нравилось, когда он ее обнимал.

Удивительно, но только с Майкрофтом Молли по-настоящему осознала, что когда душевная близость предшествует телесной, все остальное становится настолько естественным, что в сердце не остается места ни для смущения, ни для беспочвенных опасений. За время их знакомства она так хорошо его узнала, что больше не боялась ни его недоумения, ни, тем более, осуждения. Майкрофт был чутким человеком, и, в отличие от других мужчин, с которыми она встречалась, стремился понять ее. Ему было с ней интересно, и он считал ее необыкновенной женщиной, хоть Молли и не могла понять, почему. Для той, которая привыкла недооценивать себя и отказываться от своих желаний в пользу других людей, это означало переход к новой жизни, о возможности которой она даже не подозревала.

Вчерашняя ночь была первой, что они провели не в его лондонском доме, а в Масгрейве — старом родовом особняке, доставшемся Майкрофту в наследство от родителей. Долгое время он пустовал (Холмсам было слишком больно возвращаться в то место, которое из-за случившегося с Эвр и ее непоправимого поступка принесло им так много боли), но теперь Майкрофт решил начать новую главу его истории. Он сделал ремонт, восстановив почти все жилые помещения дома, и Молли была первым (если не считать самого Майкрофта и его младшего брата Шерлока) гостем обновленного Масгрейва. Поначалу дом показался ей немного устрашающим — в конце концов, он был построен в разгар Гражданской войны и поэтому напоминал крепость, — однако, посетив его просторные комнаты, где было так много света и воздуха, она пришла в восторг. Словно птица феникс, Масгрейв восстал из пепла, а с ним возродились к жизни и мечты его нового хозяина.

Молли улыбнулась, глядя на спящего рядом Майкрофта. Пожалуй, утро было единственным временем суток, когда он мог позволить себе быть уязвимым, и ей нравилось, что именно ей он доверил быть рядом с ним в эти минуты. А еще, как не единожды довелось убедиться Молли, Майкрофт готовил потрясающие завтраки. Он вообще был очень хорошим поваром, но именно завтрак в его исполнении являлся ее самым любимым приемом пищи.

— Ты уже не спишь, да?..

Молли смущенно прикусила губу.

— Я слишком громко думаю? — прошептала она и пригладила его волосы. Хотя они были не такими волнистыми, как у его брата и сестры, одна непоседливая прядка над его лбом постоянно стремилась вырваться на волю из плена его аккуратной прически.

— Нет, ты дышишь по-другому, — Майкрофт открыл глаза и приподнялся, подперев голову рукой. — Дыхание — самый главный показатель того, спит человек или нет.

— Постараюсь запомнить, — улыбнулась Молли. Майкрофт потянулся вперед, и они поцеловались в губы.

— Если честно, я думала о том, какие вкусные ты готовишь завтраки, — лукаво прищурившись, признала она.

Майкрофт закатил глаза.

— Разумеется. Проголодалась?

— Разумеется! — подражая ему, шутливо парировала Молли. — Надышалась свежим воздухом.

— Ну да, свежего воздуха в Масгрейве в избытке, — Майкрофт притянул ее к себе для долгого поцелуя, а отстранившись, заключил: — Что ж, значит, я иду готовить завтрак. Желание дамы закон.

Молли рассмеялась.

— Я люблю тебя, знаешь?

— Знаю. Я тоже тебя люблю.

Пока Майкрофт был занят на кухне, Молли, приведя себя в порядок, вышла в сад. Она уже успела оценить «фальшивые надгробия», украшавшие лужайку, и сочла их скорее забавными, чем мрачными. Memento mori, помни о смерти — но не забывай и о тех тайнах, что скрывает жизнь. Так она интерпретировала неверные даты на заросших мхом каменных плитах. Художник, создавший их, вряд ли был склонен к одной лишь меланхолии.

Побродив между надгробиями, Молли вышла к опушке небольшого леса. Он тоже принадлежал Масгрейвам, и по рассказам Майкрофта она знала, что через него протекал маленький ручеек, у которого в детстве очень любил бродить Шерлок. На опушке росли васильки, и, поддавшись неожиданному порыву, Молли сорвала охапку и сплела из них венок. Она с самого детства не рвала полевых цветов, и, наверное, с тех же самых пор не чувствовала себя настолько счастливой. Будто она наконец-то вернулась в свой родной дом, о существовании которого она не смела и мечтать.

Когда она вернулась, Майкрофт, увидев ее, улыбнулся.

— Какая красивая корона, — промолвил он, притянув Молли к себе. — Корона для королевы Масгрейва, — он легонько поцеловал ее в губы.

— Я не это имела в виду, — смутилась Молли. На миг ей стало неловко от собственной вольности. — Не знаю, что на меня нашло — эти цветы…

— Эти цветы стали еще прекрасней оттого, что ты выбрала их в качестве украшения, — Майкрофт взял ее за руку. — Пойдем. Завтрак готов.

— Да, я чувствую, — она улыбнулась. Доносившийся из кухни запах был просто божественным: свежий кофе, тосты и яичница с зеленью. А на десерт — свежая клубника.

Как же все-таки хорошо было вернуться домой.