365 дней (гет)

Почти весь вчерашний день я была голой. Часто на коленях, кои я стерла в молитве моему прекрасному, красивому, словно древнегреческая статуя, единственному и неповторимому. Реже я была в кровати, на столе в спальне, на столе на кухне, на подоконнике (привет соседнему дому из незашторенного окна), на стиралке, на полу. Я тысячу раз громко соглашалась, еще громче обращалась к Нему, к богу и к дьяволу. Две тысячи раз просила жестче, сильнее, глубже и умоляла не останавливаться. И смотрела, смотрела и смотрела на Него снизу вверх, прямо в глаза, с занятым ртом, глотая или со спермой на лице. Лучше вкуса Его члена был только вкус наших смешавшихся смазок на нем.

Вчера мне было не до того, чтобы отвечать на чьи — либо сообщения, звонки, иным образом давать знать о себе кому — либо. Только сейчас, зарядив телефон, я проверяю все входящие, пока жду Митю из душа.

Наш песик в прихожей устроил жалобный скулеж. Могу понять. За вчера он погулял в общей сложности минут 20. Это, несомненно, было для него настоящим испытанием, учитывая небольшой объем мочевого пузыря, обилие интересных запахов и других собак за пределами дома.

Стараюсь не обращать внимания на чувство вины перед этим маленьким преданным зверенышем, милый хрюкающий увалень все так же смотрит на меня любящими, всепрощающими глазками.

Мы втроем — будто хэппи энд какой — нибудь мелодрамы. Идем в направлении заката. Впереди ошалевший от радости бульдог, тянущий за собой Митю с поводком в руках, я вприпрыжку их догоняю, стараюсь попадать след в след или, смеясь, касаюсь Митиного плеча и говорю "привет на сто лет", если мы обходим дерево или столб, или что еще по разные стороны. Он смотрит на меня весело, ухмыляясь, говорит:

— Ох уж эти дурацкие приметы, да?