365 дней (гет)

Мой второй бывший муж еще очень долго со мной продержался, если навскидку, 5 лет. Он был неплох. Память иной раз подкидывает воспоминания, однако же былого всплеска эмоций больше не происходит. Могу сказать точно, четыре года с тех пор мне кажутся за один, будто не было после стольких значимых событий. Почти все это время я была в отношениях с головой, с каждым, как мне казалось, случалось fall in love. И каждый из них был неплох. Сейчас даже забавно толком не помнить тех парней, с которыми я была после и даже жила вместе. Я ныряла в своих розовых плавательных очках в отношения с каждым из них и каждый раз думала, что вот оно. Сумасбродство. Ведь плавать я не умею. Каждый из них был лучше предыдущего. Все они были разными, но одно общее у них было. Все они меня бросали.

В прочем, двигаемся от незначительных деталей в сторону значимых. Как я встретила Его. Единственного, кого я здесь назову по имени, а не по счету.

Прошли буквально считанные дни, как мы расстались с Третьим по счету. Серьезно, мы вот — вот разъехались и еще даже не прекратили общение. Я оставалась в надежде на воссоединение, ну или хотя бы на дружеские птрхушки. Митя возник как раз в то время.

Впервые я увидела Его, когда Он пробежал мимо меня, поднялся по крылечку и зашел в магазин. Досадно, я и половины не выкурив, бросила окурок в мусорку и поплелась следом, обратно на свое рабочее место. Даже не помню, сказала ли я тогда хотя бы парочку фраз, просто продала то, что Он просил. И Он так же стремительно исчез, как и появился.

В тот день мысли мои были целиком сосредоточены на Третьем бывшем. Правильно ли я поступила, расставшись с ним, бесконечно вспоминала начало отношений, и, конечно, конец.

Алкоголь придал мне уверенности в своих действиях, я вернулась домой среди ночи с одной целью. Избавиться от человека, рядом с которым мне так больно. Богиня, нет, не убить. Заставить его уйти, сделать так, чтобы не было ни малейшего шанса на примирение, даже на надежду. Я посмотрела на него спящего. Лицо выражало безмятежность, ему сейчас сладко и спокойно спалось. Погано было мне.

Милая, я хочу внимания.

Почему же теперь, когда внимание нужно было мне, я его не получала, ответь мне, ты меня разлюбил? Скажи, почему мне нужно было унижаться и в слезах просить тебя оторваться от твоего компьютера и уделить мне время?

Я думал, если я тебе не понравлюсь, то мне конец.

В какой момент ты перестал так думать? Лишь за одну эту фразу я тебе простила в дальнейшем многие моменты. Просто потому что поверила в нее. Не мог человек, который так думал, жаловаться на меня, не мог искать внимания у других девушек, не мог строить планы на будущее, которые не включают меня. Я просто не могла в это поверить.

Как же я заебался уже тут находиться.

Мама у меня на первом месте.

Он просто так шутил, где тут за тебя заступаться? Нафига ты вообще полезла в мои переписки?

Не выдумывай, все я тебя люблю.

И каждый раз я снова и снова видела твою спину и слышала клацанье клавиатуры.

Сколько еще это могло продолжаться? Меня била дрожь. Его вещи полетели с балкона, прямо на траву. Надо было еще и компьютер.

Уведомление из соц. сети, но это не он. Заявка в друзья и сообщение.

Давай познакомимся?

С этого все и началось.

Снег в мае. Завораживающее зрелище. Как он крупными хлопьями опускается на свежую зелень, неспеша. Тихое утро выходного, уже рассвет. Зову Третьего посмотреть вместе со мной, пытаюсь запомнить каждую мелочь, пытаюсь уловить хоть какой — то намек на счастье от этой близости с ним и необычности момента. У себя. Ничего. Даже я уже сдалась.

Утро. Собираюсь на работу на автопилоте. Который уже день одно и то же. Засыпаю одна, просыпаюсь одна. Скучаю. Сожаления и тоска накрывают каждый раз, как я ничем не занята. Все равно больно, хоть в этот раз и я разорвала отношения. Только бросили меня еще за несколько месяцев до. Перекручиваю уже в который раз мысли о том, что можно было бы еще постараться, что — то сделать, поменять что — то в себе. Не устраивать скандалы, не делать больно в ответ на свою боль. Может, поэтому и разлюбил? Сложно испытывать теплые чувства к орущему в истерике рту, который требует доказательств любви. Проблема в том, что я не могла поступить иначе. Тревога, которая безраздельно правила мной в такие моменты, трубила, что было уже что — то подобное. Я уже знаю как выглядит холод и безразличие от дорогого человека.

Как долго я находилась в иллюзии взаимности? Не знаю. Я до последнего сообщения не подозревала ни о чем. Наверное потому, что с бывшим мужем я получала переизбыток эмоций. Вот где я действительно была счастлива, как мне казалось. Пусть эти моменты происходили все реже, интенсивность ощущений это компенсировала.

Голыми курить в окно летом. С одной стороны прохлада ночи, с другой стороны тепло его тела. Гулять по городу, куда мы только переехали, ночью, распивая пиво и распевая песни Максим. "Наши" места. Везде, где мы бывали, были такие места. Ехать на машине по необыкновенно красивому району города. Засыпать с ним. Просыпаться и тянуться друг к другу в объятья.

Я гналась за теми же ощущениями. И ни с кем не испытывала ничего подобного. Оно и к лучшему. Второй раз в жизни я бы не пережила расставания с человеком, который был для меня всем.

Надежда. Беспощадная это тварь или спасение? И то, и другое. Она была ни к месту в моей больной привязанности. Точно ни тогда, ни в ситуациях ранее. Но она полнила все мои последние дни. Разум превратился в мясорубку, которая гоняет фарш из мыслей о Третьем. Я жду, жду, жду и жду. Уговариваю себя, что не стоит принимать такое отношение к себе, умоляю себя отцепиться от него и хотя бы немного начать себя уважать. И продолжаю ждать и надеяться.

Звук уведомления. Не Третий. Это снова писал Он. Тот, из — за которого я уже никогда не буду прежней.

Было лето. Нежаркое, солнечные дни сменялись прохладными вечерами. От переписок мы перешли к недолгим встречам, Он забегал ко мне на работу постоять и поболтать. Я все меньше думала о Третьем и все больше о своем новом знакомом. Третий, похоже, стал улавливать эти изменения во мне, в его сообщениях появлялся более требовательный тон.

Миленькая, мне так неспокойно. Не знаю почему. Я сейчас тебе позвоню, я так соскучился.

У меня тут интернет ловит только на стоянках, я быстрей пытаюсь связаться с тобой, а ты там где — то с кем — то занята была, я в итоге лег спать расстроенным.

Ты так сильно меня любишь, мне кажется, никто никогда до этого меня не любил.

У меня сердечко болит, хочет к тебе.

Сейчас у меня вызывают приступы тошноты все эти уменьшительно — ласкательные суффиксы из его уст, да и в целом. Ручки — ножки — сердечко. Зачем он так говорил про себя? Маленький непривлекательный человечек. В самом начале отношений меня это ничуть не смущало, я с удовольствием мотала всю эту розовую лапшу на свои ушки.

Миленькая, мне так жаль, что я скоро уеду и мы не увидимся три недели. Родненькая моя, это, наверное, прозвучит странно, может, я совсем дурак или с ума сошел, но... Я точно знаю, что люблю тебя. Ты моя половиночка. Мне так больно тебя оставлять, я волнуюсь и переживаю. Вдруг ты встретишь кого — то другого, вдруг я тебе буду не нужен. Я очень хочу попросить тебя, не делай никаких глупостей, ты теперь леди. Не забывай, веди себя так, будто я на тебя смотрю.

Ха ха. Я, блин, королева глупых поступков, а никакая не леди, не была и не буду. И я, черт возьми, больше не боялась его разочаровать.

Мы договорились встретиться вечером у меня, распить бутылку коньяка и заняться развратом. Мите я сказала что буду пить с подругой и закрыла диалог.

Спустя часа 4 я была уже одна и в слезах. Я сидела пьяная, голая и в тихой истерике. Меня тошнило, по большей части от себя. Я чувствовала раскаяние, я чувствовала себя использованной.

Ты знаешь, я чувствовала себя так одиноко, когда ты играл в свои игры. Я хотела почувствовать свою значимость для тебя, поэтому я снова и снова просила тебя проявить ко мне внимание. И каждый раз, когда ты забивал на мои просьбы хй, я страдала и любила все меньше и меньше, только не тебя, а себя.

В тот вечер у меня была словесная рвота. Я рыдала и говорила Третьему вновь и вновь знакомые ему слова. Ничего нового. За исключением того, что когда он стягивал с меня трусы, я запротестовала. Мне он был отвратителен. Человек, о котором были все мои мысли еще недавно, стал для меня пустым.

Я вдруг ясно увидела, что нет в нем тех качеств, которыми я его наделяла. Это был изнеженный мамкой, самовлюбленный, поверхностный чел, который хвастался своими достижениями десятилетней давности. И еще более отвратительным он стал для меня после того, как он все равно трхнул меня, несмотря на мои протесты.

Иногда я напоминаю себе Оленьку из "Душечки" Чехова. Каким же огромным смыслом наполнялась моя жизнь, стоило только мне влюбиться. Все вокруг расцветало яркими красками, нервы оголялись для более глубокого восприятия, повсюду и все было пронизано любовью. Нет, Любовью. Чувство эйфории захватывало, когда я шла за руку с человеком, который, казалось, создан для меня, который, наконец, рядом и мой безраздельно. Когда он что — то говорит — я ищу в этом дополнительные смыслы, я сама вкладываю их в каждую сказанную фразу, я создаю новый язык, на котором общаемся мы двое. Надо ли говорить, что подобная иллюзия держалась крайне недолговечно? Думаю, нет.

Разочарование входило в меня без смазки как только я уставала затрачивать колоссальное количество сил на поддержание этой, как ее назвать, идиллии? Как смели они иметь такое дибильное мнение по поводу геев, заработка денег, дождя в засуху, как можно интересоваться полной лажей, типа треш — стримов и не гореть любопытством по поводу правды о Тисульской принцессе? Не понять никак до сих пор, что конкретно заставляло меня так негодовать, их отдельность от меня, их разность или то, что образ того самого руинился буквально на глазах, а спасать его, спасать наш утопический мирок, летела только я.

В этот раз я вознамерилась не повторять своих ошибок. Спойлер: ха ха, блть.

Кисонька, привет

Родная, я не могу без тебя

Мне физически плохо, когда я не рядом

Я так хочу тебя защитить от всего

Я не смогу жить без тебя, если мы расстанемся

Все так радужно — прекрасно. Мысли о Нем вытеснили из моей головы весь недавний негатив. Я хочу лишь наслаждаться Его нахождением рядом со мной, хочу, чтобы это лето длилось бесконечно. Как богически сексуально пахнет Его горячая кожа, нагретая солнцем. Мне нравится бесстыдно прижиматься к Нему во время долгих поцелуев, чувствовать как Его член упирается мне в живот, смущать пошлыми шуточками, видя как Он заливается румянцем.

Я есть Ольга, порноактриса из Голландия. Какой ты сладкий, Ольга хотеть ты присоединиться к съемкам, Ольга уметь делать хорошо. Мальчик не стесняться, Ольге надоели ее гадкие партнеры. Должен соглашаться, потому что Ольга готова умолять, стоя на коленях, если ты понимать о чем я, ты показать мне что у тебя в штанах, я показать тебе свои стоны.

Мне не хочется, я уже люблю другую, отстаньте от меня, женщина.

Ольге так жаль, расстройство.

Над акцентом еще, конечно, надо было поработать, но мне было нисколько не до этого, а до того, чтобы хохотать вместе и хватать Его за попу во время отыгрыша Ольги из Голландии.

Каждое прощание давалось с трудом, время было не на нашей стороне и летело, неумолимо приближая миг, когда наши спины будут отдаляться в противоположных направлениях. Мы кормили уток, промокали под дождем, подбирали котят на улице, ездили смотреть на водопад, Он трхал меня ночью в парке, я делала минет Ему в рандомном подъезде, мы говорили друг другу "пока, до завтра" и продолжали держать друг друга в объятиях. И наконец, решили жить вместе.

Меня совершенно не напрягает то, что нам не о чем поговорить, в нашей ситуации слова абсолютно не нужны. Мы лежим, обнявшись, танцуем самый медленный танец. Я слушаю Его дыхание, Его сердце, мои любимые звуки.

Мне часто снится как мы ссоримся, я сгораю от Его ревности к моему прошлому, не понимаю, неужели Он считает то, что было до достойным Его беспокойства? Черт возьми, мне это все еще и снится. Да забери тогда вовсе мой телефон себе, пусть никто и никогда не сможет мне написать. Пусть хоть голубей присылают, я отправлю их обратно так, как княгиня Ольга.

Я люблю Тебя, люблю то, как Ты меня любишь, люблю себя, какая я с Тобой. Я люблю утыкаться носом в Твои ключицы, я люблю те песни на фоне панелек, я люблю шлепки по своей заднице, когда Ты сзади. Я не люблю мысли о том, что Ты не навсегда.

Смотрю в глаза человеку и не понимаю в какой момент он перестал меня выбирать. Снова стоим в ЗАГСе, в этот раз по поводу развода. В какой момент нашей жизни этот пёс решил пойти налево? Насколько же я молода и глупа, что игнорировала очевидные факты. Или нет, или этот чертополох умело скрывал свои блдские выходки? Или я слишком сильно доверяла, спокойно жила, уверенная что меня любят, называла ласково, ждала домой ублюдка? Не знаю. Знаю точно, что совсем не жалею о том, что перетрхала нескольких его друзей. Чао, первый бывший муж.

Митя хочет видеть меня милой, одевает в бежевое, розовое, в свои худосы, которые мне почти по колено, прячет от меня мои шлюшьи топы и лосины для пилатеса. Я не сопротивляюсь, я берегу Его нервы. Нет, это не очередная пикмическая атака, когда я подстраиваюсь под образы, которые были в головах моих остальных (бывших) мужиков. Ведь Митя и правда выбирает меня такой, какая я есть, в оставшееся время.

Ровно неделя прошла с тех пор как мы расстались. Мы расстались. Человек, обещавший быть рядом не смотря ни на что, хладнокровно собрал свои вещи и уехал, оставив меня одну в пустой квартире. Могла ли я предположить такое развитие событий? Черт возьми, да. Хотела бы я все изменить? Определенно. Отказаться от Него еще в самом начале и не дать шанса на существование этого варианта Вселенной или попытаться все исправить?

Пока мой внутренний мир наполнен грозами и бурями, терзаем метаниями и болью, внешне я парализована, застыла в этом бессмысленном бытие, бесконечно погружаясь в воспоминания. Сердце пропускает удары и начинает биться заново от одного лишь намека на мысль о том, что все кончено между нами. Машина времени моей памяти возвращает меня в события тех дней, когда расстояние между нами позволяло услышать самый тихий шепот и еще не исчислялось в километрах.

Чувствую сквозь сон легкие поцелуи. Аромат парфюма Любви всей моей жизни и запах сигарет, и что — то еще. Тянусь руками и губами к прохладным Митиным щекам, едва открыв один глаз. Он улыбается.

Держи, это тебе.

Достает из — за спины букетище цветов. Вот что источало этот сладкий запах. Даже в 4 утра цветы пахнут так, будто их только что еще нагревало солнце на клумбе, где они росли. Зарываюсь в них лицом и делаю глубокий вдох. Митя не дает опустеть ни вазам дома, ни моему сердцу чувствами к Нему.

Сидим на качелях, жмурясь, подставляю лицо лучам солнца, пытаюсь на весь бесконечно долгий период холодов запомнить это тепло и яркий свет, даже сквозь закрытые веки.

Мопсик, ответь мне на вопрос.

Какой?

Открываю глаза и смотрю на Него и на кольцо в Его руке. Ну конечно

Да.

Ненавижу зиму. Но рядом с Ним она будет не так уж плоха, я думаю.

Я в настоящем смотрю на это же кольцо на своем пальце. Напоминание о моей несбыточной мечте, мы так и не поженились.

Содержит триггеры: размышления о смрти, суицдльные мысли. Воздержитесь от чтения, если это может спровоцировать тревогу и прочие негативные реакции.

Лампочка в ванной горит ярким и холодным светом, делая комнату похожей на операционную, усугубляя при том последствия прожитых в дикой фрустрации дней на моем лице. Клянусь, увидь я такое в темноте — тут же бы пересрлась от страха. Забираюсь в горячую воду, беру острую новую бритву, провожу по коже, в воду капает кровь. Срань как это больно! Руки трясутся с дикого похмелья, но я упорно добриваю ноги.

За эту неделю я переругалась со всеми, кому я была хоть как — то небезразлична. Идите к черту со своими "у тебя проблемы с алкоголем", "хватит так убиваться, бывает и хуже", "возьми себя в руки, это не конец света" или "он не единственный, найдешь другого". Я готова выть от этой боли, рассказывать о ней любому. Да, даже тем, кто похоронил мужа после 50 — ти лет брака, да, даже тем, кто потерял ребенка, да хоть всю семью и собаку, детям в Африке, женщинам в Афганистане, несчастным калекам и раковым больным.

Еще недавно я обожала жизнь. В крайнюю степень восторга меня приводило то, что человек способен чувствовать, мыслить и мечтать. Насколько прекрасной может быть жизнь внутри каждой личности. Люди до глубины наполнены тем, что они любят: полеты, другие страны, расклады на Таро, запахи, цитаты из книг, воспоминания, секреты, искусство, роса на траве и дожди, другие люди. А теперь даже посреди разросшегося клевера, который еще не скосили, в жаркий и солнечный день, все то, что я любила, все, что прежде наполняло меня и мою жизнь, приводит меня в хтонический ужас. Меня плавит от предстоящих лет моих страданий, от дат на календаре, пения птиц, громко говорящего телевизора, который слышно через чье — то окно, меня уничтожает то, что в мире ничего не поменялось и он продолжает жить дальше, в отличие от меня.

Вечер. Я лежу на прохладном полу у себя дома, не двигаясь, вот уже пару часов. Ключи от квартиры есть у пары человек, интересно, кто первый из них придет и глядя на это скажет о том, как же я затрхла уже драматизировать.

Кто — то сказал, что лучший способ забыть кого — то — под кем — то другим. Искренне рада за тех людей, с кем это сработало. Я же люто ненавижу себя сейчас, во время своей walk of shame.

Вчера, в баре, после выпитых нескольких белых русских, я повелась на неприкрытую лесть одного черного русского. Если быть точнее, мулата. Жажда эмоций и приключений посадила меня в его машину и мы уехали воровать ягоды в чьих — то садах. Надеюсь, вам не придется убегать от злого хозяина клубники ночью на каблуках под выстрелы из какого — то оружия. Не обошлось без урона: где — то я потеряла свою туфлю, а мой новый знакомый получил солью в зад. Вот так само собой и получилось. Черный русский оказался передо мной без штанов, я помогала промыть ранку на его ягодице. Под звездами и алкоголем мне показалось это жутко забавным и романтичным. Члены у них и правда огромные. Я даже сфоткала.

Проснулась я у него дома, от мерзкого звука будильника. Он серьезно начинает свое утро с песни патимейкер? Будет мне писать — не отвечу.

Радуюсь, что Митя никогда меня такой не увидит. Я была его принцессой и как низко я пала теперь. Мда. Не сработало это вытрхивание мыслей о бывшем другим человеком.

Как вы чувствуете себя после разрыва? Грусть, сожаление, тоска, раскаяние? Облегчение? Или, может, чувствуете себя дверным ковриком, о который вытерли ноги и последнее, что вы видели — это подошвы обуви вашей любви, что перешагивает через вас в свое светлое будущее?

Барахтаемся в воде, ныряем. Бассейн для меня глубоковат, муж поддерживает меня, чтобы я не ушла под воду, обнимает. Не смотря на свой дикий страх утонуть, я чувствую себя спокойно. Вода теплая, будто обволакивает , объятия еще теплее. С ним надежно, в его руках я под защитой, никакие угрозы меня тут не достанут.

Летит ко мне, нарушая все скоростные режимы, среди ночи. Из другого города. Садит мне телефон своими звонками, на которые я не отвечаю. Перехватывает меня уже у такси. Не отпускает.

Он же спокойно слушает оскорбления в мой адрес от злого мужика. Мужик всего лишь чуть не наехал на меня на парковке. А он заруинил мой спокойный мир.

Он же больше не отвечает на звонки сам. Он же больше не бережет меня и шутки ради скидывает меня с надувного матраса прямо в озеро.

Кто — то другой уже (я не могу вспомнить который) не может сдержать своих слез, когда видит мои. И потом сам становится их причиной. Рассказывает как дунул с пацанами, клявшись до этого, что я важнее всего на свете.

И так далее, и так далее.

Я не просто дверной коврик. Я бы сейчас не почувствовала ни подошв, ни даже как из меня выбивают пыль. От меня каждый раз отрывали по куску, жевали и выплевывали. Меня умоляли дать шанс, а потом вели себя так, будто шанс давали мне.

Сегодня у Него день рождения. Точнее, без пятнадцати минут сегодня.

Я борюсь с желанием напомнить Ему о себе. Когда ты нуждаешься в человеке — ты ищешь любой повод, реальный, надуманный, дурацкий, лишь бы написать, позвонить, приехать, коснуться. Когда ты нуждаешься в человеке больше, чем он в тебе — это будет чертовски очевидно. Я борюсь со своим желанием использовать какой бы то ни было повод. Как мантру повторяю "день простоять и ночь продержаться", в качестве отрезвляющих пощечин его слова

Больше никогда, я ничего не хочу, я не могу неискренне.

Зато презрение было вполне себе искренним. Я смотрела в Его лицо, оно отражало брезгливое терпение. В Его глазах я видела себя мерзкой и жалкой. Это была моя ошибка, в конце концов, мало ли зеркальных поверхностей?

Не могу перестать считать дни, хотя, до чего? Конца света? Конца моих мучений, если есть вообще хоть какой — то шанс на то, что они конечны? Я лишена своего будущего рядом с Ним. Это равносильно тому, что нет у меня больше никакого будущего.

Посему эти дни со вкусом алкоголя, сменяющимся на перегар и головную боль, добавить отчаяние, взболтать до тошноты.

За мной приехал черный русский и уже через полчаса я была сверху в откровенном смысле этого слова. Диннннь.

Это уведомление. Кому? От кого? Это Митя.

Чем уж мне нравится быть сверху во время секса — так это тем, что можно встать и уйти в любой момент. Что я и сделала прямо сейчас.

"Давай встретимся и поговорим. Сегодня, сейчас."

Я бегу домой со всех ног, сердце ухает, поднимаясь то к горлу, то уходя в пятки. Желудок сводит от тревоги, вряд ли это пресловутые бабочки в животе вызывают такой холодящий ужас. Холодящего ощущения добавляет еще и ветер по все еще влажной киске, свои трусики я так и не нашла. Нужно успокоится, нужно успеть в душ, нужно срочно найти кусты, желудок сводило не только от тревоги, меня сейчас стошнит.

Я не успеваю. Уже издалека я вижу Его фигуру. Сидит на крыльце, опустив голову на колени. Чертчертчертчерт. Чуть не плачу, стоя у угла своего дома, судорожно пытаюсь продумать хоть какой — то план, чтобы не... Звонок.

Ты где, пупс?

Он пьян. Выдыхаю наконец полной грудью, какое облегчение. На трясущихся ногах иду к подъезду, вокруг все плывет, нереальность происходящего, неожиданность кружит голову, тошнота снова подступает.

Привет.

Опускаюсь на корточки, молчу, пытаясь побороть очередной приступ рвоты. Митя смотрит куда — то сквозь меня расфокусированным взглядом, губы шевелятся в попытке что — то сказать. Не надо слов, точно не сейчас, любовь всей моей жизни, на сегодня хватит. Помогаю Ему подняться, принимая Его вес на свои плечи. Идем скорее домой. Один пролет позади, второй. Сердце снова путешествует вверх — вниз, земля уходит из — под ног. В этот раз потому что мы оба рухнули вниз со ступеней, я не удержала Его неуправляемое тело и, не отпуская, тоже покатилась по лестнице.

Невероятным образом попав домой, я уложила Митю спать. И вот, стоя под душем, смывая с себя грязь и грехи, я лихорадочно соображала. Что дальше, ради чего Он здесь, пожалеет ли о своем решении, когда проснется? Мысли роем жужжали, усиливая головную боль, опьянение отступало.

После этой ночи (чего скрывать, еще и всех предыдущих) я постарела лет на пять. Из зеркала на меня смотрела красными глазами отекшая баба, еще и в синяках. Таких героинь полно на шоу типа "Мужское — женское", в комплекте с мужьями — алконавтами, кучей детей и долгами за коммуналку.

Пусть сегодня я потеряла трусы, однако, еще не все самоуважение. Надо завязывать. Щедро натираюсь мазью от синяков и ушибов, благодаря всех богов, что в полете с лестницы я не потеряла ни одного зуба. На лбу наверняка вырастет шишка.

Тихо крадусь в спальню, стараюсь не шуметь, даже задерживаю дыхание, лишь бы не разбудить. Для начала новой праведной жизни осталось лишь избавиться от всех компрометирующих переписок, заблокировать всех, кто неосторожным сообщением способен разрушить мое, вот уже такое почти осязаемо счастливое, будущее. Ложусь рядом с Ним и моментально засыпаю.

Просыпаюсь первая. Иду на кухню в поисках чего — нибудь, что способно сделать сушняк менее сухим. Еще раз проверяю телефон на предмет упущенной для удаления информации. Нет, все стерто. Появляется дикий соблазн проверить Митин телефон. Делаю три неуверенных шага в сторону спальни, где, судя по храпу, спит моя любовь, и вполне крепко. Замираю. А что я там хочу найти? Переписки, фото, подписки и огонечки голым девицам? Может, Его сожаления о расставании? Может, наоборот, отсутствие таковых. И Его вчерашнее явление было продиктовано алкоголем, вернее, его количеством. Чем больше в тебе шотов — тем громче они говорят.

Нет, не так. Что я готова найти в Его телефоне. Ладони потеют, на пол летит стакан с водой. Вдребезги. Класс, теперь еще и убирать стекло, куплю пластиковую посуду. Храп прекратился.

Звук приближающихся шагов. Интересно, Он вообще помнит, как попал сюда. Дикий мандраж. Кто — то реально называет это бабочками? Если только имеют ввиду буквально живых копошащихся насекомых внутри тела.

— Доброе утро. Стой на месте, я уберу.

Что ж. А не так уж и неловко. По — старому, я нахреновертила — Митя разгребает. Чувствую как лицо наливается красным, смотрю на Него снизу вверх, слегка опустив голову. Сердце стучит. Пытаюсь скрыть свое волнение, неловко переминаюсь с ноги на ногу.

— Не двигайся, я же сказал, непослушная.

Перешагивает через осколки, подхватывает меня и садит на обеденный стол. Сердце колотится, в сложившейся тишине я его даже слышу. Митя. Так близко.

— Я так скучал.

Обнимает. Его плечо моментально намокает, я не могу сдержать слез. Сердце хреначит так сильно, что способно избить Его до синяков, пока Он так меня прижимает. Я не слышу даже тиканья часов, звуки, течение времени, голод, жажда, все потеряло значение. Пока мы были там, на кухне, признавались друг другу в любви — это и было моей самой главной, жизненно важной потребностью.

Почти весь вчерашний день я была голой. Часто на коленях, кои я стерла в молитве моему прекрасному, красивому, словно древнегреческая статуя, единственному и неповторимому. Реже я была в кровати, на столе в спальне, на столе на кухне, на подоконнике (привет соседнему дому из незашторенного окна), на стиралке, на полу. Я тысячу раз громко соглашалась, еще громче обращалась к Нему, к богу и к дьяволу. Две тысячи раз просила жестче, сильнее, глубже и умоляла не останавливаться. И смотрела, смотрела и смотрела на Него снизу вверх, прямо в глаза, с занятым ртом, глотая или со спермой на лице. Лучше вкуса Его члена был только вкус наших смешавшихся смазок на нем.

Вчера мне было не до того, чтобы отвечать на чьи — либо сообщения, звонки, иным образом давать знать о себе кому — либо. Только сейчас, зарядив телефон, я проверяю все входящие, пока жду Митю из душа.

Наш песик в прихожей устроил жалобный скулеж. Могу понять. За вчера он погулял в общей сложности минут 20. Это, несомненно, было для него настоящим испытанием, учитывая небольшой объем мочевого пузыря, обилие интересных запахов и других собак за пределами дома.

Стараюсь не обращать внимания на чувство вины перед этим маленьким преданным зверенышем, милый хрюкающий увалень все так же смотрит на меня любящими, всепрощающими глазками.

Мы втроем — будто хэппи энд какой — нибудь мелодрамы. Идем в направлении заката. Впереди ошалевший от радости бульдог, тянущий за собой Митю с поводком в руках, я вприпрыжку их догоняю, стараюсь попадать след в след или, смеясь, касаюсь Митиного плеча и говорю "привет на сто лет", если мы обходим дерево или столб, или что еще по разные стороны. Он смотрит на меня весело, ухмыляясь, говорит:

— Ох уж эти дурацкие приметы, да?