Неизвестные переменные (гет)

В Лонгборне царило недоумение, смешанное с подавленным разочарованием. Прошло уже несколько дней с тех пор, как визиты мистера Бингли внезапно прекратились, а от Незерфилда не поступало никаких приглашений. Элизабет, чье восприятие Дарси после истории, рассказанной Уикхемом, стало откровенно враждебным, с холодной яростью ждала подтверждения своих подозрений.

Ксандра же, наблюдая за страдающей Джейн и кипящей негодованием Элизабет, чувствовала ледяную тяжесть на сердце. Она узнавала этот поворот сюжета. По канону, Бингли и его свита уже должны были покинуть Незерфилд, оставив Джейн с разбитым сердцем. Каждое утро она ожидала услышать новость об их отъезде. Но вместо этого, словно насмешка над ее знанием, в Лонгборн пришло неожиданное, почти вызывающее приглашение на бал в Меритоне.

Инициатива исходила от сестер Бингли, но Ксандра не сомневалась, кто стоял за этой внезапной переменой планов. Зачем? Зачем Дарси, который по логике вещей должен был способствовать бегству Бингли, теперь устраивал этот показной праздник? Это нарушало все ее ожидания и заставляло насторожиться. Игра менялась, и она не понимала новых правил.

Бал, однако, был встречен в Лонгборне с ликованием. Для миссис Беннет и младших дочерей это был знак возрождения надежд. Для Элизабет — возможность бросить вызов Дарси и насладиться обществом мистера Уикхема, чьи манеры и история так выгодно контрастировали с высокомерием его обидчика.

Войдя в зал, Ксандра сразу отметила натянутую атмосферу. Мистер Бингли выглядел растерянным и бросал на Джейн полные сомнения взгляды. Сестры Бингли демонстрировали ледяную вежливость. А Фицвильям Дарси стоял поодаль, его мрачная фигура была воплощением неприступной гордости, и его взгляд, тяжелый и оценивающий, скользил по Элизабет, которая намеренно и демонстративно веселилась с Уикхемом.

Ксандра старалась держаться в тени, анализируя игру лиц. Она видела, как боль в глазах Джейн сменяется робкой надеждой, когда на нее смотрит Бингли. Видела, как язвительная усмешка Дарси сменяется непонятной ему самому досадой, когда Элизабет заливисто смеется над шуткой Уикхема.

Итан, к ее удивлению, отсутствовал. Его не было среди свиты Бингли, и его отсутствие заставляло Ксандру чувствовать себя неуютно, лишенной своего молчаливого союзника.

И вот, когда она меньше всего этого ожидала, перед ней возникла высокая, темная фигура. Фицвильям Дарси с безупречным, холодным поклоном.

— Мисс Хейз, — его голос был ровным, без тени тепла. — Соблаговолите ли оказать мне честь и уделить мне этот танец?

Приглашение прозвучало так неожиданно, что на мгновение Ксандра потеряла дар речи. Это был не просто жест вежливости — это был вызов. Дарси никогда не танцевал с ней, да и вообще редко удостаивал кого-либо из общества Беннетов своим вниманием, кроме Элизабет. Она кивнула, подавляя внутреннюю тревогу.

— Благодарю вас, мистер Дарси.

Они вышли на паркет. Музыка лилась плавно, их движения были формальными и безупречными. Он вел ее уверенно, но без малейшей теплоты.

— Смею признать, что мое приглашение вас поразило— начал он, его взгляд был устремлен куда-то поверх ее головы. Ксандра внутренне улыбнулась, все таки как эти братья бывают похожи.

— Признаюсь, да, — ответила Ксандра, тщательно подбирая слова. — Я полагала, вы разделяете общее мнение о скудости местных развлечений

— Иногда даже скудость может преподносить сюрпризы, — парировал он. Его взгляд на мгновение скользнул в сторону Элизабет и Уикхема. — Или разочарования.

Ксандра последовала за его взглядом.

— Моя кузина, кажется, находит общество мистера Уикхема весьма оживленным.

— Ваша кузина, мисс Хейз, обладает живым умом, но порой излишне доверчива, — прозвучало резко, с той самой высокомерной прямотой, которая так раздражала Элизабет. — Не все, кто носит мундир, заслуживают безоговорочного доверия.

Ксандра почувствовала, как в ней закипает старый, знакомый гнев. Этот человек, сам будучи воплощением предрассудков, осмеливался поучать?

— А те, кто носят маску безупречности, — разве они его заслуживают?— мягко, но отчетливо спросила она.

Дарси резко посмотрел на нее, в его глазах мелькнуло изумление. Он явно не ожидал такой дерзости от «бедной родственницы».

— Вы защищаете его? — в его голосе прозвучало холодное любопытство.

— Я призываю к осторожности в суждениях. Обо всех, — подчеркнула она. — Слишком часто мы видим лишь то, что хотим видеть. Ваш брат, например, кажется, смотрит на вещи куда более трезво.

Она намеренно ввела в разговор Итана, чтобы проверить реакцию. Фицвильям напрягся.

— Мой брат имеет склонность видеть в людях лучшее, даже если для этого нет оснований, — произнес он, и в его тоне впервые прозвучало что-то, кроме холодности. Почти... ревность? — Его интерес к вам, мисс Хейз, не остался незамеченным. Я надеюсь, вы отдаете себе отчет в... последствиях, которые может иметь подобное знакомство для человека в его положении.

Ледяная ярость, знакомая Ариэль, вспыхнула в Ксандре. Он осмелился! Осмелился намекнуть на ее неподходящее положение, как когда-то она сама унизила Клару в будуаре.

— Положение, мистер Дарси, — сказала она, и ее тихий голос внезапно обрел стальную твердость, — это часто всего лишь клетка, которую мы сами для себя строим. Ваш брат, кажется, обладает достаточным умом, чтобы это понимать. В отличие от некоторых, кто предпочитает запирать в клетках других.

Танец подошел к концу. Дарси отступил на шаг, его лицо было бледным и невыразительным, но глаза горели темным, яростным огнем. Он склонился в безупречном, холодном поклоне.

— Благодарю вас за танец, мисс Хейз. Он был... поучительным.

— И для меня также, мистер Дарси, — ответила она с таким же ледяным достоинством. — Вы позволили мне увидеть многое. Гораздо больше, чем, я полагаю, намеревались.

Он развернулся и ушел, оставив ее одну посреди шумного зала. Ксандра понимала, что только что вступила в прямую конфронтацию с одной из самых влиятельных фигур в ее новой реальности. Гнев, кипевший в ней, постепенно остывал, сменяясь трезвой оценкой рисков. Она мысленно прокручивала каждую фразу, каждый взгляд, пытаясь понять истинную причину его выпада. Было ли это простым снобизмом? Или за этим стояло что-то большее — может, неуверенность в себе, маскируемая высокомерием, или даже бессознательная ревность к брату?

Она отвернулась от танцующих, желая хоть на мгновение скрыться от любопытных взглядов, и направилась к арочному проему, ведущему в полутемный зимний сад. Прохладный воздух, пахнущий хвоей и влажной землей, должен был помочь ей прийти в себя.

Но уединение длилось недолго.

— Кажется, я опоздал к самому интересному, — раздался позади нее знакомый, спокойный голос, в котором угадывалась легкая улыбка.

Ксандра резко обернулась. В проеме арки, освещенный огнями сзади, стоял Итан Дарси. Он был в дорожном плаще, с которого капала вода, словно он только что спешился с лошади. Его волосы были растрепаны ветром, а на щеках играл румянец от быстрой езды. В его глазах не было и тени усталости — лишь живое, лучистое внимание, устремленное на нее.

— Мистер Дарси, — выдохнула она, и неожиданное облегчение заставило ее сердце учащенно биться. — Вы... мы не ждали вас.

— Дела в Лондоне завершились быстрее, чем я предполагал, — ответил он, сбрасывая плащ на стоявшую рядом скамью и оказываясь рядом с ней в своем безупречном вечернем костюме. — А мысль о том, что я могу пропустить бал, где танцуете вы, не давала мне покоя. Кажется, интуиция меня не подвела, — его взгляд скользнул по ее лицу, еще хранившему следы недавнего волнения. — Вы выглядите так, словно только что сразились с драконом. И, судя по всему, одержали победу.

— Сразилась с одним из ваших домашних драконов, — не удержалась она, чтобы не парировать, но в ее голосе не было прежней желчи, лишь усталая ирония. — Ваш брат оказался... красноречив.

Итан вздохнул, и тень озабоченности пробежала по его лицу.

— Фицвильям обладает даром отталкивать тех, кого, как мне кажется, он больше всего хочет привлечь. Простите, если он причинил вам боль.

— Он пытался. Но я не из тех, кого легко ранить высокомерным тоном, — она посмотрела на него прямо. — Он предупредил меня о последствиях моего... знакомства с вами.

Итан сжал губы, его взгляд стал твердым.

— Мой брат забывает, что я давно вышел из того возраста, когда нуждаюсь в его наставлениях относительно моего круга общения. Или чувств.

Они стояли в тишине, нарушаемой лишь приглушенными звуками музыки. Напряжение постепенно покидало Ксандру. Его присутствие было как глоток свежего воздуха после удушающей атмосферы сплетен и предрассудков.

— Мисс Хейз, — он сделал шаг вперед, и его голос стал тише, почти интимным. — Я понимаю, что мое появление здесь, в пыли и суматохе дороги, может показаться безумием. Но я не мог иначе. После нашего последнего разговора... я не хотел давать вам слишком много времени для раздумий. Боюсь, вы передумаете.

Ксандра смотрела на него, на этого человека, который проскакал пол-графства ночью, чтобы попасть на провинциальный бал. Ради нее. В ее душе что-то перевернулось.

— Вы ошибаетесь, мистер Дарси, — тихо сказала она. — Я уже передумала. В ту самую ночь.

На его лице расцвела медленная, сияющая улыбка, способная растопить любое ледяное сердце.

— Тогда, — он протянул ей руку, и его пальцы мягко сомкнулись вокруг ее ладони, — я надеюсь, вы спасете для меня хотя бы один танец? Тот, что был прерван мистером Коллинзом, не в счет. Я хочу начать все заново. Сейчас.

Музыка в зале сменилась на новую мелодию — томный, меланхоличный вальс. Ксандра кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Она положила свою руку на его плечо, и он повел ее в танец прямо там, в полумраке зимнего сада, вдали от осуждающих взглядов и перешептываний.

Это был совсем другой танец. Не формальный и не натянутый, как с Фицвильямом. Они двигались в совершенной гармонии, как будто их тела и души давно знали этот ритм. Он держал ее уверенно, но бережно, его рука на ее талии была не цепью, а опорой.

— Знаете, — тихо проговорил он, его губы почти касались ее волос, — когда я увидел вас с ним, стоящую одну, но такую гордую и непокоренную... я понял, что проскакал бы хоть через всю Англию, чтобы оказаться рядом.

— Это очень опрометчиво с вашей стороны, — прошептала она в ответ, чувствуя, как тепло разливается по ее жилам. — А я ведь предупреждала вас о тенях в моем прошлом.

— А я говорил, что готов разделить их с вами, — он отклонился назад, чтобы посмотреть ей в глаза. — И я не отступаю от своих слов. Ни перед какими драконами. Даже если они носят мое собственное имя.

Они кружились в тихом саду, и для Ксандры в этот момент не существовало ни бала, ни интриг, ни Уикхема, ни мисс Бингли. Были только музыка, его руки и робкий, но непоколебимый росток надежды, пробивающийся сквозь толщу ее старой боли.

Танец подошел к концу, но они не расходились, все еще находясь в том волшебном кругу, что образовали их объятия.

— Завтра, — сказал он, все еще держа ее руку в своей. — Завтра все начнется по-настоящему. Уже без тайн и недомолвок.

Ксандра кивнула. Впервые за долгое время она чувствовала не страх перед будущим, а жгучее, неутолимое любопытство. Итан Дарси был новой главой в ее жизни. И она была готова ее прочесть.

* * *

Когда последние аккорды музыки затихли, зал погрузился в хаотичное движение прощаний. Но для Ксандры мир сузился до пространства вокруг нее и Итана. Они все еще стояли в зимнем саду, и магический круг их уединения вот-вот должен был рухнуть.

Первой его нарушила Элизабет. Ее лицо, еще минуту назад озаренное торжеством после словесной перепалки с мистером Дарси, стало вопросительным и слегка настороженным, когда она увидела кузину в обществе второго мистера Дарси, причем явно в момент глубокой, интимной близости.

— Ксандра? — тихо позвала она, останавливаясь в проеме арки. Ее взгляд скользнул по их все еще соединенным рукам, и брови поползли вверх. — Карета ждет. Мать в панике, что Лидия успеет наделать глупостей до отъезда.

Ксандра медленно, словно сквозь воду, вернулась в реальность. Она кивнула Элизабет и мягко высвободила свою руку из руки Итана. Его пальцы разжались неохотно.

— Мне пора, — сказала она ему, и в этих двух словах был целый мир сожалений и надежд.

— До завтра, — так же тихо ответил он. Это было не вопросом, а утверждением. Обещанием.

Он проводил ее взглядом, пока она не скрылась в толпе вместе с Элизабет. Когда он обернулся, то встретился взглядом с братом. Фицвильям стоял у главного выхода, его поза была напряженной, а лицо — каменной маской. Их взгляды скрестились на мгновение — молчаливый, полный невысказанных обвинений и предупреждений диалог. Итан не отвел глаз первым. Он лишь слегка склонил голову, прежде чем направиться к выходу, игнорируя пытающуюся привлечь его внимание мисс Бингли.

Обратная дорога в Лонгборн в карете была насыщена тремя совершенно разными настроениями. Лидия и Китти без умолку болтали об офицерах, миссис Беннет сокрушалась, что мистер Бингли так и не сделал Джейн предложения, а сама Джейн тихо грустила у окна. Элизабет молчала, погруженная в свои мысли, но ее взгляд то и дело возвращался к Ксандре, сидевшей напротив.

Ксандра же чувствовала себя так, словно ее кожу содрали, обнажив каждое нервное окончание. Она ощущала на себе тяжелый, обеспокоенный взгляд Фицвильяма Дарси, который, казалось, все еще висел в воздухе. И одновременно с этим — тепло руки Итана, которое, казалось, все еще обжигало ее ладонь. Она была одновременно и Ариэль, видевшей в каждом жесте скрытую угрозу, и Ксандрой, отчаянно желавшей поверить в искренность.

— Он выглядел весьма озабоченным, твой кавалер, — наконец не выдержала Элизабет, когда карета тронулась. Ее голос был тихим, чтобы не привлекать внимание матери. — Мистер Итан Дарси. Я видела, как он вошел — весь в дорожной пыли. Похоже, он очень спешил.

— Он... завершил дела в Лондоне раньше, чем ожидал, — уклончиво ответила Ксандра, глядя в темное окно.

— И бросился прямиком на наш скромный бал? — в голосе Элизабет слышалось не осуждение, а скорее изумление. — Это весьма решительно. И довольно романтично.

— Лиззи, не придавай этому больше значения, чем есть, — попыталась отшутиться Ксандра, но ее голос дрогнул.

— Я видела, как ты танцевала с ним. И как ты танцевала с его братом, — Элизабет изучающе смотрела на нее. — С одним ты была как лед. С другим... с другим ты была живой. Впервые с тех пор, как ты здесь, по-настоящему живой.

Ксандра закрыла глаза. Обманывать Элизабет было бесполезно. Та видела слишком много.

— Он другой, — просто сказала она.

— Надеюсь, что да, — серьезно ответила Элизабет. — Потому что играть с чувствами Дарси, даже с чувствами младшего и, кажется, более доброго Дарси, — опасное предприятие. Их гордость... она почти осязаема.

— Я не играю, — тихо, но четко сказала Ксандра. И, произнося эти слова, поняла, что это чистая правда.

В Лонгборне их ждала обычная вечерняя суета. Миссис Беннет, недовольная отсутствием предложения руки и сердца от мистера Бингли, удалилась в свою комнату с причитаниями о своих нервах. Мистер Беннет с насмешливой улыбкой спросил, не сбежал ли наконец кто-нибудь из его дочерей с офицером, чтобы положить конец его страданиям.

Ксандра молча поднялась в свою комнату. Она зажгла свечу и подошла к окну. Ночь была тихой и беззвездной. Она ждала. Бессознательно, иррационально, она ждала увидеть его тень у калитки, как в ту памятную ночь.

Но сад был пуст. Лишь ветер шелестел голыми ветвями деревьев.

Она вздохнула, чувствуя странную смесь разочарования и облегчения. Возможно, это и к лучшему. Возможно, нужна была передышка, чтобы все обдумать.

И тут ее взгляд упал на подоконник. Там, где раньше ничего не было, теперь лежал небольшой, гладкий камень, прижимавший сложенный листок бумаги.

Сердце ее заколотилось. Она быстро открыла окно, впустив внутрь струю холодного воздуха, и схватила записку. Почерк был уверенным и размашистым.

« Не смог уйти, не оставив этого. Боялся, что если снова появлюсь под вашим окном, то спугну ту хрупкую надежду, что увидел сегодня в ваших глазах. Завтра. Ждите меня завтра. Я буду бороться за вас со всем миром, если понадобится. Ваш И.Д.»

Ксандра сжала записку в руке, прижимая ее к груди. Камень был холодным, но слова на бумаге жгли ей кожу.

«Ваш И.Д.».

Он уже считал ее своей. И самое удивительное было в том, что она, пережившая предательство и смерть, сгоравшая от жажды мести, теперь смотрела на эти слова и не чувствовала ни страха, ни желания бежать.

Она положила камень на прикроватный столик, рядом с зеркалом, в котором отражалось ее новое-старое лицо. В ее глазах, помимо шока и тени кошмара, теперь горел иной огонь. Огонь вызова. Огонь жизни.

— Хорошо, мистер Дарси, — прошептала она в тишину комнаты. — Начинайте бороться. Я готова.

Завтра начиналась новая война. Но на этот раз — война за ее собственное сердце.

* * *

Утро в Лонгборне началось с привычного хаоса, но для Ксандры оно было окрашено в новые, яркие тона. Записка, надежно спрятанная в складках ее платья, жгла кожу как тайный талисман. Слова «Ваш И.Д.» отзывались в ней тихим, настойчивым эхом, смешиваясь с тревогой и предвкушением. Она ждала. И, как оказалось, не зря.

Едва семья закончила завтрак, как у ворот послышался стук колес. Сердце Ксандры замерло, но это был не легкий экипаж Итана. У крыльца остановился внушительный фаэтон, запряженный парой гнедых, из которого с привычной мрачной элегантностью вышел Фицвильям Дарси.

Миссис Беннет, завидев его, пришла в неистовое волнение, тут же связав его визит с перспективами Джейн и мистера Бингли. Однако ее надежды рухнули, едва мистер Дарси, холодно поклонившись, попросил разрешения переговорить с мисс Хейз наедине.

В гостиной воцарилась оглушительная тишина. Элизабет смотрела на кузину с нескрываемым беспокойством, Джейн — с мягким сочувствием, а миссис Беннет — с откровенным недоумением, не понимая, что «бедная родственница» могла значить для такого человека.

Ксандра, собрав всю свою выдержку, кивнула и вышла в коридор, где ее ждал Дарси. Он не предложил пройти в библиотеку, оставаясь стоять у высокого окна, выходившего в сад. Его осанка была прямой, а лицо — невозмутимым, но в напряженных уголках губ читалось раздражение.

— Мисс Хейз, я буду краток, — начал он, без предисловий. Его взгляд был тяжелым и оценивающим. — Я приехал не как гость, а как брат.

— Я полагаю, это должно что-то объяснить, мистер Дарси, — ответила Ксандра, держась с таким же холодным достоинством. — Чем я могу облегчить ваши братские тревоги?

— Ваше вчерашнее... общение с моим братом не осталось незамеченным, — произнес он, отчеканивая слова. — Итан умен, но склонен к импульсивным и сентиментальным поступкам. Он видит в людях проект для своего сострадания, некое поле для применения своих благородных принципов.

— Вы описываете это как недостаток, — парировала Ксандра. — Видеть в людях лучшее — редкий и ценный дар.

— Это опасно! — его голос на мгновение сорвался, выдав скрытую страсть. — Особенно когда объектом этого «дара» становится женщина с неизвестным прошлым и неясным положением. Вы играете с его репутацией. С его будущим.

Ледяная ярость, знакомая Ариэль, снова кольнула Ксандру. Он говорил с ней точно так же, как она когда-то говорила с Кларой — с позиции непререкаемого превосходства.

— Позвольте мне прояснить, мистер Дарси, — ее голос стал тихим и острым, как лезвие. — Я не «объект» и не «проект». Я не искала общества вашего брата и не завлекала его какими-либо уловками. Он сам пришел ко мне. И его намерения, как и мои, — это дело только нас двоих. Ваше вмешательство не только оскорбительно, но и бесполезно.

Он смотрел на нее с новым, непривычным интересом, смешанным с досадой. Он явно не ожидал такого яростного отпора.

— Вы не понимаете, с чем играете, — настаивал он, но уже с меньшей уверенностью. — Общество не простит ему такого мезальянса. Его связи, его состояние...

— Если ваше общество так легко отворачивается от человека из-за его чувств, то возникает вопрос — что же в нем ценного? — отрезала Ксандра. — А что до меня... Мое прошлое — моя собственность. И я решу, делиться ею или нет. И кому. Вашему брату я доверяю. Вам — нет. На этом наш разговор окончен.

Она развернулась, чтобы уйти, чувствуя, как дрожат ее колени, но гордо не позволяя себе показать это.

— Он предложит вам руку и сердце, — вдруг произнес он ей вслед, и в его голосе прозвучала почти человеческая усталость. — Он романтик. Он увидел в вас загадку и хочет ее разгадать. Но что будет, когда загадка перестанет быть таковой? Когда он увидит всю прозу вашего положения?

Ксандра остановилась, но не обернулась.

— Тогда, мистер Дарси, — сказала она через плечо, — это будет его выбор. И мой. Но это не будет выбором, сделанным под давлением вашего высокомерия. Прощайте.

Она ушла, оставив его одного в пустом коридоре. Прижавшись спиной к стене в своей комнате, она слушала, как удаляются звуки его экипажа. Дрожь наконец вырвалась наружу. Он затронул ее самое больное место — страх, что ее полюбили как загадку, как «проект», а не как личность. Что ее новое счастье окажется таким же хрупким и обманчивым, как и прошлое.

Но вместе с дрожью пришла и ясность. Фицвильям Дарси боялся. Не за репутацию брата, а за его сердце. И в этом страхе была ее сила.

Она подошла к окну. Сад был пуст. Но теперь она смотрела на него не с тоской, а с решимостью. Битва была объявлена. И она была готова сражаться не только с предрассудками света, но и с собственными демонами.

Ей не пришлось ждать долго. Уже после полудня, когда солнце пробилось сквозь осенние тучи, к воротам Лонгборна подкатил легкий шарабан. За рулем сидел Итан Дарси. Он был один.

Ксандра увидела его из окна гостиной. Их взгляды встретились через стекло. Он улыбнулся — открытой, обезоруживающей улыбкой, в которой не было ни тени вчерашней страсти или утреннего конфликта. Была лишь твердая, спокойная уверенность.

Она не стала дожидаться, пока миссис Хилл объявит о его визите. Она вышла в прихожую и сама открыла ему дверь.

Он стоял на пороге, держа в руках не букет цветов, а небольшую, старую книгу в кожаном переплете.

— Мисс Хейз, — сказал он, и его глаза светились. — Я привез вам кое-что из лондонской библиотеки. Плутарх. «Сравнительные жизнеописания». Вы как-то упомянули, что интересовались...

Он не закончил, потому что Ксандра улыбнулась ему в ответ. Настоящей, невынужденной улыбкой, которая рождалась глубоко внутри и сметала все страхи и сомнения.

В этот момент она поняла: возможно, Фицвильям Дарси и был прав. Возможно, Итан видел в ней загадку. Но разве не в этом и заключалось начало любой настоящей любви — в желании разгадать другого человека? И разве она сама не хотела разгадать его?

— Войдите, мистер Дарси, — сказала она, отступая вглубь прихожей. — Я как раз надеялась на интересную беседу.

Он переступил порог, и дверь закрылась за ним. Первый шаг в их общее будущее был сделан. Несмотря на драконов, несмотря на тени прошлого и предостережения будущего. Они начали свою игру. И правила предстояло писать им самим.