На его каверзном пути через вселенные (гет)

Меч пронзил грудь Опустошённого. Жон оставил его там, чтобы шагнуть мимо падающего тела, и мощным пинком отшвырнул его союзника — да так, что солдат-зомби взлетел в воздух. В следующее же мгновение Солер появился рядом и рассек тело нежити пополам.

Жон выхватил меч резким движением и пошёл дальше, не сбавляя шага. Ещё двое Опустошённых набросились на Солера, но тот сдержал их щитом. Одного взмаха Кроцеа Морс хватило, чтобы покончить с ними до того, как рыцарь успел контратаковать. Стычка закончилась.

С начала боя прошло не больше десяти секунд.

— Какая мощь! — похвалил Солер и хлопнул Жона по плечу. — Из тебя вышел бы отличный рыцарь, друг мой... хотя ты слегка безрассуден. Смотри, не стань Нежитью вроде меня. Ха-ха-ха!

Жон усмехнулся, чуть виновато:

— Ты сам тоже не слабак.

«Сильнее, чем должно быть возможно», подумал Жон, но списал это на состояние Нежити, продолжив:

— И извини. Просто они такие...

Легкие.

Это прозвучало бы надменно, но эти зомби — не Нежить в полном смысле, а именно Опустошённые — были слишком простыми противниками. Ему казалось излишним воспринимать их всерьёз. Неудивительно, что в тех фильмах всегда фигурировали отважные подростки-гражданские, а не Охотники и Охотницы. Иначе сюжета просто не было бы.

— Можешь не продолжать. Я прекрасно тебя понимаю. Но прошу, запомни: в Лордране множество существ, от мала до велика. Чёрные Рыцари, к примеру, относятся ко вторым.

Они остановились у двери. Солер быстро заглянул внутрь и покачал головой. Солнца там явно не найти. Пара двинулась к следующему зданию, продолжая разговор.

— Звучит зловеще, — отметил Жон. — Кто они такие?

— Элитные рыцари, лично выбранные лордом Гвином для службы ему на войне. Бедняги, может, и были обожжены пламенем Первой Печи, но боевое мастерство они сохранили. Если встретим одного из них... — Солер запнулся, — я не поручусь, что мы выстоим.

— Вот это да. Даже ты так говоришь? Значит, они и правда сильны.

Этот рыцарь оказался вовсе не промах, заключил Жон после их краткого сотрудничества. В предыдущих стычках его приёмы демонстрировали жестокую простоту, даже завидную.

Как бы выразиться точнее? Возьмём те самые схватки. Жона можно назвать эффективным в том смысле, что он просто вваливался в ряды врагов, размахивал мечом и выходил с другой стороны победителем. Развитое телосложение давало ему подавляющее преимущество, а Аура защищала его от случайных царапин, открывая тактики, которые позволяли быстрее нейтрализовать угрозу (например, выдержать удар, чтобы проткнуть противника). Солер же, напротив, понимал эффективность как продуманность. Его работа ног была сведена к минимуму, атаки его были точными и контролируемыми. Он шёл ровно тем путём, что наметил, и через пару тактов оказывался рядом с Жоном — почти без единой царапины.

Одним лишь мастерством он сводил на нет преимущество Ауры. Отними у Жона преимущества пробуждённой души — и он, скорее всего, проиграет ему в спарринге десять раз из десяти. Отсюда напрашивался вопрос: каким станет Солер, получи он Ауру?

И вообще, стоит ли ему её давать? Жон не забыл предупреждение Корво Аттано. Пробуждать людям души направо и налево, считай, навлекай последствиями, которые могут выйти из-под контроля. Тут требуется доверие.

Солер закрыл за собой очередную дверь.

— Многие считают их сильнейшими из рода людского, разве что не беря в расчёт чемпионов вроде Фарис или Таркуса Железного. Случись нам встретить Чёрного Рыцаря, — большой шлем рыцаря чуть наклонился; жест, который Жон уже распознал как эквивалент подмигивания, когда лица не видно, — позволь мне встать впереди.

Стрелка для Жона уверенно клонилась к «да»: надо открыть ему Ауру. Он не думал, что пожалеет. Да, он, похоже, не умирает даже когда его убивают, будучи Нежитью — там что-то вроде «девяти жизней», как у кота, наверное? Только числом куда больше? В это вообще-то трудно было поверить, но готовность потратить хоть одну из этих жизней ради другого говорила о Солере очень красноречиво.

Звяканье доспехов предупредило их: подтягивается группа Опустошённых, привлечённых их шумом. Взгляды их групп сцепились, и бой вспыхнул снова.

— Есть советы, как мне лучше драться? — спросил Жон на подходе.

— Хммм. Если отметить лишь одно, то скажу: ты недоиспользуешь возможности, которые даёт тебе твой щит.

Один Опустошённый с топором вырвался вперёд других. Подскочив на дистанцию удара, он занёс топор. Солер встретил его, подняв щит. Топор рубанул вниз, и рыцарь, чуть повернув руку, поймал удар под углом, и тяжёлое лезвие соскользнуло.

— Блок — лишь один из вариантов. Куда чаще разумнее отвести удар в сторону. Так мы, понимаешь, гасим силу, и одним движением перехватываем инициативу, — Солер махнул щитовой рукой, сшибая второй взмах топором ещё до того, как Опустошённый набрал инерцию. Противник остался полностью открыт — и рыцарь тут же проткнул его. — Есть ещё парирование. Своевременное парирование и нас сберегает, и врага распахивает под ответ. Щит всегда даёт возможности.

Откровение ли это? Нет. О парировании Жон знал от Пирры и понимал необходимые движения. Но ему не доводилось увидеть в живом бою, в чём его ценность, — и не доводилось услышать философию, стоящую за приёмом. Его напарница по Бикону научила его «как», но не «зачем». Наверное, считала это самоочевидным; вид он делал тогда, будто понимает, хотя на деле не догадывался, что есть тонкости, о которых стоило попросить её рассказать. Задним числом, как всегда, всё сложилось.

Оставшиеся Опустошённые добрались до них, и Жон использовал их для практики. Привычка всякий раз прятаться за щит при виде надвигающегося удара здесь играла против него. Ему приходилось снова и снова подавлять этот порыв — чаще, чем хотелось бы. Он краем глаза следил за Солером — и это подстёгивало его продолжать. Пока у Жона всё шло рывками: то старт, то стоп в ответ на удары по щиту. Солер же сохранял сплошную плавность от начала до конца и расправлялся со своими оппонентами задолго до того, как Жон заканчивал.

Когда они снова соединились, Жон произнёс:

— Знаешь, похоже, ты прав. Эта стычка вымотала меня меньше, чем предыдущая. Солер добродушно рассмеялся. — Кстати, это были последние?

— Смею сказать, да. Всё стихло.

— Отлично. Тогда... — он оглянулся туда, откуда они пришли. — Сплетница, у на чисто!

Вдалеке, на той стороне улицы, из-за угла показалась светловолосая макушка. Появилась и сама девушка, бегом направившись к ним. Её взгляд скользил по земле, от одного тела к другому, но в этот раз — несмотря на вспышку дурного, липкого беспокойства — она явно, хоть и не слишком убедительно, старалась не замечать их: шла Сплетница прямо, не шарахаясь от крови и внутренностей. Потом она принялась делать вид, что не замечает его — потому что её сила заметила, что он заметил её странность, и он теперь заметил, что она заметила, а раз она заметила, то ей пришлось сыграть напускное равнодушие, чтобы он не заметил, — что лишь заставило его заметить это ещё сильнее, так что...

Она вышла из положения просто: прошла у него за спиной, а, когда он обернулся, юркнула ему за плечо, опять уходя от его взгляда. Очень зрелое поведение с её стороны.

— Сплетница, что ты делаешь?

— Зачем мы тут время тратим? Иди уже ищи солнце или что там!

Он с Солером переглянулись и пожали плечами. Очевидная попытка сменить тему была... ну да, очевидной. Ответа им всё равно не дождаться, да и в целом она права. Место огромное; им лучше поторопиться.

Врастая в стену и опоясывая ту, квартал, через который они пробирались, когда-то был устроен для размещения войска; давно уже распущенного. Кладовые, казармы, подвалы, караулки. Всё заброшено, припало пылью и гнилью.

Солер обследовал помещения самым тщательным образом: взбирался на высочайшие дозорные башни и спускался в самые глубокие подвалы в надежде найти своё солнце. Процесс его... не подчинялся никакой видимой логике. Жон шёл следом и наблюдал, как тот иной раз входил в комнату и через пять секунд выходил, а иной — полчаса методично проверял каждый шкафчик и щёлочку в другой.

Сам Жон сосредоточился на поиске ценностей — и сполна разочаровался.

Оружия и доспехов тут хватало, но всё дрянного качества. Насколько дрянного? Скажем так: Жон был уверен, что начальство назначило солдатам роль системы раннего оповещения — чтобы их предсмертные вопли предупредили остальных, — и вооружало их соответственно.

Что до обычных припасов... возраст свёл их на нет. Протухшая еда. Изъеденная молью одежда. Даже койка в казарме оказалась не стоящая того, чтобы её утащить, — значит, им ещё долго придётся спать на одеяле, расстеленном на полу в квартире.

Соскочив с последней койки, Жон проворчал:

— И эта никуда не годится.

— А я говорила! — съязвила Сплетница. — Хочешь годноты, нужно грабить дом важной шишки. Какого-нибудь дворянина... О! О! Или короля!

— Да-а-а, пожалуй, я просто буду надеяться, что в следующий раз нас занесёт в современную вселенную. Там проще: на всё есть магазин.

Дверь в подвал с грохотом распахнулась, прервав их увлекательную дискуссию. Из проёма вышел Солер, с мечом в руке, тяжело дыша. Он был забрызган кровью.

— Крысы, — пояснил он.

Час назад Жон бы фыркнул при мысли, что крысы представляют опасность. Это было до того, как он увидел одну вблизи. Наверное, тут их чем-то таким кормили, потому что эти «вредители» доходили ему до колена. Самые маленькие.

— Ты ранен? — спросил он.

— Благодарю за заботу, но не тревожься: это не моя кровь. Увы, — Солер сложил руки у сердца, — и моё солнце по-прежнему не моё, — он рассмеялся. — Полагаю, нам следует продолжать!

— Тоже так думаю. Может, наверху повезёт больше.

На первый взгляд второй этаж подавал надежды. Декор из картин и ковров намекал, что здесь жили люди поважнее. Офицеры и прочие такие, как любезно «помогла» Сплетница, причём таким тоном, будто делилась поразительным открытием.

— Р-р-р.

— Что? — сказал Жон. — Я же не ошибаюсь. Кто ещё тут жил бы? Это же очевидно, и никакие суперсилы не нужны.

В подтверждение он обвёл рукой комнату. Да, ценности давно вынесли, оставив голое, замусоренное помещение, но добротная мебель, книжные полки и пустые шкатулки говорили о зажиточной жизни капитана заставы. Его тело, распластанное на кровати с мечом в животе — мечом того же изготовления, что и в оружейной внизу, — намекало: подчинённые очень так завидовали его достатку.

И такая хорошая кровать тут, между прочим...

— Его солдаты этого не делали. Видишь, как раскинуто тело? Он отдыхал и умер, не сопротивляясь. Отравили, более вероятно. Меч тут ложный след, чтобы отвлечь от настоящей причины. Тут работал убийца. Или отвергнутая любовница.

— Ну не знаю, звучит натянуто.

Сплетница беззвучно захлопала ртом, в неё смешались шок и возмущение. Вернув голос, она выпалила:

— Да с хрена ли!?

— Ну ладно, а если убийца пришёл с подельниками? Дружки держали руки и ноги...

— Неправильно. Вообще мимо. Даже если бы его удерживали, он всё равно дёргался бы, и рана выглядела бы куда грязнее. И кровавое пятно слишком маленькое. Тело к тому моменту успело остыть за несколько часов. Это же очевидно.

Жон снова посмотрел на тело. Без её способности он не видел ничего из того, о чём говорила Сплетница.

— ...Поверю тебе на слово.

Она ухмыльнулась:

— Вот и правильно.

Повисла пауза; тема иссякла. Жон оглядел пустые покои капитана. Осмотр снова не принёс сокровищ, и он решил озвучить то, что вертелось у него на языке.

— Сможешь направить свою суперсилу на поиск добычи?

Потому что, как бы ни было оно интересно, детективное шоу пользы не приносило...

Сплетница поморщилась; её улыбка мигом сошла.

...ему куда больше хотелось реальной отдачи за последние несколько часов.

— Нашла бы я, если бы тут было что искать! — вспыхнула она. — Не я виновата, что тут нихрена нет!

— Напротив... — вмешался Солер, до этого времени методично постукивавший по стенам по какой-то своей причине. — Я уверен... возможно, здесь... ах-ха!

Жон протёр глаза. Рядом Сплетница тупо таращилась — мозг у неё, похоже, дал короткое замыкание. Между кроватью и комодом, там, где ещё минуту назад были сплошные каменные блоки, теперь зиял вход в другую комнату, набитую всякой всячиной.

— Ч-что!? Но как-... это же не могло-... там же была стена! — захлёбываясь, выпалила Сплетница.

Солер скрестил руки и понимающе кивнул:

— Не кори себя. Иллюзорные чары веками морочили чувства богов и людей.

— Колдунство ебаное! — сплюнула Сплетница, разозлившись. Она резко повернулась к Жону. — Я бы всё равно заметила.

Он хмыкнул:

— Ну да, ну да.

— Заметила бы! — упрямо повторила она и вдруг ахнула. — План этажа! Размер второго не совпадал с первым, и стена в соседней комнате стоит слишком далеко от этой, и... и...

Улыбка Жона сошла. Сначала её растерянность забавляла, но теперь он понял: Сплетница, похоже, и правда принимает это близко к сердцу. Он положил ей ладонь на плечо, пресекая поток умозаключений.

— Слушай, не переживай. Я понимаю. Верю.

— Не веришь! — отрезала она.

Ай. Он всё забывал, что враньё на этой девчонке плохо работает, когда [Пустота] отключена.

— Я серьёзно. Ну серьёзно, не бери в голову. Иллюзию всё равно нашёл Солер, так что всё нормально, — хотя он это и говорил, по выражению её лица было предельно ясно: совсем не нормально. — Гляди, вон прямо на полу стоит сундук с сокровищами, ну разве не прекрасно? Сейчас зашикуем.

По правде говоря, это тут было единственным, на что вообще стоило обратить внимание. Бумаги и отчёты на соседнем столе, вероятно, когда-то содержали важнейшие сведения, а теперь годились разве что на туалетную бумагу. Запас винных бутылок на полке имел какой-то подозрительный оттенок, от которого Жон предпочёл держаться подальше. В остальном комнату использовали как склад битого хлама: капитан явно был из тех, кто сгребал мусор в угол, освобождал место — и благополучно про него забывал.

Но сундук — ох, этот сундук — манил Жона своим обещанием. Гладкое, отполированное дерево; он стоял в центре тайной комнаты, на почётном месте, словно не тронутый временем. Жон списал это на чары: если магия уберегла сам сундук, то почему бы ей не защитить и его содержимое?

По крайней мере, Солер с этим согласился — он уделял сундуку всё своё внимание. Медленно двинулся к нему, одной рукой шаря у себя в подсумках на поясе в поисках чего-то.

— Минуточку, — Сплетница наклонила голову, прищурилась. Она вгляделась в сундук, помедлила. Вдруг глаза у неё расширились, и она выпалила: — Это не сундук! Оно дышит! Смотрите на пол — тут следы борьбы!

Солер застыл. На комнату опустилась тишина.

— Ой-ёй, — прошептал рыцарь. — Ну вот зачем надо было это озвучивать?

Не успел он договорить, как сундук кинулся на них. У ящика отросло тело — сухощавый торс на двух длинных ногах. Сверху крышка распахнулась, обнажив ряды острых зубов; по бокам, вокруг огромного, истекающего слюной языка, выметнулись две руки, тянущиеся к добыче.

До этой точки Жон уже осознал ситуацию, картинка сложилась. А вот что с ней делать, тут возникли проблемы: жизнь как-то не подготовила его к засаде со стороны живой мебели. Сплетница тоже застыла — у неё, похоже, снова случилось короткое замыкание в голове.

Солер оказался единственным, кто успел среагировать — он выставил щит высоко, преграждая путь чудовищу. Но из-за поспешного движения потерял устойчивость, и монстр свалил его с ног всей тяжестью своей массивной туши. Всё перемешалось — Солер, Жон и Сплетница в клубке рук и ног выкатились обратно в главный зал.

Живой сундук бешено извивался, хищно клацая пастью, и чуть было не зацепил Жона, когда тот попытался вскочить на ноги. Он успел отдёрнуть Сплетницу, оттолкнув девушку к выходу до того, как сундук успел до неё дотянуться.

— Вниз! Спускайся и выбирайся из здания!

На секунду она замешкалась — страх на лице сменился досадой и отчаянием вперемешку с виной. Но, послушавшись, она мгновенно скрылась за углом. Убедившись, что с ней всё в порядке, Жон развернулся к новой угрозе, с Кроцеа Морс наперевес.

Монстр поднял Солера в воздух и уже пытался засунуть его головой в свою зубастую пасть.

— Ох ё-маё! Солер!

Жон бросился вперёд, занеся меч. Клинок глубоко врезался в плоть, и монстр с пронзительным визгом выпустил Солера. Однако, к досаде Жона, рассечь лапу до конца ему не удалось. Длинные и странные конечности лишь создавали иллюзию слабости: всё тело сундука было сплошь жилистыми, сверхъестественно плотными мышцами.

Чудовище взглядом (если это можно так назвать) уставилось на окровавленную рану на руке, а потом — на Жона. Тот даже почувствовал, будто оно послало ему ненавидящий, мрачный взгляд, несмотря на полное отсутствие глаз.

— У меня меч, и я не побоюсь им воспользоваться.

— Сшааааааа!

Жон не понимал языка мебели, но догадывался: «У меня пасть, полная клыков, и я с радостью ими воспользуюсь».

— Рад, что мы поняли друг друга. Ра-а-а-а! — он бросился на монстра.

— Сшаааа! — существо ринулось навстречу.

Чудовище отбросило его меч в сторону. Жон опрокинул голову сундука резким ударом щита по подбородку, но тот, подхватив инерцию, взлетел ногой, швырнув его в потолок — дерево треснуло от удара. Жон, падая, едва не угодил в разинутую пасть, но Солер в последнюю секунду сбил сундук с траектории, и Жон приземлился на пол невредимым. Когда он поднялся, Солер уже сражался с чудовищем: даже несмотря на две глубоких раны на корпусе и ещё одну на ноге, тот двигался почти так же быстро, как в начале.

— Жон, я уронил талисман Ллойда! — крикнул Солер через плечо. — Это самый верный способ... — он присел, уклоняясь от удара, — ...разобраться с мимиком!

— Я поищу его! — откликнулся Жон.

Он бросился на четвереньки, шаря руками по полу в поисках талисмана Ллойда.

Подожди-ка. Постой-ка...

Жон поднял голову и громко выкрикнул:

— Я же понятия не имею, как он вообще выглядит! Солер, ищи сам, а я займусь сундуком!

Солер вырвался из схватки с мимиком, уступая место Жону. Тот перехватил инициативу, нанося яростные размашистые удары, чтобы вынудить монстра маневрировать. Огромная голова и вытянутые конечности работали удивительно согласованно — мимик изгибался и уворачивался от меча таким образом, что это попросту не укладывалось в голове.

В какой-то момент, пользуясь случаем, существо влепило ему в лицо. Аура защитила Жона, позволив ему быстро стряхнуть боль и поднять щит. Мимик другой рукой схватился за верхний край щита и рванул тот вниз, после чего снова ударил его кулаком. Жон быстро сложил щит обратно в ножны и пронзил мечом пространство, где секунду назад был щит. Клинок вошёл в брюхо мимика на несколько дюймов. Взревев от боли, тот содрогнул рёвом всю комнату.

Существо отшатнулось, выпуская ножны, которые Жон тут же снова превратил в щит. Следом он бросился в атаку, ударом меча преследуя раненого монстра — и раздробил тому правую кисть, сбив все пять пальцев одним махом.

— Ха! Ну как тебе такое? — злорадно выкрикнул он.

В ответ огромный язык хлестнул его по щеке так сильно, что его развернуло лицом в другую сторону.

— А-а-а-а-у... — простонал Жон, держась за лицо. — Оу-у-у-у... А это считается поцелуем? Меня что, только что поцеловал сундук с сокровищами?

Ответа не последовало — возможно, мимик просто постеснялся признаться. Но на другом конце комнаты Жон заметил движение: Солер вытаскивал что-то из-под кровати. Торжествующе подняв находку, рыцарь бросил серебристый медальон мимо Жона. Жон повернулся, чтобы посмотреть, что произойдёт.

Талисман ударился об пол, разлетелся на куски и выпустил клуб дыма. Эффект оказался мгновенным, хоть вряд ли именно такого ожидал Солер. Завизжав от ужаса, мимик отпрыгнул в сторону, стремясь уклониться от облака дыма. Монстр подскочил почти под самый потолок и, распластавшись, прижался к углу на стене, удерживаясь там всеми четырьмя конечностями.

Услышав, как Солер неловко посмеялся, Жон спросил:

— А что вообще должно было произойти?

— Испарения, заключённые в талисман Ллойда, оказывают весьма любопытное воздействие на род мимиков. Они погружают их в состояние сонливого оцепенения, — пояснил рыцарь, не сводя настороженного взгляда с монстра. — Разумеется, работает это только тогда, когда тварь вдыхает вещество. А если же нет...

— Мне не нравится, к чему ты ведёшь.

— ...тварь может прийти в ярость, решив, что мы хотим стащить его сокровища, пока оно без сознания. Какое досадное недоразумение! Ха-ха-ха.

Жон вяло посмеялся:

— Так и думал.

Дым рассеялся, в комнате снова повисла абсолютная тишина. Наступающий вечер погрузил всё в тени, и мимик, затаившись в тёмном углу, уставился на Жона и Солера мрачным взглядом.

— Сшаа... Сшаа... Сшаа...

«Я убью вас. Я убью вас. Я убью вас», именно такой посыл ощутил Жон.

Сундук плавно спрыгнул с потолка вниз, легко приземлившись на носки. Слюнявый язык облизал края крышки, словно зверь, облизывающий пасть.

— Фу. Перестань строить из невесть что, — приказал Жон. — Ты нас не напугаешь.

Мимик почти полностью захлопнул крышку, оставив лишь тонкую щель — словно прищурившись, как понял Жон. Взгляд оскорблённого бойца, принявшего вызов. Жон выставил Кроцеа Морс в сторону монстра.

— Честно говоря, ты даже симпатяга рядом с тем, с чем мне доводилось сталкиваться. Этот меч убил дракона. А ты можешь похвастаться тем же?

Слова будто парализовали чудище. Мимик уставился на меч оценивающим взглядом. По краям крышки закапала слюна. Очнувшись, тот вытянул палец в сторону меча, а затем перевёл его на себя.

— Что? Хочешь, чтобы я отдал тебе меч?

Вот уж дудки.

Мимик сжал здоровые пальцы, словно душа воображаемого врага. От существа исходила нетерпеливая радость и злорадство.

—А-а-а. То есть Кроцеа Морс тебе достанется только из моих холодных мёртвых рук.

Мимик кивнул.

— Понятно. Похоже, нам не выйти отсюда всем живыми. Ты хочешь нашей смерти ради добычи, а мы должны убить тебя, чтобы выжить. Так что давай без уловок и психологических игрищ, и просто сразимся. Пусть победит сильнейший челове.. э-э, мужик, нет, стой... Пусть победит сильнейший воин.

— Сшаа... — существо шагнуло вперёд, затем резко рвануло в атаку. — СШААА!

Жон бросился навстречу с мечом наперевес. Мимик замахнулся для удара. Он ответил резким уколом. Существо перепрыгнуло его клинок.

Чаво?

Свернувшись в клубок, мимик взмыл в воздух, отбросив обманный выпад ради настоящей атаки, в которой сыграл на своей массе. Он выстрелил вперёд обеими ногами и впечатал Жону прямо в грудь. Двести кило живого веса столкнулись с человеком на бегу — и победили. Дроп-кик отбросил Жона через всю комнату. Стёкла взорвались россыпью осколков, когда он вылетел в окно.

Кувыркаясь в воздухе, он уже не различал ни небо, ни землю, а [Третья рука] ухватилась за пустоту. Жон с грохотом рухнул на каменную мостовую. Прежде чем он успел прийти в себя, из казармы выскочила Сплетница — и, споткнувшись, грохнулась прямо ему на грудь.

Синие глаза встретились с зелёными.

— Привет.

— Привет...? Ты только что сиганул со второго этажа?

— Уф, ага. Этот мимик двигается что надо. Парень мог бы чемпионом стать.

— П-постой, — вдруг сказала Сплетница, голос у неё дрогнул. Жон приподнял бровь от странной интонации. — Я не ошиблась насчёт той штуки. Откуда мне было знать, что она нас слышит? И подумай, что было бы без моего предупреждения! — пока он слушал, Жон глянул поверх её плеча на небо, и глаза у него расширились от потрясения. — Ты мог подойти слишком близко, и тебя бы тогда сожрали! Так что... так что...

— Так, обожди.

Жон обхватил Сплетницу и перекатился с ней в сторону. В следующее же мгновение мимик рухнул на землю в трёхточечной стойке, кулак оставил трещины в камне ровно там, где только что были их головы.

Миг — и тварь повернулась к ним. Мимик медленно выпрямился во весь рост; стройная фигура отбрасывала на дорогу длинную тень.

— Сшааааа?

Тварь будто спрашивала: «А? Живы ещё?». Гравий захрустел — мимик повернулся на пятках и встал к ним лицом. А затем двинулся им навстречу.

— Держись позади меня, ладно? — сказал Жон Сплетнице. Они выпутались друг из друга и поспешно заняли позиции.

Ему можно было не волноваться. Сундук не сводил с него глаз. То есть, крышки. Деревянной.

...Пусть будут глаза. Хватит ему уже об этом думать.

Пока они готовились к схватке, чья-то тень наложилась на тень мимика. Жон резко вскинул голову; то же движение повторило чудище. Жон об этом не пожалел, а вот мимик — да. Простой стальной меч вонзился в крышу сундука.

Над Городом Нежити разнёсся пронзительный визг — болезненный, мучительный и яростный.

Жон расплылся в довольной улыбке, готовясь уже закричать от восторга, но его радость тут же улетучилась. Мимик не падал. Меч, пронзивший его сверху, прочно застрял, из раны вытекала чёрная струя, но атака не смогла добить чудовище — оно всё ещё было живо. Оно было в ярости. И у него появилась цель.

Жон вдруг с ужасом понял: люди с Аурой вылетают из окон без последствий. Люди без неё... ломаются. Его лицо побледнело; он рванул в сторону существа, надеясь хотя бы оттеснить его от рыцаря, который пытался подняться рядом, перекатившись на спину. У того явно была сломана нога.

— Солер! Ну зачем ты так, что за безрассудство!?

— Не тревожься, я...

Но закончить мысль Солеру было не суждено, никогда, ведь Жон не успел. Мимик высоко поднял ногу и со всей силы обрушил её вниз. Прозвучал глухой треск, от которого Жону стало дурно — рыцаря вдавило в каменную мостовую. Солер замер, не подавая признаков жизни.

Свершив месть, мимик опустился на колени, подняв кулак к небу в триумфальном жесте.

У того не оставалось сил сопротивляться, когда Кроцеа Морс прошил его — через губы, через язык, пронзив самую глубину сундука.

Мимик издал булькающий, захлёбывающийся звук. Протянул руку, пытаясь схватить Жона; тот уклонился. Упрямец ещё держал руку вытянутой, тянулся — пока сил в нём не стало. Сундук повело, и он грохнулся на камень с глухим ударом.

Жон смотрел на умирающего мимика, следя за его последними вздохами.

— Сшааа...

Перевод: «Ты одолел меня. Конец мой близок. Хех, забавно. Небо такое яркое, а мир темнеет. Прощай, лучший вор. Знай, что... что...

Мимики не умирают.

Эти сокровища — мои; тебе их брать. А цикл продолжается...»

Наверное. В конце концов, он вовсе не эксперт по языку мебели.

— О блин, о блин, о блин!

Всхлипы Сплетницы разорвали тишину. Жон резко обернулся: она уже расстёгивала шлем Солера, её пальцы дрожали. В следующее мгновение он подскочил к ним и принялся помогать. Пока он сдёргивал с него броню, она вонзила мужчине в шею стимпак, вводя тому лечащий коктейль.

Ни движения. Она вколола ещё один. Потом третий — без толку. К тому моменту, как она подняла четвёртый стимпак, её уже трясло. Жон перехватил её запястье.

— Не надо, Сплетница. Его больше нет.

Солер оказался моложе, чем Жон ожидал: тот был гладко выбритым мужчиной в самом расцвете. Даже в смерти он улыбался. Улыбка шла этому добродушному рыцарю.

Стимпак выскользнул из пальцев Сплетницы, и она сжала голову руками. Шёпотом шли проклятия, извинения, признания — всё лилось из неё без конца.

Жон молчал, потрясённый внезапностью всего. Минуты сливались. В голове он перебирал всё, что привело их к этому.

А если бы они не спровоцировали мимика? Если бы он успел добить его раньше? Или отнёсся к бою серьёзнее, помня, что дерётся рядом с человеком без Ауры?

Почему он не пробудил Ауру Солеру? Сейчас-то было ясно: тот десять раз заслужил доверие. Зачем рыцарь прыгнул из окна? Он же должен был понимать, насколько это опасно.

Ему хотелось накричать на Сплетницу. На самого себя.

Солер...

— Он... он был таким хорошим парнем, — прошептал Жон. — Настоящий герой. Прости, что я не смог тебя спасти.

— О, да всё в порядке, Жон.

— А-А-А-А-А!

— А-А-А-А-А!

Жон и Сплетница завизжали что есть силы, вцепившись друг в друга от ужаса, ведь над ними нависал мертвец.

— Призрак!

— Прости-и-и!

Солер запрокинул голову и расхохотался. Тот стоял, как ни в чём не бывало, а на нём ни царапинки.

— Ха-ха-ха! Вы, случаем, позабыли? Как и большинство, кто приходит в Лордран, я являюсь Нежитью.

Жон обернулся туда, где недавно лежало тело Солера. В какой-то момент за последний час оно исчезло бесследно. Значит, этот Солер перед ними — самый что ни на есть настоящий, не иллюзия.

— З-значит, ты жив?

— Разумеется, нет. Я же Нежить. Ха-ха-ха!

Вот же гад.

— Солер.

— Что такое, друг мой?

— Я открою тебе Ауру. И никаких возражений.

* * *

Через час, устроившись у костра, Жон вновь настоял на своём:

— Я же сказал, никаких возражений!

— И никто из нас здесь тебе не возразит.

Зато мысленно у того возражений хватало. Дюжина попыток, и ни малейшего толка. Да что не так-то?

Начиналось всё как по учебнику. Идеально. Его слова были безупречны. Аура текла ровно.

Но стоило ей сойти с его ладони и перейти к Солеру, как Жон ощутил: Аура, что должна пробудить душу, вместо этого исчезает — будто её что-то пожирает, делает чужой и неподвластной. Рассудив, что дело в количестве, он поддал ещё Ауры — с тем же итогом. Искорки падали в бездонный колодец, едва касаясь чего-то огромного и ненасытного.

— Ещё раз.

— Желаю удачи.

— Ещё раз.

— Не унывай, может, на этот раз получится.

— Ещё ра... Ладно, забудь. Не работает, — Жон вытер пот со лба и плюхнулся на кучу простыней, что служила ему постелью на ночь; для лагеря они прихватили припасы из казарм. — Прости, Солер.

— Ха-ха-ха. Да не тревожься. Я, в своём роде, на редкость живуч.

— Не сказал бы, что умирать снова и снова это что-то хорошее.

Солер подбросил дров в огонь и вернулся к своей подстилке.

— Проклятие Нежити для меня вовсе не проклятие. Без него я бы никогда не забрался так далеко.

Слишком уж беспечно это парень относился к тому, что являлся чем-то противоестественным. Спроси лично его, Жон сказал бы: перспектива стать нежитью поднимает экзистенциальные вопросы, от которых так просто не отмахнёшься. Но этого человека было не переубедить. Жизнь нежити позволяла ему искать своё солнце, а для Солера одна эта возможность перевешивала любые доводы против.

— А минусы есть?

Улыбка Солера чуть поблекла. Он почесал затылок, обдумывая ответ.

— Для меня, нет, — произнёс он наконец.

— Но вообще они есть?

Рыцарь потупил взгляд в огонь, замялся. Ему не нравилась эта тема. Прежде чем Жон успел перевести разговор на что-то полегче, Солер тяжело вздохнул:

— С угасанием Первого Огня возникло и проклятие. Оно не даёт нам сгинуть; стоит погибнуть, и мы восстаём у костров. Взамен пища перестала утолять голод, вино теряет вкус, а жизнь — всякий блеск.

— Звучит...

Никак. Пусто.

— Можешь не говорить. Любая нежить это знает. Всё меркнет, — Солер поднял глаза на Жона; голос его стал суров и строг. — Даже память. Так что предупрежу тебя: если я перестану узнавать тебя и Сплетницу, начну вести себя так, будто вы мне враги... не медли, лишай меня жизни столько раз, сколько понадобится, пока я не превращусь в одного из тех несчастных. Иначе, боюсь, я стану опасен для тебя, мой друг.

Жон сглотнул.

Разговор вскоре иссяк, и каждый ушёл в свои мысли. Вскоре все разошлись по местам и улеглись. Сон, по крайней мере, нежити ещё доступен; с той стороны костра потянулось тихое посапывание.

Жон ещё долго ворочался, обдумывая идею жить вечно. В отличие от большинства, ему не пришлось бы принимать проклятие или, скажем, вампирский укус: ему достаточно нажать кнопку. Компания выставила такое на продажу за соответствующую цену — то есть неприлично заоблачную. И всё же он и Сплетница это предложение видели и, не особенно скрываясь, занесли в свои заметки.

До сих пор ему в голову не приходило, что бессмертие — не всегда благо. Кто бы мог подумать.

А Сплетница?

Он посмотрел туда, где она устроилась, чуть поодаль от костра и остальных. Сплетница сидела на фоне ночного неба, рассеянно поглаживая кольцо на ладони. Их трофей, выкраденный из того сундука-мимика.

Кольцо приглушало звуки, что издаёт владелец в движении: шаги, шорох одежды. Тому, кому нужно оставаться незамеченным, когда завязывается драка, самое оно. Потому Жон и считал очевидным отдать его ей.

Вот только радости на её лице не было, и до сих пор она так его ни разу и не надела.