На его каверзном пути через вселенные (гет)

Если Жон Арк (Охотник в обучении, в прошлом самозванец, натуральный блондин и сейчас по уши в неприятностях) чему-то и научился у своего школьного задиры, так это тому, как выбираться из шкафчика. После третьего раза хочешь не хочешь, а научишься.

Видите ли, там есть защёлка. Повернёшь её достаточно — и дверь отопрётся. Элементарно.

Правда, весь рычаг с той стороны, а пружины и шестерни, удерживающие защёлку, рассчитаны на то, чтобы шкафчик взлетал, а затем врезался в землю на скорости под шестьсот километров в час. А поскольку ракетный режим использовали часто, шкафчики проходили техобслуживание чуть ли не каждую неделю. Так что можно было не сомневаться: шкафчик в образцовом, «человеко-удерживающем» состоянии.

И всё же выяснилось, что при должной мотивации все эти трудности преодолимы. Обычно катализатором служил переполненный мочевой пузырь. Сегодня... ну, сегодня потребность выбраться была куда острее обычного. Он бы даже сказал, это был случай из серии «пан или пропал».

Пирра шла к той огненной дамочке. Перед этим она запихнула его в шкафчик и запустила в небо. И это после того, как она поцеловала его — что было очень даже офигенно, пока не выяснилось, что это был лишь трюк, чтобы затолкать его сюда. А ещё там сама огненная дамочка, другая дамочка-волшебница, Озпин, пытающийся подселить волшебницу в Пирру, гриммов всё больше, чем он когда-либо видел, там гримм-дракон, Белый Клык, роботы, люди гибнут, его друзья в опасности и, ё-моё, надо выбираться и СДЕЛАТЬ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ!

Защёлка хрустнула, раздавленная рукой в белом сиянии Ауры, и дверца с силой распахнулась в тёмное ночное небо.

Над ним проплыла туча, открыв взору бледное, расколотое светило, на которое он всегда любил смотреть. Раздробленная луна — несовершенный диск со шлейфом бесчисленных осколков. Никогда ещё она не казалась ему такой близкой.

...Ах да. Наверное, это из-за следующей его проблемы.

Ветер вырвал его из тесных оков шкафчика, и Жон оказался в небе над Биконом среди воздушных кораблей и гриммов. Один особенно голодный на вид грифон заметил лакомый кусочек и ринулся в пике.

— О нет, о нет, о нет...

Он судорожно попытался вытащить из ножен Кроцеа Морс. Слишком поздно: всё поле зрения заполнили красные глаза и разинутая пасть. Трупная вонь гримма накрыла Охотника с головой — грифон готовился проглотить его целиком.

Из всех возможных вариантов действий Жон видел лишь один отчаянный план, который позволил бы ему прожить дольше следующих трёх секунд. Он всадил меч, держа его горизонтально, лезвием вверх, в пасть твари в тот самый миг, когда она сомкнулась,- прямо в основание, где сходятся две половины клюва. Кость со звоном ударилась о сталь и замерла.

Он мог бы разрыдаться от облегчения, что всё ещё жив. Увы, радость была недолгой. Гримм принялся трясти его из стороны в сторону, тупо пытаясь выбить меч. Вверх, вниз, влево, вправо — от этих диких движений его тут же укачало. Вдобавок к склизкому языку и смраду из пасти грифона к его горлу подступила тошнота. И хотя идея сблевануть прямо в морду своему убийце казалась неплохим средним пальцем на прощание, он придерживался плана и нащупал кнопку на Кроцеа Морс. Нажатие — и ножны с силой распахнулись, превратившись в щит и раздирая клюв, пока тот с сухим треском не лопнул, разорвав голову грифона надвое.

И тогда Жона стошнило. Человек, гримм и рвота вместе полетели вниз.

Он отметил, что теперь они гораздо ближе к земле, чем до того, как грифон попытался им закусить. Схватка утянула его врага ниже воздушного боя, и падение с этой высоты уже можно было пережить. Хотя больно будет в любом случае.

Гримм рухнул на шпиль какого-то здания, и остриё пронзило его насквозь. Если тварь и не была мертва до этого, то теперь уж точно. Большая часть рвоты приземлилась на растворяющийся труп, так что последний плевок в сторону убийцы Жону всё же удался. Сам Жон пролетел мимо грифона и врезался в крышу. Всё его тело от головы до пят пронзила агония. Из его горла вырвался долгий, мучительный стон. Он подскочил раз, другой, а затем заскользил по крутому склону к краю. Сквозь пелену боли его разум орал его телу что-то делать, если оно не хочет снова улететь вниз. Часть Жона предупреждала, что будет так же больно, как и в первый раз; остальная же часть заставила его собраться. В отчаянной попытке зацепиться он вонзил край щита в жёлтую черепицу. Щит прочертил длинную борозду, замедляя его падение. Он остановился в каких-то сантиметрах от края крыши.

Жон лежал, тяжело дыша, пока до него доходила реальность всего произошедшего. Прошло от силы минут пять, но ему казалось — целая вечность.

— Я... я жив! Не верится, но я всё ещё жив! — крикнул он и рассмеялся.

Но потом он вспомнил о битве, бушевавшей по всему Бикону, и тут же посерьёзнел. То, что ему удалось, лишь первый шаг. Впереди лежал долгий путь к изумрудной башне, и начинался он с того, чтобы как-нибудь слезть с этой крыши.

Вот только незадача — никаких выходов с крыши не наблюдалось. Единственный путь вниз это перевалиться через край и в полёте запрыгнуть в окно, исполнив акробатический трюк, на который он заведомо не был способен. Проще простого, верно?

Выглянув за край, Жон поискал какой-нибудь выступ. Такого не было. Зато надежда на помощь вспыхнула, когда его внимание привлекло движение далеко внизу, на земле. Он узнал это растрепанное (но стильное и шелковистое) воронье гнездо на голове. Это же Джакс Даркфеникс, бойфренд команды RWBY!

И чёрт побери, как же странно это до сих пор звучало после почти двух семестров. Некоторым парням просто везёт. Абсолютно, невероятно везёт.

Он уже собирался позвать на помощь, но замер, увидев, как тот поднимает свои парные катаны. Несмотря на всю срочность, Жон решил подождать. Если рядом враги, отвлекать союзника — значит подвергать его опасности.

Джакс стукнул катанами друг о друга, и они трансформировались в штурмовую винтовку. Странно, но поблизости не было ни гриммов, ни Белого Клыка, ни роботов. Что он задумал?

Он вскинул оружие и прицелился. Проследив за направлением ствола, Жон увидел... стоп, что...?

*БАХ!*

КАКОГО ЧЁРТА?!

* * *

Джакс Даркфеникс

Чёрт, чёрт, чёрт, всё летит к чертям!

Одно жалкое Очко! Девчонка оказалась одним Очком, просто трэшовым мобом!

К своему огорчению, Джакс Даркфеникс, наконец, осознал: так называемые «элитные воины» этого мира были ничем, если у них не было роли в сюжете. Он-то надеялся, что эта девка окажется хоть сколько-нибудь ценной — всё-таки симпатичная девушка в мире, где девяносто процентов важных персонажей были именно симпатичными девушками. Но нет. Одно Очко. Уже было хреново, что пришлось переключиться на девчонок, перестреляв слишком много парней, а тут ещё и они оказались бесполезными. Полный отстой.

У-у-у-ргх! Вон та девица с зелёными волосами вдалеке — как её там — стоила определённо больше, он это точно знал, потому что помнил, как она пару раз появлялась в мультике. Если бы она только перестала так носиться, он бы её давно снял. Будто назло, реально.

Он решил попробовать ещё раз: его NGSW XM7 калибра 6,8×51 мм превратилась в снайперскую винтовку Barrett Mk-22 калибра 7,62 мм, и он сделал выстрел.

Ему до чёртиков хотелось взять перк [Автонаведение], чтобы наконец прикончить её, но сейчас нельзя было тратить ни единого Очка. В приоритете была [Экстренная эвакуация], а она стоила слишком дорого, чтобы разбрасываться Очками. К тому же, если судить по предыдущим персонажам её сюжетного уровня, она бы точно дала отпор. Атаки, игнорирующие Ауру, работают, только если попадёшь, а эти ребята скачут, как заводные кролики. В ближнем бою прикончить их проще, но тогда они начнут отнимать его ОЗ, а их и так осталось негусто.

На хер Эмеральд с её вороватыми ручонками.

Хех.

Да, оставить сумку со всеми расходниками открытой у кровати было ошибкой. При первой же возможности надо брать [Пространственные карманы]. Хватит таскать всё на себе.

Он переключился на цель попроще, уложив ту одним выстрелом в голову. Он даже не стал обыскивать труп. Пара баксов... ой, простите, «льен», не помогут ему выбраться из этой дыры.

Превратив Barrett Mk-22 в гранатомёт PSRL-1, он прицелился в команду студентов-Охотников и одним выстрелом SH-R1 стёр их с лица Ремнанта. Он проверил свой свито... да нахер их термины, это смартфон... и увидел, что счётчик вырос на три. Их было четверо, так почему дали три Очка?

Трэшовые мобы. Трэшовый мир. Надо валить отсюда как можно скорее.

Осознание того, что этот заход провален, снова заставило Джакса тяжело вздохнуть. А ведь всё так хорошо начиналось.

Он закадрил — кхм, очаровал — команду RWBY где-то за первый месяц. На это ушли всё его обаяние и навыки! А когда их не хватило, в ход пошла уйма Очков на прокачку его Харизмы и [Навыки] сделали своё дело. Теперь Янг была готова на всё ради него. Вайсс целовалась с Руби по его просьбе. Он даже уговорил ту милашку-кошечку помяукать для него, да ещё как!

Жизнь... жизнь была прекрасна.

И всё пошло прахом, потому что эффект бабочки, похоже, полная хрень. Каким-то образом, хотя он определённо изменил оригинальный мир RWBY, события всё равно вернулись к канону. Каким-то хером!

...ладно, у него было смутное подозрение, что это связано с тем, что он, переспав с Нео, слил ей кое-какие важные детали, чтобы переманить на свою сторону. Кто бы мог подумать, что девочка-мороженка его предаст? Ну и что, что она злодейка, это же не делает её плохим человеком!

Казалось, финала третьего сезона удалось избежать. Всё было тихо вплоть до Турнира Вайтела. Он уже был готов одержать победу с помощью своего офигенного Проявления, позволявшего игнорировать чужую Ауру (то есть ту единственную вещь, что делала их всех хоть какой-то угрозой), а потом собирался подхватить Пирру на руки, выдать крутую фразу о том, что лишь он один её достоин, и сразить её своим мастерством поцелуя. Лицо того самовставки Майлза Луны, когда он увёл бы его ОТП-девушку, было бы просто бесценно.

А потом (надо признать, довольно сексуальное) лицо Синдер сменило на экранах стадиона (совершенно несексуальное) лицо толстого профессора, и она запустила Падение Бикона, словно по скрипту. За исключением, разве что, гигантского робота, которого Нео втихаря купила на все его накопленные Очки и теперь пилотировала без малейшего намёка на умение или контроль.

Гранатомёт PSRL-1 превратился в пару...в пару... в пару каких-то там ПП, у него не было сил вспоминать название, и он открыл беспорядочный огонь по махачу между какими-то девчонками и Белым Клыком, кося и тех и других.

Дзынь!

Этот звук, о этот сладкий звук. Он зажал один из стволов под мышкой и вытащил телефон. Не веря своим глазам, он уставился на цифру в левом верхнем углу. Последняя группа принесла ему 48 Очков. Та команда баб, должно быть, состояла из второстепенных персонажей, потому что именно они помогли ему набрать нужную сумму на [Экстренную эвакуацию].

Вот оно. Прощай, Ремнант!

— Сука, наконец! Да! Вытаскивай меня нахер отсю...

Его [Обнаружение угроз (ур. 1)] взвыло как сирена.

Джакс завертел головой, пытаясь определить источник опасности. В который раз он проклял Нео за нехватку Очков, которая не позволила ему сделать пару улучшений. [Обнаружение угроз (ур. 2)] само бы указало на угрозу.

Джакс недоумённо нахмурился, не видя никого поблизости. Но вой [Обнаружения угроз (ур.1)] только усиливался. Что происходит?

И тут его осенило.

Бой идёт в трёх измерениях.

Джакс резко развернулся, вскинул ПП к небу и выпустил всю обойму — ровно в тот же момент, когда что-то холодное, твёрдое и острое вонзилось ему в голову.

Оставшиеся ОЗ: 1 460

Колющий урон, модификатор «Скрытая атака!», модификатор «Оно пришло сверху»

-1 460 ОЗ

Оставшиеся ОЗ: 0

«Вы умерли. В следующий ра... ой, постойте. Никакого «следующего раза» не будет. Какая жалость :)»

В последние несколько секунд перед тем, как система отключила его, его глаза бешено вращались в орбитах, пытаясь отыскать то, что его ударило. Это было нетрудно. Прямо перед ним лежало тело, истекающее кровью так же сильно, как и он сам. Он узнал эту растрепанную (и вообще не стильную) светлую волосню.

Блядский Жон А...

И вот так, Джекс Даркфеникс, Геймер и Межмировой Прыгун, умер с именем своего убийцы на устах.

Как и бесчисленное множество других людей, заключивших контракты с Компанией, он провалил свой самый первый заход.

* * *

Жон думал, что знает, что такое боль. После Посвящения, боевых занятий и ударов гриммов. Он ошибался.

Он также думал, что нет ничего хуже самой боли. Как же, о, как же он ошибался.

Дзынь!

Хуже всего было, когда боль внезапно прекратилась, хотя ты точно знаешь, что раны никуда не делись и никто не пришёл тебе на помощь. Хуже всего был этот ледяной холод, который пробирает до костей, пока из тебя уходит жизнь.

Не нужно было быть гением, чтобы понять, какой идиотской была его затея. Падение, может, и не сожгло бы всю его Ауру, но ослабило бы его настолько, что с ним справился бы даже тот пёсик команды RWBY, не говоря уже о их бойфренде. Джакс был сильнейшим в Биконе. То есть вообще, абсолютно. В финале турнира Пирра ему проигрывала.

Дзынь!

Но... но видеть, как он убивает столько людей, столько тех, кто должен был быть его союзниками и друзьями, — Жон не мог просто стоять и смотреть. Он обнажил меч. Он прыгнул. И каким-то чудом сумел убить монстра. А теперь он умирал сам.

Потому что у Джакса Даркфеникса, этого психа, было Проявление, для которого Аура была что воздух.

Он чувствовал, как его резервы Ауры пытаются исцелить раны. Бесполезно. Зияющие раны, которые нужно было закрыть, огромное количество крови, вытекшей наружу и смешавшейся с кровью Джакса в одной алой луже, — урон был настолько катастрофическим, что исцеление было невозможно.

Вот и всё... вот он, конец.

Дзынь!

И даже система связи МКП не давала ему умереть спокойно. Что это, спам-рассылка? Реклама страхования жизни, что ли?

Дзынь! Дзынь! Дзынь!

Странно. Звук шёл не из его кармана, а откуда-то рядом с его головой. Его усталые глаза моргнули раз, другой и уставились прямо на светящийся экран свитка, лежавшего у его лица. Модель он не узнал, но это точно был свиток Джакса — выглядел он чертовски круто. Как и сам Джакс. Ну, типа, до того, как тот перестал таким быть.

Затуманенным взглядом он всматривался в буквы, пока те не сфокусировались.

[Экстренная эвакуация]

Трусливый способ сбежать от всех ваших ошибок. Конечно, ты можешь говорить себе, что просто идёшь за молоком, погриндить, покачаться и прикупить пару способностей, а потом вот прям сразу вернёшься к своим вайфу, но мы-то оба знаем, зачем ты это купил. Впрочем, как сказали бы кое-какие близняшки из твоего нынешнего мира: «Да пофиг».

Эффект:

Активировать для эвакуации на указанную [Домашнюю базу].

Включён базовый медицинский пакет.

Активировать:

[Да]

[Нет]

Примечание: выбор [Да] поставит текущий мир на паузу до вашего возвращения.

Ну да. Спам, который по сути своей и был страховкой жизни. Кааааак же бесит.

И всё же... как же заманчиво звучали эти обещания для кого-то вроде него.

Сила. То, чего он так отчаянно желал когда-то и наивно полагал, что его напарница дала ему её, чтобы он мог исполнить свою мечту стать героем. Как оказалось, на одной Ауре далеко не уедешь, и как бы усердно он ни тренировался, ему было не догнать своих сверстников. А теперь эта сумасшедшая огненная дамочка демонстрировала способности, которые были за гранью его понимания, его друзья были в опасности, так что, да, конечно, он хотел больше силы.

Поставить текущий мир на паузу. Какое безумие сулили эти слова. Время остановить невозможно. Ни прах, ни Проявления не могут на него по-настоящему повлиять, лишь имитируют похожий эффект. Такая явная ложь. Но пока мир вокруг горел, пока он умирал так далеко от своей цели, он всем своим существом желал остановить всё это.

Он попытался пошевелить рукой. И о чудо, она сдвинулась на пару сантиметров. С терпением человека, которому больше нечего делать, не на что надеяться и нечего терять, Жон потянулся к экрану.

Спустя вечность его рука зависла над кнопкой. Он удивлялся, почему вообще раздумывает над этим сообщением. Его мозг отключался, но ход его мыслей был примерно таким:

«Хм, свиток-то не мой. Если он подхватит вирус, мой последний поступок на Ремнанте будет равносилен тому, чтобы убить врага и помочиться на его могилу. А значит, я тогда умру как настоящий воин».

Он нажал [Да].

В самый последний миг наружу вырвались его истинные мысли.

«Пожалуйста, пусть это будет по-настоящему. Пожалуйста, я хочу спасти всех. Пожалуйста... пусть это будут... не просто мечты...»

Это не должно было сработать. Можно сколько угодно рассуждать об их смешавшейся крови и схожести имён в некоторых буквах, но суть оставалась прежней: это. Не. Должно. Было. Сработать.

Но, как и в тот раз, когда Жон — основываясь лишь на сильном желании, надежде на «авось пронесёт» и изрядной доле глупости — подал поддельные документы в Академию Бикон, кто-то заметил эту попытку. Прочёл всё от корки до корки и усмехнулся. И дал делу ход.

И вот так, Жон Арк, фальшивый Охотник и абсолютный ноль, покинул Ремнант, рассыпавшись на искорки света.

Жон очнулся и увидел яркий свет.

Он окутывал его лежащее тело и заполнял всё вокруг. Под ним была мягкая, упругая поверхность, но не совсем кровать. Ему даже понравилась эта странная на ощупь текстура.

В этом странном пространстве не было ни звуков, ни запахов. И когда в памяти всплыли недавние воспоминания — об изувеченном теле, которое уже было не спасти, — он с облегчением отметил, что и боли тоже нет. Выходит, загробная жизнь не так уж плоха. Немного скучновато, правда... но, возможно, так и думает всякий, кто умер после череды невероятных событий.

Из общей картины выбивалась лишь одна деталь: в левой руке он, похоже, сжимал какой-то предмет. Лёгкий, компактный, прохладный на ощупь, со скруглёнными краями... Подержишь в руках один свиток — считай, подержал их все: определённые черты у этих устройств давно стали стандартом.

Только зачем призраку свиток? Кому он собрался звонить?

Ему не хотелось даже представлять, что сервис МКП распространился и по ту сторону жизни: тогда от её хватки точно не было бы спасения. Так что лучше остановиться на другой версии: это тот самый свиток, который он стащил у Джакса, а значит...

Сгорая от нетерпения, Жон рывком сел. Капсула, в которой он находился, плавно раскрылась, и оказалось, что мир не ограничивался одним лишь ярким светом. Серые стены, белый потолок, плиточный пол. Кровать на одного. Стол и стулья. В дальнем конце — кухонный уголок, а рядом приоткрытая дверь, за которой виднелась душевая кабинка. Комната напоминала квартиру-студию: просторная, но обставленная скудно. Слишком буднично для рая, слишком спокойно для ада — и никогда ещё столь обыденный вид не наполнял его сердце такой радостью.

Он шлёпнул себя по щеке. Больно.

Жон был жив.

Он радостно вскрикнул, вскочил на ноги и пустился в пляс. На середине танца едва не упал — футуристическая капсула начала таять в воздухе, пока от неё не осталась лишь надпись «МедКапсула 720i», но через секунду исчезла и она. Проведя рукой по тому месту, где она только что была, он убедился: капсула не стала невидимой, она действительно испарилась.

— Ух ты, прямо научная фантастика!

А потом он поднял голову — и у него отвисла челюсть. С другой стороны от того места, где стояла капсула, было окно с видом на внешний мир. На каком он вообще этаже? Далеко-далеко внизу раскинулся город — так далеко, что деталей не разглядеть. Облака плыли ниже него.

Путешественником Жона было не назвать — корабли и быкоглавы для него были сродни затяжной пытке, — но в школе-то он учился, и учителя показывали фотографии четырёх столиц Ремнанта. Ни одно из Королевств было неспособно построить нечто подобное. У них технологий просто для такого не хватало.

А наверху? Над ним висела другая планета. Не луна, а именно планета. Отсюда можно было различить очертания материков.

У Жона закралось смутное подозрение, что он больше не на Ремнанте.

* * *

Как бы жестоко это ни звучало, но новизна быстро приелась. Вдоволь насмотревшись на открывшийся вид, он наконец оторвал взгляд от окна и принялся исследовать комнату. А заодно поискать рубашку, потому что капсула хоть и отмыла кровь с его одежды, но не починила её. Тряпка, в которую превратился его верх, прикрывала тело не лучше, чем верёвочки. Штанам повезло больше — а с учётом странной моды на рваные джинсы их цена, может, даже выросла.

Увы, квартира резко контрастировала с фантастическим пейзажем за окном. Что он видел, то и получил. Обстановка была спартанской: никаких личных вещей и даже еды. Судя по всему, до него здесь никто не бывал. А что до идеи выйти... отсутствие двери сильно охлаждало энтузиазм.

Ну да, кто-то построил комнату без выхода и забросил его сюда. Свиток обещал силу, но, похоже, решил вместо этого даровать ему медленную смерть в полуголом виде. Правда, в углу он обнаружил большой металлический диск, который в научно-фантастических фильмах сошёл бы за телепорт, но сколько он его ни тыкал и ни толкал (ни топтал и ни орал кодовые фразы для активации), выбраться из комнаты не получалось.

В полном замешательстве он обратился за помощью к свитку. Раз уж тот его сюда доставил, может, он умеет что-то ещё?

— Я на чужой планете, а всё равно уткнулся в свиток. Может, мама была права, и моё поколение и правда на них подсело, — пробормотал Жон, усаживаясь на кровать с устройством в руках.

Сообщение об «экстренной эвакуации» исчезло. Вместо него появился простой чёрный фон, на котором по белому кольцу на равном расстоянии друг от друга расположились иконки приложений. В центре кольца — одно слово:

«~Компания~»

— Компания... чего? — Жон почесал затылок. — Это они сделали приложения? Сам свиток? Ту спасительную капсулу?

Его взгляд зацепился за иконку с корзиной, и в душе вспыхнула надежда. В том уведомлении ведь говорилось о возможности покупать способности.

— Портативный телепортирующийся госпиталь вполне тянет на «способность», так что, может, ответ лежит там.

Он коснулся иконки, и... и перед его глазами развернулся магазин невозможных, чудесных вещей. Вайфу, Навыки, Оружие, Броня, Транспорт, Дома, Питомцы, Медицина... ого!

Сила и многое другое было на расстоянии одного касания... и приобреталось за валюту под названием Очки, которых у него, как гласила надпись в левом верхнем углу, было ноль. Видимо, из-за отсутствия средств магазин деактивировал кнопки покупки для всех товаров. Но посмотреть-то никто не запрещал.

Некоторые категории он, честно говоря, не понял — особенно вкладку «Вайфу» и фигурки в её каталоге. По прихоти какого-то безумного топ-менеджера именно эти куклы в среднем стоили дороже всего, если сравнивать товары из разных категорий. У него снова зародилось подозрение, что всё это обман, пока в разделе «Медицина» он не нашёл ту самую капсулу, что его спасла. Разница в цене между какой-то игрушкой и прорывной технологией, мягко говоря, поражала, но наличие предмета, который он видел собственными глазами, убедило его, что спам-сообщение выполнило хотя бы одно из своих обещаний. А может, и все остальные.

Здесь Жон надолго замер, сидя неподвижно, и чуть не заплакал от облегчения при мысли, что конец света поставлен на паузу, что его друзья и семья в безопасности, замороженные во времени. Заморожены и ждут. Придя в себя, он с новым энтузиазмом погрузился в приложение магазина.

Оружие — вот что ему нужно. Средства, чтобы дать отпор бесчисленным гриммам, Белому Клыку и роботам-убийцам, а ещё дракону (!) и той огненной дамочке.

...Во время падения из шкафчика он краем глаза вроде бы заметил что-то похожее на гигантского робота, но это ведь ему показалось, правда? Впрочем, лучше перестраховаться и добавить его в список выше.

Маливанский «Вулкан»

Вселенная: «Borderlands»

Пеле требует жертв!

Простая снайперская винтовка, поджигающая врагов разрывными пулями.

Световой меч (фиолетовый)

Вселенная: «Звёздные войны»

Оружие джедая, изящное оружие более цивилизованной эпохи. Его плазменный клинок одинаково хорошо режет как плоть, так и бронированные двери. А ещё это оружие ситха. И генерала Гривуса.

Обычно бывает синим, зелёным или красным. Этот фиолетовый.

Круто, но нужно что-то помощнее. Жон поменял настройки сортировки, вбив в качестве нижней границы цены случайные 38 542. Предметы, которые появились теперь, были куда более вычурными, многие светились странной энергией и были украшены причудливыми узорами.

Кхартот Кровожадный

Вселенная: «Warhammer 40K»

Демоническое оружие Кхорна — Бога Крови, Владыки Черепов, Повелителя Битв и т. д. Способно разрезать не только материю, но и само время. Может (а может и нет) ввергнуть владельца в кровавое безумие, из которого нет возврата.

Магическая книга метеоритного дождя

Вселенная: «Magicka»

Знание — сила. Используйте эту Книгу, чтобы изучить магику (да-да, с «ку»!) метеоритного дождя и обрушить на врагов шквал метеоритов.

Предупреждение: Существует низкая вероятность испепелить планету.

По его лбу побежали капельки нервного пота. У этих штук мощи было даже с избытком. С другой стороны, в битве с силами тьмы лучше начать с чего-то убойного, а потом уже снижать планку. Руби, мечтавшая построить пушку, которая одной пулей прошибёт десяток гриммов и на всякий случай снесёт здание за ними, точно бы с ним согласилась.

Ради эксперимента он нажал на серую кнопку покупки.

Магическая книга метеоритного дождя

Стоимость: 157 000 Очков

Баланс: 0 Очков

Недостаточно Очков. Покупка невозможна.

Печалька.

Ну да ладно, свиток и так предупреждал его о пустом кошельке. Ему хотелось узнать, как вообще можно заработать эти «Очки». Он заметил вкладку «Продать», но всё его имущество состояло из штанов, боксеров и кроссовок. Не самый ходовой товар, если только обменный курс не был каким-то запредельным.

Выйдя из магазина, он перешёл к другим приложениям в поисках ответов.

Следующая иконка изображала прямоугольник с каракулями. Она открыла страницу с заголовком «Условия контракта». Прежде чем он успел запаниковать при виде текста, появилось уведомление.

«Ошибка: контракт неактивен.»

А затем приложение закрылось и стало серым.

Вот блин.

С одной стороны, не придётся читать юридическую тягомотину. Ура! С другой, похоже, некоторые функции свитка были привязаны к Джаксу и отключились вместе с его... кончиной. Если и с остальными приложениями будет так же, у него могут возникнуть проблемы.

Он попробовал другую программу и попал на страницу, до боли напоминавшую экран статуса из видеоигры.

Имя: Джакс Даркфеникс

Уровень: 45

ОЗ: 0/0

Состояние: Мёртв

Ну да, ну да. Теперь, похоже, ему вечно будут тыкать в лицо его преступлением.

Он не хотел как-то вредить Джаксу, но есть вещи, которые просто нельзя делать! Черта, которую нельзя переступать. Удар в спину союзникам — как раз из таких. Его нужно было остановить. И... и его за это подстрелили, так? Всё по-честному!

Жон заставил себя пролистнуть дальше, скрыв с глаз обвинительные строки, и добрался до списка характеристик. Не зная, какие показатели считать нормой для Охотника, поэтому он просто пробежался по ним взглядом. Харизма, впрочем, выделялась на фоне остального с огромным отрывом. Вот тут Жон вообще не удивлён.

Дальше шёл список [Навыков]...

Мать-перемать, тут что, можно просто купить умение разговаривать с девушками?!

...и поначалу это казалось восхитительным из-за разнообразия и полезности эффектов. Но чем дальше он читал, тем меньше в нём оставалось энтузиазма. Он поспешно закрыл экран статуса и положил свиток на кровать. А затем свернулся клубочком.

[Простите мой мистральский], [Один раз не считается], [Второй шанс на любовь], [Очарование с третьей попытки], [Делиться значит заботиться], [Все ваши вайфу принадлежат нам (ур. 1)] — и ещё целая куча навыков, чьи описания...

Когда саморазвитие превращается в манипулирование чужим сознанием, нужно понимать, что ты зашёл слишком далеко. Он всегда удивлялся, как команда RWBY так легко согласилась на отношения впятером. «Чтобы провернуть такое, нужно обладать харизмой и красноречием, о которых я могу только мечтать», думал тогда Жон. Как выяснилось, в мире Джакса всё сводилось к «делиться — значит заботиться».

И ведь ему нравилась Вайсс, не так ли? Он как-то лёг спать с мыслью, что утром за завтраком снова позовёт её на свидание, а потом просто... не позвал. Ни разу с того дня, хотя чувства к ней всё ещё жили в его сердце. Это потому, что он внезапно, в приступе скромности и самокритики, понял, что у него нет шансов рядом с Джаксом? Или тот парень активировал какой-нибудь проклятый [Навык], который заблокировал все его романтические порывы? Оглядываясь назад, второй вариант выглядел пугающе правдоподобно. И это всего лишь Первый Уровень. Добавьте к этому остальные способности из списка, и, пожалуй, со временем Джакс мог бы стать новым богом Ремнанта.

Свиток обещал силу — и он её давал. Во всех её проявлениях.

Позже, когда Жон смог посмотреть в свиток без подступающей тошноты, он снова взял устройство в руки. Возвращение в магазин подтвердило: там продавались любые [Навыки], какие только можно вообразить (и множество таких, о которых он бы и не подумал). Романтика и секс занимали видное место, но и боевые навыки тоже присутствовали. Была даже категория с безобидно звучащими названиями, вроде [Домохозяин], хотя многочисленные умения, входившие в этот составной навык, казались ему подозрительно бесполезными.

«Уборка, готовка, шитьё... да уж, хотя моя семья всё равно рассчитывала, что, кого бы там я ни нашёл, в нашей паре кормильцем будет жена».

В конце концов, всё сводилось к выбору. Джакс пошёл своим путём, но Жон не был обязан идти по его стопам. Как и не был обязан полностью избегать [Навыков]. С определённой точки зрения они были мощнее любого оружия. Каждая крупица силы была на счету, и пока он придерживался чисто боевых навыков, причин обходить этот каталог стороной было немного.

Немного успокоившись, он продолжил изучать свиток. Приложение «Связь» тут же отключилось с тем же уведомлением: «Ошибка: контракт неактивен». То же самое произошло с «Квестами» и «Достижениями», что его, честно говоря, обеспокоило. В играх за них обычно дают награды. К тому времени, как он добрался до последнего приложения, большинство функций были заблокированы, оставив его с магазином, где он ничего не мог купить, и данными мертвеца.

Он глубоко вздохнул, готовясь к худшему, и коснулся иконки с глобусом. Открылась страница с заголовком «Портал для прыжков». И тут же выскочило сообщение. Он впал в отчаяние.

«Ошибка—ОШИБКА—Модиф-0-Доступ—»

У Жона потемнело в глазах, и он схватился за голову от резкого приступа головокружения. Ощущение было как на борту быкоглава, и желудок тут же сделал сальто. К счастью, его содержимое уже осталось на грифоне, так что обошлось без неприятных последствий. Вскоре его зрение прояснилось.

Странный текст исчез, уступив место двум опциям: «Постоянные миры» и «Инциденты». Первая вкладка при проверке оказалась пустой. А вот вторая... вторая активировалась, как только он её коснулся.

«Поиск... поиск... установлены временные соединения.»

Экран заполнился рядами прямоугольных блоков. Поначалу он не понял их значения. Догадка в нём забрезжила, когда он наткнулся на знакомую — и в то же время незнакомую — фразу.

«Вселенная: Warhammer 40K». Он осторожно прочитал остальное в блоке. Там упоминались локация и событие, которые ему ни о чём не говорили, но когда он нажал «Подробнее», то увидел... рейтинг опасности и рейтинг добычи. В голову, словно грузовик, врезалось озарение.

Где-то там существовали другие миры, и в этих мирах были предметы из магазина. Их наличие в приложении под названием «Портал для прыжков» намекало на то, что в эти миры можно попасть. Как? Он понятия не имел. Но если это крошечное устройство умудрилось вытащить его из Ремнанта и перенести сюда, то оно наверняка сможет забросить его и куда-нибудь ещё.

Если, скажем, он отправится в «Warhammer 40K», сможет ли он добыть Кхартот Кровожадный прямо из источника, не платя за него Очками? Даже если эта затея провалится, там наверняка можно найти кучу другого ценного оружия или предметов. Что мешает ему взять то, что пригодится, продать остальное и так накопить Очки на крупные покупки?

Окрылённый мыслью, что он нашёл свой путь, Жон принялся просматривать доступные Инциденты. Идеальным местом ему представлялся мир, переполненный сокровищами и лишённый всякого риска. Однако, его чаяния быстро разбилась о реальность: оба рейтинга, как правило, шли рука об руку. У «Warhammer 40K» опасность была максимальной — 10/10, что, судя по описанию Кхартота, было вполне заслуженно. Здраво рассудив, что к такому уровню угрозы он не готов, Жон вычеркнул эту вселенную из списка на первый раз и продолжил поиски.

— А вот это выглядит выполнимо, — пробормотал он, изучая детали пятого Инцидента.

Опасность 4/10, средний уровень угрозы. Вселенная, Локация, Событие — эти названия ему ничего не говорили. А вот рейтинг добычи... был высок для такого риска. Очень высок. Да, если куда-то и отправляться, то определённо сюда. Быстренько заскочил, быстренько вышел — и вот у тебя полные карманы добычи.

Для очистки совести он взглянул на последний Инцидент и тут же отмёл его — цифры там были куда менее привлекательными.

Выбор был сделан. Он нажал большую синюю кнопку с надписью «ПРЫЖОК». Всплывшее окно чуть не довело его до инфаркта.

Рекомендуемый [Навык]:

[Пустота]

Он понадобится вам там, куда вы отправляетесь.

Зловеще. Не в последнюю очередь потому, что устройство, очевидно, воспринимало его в реальном времени. Это было не обезличенное «вам». Это было именно что «тебе, Жон Арк».

— Ты меня видишь, — обвиняюще произнёс он.

Свиток лежал на кровати с самым невинным видом.

Жон решил подумать об этом потом. Свиток был ему слишком нужен, чтобы отказываться от него. Что до [Навыка], он был благодарен за предупреждение, но что он мог поделать? Чтобы его купить, нужны Очки. Чтобы получить Очки, придётся отправиться в тот мир без [Навыка]. Замкнутый круг.

Он уставился на экран, молча терзаясь сомнениями. «Понадобится», гласил текст. Словно в подтверждение этих слов, кнопка покупки начала пульсировать мягким золотистым светом. Требовательно. Настойчиво. Словно издеваясь над его нищетой.

Погодите-ка... кнопка была цветной. Жон дрожащим пальцем коснулся её.

[Пустота]

Стоимость: 400 Очков

Баланс: 0 Очков

Недостаточно Очков. Купить в кредит (Доступный кредит: 1000 Очков)?

А вот этой опции раньше не было. Хотя, возможно, всё дело в том, что он пытался купить предмет за 157 000 Очков. По сравнению с этим ценник в 400 казался просто подарком.

Да, это был настоящий подарок, и Жон без дальнейших раздумий купил [Навык]. Конечно, он окажется в долгу, но сама идея долга его не пугала. У него была кредитка, и он регулярно ею пользовался. Главное — вовремя платить, и тогда грабительские проценты тебя не коснутся. В данном случае один удачный забег в Инцидент, скорее всего, позволит ему выйти в плюс.

Дзынь!

[Навык] приобретён.

[Пустота]

А ну, Умники, прочь с моего газона! Делает владельца нечитаемым для ясновидения и схожих способностей любого происхождения.

По правде говоря, он купил [Навык], потому что он давал силу. Его первую собственную силу. Проверить её подлинность он никак не мог, но сама мысль о том, что он только что обрёл буквально внеземную способность, была невероятной.

«Активация портала»

Над свитком закружились вихри энергии и ударили в стену. Там они сгустились в большой круг, переливающийся всеми цветами радуги. Сквозь него Жон услышал, как ему показалось, далёкие голоса и шум волн. В воздухе появился привкус соли.

Тот был... другим. Не таким, как дома. Чужим. Словно из другого мира.

На губах Жона появилась ухмылка. Сунув свиток в карман, он вытащил из ножен меч и щит и подошёл к порталу. Все сомнения, что у него были, он подавил и оставил позади.

Перед ним лежала дорога ко всему, чего он желал. Так чего же бояться?

Эта вселенная станет его отправной точкой. Начав с нуля, он пройдёт путь соломенного миллионера. Добыча. Обмен. Прибыль. И так снова, и снова, и снова, пока он не обретёт силу, чтобы защитить своих друзей и Бикон.

«Начало прыжка через 5... 4...»

Он почувствовал, как портал тянет его к себе. С каждой секундой притяжение нарастало. Вместо того чтобы сопротивляться, он расслабился. Потоки энергии достигли своего пика.

«...3... 2... 1»

Он не стал ждать, пока его затянет. Он прыгнул сам.

Там его ждал новый мир.

Вселенная: «Червь» (дивергентная).

Локация: Броктон-Бей. Событие: Левиафан.

Дождь.

Это было первое впечатление Жона о Броктон-Бей: проливной дождь, промочивший его до нитки в ту же секунду, как портал выплюнул его в пустой переулок. Бури он видел и раньше, и в Вейле, и в родном городе, но почти никогда не оказывался под ними на улице. И уж точно не под таким. Шум падающих капель сливался в глухой, нескончаемый рёв. Вода ручьями стекала к выходу из переулка, где вливалась в реку, что неслась по улице. Солоноватый привкус в воздухе стал почти невыносимым.

Какой восхитительный момент быть без рубашки.

Жон убрал меч из пары Кроцеа Морс, но оставил ножны в форме щита, подняв их над головой как импровизированный зонт. Так, трусцой, он выбрался на главную улицу. Она тоже была пуста, что его нисколько не удивило. У него сейчас было оправдание, портал его закинул сюда. В остальном же только полный дурак сунется наружу в такой ураган. Или это тайфун? Оба тропические, это он знал. Может, один для материка, а другой для островов? Или дело в скорости ветра?

...Проклятье, эта мысль не даст ему покоя, пока он не найдёт ответ.

Впрочем, сейчас важнее найти укрытие.

Слева от него была витрина. Свет внутри не горел, значит, магазин закрыт. Он всё равно постучал в дверь в надежде, что какой-нибудь добряк его впустит. Безуспешно. Он пошёл к следующему зданию. Потом к следующему, и ещё, и ещё, пока разбитая витрина магазина электроники — и разграбленные полки внутри — не подсказали ему, что быстрой помощи ждать не стоит.

Присмотревшись к улице, он заметил машины, стоявшие посреди дороги. Их не смыло водой, как он сперва подумал; их просто бросили. Среди мусора и обломков, плывших по реке глубиной в несколько сантиметров, виднелись личные вещи: чемоданы, рюкзаки, игрушки. Всё указывало на недавнюю эвакуацию.

Вот же повезло — угодить в шторм-ураган-тайфун, или как его там, такой силы, что людям пришлось прятаться в убежищах. Он поискал в небе сигнальные ракеты, которыми обычно отмечают такие места, но ничего не увидел. Да и не должен был, напомнил себе Жон. Это другая вселенная. Порядки Вейла здесь не действуют.

Его взгляд вернулся к магазину электроники, а затем скользнул дальше по улице, где виднелся круглосуточный. В голове у него родилась неприятная мысль. Раз уж вокруг никого, а ему отчаянно нужны одежда и еда, о которой напоминал урчащий его желудок, то можно... не украсть, а «закупиться без присмотра». Он, конечно же, заплатит.

Жон прервал эту мысль и проверил карманы. Если бумажник не выпал где-то в Биконе, он должен быть при нём. И... есть! План в силе! Через пару секунд он уже стоял на пороге магазинчика, вглядываясь вглубь.

— Эй? Есть кто? — крикнул Жон.

Не получив ответа, он шагнул внутрь. Свет горел, значит, хозяева уходили в спешке. Пол покрывал слой воды толщиной в палец. В дальнем углу на стенде с сувенирами он заметил футболки и куртки. Туда он направится, как только набьёт живот. Шлёпая по воде, доходившей ему до щиколоток, он миновал прилавок и двинулся вдоль полок.

Последние сомнения в том, что это другой мир, рассеялись при виде незнакомых брендов. От шоколада и бутылок с водой до безобидных бумажных полотенец — всё это продавалось под другими марками. Он взял по одному из перечисленных товаров, а затем подошёл к витрине с сэндвичами и готовыми блюдами.

— О, индейка! Не откажусь, — Жон схватил сэндвич. Из любопытства он прихватил ещё и какой-то «итальянский» бутерброд и вернулся к прилавку. Он выложил всё на стойку и стал сверять цены.

А-а-а-а почему на ценнике точка?

Либо сэндвич с индейкой стоил шесть с чем-то, либо шестьсот двадцать семь, но записано всё было при этом как-то странно. Ради своего скудного кошелька он выбрал первый вариант и положил на стойку две карточки по 10 льен за всё. Кажется, правильно.

Вытершись рулоном бумажных полотенец, Жон уселся на прилавок и принялся за обед. Индейка на вкус была как индейка и немного утолила его голод. Следом пошёл бутерброд. Неспешно пережёвывая его, он пытался понять, что это за ингредиент такой, «итальянский». Насколько он мог судить, это был обычный бутерброд во всех отношениях, вплоть до объективно посредственного качества, какое и бывает в подобных местах. Завершил трапезу он шоколадкой, запив её водой из бутылки. Снова почувствовав себя живым, он выбросил обёртки и отправился в дальний угол магазина выбирать одежду своего размера.

Сувениры многое говорят о культуре города. Вейл любил печатать свои знаменитые произведения искусства на футболках и подставках. В Мистрале предпочитали декоративные веера и другие традиционные вещицы, а Вакуо славился баночками с цветным песком, сверкающим, как драгоценные камни. Единственная семейная поездка в Атлас открыла Жону любовь королевства к патриотическим лозунгам (и каламбурам) на привычных кружках, ручках и одежде.

Сувениры Броктон-Бей выдавали в нём город гиков: в центре внимания были супергерои из комиксов. Десятки супергероев. Имена вроде Бесстрашный, Виста, Стояк (его мальчишеский ум слишком быстро уловил шутку) и Батарея бросались в глаза и тут же вылетали из головы, стоило отвести взгляд — так много здесь было персонажей. Самыми популярными, похоже, были трое: бородатый мужик в синей футуристической броне, женщина в трёхцветной бандане и камуфляже, какой носили ополченцы в Анселе, и красивая блондинка без маски в самом что ни на есть супергеройском костюме (а ещё единственным с плащом). Эта троица красовалась как минимум на половине товаров.

Жон представил, как будет выглядеть в одежде с их физиономиями, и содрогнулся. Он бы не надел такое даже ради своих любимых героев, Икс-Рея и Вава.

В итоге он ограничился футболкой «Я ❤ Броктон-Бей» (которая, по его мнению, звучала куда хуже, чем «Я ❤ Вейл) и пончо Панацеи (в бело-красной расцветке скорой помощи). Покупка обошлась ему ещё в шестьдесят льен — настоящий грабёж за такой дешёвый ширпотреб. С отвращением покачав головой, Жон вышел из магазина, пока не поддался искушению пересмотреть своё отношение к мелкому воровству.

Он отпрянул, когда земля перед ним взорвалась от удара чего-то размером с человека... нет, стоп. Он ошибся. Пока по нему стучали комья грязи и асфальта, Жон видел, как из быстро наполнявшейся водой воронки выбирается женщина совершенно обычных размеров. Она даже не заметила его, стоящего за спиной, а лишь смотрела куда-то вдаль и бормотала себе под нос:

— Я жива. Я жива. Я точно выдержу. П-просто возвращайся туда. Я жива.

Её мантру время от времени прерывал второй голос — женский, но явно искусственный. Голос доносился из браслета на её руке.

«Пухляк погиб, CD-5. Хороший Сосед погиб, CD-5. Полый погиб, CD-5.»

...«погиб»?

— Э-э, мисс...? — вопрос замер у него на губах, её уже не было перед ним.

Стоит отметить, что падение с большой высоты успело стать для Жона делом привычным. Это называется «стратегия приземления», и она должна быть у каждого. Что до рывка вверх, он видел, как Пирра и Вайсс использовали такой приём в начале боя. Однако они всегда возвращались на землю.

Но не эта девушка. Она висела в воздухе на высоте третьего этажа, без всякой опоры. Её плащ развевался, её светлые волосы хлестал порывистый ветер. Затем она закрутилась штопором и рванула через город. Спустя два удара сердца Жон потерял её из виду, но продолжал смотреть в небо.

Здравый смысл подсказал бы, что у неё Проявление, дающее ей способность летать, хотя такое до сих пор считалось лишь теорией. Это звучало куда логичнее, чем то слово, которое вертелось у него в голове. Слово, навеянное воспоминанием о блондинке в точно таком же костюме с футболки в магазине за его спиной.

Невозможная сила? Есть.

Плащ? Есть.

По отдельности эти две детали сделали бы её похожей на Руби Роуз. Но в сочетании с линейкой сувениров, посвящённых некой Славе, возникала малюсенькая вероятность, что она...

— Супергерой, — выдохнул он. — И если она настоящая, то все те комиксовые персонажи тоже могут быть...

На мгновение он замер, переваривая новую информацию. Прокрутил в голове возможные последствия. По-настоящему осознал это.

А потом Жон сорвался с места и побежал в ту же сторону, куда улетела девушка.

Каким бы ни было «Событие», в которое забросил его этот Инцидент, он был готов поспорить: оно происходит именно там. Туда, куда направилась супергероиня. Туда, где, если повезёт, он найдёт и других супергероев.

Если кто и сможет ему помочь, то только они. А раз, судя по всему, там идёт бой, он мог бы отплатить им за будущую помощь, внеся и свою лепту.

* * *

Чего бы Жон только не отдал за умение летать. Квартал за кварталом он бежал, и казалось, этой дороге не будет конца. Из-за ливня почти ничего не было видно и слышно, так что он полагался на мысленную карту, стараясь придерживаться примерного направления. Вода к этому моменту поднялась уже до тридцати сантиметров, и под ней скрывались мусор и невидимые ямы, мешавшие ему бежать.

Первым намёком на то, что его цель близка, стала радужное светошоу, озарившее небо. Слева от Жона раздались глухие удары, и он скорректировал курс. Ещё через два квартала он начал различать не только шум бури, но и другие звуки: крики, вопли, редкие автоматные очереди и странное потрескивание. Дальше в плотной завесе дождя стали проступать силуэты. Всё это слилось в оглушительную какофонию, и вдруг он оказался в самой гуще битвы.

Супергероев оказалось куда больше, чем было сувениров в том магазинчике. Яркие и тёмные костюмы, броские и строгие, — на небольшом перекрёстке, куда он выбежал, собралось около сотни человек. Они разделились на две группы по обе стороны от какой-то огромной фигуры, не давая ей вырваться. Один такой путь побега перекрывал миниатюрный шар, похожий на солнце, на который было больно смотреть; за шаром стоял человек в чёрном костюме с красными солнцами. Последний путь к побегу был затянут серой тучей. В воздухе парила дюжина летунов. Все вместе они гнали противника в ловушку.

Это было громоздкое чудище с зелёной чешуёй, тонкими конечностями, длинными когтями и хвостом, который двигался, как хлыст.

Супергерои обрушивали на цель атаку за атакой, но яростнее всех сражался летун в обтягивающем сине-белом костюме. Это он устраивал то световое шоу, которое и привело сюда Жона: он поливал врага десятками лазерных лучей. В ответ тварь хлестнула хвостом.

Странно, но хвост вдруг остановился и свернулся обратно. Глаза Жона полезли на лоб, когда водяной жгут в форме хвоста продолжил движение по прежней траектории — прямо в героя с лазерами, которому пришлось увернуться. Ложный хвост врезался в четвёртый этаж здания, оставив в бетоне глубокую борозду.

У твари была дальнобойная атака. Водяная. А они посреди шторма.

Оставшись позади толпы, Жон поднял щит и держал его наготове, потому что, чёрт побери, рядом с этой тварью не было безопасных мест.

Затем, подавив растущий страх, он сделал шаг вперёд. Его подталкивали боевые инстинкты. Вот монстр, а он — Охотник. Где же ему ещё быть, как не в гуще сражения?

Эта мысль оборвалась, когда лазерный обстрел усилился вдвое. Как бы Жону ни хотелось помочь, попытка прорваться на свою боевую дистанцию была бы равносильна самоубийству под дружественным огнём. Не зная, что делать, он окинул взглядом собравшихся. Кроме тех, кто мог атаковать издалека, были и те, кто создавал защитные барьеры от ударов монстра... и на этом, похоже, активные участники заканчивались. Остальные были в том же положении, что и он: без дальнобойных атак им оставалось лишь топтаться на месте. На лице Жона проступила хмурость.

Разве здесь не должен быть кто-то, кто организует их в более эффективное построение?

Если бы летуны спустились ниже, они могли бы тогда атаковать массивную тушу под углом. Это дало бы бойцам ближнего боя шанс бить по ногам и, возможно, обезвредить хвост. В нынешней же ситуации в атаке участвовала лишь малая их часть. Могучая часть, спору нет, учитывая вон того дядьку «град из лазеров», но битву можно было организовать куда лучше.

Не найдя никого похожего на командира, Жон изменил план и начал обходить толпу по краю, надеясь найти место, откуда его будет хорошо видно, чтобы донести свои соображения до тех, кто мог бы что-то предпринять. Но ему не суждено было это сделать. Кто-то другой начал действовать первым.

— Граната! — крикнула женщина во главе второй группы.

Это была Мисс Ополчение, он узнал её по красно-бело-синей бандане. Она подняла нечто вроде гранатомёта из твёрдого света, который напомнил Жону оружейные проекции Вельвет Скарлатины. Затем она выпустила по монстру несколько снарядов. Один взорвался россыпью золотых лент, которые прилипли к зелёной чешуе и к асфальту. Второй взрыв превратил часть плеча твари в кристалл. Последний раздулся в мерцающую сферу, пленив собой талию и ногу. Тварь порвала первую ловушку как бумагу, вторая лишь немного её замедлила, и только с третьей пришлось той повозиться — настолько, что среди супергероев пронёсся вздох надежды. Но он тут же угас, когда монстр вырвался на свободу.

Хвост твари со скоростью молнии вонзился в ряды бойцов со стороны Жона, выхватил троих и швырнул их в ту самую сферу, где они безжизненно повисли. Одновременно с этим монстр нанёс крестообразный удар когтями по второй команде. Когти не достали до героев, но вместо них вперёд выстрелили водяные лезвия, сокращая дистанцию. Перед группой героев возникли щиты из таинственной энергии.

Но щиты не смогли полностью отразить атаку. Чей-то крик оборвался, и в воздух брызнула кровь. Жон снова услышал синтетический женский голос, на этот раз из нескольких браслетов, но громче всего — с запястья худой, длинноволосой фигуры в тёмном костюме рядом с ним.

«Йотун погиб, CD-6. Бесстрашный погиб, CD-6. Алебастр погиб, CD-6. Мисс Ополчение погибла, CD-6.»

У Жона перехватило дыхание. К его горлу подкатила тошнота. Его взгляд приковался к трём телам в сфере и разрубленному пополам телу Мисс Ополчения.

Это было неправильно. Всё неправильно.

Супергерои не должны умирать.

Словно в тумане, он отстранённо смотрел за битвой. Две гигантские женщины в броне бросились вперёд, чтобы прижать монстра к земле. Тот увернулся, оказавшись у здания, и с невероятной скоростью взбежал по стене, несмотря на свой вес. Его хвост зацепился за открытое окно здания, и тварь одним махом перелетела на крышу. Её водяная копия — не просто хвост или когти, а всё тело твари целиком — продолжила лететь по прежней траектории, устремившись в небо и врезавшись в светящийся барьер, созданный парящей девочкой-подростком. Энергетическая конструкция выдержала удар, но тут же рассыпалась. Светловолосый парень, тяжело дыша от заметной усталости, рухнул на другого летуна — девушку примерно возраста Жона в похожем костюме.

Не давая никому передышки, монстр оттолкнулся от крыши, как пружина, и взлетел на десятки метров вверх, прямо в гущу летунов. Хвост со смертоностностью змеи хлестнул по герою в доспехах на парящей доске. Тот вскинул руки в тщетной попытке защититься. Все понимали, что ему не выжить.

Но за миг до удара хвост сделал зигзаг, обошёл его со спины и ударил из слепой зоны по настоящей цели — герою с лазерами.

Про героя на доске монстр тоже не забыл: водяной след от хвоста разорвал того на куски. Оба бойца рухнули с неба.

«Крутыш погиб, CD-6. Легенда погиб, CD-6.»

Чудовище приземлилось на кошачьи лапы, почти не потревожив воду, несмотря на свои размеры. Его встретила гробовая тишина поля боя.

Жон, единственный посторонний здесь, переводил взгляд с одного лица на другое. Отвисшие челюсти, расширенные от испуга глаза, сдавленные вздохи и слёзы — ужас читался на каждом открытом лице. Даже те, чьи лица скрывали шлемы, выдавали свой страх дрожью во всём теле.

Почему? Что заставило их прекратить атаку, когда тварь готовилась к следующему нападению?

Тот павший герой. Его звали Легендой.

Сильное имя. Великая сила. Всё сошлось.

Жон хотел найти командира героев. Это был он. Тот, кто лежал сейчас лицом вниз в луже глубиной по щиколотку. Мёртвый.

Пиздос.

— ЩИТЫ!

Крик Жона пронёсся над полем боя одновременно с тем, как водяной хлыст ударил по их стороне улицы. Толпа вздрогнула, очнувшись. Выросла стена из переплетённых стальных мечей, и две воительницы-великанши упёрлись в неё плечами, чтобы удержать. За ними вспыхнул голубоватый силовой щит. Вода оставила глубокие борозды на стальной стене, прошлась по женщинам и врезалась во вторую линию обороны. Силовое поле замерцало, но выстояло.

«Фенья выведена, CD-6. Менья погибла, CD-6.»

Неумолимое чудище переключилось на следующую цель. Одним своим взглядом он пробил огромную дыру в странном тумане, блокировавшем ему выход, и туман с трудом начал снова собираться в человеческую фигуру. Ещё одно водяное лезвие, похожее на косу, полетело во вторую группу героев. Предупреждённые криком Жона, они успели выставить разноцветные энергетические щиты, которые наложились друг на друга, создав сплошной барьер. На этот раз их ряды не были прорваны.

Всеобщий враг больше не обращал на них внимания, переключившись на последнюю цель. Он сделал ложный выпад в сторону миниатюрного солнца, но тут же вонзил когти в асфальт, чтобы остановиться. Вместо него вперёд устремилась водяная копия. Основная часть той врезалась в огненный шар, вызвав мощный выброс пара, но нижняя часть продолжила скользить по земле, направляясь прямо к изящной фигуре за солнцем — к той, кто его создал.

Но прежде чем атака достигла её, там уже был Жон.

То, что монстр рассеял живой туман, но не воспользовался возможностью сбежать, говорило о многом. На протяжении всего боя он демонстрировал, что может уйти в любой момент. Но он раз за разом отказывался от отступления, предпочитая сеять смерть и разрушение. Всё это указывало на мрачную истину.

Это не герои заперли его здесь с собой. Это они были заперты здесь с ним.

К тому времени, как монстр атаковал вторую команду героев, Жон уже бежал, предвидя четвёртый удар. Проскользив последний метр, он встал прямо перед девушкой. Атака шла низко, поэтому он вонзил Кроцеа Морс в бетон, упёршись в щит — пугающее повторение того, что делали те две воительницы у баррикады. Пожалуйста, пожалуйста, пусть кузнечное дело времён Великой войны и моя Аура выдержат это.

Водяная копия, хоть и ослабленная мини-звездой, ударила в щит с силой самого мощного удара Янг. У него затряслись кости, а щит прочертил в бетоне борозду, отбросив его на целый корпус назад, прямо на девушку-супергероиню. К счастью для них обоих, большая часть инерции была погашена. Жон почувствовал лишь лёгкий толчок в спину и услышал тихое «Ух!» от супергероини за его спиной. Получилось!

Монстр смотрел прямо на него.

Ох блин. Блин-блин-блин-...

И отвернулся.

Жон моргнул, озадаченный этой неожиданной пощадой. Но не успел он об этом подумать, как тварь собрала у своих ног воду в волну и обрушила её на толпу, которой раньше командовала Мисс Ополчения, а затем упала на все четыре лапы и ринулась напролом к команде, у которой ранее находился Жон.

Ах. У твари просто появились цели поважнее.

Было ли ему стыдно за то, что он почувствовал облегчение от того, что ярость твари направлена не на него?

Возможно. Но это было понятно, и он был готов поспорить, что каждый здесь испытал бы то же самое. Этот монстр... несмотря на разницу в размерах, он вызывал тот же животный ужас, что и гримм-дракон. Инстинкты кричали ему, что в лобовой атаке против такого существа у него нет ни единого шанса.

В некотором смысле этот враг был даже страшнее дракона, потому что его смертоносная мощь была сосредоточена на здесь и сейчас. Любой, кто стоял на этом поле боя, жил лишь по прихоти этого чудовища.

Пока Жон собирался с духом, чтобы сделать первый шаг обратно в битву, волна уже разметала героев на одной стороне улицы, словно кегли. Их линия обороны рухнула в одно мгновение. А на другой стороне, где теперь бушевал монстр, пришла Смерть, о которой объявлял браслет девушки за его спиной.

«Герб погиб, CD-6. Вестник погиб, CD-6. Скорость погиб, CD-6. Крестоносец погиб, CD-6. Штормтигр погиб, CD-6. Отала погибла, CD-6. Эгида погибла, CD-6.»

И тут бой замер.

Шёл дождь. Стонали раненые. Гигантский железный столб, воздвигнутый чьей-то силой, с грохотом рухнул на землю.

Но монстр оставался недвижим.

Мгновение — и начался хаос. Все закричали. Кто-то звал на помощь, кто-то требовал связать монстра. Из-за того, как часто они повторяли его имя, Жон наконец узнал, как звали монстра: Левиафан. Точно так же, как было указано в графе «Событие» на его свитке.

Другие просто начали стрелять в тварь. Но по какой-то причине их атаки не оставляли на ней даже царапины. Пуля ударила в нескольких сантиметрах от супергероя, покрытого чем-то вроде циферблатов, который стоял слишком близко к Левиафану. Жон прищурился, выругался и бросился к тонущей фигуре, застрявшей в мерцающей водяной завесе, которая каким-то чудом просто висела в воздухе.

На полпути к нему герой с циферблатами мерцающе исчез, а на его месте появилось тело павшего бойца со значком трубы на груди. Самого «часового» героя Жон увидел уже вдалеке: его осматривали, готовя к эвакуации.

— Всем слушать!

Сильный, не терпящий возражений голос заставил толпу умолкнуть.

Все взгляды обратились к говорившему.

Это был бородатый мужчина в синей футуристической броне — Оружейник, как было написано на сувенирах. Тот стоял перед троицей супергероев: мужчиной в костюме волшебника, ещё одним в зелёном плаще со светящейся зелёной маской и последним в серебряно-золотых рыцарских доспехах, вооружённым... вооружённым...

Это что, Руби спроектировала? Огромный гибрид меча и пушки — такое было бы очень в её духе. Жон постарался запомнить снаряжение рыцаря. Когда он вернётся на Ремнант и всех спасёт, он закажет себе такой же комплект брони и оружия. И мотив, и цветовая схема идеально ему подходили. Эта меч-пушка выглядела так, будто могла стереть любого гримма в пыль.

Его взгляд метнулся к застывшей фигуре Левиафана.

Если он вернётся на Ремнант.

Едва прибывшие герои появились, они быстро взяли командование на себя. Пока зелёный мужик — Эйдолон, если верить благоговейным перешёптываниям в толпе, — улетел разбираться с надвигающимися волнами цунами (! ! !), Оружейник отдавал приказы собравшимся супергероям.

Для Жона стало настоящим потрясением услышать от него, что никто из героев, вступивших в эту битву — живых или павших, — даже не имел шанса победить монстра. Максимум, на что они изначально надеялись, это измотать эту тварь, пока она не отступит. Этот план можно было выбрасывать в корзину к этому моменту. Даже нынешнее «замороженное» состояние Левиафана было временным. Циферблатный герой, Стояк, умел останавливать объекты во времени на случайный срок, но эффект никогда не длился долго. К тому же в этом состоянии цель была неуязвима для любого урона, что объясняло Жону, почему они прямо сейчас не поливали монстра огнём из всего арсенала.

Оставалось одно: тянуть время в отчаянной попытке дождаться некоего Зиона, который должен был прийти и прогнать монстра. Ради этого Оружейник выстраивал бойцов в свободный боевой порядок, растянув их на несколько кварталов в ожидании неминуемого пробуждения Левиафана.

Мысль о том, что Левиафан может очнуться буквально в следующую секунду, подействовала на всех как скипидар, и люди сломя голову бросились выполнять приказы. Самые выносливые выстроились в линию: им предстояло принять первый удар. Те, кто умел ставить ловушки, с рекордной скоростью превращали одну из сторон в настоящее минное поле: в том направлении находился ближайший жилой квартал, и никто не хотел, чтобы монстр двинулся туда. Другие помогали эвакуировать раненых или приводить подкрепление. Тем, кто обладал большой огневой мощью, приказали рассредоточиться и выжидать момент, когда Левиафан отвлечётся. Остальных отправили держать периметр на случай, если монстр прорвёт оцепление. С каждой секундой в хаотичной суете появлялся ритм, некое подобие гармонии, подчинявшееся воле одного человека.

И лишь одна фальшивая нота звучала в этой симфонии — рождённая из отсутствия приказа и желания помочь. Что могло быть как лучшей, так и худшей комбинацией.

Жон ставил на хороший исход. Идея Оружейника не была такой уж безумной. На самом деле, она казалась чертовски логичной. По крайней мере, ему.

— Угу, вог там, — стоя за спиной чешуйчатой твари, он указал рукой в сторону, обращаясь к девушке, способной призывать миниатюрные солнца. — Сможешь сделать шар таким большим, чтобы он накрыл его целиком?

— Я м-могу, но... — супергероиня искоса взглянула на Левиафана, теребя пальцы. — Он ведь не живой, правда? То есть это не человек, которого я сейчас уб... то есть, атакую?

Оговорку было нетрудно заметить, как и понять, что её мучило. Ей была ненавистна сама мысль об убийстве. Смелость это или глупость явиться сегодня, несмотря на такое, Жон не мог сказать, но уважения к ней у него прибавилось. Герои и дураки всегда находили приют в Биконе.

— Сомневаюсь, — покачал головой Жон. — Эта тварь куда ближе к какому-нибудь древнему гримму, чем к человеку.

— Грииму? — переспросила она, склонив голову набок.

Одного этого искажённого слова было ему достаточно. Здесь нет гриммов. Ух ты.

Никакой всепоглощающей тьмы, поставившей цивилизацию на грань вымирания? Никакой бешеной орды, которая нападает на город только потому, что у кого-то сегодня плохое настроение? Охренеть.

С другой стороны, вместо них тут есть смертоносное, способное сносить города чудовище. Не всё в этой вселенной так солнечно и радужно. Но всё же. Он даже не предполагал, что может оказаться в месте, где ему придётся объяснять, что такое гримм.

Столкнувшись с человеком, который никогда не слышал о враге всего живого и вряд ли бы ему поверил, Жон замялся в поисках отговорки.

— Э-э-э, это вымышленное существо, — его осенило. — Из комикса. Очень нишевого, ты вряд ли его читала. Я тот ещё гик. В общем, детали не важны. Я к тому, что Левиафан, скорее всего, из той же оперы. Один из этих тысячелетних монстров из глубин, ну как в кино. В общем, он не человек и никогда им не был.

Он очень-очень надеялся, что здесь снимают фильмы про монстров, иначе он только что выдал себя как пришельца. Или просто за сумасшедшего.

— Наверное, ты прав... — произнесла она, но уверенности в её голосе не прибавилось. Она молча смотрела на Левиафана, переминаясь с ноги на ногу.

— Если не хочешь, то ничего страш...

Жон осёкся, девушка сделала глубокий вдох. Её грудь вздымалась раз, другой, третий, и, наконец, собравшись с духом, она шагнула вперёд. Держа ладони на небольшом расстоянии друг от друга, она смотрела на то, что рождалось между ними.

Жон заглянул ей через плечо и почти сразу пожалел об этом. На долю секунды между её рук со страшным рёвом вспыхнул свет, такой яркий, что перед глазами заплясали пятна. Он зажмурился и отвернулся от новой, более долгой вспышки. Температура резко подскочила, миновав отметку «некомфортно» и став такой высокой, что дождь вокруг неё превратился в пар. Аура Жона мягко засветилась, регистрируя атаку на его тело. У её силы должен был быть какой-то ещё аспект, потому что саму девушку жар словно бы не трогал.

— Тебе лучше отойти. Подальше, — сказала она, стоя на сухом пятачке посреди затопленной улицы в разгар урагана. Послушавшись совета, Жон отпрыгнул на несколько шагов. Потом ещё на столько же, когда понял, что этого мало. Окружающие последовали его примеру.

Над её ладонями теперь парил огненный шар размером с бейсбольный мяч. Пара вспышек, и он уже с баскетбольный. Шар медленно поплыл к Левиафану, продолжая расти. Героиня тем временем пятилась назад, не сводя с него глаз, туда, где её ждал Жон.

На полпути закованная в броню рука опустилась ей на плечо и сжала так сильно, что девушка вскрикнула от боли.

— Отзывай! — прорычал Оружейник. Когда едвушка в замешательстве промямлила что-то невнятное, он с силой вонзил алебарду в асфальт, подчёркивая приказ. — ЖИВО!

— Н-но... — она съёжилась, её протест утонул в новых криках. Жон бросился к ним, пытаясь вклиниться между ними. Взгляд Оружейника тут же впился в него.

— Тебя нет в базе данных участников, — с абсолютной уверенностью заявил он, смерив Жона взглядом с головы до ног. — Тряпьё и сувениры. Без маски. Ты что, новенький парачеловек? — его губы презрительно скривились. — Или гражданский, который пробрался сюда, чтобы поглазеть на героев?

По толпе зевак вокруг прошёл ропот изумления. Жон осторожно улыбнулся, скрывая своё невежество и надеясь, что его не станут допрашивать. Из контекста он лишь смутно догадывался, кто такие паралюди, но знал одно: он не из их числа. А притворяться им, судя по враждебной атмосфере, было бы ещё хуже.

Уводя разговор в сторону, он сказал:

— Этот план придумал я. И я попросил её помочь.

Хорошая новость: его признание отбило дальнейшие вопросы о его личности. Плохая: в остальном это не помогло, а лишь сильнее разозлило дядьку.

— План УЖЕ есть, а вы двое только подрываете его! — прорычал Оружейник. — Прекратите. Немедленно.

Жон, что, возможно, было не слишком разумно, отказался подчиняться.

— Послушайте, может, хотя бы попробуем? Вам нужен урон, а она призывает сраное солнце! Все тут выигрывают. Как только Левиафан «разморозится», ему в морду прилетит несколько тысяч градусов, и — бам! — будет вам жареная ящерица по-патчески.

После шутки про Патч он инстинктивно поискал глазами светлую гриву волос и кулак в латной перчатке, но тут же вспомнил, что та драчливая девчонка осталась в другой вселенной. Один из плюсов изгнания из Ремнанта: этот парень из Анселя теперь мог безнаказанно подкалывать другие регионы Вейла.

— Её сила не проверена, — Оружейник едва не выплюнул эти слова, словно они оскорбляли его до глубины души. — Ничто не указывает на то, что её тепловая мощность сопоставима с солнечной. Наши сильнейшие Стрелки, достойные люди, чьи способности досконально изучены, не могут нанести Левиафану значительный удар, а вы вдруг возомнили, у вас-то получится? Вы настолько самонадеяны, что верите, будто способны превзойти Легенду?!

О, вот это был удар ниже пояса.

Жон уловил тот самый момент, когда толпа обернулась против них. Как только имя «Легенда» пронеслось над полем, все, кто был поблизости, развернулись к ним. Их руки скрестились на груди, на их лицах застыли хмурые или презрительные гримасы. Многие фыркали, с пренебрежением глядя на сопляков, посмевших бросить тень на память всеми любимого героя.

— Вы, дети, думаете, что всё знаете, — герой в броне указал на огненный шар. — Но вы даже не подумали, как ваша обречённая на провал попытка отразится на остальных. Эта штука ослепит всех, кто пытается следить за тварью. Что вы будете делать, когда Левиафан прорвётся и уничтожит здесь всех, потому что мы не увидим его манёвра? Если мы облажаемся, виноваты будете вы, два дурака!

Жона сразу возразил:

— Или это сработает, и мы закончим бой одним мощным ударом. Разве такой монстр не стоит риска? К тому же, слепящий эффект можно ослабить. Мы же сейчас не ослепли? Мы всё видим.

Его слова вызвали несколько кивков и пару заинтересованных взглядов. Но этого было явно недостаточно.

Тут в спор вмешалась новая фигура, тот самый супергерой, чьё снаряжение так понравилось Жону.

Он встал рядом с героем в синем. Переведя взгляд с одной спорящей стороны на другую, а затем на мини-солнце и обратно, он, казалось, тщательно обдумывал предложение.

Надежда, зародившаяся в наступившей тишине, росла с каждой секундой. Затаив дыхание, Жон, как и все остальные, ждал вердикта импровизированного судьи. Может, он всё-таки даст им шанс.

Приняв решение, рыцарь-герой заговорил. Его голос прозвучал громко и чётко, чтобы все слышали:

— Оружейник — опытный герой, который участвовал и проявил себя в нескольких битвах с Губителями. Я доверяю ему безоговорочно.

...вот ведь сволочь.

— В данный момент он командует этой операцией. Его авторитет уступает лишь Триу... уцелевшим членам Триумвирата. Вы должны во всём полагаться на его опыт. Неподчинение его приказу ставит под угрозу все наши усилия и понесённые жертвы.

Репутация. Доверие. Человек, которому он перешёл дорогу, был проверенным бойцом, одним из столпов этого союза. Поэтому достоинства идеи Жона и то, как он её преподнёс, не имели ни малейшего значения. Их даже не рассматривали. Высокопоставленные Герои без вопросов поддержат своего товарища, демонстрируя единство перед лицом смутьянов вроде никому не известного блондина по имени Жон.

Это должно было бы вдохновлять. Но со стороны для Жона это выглядело как упрямая слепота, и ничего больше.

От дядьки в синем так и сочилось самодовольство. Он шагнул ближе, нависая над Жоном и девушкой-солнцем. На неё он посмотрел особенно жёстко.

Обращаясь к ней, Оружейник заметил:

— А когда подобный бунт исходит от злодейки, это уж точно ставит под сомнение твою преданность общему делу.

Зло...дейки?

Солнце моргнуло и погасло. Вокруг сгустились сумерки, стало почти темно, как ночью. Краем глаза Жон увидел, как девушка съёжилась. Он закипел от ярости, заметив торжествующую усмешку, на миг мелькнувшую на лице Оружейника — слишком уж быструю, чтобы её заметил кто-нибудь ещё, кроме него.

Ему хотелось спросить свою союзницу, что всё это значит, но он подавил любопытство и огрызнулся на дядьку:

— Эй! Вот не надо тут обвин...

Он не успел договорить. Решив, что Жон больше не представляет проблемы, Оружейник прошёл мимо, толкнув его плечом в броне так, что тот аж пошатнулся.

— Выполнять приказы! — отрубил он с видом окончательного решения.

Это стало сигналом для всех. Бойцы снова засуетились, разбегаясь по своим местам. Оглядевшись, Жон понял, что союзников у него нет. Кто-то сочувственно качал головой. Но большинство предпочитало напоследок бросить на них злой взгляд и уйти на свои позиции. Сам Оружейник, в прямом противоречии со своей же логикой, принялся прикреплять к Левиафану связку бомб — тех самых, что не сработали у Мисс Ополчения и чья мощь была лишь жалкой долей силы мини-солнца. Никто во всё толпе ему не возразил.

Жон низко натянул капюшон пончо, пряча насупившийся взгляд.

Что это за супергерой такой, который так ведёт себя с людьми? Тем более с теми, кто на его стороне. Давление, игра мускулами — Оружейнику было важно лишь выйти победителем из спора, его решение было принято заранее. Сомнительно, что он вообще всерьёз рассматривал их план, прежде чем его отвергнуть с порога.

И что теперь?

Должен же быть способ одолеть эту тварь. Он просто не знал, какой. Его лучший план провалился, а о способностях других супергероев он знал слишком мало, чтобы разработать новую стратегию. Да и после такого спора его никто бы и слушать не стал.

Что до плана Оружейника... никто не сказал, куда Жону идти. Все получали приказы через писк браслетов, которых у него, естественно, не было.

Впрочем, догадаться было нетрудно. С его Аурой и мечом он мало что мог сделать Левиафану. Он слаб, а значит, его место на периферии. Просто стоять в дозоре и предупредить остальных, если Левиафан сбежит через его сектор.

Жон фыркнул.

Сбежит. Очень смешно. Эта тварь идёт, куда ей вздумается.

Задумка Жона была полной противоположностью плана Оружейника. Ну а как ещё? Жон настаивал на мощной атаке, пойти почти ва-банк, потому что представлял себе цену этого «сдерживания», придуманного Оружейником. Число жертв при таком варианте просто не укладывалось в голове. Да, имело смысл разделиться, чтобы герои не гибли пачками. Но рассредоточиться до такой степени, чтобы каждый боец остался в одиночку? Одинокий боец ощутит на себе всю ярость Левиафана и гарантированно погибнет за считанные секунды.

Это была плохая тактика, порождённая отчаянием. Он наблюдал за героями (и злодеями): многие были заточены под что-то одно. Атака. Защита. Передвижение. Экзотические эффекты. Мало кто мог похвастаться всем сразу. Поодиночке Левиафан сокрушит каждого.

Но вот если их объединить...

Организовать бойцов в команды в стиле Бикона, сбалансировать их состав — и посмотреть, что из этого выйдет. Один атакует, другой защищает, третий вытаскивает из-под удара. Дать им шанс наносить урон и ещё выживать. Или хотя бы надежду на это.

Вместо этого их всех здесь обрекают на смерть от рук монстра, все они умрут поодиночке, один за другим. От такого можно было впасть в отчаяние. Что, по сути, здесь и происходило.

И снова встал вопрос: что теперь?

Лёгкое касание прошло по его руке. Он обернулся и увидел перед собой ту призывательницу. В ответ на его вопросительный наклон головы она подняла запястье с браслетом.

К его изумлению, этот браслет, а точнее тонкая полоска ткани, работала как его свиток: яркие линии чертили минималистичную карту с цветными точками и стрелками. Одна указывала прямо на Левиафана. Другая, мигающая, вела на юго-запад. Туда её перебрасывают?

Она шагнула в том направлении и махнула ему, чтобы он шёл за ней.

...В этот момент он готов был её обнять. Поравнявшись с ней, они побрели по воде.

— Спасибо, я тут немного растерялся, — сказал он и, оглянувшись через плечо, добавил: — И прости, что втянул тебя в ту заварушку. Знал бы я, что он так взбесится, я бы... ну, наверное, всё равно бы попробовал, но сначала вырубил бы его.

Девушка прижала руки к маске, сдерживая смешок. Он быстро угас под гнетущим присутствием Левиафана, но Жон был рад видеть, что напряжение понемногу её отпускает. Придя в себя, она пожала плечами и пробормотала:

— По-моему, план был хороший. Странно, что он так жёстко нашу идею зарубил. Интересно, почему?

Он тоже хотел знать ответ. Что-нибудь поубедительнее, чем «у меня чувствительные глазки» и «мы знаем лучше, поэтому заткнись».

— И, и ещё! — его спутница быстро поклонилась. — Огромное спасибо, что закрыл меня тогда. Я была как на ладони, и если бы не ты, всё могло бы кончиться очень и очень плохо.

От этих слов у него отлегло от сердца. Хоть что-то он сделал сегодня правильно.

— Да не за что. У меня нет особых талантов, но надеюсь, мой щит хоть на что-то сгодится.

— Н-насчёт этого... я как раз думала, может, нам работать вместе? — спросила она с явным энтузиазмом в голосе. — Мой костюм, как видишь, защищает так себе.

Он видел. Тонкие бронепластины в некоторых местах, но в целом костюм облегал фигуру, а красные солнца были скорее украшением, чем защитой. Напоминало моду Охотников.

— Но если я буду DPS-ником, а ты — танком, у нас получится лучше, чем поодиночке. Что скажешь?

Что он скажет? Она только что озвучила — пусть и в игровых терминах — те самые идеи, что крутились у него в голове!

Ему не спасти здесь всех. Жон больше не тешил себя иллюзиями на этот счёт. Левиафан был слишком силён. Но он мог предложить свой щит одному человеку, чтобы вместе попытаться выжить в этой битве до прибытия того героя Зиона. А с её чудовищной огневой мощью у них был шанс хоть что-то изменить, пусть и самую малость.

— Договорились! — он протянул руку. Поколебавшись секунду, союзница вложила свою ладонь в его. Они пожали руки, и, сворачивая за угол, Жон продолжил.— Раз мы в одной команде, пора бы представиться. Я Жон Арк.

«Погодь, надо было назваться геройской кликухой!», сразу же мысленно сокрушался он, но добавил:

— А тебя как зовут? Ну, в костюме.

«Пожалуйста, скажи "Солнцезов"». Этот каламбур поднял бы ему настроение до небес.

— Я Солнышко.

— О? Красивое имечко.

Звучало даже лучше, чем «Солнцезов».

После его комментария Солнышко опустила голову, спрятав лицо, и притихла. Сначала он забеспокоился, но быстро понял причину.

Ничего себе, он что, случайно купил [Навык] «Общение»? Потому что фраза прозвучала та-а-ак гладко. Вот бы ему научиться выдавать такое постоянно.

Тем временем тишина между ними затягивалась. Они отошли на квартал к юго-западу от Левиафана; карта велела им идти на юг ещё три квартала. Иногда в поле зрения появлялись другие герои (и злодеи, что его не переставало его удивлять), выполнявшие то же задание. Жон и Солнышко прошли мимо одного из них — того, кого он запомнил по битве на перекрёстке.

Худая, андрогинная фигура в чёрном осматривала окрестности. При их приближении она замерла и, не шевелясь, уставилась на них. Стараясь скрыть беспокойство от этой жуткой неподвижности, Жон кивнул. Ответа не последовало; насекомоподобная маска лишь поворачивалась, провожая их взглядом.

Когда они отошли, Жона передёрнуло от неприятного ощущения, пробежавшего по спине. Солнышко, казалось, тоже вздохнула свободнее, оставив ту фигуру позади.

А потом они оба заорали во всё горло, когда из переулка впереди вырвалось огромнейшее облако пчёл, мух и жуков. Жон опомнился первым и прыгнул вперёд, прикрывая щитом Солнышко. Она тут же юркнула ему за спину. Выглянув из-за его плеча, она тихо ахнула, словно что-то вспомнила.

— Э-эти жуки, должно быть, принадлежат Рой. Той, кого мы видели только что. Они нас не тронут... наверное.

— Ты уверена? А по мне так, они жужжат чертовски агрессивно!

Её слова, однако, подтвердились: насекомые ограничились лишь жужжанием, и Жон с облегчением выдохнул. Мысль о миллионе жуков, ползающих по нему и под одеждой, вызывала отвращение. Они обошли эту гору жучар по широкой дуге. Взгляд на повелительницу насекомых показал ему, что к ней слетаются ещё три таких же облака, формируя размытые человеческие силуэты; остатки роя облепляли её тело. Жон уже понял, что в кошмарах ему будет сниться именно это, а не Левиафан.

— Какая же жуткая дамочка.

— И не говори, — пробормотала Солнышко. Она теребила пальцы, прежде чем вновь заговорить. — Слушай... ты так спокойно бросаешься под удар... Ты случаем не герой? Может, из Новой Волны?

— Новой чего?

— А, значит, нет? Я просто подумала... ну, Джон Арк, типа, звучит как настоящее имя, — она снова начала нервно теребить пальцы.

Жон кивнул.

— Мне и впрямь так зовут.. Хотя правильно не Джон, а Жон. Ж-О-Н.

— Типа, по-французски «жёлтый»?

— Э-э-э, ну да! Пусть будет так,

Что бы ни означало это «по-французски», его имя действительно означало жёлтый цвет.

— Дж... Ж... Жон? — Солнышко пыталась выговорить непривычное имя. Когда Жон подтвердил, что у неё получилось, она победно вскинула кулачок. — Не верится, что ты используешь своё настоящее имя. А ещё ходишь без маски.

Полушутя, Жон ответил:

— Ты и правда считаешь меня таким уродом, Солнышко?

Солнышко смущённо замотала головой.

— Я не это имела в виду! Ты красивы... то есть, нормально выглядишь! Н-нормально, в смысле хорошо, в смысле нормально, я не пялилась, честно! — повисла короткая пауза. Затем она уронила лицо в ладони и простонала: — Можешь меня не слушать? Пожалуйста? Просто ты не скрываешь свою личность, а большинство из нас... скрывают, — вяло закончила она.

Так. Та-а-ак. Здесь много чего стоило обмозговать. Как минимум, то, что ему надо поработать над своими шутками, если они так действуют на людей. К тому же, может он и ошибался, но её сбивчивая речь, быть может, намекала на положительное мнение о его внешности, что чесало его самолюбию так, как он даже не думал надеяться. Это требовало дальнейшего изучения. Он вернётся к этому вопросу, когда она будет не такой зашуганной. И нет, Жон сейчас не лыбился во все тридцать два.

Блин, а это весело. Почему он никогда не пытался заговорить с девушками в Биконе?

Ах, да. Потому что Джакс Даркфеникс, скорее всего, промыл ему мозги, чтобы пресечь любой намёк на романтические отношения, и, возможно, сейчас он просто действует без этого фильтра. Жона накрыло внезапным, непреодолимым желанием что-нибудь пнуть.

— Просто не было необходимости, вот и всё, — сказал он, его настроение омрачилось от плохого воспоминания. В воде впереди что-то блеснуло. Он не сводил глаз с этого места. — И я пока не могу называть себя героем.

— Тогда ты...

— Подожди секунду. Мне нужно быстро проверить кое-что. Иди вперёд, я догоню.

Отделившись от неё, Жон подбежал к наполовину погружённому в воду предмету. Это была рукоять, красная и из кристалла. Схватив её, он вытащил длинный кинжал из асфальта, куда тот был воткнут. Тонкое, как бритва, лезвие было сделано из того же материала, что и рукоять. Нож в целом имел изящную, но простую форму, без излишеств. Пробный взмах легко рассёк металлическую дверь машины. Он щёлкнул пальцем по клинку, и тот издал красивую, мелодичную ноту.

Значки льен зажглись в его глазах.

Быстро оглядевшись в поисках владельца и никого не найдя, он достал свиток Джакса — мысленно пообещав себе отныне держать его и свой в разных карманах — и открыл приложение «Магазин».

Так, пора ему проверить, как работает продажа. Хотя он не был уверен, какую информацию указывать для кинжала, он как-нибудь разберётся с созданием лота. Больше всего его беспокоила доставка. [Пустота], по-видимому, заработала сразу после покупке, но это был физический объект. У него будут большие проблемы, если Компания потребует от него упаковывать и отправлять товар в другую вселенную.

Перейдя на страницу продажи, он увидел список товаров, которые ему были доступны для продажи, на данный момент их было четыре: Кроцеа Морс, футболка, пончо и кинжал. Приложение с какой-то жуткой, сверхъестественной силой определило, что все эти вещи находятся у него и, более того, принадлежат ему, о чём гласила пометка рядом с каждым предметом. С другой стороны, это избавляло его от необходимости печатать описание.

Кроцеа Морс отпадал — он не собирался закладывать семейную реликвию. Две обычные вещи имели нулевую ценность: их дешёвое исполнение не представляло интереса для других вселенных. А вот новое оружие? Сто очков. Довольно мало, по его мнению, учитывая неземной, похожий на драгоценный камень материал, но всё же это покрывало добрую четверть его долга. Обрадовавшись, Жон нажал на иконку.

Кровиалмазный кинжал

Вселенная: «Червь»

Твёрд как алмаз, но не из алмаза. Красный как кровь и уж точно сделан из крови. Создан силой «КровеОгранка, Окровавленная Героиня» (имя, зарегистрированное в СКП, полная фраза с запятой и заглавными буквами), чьи кровавые клинки выпили больше её собственной крови, чем чьей-либо ещё. А ещё там есть кровь. Острый и привлекает определённую аудиторию. На этом всё.

Я-я-я-ясно, нет, такое он у себя точно не оставит. Продать, продать, продать.

Продажа внутри Инцидента невозможна.

Примечание: продажа в Магазине разрешена в обозначенной [Домашней базе] или при наличии соответствующих [Навыков].

Внезапно к нему вернулось желание что-нибудь пнуть. Второе всплывающее окошко предложило решение его проблем.

Рекомендуемый [Навык]:

[Мобильный торговец]

Зарабатывайте быстрые деньги, не вставая с дивана, прямо в разгар драматических битв или сидя на толчке. Где угодно, когда угодно. Вот он мир, полный капиталистических возможностей, на кончиках ваших пальцев.

Проверив стоимость [Навыка], Жон взглянул на прямо-таки низкую цену в 5999 Очков и тут же выключил свиток, буркнув проклятия себе под нос. Капиталистично, ничего не скажешь; прятать ключевые функции за платным доступом! Он начинал подозревать, что Компания решила ободрать его как липку. Возможно, однажды ему и придётся купить этот [Навык] ради удобства, но не сегодня, когда он был на мели и в долгах.

С хмурым лицом он засунул кинжал за пояс и догнал Солнышко на координатах, отмеченных на браслете, — на границе секторов CC-7 и CC-8, если верить карте. Кроме них и Рой здесь было разбросано ещё несколько человек, включая младшего отпрыска из той парочки летающих блондинов. Он смутно отметил новую сдержанность в поведении Солнышко, но не стал заострять на этом внимание, так как его занимала куда более странная вещь.

Их позиция в CC-7 находилась в четырёх кварталах к югу и одном квартале в сторону от Левиафана. Почему командование поставило Солнышко так далеко? Она была одной из тех, кто мог нанести монстру наибольший урон. Дозорная служба казалась плохим применением её талантов.

Вскоре, однако, её пристальный взгляд привлёк его внимание. Он заметил, как она то поднимает голову, глядя на его волосы, то опускает взгляд к его бедру, где висел Кроцеа Морс. Наконец он не выдержал молчания и спросил её об этом. Голосом, полным подозрения, она ответила:

— Ты это, извини за странный вопрос, но... ты ведь не из Империи 88? Потому что если ты нацист, мы не сможем быть друзьями.

Он дважды моргнул, не понимая. Его молчание, должно быть, встревожило её, потому что Солнышко отступила на полшага, переминаясь с ноги на ногу и не зная, что делать.

— Нет, — ответил он. Судя по контексту, это был правильный ответ.

Солнышко выдохнула, прижав руку к груди.

— Ох, слава богу. Прости, что задаю такие грубые вопросы. Просто, ну, это же этот город, понимаешь? Не герой, блондин и тёмно-голубые глаза, меч, весь этот образ сияющего рыцаря. Это прямо кричит «кейп-нацист», вот я и струхнула...

— Но на мне же нет плаща?

Простое утверждение, но оно заставило Солнышко замереть на месте. Из-под её маски донеслись какие-то непонятные, сдавленные звуки.

С усилием она прохрипела:

— Нет, я имела в виду кейпа-кейпа.

Жон обернулся, чтобы посмотреть на себя со спины. Несомненно, плаща на нём не было. Если она имела в виду его дождевик, то простое пончо, по его мнению, на звание плаща не тянуло. Повернувшись обратно к своей спутнице, он увидел её расслабленную позу и наклон всего тела, выражавший крайнее недоумение.

— Ты вообще знаешь, кто такие кейпы?

Проклятье. Её тон не предвещал ничего хорошего. Похоже, он упустил что-то общеизвестное. Если он не выкрутится сейчас, то выдаст себя.

— Ну конечно, я знаю. А ты-то сама хоть знаешь, кто такие кейпы?

Дежавю. Если он правильно помнил, он уже пробовал этот трюк на Пирре. И... он также помнил, что тогда это не очень-то сработало.

— Ты сейчас серьёзно? Ты серьёзно! Значит, ты и правда гражданский... но нет, ты же заблокировал одну из атак Левиафана! Недавний триггер?

Она вдруг что-то увидела в его выражении лица, что-то, вызвавшее у неё сильную тревогу. Это убедило его, что всё-таки есть смысл носить одну из этих масок. Его покерфейс никуда не годился. Солнышко сказала без всякого выражения:

— Ты понятия не имеешь, что такое триггер, да?

Жон на ходу сочинил предысторию.

— Я живу в глуши. Новости до нас доходят редко. Или вообще никогда.

Он простой деревенский парень, ничего интересного, проходите дальше.

— Угу, — это явно её не убедило.

Жон избегал её взгляда, глядя в сторону и молясь всем богам, чтобы она знала о сельской жизни не больше него, иначе его ложь раскроется за секунд тридцать.

Однако, как только она собралась разнести его хлипкую отговорку, с моря на них налетел холодный фронт. Он пронизал их до костей сквозь мокрую одежду, заставив задрожать.

Причиной этого странного ветра была зелёная фигура, летевшая над побережьем вдали и выпускавшая синие лучи, которые замораживали волны в большие, неровные стены. Они, в свою очередь, блокировали последующие волны, не давая им достичь суши. И, что более важно, не давая смыть бойцов. Своевременно.

Хотя им можно было бы и без переохлаждения обойтись.

Пихнув Солнышко локтем, он спросил:

— Можешь нас немного согреть?

В ответ она сложила ладони, и, когда Жон отошёл, Солнышко создала новый огненный шар. В тот момент, как появился крошечный шарик, холод тут же отступил. А когда шарик увеличился до нужного размера, она отодвинула его на полквартала, позволив Жону вернуться к ней в центр улицы. Стоя в тепле, спиной к солнцу, Жон использовал его свет, чтобы полностью рассмотреть городской пейзаж.

— А у твоей силы много применений, да? Мне вот интересно, сможет ли она обеспечить энергией весь город. На этом можно было бы неплохо заработать.

— Эм, да. Может быть.

— Что за унылый тон, Солнышко? Ты могла бы стать миллионершей, — внезапное воспоминание заставило его хлопнуть себя по лбу, — ...хотя, наверное, это будет сложно устроить, если тебя арестуют при первой же возможности. Блин.

Солнце дрогнуло, почти исчезнув.

— А... а т-тебя не пугает это? Ну, что я злодейка?

Неужели тот инцидент с Оружейником не давал ей покоя всё это время?

Признаться, он и сам сначала насторожился, когда узнал об этом. Открытие, что такой вежливый и приятный человек может быть профессиональной преступницей, выбило его из колеи. Как в таких случаях говорят в вечерних новостях: она не была похожа на преступницу.

Но ведь и он не был тем, кем казался. С самого начала учёбы в Биконе, куда он поступил по поддельным документам. И то же самое можно было сказать о многих его друзьях.

Команда RWBY не собиралась рассказывать ему и остальным из команды JNPR о своих секретах, но они были шумной и неосторожной компанией, и их «тайны» знали гораздо больше людей, чем они думали.

Блейк — бывшая террористка. Янг участвовала в подпольных боях и уличных гонках. Руби была городским мстителем.

Рен и Нора тоже многое повидали и натворили, и только тот факт, что до Бикона они были буквально голодающими сиротами, спасал их от ярлыка «бандиты».

Ему также доводилось подслушивать разговоры других студентов — что, если подумать, было ещё одним пятном на его репутации, — и он узнал, что в Биконе собралась целая коллекция негодяев, так что он даже начал задаваться вопросом, не является ли криминальное прошлое скрытым требованием для поступления. В итоге, из всей их компании только Вайсс и Пирра выделялись белыми воронами.

О! А ещё на нём висело жестокое потрошение Джакса. Он ведь почти забыл!

Так что, да, у него не было права судить Солнышко. По сравнению с тем логовом преступников, в котором он прожил год, она была самым настоящим лучиком света.

— Моё прошлое тоже не безупречно, — успокоил он Солнышко, пожав плечами. — И я сам видел тебя со стороны. Ты классная, и гораздо лучше того крикливого синего дядьки, — они оба хихикнули. — Но, не буду отрицать, мне любопытно, почему ты решила помочь героям.

Его союзница смотрела на созданное ею солнце, задумчиво скрестив руки. Когда она ответила, в её голосе слышался стыд.

— Честно говоря... я не хотела. Наша группа работает на одного злодея, Выверта, в обмен на помощь нашей подруге, и он приказал нам принять участие. Я пыталась уговорить всех сбежать, но они не послушали. Мне пришлось пойти сюда, потому что пошли они. А потом... потом я узнала, на что способна эта тварь. Левиафан собирался разрушить город, а на его пути были сотни тысяч людей, запертых в убежищах. Я не хотела быть здесь, но как я вообще могла просто взять и уйти?

И всё же в этом было высшее проявление героизма. Жон решил, что из неё получилась бы отличная Охотница.

«Адамант погиб, CD-6.»

Синтетический голос прервал их разговор. Его холодное сообщение возвестило о пробуждении монстра. Вдоль улицы герои и злодеи обернулись на север, пытаясь разглядеть признаки битвы.

«Ночь погибла, CD-6.»

Сообщения с браслета оставались их лучшим источником информации.

«Туман погиб, CD-6.»

Стратегия Оружейника работала в точности, как и задумывалась. Потери росли по одному, их рассредоточенность заставляла Левиафана гнаться за целями.

«Убер погиб, CD-6.»

Но это не было похоже на победу. Левиафан казался таким же неудержимым и неотвратимым.

Рядом с ним Солнышко обхватила себя руками и задрожала. Она вздрагивала каждый раз, когда браслет сообщал об очередном погибшем. За сплошной маской не было видно её лица, но прерывистое дыхание выдавало её панику.

Чтобы отвлечь её, Жон заговорил:

— Чем ты вообще занимаешься, ну вне всего этого?

— А? — был её безучастный ответ.

— Жизнь ведь это не только огромные шары из огня. Что делает Солнышко, когда у неё есть свободное время?

Она переводила взгляд то на него, то в сторону битвы, словно не была уверена, что правильно его расслышала. В конце концов, его настойчивый интерес вытянул из неё ответ.

— Я и-играю в видеоигры. Вообще-то, у себя дома я про-геймер.

— О, круто! А я вот простой любитель.

Приободрившись, Солнышко добавила уже без его подсказки:

— Я ещё занималась балетом. Правда, это было давно.

— Классно. Я однажды видел такое выступление. Оно сильно отличается от бальных танцев, — его неожиданно конкретное замечание привлекло её внимание.

— Бальных?

— Сёстры принудили научиться. Не хочу хвастаться, но у меня довольно хорошо получается, даже знаю парочку современных стилей. Мы с моими друганами зажигали на школьных танцах.

Солнышко тихо хихикнула, её звук был приглушён тканью её костюма. Это не смогло полностью заглушить следующее объявление, но в этот раз она оставалась спокойной.

«Трещина погибла, CD-6.»

Огненный шар увеличился в размерах.

— Мы тогда оторвались по полной. Отличный был вечер, — закончил Жон.

А браслет всё продолжал свою монотонную речь на заднем плане.

«Виктор погиб, CD-6.»

— Знаешь... — на этот раз разговор начала Солнышко.

— Да? — спросил Жон.

Солнышко замолчала, словно растеряв всю свою смелость. Она повернула голову в сторону, легко выдерживая яркий свет, исходящий от созданной ею миниатюрной звезды. Чего она хотела, Жон понятия не имел, но он молча стоял рядом и ждал.

И, глядя на своё солнце, она нашла в себе решимость.

— Знаешь, — повторила Солнышко, поднимая на него взгляд, — вальс вряд ли сложнее балета. Если мы выберемся из этой заварухи, как насчёт как-нибудь потанцевать?

— Фигня вопрос. Я не против, — Жон тепло и честно улыбнулся ей; и хотя он не мог видеть её лица под маской, у него было предчувствие, что Солнышко улыбается в ответ.

Всё остальное они так и не успели сказать.

Гигантская океанская волна обрушилась на ледяную стену, возведённую вдоль побережья. Оглушительный удар сотряс весь город.

И далеко-далеко по улице в поле зрения появился Левиафан.

Ну вот. Опять начинается.

* * *

Солнышко:

Никто не шелохнулся. Никто не хотел привлекать его внимание. Герои и злодеи в мертвецком ужасе, затаив дыхание, следили, как Левиафан движется вскользь по улице. Тот выглядел как перекошенное, уродливое создание: одно его плечо было изуродовано вздутыми наростами, а часть его лица словно сорвали. В брюхе у него зияла дыра, на шее виднелась глубокая рана, и всё это в полнейшей тишине. Его чешуйчатую шкуру покрывали брызги крови, которые, смешиваясь с дождём, стекали тонкими ручейками. В одной лапе он сжимал свою добычу: останки человека в доспехах и стальной короне, чьё тело было разорвано пополам, а ног того и вовсе не было видно. Левиафан безразлично отшвырнул его в сторону.

— Это там... Кайзер? — прошептала Солнышко.

Жон нахмурился. Этого имени браслет не объявлял. Сломался, что ли?

Левиафан вытянул вперёд когтистую лапу, и морская вода, затопившая улицу, пришла в движение, собираясь в одном месте. Вскоре перед ним вырос водяной вал высотой с человека и шириной в пол-улицы. Лёгкое движение лапы — и вода подхватила ржавый фургон, оторвав его от земли, а затем потащила к чудищу. Как только машина оказалась достаточно близко, острые когти разорвали её на части, обнажив пустоту внутри.

Неподалёку от того места, где только что стоял фургон, из укрытия выскочила тёмная фигура — Рой — и бросилась прочь, пытаясь оторваться от монстра. Заметив её, Левиафан метнул ей вдогонку водяное лезвие. Жон и Солнышко в один голос крикнули ей: «Пригнись!», но их слова утонули в шуме дождя.

За миг до столкновения рядом с Рой приземлился младшенький из светловолосой пары летунов, и вокруг них вспыхнул синий пузырь, приняв удар на себя. Сверху его сестра ответила залпом лазеров по Левиафану.

С этого момента бой начался по-настоящему.

Те немногие, кто мог, открыли огонь по Левиафану с расстояния. На краю крыши появился стрелок и разрядил обойму в голову монстра, целясь тому в глаза. Дважды Левиафан посылал в его сторону свои водяные копии, и дважды стрелку удавалось укрыться, чтобы затем снова открыть огонь.

Хитрая тварь, этот Левиафан, повторил свой трюк, но на этот раз хлестнул хвостом так, что в воздухе понеслись два водяных лезвия, одно вслед за другим. От первого стрелок увернулся, как и раньше, но второе... он не услышал предупреждающих криков, и второе лезвие аккуратно срезало ему голову, как только он высунулся для выстрела. Левиафан даже не взглянул на него, продолжив свой путь.

Жону стало интересно, как звали того стрелка. Браслет молчал. Его огонь задержал монстра на полминуты. Его смерть пришла слишком быстро.

— Жон, как ты можешь быть таким спокойным?

— Я воплю внутри.

— Эм-м... Ого. Лучше бы я этого не знала. А я-то думала, ты не волнуешься, потому что у тебя есть план.

— У меня он есть. Называется «защищать Солнышко, пока она жарит ящерицу». Пока ты в порядке, я тоже в порядке.

— ...

— Тебе стало легче?

— Как ни странно, да.

Из переулка вышел следующий боец, мужик в странной одежде: синий комбинезон поверх красной рубашки и красная кепка на голове. Он был обвешан всевозможными устройствами и оружием, в которых не было никакой системы, кроме, пожалуй, хаоса безумного изобретателя. Сквозь ливень было слышно, как он что-то кричит Левиафану.

Мужик поднял левую руку, от локтя до кисти закованную в синий овальный механизм, и прицелился в монстра. Устройство загудело и заискрилось, на миг показалось, что оно вот-вот взорвётся, но вместо этого из него вырвался мощный золотой заряд, который ударил Левиафана в грудь.

Тот замедлился на полшага, не более.

Отстегнув пушку, мужик бросил её в воду и сдёрнул с плеча винтовку. Она выглядела собранной наспех и была громоздкой, с торчащими наружу деталями. Синие лучи быстрыми очередями ударили Левиафана по лицу, почти попав в глаза, но тот успел прикрыться рукой.

Когда мужик прицелился для нового выстрела, по стволу пробежала искра, и дуло оплавилось в бесформенный комок. Не растерявшись, мужик отстегнул винтовку и швырнул её в Левиафана. Оружие упало к ногам монстра и взорвалось. За ним последовали две мультяшные бомбы и синий крылатый панцирь, чей взрыв затмил все предыдущие.

Левиафан вышел из дыма, потеряв несколько кусков плоти, но всё ещё живой.

Мужик в красной кепке шагнул ему навстречу, с безрассудной скоростью перебирая свой арсенал.

Пистолет, извергающий огонь, — использовался, пока не расплавился. Что-то похожее на световой меч — тот искрил и дымил, был брошен в монстра и взорвался. Фиолетовая пушка инопланетного вида — чьи шипастые снаряды ломались о шкуру твари. Синий круг на одной стене и оранжевый на противоположной — порталы, позволившие ему уйти от смертельного потока воды. Красно-белый шар, который раскрылся, выпустив ничего не сделавший Левиафану жёлтый луч... а затем шар взорвался ослепительной вспышкой, вырвавшей в процессе кусок дороги. Кинжал, которым мужик взмахнул, — превратил водяное щупальце в лёд. Книга, выстрелившая огненными шарами, а затем сгоревшая сама. Руки этого мужика в кепке мелькали, не зная отдыха.

Почти каждое его оружие эффектно взрывалось в его руках. Но даже это становилось частью атаки, хотя сам мужик не выходил из этого невредимым. На нём оставались ожоги и следы от ударов током. Кровь стекала по всему его телу, смешиваясь с водой у его ног. Кожа его пузырилась или высыхала и трескалась.

Но в ответ он нанёс Левиафану больше урона, чем кто-либо до него. Половина глаз твари закрылась. По всему телу и конечностям монстра виднелись выбоины от вырванных кусков плоти. Правая рука чудища съёжилась до пепельной культи и двигалась медленно. Монстр заваливался на один бок.

Тем временем мужик вытащил из сумки (которая тут же рассыпалась) огромный деревянный молот. Жон вытаращил глаза, когда навершие молота трансформировалось в реактивный двигатель. Вспыхнуло пламя, и боец полетел прямо к Левиафану. Увернувшись от удара когтей, он с оглушительным *БУМ!* врезал молотом по коленной чашечке твари. Всё заволокло дымом.

Даже не проверяя результат, он замахнулся и ударил снова... и снова, и снова, и снова, пока светящийся пояс на его талии не погас, а молот не рухнул на землю, внезапно ставший слишком тяжёлым для его рук.

Вслед за этим его колени подогнулись, и он рухнул на дорогу, явно обессиленный.

Оставшись лишь в комбинезоне и кепке, он смотрел вверх на нависающую над ним громадину. Та, в свою очередь, некоторое время смотрела на него, оставаясь неподвижной, как статуя. Затем, медленным, тягучим движением, словно поднимающийся нож гильотины, Левиафан занёс руку высоко над головой.

Безумный изобретатель смотрел, как разворачивается его судьба. В последние мгновения перед концом из его горла вырвался отчаянный, полный ярости вопль, эхо которого пронеслось сквозь дождь, достигнув Жона и Солнышко.

Эта ярость. Это отчаяние. Кого он потерял? Острые когти опустились, и теперь они никогда не узнают.

— Солнышко, Солнышко, ты уверена, что хочешь здесь оставаться? Возможно, это твой последний шанс уйти.

— А если я скажу, что ухожу, что ты будешь делать?

— ...Я ищу здесь кое-что. Невероятно ценную вещь, которую я никогда не видел, но знаю, что она мне нужна. И, наверное, её можно получить только в этой битве. Звучит бредово, но это так. Пока я её не найду, я не могу уйти.

— Тогда я тоже остаюсь.

С почти небрежной лёгкостью Левиафан вонзил хвост в витрину магазина и вытащил оттуда человека в костюме синего дьявола. Рой насекомых, чей повелитель был непонятно где, попытался спасти его, облепив морду монстра, но тщетно: Левиафан проигнорировал их и с размаху впечатал свою жертву о землю. Раздался омерзительный хруст, и то, что осталось от тела, было отброшено в сторону.

Взметнулись водяные лезвия, обрушив переднюю часть автомобильного навеса. Из-под обломков потекла кровь, знаменуя ещё одну смерть, в то время как рядом другая фигура выбралась из-под завалов, целая и невредимая.

Игла длиной в метр пронзила ногу Левиафана. Тёмные молнии не смогли проделать того же. Левиафан взмахнул рукой. Высоко на крыше две фигуры покинули свою снайперскую позицию за миг до того, как она была уничтожена. Они предпочли отступить, не рискуя вторым залпом.

И вот, остались только Жон и Солнышко. После череды героев и злодеев их двоих отделял от Левиафана лишь один городской квартал.

— Солнышко, Солнышко, наша очередь. Готова?

— Готова. Веди.

Они сблизились. Жон был на шаг впереди с поднятым щитом, Солнышко — наполовину скрыта за его спиной, её солнце следовало за ними на безопасном расстоянии. По его указанию она перебрасывала огненный шар с одной стороны улицы на другую, испаряя воду позади них, чтобы не дать застать себя врасплох волной или гейзером из слепой зоны.

Левиафан со скоростью вспышки начал бой, хлестнув по ним хвостом. Толстая конечность замерла на полпути, но её водяная копия продолжила движение, целясь им в головы.

Инстинкты, отточенные им в Биконе, взяли верх. Страх отступил, будущее перестало иметь значение — здесь и сейчас было время дать бой.

Первое, что сделал Жон, было направлено на Солнышко. Он подсёк ей ногу и сам припал к земле. Одной рукой он поддержал её, другой — поднял щит вверх. Большая часть водяного потока прошла над ними, лишь самый край слабо ударил по металлу. Выглянув из-за Кроцеа Морс, он заметил набухающий сгусток воды и узнал почерк Левиафана: тот готовил волну.

Помогая Солнышко встать, он шепнул ей на ухо:

— Вращай солнце так быстро, как только можешь!

Отдавая приказ, он ожидал, что она будет двигать его со скоростью бегущего человека — быстрее она до этого не показывала. Он даже помыслить не мог, что всё это время она просто сдерживалась. Огненный шар полетел быстрее спринтера, описывая дугу и испаряя целые пласты воды под собой на пути к Левиафану.

Прежде чем яркий свет заставил Жона отвернуться, тот успел заметить, как монстр отпрыгивает назад, бросая подготовку к атаке ради своего спасения.

— Он... боится.

Заметив движение воды сбоку, Жон развернул свою напарницу, меняясь с ней местами и вставая лицом к водяному щупальцу, готовому к удару. Одним взмахом меча он разрушил его форму. А затем он рассмеялся и закричал во всю мощь своих лёгких:

— ОН БОИТСЯ!!!

Эхо отразилось от стен зданий вокруг.

Он подозревал это. Он смел мечтать об этом. Но, о, как же было восхитительно увидеть подтверждение собственными глазами. Воодушевившись, Жон посмотрел на девушку, управлявшую звездой, и сказал так, чтобы слышала только она:

— Думаю, у нас есть реальный шанс дожить до завтра, Солнышко. Нам просто нужно продержаться. Делай, что я говорю.

— Да! — легко ответила она. В её голосе звучала новая сила, решимость сражаться, подкреплённая надеждой на жизнь.

Они всматривались в окрестности в ожидании следующего хода Левиафана. Солнышко, способная смотреть на своё творение, заметила его первой. Она указала вверх:

— Он перепрыгивает!

Жон схватил её и побежал. Перекинув её через плечо, он направил её так, чтобы она переместила солнце на их прежнее место, туда, где должен был приземлиться Левиафан.

— Не получилось! Он зацепился хвостом за здание!

Повернув голову, он увидел, как монстр врезается в землю, уведя себя из-под удара. Левиафан перекатился на ноги, его шея выгнулась, зеркально повторяя позу Жона, и он уставился прямо на них.

Поставив Солнышко на ноги, он свободной рукой показал этой твари средний палец.

Внезапно к нему пришла мысль, и он спросил Солнышко:

— Я же не был груб с тобой?

В тот момент так не казалось: девушка с грацией танцовщицы подстраивалась под его движения. Но он по себе знал, как резкие рывки могут дезориентировать.

Солнышко покачала головой.

— Нет, всё... Думаю, без тебя я уже давно померла. А ты быстрый.

— Боевая подготовка, — пожал он плечами, не сводя глаз с Левиафана. — Ничего, если я и дальше буду так тебя таскать?

— Э-хе-хе. Да пожалуйста.

Он тут же схватил её за руку.

— Отлично! Потому что он атакует.

— Что-о... и-и-и!

Солнышко, только что стоявшая рядом, завертелась в его руках, и вот уже Жон оказался между ней и тремя водяными когтями, приняв их удар на щит. В следующее мгновение она была уже перед ним, вытянув руку, чтобы направить миниатюрную звезду. Послушная её воле, та устремилась к врагу.

Резко ускорившись, Левиафан нырнул вправо. Огненный шар, пролетев мимо, оставил на его боку чёрный ожог. Монстр перекатился по земле, и вода зашипела, коснувшись обожжённой шкуры. Левиафан завершил манёвр, вонзив руку глубоко в асфальт, чтобы погасить инерцию, а затем оттолкнулся и бросился на них. Жон встал на полшага впереди Солнышко, положив руку ей на поясницу.

— Не паникуй.

— Он приближается.

— Не паникуй.

— Он сейчас будет тут!

«Интересно, в этой вселенной есть матадоры?» промелькнула у него мысль. Надо будет спросить у новой знакомой позже. А пока он следил за приближающимся чудищем, лихорадочно выискивая пути отхода.

Тварь повела плечом. Он сделал свой выбор.

Пируэт — и Левиафан пронёсся мимо, его вечный водяной покров пролетел от них в считанных сантиметрах. Солнышко кричала ему в ухо, не привыкшая к такой скорости, за которой едва успевала следить.

Монстр попытался развернуться, махнув рукой в их сторону, но не дотянулся. Жон не опустил защиту: он присел вместе с Солнышко, выставив щит под наклоном и полностью прикрыв её своим телом. Как он и ожидал, расстояние сократило водяное лезвие. Оно со звоном ударилось о Кроцеа Морс, и сила удара ушла вверх, разлетевшись фонтаном брызг, которые смешались с дождём.

Обе стороны замерли. Жон и тварь смотрели друг на друга, оценивая силы в этой короткой патовой ситуации. Маленькое солнце переместилось ближе, готовое перехватить атаку, если Левиафан решит её возобновить.

Алый луч ударил монстра по безротой морде. Чудище, парень и девушка обернулись на источник света как раз вовремя, чтобы увидеть летящую по воздуху гигантскую иглу. Левиафан попытался отразить её фантомом своих когтей, но в итоге получил прокол в ладонь.

Герои и злодеи поблизости снова вступили в бой. Больше никаких жертв. Они были здесь, чтобы дать отпор. Надежда расцвела вновь.

Уря-я-я-я!

Мини-солнце резко сжалось. Жон рывком повернул голову к Солнышко.

— Солнышко! Ты ранена? — он быстро осмотрел её. Кроме царапин, ничего не было. Но он заметил, как она сгорбилась, как сковало её конечности.

— Я... они...

— В чём дело? Что не так?

— Здесь слишком много людей!

— Не понимаю. Разве это не хорошо? Они нам помогут.

— НЕТ! Я имею в виду... а если я по ним попаду?! — взвыла она.

Девушка в его руках начала задыхаться. Её маска-визор металась из стороны в сторону. Солнце рывком отодвинулось от зданий и опустилось ниже летунов. Оно продолжало уменьшаться. Становилось слабее. Безопаснее.

И тут до Жона наконец дошло.

Солнышко боялась собственной силы. С самого начала она сдерживала её — уменьшала скорость и мощь своего солнца, управляла им с предельной осторожностью, — а всё потому, что мысль об убийстве человека вызывала у неё отвращение, даже если целью был враг. Теперь, когда вокруг было неизвестно сколько союзников, она представила, как её солнце может оставить кровавый след на поле боя, и в итоге запаниковала. И, по правде говоря, Жон не мог её винить, потому что смертоносность этого огненного шара была абсолютной. Простое нахождение рядом с тем могло означать верную смерть.

Почему же тогда она отпустила свой жёсткий контроль чуть ранее?

Из-за него. Потому что он так сказал. По его команде солнце мчалось и пикировало без тени сомнения. Обладая мирным — почти пассивным — характером, девушка покорно следовала его приказам, веря, что он знает, что делает. Это говорило о её сокрушительной неуверенности в себе.

Слабость, которой он мог бы воспользоваться, чтобы заставить её сражаться так, как ему нужно, или...

— Всё будет хорошо. Ты не ошибёшься.

Поле боя вовсе не место для психотерапии. Но он всё равно попытается, и лучшего момента, чем сейчас, когда другие отвлекают тварь, не найти.

— Н-но...

— Всё будет хорошо, — с нажимом повторил он, обнимая её за плечи. — Потому что твой контроль безупречен. Я тому доказательство. Посмотри, как я сражался рядом с тобой. Я крутил тебя так, что ты не понимала, где верх, а где низ. И всё же ни один мой волосок не опалён. Весь урон, что ты нанесла, пришёлся по этому чешуйчатому ублюдку. Кто ещё может похвастаться такой точностью? Ты. Только ты, — солнце пульсировало, становясь немного ярче; он был на верном пути.

— Это было, когда были только ты и я, — пробормотала она. — Сейчас здесь столько людей, я не могу следить за всеми, чтобы никого не у... не ранить.

— Что ж, тогда хорошо, что я здесь, чтобы тебя поддержать. Мы будем работать вместе, две пары глаз, которые будут видеть всё. Так принято там, откуда я, — он наклонился, заглядывая в её визор. — Положись на меня, как я полагаюсь на тебя, и светлое завтра обязательно наступит.

В это верили в Биконе. И он уже скучал по нему.

Её голос, полный эмоций, задал лишь один вопрос:

— Обещаешь?

Хех.

Арки никогда не нарушают обещаний. Так гласят легенды. Поэтому большинство Арков были очень осторожны с этим словом. Оно не стоит тех проблем, как не раз убеждался его болтливый язык.

— Обещаю, — с улыбкой согласился Жон, дав ещё одно обещание.

Солнышко выпрямилась, стала увереннее. Она сжала кулаки у груди. Она посмотрела за его плечо, и Жон почувствовал, как день стал теплее, солнечнее.

— Я не хотела паниковать...

— Никто винить тебя не будет, — ответил Жон. — Любовь к ближним это вовсе не недостаток. Просто знай, что я здесь и я всегда готов помочь.

Едва сдерживаемый всхлип.

— Ты прикроешь?

— Ещё спрашиваешь.

Они снова вступили в бой, и все бойцы, независимо от их стороны, заметили это. Солнце начало с ленивой дуги, медленно и очевидно. Те, у кого была голова на плечах, увидели «серебряную пулю» и ушли с её пути; те, у кого не было, всё равно ушли, когда жар стал невыносимым. Летуны поднялись выше и отодвинулись, давая солнцу широкий простор для манёвра. Так среди союзников образовался узкий коридор, дающий им место для боя. Это было лучшее, на что они могли рассчитывать.

По его предложению Солнышкоподняла огненный шар выше, целясь сверху вниз, а не вбок, чтобы не тронуть окружающих.

— Чисто! — по команде Жона шар устремился к Левиафану. Шар промахнулся, так как монстр едва-едва успел увернуться, и расплавил дыру в асфальте. — Назад!

Солнце вернулось по той же траектории, действуя скорее как колющий выпад, а не как размашистый удар. Оно замерло на исходной позиции, пока другие герои и злодеи бросились на тварь, чтобы нанести свои удары.

«Чисто!» и «Назад!» превратились в ритм, пока Жон и Солнышко учились находить возможности в хаосе битвы. В перерывах Жон не умолкал, выкрикивая команды другим бойцам, когда представлялся шанс. В основном это были предупреждения, вроде «Двигайся, дурак!», но он также пытался координировать тех, чьи силы он успел понять, чтобы их атаки были более слаженными.

Некоторые слушали. У других были свои идеи, они были глухи к тактике. Естественно, возникали проблемы.

В середине помощи в наведении Солнышко, мимо его головы просвистел лазер от кого-то, кто решил, что они — ну просто охренеть какое хорошее укрытие. Слишком уж прошёл тот близко. Он рефлекторно дёрнулся, и выстрел Солнышко ушёл совсем мимо. Монстр воспользовался этой удачной передышкой и ответил залпом водяных когтей, заставив их пригнуться и упустить драгоценную возможность. Когда атака закончилась, Жон выглянул из-за щита и увидел перед собой чистое пространство.

— Чис... — Жону пришлось тут же прикусить язык, когда мимо пронёсся рой насекомых, перекрыв им вид на Левиафана. Чего этим добились, Жон не понял, но когда рой рассеялся, его ждал неприятный сюрприз: всё его поле зрения заполнил широкий водяной серп.

Отклонить удар было невозможно. Он крепко упёрся ногами в землю и принял его весь на Кроцеа Морс.

Его рука со щитом онемела. Часть лезвия, всего лишь пригоршня воды, проскользнула мимо его защиты и ударила в челюсть, спутав ему мысли.

— ЖОН! — крикнула Солнышко в панике, видя, как он пошатнулся. — Ты как?!

— У-у-ух, да. Да, — в его глазах перестало двоиться, он снова твёрдо встал на ноги. — Я могу драться. Не волнуйся.

Но его настроение изменилось, когда он увидел новую угрозу, которая определённо стоила беспокойства. За то короткое время, пока он был дезориентирован, Левиафан создал трёхметровую волну, которую никто не мог остановить. Солнце было слишком далеко, чтобы её отбить. Одним движением руки водяной вал прямо устремился на них.

Спасение пришло вовремя в лице младшенького родственника летающих блондинов. Спустившись с неба перед ними, он активировал свою силу. Синий силовой щит вспыхнул, приняв на себя основной удар волны.

— Отлично! Спаси... Солнышко, валим-валим!

Излишки воды от волны закрутились в гейзер. И тот нёсся прямо на них. Надеясь разрушить поток, Солнышко потянула свой шар назад, но остановилась, так как тот рисковал пролететь слишком близко к людям. Гейзер частично потерял форму, но продолжал двигаться в их сторону.

План Жона был проще. Схватив её, он бросился прочь от опасности — и тут же отскочил назад от невидимой стены энергетического барьера, который развернул кто-то в высокотехнологичной броне. Герои за барьером укрылись, сосредоточившись на приближающемся ударе и полностью забив на тех, кто был на пути атаки.

Не имея выбора, Жон парировал атаку щитом, развернувшись так, чтобы перелететь через Солнышко, а не врезаться в неё. Он рухнул на дорогу, его колени и локти с болью ударились об асфальт, а в его лёгкие хлынула грязная морская вода.

Кашляя и захлёбываясь, он с трудом попытался встать, в итоге поскользнувшись, и Солнышко пришлось его подхватить. Она с трудом удерживала его, и с облегчением выдохнула, когда он наконец смог встать самостоятельно.

Испытывая невероятную злость и гнев, он оглядел поле боя. Всё превращалось в хаос. Беспорядок. Счётчик жертв снова начал расти, повторяя тот бой на перекрёстке.

Ярость в нём вскипела. Он что есть силы проревел, перекрывая шум битвы:

— Да чтоб вас всех, РАЗОЙДИТЕСЬ НАХЕР!

И они разошлись. Правда, не по своей воле. Чья это была сила, он не знал, но пространство перед ним исказилось в умопомрачительных изгибах, и — внезапно — перед ними открылась чистая дорога. Тот, кто это сделал, заслуживал медали. Солнышко была согласна и тут же воспользовалась преимуществом, даже не дожидаясь его команды. Мини-звезда со свистом понеслась по новому коридору.

Левиафан ответил, подняв стену воды своим гидрокинезом. Вода встретилась с огнём и взорвалась паром. Их враг исчез из виду, поглощённый клубящимся облаком.

Прошли секунды в тишине, нарушаемой лишь дождём. Женщина в тёмно-зелёном и лёгком плаще сделала жест руками, вызывая лёгкий ветерок. Она дунула им, чтобы развеять пар, и там было...

Ничего. Куда делся Левиафан?

— Он обходит нас сзади! — крикнула Рой, и все герои и злодеи обернулись на её пронзительный голос. Она смотрела на здания, выстроившиеся вдоль улицы, её голова медленно поворачивалась, отслеживая что-то невидимое.

Её взгляд остановился на углу улицы.

Левиафан выскочил из-за того поворота, его хвост позволял ему менять курс, не теряя скорости. Кляксой мелькали его ноги, он бежал быстрее машины, несясь на бойцов — нет, на Солнышко. Последние три уцелевших глаза монстра были сосредоточены только на ней. Людей на своём пути он игнорировал. Их атаки не причиняли ему никакого вреда.

Монстр взмахнул рукой, выпуская водяные копии своих когтей. Взмахнул другой, добавляя ещё. Затем ударил хвостом, прочертив горизонтальную линию от одного края улицы до другого. А потом он начал комбо заново, обрушив на них яростный шквал, к которому они были совершенно не готовы.

Столкнувшись с этой измельчающей, режущей бурей лезвий, Жон взвесил их шансы. Прокрутил в голове бой. Просчитал свои ходы. Ему... ему не нравились эти шансы.

Уйти в сторону, вверх — бесполезно. Блокировать или уклоняться — смерть. Отступать некуда, наступать бессмысленно. Левиафан, неудержимая тварь, шёл напролом ради одной цели — уничтожить девушку возле него.

Похоже, Левиафан добьётся своего. Это было за пределами возможностей Жона. Ему кранты, если он попытается помешать монстру. Судя по сдавленному хрипу, вырвавшемуся у Солнышко, она пришла к такому же выводу.

В Жоне была часть, такая мерзкая и уродливая, которая шептала ему, что он может спасти свою жизнь. Забыть про неё, записав в потери. Сжаться, свернуться в клубок. Стать маленьким. Довериться Ауре, чтобы спасти свою шкуру. Он выживет. Этот голос пел ему так соблазнительно.

Но тут в нём проснулась другая часть, та, что хранила данное им обещание, и эта часть взбунтовалась.

Нет. Нет! Чёрта с два! Солнышко вышла вперёд, когда это было нужно, рискуя собственной жизнью, несмотря на свои сомнения и страхи. Теперь была его очередь встать на эту же черту.

Едва он так подумал и шагнул вперёд, чтобы защитить свою подругу, как он услышал ровный стук. Ритм нарастал, становясь всё громче по мере приближения шквала атак. Этот звук стал единственным звуком во всём мире, этим оглушительным звуком был стук его сердца.

Что это за чувство, что это за прилив сил, который зажёг его тело?

Оно... знакомо.

Первая атака ударила: два когтя по щиту, третий прошёл над краем и впился ему в шею. С Аурой или без, он должен был умереть от такой концентрации урона в одной точке.

Он должен был умереть, но его окутал свет. Он исходил не от далёкого солнца, а словно рождался изнутри. Вместе с ним пришла непоколебимая уверенность. Прямо сейчас Жон мог бы противиться всему мир, если бы понадобилось.

Водяное лезвие врезалось ему в шею. И замерло, не сумев пробить кожу.

И в отличие от того дня в лесу Вечной Осени, он не закрыл глаза. Он не упустил этот мимолётный миг. Кто-то всё ещё рассчитывал на него, и Жон ухватился за эту силу, заставляя врата, соединяющие его с тем источником энергии, оставаться открытыми.

Щитом он отбил вторую пару когтей. Сила, которая раньше напрягала его руку, теперь поддалась, столкнувшись с чем-то слишком твёрдым, чтобы одолеть. Асфальт треснул под его ногами, когда он принял на себя удар искусственного хвоста. Шквал ответных ударов Охотника рассеял нахлынувшие водяные лезвия. Настоящий хвост ударил Жона в грудь. Это выбило из него дух, но не более. Он не отступил ни на шаг, стоя насмерть.

Сам Левиафан замедлился, а затем остановился перед Жоном, сбитый с толку неожиданным поворотом. Левиафан ударил рукой и получил отпор. Повторил, но сильнее. Ничего не изменилось. Тогда он выпустил водяную копию когтя, затем усилил атаку всей рукой, переходя к ударам всем телом в постепенной эскалации.

Казалось, монстр был в полном, нет, в полнейшем замешательстве, и Жон смеялся ему в лицо, когда все детали пазла сложились.

Эта тварь, должно быть, чувствует силу. Так она понимала, что с Жоном уже должно быть покончено. Выпущенные атаки были более чем достаточны, чтобы превратить обычного человека в клочья. И вот, не в силах понять присутствие Ауры, она таращилась на аномалию, которая выстояла, когда должна была пасть. Как та жила, когда должна была умереть. Перед монстром было существо, бросающее вызов реальности, нечто непостижимое для великого чудища.

Хотя и у Жона были свои пределы.

Слишком скоро атаки достигли уровня, когда его особое состояние уже не могло полностью компенсировать противодействующую силу. Длинный хвост Левиафана взмыл вверх, а затем рухнул, как топор, чтобы раздавить его. Хоть он и был готов, держа щит обеими руками, колени Жона подогнулись под напряжением. Он едва успел оправиться, как мощный удар в грудь почти отбросил его на свою подопечную. Смахнув воду с глаз, Жон посмотрел на приближающегося Левиафана.

Да, просить его продержаться дольше было бы слишком. Но...

Внезапное ощущение летнего зноя заставило его ухмыльнуться.

...он никогда и не был главной звездой этого представления. Лишь отвлекающим манёвром.

— Врежь ему, Солнышко.

Ответом ему был радостный смех, и Солнышко сделала именно это. Её звезда обошла все препятствия, описав почти идеальный круг, чтобы не задеть Жона, и яркий свет обрушился на них с неба. Впервые за всё время Солнышко взяла командование на себя, приказывая ему:

— Жон... улепётывай.

Не задавая вопросов, он подхватил девушку и бросился бежать. За их спинами пылающая звезда рухнула на Левиафана со скоростью, которую Солнышко никогда раньше не показывала, — это стало возможным только потому, что она доверяла своему партнёру. Шар врезался в спину Левиафана. Жар оказал почти физическое давление, прижав того к земле. Монстр взбесился, мечась, пока пар и дым поднимались с его кожи, смешиваясь в спиральный узор. Влага, которую он постоянно выделял, испарилась в одно мгновение. Вода со всей округи устремилась к зверю, исчезая задолго до того, как его достичь. Немногие волны, которым удавалось сформироваться, бились о солнце, здания, дороги — по чему угодно в слепой панике. Осторожно, Жон отнёс Солнышко подальше от этого безумия, прежде чем осмелился её отпустить. Бок о бок они с трепетом наблюдали, как монстр пытается утащить свою жалкую тушу не к ним, а к океану. Прочь от них.

Жон и Солнышко оба почувствовали это. Вот он, переломный момент. Левиафану было больно, он был на грани. Он хотел уйти. Победа была близка.

Они сделали это. Она сделала это!

Их сердца взлетели в триумфе. Крик радости был готов сорваться с их губ.

Но восторг угас, когда между Левиафаном и ними появился некий объект. Брошенный по плавной дуге, он медленно вращался, позволяя рассмотреть детали своей конструкции: жёлтый цилиндр с мигающим огоньком на конце и кнопками сбоку.

Оно походило на бомбу.

Объект с плеском упал в воду, ближе к Левиафану, чем к ним. Вскоре последовал глухой, приглушённый хлопок. На краткий миг ничего не произошло.

Затем поверхность воды вздулась. Огромные объёмы воды были вытеснены. Не было ни взрывов, ни огня, только бесформенное давление, распространяющееся от точки падения со скоростью пешехода. Медленно, обманчиво медленно.

Этот таинственный эффект преодолел критическую точку и ускорился. Вода вокруг него была отброшена в постоянно расширяющемся кольце, дождь отскакивал от невидимого барьера, а асфальт под ногами гудел. Круг достиг Левиафана и вызвал лёгкую дрожь в его теле; монстр был слишком тяжёл и плотен, чтобы сильно пострадать.

Явление неслось дальше. До ушей Жона донёсся рёв. Не было времени думать, задавать вопросы, он прижал Солнышко к себе в защитном объятии. В следующее мгновение их накрыл чистый удар, оторвав их от земли.

Солнце, сиявшее над полем битвы, схлопнулось в ничто.

Одна рука бережно легла ей под голову. Другая обвила талию, прижимая Солнышко к нему. Спиной он закрыл её от взрыва. Поворот — и теперь его спина была обращена к земле. Удар. Что-то хрустнуло. Не у него. У неё.

Он проскользил по воде, врезался в веер алой энергии, раскинувшийся в воздухе, — импровизированную подушку, которую он пробил насквозь. Перед ними снова возник щит, замедляя падение, но с тем же результатом. Его отбросило на крышу машины, он несколько раз перевернулся через голову. Солнышко вырвало из его рук. Ужас поглотил его, когда он потерял её из виду.

Падая, он врезался лицом в асфальт. Непроизвольный вдох — и его ноздри заполнились морской водой. Захлёбываясь, он пытался сориентироваться. Рука нащупала грубый, разбитый асфальт, и он оттолкнулся от него, поднимая голову над водой. Наградой ему был воздух.

Вода, которую он вдохнул, вырвалась наружу с тяжёлым кашлем. Перед его глазами плясали пятна и формы, постепенно обретая очертания зданий, предметов и движущихся фигур. «Движущиеся фигуры это люди», подсказал ему проясняющийся разум. В последнем порыве растерянности он уставился на свои пустые руки.

— Солнышко?

Мимо пронеслась голубая тень. Та неважна. Девушка, которую он искал, была в чёрно-красном. Он оглядел улицу и заметил её вдалеке: она сползла по стене, словно кукла с обрезанными нитками, и вода плескалась у самого её подбородка. Она выглядела...

Плохо. Плохо-плохо-плохо-плохо.

— Солнышко!

Неуклюже поднявшись на ноги, он, пошатываясь, бросился к ней. Руки и ноги девушки были вывернуты под неестественными углами, её голова безвольно болталась. Она не реагировала на его крик, лишь тяжело хрипела, словно задыхаясь. Визор на её маске треснул, и тёмные пятна крови пропитали ткань её костюма. Он провёл пальцами под её подбородком, нащупал швы и осторожно стянул маску.

Первое, что он увидел, длинные светлые волосы и красивые черты лица, залитые кровью. Из её рта, освобождённого от маски, вытек сгусток крови, стекая по подбородку. Кровь шла у неё из ушей и носа. Кожа её была бледной, почти прозрачной. Вокруг глаз виднелись порезы. Голубые глаза безумно метались, пока не сфокусировались на нём.

— Жо... Жо... што слушш... Ж-ж-ж... — она с трудом пыталась выговорить слова. Казалось, она даже не замечала своих многочисленных ран и попыталась пошевелиться. Её лицо исказилось от боли. — Г-г-гх! А-а-а-а!

Его руки метнулись к ней, но тут же отдёрнулись, словно он обжёгся. Желание хоть как-то облегчить её страдания боролось со страхом причинить ей ещё больше боли, случайно задев рану.

— Солнышко, не шевелись, хорошо? Пожалуйста, не двигайся. Нас накрыло чем-то вроде бомбы, ты ранена, н-но всё будет хорошо, просто...

— Бо-о-ольн-н-н...

— Скоро боль пройдёт, хорошо? Я найду тех, кто поможет, — бормотал Жон, лихорадочно перебирая в уме варианты. Здравый смысл подсказывал вызвать скорую. Бесполезно, его свиток работал только через сеть МКП, а не через то, что использовали здесь. Да и они находились в центре поля боя.

— Па... позови... па...

Позвать па... позвать помощь? Точно, браслеты можно использовать для связи! Жон потянулся к устройству на её запястье. Кнопки там были без обозначений, поэтому он начал нажимать их по очереди.

Надежда угасла при виде тёмного, не реагирующего экрана. В какой-то момент браслет просто отключился.

— Твою мать! У вас тоже вырубился?

Жон резко обернулся на голос и увидел, как с неба спускается и зависает над ними какая-то фигура. Без маски, в белом костюме с красными стрелками — старшая из той пары летунов, та, что стреляла лазерами. На её запястье был такой же погасший браслет.

— Ладно, телепортация для эвакуации отпадает, что не очень-то хорошо, но я могу унести её... ой, — Лётчица поникла, увидев, как сильно ранена Солнышко. — Блядь. Пиздец. Панацея такое вылечит, ей по силам, но чтобы добраться до неё... — она осеклась, но было уже поздно.

Смысл стал ясен без слов.

В таком состоянии Солнышко до этой Панацеи просто не доживёт.

Тихий всхлип вернул его взгляд к Солнышко. Слёзы текли по её лицу, разрывая ему сердце. Он осторожно обхватил её щеку ладонью и провёл большим пальцем, пытаясь успокоить.

— Всё будет хорошо, Солнышко, — пробормотал Жон, и эти пустые слова прозвучали глухо. — Вот увидишь. Я всё исправлю. Я... я...

Тот свиток, полный чудес... разве с его помощью нельзя что-то купить?

Он уже отбросил эту мысль из-за сообщения, запрещавшего продавать предметы вне так называемой [Домашней Базы] без специального навыка. Он был далеко от Базы и не имел нужного навыка. Однако, в том сообщении говорилось только о продаже. Ни слова о покупке за Очки. И разве Джакс тогда не купил [Экстренную эвакуацию], находясь на Ремнанте?

Очень в слабо в это верилось, но это было всё, что у него оставалось. Он сунул руку в карман.

Свиток разблокировался, развернув экран из твёрдого света. Жон вошёл в приложение «Магазин» и быстро нашёл раздел «Медицина». Варианты посыпались бесконечным списком. В нём вскипела злость: так много из того, что ему было нужно, стоило неподъёмных денег. Капсула, которая вытащила его с того света, была прямо здесь — по цене, в пять раз превышающей его кредитный лимит.

Из того, что он мог себе позволить, выбор был невелик. Обычные медикаменты шли пачками, но против таких тяжёлых травм они были бессильны. Дальше шли странные названия, но толку от них было не больше — просто обычные вещи из других вселенных. Жон в отчаянии пролистывал описания, уделяя каждому по паре секунд, в поисках... вот этого.

Крововосполняющее зелье — 25 Очков за пять флаконов. Способ восстановить её стремительно падающий уровень крови и снизить нагрузку на организм, пока будет действовать следующая штука.

Стимпаки — набор из десяти штук за 50 Очков. Список того, что они лечили, поражал воображение, мечта любого врача. Потенциально опасны для умирающего, так как сжигают энергетические резервы тела для ускорения регенерации. Но в сочетании с теми зельями риск, наверное, можно было свести к минимуму.

Однако ни риск, ни цена не имели сейчас значения, если он не сможет их купить. Дрожащий палец нажал на кнопку покупки.

Стимпаки ×10, Зелья Восполнения Крови ×5

Стоимость: 75 Очков

Баланс: 0

Недостаточно очков. Купить в...

Этого было достаточно. Жон ударил по второй кнопке, подтверждая заказ.

— Да! Сука, да! — взвыл он от радости, когда перед ним материализовались два стеклянных контейнера, вращаясь в воздухе. Его руки прошли сквозь стенку первого, словно её и не было, и контейнер исчез, как только он вынул лоток с круглыми стеклянными флаконами. Оставив второй контейнер парить в воздухе — а рядом с ним, разинув рот, всё ещё висела ошарашенная летунья, — он схватил один флакон за тонкое горлышко, опустил остальные в воду, где те начали покачиваться, и склонился к раненой девушке.

— Солнышко, пей. Быстрее, — он вытащил пробку и наклонил флакон, позволяя сиропообразной жидкости стекать ей на губы. Большая часть вылилась, но, увидев, что она смогла проглотить немного, не поперхнувшись, Жон наклонил флакон сильнее. Когда половина была выпита, он отложил его и повернулся к стимпакам.

Второй контейнер исчез, как только он достал маленькую белую пластиковую коробку с красными крестами. Внутри коробки в два ряда лежали десять шприцов с розовой жидкостью. На крышке была наклейка с инструкцией. Всё было просто, за исключением пары слов.

— «Внутривенно и внутримышечно». Это значит, можно колоть и в вену, и в мышцу? — его вопрос застал летуна врасплох.

— А?

— Быстрее, пожалуйста!

— Э-э, да! Наверняка, да! Я видела такое в телеигре.

Сомнительно, но лучшего мнения он сейчас не найдёт. Жон разорвал ткань костюма на правой руке Солнышко и вонзил иглу в неповреждённый (а значит, по его дилетантскому мнению, целый) участок. Когда шприц опустел, он вытащил его и стал ждать признаков действия лекарства.

Одна секунда. Ничего.

Две секунды. Его сердце заколотилось от страха.

Три. Четыре. П-пять.

Солнышко всхлипнула. Он чуть не запаниковал, но тут заметил, как порезы на её лице затягиваются, а тело расслабляется. Тонкие, окровавленные губки девушки дрогнули в улыбке облегчения: мучительная боль начала отступать.

Он не плакал. Это был дождь.

Он принялся за дело. Помог ей допить зелье и тут же вколол ещё один стимпак. К мертвенно-бледной коже вернулся румянец. Он провёл пальцем по уголку её рта; кровь больше не шла. Затем он добавил ещё один флакон и два стимпанка, решив, что лучше переборщить, чем недолечить. Правильно ли это? Может ли быть передозировка? Он не знал, но и останавливаться не смел.

После пятого стимпака и третьего зелья состояние Солнышко стабилизировалось. Её руки и ноги всё ещё были сломаны, и дышать ей было трудно — возможно, из-за какой-то выпуклости под кожей на рёбрах, что его очень беспокоило, — но лекарства, казалось, притупили боль до слабой, ноющей. Солнышко смогла принять более удобное положение. Жон поддерживал её голову над водой, стирая остатки крови. То, что у неё хватало сил подбадривать его и хихикать над его суетой, немного его успокоило.

— Ты снова меня спас...

— Нет, я облажался. Я такой тупой, вбил себе в голову, что свиток здесь не сработает. Подумай я об этом раньше, я бы избавил тебя от такой боли, — укорял себя Жон.

Это устройство для него было слишком новым и непривычным, чтобы в критический момент он сразу о нём вспомнил. Это нужно было менять. Когда у него появятся сбережения, магазин сможет предложить множество полезных, если не жизненно важных, решений.

— Перестань! «Если бы, да кабы»! Если бы мы вообще не встретились, я бы уже была мертва, — упрямо возразила Солнышко. — Так что спасибо тебе, и что бы ты ни говорил, моё мнение ты ни за что не изменишь.

— Но ведь...

— Ни. За. Что. Спасибо тебе большое!

— Я...

— Спасибо!

— М... — начал он.

— Спаси... — она была готова его перебить. — ...Хех. Значит, так теперь?

— Ага. Так теперь. И спасибо!

Голубые глаза встретились с голубыми, и они вместе рассмеялись.

— Не то чтобы это не было мило, — прервал их голос, и Жон от неожиданности едва не уронил Солнышко, совсем позабыв о летающей героине. — Потому что прям капец как мило, я тут внутри просто пищу от восторга, но хочу напомнить, что ей всё ещё нужна реальная медицинская помощь. А ещё поблизости бродит небольшая неприятность по имени Левиафан. Помните ещё такого? Нам нужно валить.

— Точно. Блин. Куда делся этот монстр?

Летунья указала за его спину. Жон и Солнышко вытянули шеи.

Далеко по улице, за пеленой дождя, в бою сошлись две фигуры. Левиафан был тёмным силуэтом, различимым лишь в движении, а фигура поменьше отдавала синевой. По мере того как битва продолжалась, Жон смог разглядеть детали и узнать костюм.

— Оружейник теснит его, так что у нас есть возможность... — летунья осеклась, увидев выражение его лица.

— И почему же, мне прям так-так интересно, он оказался в таком положении? — с ледяной вежливостью спросил Жон. Уголок его рта подёргивался, и ему стоило огромных усилий, чтобы не оскалиться. — Ты случайно не видела, что с нами случилось?

Хотя он и сам уже мог догадаться, что, как и кто.

Девушка сглотнула.

— Оружейник... он... он бросил бомбу, какой-то оглушающий заряд, который всё снёс и выбил окна, — видя, как его лицо мрачнеет, блондинка затараторила: — Но у него наверняка была причина! Это же Оружейник, он никогда бы не нарушил Перемирие! Наверное, он увидел, что Левиафан готовит какую-то уловку или собирается на вас напасть, и у него не было времени использовать что-то другое? Или... или он просто промахнулся, когда пытался помочь вам его добить?

Так она говорит. Поверит ли он в этом? Да хрена с два!

В тот момент он не знал, кого хотел убить больше: монстра-убийцу или животного-предателя. Первый был безличен в своей враждебности, стремясь уничтожить всех в городе, и они с Солнышко были лишь парой его безымянных жертв. Второй же совершил преднамеренное вредительство — нет, откровенную попытку убийства! — подруги Жона и заставил его нарушить своё обещание. Солнышко рассчитывала, что он её защитит. И вот, гляньте-ка, к чему это привело из-за Оружейника. Он чуть её не потерял!

Чаша весов, и без того накренившаяся, окончательно склонилась в одну сторону, когда до их ушей донёсся голос Оружейника.

— За все ужасы и разрушения, что ты принёс этому миру, я, Оружейник, отправлю тебя в могилу! Сегодня ты умрёшь от моей руки, Левиафан!

Речь, усиленная динамиками так, что её, казалось, слышал весь мир, наверняка внушала трепет и героям, и злодеям. Там был глубокий, сильный и уверенный голос — именно такой, какой ожидаешь от настоящего супергероя. Никто, услышав эти слова, не усомнился бы в его правоте. Эти слова звучали величественно, словно приговор короля.

Но для Жона, ни героя, ни злодея, а жертвы его действий, эти слова звучали иначе.

«Я стану легендой. Я стану более великим, чем Легенда».

Там было высокомерие, которое заставляло уверовать, что твоя сила может превзойти тысячу лазерных лучей. Там была слепота, заставляющая думать, что ты можешь сравниться с мощью пылающего солнца. Пока этот недогерой продолжал говорить — насмехаться над Левиафаном, превознося неизбежность его поражения и хвастаясь своей верной победой, — лицо Жона исказилось от гнева.

Их с Солнышко задвинули, чтобы Оружейник мог насладиться этим моментом? Раньше, на перекрёстке, видя, как какая-то злодейка-выскочка готова нанести, возможно, решающий удар по застывшему Левиафану, он, должно быть, пришёл в ярость. Неудивительно, что он тогда сорвался на них. Что до бомб, которыми он обвешал замороженную тварь, Жон считал их неэффективными, но они выполнили свою задачу. Оружейник хотел право и чести первого удара. А затем ещё одна взрывчатка дала ему шанс украсть убийство монстра после того, как столько людей отдали свои жизни, чтобы ослабить врага.

Герои и злодеи, которые полегли ради его минуты славы. Победа Солнышко, украденная прямо на финише. И коронный штрих — пламенная речь, представляющая его версию событий миру, прежде чем правда успеет всплыть...

Браво. Такой охотник за славой, такой непревзойдённый монстр. К завтрашнему дню не останется никого, кто не знал бы его имени.

И быть может, не в том ключе, в каком он хотел. Жон собирался положить конец мечте Оружейника, скорее всего, вместе с ним самим, и сделать это как можно громче. Всего день назад он как раз попрактиковался в том, как правильно обходиться с такими психопатами, которые без зазрения совести косят союзников. Такую привычку он был бы не прочь развить.

Хе-хе, месть будет сладкой. Стоит взять пример с самого Оружейника и подождать, пока Левиафан не окажется на пороге смерти, чтобы захлопнуть ловушку.

— Жон? Мне опять становится больно. Можно ещё того лекарства?

Просьба Солнышко вырвала его из полусырых планов мести, и он отложил их, чтобы снова сосредоточиться на раненой девушке. Одной рукой, уже отработанным движением, он приготовил новый стимпак. Щелчок — и колпачок отлетел. Поворот — и его пальцы легли как надо. Он прижал иглу к её руке, и Солнышко зажмурилась, когда шприц вошёл ей под кожу.

Закончив, он выбросил пустой стимпак.

— Пожалуйста, не кидайся на него.

— А?

Солнышко открыла глаза, и её настойчивый взгляд дал ему понять, что он был слишком очевиден в своих намерениях.

— Жизни стольких людей зависят от поражения Левиафана. Нам нельзя мешать.

— Но победить должна была ты! — возразил он, но она лишь слегка покачала головой.

— Я буду счастлива просто увидеть, как он сгинет. А кому достанутся лавры... если я стану известна как победительница Левиафана, меня попросят и дальше вредить всем другим. Может, со временем, и людям. Ему эта участь больше подходит. Пожалуйста, Жон, забудь.

Жону эта идея не понравилась. Да что уж там, его от неё претило. Все его помыслы о славе и признании выбила из него Пирра во время их ночных тренировок, сама будучи примером того, как долг превыше личной известности. За свои старания он получил несколько десятков пуль. Пирра же получила в «подарок» дополнительную душу, которая, возможно, со временем уничтожит её собственную. Солнышко повезло не больше, она чуть не погибла, сражаясь за других. А Оружейника за совершенно противоположное действия наградят. и это бесило его до скрежета зубов.

— Это нечестно. Ты ведь это понимаешь? — видя, что Солнышко непреклонна, Жон в отчаянии выдохнул. — Ты такая ужасная злодейка. В смысле, из тебя злодейка никудышная. Хотя бы скажи, что подожжёшь ему штаны, если он появится рядом с нами со своей самодовольной рожей.

Она с досадой закатила глаза и сказала:

— Ничего не обещаю. Всё, чего я хочу сейчас, это кровать и снова нормально двигать руками и ногами.

— И то, и другое я тебе мигом обеспечу! — заявила летунья, а затем обратилась к Жону. — И ещё, хотя я всё ещё думаю, что ты неправ насчёт Оружейника, я позабочусь, чтобы люди узнали о вашем вкладе.

Солнышко открыла рот, чтобы возразить, но блондинка продолжила:

— Если ты реально хочешь избежать внимания, я могу преуменьшить твою роль, но даже помощь в убийстве Губителя должна принести тебе хорошую награду, так что почему бы тебе хорошенько не подумать об этом?

При упоминании о награде Солнышко, казалось, задумалась. Жон воспринял это как победу и благодарно кивнул летающей героине. Это чувство удвоилось, когда она создала длинное, похожее на носилки, силовое поле, на которое он уложил Солнышко. Вспомнив, как он пробил два таких поля после взрыва, Жон постучал по поверхности, проверяя её на прочность.

— Насколько эта штука крепкая? Она выдержит нас обоих?

Летунья поморщилась.

— Она малость хрупкая, так что поаккуратнее с ней. Мои щиты самые слабые в семье. Я, конечно, унесу нашу мисс Солнечный лучик, но тебе, наверное, придётся остаться, если только... — она повернулась к месту боя, вглядываясь в небо над ним, — Барьер! Барьер!

Тот, кого она звала, предположительно её младший брат, так и не появился, затерявшись где-то в небе из-за плохой видимости.

— Да блин. Короче, если подождёшь, я могу его поискать. Он не такой быстрый, как я, но зато с ним тебе не надо будет тащиться через воду.

Жон принял решение на месте.

— Не нужно, пожалуйста, бери Солнышко и летите.

— Что?! Нет! — воскликнула Солнышко.

— Прогулка меня не затруднит, а тебе позарез нужна настоящая помощь. Чем скорее ты её получишь, тем больше я буду счастлив, — решительно сказал Жон. — Я сам найду дорогу отсюда.

Солнышко выглядела так, будто хотела возразить, но летунья согласно кивнула и направила силовое поле вверх. Неохотно, девушка легла на носилки, но бросила на него сердитый взгляд.

— Если ты хоть простудишься, я на тебя очень разозлюсь.

— Не простужусь, — легко ответил он. — И прости... нет. Я хотел сказать, спасибо, что всё это время потакала моей безрассудности.

Она перестала хмуриться и хихикнула.

— Ты так это называешь? Ну, не за что. Я много чего ожидала от этого боя, в основном плохого, — она покраснела. — Но найти друга я точно не планировала.

— Хе-хе, то же самое. Мы были хорошей командой.

Он положил медикаменты на носилки, сбоку. Глядя на них, Жону казались эти четыре оставшихся шприца удручающе малым количеством, поэтому он купил ещё одну пачку стимпаков на всякий случай, а затем обратился к летунье:

— Если у неё опять вскроются раны, вколи ей один, хорошо? Зелья не должны понадобиться, но если она потеряет много крови, дай ей выпить одно.

— Поняла. Кстати, это ты эти штуки сделал? И ту телепортирующую штуковину тоже.

— Оу, блин. Я даже не знаю, с чего начать объяснение.

«Я пришелец из другой вселенной, а мой новый свиток это такая волшебная штукенция, эдакая лампа джинна, исполняющая желания за бабло. Чтобы можно было у неё что-то покупать, я пришёл сюда за ценной добычей. Что, наверное, делает меня пиратом. Ар-р-р».

Пожалуй, он не будет этого говорить.

— Кажется, я их узнала, — вмешалась Солнышко. — Одно основано на играх «Fallout», верно? А эти бутылёчки... они же из книг о Гарри Поттере? Я помню, в одной из глав они использовали зелья, которые могут восстанавливать уровень крови.

Любое объяснение, которое он мог бы дать, замерло у него на губах. В шоке он не мог издать ни звука, его рот лишь открывался и закрывался в полном замешательстве. Игры и книги? Это же должны были быть предметы из разных миров.

— Это что-то технарское? — спросила она.

— ...В точку. Мы ещё успеем об этом поговорить, когда ты будешь в безопасности и здорова, — и когда он придумает, как лучше рассказать свою историю, потому что просто выложить всю правду как на духу отнюдь не лучший способ убедить людей в своей вменяемости, особенно когда он вызывает из воздуха всякую фигню.

Силовое поле уже парило выше него, и Солнышко вытянула шею, чтобы посмотреть вниз через полупрозрачный материал.

— Смотри у меня, чтоб ни царапинки, когда я тебя снова увижу! — крикнула она.

Жон помахал ей, показывая, что услышал, и смотрел, как они поднимаются. Вскоре они взлетели выше зданий. Летающая блондинка проверила свою пассажирку и, убедившись, что та не упадёт, устремилась в небо с Солнышко на буксире.

После того как они скрылись из виду, Жон понурил голову и позволил себе застонать. Он держался невозмутимо перед Солнышко, но тащиться через затопленный город будет отвратительно, как ни крути.

— Ладно, нет смысла тут стоять.

Бой провалился. Поиск предметов на продажу — тоже, за исключением жалкого ножичка за 100 Очков. Тем не менее, он всё равно мог рассчитывать на тёплую постель и, возможно, горячую еду, прежде чем решать, что делать дальше. А ещё у него появилась новая зацепка, что-то «технарское», о чём упомянула Солнышко. Были ли это предметы, которые он мог бы купить здесь? Если да... что ж, кто знает, может, ему тут отсыпят немного денежек, если летающая героиня не врала.

Конечно, этот сценарий зависел от того, умрёт ли Левиафан сегодня или отступит. Любопытствуя об исходе, он отложил следование за Солнышко и свернул на улицу. Внимательно следя за опасностью, Жон крался вдоль зданий, готовясь в любой момент нырнуть внутрь при первом же признаке гигантского водяного монстра. Здесь и там он различал фигуры людей за укрытиями или парящих в воздухе, включая того парня по имени Барьер высоко вверху и Рой, притаившуюся рядом с машиной. Все они смотрели в одном направлении, и он присоединился к ним, чтобы понаблюдать за ходом битвы.

Битва эта, кстати, всё ещё продолжалась.

На длинном участке дороги бушевал поединок один на один, там вокруг засела горстка героев и злодеев, которые держались подальше от схватки.

Несмотря на кипящую неприязнь, Жон признавал, что Оружейник, по крайней мере, обладал мастерством, достойным своего звания супергероя. В одиночку он сражался с Левиафаном в ближнем бою, перспектива, от которой Жон бледнел. Он-то сам едва выжил в своей схватке, а этот парень делал это с лёгкостью.

Фигура в синей броне двигалась и атаковала как вихрь, и он каким-то образом сражался сразу двумя длинными алебардами — что это за одержимость у всех мерзавцев, которых Жон ненавидел, сражаться парным оружием? Это уже второй. Техника у него была как у высококлассного Охотника. Одна алебарда у него была высокотехнологичным чудом инженерии, другая — простым стальным древком с лезвием, обладавшим странным размывающим эффектом. Вместе это оружие, казалось, было способно на всё: от испарения фиолетовым пламенем водяных копий Левиафана до заморозки волны во времени и оставления глубоких борозд на его теле.

Низкий удар, рассекший одну из массивных ног монстра, перешёл в уклонение, когда монстр ответил ударом хвоста, после чего Оружейник использовал колено Левиафана как трамплин, чтобы подпрыгнуть и оставить порез на его груди.

Пируэт матадора, превосходящий лучшие попытки Жона, создал возможность нанести длинную борозду по боку чудовища, а от полноразмерной водяной копии Левиафана Оружейник ловко увернулся с помощью абордажного крюка, выстрелившего из навершия алебарды.

Что бы ни пытался сделать Левиафан, у Оружейника был ответ. Как бы тот ни сопротивлялся, он не ослаблял натиска.

Но... решающая победа, которой так жаждал этот герой, оставалась недосягаемой.

Жон бы даже сказал, что она ускользала у него из пальцев; его постепенно расширяющиеся от ужаса глаза замечали множество признаков того, что Левиафан, истекая кровью из многочисленных новых (и немаленьких) ран, с каждой секундой становился лучше в схватке.

Он ведь ошибается, да? Он должен ошибаться.

Тем не менее, когда измученные конечности монстра теперь двигались с чёткостью, когда его хвост, который должен был быть разрублен до кости, превратил бетонную стену в пыль, когда волны по пояс перестали быть по пояс и выросли до трёх метров? Реальность стало невозможно отрицать. Левиафан сражался лучше. Гораздо лучше.

И это случилось как раз после того, как Солнышко унесли далеко-далеко.

О, боже. Всё это время та тварь притворялась, да?

Судя по его лицу, Оружейник пришёл к тому же выводу. Все остроты и заявления, вся та показуха, которую он разыгрывал ранее, прекратились, уступив место жёсткой гримасе. Его действия стали, если не судорожными, то торопливыми.

Абордажный крюк переместил его к основанию хвоста, и Оружейник в ярости заработал руками, рубя Левиафана. С твари сыпались мелкие осколки и куски. Хвост поднялся, Оружейник выстрелил крюком. Приземлившись спереди и в центре, он нанёс один удар снизу, а затем развернулся, чтобы увернуться от водяных когтей, и тут же бросился вперёд, чтобы продолжить атаку. Он пошёл ва-банк, и битва превратилась в статичное состязание на истощение, в котором он полагался на свою подготовку, а не на различные гаджеты.

Пытаться состязаться с монстром в физической силе? Глупый ход, рассудил Жон. Значит, это ловушка. Если бы он сам провернул такой трюк, он бы делал это, чтобы...

За спиной Левиафана вздулась волна, широкая и изогнутая внутрь.

Ага. Его спровоцировали на большой, очевидный завершающий удар.

Волна прошла сквозь Левиафана, обогнув его с обеих сторон и сомкнувшись в клещи, чтобы отрезать Оружейнику пути к отступлению.

Тот просто нажал кнопку. Высокотехнологичная алебарда выстрелила своим абордажным крюком прямо в волну и зафиксировала её во временном эффекте, идентичном силе Стояка; оно также захватило в стазис руки и ноги твари.

Несмотря на всю свою ненависть к этому человеку, Жон невольно подался вперёд, с замиранием сердца наблюдая за тем, что должно было последовать. Решающий удар.

Оружейник сделал два шага, а затем прыгнул. Застывшая волна стала его ступеньками, позволив подняться на вершину Левиафана. Одной ногой на плече монстра, другой на его голове, он высоко занёс оставшуюся алебарду.

— Конец, монстр.

Он одарил своего врага последней презрительной усмешкой, прежде чем вонзить оружие в шею Левиафана. Лезвие вошло глубоко, как нож в масло.

Затем, как нож в плоть.

И, наконец, как нож в камень. Триумфальный блеск, который Оружейник явил в предвкушении победы, исчез с его лица. На его месте появилось выражение крайнего неверия.

— К-как? Мой наношип может разрезать что угодно!

Этот миг замешательства стоил ему всего.

Временной эффект схлопнулся. Волна с оглушительным грохотом обрушилась на улицу. Рука Левиафана, теперь свободная, взметнулась вверх, и острые когти сомкнулись, зажав синий доспех в мёртвой хватке.

Левиафан сорвал свою добычу, вместе с алебардой, со своего плеча и опустил того, пока их лица не оказались друг напротив друга. Не сдаваясь, Оружейник взмахнул своим оружием, пытаясь разрезать руку, державшую его. Длинное древко работало против него, не позволяя найти правильный угол для атаки. Тем не менее, герой упрямо продолжал свою борьбу.

Рука монстра начала сжиматься.

Сначала это вызвало лишь сдавленный стон, дискомфорт, который Оружейник терпел, сосредоточившись на попытке вырваться. Но это продолжалось недолго. Левиафан усилил давление. Выражение суровой решимости сменилось гримасой агонии, когда части доспеха начали скрежетать, а сервоприводы взвыли в знак протеста. По одной руке и алебарде пробежала искра, и последняя надежда Оружейника на спасение выскользнула из его пальцев. Алебарда с плеском упала в воду.

И на этом всё. Пойманный в тиски монстра, лишённый своего любимого оружия, Оружейник встретил свою судьбу.

Жон знал, что должен что-то чувствовать. Печаль о прервавшейся жизни, возможно, или уважение к товарищу-воину. Если не это, раз уж он не испытывал ни симпатии, ни восхищения к этому человеку, то хотя бы приступ сострадания при виде такой ужасной смерти. В конце концов, представители одного вида по своей природе склонны испытывать отвращение при виде страданий себе подобных.

То чувство бурлящего внутри него злорадства, вероятно, было неправильной эмоцией. То есть совсем неправильной. Но, чёрт возьми, этот парень украл победу Солнышко, а потом выронил её из рук!

Примерно так же, как он уронил ту алебарду.

Жону, возможно, будет очень стыдно за эту мысль позже, но прямо сейчас? Чистый катарсис. Абсолютный дзен. Он был в шаге от того, чтобы просто оставить этого человека и уйти в закат. Ну, или в тот серый клочок неба, где должен был быть закат.

Кто-то другой отреагировал иначе.

Рой, повелительница насекомых, выскочила из укрытия и направилась к возвышающемуся монстру и пойманному герою. Её руки погрузились в ледяную воду и вытащили алебарду с дилетантским хватом. Она замахнулась оружием в (неумелой) имитации того, как это делал Оружейник, потеряла равновесие, не учтя тяжёлый наконечник, и опустила его на руку Левиафана. Она почти промахнулась, и лучшее, чего ей удалось добиться, это задеть кожу твари.

Не смутившись, или не осознавая своей ужасной техники, она попробовала снова. На этот раз лезвие ударило точно, хоть и поверхностно. Промокшее древко тут же выскользнуло из её рук и полетело ей на голову. Жон бы закрыл лицо рукой от испанского стыда при виде этого издевательства над боевым искусством, если бы не был занят тем, что ловил оружие, пока его острое лезвие не раскроило череп этой дурочке.

Его удар, хоть и не был мастерским, соответствовал основным принципам владения оружием. Алебарда врезалась в запястье и прошла на пару дюймов вглубь. Левиафан не подал вида, что заметил.

Что ж, тогда получай ещё.

Жон обрушил на Левиафана град ударов, стремясь отрубить конечность, державшую Оружейника. Облака насекомых, отяжелевшие от воды, опустились на монстра, кусая и жаля. Другой человек, вооружённый мечом-сверлом, вонзил его у основания хвоста и активировал вращение. В сюрреалистическом повороте событий появились гигантские плюшевые животные, эдакое трио в ряд. Они врезались в бока Левиафана, и эти милые создания пытались повалить его на землю. Ещё несколько фигур подбежали, чтобы нанести удары клинками и кулаками, или остались позади и обстреливали голову монстра лазерами и пулями.

Низкий, протяжный стон вырвался сквозь стиснутые зубы Оружейника, когда сокрушительная сила превысила предел, который он мог вытерпеть. Это означало, что у потенциальных спасателей оставалось всё меньше времени, и они, игнорируя протесты своих уставших конечностей, выжимали из себя последние силы. Жон рубил с безрассудной отвагой, к этому моменту прорубив предплечье наполовину — странно, но не глубже. Насекомые впивались в раны, пересекавшие тело зверя, атакуя изнутри; количество использованного там пчелиного яда могло бы убить кита. Меч-сверло превратился в затупленную, дымящуюся рухлядь. Вся земля дрожала от силы ударов плюшевых животных.

И всё напрасно.

Нарастающий ужас отразился на лице Оружейника, прежде чем — треск! — оно обмякло и стало пустым.

И на этом всё. Конец, на этот раз по-настоящему.

«Оружейник погиб, CC-7.»

Почему работал только браслет Оружейника?

Жон отбросил этот вопрос на задворки сознания, потому что у него была проблема поважнее. А именно, Левиафан, смотрящий сверху вниз на шведский стол, сгрудившийся у его ног.

Жон попытался ударить его алебардой ещё раз. И это не дало ровным счётом ничего.

Левиафан поднял обе руки, и вот это что-то сделало. Под землёй прошёл гул. По мере того как шум нарастал, появлялись трещины. С грохотом огромная бетонная труба пробила поверхность дороги, а из неё хлынула вода, создав волну в полтора раза больше обычной здесь.

— Откуда нахер это взялось? — выпалил Жон, не в силах понять, как гигантский водяной шланг мог появиться из ниоткуда.

— Это ливневая канализация, — прошептал кто-то, и его в голосе звучало страшное осознание.

Что ж, теперь он знал, а знание, как говорится, половина битвы.

Жон очень хотел, чтобы кто-нибудь рассказал ему и о второй половине, потому что он ломал голову и не мог придумать ровным счётом ничего, чтобы этому противостоять. Хотя, это было не совсем так. Имелся один вариант.

Спокойным, ровным голосом, который удивил даже его самого, Жон сказал:

— Кто-нибудь здесь может создать барьер, который выдержит это?

Ага, это и был его план на крайний случай. Попросить о чуде.

— Я... я могу.

Хах. Кто бы мог подумать?

— ВСЕМ СОБРАТЬСЯ! — крикнул он, прыгнув к светловолосому парню... Барьеру, как назвала его старшая сестра.

Не все успели добежать, прежде чем поднялись щиты и ударила волна. Он мог только надеяться, что те ребята выжили. Но через секунду это перестало иметь значение, потому что Левиафан хлестнул хвостом. Барьер разлетелся от удара, и тех, кто был внутри, унесло, смешав с остальными.

Примерно на полминуты вода стала его миром. Зажав рот и нос руками, Жон держался на одном неглубоком вдохе, который успел сделать, пока его швыряло о землю, машины, здания и других людей. Попытки ухватиться неизбежно заканчивались тем, что вода вырывала его пальцы из захвата. Течение было слишком сильным, чтобы долго сопротивляться. Его Аура мерцала снова и снова, выдерживая шквал ударов. Это его не слишком волновало; Ауры у него было навалом. Что его пугало, так это возможность утонуть — одна из немногих реальных опасностей для Охотников. С Аурой или без, людям нужно дышать.

Вода отступила как раз в тот момент, когда его лёгкие горели в поисках воздуха. Первый вдох закончился облегчённым всхлипом.

Поднявшись на дрожащих ногах, он поискал Левиафана, ожидая неминуемой атаки. Он исчез. Навсегда? Да не-е-е, это была тщетная надежда. Скорее всего, он покинул сцену, чтобы сеять хаос в другой части города.

Вслед за ним пришла тишина, нарушаемая лишь дождём, а ещё были тела в воде.

Затем — движение.

Шевеление здесь. Эффект суперсилы там. Погибли не все.

Плюшевые животные, промокшие насквозь, снова встали на ноги и поспешили проверять выживших. Жон присоединился к ним.

Меч-сверло торчал из стены; его владельца найти не удалось. Женщину в жёлтом костюме пришлось вытаскивать из-под машины. Он ткнул в высокотехнологичную силовую броню, и та проснулась, но женщина внутри удрала на своей системе водных лыж, вместо того чтобы помочь остальным. Это был не последний герой или злодей, который сбежал.

Жон наткнулся на Барьера, выползающего из заваленного грязью участка дороги, и помог ему выбраться. Пока он убеждался, что парень может стоять самостоятельно, мягкая лапа коснулась его плеча. Это было одно из плюшевых животных, лев, который указывал на своего собрата, свинью, махавшую им издалека. Та стояла над тёмной фигурой, которая при ближайшем рассмотрении оказалась Рой. Её видимые травмы были... обширными, мягко выражаясь.

— П-пожалуйста... Помогите мне... — её голос был слабым шёпотом. Рана у неё на шее издавала булькающий звук с каждым вдохом, а её слова выходили со свистом. — Я не хочу умирать... пожалуйста...

На ней был тёмный, пугающий костюм и жуткий шлем-насекомое, и вела она себя отталкивающе. После их встречи у него осталось смутное подозрение, что она была каким-то насекомоподобным существом. Не человеком.

Но этот жалобный крик о помощи под маской звучал слишком по-человечески. Прежде чем он успел осознать, свиток уже был у него в руке, открытый на Магазине. Любые сожаления о потере драгоценных Очков стали бессмысленны, когда из воздуха материализовались знакомые упаковки, и он ввёл ей ту же смесь стимпаков и зелий, что не так давно спасла жизнь Солнышко.

Здесь всё пошло иначе. Рана на шее зажила, как и другие, которые Жон мог видеть, но её дыхание оставалось хриплым и свистящим. Голос, молящий о помощи, становился всё тише. Подняв маску, он увидел идущую носом кровь. Никакое потустороннее лекарство не могло её остановить.

Жон и Барьер переглянулись, ни один не хотел ставить диагноз. В их головах крутилась фраза «внутренние повреждения».

— Можешь её эвакуировать? — спросил Жон у Барьера

Парень не ответил, его вид говорил сам за себя. Тот был весь бледен и покачивался, он стоял, цепляясь за плюшевое животное, и это после того, как сам получил инъекцию стимпака. Сестра упоминала, что его способность летать не отличалась скоростью и в лучшие времена. А сейчас явно были не лучшие времена.

Браслеты? Сгорели. Лекарство? Бесполезно. Транспорт? Хер там.

— ...помогите... молю... — в бреду, вероятно, не осознавая происходящего, продолжала умолять Рой.

— Я...

Не могу. Жон было тошно такое сказать.

Человек на пороге смерти. Человек, умеющий летать. И он.

Все те же элементы, что и раньше. Всё то же самое. Только хуже.

В какой же пиздец он попал. Что за ебанутый мир. Казалось, это место хотело его сломать.

Опустившись на колени в воду, он взял умирающую девушку за руку. Это было последнее, что он мог сделать. То был урок, усвоенный им в Биконе, когда он задал своему профессору вопрос. Что делать для тех, кого они не могут спасти.

Подарить добрые слова в их последние минуты, таков был ответ.

— Ты...

Хорошо сражалась? Можешь теперь отдохнуть? Их молодость делала всё ещё хуже; для неё и для Барьера. Они были моложе его. Младше даже Руби. Это не должна была быть их битва или место, где закончится её жизнь, а придумать сказать что-то, что всё оправдало бы, оказалось невозможной задачей.

Эта девочка плакала, слёзы и сопли смешивались с каплями дождя, когда она начала понимать, почему кто-то держит её за руку, но не спасает. И для этой напуганной девочки, для которой больше ничего нельзя было сделать, у которой не было будущего, ничего не осталось, Жон нашёл в себе силы попробовать снова. Она заслуживала хотя бы доброты.

Но когда он складывал в уме слабые, бессмысленные слова утешения, готовые сорваться с его губ, в его памяти всплыло воспоминание.

Когда-то давно был раненый мальчик. Его будущая напарница исцелила его одним лишь заклинанием и несокрушимой волей.

Это другая вселенная, но, быть может, даже здесь можно найти неугасимую душу, жаждущую пробуждения.

— Я попробую... кое-что, — медленно и неуверенно начал он, но по мере того, как идея обретала форму, его голос креп. — Кое-что, что, возможно, не сработает, имейте это в виду, но раз уж тут до меня дошло, что у меня поразительное отсутствие таланта к утешительным последним словам, стоит попробовать. Если ты не согласна, скажешь потом, — не смотря в каком состоянии тот пребывал, Барьер усмехнулся. Это привлекло внимание Жона. — Знаешь что? Ты тоже иди сюда. Пирра никогда не говорила, что на это есть лимит.

Она также никогда не рассказывала ему подробностей этой процедуры, так что ему придётся действовать, основываясь на собственном опыте. Что ж, ну ладно. Так делают лучшие повара.

Для первого шага он вспомнил, как она положила руку ему на щеку. Лицо Рой было в порезах и синяках, но он нашёл место у основания её челюсти, которого мог коснуться, не причиняя боли. Его другая рука потянулась к Барьеру. Слегка не рассчитав расстояние, он шлёпнул героя по губам. Решив, что и так сойдёт, он пожал плечами и продолжил.

Пирра светилась в тот день в лесу. Позже он понял, что это означало: она использовала свою Ауру. У неё она была красного оттенка, у него — белого. Она осветила всё вокруг, сияя, прямо как маяк.

И, наконец, Пирра как-то заставила светиться и его. Это была та самая важная часть, которую он никак не мог понять. Как он понял, у неё была Аура, а у него — нет. Затем у неё стало меньше Ауры, а у него той немного появилось. Логично предположить, что она передала часть своей Ауры ему. Было ли это простым действием, или это стихотворение, которое она тогда читала, запустило процесс? Он не был уверен.

Ничто не мешало ему использовать и то, и другое.

Он закрыл глаза, вглядываясь внутрь в поисках того неуловимого источника энергии, который назывался Аурой. Инстинктивная защита той срабатывала легко, но сознательное управление требовало тонкого чутья, единения со своим внутренним «я». Или можно было просто очень, очень, очень сильно захотеть. Так гласила лекция Рена/Норы о контроле Ауры, и в данный момент он выбрал объяснение последней. К возможному отчаянию Рена, Жону удалось выманить искру и направить её вперёд.

Частица Ауры не разделилась, но всё же потекла по двум разным путям, один вёл к Рой, другой — к Барьеру. Прямо загадка какая-то.

Аура скопилась в его ладонях, и он почувствовал странное ощущение, будто она упирается в стену. Жон заставил энергию пробиться через это препятствие.

Так, а как там звучало то заклинание? Ах, да. С величайшей торжественностью он произнёс:

— Проходим мы там, достигая бессмертия.

Проклятье. Он перепутал слова. Да неважно, продолжаем!

— Через это мы становимся чем-то там славным, дабы вознестись на вершину.

Сойдёт! Он направил свою Ауру, посылая её двум подросткам.

— Бесконечность в расстоянии и... и за гранью, когда мёртв? ( шёпотом да какая разница, я просто использую больше Ауры, чтобы компенсировать шёпотом ) я высвобождаю твою душу, и плечом моим защищаю тебя.

Бум! Вот, в общих чертах, и всё. По его мнению, он уловил основное. Жон открыл глаза и, как бы в доказательство своей правоты, увидел характерное сияние Ауры, притом не своей.

Барьер с удивлением посмотрел на себя, поражённый барьером, который его силы не создавали, но который тем не менее защищал его. Начиная этот ритуал, Жон ожидал увидеть синий, белый или, может быть, золотой цвет из-за его светлых волос. Аура парня на самом деле была оранжевой. Удивительно, но самого мальчика это, казалось, мало волновало, он наслаждался восстанавливающейся энергией, слегка подпрыгнул и смог зависнуть в нескольких дюймах над водой, хотя его полёт казался усталым и шатким.

Что до Рой... Жон радостно вскрикнул, потому что дыхание девушки выровнялось, выражение её лица сменилось умиротворением вместо прежних мучений. Её Аура оказалась грязно-коричневой, цвета земли, нового оттенка, который Жон ещё не видел. Журнал «Юная Охотница» (который кто-то оставил в библиотеке, и они с Реном определённо не читали его от корки до корки, лишь мельком глянули, когда ветер переворачивал страницы) утверждал, что цвета символизируют определяющую черту характера человека. Что символизировал цвет Рой? Статья в основном была посвящена тому, что красный означает страсть, а розовый — знак пылкого сердца, и они как-то забыли включить оттенки коричневого, бежевого, серого и других менее захватывающих цветов.

Да пофиг. Главное, что ему удалось разблокировать чужую Ауру. Концепция была жизнеспособна, и когда он снова встретится с Солнышко, он без промедления разблокирует и её. Блин, додумайся он об этом раньше... нет, это было запоздалое прозрение. Бесполезно размышлять о том, что «могло бы быть».

Стон вывел его из мыслей. Он исходил от Рой. Жон, Барьер и плюшевые животные склонились над ней, наблюдая, как девушка просыпается. Её глаза распахнулись и уставились на Жона. Они расширились от ужаса.

— Пана...! — крик крайнего страха, прерванный, когда её зрение прояснилось. — Нет, погоди, ты не она... ты... кхе, кхе! ...ты из Новой Волны?

— Знаешь, это уже второй раз, когда меня об этом спрашивают сегодня, — сказал Жон. — Рад, что ты очнулась. Как ты себя чувствуешь?

— Э-э-э. Хорошо. Но плохо. Но как бы хорошо? Меня штырит?

Барьер вмешался.

— Аналогично. Что это было?

Прежде чем Жон успел ответить, Рой сделала странное, судорожное движение.

— Я-я не могу встать!

Жон поморщился.

— О-о, нехорошо. Это, наверное, означает, что что-то всё ещё не так. Аура всякое умеет, но всё-таки кое-что, что она не в силах исправить.

— Аура?

— Воплощение твоей души. Она усиливает тебя. И лечит. И даёт Проявление, — уловив вопрос, который собирались задать оба, он опередил их. — Проявление это как суперспособность.

Одновременно Рой и Барьер завопили, уцепившись за последнее.

— У меня есть вторая сила!? / Ты можешь давать силы!?

Они были совершенно ошеломлены его заявлением. Значит, то, что он сделал, возможно, не было обычным явлением. Жон быстро пошёл в отказ.

— Я живу в глуши. Там это обычное дело. Зуб даю.

Всего лишь простой деревенский парень, ничего особенного. Они, казалось, не поверили его лжи.

— Слушайте, есть время и место для обсуждения моих способностей. Но не посреди тайфуна с бродячим Левиафаном в придачу, — Рой и Барьер вздрогнули при упоминании имени монстра. Жон указал на первую. — Тебе нужна медицинская помощь, и быстро.

Девушка, у которой внутри всё было вперемешку, на самом деле засомневалась, сказав:

— Но, если Левиафан всё ещё в городе, мы не можем стоять и ничего не делать! Я должна дать ему отпор!

Она сумасшедшая. Жон очень осторожно этого не сказал.

Приняв более мягкий тон, он принялся убеждать её:

— Оставь это другим. Ты внесла свою лепту. Даже больше. Просто отдохни и восстанавливайся.

— Но...!

— И если этого тебе мало, то я тебе напомню, что ты буквально не можешь никому давать отпор. Тебя так и сяк прямая дорога на больничную койку. Так что успокойся и смирись с этим, — Жон мысленно похлопал себя по спинке, когда девушка сникла. Нет, серьёзно, она ж поехавшая!

— Я начинаю думать, что ты и правда из Новой Волны, — прервал Барьер. — Ты звучишь как мама с папой.

— Он точно не с ними? Просто...

— Нет, — ответил парень девушке. — Никогда его в жизни не видел, но я понимаю, о чём ты. Без маски, расцветки Панацеи, может лечить и создавать личный силовой щит на коже. У него даже светлые волосы, как у нас. Прям какие-то нереальные сходства.

Брат и сестра были частью Новой Волны. Он подозревал это, видя их лица без масок.

— Это просто совпадение, — отмахнулся Жон. — Я не умею стрелять лазерами, как твоя сестра.

Барьер оживился.

— Погодь, ты видел мою сестру? Ты знаешь, где она?

— Ну да? Она должна быть сейчас у Панацеи, вместе с моей подругой, — ответил Жон и заметил, как другой парень заёрзал. — А что такое?

— Эм-м. Я тут думаю... то есть, раз я тоже ранен, и ты сказал, что нам не стоит сражаться, я хочу пойти к ней! — выпалив это на одном дыхании, он покраснел и опустил голову, как будто ожидал выговора.

Жон закатил глаза. После того, через что прошёл этот ребёнок, придумать предлог, чтобы избежать Левиафана, и хотеть убежать в безопасность к своей семье — это самые нормальные вещи, которые может сказать человек. Он бы усомнился в психическом состоянии Барьера, если бы тот настаивал на борьбе. В отличие от некоторых.

— Хорошая идея. Возьми Рой с собой.

Барьер благодарно кивнул. Рой, гораздо более неохотно, выглядела так, будто собиралась возразить. Прямой взгляд от Жона передал ей сообщение. Она отступила, надувшись.

Жон добавил:

— И будьте добры, проверьте мою подругу, когда будете там. Узнайте, в порядке ли она. Её зовут Солнышко.

— Без проблем, я сделаю это первым делом, как только оставлю Рой у Панацеи. А что будешь делать ты?

— Пойду туда пешком. — он скрестил руки в знаке «Х», когда они предложили лететь всей группой. — У тебя разве хватит сил нести сразу двух? Нет? Тогда летите вперёд и подлатайте себя. Только не забудьте убедиться, что за Солнышко ухаживают. Скажите ей, что я скоро буду.

И, о боже, как же ему влетит от неё за то, что он ввязался во второй бой с Левиафаном в тот же момент, когда она отвернулась. Упс.

Придя к соглашению, они приступили к перемещению Рой. Опасаясь усугубить невидимые травмы, Жон велел Барьеру создать силовое поле и прижать его к земле под водой, после чего они понемногу переместили её на него. Оказавшись там, платформа начала медленный, тяжёлый подъём. Барьер парил рядом, его прерывистый полёт выдавал крайнюю усталость.

— Точно справишься? — обеспокоенно спросил Жон.

Мальчишка ответил слабым большим пальцем вверх.

— Я доберусь. Как-нибудь, — он повернулся, чтобы уйти, но засомневался и обернулся. — Ладно, я должен спросить. Те слова, что ты говорил, когда давал нам нашу «ауру», что они значили? Потому что я почти нихера не понял.

Жон скрыл свою панику, нацепив свою лучшую «загадочную улыбку» в стиле Озпина.

— Ничего удивительного. В той речи я затронул много глубоких тем, и вам понадобится целая жизнь, чтобы постичь их истину.

Когда он вернётся на Ремнант, он заставит Пирру записать эти чёртовы слова, чтобы он их выучил. Разблокировка Ауры не должна быть такой постыдной.

— Но это же не...

— Ох, да убирайтесь уже отсюда! Тут раненая девушка; будь её героем и унеси её к врачу! — махнув руками, он прогнал их.

К счастью, допросы на этом прекратились, и он смог расстаться со Рой и Барьером без дальнейших проволочек. Попрощавшись с плюшевыми животными, ушедшими по своим делам, Жон побрёл по тротуарам в том направлении, куда, как он помнил, летела старшая сестра — Лазершоу, как сказал ему Барьер, — до недавней катастрофы.

По пути он замечал блики в воде, поначалу не придавая им особого значения. Едва пройдя квартал, его темп замедлился, а затем и вовсе остановился. Присмотревшись, он различил силуэты, погружённые под воду.

Оу. Так вот что свиток имел в виду под «добычей». Её здесь было много-много, как и было обещано.

* * *

У Жона жизнь явно удалась, хоть он и лязгал при каждом шаге. Ориентиры вели его по знакомым улицам на прямую дорогу, ведущую к цели. Оставалось совсем немного — максимум минут двадцать брести по воде — и он окажется у портала.

Не у полевого госпиталя, хотя тот и оставался его конечной целью. Сначала нужно было сделать небольшой крюк и сбыть гору «добычи», которую он едва удерживал в руках.

Честно говоря, тут правильнее было бы сказать «вещи мёртвых».

В обычной, не-апокалиптической жизни он бы ни за что не связался с таким гнусным делом, как мародёрство. Но в городе, осаждённом Левиафаном, на фоне нависшей над Вейлом и Биконом угрозы падения под натиском гриммов, можно было всё-таки пойти на компромисс. Трофеи с поля боя, пожалуй, назовём это так. Это и стало основой для идеи, которая вертелась у него в голове.

Оружие, броня и гаджеты. Нож из крови, алебарда, которая отлично рубила, лазерное ружьё, пара электрических перчаток, прочный призматический плащ, устройство для проекции иллюзорных маскировок и много других примечательных вещиц; в их числе был и меч-пушка, которым он так восхищался. По отдельности большинство предметов не представляли собой ничего особенного. Но вместе, по его прикидкам, они тянули на десять с лишним тысяч Очков. Очков, которых с лихвой хватило бы на стоящий предмет или [Навык], чтобы либо вышвырнуть Левиафана из Броктон-Бэй, либо добить его раз и навсегда; тут как повезёт.

Если этот мир в одиночку не может одолеть чудовище — даже ценой жизни и здоровья Солнышко, — у него был простой выход: шагнуть за его пределы и добыть оттуда фантастические силы, чтобы уравнять шансы. А если Солнышко всё-таки вернётся в бой в качестве их серебряной пули, ему хотелось бы обеспечить ей защиту и восстановление получше, чем его нынешние импровизированные средства. Стимпаки и переливания крови ещё не делают из тебя лекаря.

Идти стало легче, когда он выбрался из центра. Район, где они сражались с Левиафаном, превратился в разорённую пустошь из обломков зданий, провалов и воды по бедро, мешавшей движению. Пройдя минут десять параллельно побережью, он свернул вглубь города — к кварталам, пострадавшим лишь от сильного дождя и небольшого наводнения по щиколотку. Это облегчило нагрузку на его иссякающие силы и позволило держать ровный темп.

«Чистота выведена, BW-8. Теневой Сталкер выведена, BW-8».

Моргнув от удивления, Жон поискал взглядом источник звука. Долго искать не пришлось: к нему по воде течением несло несколько браслетов, шесть или семь штук. Тел на дороге не было; их владельцы, должно быть, сбежали. Из каждого браслета доносился синтетический женский голос, и они сливались в единый хор над проспектом.

«Внимание, эвакуация в секторе BW-8. Повторяю, немедленно эвакуируйтесь из сектора BW-8».

Отсутствие высоток в этом районе открывало прекрасный вид, и он своими глазами увидел, как несколько небоскрёбов со скрипом и скрежетом начали оседать, а затем с оглушительным грохотом рухнули. Жон застыл в ужасе.

Дым и пыль взметнулись к небу облаком, которое тут же прибил дождь. Когда всё рассеялось, целый фрагмент городского пейзажа просто-напросто исчез.

«Александрия погибла, BW-8».

За этим объявлением последовала долгая тишина, ни слова о дальнейших потерях. Вскоре Жон заметил в небе разноцветные фигуры: они летели со стороны центра, прочь из города.

Он нервно сглотнул, наклонился и, стараясь не выронить добычу, подцепил один из браслетов на указательный палец. Он пошёл дальше, прислушиваясь к новостям.

Прошло два квартала, стояла тишина. Зато обстановка вокруг красноречиво говорила о последствиях. Останавливаясь на перекрёстках, он мельком замечал фигуры в масках, которые выбегали из переулков и со всех ног неслись к горизонту. Их постыдное бегство говорило о многом.

Имя «Александрия» ему ничего не говорило, но, похоже, именно оно сломило последние остатки боевого духа. Битва была проиграна, или почти проиграна.

Но бежали не все. Это звучало куда лучше, чем было на самом деле. Злодеи — ведь это точно не могли быть герои, несмотря на героический крой некоторых костюмов — вламывались в заинтересовавшие их места. Чаще всего, в ювелирные магазины. Они весело выходили оттуда, нагруженные ценностями. Дважды Жон становился свидетелем стычек между такими вот оппортунистами. В первый раз один наткнулся на другого, и тот решил облегчить его ношу. Во второй, подельники не сошлись во мнениях при дележе добычи, и спор перерос в драку.

Люди, ещё час назад стоявшие плечом к плечу... как же быстро они обернулись друг против друга.

Он видел высочайшие проявления героизма в этом мире. По своему оптимизму он считал поступки «паршивых овец» лишь досадным исключением. Теперь же, квартал за кварталом, он наблюдал сцены эгоизма и жадности: шакалы набрасывались на слабых, чтобы нажиться. Жон мрачно шагал вперёд, и в голове у него стучала мантра:

Продать, купить, спасти мир.

Продать, купить, спасти мир.

Продать, купить, спасти мир. Он напевал это про себя, чтобы не сбиться с цели. И наконец, наконец-то его путь вышел на финишную прямую.

Улица вывела его на большую пустую площадь, окружённую четырьмя дорогами и множеством переулков. В дальнем конце, за одной из дорог, тянулся ряд магазинов и домов. Поверни он там налево, чтобы покинуть площадь, и увидел бы мигающую неоновую вывеску круглосуточного магазина. Отсюда был виден разграбленный магазин электроники. А через пару зданий зиял вход в переулок.

Жон вышел на открытое пространство и понял, что он здесь не один.

Справа от него, на приличном расстоянии, на площадь с другой улицы выбежала и резко остановилась девушка.

Если он стоял в углу, то она находилась на прямой линии, ведущей как раз в нужный ему переулок.

Дождь прилепил её тёмно-русые волосы к спине. На лице у неё была маска-домино. Обтягивающий костюм из пурпурно-чёрной ткани, промокшей насквозь, почти не защищал от непогоды.

Костюм у неё был местами порван. Раны тоже были, тут и там. Но его встревожил её взгляд широко раскрытых глаз.

Заметив его, она вздрогнула, и лёгкое удивление на её лице мгновенно сменилось сильнейшим потрясением, будто она впервые в жизни видела человеческое создание. Он не понял, в чём тут дело, но потом вспомнил, как выглядит со стороны — как парень, увешанный целым арсеналом. Он пошевелил пальцами, помахав ей в знак мирных намерений. Выражение её лица ничуть не поменялось.

Он смотрел на неё, а она на него. Они просто стояли там под дождём.

«Что ж, ладно...», подумал он. Что бы там ни было, это явно не его ума дело. А у него всё-таки есть своё дело, так что он просто пойдёт дальше. Жон повернулся к переулку.

Она повторила за ним его движение.

Жон удивлённо обернулся к девушке. Ему не показалось. Она и вправду смотрела вглубь переулка, хотя там был неприметный проход между кирпичными стенами, ничем не интересный, если, конечно, не считать портала в другую вселенную, скрытого в кромешной тьме в конце. Её голова металась туда-сюда, от него к переулку и обратно, а вид её становился всё более растерянным, хотя, казалось бы, куда уж больше. Время от времени она морщилась, будто от какого-то невидимого усилия.

Он шагнул к переулку.

Она тоже.

Он продвинулся ещё на полшага.

Она скопировала его движение, на этот раз не сводя с него глаз. Правда, один глаз у неё подёргивался.

Он смотрел, она смотрела. Сплошное недоумение. Что вообще тут происходит?

Их странное противостояние нарушил глухой рокот, похожий на раскаты грома или тяжеленный стук в дверь. Оба как по команде обернулись.

Расстояние понятие относительное. То есть, состояние ума. До этого момента Жон был уверен, что ушёл далеко от побережья — иллюзия, созданная его мучительным и медленным продвижением по затопленным улицам.

Одного взгляда на громадную ледяную стену и веер брызг, перелетающих через неё, хватило, чтобы расстояние между ним и морем в его сознании сократилось с «безопасного» до «зоны затопления, вход воспрещён». Он попытался успокоить себя тем, что гул волн, бьющихся о стены из льда, равномерно расходится по всей длине стены и не концентрируется в одной точке. Но это утешение померкло, когда появилась первая трещина. К счастью, она была у дальнего края барьера, и, хотя оттуда уже хлестала вода, пробив зияющую дыру, Жон сдержал панику. Он даже поблагодарил судьбу, когда вторая брешь открылась над тем районом, где он сражался с Левиафаном меньше получаса назад.

А потом случился последний прорыв. Огромный. И он был ближе всего к нему.

«Приближаются цунами, несколько зон в опасности. Немедленно эвакуируйтесь из красных зон».

Жон взглянул на карту на браслете, всё ещё висевшем у него на пальце. Весь его сектор был залит красным.

О нет, о нет, о нет. Он побежал.

Жон понёсся напролом через пустырь, не разбирая дороги, лишь бы ближе к порталу. Под его ногами дрожала земля. За спиной нарастал рёв. Промедление означало смерть. Оглядываться он не смел.

Правая нога угодила в скрытую выбоину. Он резко оттолкнулся левой, восстановил равновесие и снова рванул вперёд. Сердце ёкнуло при мысли, что обычная яма могла стоить ему жизни. Жон взмолился Леди Удаче, чтобы та перестала над ним издеваться и оставила в покое. Была ли его молитва услышана, он не знал, но дальше дорога была ровной. Впрочем, искушать злодейку-судьбу преждевременной радостью он не стал.

Впереди стояла машина. Чтобы не терять драгоценные секунды на обход, он скользнул прямо по капоту со всей своей охапкой трофеев. Что-то выпало и с плеском упало в воду. Жон подавил укол сожаления, решив бросить вещь. Учитывая, что в руках у него было добра более чем на десять тысяч Очков, потерей одной или двух можно было пренебречь. Гул приближающейся волны развеял последние сомнения. Волны казались ещё далёкими, но нарастающий грохот подтверждал предупреждение браслета. Цунами шло прямо сюда.

Добравшись до края пустыря в рекордно короткий срок, Жон без промедления бросился через дорогу, с почти сверхъестественной интуицией уворачиваясь от плывущего мусора. Примерно на середине улицы его осенила запоздалая мысль.

Где та девушка? Он рискнул оглянуться.

Какой бы ни была её суперсила, физическая подготовка в неё явно не входила. Как и удача.

Жон бежал по-настоящему, чуть ли не летел над землёй на быстрых ногах. Адреналин делал его ношу лёгкой, как пух. Она же, напротив, ковыляла, то и дело поскальзываясь и неуклюже взмахивая руками, чтобы удержать равновесие. Похоже, она была ранена: её пошатывало, а голову она держала руками. Прищурившись, она пыталась... что-то разглядеть. Она едва добралась до середины пустыря.

Жон на глаз прикинул и понял, что она не успевает. Волна была слишком быстрой и уже почти нагнала их.

Каким-то образом, даже не оглядываясь, девушка тоже это поняла. Её лицо исказилось от чистого, животного ужаса.

А потом в ней страх внезапно исчез. Её шаги замедлились и вскоре совсем прекратились. Её плечи опустились, и она вздохнула.

Постойте, она что...?

Глубокий вдох помог ей собраться. Её дрожащие руки сжимались и разжимались, пока наконец не легли на бёдра. Её взгляд на миг встретился с его, а затем веки опустились.

Да. Именно это она и делала.

Её лицо говорило само за себя. Спокойное, если не считать лёгкой дрожи в губах. Смирившееся, несмотря на страх. Она осознала неизбежное. И вместо того, чтобы рыдать или проклинать судьбу, она решила принять её.

Волна неслась вперёд, заглушая все остальные звуки. Земля перед ней содрогалась; стены и крыши зданий рушились под её натиском. В этом бурлящем, кипящем потоке, который вырывал с корнем деревья и тащил за собой дома, легко было представить некую злую волю, будто цунами пылало неутолимой яростью ко всему на своём пути. Там, где оно проходило, оставались лишь руины.

И перед этим... перед неминуемым концом девушка подняла голову к небу и показала миру широкую, зубастую улыбку. Потому что иногда больше ничего не остаётся.

Волна была в трёх кварталах. В двух. В одном.

И тут Жон оказался рядом, подхватил девушку на свободные руки и побежал обратно.

Он мчался через поле разбросанных сокровищ. В воде мерцал красный кристальный нож. Неестественно острая алебарда глубоко вонзилась в асфальт. По улице плыл прекраснейший плащ. Упавшее устройство вышло из строя и теперь беспорядочно извергало голограммы. На меч-пушку, который его так восхитил, он больше даже не смотрел.

На него смотрело лицо, полное изумления, неспособное понять, что он творил. Честно говоря, он и сам не понимал.

У него была миссия, на кону которой стояла судьба Вейла. Там же на чаше весов стояла судьба Броктон-Бея. Ради них он должен был выжить. Дабы победить, он должен был быть готов на всё, даже на убийства и воровство. Ему нужно было ожесточить своё сердце.

Все люди его родного мира на одной чаше весов — и эта одна жизнь на другой. Все жители Броктон-Бея — против неё. Ответ в обоих случаях должен был быть очевиден, без всякой сложной математики. Они были важнее.

Человек, способный это понять, вот кто был нужен этим мирам. Настоящий герой, хладнокровный и расчётливый, способный контролировать ситуацию своим острым умом и просчитывать всё на несколько шагов вперёд. Такой человек всегда знает кратчайший путь к цели. Герой, для которого правильный выбор это проще простого.

Жаль только, что он не был таким человеком. Он был всего лишь студентом, Охотник в обучении, который слишком часто путал то, что проще, с тем, что правильно. С логикой он никогда особо не ладил, а безжалостности ему не хватало.

Средство для победы, десять тысяч с лишним Очков. Цель всего его путешествия. И вот, почти у финиша, он швырнул всё это на съедение волне, обменяв на шанс спасти незнакомку.

Потому что... иногда больше ничего не остаётся. Потому что эти маленькие души... они ведь тоже важны.

Грохочущая вода настигала его. Впереди маячил тёмный переулок. Он нырнул внутрь.

Портал, почувствовав его, вспыхнул. Сотни цветов закружились на кирпичной стене, освещая путь. Почти добежал. Он почти успел.

Резкая, яростная сила сбила его с ног. Волна цунами настигла его первой.

Жон свернулся в клубок вокруг своей ноши, прижимая её голову к своей груди. Он попытался вдохнуть, но цунами ударило в спину, выбив весь воздух из его лёгких. Его мир погрузился во тьму, а вода сомкнулась со всех сторон.

Верх и низ поменялись местами. Поток швырнул его на бетон, подхватил и ударил о стену. Он треснулся головой о кирпичи. Чувствуя, что его несёт вперёд, и боясь, что следующий удар примёт девушка, он выставил ногу вперёд. Выпрямленная нога врезалась во что-то твёрдое; по ней прошла волна боли, сотрясая кости. Какой-то острый, неестественно острый предмет в потоке рассёк ему бедро. Он вскрикнул — и это было ошибкой: в рот хлынула солёная вода. Он заставил себя выплюнуть её, пока лёгкие горели, требуя вдохнуть хоть что-нибудь, неважно что. Упрямо, не желая умирать, он подавил инстинкт и сжал губы, превозмогая расцветающую в теле боль.

И вдруг, когда перед глазами вспыхнули мириады огней, он оказался снаружи. Снаружи воды. Снаружи этой вселенной. В серой комнате.

На полпути в комнату он почувствовал, как его руки оттягивает огромная тяжесть, словно девушка вдруг стала невероятно тяжёлой. Портал, в котором он застрял, угрожающе затрясся и замерцал. На миг Жон испугался, что его вышвырнет обратно, в водные пучины. Но, к его величайшему облегчению, с ощущением лопнувшей резинки портал стабилизировался и выплюнул их обоих в комнату.

Жон развернулся, чтобы принять удар на спину, и с грохотом врезался в стену так, что комната содрогнулась. Он рухнул на пол. Его голова кружилась, его тошнило, но он жадно хватал ртом воздух. Паника охватила его, когда он опустил взгляд и увидел, что глаза девушки закрыты. Но тут же к нему пришло облегчение: он услышал её дыхание. Она была без сознания, но жива.

И он был жив, в сухой комнате, а вся вода осталась по ту сторону. Смех заклокотал у него в груди, и, запрокинув голову, он издал крик ликования.

Ликование сменилось ужасом, когда портал начал сжиматься. Аккуратно опустив девушку на пол, Жон вскочил на ноги.

— Нет-нет-нет! — он бросился к вращающемуся кругу, протянул руку, чтобы остановить его, чтобы пройти обратно, чтобы...

Ладонь врезалась в невидимый барьер, а его пальцы болезненно хрустнули. Он бесполезно ударил по тому же месту кулаком.

— Мне нужно вернуться! Я ещё не закончил! СТОЙ! — кричал он, но тщетно. Портал был уже не вратами, а окном, которое с каждой секундой становилось всё меньше. Круг, в который могли бы пройти четверо в ряд, сжался до размеров двери в его общежитии, а затем — до узкой щели чуть выше уровня воды в переулке.

Последним, что он увидел в том мире, в мире «Червя», была далёкая золотая фигура, парящая в воздухе, и воплощение ярости природы, Левиафан, на крыше небоскрёба. Из фигуры вырвался луч и ударил по чудовищу. Вслед за ним сквозь тучи пробились первые лучи солнца — такие же, как её, — и небо начало проясняться. В тот же миг портал исчез.

В полной тишине его дрожащие руки потянулись к свитку Компании. Он открыл приложение «Портал для прыжков» как раз в тот момент, когда текстовое поле с описанием мира исчезло, оставив пустую страницу там, где только что был целый мир.

Так вот какие тут правила. Один вход. Один выход. Без вторых шансов.

Жон качнулся и обессиленно рухнул на спину. Он бессмысленно уставился в белый потолок. В его глазах защипало. Так много осталось несделанного... Он думал о своих неудачах, о бесчисленных ошибках, и слёзы хлынули из него сами собой.

Но потом он подумал о своих успехах. О событиях, которые пошли бы иначе, не будь его там, и о людях, которые могли бы погибнуть, если бы он их не встретил. Что-то пошло не так, но что-то ведь и получилось. На его мокром от слёз лице появилась слабая улыбка.

Радость от того, что он там побывал, печаль от того, что увидел, и сожаление, что не смог остаться, — он позволил этим противоречивым чувствам жить в его сердце, пока он плакал и смеялся, вспоминая те несколько часов, что показались ему днями. В итоге вышло то ещё приключение.

Когда слёзы высохли, а смех утих, он снова сел и посмотрел туда, где был портал. Там, по ту сторону, когда-то был город. И он мысленно попрощался с ним.

Прощай, мир, где умирают супергерои. Где они были тщеславными, мелочными людьми, готовыми вцепиться друг другу в глотки, и где победа так и не была одержана. Земля без гриммов, но полная чудовищ самых разных мастей.

Прощай, мир, где злодейка сражалась за город и не хотела никого убивать. Которая поверила незнакомцу и назвала его другом.

Какой страшный мир. Вот бы ещё туда вернуться.

Жон вздохнул.

«Оу. У-у-ух, да блин. А я так хотел с ней потанцевать.»

* * *

В тихой серой комнатушке очнулась девушка, её ресницы едва заметно дрогнули. Сев, она увидела своего спасителя, державшего в руке какое-то устройство.

— Привет. Как ты се...

Её взгляд метнулся по комнате — стена, угол, окно, — а затем вернулся к нему, скользнув по его фигуре сверху вниз.

«Какие красивые, зелёненькие», пронеслось у парнишки в голове.

А затем эти самые зелёные глаза закатились. Девушка опрокинулась на спину и рухнула на пол без чувств.

Жон опешил. Это из-за него, что ли?

Он потряс её за плечо, похлопал по щеке. Он перепробовал разные способы привести её в чувство. Через пару минут она зашевелилась. Первым, что она увидела, был он.

— Ты ка...

И-и-и вот опять. Вырубилась, как лампочка.

Это что, её суперсила? Падать в обморок?

Это может стать проблемой.

Вселенная: «Червь» (дивергентный). Локация: Броктон-Бей. Событие: Левиафан.

Получена добыча: девушка-нарколептикИнцидент провален (?)

В скудно обставленной комнате с серыми стенами и белым потолком на кровати лежала девушка. Кровать была простая, на одного, не особо мягкая, без подушки и одеяла. Матрас под ней весь промок, а сама девушка вымокла до нитки после своего «купания» в цунами. В таких условиях легко можно было заработать переохлаждение, но сменной одежды и даже полотенца здесь не было. Оставался вариант раздеть её догола, но Жон, сам дрожащий в мокрой одежде и стоящий на коленях у кровати, уж точно не собирался никого раздевать в такой ситуации.

В её случае это был не костюм, а боди. Раньше он думал, что наряды Охотниц отвлекают. Но они и рядом не стояли с костюмами супергероинь — или, может, суперзлодеек; спросить он ещё не успел. Вся нелепость обтягивающего комбинезона для боя осознаётся особенно отчётливо, когда это не картинка в комиксе, а живой человек прямо перед тобой. Какую вообще защиту давал этот костюм? Он и от холода-то не спасал, не то что от пули — настолько тот тонкий. Слишком тонкий, да ещё и в дырках.

Вздохнув, он оборвал эту мысль, чтобы не поддаваться искушению. Он уставился в потолок и стал считать про себя секунды в ожидании, когда девушка очнётся. Одной рукой он отбивал ритм по матрасу, а другой заслонял ей глаза.

После очередного обморока незваной гостьи Жон придумал гениальный план. Судя по всему, её вырубало, когда она начинала оглядываться. Там был бешеный взгляд, стон — и добро пожаловать в страну грёз. Вот почему он просто перекрыл ей обзор. Он мысленно похлопал себя по спинке — вот это деловая хватка и умение решать проблемы. С таким подходом его и в приличную компанию после карьеры Охотника возьмут.

Идея оставалась гениальной ровно до того момента, пока девушка не очнулась в очередной раз.

— Пр... — это всё, что он успел сказать, прежде чем она в ярости забилась и завизжала, как банши. Вполне естественная реакция для человека, который очнулся в полной темноте и почувствовал, как чья-то тёплая мясистая ладонь вцепилась ему в лицо. Кажется, он даже видел похожую сцену в каком-то ужастике. Да, в общем, были допущены ошибки.

Девушке удалось отбить его руку, после чего она тут же застыла и, забыв про сопротивление, разыграла уже знакомую сцену. Зелёные глаза скользнули по комнате, потом остановились на лице Жона — и закатились.

— Слишком... слишком много... — пробормотала она и снова отключилась.

Жон почесал в затылке, размышляя, что делать дальше. Он был на верном пути. Судя по всему, девушка страдала от какой-то сенсорной перегрузки, из-за которой её мозг просто отказывался что-либо воспринимать. Если она не была согласна провести остаток жизни с повязкой на глазах, то эта проблема выходила далеко за рамки его познаний в нейробиологии (которых у него, кстати, не было).

К счастью для неё, у него под рукой был удобный, хоть и краденый, свиток. Постепенно он свыкался с мыслью, что можно и нужно опираться на этот самый универсальный из всех его инструментов. Хотя было бы неплохо, если бы его дырявый кошелёк поспевал за расходами. Сколько там у него кредита осталось?

Так, посчитаем: 400 Очков на [Пустоту], потом 75 на спасение С-Солнышко...

Дрожащий вздох, укол сожаления и боли. Весьма «здоровым» образом подавив этот клубок эмоций, он продолжил считать.

...ещё 75 на Рой и Барьер, плюс 50 только что на стимпак, чтобы залечить раны этой девушки. Итого потрачено 600 Очков, и до кредитного лимита оставалось ещё 400. Не обнадёживало, учитывая, что его первый Прыжок потребовал [Навык] ровно на такую же сумму. На миг мелькнула мысль совершить второй Прыжок, чтобы пополнить бюджет, а девушку пока оставить как есть.

Этой мысли пришёл конец, когда с её губ сорвался жалобный стон — остаточная боль просачивалась сквозь беспамятство и терзала её даже во сне. Решение было им принято. Жон подошёл к столу у противоположной стены, взял свиток и открыл Магазин.

К его удивлению, в Медицинском разделе почти не было ничего подходящего. Препараты, влияющие на разум, были скорее нацелены на прояснение и расширение сознания, а не на его подавление, что, в общем-то, было логично. Любой нормальный человек назвал бы таблетку, отупляющую его, ядом, а не лекарством. В данном случае средство, расширяющее восприятие, только усугубило бы проблему и, скорее всего, убило бы девушку. То же самое касалось и штуковины под названием [Прозрение]: название подходящее, цена смешная, но в описании прямо говорилось, что пациентка умрёт с криком. Прочитав это, он поспешно пролистнул дальше.

Первым хоть сколько-нибудь полезным вариантом оказалась суперсила. [Умиротворение Разума] — по сути, мгновенный диплом психолога, позволяющий исцелять душевные травмы и стресс. Минус был в том, что девушке пришлось бы постоянно находиться рядом с ним, чтобы он мог применять способность. Эй, кто-то сказал «зависимость»?

К тому же, как и в случае с дипломом, денег на это у него не было. В общем, не то, что он искал, но направление было верным. Средство должно работать без его участия. Предмет, а не способность. Что-то постоянное, а не расходник, который нужно пополнять. Что-то вроде... Его палец замер, когда его взгляд зацепился за кое-какую приблуду.

Ошейник для Подавления Разума

Да! Вот оно! Он открыл подробное описание.

Покончите с их надоедливой свободой воли. Лучшая вайфу — глупая вайфу.

Отключает независимое мышление и вводит субъект в состояние крайней внушаемости... Мы сказали «крайней»? Мы имели в виду «полной». Она сделает всё. Абсолютно всё.

Стоимость: 10 Очков

Нет. Не оно. В очередной раз многочисленные вселенные умудрились напугать его до усрачки.

Не то чтобы его не посетило искушение. На мгновение, пока он бросал украдкой взгляд на девушку, в нём шевельнулся этот импульс. Он отметил, что без маски она была довольно симпатичной; не красавица уровня Охотниц, но в Вейле считалась бы очень милой. Это послужило сигналом немедленно убираться с этой страницы. Паранойя заставляла его двигать пальцем с предельной осторожностью, чтобы случайно не кликнуть не туда. Глядя на смешную цену и зная по опыту с [Пустотой], что устройство в его руках обладает неким подобием интеллекта, он не мог не задаться вопросом, не было ли это намеренной ловушкой.

Наверное, именно так всё и начинается. Сначала ты из прихоти покупаешь такую штуку и наслаждаешься властью над кем-то сильным и привлекательным. Затем магазин подсовывает тебе всё новые и лучшие способы испытать тот же кайф, подталкивая к решениям, которые в итоге превратят тебя во властелина всего, что движется, пока однажды из зеркала на тебя не посмотрит Джакс Даркфеникс.

Следующий товар лишь укрепил его подозрения. Его функционал был урезан, а цена был такой же, что мягко намекало: куда выгоднее взять «старшую модель».

Ошейник-ингибитор

Вселенная: DC

Древние американцы говорили: «Все люди равны».

Современная Аманда Уоллер говорит: «Вызов принят».

Созданный с помощью заурядной, но необъяснимой науки, этот шедевр инженерной мысли, он же сюжетный костыль, перекрывает доступ к способностям самого разного происхождения: от сил металюдей до магии и инопланетной биологии. Изящный, стильный и модный, каждый такой ошейник вдобавок оснащён функцией электрошока, притом бесплатно.

Стоимость: 10 Очков

Привыкнув жить с Аурой, Жон ощутимо напрягся от мысли, что кто-то может вот так запросто её отключить. А про «бесплатный бонус» в конце и говорить нечего. Но отбросить этот вариант ему не позволил прилагавшийся брелок-пульт.

Контроль. Ключ можно оставить ей. Тюрьма остаётся тюрьмой лишь до тех пор, пока ключи не окажутся у заключённых. Поставив мысленную галочку «возможно», он продолжил искать вариант получше.

Десять минут и два обморока спустя он вернулся к ошейнику-ингибитору. Он так и остался единственным пунктом в списке, потому что «доброй» версии этого устройства не нашлось. Какой бы полезной ни казалась эта вещь, подавление сил всегда преподносилось как наказание или оружие, но никогда как что-то безобидное.

Ошейник-ингибитор x1

Стоимость: 10 Очков

Баланс: 0

Недостаточно Очков. Купить в кредит (Доступный кредит: 400 Очков)?

Материализовавшаяся коробка доставки вложила ему в руки прямоугольную металлическую полоску и брелок. Он решил её опробовать: нажал на самую большую кнопку, и полоска изогнулась в обод, защёлкнувшись на концах. Другой переключатель вернул её в исходное состояние. Следующий тумблер был помечен как «Ингибитор» — в общем, всё просто. А последняя кнопка, со значком молнии, пряталась под откидной крышкой. Это успокоило Жона: девушка случайно себя током не ударит.

Подойдя к кровати, Жон одной рукой приподнял голову девушки, а другой завёл устройство ей за шею. Гладкий металл скользнул по её коже и сомкнулся в кольцо. Готово. Он отступил на шаг, чтобы оценить свою работу.

Выглядело... не прям уж плохо. Почти не похоже на нарушение прав человека. С первого взгляда можно было даже принять за чокер. Да, так он и будет его называть, стараясь не думать о сомнительных аспектах.

На душе стало немного легче, когда он активировал функцию подавления сил, и девушка издала долгий, мягкий вздох, полный облегчения. Похоже, просыпаться в ближайшее время она не собиралась: она провалилась в настоящий, глубокий сон, а на её губах играла улыбка.

Улыбнувшись в ответ, Жон оставил её в покое. Бросив брелок и свиток на стол, он сел у стены, чтобы подождать. Усталость от недавних испытаний наконец настигла его, и, поскольку на горизонте больше не маячило проблем, он позволил себе на время прикрыть глаза.

* * *

Сколько он проспал, Жон не знал. Во сне ему снились Бикон и дом, город у моря и яркое солнце. Всё смешалось в одном месте, существуя в шумной гармонии. Лица вокруг, все, кого он знал, сияли от счастья. Это был прекрасный сон, в котором можно было бы затеряться навсегда, и потому, проснувшись в квартирке в другом мире, он едва не прослезился.

Смахнув влагу с глаз, Жон заметил движение. Полусонным взглядом он уставился на фигуру в дальнем конце комнаты. Этот фиолетовый цвет что-то ему напоминал, но...

Ах да. Девушка, которую он спас. Похоже, она очнулась и больше в обмороки не падает. Оглушительный успех.

Она быстро приближалась, сжимая в обеих руках что-то блестящее. «Кроцеа Морс», подсказала память, и Жон тихо хмыкнул. Она держала его совершенно неправильно. Её стойка была ещё хуже, чем у Рой с алебардой.

До его затуманенного сознания слишком поздно дошёл вопрос, а зачем ей вообще понадобился его меч. Ответ он получил, когда девушка, встав над ним, с усилием занесла Кроцеа Морс над головой. Остатки сна как рукой сняло, когда до Жона дошло, что происходит. А именно — что это была попытка убийства. Меч рухнул вниз.

— Ёпт...! — в панике выкрикнул он и вскинул руки, схлопнув ладони в манёвре, который он видел только в исполнении Пирры. В этот раз у него получилось! Меч замер между его ладонями всего в паре сантиметров от головы.

Парень и девушка уставились друг на друга.

— Ты с ума сошла нахер?!

Девушка, вместо ответа, отпустила меч и отскочила к щиту Кроцеа Морс, спрятавшись за ним.

Причём она даже не подняла его, а просто прислонила к себе и свернулась в клубок — самая бесполезная защитная стойка в истории. Из-за края щита на него смотрели полные ужаса глаза. Этот неподдельный страх немного остудил его гнев. Но лишь немного, потому что, ну блин, она только что пыталась его убить! Да, с его Аурой у неё бы ничего не вышло, но всё равно... какая кровожадность!

Он поднял руку примиряющим жестом и начал вставать.

— Так, послушай, я...

Девушка сделала ровно противоположное — тут же зажала уши. Оставшись без поддержки, щит упал. Она посмотрела на него и вздохнула.

— Просто убей меня, — пробормотала она, опустив руки. — Если я теперь под контролем Властелина, то я лучше умру.

Убить? Под контролем Властелина?

Он открыл рот, но она его опередила.

— Хотя знаешь, интересно... зачем тебе столько способностей, Джакс, если ты не можешь найти себе девушку обычным способом? — язвительно усмехнулась она. — Проблемы с... производительностью?

Услышав это дурацкое имя, Жон мгновенно всё понял. Он бросил взгляд на стол и убедился, что свиток лежит не там, где он его оставил.

Он сделал шаг и замер, когда она вздрогнула. Медленно, не сводя с неё глаз, Жон обошёл девушку по широкой дуге. Подойдя к столу, он поднял свиток.

Ну да. Экран статуса. Прямо на том разделе, где перечислялись многочисленные фантастические [Навыки] мертвеца. Вот только если пропустить строчку, где было написано, что он мёртв, можно было легко решить, что устройство (и силы) принадлежат единственному другому человеку в комнате.

— Смотри, — сказал он девушке.

Как и следовало ожидать, она снова зажмурилась и зажала уши. Впрочем, следовать приказам того, кого считаешь способным контролировать разум и намеревающимся это сделать, было бы верхом глупости. Жон прикрыл лицо ладонью.

— Я не Джакс. Я. НЕ. ДЖАКС.

Крик был услышан. Один её глаз настороженно приоткрылся, готовый в любой миг захлопнуться.

— Его больше нет. Посмотри вот сюда, — Жон указал на строку под именем «Джакс», где было написано «Состояние: Мёртв», и осторожно, шаг за шагом, начал приближаться, чтобы она могла рассмотреть. Любопытство взяло верх: она явно боролась с желанием убежать, но вместо этого наклонилась, чтобы прочитать надпись на экране.

— Оу.

Жон улыбнулся.

— Ну, я это знала.

Жон нахмурился. Девушка на удивление стойко выдержала его тяжёлый взгляд; её уверенный вид словно бросал ему вызов: «только попробуй поспорить».

— Это был... тест. Да, тест, — она отвела глаза от его обвинительного взгляда, но тут же собралась. — К тому же, ты отнял у меня силы! Что это, если не прямой намёк: «Сейчас я сделаю с тобой ужасные вещи, хи-хи-хи»? Ещё и ошейник на меня надел.

Жон поморщился.

— Я бы назвал это чокером.

Она изогнула бровь.

— А я бы назвала это ошейником. Рабским ошейником.

— Эй-эй, давай не будем заходить так далеко. Уверяю, это было для твоего же блага, — он на секунду задумался; фраза прозвучала подозрительно похоже на официальную позицию компании Шни по условиям труда фавнов. Он поправился. — Твоя сила вышла из-под контроля, и мне пришлось использовать ошей... чокер, чтобы её отключить. Ты можешь в любой момент выключить эффект с помощью пульта вон там, но...

Не дослушав, девушка бросилась к столу. После коротких поисков пульт оказался у неё в руках, и она с победной ухмылкой нажала на кнопку. Жон только вздохнул.

Три... два... один. А дальше всё по знакомому сценарию.

Закатив глаза, он подошёл к снова отключившейся девушке и потянулся, чтобы опять включить ингибитор.

* * *

В скудно обставленной комнате с серыми стенами и белым потолком девушка стояла у широкого окна и смотрела на чужое небо. Прижавшись носом к стеклу, она таращилась во все глаза. На заднем плане какой-то парень монотонно бубнил какую-то ерунду.

По крайней мере, Жон предполагал, что она думала именно так, потому что девушка, назвавшаяся Сплетницей, почти не отвечала.

— Ты меня слышишь?

— Ага.

— Ты сама попросила всё объяснить, помнишь?

— Ага.

— Вон та планета через несколько часов врежется в нашу.

Сплетница резко обернулась к нему.

— ЧТО?!

— Я пошу...

Она уже снова повернулась к окну и нажала на кнопку пульта, отключая свою суперсилу — способность анализировать и делать выводы на уровне, о котором любой детектив мог только мечтать. Сплетница утверждала, что она самый настоящий экстрасенс в Броктон-Бэй, и она даже попыталась скормить ему эту байку, пока он не предъявил ей свои же прежние выводы. Со своей силой она могла практически читать мысли и чуяла ложь за версту. А без неё... ну.

Жон с радостью отметил, что на этот раз сенсорная перегрузка не привела её к обмороку, а вызвала лишь протяжный, жалобный стон, пока Сплетница сжимала голову руками. Вот он, прогресс!

Хотя, если она смотрела на него или на свиток достаточно долго, её по-прежнему по какой-то причине вырубало. Странно.

Когда она снова включила чокер, он спросил:

— Ты и вправду пыталась проверить, врежется ли в нас планета?

— ...Нет. Конечно, нет.

— Это была просто шутка.

— А я это знала, — нагло соврала она, цепляясь за остатки гордости.

Впрочем, это было бессмысленно: он уже давно решил, что эта девушка — ходячая комедия. А как ещё о ней думать, если, получив решение своей проблемы, она раз за разом наступала на те же грабли из-за всяких мелочей — например, включала силу, чтобы проверить, настоящее ли у него имя.

— Итак, давай проясним, — сказала Сплетница, возвращаясь к теме (и ни в коем случае не пытаясь её сменить). — У тебя есть телефон...

— Свиток.

— ...телефон, который продаёт всё на свете и может открывать порталы в другие миры.

— В общих чертах, да.

— Он продал тебе этот ошейник, который полностью отключает мою силу, и он может продавать суперсилы.

— Ага. Только это не ошейник, а чокер.

— И ты просто случайно появился в Броктон-Бей, наобум сразился с Левиафаном, а потом также случайно утащил меня в другую вселенную. Но это билет в один конец, так что вернуть меня на Землю Бет ты не можешь.

— Я бы изложил это немного иначе, но да.

В его героической версии истории (которую он уже дважды рассказал) всё звучало иначе. Он прибыл в Броктон-Бей, как и планировал. Сразился с Левиафаном во имя великой справедливости! И унёс девушку в другой мир, дабы спасти её.... А всякие мелкие осложнения не в счёт.

— Бред сивой кобылы!

— Да ладно тебе! В небе вместо луны висит целая планета, твоя суперсила не работает, я показал тебе приложение «Портал для прыжков». Я говорю правду. Что именно тебе не нравится?

Она упёрла руки в бока и ухмыльнулась.

— Всё это доказывает лишь то, что ты хочешь удержать меня здесь. Технарская приблуда для межпространственных путешествий существует уже много лет, и каждое такое устройство весит по тонне. Говорить, что этот крошечный телефончик способен на то же самое, просто смешно. На деле же всё это отвлекающий манёвр, а ошейник на самом деле ничего не делает. Ты используешь какой-то эффект, чтобы дезориентировать меня, когда я включаю силу, и дрессируешь меня, как собачку, чтобы я перестала пытаться. Это работает только в комнате такого размера, поэтому ты спрятал выход, чтобы я не сбежала и не узнала правду или не нашла портал, который вернёт меня домой. Ну как, я угадала?

— Ты на другой планете, во всех смыслах этого слова, — парировал Жон. — Но хорошо. Если ты можешь объяснить «что», тогда объясни «зачем». Уж слишком много усилий, чтобы обмануть кого-то, кого я только что вытащил из-под цунами. Барахтаться там ради тебя было, знаешь ли, не очень-то весело, а жертву для аферы я мог бы найти и в другом месте.

Его слова стёрли с её лица самодовольную ухмылку, и на смену ей пришло выражение, которого он ещё не видел у Сплетницы. Неуверенное, растерянное и гораздо более мягкое.

— Ну-у-у, ясное дело, ты решил, что риск того стоил...

— Это не отвечает на вопрос «зачем», знаешь ли-и-и,, — пропел Жон с немалой долей ехидства.

Его малость коробил весь поток обвинений от этой, по его мнению, весьма неблагодарной особы. У него даже мелькнула мысль доказать свою правоту, подключившись к какому-нибудь миру и забросив её туда на пару минут сразиться с Левиафаном 2.0. Вот бы ещё его не обременяла такая мелочь, как совесть. Эх.

— Я... я как раз пытаюсь это выяснить, — заёрзала она под его невозмутимым взглядом. — Ты сделал это, потому что... эм-м... потому что я симпатичная?

Жона чуть не вывернуло. Ну и самомнение.

Его реакция вызвала у Сплетницы возмущённый писк, и она обиженно топнула ножкой.

— Эй! Что это должно означать? Я права! Просто не все могут позволить себе улучшения внешности, как ты!

— Улучшения? — нахмурился Жон. — Какие ещё улучшения?

— Ты хочешь, чтобы я поверила, что такое лицо бывает от природы? — фыркнула Сплетница. — Идеальная симметрия, ни единого изъяна, гладкая, сияющая кожа. Я бы хотела познакомиться с мастером, который это сделал, потому что он гений. Уровень паралюдей, не иначе. Честно говоря, именно это почти убедило меня в существовании твоего волшебного магазина. Это бы объяснило, откуда у тебя такая внешность, если красоту можно просто купить. От тебя я бы такого как раз и ожидала.

Она что, массажистка? Потому что его эго сейчас гладили и баловали, как никогда раньше. Недавний гнев улетучился, и он решил, что Сплетница определённо хороший человек. Точно-точно.

— Мне больно это признавать, но большинство моих знакомых считают, что я, — он указал на своё лицо, — так, середнячок.

— Ну да, как скажешь. Насколько же тогда красивы по-настоящему красивые люди?

Нотки зависти в её голосе убедили его. Это была не лесть, а её искренние чувства, и Жон взглянул на недавние события в новом свете.

Когда Солнышко так смущалась в его присутствии... может быть, её реакция была вызвана не его природным обаянием и красотой, а разницей в стандартах красоты между их мирами. Это означало, что он даже поскромничал, назвав Солнышко и Сплетницу красивой и милой. С другой стороны, парни из мира «Червя», встретив Пирру или Янг, могли бы и сердечный приступ схватить.

Возникал вопрос: как бы его самого оценили в мире, где все были бы похожи на ангелов? Сочли бы его уродливым гоблином? Он надеялся, что никогда этого не узнает. Его самооценка могла не пережить такого опыта.

Отогнав наваждение, в котором люди принимают его за чудовище и гонятся за ним с вилами, Жон вернул своё внимание к блондинке. Та восприняла его молчание как свою победу и снова напустила на себя самодовольный вид.

— Хотя я уверен, что в Магазине можно купить улучшения внешности, я ничего такого не покупал. Но ты вряд ли в это поверишь, потому что, кажется, ты считаешь, что я вру на каждом шагу. Так что же тебя убедит, Сплетница?

Она задумчиво промычала, постукивая пальцем по подбородку.

— Хм-м-м, дай-ка мне самой заглянуть в магазин. В конце концов, лучше один раз увидеть.

Несмотря на её напускное безразличие, Сплетница не смогла скрыть мимолётный блеск жадности в глазах. Он был готов поставить своё несуществующее состояние на то, что её соблазняла перспектива безграничной силы и ещё большей красоты. Возникло подозрение, что она с самого начала к этому и вела.

— У меня не так много Очков, — уклонился он. — Придётся выбрать что-нибудь дешёвое.

— И сколько у тебя этих «Очков»?

— Шестьсот десять-...

— Ну, я уверена, мы сможем что-нибудь подобрать в рамках этого бюджета.

— ...кредита, — закончил он. Сплетница посмотрела на него с нескрываемым разочарованием, что заставило его кинуться в оправдания. — Лимит там тысяча, так что у меня ещё есть запас. И я не то чтобы тратил их на развлечения. Эти Очки спасали жизни.

Её выражение лица нехотя смягчилось.

— Точно. Ты уже говорил.,— последовала пауза. — Эй, так ты и правда это сделал? Помог Солнышко и... Рой? — второе имя она произнесла с какой-то теплотой. Это навело Жона на мысль.

— Если Рой это та девчонка в тёмном костюме и шлеме с жёлтыми глазами, похожем на насекомое, то да. Дай угадаю, вы знакомы.

Она кивнула.

— Угу. Это точняк она. Моя подруга, насколько это возможно в нашем деле. Хорошо, что ты её спас. Так что... спасибо, — на её лицо легла тень тоски. Она тут же попыталась скрыть это, но Жон остро осознал, что, притащив её сюда, он оторвал её от всех, кого она знала. — В-в общем, ты покупал только медикаменты? Не буду врать, цена кажется немного завышенной, если это так.

Жон отрицательно помахал рукой.

— Не-а, большая часть кредита ушла на одну способность. Называется [Пустота], она делает меня... невосприимчивым... к силам Умников... Знаешь кажется, я понял, почему ты падаешь в обморок, когда смотришь на меня.

Он поморщился, встретив взгляд ошарашенной девушки, которая быстро пришла в себя и набросилась на него. Она вцепилась ему в рубашку и начала трясти; свиток выскользнул из его рук и отлетел в сторону.

— Да неужели, придурок! Выключай её!

— Зачем? На тебе же чокер.

— Пожа-а-алуйста! — постойте, это что, слёзы? Жон запаниковал, когда Сплетница всхлипнула. — Мне не по себе, когда моя сила неактивна, а смотреть на тебя без ингибитора очень больно. Ну позязя, Жон, мне бо-о-ольно!

— Ладно, ладно! Только не плачь. Я не уверен, что смогу, но я попробую.

И он обнаружил, что может. Как только он подумал о том, что хочет отключить [Пустоту], в его сознании возник образ ползунка. Он мысленно приказал ему сдвинуться, и тот послушно скользнул с верхней отметки на нижнюю.

— Готово. Кажется, сработало. Ты... ты ведь не будешь плакать? — её неуверенный кивок не внушал оптимизма, поэтому он применил то, чему научился, живя с семью сёстрами: отвлекай, отвлекай и ещё раз отвлекай. — Эй, а давай я покажу тебе Магазин? Может, мы и не сможем купить ничего серьёзного, но пора уже, наверное, поужинать. Давай купим нам покушать, а? Что скажешь?

— ..ладно.

Всякое раздражение и обида на девушку испарились, пока он высвобождался из её хватки и шёл за свитком. Ну как можно злиться, видя такое?

* * *

​

За спиной у Жона Сплетница, уже без слёз... улыбнулась слишком уж лисьей улыбкой.

Как и в любой другой категории Магазина, куда Жон заглядывал, вкладка «Еда» предлагала массу вариантов. Некоторые блюда он узнавал, в других же использовались фантастические ингредиенты, которых на Ремнанте отродясь не водилось. Он поклялся себе, что однажды непременно попробует стейк из дракона (хвостовая вырезка) и яйцо феникса (пашот).

Для сегодняшней демонстрации он купил две коробочки суши. Каждая стоила 3 Очка, что было скорее не показателем качества, а отражением общей цены на обычную еду. Пачка лапши быстрого приготовления стоила столько же. Простой гамбургер, тоже. По его прикидкам, всё упиралось в спрос и предложение. Рыбу, рис, говядину и муку, вероятно, можно было без труда поставлять из разных вселенных, ведь они были и на Ремнанте, и на Земле Бет (так, по словам Сплетница, назывался её мир). В обычных обстоятельствах — то есть когда ты не заперт в комнате без выхода и можешь заказать доставку — люди покупают такие продукты за обычные деньги. А вот блюдо от пятизвёздочного (или выше) шеф-повара из сока миллионолетнего дерева и мяса космической черепахи приготовить куда сложнее, что и отражалось в цене.

Сначала Сплетница сделала вид, что её это не впечатлило, заявив, что свиток — всего лишь навороченный сервис доставки еды. Однако с каждой минутой она становилась всё тише и теперь сидела, уткнувшись в экран, полностью поглощённая им. Её суши остались лежать рядом, наполовину съеденные.

Жон не стал донимать её, занявшись своей едой. После суетливый, опасных и сумасшедших событий последних дней он вдруг нашёл в этой обыденной сцене что-то драгоценное, о ценности чего раньше и не подозревал. Это напомнило ему о старых добрых временах — то есть о прошлой неделе, — когда они с командой занимали столик в столовой на завтрак и ели в уютной тишине (насколько это было возможно в присутствии Норы), а потом расходились на занятия. Покой тогда никогда не длился долго, ведь речь шла о Биконе, но на несколько минут в мире в тот момент всё становилось хорошо.

— О?

И тут неизбежно появлялся кто-то, кто разрушал эту уютную иллюзию. Прямо как дома.

За последний час он успел привыкнуть к тону и высоте этого звука. Он означал, что неуёмное любопытство было задето, и до сих пор оно всегда предвещало одно и то же. Не глядя, он протянул руку и перехватил её ладонь, тянувшуюся к брелоку, который отключал чокер на шее Сплетницы.

— Ты вот правда думаешь, что это хорошая идея?

Его гостья сверкнула уверенной улыбкой, что его не слишком успокоило. Точно так же самодовольно она улыбалась и в предыдущие разы.

— О, маловерный. Я уже решила эту проблему! Моя способность основана на наблюдении, и обычно я анализирую цель мгновенно. Что-то в этом устройстве меня блокирует, — она поморщила носик, с раздражением глядя на свиток, — так что этот вариант не подходит. В общем, нет, я внимательно изучила его, не включая силу, чтобы заранее разобраться во всех мелочах. А теперь я подумаю над этим и раскрою все секреты, которые этот малыш пытается скрыть. Смотри. Сейчас всё получится.

Такой решительный взгляд...

«Ставлю десять льен, что это плохо кончится». Но вслух он этого не сказал и просто отпустил её руку.

— Как скажешь.

Стоило нажать кнопку, как ингибитор отключился. Первые несколько секунд казалось, что всё прошло гладко. Лицо Сплетница озарилось изумлением, пока она читала строки на экране.

— Ай!

А потом пришла боль. Она попыталась наощупь снова включить чокер, но промахивалась пальцами по брелоку — её взгляд был прикован к свитку, и она не могла отвести глаз, несмотря на усиливающуюся головную боль. Сжав зубы, Сплетница зашипела и не стала возражать, когда Жон снова взял её руку и направил палец на нужную кнопку. После этого она опустила голову на стол и принялась тереть глаза.

— Дыши глубже. Не делай резких движений, — Жон наклонился к ней. — Ты в порядке?

— Угу... — она осторожно подняла голову. Моргнула. Ещё раз. И выдохнула. — Уф, могло быть и лучше. Почему ты меня не остановил?

Жон пожал плечами, забирая свиток.

— Годы возни с младшими сёстрами подсказывают, что так делать не стоит. Иногда лучше всего самому набить шишки. К тому же, у тебя уже есть прогресс. Я видел, как ты пыталась отключить силу, когда стало совсем невмоготу. Молодчинка! И ты больше не падаешь в обморок.

Его незамысловатая похвала была встречена ледяным взглядом. Впрочем, он обнадёжился тем, что она не откусила ему голову, и мысленно записал это как очередную победу в «Справочник Жона Арка: Как выжить в доме, полном Назойливых Блондинок».

— Интересно, и чья же это вина? — проворчала она.

Жон издал нервный смешок и отвёл взгляд.

Как выяснилось, у Сплетницы была проблема, и на 90% этой проблемой была его [Пустота]. Упс. Комната, вид из окна и свиток тоже вносили свою лепту в ментальную нагрузку, но именно его способность, наложившись на всё остальное, выталкивала её за грань. Шквал информации, который обрушивался на неё при пробуждении, неизбежно приводил её мысли к нему, и в этот момент её мозг терял способность делать выводы. Без анти-Умникового эффекта она быстро привыкла к окружению, и планета в небе больше не была для неё проблемой. А вот устройство Компании по-прежнему имело свойство уводить её в спираль догадок о других вселенных, природе бытия и туманных намерениях теневой сущности по имени Компания — пока у неё не случалось «короткое замыкание».

Впрочем, если подумать, именно последнее, возможно, и было причиной её бед. В конце концов, свиток был умнее, чем казался.

Он пересмотрел свой вывод, когда Сплетница, не раздумывая, снова отключила чокер, едва утихла головная боль, и дала своей силе волю. Тут как минимум половина вины лежала на ней самой.

— Я протестую!

Было очень трудно не считать её телепатом, когда она вот так отвечала на его мысли.

— Можешь так и считать. От этих глаз тебе ничего не скрыть!

— Ага, как же. По-моему, тебе бы не помешало поменьше думать о том, что ты «можешь», и побольше о том, «стоит ли». В интересах твоей же безопасности... — тут Сплетница вздрогнула, и он так и не понял почему, — я лучше это конфискую, — сказал Жон и для убедительности потряс свитком, вызвав её немедленное возмущение.

— Погоди, у меня всё под контролем! Я уже почти раскопала кое-какие сочные подробности! Дай посмотреть! — она вскочила со стула. Жон отскочил и поднял устройство повыше, а она подпрыгивала, пытаясь до него дотянуться.

— Вот этого-то я и боюсь, Сплетница! Эта штука сложнее, чем кажется. В ней вполне может быть какая-нибудь защита, вроде моей [Пустоты]...

— Чтобы защитить технологии Компании? Да я об этом подумала задолго до тебя. Но разве тогда тебе не хочется взломать эту вещичку ещё сильнее, а? Ну же, будь смелее! — сказала Сплетница, ухмыльнувшись. Она часто так делала.

Призыв к приключениям на свою жопу Жона не впечатлил.

— Слушай, в какой-то момент нужно признать, что противник тебе не по зубам, — по тому, как сузились её глаза, он понял, что сказал что-то не то, и поспешил сменить тему. — К тому же, я одолжил тебе свиток только для того, чтобы ты убедилась, что я говорю правду.

Её ухмылка стала хищной, как у кошки, смотрящей на мышь.

— Хм-м-м. Ну не знаю. Сражаться с монстрами тьмы, умереть, а потом очнуться в новом мире. Сойтись лицом к лицу с Левиафаном. Спасать девушек направо и налево. Звучит как сказка... или бред сумасшедшего.

Кхм! Его сердце кольнуло. Хотя... она ведь права. Что у него вообще за жизнь такая?

— Честно? Согласен. Я и сам с трудом в это верю, хотя сам всё это пережил. Но я предоставил тебе все доказательства, какие у меня были, и, по правде говоря, истина не изменится от того, что ты думаешь иначе, — он развёл руками, обводя комнату. — Это наша реальность, и нам нужно понять, что делать дальше. Я бы с радостью вернул тебя домой, но это не в моих силах. Зато вот что я придумал...

— Тц-тц-тц! — перебила Сплетница, прижав палец к его губам. — Давай-ка остановимся прямо здесь. Твои таланты в планировании меня пока не впечатлили.

Жон отстранился от её пальца.

— Это что ещё значит?

— Твой «план» сводился к тому, чтобы нырять головой вперёд из одной вселенной в другую и тащить всё, что плохо прикручено. Ладно. Уважаю. Ничто так не будоражит кровь, как серия налётов, — не совсем те слова, которые выбрал бы он. Сплетница внезапно рассмеялась. — Но ведь это правда, как ни приукрашивай. В общем, как признанный эксперт в тонком искусстве освобождения чужой собственности, я заявляю: твой нынешний метод в долгосрочной перспективе не сработает.

Освобождение чужой собственности... Жон ткнул в неё пальцем.

— Ты воровка!

— Злодейка, попрошу заметить, — не моргнув глазом, заявила она. — И не тебе меня судить, мистер «Украду всё-всё технарское». О-о-о, и это ведь не первое твоё преступление! Надо же. А ты не такой уж и паинька, как я думала. Мошенничество, подделка документов... Финансовые махинации? Нет, в учёбе! Эх, значит, это всего лишь мелкое правонарушение, а не тяжкое преступление, как мило. Впрочем, тебя ведь не это гложет, да? Интересно, заслуживаешь ли ты быть героем, если твои документы для поступления в Академию... подделка... постой-ка, а почему тебя тогда не выгнали, если руководство знало? Они там что, с головой не дружат? — пожаловалась Сплетница, сдувшись.

Её озадаченное выражение вызвало у Жона тихое веселье. Наверное, у него было такое же лицо в тот день, когда директор Озпин признался, что с самого начала знал о его поддельных документах.

Давние сомнения, которые всколыхнула Сплетница, снова улеглись в нём. Был миг паники, но чего ему теперь бояться? Дело было закрыто. Озпин сказал, что увидел в нём потенциал, и дал шанс его доказать. Он пока справлялся, а когда он вернётся на Ремнант со средствами для защиты всех, никто не посмеет усомниться, что он достоин.

— Если вернёшься. Как я уже сказала, твой нынешний план ведёт к провалу.

— Это ещё почему? — раздражённо спросил Жон.

Улыбка Сплетница стала шире некуда. По-учительски, снисходительным тоном она перечислила всё, что он упустил из виду, раскрыв истинный масштаб задачи, которую он перед собой поставил. Надёжная база, разведданные о мирах, куда он отправится, чёткий план входа и выхода, оружие, полезные инструменты, запасные варианты; список того, чего ему не хватало. В общем, можно было продолжать бесконечно.

В начале своего путешествия он оптимистично рассчитывал, что ему понадобится неопределённое, но короткое время, чтобы накопить Очки для решения кризиса в Биконе. А что для этого требовалось? Противостоять трём армиям (гриммы, роботы, Белый Клык), двум мобильным осадным орудиям, способным стирать с лица земли города (дракон и, вероятно, гигантский робот), а также убийце-волшебнице, которая сражалась наравне с Озпином, одним из лучших воинов Королевства (и её команде приспешников).

Выполнимо? Да тут пахло полноценной военной кампанией, месяцами, если не годами, прыжков между вселенными.

Ему нужно было кушать. Спать. Жить. А это означало траты на еду, одежду, гигиену и кучу других бытовых мелочей. Магазин мог всё это предоставить, но со временем набегала приличная сумма, а менять сокровища на хлопья для завтрака было преступным расточительством Очков. Пополнять запасы в миссиях — значит, терять место для ценностей, которые и были его целью. Приходилось бы постоянно искать баланс. Обслуживание снаряжения тоже требовало бы затрат — времени или Очков. Попадись ему слишком сложный предмет, и без нужных знаний он был бы не полезнее пресс-папье. А если бы он спустил на него все свои Очки? Ну, тогда прощай, Бикон.

К концу её тирады Жон был готов вернуться и принять свою участь. Такой неудачник, как он, мог по крайней мере попытаться встать между Пиррой и атакой той огненной дамочкой.

— ...просто смешно, как мало ты об этом подумал, но, эй, у тебя есть фундамент, теперь нужно просто его развивать, и я уверена, пара закупок в этом онлайн-магазинчике направит тебя на верный путь. Времени у тебя всё равно вагон, если твой мир и правда «заморожен», как ты говоришь. Так что... эм-м... может, у тебя ещё всё получится?

Ответа не последовало. Перед ней был просто живой труп.

Смена тона никак не повлияла на настроение Жона. Он сидел, ссутулившись в кресле, и, можно было поклясться, он стал пепельно-бледным. Стоя над ним, Сплетница взирала на дело рук своих, и её встревоженное выражение сменялось ужасом.

— Ты ведь права, — глухо произнёс Жон. — У меня даже нет стартового капитала для следующего захода. Единственная ценная вещь, которую я могу заложить, это Кроцеа Морс. Да и он не так уж много стоит. До светового меча ему как до луны. Я... я в очень плохом положении, да?

— Пф-ф, ерунда! Я бывала в ситуациях и похуже, и всегда выкручивалась. Нужно просто, ну знаешь, включить критическое мышление и всё такое. У тебя нет Очков и ты не хочешь продавать семейную реликвию? Не вопрос! Это ведь не обязательно навсегда. Продай сейчас, чтобы пережить трудные времена, а когда разбогатеешь — выкупишь обратно. Видишь? Уже не так безнадёжно! — к лицу Жона вернулся лёгкий румянец, но совсем немного. Сплетница затараторила: — С-слушай, сколько стоит меч? Я могу посмотреть в магазине, что вписывается в бюджет, и собрать тебе базовый набор. Это поможет тебе выжить, куда бы ты ни отправился, а дальше уже решишь сам. Свежий взгляд и всё такое, сечёшь? И давай, может, не будем делать то, о чём ты там ещё успел подумать, а?

Жон уставился на свиток, не желая ничего делать. Сплетница потянулась, нажала на кнопку, чтобы включить экран, а потом замерла рядом, молча ожидая со каким-то странным, напряжённым выражением лица..

— Это ободряющий взгляд!

...А, вот оно что. Он ей совсем не шёл, выглядел неловко и неестественно.

— З-завали-и-ись! — заныла Сплетница, когда Жон наконец улыбнулся. В её голосе было больше облегчения, чем злости.

Он запустил приложение и перешёл на страницу Продажи. Насколько он помнил, Кроцеа Морс стоил около шестисот-семисот Очков. Быстрая проверка подтвердила: семьсот. Жон почувствовал укол разочарования оттого, что его родовой клинок не дотянул до заветной (и совершенно произвольной) тысячи. Впрочем, это была цена, которую готова была заплатить Компания. Розничная цена Кроцеа Морс в Магазине должна была быть выше, если его познания в экономике его не подводили. Если он (что очень маловероятно) решится на продажу, нужно будет проверить. Хотя бы для поднятия самооценки.

Отложив эту мысль, Жон уже собирался ответить Сплетница, когда заметил несоответствие. Список его имущества был длиннее, чем должен. Под одеждой и оружием была ещё одна строчка... С-с-сколько Очков?!

Что у него могло стоить 14 000 Очков? Его взгляд метнулся к описанию. Слова, которые он там увидел, заставили его застыть на месте.

Сплетница / Лиза Вилбурн / Сара Ливси

В наступившей тишине Жон до ужаса отчётливо осознал присутствие человека рядом с ним. Человека, который по одной его позе всё понял и покрылся холодным потом. Человека, у которого, согласно свитку, был ценник. Свиток считал её товаром.

Стоило ему подумать, что он понял, насколько глубока кроличья нора, как у Компании обнаружилось второе дно. Магазин продавал не только способы порабощать женщин. В новом свете категория «Вайфу» приобрела совершенно иной смысл: там были не переоценённые пластиковые фигурки, как он наивно полагал. Для взыскательного клиента свиток был готов пропустить все промежуточные шаги.

Двенадцать таких, как она.

Двенадцать Сплетниц — и он мог бы обрести силу вызывать метеоритный дождь. Тридцать — и у него был бы топор, способный расколоть континент пополам, хотя, он полагал, достаточное количество метеоритов тоже справилось бы с этой задачей, пусть и с фатальным недостатком в виде поджаривания его самого.

Краем глаза он заметил, как её зелёные глаза метнулись к экрану — ровно на столько, чтобы увидеть свою точную стоимость, — а затем к его большому пальцу, зависшему опасно близко к иконке с её именем. Она попыталась изобразить безразличие, черты её лица дёрнулись в подобии уверенности. Но это было больше похоже на гримасу, а её сжатые кулачки и прерывистое дыхание выдавали её с головой. Может, она и была среди них телепатом, но в этот момент Жону не составило труда понять, как в её светлой голове бешено вращаются шестерёнки, вычисляя, успеет ли она выхватить свиток раньше, чем он пошевелится.

И тут она внезапно расслабилась. Знакомая ухмылка вернулась на её лицо за секунду до того, как Жон медленным, осторожным движением положил свиток на стол и убрал руку.

— У-ух ты, четырнадцать штук. Можно было бы озолотиться. Ты же говорил, что та куча технарского барахла, которую ты тащил, стоила около десяти? Понятно, понятно. Кто бы мог подумать, что я такая дорогая девчонка~

Вот только скажи она это ещё раз без заикания, и он, может, поверил бы в её хладнокровие.

— У тебя есть суперсила. Полагаю, это реже, чем навороченная пушка. Но это не имеет значения, не так ли? Торговать людьми я точно не собираюсь, — в его мире ближе всех к такому откату в прошлый век подобралась корпорация Шни, и даже они не решались перейти эту черту. Та самая организация, которую немалая часть населения Ремнанта считала дьяволом во плоти, сочла это перебором.

Срочные новости: теперь официально. Создатель этого свитка по шкале зла стоял выше Жака Шни. Как там называется противоположность «этичного потребителя»? Потому что сейчас это был он, Жон.

Каким-то, просто неведомым, образом Сплетница умудрилась сделать всё ещё хуже.

— Ты удивишься, сколько людей не согласны с этим мнением. У нас в нашем заливе всякие... ходят.

Срочные новости: теперь официально. Броктон-Бей тоже занимал высокое место на шкале зла.

— Сначала Левиафан, теперь работорговля? Да ты живёшь в реальном аду, — с прямым лицом констатировал Жон.

— Ага, это одно из прозвищ нашего старого доброго ББ, — протянула Сплетница. — Наряду с «нацистской столицей США» и «той дырой», — она плюхнулась на стул и сделала хватательное движение в сторону свиток. — А теперь дай его сюда.

— Ты серьёзно насчёт помощи? — с изумлением спросил Жон. С некоторым сомнением он пододвинул устройство ближе к ней. Показав, что она умеет учиться, Сплетница приглушила свою силу, прежде чем взять его.

— Что ещё за моська такая? — надула она губы. — Я могу быть щедрой! Пара бесплатных советов не такое уж большое дело, особенно если это удержит тебя от того, чтобы сдаться и натворить глупостей... — её бормотание перешло в шёпот, который он уже не мог разобрать.

— Ну, спасибо. Я твой должник.

Сплетница оживилась.

— Всегда пожалуйста~ И если ты не против, я обналичу этот должок прямо сейчас.

— С-серьёзно?

Верните ему его благодарность, чёрт побери!

— Хи-хи-хи. Видишь ли, я просто бедная, невинная девчонка, затерянная во вселенной... — она хихикнула, когда Жон сделал вид, что его сейчас вывернет, — ...и я была бы очень признательна, если бы ты высадил меня в каком-нибудь милом, спокойном мире, который попадётся тебе по пути.

— Погоди. А разве ты не хочешь домой? — удивился Жон.

Ой. Кажется, он задел за живое, потому что болтушка по имени Сплетница замолчала. Она лишь пожала плечами и с подчёркнутым молчанием продолжила изучать Магазин. Явный намёк. Закрыли тему.

Вскоре единственным звуком в комнате стал стук её пальцев по экрану. Жон ёрзал на стуле, не зная, о чём заговорить: предыдущий его вопрос всё ещё крутился у него в голове, а портить хрупкое перемирие, которого им удалось достичь после череды промахов, ему не хотелось.

— Последний год моей жизни был посвящён побегу из Броктон-Бей и из-под власти одного злодея, который держал меня на привязи, — наконец пробормотала Сплетница.

— Оу.

Ладно, это была довольно веская причина. Жон прикусил язык, подавив следующий вопрос — не связано ли это с её страхом быть «под контролем властелина». Он не знал, как правильно спрашивать у малознакомых людей, не состоят ли они в клубе «Меня контролировал псих», но предполагал, что это считается бестактностью. Он перевёл разговор на более безопасную тему.

— А что насчёт твоей семьи? Или друзей, вроде Рой?

Последовал вздох.

— Чем меньше будет сказано о моей «семье», тем лучше. А друзья... Рой ушла. Судя по твоим словам, она теперь с героями, там, где всегда и хотела быть. Что до остальной моей команды бездельников, то она потихоньку разваливается. Даю ей пару месяцев, и мы бы разбежались. Кроме этого, на Земле Бет меня мало что удерживает, — она посмотрела ему в глаза. Её губы едва заметно дрогнули, но дрожь тут же исчезла, сменившись широкой улыбкой. — А вот это может стать моим новым началом.

— Я позабочусь о том, чтобы доставить тебя в хороший мир, — не подумав, выпалил Жон.

— Хех. Ну уж постарайся.

Всё, что нужно было сказать, было сказано. Понимание было достигнуто. Комната погрузилась в тишину.

Лишь несколько минут спустя, стоя под струями душа, Жон ударился лбом о кафельную стену в приступе самобичевания, коря себя за то, что умудрился наступить на все её больные мозоли.

«Эй, а давай напомним ей о её разваливающихся отношениях! Опишем её попытку проявить заботу как “напряжённое лицо”! А как насчёт того, чтобы поднять тему её возможной продажи межпространственной корпорации с нулевой моралью? Во веселуха!»

Это что, его Проявление? У него была особая способность вытаскивать на свет чужие комплексы? По традиции Охотников, обнаружив Проявление, тому нужно было дать имя. Его будет называться «Язык мой — враг мой».

Уф. Может, это прозвучит бессердечно, но он ждал не дождался того дня, когда они с Сплетница расстанутся. Не то чтобы она была ужасной компанией — по его профессиональной шкале Назойливых Блондинок она была хуже трёх, но далеко не дотягивала до всех семи, — но, как она сказала, это будет новое начало. И для него тоже, избавленное от неловких воспоминаний о сегодняшнем дне.

Смыв с себя грязь недавних испытаний, Жон выключил душ и по привычке протянул руку туда, где обычно висело полотенце. Рука схватила пустой воздух.

Точно, полотенца же нет.

Высунув голову из душевой кабины, он оглядел аскетичную ванную, которая продолжала общую тему квартиры. Очень стильно. Очень современно. И совершенно безлично, без тех мелочей, которые говорили бы, что здесь кто-то живёт. Тщательный осмотр не выявил даже салфетки, что он и так знал. Не имея других вариантов, Жон отряхнулся, как собака, пытаясь сбросить с себя воду. Как это удавалось их братьям меньшим, он не знал, но им завидовал, потому что в итоге всё равно остался влажным. Его одежда, повешенная на раковину в тщетной надежде, что она высохнет, тоже была сыроватой, когда он её надел.

В одном Сплетница была права: жить без маленьких удобств, к которым он привык с детства, было отстойно. Чашки, чтобы попить воды, одеяло, чтобы согреться, чистая одежда, мыло. К тому же, он не чистил зубы уже как минимум сутки.

День так прожить можно. Неделю, терпимо. Месяц в грязи... неа, нетушки, обойдёмся.

Он полагал, это было похоже на то, чему их учили в Биконе. Отправляясь на миссию Охотника, если ситуация позволяет, не стоит бросаться в неё сломя голову. Собери своё снаряжение на случай, если на месте ничего не будет. Разведать обстановку был и всегда будет разумным шагом. Всегда поговори с местными, чтобы понять, с чем имеешь дело. Он и вправду слишком поторопился в первом мире, да?

Броктон-Бей... та ещё заварушка, но в то время это была полная неизвестность. Учитывая всё и вся, он в целом справился неплохо. И он научился на своих ошибках.

Следующая вылазка даст лучшие результаты. А та, что после, ещё лучшие. Шаг за шагом он будет двигаться к своей цели.

С новой решимостью Жон вышел из ванной другим человеком, готовым бросить вызов вселенной. Сплетница, его источник знаний о так называемых налётах, всё ещё сидела за столом. Он подошёл в надежде на новости. Она проигнорировала его приветствие и, не мигая, смотрела в свиток.

Это было... тревожно.

— Ты там как? Опять зациклилась?

Она слегка покачала головой и молчала ещё минуту.

Наконец она спросила как бы между прочим:

— Как по-твоему, насколько трудны эти миры?

— Ну, я был только в одном, так что не считай меня экспертом. Но в самом начале меня закинуло в Броктон-Бэй в день нападения Левиафана.

Сплетница поморщилась и пробормотала что-то себе под нос. Он уловил обрывок фразы:

— ...вот и накрылась моя идея...

Снова наступила тишина. На этот раз дольше, пока девушка пробивалась сквозь свои мысли.

— Но ты выжил, — заявила она.

— Выжил. Иначе я бы не стоял сейчас перед тобой.

Она медленно кивнула. Жон подошёл поближе, чтобы увидеть, что её так заворожило.

[Вос... Экран погас. Сплетница резко повернулась к нему, и он был поражён её серьёзным выражением лица без тени ухмылки. Ещё более тревожным было видеть, как её обычно быстрый язык с трудом подбирает слова.

— Слушай. Я тут подумала... Ты очевидно не справляешься.

— Да, — признал он. Это была простая правда, он мог это признать. Но, пусть он ещё и не нашёл твёрдую почву под ногами, его сердце было настроено на этот путь ради...

— Сражаться с Левиафаном? С твоей дурной головой ты когда-нибудь доиграешься. Тебе нужна любая помощь, которую ты сможешь получить.

— Ладно, это уже становится грубо. Можешь прекращать меня критиковать при удобном случае, — бесстрастно сказал он. К счастью, она прекратила и перешла к делу.

— В общем, у меня есть предложение. Я останусь и одолжу тебе свои мозги.

Жон быстро моргнул три раза, прежде чем выпалить:

— Погоди, серьёзно? То есть я не сомневаюсь в твоей искренности, но...

Она прервала его, продолжая, словно не услышав:

— В обмен на те Очки, которые ты будешь получать, дай мне долю. Я хочу кое-что купить.

До него дошло. Так же, как и он, она нашла на Магазине способ получить желаемое.

Жон взвесил все «за» и «против». Очевидным минусом был ещё один рот, который нужно было кормить, особенно в плане Очков. Это растянуло бы сроки ещё дальше, чем его текущий прогноз, который и так был для него слишком долгим.

К тому же, это была Сплетница. Тут даже ни убавить, ни прибавить.

А что насчёт плюсов? Чёрт бы её побрал, но она говорила дело. Он был парнем, чей гениальный план поступления в Бикон начался с обмана и закончился ложью, ложью и ещё раз ложью, а все трещины в этом самом плане были замазаны щедрой порцией оптимизма. Какая-нибудь краткосрочная проблема, вроде драки? Дайте ему немного времени, и он как-нибудь выкрутится. Попросите его составить план дольше, чем на неделю, и смотрите, как он разваливается. Ему не помешала бы поддержка, кто-то, с кем можно было бы посоветоваться.

И... здесь было одиноко, в этой комнате с серыми стенами и белым потолком.

— Если предложение серьёзное, то я буду рад компании. Пятьдесят на пятьдесят?

— Отлично! Я знала, что ты придёшь в себя. Давай обсудим... доли... погоди, ты сказал пятьде... то есть, ИДЁТ! Наза-а-ад дороги нет~ — развернувшись на сто восемьдесят градусов, Сплетница вся сияла и буквально подпрыгивала от радости.

Кажется, он переплатил, да?

Глядя на ликующую девушку, Жон размышлял о возможных последствиях, если он всё-таки совершит грех и даст заднюю.

Он забыл, что она почти телепат. Активировав силу, она прочитала по языку его тела оставшуюся нерешительность и в ответ удвоила своё показное радушие. Фальшивее некуда, и так ностальгически знакомо. Назойливые Блондинки были одинаковы во всех вселенных.

Закатив глаза, он дал понять, что её уловка разгадана, и протянул руку.

— Рад работать с тобой... хм, а как тебя зовут, Лиза Вилбурн? Или Сара Ливси?

— Вздох! — она произнесла этот звук вслух. — Я не могу раскрыть свою тайную личность похитителю! — в её голосе не было яда, скорее дразнящие нотки. При этом маска эмоций постоянно соскальзывала, обнажая странное, почти шокированное выражение с приклеенной улыбкой.

— Могу звать тебя Лисарой. Не думай, что я этого не сделаю.

— Пф-ф. Ладно, — она взяла его руку и пожала её. — Зови меня Лиза, балбес.

После того как они ударили по рукам, Жон перешёл к сути дела. К главному вопросу. К серьёзному разговору.

— Ладно, выкладывай, что у тебя для меня, Лиза. Я буду летать? Стрелять лазерами? ...Рентгеновское зрение?

Его новая напарница по межвселенским вылазкам смерила его полным весельям взглядом: бровь приподнята, губы подрагивают от сдерживаемой усмешки.

— Притормози, геройчик, — Лиза не спеша заправила за ухо светлую прядь. — Поверь, я понимаю, почему твой мозг сразу переключился на крутые игрушки, но, как бы привлекательно это ни выглядело на первый взгляд, перед нами многогранная проблема, требующая многогранного решения. Поэтому я рекомендую более комплексный, долгосрочный подход, всегда учитывая возможную синергию между покупками, сделанными сегодня, и теми, что мы отложим на потом, — она подняла свиток и для убедительности постучала пальцем по экрану. — Наш лучший план действий сейчас это создать несколько каналов развития, которые при наличии ключевых приобретений вызовут каскадный эффект и дадут тебе мощный толчок к успеху, — она закончила речь уверенной ухмылкой и выжидающе посмотрела на него.

Ого, сколько умных слов!

— Звучит просто очуметь, — похвалил он, и Лиза заметно приосанилась. — Только у меня одна просьба: можно то же самое, но словами попроще?

«А то я тугодум.»

— Аха-ха... эм-м, — Лиза заметно занервничала, заметалась и отвернулась к окну. Подальше от него.

— Лиза? — он шагнул, чтобы снова оказаться в её поле зрения, и продолжал это делать, пока она упрямо избегала его взгляда. — Сплетница? Алло?

Под давлением она сломалась и выпалила на одном дыхании:

— Короче, летать в ближайшее время ты не будешь. Зато ты можешь получить потрясающую способность падать с очень безопасной скоростью. Ну, знаешь, на тот случай, если падения с большой высоты у тебя проблема на постоянке.

Это и вправду была его проблема. Отсутствие стратегии приземления всегда было его (к счастью, несмертельной) слабостью. Но стоит ли её решение его семейной реликвии? Обменяет ли он её на шанс стать... Человеком-Плавное-Падение?

Нет.

— Скажи, что ты шутишь.

В ответ Лиза лишь беспомощно пожала плечами.

— Всё стоящее стоит слишком дорого. А то, что нам по карману, либо откровенный отстой, либо состоит из нескольких уровней, которые нужно докупать. Второе само по себе не проблема, и я бы даже назвала это инвестицией, если бы не одна серьёзная загвоздка.

Жон вопросительно склонил голову.

— Ну вот, например, насколько ты сильный? — с нажимом спросила Лиза.

Размышляя, как бы это лучше продемонстрировать, он оглядел комнату в поисках гантелей. Их, конечно, не было, и его взгляд вернулся к Лизе. Он подхватил её за талию, с лёгкостью высоко поднял и так же легко опустил на пол.

— Думаю, примерно настолько.

— ...

— Что?

Девушка уставилась на него с приоткрытым ртом. Её молчание затягивалось и становилось уже неловким, так что он протянул руку и ткнул её в плечо, просто чтобы убедиться, что она ещё жива. Прикосновение вывело Лизу из ступора.

— Н-ну, это было довольно... интересно. Так вот каково это, когда моя сила не выносит мне мозг, — она кашлянула в кулак и, не вдаваясь в подробности, продолжила: — Круто поднял. Выглядело так, будто тебе это ничего не стоило. Но вот в чём прикол: бо́льшая часть этой силы идёт от твоей Ауры, верно? Твой собственный базовый уровень ниже.

— Ага, Аура накладывается поверх моих сил. Это важно?

Лиза открыла страницу магазина и развернула к нему свиток: [Сила Двух с половиной человек]. Звучало так себе, пока она не велела нажать на стрелку, и «Два с половиной» сменилось на «Девять и три четверти». Ещё клик — и вот уже «Сорок два». Затем «Сто один». Он остановился, только когда счётчик перевалил за «Десять тысяч тридцать два» (что стоило, на минуточку, 500 000 Очков за Уровень).

— Я бы сказала, критически важно, — произнесла Лиза, оторвав взгляд от экрана и снова активировав свою силу. — Потому что этот [Навык] и подобные ему усиливают твои физические и ментальные характеристики. Они разбиты на Уровни и поначалу стоят дёшево в обмен на скромное улучшение, но каждый следующий ранг дороже предыдущего. Наверху цены вообще заоблачные.

Вот уж точно. Фразы вроде «преодолеть звуковой барьер» и «ударить луну» в описаниях рисовали очень соблазнительную картину. Он хотел их. Все.

— И в чём подвох? — спросил он, видя её уныние.

— Эффекты этой серии, по сути, просто множители. Они завязаны на странные показатели в приложении «Статус»: Сила, Скорость, Интеллект, Харизма и так далее.

Через пару секунд до него дошло.

— Мы понятия не имеем, что эти цифры значат применительно ко мне.

— Ага-а. И ко мне. Прощай, моя мимолётная мечта стать самым умным человеком во вселенной.

Сейчас приложение «Статус» застыло на данных своего старого владельца. Под списком атрибутов виднелась небольшая горстка нераспределённых очков характеристик — серых и неактивных. Но даже если бы их можно было потратить, Жон ставил пятьдесят на пятьдесят, что они прокачают мертвеца, а не их с Лизой. А если он не может поднять собственные показатели, то огромная часть [Навыков] становится бесполезной.

Всё как она и сказала. Полезное — недосягаемо. А то, что доступно, — с изъянами.

— Быть на мели просто отстой.

— И не говори~

Проклятье. А он-то так обрадовался помощи. Прощай, лёгкая жизнь.

Лиза поморщилась, в очередной раз прочитав его мысли по языку тела.

— Я помогу! Но начинать надо с малого. Тот [Мобильный торговец], о котором ты говорил, отличная первая цель. И это не лохотрон, к твоему сведению.

Его десять тысяч потерянных Очков говорили об обратном.

— Слушай. Что бы ты о нём ни думал, этот [Навык] повышает эффективность нашей работы, — она говорила всё быстрее. —Другой хороший вариант — [Пространственные карманы]. Минус в том, что для продажи добычи тебе всё равно придётся возвращаться из мира. Зато удобно таскать с собой припасы. В любом случае, в краткосрочной перспективе пользы от них будет больше, чем от боевых способностей или оружия. Твоя Аура и твой технарский комплект «меч-щит» и так частично закрывают эти потребности.

Всплыло одно воспоминание: вечер, когда он использовал Кроцеа Морс как лом, чтобы взломать дверь на крышу общежития после того, как кто-то запер его снаружи. Его меч был инструментом на все случаи жизни.

Лиза довольно кивнула.

— Рычаг всегда будет ценен. Вот видишь, теперь не придётся продавать драгоценный фамильный меч. Рад? Конечно, рад. Тебя же с самого начала тошнило от этой идеи! И знаешь, способность летать стоит кучу Очков, но кто сказал, что проблему нельзя обойти? Я говорю о джетпаках. Ракетных ботинках. Робокостюме, в котором есть и то, и другое. А? А-а? — она пошевелила бровями и победно ухмыльнулась, заметив, как он оживился при упоминании этих фантастических изобретений, ставших реальностью.

В волшебном магазине, где продавалось всё, что только можно вообразить, всегда был обходной путь, способ двигаться дальше, несмотря на препятствия. Да, они были более ограниченными, и были доступны только «лучшие игрушки». Но он всё равно их возьмёт.

— Начальник говорит: мы отправляемся в Прыжок, — объявил он, хватая свиток и открывая приложение для создания порталов.

— Уже!? — ахнула Лиза, поражённая его спешкой.

— А почему нет? Анализировать и копаться в деталях полезно, но наступает момент, когда размышления должны уступить место действию. А когда размышления заходят о ракетных ботинках, этот момент наступает сейчас, сейчас, сейчас!

На экране появилось знакомое сообщение.

«Поиск... поиск... установлены временные соединения.»

Остаток надежды заставил его пробежаться по списку в поисках названий «Червь» и «Броктон-Бей». Таких нет. Только один вариант совпадал с предыдущей группой — некий «Nier». Остальные были новыми.

— Что думаешь об этом Инциденте? Если уж гадать, то нас ждёт дом с привидениями в городе, полном енотов. Проще простого.

Лиза заглянула ему через плечо и тут же взвизгнула:

— Нет! Ни за что! У него тот же рейтинг опасности, что ты называл у Левиафана. Мне одного раза хватило, спасибо большое. Я там чуть не померла. Дважды!

— Это в тебе страх говорит. Да ладно, мы справимся.

— По-моему, тебе бы не помешало поменьше думать о том, что ты «можешь», и побольше о том, «стоит ли», — слово в слово повторила Лиза его недавнюю мысль. — Умный злодей начинает с самых лёгких целей и постепенно повышает ставки. Он не идёт грабить банк в первый же день, — Она ненадолго замолкла. — Кроме Рой. Не будь как Рой.

— Ладно-ладно, — рассеянно бросил Жон, продолжая просматривать доступные варианты. — Аналогия у тебя, кстати, ужасная. И тебе как-нибудь придётся рассказать мне пару историй об этой твоей подруге. Серьёзно, она же чокнутая.

Он пролистал список дальше, исключив Инциденты с рейтингом опасности выше 4/10. Как и ожидалось, рейтинг добычи тут же рухнул камнем вниз. Группы с тремя, двумя и даже одной звездой выглядели удручающе — жалкое зрелище по сравнению с их богатыми на сокровища собратьями. Мечты о технарской груде, валяющейся на обочине, увяли в его сердце, и он втайне — насколько это вообще возможно, стоя рядом с мисс «Моё Суперзлодейское Имя Сплетница» — задался вопросом, стоят ли эти миры вообще того, чтобы в них соваться. С другой стороны, это был хороший повод хотя бы попробовать. Для принятия взвешенного решения ему нужно было больше одного примера. К тому же, более безопасное место позволит ему спокойно осмотреться и понять, что там вообще стоит забирать.

— Ты что, реально на меня не злишься?

Жон полуобернулся и встретился с Лизой взглядом. Она смотрела не на свиток , а на него.

— За что?

— Я наобещала тебе кучу всего, а этот дурацкий телефон выставил меня лгуньей, — сказала она, тщательно подбирая слова. — Моя прошлая команда к этому моменту уже бы начала ныть и выкатывать требования.

Жон отмахнулся и вернулся к свитку.

— Ты изо всех сил пыталась помочь, хотя могла бы просто оставить меня киснуть в унынии. Я, конечно, не могу читать твои мысли по дёргающемуся носу или вроде того — это твой конёк, — но я хотя бы вижу, что у тебя нет дурных намерений.

Она фыркнула.

— Ума не приложу, как ты до сих пор жив с таким мышлением паиньки. Мир не такое уж доброе место, — последняя фраза была произнесена приглушённо, как и подобает такому мрачному предупреждению. Жону оставалось лишь закатить глаза.

— Пф-ф. Ничего нового, мой мир полон гриммов. А если ты о людях, то, думаю, ты бы удивилась, какими добрыми они могут быть.

Ему вспомнилась одна подруга, которая простила его ложь и проступки, а потом ещё и тренировала его по ночам.

— А что до того, как я всё ещё жив? Такой риск неотъемлемая часть моей будущей работы. «Герой иль глупец, решит моя могила, но, клянусь Братьями, жизнь Охотника — вот моя судьба», так у нас в народной песне поётся.

Хихиканье за спиной вызвало у него улыбку. Повернувшись к ней, он указал на один из Инцидентов на экране. Он был самым безопасным из всех, что он нашёл, и Лиза его одобрила.

Итак, курс был определён. Но он пока не нажал кнопку подтверждения, а положил свиток на стол. В ответ на вопросительный взгляд напарницы он пошевелил пальцами поднятой руки.

— Я сейчас на мели, так что снаряжением обеспечить не смогу, но есть один бесплатный подарок, который я всегда могу сделать. Иди сюда. Я открою тебе Ауру.

— Ауру?

Жон кивнул.

— Свет твоей души.

Всю торжественность этого заявления она не оценила.

— Пф. И вы называете это так, душой? Поможешь мне обрести моё внутреннее «я», о великий мистик?

— Хотя знаешь, могу ничего и не открывать, — беззаботно пожал он плечами и убрал руку. Лиза тут же прочитала в его жесте правду и молниеносно сменила тон.

— Стой! Стой-стой-стой! Я хочу магию души, давай её мне!

— Пф, кто бы сомневался. И кстати, это не магия.

Не прошло и дня с их знакомства, а Жон уже ценил эти моменты, когда ему удавалось побыть самодовольным. Он протянул руку, коснулся её щеки и глубоко вдохнул...

— Это просто предлог, чтобы прикоснуться ко мне?

Он отдёрнул руку.

— Это часть процесса!

— Ну да, конечно. Не обращай на меня внимания. Продолжай.

Жон подозрительно на неё покосился, но она лишь стояла с ухмылкой. Паранойя или он и впрямь чувствовал соревновательный дух за её ангельским личиком, нотку самодовольства под её маской невинности? Медленно он снова коснулся её щеки.

Хм. Без контекста этот жест и вправду мог показаться довольно интимным.

И тут, как по команде, Лиза открыла рот.

— А-ах~

— Ой, да хватит уже, не делай всё таким странным! — воскликнул Жон, отдёгивая руку, словно обжёгшись.

Смеясь, Лиза ответила:

— А разве не ты только что подумал, что у нас тут интимный момент? Что, никогда не заставлял девушек стонать, мистер Девств—асдфгхйкл—а-а-ай! — Назойливая Блондинка согнулась пополам, схватившись за голову.

Жон скрыл усмешку, пока [Пустота] снова снижала интенсивность. Желая сохранить хоть немного личного пространства, он мысленно представил, как ползунок останавливается чуть выше нулевой отметки. Трудно было сказать, сработало ли это, поэтому он внимательно наблюдал за Лизой, пока говорил.

— Успокоилась? Мир?

— Ну ты и сволочь. Мир, — пробормотала Лиза, потирая лоб.

Да, она не была плохим человеком, но что-то — возможно, полная неспособность держать маску дольше минуты — подсказывало ему, что в глубине души Лиза вовсе не та милашка, какой пыталась казаться ранее.

И, блин, как же это было до боли знакомо. Лизы не было семеро. Но на какой-то краткий миг яркий образ из прошлого ударил его с силой товарного поезда, перенося за завтрак в доме Арков. На него нахлынули воспоминания: шум, смех, бесконечные подколки, гора вкусной еды и...

Как же давно он не был дома.

Лиза смотрела на него снизу вверх, и с каждой секундой её глаза, полные любопытства, расширялись. Лёгкий интерес сменился полным изумлением, когда она поняла, что он сделал — и чего она больше не видит.

— Как ты... В-выключай!

— Не-а. [Пустота] не причиняет тебе вреда, иначе ты бы сказала. Думаю, нам стоит установить кое-какие границы, раз уж мы теперь соседушки, — он отстранился, когда девушка наклонилась ближе; её взгляд изучал его лицо, будто он был каким-то диковинным зверьком. — Что ты делаешь?

— Это так странно. Обычно, если я вот так на кого-то пялюсь, меня бы уже стошнило от переизбытка информации.

Жон отшатнулся ещё дальше.

— О. Ну, тогда вот тебе идея: не делай так.

У него не было ничего против людей, которых легко тошнит, — он и сам был из их числа, — но он первым признает, что это обычно неприятный опыт для всех участников.

— Эм, ладно, — рассеянно пробормотала она, слишком отвлечённая, чтобы возразить, когда он снова взял её лицо в ладони. Яркое сияние его Ауры вывело её из оцепенения. А может, слова, которые он произнёс...

— Ибо в столкновении мы достигаем невозможного.

...и он опять всё перепутал! Да чтоб тебя!

— Мне даже сила не нужна, чтобы понять, что это неправильно, — вернулся её насмешливый тон. Она и вправду не может удержаться от колкости, да?

— Через это мы становимся поборниками... э-э... добродетельной славы(?) для всех.

— Не-а~ Если ты просто бормочешь обрывки фраз, в этом нет никакого смысла, ага?

— Ш-ш-ш. Бесконечность вдали и за гранью всякой смерти, я высвобождаю твою душу и...

Она закатила глаза. На её лице было написано полное безразличие. Её будничная реакция на происходящее его подбешивала. Но с другой стороны, кто в этом виноват?

Она не могла воспринимать его всерьёз, потому что он и сам не был серьёзен.

Что ж, раз уж он уже запорол ритуал к чертям собачьим, то стоит забыть о попытках скопировать Пирру и сделать всё искренне. По-своему. Он на секунду отключил [Пустоту].

— ...по слову моему, встань плечом ко мне.

В ответ не последовало ни одной остроты. Назойливая Блондинка лишилась дара речи.

И надо же, у этой чертовки и впрямь была душа. Мягкое сияние окутало её фигурку. Дрожащей рукой Лиза подняла руки, разглядывая яблочно-зелёный слой, облегавший её, как вторая кожа. В качестве эксперимента она ущипнула себя за тыльную сторону левой ладони.

— Ва-а-ау.

Жон усмехнулся, слишком хорошо понимая её реакцию.

— Как ощущения?

— Будто всё стало ярче, — прошептала она. — Будто я впервые за долгое время в безопасности.

Кивнув, он мягко сказал:

— Наслаждайся, пока можешь. Это пройдёт.

Он испытал такой же прилив, когда ему только-только открыли Ауру. Ощущение неуязвимости было невероятным... в течение тех двадцати минут, что оно длилось, пока его не прервала встреча с гигантским Смертоловом. Мир всё-таки был огромен и полон всевозможных угроз, способных испортить тебе день. А теперь, когда для них открылась дверь во множество вселенных, это число, должно быть, выросло в геометрической прогрессии.

Лицо Жона слегка позеленело.

С усилием он отогнал эти мысли, чтобы не сойти с ума дать Лизе возможность просто насладиться моментом. Она повторила почти тот же набор действий, что и он когда-то: бегала туда-сюда, прыгала, пыталась поднять мебель — кровать ей так и не поддалась, что заставило его усомниться в её базовой физической силе. Она немного побоксировала с тенью. Ему пришлось прикусить щеку, чтобы не рассмеяться: боец из неё был никакой. Когда она наконец успокоилась, то загорелась идеей немедленно отправиться в следующий Инцидент, чтобы опробовать свою новую способность.

Одно нажатие в приложении — и на одной из унылых серых стен закружился калейдоскоп цветов, расширяясь в круг. Поверхность портала замерцала, становясь полупрозрачной и открывая вид на тёмное пространство, единственным источником света в котором были тончайшие лучи. Принюхавшись, он уловил запах дешёвого пива и затхлой сырости.

Лёгкий морской бриз напомнил ему о недавних триумфах и потерях. Его дух дрогнул при мысли, что всё может повториться. В поисках утешения он задал своей спутнице вопрос.

— Скажи мне только одно. Куда это всё ведёт, Лиза?

Она неуверенно указала на портал. Он покачал головой.

— Моя цель всё ещё кажется такой далёкой. Я рисковал жизнью в битве с монстром и в итоге остался ни с чем. Я просто самонадеянный дурак или всё же могу надеяться на нечто большее?

Он ожидал едкой насмешки. Вместо этого она криво усмехнулась.

— Хех. Не думай, что ты какой-то особенный. Так у всех бывает с мечтами. Первые дни самые трудные, и поэтому мы сдаёмся. Вот почему тебе стоит сикаться от счастья, что ты встретил меня, — к концу её голос окреп, в нём зазвучала уверенность. — Кстати, ты знал? Что в магазине продаются стабильные порталы в другие вселенные.

Жон замер. Забыл, как дышать.

— Это наша главная цель. Постоянный доступ в один из дешёвых миров, где мы сможем основать базу и копить ресурсы для вылазок. Затем мы накопим на локацию получше — место, которое хоть и рискованнее, но кишит возможностями, и которое мы сможем обчистить дочиста. Ну как, звучит выполнимо?

Он потрясённо кивнул. Когда будущее было разбито на такие небольшие шажки, оно казалось куда менее пугающим. Но его зацепило не только это. Услышать о способе путешествовать в другие миры, не завися от приложения с порталами... Жон не смел и надеяться, но у него уже было место на примете.

Город у моря. Мир героев и злодеев.

И всё, что от него требовалось, это продолжать идти вперёд. Пока он жив, сколько бы раз он ни терпел неудачу, у него оставался шанс сдержать свои обещания.

Да. Это звучит чертовски правильно.

* * *

Портал выплюнул их в гостиную, судя по всему, заброшенной квартиры. Солнечный свет пробивался сквозь щель в задёрнутых шторах, погружая комнату в полумрак. Лиза — или Сплетница, как она попросила называть её на заданиях — подошла к окну, распахнула шторы и выглянула наружу через грязное стекло, брезгливо сморщив носик.

Большинство личных вещей и часть мебели отсутствовали, отчего комната казалась пустой и обшарпанной. Посреди неё стоял диван, накрытый тканью, видимо, для сохранности; довольно оптимистично, учитывая сырость и влажность в квартире. Пол был усыпан мусором и бумагами, так что Жон ступал очень осторожно.

— Сначала грязный переулок, теперь грязная квартира. А у этого приложения определённо есть свой вкус.

— Бля-я-я...

— Ого, смотри. Окно, которое выходит прямо в кирпичную стену. Тот, кто строил соседнее здание, настоящий говнюк.

—...я-я-я...

— Крысы! Тут везде крысы!

— ...я-я-я-я-ядь!

— Выговорилась? — спросил Жон у Сплетницы, которая тёрла глаза. За окном за её спиной висело туманное серое небо.

— Уф. Да. Просто словила кое-какую информацию об этом месте, вот и всё. Может, нам всё же стоило выбрать тех енотов в злом доме.

— Портал прямо здесь, если считаешь, что нужно вернуться. Но список может обновиться, так что не гарантирую, что мы найдём те же вселенные. Так в чём проблема-то?

— Это место накрыла чума.

А. Невесело.

— Откуда такая уверенность?

В ответ Сплетница указала на стену, где теперь, при свете, стало видно граффити:

«КРОВЬ ИЗ ГЛАЗ»

Затем она указала пальцем на окно; Жону пришлось перегнуться через Сплетницу, чтобы посмотреть. Вид снаружи был не лучше, чем внутри: пустая улица и обветшалые, заброшенные здания. На краю, почти скрытая из виду, возвышалась высокая стена из металлических листов. Она пересекала дорогу, очевидно, блокируя проход.

— Похоже, мы не на той стороны карантина, — заметил Жон. Сплетница подтвердила это кивком.

— Ты прям водишь меня в лучшие места, Жон. Будем надеяться, мы не подхватим тут какую-нибудь оспу.

 

Вселенная: «Dishonored».

Локация: Дануолл. Событие: Дом наслаждений.

Жон подбросил золотую монетку высоко в воздух, любуясь, как она сверкает на свету. Все его тревоги, казалось, растворились сами собой.

Он то и дело упражнялся в этом, с тех пор как они со Сплетницей наткнулись на странный маленький диск, забытый на полке, и она научила его, как это делается. За всю свою жизнь он сталкивался только с льенами, и валюта в виде прямоугольных карточек казалась ему настолько привычной, что, услышав о местах, где ещё используют монеты, он сперва решил, что это шутка. Какая же дикость — носить по карманам драгоценные металлы, да ещё такие тяжёлые. Но теперь он начинал понимать суть: звон, который издавала монета при щелчке, был чертовски приятным.

По словам Сплетницы, Земля Бет предпочитала бумажные деньги — хлипкие бумажки, которые легко порвать или испачкать. Напечатанные краской. Неламинированные. Полнейшее безумие.

В свете этого выходило, что он, по сути, ограбил тот магазинчик в Броктон-Бей, ведь льены там не имели никакой ценности. Или же, наоборот, оставил артефакты из другого мира, стоящие куда больше, чем всё, что он унёс. Тут было над чем подумать.

Как бы там ни было, обыск гостиной принёс ему ещё одну серебряную и три медные монеты, спрятанные под диванными подушками. Он надеялся, что этого хватит на самое необходимое. В остальном квартира казалась пустой, без каких-либо ценностей. Ему становилось скучно, и, ожидая Сплетницу, он то и дело посматривал на дверь спальни. Девушка ушла туда некоторое время назад в поисках монет этого мира, пока он оставался снаружи, и с тех пор оттуда не доносилось ни звука. Ему стоило бы её проверить.

— А-а-а-а-а!

Теперь точно стоило.

Когда он ворвался внутрь, обнажив меч, перед ним предстала следующая картина: убогая комнатка со множеством пустых бутылок, выцветшей картиной, кроватью и столом. А на столе, прижавшись спиной к стене, стояла Сплетница. Завидев его, она тотчас указала пальцем на пол. Он проследил за её жестом, выискивая угрозу, так напугавшую её.

— Убей её! Убей! Убей!

Под «её» подразумевалась крыса, наполовину спрятавшаяся под кроватью.

Жон перевёл взгляд с Сплетницы на крысу, потом обратно на неё.

— У тебя же есть Аура. Её укус даже кожу тебе не пробьёт. Слезай, пошли уже отсюда.

— Убей её! Убей! Убей! — без умолку тараторила Сплетница, не сдвигаясь с места. Видимо, годы жизни на Земле без всякой Ауры заставили её считать даже крыс серьёзной угрозой.

Жаль-жаль, но убивать мелких животных просто так он не собирался. Жон вложил Кроцea Морс в ножны и подошёл к столу, протягивая руки, чтобы взять девушку оттуда и вынести её из комнаты. Для этого ему пришлось пройти мимо кровати.

Его тень, должно быть, спугнула тварь. Та прыгнула на него.

Взвизгнула Сплетница. Взвизгнул Жон. Крыса пискнула и с отвратительным «шмяк!» размазалась по стене от его пинка.

Что? Эта тварь прыгнула выше, чем он ожидал, прямо ему в пах. Так что его паника была простительна.

— Она мертва? — спросила Сплетница в наступившей тишине, выглядывая из-за его спины.

— Судя по кровавому пятну, да. Бедняга.

Она спрыгнула со стола и сверкнула на него глазами.

— «Бедняга»? У этой твари изо рта шла пена, а её глаза были налиты кровью! А ещё именно крысы разносят болезнь!

Жон побледнел.

— Мы точно не заразимся? Мы ведь в одной комнате с ней, а крысы, наверное, по всему городу шастают.

— О господи, не напоминай, — Сплетница снова выглядела так, будто готова запрыгнуть обратно на стол. Она потёрла лоб, размышляя. — Ты говорил, Аура защитит от укуса, верно? Значит, если болезнь передаётся от укусов, мы в безопасности. Проблема будет, если она передаётся по воздуху. Кажется, я нашла лекарство, которое может помочь, но, чтобы удостовериться, можешь открыть на своём телефоне... — он поправил её, сказав «свитке», но она проигнорировала, — ...и найти описание вот этого?

Она протянула ему флакон. Это была шестигранная стеклянная трубка с металлической крышкой. На этикетке значилось: «Эликсир Соколова», а внутри светилась красная жидкость. Взяв его, Жон открыл страницу Магазина, где были перечислены его личные товары на продажу (включая Сплетницу).

— «Эликсир Соколова»... здесь говорится, что это неудачная попытка создать лекарство, оно лишь ненадолго сдерживает самые ранние симптомы, если только-только заразился. А ещё ты была права: её тут кличут «Крысиной чумой».

На миг осознание собственной правоты заставило Сплетница забыть об осторожности, и её лицо озарила лучезарная улыбка; она победно вскинула кулачок. Его смешок вернула её обратно на Ремнант, и она попыталась сохранить невозмутимый вид.

— Кхм. Ну естественно, я права. Я всегда права. В общем, нам стоит приберечь эликсир и поискать ещё таких. Если у нас не получится набрать достаточно Очков на какой-нибудь [Навык] иммунитета или на настоящее лекарство в Магазине, это может спасти нам жизнь.

— Согласен. «Кровь из глаз» звучит не очень-то приятно, — Жон сунул флакон в карман пончо, с противоположной стороны от стимпаков, которые он купил и ранее использовал на Сплетнице. — Нашла что-нибудь ещё?

Он спросил это скорее из вежливости: её пустые руки говорили сами за себя, а в её наряде не было ни карманов, ни другого места, куда можно было бы что-то положить. К его удивлению, девушка вскрикнула: «А!» — и метнулась мимо него к кровати. Но тут же передумала, отскочила и жестом предложила ему самому туда залезть.

— Там что-то есть за ножкой кровати. Я как раз тянулась туда, когда на меня напала та крыса.

— А теперь ты хочешь, чтобы я рискнул нарваться на вторую, так что ли? — притворно возмущённо проворчал Жон, хотя прекрасно понимал, что и сам предложил бы то же самое. С его боевой подготовкой шансы выжить их маленькой группки были выше, если он принимал удар на себя. А вот для хрупкой Умнику всё было не так радужно.

Опершись коленом о пол, он низко наклонился и, достав свой собственный свиток вместо выданного Компанией, включил фонарик. Осмотр тёмных углов подтвердил: других грызунов тут нет. Только мусор, пыль и тот самый предмет, лежавший там, где сказала Сплетница. Его необычная форма и то, как он лежал в руке, заинтриговали Жона. Достав находку, он и Сплетница сгрудились над ней, чтобы рассмотреть её получше.

— Похоже на какую-то фигню, — заметил он.

И правда, очевидного назначения у этой штуковины не было: трёхзубая конструкция из латуни и молочно-белого материала, прикреплённая к пряжке. На зубцах виднелась странная вязь незнакомых букв. Он подбрасывал её на ладони, пытаясь понять, как предмет такой несуразной формы может так удобно лежать в руке.

Сплетница распознала материал раньше него.

— Фу-у-у... Оно же из костей!

Очевидное опасение тут же сорвалось с его языка:

— Человеческих?

На миг она задумалась — или, вернее, заУмничала, раз уж в ход шли суперсилы, — и выдала ответ:

— Нет, от какого-то крупного существа. Кит или акула, учитывая, что море рядом.

Жон с явным облегчением выдохнул. Всё-таки никому не хочется узнать, что он находится в доме людоеда, так что он был рад услышать обратное.

Свиток подсказал им название предмета. Местные звали его «костяной амулет». Узнав, что она снова оказалась права, Сплетница не переставала широко улыбаться. Жон не стал её останавливать: в конце концов, она нашла настоящую жемчужину.

Костяной амулет

Вселенная: «Dishonored»

Безобидное суеверие или мерзкое колдовство? Талисман на удачу или проводник в Бездну?

Решать это не тебе.

При определённых обстоятельствах этот аксессуар способен даровать эзотерические способности. В данный момент инертен, лишён источника силы — Бездны.

Да это же волшебный амулет!

Ладно, формулировки вызывали некоторые (или даже многие) тревожные ассоциации, а болезненная отдача из-за её силы, когда Сплетница попыталась копнуть слишком глубоко, лишь придавала этим словам вес. Но за 260 Очков и такую портативность? Амулет точно пойдёт с ним, заряжен он или нет. Честно говоря, в таком виде он нравился ему даже больше: простая безделушка, которую можно выгодно продать, не вступая в споры о плюсах и минусах её ношения.

И это спустя всего полчаса их вылазки? Буквально в соседней комнате? Недурно. Обрадованный находкой, он расплылся в довольной улыбке и почти вприпрыжку направился к выходу из квартиры.

После бесславного начала их приключения — битвы с грызуном — Жон и Сплетница распахнули двери в новый мир.

— Вау, снаружи город выглядит так же паршиво, как и внутри, — заметил Жон.

Одним прыжком он спрыгнул с верхней площадки сломанной лестницы на землю. Сплетница последовала за ним с меньшей грацией, но тоже устояла на ногах при приземлении.

Вокруг царило запустение: сквозь трещины пробивалась зелень, а незаколоченные окна были выбиты. Хуже всего выглядел дом напротив, в конце собственного переулка, отходившего от главного проспекта. Дом представлял собой величественное шестиэтажное здание, однако его боковые опоры обрушились, и теперь к небу одиноко тянулась шаткая, оплетённая лианами башня. Она покачивалась на ветру.

Покачав головой при виде этого памятника нарушениям всех строительных норм, Жон вышел на улицу. Оба конца дороги и все переулки были перегорожены такими же баррикадами, какие он уже видел; в общем, просто так отсюда было не выбраться. Кирпичные стены были увешаны афишами театров и цирков — пережитками лучших времён, судя по выцветшей краске. От плаката, хваставшегося жестокостью собачьих боёв, его губы скривились, но соседняя афиша тут же привлекла его внимание.

~Золотая Кошка~

Лучшие леди всех ОстрововИскусницы чувственных утех!

Так, так, так.

— Ты глазеешь.

— Я просто удивлён. В Вейле таким заведениям нельзя так откровенно себя рекламировать. У нас для товаров и услуг для взрослых используются только эвфемизмы. Уверяю тебя, это чисто академический интерес.

— Ага, конечно, — в её голосе сквозил скепсис. — Пошли отсюда. Здесь так тихо, что аж жутко.

Ну вот зачем она напомнила? Он почти сумел не обращать внимания на оглушительную тишину вокруг и то, что она предвещала. Солнце, то немногое, что пробивалось сквозь облака, стояло высоко, но из живых душ вокруг были только они вдвоём. Жон переводил взгляд с верхушки башни на пустой тротуар, с одного окна на другое, заглядывая в самые тёмные углы и надеясь, что все отсюда просто ушли, а не... ну... буквально ушли из жизни.

Стоп. Что это он увидел там в окне?

Его взгляд метнулся ко второму этажу здания рядом с башней — большого строения, на первом этаже которого располагался ресторан или что-то в этом роде. Он попытался разглядеть за занавесками человеческие черты.

Ничего. Показалось, что ли?

— В этом пабе есть люди, — с абсолютной уверенностью заявила Сплетница, указывая на то же здание.

— Ты тоже видела лицо?

— Э-э-э, какое лицо? — прежде чем Жон успел крикнуть «призраки!» и с воплем убежать, она пояснила. — Кто-то смёл грязные следы, ведущие к двери. Они ещё влажные, значит, это было недавно. Семь минут назад, если точнее.

Жон попытался разглядеть эти детали, но быстро сдался и поверил ей на слово. У неё ведь суперсила для поиска улик, ей виднее. К тому же, грязные следы означали обувь, а значит, никаких призраков. А с людьми он справится.

Они переглянулись. В их взглядах промелькнуло понимание, и они согласно кивнули.

— Ладно, — начала Сплетница, — план тако... эй!

Жон обернулся и моргнул.

— Что не так? Я подумал, мы просто постучим и посмотрим, есть ли там кто.

— Нет! В смысле, да, так и сделаем, но... Ой, забудь, — она сдалась и поплелась за ним.

Её поведение озадачило его, но он всё равно подошёл к входной двери и трижды отчётливо постучал. Пока они ждали ответа, он разглядывал вывеску над входом: «Паб „Пёсья яма“». Название говорило о любимом развлечении завсегдатаев.

Когда прошла минута, он снова повернулся к Сплетнице и, указав большим пальцем на паб, безмолвно задал вопрос. Она изобразила пальцами шагающих человечков.

— Эй, внутри, мы входим! — крикнул он и, легко толкнув дверь, открыл её.

— Пригнись!

Предупреждение Сплетнице опоздало. Чья-то рука мелькнула за его спиной, схватив его, и мужчина, которого секунду назад там не было, приставил клинок к его горлу.

— Не двигайся.

Разумеется, Жон, как и подобает Охотнику в такой ситуации, двинулся. Он рванул головой в сторону, позволив лезвию проехаться по шее. Аура защитила кожу, оставив лишь ощущение боли, и тут же Жон нанёс нападавшему обратный удар кулаком в лицо. Костяшки врезались в металл, но повышенная сила взяла верх, вынудив мужчину ослабить хватку.

Вооружившись щитом и мечом, Жон кинулся на всё ещё приходившего в себя противника. Он взмахнул клинком, но тот рассёк лишь воздух.

— Как ты это сделал? — вырвалось у него, когда фигура в тёмном уже стояла в нескольких метрах от него.

— Сначала ты, — нейтрально ответил мужчина.

На нём была металлическая маска в виде жутко ухмыляющегося черепа. На месте удара Жона на маске осталась вмятина, но этого, очевидно, было недостаточно, чтобы вывести противника из строя. Не дожидаясь ответа, тот сделал шаг. Размытое пятно — и он исчез, чтобы тут же появиться справа от Жона и нанести колющий удар. Щит отразил выпад, и мужчина, развернувшись вслед за движением, полоснул Жона по щеке. И снова без особого эффекта.

Пытаясь обмануть его, Жон опустил руку со щитом, создавая брешь. Противник немедленно этим воспользовался. Жон принял удар и ответил своим. На таком расстоянии промахнуться было невозможно. И всё же он промахнулся: его противник будто телепортировался из-под самого удара.

Схватка зашла в очевидный для всех тупик. Жону не удавалось нанести ни одного удара, а его оппонент не мог нанести решающий. Был тревожный момент, когда человек в маске потянулся к устройству на поясе, но передумал. Этот жест сдержанности убедил и Жона сбавить обороты: теперь он целился только по рукам и ногам, давая понять противнику, что не собирается его убивать.

Дальнейшей разрядке помешали новые люди, хлынувшие из соседних комнат. Большинство из них были одеты в обычную, хоть и старомодную, гражданскую одежду. В их руках были дубинки и кухонные ножи — по большому счёту, безвредные. Жон не счёл их серьёзными противниками.

Тот, что шёл впереди, был другим. Его суровое лицо было изрезано шрамами. Одет он был в офицерский мундир, похожий на те, что носили во времена Великой войны; тот был увешан медалями. В руке мужчина держал пистолет, и целился он не в Жона, а в Сплетницу, стоявшую чуть позади него. Без малейшего колебания он выстрелил.

...

— Ты же говорил, что Аура меня защитит? Что я буду в порядке, — пробормотала Сплетница ему в грудь.

— Я мог забыть, а ещё пулю в спину получать всё равно писец как больно, — процедил Жон сквозь зубы. — И мне показалось, или тот мужик ухмылялся?

— Ага. Он рассчитывал, что ты заслонишь меня. Думал, так ему будет проще попасть.

— А если бы я не заслонил?

— Тогда он был бы рад и моему трупу, — прорычала она, помрачнев. — Сучёныщ.

Военный, впрочем, явно не собирался отказываться от своей тактики. Оправившись от шока при виде человека, который спокойно принял пулю в спину — прямо в область сердца — и остался жив, он поднял второй пистолет, готовясь выстрелить снова.

Первый противник Жона появился рядом с ним, схватил его за руку и направил пистолет в небо. Вся их группа замерла, в потрясении глядя на это действие.

— Корво?

— На этом можно закончить, Хевлок. Парень уже прекращал бой, когда вы подоспели, — затем он обратился к Жону. — Я не собирался лишать тебя жизни, лишь обезвредить и спросить, как и зачем вы нас нашли. Если ты опустишь оружие, клянусь, твою женщину никто не тронет.

Сплетница возмущённо пискнула.

Осторожно Жон опустил оружие. Никаких атак не последовало, и он убрал меч в ножны. Последней проверкой их обещания стал момент, когда он сложил щит обратно в форму ножен. Кроме нескольких заинтересованных взглядов на механизм, особенно со стороны какого-то дядьки в очках, они сдержали слово. Новоназванный Хевлок убрал пистолеты в кобуры, а человек по имени Корво активировал своё собственное меха-оружие, сложив клинок до компактного размера.

Да Жон нашёл тут родственную душу!

— Хорошо, — кивнул Корво в знак благодарности. — А теперь не будете ли вы так любезны ответить на мой вопрос?

Хевлок кашлянул в кулак.

— Нам всё же стоит отойти в менее открытое место. Здешний район считается заброшенным, но кто знает, каких зрителей мы привлекли этим шумом, — он указал на паб «Пёсья яма».

То, что там их будет легче окружить, осталось невысказанным, хотя, возможно, этот Хевлок и сам понимал тщетность такой ловушки.

Интерьер паба был образцом классического стиля, который многие пытаются имитировать. Или, скорее, как подозревал Жон, стиля, соответствующего эпохе. Длинная, огибающая зал барная стойка, просторная и крепкая. Потёртый деревянный пол, отполированный годами шагов посетителей. Вдоль окон помещение устилали столики с сиденьями, обитыми красной кожей. В воздухе витал дух давно ушедшей элитарности.

Большинство собравшихся отошли к стенам, оставив разбираться лишь нескольким человекам — лидеров этой шайки, как предположил Жон. Среди них были Корво и Хевлок. Ещё один мужчина, с поджатым, презрительным лицом, был одет в аристократические наряды. Другой мужчина носил строгий чёрный китель с золотой вышивкой. Они встали на некотором расстоянии, лицом к их паре.

Разговор начал Хевлок, его манера говорит была резковатой.

— Кто вы и зачем вы здесь?

«Я что-то вроде пирата, пришёл сюда наводит суету. Ведите меня к сокровищам!»

— Дай я, — Сплетница оттеснила его в сторону; ей и без всяких сверхспособностей было ясно, что у него в голове одни глупости. Обращаясь ко всем, она сказала: — Я Тейлор, а он Джон, — солгала она, не моргнув и глазом. — Мы...

— Мы в самом деле будем выслушивать этот фарс от какой-то шлюхи?

Комната замерла, и температура в ней, казалось, упала ниже нуля. Дружелюбная улыбка Сплетницы сменилась хищной, когда она впилась взглядом в аристократа.

— Прошу прощения? — прошипела она, сузив глаза до щёлок.

Вмешался Корво:

— Пендлтон, советую тебе взять свои слова обратно. Сейчас они наши гости...

— Вы уж извините, но вы что, не видите, во что она одета? — он обвёл её рукой, указывая на костюм суперзлодейки, а потом ткнул пальцем в Жона. — Да ещё и в сопровождении некоего «Джона»? Они же очевидно искали место, где потрахаться. Просто скиньте их тела в реку, и дело с концом. Если только, конечно, мы не договоримся... — на его лице расползлась похотливая ухмылка.

Сплетница сделала пару шагов назад и встала за спину Жона, скрывшись от взгляда мужчины, и высунула язык из-за его плеча.

— Фу! Ни за что на свете, старикан! И поумерь свою кровожадность. Твой цепной пёс нам ничего не сделает, — она повернулась к Корво, с притворным бессилием пожав плечами. — Что? Он так о тебе думает. Хотя это странно. Он уверен, что ты с нами справишься, даже после того, что видел на улице. Ха-ха-ха, а, это потому что ты, в его глазах, совершил невозможное. Убийство, причём не простое, — её взгляд скользил от одного лица к другому. — Кого-то важного, кто прочно сидел на своём месте во власти. Впечатляет. И это далеко не последняя твоя цель.

Пальцы Жона потянулись к рукояти меча, когда на них сосредоточились напряжённые взгляды.

— Не знаю, под действием какой дури вы находитесь, но я бы на вашем месте поостерёгся разбрасываться такими голословными обвинениями, — предостерёг Хевлок.

— Ой, не называйте меня лгуньей, особенно когда вы все тут предатели, — напряжение возросло ещё на один уровень. — Или вам больше нравится «борцы за свободу»? «Лоялисты»? Ты ведь был адмиралом, не так ли? Но смена режима поставила на этой карьере крест, — Сплетница перевела взгляд с него на Корво. Она прочла его позу, и то, что она там уловила, оборвало её язвительную тираду. — Кто она?

— Они слишком много знают. Мы не можем их отпустить, — в панике выпалил последний из мужчин.

Руки всех снова потянулись к оружию. Жон ответил тем же, готовый к возобновлению схватки. Примечательно, что все с той стороны выжидающе смотрели на Корво. Прозвище «цепной пёс», может, и было оскорбительным, но не неточным. По крайней мере, они, похоже, считали его лучшим бойцом в своей группе.

Корво не стал оправдывать их ожиданий. Когда он поднял руки, они были пусты, ладонями наружу — универсальный, и, видимо, межвселенский жест «успокойтесь».

— Учитывая информацию, которой вы, возможно, располагаете, каковы ваши намерения по отношению к нам? — спросил Корво.

Сплетница открыла было рот, но замолчала, когда Жон предостерегающе пихнул локтем её. Они были в шаге от полного провала переговоров. Она закатила глаза и одарила комнату сияющей улыбкой. Никто этим не обманулся.

— Ну, мы хотим денюжку, конечно же, — затем она под нос добавила, чтобы успокоить Жона: — Следуй моему плану. Доверься мне, — затем, громче: — Нас можно нанять! Считайте нас своего рода «решалами». Я мозг, он — мускулы. Мы берёмся за проблемы, которые не по зубам другим.

Он, просто мускулы? Это оскорбление не останется безнаказанным.

— Он, как вы уже убедились, настоящий джаггернаут, способный выдерживать пули и клинки без единой царапины. Кто из вас может похвастаться тем же?

И всё же, как её верный соратник, он должен был подыграть. Да-да. Жон, польщённый услышанным, напряг бицепсы.

— А что до меня...

— Чего моей напарнице не хватает в грубой силе, она с лихвой компенсирует своим поразительным умом, — Жон опустил руки, положив одну на плечо Сплетницы. Она стерпела это, самодовольно лыбясь его комплименту. — От её взгляда не скроется ни один секрет, в чём вы уже сами убедились.

Сплетница, не удержавшись выпендриться, решила блеснуть ещё раз.

— Вы ищете человека, — Корво дёрнулся. — Ребёнка, которого держат в плену. И для этого вам нужно проникнуть в одно место... — она считала новую деталь с Пендлтона и уточнила. — В бордель.

Жон развёл другую руку в сторону, словно приглашая поаплодировать фокусу. И один человек в дальнем конце паба действительно захлопал, вознеся эго Сплетницы до стратосферы. Остальные были поражены не меньше, хоть и скрывали это лучше.

Проклятье, даже он сам должен был признать: это был отличный трюк — ошеломлять людей знаниями, к которым у неё не могло быть доступа. Профессиональные лже-экстрасенсы убили бы за такую способность.

— Короче говоря, — завершила свою речь Сплетница, — что бы вам ни понадобилось, будь то план по спасению цели или телохранитель, который и глазом не моргнёт под смертельным огнём... никого лучше нас вы в целом мире не найдёте!

Жон прошептал ей краешком рта на ухо:

— Я-то не против, но почему ты так за это ухватилась?

Невинный человек в плену? Он без вопросов готов был записаться на эту миссию. То, что Сплетница из всех людейсама настаивала на этом, было приятным сюрпризом. Может, она и вправду добрее, чем кажется.

— Эта пленённая девочка королевских кровей, — шепнула она в ответ.

Королевских кровей, а это означало, что за её благополучное возвращение заплатят кучу золотых монет и волшебных амулетов. После этой информации Жон больше не задавал Сплетнице вопросов; это идеально вписывалось в то, что он уже успел о ней узнать.

Реакция в пабе была благосклонной. Гражданские были впечатлены больше всех, но Жон сомневался, что их мнение имело большой вес, судя по тому, как они подчинялись небольшой группе лидеров. На лице Хевлока было выражение, близкое к воодушевлению — на этой каменной физиономии трудно было что-то разобрать наверняка. Но то, что он убрал руки с пистолетов, говорило яснее любых слов: их предложение ему понравилось. Дядька, чьё имя он ещё не знал, казался заинтересованным и задумчиво постукивал по подбородку. Пендлтон продолжал сверлить их взглядом, но Жон списал это на то, что тот всё ещё кипел от злости из-за отказа Сплетницы. Последний из них, Корво...

«То, что видишь ты, для меня пустота.»

...он стоял неподвижно в странной позе, скрестив руки, одна его ладонь была раскрыта чашечкой к потолку. Маска-череп скрывала его мысли, но то, как остальные колебались, не решаясь прийти к выводу и ожидая его слова, говорило о многом: «цепной пёс» здесь имел немалый вес.

Наконец Корво нарушил молчание, не дав ни согласия, ни отказа, а предложив испытание.

— Ответьте мне вот на что: как бы вы незаметно проникли в бордель «Золотая кошка»?

— А почему бы не войти просто через парадный вход?

Все, включая Сплетницу, уставились на Жона. В повисшей гнетущей тишине он нервно почесал щеку, гадая, не сморозил ли он глупость.

Он имел очень смутное представление о том, как работают бордели, так как никогда в них не бывал, но классическая модель этого бизнеса, по сути, ничем не отличалась от любого другого заведения, верно? Клиенты приходят, покупают услуги и всё такое. Рекламный плакат на стене снаружи указывал на легальный статус; значит, место должно быть общедоступным, а не скрытым, что требовало бы куда меньше ухищрений, чем, скажем, проникновение в один из нелегальных борделей Вейла.

Надменный аристократ опомнился первым и расхохотался ему в лицо.

— Ха-ха! Ну конечно! Пусть разыскиваемый преступник разгуливает, где ему вздумается. Что может пойти не так? — смех сменился рычанием. — Дурак!

М-да. Могли бы и сразу предупредить об этом обстоятельстве.

Сплетница пришла ему на выручку.

— Погодите. У него неплохая мысль. Каждый из вас ведь известная личность, а мы? — она указала на Жона, затем на себя. — Мы чужаки, нам вход свободен. Оттуда мы будем просто действовать как его наблюдатели и группа поддержки, передавая Корво информацию для выполнения миссии. Если что-то пойдёт не так, у него под рукой будет второй боец, чтобы прикрыть отход. Как вам такое?

Группа переглянулась.

— Нам нужно это обсудить, — объявил Хевлок.

Жону и Сплетницу велели подождать за столиком, пока четверо мужчин отошли к другому столу — в пределах видимости, но вне слышимости. Там они начали обсуждать достоинства предложенного плана.

* * *

Адмирал, убийца и двое блондинов сгрудились у канализационного люка. И нет, это не начало анекдота.

— Мы не знаем, что там внизу.

— Знаете. Этот парень уже ходил на разведку.

— Следовательно, ваша задача выяснить источник недавних шумов.

— Люди. Больные люди. На этой стадии чумы они сходят с ума и нападут на нас, как только увидят. Всё, испытание выполнено.

Судя по тому, как скрежетали зубы Хевлока, Жон не удивился бы, если бы те сточились до основания. Мрачное настроение адмирала резко контрастировало с самодовольной ухмылкой, расползавшейся по лицу Сплетницы.

С огромным усилием бывший (только не говорите ему это в лицо) адмирал кивнул, подтверждая её выводы.

— Как скажете. Однако мы вынесем суждение о ваших способностях, когда увидим результаты.

Эта шайка монархистов, возможно, и была не прочь их нанять, но Жон подозревал, что если он не вмешается, то из-за Сплетницы их мнение изменится в течение ближайших десяти минут. У неё был дар, и, чтобы она не делилась им со всеми подряд, Жон взял её под локоть.

— Пошли, Болтушка, — сказал он, увлекая девушку к дыре в земле. Падать было невысоко, на глаз около трёх метров до мостков внизу. Лестницы не было, так что пришлось прыгать.

Они приземлились в тёмном, сыром кирпичном тоннеле, таком низком, что Жону пришлось пригнуться. Кто-то наверху, должно быть, щёлкнул выключателем, потому что у поворота впереди зажглась одинокая лампа — единственный путь вперёд. Жон и Сплетница переглянулись и пошли.

«От неё веет дальними берегами. От него не веет ничем.»

Завернув за угол, они вошли в основное помещение. Сами канализационные трубы были пристроены к уже существующей сети тоннелей, шириной с городскую улицу, вдоль которой шёл проход. К их облегчению, настил был сухим. Какими бы ни были рыбацкие сапоги, месить ими грязь было бы сомнительным удовольствием. Сломанные лодки на мелководье канализации и солнечный свет, пробивавшийся из выхода к морю, говорили о том, что когда-то здесь было логово контрабандистов.

Жон сделал шаг, но остановился, почувствовав, как его коснулись руки. Он обернулся, чтобы спросить, что нужно Сплетнице. Её просьба заставила его удивлённо приподнять бровь.

— Можешь выключить Пустоту?

— Я бы предпочёл этого не делать. И ты прекрасно знаешь почему, — невозмутимо ответил Жон.

— Я серьёзно.

Он тоже. Но всё же Жон дождался её объяснений.

— Надо было попросить тебя об этом, как только мы сюда попали. Я просто не ожидала, что мы так скоро столкнёмся с опасностью. Но теперь мы на вражеской территории, и во время операции мне нужна полная картина, а ты мне мешаешь. Неверные выводы могут стоить нам жизни. Если я смогу использовать мою силу, мы будем действовать слаженнее, как одна команда. Это нормально, когда нужно немного личного пространства в обычной жизни, но... иногда ситуация требует иного, — затем она пожала плечами, оставив его обдумывать её слова.

С мысленным щелчком защита Пустоты исчезла.

— ...Вот так просто?

— Ты ведь не врала?

— Не-а.

Её хитрая улыбка говорила об обратном.

— Это моя обычная улыбка, — возразила она, даже не заметив, что снова отвечает на его невысказанные мысли.

«Он солгал той, что верила ему больше всех. Она обманула его поцелуем.»

— Ладно, ладно. Только помни: я могу включить её обратно в любой момент.

К их разочарованию, твёрдая дорожка дальше обрывалась, возобновляясь лишь через длинный проём. Металлический мостик, который должен был соединять два участка, рухнул в воду. Дверь неподалёку подарила Жону надежду, что они смогут пройти дальше, не замочив ног, но та была заперта.

— Ты и правда мастер находить лучшие места для прогулок, Жон, — заметила Сплетница, когда они забрели в смесь морской воды и нечистот. У девушки был бледноватый вид: её суперсила раскрывала всевозможные подробности о том, во что она наступала. — Здесь избавлялись от тел. Людей. Собак тоже. И... в воде какая-то вибрация. Не уверена, почему.

— Узнала что-нибудь о нашей цели?

Из-за поворота донёсся звук — сначала мучительный кашель, потом рвота.

— Они близко.

Какая, однако, наблюдательность.

— И цель не одна, а несколько, — она задумалась, прислушиваясь. — Их двое. Один ближе, чем другой.

В этом и заключалось их испытание, не так ли? Либо Сплетница обнаружит вторую угрозу, либо та застанет их врасплох.

Выглянув из-за угла, они увидели на мостках фигуру. Жон впервые увидел заражённого чумой, и это лишь укрепило его в намерении пить те эликсиры литрами. Бледная, восковая кожа была вся в язвах — то ли расчёсанных до крови, то ли от насекомых, которые копошились в них, как в живом гнезде. По лицу мужчины стекали две струйки крови. Из его рта текла чёрная жижа. Он то жалобно стонал, то рычал.

Жон посмотрел на него иначе — как боец. Шаткая, нескоординированная походка. Пустые руки, никакого оружия. Обезумевший разум исключал любую тактику или навыки. Угроза незначительная.

— Я с этим разберусь, — сказал Жон, забираясь на мостки.

Заражённый услышал звук меча, выходящего из ножен, и повернулся в их сторону. Подняв щит и приготовив меч для удара, Жон двинулся на носителя чумы, готовясь напасть.

Мужчина — или уже нечто — побрёл по коридору, раскинув руки, чтобы схватить Жона. Ему это не удастся. Он навёл клинок и...

— Жон, не убивай его! Просто оглуши!

Он тут же перестроился, развернул меч и ударил заражённого плашмя по голове. Тот без сознания рухнул на пол.

— Что такое, Сплетница?

Девушка догнала его и бросила на тело у их ног взгляд, в котором смешались отвращение и жалость.

— Он не был настроен враждебно, не совсем. Язык тела говорил, что он был рад тебя видеть. В его сознании ещё оставалось достаточно разума, чтобы искать помощи, но он не понимал, что может нас заразить.

А, вот оно что.

— Молодчинка. Спасибо, что предупредила, — он бы пожалел, если бы убил этого человека, а потом узнал правду.

— Гррррх...

Они одновременно повернулись на звук стона. Из мрака появилась ещё одна фигура, с такими же симптомами Крысиной чумы, как и у первой. Разница была в том, что этот держался на ногах увереннее и бежал прямо на них.

— Это тоже крик о помощи?

Сплетница покачала головой и спряталась за его спину.

— Этот хочет нас убить и съесть. А я не хочу быть ужином, Жон.

— Понял.

Жон убрал меч в ножны и со всей силы огрел несущегося на него берсерка по голове. От удара тот проскользил по земле и замер у самой кромки воды.

— Отлично! — похвалил он сам себя. Однако тут же возникла проблема. — У тебя случайно нет наручников?

Сплетница покрутилась, демонстрируя себя со всех сторон, а затем беспомощно развела руками.

Точно. Никаких карманов. Он покосился на боковой тоннель.

— Как насчёт разделиться? Ты посторожишь их, а я пойду дальше.

— Хер тебе. Ни за что. В фильмах так и погибают, Жон. К тому же, если я не буду отслеживать подсказки, тебя могут подкараулить. Безопаснее всего держаться вместе.

— Ладно, но это значит, что на обратном пути нам, возможно, придётся оглушать их снова.

«Она ненавидит быть одна, это напоминает ей о доме.»

На первый взгляд, следующий участок тоннеля был чист от заражённых. Прежде чем двинуться дальше, Сплетница указала ему на заброшенный шкафчик у воды. На нём лежала записка, которую она тут же схватила и начала читать.

Жон же достал из открытого шкафчика предмет, стиль которого он узнал, несмотря на другую форму. Пластина из китовой кости размером с его ладонь была зажата в металлические скобы и покрыта абстрактными знаками. Отдельные части рисунка напоминали Жону разные вещи — меч, стул, часы... может, компас, — но в целом всё это казалось бессмыслицей.

Можно продать. А это самое главное.

— Что в записке?

Сплетница скомкала письмо и бросила через плечо.

— Ничего, что тебе хотелось бы знать. Кстати, советую избавиться от этой штуки при первой же возможности.

Жон проверил, сколько Очков за неё можно получить, и согласился. Как только они покинут этот мир, он её продаст. Отличная вещь. Он бы с удовольствием прихватил ещё десяток таких «рун», спасибо вам большое.

— И ещё, если из глубин поднимется Ктулху, я тебя брошу.

Эта случайная шутка вызвала у него смех.

— Да, хорошо. Только вот я бегаю быстрее тебя. Если появятся щупальца и рыболюди, они схватят тебя раньше меня.

Постойте, а откуда она знает о вымышленных персонажей с Ремнанта?

...

Лучше не думать об этом. Но Сплетница, очевидно, думала, и её позеленевшее лицо не сулило ничего хорошего.

— Готова идти дальше?

— Более чем. У меня внезапно возникла острая необходимость оказаться как можно дальше от моря.

Сойдясь во мнениях, они обернулись.

Из темноты на них смотрел череп.

— А-А-А-А-А-А...

— ...А-А-А-А-А!

— Хм. Над этим вам стоит поработать, — посоветовал Корво кричащим, задыхающимся подросткам. — Сохранение самообладания — ключ к успешной миссии, — он указал на тела, уже связанные верёвками. — Вы хорошо справились с плакальщиками. Я сообщу Хевлоку, что вы прошли. Идите умойтесь, для вас подготовлены комнаты.

* * *

Жон проснулся среди ночи, весь дрожа.

Холод пробирал его до самых костей, и даже одеяло не спасало. Он ворочался с минуту, пытаясь согреть руки, а потом, когда это не помогло, решил действовать иначе. Может, погас котёл, а все спят и надеются, что с ним разберётся кто-то другой. То, что он понятия не имел, как работает безпраховая система, можно было преодолеть упорством и смекалкой. Наверное.

Приподнявшись, он оглядел комнату.

— Хм. Лизы нет.

Неужели её доняли перешёптывания обитателей паба? Они, конечно, отреагировали с возмущением, когда девушка, не доверяя этим повстанцам, настояла на том, чтобы из соображений безопасности ночевать с ним. Там было что-то вроде типичного ханжеского «ай-ай-ай», которое можно услышать от людей, приходящих в ужас от одной мысли о том, что мужчина и женщина могут находиться в одной комнате до брака. Просто в этом мире такое было распространено куда больше, чем в его родном. Сплетница говорила, что это похоже на нравы эпохи, которую в её мире называли викторианской Англией.

Раньше она вела себя так, будто ей всё равно, но кто знает? Чужое мнение умеет проникать в душу.

Ему стало интересно, как она умудрилась вынести свою кровать из комнаты, не разбудив его. И зачем? Места здесь было полно, свободных коек хватало.

Странно.

Надев ботинки, он подошёл к двери и открыл её.

...

Жон в замешательстве моргнул.

Он должен был оказаться в коридоре. Но перед его глазами была другая спальня. Вернее, половина спальни. С одной стеной. Над ней простиралась бесконечная пустота. Он сделал шаг вперёд и чуть не провалился в дыру в полу. Внизу — ничего.

Жон вцепился в дверной косяк, его дыхание стало частым и поверхностным. В панике он огляделся по сторонам. И, оглядываясь, он начал различать детали.

Плакаты на стене спальни. Игровая приставка и проектор, проецирующий свиток в экран. Комиксы и книги на полках, названия которых он мог перечислить по памяти. Письменный стол.

На нём лежала стопка бумаг поверх ещё не отправленного конверта. Он помнил тот день.

Только... вместо светловолосого подростка, терзавшегося из-за преступления, которое он вот-вот совершит, у стола стоял кто-то другой. Парень на год или два старше его. Ничем не примечательное лицо. Болезненно бледный, с тёмными, коротко стриженными волосами.

Поддельные документы того не интересовали. Он смотрел на плакат над столом: Охотник и Охотница героически позируют на фоне сияющей академии.

Повернувшись к Жону, этот юноша с чёрными глазами поздоровался с ним:

— Ну здравствуй, обманщик.

Растерянный, выбитый из колеи Жон всё же нашёл в себе силы недовольно посмотреть на незнакомца.

— Грубовато.

Мужчина склонил голову набок, и Жон подавил дрожь, ощутив на себе всю тяжесть взгляда этих неестественных, угольно-чёрных глаз. Свет в них просто... тонул.

— Возражаешь против этого определения? Прошу прощения. Я не хотел обидеть, лишь констатирую увиденное.

Сказано это было тоном почти виноватым, однако неизменное выражение лица не давало поверить в извинения. Да и вообще, последняя фраза ведь сводилась к тому же оскорблению, только в другой формулировке. Жон прокрутил эту мысль в уме и помрачнел, придя к выводу, что да, так и есть. Возмущение подтолкнуло его к ответу.

— Если это и вправду оговорка, я съем мои ботинки.

Теневые клочья сгустились в пару кроссовок. Идентичные тем, что были на его ногах, они подпрыгивали перед его лицом, словно пытаясь казаться аппетитными.

Призрак! А-а-а!

Внешне, впрочем, Жон сохранял полное спокойствие: первое правило в бою с гриммами — не паниковать. Урок, применимый в большинстве схваток, будь то гигантские монстры, телепортирующиеся убийцы или полтергейсты, призывающие обувь. Ну, знаете, обычное дело. Пустяки. Он справится.

Жон отмахнулся от кроссовок.

— Ха-ха, очень смешно. Кто ты и с фига ли называешь меня обманщиком...? И ещё, где мы? Как я сюда попал? Что ты сделал со Сплетницей? Почему это место так похоже на мою комнату? Честно говоря, у меня просто дофига вопросов.

Ох, отлично, он уже паникует.

— У большинства так, когда их затягивает в это место, — отозвался незнакомец, облокотившись на стол и скрестив руки. — Что до первого вопроса, я Чужой, — он пожал плечами. — Да, имя так себе, верно? Настоящее кануло в Бездну целую вечность назад. Если вдруг найдёшь, дай знать. Впрочем, теперь ты понимаешь, почему я ценю сущность куда выше имён.

— И твоё, без сомнения, гениальное чутьё подсказывает, что у меня сущность обманщика? — Жон очень старался, чтобы скепсис в его голосе прозвучал как можно отчётливее.

— А ты скажешь, что я неправ? Давай взглянем, с чего ты начинал, — мужчина обвёл комнату рукой. — Вот она, судьба Жона Арка. Мальчик в захолустье, мужчина в захолустье и его конец в захолустье. Жизнь его такая короткая и милая, — другой рукой он поднял со стола пачку бумаг, повернув так, чтобы Жон смог прочитать своё имя на фальшивых документах. — Но однажды он состряпал ложь, и той судьбе пришёл конец. Обман продвинул его там, где честность была бессильна.

Ух. Прямо в точку.

— Это было всего раз, — возразил он.

— Так ты себе часто говоришь. Не каждый день встретишь человека, способного обмануть даже самого себя. У тебя дар.

Чужой разжал пальцы. Бумаги не упали, а вопреки гравитации поплыли вверх, в бескрайнюю пустоту над головой. Это отвлекло Жона на мгновение, а когда он опустил взгляд, незнакомец уже исчез, оставив за собой лишь тающее облачко дыма.

— Я бы надолго здесь не задерживался, — донёсся бесплотный голос Чужого. — Бездна не терпит постоянства.

Не успели эти слова прозвучать, как по копии спальни Жона прокатился гул. Книги посыпались с полок, пол пошёл волнами, доски трещали от напряжения. У него была всего секунда, чтобы отпрыгнуть в сторону, прежде чем место, где он только что стоял, рассыпалось в щепки.

Жон уставился на обломки, летящие вниз в, казалось, бесконечную пропасть. Как бы ему ни хотелось игнорировать Чужого, бегство сейчас было единственным выходом.

Бросив последний тоскливый взгляд на свой дом, Жон сорвался с места. Кроссовки гулко били по камню — чёрному, как взгляд Чужого. Тропа впереди сужалась в остриё. Выбора не было, и он побежал по ней. Облегчение захлестнуло его, когда за приближающимся краем показался второй островок, расположенный ниже. Он наметил его как цель и на последнем шаге прыгнул.

Лучшее, что можно было сказать о его приземлении, это то, что он не врезался лицом в землю. Удар приняли на себя его ладони и колени, после чего он рухнул на ледяную поверхность. Холод обжёг ему кожу — холоднее морозного воздуха, до боли ледяной. Пары секунд ему хватило, чтобы заставить себя вскочить на ноги.

Оханье вырвалось само собой.

Перед ним была уже не голая скала в море небытия, а сияющий Бикон с его изумрудной башней. На парадной лестнице застыли три знакомых лица, машущих ему — их жест остановился на полпути. На глаза Жона навернулись слёзы... и тут черноволосый ублюдок всё испортил, появившись рядом и по-дружески положив руку ему на плечо.

«Только не делай вид, будто мы друзья!»

— Ах, прославленные залы будущих героев. Первая ложь, может, и открыла тебе сюда двери, но именно последующая ложь исправно поддерживала эту выдумку.

— ...Не могу сказать, что ты неправ, признаю. Но своё место там я с тех пор заслужил.

— Разумеется. И то, как ты этого добился, было чистейшим искусством. Почти год ты выживал, мечась от одной передряги к другой, пока не закрепился среди тех, кто куда выше тебя. Они приняли тебя за равного, хотя начинал ты с одного лишь притворства. Кроме тех, кто знал правду, лишь одна-единственная сомневалась — и она стала твоей главной союзницей.

С последним он был согласен. Пирра сделала для него гораздо больше, чем требовала дружба. Он был ей многим обязан.

Чужой отвернулся, убрал руку с плеча Жона и скрестил руки на груди. Жон тоже посмотрел в ту сторону — и побледнел, узнав себя. Ого... большая часть его внутренностей была снаружи.

— И всё это лишь для того, чтобы оказаться здесь, где твои решения привели тебя к печальному концу. Мир рушится. Твоя напарница двинулась навстречу своей судьбе.

Жону привиделся огонь. Он услышал собственный крик — надломленный, срывающийся.

Что бы это ни было, ему это категорически не понравилось.

— А вот и ты, истекающий кровью на земле, в то время как твой клинок наносит смертельную рану герою этой истории.

Сапоги хрустнули по камням, когда Чужой подошёл и опустился на колено рядом со вторым телом. Взъерошенные чёрные волосы второго обрамляли красивое лицо, перекошенное ненавистью. Глаза цвета драгоценных камней посылали другому Жону недвусмысленное обещание смерти.

— Какой скверный конец. Сожаления, неверие. Он так по-настоящему и не осознал, что может умереть. Думал, его веселье будет длиться вечно. Я бы насладился его историей, рождением нового бога. Какие у него были планы... низвергнутые столь неожиданным образом. Единственный праведный поступок, что ты совершил за свою жизнь. И всё же...

На этот раз земля разверзлась без предупреждения. Жон потерял Чужого из виду и полетел вниз. Камни и кирпичи вокруг него превращались в тёмные клочья, застилая обзор, пока он не рухнул на следующую каменную плиту. Туман рассеялся, и перед ним выросла морда чудовища. Левиафан.

Чужой сидел у него на плече.

— И всё же это был не конец. Тот, кто должен был умереть, нарушил правила и обрёл новую жизнь, — сказал Чужой. Он смотрел не на монстра, а на девушку, стоящую рядом со статуей-копией Жона. Её кулаки были решительно сжаты. — В ином будущем она бы сейчас лежала на койке в медицинском шатре, с переломанной половиной костей, цепляясь за жизнь. А тварь, которую ты зовёшь Левиафаном, была бы совсем рядом, окончательно сломив защитников города.

Жон вздрогнул.

— Солнышко, она бы...

— Умерла? Возможно. Того будущего не стало в тот миг, как она в неведении приняла тебя за героя и пошла за тобой, слишком поздно осознав, что ты понятия не имеешь, что делаешь. Поразительно, что именно твой пример помог ей вырасти в настоящего героя.

— Ну, я рад, что оказался в Броктон-Бей, раз так, — выдавил он. Его голос на последних словах предательски дрогнул: в голове у него проносились картины другой её судьбы.

Ответом ему была тишина. Жон повертел головой, выискивая Чужого. Тот исчез. Зато он увидел выщербленную лестницу, ведущую вверх с острова на небольшую площадку.

Поднявшись наверх, Жон очутился перед фасадом паба «Песья яма». Чужой вновь материализовался у окна, прислонившись к стене. По ту сторону стекла ключевые фигуры Лоялистов были погружены в обсуждение. Когда Жон подошёл ближе, Чужой обратился к нему:

— Когда это успело произойти? Ложь обернулась правдой, слова породили действия. Твоё появление в этом мире позволило мне взглянуть на твоё прошлое, историю души, которую я в спешке счёл до крайности неинтересной. Затем я смотрел, как ты раз за разом пускаешь под откос собственную историю, а потом переходишь на новую сцену, чтобы проделать то же самое. И вот теперь мальчик, проживший две жизни, смело дёргает за нити сюжета, отмеченного моим влиянием.

Пока сомнительные комплименты сыпались один за другим, у Жона зародилась теория: за нейтральным тоном скрывалось скорее одобрение, чем неприязнь или сарказм. Чтобы хвалить прискорбную склонность Жона ко лжи, нужно было обладать мышлением, чуждым нормальным чувствам, что... в случае с этим парнем казалось более чем вероятным.

— Ты ведь не злишься на меня?

— В каком-то смысле гнев мне недоступен. Поначалу я был... слегка раздосадован, пожалуй. Но потом я спросил себя: а с чего бы? — Чужой заглянул в паб, и его голос стал ещё более монотонным, если такое вообще возможно. — Этот мир так выдохся. Всё те же места, всё те же лица. Они разыгрывают заезженную пьесу, а вспышки их гения, что озаряют моё существование в этой холодной, тёмной Бездне, редки и мимолётны. До твоего появления я бы, пожалуй, пожелал всему этому конца.

— А теперь?

— Не желаю. Сегодня я заново открыл для себя давно угасшее чувство. Жажду увидеть нечто новое. Посмотри, что ты со мной сделал, — он повернулся, показав своё лицо. Совершенно пустое лицо. — Впервые за очень и очень долгое время я не могу угадать, как повернётся история. Как это волнующе.

— Честно? По тебе не скажешь. У тебя это... то ещё лицо, — невозмутимо заметил Жон. — Но получается, что? Я для тебя всего лишь... развлечение?

— Развлечение, возможность, перемена. О, какое же веселье ты сулишь. Ты — тот, кто обманул жизнь, обманул смерть, обманул всех, кого когда-либо встречал.

— Ну... есть же Сплетница?

— Это вопрос времени. Я в тебя верю.

Ауч. Ещё больнее оттого, что это прозвучало совершенно искренне.

— И всё же на зыбучих песках долго не танцуют. Мне доводилось видеть это достаточно часто, чтобы знать: достаточно лишь поскользнуться. В твоём нынешнем виде ты вряд ли уйдёшь далеко за пределы Дануолла. Я могу с этим помочь, — он протянул руку. — Я дарую тебе свою Метку.

— Твою Метку?

— Силу, — последовал простой ответ, целиком завладевший вниманием Жона.

— Почему ты так легко её предлагаешь? — осторожно спросил он. — В чём подвох?

— Считай это моим любопытством. Подвоха нет, кроме тех, что ты устроишь себе сам. Как некогда поступил другой, я делаю ставку на твой потенциал.

У Жона было чувство, что определения «потенциала» у Озпина и Чужого сильно расходились. Вероятно, разница была как между героем и клоуном.

— Мне чертовски не нравится твоя уверенность, будто я буду плясать под твою дудку.

— Тогда, полагаю, тебе стоит что-то с этим сделать. Если, конечно, тебе не по душе участь листка на ветру, — Чужой наклонился вперёд. Чёрные глаза впились в Жона, пригвоздив его к месту. — Куда последует твой путь?

Жон вскрикнул и схватился за левую руку. Жар обжигал ту изнутри, и леденящий холод вокруг был бессилен его унять.

На тыльной стороне ладони проступили линии, вычерчивая знакомый узор. Символ, который он видел на китовой руне, вспыхнул золотым светом и застыл тёмной татуировкой на коже.

— Давай же узнаем.

Жон хотел было ответить, но замер: за спиной Чужого медленно проплывала тень. Огромный кит плыл сквозь Бездну. Не магия, не видения из памяти и не выжженный знак на руке — именно появление этой рыбины разрушило иллюзию реальности, которую до этого поддерживал пробирающий до костей холод. Эта полная абсурдность привела к озарению.

«Ох. Кажется, я сплю.»

Словно по команде, веки Жона сомкнулись, а его сознание угасло.

* * *

Жон проснулся в тепле, укутанный в одеяло. Он уткнулся лицом в подушку, прячась от солнечных лучей, бьющих из-за окно.

Внезапно его глаза распахнулись. Яркие воспоминания о сне подбросили его с постели. Он настороженно оглядел комнату и с облегчением выдохнул, заметив кровать, на которой вчера спала Сплетница. Всё было на своих местах. Её самой в комнате не было, но, скорее всего, она просто пошла завтракать или умываться.

Он взглянул на свою руку. Метка смотрела на него в ответ.

Или, может, её похитило существо с чёрными глазами.

Схватив Кроцеа Морс, Жон на цыпочках подошёл к двери и приоткрыл её, готовясь в любой миг отступить. За порогом его встретил не мрак Бездны, а обычный коридор. Обыденный, скучный, безопасный. Он распахнул дверь и вышел.

Шум и суета в глубине здания выдавали хлопотное утро. Снизу тянуло едой, там явно что-то готовили. С верхнего этажа доносился оглушительный гвалт — вполне в духе его спутницы.

— Ох, Джон. Как раз тот, кого я хотел видеть!

Жон обернулся и увидел адмирала Фарли Хевлока, выходящего из своих покоев. Утром он выглядел куда добродушнее: изрезанное шрамами лицо улыбалось так, словно перед ним стоял совсем не тот человек, который был готов использовать безоружную девушку как приманку. Он поманил Жона к себе.

— Не хочешь немного размяться тренировкой во дворе?

— Без обид, но можно попозже? Я как раз собирался проведать Спл... Тейлор.

— Эту... девицу? — лицо Хевлока исказилось, и слово «девица» он процедил с таким презрением, будто это было ругательство. Сплетница, боже, что ты натворила? — Она, кажется, с женщинами. Пускай сами разбираются. Пойдём, это ненадолго. Хочу, знаешь, оценить возможности человека, которого отправляю на задание.

Это прозвучало как просьба, но настойчивость говорила об обратном. Скрепя сердце Жон признал, что довод веский: операция по похищению принцессы у тех, кто похитил её первым, требовала лучших из лучших — или, по крайней мере, двоих, кто себя таковыми считал, — и проверка здесь не помешает. Раздражало, но было логично.

— Ладно. Дай только позавтракать, потом присоединюсь.

— Знаешь, пара упражнений только нагуляет аппетит.

Нет, с этим ему помощь не требовалась, он и так умирал с голоду.

— Это займёт всего пару минут. Идём.

...У-у-у-ух.

— Хотя знаешь, пожалуй, мне и правда не помешает спарринг. Веди.

— Превосходно!

Адмирал не сказал бы такого, умей он читать мысли Жона. Ни умыться, ни бекона, ни кофе?! Сегодня явно кто-то умрёт.

Жон последовал за Хевлоком к чёрному выходу из паба, который вёл на просторный погрузочный двор. Когда-то отсюда отправляли бочки с вином и пивом из соседней пивоварни в другие порты. С одного конца двор упирался в склад, с другого — в пристройку-мастерскую, откуда доносились треск и звон. Отсюда же был виден мостик, который прежний хозяин перекинул с четвёртого этажа паба к заброшенной башне по соседству, используя это страшилище как второй дом. Высокие стены с трёх сторон обеспечивали их занятиям уединение.

К сожалению, в список этих занятий не входил спарринг, в котором Жон мог бы «случайно» заехать адмиралу по носу, да и до простой разминки дело не дошло. Вместо этого Хевлок вызвал вчерашнего дядьку-очкарика — Пьеро Джоплина — из той самой мастерской, чтобы тот провёл серию тестов. Поднятие тяжестей, забеги на время и даже уклонение от стрел, которое заодно служило проверкой на прочность. Джоплин, наблюдая за проявлениями Ауры, визжал от восторга, как ребёнок в день рождения. Из короткого разговора выяснилось, что он плодовитый изобретатель и учёный. Он тут же пригласил Жона и Сплетницу заглянуть к нему перед выходом — и, разумеется, прихватить Кроцеа Морс для изучения.

Восторг Джоплина разделял и сам Хевлок. Сначала адмирал наблюдал за испытаниями с критическим прищуром, но его настрой поменялся, стоило Жону закинуть на плечи бочки с элем, которые обычно таскали вдвоём, или спрыгнуть с крыши на землю без единой царапины. К концу он лишь качал головой в изумлении и даже аплодировал особо впечатляющим трюкам.

— Как? — спросил он. — Что ты такое?

Жон пожал плечами.

— Да ничего особенного. У меня на родине это в порядке вещей.

— Кстати, а где это? Я обошёл все уголки Империи, но твой акцент мне незнаком. В твоей речи есть нотка пулвикского говора, но всё же тут что-то не то.

Ох, блин.

— Э-э... Я как раз из тех краёв, только подальше, в самой глуши. Такая дыра, что вы о ней и не слышали.

— Вот как? — с сомнением протянул Хевлок. — И ты говоришь, что такой уровень мастерства там обычное дело? Этому может научиться любой, или это передаётся по наследству? Если не возражаешь, у меня есть коллеги, которые с большим интересом изучили бы твой случай.

Он скучал по Червю. Там, где сверхспособности были обычным делом, его отговорки работали куда лучше. Люди там задавали меньше вопросов. В надежде избежать дальнейших расспросов Жон пустил в ход тяжёлую артиллерию.

— О, смотрите, отвлекающий манёвр! — он развернулся на пятках, готовясь бежать, но столкнулся с немыслимым.

Хевлок даже не обернулся.

Жон уставился на него в полном шоке. Как? КАК?! Это же всегда работает! Кричишь «отвлекающий манёвр» — и люди отвлекаются. Это же... это вшито в коллективное бессознательное, это практически закон вселенной!

— Я... ну... ой блин, как же я проголодался. Было весело, но мне правда пора. До скорого!

Пора линять!

Нырнув обратно в паб, Жон захлопнул за собой дверь и помчался по коридору, спасаясь от собственного провала. Но даже в панике он не забыл свернуть на кухню, где прихватил тарелку с яичницей, беконом и хлебом, а заодно пару яблок, после чего ретировался на верхние этажи.

На площадке второго этажа он притормозил, услышав приглушённый разговор двух женщин выше по лестнице.

— Она отказалась его надевать! Отказалась!

— А чего ты ждала? Слышала же, как лорд Пендлтон вчера о ней отзывался.

— Я думала, старый извращенец преувеличивает! Посмотришь на неё, такая ухоженная, и ни за что не подумаешь.

Другая презрительно фыркнула:

— Вот за что ей всё это. Волосы такие шелковистые, кожа как у принцессы... а приличий ни на грош. Каллиста чуть в обморок не упала, когда та отказалась затягивать корсет.

— А что она сотворила с Эммой? Я до сих пор слышу, как бедняжка плачет.

— ...А мне, если честно, даже понравилось. Никогда её не любила. Слишком заносчивая.

Похоже, у Сплетницы с лоялистами дружба не сложилась. И ещё, судя по всему, ей доставляло удовольствие доводить их до слёз.

Жон обошёл перила и продолжил подниматься, не зная, идёт он наверх, чтобы поддержать подругу, или чтобы спасти всех остальных от её выходок. Женщины заметили его, их шёпот сменился смущённым бормотанием. Он холодно взглянул на них, давая понять, что всё слышал.

— Я ищу подругу, — он указал наверх. — Она уже закончила?

Растерявшись, женщина слева отчаянно закивала, но её напарница замялась. Жон вопросительно приподнял бровь, и та тут же передумала.

— Закончила. Да. Полагаю, да, — с ноткой брезгливости в голосе сказала она. Прежде чем Жон успел что-то ответить, сверху раздался голос Сплетницы:

— Жон, это ты? Скажи, что у тебя есть еда, я умира-а-а-аю с голоду!

Еда у него была. Его еда. Пусть только попробует отобрать. Подняв тарелку повыше, он обошёл женщин на лестнице. Вслед ему полетел шёпот:

— Беру свои слова обратно. Это у него кожа как у принцессы.

— И он для неё слишком хорош.

— П-постойте, он что, собирается...?

Неподалёку от площадки была приоткрыта дверь, из-за которой доносился шум. Жон дважды постучал и, когда Сплетница крикнула, чтобы он входил, вошёл в просторную общую комнату.

За его спиной раздалось оханье, которому вторили другие голоса внутри комнаты. Одна из женщин, строгая дама лет сорока, прикрыла рот ладонью, в ужасе уставившись на парня с тарелкой.

Чего это она?

Чувствуя себя крайне неуютно, он оглядел комнату в поисках Сплетницы и заметил её у зеркала. Она помахала ему пальцами в отражении.

Выглядела она... иначе.

Вместо чёрно-фиолетового комбинезона на ней было платье в старинном стиле, в каком можно кружиться на балах: сплошные рюшки, оборки и кружева. Светлые волосы были заплетены и уложены в пучок. Маски на ней не было, и без неё черты её лица смягчились. Она выглядела как обычная, хорошо воспитанная юная леди из богатой семьи, без малейшего намёка на своё альтер-эго.

Когда он подошёл, она крутанулась перед ним, демонстрируя наряд.

— Ни-хи-хи~ Вижу, ты удивлён. Нравится?

Он фыркнул и сделал неопределённый жест рукой. Её понимающая усмешка ясно дала понять: скрыть ему удивление не удалось. Чтобы сменить тему, он кивнул на её одежду.

— Это часть плана. «Золотая кошка» обслуживает знать, а чтобы туда попасть, нужно выглядеть соответствующе. Но что важнее... — она облизнулась. Образ «богатой девочки» тут же испарился, как только её взгляд упал на тарелку с завтраком. — Дай сюда!

Жон ловко увернулся.

— Не-а, это моё! К тому же платье испачкаешь.

— Ой, да брось! Просто закажу себе ещё одно.

Она метнулась к нему, пытаясь выхватить еду. Он был быстрее, но она читала его движения в тот же миг, как он дёргался, и вскоре умыкнула пару ломтиков бекона — настоящее святотатство. Чтобы предотвратить дальнейшие кражи, он поспешно принялся уплетать остатки.

Их возню прервал кашель. С набитыми ртами они обернулись. Та самая строгая дамочка, скрестив руки, нетерпеливо постукивала ногой и сверлила их взглядом.

— Лорд Пендлтон милостиво выделил на это предприятие определённый бюджет. Не злоупотребляйте его щедростью, — с каждым словом она, казалось, набиралась уверенности и, шагнув вперёд, нависла над Сплетницей. — Положи это, девочка, и мы продолжим примерку.

Жон подумывал нависнуть над ней в ответ, чтобы посмотреть, как ей это понравится, но Сплетница остановила его жестом. Та вытерла губы тыльной стороной ладони — у строгой дамы от этой нарочитой невоспитанности дёрнулся глаз — и картинно вздохнула.

— Какая жалость, — её голос был сладким до приторности и фальшивым до мурашек. — Значит, верность Пендлтона короне всё-таки имеет пределы, что бы он там ни говорил. Не волнуйся, Кэрол, я сообщу об этом Корво, и мы придумаем новый план.

Вся её мнимая властность тут же испарилась, и женщина немедленно сдулась перед подростком.

— В... в этом нет н-необходимости! Такое пустяковое дело явно не стоит беспокойства сэра Аттано!

— Ну разумеется, — протянула Сплетница, сочась самодовольством. — Пришлите ещё одно платье. Нет, два.

Пока вокруг снова закипела суета, Жон наклонился и прошептал ей на ухо:

— Насколько этот твой гениальный план изначально был рассчитан на то, чтобы обобрать Пендлтона?

— Без комментариев, — кокетливо отвела она глаза.

В комнате снова зашептались: жест заметили, хоть слов и не расслышали. Он бросил на них сомнительный взгляд, и те поспешно уставились кто куда. Сплетница раздражённо фыркнула.

— Просто не обращай внимания.

— Боюсь, не смогу. В чём их проблема?

— Они ведут войну со своими же титьками и считают меня распутной за то, что я хочу дышать, — беззаботно ответила она.

— ...Звучит как какое-то помешательство. Ты уверена, что это не недоразумение?

— Пф-ф. К тому же хорошее питание и современная медицина творят с внешностью чудеса. Они ненавидят меня, потому что я красивая.

— Какая скромность, — с весельем хмыкнул Жон.

— Хе-хе, это фраза из рекламы, я давно хотела её куда-нибудь ввернуть, — она показала ему знак победы. — Плюс все здесь знают, куда я сегодня иду. Женщины-клиентки борделей обычно стараются не афишировать свои визиты. А мой «неподобающий» наряд вкупе с твоим появлением, пока я была «полураздета», — она указала на свой, по его мнению, вполне завершённый и элегантный ансамбль, не считая пары незатянутых шнурков, — тихими точно не были. Это закрепило за мной репутацию распутной женщины.

— Виноват, — сказал он, чувствуя себя неловко за то, что доставил ей проблем.

Сплетница отмахнулась от его извинений, свалив всё на обожающих пускать слухи женщин, которые относились к ним с Жоном совершенно по-разному. Ему доставались румянец и томные взгляды, а ей — презрительные усмешки. Самые смелые уже вели себя с ней снисходительно, за напускной бравадой скрывая неуверенность от того, как она их затмевала.

Не считая тех, кто ревел, конечно же. К Эмме — кем бы она ни была — к его приходу успело присоединиться ещё двое её коллег, доведённых до слёз, те сидели и ревели в углу. Очевидно, Сплетница была из тех, кто наносит удар первым. Часто, на опережение.

— Они же тебя не слишком достают? Я тут в коридоре кое-что слышал...

— Ха-ха-ха, о, ещё как. Со вчерашнего дня не умолкают, — она пыталась сохранить беззаботный вид, но в этом смехе не было ни капли веселья, лишь затаённая обида от бесконечного потока чужих мыслей, которые она читала как открытую книгу, как бы их ни прятали. — Так что да, этот мир для меня пока что полное дерьмо. Единственный плюсик? Я вот ни капли не чувствую вины, обчищая их.

— Отсюда и пять лишних платьев на той вешалке? — уточнил он.

— Отсюда и пять лишних платьев на той вешалке, — подтвердила она. Её губы растянулись в улыбке, её настроение улучшилось от удавшейся шалости. — Для тебя тоже нашлись наряды.

Жон опешил.

— Погоди, что?

— Ты же не думаешь всерьёз идти на вылазку в этом? Наши наряды должны сочетаться, чтобы прикрытие выглядело убедительно. Авантюрная дворянка и её верный, хоть и похотливый, телохранитель...

— Эй.

— ...оба готовые к экспериментам в знаменитой дануоллской «Золотой кошке». Да тут сюжет сам себя пишет.

— Погоди-ка, кажется, я помню такой сюжет. Только не говори, что в твоей вселенной тоже есть «Ниндзя любви».

— Нет. Но после твоей реакции мне уже хочется это прочитать, — она на миг задумалась, бормоча что-то про «интеллектуальную собственность» и «возможности», потом мотнула головой. — Ладно, об этом позже. Пошли, время твоего показа мод. А потом расскажешь мне всё про эту жуткую татуировку у тебя на руке.

Ах, да. Точно. Татуировка.

* * *

В целом, его новая одежка была неплохой.

Наряд, на котором они остановились, был скорее в стиле адмирала Хевлока — с военным уклоном, а не в показном шике Пендлтона. Это придавало Жону вид личного телохранителя из знатного дома. Примерив его, он понял, почему в Атласе так ценили военную форму: она обладала особым шармом для противоположного пола. Винтер Шни была тому живым доказательством, но и он сам, переодеваясь, собрал немало восхищённых взглядов. В коридоре развернулась целая война между Сплетницей, охранявшей его личное пространство, и теми, кто невпопад кидали взгляды в его сторону.

Больше всего из этого ансамбля ему понравился синий сюртук, которому позавидовал бы любой пиратский капитан. Для полного образа не хватало разве что треуголки.

Поставив ногу на парапет крыши, уперев одну руку в бок, а другую положив на колено, он смотрел на море. Полы сюртука трепал свежий ветер. Капец, до чего же он хорош. Надо сфотографироваться.

— Поможешь, Сплетница?

— Ага-ага. Сейчас разберусь, как эта штука работает...

*Щёлк.*

— Супер. Спасибо!

Он забрал у Сплетницы свиток, сунул его в карман, и они перешли к главному вопросу. А именно, к его руке.

Какую бы силу ни даровал ему Чужой, инструкции к ней не прилагалось. Если бы не Метка, он бы списал всё на разыгравшееся воображение. Сплетница до сих пор настаивала на версии, что какой-то гад накачал его и довёл до галюнов. В итоге они сошлись на том, что стоит дать этой идее шанс.

— А что если ты, ну не знаю, соберёшься с духом и выкрикнешь название силы?

Жон последовал совету. Ничего не произошло, если не считать того, что Сплетница ткнула в него пальцем и расхохоталась.

— Я ухожу.

— Ладно-ладно, всё. Буду серьёзной. Честно, больше не буду над тобой смеяться, — её голос упал до шёпота. — Может быть.

— Я всё слышал.

— Да расслабься, это шутка, — её невинные глазки никого не обманывали. — Ты пробовал использовать её как Ауру?

— С этого и начал. Не сработало. Аура это Аура, а это... ну, фиг его знает. А ты как свою суперспособность активируешь?

— Инстинктивно. Как и все паралюди, — она с самодовольным видом отполировала ногти о платье.

— Ответ прямо из комиксов.

На Ремнанте Охотникам приходилось долго тренироваться, чтобы овладеть сложными техниками Ауры, а Проявление могло так и не раскрыться за всю жизнь. Люди из мира Сплетницы пропускали всю эту чушь и сразу переходили к зрелищным битвам. Он бы назвал это нереалистичным, но спорить с реальностью было трудно.

— Эй, Сплетница, как тебе идея подвергнуть себя опасности, чтобы я в критический момент чудесным образом раскрыл свою способность?

Это был классический приём, который срабатывал в девяноста девяти процентах комиксов, и какое-то внутреннее чутьё, почти предчувствие, подсказывало ему, что и здесь он сработает.

Девушка поднял перед собой кулачки.

— Только попробуй, и я тебе врежу. Если так хочешь, сам бросайся в опасность, псих.

Сплетница осеклась, когда Жон замолчал. Увидев задумчивое выражение на его лице, она побледнела.

— А знаешь, это идея...

— Жон?

— В двадцать пятом выпуске «Икс-Рэя и Вава» был такой же метод, а мы уже выяснили, что правила комиксов здесь действуют. Хм-м, — кивнул Жон сам себе.

— Жон?

— Подожди минутку, Сплетница, я сейчас вернусь.

— Жон, ты только не вздумай... Какогохуятыделаешь?!

Вместо ответа Жон перешёл к действиям. Он рванул вперёд, снова вскочил на парапет и на этот раз оттолкнулся так сильно, что взмыл в небо, подлетев как минимум на высоту целого этажа. Прибавим к этому высоту самой пивоварни — и в высшей точке он был метрах в семидесяти над землёй. С Аурой такое падение можно было пережить, но... он перевернулся в воздухе и полетел вниз головой. Приземление обещало быть болезненным.

Так что-о-о-о, да, если он хотел избежать травм, сейчас было самое время призвать свою мистическую силу.

Ну же, сейчас, вот прямо сейчас.

Сейчас...

Кажется, он просчитался... А-а-а-а-а!

В одно мгновение он беспомощно молотил руками и ногами в воздухе, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь. А в следующий миг — уже мёртвой хваткой вцепился в край крыши, в то время как его тело было всего в метре от земли. Рывок — и инерция швырнула его обратно к зданию. Он врезался в край, перевалился через него и рухнул к ногам перепуганной Сплетницы.

Он помахал ей рукой.

— Привет.

— Ты... ты...

— Смотри! Я понял, какую силу дал мне Чужой, — вспомнив это ощущение, он создал теневой отросток, который наложился поверх его настоящей руки. — На ощупь немного склизко и как будто не до конца материально. Странно.

Он ударил в воздух, и призрачная рука вытянулась на огромное расстояние, став высотой с фонарный столб.

— Круто. Наконец-то у меня есть дальнобойная атака, — он показал Сплетнице большой палец. — Спасибо, кстати, за совет...! Почему у тебя лицо фиолетовое?

Следующий час Сплетница с ним не разговаривала.

* * *

В пабе было мороженое.

Жон это знал, потому что пошёл искать, чем бы подкупить Сплетницу, и нашёл его. Настроения ей не прибавилось, но мороженое она приняла, а по «Справочнику Жона Арка по примирению с сёстрами» это был первый обнадёживающий знак. Ругательства, которые она шептала себе под нос, тоже стихли. Прогресс!

Хрупкое перемирие держалось, пока они пересекали погрузочный дворик по пути на встречу с Пьеро Джоплином, снабженцем Корво. Сплетница ела мороженое, почти мурлыча от удовольствия по мере того, как её злость отступала, а Жон экспериментировал со своей третьей рукой, нащупывая пределы своей новой игрушки.

Его способность... [Теневая Рука]? [Далёкий Захват]? [Чёрная Ручища]? [Кулак Запечатанной Тьмы Бездны]?.. перебор, надо скромнее. Его способность, [Третья Рука], оказалась универсальной, хоть и не очень точной. Она могла притянуть его к тяжёлым или закреплённым объектам или притянуть лёгкие объекты к нему. Он без труда мог сжать её в кулак или раскрыть для захвата, но для более тонких движений, вроде шевеления одним пальцем, требовалась большая концентрация.

А ещё? У него начинала болеть голова. Частое использование способности в течение долгого времени не рекомендовалось — урок, усвоенный на собственном опыте. Впрочем, это несчастье принесло ему сочувствие Сплетницы, которая слишком часто страдала от перегрузки своей суперсилы.

В мастерской стало только хуже. Треск и щелчки электричества, удушающие запахи масел и едких трав, а ещё ужасный визг точильного станка вонзили ему в голову раскалённый гвоздь.

— Да бли-и-и-ин...

— О боже, вам нужен тоник? — подскочил к нему Джоплин. Он сунул Жону в руку склянку и поправил очки. — Вот. «Бальзам Пьеро», лучшее средство от недугов тела и духа. Один глоток, и ваш ум прояснится, мышление расширится, а чума покинет ваше естество.

— Всё шло неплохо до последней фразы. Неудачный выбор слов, — пробормотал Жон, щурясь на синюю склянку.

Ну, она светилась, а как он усвоил в последние дни, всё странное и светящееся полезно для здоровья. Он отвинтил крышку и залпом осушил флакон.

Холодная волна омыла его мозг, принося ясность, как от ледяного душа. Жон шумно вдохнул и с облегчением выдохнул.

Увидев это, Сплетница тут же выложила на стойку горсть золотых монет; подобранных или украденных, кто знает.

— Беру десять. Говоришь, это и от чумы лечит?

— Э-эм. В некотором смысле «лечит», да.

— А если сравнивать с Эликсиром Соколова?

Бесконечно лучше, если верить тираде, в которую тут же пустился Джоплин, проклиная саму землю, по которой ходил Антон Соколов. Жон и Сплетница выпили ещё по одному Бальзаму, чтобы избавиться от головной боли, вызванной этим потоком брани.

— Надо было вас предупредить, — раздался голос. Двое блондинов обернулись: к ним подходил Корво без маски. — У них с Соколовым... разногласия.

— ...похититель чужих идей, старый развратник, косный серконский сын, который... О, Корво, мои глубочайшие извинения, — Джоплин прикрыл рот ладонью, но его приглушённый голос продолжал, — я был не в себе.

— Не бери в голову, Пьеро. Я понимаю, как некоторые темы могут лишить человека рассудка. Лучший способ отогнать такие мысли, как я считаю, это с головой уйти в работу. Кстати о ней...

Джоплин рассмеялся, когда Корво поднял пистолет.

— Ну разумеется! Какие улучшения вы бы хот... нет, дайте-ка я сам посмотрю. Зачем делать пару улучшений, если можно улучшить всё?

Он бросился к верстаку, мгновенно забыв о своём сопернике, а заодно о Жоне, Сплетница, Корво и всём остальном мире.

Корво повернулся к паре с виноватым выражением на загорелом лице.

— Грубо с моей стороны, знаю, но иначе Пьеро говорил бы часами. Вам что-то срочно от него нужно?

— Вовсе нет, — ответил Жон. — Он сказал зайти за припасами, но мы, честно говоря, понятия не имеем, что он может нам предложить, кроме вот этого, — он встряхнул флакончик с Бальзамом.

Краем глаза он заметил, как Сплетница с живым любопытством рыскает по мастерской. Она металась туда-сюда, изучая разбросанные повсюду приборы и записи.

Жон снова сосредоточился на Корво, когда тот заговорил.

— Я не изобретатель и не учёный, но у меня есть некоторый опыт работы с изобретениями Пьеро, если готовы выслушать мой совет, — Корво поманил их за собой. Жон пошёл, Сплетница — нет.

— О-о-о, а что делает эта кнопка?

— Не трогайте! Не трогайте это! — Джоплин очнулся от своего транса и стрелой метнулся через всю комнату, встав между Сплетницей и чем-то похожим на недоделанную куклу в натуральную величину. — Она... то есть, это не игрушка!

Сплетница ещё раз оглядела куклу. Она подняла палец, словно собираясь возразить, но опустила его, поморщилась и подошла к Жону.

— Мерзость, — она встретилась с Жоном взглядом. — Он собирает эту куклу именно для того, для чего она, судя по виду, и предназначена.

— Робот-горничная?

— ...Кроме прочего.

— Кхм. Вот два устройства, которые, я уверен, вам пригодятся, — сказал Корво, с непоколебимой решимостью игнорируя инцидент. — Первое мы называем монтажным инструментом. Полезная вещь для отключения некоторых систем охраны, она замыкает их источник питания. Но учтите, что при использовании на разрядных столбах и Стенах света это может привести к сбоям в работе и смене целей. Будьте крайне осторожны. Если я услышу о неоправданных жертвах, у нас будет серьёзный разговор, — судя по тому, как он погладил маленький арбалет у пояса, разговор будет более чем серьёзным.

— Ясно, всё просто.

— Поняла~

— А вот это можно использовать более свободно, — Корво показал свёрток с...

— Усыпляющие дротики, — объявила Сплетница, задрав носик.

— Верно. Формуле требуется две-три секунды, чтобы ввести цель в бессознательное состояние, и... хм. Джоплин? — он обернулся к изобретателю, который на миг оторвался от своих железок. — У тебя есть ещё один арбалет?

— Да... нет... у меня есть большинство деталей. Дайте мне день... Ох, но вы ведь скоро уходите. Э-э... — Пьеро занервничал.

— Тогда неважно. Для наших целей их можно вводить и вручную, так что держите при себе пару дротиков.

Вмешалась Сплетница:

— Мы были бы не против обменять часть оговорённой платы на пару таких арбалетов. Если сможете собрать, будет просто отлично!

Судя по недовольной гримасе изобретателя, он ещё не простил её за шарканья в его мастерской. Но он уступил, когда Корво поддержал просьбу.

— Как я сказал, на сборку одного арбалёта уйдёт день. Для второго придётся искать новые детали, а это может занять неделю или больше. Хотя... — Пьеро взглянул на Жона. — Вам арбалет, скорее всего, и не понадобится. Ваше утреннее выступление ясно показывает, что вы можете имитировать ту же функцию на расстоянии до тридцати шагов...

— Стоп! — снова перебила его Сплетница. — Какое выступ... вы его тестировали? — она резко повернулась к Жону. — Они тебя тестировали. Зачем? Не его идея. И не твоя. Адмирал.

Как и вчера, Джоплин с Корво были явно удивлены скоростью её логических скачков. Жон, зная истинную причину, даже глазом не моргнул.

— Ага, он меня с самого утра подловил. Заставил меня...

— ...делать упражнения. Много. Сила, скорость, реакция, выносливость... он хотел знать твои возможности для спасательной миссии, и... О? О-хо-хо!

— Поделишься? Что-то не так?

— О, да ничего такого~ Можешь даже не переживать.

Тут же все остальные потребовали объяснений, заинтригованные её догадками. Сплетница с явным удовольствием им отказала.

«Её разум полон хаоса. Она ухватила нить. Заговоры в заговорах? Мне больно копать глубже».

Жон резко повернул голову в сторону Корво, услышав шипящий, скрежещущий набор звуков, почти похожих на слова. Его мысли вскоре замерли.

Почему у него в руке бьющееся сердце? Корво, какого хера?!

Оно... оно было не совсем материальным. Или всё-таки было? Жону казалось, будто он смотрит сквозь эту штуковину — предмет, состоящий одновременно из плоти и механических деталей, — но оно явно имело вес, иначе Корво не держал бы его так. Голова мужчины была наклонена — «точно так же, как вчера! Значит, тогда сердце было невидимым!» — словно тот прислушивался к его ровному биению.

«Он заметил меня в твоих руках и гадает, кто из вас двоих сошёл с ума».

Странный голос прозвучал снова, но Жон не успел задуматься, откуда он, потому что мужчина — нет, убийца — уже смотрел прямо на него. Ростом они были почти одинаковы, но в этот момент Корво, казалось, нависал над ним. Жон отвёл взгляд от сердца и уставился на пустую стену, делая вид, что всё это время его завораживала именно она.

Обманул ли он Корво? Тот ничего не спросил, но и не перестал сверлить его взглядом, а Жон не решался пошевелиться. И всё это время то сердце стучало: тук-тук.

Как никогда прежде ему захотелось вернуться на Ремнант. По крайней мере, в его мире был хоть какой-то смысл.

Под полуденным солнцем маленькая лодка скользила по реке Ренхевен, унося их четверку всё дальше от моря, вглубь суши. Здесь солёный ветер уступил место иному запаху — смраду городских отбросов и чумных тел, которые швыряли в воду, не разбирая, где что. Ни Жон, ни Сплетница путешествие нормально не переносили: их мутило, и они покачивались в такт волнам, пока Корво вдалбливал им в головы задачи текущей вылазки.

— В приоритете у нас спасение принцессы. Устранение братьев Пендлтонов вторично, это ясно? Безопасность Эмили Колдуин превыше всего.

— У-у-у... — протянул Жон и ответил: — Да-да, мы усвоили это ещё с пятого раза. Вот зачем на этом так настаивать? Будто я какой-то берсерк, жаждущий крови врагов... а я ведь не такой, нет?

Потому что, если он именно такой, откуда ему об этом знать? Никто же не считает себя отмороженным психом с топором.

— Его тревожит не одна лишь преданность, — встряла Сплетница, сидевшая рядом. Даже морская болезнь не мешала ей держаться выше остальных, вертясь во все стороны, лишь бы убедиться, что все смотрят на неё. — Всякий раз, когда он говорит о ней, в его голосе звучит семейная нежность. Она... его дочь.

Лодочник от этого признания едва не опрокинул всех за борт и лишь несколькими отчаянными манёврами вернул лодку на курс. Он вместе с Жоном уставился на третьего в лодке — телохранителя бывшей королевы. Бывшей королевы, которая была матерью принцессы Колдуин. Принцессы Колдуин, которая была дочерью Корво. В их головах закрутились шестерёнки.

— Твою ж мать, — подвёл итог Жон.

— Твою ж мать, — эхом повторил лодочник.

Что ещё скажешь о человеке, у которого был роман с самой настоящей королевой? Единственное обращение, которое Жон слышал в адрес Корво, было «сэр», да и то чаще звали по имени. Никакого «лорд Корво», и уж точно не «король Корво». Добавь к этому завесу тайны, и вот готова история запретного, стремительного романа простолюдина с особой королевской крови.

— Тс-с, это секрет, — Сплетница приложила палец к губам.

Потом её разобрал хохот — она и не думала униматься, невозмутимо смеясь в лицо Корво с его пустым взглядом. Смех всё тянулся и тянулся, и тянулся, и тянулся, а затем сник и сошёл на жалкий писк, потому что убийца просто продолжал на неё смотреть. Сплетница заёрзала, ей стало явно не по себе под этим взглядом.

— У меня такая же защита, как у моего напарника, так что тебе нечем меня убить, — выпалила она наспех.

Корво на миг задумался, потом глянул за борт. Затем бросил, невозмутимо, будто говорил о погоде:

— А дышать тебе всё ещё нужно?

Сплетница придвинулась ближе к Жону.

Если кому-то и требовалось ещё подтверждение того, насколько этот человек опасен, то вот оно. Он уже на ходу придумал способ убивать людей, защищённых Аурой. Чтобы разрядить обстановку, Жон поднял руку, привлекая внимание.

— Эй, я всё понимаю. Похитили бы мою семью, я бы тоже схватился за нож и не отпускал его, пока они не оказались бы в безопасности. Мы приложим все силы. И не переживай: о твоих личных делах от нас никто ничего не услышит.

Корво помедлил, а затем вздохнул.

— Спасибо за благоразумие. По правде говоря, это не тайна за семью печатями. Половина двора и так догадывается, просто нет доказательств. Мы с Джессамин надеялись объявить об этом до... ну, до всего этого.

До убийства королевы, заключения под стражу телохранителя и похищения их ребёнка. История, что слышал Жон, была совсем не радостной, в ней всё шло наперекосяк.

— Я предпочёл бы, — продолжил Корво, — чтобы такая новость не получила подтверждения и не стала достоянием публики в это смутное время. Аристократы вроде Кастиса и Моргана Пендлтонов уже убеждены, что правление Джессамин безнадёжно запятнано из-за «слишком большого наплыва черни» во дворце.

— Чем больше слышу об этих двоих, тем меньше они мне нравятся, — Жон сморщил нос в отвращении. — Жадные, жестокие, людей ни во что не ставят? Да тут у нас полный комплект. Я почти сочувствую Пендлтону на нашей стороне... ну, если бы он вот только что не попросил нас хладнокровно убить родных братьев.

— Такая уж политика в Дануолле, — пожал плечами Корво. — Нередко пропасть между сторонами становится столь велика, что слова уже не долетают, и тогда в ход идут ножи. Их перезвон — движущая сила последних законов режима Берроуза, и сотни подданных королевы из-за них мертвы. Если мы хотим хоть как-то смягчить причинённый ущерб, нам нужно либо расколоть их фракцию, либо перехватить над ней контроль. Тревор Пендлтон может быть трудным человеком, но он это понимает.

— Ха! — перебила Сплетница. — А влияние вместе с наследством, которое при ином раскладе ему обломится, тут, конечно же, ни при чём, — голос её чуть ли не сочился ядом. — Его, кстати, это гложет. Ну, жить в более захудалом особняке... не пить самое лучшее вино... ещё в самые эксклюзивные клубы его не пускают. Все его мелкие обиды как на ладони. Он завидует братьям и при случае сразу же пойдёт по их стопам.

В тревожном молчании остальные прикидывали, не сводится ли всё к банальной ссоре из-за денег. Их миссия по спасению принцессы вдруг обрела новый подтекст — всего лишь побочный сюжет в настоящем конфликте. Жону не улыбалась мысль быть пешкой, да и Корво, судя по всему, тоже.

— Я учту твои слова. Но как бы то ни было, — голос убийцы стал жёстким, — за то, что Кастис и Морган сделали с моей семьёй, я не пролью по ним ни единой слезы. Готовьтесь, мы на месте.

Он посмотрел вперёд, туда, где под городом тянулась каменистая полоса берега, заросшая бурьяном и заваленная хламом. Вдоль неё торчали канализационные трубы, сливая в воду нечистоты. К лучшему или к худшему, Дануолл переживал индустриальный расцвет: вдоль реки тянулись фабрики, из высоких труб валили клубы дыма. За кирпичными стенами грохотала тяжёлая техника, и вода под ними дрожала от вибрации. Но приметы беды уже были налицо: погасшие дымовые трубы отмечали места, где чума прошлась по цехам и остановила производство.

Компания принялась готовить снаряжение; Жон и Сплетница поправляли нарядную одежду, чтобы выглядеть подобающе. Они рассчитывали, что внешний лоск скроет огрехи в их манерах, ведь получасовой курс в пабе — как ходить и говорить «правильно» — затронул лишь основы. Жон повесил Кроцеа Морс на бедро, как и полагалось «парадному телохранителю» — мечи на Островах носили все, от городской стражи до солдат. Сплетница чуть приподняла пышную юбку, чтобы привязать к одному бедру свёрток усыпляющих дротиков, а к другому — монтажный инструмент. Напоследок она сунула по дротику под каждый рукав.

Корво проверял снаряжение с отработанной точностью. Он провёл ладонью по спрятанным на теле устройствам — всё ли на своих местах, — вынул и снова убрал пистолет, перешёл к арбалету. Лёгким движением меч выскользнул из рукояти; сегменты щёлкнули, складываясь в клинок, который был длиннее рукояти, где он покоился. Для Жона, видавшего молоты, превращающиеся в гранатомёты, и гибриды меча-копья-винтовки, изделие Пьеро Джоплина было бы в лучшем случае примитивным меха-оружием — реликтом наравне с его собственным Кроцеа Морс, за который на рынке много не выручишь. В этом мире, однако, ничего подобного ещё не существовало, так что меч был не «антиквариатом», а «родоначальником», предвещавшим грядущую революцию в оружейном деле. Работой гения.

Понимал ли Корво, что держит в руках? Кто знает — надетая им маска стирала любые следы человека, и на мир из-под тёмного капюшона глядел холодный стальной череп. Перекошенные линии придавали облику ощущение неправильности, а переплетённые провода — вид зашитого рта. В одной глазнице щёлкали и крутились крошечные шестерёнки, управляя встроенной подзорной трубой.

Через мгновение он выругался: линза позволила ему разглядеть сцену вдали. Проследив за его взглядом, Жон прикрыл ладонью брови и увидел, как какие-то фигуры бегут от города к башне моста, нависающей над водой. Там был тупик — сам мост разобрали, — но их это не остановило. Им больше было некуда бежать.

Первый снаряд со свистом рассёк воздух: его выпустила угловатая установка на стальных лесах высотой в три этажа. Снаряд ударил рядом с парой беглецов и взорвался. Следующий лёг в другую группу, за ним — третий. Взрыв следовал за взрывом — турель озарила мост пламенем, не оставив никого в живых.

В наступившей тишине лодочник пробормотал:

— Вчера один речник говорил, что возводят Сторожевую башню. Но я и представить не мог...

— Это те, кто у власти, такое творят? У вас тут не город, а какой-то пиздец, — кратко выразил своё мнение Жон, и Сплетница согласно кивнула.

— Джессамин наложила вето на развёртывание этих адских штук, — ответил Корво. Маска-череп искажала его голос глухим эхом, резавшим слух Жона. — Похоже, у лорда-регента Берроуза иные представления о карантинных мерах.

— То есть эти люди были жертвами Крысиной чумы?

Убивать заражённых? Что это, фильм про зомби?

— Да. Судя по тому, что я видел, признаки чумы были. Похоже, городская стража усилила охрану у ворот на бульвар Клеверинг из-за страха распространения заразы, — лодка ткнулась в берег, и Корво первым спрыгнул на сушу. — Это самый прямой путь в квартал, где находится «Золотая кошка», — добавил он для Жона и Сплетница.

— Значит, придётся искать обходной путь к бульвару? Или ты думаешь, мы с ней сможем их заболтать?

— Посмотрим, — уклончиво ответил он.

Прижимаясь к стене, они крадучись двинулись вдоль причала. Когда они миновали изгиб, навстречу им вышел человек в форме с мечом на бедре — и, прежде чем Жон успел среагировать, Корво исчез, тут же появившись у него за спиной и вырубив удушающим приёмом. Он уложил тело в тёмном углу, и Жон тихо подошёл спросить:

— Зачем ты это сделал?

— Я сейчас в розыске; и в маске, и без неё. Завидев нас, он бы поднял тревогу и позвал товарищей. Пусть уж лучше решат, что его в переулке ограбили, чем то, что я был здесь. А теперь идём сюда.

Лестничный пролёт вывел их на улицу под мостом. Из любопытства к тому, как охраняют бульвар Клаверинг, они по второй лестнице поднялись на сам мост и, пригнувшись за низкой стенкой, осмотрели окрестности. Жон поморщился: зрелище было не из приятных.

За табличками «Гражданам вход воспрещён / Разрешено применение смертельной силы» валялись тела тех, кто проигнорировал предупреждение; кровь заполняла трещины булыжной мостовой. Стражники, закрыв лица балаклавами от заразы, волокли трупы к мусорному контейнеру, не забывая, естественно, перед этим обшарить карманы в поисках ценностей. Дальше ворота, некогда перегораживавшие проспект, были забаррикадированы толстой сталью; осталась лишь узкая калитка, и та наглухо заперта. Сверху поворачивалась Сторожевая башня, прочёсывая пространство прожектором. В луч попала пробегавшая крыса — и её разнесло в клочья. Тут ничего и никого не пропустят.

— Пойдём переулками? — спросил Корво Жона и Сплетницу.

— Согласен.

— Отличная идея.

Спустившись на нижнюю дорогу, они углубились в захудалый квартал. Двери везде были заколочены или перегорожены балками, причём нередко снаружи. На забитых досками окнах виднелись следы попыток выбраться. В брошенных лавках гнили овощи и рыба.

— Становится хуже, — заметил Корво. — Ещё пару дней назад некоторые лавки работали. А дома...

По его словам, красные кресты на стенах отмечали здания, опустошённые чумой, — предупреждение остальным держаться подальше. Только казалось, что таким знаком помечено всё подряд, а людей вокруг почти не было. Те, кто оставался, жались по углам и закоулкам, глядя настороженно, по-звериному, и ещё глубже прятались в тень, когда мимо проходил Корво. На хорошо одетую парочку смотрели иначе — оценивающе, жадно. Жон держал ладонь на рукояти меча, чтобы охладить пыл тех, кому вдруг захотелось бы проявить рискнуть.

Когда они подошли к повороту, то заметили мужчину, преграждавшего путь; завидев их, он оживился. Реакция странная, учитывая маску на одном из них, но обратился он как раз к нему.

— Эй, ты как раз тот, кого я ищу. Слэкджов хочет с тобой побазарить. На винокурне, — мужчина поманил их и указал на здание в конце переулка, у входа в которое торчали двое амбалов.

Корво сделал несколько шагов, но Жон остановил его:

— Похоже на ловушку.

Рядом Сплетница постучала пальцем по подбородку, изучая позы мужчин у двери.

— Хм-м, не особо? Им велели вести себя вежливо — насколько у этих уличных громил вообще получается. Потому они и положили тесаки так, чтобы были едва-едва под рукой, хотя им самим без оружия не по себе. Это сигнал: первыми они не нападут. В здешних местах это почти как оливковая ветвь.

— Хорошее наблюдение, спасибо, — сказал заметно расслабившийся Корво. — Полагаю, это здравая мысль. Слэкджов тоже против правления Берроуза, а его банда с Боттл-стрит знает, что творится в округе. У них может быть полезная информация. Возможно, неохраняемый путь к нашей цели.

Они подошли к двери винокурни, но один из амбалов вытянул руку, преграждая вход.

— Встреча для одного.

— Они со мной.

— А тебя с ними — уже больше одного, — не уступил тот.

— Охренеть, они умеют считать, — прошептала Сплетница Жону, прикрыв рот ладонью в притворном шоке.

Жон хихикнул и шепнул ей на ухо:

— Чудо чудное!

Их комментарии услышали: громила сверкнул взглядом и тут же уставился на Сплетницу. Окинув её взглядом с головы до ног, он сменил раздражение на самодовольную ухмылку. Ему, может, и казалось, что так он выглядит лихо, но кривые жёлтые зубы шарма не добавляли.

— Не парься, братан. Пусть тут с нами тут посидят, пока вернёшься. Мы их развлечём. Как тебе мысля, а, куколка? — он попытался приобнять Сплетницу за плечи, но споткнулся, когда она нырнула под его рукой и выскользнула из зоны досягаемости. Затем она показала ему язык.

— Пф. Много понтов для того, кто жену удовлетворить не может, — и, для ясности, Сплетница приподняла мизинец, чем мигом его взбесила. Оглушительный хохот двух приятелей поблизости распалил его ещё больше, и, оскалившись, он двинулся на Сплетницу.

— Что ты вякнула, су...

Две руки вцепились громиле в плечи стальной хваткой.

— Ну-ну, — сказал Жон. — Она ничего такого не имела в виду.

«Ага, как же. Ещё как имела.»

— Проявите снисхождение к молодости и её шалостям, — «посоветовал» Корво.

Холодная маска не оставляла места возражениям, и громила юркнул к стене, на лбу у него выступили бисеринки пота. Дрожащей рукой он схватил бутылку и сделал несколько жадных глотков.

Тем не менее Жон, уловив косые взгляды, которые тот продолжал бросать на него и Сплетницу, понял: инцидент вовсе не исчерпан. Как только Корво уйдёт, к ним с приятелями может вернуться храбрость, и они решат, что урок уважения лучше преподать парой перерезанных глоток. Нет, торчать им тут — только драку накликать.

Отведя Корво и Сплетница в сторону, Жон сказал:

— Раз уж мы всё равно разделяемся, давай мы с ней тем временем двинем к бульвару Клаверинг и начнём нашу часть миссии? Так сможем заранее осмотреть изнутри «Золотую кошку».

Надо отдать ему должное, Корво не отмахнулся, а взвесил предложение. Одно это делало его на голову выше всяких Оружейников.

...Без обид, синяя сволота. Земля тебе стекловатой.

Приняв решение, Корво указал на просвет между ближайшими домами:

— В самом конце переулка Бладдокс есть стена, вам надо перелезть через неё. За ней будет бульвар Клаверинг. Оттуда поднимайтесь до развилки: правая дорога в конце концов выведет вас к «Золотой кошке». Вот только городская стража наверняка выставила вдоль улицы посты. Если нарвётесь на неприятности, возвращайтесь сюда и ждите меня.

Сплетница фыркнула и, неторопливо покачивая бёдрами, направилась к переулку Бладдокс.

— Легкотня. Ща покажу мастер-класс.

Её слова уверенности не внушали, и внезапно засомневавшийся Корво взглянул на Жона:

— Я могу вам двоим доверять?

— Разумеется! Мы профессионалы до мозга костей! — заверил его Жон. Уходя следом за Сплетницей, он для храбрости щегольски отсалютовал Корво через плечо. — В следующий раз увидишь нас уже в «Золотой кошке». Удачи.

«Он подвёл каждого, кто полагался на него. Снова и снова. Отличается ли этот раз?»

Игнорируем это. Он не станет разбираться, что там шепчут всякие шепотки, потому что никакого шёпота не было. Голоса из пустоты слышат только сумасшедшие. И бьющиеся сердца в чужих руках видят тоже только они. А Жон Арк не сумасшедший. Точно-точно.

Сплетница заметила его мертвенно-бледное лицо и не могла пройти мимо:

— Ты какой-то напуганный.

— Тебе кажется.

— В Корво есть что-то, что тебя пугает. Что именно?

— Тебе лучше не знать.

— Ну скажи-и-и!

Так они и спорили на ходу, отвлекаясь от безрадостных пейзажей. Переулок Бладдокс был местом неприятным, воняло в нём мама не горюй. Видно, раньше здесь были бойни, но теперь их забросили, и никто не удосужился убрать груды гниющих на солнце отбросов.

И тела тоже никто не убирал. Завёрнутые в грубую ткань, жертвы чумы были свалены по углам, якобы для последующей утилизации. Сколько они там уже лежат, Жон старался не думать, устремив взгляд на стену, отделявшую переулок от бульвара Клаверинг. По его меркам, это была не преграда, хотя он понимал, что человеку без Ауры она бы помешала. Приваленный к стене мусорный контейнер служил отличной ступенькой, делая задачу для них тривиальной.

Честно говоря, самой большой проблемой здесь было не испачкать одежду при перелазе. После Левиафана всё это походило на прогулку.

В следующее мгновение прямо перед Жоном из ниоткуда возникла тёмная фигура, развеяв его надежды. К его горлу приставили нож. Имя Корво уже почти сорвалось у него с языка, когда он заметил отличия в одежде. На нападавшем был противогаз, а его одежда была грубоватой, сшитой кое-как. И он был не один: другой держал Сплетница сзади, а третий стоял чуть поодаль.

Заговорил тот, что был ближе к Жону; мужской голос, проходя через маску, звучал сипло:

— Так-так-так. Какая у вас тут прекрасная компания. Сейчас вы нам расскажете всё, что мы хотим знать, или... — Хрясь!

Альтернатива так и осталась загадкой: Жон проигнорировал нож у горла и боднул мужчину лбом. Кожаная маска защищала хуже, чем у Корво, и вся сила удара пришлась по лицу. Противник без сознания осел на землю, а Жон выхватил меч.

— Не двигайся, или девчонке крышка! — крикнул тот, кто схватил Сплетницу.

Нападавший резко дёрнул её, прикрываясь ею как щитом... и тут же рухнул к её ногам с усыпляющим дротиком в боку. Сплетница для верности пнула его по голове и презрительно фыркнула. В другой руке она уже держала наготове второй дротик.

Последний нападавший, ошарашенный таким поворотом, метнулся между Жоном и Сплетницей и в итоге выбрал цель, казавшуюся ему проще. Несмотря на короткую вспышку паники, Сплетница увернулась от удара ножа ещё до того, как тот был нанесён, — лезвие прошло далеко мимо. Нападавший попытался уклониться от её дротика и рубанул снова, но — поздно! — потраченные секунды позволили Жону вмешаться. Его меч расчертил воздух по горизонтали, но рассёк лишь пустоту.

— Телепортёры, — с презрением процедил он, оглядывая переулок в поисках противника.

— Наверху! — крикнула Сплетница

Он обернулся туда, куда она указывала, как раз вовремя, чтобы стрела звонко отскочила от его груди. Враг замер в шоке на крыше навеса, вытянув руку с каким-то устройством на запястье, из которого, видимо, и стрелял. Стряхнув оцепенение от вида того, как Жон дважды пережил смертельные удары — ха-ха, Аура рулит! — тот снова исчез и появился на балконе выше, хватаясь за край здания, чтобы залезть на крышу.

Торжествующий настрой Жона угас. Этот грязный трюкач собирался сбежать!

Отказавшись от погони, он отвёл левый кулак назад и ударил. Длинная теневая рука метнулась через расстояние, пальцы сомкнулись на ноге беглеца и дёрнули. Тот потерял хватку, с отчётливым «ух!» ударился о перила, а затем, кувыркаясь в воздухе, рухнул прямо в мусорный бак внизу. Удар поднял в воздух облако мусора.

Старик, до этого незаметно прислонившийся к стене и наблюдавший за всей схваткой, подошёл, захлопнул крышку бака и задвинул засов. Спокойно кивнув паре, он вернулся на своё прежнее место.

В переулок Бладдокс вернулся покой.

— ...Ну, случилось это. Ты не ранена, Сплетница?

— Не-а. Было немного больно, когда схватили, но боль уже прошла. А ты как?

— Ни царапины, — он пнул одного из лежащих ногой. — Как думаешь, кто они?

— Ассасины. Охотятся на Корво. Они заметили нас с ним и хотели выжать информацию о его способностях, прежде чем устраивать новую засаду.

— Фу-ты ну-ты. Может, предупредим его?

Сплетница покачала головой.

— Их было всего трое. Последняя сбежала, потому что подмоги не было, — на её лице появилась злорадная улыбка, и она потёрла руки. — А теперь посмотрим, какие у них тут припрятаны подарочки!

Она склонилась над телами и принялась обшаривать их одежду. Монеты звенели, отправляясь в её мешочек. Наборы отмычек она передала Жону, чтобы тот спрятал по карманам, а связки стрел отложила на землю рядом с мечами, которые сочла низкокачественными. Пару подозрительных флакончиков, найденных на поясе, она повертела в руках, но в итоге покачала головой и бросила их в ту же кучу. Прочая мелочь была так же отброшена.

Засучив рукава нападавших, они увидели, как те стреляли стрелами. На предплечье у каждого был закреплён ремнями металлический полунаруч. На нём — миниатюрный арбалетный механизм, работающий на заводной пружине. Жон надел тот, что ещё был заряжен, и начал поворачивать кисть в разные стороны, надеясь активировать его. После нескольких попыток он щёлкнул пальцами.

Фвип!

Они оба проследили за траекторией болта и одновременно поморщились: он влетел в окно третьего этажа, разбив стекло.

— Наверное, заброшено, — быстро сказала Сплетница.

— Д-да. А если нет, свалим всё на этих ребят.

Два маленьких колёсика в передней части устройства в момент выстрела раскрутились, придав снаряду неожиданно сильный импульс. Сбоку тонкий стержень начал автоматически взводить пружину, питаясь от вязкого топлива с голубым свечением.

— Я думаю... ха-ха, я так и знала! — восторжествовала Сплетница, показывая, как её усыпляющий дротик идеально входит в отсек для стрельбы..

Восторг угас, когда она поняла, что спрятать эту штуковину под рукавом платья, как Жон под своим сюртуком, ей не удастся. С большим сожалением она отдала устройство Жону, чтобы тот прикрепил его на вторую руку, но твёрдо заявила, что обязательно заберёт себе такое же.

— Что теперь с ними делать? — спросил Жон, когда они закончили обирать ассасинов.

— Вон тот старик ждёт, когда мы заберём своё, а потом он подойдёт шмонать их. Он обо всём позаботится, как только мы уйдём, — Сплетница встретилась с мужчиной взглядом и указала на кучу отбракованных вещей. Тот кивнул в ответ. — И теперь он ничего не видел и ничего не скажет.

Сделка была заключена. Они оставили бесчувственные тела на месте и двинулись дальше. В конце переулка Жон подсадил Сплетницу на мусорный контейнер; они высунулись из-за стены и оглядели бульвар Клаверинг.

Это был взгляд в другой мир, разительно контрастирующий с жизнью по эту сторону кирпичной стены. Приподнятая дорога была выметена так чисто, что булыжник почти искрился на солнце. Огромные особняки, в которых можно было бы устроить приём на сотни гостей. Высокие стеклянные окна демонстрировали роскошный быт внутри: комнаты, обставленные дорогой мебелью и украшенные прекрасными картинами. На домах и фонарных столбах гордо реяли флаги Дануолла. Ни один подъезд на всей улице не был загорожен, хотя в одном из домов ходила городская стража; её капитан приторно извинялся перед хозяевами, пока те терпеливо ждали на ступенях.

Все возможные проходы в этот район из бедных кварталов были забаррикадированы стальными стенами. На западном конце улицы были открытые ворота, по обеим сторонам которых стояли странные устройства — а между ними с треском бегали электрические разряды, преграждая путь. Там же был пост стражи с офицером в будке.

— Как думаешь, каковы шансы, что нам придётся пройти через эту электростену? — отметил Жон.

— Ставлю на сто процентов.

— Так и думал, — он положил ладони на край стены. — Ну что ж, время шоу.

Убедившись, что вокруг никого, они перемахнули через преграду и спрыгнули на нижний ярус, тянувшийся параллельно улице. В Вейле тоже встречались такие места, где новые дороги строили поверх старых, так что они оказывались выше первых этажей домов. Это дало им немного уединения, чтобы дождаться подходящего момента. Они поднялись по каменной лестнице как раз в тот миг, когда мимо проходила компания их ровесников.

Дальше всё сводилось к тому, чтобы копировать правильные манеры и не привлекать внимания многочисленных — нет, не так, многочисленных — патрулей. Городская стража была повсюду и регулярно останавливала прохожих для допроса. Больше всего доставалось одетым попроще, но даже богачи шагали быстро, не задерживаясь на разговоры.

Впрочем, некоторые шли с таким апломбом, что стражники сами их обходили. Лица они могли и не узнавать, но манера в тех выдавала высокое положение. Попробуй побеспокоить такого — и загремишь в ночную смену.

Вот их-то и стоило копировать. Жон предложил руку, Сплетница приняла её. Спины прямые, подбородки вздёрнуты — они энергично зашагали по бульвару. Оказываясь в пределах слышимости стражников, они болтали о пустяках вроде погоды, шептали друг другу на ухо «шутки» и громко, вызывающе смеялись. Секрет, если говорить проще, был в том, чтобы веселиться. Излучать беззаботный оптимизм, будто чума вообще не может коснуться таких богачей, не говоря уже о каких-то там стражниках.

Их здоровый внешний вид помогал им в этом. Они не жили месяцами на пайках, которые уже сказывались даже на низших слоях высшего общества. Одежда на людях сидела свободнее, чем должна. У некоторых детей была болезненная бледность от недоедания. Дела в Дануолле шли всё хуже, и оттого смех Жона и Сплетница звучал пусто.

Но они улыбались там, где другие не хотели или не могли, и этого оказалось достаточно, чтобы их история выглядела правдоподобно.

К воротам смели подходить немногие. Сплетница уверенно направилась прямо к ним, будто это был вход в её собственный дом, а офицер был её личным швейцаром. Или в крайнем случае обслугой.

— Будьте добры, выключите эту гадость. У меня назначена встреча, на которую положено слегка опаздывать.

Офицер застыл, разрываясь между стандартной инструкцией и подобострастием, не зная, чем ему грозит прямой отказ. Двое его подчинённых тоже замялись.

— Э-э... мы не можем просто... то есть, по указу лорда-регента всё не так просто, мисс. И сэр, — взгляд офицера скользнул к Жону, отметив крой его костюма и меч на бедре; ножны Кроцеа Морс были богаче, чем у него самого. Этот ваш Жон Арк явно не простой охранник. — Нам нужно записать, куда вы направляетесь, с кем встречаетесь, и занести сведения о вас.

С губ Сплетница сорвался возмущённый вздох.

— Я что, похожа на преступницу? О, Жон, — она повернулась к нему и картинно упала в его объятия, словно сражённая эмоциями, — ты слышал, что сказал этот мужлан? Убей его для меня.

Жон и стражники в один голос ахнули:

— Что сделать?!

Он, однако, быстро пришёл в себя и, ухватившись за рукоять меча, постарался сыграть роль джентльмена, оскорблённого за свою даму. Голова Сплетница, уткнувшаяся ему в шею, скрывала от всех, кроме него, её лукавую ухмылку.

— Ну а как иначе, он запятнал моё имя! И поверь, это куда более мягкая участь, чем то, что сделали бы дядюшки Кастис и Морган, узнай они об этом.

— К-Кастис и... вы имеете в виду лордов Пендлтонов? — заикнулся один из стражников-подчинённых.

Его приятель добавил:

— Но они же в...

— В «Золотой кошке», да. Я встречаюсь с ними там на чаепитие.

Несостыковка бросалась в глаза, и офицер ухватился за неё как за спасательный круг. Уверенность вернулась в его голос.

— Ага! Я чуть было не повёлся, но тут-то вы и прокололись. «Золотая кошка» это...

Сплетница обернулась к нему, и её улыбка в мгновение ока сменилась яростью.

— Чайная, — прошипела она. — Где. Люди. Пьют. Чай. И больше ничего.

До стражников дошло. Переключатель в их головах щёлкнул так отчётливо, что Жон почти видел, как выстраиваются их мысли.

А-а-а. Да, чайная. Конечно же, эвфемизм. Значит, юная леди отлично знает, какие услуги там оказывают. Она просто пытается соблюдать приличия — так, как это поняли бы только другие аристократы. Нежелание называть место назначения, вспышка гнева, чрезмерная реакция — всё шло от смущения. Они поймали её не на незаконном проникновении, а на... распутстве. Медленно, но верно кусочки пазла сложились в картинку, которая идеально подтверждала их представления об аристократии и страшно их забавляла. Мужчины расслабились.

— Они всё время твердят об этом заведении, вот я и решила заглянуть. Так что, будьте душками, мальчики? Я бы очень не хотела объяснять, почему задержалась, — её глаза сузились. — И по чьей вине.

И всё же, какой бы смешной ни получилась эта байка для рассказа в пабе после смены, неверный шаг мог стоить им головы. Перед ними стояла настоящая аристократка, без сомнения, да ещё и родственница известных людей. Это заставило их действовать.

— Д-да, мисс! Сейчас только снимем бак с ворванью. Это займёт мгновение, и вы сможете проходить!

— И весело провести вре... ай!

— Не слушайте его. Его в детстве роняли.

Электрическая стена погасла, пропуская Жона и Сплетницу. Офицер даже поклонился.

Жон молчал, пока они проходили через ворота. Он сохранял каменное выражение лица, пока они на развилке сворачивали направо и шли мимо стражников, которые по эту сторону бульвара Клаверинг были заметно вежливее: любой гражданский, допущенный сюда, вполне мог зарабатывать в сотню раз больше их и обладать соответствующим влиянием в городе.

Они юркнули в пекарню, и тут-то Жон рухнул на пол со смеху, позабыв напрочь про взгляды покупателей. Сплетница стояла над ним, самодовольно улыбаясь.

Этот её язык с одинаковой ловкостью мог как вытащить их из неприятностей, так и загнать в них.

В Дануолле «Золотая кошка» существовала как отдельный мир.

Грандиозная. Броская. Кричащая. Особняк отвергал утилитарную концепцию, господствующую в окружающих кварталах, в пользу ярких красок и изогнутых стен, купольных ротонд и мотивов модерна. Местами здание походило на крепость, местами — на дворец. Баланс всей конструкции был смещён к одному концу, вплотную к набережной: асимметрия ещё сильнее подчёркивала пропасть между борделем и всем тем, что лежало за его пределами. Своей вдохновенной архитектурой «Золотая кошка» приковывала к себе каждый взгляд — включая взгляд Жона.

...Да, архитектура — вот что его завораживало: эти массивные купола и круглые арки. Такова его версия, и он будет её придерживаться. Десятки куртизанок на балконах и в окнах, позирующие на потеху публике, машущие ручками и посылающие воздушные поцелуйчики, чтобы завлечь людей внутрь, совершенно его не трогали.

— Ты можешь быть ещё очевиднее? — спросила Сплетница, откусывая круассан.

О нет! Рядом с ним тот, кто умеет читать чужие намерения!

— Что? Я осматриваю место. Ищу слабые места, ага? — У Жона создалось впечатление, что она ему не поверила. Он вяло добавил ещё одну отговорку: — ...Вдруг один из братьев Пендлтонов окажется настолько глуп, что осмелится показаться?

Сплетница уже раскрыла рот для возражения, но задумалась. Последующее недовольное бурчание было для его ушей сладчайшей музыкой.

— То, что ты в чём-то прав, ещё не значит, что твои сказки обманут меня хоть на секунду.

Чаще всего в окнах виднелись не работницы борделя, а клиенты в поисках острых ощущений; полупрозрачные марлевые занавеси скорее намекали на происходящее, чем показывали его, скрывая личности именитых господ, которых внизу могли бы узнать. Впрочем, некоторые редкие особы пренебрегали такими барьерами — и прохожий порой мог совершенно отчётливо разглядеть сквозь стекло те или иные детали. Похоже, бордель был только рад: такие «представления» служили рекламой бесчисленных удовольствий, что ожидали гостя в лучшем доме утех Дануолла.

Пока что лица, которые удавалось разглядеть Жону, не совпадали с зарисовками братьев Пендлтонов. Или, возможно, он был слишком отвлечён, чтобы судить наверняка.

— А как у тебя дела? Никаких любопытных стражников, которые захотели бы проверить нашу легенду?

— Не-а, думаю, мы в безопасности. Если бы они собирались за нами увязаться, то уже бы сделали это. Можно идти.

Одной переменной, способной всё испортить, стало меньше. Хорошо.

Жон прикончил остатки яблочного пирожного парой быстрых укусов. Увидев это, Сплетница тоже расправилась со своей едой и осушила чашку. Когда они вместе вышли из пекарни, дверной колокольчик мягко звякнул «динь-динь».

В руке Сплетницы тут же оказался вышитый веер, который она раскрыла одним щелчком запястья. Она затрепетала им перед лицом — так, как, по-видимому, представляла себе изящную манеру. Жон покосился на веер.

— Откуда он у тебя?

Она небрежно махнула куда-то за спину.

— Ты его у кого-то спёрла?

— Я реквизировала его в интересах нашей миссии. И нет, я не преувеличиваю. Знаешь, что было общего у всех женщин, которых мы видели входящими в бордель?

Он забегал глазами в поисках ответа — и не нашёл. От этого улыбка Сплетницы за веером лишь стала шире. Она похлопала его по руке, словно утешая.

— Не переживай, мало кто заметил бы. А вот я проблему увидела сразу.

От неё буквально волнами исходила аура «похвали меня».

— У всех при себе была какая-нибудь вещица, зонтик или веер, чтобы хоть немного прикрыть лицо, создавая видимость анонимности. Так здесь принято, и без веера мы бы привлекли к себе внимание. Криворучки из паба об этом не подумали, так что мне пришлось самой решать проблему, — она вздохнула и покачала головой. — Господи, всё прямо как во времена Неформалов.

Жон тоже покачал головой.

— Мы могли бы найти лавку, где их продают. Или, ну блин, подойти к той женщине и предложить купить у неё веер. Почему ты решила, что его нужно именно украсть?

Воровство не должно было быть их первым вариантом — вот что он имел в виду. Были и другие возможности. Сплетница не согласилась; слушая его тираду, она отнеслась к ней с явным пренебрежением. Как только он замолчал, она закатила глаза.

— Слушай, ничего в этом страшного нет. В таком обществе карманные кражи это почти игра. Тем более из-за такой мелочи? Та дамочка богата, она может позволить себе хоть тысячу таких вееров, — для убедительности она взмахнула им. — А есть мы, которым нужно есть и которые делают добрые дела. Небольшая кража даёт нам преимущество, а ей, самое большее, придётся потратить минуту, чтобы приказать слуге купить замену. Зато теперь у неё будет история, на которую можно поныть подружкам за чаем. По большому счёту, никто на самом деле не пострадал. Никто ничего не теряет.

В её рассуждениях была какая-то несостыковка. Он не мог внятно сформулировать, в чём именно, но она была. Должна была быть. Что это за система морали, которая по-разному судит один и тот же поступок в зависимости от богатства человека? Или... вдруг она права?

Нет-нет. Из суперзлодейки так себе образец нравственности.

К несчастью, споры не входили в узкий круг его талантов, и Жон с трудом находил убедительные возражения. Доводы в духе «воровать плохо» из уст трупного мародёра не стоили и ломаного гроша, да он и сам в это не верил. Вор отговаривает вора от воровства — ну реально звучит как анекдот.

Похоже, Чужой был прав. У Жона была привычка обманывать самого себя.

— Ты же знаешь, что я права, — прощебетала Сплетница. Её нахальная улыбка разрослась до таких размеров, что, казалось, вот-вот разорвёт ей лицо пополам. Наслаждаясь победой, она, напевая себе под нос, перешла улицу.

— Я не могу сказать, что ты не права. Это не одно и то же. Мы... поговорим об этом, потом.

Когда у него будет шанс придумать аргументы, которые она не прорвёт, как бумагу.

— Ни-хи-хи, ну ладно~

Они прошли через ворота борделя, над которыми застыл золотой силуэт кошки. Другая кошка, такая же, только ростом выше взрослого мужчины, восседала на самой большой купольной крыше, объявляя всем и каждому название заведения. Хоть и безглазые, они всё же будто бы следили за Жоном и Сплетницей, пока те входили в частный сад. У дальней двери по обеим сторонам стояли двое стражников; они окинули пару беглым взглядом, который, задержавшись на Сплетнице, стал откровенно оценивающим. Передёрнувшись, она сунула свободную руку в потайную складку платья — о существовании которой Жон даже не подозревал — и достала брелок от подавителя на шее. Нажатие — и её сила отключилась.

— Увидела у них сли-и-ишком много фетишей, — пояснила она, и тут же сверху, с балконов, на них обрушилась волна выкриков и свиста.

— Эй, красавчик!

— Какой статный! Обожаю мужчин в форме.

— Спроси про Бетти, милый! Я устрою тебе незабываемый вечер!

— Нет, меня! Скажи им, что хочешь меня!

— Красотка~ Посмотри сюда~

— О боже, о боже. Вот бы с ними...

Жон неловко кашлянул. Эта его демонстрация скромности лишь вызвала новую волну зазываний.

— Н-ну, ты определённо популярен, — заметила Сплетница, тоже смутившись.

— Я уже говорил, что другие вселенные прекрасны? Потому что это так, — удерживать лицо от дурацкой улыбки становилось ему всё сложнее. — И эй, на тебя тоже обращают внимание.

— Думаю, в основном всё внимание на тебе, просто я... в кадре, — стушевалась она. Вышитый веер не сумел скрыть её румянец.

Другой рукой она теребила брелок от ошейника, в нерешительности поглаживая кнопку большим пальцем. В итоге она убрала его обратно в карман, так и не включив способность, и потянула Жона за рукав — мол, надо поспешить. В глаза она ему упорно не смотрела.

Они поднялись по парадным ступеням; Сплетница прижалась к нему, чтобы держаться подальше от стражников. Один из мужчин распахнул перед ними дверь, и...

Сердце Жона забилось чаще. Губы у него пересохли. До него наконец по-настоящему дошло: это бордель. Вуаль и шёлк заполнили всё вокруг, струясь по приёмной и обвивая винтовую лестницу. Куда ни повернись повсюду женщины, бросающие на него манящие взгляды.

Толчок в бок вывел Жона из транса, и он посмотрел на спутницу. Сплетница, пунцовая и растерянная, указала вперёд — на женщину в годах и в более деловом наряде, а ещё с лицом, покрытым толстым слоем косметики. Служанки относились к ней с явным почтением, поспешно уступая дорогу той. К ним приближалась хозяйка борделя.

Как можно тише Жон пробормотал:

— Она может узнать...

Сплетнице большего и не надо было. Повернувшись так, чтобы скрыть руку, она незаметно нащупала брелок от подавителя и вновь включила силу.

Лицо её будто бы окаменело.

— Добро пожаловать в «Золотую кошку», — со слащавой улыбкой провозгласила хозяйка. — Добро пожаловать в лучшее время вашей жизни. Здесь вы найдёте самых изысканных дам со всех Островов, владеющих тысячью способов подарить вам наслаждение, как вы пожелаете, — она плотоядно окинула взглядом Жона. — Как. Вы. Пожелаете... Что-то не так?

Побледнев и хватая ртом воздух, Сплетница сумела выдавить лишь невнятное бульканье. Не выдержав, она щёлкнула подавителем. Жон наклонился к ней, чтобы проверить, всё ли в порядке.

— Фу. Фу-фу-фу-фу-фу.

Опять увидела слишком много, да? И похоже, на этот раз всё хуже, чем с теми двумя стражниками — что наводит на нехорошие мысли о хозяйке, раз она умудрилась переплюнуть их по степени разврата.

Не понимая своей роли в произошедшем, растерянная женщина спросила:

— Ей нездоровится? У неё... — её голос упал до испуганного шёпота: — Чума?

Жон тут же вмешался:

— О нет-нет, у неё всегда было хрупкое здоровье, а здешние духи ей не по нраву. Слишком приторно. У вас найдётся комната с балконом? Свежий воздух приведёт её в чувство.

Скепсис на её лице остался, но стоило Жону вынуть из-за пазухи кошелёк, как хозяйка поспешно отбросила и этот вопрос, и все прочие неудобные. В её глазах жадно полыхнул огонёк.

— Сейчас посмотрим, что у нас свободно, — она юркнула за стойку и заглянула в гроссбух. Отсутствие женщины позволило Жону заметить табличку в самом центре стойки, с выгравированной на века надписью.

Что же там могло быть написано? Какой поэтический девиз выражал саму суть этого дома утех?

«Просьба в долг не просить».

Иными словами, деньги решают всё. Как... приземлённо.

— «Золотая комната» сейчас свободна; у неё есть собственный балкон с прекрасным видом на реку. Простыни шёлковые, привезённые из...

— Беру.

Проявив опыт, она и бровью не повела на столь краткий ответ и тут же сменила тон.

— Цена двести золотых, максимум на час. Девушки оплачиваются отдельно, пятьдесят авансом.

Жон положил на стойку второй кошелёк — всего в нём было около трёх сотен, — рассчитывая получить сдачу. Но не получил. Хозяйка оставила мешочек лежать на месте и широким жестом указала на куртизанок.

Сдачу она, значит, собирается прикарманить, так что ли?

— Превосходно, милорд! Какая-нибудь из девушек уже приглянулась вам?

Он взглянул на Сплетницу — и получил ноль помощи. Без своей силы она была так же потеряна, как и он. Не зная, что делать, Жон наугад указал на одну из работниц — девушку их возраста. Поднявшиеся насмешки и разочарованные вздохи стихли, лишь когда хозяйка повысила голос. Затем она окликнула выбранную куртизанку:

— Верити, проводи наших уважаемых гостей в «Золотую комнату». И я хочу потом услышать, что ты показала им тот уровень сервиса, которым славится наше заведение.

— Да, мадам Пруденс.

— И дорогуша? — старшая женщина остановила Сплетницу. Она попыталась отвести её в сторонку, но та вывернулась, и хозяйке пришлось перейти на шёпот: — Если хотите, перед уходом можете заглянуть вот сюда, в салон. Я попрошу одну из девочек подправить вам макияж. У нас есть новейшая краска, она моментально скроет эти ваши досадные веснушки.

Застенчивая Сплетница испарилась; на её месте возникла Сплетница в ярости.

— Думаю, я как-нибудь проживу со своими веснушками, спасибо, — процедила девушка. — А вот вам придётся жить со своим зудом, и с гонореей, и с лобковыми вшами, и с сифилисом, и...

Жон прижал пальцы к её губам, обрывая тираду.

— Прошу прощения. Она в последнее время на нервах, поэтому мы и пришли сюда, — он прищурился, отыгрывая роль любовника. — Однако я жду извинений за ваш намёк. Её веснушки красят её.

За его ладонью Сплетница тоненько пискнула.

— Э-э... да... кхм, прошу прощения, мисс, — выдавила из себя ошеломлённая хозяйка. Приторное тепло, которое она напускала на себя, моментально испарилось под градом едких слов, и Жон уловил в ней нотку паники — будто с десяток игнорируемых симптомов разом обрели новый смысл за последние полминуты. Её взгляд метнулся мимо них. — Верити! Живо за работу!

Подтекст её слов: отвлеки их от меня!

Названная девушка сделала неуклюжий реверанс, когда Жон и Сплетница повернулись к ней, и тут же эта девушка — с явным удовольствием — прильнула к Жону с другой стороны, увлекая их к лестнице, стену которой украшали портреты выдающихся работниц прошлых лет.

Поднимались они медленно: на ступенях толпилось множество людей, и для них это был последний шанс соблазнить Жона. Проходя мимо, девушки шептали ему на ухо обещания, касались его рук, и это открыло шлюзы для настоящего соперничества — началась игра «уведи его себе». В окружении множества соперниц Верити всеми доступными средствами защищала свою добычу: злобными щипками и царапинами, когда он не смотрел, и угодливыми, сбивчивыми похвалами, когда его взгляд был обращён на неё.

Не желая нарушать местные обычаи (и уж точно, абсолютно точно не из-за того, что это льстило его самолюбию), он, конечно же, не стал это пресекать. Так продолжалось до тех пор, пока Сплетница, которую Верити последние несколько минут, казалось, вовсе не замечала, не кашлянула и не напомнила, что они уже довольно долго стоят на верхней ступеньке.

— Наша комната? — поторопила она, отмахиваясь от пары назойливых рук, которым, похоже, она была интереснее, чем он.

С досадным — и быстро скрытым — вздохом Верити повела их дальше.

Второй этаж, как и вестибюль, был оклеен яркими красными обоями, отчего всё вокруг казалось залитым розоватым светом. Золотая лепнина украшала дверные проёмы и мебель. Портреты и абстрактные скульптуры придавали борделю оттенок роскоши, смешанной с эротикой, — всё было создано так, чтобы скорее наводить на мысли, чем показывать что-то напрямую.

Резные ширмы отгораживали укромные уголки; на диванах флиртовали и дразнили друг друга пары. Повсюду стояли стражники городской стражи — для безопасности, хотя Жон не решился бы сказать, что они хорошо справлялись со своей работой: большинство из них были чем-то отвлечены. Если здешняя охрана это всё, с чем им придётся столкнуться, спасение принцессы будет проще простого.

Из дальнего конца коридора доносилась какофония голосов, музыки и смеха, приглушённая закрытыми дверями. Пока Верити вела их туда, Сплетница указала Жону на украшение на стене.

Это была руна.

Жон беззвучно прошептал: «Не надо», а Сплетница — «Надо». Он закрыл лицо ладонью, когда она, воспользовавшись тем, что Верити ушла вперёд, метнулась к стене, сорвала руну, вернулась и сунула её ему под пиджак ровно в тот момент, когда Верити обернулась.

— А здесь гордость и жемчужина «Золотой кошки».

Она распахнула двери, открыв вид на центральную ротонду: два огромных яруса, объединённых открытым пространством. Арфистки играли тихую мелодию, создавая фон. Диваны уютно располагались под деревьями и среди цветов, соединяя комфорт с природой.

А что до посетителей... приличия, нормы, благопристойность — вся та мишура цивилизованности, которой так дорожила знать Дануолла, летела к чёрту, уступая место простой похоти. Поразительный контраст с тем самодовольным видом, с которым эти люди держались на улице, будто им было противно дышать одним воздухом с простыми смертными. Всё это сливалось в оглушительный гвалт, от которого Жон и Сплетница пошатнулись — к такому резкому переходу они были не готовы.

Их провожатая хихикнула, увидев их потрясённые лица.

— Может, хотите задержаться здесь ненадолго? Обычно за пребывание в этом зале взимается доплата, но я уверена, найдётся кто-нибудь, кто тут же за вас заплатит.

Потрясённая Сплетница замотала головой.

— Не-а. Ни за что, — она юркнула за спину Жона. — Я лучше снаружи останусь. Жон, пойдём.

Верити посмотрела на него; он пожал плечами.

— Как леди скажет.

В любом случае, для него это было уже слишком. Сплетница права. Не-а. Ни за что. Увольте.

Верити хихикнула и сказала Сплетнице:

— Не волнуйся, я тебя прекрасно понимаю. Я бы тоже не хотела, чтобы его взгляд слишком уж отвлекался. Разве что на парочку моих подруг, не больше. А то мне станет так одиноко~

Вынужденные придерживаться легенды о смелой паре любовников, которая не прочь развлечься с кем-то ещё, они пропустили бурные протесты Сплетницы мимо ушей. Довольная их реакцией Верити повела их к другой лестнице и всю дорогу кокетничала с ними, пока они не поднялись на следующий этаж -— антресольный балкончик, опоясывающую ротонду изнутри. Целая секция наружной стены здесь была убрана, чтобы впустить естественный свет. Отсюда открывался вид на город и реку, а прохладный ветерок шевелил листву.

Здесь царила более спокойная, тихая атмосфера. Люди вели себя сдержанно, неторопливо беседуя о делах или пересказывая сплетни. В центре зала можно было стоять с бокалом в руке, наблюдая за происходящим на этаже ниже. Через равные промежутки вдоль стены виднелись двери в приватные комнаты, каждая со своей табличкой. Жон заметил одну с пометкой «Золотая комната».

Верити втолкнула их внутрь, захлопнула двери и, не в силах ждать ни секунды, рухнула Жону на руки.

С усыпляющим дротиком, торчащим из спины.

Жон перевёл взгляд на виновницу.

— Да ладно тебе! Не могла потерпеть, Сплетница?

— Это было необходимо для миссии. Скажи спасибо за мою инициативность, — ровным тоном проговорила она, избегая его взгляда.

— Знаешь, судя по тому, как ты дёргаешься, я бы поклялся, что у тебя в этом деле опыта ещё меньше, чем у меня.

Её молчание сказало больше всяких слов.

Он застыл, а потом расхохотался:

— И ты ещё смела надо мной издеваться, тетёнька Девственница!

— Заткнись! Заткни-и-ись! Для меня это всё в новинку, ясно? Вот получишь себе дедуктивную суперсилу и посмотришь, что она сделает с твоей личной жизнью. Спойлер: тебя будет тошнить от любого, кого ты попытаешься поцеловать.

Жон открыл рот, чтобы возразить. Сплетница его перебила:

— А потом твоя сила ещё и в деталях опишет, как сильно им это понравилось и как они хотят отплатить тебе другим.

Жон захлопнул рот и передёрнулся от отвращения. Аргумент был весомый.

Пока Сплетница, фыркая, вышла на балкон и выбросила дротик, Жон перетащил Верити на кровать, уложил и накрыл одеялом.

— Оставим ей денег?

— Оставь. Тут без суперсил ясно, что те пятьдесят золотых пойдут прямиком в карман той старой карги. Эта девушка живёт на то, что сама зарабатывает в этих комнатах.

Жон выложил на тумбочку стопку монет. Когда Сплетница напомнила, какой хаос, вероятно, ждёт это место в ближайшие дни, если они добьются своего, он положил туда же их последний кошелёк. Он надеялся, что этого хватит, чтобы куртизанка пережила грядущий спад в работе.

Двери «Золотой комнаты» приоткрылись. Две пары глаз выглянули наружу. Вокруг было полно народу, но никто не обращал внимания на то, что происходило за пределами их маленького мирка, если это не было чем-то из ряда вон выходящим. Две фигуры, бредущие так, будто заблудились, — достаточно скучное зрелище, чтобы остаться незамеченными.

Жон и Сплетница выскользнули в общий зал и двинулись вдоль стены, мимо других приватных комнат. У каждой двери они пробовали ручку — вдруг не заперто. План особой скрытностью не отличался, но максимум, чего они добились, это снисходительных смешков от тех, кто принял их за парочку вуайеристов. Для «Золотой Кошки» такое было в порядке вещей.

Им повезло у «Курилки»: дверь они открыть не смогли, зато, прижавшись ухом, сумели подслушать. В разговоре часто повторялось обращение к одному из присутствующих: «Лорд Пендлтон».

— Давай схватим его! — предложила Сплетница.

Он прикинул расклад. В комнате как минимум четверо. Если они ворвутся, шум поднимется мгновенно. Может, и удастся вырубить одного, максимум двух, но остальные поднимут тревогу.

— Оставь его. Если не найдём его брата или Эмили, вот тогда вернёмся и рискнём. А так, когда увидим Корво, скажем, чтобы этим делом занялся профессионал.

Незаметно отступив, они спустились по лестнице, чтобы повторить трюк на первом этаже. Для маскировки Жон стащил с подноса бокал какого-то шипучего алкоголя и держал его как реквизит, прикрывая Сплетницу, пока та заглядывала в боковые комнаты.

В «Серебряной комнате» она что-то обнаружила, но говорить об этом отказалась — да и Жон не был уверен, что хочет знать, судя по тому, с какой скоростью она оттуда вылетела. А вот «Слоновой кости комната»...

— Сплетница, думаю, хватит.

— Н-н-н.

— Если он не прячется под кроватью, второго брата Пендлтона там нет.

Ответом было лишь её сбивчивое дыхание. Беглый взгляд в комнату растянулся на добрых двадцать секунд: без своей силы её не бомбардировало информацией, от которой обычно отшатываешься. В итоге Сплетница просто растерялась — не знала, что делать и как себя чувствовать.

Когда слова не помогли, Жон взял её за плечо и слегка встряхнул её.

Она всё ещё была не в себе, когда подняла на него растерянный взгляд и моргнула раз, другой. По мере того, как к ней возвращалось сознание, полуприкрытый, затуманенный взгляд сменился выражением страшнейшего смущения.

— ...до свидули, — выдохнула она, развернулась на каблуках и попыталась сломя голову выбежать из борделя. Жон обхватил её за талию и притянул обратно.

— Эй-эй-эй, спокойно. Я всё понимаю.

— А я бы очень предпочла, чтобы ты не понимал, так что сотри это из головы!

Жон рассмеялся.

— Это в тебе говорит смущение. Никого не волнует, что ты немного извращенка.

— Не говори так! Мне было просто любопытно, вот и всё!

— И это нормально быть любопытной, тут нечего стыдиться, — с усилием Жон изобразил на лице добрую улыбку. — Понимаешь, в жизни каждого наступает момент, когда в теле просыпаются эти желания...

Сплетница уже готова была снова сорваться с места, но замерла, когда до неё дошло. Она с подозрением уставилась на него.

— Ты издеваешься, да?

— Нет. Это ты подстрелила Верити раньше, чем мы с тобой дошли бы до этого.

У неё дёрнулся уголок губ. Сплетница попыталась что-то ответить, но слова застряли у неё в горле, и вместо этого из неё вырвался сдавленный смешок. Прикусив щёку, она затряслась, сдерживая рвущийся наружу смех. Жон терпеливо ждал, пока она успокоится.

Когда она снова взяла себя в руки, Сплетница ткнула в него пальцем.

— Мы больше никогда об этом не говорим.

Он кивнул.

— Кроме тех случаев, когда это будет смешно.

Она бросила на него взгляд без злости и, проходя мимо, толкнула его бедром, направляясь к выходу из ротонды. Жон поспешил за ней.

— Эй, погоди! Внизу же баня. Заглянем туда?

Они остановились и посмотрели на вход в Баню, расположенную у центральной зоны. Там стояли вешалки для полотенец и корзины для одежды. Ах да, а ещё там была целая толпа людей в разной степени наготы, надёжно перегородившая путь.

— Ладно, не надо.

— Мудрое решение.

Вернувшись в коридор, они пошли медленнее, изучая обстановку. Здесь всё ещё слонялись несколько стражников и куртизанок. К этому моменту лишь один из них сохранял видимость профессионализма. Группа работниц изо всех сил пыталась заставить его каменное лицо улыбнуться — на потеху его подвыпившим коллегам, которые делали ставки и выкрикивали советы.

Жон почувствовал, как кто-то потянул его за рукав, и вопросительно взглянул на Сплетницу. Она указала на дверь в дальнем конце с табличкой «Только для персонала». Он снова окинул взглядом весёлую сцену, прикидывая, кто из них может видеть эту дверь. План созрел, когда он заметил в углу рядом с входом диван, наполовину скрытый декоративной ширмой. Он подвёл туда Сплетницу и пригласил её присесть.

Затем он взял ширму и немного сдвинул её, чтобы лучше прикрыть угол от посторонних глаз.

— Кто-нибудь заметил? — спросил он.

— Одна женщина. Она что-то говорит своей соседке... — Сплетница рискнула включить силу и продолжила наблюдать. — Ухмыляется. Думает, что мы собираемся, ну... ты понял. Им обеим всё равно. Видели и не такое. Бывали на... этом... диване... раньше... — она сморщила носик и с усилием прервала поток мыслей, зажмурившись.

— Плохо?

— Диван поменяли. Я не поняла, что именно тут происходило, но диван уже сменили, так что всё в порядке. Платье потом сжигать не придётся.

— Думай о хорошем, Сплетница.

Жон подождал за ширмой, пока о них окончательно не забыли. Затем он начал постепенно, шаг за шагом, сдвигать ширму, пока она не заслонила служебную дверь. Сплетница вошла первой, наготове с целым набором правдоподобных отговорок («О-хо-хо, проводи-ка меня в дамскую комнату, холоп»). Жон проскользнул за ней и прикрыл дверь.

По ту сторону они оказались на лестничной площадке — разительный контраст с роскошью, которую они только что покинули. Старый, в пятнах ковёр на потёртом полу. Со стен осыпалась штукатурка, а в углу была свалена сломанная мебель. С протекающих труб капала вода. Никаких декоративных растений, никаких следов жизни. За фантазийным фасадом «Золотой кошки» скрывался унылый, обыденный дом, не заслуживающий внимания.

Напротив них была приоткрыта дверь. Она была в лучшем состоянии, чем всё остальное. Рядом с той стояли почтовый ящик и стул для ожидающих.

Сплетница сложила два и два.

— Кабинет хозяйки, — она склонила голову набок. — Там кто-то есть.

Никому не нужно было ничего говорить. Они вместе подкрались к двери и заглянули внутрь.

Кабинет продолжал общую тенденцию тусклого освещения и спартанской обстановки, хотя его и украшали на стенах портреты, предположительно, предыдущих хозяек. Кто-то просто поставил в центр стол, стул и шкаф и на этом успокоился. Следы от давно вынесенной мебели напоминали о лучших временах. Мадам Пруденс стояла у стола, склонившись над книгой.

— Пишет в журнал. Бормочет. Бормочет имена... и сверяется с картой на стене. Записывает, кто в какой комнате, — на лице Сплетницы появилась хищная ухмылка. — Подождём, пока закончит. Как только она это сделает, берём её.

— Понял! — отозвался Жон.

Ждать пришлось недолго. Через пару минут хозяйка вывела последнюю букву и отложила перьевую ручку. Жон воспринял это как сигнал. Его зрение сфокусировалось в одной точке, рука поднялась. Щелчок пальцами, рукав плаща взметнулся — и из скрытого под ним наручного арбалета вылетел усыпляющий дротик. Он попал точно в плечо мадам Пруденс.

Смесь подействовала мгновенно: её вскрик перешёл в невнятный зевок, лицо обмякло, конечности ослабли. Жон бросился вперёд и успел подхватить её, прежде чем она рухнула на пол. Он усадил её в кресло.

Внезапное озарение подсказало ему изменить её позу. Он скрестил ей руки на столе, положил на них голову, пододвинул стул, и... вуаля.

Любой, кто заглянет сюда в ближайшие часы, увидит просто задремавшую женщину.

Вернувшись к Сплетнице, Жон поднял руку.

— Дай пять! Мы отлично справились!

Ладонь Сплетницы встретилась не с его рукой, а с её лбом.

— Ты не должен был её вырубать!

Жон замер.

— В смысле?

— В прямом, я же сказала «берём её»...

— Ага, — он изобразил, как целится из арбалета. — Фьють. Взял.

— ...в смысле, схватить её и вытрясти информацию о том, где Эмили.

...

А-а-а-а. Жон посмотрел на Сплетницу, потом на женщину без сознания, которая точно не проснётся до вечера, и снова на Сплетницу.

Не зная, как исправить свою ошибку, он замялся и в неловком молчании почесал щеку. Когда решение не нашлось, он виновато опустил взгляд в пол. Если бы над его головой могла появиться дождевая тучка, она бы точно появилась.

— Моя вина. Прости, Сплетница.

Речь, которую Сплетница уже готовилась произнести, сдулась, её раздражённая поза смягчилась.

— Да ладно уж... это просто недопонимание. Такое бывает, — она махнула рукой. — Поработаем над этим в будущем. А пока давай поищем улики, — она направилась к журналу. — *шёпотом* ...как чёртов щенок, клянусь... *шёпотом*

Пока Сплетница изучала записи, Жон обшарил карманы хозяйки и нашёл ключ. Затем он перешёл к шкафу, в котором хранились всякие безделушки, не имеющие отношения к их цели. Окинув взглядом комнату, он заметил стопку бумаг.

Сплетница опередила его. Она лихорадочно пролистала стопку, пока не выхватила из неё один лист.

— Да! Я крута! — она развернула бумагу и сунула ту ему в лицо. — Жон, я нашла. Принцессу держат в общежитиях, где-то над нами. У Пруденс при себе мастер-ключ от всех дверей... — она увидела ключ в его руке. — Это он! — Сплетница подняла руку для «дай пять», и он инстинктивно хлопнул по ней.

— А где брат Пендлтон знаешь?

— Знаю. Оказывается, он был в бане. Комната номер два.

И вот у них были все три цели.

— Сначала наверх, — решил он. — Посмотрим, какие двери открывает этот ключ. В одной из них будет Эмили Колдуин.

Выходя из кабинета, Жон осторожно прикрыл дверь, а поскольку у него теперь был мастер-ключ, на всякий случай запер её. На следующем этаже нашлась ещё одна запертая дверь. Изнутри не доносилось ни звука, и, войдя, они обнаружили пустую спальню. Наверное, хозяйки. Обставлена она была лучше, чем кабинет, но всё равно выглядела убого по сравнению с мебелью в гостевой части борделя.

Для очистки совести Жон проверил все укромные уголки, даже под кроватью.

— Ничего.

— А вот и кое-что~

Жон повернулся в другой угол комнаты и увидел счастливую Сплетницу, демонстрирующую пару шаров размером с полкулака. За её спиной стоял сундук с открытой крышкой.

— Смотри-ка. Жемчуг.

— Он не твой.

— И у Пруденс его тоже быть не должно, — парировала Сплетница. — Во-первых, она держит ребёнка в плену. Во-вторых, она плохо обращается со своими работницами. В-третьих, она заставляет их отдавать ей честно нажитое. В-четвёртых, это только те преступления, которые я успела обнаружить. Уверена, она натворила и похуже. Разве это будет кражей, если мы заберём что-то у такого человека? Я называю это справедливостью. Справедливостью!

— Почему бы тогда не отдать жемчуг работницам?

Её улыбка дрогнула.

— Плохая идея. Достаточно одной болтушки, и та, кому мы это отдадим, станет причиной номер пять.

Жон вгляделся в её лицо в поисках намёка на шутку. Его не было.

— ...Хорошо.

Сплетница победно вскинула кулачок.

— Да-с-с-с! А теперь, если не сложно, захвати тот костяной амулет с каминной полки.

Дай ей палец, и она всю руку откусит.

Он подошёл к камину, и действительно — там лежал небольшой талисман, похожий на тот, что был спрятан у него под рубашкой. В груди у него зашевелилась жадность. Они были как-то связаны с Бездной. Активировались её присутствием, которое он теперь носил с собой. Не задумываясь, Жон протянул руку, но потом замялся и снова посмотрел на Сплетницу. Она ободряюще заулыбалась.

А, к чёрту. Он снял амулет с полки под бурные аплодисменты своей единственной зрительницы. В тот момент, когда его рука коснулась амулета, ледяной холод пробежал по его руке, и ещё одно благословение вступило в силу. Жон проверил свиток Компании.

Костяной амулет

Вселенная: «Dishonored»

Безобидное суеверие или мерзкое колдовство? Талисман на удачу или проводник в Бездну?

Решать это не тебе.

При определённых обстоятельствах этот аксессуар способен даровать эзотерические способности.

Эффект:

Сильные руки — небольшое увеличение силы, ограниченное руками, от плеча до кончиков пальцев.

Очень полезно, несмотря на расплывчатость. Позже придётся проверить, во что на практике выльется это «небольшое увеличение».

— Судя по твоему восторженной физиономии, результат хороший?

— Ага, и понять его проще, чем предыдущий, — Жон убрал амулет к остальным вещам и окинул взглядом спальню. — Но принцессы здесь всё равно нет. Следующий этаж?

— Пошли.

Снова лестница, последний пролёт — и они оказались на самом верхнем этаже. Худшая часть борделя, которую они до сих пор видели.

Беглый взгляд в пустое общежитие открыл Жону отрезвляющую картину жизни проститутки из «Золотой кошки». Ничего гламурного. Рабочий наряд, возможно, был самой дорогой вещью, которой такая владела.

Женщины жили десятками в одной комнате. Личные вещи хранились под кроватями или рядом с рваными, старыми матрасами, разбросанными по полу. Узкие, грязные окна, из которых дуло, были единственным здесь источником света.

— Жон, сюда, — позвала Сплетница. Она сидела на корточках у закрытой двери, пытаясь разглядеть что-то внутри через замочную скважину. Жон подошёл с ключом.

Скр-р-рип.

Дверь распахнулась на ржавых петлях. Большую часть комнаты занимала пустота. Неуместно богатые красные шторы закрывали дальнюю стену. Внимательный взгляд заметил бы гвозди, которыми тяжёлая ткань была прибита, чтобы заблокировать окно. Вместо солнца комнату освещали свечи.

Угол был отгорожен наспех составленной мебелью. Матрас, детские рисунки, пара туфелек... туфельки шевельнулись. Дёрнулись и спрятались за перевёрнутым кофейным столиком. Через пару секунд над ним показалась голова.

— Кто вы такие? — настороженно спросила девочка.

Короткие тёмные волосы. Юный возраст. И что-то от Корво в её облике, говорившее, что она не раздумывая нападёт, если не получит удовлетворительного ответа.

Весьма вероятно, это Эмили Колдуин.

Расширяющаяся улыбка Сплетницы это подтвердила.

— Мы твои спасители, принцесса. Поздоровайся, Жон.

Жон дружелюбно улыбнулся девочке и отдал небрежный салют.

— Эмили, верно? Нас нанял Корво, чтобы вытащить тебя отсюда.

Имя сработало. Она тут же просияла, выскочила из укрытия и бросилась к ним.

— Корво жив?! Он здесь? Они говорили, что он умер, в тюрьме, его казнили, я знала, что они врут! — её голос становился всё громче, она тараторила без умолку, а её взгляд метался мимо них, словно она ожидала увидеть Корво в любую секунду.

Жон опустился на колено, чтобы быть с ней на одном уровне, и постарался её успокоить, пока их кто-нибудь не услышал. Тем временем Сплетница объясняла:

— Ему пришлось пойти в обход, но он так за тебя волновался, что отправил нас вперёд, — она протянула руку, чтобы погладить девочку по голове, и сладко проворковала: — Скоро ты его увидишь.

Шлёп.

Сплетница отдёрнула ушибленную ладонь и ошарашенно уставилась на неё. Эмили отступила за спину Жона.

— Я не глупая. Люди всегда говорят таким голосом, когда хотят меня обмануть. Я тебе не верю.

— О-хо. Хо-хо, — Сплетница опасно прищурилась. — Какая прелесть.

— Не вздумай драться с девочкой, которая младше тебя, Сплетница, — предостерёг её Жон. — Она не со зла. А ты, Эмили, можешь быть уверена, что моя подруга желает тебе добра. Она просто не умеет выражать свою добрую сторону, но на самом деле она хороший человек, — он задумался и поправился. — Ну... иногда... в редких случаях. Я такого не видел.

— Бу-у! Ты на чьей стороне? — заныла Сплетница.

— А я что, неправ?

Эмили хихикнула, когда Сплетница замолчала. Та подмигнула Жону так, чтобы девочка не видела. Последние остатки напряжения между ними растаяли.

Смех вскоре утих, и Эмили потянула Жона за рубашку, чтобы привлечь его внимание.

— Корво правда придёт?

— Обязательно. И знаешь что? Я пойду за ним, — он положил руку ей на голову и взъерошил волосы — Сплетница недовольно зарычала, когда он не получил за это оплеуху. Сама же Эмили скривилась при мысли остаться со Сплетницей и едва не настояла на том, чтобы идти всем вместе через главный зал. По крайней мере, причину она поняла, и, когда он ушёл, они вдвоём принялись отрывать от плотных штор полосу ткани, чтобы сделать капюшон и скрыть её лицо.

Последнее, что он услышал, удаляясь, был вопрос от Эмили:

— Почему он зовёт тебя сплетницей?

Он спустился по лестнице незамеченным. Вернувшись на тот этаж, с которого вошёл, он проверил кабинет хозяйки, чтобы убедиться, что никто не открыл дверь в его отсутствие, а затем вернулся в более шикарную часть борделя.

Она уже не манила его так, как в первый раз, — не после экскурсии по её изнанке. Возможно, когда-то эта фантазия была правдой, судя по галерее бывших звёзд на самом видном месте, но теперь всё было иначе.

Он бесцельно бродил по залу, держась у стен, и с кошачьей, ниндзя-грацией скользил между этажами.

— Ох, милый. Ты один? Позволь мне составить тебе компанию, милорд~

— Всё в порядке, мисс. Я просто прохожу.

С кошачьей, ниндзя-грацией.

— Привет, красавчик. Хочешь развлечься со мной?

— И с её сестрой-близнецом?

— И с нами тоже?

— Н-нет. Спасибо. У меня уже назначена встреча и всё такое.

С кошачьей, ниндзя-грацией.

— Не поможешь нам разрешить один маленький спор?

— Смотри! Чья попка лучше, по-твоему? Моя или...

— Мрфлшгргл... *звуки удушья*

...с кошачьей... ниндзя...

Ох, да кого он обманывал? Он привлекал внимание, где бы ни появлялся, носясь по залу как турист и с растущим сожалением отбиваясь от предложений. Сделав бесплодный круг по ротонде, Жон, слегка одурманенный, отступил к дивану в углу, чтобы перевести дух, успокоиться и пересмотреть свой план.

Эта передышка была необходима, потому что как только его разум прояснился, он увидел дальнейший путь. Он закрыл глаза и призвал своего внутреннего Рена.

Итак, если бы он был хладнокровным, молчаливым убийцей, который хочет остаться незамеченным, где бы он спрятался?

«Он хочет вернуться домой. С каждым днём всё меньше».

Наверху!

Он резко вскинул голову к потолку, откуда доносился жуткий шёпот, и встретился взглядом с металлическим черепом. Тёмная фигура ползла по верхнему карнизу, опоясывающему зал, — тому, что предназначался для диковинок и цветочных горшков. Люди её не замечали, потому что люди никогда не смотрят вверх.

Жон помахал. Корво помахал в ответ.

Затем Жон указал большим пальцем на выход, и Корво кивнул в знак согласия. Соскользнув с дивана, Жон повернул ручку и вышел из зала.

Корво уже был там, прислонившись к перилам.

— Что... — он обернулся туда, откуда только что вышел, потом снова на мужчину. — Как ты оказался здесь раньше меня? Дверь же была закрыта!

К его досаде, мужчина лишь пожал плечами.

Возможно, его телепортация работала без прямой видимости. И всё же такой манёвр потребовал бы перемещения в неизвестное место и мгновенной смены положения тела с горизонтального на вертикальное. Первое — рискованно, второе — нелогично. Здесь было что-то ещё.

— Хех. Будь это фэнтезийный роман, я бы подумал, что ты умеешь останавливать время.

От этой небрежной реплики Корво застыл.

...Да не может быть. Этот парень игрался с пространством и временем, а Жон получил от Чужого аналог телескопической указки университетского профессора?

У-у-у-у-у-у-ух.

Должно быть, что-то отразилось у него на лице, потому что Корво кашлянул и поспешно сменил тему.

— Как успехи? Я не вижу с тобой твоей спутницы. Она цела?

— Да, с ней всё в порядке, — Жон отогнал зависть и показал знак победы. — Более того, она с Эмили наверху. Иди... — в мгновение ока Корво исчез. — ...за мной. Ну ладно.

Он вернулся к общежитиям и услышал их воссоединение раньше, чем увидел. В бывшей тюрьме принцессы двое от души смеялись. Корво, без маски, кружил Эмили на руках, на его лице была нехарактерная улыбка, а девочка визжала от восторга. Сплетница стояла в стороне, чтобы не мешать им.

Он подошёл к ней и толкнул её в бок.

— Трогательно, да?

Она тихо пищала:

— Мы сделали это, нам сто-о-олько заплатят!

Ну конечно. Чего ещё он ожидал? Хотя... были ли это её единственные мысли на этот счёт или просто маска? Он наклонился, внимательно присмотревшись к ней.

— Харэ на меня пялиться!

Доказав, что он их прекрасно слышал, Корво сказал:

— Да, вам щедро заплатят за то, что вы сделали сегодня. Спасибо вам, от всего сердца.

— Пустяки, — ответил Жон. — Рад помочь.

Он старался казаться невозмутимым, но внутри? Чёрт возьми, слышать такую искреннюю благодарность было потрясающе.

Тут вмешалась Сплетница.

— И про бонус не забудь, угу? Мы нашли братьев Пендлтонов. Кастис в курилке на третьем этаже, а Морган ещё час или около того будет в бане, в комнате номер два.

— Это... впечатляет. Я боялся, что из-за моего обходного пути всё провалится, но за это время вы сделали больше, чем я мог себе представить.

— И? — напомнила она.

Он усмехнулся.

— И да, я прослежу, чтобы вы получили свой бонус.

Хорошее настроение мужчины постепенно угасло, сменившись тревогой. Он, казалось, с трудом подбирал слова, и его хватка на Эмили усилилась.

Убийца стоял перед выбором: остаться со своей (тайной) дочерью или завершить миссию. Последняя решила эту дилемму за него.

— Я могу уйти первой, эм, с ними? — Эмили указала на Жона и Сплетницу. — Я знаю, где есть особая дверь для очень важных людей! Я почти сбежала через неё дважды! Они могут вывести меня, пока ты разбираешься с этими ужасными братьями?

— Ты уверена, что хочешь этого? — нерешительно спросил Корво.

Она быстро закивала.

— Это ужасные люди, и они были такими злыми со мной!

Жон и Сплетница отступили от Корво на шаг. Они не завидовали сейчас братьям Пендлтонам. Взгляд убийцы обещал им смерть, если не хуже.

— Я понимаю, Эмили. — Корво опустил её на пол. — Ты верно говоришь... если, конечно... — он перевёл взгляд на двух иномирных пришельцев, — вы согласны на такое.

— Нам в любом случае нужно выбираться из здания, — ответила первой Сплетница.

— И мы всё равно идём к одной и той же лодке, — добавил Жон. Мужчина, казалось, всё ещё сомневался, стоит ли оставлять им дочь, поэтому Жон продолжил: — Тут мне никто не помеха, ты же знаешь. Иди делай свою работу, а я проведу её через город в безопасное место.

Корво схватил Жона за руку и впился в него суровым взглядом.

— Клянёшься?

Ответ дался ему легко.

— Конечно. Обещаю, мужик.

Корво продолжал смотреть ему в глаза, ища признаки обмана. Наконец, он твёрдо кивнул, попрощался с Эмили и исчез, тенью скользнув за угол.

Оставшись одна, маленькая принцесса не стала терять времени. Она схватила Жона за руку и потащила его к лестнице, побежав вместе с ним вниз со Сплетницей у них на хвосте. Они пронеслись мимо главного кабинета, на цыпочках прошли по площадке первого этажа, чтобы не потревожить куртизанок в вестибюле, а затем спустились ещё ниже, в подвал, к простой металлической двери. Над ней висела табличка с надписью «Выход для особых гостей».

— Вроде чисто. Я пойду первым, проверю, нет ли стражи. Сплетница, прикрывай тыл, а Эмили будет между нами, — он взялся за ручку двери.

«Он дал обещание. А это что-то да значит».

Он вздрогнул и огляделся по сторонам, посмотрев на этаж выше. Не блеск ли стали мелькнул там в самом тёмном углу?

— Жон, что такое?

— ...Ничего, Сплетница. Наверное, мне послышалось.

К счастью для них, за дверью никого не было. Впрочем, это место плохо соответствовало своему пафосному названию. «Золотая кошка» даже не расстилала красную дорожку для гостей, пользующихся этим выходом. Комната была просто зоной для разгрузки припасов, которая по совместительству вела на задний двор здания. Выход для особых гостей,ага, как же.

Они пересекли помещение, и мастер-ключ идеально подошёл к замку на дальней двери, которая вывела их в длинный туннель. Здесь были люди, но их рваная одежда и следы еды, а также самодельные постели указывали на то, что это были бездомные, прибившиеся сюда после потери жилья и не имевшие никакого отношения к «Золотой кошке».

На их троицу косились из-за одежды, и обитатели туннеля старались держаться от них подальше. Эта настороженность говорила о неприятном опыте общения с патронами, использующими чёрный ход борделя.

Постепенно светлеющий проход дал им понять, что они близко к выходу, и Эмили ускорила шаг, а Жон легко поспевал за ней. Они уже видели конец переулка, когда мимо них прошмыгнула странная старуха, которая почему-то принялась обнюхивать Жона, бормоча что-то о тёмных глазах. На последнем отрезке пути девочка перешла на бег.

И вот они оказались снаружи, на тротуаре главной улицы, в той части города, где ещё теплилась жизнь. Ничего шикарного, прохожие тут были в основном рабочим людом. Лавки ещё не закрылись, а по рельсам на улице ехали личные экипажи. Никто не узнал маленькую девочку в красном капюшоне, которая смотрела в небо.

— *Шмыг, шмыг*.

Жон и Сплетница моргнули и посмотрели на принцессу.

— Ты в порядке? Что случилось? — обеспокоенно спросил он, хотя мог бы и не волноваться.

Лицо, которое он увидел под красным капюшоном, выражало не боль, а радость.

— Я... я наконец-то выбралась, — ещё один всхлип. — Так долго... Месяцы, понимаете?

Жон изо всех сил старался не расплакаться сам. Сплетница таких терзаний не испытывала и просто смахнула слезинку с глаза.

— Да... да, я понимаю, Эмили.

Улицы были грязными. В воздухе пахло дымом. В городе стояло смятение, и впереди их всех ждали новые беды.

Но небо было таким, таким голубым.