Хроники оборотня (джен)

Светает. Вокруг суетятся работники министерства, снуют репортёры... Мне нет до этого дела. Иду по залу, отмахиваясь от расспросов. Впервые за несколько лет мне хочется забиться в глухой тёмный угол и завыть. Доверить светлеющему небу волчью свою тоску и боль...

Сириус... Почему? За что?! Так глупо, так по-дурацки... Ты, который ценил риск выше всего, ты, как никто умевший прийти на помощь, когда это необходимо... Мой старый друг. Единственный друг в этом мире!

Я ничего не вижу перед собой. Серый туман расстилается перед глазами. Если бы я мог заплакать... Но нельзя. Держаться. Любой ценой — держаться. Ни один из нас, выживших, сейчас не имеет права на слабость. Миру нет дела до наших чувств, до чьего-то горя, до чьей-то смерти... Да кому он нужен, такой мир?!

Звериная ярость волной поднимается в душе. С глухим рычанием разворачиваюсь. Кулак впечатывается в стену, по содранной коже бежит кровь. Боль отрезвляет.

Меня пытаются остановить, окликают. Мне всё равно. Трансгрессирую на площадь Гриммо. Двери дома №12 распахиваются передо мной. Здесь всё ещё помнит Сириуса. Всё так, словно он покинул дом только что и вот-вот вернётся — брошенная на стуле мантия, чашка с недопитым чаем... Если закрыть глаза, ещё можно представить, как сейчас распахнётся дверь, и он войдёт... Глупо. Я обманываю сам себя. Он не вернётся. Оттуда ещё никто не возвращался. Никогда. Сколько безысходности в этом слове!

Спускаюсь в кухню. Дом пуст, словно вымер. Тем лучше. В буфете обнаруживаю початую бутылку виски и чистый стакан. Огненная жидкость обжигает горло.

— Спи спокойно, Бродяга... Пусть там, где ты сейчас, тебе будет лучше, чем здесь.

Жизнь — чертовски несправедливая штука... Почему одним даётся всё, а другим?.. Жизнь никогда не щадила тебя, Сириус. Этот мрачный дом — наглядное тому доказательство.

Озираюсь по сторонам, словно впервые увидев эти стены. Здесь всё пропитано древностью и тайной. Как же, наверное, тяжело тебе было здесь, Бродяга... Ничуть не лучше, чем в Азкабане. Двенадцать лет заключения ни за что, два года скитаний — и вновь тюремный режим, в стенах, которые ты ненавидел. И смерть. Почему всё это выпало именно на его долю?! Если бы я только мог хоть что-то изменить...

Бутылка быстро пустеет.

Что ж. Ушедших не вернуть ни нашим отчаянием, ни глупой надеждой. А живым остаётся месть. И я найду способ отмстить.

Рука стискивает стакан. Хрупкое стекло не выдерживает хватки оборотня — трескается и впивается в ладонь. Алые капли выступают из порезов.

— Я найду способ отомстить. Клянусь тебе, Сириус.