Нифредиль и Эланор (джен)

Альбус Поттер. 1 сентября 2017 года.

Поезд отъехал от платформы девять и три четверти и лениво поплелся по серо-необычному сентябрьском Лондону. Альбус и Роза вместе сидели в купе друг против друга. Кроме них в купе больше никого не было. Оба испытывали лёгкий мандраж и поэтому молчали.

— А я говорю, что нам сюда, — послышался голос за дверью. Она открылась, и в проеме показался светловолосый мальчик, которому, судя по всему, и принадлежал голос. В одной руке он держал клетку с совой, а другой вез за собой большой старомодный чемодан.

За ним в проеме показались ещё двое мальчиков, один несколько выше другого. Тот, что был повыше, также имел клетку с совой и чемодан. У другого же клетки не было, и весь его вид как бы выражал недоумение по поводу того, зачем бы ему вообще были нужны сова и клетка для неё.

Эти двое выглядели бы в точности, как телохранители светловолосого, если бы не их багаж и не выражение крайней степени неловкости на лице того, что был выше.

Светловолосый наклонил голову на бок, на мгновение задумавшись, и бесцеремонно вошёл в купе. Его несостоявшиеся телохранители последовали тому же примеру.

Немного провозившись с укладкой багажа, они, в конце концов, сели по местам.

— Тоже первый год в Хогвартс? — лениво спросил светловолосый, растягивая слова. Не дожидаясь ответа, он протянул руку Альбусу. — Меня зовут Скорпиус Малфой.

Альбус пожал протянутую ему руку.

— Альбус Поттер.

— А это... — Скорпиус указал на двоих, вошедших с ним.

— Фрэнк Селвин — не дожидаясь представления Скорпиуса, сказал тот, что был ниже.

— А я Маркус Селвин. Можно просто Марк, — сказал тот, что был выше.

Они обменялись рукопожатиями с Альбусом, после чего Альбус представил Розу.

— Это моя кузина, Роза.

— Уизли... — добавила уже сама Роза и обменялась со Скорпиусом напряженными взглядами.

— Вы уже знаете, на какой факультет попадете? — все также лениво растягивая слова, спросил Скорпиус. — Лично я собираюсь учиться на Слизерине. Вся моя семья училась там.

— С чего ты так уверен, что попадешь туда? — насмешливо спросил Фрэнк. — Никто точно не знает, где окажется.

— Я просто знаю, что окажусь на Слизерене, и все, — Скорпиус не изменил своей манере растягивать слова, но в его голосе появилась нотка раздражения.

— Думаю, что попасть на Слизерин было бы совсем неплохо, — вступил в беседу Альбус, вспоминая разговор с отцом на платформе. Но при мысли о потенциальных насмешках от Джеймса подумал, что лучше на Слизерин все же не попадать. Удивленный взгляд Розы только укрепил в Альбусе эти настроения.

— А я бы хотела попасть на Гриффиндор, — с вызовом в голосе сказала Роза, переводя взгляд с Альбуса на Скорпиуса. Скорпиус склонил голову на бок, как будто бы говоря всем своим видом, что на Гриффиндор, так на Гриффиндор.

— Какая разница вообще куда? Лишь бы только не на Хаффлпафф. Насколько я знаю, там невыносимо скучно, — сказал Фрэнк. — А на Слизерене и на Гриффиндоре, я думаю, одинаково весело. А ты, братец, точно на Рейвенкло будешь. Туда же только умных берут.

— Я совсем и не против, — ответил Марк, не обращая внимания на издевки брата. — Рейвенкло был бы отличным вариантом.

Альбус заметил, что Роза хотела было что-то сказать, но удержалась. "Наверно тоже боится попасть на Слизерин, поэтому хотела сказать, что Рейвенкло ей тоже нравится. Но уже так сильно защищала Гриффиндор, что постеснялась. Надо будет рассказать ей, что у Шляпы можно попросить, чтобы она отправила тебя туда, куда хочешь", — подумал Альбус.

В это время к купе подъехала тележка со сладостями. Проголодавшиеся дети купили сладости и молча принялись их уплетать.

В коридоре послышался топот ног. Раздался грохот. Кто-то в соседнем купе крикнул: "Дегенерат гребаный!" Раздался громкий смех нескольких голосов, затем какой-то шлепок и снова смех.

Дети выглянули из своего купе в коридор и увидели нескольких ребят, на вид с третьего-четвёртого курса, стоявших у соседнего купе и продолжавших посмеиваться. Среди них Альбус увидел и Джеймса. Из двери этого купе выглядывало разъярённое лицо другого мальчика, также на вид с третьего или четвёртого курса. Он был немного полноват и носил очки с прямоугольными линзами.

"Да ладно тебе, Квентин. Мы же просто прикалываемся", — весело обратился Джеймс к рассерженному мальчику. Тот явно хотел ответить на это Джеймсу что-то неприличное, но не успел.

В коридоре появились две девушки. Одна из них была Виктуар. Другая — брюнетка со стройной фигурой, острым подбородком и длинными чёрными ресницами, которые делали её глаза невероятно выразительными. На груди у второй девушки красовался значок старосты школы.

В свои одиннадцать лет Альбус, конечно, ещё совсем плохо разбирался в женской красоте. Но если раньше он думал, что никто не может соперничать с его кузиной Виктуар, то теперь понял, что ошибался. Девушка-староста могла.

Она с гордым и даже надменным видом спросила: "Что здесь происходит?" Компания третьекурсников, в том числе и Джеймс, постарались сделать вид, что все в порядке, но по ним все же было заметно, что они растерялись и немного испугались. Мальчик Квентин продолжил стоять с выражением ярости на лице, но ничего не сказал.

— Все в порядке, — наконец ответил Джеймс. — Мы просто веселимся.

Девушка-староста подошла ближе и заглянула в купе, в котором ехал мальчик по имени Квентин.

— Это ещё что? — сердито спросила она. — Вы тут шоколадными шариками бросаетесь? Все купе в шоколаде и взбитых сливках.

Она брезгливо попятилась. И спросила, обращаясь к компании Джеймса ещё более надменным тоном:

— Кто это сделал?

— Я, — ответил Джеймс.

— Профессор Флитвик об этом узнает. Надейтесь на его доброту, потому что если бы замдиректора осталась профессор МакГонагалл, то вас бы ждало очень серьёзное наказание, — она взмахнула палочкой, направив её в купе. — Эванеско.

— Подожди, Беренис, — вмешалась Виктуар. — Я уверена, что этого больше не повторится. Ребята просто заигрались. Вы ведь не станете больше этого делать, так, Джеймс.

— Нет, — ответил Джеймс.

— Джеймс мой кузен, Беренис. Если он говорит, что не будет, значит не будет.

— Хорошо, — Беренис окинула презрительным взглядом всю компанию. — Пойдём.

Они прошли по коридору мимо купе, из дверей которого Альбус и остальные наблюдали за происходящим. Виктуар подмигнула Розе. Та в ответ улыбнулась.

Джеймс посмотрел вслед уходящим девушкам и встретился взглядом с Альбусом.

Тед Люпин. 1 сентября 2017 года.

Тед проводил Виктуар на платформу и отправился на работу в Отдел Тайн.

Ему было необходимо дописать итоговый отчёт по проекту работы над мыслями и воспоминаниями и предоставить его главе Отдела и руководителю проекта мистеру Генри Свону.

Проект работы над мыслями и воспоминаниями реализовывался в течение двух лет. Тед и был приглашен после Хогвартса в Отдел Тайн специально под него. Над проектом работали только он и сам мистер Свон.

Мысль о том, что надо писать отчёт доставляла Теду лёгкое раздражение. Он не любил подобную работу. Но то, что двухлетняя работа наконец закончена, вселяло в него чувство облегчения.

Проект был интересный, работа была совсем не скучная, но за такой долгий срок эта тематика ему порядком надоела. К тому же проект не дал никаких положительных результатов. Почти все идеи и гипотезы, которые тестировались в рамках проекта, были отвергнуты. Конечно, определённые выводы были получены, отрицательный результат, в конце концов, тоже результат. Но это было совсем не то, на что рассчитывали, приступая к работе. Такая ситуация рано или поздно может уничтожить энтузиазм почти у любого. С Тедом, по крайней мере, это случилось. Он понимал, что проект по сути можно было закрывать и раньше. Но у мистера Свона был свой особый интерес, поэтому он цеплялся за каждую возможность, какой бы мелкой и незначительной она не казалась.

Тед просидел за своим рабочим столом около полутора часа, затем собрал свитки пергамента с написанным отчетом и направился в кабинет к мистеру Свону.

— Приветствую, приветствую, — в своём обычном стиле встретил вошедшего в кабинет Теда мистер Свон.

— У меня отчёт, — сказал Тед и положил свитки на стол главы Отдела.

— Отлично, отлично, — мистер Свон взял один свиток, развернул и бегло просмотрел. — Чуть позже я ещё раз все внимательно прочту, а затем передам ваш отчёт в архив.

— Хорошо, сэр, — ответил Тед.

— Спасибо за помощь в этом проекте. Жаль, жаль, конечно. У меня были большие надежды. Мера с Непреложным обетом, которую мы ввели, конечно, повышает секретность и безопасность нашей информации. Но любой серьёзный легилимент может узнать много интересного, пообщавшись с большинством наших сотрудников. Я надеялся, что в результате нашей работы мы сможем этому помешать. Но, увы, увы. Что ж, для нас с вами, Тед, есть все же некоторые плюсы, не так ли? Я думаю, что в Британии мало найдется, если вообще найдётся, волшебников, освоивших легилименцию и окклюменцию, так, как вы и я. Но к делу. Вы видимо хотите обсудить со мной вашу дальнейшую работу.

— Да, сэр, — ответил Тед.

— Насколько я помню, вас интересовала тема гоблинского кузнечного ремесла. Я бы посоветовал вам кого-нибудь из наших сотрудников, но данной тематикой никто не занимается. Если вы ещё заинтересованы в этом, то можете приступать к работе. Я бы рекомендовал проанализировать имеющуюся в нашей библиотеке литературу, чтобы понять какие проблемы в этом направлении вообще существуют. У меня есть одна идея, но она совсем на далекое будущее. Если у вас нет вопросов, то можете приступать. Приходите позже обсудить первичные результаты и дальнейшие действия.

— Да, сэр. Эта тема мне интересна, и я этим займусь.

Джеймс Поттер. 15 июня 2019 года.

Жаркое июньское солнце предвещало очень приятный день для студентов, заканчивающихся очередной свой год обучение в Хогвартсе. Но Джеймса жаркая погода не очень радовала, потому что сегодня ему нужно было отрабатывать наказание. Отработка состояла в перекопке школьного огорода. И, конечно, без помощи магии. Это наказание он получил по нелепой случайности, но получил не только он один.

Джеймс встретился с Квентином, который тоже должен был отрабатывать наказание, и они вместе пошли к хижине Хагрида. Солнце светило беспощадно, на небе не было ни облачка, и Джеймс уже проклял эту отработку, не пройдя ещё и половины дорожки, ведущей к хижине и Запретному Лесу.

— Чёрт, не припомню, чтобы в Хогвартсе хоть раз была такая жара, пока мы тут учимся, — обратился он к Квентину.

— Ну, — согласился Квентин.

Они вышли на школьный огород, где их уже ждал Хагрид с лопатами. С Хагридом был ещё один мальчик. Джеймс знал, что это Гриффиндорец на год старше него, заканчивающийся пятый курс, но не был с ним знаком и не знал его имени. Судя по всему, ему тоже назначили отработку.

— Я переехал сюда, в Англию, из Северной Ирландии. Мои родители англичане, но мы жили там из-за работы отца. У нас там такого не было, конечно, — Квентин и Джеймс работали лопатами и разговаривали.

— Чего такого? — спросил Джеймс.

— Там если ты кого-то оскорбляешь, то ты оскорбляешь. Я имею в виду, что если тут ты скажешь кому-то, что он дерьмо, то это ни черта не значит. Там за такие штуки ты отвечать должен, — продолжил свой рассказ Квентин.

— Вполне справедливо, — сказал Джеймс.

Уже не в первый раз он обратил внимание, что парень с пятого курса довольно давно перестал работать и прохлаждается, если можно прохлаждаться на такой жаре, оперевшись на лопату.

— Эй, ты работать будешь или нет! — крикнул ему Джеймс.

— Да-да, — неопределенно ответил тот.

Джеймс продолжил копать и возобновил разговор с Квентином.

— Интересно наверно расти среди маглов. — сказал он.

— Ничего особенного на самом деле, — ответил Квентин.

— Я с маглами почти не общался за всю свою жизнь. Мой дядя магл, но наша семья не часто с ним видится, — Джеймс снова посмотрел на пятикурсника. Тот по-прежнему не работал. На этот раз он рассеяно вглядывался в дебри Запретного Леса.

Джеймс взял свою лопату, подошёл к пятикурснику и ударил его рукояткой лопаты по спине. Гримаса боли и страха исказила его лицо.

— Давай работай, урод, твою мать! — выругался Джеймс.

— Ладно-ладно, — напугано ответил пятикурсник и принялся копать. Джеймс вернулся к Квентину.

Ночью этого же дня Джеймс долго ворочался в постели и не мог уснуть. Он все вспоминал про парня, о котором ему рассказал днём Квентин. Он был соседом семьи Квентина, когда они жили в Северной Ирландии, и он разбился на мотоцикле. Джеймс думал о своей матери, постоянно представлял её лицо. Он много раз прокручивал в памяти то, как он обошелся с пятикурсником на отработке, его испуганное, жалкое выражение. Ведь его же тоже растила его. Снова представлял лицо матери, думал, чтобы сказала или подумала она и чтобы бы сказали и подумали те две другие. Этого мотоциклиста и этого пятикурсника. В его груди то и дело мешалось какое-то тяжелое, щемящее чувство и приступы тошноты.

Он проснулся рано, около четырёх часов утра. Подушка и ворот пижамы были мокрые от холодного пота. Он промучился ещё с полчаса и снова уснул.